Результатов: 112

103

Второго марта 1998 года я сидел дома и анализировал какую-то позицию. Пришёл Камо, муж сестры. Большой любитель шахмат и мой верный болельщик.
— К чему готовимся? — спросил он.
— Да ни к чему, просто.
— А что, турниров нет?
— Есть, но только далеко. Вон ребята в Нью-Йорк собираются на днях.
— Ну и ты езжай.
— Грешно смеяться над больными людьми, — ответил я репликой из знаменитого кинофильма. — Знаешь сколько это стоит?!
— Слушай, — оживился Камо, — у меня к тебе деловое предложение. Ты мне помоги с визой, а я возьму на себя финансовые расходы. Идёт?!
Я позвонил человеку, который занимался визами для шахматистов, и спросил, не поздно ли оформляться. Оказалось, что не поздно, в посольство собираются как раз завтра.
Быстро еду в Дом шахмат к президенту федерации Ванику Захаряну. Захожу в кабинет и объясняю: так, мол, и так, появился спонсор. Муж сестры. Любит шахматы, Америку тоже. Хочет с нами. Можно?
Ваник Суренович — человек твёрдый и властный, но сердце у него доброе. Поняв, как мне хочется ехать, он спросил:
— Вернётся?
— Головой ручаюсь, — обрадованно закивал я.
— Хорошо. Оформим как руководителя делегации.
Уф! Второй этап позади. Я поблагодарил Ваника Суреновича и сбежал по лестнице вниз, где меня ждал Камо.
Оставалась третья, решающая стадия — виза.
На следующий день семеро шахматистов вошли в американское посольство. Впереди них, грузно переступая с ноги на ногу, шёл почти двухметровый, невероятно широкий в обхвате, смахивающий скорее на руководителя делегации штангистов, чем шахматистов, великан Камо. Картина была столь впечатляющая, что всем немедленно выдали визы!
Вот так двенадцатого марта мы оказались в Нью-Йорке. До начала турнира оставалось два дня, поэтому мы немедленно принялись «осваивать» Америку, тем более что играть предстояло по две партии в день и времени в дальнейшем могло не быть. Таймс-сквер, театры на Бродвее, здание ООН, статуя Свободы, Брайтон-Бич... Не верилось, что всё это наяву, ведь всего лишь десять дней назад я сидел в холодной квартире ереванской «панельки» и даже не мечтал о таком. Поселились в гостинице-небоскрёбе «Нью-Йоркер», что на Манхэттене, рядом со знаменитой ареной «Мэдисон-сквер-гарден». В этой же гостинице предстояло играть.
Заряженный положительными эмоциями, я с нетерпением ждал начала турнира. За последнее полугодие мой рейтинг упал, поэтому мог участвовать только в турнире «Б», где, будучи одним из эло-фаворитов, имел реальные шансы на первое место, за которое полагался внушительный приз в восемь тысяч долларов.
Бойко взявшись за дело, я выиграл первые пять партий. В том числе у двух гроссмейстеров. Всё шло как по маслу. Уверенный в окончательной победе, я, гуляя мимо витрин магазинов, приценивался к ноутбукам — недоступной мечте последних лет.
Но фортуна решила, что с меня хватит. Имея 6,5 из 7, я в предпоследнем туре белыми проиграл важную партию мастеру из Сербии. Обидным было то, что, отказавшись в дебюте от предложенной ничьей, переиграл соперника и несложным ходом пешкой мог сразу выиграть партию, а с ней и турнир.
В девятом туре сыграл вничью, и набранных семи очков хватило лишь для четвёртого места. Выиграл 750 долларов, что в то время никак не тянуло на ноутбук.
Хорошего, как говорится, понемножку.

104

История небезызвестная, но исполняется впервые!
Розовощёкая, всегда улыбчивая, коса до пояса, глаза бездонной синевы, семнадцатилетняя Катерина, разом потерявшая мать и отца, приехала в усадьбу к своему дяде, управляющему имением. Федя был средним сыном помещика, болезненным ребёнком, часами сидел с книгами, за чтением которых он и построил свой мир. И вот Катерина оказалась в ненасытных объятиях Федора. Жениться? В именье скандал. Федор отправлен в Баварию, с дип. Миссией, где встретил свою первую жену - красавицу Эмилию Элеонору фон Ботмер, вдову русского дипломата Петерсона. Фёдору 22, ей 25, у неё четверо сыновей, она благородна, великосветска, невероятно хороша собой. У ее ног мужчины из лучших семейств Германии. Но она влюбляется в сутулого; небольшого роста, близорукого, начинающего плешиветь дип. работника , с сомнительными карьерными достижениями. Который кроме харизмы, очевидно, брал женский пол чем-то еще…
Восемь лет они жили душа в душу, она любила его самозабвенно, а он купался в этой любви… Пока на небосводе страстной и непостоянной натуры Фёдора не возникло новое видение чистой красоты, новая звезда пленительного счастья. Эрнестина фон Пфеффель, баронесса; породистая, умная, красивая до мурашек, с дивными очами (глазами эти переполненные негой озёра и назвать нельзя). Она тоже не смогла устоять против чар этого кота Баюна. Как такой невзрачный, чахлый, сомнительного вида Аполлон ухитрялся влюблять в себя женщин самой высокой марки до беспамятства! Женщины любят ушами. А Герр Теодор освоил эту науку с юности на отлично. Никто не смог устоять перед его обаянием, шармом и красноречием. Законная же жена, недавно родив третью дочку, не сразу поняла глубину драмы, а поняв попыталась лишить себя жизни. При помощи кинжала. Слёзы, стоны, бинты, осуждение родственников и друзей, Теодор напуган, валяется в ногах, молит о прощении. Российское посольство отправляет горе- дипломата на родину пока не улягутся пересуды. На короткое время в семье восстанавливается мир, Элеонора опять любимая жена, отдающая себя всецело талантливому мужу. В семье Фёдора и Элеоноры воцарилась идиллия. Но ненадолго. Элеонора не сможет восстановиться от стресса и покинет этот свет в возрасте 37 лет. Меньше чем через год Теодор уже отряхивает брачную пару от нафталина и баронесса Эрнестина фон Пфеффель становится его новой женой, с потерей звания баронессы. Эрнестина удочеряет трех девочек от первого брака, рожает Фёдору ещё троих детей. Красивая, высокородная, умная, образованная женщина воспитывает шестерых детей, ведет хозяйство, содержит мужа и семью и при этом страстно, самозабвенно любит супруга.
Но как ни пыталась Эрнестина стать лучшей и единственной для Фёдора, миссия оказалась невыполнима. В возрасте 45-ти лет Федор, уже пообносившийся, с высокими залысинами (т.е. плешивый) с диоптриями на маленьких глазках- буравчиках знакомится с однокурсницей дочерей 23-х летней Еленой, бледной, томной, но очень притягательной. Ну дальше все, как обычно. «О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепоте страстей…»
Сластолюбивый стареющий Федор, получив новую порцию элексира молодости, делает девице троих детей, законная супруга, побывавшая до этого в роли любовницы при живой жене, понимает, что карма ее настигла. Но как женщина воспитанная и благородных кровей она целых 14! лет делает вид, что ни другой женщины, ни троих внебрач-ных детей не существует. В возрасте 37-ми лет Елена, презираемая обществом и своей семьей, умирает от чахотки. Двое их с Фёдором детей тоже покидают этот свет. Остаётся сын, которого впоследствии на воспитание заберёт к себе старшая дочь Федора. Он же пережил Лену на девять лет, законная жена Эрнестина окружила его заботой.
Он же после смерти последней своей любви был безутешен, потерян, незадолго перед тем, как перейти в мир иной его посетила старинная подруга и любовь его молодости Амалия. Она напоследок ещё раз вскружила голову поэту «Я встретил вас и все былое в отжившем сердце ожило»… Даже на смертном одре Тютчев верен себе.
И вот поэта не стало. Горе семьи невероятно. Все, что было причиной страдания Эрнестины забыто, она простила его, так же, как простили его старшие дочери, которые прекрасно помнили, как своей ветрено-стью папенька довел маменьку до попытки суицида, как страдала от неверности вторая его жена, заменившая им мать, как он обольстил их подругу по институту и та, отринутая обществом, зачахла и умерла в 37 лет. Они все простили ему, ведь его больше нет…
Через несколько дней после похорон безутешная семья собирается, чтобы услышать последнюю волю покойного. Душеприказчик откры-вает завещание. Федор велит переводить всю оставшуюся после него пенсию мадам Гортензии Лап и их двум общим с ним сыновьям.
О существовании этой третьей семьи родственники покойного узнали только из завещания. Трудно представить эту сцену…
Немецкую любовницу Федор перевёз в Петербург из Германии за три года до встречи с Еленой. «Лишней не будет»- подумал тогда?

Как тут не вспомнить анекдот про колокольчик!

106

Коротенько в этот раз.
За Казахов, без юмора.

Не общался, не знаком, в гостях не был, но уважаю.

Вышел пообедать, да прогуляться. Смотрю, карточка чья-то на тротуаре. Так-так. О, временный вид на жительство. Незадача, такой так быстро сейчас не восстановишь. И кому так не повезло? Казахстан. Звякну-ка в посольство, хоть информацию о себе оставлю.

- Добрый день!
- Добрый…
- Тут такой момент: нашел временный вид на жительство вашего гражданина. Зовут так и так. Поможете человеку?
- Да, конечно! Куда подъехать и до скольки будете доступны?
- Тут недалеко (называю адрес).
- Понял, скоро буду.

Через 30 минут отдал документы прибежавшему пареньку из посольства, получил шоколадку и после обмена любезностями - распрощался.

Спустя пару дней звонят с незнакомого номера, по голосу - молодая девушка.
- Алло?
- Леший?..
- Да… Чем могу помочь?
- Вы карточку в посольство сдавали на днях?
- Да, я…
- Ой, спасибо! Вы извините, они не хотели давать Ваш номер, но я упросила, не сердитесь!
- А! Все получилось?
- Да! Они меня нашли, все отдали, я к вам хотела заскочить, спасибо лично сказать! Мне завтра улетать нужно, а тут такое!

… получил бутылку шампанского и посмотрел на счастливую девушку.

А как не быть счастливой, если твое посольство так тебя прикрывает?
Уважаю, молодцы.

107

Рассказ знакомой.

– У меня в детстве был сосед по двору, Вовка, на шесть лет старше. Возился со мной почти с рождения. Сказки рассказывал, катал на качелях, на велике, а потом, в старших классах уже, на мотоцикле. Я в него была влюблена по-детски. Потом он женился и уехал в Израиль, а я вышла замуж и приехала в Америку. Он ко мне никогда не приставал, и вообще у нас почти не было физического контакта, но я навсегда запомнила ощущение, как он меня поднимал за талию, чтобы посадить на качели или мотоцикл. Такое, знаешь, чувство полета, немного волнение, в в то же время полное доверие к рукам, которые тебя держат. Я высокая, в молодости еще и худенькой не была, на руках особо не потаскаешь, так что это ощущение ничем не перебилось.

Потом я поехала в Израиль к родственникам и с ним встретилась. Я была уже в разводе, а он недавно женился во второй раз, жена шестом месяце. Вовка меня два дня возил по разным местам, показывал Израиль, рассказывал про свою жизнь, расспрашивал про мою. И опять ни разу не приставал. Только в самом конце, в аэропорту, поднял за талию, совсем как в детстве, поставил на ступеньку перед собой и что-то сказал на иврите. Я попросила перевести, он ответил, что это местное выражение, означает – «не в этой жизни».

Знаешь, есть такая вещь – закон парных случаев. Прошло лет пять, я была уже опять замужем и на шестом месяце, заканчивала ординатуру в Children’s Hospital. К нам прислали практикантов на месяц, и среди них был один, здоровенный мулат, бразилец. Почему-то он на меня запал. Казалось бы, разница языков и менталитетов, я замужем, беременная, намного его старше, но вот. Он ничего мне не говорил и никак свое увлечение не показывал.

– Как же ты узнала тогда?

– Это всегда чувствуется: интонации, взгляды, якобы случайные прикосновения. В последний день практики начальство устроило нам прощальный ужин в баре. Там были идиотски высокие табуреты у стойки, мне с моим пузом не влезть. Он вдруг подошел сзади, поднял меня двумя руками за талию – точно таким же движением, как Вовка когда-то – и посадил на табурет. И что-то сказал на ухо. Я не поняла, но он тут же сам перевел: «Это по-португальски, значит – не в этой жизни». Больше я его никогда не видела.

– А дальше?

– Дальше я еще тринадцать лет прожила во втором браке и поняла, что не хочу возвращаться домой с работы. Радость ушла, осталась тоска и скандалы. Развелась и поразилась, насколько тихо и хорошо стало в доме. Решила дальше жить для себя и детей, и своих, и тех, которые приходили на прием, я же педиатр. Потом дети выросли, стало скучно. Узнала, что за океаном война и беженцы, и решила поехать туда с гуманитарной миссией.

– Извини, не мое дело, конечно, но эти... кому ты решила помогать... ну, повстанцы... про них всякое рассказывают.

– И что? Я же никого не убивала и даже не снабжала их оружием, я только лечила детей. Это ведь ничего, это можно?

– А почему ты решила помогать этой стороне, а не той?

– Та сторона не просила о помощи и вообще говорила, что это Америка во всем виновата.

– Может, и правда?

– Может. Это не мое дело. Мое дело – лечить. Короче, я связалась с коллегами, которые ездили с подобной миссией в Гватемалу, они рассказали, что и как. Взяла две недели отпуска, купила билет на самолет. И решила, что надо бы привезти лекарства, а то неизвестно, как там с аптеками, скорее всего плохо, да и не знаю я их лекарств, я привыкла к американским. Написала двум десяткам друзей, попросила скинуться. И один человек, муж моей подруги – вернее, бывший муж, они почти развелись к тому времени – вдруг загорелся этой идеей. Он айтишник, кинул клич на форуме своих айтишников, и они собрали столько денег, что можно было купить весь Walgreens.

Мы с ним поехали на его джипе и купили лекарств и перевязочных материалов на все деньги, и еще игрушек на сдачу. Получилась немыслимая гора, больше трехсот фунтов. Я в ужасе спросила, как я всё это повезу на самолете с двумя пересадками. И тогда он сказал, что поедет со мной, в качестве грузчика и заодно телохранителя, а то мало ли что, война все-таки. Всё равно отпуск пропадает. Он человек-гора, на голову выше того бразильца, ему эти 300 фунтов одной левой.

Когда мы прилетели на место, таможня не захотела нас впускать с этим грузом. Он поднял на ноги весь аэропорт и всю таможню, дозвонился в посольство, в министерство, в благотворительные фонды и чуть ли не в ООН, и нас в конце концов пропустили. Но прошло много времени, и люди, которые должны были нас встречать, уехали.

Он раздобыл какой-то грузовик с высоченной кабиной и сломанной подножкой. Играючи закинул все 300 фунтов в кузов и поднял меня, чтобы посадить в кабину. Двумя руками за талию, в точности тем движением, что когда-то бразилец и еще раньше Вовка. У меня голова закружилась от воспоминаний. А может, оттого, что мы больше суток не спали, пока летели и разбирались с таможней. Я подумала – вот сейчас он скажет: «Не в этой жизни». Но он ничего не сказал, только придержал мою талию чуть дольше, чем надо было.

– И что?

– То самое. Мы отработали две недели на миссии, вернулись домой и съехались. Хочется думать, что насовсем.

– Так что, все-таки в этой жизни?

– Да.

– А кто в этой третьей истории был на шестом месяце? Кто-то должен по закону жанра.

– Я же детский врач, у меня этих беременных мамочек по три в неделю. На днях приходила беженка, как раз шестой месяц. Подойдет?

108

История рассказанная Никитой Владимировичем Богословским:
— Будучи вице-президентом общества «СССР — Франция», я из-за путаницы с визами задержался в Париже на два дня.
Гуляю по бульвару Клиши и вдруг встречаюсь с нашими — Марией Мироновой, Менакером, еще какими-то людьми, среди которых выделяется «руководитель гастролей» — товарищ явно с Лубянки.
Зная, что наша делегация улетела, они удивлены. Я говорю: «Товарищи, после долгих размышлений я принял решение не возвращаться на Родину. Не по политическим соображениям. Просто предложили здесь интересную работу, а в Москве у меня плохие отношения с Союзом композиторов... — и сдерживая рыдания: Прощайте, друзья! Вы, конечно, не подадите мне руки на прощание...»
Они оцепенели.
Я повернул на улицу Фобур-Монмартр, и меня осенило: ведь этот стукач сейчас ринется в посольство докладывать обо мне.
Я рванул в посольство, рассказал про шутку советникам.
Один референт придумал окончание розыгрыша...
Скоро в посольстве появляется этот тип и требует срочного свидания с послом.
- Сейчас доложу», — сообщает референт.
Через минуту из кабинета с надутым видом выхожу я и спрашиваю: «Вы ко мне?»
Можете себе представить, что с ним было...»

109

Посольство Италии случайно выдало итальянский паспорт нашему соседу по имени Луиджи, так и не поняв, что его имя на самом деле "Ленин умер, но идеи живы".

110

Посольство Италии случайно выдало итальянский паспорт нашему соседу по имени Луиджи, так и не поняв, что его имя на самом деле "Ленин умер, но идеи живы". == А современники быстро сократили его до Лу.

111

#13 13/12/2023 - 16:18. Автор: Кабанчик. -. Письмо в посольство Норвегии: Уважаемый господин посол! Я живу в Мурманске, пенсия 9000 рублей, из них 3500 нужно отдавать на ЖКХ и 7000 на лекарства. Какое преступление перед Норвегией я могу совершить, чтобы меня посадили пожизненно? ==. Если у тебя "в Мурманске, пенсия 9000 рублей" (а это ниже тамшней "социальной"), то это значит, что ты не то, что всю свою жизнь нигде не работал, а еще и был зарегистрированным вредителем с отрицательным "пенсионным коэффициентом". . Поэтому смело можешь на трассе, после пересечения границы, кинуться под проезжающую фуру...

112

Приходит мужик в израильское посольство: - Дайте мне визу на историческую родину! - А у вас есть документы, подтверждающие еврейское происхождение? - Нет, все потерял! - Ну, тогда вам сначала в ЗАГС, потом в паспортный стол, потом... - А нельзя как-нибудь попроще? - Попроще? Ну, можете просто достать и показать...

123