1.

„Мойдодыр"

При переселении в Германию всех новоприбывших, на первое время, расселяют обычно по так называемым "лагерям". Вероятно, до выяснения полной идентификации личности. В действительности, как бы ужасно не звучало слово "лагеря", это не столь уж и страшное место. Первый лагерь, где мы пробыли более двух недель, был ну уж очень похож на пионерский, в котором мне довелось побывать в детстве. Маленький такой, небольшой райский уголок, огражденный по периметру небольшим, но неприступным, забором и аккуратные одноэтажные картонные домики, видимо, какая-то быстрая сборка, со множеством комнат вдоль длинного просторного коридора. Повсюду аккуратно подстриженная зелёная трава и чуть ли не цветущие деревья, и это в декабре. И что мне особо запомнилось, это голубоватый люминесцентный свет по вечерам, струящийся прямо из-под ног - фонари, вмонтированные прямо в асфальт.

Единственное, что нарушало всю эту идиллию было то, что весь день всё взрослое население носились с документами по разным инстанциям, находившимся в большинстве своем при этом же "пионерском лагере". Но, как только начинал люминесцировать асфальт, всё вдруг успокаивалось, закрывались инстанции и народ приступал к делам своим насущным, за исключением лишь нескольких любителей винно-водочных изделий, каковых на мое удивление было не много.

И одно из таких насущных дел было - помыться. И всё бы неплохо, но видимо немцы не предусмотрели, что мы русские такие грязнули и не оборудовали домики душевыми. Всего лишь две душевые кабинки были в одном из служебных помещений, куда и соответственно собирались очередями, набегавшиеся за день, «пионеры". Отправила нас туда и мать, аргументируя тем, что неизвестно как скоро мы сможем помыться в свой собственной ванной. Пришлось пойти. Аргументы были железные, тем более, что квартиру с собственной ванной мы получили лишь через 4 года.

Пришли. Я, брат и отец. Спросили кто крайний. Сели, ожидаем. Подошла очередь. Благо все понимали, что грязнулей в лагере предостаточно и старались не затягивать процесс омовения. Первым помылся отец - впервые на немецкой земле. Вышел из душевой чистенький, прилизанный, волосы блестят как налакированные. Вручил нам пузырёк с шампунем, мочалку, полотенце и ушёл. Пока он нам передавал все эти принадлежности личной гигиены, кто-то шустрый успел занять душевую кабинку. Ну ничего не попишешь, нужно было шевелиться. Сели опять ждать. Сидим значит, рассматриваем с братом по очереди банные аксессуары, вручённые нам отцом, как-никак первые покупки сделанные в Германии. Верчу я, значит, этот шампунь в руках, пытаюсь хоть что-нибудь по-немецки прочитать на этикетке, ну или, честнее сказать, нахожу знакомые буквы.

Помню, как сейчас: красивая такая ярко-зелёная жидкость в прозрачной бутылочке из тонкого пластика с прикольной закрывашкой. Такая же яркая и красивая этикетка с непонятными надписями и нарисованными кружечками и тарелочками... "Стоп! Какими такими тарелочками?" приглядываюсь. Действительно! Тарелочки и кружечки! Пытаюсь проанализировать: грязь-голова-тело-кружка-ложка... что-то не стыкуется. Может, думаю, у немцев и обозначают немытую голову тарелкой или кружкой, но как то вдруг стало мне уж больно тревожно и сомнительно. Зыркнул по сторонам. Никто не видит, что я в руках держу? Вроде нет. На всякий случай ещё посидел немного, потом вдруг как будто вспомнив, что нужно срочно позвонить на работу, сунул будто бы случайно эту "шампунь" в пакет и, попросив брата подержать очередь, рванул к маме. Она у нас считалась экспертом в немецком; могла спросить дорогу у прохожих, и даже иногда понять что ей ответят.

Прибежал я значит к нашему эксперту. Показываю зелёный флакончик. "Чего это?" – спрашиваю. «Шампунь! Не видишь что ли?" – отвечает. "Так в том-то и дело, что вижу, – и тыкаю пальцем в нарисованную тарелку. – Это чего?"

Мать, вся в меня - тоже смышлёная, достаёт своего новообретённого "спутника" - словарь и начинает переводить, что написано на этикетке. Потом вдруг спрашивает, помылся этой "шампуню" уже кто-нибудь, и, получив мой утвердительный ответ, мол, "да, папа уже помылся", начинает хохотать. Насмеявшись вдоволь, показывает мне перевод этикетки, чем опровергает мои предположения, что тарелка на изображение несёт в себе некое бинарное значение. То есть, тарелка - она и в Африке тарелка; и не шампунь это, а средство для мытья посуды с особым обезжиривателем и глянцем в составе.
Вдоволь насмеявшись, я получил, на этот раз, не подвергающий себя сомнению, кусок мыла, и поспешил в душевую, так как очередь уже, наверное, давно подоспела.

Вечером мы, конечно, еще раз дружно посмеялись над чистым папой, который, к нашему всеобщему веселью, ещё и нахваливал пенящиеся качества столь редкостного «шампуня».

Сейчас я уже немного выучил язык и кое-как могу прочесть, ну или догадаться по картинкам, для чего-то или иное средство. Хотя теперь знаю, что любое моющее средство базируется на одной и той же составляющей - "сульфат натрия", за исключение лишь редких продуктов. Так что, теоретически, мыться можно всем, что пенится, ну... или не пачкаться.

1406 +

2.

Деревенька как деревенька. Много таких. Вот только загорают на берегу пруда некоторые не по-деревенски совсем. Гошка с Генкой. Расстелили верблюжье одеяло старое, загорают и на тонконогих девчонок смотрят, а Светка с Ольгой им на мостике отсвечивают. Это Гошка им втер, что стоя у воды загорать лучше получается, вот они и стоят. А Гошка с Генкой смотрят, когда девчонки на мостике стоят, на них смотреть удобнее, а Гошка в Светку уже четыре года влюблен летом.
Он бы и зимой влюблен был, но зимой они не видятся, а учатся в разных городах. Этой зимой будут в седьмых классах учиться.

Генке Ольга нравится. Ишь, как красиво стоит, думает Генка, как будто нырять собирается «рыбкой». Сейчас прыгнет.
- Не, Ген, не прыгнет, - встревает Гошка в Генкины мысли, - она плавать не умеет.
- А твоя Светка, - обижается Генка, - а твоя Светка тоже только по-собачьи плавает.
- Нет, ты лучше скажи, зачем девки лифчики носят? – Генка уже не обижается, а философствует в меру сил, - Ольга четыре года назад без всякого лифчика купалась. Сейчас-то он ей зачем?
- Ген, а ты ее и спроси, - Гошка устраивается поудобней, - вдруг расскажет?
- Дааа, спроси, - возмущенно протянул Генка, - сам спрашивай. Она хоть и в лифчике, а дерется как без него.

- Чего делаете, мужики? – к пруду подошел зоотехник Федька – двадцатитрехлетний парень, почитаемый Генкой и Гошкой уж если не стариком, так вполне солидным и немного глуповатым человеком, - я тут у Куркуля ружье сторговал немецкое, айда на ферму испытывать.

- Врешь, Федька, - не поверил Генка, - нипочем Куркуль ружье не продаст, оно ему от отца досталось, а тому помещик за хорошую службу подарил.
- А я слышал, что Куркуль ружье в том разбитом немецком самолете нашел, что в войну золото вез. Ружье взял, а золото перепрятал, - возразил Гошка, - но тебе, Федька, он его все равно не продаст. Жадный потому что. А у тебя столько денег нет.
- Продаст, не продаст, здоровы вы рассуждать, как я погляжу, - надулся Федька, - я ведь и один ружье отстрелять могу. А вы сидите тут, на девок пяльтесь. Последний раз спрашиваю: идете, нет?
- Идем, идем, - Генка свистнул, а Гошка махнул рукой обернувшимся девчонкам: ждите, мол, у нас тут мужские дела, скоро придем. И они пошли.

До старой летней фермы недалеко совсем – с километр. Зимой там пусто, а на лето телят пригоняют из совхоза. Сейчас день, телята на выпасе, ферма пустая. Голуби одни комбикорм жрут. Одна такая сизая птица мира больше килограмма в день сожрать может, а их тут сотни. Не любят их за это в деревне. Конкуренция. Комбикорма совхозным телятам не хватает, у скотников своя скотина по дворам есть просит и голуби еще. Никакого прибытка с голубей – одно разорение. Вот поэтому Федька на ферму и пошел ружье отстреливать. Хоть и пьяный, а пользу для хозяйства блюдет.

Шли молча. Генка думал, дадут ли ему пострелять, и попадет ли он в голубя на лету. Гошка размышлял, откуда, все-таки, взялось ружье у Куркуля. И только Федька просто шел и не думал. Думать Федька не мог. Голова раскалывалась, в глазах плыли радужные пятна, и даже слюны не было, чтоб сплюнуть. 

Насчет ружья Федька ребятам не врал: Василь Федорыч, старик, прозванный в деревне куркулем за крепкое хозяйство, большой дом и прижимистость, действительно согласился продать ему ружье "за недорого".
Раз в год, в начале июня, Куркуль уходил в запой. То ли входила в нужную фазу луна, то ли еще какая Венера заставляла его тосковать по давно умершей в июне жене, а может Марс напоминал о двух июньских похоронках, полученных им в разные военные года на обоих сыновей, но весь год Куркуль, можно сказать, что и не употреблял вовсе, а каждый июнь пил беспродыха.

Федька подгадал. Две недели назад он зашел к старику за каким-то, забытым уже, делом, да так и остался.
На исходе второй недели пьянки, Василь Федорыч достал из сундука, завернутый в чистую холстину, двуствольный Зауэр и отдал его Федьке. Бери, пользуйся. Я старый уже охотиться, а такому ружью негоже без дела лежать. Ружье без дела портится, как человек. А сто рублей ты мне в зарплату отдашь.
Федька, хоть и пьяный, а сообразил, что ему повезло. Как отдать сто рублей с зарплаты, которая всего девяносто он не сообразил, а что повезло – понял сразу. Забрал ружье и ушел, чтоб Куркуль передумать не успел. За патронами домой и на ферму пробовать. Мать пыталась было отобрать, видя такое пьяное дело, но он вывернулся и удрал. Ребят встретил по дороге. Голова раскалывается просто, а на миру и смерть красна и болит вроде меньше, поэтому позвал и даже уговаривал.

Дошли до фермы, ворота настежь, голубей пропасть. Вспорхнули было, когда Федька с ребятами в ворота вошли, потом опять своим делом увлеклись: кто комбикорм клюет, кто в навозе ковыряется. 

Федька тоже с ружьем поковырялся, собрал, патронов пару из кармана достал. Зарядил. 
- Дай стрельнуть, а? – не выдержал соблазна Генка, - вон голубь на стропилине сидит. И гадит. Не уважает он тебя, Федь. Ни капельки. Давай я его застрелю?
- Я сам первые два, - Федька прицелился, - вдруг чего с ружьем не так…

- Бабах, - сказало ружье дуплетом, и голубь исчез. Вместе с голубем исчез изрядный кусок трухлявой стропилины, а через метровую дыру в шифере, сквозь дым и пыль в ферму заглянуло солнце.
- Ну, как я его? – Федька опустил ружье.
- Никак, Федь. Улетел голубь. Ни одного перышка же не упало. Говорил же, дай я стрельну, или Гошка вон, - Генка покосился на приятеля, - он биатлоном занимается, знаешь, как он из винтовки садит? А ты мазло, Федь.
- Ах, я - мазло? Сами вы … – Федька, никак не мог найти множественное число от слова «мазло», - Сами вы мазлы косые. И стрельнуть я вам не дам, у меня все равно патроны кончились.
- Не, Ген, - Гошка друга не поддержал, - попал он. Картечью, видать, стрелял. Вот и вынесло голубя вместе с крышей.
- А у вас выпить ничего нету? - невпопад спросил Федька, поставив ружье к стене и зажав голову ладонями, - лопнет сейчас голова. 
- Откуда, Федь? - Гошка повернулся к зоотехнику, - мы обратно на пруд пойдем, и ты тоже беги отсюда. А то Лидка с обеда вернется, она тебя за дырку в шифере оглоблей до дома проводит. И ружье отобрать может, и по башке больной достанется.
- Идите, идите, в зеленую белку я все равно попал, - сказал Федька вслед ребятам и засмеялся, но они не обратили на его слова никакого внимания. А зря.

Вечером, а по деревенским меркам – ночью у Гошки было свидание. На остановке. Эта автобусная остановка на бетонной дороге из города в город мимо деревеньки, стояла к деревеньке «лицом» и служила всем ребятам местом вечернего сбора и своеобразным клубом. Автобусы днем ходили раз в два часа, последний автобус был в половину одиннадцатого вечера, и, после этого, угловатая железобетонная конструкция с тяжеленной скамейкой, отходила в безраздельное ребячье пользование. Девчонки вениками из пижмы выметали мусор, оставленный редкими пассажирами, Гошка притаскивал отцовский приемник ВЭФ и посиделки начинались.

Обычно сидели вчетвером. Но сегодня к Генке приехали родители, Ольга «перезагорала» на пруду и лежала дома, намазанная сметаной. Пользуясь таким удачным случаем, вдобавок к ВЭФу, Гошка захватил букет ромашек и васильков для романтической обстановки.
Светка не опоздала. Они посидели на лавочке и поболтали о звездах. Звезд было дофига и болтать о них было удобно. Как в планетарии.
- А средняя звезда в ручке ковша Большой медведицы называется Мицар, - Гошка невзначай обнял Светку левой рукой, правой показывая созвездие, - видишь? Она двойная. Маленькая звездочка рядом называется Алькор, по ней раньше зрение проверяли в Спарте. Кто Алькора не видел, со скалы сбрасывали. Видишь?
- Вижу, - Светка смотрела вовсе не на Алькор, - Вижу, что ты опять врешь, как обычно. А у тебя волосы вьются, я раньше не замечала почему-то.

После таких слов разглядывать всяких Мицаров с Алькорами было верхом глупости, и Гошка собрался было Светку поцеловать, но в деревне бабахнуло.
- Стреляют где-то, - немного отстранилась Светка, - случилось чего?
- Федька у Куркуля ружье купил. Пробует по бутылкам попасть.
- Ночью? Вот дурак. Его ж побьют, чтоб не шумел.
- Дурак, ага, - и пьяный еще. Пусть стреляет, ну его нафиг, - согласился Гошка и нагло поцеловал Светку в губы.
Светка не возражала. В деревне опять бабахнуло, и раздался звон бьющегося стекла.
- Целуетесь, да? – заорали рядом, и из кювета на дорогу выбрался запыхавшийся и взлохмаченный Генка, - целуетесь. А там Федька с ума сошел. Взял ружье, патронташ полный с картечью и по окнам стреляет. Белки, говорит, деревню оккупировали. Зеленые. К нам его мать забегала предупредить. Ну я сразу к вам и прибежал. Пойдем сумасшедшего Федьку смотреть?
В деревеньке бухнуло два раза подряд. Пару раз робко гавкнула собака, кто-то яростно заматерился. Бабахнуло снова, громче, чем раньше, и снова звон стекла и жалобный крик кота.

- Дуплетом бьет, - с видом знатока оценил Генка, - до теть Катиного дома добрался уже. Пойдем, посмотрим?
- Сам иди, - Светка прижалась к Гошке, - нам и тут хорошо. Да, Гош?
- Ага, хорошо, - как-то неубедительно согласился Гошка, - чего там смотреть? Что мы Федьку пьяного не видели? Нечего там смотреть.
А смотреть там было вот что: Федька шел по широкой деревенской улице и воевал с зелеными белками.

- Ишь, сволота, окружают, - орал он, перезаряжая, - врешь, не возьмешь! Красные не сдаются!
И стрелял. Проклятущие и зеленые белки были везде, но больше всего их сидело на светящихся окнах. Гремел выстрел, гасло окно, и пропадали зеленые белки.
 
Федька поравнялся с домом тети Кати, где за забором, на толстенной цепи сидел Джек. Пес имел внешность помеси бульдога с носорогом и такой же характер. В прошлом Джек был охотничьей собакой, ходил с хозяином на медведя и ничего не боялся. Из охотничьих собак Джека уволили из-за злости, да и цепь его нрав не улучшила. Джек ждал. Раз стреляют, значит сейчас придет хозяин, будет погоня и дичь. И лучше, если этой дичью будет этот сволочной кот Пашка, нагло таскавший из Джековой миски еду. От мысли о Паше шерсть на загривке встала дыбом. Нет, утащить еду это одно, а жрать ее прям под носом у собаки – это другое. Прям под носом: там, где кончается чертова цепь, как ее не растягивай.

Возле калитки появился человек с ружьем.
- Гав? - вежливо спросил Джек, - Гав-гав. 
Хозяин это ты? Отстегивай меня быстрей, пойдем на Пашку охотиться. Так понял бы Джека любой, умеющий понимать собачий язык. Федька не умел. Он и зеленых белок понимал с большим трудом, не то что собак.
- Белка! – заорал он, увидев собаку, - главная белка! Собакой притворяется. Сейчас я тебя. Федька поднял ружье и выстрелил.
- Гав? – опешил пес, когда картечь просвистела у него над головой, - совсем охотники офонарели. Кто ж по собакам стреляет? Стрелять надо по дичи. В крайнем случае, - по котам. Вот Пашка… Джек не успел закончить свою мысль, как над его головой свистнуло еще раз.

- Не, ребята, такая охота не для меня. Ну вас нафиг с такой охотой. Пусть с вами эта скотина Пашка охотится. Так подумал, или хотел подумать Джек, поджал хвост вместе с характером, мигом слинял в свою будку, вжался в подстилку и закрыл глаза лапой. Бабах! – снова грохнуло от калитки, и по будке стукнула пара картечин. 
- Не попал, - не успел обрадоваться Джек, как снаружи жалобно мяукнуло, и в будку влетел пушистый комок.
- Пашка?! – по запаху определил пес, - попался сволочь. Вот как все кончится, порву. Как Тузик грелку порву. Пес подмял под себя кота и прижал его к подстилке. Кот даже не мяукнул.

Федька снова перезаряжал. В патронташе осталась всего пара патронов, а белок было еще много. Хорошо хоть главную белку грохнул. Здоровая была, надо потом шкуру снять, - на шубу должно хватить. Патрон встал наискось, Федька наклонился над переломленным ружьем, чтоб подправить. Что-то тяжелое опустилось ему на затылок. Белки пропали, и Федька упал, как подкошенный.
Куркуль, а это был он, потер правый кулак о ладонь левой руки и крикнул в темноту:
- Лидка, ты тут? Иди скорую ему вызови. Скажешь белая горячка у парня. Милицию не вызывай, я сам с участковым разберусь.
Лидкой звали председателя сельсовета и владелицу единственного телефона в деревеньке.

- Перестал стрелять вроде, - на автобусной остановке Генка поднялся со скамейки, - патроны видать кончились. Пойдете смотреть? Нет? Ну я один тогда. Целуйтесь себе.
Генка направился в деревню. А в деревне, в собачьей будке возле теть Катиного дома Джек привстал и обнюхал перепуганного кота. Хотел было разорвать и, неожиданно для себя, лизнул Пашку в морду. Пашка, обалдевший от таких собачьих нежностей, вылез из будки, потянулся и отправился по своим кошачьим делам. Не оглядываясь.

А утром, проснувшийся Джек, нашел возле своей миски, толстую мышь. На своем обычном месте, там, где кончается собачья цепь, сидел Пашка, вылизывался и, кажется, улыбался.

2620 +

3.

Бежал я вчера по набережной Волги в Самаре, тихим солнечным днем. Любовался судами на воздушной подушке, рассекающими по льду. Выглядят эффектно - у каждого громадные уши, как у Чебурашки, с пропеллерами от Карлсона. Безумно захотелось полетать на таком. Но ведь это должно стоить дорого. Наконец примирился с мыслью, что тысячи полторы такое счастье стоит. А вот если две - так пошли они нахрен. Добежал до базы, откуда они стартуют. Их там оказалось шестеро, разных типов. Присмотрелся издали к тем, кто садился, прикидывая ценник. Не бог весть какие элитные туристы, бабки какие-то. Наверно, потяну. Подбежал, спрашиваю - сколько экскурсия по времени (мне скоро в аэропорт), и сколько стоит.

Дядька-капитан воздухоплавательного судна на подушке оглядел меня иронически. Ответил - "60 рублей. Только мы не экскурсия, а переправа. Муниципальный транспорт".

Праздник какой-то. Пусть скромные пенсии, но в какой другой стране бабульки могут полетать надо льдом меньше чем за доллар?

706 +

4.

Обычное утро коммунальной квартиры номер четыре

Автор: Александр Гутин

Мама, оно не хочет! Оно не влезает и не хочет!
-Мусечка, вы бы шоколад в мясорубку еще с фольгой засунули! И зачем вам мясорубка, когда есть терка?
-Розалия Моисеевна, вы такая умная, что у вас скоро мозг пойдет носом! И что вы все время смотрите в чужие стороны, когда у вас борщ? Варите свой борщ и я вас не спрашиваю.
-Муся, Розалия Моисеевна права, шоколад надо поломать на кончики, а потом тереть на терке, зачем тебе мясорубка?
-Ну, так я ей и говорю, зачем ей мясорубка, только ваша Муся это не Муся, а какой-то бендюжник, кричит и хамит пожилой женщине.

-Розалия Моисеевна, у вас борщ, идите его солить и не думайте, что вы самая умная, а вокруг мебель!
-Вот видите, она опять, ваша Муся! Приличные родители, надо же...
-Мама я хочу какать!
-Левочка, подожди, я тру шоколад, у меня грязные руки.
-Мама я хочу какать, я сейчас покакаю прямо на половик!
-Муся, идите усадите ребенка в уборную, вы что боитесь измазать шоколадом его дрек? Я только позавчера выбивала половик!
-Мама я хочу какать! Мама я хочу какать!
-Оу, Муся, иди уже усади Левочку, я потру твой шоколад!
-Семен Иммануилович, вы что опять в уборной? Выходите, тут ребенок хочет!
-А почему вы думаете, что я не хочу? Я только зашел!
-Так вы всегда хочите, а ребенок только иногда. И вы уже со вчерашнего дня там живете и не выключаете за собой свет!
-Мама я хочу какать!
-Семен Иммануилович, если Левочка покакает на половик, вы сами будете его нести в химчистку, выходите из уборной, я вас умоляю!
-Ша! Я уже выхожу! Я так не могу, тут не дают спокойно жить и умереть! Это же не возможно!
-Семен Иммануилович, тут после вас мухи летают мертвыми и не жужжат! Что вы такое кушали, Семен Иммануилович?
-Муся, когда вы будете ходить в уборную фиалками, я вам сразу сообщу, а пока не делайте мне беременной голову и усадите уже своего Левочку какать!
-Муся, тебе тереть весь шоколад или половину?!

Было обычное утро коммунальной квартиры номер четыре в доме по Зеленой. Муся Шнейдерман и ее мама Хана Абрамовна готовили шоколадный пирог, Розалия Моисеевна варила свой борщ, а Левочка, сын Муси и внук Ханы Абрамовны хотел какать.
Именно в это обычное утро коммунальной квартиры номер четыре, сын Розалии Моисеевны, Йося, вошел в парадной майке белого цвета и в синих тапках на ногах на кухню и сказал:
-Мама, вы как хотите, но я так больше не могу, мама!
-Ай, Йося, не делай мне голову, ты видишь я занята и варю борщ?
-Я так больше не могу, мама, и я хочу сказать, что я женюсь.
-В смысле ты так больше не могу и хочу сказать, что ты женюсь?
-Я, мама, женюсь, я хочу тебе это сказать и так больше не могу.
-В смысле, ты женюсь и хочешь мне сказать и так больше не могу?
-Мама, прекратите повторять моих слов! Я именно это и хочу вам сказать! Мне двадцать шесть лет и я имею право!
Розалия Моисеевна положила ложку на стол, выключила газовую конфорку и тяжело опустилась на табурет.
-То есть ты женишься?
-Да, мама, я женюсь.
-То есть ты вот так вот женишься на женщине?
-Да, мама, я решил. Я женюсь на женщине, потому что на мужчине никто не женится.
-Это еще как сказать- вклинилась в разговор Муся.
-Муся Шнейдерман, если ты не замолчишь свой рот, я сделаю тебе первую группу инвалидности вот этим борщом и мне не будет жалко полкило говядины, которые там плавают!-парировала Розалия Моисеевна- То есть ты, Йося, все решил?
-Да, я все решил, мама, и даже не спорьте.
-То есть ты все решил, Йося, а мама может уже ничего не решать? И кто эта шикса, что ты на ней решил?
-Ну, почему сразу шикса, мама? Она хорошая девушка с работы.
-Хорошие девушки не работают на трикотажной фабрике. Там работают шиксы, а хорошие девушки сидят дома и жду пока на них женится хорошие мальчики из приличных семьи.
-Но мама, она правда очень хорошая, мы ходили с ней в драмтеатр и в горпарк кататься на карусели и кониках! Ее зовут Танюша Гапоненко, она живет в общежитии, она …
-Ша! Вы слышали? Гапоненко! Ее зовут Гапоненко из общежития! Мы Фельдман, а она Гапоненко! Конечно, она хорошая, она очень хорошая! Она видит стоит неженатый мальчик из хорошей семьи, воспитанный и одетый в приличную рубашку, так она сразу охмурила и сделал себе личную жизнь!
-Мама, подожди...
-Так мало того, этому шлимазлу больше не нужна мама, которая всю жизнь только и делает, что его любит как свуою жизнь и здоровье, одевает как английского лорда, делает гефелтифиш, который не пробовал сам Леонид Ильич, так зачем ему любить такую маму, когда у него есть Гапоненко, гойка, которая ходит в драмтеатр и катается на кониках!
-Мама, ну хватит играть театр, ты же не в кино! Я женюсь и все!
-Значит я умру. Иди женись, делай что хочешь, на Гапоненке, на Шмапоненке, хоть на негритоске из колоний, мне все равно, я умру и у тебя не будет никакой мамы и тебе будет хорошо.
-Мама!-неожиданно твердо произнес Йося- Я женюсь. Все. До свидания.

На свадьбе Розалия Моисеевна не произнесла ни слова. Когда гости начали расходиться, она молча встала, и поджав губы удалилась в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, поэтому так и не увидела, как молодожены уезжали в общежитие, где решили жить после свадьбы.
Несколько раз Йося с женой пытались утрясти конфликт, приходили в гости к Розалии Моисеевне, но она только молчала и не притрагивалась к принесенному торту.
Йося очень переживал, удивлялся неприступности мамы, а потом, с горечью констатировал факт того, что она сдавать позиций не собирается и визиты прекратил.
-Муся, вы бы поговорили с Розалией Моисеевной, это же надо устраивать такую трагедию из Гамлета, Йося так переживает, так переживает, что даже похудел и плохо кушает- говорила Зина Хаскина.
-А что я могу сделать? Это же не женщина, а железный Феликс. Можно подумать у нее не один сын, а целая футбольная команда «Динамо»...
С Розалией Моисеевной о сыне никто заговаривать не решался, обходя деликатную тему, а сама она при упоминании его имени мрачнела и принималась нарочито громко звенеть тарелками.

Прошел почти год. Был теплый майский вечер. Возле гаражей играли в домино Зелик Абрамович, Боря Лифшиц и Вася Калюжный. Мальчишки галдели, сидя на пожарной лестнице. Зина Хаскина громко рассказывала что-то по большому секрету жене доктора Шварца Гите Самуиловне, а сам доктор Шварц читал газету на балконе и слушал как дудит репетицию Шуберта на трубе за стеной Сема Зильберман.
Но вдруг двор словно накрыло ватой. Звуки стихли. Костяшка домино застыла в воздухе, зажатая в ладони Васи Калюжного, мальчишки, как по команде перестали галдеть и замерли, раскрыв рот, Зина Хаскина споткнулась на полуслове, а доктор Шварц прекратил шелестеть своей газетой. Даже труба Семы Зильберманы что-то невнятно продудела и замолчала.
Розалия Моисеевна, вешавшая на веревку пододеяльник, удивленно оглянулась и увидела в арке дома своего сына с женой. В руках Йося держал большой сверток, перевязанный голубой лентой.
Под гробовое молчание, переминаясь, Йося нерешительно приблизился к маме:
-Вот, мама. Я так больше не могу и хочу сказать. Хоть ты и может этого не хочешь, но это твой внук Миша, который мой сын. Просто Таня говорит, что ты должна на это посмотреть и познакомиться, потому что вы родственники.
Розалия Моисеевна молча взяла сверток из рук Йоси и заглянула в него.
-Миша?
-Миша. Но если ты не хочешь знакомиться, то он не виноват.
Розалия Моисеевна плакала.
-Мама, прекратите плакать, мама почему вы плачите?
-Идите в квартиру, я напеку оладушки, что вы проглотите язык и все зубы....

-Мама, оно не хочет! Оно не влезает и не хочет!
-Танюша, так порубайте мосол, кто же ложит в мясорубку мясо с мослами, я вас умоляю!
-Муся, смотрите в свою сторону, вас забыли спросить!
-Так Муся права, Таня, мясо надо порубать- сказала Розалия Моисеевна и сняла с плиты кастрюлю с компотом.
-Мама, я хочу какать!
-Подожли, Левочка, у меня руки грязные! Это не ребенок, это цорес майне грейсе!
Было обычное утро коммунальной квартиры номер четыре в доме по Зеленой.

2250 +

5.

Напомнила история от 19 декабря автор Dr.Guerra.
Только наоборот.
Призывались мы несколько человек из одного района. С парнем одним даже год на одном заводе работали, правда в разных цехах. Так пацан ничего был. Вот о нем речь. Звали его С.
Посадили нас в большой воинский эшелон, и мы через все огромную нашу Родину поехали. Ехали долго около 5-ти суток на Север.
По дороге в эшелоне было всяко. Но наша компания из 8 парней держала три вагона. Парень С. был "правильный пацан". Ботал по дворовому, движения рулил и как то все срасталось. Хотя я по жизни не был дворовым но быстро учился.
И вот приезжаем в далекий таежный стройбат. Карантин 3-и недели и по ротам. Все попали по разным.
И началось. По "молодости" сам знаешь было много чего и много чего не хватало. Были и драки и были затрещины...
Молодым быть в стройбате тяжело - после работы бы свалится спать, но надо прийти умыться (а в ротах только холодная вода, горячая раз в неделю-в бане), постирать чё-нить, подшить, почистить, высушить робу и тд. и т.п. То есть следить за собой надо изо всех сил.
Многие скрипели но тянули. Но парень С. стал опускаться, раз не постирал, два не почистил, три не высушил, четыре не подшил-зашил. И понеслась. Чуханов грязных ни где не любят. Начали "старики" цепляться, за ними и "черпаки" слетелись.
С грязным и вонючим ни кто сидеть рядом не хочет. Деньги стали у него отбирать, а он бычки стал из мусорки подбирать.
Ну мы же свои, одного призыва и земляки, тянем, вещяем и заступаемся. Но бесполезно. Скоро смотрим, он с нашего призыва кавказцам чай носить из столовой начал. Пипец-опустился совсем.
Школа выживания при Союзе была на потоке - с детского сада, школа, двор, "пионерские" и прочие лагеря - кое чему научать. А если родственники или служили недавно или "откинулись", опыта набирался заранее (теоретически). А на практике тяжелей намного было. Но всегда уважали тех кто себя уважает.
Через месяца три С. совсем на "опущенных" почти стал похож. Но тут (видать раньше писал) папа его приехал. Что-то там с командирами перетер и сынок больничку лег. Через месячишко комиссовали его "сердешного".
Но "косячных" тогда шибко не любили. Старшина парадку на "дембель" не дает - мол полгода не прослужил, не положено, езжай в хэбешке. Он к нам плакаться. Ну парни пожалели его, собрали с батальона по нитки, кто фуражку, кто ботинки, кто китель...
Выходил за ворота божился посылку тут же прислать с вещами, и взгрев каждый месяц...
Мы демобилизовались. Трое как то поехали к нему. Но дома никого не было. Звонили, а его нет говорили нам.
Плюнули, забыли.
Прошло лет шесть. Еду как то поздно с дня рождения сестры. Смотрю в окно автобуса, а на остановке кучка парней в камуфляже, и высокий среди них... он С. А в автобус заходить парень из этой кучки, и со мной рядом садиться.
Я, мол разговор завожу, мол так и так и так далее и потом, а что за парень высокий такой.
Он: Мы из охранного предприятия, так то С., герой афганец, герой, контужен, дважды ранен. Все его пацаны из его призыва погибли, а он один живой остался. Тут меня прорвало, мол так и так рассказываю, хотишь сейчас минимум двух его "мертвых" однополчан вытащу!!! Мои координаты!
Тот с обалдевшей мордой из автобуса на ходу...
Через неделю звоню - трубку ни кто не берет.
Прошло еще лет пять. К нам на работу парнишка приходить. Знакомимся. Он рядом в доме с С. живет. Я спрашиваю мол такого знаешь.
А он аж засветился. Знаю, герой, работал в контрразведке под прикрытием в банде террористов. Но его раскрыли лет пять назад и напали на него. Он уехал в другую область.
А я "рот до сих пор закрыть" не могу от оху.....!
Вот так бывает!

1115 +

6.

Я нечасто ходил на родительские собрания. Совсем нечасто. И в памяти осталось немногое. Но одно из моих весьма редких появлений до сих пор как на цветной пленке.

Последнее собрание в четвертой четверти какого-то из средних классов средней школы. Скоро экзамены.
Классная руководительница сообщает, что лучшие ученики будут освобождены от экзаменов, они и так хорошо потрудились.
Радость на лицах многих родителей не скрыть.

И неожиданно для многих я, не проронивший до тех пор ни одного звука, спрашиваю, -
а почему, собственно?
Разве еще одна тренировка в преодолении доброжелательно совсем невысокого в родной школе барьера не пойдет на пользу нашим детям, коих мы, казалось бы, настроены готовить к трудностям жизни.
Тем легче им будет идти на настоящие экзамены, тем привычнее преодолевать волнение, неуверенность, страх, настраиваться на победу?

Дальше, как в замедленном кино, раз в десять.

Сидя на самой задней парте, худее всех худых, вижу, как
роскошная обширная блондинка,
знающая, как она неотразимо, победно хороша,
понимающая «об себе»,
что сейчас неизбежно этот хмырь будет испепелен, развеян в дым без пепла,
медленно, как бы ясновельможно давая мне время исчезнуть с глаз,
минуты полторы поворачивается внутри тесной для нее парты на уже давно затихнувший голос.

Благодаря этому я вполне успеваю во всех необъятных подробностях издалека разглядеть слегка уже пожухнувшие,
но все еще представленные на нескромное обозрение,
прелести верхней части когда-то потрясающего тела,
понимая при этом,
что кремация дала бы мне все же несколько лишних секунд жизни по сравнению с тем, что неизбежно случится сейчас.
Ибо в любящих себя и все свое глазах разжигается испепеляющий лазер мести за невинно обиженного потомка этой неземной красоты.

Быть бы беде, да ситуацию пытается спасти классная мама, немолодая, по-своему добрая женщина, в тихое спокойствие которой некто неожиданно внес ненужное сомнение, по-своему любящая всех детей, и, поддержанная молчаливым большинством заботливых родителей, на благо бесконфликтности мудро и благородно заглушает едва не возникший спор.

Главное я получил назавтра, вечером, когда дочь пришла из школы. Вот уж кому досталось за слова юродивого отца.

829 +

7.

ЗЯМА

Если бы эту странную историю о вампирах и хасидах, о колдунах и книгах, о деньгах и налогах я услышал от кого-нибудь другого, я бы не поверил ни одному слову. Но рассказчиком в данном случае был Зяма Цванг, а он придумывать не умеет. Я вообще долго считал, что Б-г наградил его единственным талантом - делать деньги. И в придачу дал святую веру, что наличие этого дара компенсирует отсутствие каких-либо других.

Зяму я знаю, можно сказать, всю жизнь, так как родились мы в одном дворе, правда, в разных подъездах, и я – на четыре года позже. Наша семья жила на последнем пятом этаже, где вечно текла крыша, а родители Зямы - на престижном втором. Были они позажиточнее ИТРовской публики, которая главным образом населяла наш двор, но не настолько, чтобы на них писали доносы. Когда заходила речь о Цванге-старшем, моя мама всегда делала пренебрежительный жест рукой и произносила не очень понятное слово «гешефтмахер». Когда заходила речь о Цванге-младшем, она делала тот же жест и говорила: «оторви и брось». Ей даже в голову не приходило, что всякие там двойки в дневнике и дела с шпаной всего лишь побочные эффекты главной его страсти – зарабатывания денег.

Я, в отличие от мамы, всегда относился к Зяме с уважением: он был старше, и на его примере я познакомился с идеей свободного предпринимательства. Все вокруг работали на государство: родители, родственники, соседи. Некоторые, как я заметил еще в детстве, умели получать больше, чем им платила Советская власть. Например, врачу, который выписывал больничный, мама давала три рубля, а сантехнику из ЖЭКа за починку крана давала рубль и наливала стопку водки. Но ЖЭК и поликлиника от этого не переставали быть государственными. Двенадцатилетний Зяма был единственным, кто работал сам на себя. Когда в магазине за углом вдруг начинала выстраиваться очередь, например, за мукой, Зяма собирал человек десять малышни вроде меня и ставил их в «хвост» с интервалом в несколько человек. Примерно через час к каждому подходила незнакомая тетенька, обращалась по имени, становилась рядом. Через пару минут елейным голосом велела идти домой, а сама оставалась в очереди. На следующий день Зяма каждому покупал честно заработанное мороженое. Себя, конечно, он тоже не обижал. С той далекой поры у меня осталось единственное фото, на котором запечатлены и Зяма, и я. Вы можете увидеть эту фотографию на http://abrp722.livejournal.com/ в моем ЖЖ. Зяма – слева, я - в центре.

Когда наступал очередной месячник по сбору макулатуры, Зяма возглавлял группу младших школьников и вел их в громадное серое здание в нескольких кварталах от нашего двора. Там располагались десятки проектных контор. Он смело заходил во все кабинеты подряд, коротко, но с воодушевлением, рассказывал, как макулатура спасает леса от сплошной вырубки. Призывал внести свой вклад в это благородное дело. Веселые дяденьки и тетеньки охотно бросали в наши мешки ненужные бумаги, а Зяма оперативно выуживал из этого потока конверты с марками. Марки в то время собирали не только дети, но и взрослые. В мире без телевизора они были пусть маленькими, но окошками в мир, где есть другие страны, непохожие люди, экзотические рыбы, цветы и животные. А еще некоторые из марок были очень дорогими, но совершенно незаметными среди дешевых – качество, незаменимое, например, при обыске. Одним словом, на марки был стабильный спрос и хорошие цены. Как Зяма их сбывал я не знаю, как не знаю остальные источники его доходов. Но они несомненно были, так как первый в микрорайоне мотороллер появился именно у Зямы, и он всегда говорил, что заработал на него сам.

На мотороллере Зяма подъезжал к стайке девушек, выбирал самую симпатичную, предлагал ей прокатиться. За такие дела наша местная шпана любого другого просто убила бы. Но не Зяму. И не спрашивайте меня как это и почему. Я никогда не умел выстраивать отношения с шпаной.

Потом Цванги поменяли квартиру. Зяма надолго исчез из виду. От кого-то я слышал, что он фарцует, от кого-то другого – что занимается фотонабором. Ручаться за достоверность этих сведений было трудно, но, по крайней мере, они не были противоречивыми: он точно делал деньги. Однажды мы пересеклись. Поговорили о том о сем. Я попросил достать джинсы. Зяма смерил меня взглядом, назвал совершенно несуразную по моим понятиям сумму. На том и расстались. А снова встретились через много лет на книжном рынке, и, как это ни странно, дело снова не обошлось без макулатуры.

Я был завсегдатаем книжного рынка с тех еще далеких времен, когда он был абсолютно нелегальным и прятался от неусыпного взора милиции то в посадке поблизости от городского парка, то в овраге на далекой окраине. Собирались там ботаники-книголюбы. Неспешно обсуждали книги, ими же менялись, даже давали друг другу почитать. Кое-кто баловался самиздатом. Одним словом, разговоров там было много, а дела мало. Закончилась эта идиллия с появлением «макулатурных» книг, которые продавались в обмен на 20 килограммов старой бумаги. Конечно, можно сколько угодно смеяться над тем, что темный народ сдавал полное собрание сочинений Фейхтвангера, чтобы купить «Гойю» того же автора, но суть дела от этого не меняется. А суть была в том, что впервые за несчетное число лет были изданы не опостылевшие Шолохов и Полевой, а Дюма и Сабатини, которых открываешь и не закрываешь, пока не дочитаешь до конца. Масла в огонь подлили миллионные тиражи. Они сделали макулатурные книги такими же популярными, как телевидение – эстрадных певцов. Ну, и цены на эти книги - соответствующими. Вслед за макулатурными книгами на базаре однажды появился Зяма.

Походил, повертел книги, к некоторым приценился. Заметил меня, увидел томик «Библиотеки Поэта», который я принес для обмена, посмотел на меня, как на ребенка с отставанием в развитии, и немного сочувственно сказал:
- Поц, здесь можно делать деньги, а ты занимаешься какой-то фигней!

В следующий раз Зяма приехал на рынок на собственной белой «Волге». Неспеша залез в багажник, вытащил две упаковки по 10 штук «Королевы Марго», загрузил их в диковиннную по тем временам тележку на колесиках, добрался до поляны, уже заполненной любителями чтения, и начал, как он выразился, «дышать свежим воздухом». К полудню продал последнюю книгу и ушел с тремя моими месячными зарплатами в кармане. С тех пор он повторял эту пранаяму каждое воскресенье.

Такие люди, как Зяма, на языке того времени назывались спекулянтами. Их на базаре хватало. Но таких наглых, как он, не было. Милиция время от времени устраивала облавы на спекулянтов. Тогда весь народ дружно бежал в лес, сшибая на ходу деревья. Зяма не бежал никуда. Цепким взглядом он выделял главного загонщика, подходил к нему, брал под локоток, вел к своей машине, непрерывно шепча что-то на ухо товарищу в погонах. Затем оба усаживались в Зямину «Волгу». Вскоре товарищ в погонах покидал машину с выражением глубокого удовлетворения на лице, а Зяма уезжал домой. И не спрашивайте меня, как это и почему. Я никогда не умел выстраивать отношения с милицией.

Однажды Зяма предложил подвезти меня. Я не отказался. По пути набрался нахальства и спросил, где можно взять столько макулатуры.
- Никогда бы не подумал, что ты такой лох! - удивился он, - Какая макулатура?! У каждой книги есть выходные данные. Там указана типография и ее адрес. Я еду к директору, получаю оптовую цену. Точка! И еще. Этот, как его, которого на базаре все знают? Юра! Ты с ним часто пиздишь за жизнь. Так вот, прими к сведению, этот штымп не дышит свежим воздухом, как мы с тобой. Он – на службе, а служит он в КГБ. Понял?
Я понял.

В конце 80-х советскими евреями овладела массовая охота к перемене мест. Уезжали все вокруг, решили уезжать и мы. Это решение сразу и бесповоротно изменило привычную жизнь. Моими любимыми книгами стали «Искусство программирования» Дональда Кнута ( от Кнута недалеко и до Сохнута) и «Essential English for Foreign Students» Чарльза Эккерсли. На работе я не работал, а осваивал персональный компьютер. Записался на водительские курсы, о которых еще год назад даже не помышлял. По субботам решил праздновать субботу, но как праздновать не знал, а поэтому учил английский. По воскресеньям вместо книжного базара занимался тем же английским с молоденькой университетской преподавательницей Еленой Павловной. Жила Елена Павловна на пятом этаже без лифта. Поэтому мы с женой встречались с уходящими учениками, когда шли вверх, и с приходящими, когда шли вниз. Однажды уходящим оказался Зяма. Мы переглянулись, все поняли, разулыбались, похлопали друг друга по плечу. Зяма представил жену – статную эффектную блондинку. Договорились встретиться для обмена информацией в недавно образованном еврейском обществе «Алеф» и встретились.

Наши ответы на вопрос «Когда едем?» почти совпали: Зяма уезжал на четыре месяца раньше нас. Наши ответы на вопрос «Куда прилетаем?» совпали точно: «В Нью-Йорк». На вопрос «Чем собираемся заниматься?» я неуверенно промямлил, что попробую заняться программированием. Зяму, с его слов, ожидало куда более радужное будущее: полгода назад у него в Штатах умер дядя, которого он никогда не видел, и оставил ему в наследство электростанцию в городе Джерси-Сити. «Из Манхеттена, прямо на другой стороне Гудзона», как выразился Зяма.
Я представил себе составы с углем, паровые котлы, турбины, коллектив, которым нужно руководить на английском языке. Сразу подумал, что я бы не потянул. Зяму, судя по всему, подобные мысли даже не посещали. Если честно, я немного позавидовал, но, к счастью, вспышки зависти у меня быстро гаснут.

Тем не менее, размышления на тему, как советский человек будет справляться с ролью хозяина американской компании, настолько захватили меня, что на следующем занятии я поинтересовался у Елены Павловны, что там у Зямы с английским.
- У Зиновия Израилевича? – переспросила Елена Павловна, - Он самый способный студент, которого мне когда-либо приходилось учить. У него прекрасная память. Материал любой сложности он усваивает с первого раза и практически не забывает. У него прекрасный слух, и, как следствие, нет проблем с произношением. Его великолепное чувство языка компенсирует все еще недостаточно большой словарный запас. Я каждый раз напоминаю ему, что нужно больше читать, а он всегда жалуется, что нет времени. Но если бы читал...
Елена Павловна продолжала петь Зяме дифирамбы еще несколько минут, а я снова немного позавидовал, и снова порадовался, что это чувство у меня быстро проходит.

Провожать Зяму на вокзал пришло довольно много людей. Мне показалось, что большинство из них никуда не собиралось. Им было хорошо и дома.
– Не понимаю я Цванга, - говорил гладкий мужчина в пыжиковой шапке, - Если ему так нравятся электростанции, он что здесь купить не мог?
- Ну, не сегодня, но через пару лет вполне, - отчасти соглашался с ним собеседник в такой же шапке, - Ты Данько из обкома комсомола помнишь? Я слышал он продает свою долю в Старобешево. Просит вполне разумные бабки...

Сам я в этот день бился над неразрешимым вопросом: где к приходу гостей купить хоть какое-то спиртное и хоть какую-нибудь закуску. – Да уж, у кого суп не густ, а у кого и жемчуг мелок! – промелькнуло у меня в голове. И вдруг я впервые искренне обрадовался, что скоро покину мою странную родину, где для нормальной жизни нужно уметь выстраивать отношения со шпаной или властью, а для хорошей - и с теми, и с другими.

Следующая встреча с Зямой случилась через долгие девять лет, в которые, наверное, вместилось больше, чем в предыдущие сорок. Теплым мартовским днем в самом лучшем расположении духа я покинул офис моего бухгалтера на Брайтон-Бич в Бруклине. Совершенно неожиданно для себя очутился в русском книжном магазине. Через несколько минут вышел из него с миниатюрным изданием «Евгения Онегина» – заветной мечтой моего прошлого. Вдруг неведомо откуда возникло знакомое лицо и заговорило знакомым голосом:
- Поц, в Америке нужно делать деньги, а ты продолжаешь эту фигню!
Обнялись, соприкоснулись по американскому обычаю щеками.
- Зяма, - предложил я, - давай вместе пообедаем по такому случаю. Я угощаю, а ты выбираешь место. Идет?
Зяма хохотнул, и через несколько минут мы уже заходили в один из русских ресторанов. В зале было пусто, как это всегда бывает на Брайтоне днем. Заняли столик в дальнем углу.
- Слушай, - сказал Зяма, - давай по такому случаю выпьем!
- Давай, - согласился я, - но только немного. Мне еще ехать домой в Нью-Джерси.
- А мне на Лонг-Айленд. Не бзди, проскочим!
Официантка поставила перед нами тонкие рюмки, каких я никогда не видел в местах общественного питания, налила ледяную «Грей Гуз» только что не через край. Сказали «лехаим», чокнулись, выпили, закусили малосольной селедкой с лучком и бородинским хлебом.
– Неплохо, - подумал я, - этот ресторан нужно запомнить.

После недолгого обсуждения погоды и семейных новостей Зяма спросил:
- Чем занимаешься?
- Программирую потихоньку, а ты?
- Так, пара-тройка бизнесов. На оплату счетов вроде хватает...
- Стой, - говорю, - а электростанция?
- Электростанция? - Зяма задумчиво поводил головой, - Могу рассказать, но предупреждаю, что не поверишь. Давай по второй!
И мы выпили по второй.

- До адвокатской конторы, - начал свой рассказ Зяма, - я добрался недели через две после приезда. Вступил в наследство, подписал кучу бумаг. Они мне все время что-то втирали, но я почти ничего не понимал. Нет, с английским, спасибо Елене Павловне, было все в порядке, но они сыпали адвокатской тарабарщиной, а ее и местные не понимают. Из важного усек, что документы придется ждать не менее двух месяцев, что налог на недвижимость съел до хера денег, ну и что остались какие-то слезы наличными.

Прямо из конторы я поехал смотреть на собственную электростанцию. В Манхеттене сел на паром, пересек Гудзон, вылез в Джерси-Сити и пошел пешком по Грин стрит. На пересечении с Бэй мне бросилось в глаза монументальное обветшалое здание с трещинами в мощных кирпичных стенах. В трехэтажных пустых окнах кое-где были видны остатки стекол, на крыше, заросшей деревцами, торчали три жуткого вида черные трубы. Солнце уже село, стало быстро темнеть. Вдруг я увидел, как из трубы вылетел человек, сделал разворот, полетел к Манхеттену. Не прошло и минуты – вылетел другой. В домах вокруг завыли собаки. Я не трусливый, а тут, можно сказать, окаменел. Рот раскрыл, волосы дыбом! Кто-то окликнул меня: - Сэр! Сэр! - Обернулся, смотрю – черный, но одет вроде нормально и не пахнет.
- Hey, man, – говорю ему, - What's up? – и собираюсь слинять побыстрее. Я от таких дел всегда держусь подальше.
- Не будь дураком, – остановливает он меня, - Увидеть вампира - к деньгам. Не спеши, посмотри поближе, будет больше денег, - и протягивает бинокль.
Бинокль оказался таким сильным, что следующего летуна, казалось, можно было тронуть рукой. Это была полуголая девка с ярко-красным ртом, из которого торчали клыки. За ней появился мужик в черном плаще с красными воротником и подкладкой.
- Кто эти вампиры? – спрашиваю я моего нового приятеля, - Типа черти?
- Нет, не черти, - говорит он, - скорее, ожившие покойники. Во время Великой депрессии это здание оказалось заброшенным. Затем его купил за символичесий один доллар какой-то сумасшедший эмигрант из России. И тогда же здесь появились вампиры. День они проводят в подвале, потому что боятся света. Вечером улетают, возвращаются к утру. Видят их редко и немногие, но знает о них вся местная публика, и уж точно те, у кого есть собаки. Из-за того, что собаки на них воют. Так или иначе, считается это место гиблым, по вечерам его обходят. А я – нет! Увидеть такое зрелище, как сегодня, мне удается нечасто, но когда удается, на следующий день обязательно еду в казино...
- Обожди, - перебил я его, - они опасные или нет?
- Ну да, в принципе, опасные: пьют человеческую кровь, обладают сверхъестественными способностями, почти бессмертные... А не в принципе, тусуются в Манхеттене среди богатых и знаменитых, обычные люди вроде нас с тобой их не интересуют. Только под руку им не попадай...

Стало совсем темно. Я решил, что полюбуюсь моей собственностью завтра, и готов был уйти, как вдруг что-то стукнуло мне в голову. Я спросил:
- Слушай, а что было в этом здании перед Великой депрессией?
И услышал в ответ:
- Электростанция железнодорожной компании «Гудзон и Манхеттен».

Окончание следует. Читайте его в завтрашнем выпуске anekdot.ru

2257 +

8.

"Волшебная" сила искусства.

Вместо предисловия.
Телевидение в семье ограничено только утренними новостями, за завтраком. Когда врывается реклама, дети замирают в оцепенении, глядя на экран... и запоминают эту херь дословно.
Сама история.
Вчера вечером спрашиваю дочку: "Ты сделала математику?" - "Да." - "Покажи, пожалуйста".
Тут как дятел из часов выпрыгивает мелкий из своей комнаты: "Папа не верит, пока не проверит!"
...Нервный тик удерживал обеими руками.

Сегодня утром пытаюсь всех организовать выйти пораньше. Сынуля застрял в туалете.
"Ты скоро там?"- ору. Он мне: "Я уже всё!"
Доча меланхолично из своей комнаты: "Папа не верит, пока не проверит!"
...Дергается глаз.

Прихожу на работу, беседую с одной сотрудницей. Каждый раз, когда мы с ней сталкиваемся, в голове одна и та же мысль - "Это у нее действительно пятый размер, или бутафория?" Сегодня мерзкое подсознание шепчет - "Папа не верит, пока не проверит...Папа не верит, пока не проверит..."

Убей в себе телевизор.

581 +

9.

В 2 часа ночи с неизвестного номера приходит эсемеска: «Алешин, зайди в Одноклассники». Обычно я не сплю в это время, посидеть до утра за компом – святое. Заинтригованный, вспоминаю пароль от Одноклассников, захожу туда и вижу сообщение от одноклассницы Ленки Ефременко: «Не спишь? Можно тебе сейчас позвонить?»
Вообще-то я не люблю ни с кем разговаривать, тем более по телефону, тем более в 2 часа ночи, тем более со своими одноклассницами (список «тем более» можно продолжать), но, влекомый любопытством, пишу: «да не вопрос, звони, Лен».
Звонок.
– Алё-о-о-о-о-ошин, приве-е-е-е-е-ет!!! – слышу голос из дремучего прошлого с типичным южнорусским гэканьем, по которому сразу ясно, что «а девочка пьяна». – Алёшин, мы тут со Славкой Гурьяновым сидим, сексом занимались только что, Алёшин, ты скажи ему, что мы с тобой не трахались! А то он мне не верит!
– Да трахались, – басит качок Славик на заднем фоне.
– Со Славкой?! – несколько удивленно переспрашиваю я. Дело в том, что у Гурьянова вообще-то молодая жена и двое сыновей в Москве, да и у Ленки в ее Краснодаре взрослая дочь и муж еврей.
– Нет, – говорю, – Слав, у нас ничего не было.
Действительно, это и сексом-то назвать нельзя, что у нас когда-то было: за час до того, как я уйду в армию, в комнате, где спало двенадцать человек, какие-то 15-секундные барахтанья…
– Не было, – говорю, – ничего!
– Конечно, не было, – трещит Ленка, – а он не верит!
Ефременко – и все это в школе знали, – преследовала меня года три в старших классах, но я был неприступен. Я вообще не смотрел на своих одноклассниц как на женщин; правда, на выпуском я слегка приударил за Катькой Поярковой, так уж она преобразилась в ярко-красном коротком платье, открывшем ее загорелые спортивные ножки. Уже спустя 3 года я узнал, почему сразу после того памятного выпускного Пояркова неожиданно исчезла с моего горизонта: оказывается, Ефременко устроила драку и пообещала Поярковой изуродовать ее на всю оставшуюся жизнь, если та от меня не отречется.
– Алешин, ну скажи ему еще раз, что мы с тобой не спали! Представляешь, он меня к тебе ревнует! Мы с ним решили жить вместе, кстати!
– Круто, – говорю, – а у вас же семьи у обоих вроде бы?
– Да нет, он, считай, уже развелся, собирается в Новороссийск переезжать. Я тоже разведусь. Ну скажи ему еще раз, что мы не трахались!..
– Нет-нет, Слав, никогда, ты же знаешь, что я не стал бы тебе врать! Ну поздравляю вас, офигеть!
– Ну вот и я ему говорю! Не трахались мы! Спасибо!
– Да трахались, – опять миролюбиво басит на заднем фоне Славка, полковник в отставке. – Кому вы рассказываете.
– Ой, опять заладил!.. Ну ладно, Максим, приезжай к нам на свадьбу! Приглашаем!
– И Славик тоже приглашает? – спрашиваю на всякий случай. – Ну вы крутые, конечно, ребята, поздравляю еще раз!
История эта меня, надо сказать, зацепила: вот это поворот, оба бросили свои семьи и сошлись через 28 лет после окончания школы! Я вот считаю себя уже староватым для подобных поступков.
Пару дней назад написал Ленке в Одноклассниках: ну что, скоро свадьба-то?
– Ой, Максим, – ответила мне Ленка со множеством смайлов, – даже вспоминать смешно. – Славик со своей опять сошелся, та приехала с детьми типа папу повидать, ну а Славик он же такой слабохарактерный… Так эта тварь потом еще мне сюда писала, что я семью разбиваю! Вот это уже не смешно, пришлось просить Славку, чтоб он на место поставил свою половинушку… Да и я замужем уже 24 года, коней на переправе, как говорится, не меняют... В общем, все счастливы! Слушай, скажи, кстати, моему мужу, что мы с тобой не спали, он мне надоел уже!
– Ага, – говорю, – обязательно скажу. Ну давай, удачи тебе!
Вот так история, охренеть!

1220 +

10.

Соняшке скоро три, но она до сих пор любит вздрыхнуть во младенческой кроватке, которую мы держим прислоненной к родительской, хотя уже давно получила свою, отдельную.
Сейчас на подходе младшая сестренка, надо готовить ей новое место. Спрашиваю Соника - давай переставим маленькую кроватку?
- Давай.
- А куда мы ее переставим? Где будет удобнее?
Соник, изучающе поглядев на меня, заявляет хладнокровно:
- На улицу.

(с).sb.

291 +

11.

Лакмус

Есть у меня американец один знакомый с Арканзаса, жил я у него когда-то пару недель бесплатно по их волонтёрской программе, скорешились, переписываемся сейчас. Хороший мужик, крепкий такой, основательный, трое детей у него, сам пашет как мотоблок, удобрениями для фермеров торгует.
Такие по всей Америке живут, в небольших, как правило, городках, живут своими нехитрыми интересами, работают, детей рожают, в церковь по выходным ходят, в баре по пятницам сидят, ругают своих политиков с их вечными межпартийными сварами, недолюбливают уолл-стритовских кошерных финансистов, а слово НАТО вообще не знают по умолчанию.

Ничего, что я так? Ведь, да, да, знаю - тупые жирные бездуховные пиндосы, революции устраивают, войны развязывают, доллары свои поганые печатают, на ресурсы наши нацелились, маккейнобамапсаки и т.д…
Можно и так, конечно, только, вот, я не смешиваю агрессивную внешнюю политику руководства США, которую, естественно, не одобряю, с простой одноэтажной Америкой, где многое, и в самом деле, довольно умно, гармонично, а часто даже по-пуритански, на наш взгляд, устроено.

Так вот в такой, вот, одноэтажной Америке очень силён дух миссионерства и здорово популярна разного рода благотворительность. Они то вещи в церковь тащат для жертв какого-нибудь очередного катаклизма, то на синих китов деньги сдают, то леса где-нибудь спасают. Может со скуки, а, может, думают, что наверху зачтётся, верущие они там, в основном. В любом случае, ничего плохого в этом нет, по-моему.
Вот и американец мой тоже верует и всё страдает, что я нет. И даже шлёт мне, время от времени, какие-то свои божьи картинки, молитвы и т.п… Ну, а мне-то что, я хоть и атеист, но к этому нормально отношусь, жалко что ли…

И вот приходит мне от него в этом декабре письмо, тема стоит: Хэлп, плиз, наша христианская семья в опасности! Читаю и понимаю - попандос. Помогите, пишет, кто, чем сможет, хоть пять, хоть десять долларов. Мол, бизнес окончательно накрылся, кредиторы душат, дом за долги отбирают, скоро всей семьёй в шалаш у реки переедем и тому подобное.
Блин, думаю, вот же ситуэйшен, вроде, казалось, успешный такой человек, а тут всё разом к его берегу прибило, и говно и палки.

С деньгами у меня как у всех, наверное, я всё где-то рядом с ними хожу, перманентно нету лишних, но тут решил - помогу, хоть пару-тройку сотен, а кину, хороший мужик всё-таки, принимал меня по-человечески.
Пишу ему, мол, сочувствую от всей души, держитесь, что делать-то, дети же у вас и так далее, что уж тут напишешь? И давайте мне тогда счёт ваш или карту и как платить пишите, помогу, чем смогу.
Тот тем же вечером (утро у них) отписывается. Да ты чего, пишет, с ума сошёл, всё у меня ровно, чего и тебе желаю, я тут даже ещё один бизнес прикупил, мойку выездную фуры мыть. Это ж мы просто деньги так на Рождество детям больным собираем, специально в такой вот шутливой форме. У нас все так по знакомым рассылают, ты просто у меня в общей рассылке забит, вот тебе, видимо, заодно и дошло.

Ой, отвечаю, сорри, тупанул, рад за вас.

А он мне - да, ладно, мол, наоборот, спасибо тебе, всё правильно, как друг поступил.

Такой вот со мной был курьёз, о котором я на следующий день на работе соседу за обедом и рассказал. Офисы у нас рядом, фирма у него своя по проектированию, такой он сам небедный, кстати, мужичок, коттедж, “кайешка”, все дела.
Он загорелся, да у меня ж, говорит, супруга как раз сейчас в марафоне благотворительном участвует, всё взносы у меня клянчит, я ей эту тему и подскажу!
А спустя дня три, когда опять обедать спустились вместе, я у него и спрашиваю, ну, как, мол, успехи, собрала жена деньжищи-то?

Ага, собрала, отвечает, даже не ожидал от неё такой прыти, честно говоря… Она же всем друзьям нашим, всей родне письмо такое разослала, написала, что рейдеры у нас фирму отжали и бандюков подсылают, что налоговая счета закрыла, что приставы всё уже описали и дом и машины, а мы, мол, сейчас сами под Тюменью у матери моей в деревне прячемся.

Ого, говорю, молодец, ну и как, как выхлоп-то, много набрали?

Да что, рукой машет, деньги? Главное, я же всех как лакмусом проверил, спасибо тебе за идею.… И знаешь…. Мы с двумя семьями знакомыми, что с института дружили, вдрызг разругались, те тоже сдуру письму поверили и давай хвостом крутить, тьфу, бля… моя с подругой лучшей посралась, в прошлом году ей деньги на учёбу для дочки занимали… брату жёниному дачу тут свою старую хотел отдать, теперь пусть пасётся, гадёныш, третий день уже трубку не берёт, шкерится….

Зато, смеётся, все остальные, порадовали, звонили хором, поддерживали и даже в два дня нам на «ренушку» годовалую собрали, чтоб мы хотя бы из деревни в город ездили, Антошку в школу возили. Чуть уже не купили… пришлось бы мне с Порша слазить….
А если серьёзно, то знаешь, как-то даже на душе хорошо стало, всё ж и у нас хороших людей больше… не только как в какой-то там Америке…
© robertyumen

1317 +

12.

Новогодняя история
Мы с женой отмечали Новый год у друзей-соседей. Сынуля, студент первокурсник, воспользовался ситуацией и пригласил к нам домой всю свою компанию на новогоднюю ночь погулеванить. Туда же намылилась подходящая по возрасту детвора наших друзей. Короче, семьи и друзья перегруппировались по возрастному принципу и начали гулянки в разных квартирах в пределах одного подъезда.
После полуночи, повеселившись и погуляв, мы, папаши, отправили жен прибрать поляну. Девочки втихаря решили, что нам уже хватит и с поляны всю бухашку и заныкали. Типа кончилась, всю вы уже слизнули и есть тока шампанское, и то последняя бутылка и давайте её сейчас на всех под пирожки с капустой и допьем. Мы огорчились этой перспективе, потому как самих уже несло и остановится не могли. Тянуло, по традиции, на подвиги. Это когда тело еще способно выполнять прихоти разлулявшегося и расфантазировавшегося мозга. Вышли мы в коридорчик держать военный совет, пока наши жены нам чаек разливали. Понятно, что у меня дома точно еще было и я продвинул идею проникнуть к гуляющим детишкам с целью добыть так необходимый ингредиент для нашего стола.
Понятно, что потихоньку мы уже не могли, не та форма и не то состояние. Поэтому мы шумно ввалились к младшим и пока мои друзья поздравляли очумевших младших с Новым годом, я прямиком двинулся к бару за бутыльком.
Младшие поржали, тока смотрю, а у них на столе тоже чаек, пирожки с капустой и одна бутылка шампанского. Девчушки их явно неодобрительно на нас смотрят. А пацаны на мой бутылёк так зырк-зырк. Сынуля, красавец, пока я осознавал ситуацию, мечет на стол рюмашки и говорит, мол папа, мол давай с детьми по рюмашке за козу. И бутылёк хвать из рук. Присели, выдали длинный поучительный для молодежи тост за их светлое будущее и немедленно выпили. Осмелевший сынок дернул из моего бара еще бутылёк и со словами "это же вам" водрузил его на стол. Бутылек за козу, за всех коз и козочек тоже немедленно выпили. Счет времени был быстро потерян. Мужской коллектив быстро набрал энергию и несся к счастливому новому году с бешеной скоростью. Потом в проеме двери замелькали наши оставленные за чашкой чая жены, потом началось какое-то движение взад вперед между хатами и попытки кого-то куда-то увести или затащить. Шумное движение между этажами не могло остаться незамеченным всем жителям нашего подъезда. Соседи начали подтягиваться со своими резервами и скоро наша квартира напоминала утренний автобус, мчащийся по русскому бездорожью. Счастливые девушки подпрыгивают на коленях своих парней. Водила тостует. Кто-то еще умудряется танцевать в щелях между стульями. Вообщем праздник удался.
Проспался как вся страна к обеду. На столе одни пирожки с капустой, больше ничего не осталось. Меня уже от капусты воротит. Спрашиваю жену, а что это вчера все дамы спиртное прятали, как-то странно себя вели, салаты были все с капустой, пирожки с капустой горами на столе. Оказалось, что большинство наших девчулек смотрело накануне какую-то передачу по телеку, в которой астролог сказал, что Новый год надо встречать трезвым и есть побольше капусты. А то может случиться как в сказке: выпьешь - козленочком станешь и весь год коту под хвост. А если, дескать, капусты до отвала в Новый год не поесть, то денег не будет. Чокнутые, точно. Пытался вставить слово... не смог.
Над головой нависла жена с половником в руке. То есть, я козёл точно и весь год прям с первого дня испортил и нам и нашим друзьям. А то, что она пол ночи вместе со всеми кумарила - я с дружками козлами виноват, втянул невинную девушку в разврат. Она-то как о семейном счастье заботилась и все прахом из-за нас пошло.
Сидим с сыном, давимся пирожками с капустой, вдруг еще успеем год исправить...

1296 +

13.

Вчера договорился с друзьями, что я заеду к ним в гости. Приехал немного пораньше назначенного времени. Звоню в дверь.
Оттуда раздаётся детский голос:
- Кто там?
- Это Виктор. Открывай, Андрюша.
У них, к слову, есть сын, которому 6 лет.
Зашёл в квартиру, начал раздеваться и спрашиваю:
- А мама с папой где?
- А-а-а, они в магазин пошли. Сказали, что скоро будут.
Пока раздевался он принёс мне плечики, взял куртку, сказал, что повесит сам.
Я прошёл в комнату, сел на диван, включил телевизор.
Заходит Андрей и спрашивает:
- Чай будете?
- Нет, спасибо.
Немного подумал.
- А кофе?
- Да нет, Андрей, я уже этого кофе на работе напился.
Опять секундный ступор.
- С работы, да? Может, тогда коньяку?
Вот такое детское гостеприимство...

884 +

14.

Сидим мы как-то с Леонидом Ярмольником, пьем чай. Я его спрашиваю: «Леонид, не хотите чего-нибудь к чаю?».
Он отвечает, что не особо любит сладкое.

На тот момент у нас в меню только появилось удивительное по вкусу Птичье молоко! Его технологию ставила женщина, которая была кондитером в ресторане «Прага». Оно получилось невероятно вкусным.
Начинаю описывать, насколько вкусное у нас Птичье молоко, про технологию его производства и нашу кондитершу. И предлагаю Леониду в качестве десерта его попробовать.
Леонид выслушивает меня и, когда нам приносят десерт, за чашечкой чая начинает рассказывать историю, которая произошла у него с Птичьим молоком.

Как-то раз они с Александром Абдуловым после репетиции пошли к ресторану «Прага» за сладким. На тот момент они уже были известными актёрами.
Пришли к кондитерскому магазину при ресторане. Очередь человек на двадцать, а магазин скоро закрывается. Но обоим страшно хотелось сладкого. Они подошли к прилавку попросить сделать для них исключение. Продавщицы их узнали. И договорились, что вынесут им торт к черному входу. Так как магазин уже закрывается. Через десять минут, встретившись с поклонницами своего таланта за магазином. Просто забрать и уйти не хотелось, надо было как-то отблагодарить поклонниц общением. В общем, пока Леонид рассказывал о грядущих планах, о прошедших съемках и веселил продавщиц, он понял, что Саша совсем притих и не участвует в разговоре. Оборачивается, а тот стоит и доедает последний кусок торта :-)

636 +

15.

Выскочил ячмень на глазу, мама - медик. Спрашиваю у неё, что делать, чем лечить? Плюёт на дулю, тычет мне в глаз.
- Всё, - говорит, - скоро пройдёт, другого лечения нет!
Н-да, XXI век, нанотехнологии...

1014 +

16.

Особенности

Люблю я блин рыбалку. Ну там с удочкой посидеть обожаю. На червяка если, и с блесной тоже, на хищную рыбу. Но не профессионал, нет. Хотя друзья у меня - все профессионалы. Их рыба любит. Сашка просто купаться боится. Если купаться пойдет в открытом водоеме, то точно в плавки какая-нибудь рыбешка заберется. Зрелище качественное: выходит на берег, а у него там все трепыхается. И он сам тоже на месте не стоит... Но это уже другая история.

Тут позвонил мне Женька, на открытие сезона пригласил. У него лодочка просто мечта - пластмассовая, складная, на крыше любой машины перевозится. Не надувное говно, не путать! Такие лодочки на Эверест поднимаются.

Воскресенье на дворе, а я, как мудак, встаю пораньше, еду к нему. Приехал, загрузили снасти, мотор, аккумулятор (бензиновые моторы запрещены на том озере). Уж отъезжать собрались, я его спрашиваю: "Женька, а лодка твоя где?" - Тот: "О черт забыл совсем. Она ж на балконе осталась. Вот что привычка значит, все-таки уже целую зиму без лодки езжу".

Погрузили лодку, направляемся в спортивный магазинчик. Держат его два друга, один - на Брюса Виллиса похож, а другой - на этого блин забыл, ну в очках, ну все равно. Мне нужна лицензия на сезон, а Женька наживку покупает.

Ну, Брюс и говорит: "Вы смотрите, не задерживайтесь сегодня на озере. Ближе к закату будет дождь, да и ветер обещают. Да и клев так себе. Даже на южной оконечности и то не клюет". - И подмигивает. Мы-то, мол, знаем, где ловить.

Само собой, рванули на юг. Да только не доехать туда. Все подъезды к озеру заблокированы. Как всегда: оставили один цивилизованный подъезд для всех, а кто поближе хочет - пусть сам разбирается.
Ну а мы с нашим вседорожником похерачили прямо по елкам по соснам. Подташнивает с такой езды. В России так не ездят, хотя и хвалятся до одури.

Кардан ему в голову ударил или еще чего, но тут Женька спрашивает: "А не пора ли остановиться? Здесь вроде тоже можно лодку спустить, а до Белого Камня не доедем как пить дать. Аккумуляторов должно хватить."

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Через два часа мы уже были на южной оконечности озера. Электрический моторчик делал свое дело.

Пора удочки закидывать, а Женька наживку найти никак не может. "Забыл я ее в магазине, видно. Ну ничего, у меня искусственная наживка есть. Сожрут!" Закинули удочки, и точно - жрут пластмассу, еще как жрут. Вытащили штук по десять краппи приличных размеров (это типа окуня речного) и карасиков, тоже неплохих. Посадили на кукан, за лодкой тащим.

Тучи понемножку начали сгущаться и ветерок поднялся. Озеро, оно в расщелине, а потому ветер везде в разные стороны дует. И туман не разгоняет, а наоборот. Я говорю: "Давай потихоньку домой собираться, смотри ветер какой! Не меньше тридцати миль в час, по радио говорят, порывы до пятидесяти. Нам еще через все озеро пилить на твоем моторе, да и клев совсем перестал. Ты хоть спасательные жилеты взял?" - "Забыл, начало сезона, все-таки. Да ты не бойся, я на этой лодке по озеру Джордж ходил в восьмибальный шторм. На траверсе Ниагары. Когда в гонках участвовал", ну и давай лекцию читать про мореходные качества, водоизмещение, оснастку, вооружение, тактико-технические характеристики. И добавил: "Вон только в ту бухточку зайдем, я всегда туда захожу, когда на этом озере бываю".

Мы повернули к бухточке, а зайти туда не можем! Ветер не дает, просто выдувает нас оттуда. Троллинг моторчик-то не справляется! Тут и до Женьки начало доходить, что неплохо бы уже и до дома податься. Туман сгущается, смеркается, берега уже с трудом различимы. Плавали неподалеку еще три лодки, да уплыли уже. На озере уже никого не осталось, только мы. А у меня телефончик вдруг запипикал, сигнал теряется: низкая облачность, скалы кругом. "А мой телефон," - Женька говорит, - "всегда отсюда берет, никаких проблем. Только забыл я его сегодня".

Повернули на север, к тому месту, где машину бросили. Волны заметно выше стали. Лодочка, и правда, устойчивой оказалась. С полчаса уже плывем, моторчик шумит, работает. Только вижу: окурок, который я минут десять назад выкинул, на том же месте плавает! Моторчик-то не тянет против ветра! Да и потише вроде как-то крутится... "Женька, а ты аккумулятор-то ночью подзарядил?" - "Неа, забыл. Но я его осенью зарядил по самое некуда, перед консервацией."

Ну, думаю, пора на весла садиться. Неохота, но делать-то нечего. "Садись на весла, боцман хренов", - говорю. "Да нельзя мне, у меня операция была недавно. Не могу я грести. Да тут и осталось-то уже всего ничего, мили три-четыре. А я вот тут бочком встану, плащ расправлю, парусность возрастет. И с вертолета все виднее будет".

Догреб я кое-как. До Белого Камня, правда. Женька за машиной пошел, а я снасти и лодку складываю. Самым трудным было рыбу на кукане в пластиковый мешок запихнуть: ветер такой поднялся, что мешок из рук вырывал. А тут как раз и Женька подъехал. По дороге картер пробил, конечно, ну да этого следовало ожидать.

И тут я ошибку сделал. Расслабился. Говорю ему: "затаскивай все в машину, а я перекурю". И только когда вырвались на шоссе, начал допрос: "Весла взял?" - "Ага." - "Батарейку взял?" - "Ага." - "Удочки взял?" - "Ага." - "Рыбу взял?" - "Блин нет. Не помню. Наверно нет. Был там какой-то мешок, ну я его и оставил. Да чего ты волнуешься, в следующий раз еще больше наловим. Когда рванем?"

1009 +

17.

Спецзадание
===========
После армии я вернулся на свой физический факультет только потому, что на дембель ушел слишком поздно для поступления в другой институт. До следущего лета оставался почти целый год, делать было абсолютно нечего, и я занялся зарабатыванием денег. Доход шел с трех мест – стипендия (ну раз в месяц я на факультет заходил и экзамены кое-как сдавал), зарплата с премией за охрану склада железных болванок ночь через две и основной из кооператива «Забота». Мамина сотрудница, окончательно разлюбившая кульман и ватман, решила открыть свое дело, по задумке, довольно благородное. Работники означенного кооператива должны были водить старушек к врачам, ходить для них в магазины и аптеки, выгуливать собак. Со старушек планировалось брать совсем небольшую плату, а деньги для нормальных окладов добирать со спонсоров. В кооперативе числились в основном женщины, но пару мужчин для особо тяжелых покупок и крупных собак держали. Одним из этих двоих по знакомству стал я. Очень скоро, однако, выяснилось что спонсорские деньги редки и невелики, старушки быстро привыкают к хорошему и трогательны настолько, что никто, начав помогать им, не оставил подопечных несмотря на мизерную плату. Но сантименты сантиментами, а нашему частному собесу надо было как-то жить, и мы решил в список предоставляемых услуг добавить мытье полов и окон. Тут уж кооперативом заинтересовались не только пенсионерки, а я стал куда более востребованным, закупил профессиональный набор щеток и швабр, моющие средства и стал зарабатывать совсем не плохие по тем временам деньги. Заказы посыпались пачками.
И вот как-то звонит мне наша председательница и говорит:
- Петька, лети на Малый (дом-квартира), там надо срочно что-то помыть. Ситуация особая – корреспондентка газеты «Вечерний Ленинград». Сделаешь работу как надо – статья в газете будет.
А я что? Я лечу. Мне - лишь бы платили.
Вхожу в квартиру. Два окна огромных. Эркер. Все чисто красиво. И хозяйка тоже... лет тридцати, чистая красивая (эх, думаю, вот ее бы помыть).
- Здравствуйте, молодой человек, - говорит, - проходите.
И смотрит подозрительно на мои щетки с тряпками.
- А это вам зачем?
- Инвентарь, - отвечаю, - Ну разве что у вас свой имеется.
- Имеется, - говорит хозяйка, - а это уберите подальше, а то он не согласится, - и корресподентка удалилась куда-то в глубину квартиры.
Кто он? Чем мои швабры не показались? Ладно. После надраивания паркета в квартире одинокого восьмидесятилетнего отставного боцмана мне все нипочем. Мое дело маленькое – помыть, роспись в квитанции получить и денежку в клювике унести.
Через минуту выходит дама с какими-то импортными бутылками и набором гребешков и щеточек. За ней шествует огромный сибирский кот.
Ох блин! – думаю – только не это.
- Вот. Ему может не понравится...
А деваться некуда. Спецзадание. Статья в прессе. Реклама. Помолчал я минуту, попросил чая для начала. Сижу – пью, размышляю...
И придумал!
- Валерьянка дома есть? – спрашиваю.
- Есть, но животину мучать не дам.
Быстро соображает моя журналистка.
- А это ему в удовольствие будет. Вот если нам с вами по рюмочке коньяка выпить, это ведь не во вред пойдет?
Убедил я ее. За четверть часа убедил. Больше чем на двадцать капель она, правда, не согласилась, но я под шумок все шестьдесят котяре выдал. Забалдел наш сибиряк. Я ему на каждую пару лап по носку шерстяному надел, чтоб от когтей уберечься, в таз поставил и принялся за дело. Зверюга даже не брыкался. Только мяукал дико и косил на меня левым глазом, часто подмигивая. Потом я ему еще десять капель выдал, хозяйке объяснил, что после бани нам мужикам положено.
Вот тогда она и мне коньячку налила. И себе... Намеки дама быстро понимала. Засиделись до очень позднего вечера. Потому что коньяк не валерианка, его много выпить можно. Кот изредка приползал и нагло мяукал, требуя то ли еще рюмочку, то ли просто пожрать, а может быть, снова хотел принять ванну, но вот именно на нее уже имелись другие планы... С моим-то опытом в мытье всего на свете!
А статья в вечерке появилась через пару дней. Хорошая, хвалебная. В основном, правда, про пенсионеров и нашу «заботу». Про нас с кошаком ни слова. Ну и правильно, я ведь не для славы работал, все больше из-за денег и только иногда для удовольствия...

Петр Капулянский (с)

1007 +

18.

Жара
----
Тесно на лестнице. А я по привычке иду - руками размахиваю. Ладони расслаблены. Ну и шлепнул даму какую-то по заднице. Случайно. А рука приклеилась. Не оторвать. Она развернулась: - Что вы себе позволяете! - и пощечину дать хотела. А я влево-вниз ушел, у нее рука вокруг моей шеи обмоталась, на щеку и тоже приклеилась. Я ей: - Это вы что себе позволяете! – я женатый человек! Отец двух детей!

А рук не оторвать. Стоим. Ни туда не сюда. Поняли, что попадалово. Не сердимся уже. Вокруг клерки снуют. Вежливо стараются глаз не поднимать. Молчим.
- Долго, - спрашиваю, - стоять так будем? У меня совещание скоро.
- Долго, наверное, - отвечает.
- Меня Петя зовут.
- А меня Лида. Я в вашу фирму на собеседование, – смотрит уже поласковей. – Ты бы побрился, что ли. Рука вся как исколота.
- У меня ж борода специально. Щетина на щеках мягкая обычно, потому что длинная. Я ее раз в две недели сбриваю. Вчера вот. Не повезло тебе. – а сам чувствую, у нее попа горячая становится. Особенно возле края трусиков.
- Попробуем спуститься, а то неудобно тут стоять. Люди.
- Ага, - отвечает. И голос у нее уже плывет немножко. А я даже пальцем не двинул. Просто у меня ладонь такая, мягкая. Ну и щека тоже.
Мы шажок вниз сделали - нас качнуло. Наверное и не упали б. Но я рефлекторно свободной рукой ее поддержал где-то в районе груди. Тоже прилипла. И она меня ухватила за спину... В общем, один в один. Впаялись. И вот тут качнуло серьезней. Если б мой начальник по лестнице не поднимался, точно б навернулись. А так он руки расставил и поймал нас. Теперь втроем тут обнимаемся.
А Лида хорошая. Красивая. И фигура у нее. В общем, эрекция как на первом курсе. У меня. У начальника тоже, правда, как на третьем или четвертом (ну он и постарше будет). Неудобно очень потому что упирается это все в неизвестно что. И третья наша нервничает вроде. У нее ягодицы подрагивать начали. Что-то делать надо! На лестнице никто больше не появляется. То ли лифт пошел, то ли босса заметили, и обходят стороной. А еще мобильники одновременно у всех троих зазвонили – мужья, жёны. Наверное, это б все плохо кончилось - разводами, увольнениями, - но тут кондиционеры заработали, и мы постепенно отклеились друг от друга. Особенно я от начальства.
Разошлись по рабочим местам. Успокоились. Я подумал и мэйл шефу написал: «Извините, это не на вас». Хотя соврал, конечно. Такие как Лида у меня уже были, а вот начальство трахать не приходилось. Однако босс у нас умный - не поверил. Но и обижаться не стал. И даже Лиду на работу взял. Наверное, для маскировки...

© Петр Капулянский

1235 +

19.

Я недавно рассказывал моим детям о своей молодости, ну и вспомнилось как я в Советской армии служил. Было нас в казарме на пятьдесят человек все пятнадцать республик и еще какие-то автономные области. Был питерский якут, родину предков не помнил и не был там ни разу т.к. родился на Петроградской стороне, но из карабина стрелял изумительно, видимо у них это в крови. Был русский из Грозного, он уже тогда мечтал куда-нибудь уехать и не видеть больше площадь Копейку, это в 82-ом то году. Война-то лет через десять началась. Был армянин из Баку, но наверное он уже не живет на улице Таги-Заде, я ему писал, но он почему-то мне не ответил. Были сразу трое Семеновых из Вологды, не дружили между собой, все трое из разных призывов, не родственники, и ревновали к своей фамилии когда кому-то из них обьявляли наряд вне очереди. Самый смешной был москвич по фамилии Фукс, он все мечтал стать художником и рисовать инструкции и лозунги, но тут ему вышел облом, потому что художником уже был я. А был еще чеченец, который дружил с грузинами, потому что один из них был повар, а повара скоро сменили, и остался чечен без друзей. Мы кололи дрова для бани саперной лопаткой, мы добывали уголь для котельной из под снега. На дембельский аккорд я заливал каток и красил серебрянкой памятник Ленину. Но история не об этом.
Как-то раз я был в наряде с одним казахом, не помню уже караул или боевое дежурство. Короче, ночь - спать нельзя, а поговорить время протянуть можно, спрашиваю: "А как вы там у себя на гражданке развлекались?" Я имел ввиду клуб-дискотека-танцы. Он и говорит: "Мы, такие на конях галопом с горы спускаемся, у каждого в руке нагайка! И как давай этих городских гонять!"

700 +

20.

В преподы я попал случайно. До этого лет пятнадцать отработал гидробиологом в прикладном НИИ. А потом меня оттуда выгнали. Потому что разошёлся я с начальством во взглядах на докторскую степень. Начальство моё полагало, что доктор наук – это тот, кто ему угодил, нализал на более высокую должность, и теперь ему можно разрешить такую привилегию. А кто не лижет – тому, соответственно, не разрешить. Я же считал (и считаю), что доктор наук – это человек, сумевший написать и защитить диссертацию, соответствующую критериям ВАК, и точка. Ну, естественно, и попал я сразу после защиты под сокращение штатов. Помыкался без работы – да и подался в преподы.

Однако связей с коллегами из НИИ не терял, часто работал с ними. А когда удавалось, ездил и в ближние экспедиции на реки. При этом всегда старался брать с собой хотя бы несколько наиболее продвинутых студентов.

И вот однажды работали мы так летом на реках. Остановились на местном рыбзаводе, разместились в административном здании. В первый же вечер решили с коллегами, как водится, отметить начало полевого сезона. Проверил я, значит, как устроились четверо моих студентов в своей комнате, пожелал им доброй ночи и пошёл на кухню, к двум моим товарищам, к накрытому уже столу – сезон отметить, былое вспомнить. Сидим, отмечаем, вспоминаем. А студентам спать-то совсем не хочется, тем более ночи – белые. А у них много новых дневных впечатлений, вопросы накопились, хочется им меня расспросить, впечатлениями поделиться. Вот и направили к нам делегата. Вызвал он меня, просил к ним заглянуть, поговорить. Ну, я перед мужиками извинился, скоро, мол, вернусь, говорю – дело у меня неотложное. Да и пошёл к студентам.

Через полчасика возвращаюсь за стол, гляжу – а товарищи мои что-то пригорюнились, буйны головы повесили. Отвечают нехотя, односложно, какую-то свою тяжку думу думают. Наконец, один мрачно выговаривает: вот как, дескать, время-то людей меняет... Был ведь человеком. И второй поддакивает: точно, точно, был... когда-то! А теперь - вот ведь во что превратился, тьфу. Ну, я весь в непонятках, спрашиваю: да что случилось-то?

А они мне сурово: мдаа... знатный же из тебя "дедушка" получился, господин преподаватель!
Мало ему, что весь день детишек мучил своими поучениями!
Так нет – теперь он решил ещё и ночной зачётик устроить!

760 +

21.

Пацан у меня не то, чтобы особо заболел, но подприпростыл маленько. Жена по проверенному дедовскому методу ему банки решила поставить. Банки на антресолях нашла, а вот чем вату намочить, чтобы поджечь для разогрева — не обнаружила. Сходи, говорит, в аптеку, спирта прикупи. Ну, я шлепанцы напялил и вниз, благо аптека у нас на первом этаже. Зашёл, народу толкается немного. Когда моя очередь подошла, спрашиваю:

- Спирт есть?

Аптекарша на меня с пониманием посмотрела:

- Нет, — говорит, — запретили продавать.

- Из-за этого что ли? — я щёлкнул себя пальцем по горлу, получилось, кстати, почти профессионально, звонко так. Небольшая очередь обратила на меня внимание.

Я смутился и потише добавил:

- Мне — для банок.

- А, поняла... — улыбнулась продавщица, — так возьмите салфетки спиртовые.

И подала мне пакетик.

- А там точно спирт? — на всякий случай поинтересовался я.

- Чистейший! Фирма гарантирует, можете проверить.

- Нет-нет, я верю. Сколько с меня?

Салфетки стоили сущие копейки. Я сунул пакетик в карман и направился к дверям. Уже на выходе меня догнал какой-то смурной мужичок помятого вида.

- Слышь, братан, — деликатно дёрнув меня за рукав, поинтересовался мужик, — ты это... Ты их отжимаешь что ли? Поначалу я даже не понял о чём разговор, а он добавил — Ну, салфетки эти?

- Зачем отжимаю? — врубился я. — С утра их вместо жевательной резинки жую, самый цимес!

- А-а-а... — мужик задумчиво почесал репу, — скоко-скоко, говоришь, они стоят? ...

Зря, наверно, я это сказал, скоро видимо и салфетки запретят...

715 +

22.

Пошли с другом в воскресенье прогуляться. Дошли до зоомагазина на Арбате.
- О, - говорит друг, - надо же, я эту продавщицу знаю. - Подходит к ней. - Здравствуйте, - говорит, - вы меня не узнаете? Я у вас году в девяносто пятом обезьянку покупал. Она у меня ровно один день спокойно прожила. А потом разнесла всю квартиру к чертовой матери. Всю!!! Даже окна выбила - стулом. Я ее еще вернуть пытался, а вы не взяли.
- Все правильно, - отвечает продавщица, - мы животных обратно не берем.
- Не берут они! А я с этой обезьяной две недели жил! Две проклятые недели!
- А потом? - спрашиваю я. - Куда дел?
- А потом девушке своей подарил. И с девушкой тоже скоро расстался. Из-за этой проклятой обезьяны!

И такая за этой историей вселенская трагедия обозначилась, что я, нехороший человек, представив себе, как все происходило, очень смеялся. :))

565 +

23.

Я по натуре домоседка, потому и завела кота. Жили - не тужили, но вот пришлось на пару дней из города уехать. Куда котейку деть? У подруг и знакомых или дети (замучают), или своя живность (устроят моему дедовщину). Можно попросить какую-то из бабок-соседок, чтобы кормили, у меня с ними нормальные отношения. Но бабки склерозные, да и лоток чистить точно не станут. Жду лифта, подходит парень, сосед с другого этажа. Думаю - а что, если... Спрашиваю, как к котам относится? Нормально, говорит, своего вот скоро заведу. Я такая: "А возьми моего на 5 дней потестить!" В общем, договорились, кот со своим барахлом переехал, я оставила еды побольше и коту, и соседу, и уехала. По возвращении забрала свою живность... Ну что вам сказать? В первый же день стало ясно, что воду он теперь пьёт ТОЛЬКО из-под крана. Затем - что часа в три ночи у него теперь дополнительный приём пищи. Сегодня поймала его на том, что обои в коридоре шкрябает. И даже дело не в том, что шкрябает, а то, что теперь там чётко красуется "ХУ" и ещё одна вертикальная полоска (больше, видимо, не успел). Мужское воспитание, блин... Хорошо, хоть курить не начал.

901 +

24.

У моего соседа талант - безошибочно предсказывает погоду. Правда, всего на ближайшие пару часов. Но когда по Москве грозовые тучи бродят в непонятных направлениях, это очень даже актуально. Я вот в магазин успел сегодня сбегать по его прогнозу, не промокнув, и в парк не пошёл. Спрашиваю, как он погоду предсказывает. Оказывается, всё просто - курит на лестничной площадке в форточку. Дым наружу идёт - погода скоро ухудшится, и наоборот. Я сначала не поверил, а потом понаблюдал и понял - если давление падает, воздух из помещений наружу просится. Так что простая сигарета заменяет соседу целый барометр, со всем Гидрометом впридачу...

433 +

25.

Закулисная жизнь хорошей гостиницы

Вступительные пояснения.
Отдел продаж в гостинице – неотъемлемая часть ведения бизнеса. Sales and
marketing департамент должен заниматься продажей ночей/номеров оптом.
Контракты обычно заключаются с турфирмами, посольствами, крупными
корпорациями, частными компаниями, международными организациями и тд. В
общем, все, кому нужна гостиница часто и подешевле, чем по цене висящей
у стойки регистрации.
Но, как водится, в нашей стране отдел продаж занимается еще и совсем не
ее делом – рекламой, выставками, общением с недовольными клиентами,
улаживанием конфликтов, свадьбами/корпоративками/днями рождения и тд. Это
в случае, если в гостинице есть ресторан, клуб, кафе.
У нас это все было. Плюс – дежурства по гостинице раз в две недели, в
ночь.

***
Съезд проституток

Захожу утром в гостиницу из подземного гаража, сразу в кабинет охраны
(отметиться о прибытии). Процедура обязательная, фиксируется на
видеокамеры, ставится подпись в журнал прибытия.
- Привет, Вась. А что за шум в холле?
- А ты выйди, глянь.

Выхожу. Оx....
Весь холл гостиницы забит проститутками. В 9 утра!
- У нас тут международный съезд проституток? Будут писать устав,
корпоративные правила и выдвигаться в парламент?
- Не, два автобуса турков щас прибудут с аэропорта. Хрен знает, как эти
овцы узнали. Часов с восьми заполонили весь этаж.
- Ахуеть.
- Аха. Зато какие продажи в баре с утра - закачаешься. Даже коньяк
двадцатилетний покупают.
- Наверное, это выпи (ВИП категория проституток) разоряются. Показывают
молодняку, как надо жить, к чему стремиться. Делятся накопленным опытом
и славой, так сказать.

***

Суровые натовские парни

Звонок с ресепшна (стойка регистрации внизу).
- К вам тут из НАТО.
- Ок, щас спущусь. Пригласи их в лобби бар, скажи бармену, пусть даст им
там кофе-чай, только не алкоголь.
* Алкоголь иностранцам предлагать нельзя, так как у нас он недорогой по
сравнению с их странами, и если это еще и нахаляву, то они тычут пальцем
сразу в самые дорогие сорта коньяка. И не понимают, что даже если
угостили, то стоит тормознуться после одной дозы. Чуть ли не требуют
сразу всю бутылку на стол.
Через пару минут перезванивает бармен.
- Соки им предложить можно?
- Можно.
- И фреш?
- И фреш можно. Только в разумных пределах. Если что, говори – апельсины
закончились.
* Опять же – меры, суки, не знают. Могут ведро сока выдуть за час
переговоров.
Спускаюсь вниз. Захожу в бар, в этот момент звонит один из мобильников
(у меня их два, плюс телефонная трубка, которую обязана носить с собой).
Останавливаюсь у первого попавшегося пустого столика, ставлю папку на
стол, говорю с кем-то.
В двух метрах за столиком сидят трое иностранцев – два пендоса и один
итальянец (через несколько месяцев работы различаешь их по рожам и
степени дебиловатости улыбки). Итальянцы, кстати, обычно наглее себя
ведут – разваливаются на всю прилегающую территорию и лыбятся оскалом
хозяев жизни.
Заканчиваю телефонный разговор, собираю свои вещи в охапку. В это время
слышу диалог (на английском):
- Глянь, какие у нее ножки!
- Ага, а губы какие, небось, сосет, как пылесос!
- Обожаю худеньких, в строгом прикиде и в очках. Прям представляю себе,
как кончаю ей на очочки!
*К слову, это обо мне. Ношу очки, ненавижу этот аксессуар лет с
четырнадцати, но.. на линзы не перехожу принципиально, так как таким
образом (сама удивлена, но это так) фетиширует огромная часть мужского
населения страны. Любой штрих, помогающий предрасположить клиента к
подписанию контракта мне на руку. Так что, линзы – нафик! И да –
внешность была главным козырем при поступлении на работу, помимо всего
прочего. Я честно прошла собеседование с толпой других желающих, все
тесты, но окончательный выбор директор сделал в мою пользу именно из-за
внешности. Ибо контракты, в основном, подписывают мужчины. Падкие на
худеньких, в облегающих юбках и пиджаках, в рубашках с глубоким вырезом,
со строгой прической, в очках и с пухлыми губами. Единственная уступка с
моей стороны – перекрасилась в блонду. Брюнетка в очках и строгом
прикиде вгоняет их в ступор, зачастую. А блонда – существо безопасное.
Слышу, значится, я весь этот разговор, подхожу к ним, ослепительно
улыбаясь, и говорю:
- Здравствуйте, джентльмены!
Поначалу стушевались – слышала я или нет весь предыдущий диалог? Делаю
вид, что музыка громкая, что даже звука не просочилось в мои
блондинистые уши. Расслабились.
Через минут сорок бурных обсуждений пихаю контракт, так как сошлись в
цене. Подписал итальянец, оказалось, он выше по званию, полковник,
чтоль. У одного из пендосов на пальце красуется перстень USMA (West
Point Military Academy, обычно с гравировкой года выпуска). Фигассе,
наверное, потомственный военный? Спрашиваю, так и есть, какой-то там
Ричард Гринфилд Третий (приблизительно так).
В общем, встаю, опять собираю манатки. Бармен приносит чек, который они
кидаются оплатить. Останавливаю движением руки (хренли, ток что
подписались выплатить тыщ сто баксами! Я добрая и душа у меня широкая),
подписываю чек на баксов двадцать. Итальяшка и один из пендосов
подскакивают, выступают с предложением угостить меня встречно. Вечерком
и в каком-нибудь ресторане.
Мило улыбаюсь:
- Да нет, что вы? Мне это ничего не стоит. Гостиница выделяет спец.
бюджет для угощения дорогих гостей.
- Ну, вы такая милая девушка, может обдумаете предложение об ужине в
ресторане?
- Мм.. Знаете, думаю нет..
- Почему? Мы вам неприятны?
- Да нет, что вы.. такие милые парни, такие воспитанные.. вон даже
потомственный офицер среди вас.. Просто боюсь, что вы потребуете от меня
поработать губами как пылесос. Да и очки мне мои слишком дороги, чтобы
их пачкать..
Ступор. Молчание ягнят. Окаменевшие статуи. Мило улыбаюсь:
- Увидимся на сборах, господа..
Да, они тут у нас проводили какие–то учения, через недельку заселили
всю гостиницу офицерами разного ранга. Проститутки ходили по коридорам в
раскорячку, ошалевшие от выпивки и подарков, прям корпоративный праздник
у них был. Но это позже.
На следующий день мне в офис принесли огромную корзину цветов с
извинениями. Пох, пожрать и выпить я и на работе могу, и оч даже
неплохо. В нашем ресторане. Один из лучших в городе.

***
Бабуля и турки

Дежурство.
Как я его ненавижу. Надо обойти все этажи, проверить наличие лампочек во
всех коридорах, уборку в незаселенных номерах, спуститься в гаражный
подвал и проверить все там. В общем, проверяем даже чистоту кухни в
ресторане и в раздевалках горничных и простых рабочих. Ходишь, как
придурок с четырьмя листиками, и ставишь галочки в нужной графе –
отлично, хорошо, удовлетворительно, плохо, ужасно.

11 вечера.
Спускаюсь в тренажерный зал, работает круглосуточно. Одно из требований
на моей смене (бзик у меня такой, личный), чтобы в тренажерке не было
вони. Знаете, входишь иногда в спортзалы и там висит запах застарелого
пота. Постоянно ругаюсь с персоналом тренаджерки, чтобы проветривали
зал, когда нет посетителей. Им лень. А мне противно, мы тоже туда ходим
пару раз в неделю, после работы. Раздаю обычные п..., заставляю открыть
окна при мне.
Звонит мобила, не успеваю ответить, оттуда раздается истеричный плач
девочки с ресепшна. Поднимаюсь наверх.
На ресепшне плачет девочка, напротив нее сидит старушка американка, лет
60, тоже рыдает. Пять минут успокаиваю обеих, пока, наконец, они внятно
рассказывают, о чем речь.
Бабушка – представитель МВФ (Международный Валютный Фонд), поселилась на
верхних этажах, хотела вид на город. Рядом в номерах с обеих сторон,
заселили турков (б..., какой идиот это сделал?? Убью завтра!). Горячие
турецкие парни позвали проституток, часов в 9 вечера. Выпили, начали
шуметь, проститутки – скакать по койкам и орать.
Старушка потерпела, а потом решила разобраться с этим лично. (Вот наx...,
спрашивается? Не делайте таких глупостей! Звоните на ресепшн, есть
обученные люди для этого! Только внятно объясните ситуацию, не истерите)
Стучится в дверь соседнего номера, она открывается, и тут старушка
(может, за последние двадцать лет впервые?) видит абсолютно голого
мужика турецкой наружности, который недвусмысленно трясет перед ней
огромным половым x... и зовет бабулю внутрь, присоединиться к веселью.
Вот это был бы трэш, если б она вдруг распахнула халат, потрясла бы
перед ним сморщенными сиськами, и вошла бы! Нравственность бабули
оказалась на высоте – она заорала и понеслась к себе в номер, позвонила
на ресепшн и кричит в трубку – ХЭЭЭЛП! ХЭЭЭЛП!
Эта (вторая дура, завтра ей влетит по первое число за такое), бросает
регистрацию на произвол судьбы и несется наверх, думая, что бабка отдает
концы инфарктом!
На этаже ее встречает разбушевавшийся голый турок, скачущий примат по
коридору, и пытается насильно затащить в злополучный номер. Бабка,
стоявшая на стреме у дверей, выскакивает с феном (!) в руках, п... турка
по башке, спасает девочку, и они обе наперегонки бегут вниз по лестнице!
Кто победил – не знаю. Но фен у бабки в руках до сих пор. Треснувший,
б...! Делаю пометку в блокноте – сменить фен в таком-то номере.

11.15 вечера. Мило улыбаюсь, отправляю дуреху обратно на регистрацию,
бабушке заказываю травяной чай, беру охранника и поднимаюсь наверх.
Турок есть. Голый, действительно. x... огромен, обе свидетельницы не
соврали. (Про себя ржу и думаю – если их спросить, как турок выглядит
сам по себе, вряд ли помнят. Но x... описали верно). Так-с, он (турок, а
не x...) ломится к бабке в пустой номер, орет че-то на своем, но тут и
без переводчика понятно – угрожает поиметь ее во все ее старческие
отверстия за нанесенный феном ущерб башке.
Охранник его быстро скручивает в бублик, зовет по рации подмогу.
Заходим в номер – иттиить, бедлам! Второй турок трахает проститутку на
балконе, перегнув через перила (вдруг уронит, а? не первый этаж, все
же), пока его соотечественника бабка в коридоре расхерачила. Вторая
проститутка, совершенно голая, лежит на кровати, что-то уплетает за обе
щеки, и смотрит по телевизору – ну кто бы мог подумать? Дом 2!
Через 10 минут они все в моем кабинете, в присутствии охраны. Турков
выселяю нахер, пусть идут другим гостиницам мозг имеют. У девок проверяю
паспорта, даю охране, чтобы отсканировали, заношу в черный список. У нас
они больше работать не будут.
Бабушку переселяем в люкс за счет гостиницы. Присылаем в номер
шампанское, корзину с цветами и с фруктами. Хотя, судя по ее тоскливому
взгляду, предпочла бы турка. Наверное, уже сожалеет о поднятой буче.
Лицемерка хренова! Но мило улыбаемся друг другу. Подписывает бумагу, что
к нам претензий не имеет и всем п... как довольна.

00.45 вечера. Пью кофе в баре. Бармен слушает историю и ржот до слез. В
благодарность подливает в кофе каплю коньяка, хорошего. Беру бумажки и
иду проверять дальше гостиницу.

01.00 Опять пью кофе. Иду в кабинет заполнять отчет о проверках. И
отдельный отчет о произошедшем.

03.00 Еду домой. Слава Богу, завтра работаю с полудня.

***
Корейцы

9.00 Захожу в гостиницу к охране, на подпись.
В холле опять толпа проституток. б..., когда это закончится?
- Опять турки, Вась?
- Неа. Корейцы, дни корейской культуры.
- Ну, слава Богу, хоть не турки.
- Да нет, уж лучше б турки. Корейцы похуже будут.
- WTF?!
- Сама увидишь.
- Их тоже пара автобусов?
- Неа, всего двадцать с чем-то.
- А нахрена им этот парад телок?
- Так они по 4-5 телок за ночь приходуют, сразу оптом берут.
Поднимаюсь к себе в кабинет, включаю компьютер. Начинается рабочая
рутина, звонки, договоренности о встречах. Все это время меня преследует
мысль, что у айтишников рядом кто-то смотрит порнуху на полный звук.
Иду к ним:
- Ребят, вы охренели? Вырубите порнуху. Тут люди ходят, рядом
коференц-зал.
- Это не мы.
- А кто?
- Корейцы, над нами полулюксы.
- … Прям с утра?
- Резкие парни, полчаса назад заселились и уже приступили.
Айтишники ржут. Я тоже. Зато остальным постояльцам не до смеха. Звоню на
ресепшн:
- В каких номерах узкоглазые?
- Минутку. – Выдает список на 24 комнаты. Прилежно записываю.
Звоню во все номера, вежливо прошу не шуметь. Объясняю, что нам пофигу,
чем они там занимаются, пока они не мешают остальным. Все вежливо
обещают держать себя в руках, кроме одного. Какой-то крутой мелкий п...
(наверное, директор?) посылает меня, и говорит, что имеет право делать
все, что ему взбредится, если это в рамках закона.
Вежливо ему объясняю, что если будет шумно, перекроем проституткам вход
в гостиницу на пару дней, пока у них тут дни культуры. Он, также матом,
говорит, что не проблема – привезет себе из города. Вежливо объясняю
ему, что их никто не пропустит в гостиницу. Поставим охрану у лифта и
лестниц, и хрен кто пройдет в номера, кроме постояльцев.
Угрожает переехать в другую гостиницу. Да на здоровье! (думаю). Ему
говорю – мы ничего из этого не сделаем, если он пойдет нам навстречу и
не будет шуметь. Довольно лопочет в трубку и обещает быть послушным
мальчиком. В качестве бонуса объясняю ему, к кому обратиться из охраны,
чтобы ему поставили лучших девочек в городе.
После полудня получаю в подарок огромную коробку конфет от неизвестного
мне узкоглазого, в благодарность за лучших девочек. Иду к айтишникам и
разделяю с ними конфеты, сама столько не съем.
Слава Богу, не мое дежурство. На второй день весь персонал жалуется, что
охи-ахи-вздохи продолжались до рассвета.

***
Конфликт Севера и Юга

Голладцы. Это п....
Норвежцы – это п....
Финны – п... полный.
А если они все вместе собираются в одной гостинице? Козырный п... ©
Сцуко, мое дежурство.
Наученные горьким опытом, охранники заранее готовят инвалидки в
количестве двух штук. Кто не понял – инвалидные коляски. В гостиницах
держат такие, чтобы перевозить пьяных вдрызг, вместо того, чтобы тащить
их на руках.
Начальник охраны с утра продумывает расположение «огневых точек», чтобы,
если что – совершить перехват и не дать горячим северным парням нанести
ущерб гостинице. А то потом спросят с него.
Выхожу в холл, встреча с представителем посольства Египта. Чурка
немытая, лет 30-ти, сидит в лобби баре, дорогой костюм, галстук ручной
работы и вся фигня. Огроменный золотой перстень с брилликами и браслет
на своем законном месте. Здравствуйте, братья арабы.. б...!
Переговоры проходят успешно, арабы в основном, редко торгуются с
женщинами, считают это ниже своего достоинства. Подписываем
предварительный контракт.
И тут он выдает:
- Я тоже поселился в этой гостинице с семьей. Мы взяли четыре номера на
верхнем этаже.
- У вас такая большая семья?
- Нет. Я, жена с двумя детьми, наложница с сыном и няней, и отдельный
люкс для меня. Тишину люблю.
Наложница?! Думала, такое только в книгах про Роксолану и Анжелику
остались. Пипец, еще и хвалится, гад. Натянула дежурную лыбу на лицо.
Хрен с ними, с ихними порядками.
- Мадам, а вы не хотите вечером заглянуть на бокал вина? Незнакомы мне
город, страна, обычаи, расскажете. Не люблю скучать в одиночестве.
Это он, типа, новую наложницу ищет?
- Нет, спасибо. Я бы на вашем месте не скучала, с такой-то свитой.
- Я, - говорит, - очень состоятельный человек, могу достойно
отблагодарить, если чо.
- Я, - говорю, - очень претенциозная дама, если чо. Меньше, чем на
конезавод, не согласна.
- А зачем вам конезавод? Лошадей так любите?
- Нет, жеребцов. Они прекрасны.
Чувак впадает в ступор, ищет подвох.
- Вас размеры жеребцов впечатляют? – в глазах неподдельный интерес.
Делаю оскорбленную рожу.
- Нет, скакать люблю, быстро и с ветерком.
Собираю бумажки и сматываюсь к себе. Готовлюсь к вечернему дежурству.
Араб остается в раздумьях. Либо приценивается к конезаводу.
21.00. Все тихо. Северные парни мило беседуют в лобби баре, попивая «ее,
родимую». Рядом шмыгает стайка проституток, совершая облет территории
бара, с целью обратить на себя внимание.
22.00. Начинаю обход гостиницы. Пока все спокойно.
22.45. Звонок мобильника разрушает все мои надежды на спокойное
дежурство. Драка в баре. Между норвежцами и арабом!
Поднимаюсь туда на скорости. Разбор полетов.
Итак, араб спустился в бар попить кофе на ночь и, возможно, снять себе
девку, пока жена и наложница с няней укладывают его детей спать.
Разговорились с северянами, потом пошел спор о том, чей уклад жизни
лучше – христиан или мусульман. б..., не могли другую тему для
разговора найти? Драка на почве религии? Уж лучше бы из-за баб подрались.
Оказывается, я глубоко ошиблась. Драка произошла на почве спора – чья
дурь лучше, голландская или е...?
Ппц. Хорошо, хоть отделались ссадинами и царапинами, и ничего не успели
сломать – ни друг другу, ни мебель. Но араб, несмотря на холеный вид,
успел сложить парочку северян, пока охрана подбежала. Не ожидала.
Надо уладить конфликт, чтобы не было претензий к нам. Мирятся, даже
вроде как пожимают друг другу руки. И широкая арабская душа решает
угостить всех в баре (не соврал, насчет состоятельности-то).
Северные горячие парни загружаются водярой по самое не могу (за чужой-то
счет?), двоих увозят наверх на инвалидках, еще двое стойко держатся
наравне с арабом. Епть, а как же ислам, запрещающий спиртное? Судя по
всему, когда речь идет о мерянии письками (кто больше выпьет), арабы
начисто забывают о Коране.
24.00. Еще бухают.
24.20. Одного финна вылавливают у бассейна, проскользнул туда порыгать.
Хорошо, не успел в воду. Очистка бассейна и замена воды – процедура на
двое суток.
И дорогостоящая.
02.00. Пишу отчеты.
03.00. Еду домой.

***
Бывший наш

Хуже наших бывших соотечественников, добившихся чего-то в жизни «там»,
может быть только понос.
22.00. Звонок с ресепшна, и, как назло, мое дежурство.
- Проблемы с постояльцем из полулюкса № **. Требует к себе представителя
администрации.
Поднимаюсь к нему в сопровождении охранника, согласно инструкции. А
вдруг там маньяк, а я ж безоружна?
В номере – приличный дядька лет сорока, говорит со мной на прекрасном
русском. Перепроверяю в базе, может ошиблась девочка с регистрации?
Сказала же – американец. Оказывается, не ошиблась, в 70тые свалил с
родителями в США, белорус по рождению.
Спрашиваю, в чем претензия.
Оказывается, ему мешает фонарь на улице. Светит прямо в окно и мешает
спать.
Предлагаю закрыть окно шторами. Нет, не любит опущенные шторы. Предлагаю
переселить его в другой номер. Нет, ему нравится этот вид, и он уже
распаковался. Говорю – это все, что мы можем сделать для него.
Он говорит – нет, не все. Предлагает позвонить в мэрию и потребовать
отключить фонарь. Именно этот.
Я в шоке. Он злорадно улыбается.
Сука, он представитель Международного Банка, от него зависит подписание
контракта с нами.
Вежливо улыбаюсь и говорю – посмотрю, что можно сделать. Умалчиваю о
том, что фонарь на гостиничной территории, и он принадлежит «нам».
Спускаюсь вниз, вызываю техников, прошу отрубить злополучный фонарь.
Чешут репу, но каким-то образом минут через десять его вырубают.
Присылаю в номер корзинку с фруктами и бутылку вина с извинениями за
предоставленные фонарем неудобства.
На второй день контракт подписан, мужик с уважением поглядывает в мою
сторону и почти не торгуется.
Представляю себе, как он будет рассказывать на родине, что ради него,
город отключил фонарь.

***
Причиндалы проституток

Опять мое дежурство. Звонок с ресепшна.
- У нас проблема в номере ***.
- В чем именно проблема?
- Постоялец жалуется на вонь.
- Хорошо, скоро буду.
Поднимаюсь в номер. Постоялец, приятный такой дедушка, открывает дверь.
Ну, думаю, опять бзики и глюки на старости лет. Прохожу в комнату.
Старикан прав – воняет так, будто стухла стая мышей.
Звоню на ресепшн, переселяю деда в другой номер, с дежурной корзинкой
фруктовой и вином в качестве извинений.
Принимаюсь искать источник запаха, переворачиваю всю комнату верх
тормашками – ничего.
Успокаиваюсь, и как собака – иду по запаху.
Нифига – источник не могу найти, хоть ты тресни. А вонь все сильнее и
сильнее.
В какой-то момент подзываю охранника и вместе поднимаем матрас с
кровати. И охреневаем – под матрасом коллекция из 6-7 штук
использованных прокладок.
Вонь становится невыносимой.
Вызываю уборку, делаю соответствующий доклад на службу уборки (иначе
меня поимеют за переселение деда в другой номер), иду вниз.
Проверяю по базе, кто заселялся в этот номер последние две недели – если
женщина, то занесем в черный список и у нас она жить больше не будет.
Нифига – одни мужики, ни одной бабы.
Ясно, проститутки гребаные.
Звоню охране, говорю – организуйте встречу с их старшей.
Через часик она появляется, запыхавшаяся и идем в бар. Садимся, пьем
кофе, обрисовываю ситуацию. Она краснеет – бледнеет - опять краснеет.
Вытаскивает какой-то блокнотик, что-то там смотрит, хватает мобилу,
звонит кому-то и шипит:
- Чтобы через 20 минут была здесь!
Поднимаемся ко мне в кабинет, вежливо общаясь. И тут приезжает
молоденькая пацанка, лет двадцати.
Ее старшая, долго не думая, хватает девку за патлы и – е... башкой аб
стену! Потом еще раз, x... об мой стол. С непроницаемым выражением лица
убираю бумаги в сторону – чтобы кровью не накапало на них. Да и кто я
такая, чтобы вмешиваться в их корпоративные разборы?
- Сука, б...! Я ж тебе сколько раз говорила – есть мусорные ведра для
прокладок, тварь е...!!
Хрясь еще пару оплеух.
- п... отсюда, неделю штраф, коза драная! Будешь отрабатывать, иначе
п... оторву и скормлю тебе же!
Девка, поскуливая, сливается с горизонтом, старшая пытается отдышаться.
Также молча, я наливаю даме стакан воды, протягиваю. Она отпивает пару
глотков:
- Анна Владимировна, огромное вам спасибо, что не подняли большой
скандал. Я ж знаю, как к вам конкуренты ломятся, хотят нас отсюда
вымести. Спасибо, что поговорили со мной.
Встает и уходит.
Сдаю дежурство, пишу отчет, еду домой.
На второй день получаю подарок – красивая коробка с шикарными духами, и
всякие женские финтифлюшки – помада, блеск для губ, лак для ногтей, и тд
и тп. Все – оригинал, я в этом разбираюсь.
Приняла без зазрения совести. Хоть что-то с этой б... работы я должна
поиметь, кроме зарплаты.

На этом все.
Если вдруг у кого-то возникнут вопросы, почему так часто упоминаются
проститутки, и почему мы их пускали в гостиницу.. Это часть бизнеса, от
которого никто, в здравом уме, не откажется. Проститутки – привлекают
клиентуру также, как и хороший сервис, вкусная еда. И это – прерогатива
охраны. Они их, как минимум, контролируют. Чтобы ходили к врачу,
одевались и пахли дорого, вели себя прилично, и так далее. Если это
нельзя остановить, то надо взять под контроль.
Помимо вышеперечисленного, охрана на них делает бешенные деньги. Каждая
на входе оставляла минимум двадцатку. Каждый охранник делился с
начальником. По слухам, начальник охраны за два года построил себе
невьебенный дом.
Мы, простые работники администрации, фактически зам. директора по разным
департаментам, жили на одну зарплату и были нищие по сравнению с
охраной.
В общем, древнейшая профессия в мире не потеряла своей актуальности.

1830 +

26.

ЛОГИСТИКА
Старый анекдот:
«К венерологу пришел мужик, вывалил на стол свой опухший причиндал и
говорит:
- Доктор, пожалуйста, боль снимите, а опухоль оставьте... »


Мой давний друг - старый КГБшник Юрий Тарасович рассказал мне занятную
историю из далеких 90-х.
Белорусско-польская граница.
Ранним утром таможенник вышел из своего поста на улицу, чтобы спокойно
покурить, мечтая о скорой пересменке.
Машин немного, жить можно. Вдруг видит на дороге валяется какая-то
железка странной формы размером с кулак. Пнул ногой, поднял, вернулся на
пост, за полчаса с трудом раскурочил... А коробушка полна кокаина...
Завели уголовное дело и стали соображать – как эта бронзовая чушка
попала на дорогу, прямо под ноги таможенникам. Отмотали пленку,
тщательно отсмотрели камеры наблюдения и заметили: вот дорога пустая, а
вот заднее колесико КАМАЗа проехало и на асфальте уже запрыгала веселая
кокаиновая погремушка...
Быстро установили владельца машины и призадумались. Сыщики осознавали,
что способ перевозки уж очень хорош своей беспроигрышностью:
бесформенная на первый взгляд бронзовая чушка, вбивается в промежуток
между задними колесами КАМАЗа и весело крутясь, спокойно едет через
таможню. Собака не унюхает, уж очень хорошо запакован контейнер, ну а
если найдут, то с водителя и взятки гладки, дескать: «Я не я, ничего не
знаю, не мое. Может, наехал где-нибудь колесом на дороге, оно и застряло
как камень. А что это? Откуда? Разбирайтесь без меня... »
Конечно же, потягают изрядно, но отпустят на первый раз, злой умысел
ведь не докажешь...
Целую неделю, оперативники круглосуточно всматривались в даль, не едет
ли «их» долгожданный КАМАЗ. Наконец является под утро голубчик.
Театральный захват с криками и стрельбой, дикий безрезультатный шмон и
наконец предъявление водителю бронзового контейнера...(а вдруг прокатит
и он сдуру признает свою вещицу...) Неожиданно камазист вместо того
чтобы наглухо все отрицать, искренне обрадовался и сказал:
- Ну слава Богу нашлось! Спасибо мужики! Так вот где я его посеял! Но вы
все равно ничего не докажете - это не мое... »
Далее началось совсем уж неожиданное, казалось, что камазист вот-вот
полезет целоваться с группой захвата, которая еще недавно складывала его
мордой в лужу, тут он и попросил «докторов», чтобы они боль сняли, а
опухоль оставили:
- Хлопцы, я вас очень прошу, а вы постарайтесь довести это дело до суда,
чтобы меня помурыжили-помурыжили, а я бы все отрицал и меня в конце
концов отпустили бы...? Доказать же все равно вы ничего не сможете... А?
Ну, пожалуйста, очень нужно...
Следователь немало удивился и подумал, что мужик решил закосить под
дурочку, но зачем, ведь ему и так ничего особо не угрожает...?
И тут камазист расставил все на свои места:
- Мужики, вы поймите, я человек маленький, вожу овощи, а за каждый
провоз вот этой дряни, хозяева мне платили по двадцать баксов всего, я
не лез в их дела, они даже сами мне в колесо эту штуку забивали, сами за
границей и вытаскивали... Но вот когда потерялся этот, мои хозяева,
бандитские морды, решили что я его специально умыкнул. Сначала даже
убить хотели, а потом разрешили мне продать квартиру, чтобы с ними
расплатится.
А что, та железяка и вправду стоит как квартира или они меня дурят? Ну,
вы поможете мне с судом, чтобы они поняли, что это не я взял и чтобы на
суде обязательно сказали сколько внутри было и на какую сумму...?
Конечно же, следователь ему помог, но и камазист в долгу не остался,
даже несколько перестарался - дал такую кучу показаний, что хватило и на
суд и даже на то чтобы взять с поличным и закрыть хозяев этого
простодушного пациента. Опухоль оставили, а боль сняли, но не сразу...
все-таки пришлось мужику на годик задержаться у «венеролога», зато
квартира цела осталась.

P.S.
Однажды камазист явился к следователю на очередной допрос сам не свой,
злой как сторож с холостыми патронами...
Камазист:
- Вы представляете каких идиотов держат в наркомафии!!!?
Следак:
- А что случилось?
- Этим уродам только бы простых людей зря мучить! Таких как я. Гоняют
нас туда-сюда, а денежки себе...
- К чему вы клоните?
- А к тому, гражданин следователь, что недавно в нашу хату кинули одного
мужика, который тоже, как и я попался на кокаине... Так вот, я возил
кокаин от нас в Польшу, а он из Польши к нам... Скоро 21-век на дворе! Я
вас спрашиваю: Где элементарная логистика!!?

947 +