славный молчал → Результатов: 3


1.

В некие времена жила-была девушка Таня. Веселая разбитная разведенка около 30. Внешне совершенно обычная для Кубани, увесистный кубик такой, на крепких ножках. Работала где-то кладовщицей, жила в общежитии – словом, дама из тех, чей поезд уже ушел.
Но Татьяна не отчаивалась, раз в неделю, начесав волосы и надушившись «Красной Москвой», в компании таких же общежитских горемык, обязательно появлялась в «Клубе за 30». Там эти девчата чаще всего подпирали стены и перехихикивались, скрывая смущение.
Но вот однажды... Он возник внезапно: широкоплечий, молодой, невозможно красивый. Подошел к Тане и, галантно преклонив голову, пригласил на танец. И закружилось!
О том что у соседки появился кавалер мы узнали по запахам из общей кухни: убегало молоко, дымясь, в уголь превращалось мясо, а Татьяна, запахивая халатик, выбегала из комнаты со смущенной улыбкой: «Извините!»
Народонаселение общаги взирало на влюбленных с некоторым недоумением: уж очень разные они были. Танюха хоть и была белозубая хохотушка, но до Анджелины Джоли явно не дотягивала. Однако гордый красавец Алесандр явно намеревался задержаться надолго.
- Бандит? Отсиживается? Да не похож вроде. От алиментов прячется? От армии косит? – гадали удивленные девчонки.
Но потихоньку все устаканилось, к молодым привыкли и жизнь покатилась дальше.
Пока не появилась она. Да-да, Анджелина.
Она посмотрела на Сашу долгим взглядом, раздула ноздри и сообщила окружающим: «Я не буду считать себя женщиной, если не отобью.»
Татьяна конечно же пыталась противостоять, но ноги от ушей, точеный профиль и грудь 5 размера в вырезе до пупа сделали свое дело.
Я встретила Таню на остановке весной. Похудевшая, сгорбленая, с какими-то сумарями в руках она ехала в свою станицу.
- Ты вернешься? – спросила я ее.
- Пока не знаю.- ответила она тихо и отвернулась.
Но и у новой пары не все ладилось. Привыкший к Таниным борщам, котлеткам и пирожкам Саша тихо зверел от гламурного кофе, легких печений и овощных салатов – Джоли блюла фигуру. Как-то я застала парня на кухне с прозаичным куском колбасы на тарелке. Альфа-самец яростно жевал, глядя в пространство: похоже сексуально-оргазмический наркоз начинал сдавать.
Как-то тихо подкралась осень. Однажды утром я проснулась от манящего сытного запаха. Вышла и застыла на пороге общей кухни. Таня, еще более кругленькая, в изящном передничке, с умопомрачительной халой на голове, жарила на огромной сковороде розовые куски телятины. Вокруг, разинов рты, толпился народ.
Когда же, наконец, появился красавец Саша, Таня стоически даже не повернула головы. Как бы в задумчивости, она не спеша подплыла к окну, вынула пультик из кармашка и... За окном тонким писком отозвалась роскошная серебристая иномарка.
Ух ты! – потрясенно выдохнуло народонаселение.
Через полчаса Татьяна бегала у меня по комнате и рыдала, воздевая руки: - Господи, да я же все лето ползала по этому полю с чесноком, я одна все выполола! На коленках, на коленках! Собрала урожай, продала на рынке, машину эту чертову купила, а он даже не посмотрел!
Я только вздыхала: чем тут поможешь!
Анджелина, чувствуя мощное дыхание соперницы, собралась, напрягла все ресурсы и быстренько купила комнатку в коммуналке. Влюбленные переехали.
Татьяна сникла. Бесхозная иномарка с месяц торчала у входа, потом пропала.
А в ноябре рыженькая Таня родила сына. Славный мальчуган, жгучий брюнет, большеглазый и крикастый. Сашкин портрет.
Я ехала в автобусе, когда кто-то тронул за плечо. Обернулась – Саша. Все такой же умопомрачительно красивый. Только поникший и грустный. Стоял, молчал.
Тут меня вдруг переклинило: я вспомнила Анджелину, ее бездумное и азартное «отобью!», маленького мальчика, который будет расти без отца, Танюху, ее красные от бессонницы глаза... И!
- У тебя сын, – зло сказала я – мальчик, тоже Саша!
Мужчина удивленно поднял на меня холодные, прищуренные глаза, а потом... А потом что-то дрогнуло в его взгляде.
Вечером, когда я пришла с работы , у дверей меня уже ждала Таня с ребенком на руках.
- Там этот пришел со своей...
Разъяренная Анджелина на нас даже не вглянула. Она носилась по комнате:
- Посмотри на нее, она же старая, некрасивая, а ты! Вы не пара! Что люди скажут! Надо мной смеяться будут! Какая же я красавица, если тебя не удержала!
Саша ее не слушал, он смотрел только на Таню:
- Танечка, прости меня! Прости ради сына!
И Анджелине:
- Ты все сказала? А теперь меня послушай. У меня сын. Кончились игрушки! Ребенка не брошу!
Красотка поперхнулась словами, бешено крутанулась на высоченных каблуках и вынеслась из комнаты.
... Конечно же Таня простила Александра. Сердце - не камень.
Иногда забегает ко мне, смеется в кулачок:
- Сидит возле кроватки как завороженный, не дышит даже!
И счастливая улыбка освещает ее круглое толстощекое конопатое лицо.

2.

Славный город Ноябрьск. Поехали с группой геологов и коллегой-французом в одну из многочисленных в этом городе нефтяных контор, порешать производственные вопросы. Погода с утра отличная, минус сорок (для Ноябрьска это нормально). Гостеприимный хозяин кабинета угощает нас дорогим коньяком из холодильника(!). У француза глаза из орбит – если тут вдруг есть неупотребляющие, то справочно: холодный коньяк – это примерно такой же моветон, как и горячая водка. Но из толерантности пьёт с нами.
На обратном пути в наш офис француз бурчит всю дорогу на этих пьяниц русских. Француз свой, много лет с ним работаем, друг друга не стесняемся.
- Ты бы уж молчал, Даниэль. Ты вообще конченый алкоголик.
- Это почему?! (беспредельное возмущение)
- Потому что в Париже только пять утра, а ты уже в стельку.
Сраженный неопровержимостью аргументации француз долго не мог обрести душевное равновесие.

3.

В ПОЛИЦИИ.

У меня вчера в трамвае,
Пропал из сумки кошелек.
Уверен я, его украли,
Я потерять его не мог.

Иду в полицию я робко,
Хочу о краже сообщить,
Чтобы вора или воровку,
Они сумели изловить.

Майор полиции с сержантом,
Молчали слушая меня.
Потом майор ругнулся матом,
-Не может быть,сказал,- фигня!

Ведь Вы же сами нам сказали,
Что не беретесь утверждать,
Того, что кошелек украли,
Его могли Вы потерять.

Допустим, выяснится все же,
Что потеряли Вы его,
Вас за донос посадят ложный,
Причем в тюрьму, скорей всего.

Вы, гражданин, не огорчайтесь,
Найдется кошелечек Ваш,
Но больше к нам не обращайтесь,
Сказал майор, - "закона страж".

Отдел полиции наш славный,
Скажу я Вам, без ложной лести,
И в управлении он главном,
Всегда бывал на первом месте.

Всегда достаточно высокий,
У нас процент раскрытых дел,
Учет ведется очень строгий,
Что скажешь...-Лучший наш отдел!

Я одного не понимаю,
За что народ не любит нас?,
За что нас люди презирают?,
За что?, - Я спрашиваю Вас.

Отвечу Вам: - Народ - мы сами.
Любых не любим мы властей,
Что за процентами и важными делами,
Совсем не видят нас - простых людей.

По крайней мере, мне понятно,
Народ начнет Вас уважать,
Когда порядок будет внятный,
Когда Вам будут доверять.

А чтобы этого добиться,
И вновь вернуть людей доверие,
К ним нужно чутко относиться,
Уверен я, майор, поверь мне!

Майор молчал минуту где-то,
Потом взял ручку и листок,
И стал записывать приметы,
Я описал свой кошелек.

На все вопросы дать ответы,
Пытался я припоминая,
И характерные приметы,
И лица тех, кто был в трамвае.

Все зафиксировали точно,
При мне связались с патрулями,
Их ориентировали срочно,
Пусть ищут днями и ночами.

Нажежда есть,майор сказал,
Не сможет он от нас уйти,
Аэропорт, метро, вокзал,
Мы перекроем все пути.

Я расторопных полицейских,
Благодарил от всей души,
Они найдут злодеев дерзких,
С той мыслью я домой спешил.

Майор с сержантом оставались,
В дежурной части на всю ночь,
И долго весело смеялись,
Кому бы им еще помочь?

А по утрам, перед окном,
Бумагой урна наполнялась,
И в ней уже большим комком,
Вся наша рукопись валялась.

Такое было повсеместно,
Во время будней милицейских,
Сейчас, признаться если честно,
Все тоже и у полицейских.

Мораль сего повествования,
В том, что нормальная реформа,
Это смена СОДЕРЖАНИЯ,
СОДЕРЖАНИЯ, а не формы!!!!

Партнеры

Реклама