работу лёжа → Результатов: 7


1.

xxx: Я всегда, лёжа в постели вечером после секса со своей девушкой, начинаю разговаривать с ней про работу
ххх: А раньше, когда не было девушки, после того как подрочил, я читал статьи о космосе
ууу: Какой же вывод можно сделать из этих двух фактов? Секс - это работа, а дрочка - просто космос?))

2.

Продолжение истории №991113
Как меня выгоняли из комсомола (продолжение).
Урожай надо не только собрать, но еще и переработать. Тогдашний тупой картофелеуборочный комбайн не может отличить камень от картошки. Все собранное на поле привозят и ссыпают в КСП - картофелесортировочный пункт, состоящий из длинного транспортера по которому масса камней, грязи, земли и немного картошки двигается вдоль рядов студентов. Они то и должны отделить зерна от плевел.
Транспортер я сломал. Т.к. колхозники считали студентов рабами (а что - работают за еду, прав ни каких), то перерывов не было от слова совсем. Но вовремя подложенный в цепную передачу камень позволяет пол часа погреться на осеннем солнышке, и поесть свежеиспеченной картошки. Правда в один прекрасный момент цепь не выдержала, и КСП загнулся надолго.
И когда из полей приехала вереница машин - нашелся выход - все свалили в большую кучу, рассадили вокруг нее студентов, и закипела работа. Ковыряться вручную в этой грязи - дело скучное и неинтересное. И мы с Игорем Пулеметовым (по кличке, естественно, Пулемет) решили внести немного разнообразия. На противоположном от нас конце кучи сидел четверокурсник Сема. В твердой уверенности (из-за легкой туповатости), что от его личного старания завит выполнение "продовольственной программы", он с головой ушел в работу и никого и ничего не замечая, значительно продвинулся к середине кучи. Меткий бросок картошки в голову заставил его отвлечься от ковыряния в грязи. Воспарив над всеми он пытался найти покушавшегося. Но кроме веселящихся лиц ничего обнаружить не удалось. Сема опять увлекся извлечением картофеля из попутной породы. И опять на его голове развалился от удара очередной клубень. Где - то после пятого потрясения в его голову пробралась мысль - здесь не обошлось без автора этих строк. И он со всей силы запустил картофелиной в меня. Но попал в сидящую рядом Лену. От смеха я не мог дышать, согнулся, упал и лёжа тихонько всхлипывал. Лена же, простая душа, теребила меня и приговаривала: "Сережа, не волнуйся и не плач - со мной все в порядке". Что только усилило конвульсии смеха. Ну, ржали то все.
Тут близко обед. А тогда была такая традиция – концерт в «рабочий полдень». Так называлась не только передача по телеку и радио. Различные коллективы выезжали прямо на места битвы с урожаем и непосредственно на поле боя давали концерты. Вот и у нас концерт, непонятно для кого, не то для полупьяных селян, не то для полуголодных студентов. Маленький коллектив, русские народные костюмы, песни и пляски. Все очень пристойненько и патриархально. Все прерывается диким ревом разбуженного марала – Сема наконец-то сообразил, что кидались в него картошкой ДВОЕ. И он решил нас наказать.
Картина – двое лысых (после сборов), до пояса голых юноши убегают, за ними несется с диким криком одетый в ватник косматый человек с ведром картошки, периодически из ведра доставая и бросая в них картошку. Я бежал в направлении концентирующих артистов – думал не дурак же он кидать картошкой в музыкантов – они, всё таки, играют, как умеют. Но на Сему не действовала великая сила искусства. Он был неистов. Танцоры и музыканты поняли, что жизнь дороже и прыснули в разные стороны. Концерт был сорван.
Агиль пытался меня схватить за грудки – но до пояса одежды не было. «Я тебя убью» – Ты Сему убей – это он бросал картофель и гнилые помидоры в артистов. Может ему просто не понравилось качество исполнения? Агиля еле оттащили от меня.
Конечно, у нас были и маленькие радости. Объявили банный день. В два приема нас везут в стольный город Талдом в баню. Но какая баня без пива? У Валеры родилась идея. Берем на кухне бак на 30 литров, на полпути в баню наполняем его пивом – и вот оно блаженство. А почему бак – спросите Вы? Разливное пиво в то далекое время – это непереработанная моча, а на бутылочное не хватало денег. Родилась идея, прямо в магазине превратить бутылочное пиво в разливное – купить и тут же сдать пустые бутылки. Ошеломлённая студенческим напором продавщица продала пиво за пустую посуду, которую освобождали у неё на глазах. Конечно, бак долго не кончался, прекрасная часть отряда уехала, мы добирались в ночи на попутке, которая довезла только до перекрестка. Дальше все шли, изображая строй, орали песни и стучали крышкой о пустой бак. Концерт был еще тот. Разбудили всех. Агиль хватает меня за грудки и орёт – Это что? Агиль – у нас в Подмосковье волки водятся – мы их отгоняли…
А я уже описывал, что студентов за людей не считали – начались дожди – нас, несмотря на ненастье, погнали в поля. Идет дождь, с поля один раз картофель уже убрали – пустили второй раз картофелекопалки - на поле гороховидные клубни. Корзин не хватает – маленькие клубни надо носить в места погрузки в машину практически в руках. На мой вопль – А ХДЕ корзины то? Агиль – ответил – найди САМ. И я нашел. Сема ползал практически по земле в боязни пропустить хоть что то, напоминающее клубень. Высыпав найденное «золото» практически ему на голову, я заорал – НАШЕЛ и галопом полетел к назначенной борозде, за мной Сема, за ним остальные…
Посмотрев на этот бардак, Агиль сказал – иди в расположение, я тебя выгоняю из отряда.
А на следующее утро, когда мне уже надо было уезжать из отряда, 5 курс сказал – а мы на работу не пойдем.
Опа, опять забастовка. Причем я не принимал организации ни в одной. Тут ситуация серьезней – Агиль восточный человек, не хочет искать компромиссов – и тут приходит срочная телеграмма – умерла теща. И я поехал в Москву.
И опять Расширенное Бюро, на котором меня спрашивают – КАК ты посмел дезертировать с поля боя за урожай и саботировать выполнение Продовольственной Программы?
Теща умерла. А ты что на похоронах меха на баяне рвать должен был? Нет на похороны, в Казахстан уехала жена, а в Москве в общаге ребенок один остался. Тогда еще не родилась идея, что дети Родине не нужны. Меня отпустили.
Опять отскочил…

3.

Визитёры

В гостевой зашёл разговор про "Мастера и Маргариту". Вспомнилась история, рассказанная знакомой.
Во время учёбы на филфаке увлеклась она творчеством Михаила Булгакова. Прямо влюбилась в "Мастера..." Но семья, заботы, учеба, экзамены (стационар, маленький ребёнок, подрабатывала, начало 90-х) - литература отошла в сторону.
Прошли годы.
Однажды подросшая дочь, деятельная особа, член нескольких литературных клубов, обратилась к маме за советом по реферату на тему "Мастера..."
И её понесло. Вспыхнула старая любовь. Она погрузилась в новые исследования, ведь возможностей для этого стало несравненно больше. Написала для дочери работу, которая была встречена с восторгом и даже с Гран-при на каком-то конкурсе.
Но она не остановилась. Погрузившись в Булгаковский мир, она начала им жить. Все персонажи стали родными и близкими.
Одним вечером, когда она читала, уже лёжа в постели, в комнату зашли две странные фигуры: один - высокий и худой, другой - низенький и толстый. Старомодно одетые. Оба полупрозрачные. Оцепенела.
Личности сели за ее рабочий стол и завели неторопливый разговор. От испуга она потеряла сознание, очнулась утром.
И рванула к психиатру. Но врач успокоил, сказал, что всё ей приснилось. Она психически здорова.
Через время это повторилось. Но на этот раз парочка ссорилась, размахивали руками, чуть не подрались. Она опять обратилась к спецам, но уже более высокого уровня. Помог одноклассник, удачно ставший местным светилой в психиатрии. Обследования, анализы, МРТ, консилиумы - вердикт: на редкость здорова. И от одноклассника "Не морочь нам голову! Не сочиняй. И попей валерьянки. Или выписать тебе чего посерьёзнее? Так привыкнешь, оно тебе надо?"
Она плюнула на врачей и продолжала свои Булгаковские чтения.
Начала вслушиваться в разговоры этих двоих, и оказалось, что это весьма любопытно. Призрачные гости уже не пугали, а вызывали интерес.
Философские сентенции уровня Гейдара Джемаля и Александра Дугина, критика последних произведений современных писателей и художников. На неё визитёры не обращали внимания.
Особенно врезался в её память спор о каких-то картинах албанских художников. Это было что-то новенькое.
Одно посещение было особо бурным. В порыве спора толстый подошел ближе и прыгнул ей на спину. Она с ужасом узнала кота Бегемота. Теряя сознание от навалившегося удушья, признала второго - Фагот.
На утро её пожилая мама спросила, что за странные личности приходили вчера к ней. Описала обоих в деталях - клетчатый пиджак, котелок...
Говорят, что не бывает абсолютно одинаковых галлюцинаций у двух разных людей.
В общей сложности это продолжалось два года.
То, что с "Мастером и Маргаритой" надо расставаться, она прекрасно понимала.
После прекращения исследований визиты прозрачных гостей тоже прекратились. Без лекарств.
Р.S.
Во время её рассказа неприятный холодок пробежал по моей спине.
С мистикой надо бы поосторожнее...

4.

Проснувшись в воскресенье Вера прислушалась - тишина. Дети ночевали у мамы, муж Коля вечером отпросился на встречу с друзьями, а значит не стал её ночью будить и лёг в зале.
Поднявшись и пройдя в зал Вера поняла, что встреча явно удалась. Коля, открыв рот и негромко всхрапывая, прямо в одежде спал на диване. Его пальто, что вчера он надел впервые, небрежно скомканное, лежало на кресле. Рядом на полу валялись ботинки и небольшая мужская сумка, под которой торчали выпавшие ключи. Вера подняла её с пола, сунула ключи обратно и вдруг заметила, как внутри что-то блеснуло. Заинтересовавшись, она запустила туда пальцы и вытащила аккуратный полиэтиленовый квадратик, внутри которого отчётливо проглядывался круглый ободок.
Вера так и села в кресло, прямо на новое пальто. Презерватив был серебристый, с незнакомой иностранной надписью, дома у них такие не водились. Она брезгливо бросила его обратно и посмотрела на спящего мужа. Сомнений не было - он ей изменяет.
Вот, только не надо тут сразу осуждать Колю. Мы с вами тоже не девственницы в светлицах. Все мы принадлежим к этому миру и всем похотям его. Давайте, не будем ханжами, такие сюжеты, увы, довольно банальны. Только Вере, конечно, от этого было не легче. У неё предательски защипало в носу и сами собой увлажнились глаза - в один миг их семейная жизнь раскололась на до и после. Она горестно сдвинула брови и задумалась. В голове замелькали страшные картины минувшей ночи – её Коля со стаканом виски в руке, бесстыжие блондинки в красных бусах, пьяно-непристойные танцы, ночное такси мчащее в ночи, разудалая оргия в сауне с пошлым голубым кафелем... - Вера вздрогнула.
Эх, жизнь семейная, кочки-пригорочки... Что ей в этой ситуации делать она совершенно не понимала и поэтому поступила так, как в наше время поступает любая современная женщина – включила ноутбук и, словно алкоголик, бросающийся в горящий дом за бутылкой водки, кинулась за советом во всемирную паутину.
Быстро найдя подходящие женские сайты, она зарегилась и выложила свою проблему, прося уважаемое женское вирт-сообщество подсказать как, собственно говоря, дальше вести себя шикарной женщине, обнаружившей, что супруг завёл полюбовницу?
Сайты синхронно поморгали рекламками и начали советовать. Советы, надо сказать, были самые разные.
В половине из них женщины дружно обзывали Кольку козлиной и рекомендовали ей немедля разойтись, не дожидаясь дальнейшего развития его столь явного кобелизма. Разводиться при этом предлагалось грамотно и продуманно, с беспощадно-асимметричным разделом имущества. Представители другой половины были настроены не столь радикально и советовали ей сперва удостовериться в правоте своих подозрений и отловить этого скунса на месте преступления.
Но все эксперты сходились в одном – главное, не вести себя как стеллерова корова, а что-то срочно предпринимать. Вера вздохнула и задумалась...
О, боги, боги, коварство женщин и вправду не имеет границ! Нет, она не стала устраивать своему неверному мужу скандал и орать как ведьма на костре. Она даже не отрубила ему голову. Она вообще не стала будить Колю. Она лишь дьявольски усмехнулась и ушла краситься. Потом оделась и, решительно вытащив из его бумажника банковскую карточку, вышла из квартиры.
Спустя полчаса Вера, чётко разбив местность на квадраты, начала прочёсывать свой любимый торговый центр. У неё давно был собственный метод покупок – она брала каждую приглянувшуюся вещь, подолгу на неё смотрела, потом прижимала к себе, пытаясь понять сердцем "оно – не оно". Сердце, как правило, не обманывало. Не подвело оно и на этот раз. Практически все понравившиеся ей вещи удивительным образом подошли ей по стилю и размеру. Терминалы весело жужжали, исправно выдавая чеки, количество пакетов у неё в руках быстро увеличивалось и вскоре Вера, несмотря на весь трагизм своего положения, вынуждена была признать, что такого удачного шопинга в её жизни никогда раньше не было. За несколько часов она закупилась буквально с головы до ног - от стильного широкого ободка на голову до модных весенних полусапожек с пряжками.
Но пора было возвращаться домой. Ещё по дороге Вера решила с мужем не разговаривать, а точнее вообще его не замечать.
За время её отсутствия, в квартире ничего не изменилось. Её коварный изменник по-прежнему лежал на диване, мирно сопя и чему-то благодушно улыбаясь во сне.
Именно этой улыбки Вера и не выдержала. И, несмотря на только что принятое решение его игнорировать, она размахнулась и от души влепила своему спящему донжуану оплеуху, которую наверняка зафиксировала ближайшая сейсмическая станция.
Коля с жалобным криком скатился с дивана, а Вера, схватив пояс от его нового пальто, принялась наносить ему удары по корпусу, параллельно высказывая все свои справедливые обвинения. Со стороны происходящее напоминало известную картину "Бичевание святого Иеронима ангелами", с той разницей, что Вера действовала в одиночку.
Коля лишь прикрывался руками, лёжа на спине, как перевёрнутая черепашка и судорожно пытался понять из её криков, когда и как он успел наплевать на их семейную жизнь и наличие двух детей. Самое печальное, что вспомнить хоть что-либо у него получалось плохо, голова после вчерашнего была словно в тисках, а вид собственной супруги вообще вызывал ужас.
Вера стояла над ним тяжело дыша, грозно занеся над головой пояс, готовая к новым атакам. Грудь её воинственно вздымалась, глаза яростно сверкали, а новый ободок на голове приподнимал ей волосы, делая похожей на безжалостного центуриона времен римской империи.
Осознав, что сопротивление бесполезно, Коля закрыл глаза и решил просто умереть. Но тут Вера залезла в его сумочку и с криком – "Забирай свои запчасти и пошёл вон!" – швырнула ему в лицо серебряный квадратик презерватива.
Коля потянулся и подобрал его с пола, глядя на Веру ничего не понимающими глазами. Потом, сел, помял содержимое пакетика пальцами, надорвал с угла и выдавил себе на ладонь... большую чёрную пуговицу. В точности такую же, как и все остальные на его новом пальто. Коля посмотрел на пуговицу, задумчиво потёр лоб, снова перевёл взгляд на супругу и задал резонный с его точки зрения вопрос:
— Чё совсем?!
Вера, издав неопределённый горловой звук, похожий на вскрик морской чайки, медленной лунной походкой начала отступать ко входной двери.
Коля, красный и взъерошенный, неторопливо поднялся с пола и двинулся следом за ней.
— Коля, — робко пикнула Вера неожиданно тонким голосом, — ну, Коля…
Муж, по-прежнему держа пуговицу на ладони, словно пират чёрную метку, молча наступал на неё. Вера, заметно побледнев, отходила спиной назад и, упёршись в конце концов в шкаф прихожей, со страху взвизгнула.
Коля вздохнул, швырнул ей пуговицу под ноги и развернувшись пошёл на кухню. По пути он запнулся о груду Вериных покупок и с криком «Вечно тут валяются эти пакеты!» пнул самый большой из них, с головой Медузы Горгоны на боку.
Из пакета вылетела розовая кожаная сумка, увидев которую Коля нахмурился, настороженно осмотрел гору пакетов, потом повернулся к Вере и задал второй тоже вполне логичный вопрос:
— А это чего?
Женщины. Только женщины должны быть антикризисными управляющими, лично я давно это понял. Каждая из них в той или иной степени умеет гасить конфликты и владеет техникой снятия стресса, хоть ни разу в жизни не посещала для этого какие-то специальные учебные семинары.
Чем ещё объяснить, что спустя час в семье уже царил мир, как на водопое в саванне? Довольный Коля лежал на диване с банкой пива и смотрел по телевизору бокс, а Вера на кухне стряпала любимые его шанежки, размышляя, что из обновок она завтра наденет на работу.
Ведь сдавать обратно купленные вещи она наотрез отказалась, озадачив Колю несколько загадочной фразой:
— Сам виноват...

© robertyumen

5.

Выходной, лёжа на диване перебираю каналы кабельного. По одному из них идет очередная "резня бензопилой". Мрачный, еле освещённый подвал. Главный плохиш в кожаном фартуке под рёв бензопилы разделывает тушку второстепенного героя. Кровь литрами и фонтанами, фарш летит во все стороны. По стенам на крючьях развешен ливер его еще более невезучих друзей.
Плохиш заканчивает свою трудную работу, разгибается, вытирает пот со лба. Лезет куда-то под фартук, достает сигарету и прикуривает.
И вот именно эта сигарета с половиной лица аккуратно так размыта цензурой, что делает кровавого маньяка героем целомудренного японского порно.
И такое облегчение накатило, что среди океана насилия и чернухи появился островок доброты и заботы о психике зрителя. Не спит цензор, бдит на страже здоровья зрителя!

6.

Стройбат отдыхает…
Часто в историях про армию всуе упоминается стройбат - мол, самые чмошные войска. И состав там сплошь жители кишлаков и аулов, и дисциплина у них не на высоте, и оружие им выдают никакое и, прочее, и прочее. Осмелюсь развеять общепринятое заблуждение. Есть, есть ещё один род войск, в сравнении с которым стройбатовцы просто полк кремлёвской охраны! Я отслужил в этих войсках в конце 60-х годов – день, в день два года(призвали 13-го декабря и дембельнулся в этот же день через два года). Ладно, хватит интриговать читателя – это железнодорожные войска.
Сразу и категорично оговорюсь – сужу только по своему батальону. Обобщать на все войска не решусь. Хотя… Думаю, наш батальон был не самый худший в войсках, так как постоянно трудился вблизи Москвы. Мы, например, тянули железнодорожную ветку Монино-Фрязево.
Честно сознаюсь: идти в армию не хотел. Считал, что даром, впустую, на ветер выброшу из жизни два года. Компания у нас была такая не очень правильная, где только и говорили о том, как откосить от армии. И только потом, с годами я понял – это были лучшие годы в моей жизни.
Забрили меня в 20 лет. Нет, я не косил. Просто учился в вечерней школе и военкомат сам, без всяких там звонков и заносов отсрочивал мой призыв 2 раза. Да, были времена… Нынешнее поколение, наверное, и не слышало о вечерних школах.
Попал я в учебный полк, в школу младших специалистов. Там было много специальностей – даже машинист тепловоза, но я выбрал шофёра. Готовили нас полгода. В полку - да, дисциплина была на высоте: всё чётко и строго по уставу. Кормили нормально – каждый день мясо, рыба, масло сливочное и тому подобное. Дедовщины здесь по определению не могло быть, ведь это же учебный полк и контингент каждые полгода обновлялся. «Застареть» просто никто не успевал. Да, было всё: молодость и здоровье, отсюда неуёмное желание куролесить, смеяться и хохмить. Единственно чего не хватало, так это сна. Да, да, всё как положено: отбой в 22 и подъём в 6 утра. И всё равно этих 8 часов не хватало. Поэтому для нас политзанятия по пятницам и кино по субботам и воскресеньям в Доме офицеров, были самыми желанными. Каждую пятницу, после завтрака вся рота – пять взводов по 33 человека в каждом – собиралась в коридоре казармы на политзанятия. Происходило это так: каждый солдатик брал свой табурет (у нас кроме табурета была ещё и тумбочка в личной собственности) и пулей бежал в коридор занять удобное место. А удобными считались все места, кроме первого ряда. Ну, самыми шикарными, само собой, считались места у стены, рядом с батареями отопления. Со стороны это действо выглядело так: по длиннющему коридору вдоль сидящей ровными рядами роты размеренно, что-то бубня, шагал майор-политрук. Первые ряды солдатиков сидели прямо, а все остальные за ними – крепко спали, уткнувшись в спины передним. Последний же ряд, что у стены с батареями, лежал на полу, прижавшись к батареям. Так же мы использовали и киносеансы по субботам и воскресеньям. Доводят нас строем до Дома офицеров, командуют «разойтись!» и мы наперегонки ломились в кинозал, на последние ряды, а лучше на балкон и тут же отрубались. Ништяк! Два часа полноценного сна!
Об оружии в полку. ВЕСЬ полк был вооружён исключительно карабинами СКС Симонова. Мы даже на охрану штаба наших, ж/д войск ездили в Москву с карабинами. Ну, в том 1967 году так было. И в оружейке у нас стояли только карабинчики да цинки с патронами. И н и ч е г о больше! Даже касок нам не полагалось. Точно также был вооружен и наш батальон, в котором я оттрубил оставшиеся полтора года. Более того, нам даже на теоретических занятиях ничего не рассказывали о других видах вооружений, военной техники и прочих орудиях убийства. Пострелять нам дали всего один раз за полгода службы – перед принятием присяги. Естественно, не было занятий ни теоретических, ни полевых по тактике боя в наступлении, обороне… Вот вспышку слева-справа и бег в противогазе репетировали до упаду.
Немного о солдатиках. Напомню – наш полк готовил младших специалистов по довольно сложным специальностям (связисты, шофера, крановщики, машинисты тепловозов и пр.), которые требуют знаний и интеллекта не ниже среднего. Именно по этой причине курсанты в основном были набраны из Украины, Белоруссии, со всех уголков России, Казахстана (русские в основном), Прибалтики, немного из Армении и Грузии. Жили мы дружно и весело, никаких межнациональных напрягов не было. Драку помню только одну, когда Саня Медведев из Казахстана поцапался с грузином – и то, на бытовой почве. Был ещё один грузин, пытавшийся поначалу задираться, но мы его быстро поставили на место. С тех пор и не возникал.
Увольнений никому, ни разу не давали, в самоволку никто не бегал, водку не жрал, не кололся и не курил травку. Некогда нам было этим заниматься. Верится с трудом? Но, так было.
Наконец, учёба закончилась и нас раскидали по батальонам от Владика до Западной Украины. Мы с Володей Грядуновым из Усть-Каменогорска попали в рязанский батальон. Формально батальон базировался в Рязани, но мы там находились всего пару месяцев (декабрь-январь) за полтора года службы. Всё остальное время прожили в палатках, так сказать, на «природе». Попали мы в батальон в момент, когда он только передислоцировался на новую точку ( на новый объект работы), поэтому палаточный городок ещё не благоустроили. Представьте: воды на бытовые нужды нет, приезжаешь на обед – жара, весь потный, руки в масле и соляре, а помыться не чем. Вместо столовой – скамейки и столы, врытые в землю. Под столами, в тени и грязи валяются свиньи. Поэтому, чтобы сесть за стол надо было пинками выгнать свиней из под стола. В первую ночь меня разбудили потоки дождя, хлеставшие на мою кровать через пустое палаточное окно… Потом, потихоньку обустроились: построили нормальную столовую, наладили местное водоснабжение, обустроили отхожие места, смастерили летний душ, и даже проложили центральную улице. Палатки так же довели до ума: пол и стены щитовые, в окнах стёкла, две самодельные печки-буржуйки, входной тамбур, несколько столов и ряды кроватей в два яруса. В каждую палатку помещался взвод, ну, нас было 30 рыл.
Дико мне было после учебки в полку, где всё по уставу, строго, правильно, вовремя, всё расписано по минутам, поэтому не надо напрягать голову раздумьями что делать, чем заняться, куда пойти… Там, тело и душа существовали раздельно: тело тебе не принадлежало, им кто-то командовал (налево, направо, бегом, отжался, подтянулся и т.д.), а душа была где-то там, далеко, вся в мечтах и грёзах о хорошем и вечном... И вот теперь мы в батальоне, в лесу, в палатках. С 8 утра до 6 вечера обыкновенное вкалывание – кто на самосвале (как я), кто на скрепере, кто на бульдозере или экскаваторе. Подъём в 6 утра остался, но принудительной зарядки уже нет. Утреннее построение превращено в планёрку, где получали распиздон за невыполнение плана, за поломки техники. После этого народ без строя брёл на завтрак. И в автопарк ( расположенный, кстати, за пределами лагеря) мы тянулись кому как вздумается.
Мы же автобат – шофера (исключительно на старых МАЗах 205-х, которые постоянно ломались) и бульдозеристы, которые, понятное дело, за смену становятся «немного» чумазыми. Поэтому нам кроме солдатского х/б выдавали спецовку отнюдь не военного покроя. И, главное, не следили и не указывали нам во что одеваться на работе. Картина нашего выхода на работу конечно живописная: по населённому пункту, вдоль шоссе на добрые полкилометра растянулась толпа молодых ребят, одетых вразнобой – кто в спецовке, кто в старой хебешке. Единственно, что в нас выдавало солдат так это пилотки и кирзачи. Вечером картина была ещё более красочной – назад брели мелкими группками или поодиночке те же фигуры, но уже расхристанные и чумазые. Самое забавное было в том, что в тоже время на стройку шли стройбатовцы. Так у них всё как положено в армии – одеты по форме и строем, с флажками по бокам и комвзвода сзади, замыкающим.
Вообще, наш автобат ничем не отличался от любой гражданской строительной организации, но главное сходство – план любой ценой. Ради выполнения плана комбат закрывал глаза на дисциплину, нарушение уставных норм, военную подготовку и прочее. Если план «горел», то объявлялась боевая тревога и мы сутками, без выходных его спасали. А чтобы эти боевые учения хоть как-то походили на военные, нам выдавали карабины без патронов. Мы их, естественно, закидывали под сиденье, чтоб не мешались.
О деньгах. Я слышал не раз, что стройбатовцам платили какие-то деньги, которые им начислялись на сберкнижку, а книжкой можно было воспользоваться только после дембеля. Нам тоже платили какие-то деньги, но ежемесячно и наликом на руки. Я до конца службы так и не врубиля в механизм начисления зарплаты и премий. Помню только сумму – 51 рубль. Кто-то получал и больше, но эта тема мало кого волновала.
День получки давал старт жуткому запою! Для меня, отнюдь не паймальчику, воспитанному улицей 60-х годов это было дико. Солдатики-работяги уходили в запой на неделю… И для меня по сей день остаётся загадкой – как можно было пить неделю на 51 рубль? Ну, наверное, потому, что я в тех запоях не участвовал. И, вообще, в то время был очень правильным мужиком: не пил, не курил, занимался спортом, мечтал и готовился к поступлению в институт. Особенно буйных в подпитии приходилось изолировать на «губе». Мы жили в лесу, в палаточном лагере и стационарная гауптвахта для нас была роскошью. Её заменял железный ящик, вместимостью на два рыла. Стоять там было невозможно – только сидеть на железном полу. И вот в них помещали особенно буйных и держали до полного вытрезвления. За узниками постоянно следил дневальный. Ну, типа, жив он там, не захлебнулся в своём дерьме? Надо отметить, что трезвяк наступал быстро, поскольку ящик находился на улице и колотун в них был не хилый. Конечно, всем провинившимся назначали срок на гауптвахте. Своей губы у нас не было и мы арендовали места в какой-то крутой в/ч в Черноголовке. Там тоже были проблемы с камерами, и из-за этого у нас образовалась длиннющая очередь штрафников. Я, например, не дождался - так и не отсидел свои семь суток, дембельнулся раньше.
Теперь о национальном составе нашего батальона. Нас, русских было всего 15 человек! А всё остальное население легко сгодилось бы для изучения национального состава СССР: Прибалтика, Средняя Азия и Кавказ (включая Северный) были представлены полностью, малые народы Севера тоже присутствовали. В общем, Ноев ковчег. И, как ни странно, хрупкий баланс терпимого взаимоотношения между солдатами разных национальностей сохранялся. Конфликты между нами иногда возникали – точно также как в любой мужской тусовке, но без явного национального душка. А вот с дедовщиной нам не повезло… Вот не заметно её было. Старослужащие-дембеля были, но, чтоб они себя вели, как показывают в нынешних фильма – да упаси Боже! Никто из молоды «старикам» (так в наше время называли дембелей) портянки не стирал, не делал их работу и не был на побегушках. Ну, если самую малость, меньше дневалили или ходили в наряд на кухню. Вообще, хотел бы дать совет юношам, собирающимся в армию – готовьтесь к ней. Занимайтесь спортом, желательно мордобоем во всех его видах (карате, боксом, борьбой) и у вас не будет проблем с дедовщиной. Я, например, пришел на службу разрядником-боксёром, отжимался около 100 раз, подтягивался – 25 раз, двухпудовую гирю жал по 10 раз обеими руками, жим лёжа – 150 кг., на перекладине разве что «солнышко» не крутил и при росте 185 см., весил 80кг. Помнится, в учебке посрамил самого Кошмана, тогда ещё только новоиспечённого лейтенанта, потом ставшего командующим ж/д войсками. Мы как-то занимались физподготовкой на турниках и тут с понтом подходит Кошман и говорит: посмотрите салабоны как надо. Делает склёпочку и переворот с упором. Потом, обращается к нам: ну, кто так сможет? А я ему в пику продемонстрировал десять силовых выходов, исполненных в замедленном темпе (что особенно трудно)… Имея такие физические кондиции, дедовщина как-то и не замечается вовсе.
Вообще-то, отсутствие дисциплины и порядка всегда скверно. В армии особенно. Выручает только самодисциплина – и то с большим трудом. Вот наша палатка, на отдельный взвод – 30 человек. Минимум порядка поддерживался: поочерёдное дежурство, уборка… А в остальном всё плохо. Формально время отбоя существовало, но ложились спать единицы. Остальные продолжали посиделки – непрерывно работал переносной приёмник, на разных столах резались в карты и в домино, кто-то переодевался в гражданку и мотал в самоволку (у нас у каждого в палаточной коптёрке висели гражданские шмотки), другие, разбившись на кучки земляков о чём-то лопотали беспрерывно. Ну и конечно гоняли бесконечные чаи. Понятно, что выспаться и отдохнуть в такой обстановке было невозможно. Именно здесь я потерял способность нормально спать. Взамен получил перманентный недосып и лоскутный сон.
Выходной день у нас был один – воскресенье. Надо иметь в виду, что весь офицерский состав – нет, не вру, правда – буквально весь, за исключением майора-замполита, ещё вечером в субботу садились в санитарку и сваливали в Электросталь к своим любовницам. Ну, понять их можно, семьи то в Рязани, а Электросталь большой подмосковный город с ресторанами, кинотеатрами… Ну, а мы развлекались кто как хотел: играли в футбол-волейбол, бродили по окрестным лесам, кто-то уходил в самоволку, переодевшись в гражданку. Вообще-то, в самоволку бегать надобности по большому счёту не было – девочки из окрестных поселений сами регулярно к нам приходили, т.к. мы устраивали вечера типа дискотеки: жгли огромный костёр, орала современная музыка, можно было танцевать. Периодически случались и неприятные казусы – бывало, почти по целому взводу подхватывали триперок. Ну, это когда платные девушки приходили. Бедный майор-замполит! Он бегал, матерясь от палатки к палатке, увещевал, грозился, но его попросту посылали на х-й. Тогда он запирался в штабе и более не докучал нам. А что он мог сделать? Ну, арестует единственного сварщика, пъяньчугу и дебошира, а утром, в понедельник, на него наорёт комбат и прикажет отпустить арестанта.
О наркотиках. Чтобы у нас кололись, я не видел и не слышал. Но анаша не переводилась. В отпуск у нас уходили регулярно. Напомню, что основной состав был из Средней Азии Азербайджана и Сев. Кавказа. Так вот каждый отпускник привозил с родины огромный шмат анаши! Раздавалась она всем желающим бесплатно и большинство из наших «младших братьев» шмаляли регулярно.
О стрельбах. Чтобы напомнить нам, что мы как-никак солдаты, командиры четыре раза за полтора года пытались вывозить нас на стрельбище, на огневую подготовку. Своего стрельбища мы не имели, поэтому приходилось начальству где-то по другим частям нас пристраивать. Однако, любителей пострелять, а потом полдня чистить карабин находилось очень мало. И когда народ узнавал, что планируются стрельбы, то все разбегались по окрестным лесам – лишь бы не ехать на стрельбище. В итоге, командирам удавалось наскрести едва ли человек 20 «стрелков» (это те бедолаги, кто не успел спрятаться).
Что касается забав, то любимым нашим развлечением летом являлась крысиная охота. При любой кухне, естественно присутствуют крысы. А при полевой кухне их поголовье на порядок больше. Как только наряд и повара сваливают вечером из кухни – крысы тут же оккупируют помещения. И если по-тихому войти и включить свет, то закричишь от ужаса и омерзения при виде сотен серых копошащихся тварей. Крысиное сафари происходило так: мы, вооружившись палками, окружали столовую, по несколько человек входили в каждое помещение и, включив свет, палками начинали дубасить крыс. Крысы начинали выскакивать на улицу (они в столовой не жили – полов то не было – а приходили из леса) и здесь мы с колами начинали их дубасить. Визгу и ора было поболе, чем на стадионе. Ну, кто хоть раз в жизни с палкой ходил на крысу – тот меня отлично поймёт. Крыса ведь загнанная в угол всегда прыгает на человека. На меня так раза три бросались и всегда я в ужасе непроизвольно вскрикивал. В общем, эта охота нервы щекотала отменно. Даже при охоте на волков такого страха не натерпишься…

7.

В эти выходные было. Решили мы с подружками встретиться, мяса погрилить, винца попить, салатиками себя побаловать. Для это и пришли на дачу к нашей семейной подруге Светочке. Всё пошло замечательно, в смысле мяса и салатиков. Ну и начали мы сами себя развлекать. Муж Светы пошёл полежать на диванчике, устал он очень от кушаний, а мы стали языками трещать. И рассказала я им историю, которую, в свою очередь, рассказал мне один из моих «знакомых» по имени Мераб, чтобы повеселить подружек. История эта всегда имела неизменный успех во всех компаниях. Честное слово, рассказываю от первого лица, мне лично Мераб рассказал, а таким не каждый мужик поделится, видимо, доверял после полуторалетнего общения. Я даже имя не изменила, есть за что. Итак...
Было Мерабчику уже лет под тридцать, имел он на тот момент жену и первую дочку, работал в мужском коллективе. Мераб видный парень, под 2 метра роста, 130 кг живого тела, в то время с шевелюрой, имел успех у девушек, и как почти все представители этого пола, отёгащённые кавказкой ментальностью, никогда не отказывал себе в телесных утехах на стороне. Мерабчик считал себя крутым специалистом в области женщин. Как-то раз в очередной обеденный перерыв, а как обычно, мужчины обсуждали противоположный пол (ну а что ещё обсуждать в свободное от работы время?) один из сотрудников рассказал, что есть в Бурятии женщины, но только настоящие урождённые бурятки, у которых это самое место не продольно, а поперёк. Мерабчик информацию уловил, но осмыслить сразу не смог. Он не мог спать, есть, он потерял сон, аппетит и покой. Всё стало ему неинтересно, стал худеть, он никак не мог представить себе: КАК?!!! Хорошо хоть, что Бурятия была в составе СССР! А если бы какое-то племя в Амазонии или в Австралии? А тут каких-то всего пару тысяч километров... Повезло, ага.
В те благословенные советские годы каким-то немыслимым образом удалось Мерабу оформить командировку в Улан-Удэ. За неделю Мерабу предстояло выполнить командировочное задание, а в свободное время найти местную бурятку, соблазнить её и удостовериться в информации. Наш горный орёл чувствовал себя первооткрывателем, представлял, как придёт на работу с видом победителя и будет смотреть на сослужителей свысока, как победитель! Собрав всю волю в кулак, а кто видел буряток, тот поймёт, но ради научных исследований и просто мужского любопытства, Мерабу не составило большого труда найти представительницу древнего народа, обработать её и привести к себе в номер. Он даже паспорт её проверил для чистоты эксперимента. А теперь представьте себе всю степень разочарования... Только в тот момент понял Мерабчик, как жестоко его разыграли сотрудники и что ждёт его в родном коллективе после приезда. Ведь никто до него в Улан-Удэ не ездил. После возвращения все очень пытливо спрашивали нового Козанову как там женщины в Бурятии, нет ли отличий, есть ли новости в области биологии и т.д. На работу ходить уже не хотелось. Ну а вскоре он уволился, потому как предприятие приказало себя долго жить на радость Мерабика.
Мои подружки, как и я, в очередной раз раз, смеялись пол-часа. Но тут Вова, Светин муж, который всю эту историю слушал молча лёжа на террасе, выдал очень серьёзно: «Вы чего смеётесь? Все мужчины знают, что такие женщины есть, но пока их никто не видел». Вове 59 лет, второй раз женат, двое детей, не пьёт и не курит. Говорить в течении часа мы уже не могли, была истерика на час. А вы говорите: женская логика, блондинки...
Ещё раз: история реальная..

Партнеры

Реклама