Поздней ночью, на грани сна и тревоги, когда квартира спит, как старый тёплый чайник, Настя вдруг встрепенулась. - Гена! Господи... Гена! - её голос звенел и шептал одновременно. Ты серишь! Гена, не сразу осознавший границу между сном и явью, пробормотал: - Ну и шо... Это ж к деньгам, Настя. Серьёзно тебе говорю... к деньгам. Настя вздохнула. Где-то вдали зазвенели трамвайные рельсы, и всё вернулось в тишину.
|