Анекдоты про мышь |
Мужик, считавший себя мышью, загремел в психушку. После проведенного лечения врач у него спрашивает:
- Кем вы сейчас себя считаете, человеком или мышью?
- Какая мышь, доктор, я человек!
- Ну вот и хорошо, значит, вы выздоровели и можете идти.
Мужик выходит за дверь, но через минуту возвращается. Врач:
- Что-то забыли?
- Нет, доктор, я там кота увидел?
- И что? Вы же больше не считаете себя мышью, верно?
- Я-то не считаю, только вот кот вряд ли об этом знает.
|
Мужик, считавший себя мышью, загремел в психушку. После проведенного лечения врач у него спрашивает: - Кем вы сейчас себя считаете, человеком или мышью? - Какая мышь, доктор, я человек! - Ну вот и хорошо, значит, вы выздоровели и можете идти. Мужик выходит за дверь, но через минуту возвращается. Врач: - Что-то забыли? - Нет, доктор, я там кота увидел? - И что? Вы же больше не считаете себя мышью, верно? - Я-то не считаю, только вот кот вряд ли об этом знает.
|
|
В результате опроса родителей выяснилось, что отношение к сказкам у них неоднозначное. Треть респондентов считают подобную литературу токсичной, то есть формирующей у детей неправильные модели поведения. Топ токсичных сказок, по мнению участников опроса:
• «Золушка» — 70% опрошенных,
• «Русалочка» — 51%,
• «Морозко» — 45%,
Более 40% также у сказок «Волк и семеро козлят», «Гуси-лебеди», «Колобок», «Крошечка-Хаврошечка», «Сказка о золотой рыбке», на которых выросло не одно поколение детей.
Золушка терпеливо сносит издевательства мачехи и сестёр, как и Настенька из «Морозко». Русалочка гибнет от безответной призрачной любви, Белоснежка слишком пассивна, Красная Шапочка доверчива. С точки зрения современного человека, героини сказок действуют неадекватно, с позиции «жертвы».
Казалось бы, мышь — маленький, неприметный зверёк, который часто появляется в сказках, например, в "Репке" или "Курочке Рябе". Но для древних славян она имела глубокий сакральный смысл. Мышь — носительница душ умерших предков, приходящая ночью доедать хлеб. Так наши предки напоминали себе: духам рода нужно отдавать дань — пищей, памятью, уважением. В ответ они оберегают живых. Поэтому крошечный зверёк способен сделать то, чего не в силах добиться могущественные герои, — вытянуть репку, разбить яйцо…
Даже если родители, посоветовавшись с армией специалистов, подберут идеальный список литературы, в детском саду воспитатель всё равно может прочитать "запрещёнку". Да и классическая литература, с которой ребёнку предстоит познакомиться в школе, тоже не очень способствует формированию интеллекта счастья.
Может быть, как раз сказки и помогут нашим детям, когда те повзрослеют и у них начнутся кризисы 35–40 лет, разобраться, что на самом деле в их жизни главное, что второстепенное, а что вообще в молодости не надо было делать.
|
|
«Охотничьи трофеи Пифии»
В садоводческом товариществе «Рассвет» стоял погожий денёк. Вася с соседями-приятелями восседали за пластиковым столиком, попивали холодное пиво и с важным видом обсуждали судьбы Вселенной.
— Вот если бы не Байден, — философски вздыхал один.
— Да нет, всё из-за глобального потепления! — горячился другой.
А Вера в это время ковырялась в огороде (ну, или «занималась всякой ерундой», как с усмешкой выражался сам Вася). Вдруг она заметила нечто странное.
Кошка Пифа (она же Пифия, в честь древнего оракула) степенно вышла из кустов, держа в зубах добычу — серенькую мышь. Подошла к столу, аккуратно положила трофей под ноги философам, посидела минуту, наблюдая за реакцией, и, не дождавшись внимания, удалилась.
Через полчаса история повторилась. И ещё раз. И ещё.
Вера прищурилась: под столом уже лежала целая коллекция дохлых грызунов, а мужики, увлечённые спором про инопланетян, даже не замечали щедрот Пифии.
Наконец, терпение Веры лопнуло.
— Мужики! — громко объявила она. — Хватит языками молоть, взгляните-ка под стол! Вам Пифа закуску принесла. Уже и животное вам, бездельникам, намекает: хватит пить всякую дрянь, ешьте натуральную пищу!
Приятели замолчали, переглянулись и дружно наклонились. Пифа с гордым видом сидела рядом, будто говорила: «Вот видите, какой я полезный член общества!».
— Ого! — восхищённо протянул Вася. — Да это же целый банкет!
Мужики принялись наперебой гладить кошку, хвалить её за охотничьи успехи. Пифа блаженно жмурилась, мурлыкала и явно наслаждалась моментом славы.
Через пять минут, удовлетворившись признанием, она величественно удалилась — вероятно, проверить, не завелись ли ещё мыши в сарае.
А Вера только покачала головой:
— Вот так. Пока мы тут работаем, кошка — единственная, кто реально кормит семью.
Вася задумчиво потёр подбородок и потянулся за пивом:
— Ну… Зато какая мотивация! Теперь я знаю, что если что — не пропадём.
И философские дебаты продолжились.
|
|
Лазаревское встретило нас не пальмами, как хотелось бы, а ведром с белилами. Нас, конечно, не предупреждали. Мы-то думали: стройотряд - это про песни у костра, красные майки с эмблемой и немного романтики под звездопад. А оказалось - Дом пионеров. Шпаклёвка. И бригада маляров с голосами, как вахтёрши из филармонии. Мы, филологини, были тут скорее случайно. Нам вообще-то полагались музеи и бумажные архивы. Но кто-то в деканате решил, что « народ ближе познать» - это тоже полезно для гуманитарного развития. Мы покорно собрали чемоданчики с кремами, французскими духами и несколькими томами Гессе. В общем, приехали. Первый день. Жара. Тени почти нет. Мы сидим на скамейке, как персонажи Чехова, только вместо вишнёвого сада - облезлая детская горка. Заходит женщина. Из тех, что носят халаты не потому, что им жарко, а потому что так принято на работе. Она - из местных. Щёки пунцовые, руки с узорами побелки. - Ты, - говорит она и тычет в меня, - пойдёшь со мной. Кисточку возьми. Кисточка плавает в ведре с белилами. Вязкая жидкость, цвета разбавленного молока. Я смотрю на неё, потом на свою руку. Ногти только вчера привела в порядок. Аккуратно, двумя пальцами - средним и большим - за самый кончик, как дохлую мышь, вытаскиваю кисточку. И, видно, делаю при этом какое-то выразительное лицо. Женщина на меня смотрит. Потом, медленно, с нарочитым спокойствием, произносит фразу, которая войдёт в летопись отряда: - Ты чего сморщилась? За хуй, небось, двумя руками хватаешься, да ещё и причмокиваешь. Мир замер. Я тоже. Вокруг - напряжённая тишина. Тонкая, как натянутая струна у виолончели. И в эту тишину - взрыв. Смех. Пацаны умирают. Один сползает под скамейку, другой кашляет от переизбытка кислорода. Даже наша староста Ирина, которая всегда цитирует Аристотеля, не выдерживает. А я? Я выпрямляюсь, улыбаюсь и - не знаю почему - говорю: - Я предпочитаю изысканные формулировки. И иду за ней, с этой кисточкой, как в старом фильме, где героиня несёт знамя сквозь строй саркастических одногруппников. Позже, конечно, мы ещё много смеялись. И даже подружились с той самой женщиной. А кисточка? Я её потом засушила и привезла домой. Поставила в банку рядом с ручками. Как памятник. Стройотряду. И моему взрослению.
|
|
Много лет назад, в середине девяностых, меня на работе позвали к телефону. Узнаю голос жены, но истерика, вопли и крики не давали понять, что произошло. Мешали также слёзы и сопли, летящие из трубки. Понял только, что-то случилось на даче, где мы подвизались летом.
На стрессе побежал просить у директора предприятия служебную машину, потом вспомнил, что я и есть директор, если точнее, владелец.
Через несколько минут был на месте. Охрана безнадёжно отстала. Хотя, подозреваю, услышав дикие крики из трубки, особо и не спешила.
Вся семья сгрудилась у двери в подсобку. Куда загнали виновника переполоха. Или виновницу. По свидетельским показаниям, огромную, злобную, серую, хвостатую и клыкастую.
Дети держали кухонные ножи. Самые большие. Жена топор, молоток, маникюрные ножнички и в тряпочке макаров. О котором, как я наивно думал, никто не знал и место хранения обнаружить не мог. Собакен благоразумно держался сзади, поближе к выходным дверям.
Собрав волю в кулак, с криком «ки-а-а-а» я ворвался в подсобку. Дверь за мной как бы сама собой захлопнулась и подпёрла себя чем-то тяжёлым, по ходу шкафом.
Чтобы усыпить мою бдительность, зверь затихарился, не проявлял враждебных намерений и не пытался мной позавтракать. Даже когти не выпускал и зубы не показывал. Да и мелковат оказался, не только на мышь, с натяжкой едва на мышонка тянул. Это подняло мой боевой дух, самооценку и уверенность в себе.
Вот где в кои то века пригодились многолетние занятия спортом. Ну где было мышаку, не имеющего спортивной подготовки, тягаться в скорости реакции с кандидатом в мастера спорта по боксу.
Зажав зверя в кулаке, мы на улицу двинулись в обратном порядке: собакен, дети, жена и я с уловом.
Никогда ещё мой авторитет в глазах семьи не поднимался так высоко. Думаю, даже полетев в космос, я не достиг бы таких высот.
Во дворе мышонка выпустили на волю. Разжиревший на дармовых харчах дворовой кот, гревший до этого пузо на солнце, увидев это страшилище, с места перепрыгнул двухметровый забор и был таков.
На следующий день, приехав на дачу с работы, я застал неожиданную картину. Жена с детьми во дворе поставили блюдце с молоком и рядом крошили маленькие кусочки сыра
|
|
Дело происходит в конце советских лет. Педагогический техникум, соответственно контингент в основном женский. Перемена. Один из немногочисленных юношей, по имени Вадик, собрал вокруг себя кружок увлечённых его красноречием однокурсниц, они смеются его шуткам, а он купается в их внимании. И вдруг замечает спокойно сидящую на танкетке девушку класса "серая мышь", полностью погруженную в конспект.
Вадик думает, вероятно, что это непорядок, и внимание девушек должно принадлежать именно ему. Впрочем, возможно, у него другие побудительные мотивы. Но так или иначе, он подходит к серой мыши и произносит:
-Что задумалась, дивчина,
Что повесила свой нос?
Иль увидела кретина,
Иль прошиб тебя понос?
"Серая мышь" неспешно поднимает взгляд от конспекта и говорит:
- Вадик, вот насчёт кретина. Я его не просто увидела, я с ним сейчас разговариваю.
Повисает неловкое молчание, мышь возвращается к конспекту.
|
|
Вот вам история про Ваську — кота, который думал, что он собака, а работал как служба санобработки.
Васька ходил за мной хвостом, садился у двери, когда я уходил, и встречал, как начальник смены: строго, но по расписанию. Мышам пощады не давал, а с фонариком вечерами мы устраивали обход. Я освещаю — Васька «инвентаризирует». Через двадцать минут у кота — обед, у меня — отчёт закрыт.
Однажды соседка прибегает:
— Спаси, сынок! В летней кухне мыши — стадо!
— Завтра придём, Васька составит протокол, — отвечаю.
Приходим. Открываем летнюю кухню — а там мышиная дискотека: шорох, писк, пробежки. Васька посмотрел на это хозяйство так, будто ему предложили шведский стол.
План был простой, как лопата: «Запускаем Ваську — считаем победы». Я приоткрыл дверь, сказал служебное: «Фас!» — и кот вылетел, как молния с усами. Внутри началось: шмяк-шмяк, тыдыщ-тыдыщ, пару раз «мрр!» для мотивации персонала.
Минуту спустя распахиваем дверь… Картина маслом: Васька лежит как лев после сафари, в зубах — мышь, ещё двух прижимает лапами. Вокруг — тишина и дисциплина. Остальной контингент, видимо, уже подал рапорты на увольнение.
Соседка в шоке:
— Это что, он троих сразу?
— Это он на «минималке», — говорю. — Норма у нас — «три за минуту», потом перерыв по Трудовому кодексу котов.
Васька поднял бровь, мол, «расчёт в колбасе», и важно вышел. С тех пор деревня зовёт не дезинфекторов, а Ваську. Тарифы простые: один подъезд — одна сосиска, летняя кухня — две, плюс чайная пауза, если в наличии сливки.
А я понял главное: есть коты домашние, а есть — начальники участков. Васька из вторых. Его девиз — «меньше слов, больше мышей».
|
|
Месть и розы
Кот Маркус ненавидел две вещи… огурцы и Степана нового френдбоя его напарницы Стеллы (нет сама Стелла считала почему-то себя хозяйкой, хотя было понятно, что вожак стаи в этом ареале именно Маркус и никто иной). И вот появился этот Степан и началось… сначала он притащил эти омерзительные огурцы, потом подарил Стелле горшок с колючими розами, которые специально поставили на любимом месте Маркуса, на его любимом подоконнике. И Степан демонстративно за ними ухаживал и даже поливал. Сам он был смазлив и манерен и занимался стилистикой бальных танцев. Ну и невообразимой наглостью было то, что Маркуса перестали пускать в спальню напарницы, где так удобно было спать у нее в ногах. Но фатальным финалом была одна дурацкая шутка Степана… Стелла подарила ему мужской одеколон и этот негодяй, не придумал ничего иного, как пшикнуть Маркусу этой вонючей жидкостью прямо в нос. И началась операция «Рыжая месть»…
Глупые кошки первым делом бы нагадили в туфли обидчику, но мудрые рыжие коты знают, что месть это холодное блюдо и если долго сидеть у реки, то рано или поздно мимо проплывет дохлая мышь, та самая, которая месяц назад нагло ускользнула в норку с куском сыра в зубах.
Первым делом Маркус несколько раз, когда враг оставался ночевать в его доме, чуток помечал с вечера его туфли, так самую малость и вельми в этом преуспел и на службе, все обратили внимание на то, что от Степана постоянно пахнет кошками. Ну а потом пришла очередь горшка с розами… Маркус долго тренировался в открытии окна и транспортировке цветочного горшка и немало в этом преуспел. И теперь надо было дождаться момента, когда Стелла и Степан уйдут из дома и вот этот роковой день наступил…
Степан традиционно полил цветы в горшке и они со Стеллой вышли из квартиры, а Маркус рыжей стрелой возмездия ринулся на подоконник с розами, и тут извивы хищных лиан судьбы, вцепились в его план…
Нет, окно он открыл штатно и ловко скинул горшок вниз, но это послужило началом цепочки судьбоносных событий…
На одной лестничной клетке со Стеллой, проживал ее почти одноклассник Сергей (почему почти, а потому что учился годом старше) и Сергей, что характерно был в нее влюблен. Сергей отслужил в армии, учился на вечернем и был мастером спорта по плаванию с соответствующей мускулатурой. И каждый раз, когда видел в окне счастливого соперника поливающего розы, испытывал не самые гуманистические эмоции.
Этажом ниже жила старушка по кличке Цветочница, все подоконники которой были уставлены цветами и когда рядом с Сергеем на асфальт грохнулся горшок с цветами, Сергей взывая о возмездии кинулся вверх по лестнице (не дожидаясь застрявшего где то лифта), дабы высказать Цветочнице, все, что наболело. И пока он скандалил со старушкой, естественно все отрицавший, к интермедии присоединились новые действующие лица… Стелла со Степаном спустившиеся сверху (ибо лифт все еще где-то зависал) и подросток из того же подъезда и тут события помчались со скоростью цветочного горшка падающего на асфальт…
Подросток ужом ввинтившись в скандал, обличающе ткнул пальцем в Степана и сказал, что видел его стоящем в окне с цветочным горшком в руках (это было на днях, но мальчишка не стал уточнять). Стелла подтвердила, что Степан периодически поливает цветы на подоконнике. Степан возмущенно всплеснула руками и совершенно случайно задел щеку Стеллы. Сергей взревев на тему, мол как ты мразь смел поднять руку на девушку, прописал ему прямой в челюсть, после чего, его счастливый соперник ударился о стену, сполз по ней и стал скулить сидя на корточках где тут же и получил полную отставку. Естественно поход в кино был отменен, Сергей проводил Стеллу домой, проконтролировал вынос вещей отставленного лузера и остался на кухне ожидать предложенную чашечку чая, но вдруг услышал из комнаты хозяйки панический возглас, и бросившись на помощь увидел следующую картину… Стелла тыкала пальцем в подоконник закрытого окна и громким шепотом вещала, что тут стоял цветок, а чуть в стороне на ковре, просыпалось с потягушеньками, милое существо рыжей шерсти, с абсолютно невинным взглядом. Сергей сразу определил, что в доме домовой и остался охранять хозяйку до утра, чем в дальнейшем занялся на постоянной основе. А Маркус обрел нового друга, который при каждом визите, оставлял на ночь на блюдечке кусочек докторской колбаски для «Для Домового».
Но главную тайну этой истории они так и не узнали, а дело было вот в чем… как то в подъезде, тот самый подросток, замешкавшись, случайно наступил на ногу Степану, а тот отвесил ему затрещину, видимо не зная постулата Конфуция о том, что нельзя обижать даже мышь, на чем и пострадал. То есть коварный подросток тонко подставил обидчика. Конечно лжесвидетельство не есть комильфо, но с другой стороны нечего затрещины раздавать.
|
|
