Анекдоты про отныне
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 179

51

МОНЕТЫ ДЛЯ НЕВЕСТЫ

В аэропорт меня сегодня подвозил очень симпатичный таксист – светловолосая весёлая девчушка лет восемнадцати, с чудным лесным именем Олеся. Тугая золотая коса до самой попы – отсутствовала. Зато перед моим носом качался озорной пушистый хвостик, наспех стянутый резинкой. Болтала она без умолку и часто заливалась смехом, откидывая голову. Из зеркальца внимательно смотрели на меня бедовые васильковые глаза, временами приглядывая и за пустынной дорогой.

С гордостью сообщила, что обычно работает ночами на восьмиместном микрике-люксе - после клубов развозит по домам большие компании. Сказала, что заколебали женатики – сначала развезут девушек по домам, а потом выясняется, что их самих надо везти совсем не по тем адресам, что при девушках называли. А днём на обычной камри без шашек многие мужики с ней к дому подъезжать опасаются – высаживаются за углом. Один смельчак оказался, прямо к подъезду попросил довезти, так потом трусы свои собирал по всему двору, женою выкинутые с балкона, ну и Олесе досталось словесно.

И ещё столько нахлебалась Олеся с этими женатиками в своих разъездах, что сама замуж не рвалась. С парнем своим жила так. Но родня его про это безобразие прознала и потребовала свадьбы. На родине жениха, как полагается. Родиной жениха оказалась глухая, но здоровенная деревушка под Красноярском. Свадьбу там они играли четыре дня в количестве человек ста. Её может и дальше играли, но невеста завершения свадьбы не дождалась.

Начался кошмар ранним утром после «первой» брачной ночи. Её разбудила перепачканная мукой свекровь со скалкой и сообщила, что теперь наступает испытание молодой жены – отныне она должна сама все блюда для свадьбы готовить, разносолы разносить, дорогих гостей угощать и развлекать их весёлою беседою. («П-ц!» - с чувством выругалась Олеся единственный раз за всю дорогу и продолжала).

С готовкой она более-менее справилась - пельмени заранее были налеплены в неимоверном количестве. Только все пальцы пообжигала. Трёхдневный фолк-фестиваль, пьяные драки и похищения тоже как-то пережила. Реально достало её то, что за всякую фигню она должна была, оказывается, требовать выкуп – показать, что домовитая и находчивая, всё в дом тащит. Хлеба там попросит гость или вилку вместо уроненной, с озорным смехом его раззадорить, чтобы выкупадал побольше. Причём бумажные деньги не приветствовались – на подносе должны были греметь монеты. Гости отпускали сальные шуточки, на которые надо было не задумываясь отвечать в том же духе.

В общем, на четвёртый день свадьбы невеста психанула, разревелась и получила пошланах от пьяного супруга. Она оставила ему все свадебные подарки, схватила только мешок с заработанной ею самой мелочью, махнула попутку и была такова. Как остыла немножко в дороге, мелочь хотела выкинуть, а потом пожалела – всё-таки явно несколько тысяч рублей, заработанных тяжким двухдневным трудом. Да и на билет до Владивостока её собственных карманных денег могло не хватить. Обмен такого количества мелочи на нормальные купюры требовал дофига времени. Она решила сделать это в самом аэропорту в ожидании рейса.

Через несколько часов перед контрольными воротами красноярского аэропорта появилась крепкая девушка с огромными чёрными кругами под глазами. Взгляд её был злобен и решителен, гибкое тело изящно изгибалось влево, но неимоверная тяжесть сумки заметно кренила его вправо. Кроме этой небольшой сумки, у неё не было ничего.

«Выложите все металлические предметы на стол!» - потребовал охранник. Она мрачно усмехнулась и бросила из сумки плотно завязанный, туго набитый чёрный кулёк в авоське литра на три, килограмм на двадцать. («Как футбольный мяч размером, тяжёлый зараза!» - пояснила мне Олеся). Кулёк грозно хрямкнул об стол. Охранник осторожно поднёс к нему палку-металлоискатель, заморгал и нажал кнопку вызова подкрепления.

В общем, кулёк этот ей пришлось развязывать собственноручно. Длинными полированными ногтями в креативном свадебном маникюре. Правда, креатив к тому времени уже порядком пооблез от варки пельменей, но от этого было не легче. Внутри кулька оказалось ещё штук десять кулёчков, тоже чёрных и крепко завязанных. Помощи просить было не у кого - охранники стояли поодать с автоматами наготове. Думали, там бомба с такой хитрой шрапнелью, а в одном из кульков – разумеется, взрывпакет.

Мелочи в том кульке оказалось на 27 тысяч рублей. Не бог весь что, но когда помирилась с мужем, они на эти деньги съездили в соседний Китай. Теперь вот жалеет, что ещё пару дней на собственной свадьбе не пошабашила…

52

Депутаты Госдумы расширили уголовную ответственность за разглашение гостайны. Отныне заявление, что нами правят идиоты или неудачники, будет караться как шпионаж или госизмена.

56

Поскольку «дело пьяного Депардье» признано прецедентом, во французское законодательство внесены изменения. Отныне при повторном задержании нетрезвого водителя к нему применимы 3 вида санкций.
1. Лишение прав.
2. Тюремное заключение.
3. Вручение российского паспорта.

57

Большая дизельная подводная лодка находилась в море, на боевой службе. Согласно суточному плану проводились так называемые противоаварийные мероприятия – действия, направленные на то, чтобы потом не бороться с фактическими авариями. В центральном посту мирно грыз сухарь заместитель командира бригады. Товарищ отличался весьма буйным нравом, но в тот день пока никого не трогал.
А в экипаже лодки был мичман по фамилии Пожар, человек из породы тех, кто всем и всегда нужен. На сей раз он зачем-то вдруг понадобился замкомбригу. Когда выяснилось, что мичмана на штатном месте нет, по лодке дали команду:
- Доложить, в каком отсеке находится мичман Пожар!
Команду дали и в суете о ней тут же забыли.
Вдруг из дизельного отсека по громкоговорящей связи доложили:
- Центральный, Пожар в пятом отсеке! (Но в устной-то речи заглавных букв не видно!!!)
Реакция центрального поста была мгновенной и однозначной. Раздались короткие звонки, а следом – слова, заставившие вздрогнуть даже самых толстокожих:
- Аварийная тревога! Пожар в пятом отсеке!
Было от чего душе уйти в пятки. В дизельном отсеке очень даже есть чему гореть…
Боцман по команде переложил горизонтальные рули на всплытие, акустики напряжённо прослушивали горизонт (не столкнуться бы с кем-нибудь на поверхности), трюмные готовились задействовать на пятый отсек очень серьёзную систему пожаротушения.
Центральный пост проорал:
- Пятый! Пятый, доложить обстановку! Что там у вас горит?!
Дизелисты ответили спокойно и смущённо:
- Да ничего у нас не горит. Была команда: доложить, в каком отсеке находится мичман Пожар, вот мы и доложили.
После отбоя аварийной тревоги в центральном посту состоялся «разбор полётов» с употреблением всех терминов из военно-морского лексикона. Затем замкомбриг объявил по громкоговорящей связи:
- Внимание, товарищи подводники! Отныне и до конца автономки у этого м…ка фамилия будет Иванов!!!

60

Берсеркер

Была уже у меня здесь история про водку - «Гость на "мусорные" опята». Продолжу цикл...

Введение. «В раннем средневековье были воины, поклонявшиеся богу войны, — берсеркеры. Доспехов в бой они не одевали — презирали. От запаха крови (хоть и своей) они возбуждались и бросались в самое опасное место сражения, сея смерть на своём пути. Любое оружие в их руках было смертельным... Бывало целые армии бежали в ужасе, увидев берсеркера нанёсшего себе царапину и жаждущего уже чужой крови.» /Из древней германской саги/.

Игра в банки. Была в нашем детстве такая игра: ведущий чертил на асфальте кружок мелом, ставил в его центр несколько жестяных консервных банок одна на другую и отходил в сторону. Задачей играющих было с десятка метров палками (обычно использовались обрезки лыжных палок) выбить банки за пределы круга. Если банки не удавалось выбить за круг все, то нужно было бежать к кругу, поднимать свои палки и стараться ими выбить оставшиеся в кругу банки, уже не бросая палок, а задачей ведущего было успеть собрать банки в круг своей палкой, как клюшкой. Травмоопасная конечно игра, но с неё и началась эта история.
Вадечка был самым старшим, но самым хлипким из всех ребят во дворе. Очень переживал по этому поводу, потому и часто ошибался. И как-то при игре в банки своей палкой со всей дури засадил ведущему в лоб. Тот лежит на асфальте, отдыхает, а Вадечка подбежал к нему со всех ног, старается поднять, беспокоится: «Живой ли?» В общем поднял заплаканного парнишку и задал свой коронный вопрос: «Ты со мной дружиться-то теперь будешь?» И кто дёрнул за язык побитого ответить: «Нет»? В результате Вадечка повторно и со всей силы засадил палкой ему в лоб и обрёл непререкаемый авторитет.
Видеомагнитофонов по домам тогда почти ни у кого не было. Даже цветные телевизоры не у всех. Поэтому все мы поголовно были записаны в библиотеку, много чего читали, в том числе и одну на всех, зачитанную до дыр книгу - сборник германских саг. И кем-то тихо произнесенное прозвище 'берсеркер' закрепилось за глаза за Вадечкой с этого момента сразу и навсегда.
Отныне весь микрорайон знал, что с Вадечкой ссориться нельзя, впрочем раз в пару лет обязательно появлялся кто-то непросвящённый, ориентировавшийся исключительно на вадечкино хлипкое телосложение за что и получал в лобешник чем-то тяжёлым и со всей дури. После чего сцена с отдыхом на асфальте повторялась.

Очередь за водкой. Вадечка жил и дожил до своих 18-ти лет. А с ним вместе жила и изменялась и страна. В конце 80-х (может начале 90-х) дело было: деньги превратились в фантики и всё тогда стало по талонам — и мыло, и сахар и главное — водка. Водка в ту пору стала настоящей твёрдой валютой — на неё менялось всё. И каждая семья, получив талоны, обязательно отправляла своего наиболее крепкого представителя отовариваться — что значило стоять в бесконечных очередях. Благо тульский завод вино-водочных изделий работал исправно и магазины «Кристалл» были в каждом районе города.
Итак день вадечкиного величия. В хвосте очереди за водкой в тот момент ходило много слухов: то что на один талон продают теперь не по две, а по три бутылки, то что водки мало и из-за того что передним дают сверх нормы она вот-вот кончится. Очередь нервничала, толпа напирала, дядя участковый милиционер присланный для наведения порядка, окончательно уморился её сдерживать у дверей, откровенно замучился проверять номерочки авторучкой написанные на потных ладонях и решил оставить за себя народного дружинника.
Вадечка из самого хвоста очереди был вызван (человек с номером за 300 будет особенно усердно следить за порядком в начале очереди, частый тогда фокус) получил повязку ДНД (добровольный народный дружинник), свисток и для большей солидности полосатый жезл регулировщика. После чего остался за исчезнувшего по своим делам милиционера. Милиционер видно знал, что местный контингент Вадечку побаивается и очень уважает. Что и оправдалось — порядок был восстановлен.
Спокойная жизнь Вадечки длилась недолго: подъехала Боевая Машина Ворюг (частая тогда марка), из неё вывалились пять откровенных бандюганов (их хорошо было видно по дорогой одежде, наглым самоуверенным манерам, ну и оружию, выпирающему из-под одежды), которые и потопали в обход очереди к магазину.
На вадечкино законное требование предъявить номерки два передних бандита отреагировали неправильно — добытыми на свежий воздух пистолетом и кастетом, за что и поплатились, ибо угроз в свой адрес наш герой в принципе не терпел. Экзекуция, в результате которой о бандитские морды был измочален сначала жезл регулировщика, а недостающее дополнено сухонькими, но очень крепкими кулаками длилась несколько секунд. Не больше. Пока бандитский авангард прилёг отдохнуть на асфальт, Вадечка погнался было за позорно бежавшим арьергадом, но не догнал — уехали быстро, лишь шины визжали, оставляя чёрный след по асфальту.
Когда Вадечка вернулся к началу очереди, бандитов там уже успокаивала и какими-то тряпками бинтовала их сильно побитые хари сердобольная старушка: оказывается под шумок кто-то присвоил их пистолет и теперь старший из бандитов униженно просил у очереди отдать его номерное оружие - ствол, так как «бугор его накажет». Не вернули... Не любили тогда бандитов сильно, хотя и терпели.

P.S. Спустя пару месяцев военком, оценив кандидата, забрал Вадечку в десантуру, не смотря ни на хлипкое здоровье, ни на зрение в минус семь.

61

Дорогие депутаты,
Счастья в Новом вам Году!
Будьте веселы, богаты
И горите вы в аду.

Губернаторы, родные,
Пожеланий нам не счесть,
Но есть главное: отныне
И всю жизнь баланду есть!

Всех чинушей власть имущих
И радеющих за нас
Пожелаю собрать вместе
И отправить на Кавказ!

А народу-то простому
Мне и неча пожелать...
Просто будьте все здоровы
И счастлИвы, вашу мать!

62

Волгоградский писатель Юрий Войтов считает, что прототипом Ржевского «мог стать уроженец Царицына Николай Ашинов, который был широко известен в конце XIX века.

Ашинов был отчаянным авантюристом и столь же ярым патриотом. Это же надо было додуматься — высадить сто с лишним лет назад на территории нынешнего африканского Сомали казачий десант, основать там „африканское казачество со станицей Московская“ и заявить, что отныне эти земли находятся под юрисдикцией российской короны. Такое мог совершить только истинный… поручик Ржевский.»

63

Пётр I пьянство порицал и в 1714 году придумал, как бороться с этой проблемой: отныне алкоголикам выдавали... медаль! Медаль "За пьянство".
Вес этой чудесной награды составлял примерно 7 кг, и это без веса цепей, ведь изготовлена она была из чистого чугуна.
По некоторым данным, эта медаль даже считается самой тяжёлой медалью в истории.
Медаль "вручали" в полицейском участке, и на шею награждённого конструкция крепилась так, чтобы снять её самостоятельно было невозможно. Носить на себе этот знак нужно было неделю. Награждать же особо отличившихся можно было неоднократно.

65

Встреча с бабайкой.
6 августа, 8:59
"... и если ад существует, вы легко сможете отдохнуть там. После службы на Пандоре..."
© Аватар
Недавно пошли с женой в банк-по каким то ее делам. Иду от машины и замечаю ковыляющую фигуру. К тому же банку еле ползет дед. Внезапно меня(110кг) охватывает совершенно детское желание спрятаться от этого деда за жену. (5Окг). Нетривиальная задача.
Тьфу,что за напасть такая. Трясу башкой,открываю дверь перед стариком и причина морока становится понятна. Профессор Треногин,мой препод по матану и методам математической физики. Ужас,летящий на крыльях сессии. Броня и секира деканата.
...
Треногин был самым грозным из всех преподов. Отправить полгруппы с бананами было для него раз-плюнуть. Не могу сказать,что как препод он был супер-вовсе нет. Лекции его были довольно сумбурны,он часто терял тему,перескакивал с пятого на десятое,но вот требовал по первому разряду.
При этом был свиреп и злопамятен как ирокез.
Когда я показал его лекции отчиму-академику,тот признал Владлена Саныча душевнонездоровым.
-Он вам тут такое дает,что вам в жизни не пригодится. Очень узкоспециальные вещи,и я не пойму как он их в программу просунул.
Оказалось-он впихнул туда элементы своей докторской. Зачем-тайна сия великая есть.
Мало того,Владилен Саныч любил играться умом. Завел на экзамене "русскую рулетку" 13 билет,где задача сводилась к неберущемуся интегралу. 4курса билось над ним-не могли ничего поделать. Без решенной задачи к устным не перейдешь,так что 13 билет это гарантированные два очка,независимо от числа пядей во лбу.
Перед экзаменом я его просто спер.
Прихожу домой-отчим интересуется,что там за гранит мы подгрызаем. Да еще со своим МИФИческим барством. Мол,букавки учили? Самолетики рисовали? Ай,молодца!
Ах так! Ну на. Вот билет наш...
-На память взял?
-Угу.
-Ну-с,что у нас там.
На отчима приятно посмотреть. Всю спесь как рукой сняло. Не замечая меня,он уходит в кабинет и там возится минут двадцать.Возвращается с решением.
-Вашего математика обследовать бы не помешало. Это известная формула из теории графов описывающая движение графа в пространстве S-штрих,точнее половину пути,но вам это вообще не надо.
-А в наших методах это решить можно? Ну там подстановкой,заменой переменных?
-Попробую.
Через полчаса выходит с тремя густо исписанными листами.Я на 7 небе.
Понятно,что учил я только один билет. На экзамене назвал 13й-Саныч даже не полез проверять-ибо никто в здравом уме сам себе такое не возьмет.
Сижу пишу. Вид вдохновенный.Нервирую профессора. Люди с 13м обычно смотрят в окно,медитируют и готовятся к казни,а не пишут. Заходит посмотреть со спины. Накрываю лист.
-Терпение,Владлен Саныч,терпение! Я не закончил!
По группе пролетает сочувственный стон. Все,пиздец котенку. Прощай институт,здравствуй крепкий рабочий коллектив.
Сдавал по Станиславскому. Сплошная драматургия с элементами скоморошества.Сажусь,начинаю канючить-мол,может устные сразу?
Да щаззз. Извольте задачу. Не решили? До свидания. Точнее-прощайте.
-Ах задачу? Извольте. Пишу ответ. Треногин пучит очи.
-Аээээ,а как вы это сделали?
-Дык,Владлен Саныч,это ж известная(ага-каждая собака знает) формула из теории графов(далее наизусть по тексту)
Рисковал,конечно отчаянно. Я ж не знал-я выучил. А в матанализе это не катит. Один наводящий вопрос-и мне конец. Спроси он меня,что это за графья такие,я б разве что из геральдики в ответ вспомнил.Ну,может,Льва Николаевича в пространстве S-штрих подвигал бы.И послали б меня в пространство женских репродуктивных органов немедля. Где и пребывал бы отныне,присно и вовеки веков.
Но-прокатило. Проф был настолько деморализован,что пошел по самому предсказуемому пути.
-Аэээ а в наших методах вы сможете этот интеграл взять?
-Надо подумать.
-Подумайте.
Пока я изображал муки творчества,Владлен Саныч с меня глаз не сводил и на внешние раздражители (шпаргалки,учебники,шушуканья)внимания не обращал. В результате вся группа успешно сдала экзамен.
Меня потом на руках носили.
Выписываю формулы,мараю написанное,пишу снова,словом-навожу тень на плетень. Где-то нарочно ошибаюсь в знаке. Выхожу с сомнением.
-Вроде вышло,но где то знак потерял.
Минуты через две "находим" утерянное.
И тут Саныч разражается речью. Минут на двадцать. Про то как он трудно и героически свершал что то на ниве математики. Сижу ,боюсь пошевелиться. Постепенно доходит смысл.
Раньше то профессор объяснял нам,какие мы тупые. Сейчас глаголет мне о том что он ТОЖЕ умный.
Наконец затихает.
-По устным можно?
-Не надо. Зачетку давайте."Отлично" на поллиста написал.
Больше я к нему на экзамены не ходил. Зачетку передавал через старосту.Время от времени он звал меня на лекции послушать,но это так,"Я мол,понимаю,вы заняты научной работой,но если найдете время"
Еще как занят. Прям голову не поднять,как занят.
...
Подхожу к нему в банке.Четверть века мечтал плюнуть в эту рожу.
-Здравствуйте,Владлен Саныч!
-День добрый. Мы знакомы?
-МИСиС,МФ1.
-Аааа,здравствуйте.
-Я вам спасибо хотел сказать,Владлен Саныч.Ваша наука мне сильно в жизни помогла.
-Вы с математикой связаны по профессии?
-Ни в коей мере.
-А за что спасибо тогда?
-А за то,что после ваших экзаменов все остальные задачи,что жизнь ставила, мне сущей ерундой казались.
-А это да. Того стоит.
-И не говорите. Еще раз спасибо!
(Век вас помнить буду-это про себя)
Аминь.

67

Как известно, футбол в Бразилии – это больше, чем футбол: это и религия, и философия, и образ жизни. А великих футболистов там почитают почти как полубогов: Пеле, Диди, Вава и, конечно, Гарринча – горькая радость народа. С Гарринчей связано много фантастических историй. Вот, например, одна из них, которую рассказал бывший тренер сборной Бразилии Жоан Салданья. Как-то клуб Гарринчи приехал на игру в маленький провинциальный городок и стояли они вдвоем у окна отеля. На другой стороне улицы два бара. Один с утра до вечера был заполнен людьми, другой – пустовал. Печальный хозяин в тысячный раз перетирал чашки и стаканы, смахивал пыль со столиков, но народ почему-то к нему не шел, и все тут! Люди предпочитали толкаться с утра до вечера в переполненном соседнем баре. Гарринча, задумавшись, долго смотрел на одинокого хозяина бара и потом вдруг повернулся к Салданье и сказал:
– Тренер, спущусь-ка я на минутку вниз, можно?
Гарринча спустился по скрипучим ступенькам лестницы отеля, вышел из подъезда и вразвалочку пошел на другую сторону улицы, где находились бары. В переполненном баре все замерли с открытыми ртами и смотрели на Гарринчу, на легендарного „би кампеона“, прибывшего в этот городок на одну игру c местной командой. Естественно, весь город жил этим матчем, и все посетители только что и говорили о предстоящем матче. И вот он, как в сказке: Гарринча - величайший футболист мира!
А Гарринча спокойно подошел к переполненному бару, остановился, обвел неторопливым взглядом обалдевших от неожиданности посетителей и не вошел. Он сделал свой знаменитый финт: прошел еще два шага и вошел в бар, где сидел одинокий печальный хозяин. Тот, конечно, вскочил, онемел от неожиданности и выронил полотенце. Гарринча попросил чашечку кофе, выпил, расплатился, похлопал хозяина по плечу и вышел, не говоря ни слова. Через несколько минут этот бар был битком набит сбегающимися с разных сторон людьми, и хозяин с помощью добровольцев дрожащими руками прикреплял над стойкой к стене стул, на котором только что сидел Гарринча, и чашку, из которой он пил кофе. Отныне старику была уготована безбедная старость.
И Гарринча, снова подойдя к окну и глядя на эту сцену, сказал:
– Так то оно будет справедливее, не правда ли, тренер?
Эту историю как-то поведал концертный директор одному знаменитому российскому поп-идолу. Было это в одном небольшом российском городишке, куда певец приехал на гастроли, но сцена примерно такая же: напротив гостиницы два кафе, одно - переполненное, другое – пустое. Назавтра на местном стадионе должен быть состояться концерт этого певца и, наверное, в кафе обсуждали именно это событие. Тут еще стоит сказать, что певец этот, был, как водится, нетрадиционной ориентации, но футбол любил. Певец, как услышал эту историю, так сразу и решил немедленно проверить свою всемирную популярность. Тоже вышел из гостиницы, пересек улицу, даже зашел в переполненное кафе, дал себя осмотреть, любимого, со всех сторон и потом зашел в пустое кафе. Заказал там местное пиво, расплатился, похлопал по плечу бармена и вернулся обратно в гостиницу. Встал у окна рядом с директором, ждет, что будет.
Пять минут прошло, десять, полчаса. Ничего.
- Нет, это – не Рио-де-Жанейро, – разочарованно сказал поп-идол.
А через несколько лет они опять были здесь на гастролях и, о чудо, второе кафе было тоже забито посетителями. Стали расспрашивать кого-то из администрации гостиницы, мол, давно ли такой аншлаг у ваших соседей. Администратор ответил так:
- Врать не буду, точно не знаю, только там сейчас собираются люди с нетрадиционной ориентацией.
- Ну вот, сработало, – обрадованно воскликнул поп-идол.

68

Никита Михалков вовсе не настаивает, чтобы государство выделило ему на его инновационный проект "Едим дома!" миллиард рублей. Будет вполне достаточно, если каждый, кто отныне в России воспользуется у себя дома его идеей, отчислит ему всего один процент своих расходов в качестве гонорара.

70

Видеоклипы последних лет о всяких разноцветных революциях и прочих майданах оживили в памяти картинки первой командировки в Африку.

Недели через полторы-две после нашего прибытия по назначению, в городе начался примерно такой же карнавал, который мы наблюдаем в репортажах с Ближнего Востока и незалежной. Только алжирские повстанцы - радикальные исламисты, кроме всего прочего, ещё выстраивали различные городошные фигуры из автомобильных покрышек и поджигали их, что в результате давало внеочередное полноценное солнечное затмение. Ну, и ещё разница была в том, что армия и полиция была на стороне светских властей, а не разбежались или безучастно наблюдали.
И вот в такой непростой общественно-политической ситуации у разлучённых с Родиной русских парней подошли к концу запасы Смирноффых и Джонни-пешеходов, закупленных во Freeшопе и нелегально ввезённых в жаркую мусульманскую страну.
Кстати, для того, чтобы обойти таможенные запреты и провезти что-то неположенное, применялась простенькая военная хитрость: при вскрытии чемодана, сумки или коробки таможенник сталкивался нос к носу с игрушечным Хрюшей, ну, или с фотографией чемпионки ВДНХ по закромам сала. Лицо Магомеда тут же изображало некий меланж брезгливости, отвращения и панического страха, как будто он вдруг увидел облёванного и обосранного с ног до головы Фредди Крюгера или Собчак с Малаховым, его руки начинали работать в режиме вентилятора (что было очень кстати при 40%-ом тепле), заодно указывающего на выход из аэропорта. Поэтому сначала у нас с собой было.
Но вернёмся к нашим русским парням, среди которых, кстати, были: два хохла, еврей, узбек, армянин и, то ли якут, то ли чукча. В сложившихся обстоятельствах, когда закуски было навалом, а всё что было «для аппетита» закончилось, невзирая на так некстати образовавшуюся чрезвычайную ситуацию, было принято мудрое решение послать гонца. В качестве такового единогласно был выбран «молодой боец», а если быть точнее, то «доверие» было оказано мне. Надо сказать, что в Алжире, хоть и с трудом, но можно было купить вино или пиво местного разлива, но различались эти мочеобразные напитки только цветом: от красного мутило и поносило, а от жёлтого наутро раскалывалась голова. Впрочем, она и от красного была тяжёлой. Но! Был один не предусмотренный антиалкогольной компанией нюанс: в аптеках города в мирное время свободно продавался чистый медицинский спирт. И совсем недорого. Вот эта самая субстанция, расфасованная в пластиковые пузырьки по 250 мл, или если по-нашему, то грамм, предназначенная для сугубо медицинских целей, и выступала в роли продукта первой необходимости российских контрактников. Помочь мне, ещё не освоившемуся в городе, добровольно вызвался Парфён. Он, будучи на втором году, явно сильнее других скучал по Родине и, соответственно, испытывал необходимость залить вялотекущую ностальгию шедевром алжирской фармакологии. К тому же, у него была машина.
В городе нас явно не ждали - всё горит, вокруг стреляют, слегка попахивает слезоточивым газом, с одной стороны баррикады и беснующаяся толпа, с другой - бронетехника и кордон из военных и полицейских. Все магазинчики, которые не успели разбить и разграбить, закрыты на решётки и ставни, но аптека, находившаяся через дорогу, как раз посередине между выясняющими отношения высокими сторонами, сука, открыта! Мы спешились и уверенной (кто бы сомневался?) походкой направились к цели. Рыжему мужику в штатском, представившемуся сотрудником службы безопасности и сносно говорившему по-французски, вместо документов мы предъявили русский дух с перегаром, а также предоставили к осмотру шорты и майки. Рыжий, как появился из толпы, так в ней и исчез. Страшно почему-то не было.
Аптекарь уже был в курсе, что русские ежедневно перед сном растираются спиртом и делают примочки, поэтому без лишних вопросов отпустил нам десять пузырьков и поспешил закрыть свою лавочку, а мы удовлетворённые удачным шопингом, направились к машине, оставленной в переулке. Когда из-за ближайшей баррикады какая-то гопота начала выражать нам необоснованное и к тому же непонятное недовольство и бросила в нашу сторону несколько камней, я наклонился и сделал вид, что тоже подбираю камень. Слышал, что собак такое движение отпугивает. Подействовало - недовольство спряталось за баррикадой. Больше претензий к нам у радикальных мусульманцев не было. Страшно не было.
На этом всё могло бы благополучно закончиться, но мы упустили из виду одну мелочь - в городе был объявлен комендантский час, и выходили мы в город до того, а возвращались уже после того. То есть после запретных 20-ти ноль-ноль. Здесь нелишне будет сказать, что солнце там не заходит и даже не закатывается, оно, провисев почти весь день в зените, вдруг в течение каких-то пяти минут буквально падает за горизонт. И вот оно упало. Из ночных светил остались только фонари. Помните: Ночь, улица, фонарь, аптека… Нет, не так. Сначала всё-таки была аптека, а значит: Аптека, улица, фонарь.
Так вот, под одним из таких фонарей, буквально в 500 метрах от накрытого стола, за которым, как мы тогда наивно полагали, не хватало только нас, на совершенно пустынной дороге, мы нарываемся на патруль. Три сына Аллаха, облачённые в военные мундиры, остановили машину и полюбопытствовали, не являемся ли мы зачинщиками беспорядков, провокаторами или, страшно подумать, иностранными шпионами. В качестве доказательства нашей неправоты и серьёзности их намерений нам были предъявлены два Калашникова и один гранатомёт, небрежно направленные в наши вспотевшие пупки. Где-то совсем рядом раздавались автоматные очереди и какие-то хлопки. Начало становиться страшно.
Продемонстрировав новым знакомым содержимое пакета и рассказав о древней русской традиции растирать перед сном пятки спиртом, мы принялись сбивчиво объяснять, что мы заблудились, и доказывать нашу лояльность правящему режиму и непричастность к беспорядкам.
Беседа протекала на арабо-французском языке, так как мы были слабы в арабском (я, например, успел запомнить только одну фразу, которая там слышалась на каждом шагу и поначалу, почему-то, резала слух: «Асма, хую» и означала «Слушай, брат»), а воины Аллаха свободно владели французским только на уровне начальной школы для умственно отсталых.
В процессе неравноправных переговоров мы, неожиданно для самих себя, вдруг живо осознали, что, оказывается, единогласно поддерживаем действующую власть и вместе со всем прогрессивным человечеством до глубины души возмущены действиями оппозиции и их приспешников. Для большей убедительности мы, с помощью мимики и жестов, изобразили полное осознание и раскаяние, а также поклялись родителями наших собеседников и всеми их родственниками, что больше так никогда не будем, что отныне будем хорошо учиться, слушаться маму, есть манную кашу и пить рыбий жир по утрам.
Внимательно выслушав наши пламенные речи и, вдоволь насладившись своим всемогуществом и властью над неверными, сыны Аллаха о чём-то между собой перетёрли и приказали нам следовать дальше, но никогда больше не нарушать законы их Великой Державы. Предложение Парфёна, который шёл, шагал по Земле вроде бы сносно, но соображал альтернативно, пойти с нами выпить за дружбу между народами было не понято, а посему со словами: «Ну и хуй с вами, не очень-то и хотелось», мы поспешили восвояси.
Зато в этих самых восвоясях нас, надышавшихся свежего воздуха с примесью гари и слезоточивого газа, но с трофеями, ждал сюрприз: оказывается пока мы шлялись чёрт знает где, в расположение прибыл ещё один товарищ и по такому случаю выставил на стол двух литровых Смирноффых, один из которых уже был алчно ополовинен и аппетитно закушен. Причём эти тыловые крысы божились, что пили исключительно за наше здоровье и благополучное возвращение из-за линии фронта и искренне желали нам «Если смерти, то мгновенной, если раны - небольшой». Ну а спирт, что спирт? Он потом был смешан в соотношении 1/1 с водой, перелит в осиротевшую стеклотару и оставлен в холодильнике до лучших времён, которые были не за горами. Да, когда я сказал, что запасы были полностью исчерпаны, я немного покривил душой. Все знали, что почти у каждого есть в запасе как минимум две бутылки – на Новый год и на день рождения. Впрочем, это был всего лишь красивый предлог для того, чтобы оттянуть их злоупотребление на пару-тройку недель.

P.S. Вот так я получил «боевое крещение», о котором сегодня вспоминается, конечно же, с улыбкой, неизменно сопровождаемой думой о том, какие же мы всё-таки были безбашенные дураки! © serge tardif ™

71

Есть во Владивостоке такая знаковая персона - Фима Звеняцкий. Действительно талантливый деятель искусства. Его весь город уже сто лет знает, а я вот на днях столкнулся впервые. Расставшись, решил развести понт перед любимой и позвонил ей:
- Солнышко! Отныне ты будешь жать руку человеку, жавшему руку Фиме Звеняцкому! Целовать голову, видевшую Фиму Звеняцкого!
- Подумаешь! Он со мной не только здоровался. Но и в щечку целовал.
- Блин. Не дадим Фиме встать между нами!
- Не дадим.
- Зато у меня теперь хер человека, стоявшего рядом с Фимой Звеняцким! А у тебя вот нет!
- Как, у тебя хер стоял рядом с Фимой?!
Тут надо заметить, что любимая моя иностранка, и ее дружба с русским языком не взаимна. А еще она легко ведется на всякую чушь. Я привык ей объяснять терпеливо, в стиле очередного урока русского языка:
- Я стоял. Фима стоял. Хер нет. Если бы стоял, было бы причастие "стоявший". А я сказал "стоявшего".
- Чертовы причастия!!!

73

«Каждому положен свой Державин» - сказал поэт. Но это только малая толика правды: каждый сам хочет быть Державиным, или хотя бы Сорокиным. Внутри всякого человека глубоко запрятан вирус эксгибиционизма, который лишь ждет своего часа.
Один переплывает Атлантику верхом на бревне, гребя рукояткой бамбуковой удочки и пия кровь проносящихся летучих рыб. Другой проживает совершенную среднестатистическую жизнь, выпивая ежедневно свои 0.18 литра водки, съедая в месяц 5.4 килограмма картофеля и корнеплодов и совершая положенные ему 0.0013 убийства. Но и тот, и другой равно одержимы желанием поделиться содеянным, в назидание современникам и потомкам. В результате один пишет «За бортом по своей воле», другой «Москва – Петушки», третий создает «Кумаонских людоедов» или «Леопарда из Рудрапраяга». А иной ограничивается поучением друзей по гаражу.
И проявление означенного вируса неизбежно, как пресловутый дембель. Невозможно, совершенно невозможно избежать его тлетворного воздействия. Вот и азмь, грешный, впал в эту хворь и пишу, пишу, пишу… Зачем? Для кого? – Не знаю. Но вот история, полная трагизма.
В конце 70-х годов прошлого века – как видите, это древняя история и обязана быть правдой, ибо предки наши верили ей слепо, - так вот в то самое время получил наш институт некий Прибор. Я бы даже сказал – Спектрометр. На фоне остального нашего оборудования, в основном извлеченного из хранилищ времен Хуфу или Тутанхамона и крашеного молотковой эмалью, новая игрушка была красива, как новогодняя елка и в качестве гнета для капусты была идеальна. Как спектрометр это изделие не вполне оправдывало свое название, поскольку не работало.
Начальству же, даже самому лучшему, свойственно желать обратного – хочет оно научных результатов с каждой единицы оборудования. Поэтому с регулярностью раз в неделю был вызываем наладчик, Полномочный Представитель Изготовителя, человек-гора ростом за 2 метра и весом за полтора центнера. Начальник же мой, к слову сказать, рост имел примерно полтора метра и вес килограмм пятьдесят или меньше. И в один прекрасный день Начальник возопил, обращаясь к Полномочному и глядя на него снизу вверх:
- Слава, - вопиял Начальник, - ну неужели Трижды ордена Ленина Ленинградское оптико-механическое объединение имени Владимира Ильича Ленина (sic!) не может справиться с такой мелочью, как спектрометр?
На что Полномочный, исполненный спокойствия и величия, из-под потолка гласил:
- Миша, да все эти ваши научные приборы составляют четверть процента в программе ЛОМО, они просто на хер никому не нужны!
И тут стало ясно, что нас, говоря современным языком, «кинули». И если мы хотим с этим чудищем (не Славой, а Спектрометром) работать, придется действовать самим.
Тогда я принялся думать, потом паять, потом ругаться, опять паять и после опять думать. Даже книжки читал, даже инструкцию к прибору! И прибор, как это ни странно, стал подавать признаки жизни и даже заработал, и работал настолько устойчиво, что меня обуяла гордыня. Грешен. Захотелось поделиться своей мудростью с собратьями – это, кстати, тоже было проявлением ранее упомянутого вируса эксгибиционизма, хоть и с научным акцентом.
Подстрекаемый гордыней, написал я Статью, и приложил к ней Акт экспертизы, и послал Статью в Приличный журнал.
Зря. Зря я не обратил внимания на тот факт, что Приличный журнал, хоть и полностью соответствует профилю Статьи, но издается самим Курчатником. В связи с этим прискорбным фактом спустя пару месяцев после отправки Статьи я был обеспокоен звонком из редакции Приличного журнала, и был поставлен перед необходимостью получения разрешения на публикацию от самого нашего Министерства, поскольку ранее редакция с такой мелочью, как наш институт, дела не имела.
Всякий человек в своем развитии проходит стадию восторженного восприятия окружающей реальности, именуемую наивностью. За определенным рубежом окружающие почему-то начинают эту милую черту именовать глупостью, но это остается полностью на их совести. И вот, полный наивности, или глупости, я отправился в само Министерство. В приемной, посовещавшись, синклит теток вынес решение о том, что «Это вам надо к Пал Палычу». Ну, к Пал Палычу – так к Пал Палычу, куда двигать-то? Синклит посмотрел на наивного (глупого) с сожалением, но номер комнаты назвал. И я двинул.
В результате получасовых блужданий по разноэтажным корпусам Министерства, топология которого навевала мысли о 5-м или 6-м измерении, я добрел до искомой комнаты и отворил дверь, предварительно робко постучавшись. Комната, в которой я оказался, помимо крашеных зеленой масляной краской стен, имела следующие приметы: два окна без занавесок, стол без единой пылинки на нем, два стула и Пал Палыч.
Великий человек каким-то образом был предупрежден о моем приходе, ибо начал орать сразу.
- Вы что, - орал Пал Палыч, - не понимаете, что вы сделали? Вы изменили Гостовский прибор! Люди работали! А вы! Подсудное дело!
Мои робкие попытки объяснить, что я просто починил прибор и заставил его работать, не могли прервать могучих элоквенций Пал Палыча:
- Вы не понимаете! Гост! Предприятия! Метрология! Получите разрешение на публикацию у производителя или в его министерстве!
В тот момент, когда я произнес:
- А кто же меня пустит на ЛОМО и в Средмаш? И как же предприятия будут этим дерьмом пользоваться, коли оно не работает, хоть и Гостовское? – настала тишина. Пал Палыч молчал, как граната с выдернутой чекой, как снаряд со взведенным взрывателем.
Остатки инстинкта самосохранения, свойственные даже очень наивным (глупым) людям, заставили меня выскочить за дверь, пренебрегая элементарными правилами вежливости и не прощаясь… Последний взрыв настиг меня уже в лифте и, по счастию, пришелся вскользь…
И вот тут-то и произошло волшебное превращение наивного (глупого) в умного и хитрого. Я решил ждать, и в конце концов дождался своего часа. Пал Палыч был поражен насморком и взял больничный! А я, отныне хитрый и умный, пошел на прием в Научно-техническое объединение нашего главка, рыдая, сообщил о тяжкой болезни Пал Палыча и необходимости срочно-срочно получить разрешение на публикацию, и за шестнадцать секунд получил визу Главного инженера НТО. И Статья увидела свет. И ее даже, может быть, прочитало человек пять-шесть. Виктория, сиречь победа!

…Минуло больше тридцати лет, но меня по сей день мучает один вопрос: кем был этот Пал Палыч? Какой пост в Министерстве занимал? Узнал ли он о моей страшной хитрости, и если узнал – что стало с ним и почему я все еще не на лесоповале?
И еще, для всяких скептиков и маловеров: в приведенных мною диалогах каждая буква соответствует сказанному в действительности. Я не придумал, не сочинил, не добавил и не сфантазировал ни единого лишнего слова.

74

ПАМЯТНИК В.В.ЖИРИНОВСКОМУ

Бессменный вождь ЛДПРный,
Он знает – каждый в мире тленный,
Уходит в мир, что так далече,
Решил себя увековечить.
Поскольку мир наш – иллюзорный,
Он памятник себе воздвиг.
Какой? – Позорный.
Пусть видят все в Москве отныне –
Увековечил грех своей гордыни.

В.И.Брусков

78

Вчерашняя история про условные рефлексы напомнила мне нашего школьного трудовика - колоритного деда-фронтовика, пьяницу и сквернослова.
Его представления о технике безопасности были весьма оригинальны. На одном из первых уроков труда (на самый первый он никого не допустил, поскольку мы имели наглость явиться без халатов и шапочек) он собрал нас в кучу, взял в руки по напильнику и начал шарашить ими друг о друга, высекая красивые снопы искр. Мы притихли от восторга, а он обвёл нас своими мутными глазами из под кустистых седых бровей и рявкнул:
- ВОТ ТАК! ДЕЛАТЬ! НЕЛЬЗЯ!!! (чирк) ВОТ ТАК! (искры) ВОТ ТАК! (бздынь) НЕЛЬЗЯ! Увижу - ******** и *** через ***** налево! А мать вашу... заставят за испорченный инструмент платить!
Нам, малолетним дундукам, и в голову бы никогда не пришло, что можно делать вот так - как нельзя; так бы и прошла зазря наша жизнь без этого опасного, но увлекательного занятия, но мудрый учитель заботливо нас предостерёг. Надо ли говорить, что отныне, стоило ему отвернуться, мастерскую наполнял звон, а все напильники к концу года были искрошены вусмерь?

Лопата! (А вы думали, что будет смешно? А вот хрен вам!)

80

ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ...
Генералу Хоуарду раздробило правую руку. Генерал Кирниу потерял левую руку ещё во время войны в Мексике. Когда они встретились и пожали друг другу руки, Хоуард сказал: "Отныне мы покупаем одну пару перчаток на двоих".

81

P.S. к ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Один веселый случай к своему вчерашнему посту я решил рассказать отдельно, чтобы не затягивать повествование. Добавлю к эпизоду битвы между новым проректором, поклявшимся, что отныне во всех туалетах его родного университета всегда будет бумага, и неизвестными злодеями, которые эту бумагу оттуда упорно тащили. Целыми рулонами.

Проректор не уставал подписывать счета, но начинал изумляться. Он знал и любил свой университет. Знаменитый не только в стране, но и в мире. Блестящее собрание культурных людей, подобных которому во всей стране можно пересчитать по пальцам руки неопытного фрезеровщика. Охрана докладывала: попыток выноса рулонов наружу не выявлено. Прячут в рюкзаках, суки. Досмотр рюкзаков проректор устраивать не стал, потому что выпал в осадок, самолично натолкнувшись в коридоре на престарелого академика. Который спокойно и неторопливо, ничуть не скрываясь, нес в руке рулон туалетной бумаги.

- Как же так, имя-отчество - сказал охреневший проректор - я думал, что это балбесы-студенты бумагу того.

- Да нет, преподаватели тоже. Я, наверно, последний, кто решил присоединиться. Видите ли. Вы новичок в этом здании. А я тут хожу с рулоном напоказ уже несколько десятилетий. Но до этого - со своими собственными. Меня даже в партком вызывали. Стыдили. Но бумага в туалете от этого, увы, не появилась. При втором вызове я пригрозил, что начну ходить в туалет с газетой, выбирая те, где на первой полосе портрет дорогого и любимого Леонида Ильича. Больше не беспокоили. Но и бумагу не повесили. Вот я и взял частичную компенсацию. Мог бы и больше взять, несколько десятков. Но мне уже не надо. Нет у меня привычки срать в родном университете. С тех самых пор, когда даже сидений на унитазах не было. Уж лучше дома. Так что одного вашего рулона мне вполне хватит. До того дня, когда с почестями меня отсюда вынесете и бюст установите.

"Компенсация" для всего профессорско-преподавательского состава заняла недели три. После этого туалетную бумагу воровать перестали. Начисто. Не понадобились закупки хитрых изобретений скаредной западной цивилизации - дозаторов туалетной бумаги, с замком и ключиком. Один рулон на вертушке, другой в углу в запасе. Так удобнее, чувствуешь себя как дома. В некоторых культурных средах даже экономический пофигизм приводит к экономии.

84

Гимн Одессы (петь под музыку Александрова)

Одесса - любимый наш город у моря
Одесса - Россия отныне навек
Знавала Ты многое множество горя
Но счастлив и с юмором наш человек
Город российский причерноморский
Братских народов союз вековой
Многоязычный край черноморский
Славься, Одесса, горды мы тобой.

85

Это история про разницу менталитетов.
Молодая супружеская пара из Новосибирска приехала отдохнуть в Абхазию. Общие знакомые попросили местных встретить гостей. Что такое для кавказского человека гость, думаю, напоминать не надо. Встретили как полагается. Возили в горы, на озеро Рица, пели многоголосие, стреляли из «Калашникова», вино лилось рекой, бараны шли на смерть практически добровольно, осознавая важность традиций и обстоятельств. Сибиряки были под впечатлением. Вечером, в очередной раз, сели за стол. Народу было много, слово взял тамада. Он сказал: «Зачем нужно небо, если в нем не светят звезды? Зачем нужно море, если в нем нет рыб? Зачем нужен лес, если в нем не слышно пенье птиц? Ни за чем! Так же и дом не нужен человеку, если в нем нет гостей. Дорогие Андрей и Лена! Мы желаем вам, чтобы в вашей жизни было столько приятных моментов, сколько ракушек в Черном море, чтобы ваше здоровье было крепким, как скалы Кавказского хребта, чтобы намерения людей по отношению к вам были такими же чистыми и прозрачными, как вода в озере Рица, чтобы ваши враги исчезли, как исчезнет после этого тоста вино в наших бокалах! Знайте, что отныне дом каждого из нас - это ваш дом, а сердце каждого из нас - это ваше сердце!..» Тамада говорил еще минут десять. Наконец, когда метафоры и эпитеты иссякли, он сказал: «Мы пьем за наших дорогих гостей! За вас, Андрей и Лена!» Абхазы одобрительно загудели, встали и выпили до дна. Сибиряки были расстроганы. Когда горцы сели, Андрей спросил: «А можно я тоже скажу тост?» Абхазы загудели еще одобрительней, но вскоре за столом воцарилась тишина - всем нетерпелось услышать слова гостя. Андрей встал, взял бокал и весело сказал: «А я хочу выпить за мою жену! Ленк, ты у меня такая зажигалочка! За тебя, мась!»

86

Как известно Калифорния - электоральная вотчина Демократической партии. А Силиконовая Долина даже на фоне остальной Калифорнии - цитадель ценностей партии: политкорректности, гендерного эмпауэрмента и того самого равенства, при котором "одни животные чуть более равны, чем другие".

Некая IT-контора из Долины нанимала американских программистов. И руководство, всецело преданное генеральной линии партии, озаботил следующий факт: среди нанятых сотрудников, невзирая на все афферматив экшены, феминоамериканцы составляли лишь 25%.

"Хм,"- решило руководство - "какое вопиющее неравенство. Не иначе какая-нибудь шовинистическая мужская свинья встроила в процесс найма предвзятость и дискриминирует бедных феминоамериканцев. Давайте-ка исключим человеческий фактор из найма - отныне рекрутер не должен ни видеть соискателя, ни знать его пол, весь найм будет только по результатам тестов. Теория гендерного равенства гарантирует, что в таком случае мужчин и женщин будет принято 50/50."

Сказано - сделано. Контора запилила систему слепого найма строго по тестам и получила результат: без афферматив экшенов 100% нанятых оказались мужчинами.

"Черт." - подумало руководство - "Что же делать?"

Некоторые несознательные читатели незнакомые с линией партии уже предлагают признать что мужчины и женщины чем-то отличаются друг от друга, забить на гендерные квоты и нанимать только на основе профессионализма.

Но руководство компании было политически подкованным. Поэтому оно решило что проблема была в том, что тесты были написаны на маскулинно-доминантном языке. И наняло за большие деньги специалисток по научному феминизму, чтобы те переписали тестовые задания по фемининному.

Чтобы обеспечить объективное гендерное равенство, значиццо.

87

Дональд Трамп заявил, что у США нет права поучать других.
Страны Евросоюза разинули рты, Россия и Китай удивленно переглянулись…
Порошенко застыл в позе городничего из «Ревизора», Эрдоган радостно оскалился.
«Поучать другие страны отныне буду я и только я», - завершил своё выступление кандидат Дональд.

90

Этой семейной легенде лет 170-180, наверное, не меньше. Её рассказал моему отцу ещё мой прадед, почти 50 лет назад, за пару месяцев до того, как отец пошёл в армию. А сам прадед (он 1885 г.р.), слышал её ещё мальчиком от своего деда. Мой отец, недавно, поделился ею со мной, ну, а я уж с вами.

"Про что же эта история?" - подумал я перед тем как начал её писать. Долго сам не мог понять. А потом понял, она про любовь.

"Один из Двенадцати"

Эпиграф
1) "Плодитесь и размножайтесь." (Бытие).
2) "Если любишь сына своего - отправь его в путешествие." (Японская поговорка)
3) "Из десятка девять убей, а десятого представь." (В.А. Гиляровский, "Мои Скитания")

У моего прапрапрапрадеда было множество детей. Эка, скажете, удивил, в начале 19-го века огромные семьи были не редкость. В принципе, это было разумно, ведь детская смертность была очень высокой. Часто из четверых-пятерых отпрысков до взрослого возраста доживал один, хорошо если два. Но бывали и редкие исключения, когда выживали почти все.

Сколько дочерей было у моего четырежды прадеда, история до моих дней не донесла, а вот сыновей было аж целых 12 штук. Как он их всех кормил – диву даюсь, ибо, предполагаю, богачом он не был. Впрочем, столько детей –уже состояние, да и благословление Господне. Благословление благословлением, конечно, но и трудностей с такой оравой немало. Пожалуй, главная из них была - призыв.

В 1827-м году правительство Николая I подкинуло очередой "подарочек" еврейскому населению страны. Отныне, с каждой тысячи евреев-мужчин, призывали 10 человек в год (у христиан брали 7 рекрутов с каждой тысячи мужчин через год с 18 лет). Более того, начали забирать детей в кантонисты с 12 лет (это официально, а в действительности забирали и намного младших). Более того, часто ездили по местечкам "хапуны" и "ловчики" и еврейских детей просто напросто похищали (кому интересно, почитайте Гиляровского).

Служба в те годы длилась аж 25 лет, но проблема была не в сроке и, даже, не в тяготах, и, даже, не в ограничениях самой службы (например, евреи не могли выслужиться в офицеры, даже унтер-офицерское звание было, практически, недоступным). А главное, практически, всех еврейских рекрутов очень прессовали креститься. Закон о том, что детей до 14 лет нельзя крестить без разрешения родителей, был принят много позже, так что исследователи считают, что почти 90% выживших еврейских детей-кантонистов крестились. Оттуда и появилось столько Ивановых (например, сын кантониста, Н. Иванов - Главнокомандующий Юго-Западным фронтом), Алексеевых (другой пример, М.Алексеев - главнокомандующий армиями Западного фронта), Александровых, Петровых, Константиновых, Фёдоровых, и т.д., ведь фамилии часто давали по имени крёстного отца, обычно одного из солдат. Иногда давали и фамилии по тому в день какого святого происходило крещение (например день ахрангела Михаила). Конечно, процент крещения среди рекрутов старше 18 лет был ниже, но зашкаливал хорошо за 40%.

Перед предком моим стала проблема. Шансы на то, что сыновья (если не все, то хоть кто-то из них) попадут в рекруты были стопроцентные. Надо было что-то предпринимать, но вариантов было немного, ибо закон был суров и исполнялся чётко. Была лишь одна малюсенькая лазейка. В армию, в соотвествии с указом от 1736-го года, не брали единственного сына.

И тогда мой четырежды прадед придумал такую штуку. Он 11 сыновей своих... раздал. Да, да, да! Просто напросто раздал! Оказывается, было множество семей, где никто из детей не выживал, или где не было мальчиков. Без сына, наследника и помощника, в те времена в хозяйстве было очень туго. А тут, забесплатно, здоровый пацанчик. Так что разобрали мальчишек с пребольшим удовольствием, даже как-то бумаги на них выправили. Не знаю как, но думаю, без барашка в бумажке не обошлось.

Дед моего прадеда и был одним из тех одинадцати розданных. Попал в подмастерья и, по совместительству, в сыновья к кузнецу. Оттуда род мой и фамилия пошли. А свою историческую фамилию я не знаю и имя хитрого предка тоже не ведаю. И спросить не у кого.

С отцом я разговорился, и он меня спросил:
- Ты как думаешь, зачем он это сделал?
- Ну, от рекрутчины спасти. Хорошего в 25 летней службе мало.
- Не от службы он их спасал. Я мыслю, он хотел чтобы дети не потеряли сами себя. Во взрослом возрасте пускай каждый сам для себя решает, а вот ребёнок должен расти по родительскому канону. Посему на такой поступок он с женой и пошёл. Наверное, самую большую жертву, что могут принести родители, они принесли – навсегда отдали своих детей.

Я, вот, сижу и думаю. Про что же эта история? Наверное, она про любовь. Может вы со мной и не согласитесь, но я так думаю.

92

В связи с подготовкой пенсионной реформы Правительство РФ официально извещает, что в Трудовом кодексе РФ допущена опечатка. Отныне вместо напечатанного "наёмный работник" следует читать "наёбанный работник".

94

Древние люди. Вождь созвал племя.
- Мой народ, отныне за охоту и собирательство в наших лесах, за ловлю рыбы и купание в наших реках и озёрах, для вашего же блага станет платным! Половину сборов я буду забирать себе как вознаграждение за заботу о племени, другую половину буду платить воинам, которые будут бить тех, кто не будет платить на благо нашего племени!

95

Сегодня кабмин на своем заседании рассмотрел причины резкого похолодания и ухудшения погодных условий. Было определено, что виновниками такой ситуации является группа синоптиков, которые решили нажиться на том, что заметно разбогатевшие пенсионеры, теперь смогут раньше начать платить за тепло. На виновных синоптиков заведены уголовные дела. В Украине вводится прямое регулирование температуры и влажности воздуха в осенне-зимний период. Руководители регионов отныне несут персональную ответственность за погоду и синоптиков в подконтрольных им городах и селах.»»

97

Месяца полтора-два тут была история про зоопарк в блокадном Ленинграде ( https://www.anekdot.ru/id/980438 ). Признаюсь, она не давала мне покоя. Дело в том, что в моей семье осталось ещё 3 ветерана. Двух я знаю еле-еле, да и живут они от меня далеко, в Израиле, а вот одного я знаю хорошо. Он мало того, что ветеран, он ещё и пробыл в Ленинградской блокаде до марта 1942. На День Благодарения, когда семья собралась, я улучил момент, поведал ему про бегемота и поинтересовался его мнением. В ответ я услышал то, чем хотел бы поделиться. Мне кажется, что его рассказ достаточно интереснен, ибо не думаю, что на сей день, осталось много блокадников-ветеранов.

Даже не знаю, как этот очерк назвать. Пускай так и будет:

"Рассказ в День Благодарения."

"Жили мы на Пушкинской улице, это самый что ни нa есть центр Ленинграда, до Кузнечного рынка рукой подать. На начало Войны мне было 15 лет, только 8-ой класс закончил. Я ведь, как и ты, декабрьский.

Отец с братом ушли в ополчение и сгинули осенью 1941-го, как и почти все ополченцы. Даже не знаю где они захоронены. И захоронены ли вообще. А мы с мамой остались в Ленинграде, об эвакуации даже и не думали.

Учиться осенью я уже не пошёл. Да и некуда идти было - школу нашу под госпиталь забрали. Впрочем, бездельничать времени не было, целыми днями искал пропитание и дрова.

В ноябре 1941-го стало очень плохо. Сильно похолодало, а главное резко уменьшили норму хлеба. Отныне моя доля была 125 грамм в день, а мамина - 250. Карточки были и на другие продукты, но их не отоваривали. Только хлеб можно было получить, и то надо было дикую очередь отстоять.

За ноябрь-декабрь всё, что только можно было, отнесли на Кузнечный. Там барахолка была, при везении, можно было обменять вещи на продукты. Хотя и не было у нас особо ничего, из приличных вещей лишь отцовская одежда, пальто, ботинки и т.д. А мебель и книжки нам самим нужны были, мы ими буржуйку топили.

А забыл, ещё часы каминные у нас были, бронзовые. Старинные, красивые, с наядами и лозами винограда. Их ещё до моего рождения, в начале 20-х, отец где-то достал. Они тяжеленные, но я умудрился, дотащил до рынка. Такие планы на них строил, думал обменяю на крупу или хлеб. Так целый день простоял, но на них никто и не позарился. Еле обратно отнёс, все руки оттянул. Мы, когда эвакуировались, в комнате их оставили. Когда мама вернулась в 1944-м, они так и стояли, никто не взял.

Я так скажу, кто бы там чего ни писал и ни говорил, на 125 грамм хлеба в день прожить невозможно. Все, кто выжил, имели ещё что-то. Или запасы старые, или вещи на обмен, или доступ к продуктам. Иначе они померли бы в декабре 1941-го, это без вариантов.

Нам повезло. У меня двоюродный брат был, на 14 лет меня старше. Его призвали и он служил в самом Ленинграде. Должность его уже и не припомню, но знаю, что в его части он заведовал раздачей продовольствия солдатам. Потери же у нас большие были, так бывало пайки выделялись, а солдат уже убит. Раз в дней 10-12 он навещал нас, и приносил немножко еды. Сухарей, реже крупы, сахар пару раз, банку консервов. Без него бы мы умерли однозначно.

А в начале января фартануло, и ещё как. Немцы в начале 1942-го бомбить стали меньше, но обстрелов было очень много. Так вот, раз на моих глазах убило лошадь. Да-да, были лошади в блокаду. Она ещё дух не испустила, как на неё набросились. Каждый пытался урвать кусок мяса, кто ножом, кто щепкой, кто просто руками. Я одним из первых добежал, удалось достать кусочек. Кусок мяса в январе 1942-го, огромное богатство.

В феврале 1942-го произошло самое страшное. Об этом не пишут и в фильмах не показывают, а я уж скажу, хоть и не к столу это. Примерно с конца осени - начала зимы, как морозы припустили, канализация перестала работать. А куда ходить, спрашивается? Только во двор. И в каждом дворе горы замёрзшего говна.

Так вот, в феврале прошёл приказ, мол: "Скоро весна, всё растает, будет эпидемия. Немедлено убрать." Привезли ломы, лопаты, тачки. Всем жителям приказали идти и чистить. И я пошёл, и мама моя.

На следующий день мы с ней слегли. До сих пор не знаю, что это было, или от голода сил не осталось, или перетрудились, или переостудились, или какую-то инфекцию подхватили. А может, и всё вместе.

Мы лежали плашмя в нашей комнатушке и встать не могли. Даже говорили еле-еле. Холодно, аж жуть. И так хочется есть.

Соседка по коммуналке зашла, мама ей прошептала, где карточки хлебные лежат. Попросила отоварить и нам хлеба принести. Хлеба-то соседка действительно принесла, но... карточки не вернула. Взглянула на нас, сказала жестко " вам всё равно умирать". Без карточек - и здоровому верная смерть, ведь до получения следующих ещё полторы недели. А мы больные, голодные, замерзающие.

Мы лежали с мамой, смотрели друг на друга и умирали. Хоть мне всего 16 было, я понял ясно, это всё, конец. Скорее всего, сегодня, максимум - завтра. Такое безразличие охватило, одна мысль - поскорее бы. А дальше... А дальше я лишь помню, что дверь хлопнула и пришёл Паша (двоюродный брат). Он принёс царские дары - мешочек риса и полбуханки хлеба.

После, как в бреду вспоминается. Где-то он нашёл доски, протопил буржуйку, каши нам сварил, с ложечки кормил. Вроде даже какого-то врача приводил. Спас он нас, выходил. Даже не знаю, сколько это всё длилось, время стало. Может - день, может - неделю. К началу марта с мамой мы уже были на ногах. Самое обыкновенное чудо, в 99 случаях из 100 при таком раскладе люди умирали.

Ну, а потом нам ещё раз повезло. У мамы брат был, на какой-то мелкой должности, вроде писаря, служил в штабе Ленинградского фронта. Продуктами он нам не помогал, но добавил в список для эвакуации. И по Дороге Жизни в марте 1942-го нас вывезли.

На станции много вагонов было, на одном былo написано краской "Пятигорск." То есть, планировалось, что он на Кавказ поедет. Мы туда и поехали, но по дороге на другой поезд пересели и добрались до Ташкента. А там снова пересели, и поехали в Самарканд. В декабре 1942-го, как только 17 исполнилось, меня призвали. Отправили в учебку в Термез, а потом на Степной Фронт, пока не ранило.

Что с Пашей произшло? Ничего. Так и прослужил всю войну в Ленинграде. Соседка? С ней тоже всё нормально, но муж у неё умер. В следующую зиму. После войны мы в той квартире не остались, переехали на Петроградку, в другую коммуналку.

Так бегемот выжил, говоришь? Хм... Очень интересно. А я и не знал...

99

Пример для подражания

1.Авторитеты и чмыри.

- Быстро хватайте ломы, и
отправляйтесь подметать плац!
- Товарищ сержант! Зачем ломами-то?!
Мётлами будет заебись!
- Мне не надо заебись! Мне надо,
чтобы вы заебались!
(Народный фольклор)

После подъема и утренней зарядки, по распорядку дня военнослужащим предоставляется полчаса на утренний туалет.
Подразумевается, что солдаты за это время должны успеть умыться, «оправить естественные надобности», заправить и «отбить» коечки, начистить сапоги, подшить свежие подворотнички, если кто не подшил с вечера, выровнять по натянутой леске койки, матрацы, подушки, тумбочки, табуретки.
В училище мы все это делали быстро, но спокойно. Без суеты. И еще оставалось время на неторопливый перекур.
В Тикси же, в в/ч № 30223, куда я был направлен после отчисления с третьего курса ГВВСКУ, процесс заправки коечек и выравнивания растягивался и затягивался на все тридцать минут. Сержанты, «черпаки» и «деды», голосом, пинками и затрещинами, подгоняли «гусей» и «молодых», чтобы те постоянно бегали из прохода в проход, не расслаблялись и не «тащились».
Если вдруг все было выполнено, а время до завтрака еще оставалось, кто-нибудь из «авторитетов» сдвигал с места одну койку, и приказывал все выравнивать по ней.
Офицеры это время находились в канцелярии, и в процесс не вмешивались.
И вот, посмотрел-посмотрел я на это действо, выровнял и отбил свою коечку, поправил койку соседа, который был в этот день в карауле, и решил, что я, по своему статусу, не должен принимать участия в этой беготне.
Я же не гусь и не молодой.
Пусть эти, - которые гоняют, - столько послужат, сколько я прослужил.
Вышел из узкого прохода на «взлетку» и сел на табурет.
Не совсем рядом с авторитетами, но и неподалеку от них.
Они покосились на меня, кто-то сказал:
- А ты, кадет, чего уселся?! Заправлять коечки не надо?
Я ответил:
- Я. Заправил. Свою. Койку.

Они промолчали. И вроде бы потеряли ко мне интерес.
Через несколько минут ко мне подошел какой-то салага. Детское лицо, форма не ушита по фигуре – явно молодой, или гусь.
- Ты чего расселся здесь! – возмутился он.
Я спокойно поинтересовался:
- А ты кто? Народный контроль?
Он покраснел от злости и схватил меня за рукав:
- Пошли выйдем, кадет!
Я рывком освободился от его захвата:
- Пошли.
Кто-то из авторитетов, с интересом наблюдавших за нами, сказал ему:
- Медведь, потом! Ротный вышел из канцелярии.

Дежурный по роте крикнул:
- Рота! Строиться на завтрак!
Медведев прошипел мне сквозь зубы:
- После завтрака поговорим!
Я согласился:
- Поговорим.

2. Бой без правил.

«И мы, сплетясь, как пара змей,
обнявшись крепче двух друзей
Упали разом, и во мгле
бой продолжался на земле».
(М. Ю. Лермонтов).

После завтрака пошли мы с Медведевым в батальонный туалет – большой такой сарай, - и начали там кулаками махать.
Я только разок ему попал слегка по скуле, а он бил, как гвозди заколачивал.
Он неплохой боксер-то был. Потом даже первенство полка выиграл в своем весе.
Ну, я по нему не попадаю, а его удары то и дело пропускаю. Решил перевести схватку в партер. И тоже неудачно. Лежу на спине, пытаюсь отмахиваться, а он лупит мне по роже. Перевернулся на живот. Из угла рта струйка крови дугой бьет в снег. Медведев молотит меня по затылку, но это уже не больно. Думаю: "Пусть кулаки отбивает".

Тут вбегает якут-дневальный с нашей роты, наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо, спрашивает:
- Кадет, ты Гладков?
Медведев опустил руки, не понимает, в чем дело. Я тоже не понимаю:
- Да, - отвечаю, - Гладков.
Якут говорит:
- Тебя в канцелярию вызывают.

Медведев вскочил:
- Ты что, сука, заложил уже?
Я, с трудом шевеля разбитыми губами, отвечаю:
- Ты охуел?! Когда бы я успел-то?

Якут убежал, а мы с Медведевым медленно идем за ним. Серега (его Серегой зовут, Медведева-то) причитает:
- Ой! что теперь будет, что будет... Ты снегом утрись...
А какое там утрись, - угол рта справа рассечен так, что кровь не по подбородку течет, а струёй вперед летит.
Я удивляюсь:
- А чего ты так переживаешь-то? Ну, подрались, и подрались. Что такого-то?
Он возмутился:
- Ты сдать меня хочешь? Я две недели назад Сивому морду разбил, так мне ротный сказал, что если еще раз подобное случится, то под трибунал отправит.

«Ага, - говорю, - значит нельзя сказать, что подрались. А что тогда говорить?»
Остановились, думаем.
«Значит так, - говорю, - нашу роту в полку не любят. Это я уже знаю. Ты выводной, тебя вообще ненавидят. Ты пошел в туалет, а тут двое незнакомых солдат спросили - ты выводной? И начали тебя бить. И тут я зашел. Мне врезали, и я сразу упал. А тебя они тоже повалили, и убежали.
Пройдет такое?»
Он ответил, что должно пройти.

3. И тут началось…

Дорога к истине заказана
не понимающим того,
что суть не просто глубже разума,
но вне возможностей его.
(И. Губерман).

Медведев остался возле дневального, а я зашел в канцелярию и доложил!
- Рядовой Гладков по Вашему приказанию прибыл!
Командир роты капитан Бородин, не поднимая головы от документов на письменном столе, спросил:
- Слушай, Гладков, а где твоя комсомольская учетная карточка?
Я говорю:
- Так, наверное, она была в том запечатанном пакете документов, с которым мы сюда приехали, и который начальнику штаба отдали.
Тут он посмотрел на меня, и изменился в лице.
- Гладков! Что случилось?
- Товарищ капитан, я пошел в туалет, а там двое солдат Медведева били. Ну и мне досталось...
Он не дослушал меня:
- Это Медведев снова?! Дневальный! Медведева сюда!
Вошел Медведев.
Я быстро заговорил:
- Это не он, товарищ капитан! Его тоже били…
Ну и вместе с Серёгой мы толково изложили мою выдумку. Я упирал на то, что вообще не при делах, - я вошёл, они дерутся, меня сразу ударили, и я упал.
Ротный сразу:
- Вы их знаете?
- Нет!
- С какой они роты?
- Не знаем!
Бородин с сомнением нас слушал.

Дневальный в коридоре крикнул:
- Рота! Смирно!
В канцелярию зашел начштаба полка Грановский.

Вот тут, как я теперь понимаю, Бородин был в сложном положении.
При Грановском он не мог производить дознание. Потому что он либо контролирует положение дел в роте, либо нет. Если мы с Серегой врем, то это ЧП в роте. «Неуставные взаимоотношения», с возможным направлением кого-то в трибунал, и пятном на репутации командира роты.
А если поверить нам, то ЧП не в роте, а в полку. И пусть Грановский разбирается. А Бородин исполнит его приказы.

Вот поэтому Бородин и сказал:
- Товарищ подполковник! Разрешите доложить? Моих солдат избили неустановленные военнослужащие!
А Грановский счел, что Бородин уже во всем разобрался, и докладывает то, что ему достоверно известно.

Грановский нам:
- С какой они были роты?
- Не знаем, товарищ подполковник!
- Почему вы их не задержали? Сколько их было?
- Двое. Не задержали, потому что не справились.

Грановский возмущенно:
- Что за безобразие! Два солдата караульной роты не могут справиться с двумя?!
Бородин, отныне ваши солдаты должны не меньше двух раз в неделю заниматься самбо и боксом в спортзале. А сейчас мы пойдем по казармам искать этих…

4. И продолжилось…

Пошли мы по казармам.
Грановский, Бородин, еще кто-то из офицеров роты, может и дежурного по полку Грановский вызвал. Помню, что много было офицеров.
Какие тогда у нас были роты самые борзые? Пятая, или шестая? – Не помню. Да и не важно.
Одна рота дедов, другая – черпаков.
Медведев рассказывал про какую-то, что там офицеры вроде даже не рискуют поодиночке в спальное помещение заходить. Якобы случалось, что в офицеров заточенные миски бросали... Куда там ниндзевские шурикены...

Ну, ходим мы по казармам, а все роты были на работах. Строились перед нами дневальные, каптеры, еще кто-то... Грановский покрикивал на меня и Медведева: "Внимательней смотрите!", а те, на кого мы смотрели, с любопытством и компетентно разглядывали мою рану, оценивая красоту и силу доставшегося мне удара.
Посмеивались надо мной. Медведев улыбался им в ответ той стороной лица, которую не видел Грановский. А я улыбаться не мог.

Обошли мы все казармы полка, и меня отправили в санчасть.
Хирург моментально двумя стежками зашил рану.

Пару дней пришлось поголодать, потому что рот почти не открывался, а рассиживаться в столовой не позволяли. Две-три ложки успевал проглотить, и уже «Рота! Встать!»

Еще одно испытание пришлось пережить.

В тот же день, перед обедом, Бородин вывел меня перед строем роты, и произнес прочувственную речь о том, какой я молодец, как я смело вступился за товарища, постоял за честь роты, и героически пострадал при этом. Я не знал куда деваться от стыда.
Солдаты-то все знали, только помалкивали…

Прошло два месяца, пришли в роту гуси из Владимирской области.
Бородин и их сразу построил, и снова меня вывел перед ними. Вот, дескать, герой, по морде получил, за то, что в караульной роте служит. Даже рот ему зашивали…
Гуси загрустили, и поплямкали губами, представляя, каково это, - с зашитым ртом…

Эпилог.

Медведев быстро поднялся, в авторитет вошел. Не из-за этой истории, а по личным качествам своим.
Физически сильный, с прямым и твердым характером, он не мог не подняться.
Ко мне относился спокойно. Без дружеских симпатий, но и без вражды.
Он какое-то время еще был выводным. Потом решил, что быть вертухаем западло, и начал забивать на службу.
Долго добивался перевода в другую роту, и добился-таки. Дослуживал, если не ошибаюсь, в мехроте дизелистом.

Весной 84, после того, как ротный меня снова очередным гусям в пример ставил, я где-то в полку встретил Медведева. Сказал ему, что опять, как дурак стоял перед строем, и слушал речь о своем «геройстве». Он поржал. А я продолжил:
- Может, когда уезжать буду, сказать ротному, как на самом деле было?
Серега построжел:
- Ты охуел?! Уедешь, а мне еще полгода служить! Даже и не думай!

Из писем знаю, что и осенью 84, и весной 85 гусям приводили в пример рядового Гладкова, который, хоть и получил пиздюлей, но молодец!

100

- Премьер радостно сообщил, что отныне за оскорбление власти инакомыслящие будут преследоваться. - А почему премьер сообщил, а не президент? - Наверное у кого что болит, тот о том и говорит. - Это верно, не будешь поклоняться, уважать и кормить своих чиновников, придется уважать и кормить других.

1234 дальше →

Партнеры

Реклама