История №5 за 23 августа 2021

Три сестры

До прибытия на их земли европейцев, североамериканские индейцы не только охотились. Они успешно занимались огородничеством. И слова в названии моей истории обозначают древнюю индейскую технику выращивания трех овощных культур - кукурузы, фасоли и кабачковых.

С наступлением сезонного тепла, в мае-июне, высаживалась кукуруруза. Спустя неделю после появления ростков, кукуруза прореживалась - оставляли по одному самому сильному стеблю и вокруг него в три ямки высаживали семена фасоли. Следуя тому же методу, оставляли самые сильные побеги фасоли, уничтожая более слабые, и высаживали опять же в три ямки вокруг подросшей кукурузы семена кабачков.

Кукуруза своим стеблем служила подспорьем для вьющейся вокруг нее фасоли, а широкие низкие листья кабачков укрывали землю вокруг, не давая расти сорнякам и сохраняя влагу.

Вот такие три огородные сестры.

https://i.pinimg.com/originals/95/35/12/9535121f86efdd92d96eb4aae4921654.jpg

Аналог Notcoin - TapSwap Получай Бесплатные Монеты с Телефона

вокруг три фасоли оставляли ямки высаживали кабачков

Источник: anekdot.ru от 2021-8-23

вокруг три → Результатов: 126


1.

Идет мужик на свидание. В белой рубашечке, костюмчике, с цветами, при деньгах, к девчонке красивой. Тут смотрит стоит автомат, похожий, как раньше газировку продавали, а на нем надпись: "Аппарат для порчи настроения". Ну он думает: "Ну что мне сейчас может испортить настроение?". Кидает в автомат монету, и тут на него выплескивается из автомата ведро говна. У мужика настроение "на ноль", вокруг толпа собралась, все ржут... короче - ХАНА. Тут смотрит, а рядом другой автомат, а на нем надпись "Автомат для поднятия настроения". Он думает: "Ну что мне сейчас сможет поднять настроение?". Берет и кидает туда монету. В автомате открывается окошко и оттуда выплескивается три ведра говна в смеющуюся толпу.

2.

Пристань Петергофа на днях, до отправки судна на подводных крыльях в Питер еще полчаса, вся толпа так бы и проскучала это время, но тут один мужик вынул из рюкзака длинный батон и принялся крошить его чайкам. Тоже, казалось бы, тупое и скучное занятие, но это если туп и скучен тот, кто им занят. Мужик же оказался с фантазией и неплохими физическими данными.

Вот вы представляете, на какую высоту способен взлететь большой зачерствевший кусок батона плоской формы в потоках восходящего воздуха, если его запулить сильно заверченным?

Правильный ответ парадоксален - на высоту в несколько сот метров. Потому что непременно найдется самая здоровенная и отмороженная чайка, которая перехватит этот кусок и будет взмывать с ним в небеса до тех пор, пока от нее не отстанут все более хилые собратья, отчаянно вопя внизу какие-то гадости победительнице.

Где-то на полпути к космосу, оставшись в полном одиночестве, чайка-победоносица впадает в состояние кхатхи, сиречь светлейшего просветления - она приступает к восхитительному пиршеству завоеванным ею куском батона, но обнаруживает, что батон этот настолько черств, что надобно размочить его в воде, а она осталась далеко внизу. И вообще в полете кушать неудобно. Несокрушимый батона кусок пускается в замысловатое путешествие к морю, полное маневров, воздушных боев и смен владельца, пока не упадет наконец где-нибудь в воду, будет немедленно разорван на куски и исчезнет в желудках многих чаек.

В целом полет куска батона продолжался от полуминуты, это если все чайки затупили одновременно и прошляпили его полет, до пяти минут, когда они за него дрались всерьез. Поглядывая на них, Хозяин Батонов между тем отламывал и обтачивал очередной аэродинамический шедевр, но не запускал его до тех пор, пока не будет сожран предыдущий. Выдерживал он и паузу, чтобы все без исключения чайки успели отдохнуть, завидеть новое творение в руках мастера и выстроиться в воздухе, порхая на месте наподобие колибри. Эволюция летающих кусков шла в общем направлении от бумеранга до диска, но там попадались и заковыристые конструкции, напоминающие лопасти вертолета или семена клена. Когда я подумал, что на одном батоне мастер долго не продержится, он невозмутимо вынул второй, потом третий. И явно соблюдал законы драматургии - каждый следующий его летающий кусок батона был крупнее предыдущего и летал дольше.

Тут видимо надо пояснить причину для тех, кто никогда не был в Петергофе - это абсолютно плоское место, с которого при хорошей погоде отчетливо видны за десятки километров и Кронштадт, и небо(скр)ёб Газпрома, и стальные опоры-канаты моста автострады, тянущейся по морю вдоль морского фасада города, в общем, подумайте про психологию чаек, равномерно распределенных по всему этому побережью - чтобы бы вы сделали на их месте, завидев издали, что на пристани Петергофа вдруг скопилась масса взволнованно орущих и пикирующих чаек? Что все, имевшие счастье оказаться неподалеку, срываются и летят именно туда? Я бы лично полетел тоже. А чайки - они ведь довольно быстро летают. Побыстрее нашего судна на подводных крыльях. Полагаю, что к концу получасового шоу с разбрасыванием кусков батонов у нас перед носом реяли все пассионарные чайки, долетевшие из региона от Ораниенбаума до Васильевского острова. Подобный психологический механизм вовсю используется,
например, при объявлении грантовых конкурсов. Соответственно, залетные чайки-атлеты держали кусок батона в воздухе гораздо дольше, чем местные зажравшиеся аборигены.

Когда мы уже принялись рассаживаться на судне, вылетел заключительный Царь-батон. Он был заточен до стреловидных крыльев, но в длину весь батон и был. Чайки настолько охренели от восторга, что и перехватывать не пытались, ринулись следом к месту падения в воду. Финальная битва, летят перья - и вот победитель гордо плывет в сторонке, ожидая, пока батон размякнет. Тут из воды высунулась рыбья пасть и уволокла Царь-батон в пучину морскую.

Казалось, заплакали камни. Рыбак на пирсе бросил удочку.
- Да что же это делается?! Это чайки должны за рыбами охотиться! А не рыба отымать батоны у чаек! Нет, я понимаю, если бы там судак выпрыгнул или барракуда какая - в общем, серьезная рыба, с которой чайкам на совладать. А тут подлещик! Обычный подлещик! Всех сделал! Черт ли он на мою удочку сунется! Когда вокруг такое творится!

А я вот о чем задумался. Сотня человек на пирсе получила бесплатное прекрасное птичье шоу, полное чудес аэродинамики и захватывающих побоищ. К концу его в смартфоны безразлично пялились только двое с выражениями законченных дебилов. Для всех детей это было возможно самое восхитительное, что они видели во всем Питере и его дворцовых окрестностях. Бюджет - три засохших батона и мужик, решивший не бездельничать на пирсе, а порадовать своего сына. Наверно, он просто подумал немного заранее, что будет этот пирс, а там чайки, и делать будет больше нечего в ожидании судна. Ну и прихватил эти батоны, может и на помойке какой подобрал. А остальные сто пассажиров не ставили перед собой задачу развлечь себя и своих детей на пирсе, кроме очевидного решения выдать всем по смарту и гробить зрение в ярких лучах заходящего солнца. Мне кажется, прав этот мужик, а не эта сотня.

3.

Идет себе мужик, вдруг - лягушка, он ее хвать и в банку. Лягушка взмолилась: - Отпусти меня мил человек, я вокруг три раза обернусь, красной девицей стану, буду любить тебя, как захочешь. - Знаешь, милая, в моем возрасте меня больше интересуют говорящие лягушки.

4.

Взрослые родители

Каждое утро начинается со звонков родителям и бабушке Ыкла. Мои утра и раньше так начинались, но раньше всё было расслабленно, теперь же я кричу в трубку.

-- Ну почему вы уже пять минут не отвечаете? -- вместо приветствия вываливаю я на бабушку Ыкла свою панику. Она ни в чем не виновата, но как можно не отвечать столько времени, когда я здесь схожу с ума.
-- Во-первых, -- степенно, но ехидно, отвечает мне она, -- здравствуй, дорогая. Ты чего молчишь? Здороваться, между прочим, надо! Особенно, -- хохочет она, -- со старшими. Давай, говори.
-- Что говорить? -- бурчу я. Она уже взяла трубку, я слышу ее голос, а это значит, что можно выдохнуть.
-- Как что? -- она нарочито изумляется, -- говори: добрый день, дорогая моя, я вас очень люблю и рада, что у вас всё хорошо.
-- Я пока не знаю как оно у вас, -- ехидно парирую я, -- добрый день, дорогая моя, -- послушно повторяю я первую часть предписанного приветствия, -- я вас сейчас съем и от вас ничего не останется, -- продолжаю я что-то совершенно не запланированное.
-- За что? -- заинтересованно спрашивает она, -- честное слово, я ничего плохого пока не сделала, -- я почти выдохнула, но она продолжает, -- по крайней мере, сегодня.

-- А вчера? -- заранее сержусь я, что за манеры, почему всё надо извлекать клещами?!
-- Вчера тоже ничего особенно плохого, -- торопливо сообщает бабушка Ыкла, а я понимаю, что мне сейчас всё это не понравится, -- я тебе сейчас всё расскажу, но только если ты не будешь ругаться. Я Ю. уже вообще ничего не рассказываю, она всё время только ругается, как будто это я ее дочь, а не она моя, что за манеры? Нет, -- нарочито сердито продолжает она, -- ты вообще такое когда-нибудь видела? Чтобы дочь ругала мать, как первоклассницу, ужас какой-то.
-- Это нормально, -- спокойно парирую я, -- я всё время ругаю родителей. А то они, -- я опять начинаю сердиться, вспоминая недавний разговор, -- как маленькие, за ними глаз да глаз!
-- Я тебе так скажу, -- она задумывается, но быстро продолжает, -- вот все эти выросшие дети, которые теперь внезапно самые умные, это сущий кошмар, я даже не понимаю откуда вы все беретесь?! И, главное, -- хохочет она, -- она там волнуется, а я, значит, из-за этого должна дома торчать! Что за эгоизм? И вообще, -- она ставит сургучную печать, -- дети родителям не указ! Это мы вас рожали, вот сидите и не рыпайтесь. Волнуются они, ишь ты, а я тут, как дура с мытой шеей должна сидеть! -- она замолкает и ждет реакции, но не выдерживает, -- так тебе рассказывать или нет? Я сейчас всё расскажу, но только если ты ругаться не будешь!
-- Рассказывайте, -- обреченно выдыхаю я и мысленно обещаю ни за что не ругать, всё равно это было вчера, чего теперь-то.

-- Рассказываю, -- ей не терпится поделиться, она спешит, ее распирает, -- я вчера ездила на массаж
-- Что? -- у меня голова кругом, там ракеты, там ужас, какой массаж, куда ездила?! -- Вы сошли с ума, -- выдыхаю я, -- как можно сейчас куда-то ехать?!
-- Очень просто, -- отмахивается она, -- выходишь из дома, открываешь машину, садишься и едешь. Ну послушай, -- успокаивает меня она, -- я же всегда езжу. Вот, к примеру, когда в прошлый раз стреляли, тогда я тоже поехала, сейчас уже не помню куда, но куда-то по делу, по очень важному делу, мне было очень надо. Не перебивай, -- я пытаюсь вклиниться, но она не дает, -- я сейчас всё забуду, что собиралась сказать. И вот тогда, когда я поехала, был удивительный случай. Еду я еду, а я же, как ты знаешь, не люблю радио в машине. И вот, еду я по дороге, смотрю -- светофор, зеленый причем, -- подчеркивает она, -- а все машины стоят на дороге и никто не едет. Я тогда подумала какие они болваны, ведь светофор же зеленый, а потом смотрю, все водители и остальные по бокам дороги лежат, ну, знаешь, как говорят лежать: лицом вниз, сгруппировавшись, руками голову прикрыть.
-- И вы остановились, правда же? -- с ускользающей надеждой спрашиваю я.
-- Нет, конечно, что я с ума сошла? На мне новое платье было, я не могу туда лечь, да и светофор зеленый, я тебе говорю, зеленый, понимаешь? В общем, я нажала на газ и дальше поехала. А сколько они там еще лежали, я не знаю, у меня радио всегда выключено. Но, -- быстро продолжает она, -- это давно было, я тебе не об этом хотела рассказать, а про вчера. Ты будешь меня слушать или так и будешь перебивать?!
-- Буду слушать, -- послушно рапортую я. Хуже не будет, она жива, здорова и весела, а значит, что всё нормально.
-- Так вот, -- я так и вижу, как она усаживается в кресло и мечтательно закатывает глаза, -- я с этим карантином почти с ума сошла, а теперь ракеты, а я так не могу, мне люди нужны, мне выйти надо, покрасоваться, за собой поухаживать. В общем, я уже давно назначила очередь на массаж, не буду же я ее отменять из-за каких-то идиотских ракет, это глупо! И вот, вчера, я встала с утра, выбрала одежду, -- она переводит дыхание, она смакует, -- я надела вон ту светлую блузку, с воланом таким, ну, ты помнишь, да?
-- Помню, -- согласно киваю я, немедленно представляя себе блузку.
-- А к ней надела новую юбку в горошек, ты ее пока не видела, я тебе потом покажу, когда по скайпу говорить будем, но поверь, -- она задерживает дыхание, -- я в ней просто ах, умереть не встать! И еще босоножки надела, те, которые ты купила, в горошек, мои любимые. И сумку бежевую ко всему этому. Представила? Чего ты молчишь, скажи: представила или нет?

-- Представила, -- выдыхаю я после короткой паузы. Я хорошо представила себе всё. Я только никак не могу представить как можно куда-то ехать, когда вокруг ракеты. Но я молчу. Я обещала не ругаться.
-- И вот, -- продолжает она, -- приезжаю я к нему, только легла, только он намазал меня каким-то маслом, только начал массаж, как уууу, -- нарочито сердито воет она, -- дурацкая сирена! Представляешь? -- у меня холодеют ноги, но я обещала не ругаться, это было вчера, чего теперь-то, в сотый раз повторяю я самой себе, потому только сообщаю о том, что всё прекрасно представила, -- и тогда массажист мне говорит: всё, срочно одевайтесь, все дружно пойдем вниз, в бомбоубежище. Ну, мы и пошли. Чего там одеваться-то, всего три предмета: юбка, блузка, босоножки. Я быстро оделась и мы пошли в это дурацкое бомбоубежище. Так получилось, -- продолжает она, -- что я зашла туда последней, там уже и массажист сидел, и его жена, и соседи их, и даже собака какая-то огромная. И все вместе в этом бомбоубежище. И вот, -- хохочет она, -- захожу я туда, а собака кидается ко мне и начинает лизать мне ноги, представляешь? Я у массажиста спрашиваю -- что это такое, почему она мне лижет ноги? А он, зараза, вместо того, чтобы просто сказать, что я прекрасная, говорит: я вас маслом намазал, особенным, и ей, в смысле собаке, оно, видимо, очень нравится! Не успела я отойти от собаки, как его жена меня подзывает и шепотом говорит: слушайте, вы прямо будто с обложки журнала мод сюда сошли! Я тогда осмотрелась и правда: все сидят в тренировочных штанах, футболках каких-то, а я же в блузке, юбке и босоножках! Ты чего молчишь? -- спохватывается она, -- уже можно говорить!

-- Я не молчу, -- бурчу я, -- я стараюсь не ругаться.
-- Это правильно, -- хохочет она, -- во-первых, я старше, во-вторых
-- Это было вчера, -- перебиваю ее я, -- ругать бесполезно.
-- Правильно, -- радостно поддерживает меня бабушка Ыкла, -- а потом я уже спокойно домой поехала, без приключений, честное слово, вот прямо честное слово! Но ты представляешь, а, -- она хохочет опять и опять, -- будто с обложки журнала мод! Ты всё поняла? Как же можно ругаться, -- удивляется она, -- если всё хорошо, всё это было вчера, я получила массаж, мне сказали про обложку журнала, я спокойно вернулась домой. В общем, -- подытоживает она, -- всё прекрасно, просто всё. Но нет, наши дети всегда умнее, да, так ведь вы все думаете?! Они волнуются, -- она опять начала сердиться, -- а я из-за этого должна в тюрьме сидеть!
-- Положим, -- я давно выдохнула и теперь смеюсь, -- не в тюрьме, а в своей любимой квартире.
-- Я очень люблю эту квартиру, -- соглашается она, -- но! За время карантина она превратилась в тюрьму! И только-только выпустили на волю, как -- на тебе, ракеты! И что, -- упрямо продолжает она, -- мне теперь обратно в тюрьму?! Ну уж нет! Я ей так и сказала, -- твердо продолжает бабушка Ыкла, -- буду ездить! Просто, -- добавляет ехидно, -- тебе рассказывать не буду, и всё. Вот, подожди, -- стращает она меня, -- подрастет чадо, как позвонит тебе, как начнет мозги полоскать: где ты, почему ты, с какой стати. И всё это под соусом, что она волнуется. Она волнуется, -- продолжала распаляться она, -- а ты из-за нее будешь дома сидеть! И всё. Нравится?
-- Нет, -- горестно, но искренне выдохнула я. Отчего-то в таком ключе я обо всем этом не думала. Мне хорошо, я уже большая, а чадо еще маленькая. Потому беру от всех миров: уже ругаю родителей и еще не получаю подобного от детей.
-- Вот тогда, -- завершает она свою пламенную речь, -- сиди и молчи. И только говори мне и родителям: молодцы какие, съездили, вернулись, все живые и слава богу. Поняла?

Я всё поняла, я звоню родителям, я твердо решила говорить только, что все молодцы.

-- Как дела? -- бодро начинаю я.
-- Прекрасно, -- спокойно отвечает папа и замолкает.
-- Что делаете, что делали? -- аккуратно выясняю я.
-- Сейчас гулять пойдем, -- тянет папа и явно что-то недоговаривает.
-- А вчера что делали? -- я уже поняла: все проблемы всегда вчера, а сегодня, как всегда, уже всё хорошо.
-- В Ашкелон ездили, -- бодро рапортует папа. У меня перехватывает дыхание: в Ашкелон?! И после этого не ругаться?! Они что, обалдели?
-- Вы с ума сошли? -- выдыхаю я, стараясь держать себя в руках. Я стараюсь следовать заветам бабушки Ыкла, но чувствую, что долго не выдержу. И вот это называется ответственные взрослые? Ну вот как после этого с ними говорить?! Хуже детей, много хуже!
-- Ничего мы не сошли, -- спокойно продолжает папа, -- надо же было Б. навестить, они там одни, им страшно, а так, смотри как хорошо, мы приехали и уже не так страшно.
-- И в честь вашего приезда, -- ехидно и почти не сердито продолжаю я, -- отменили обстрелы, я правильно понимаю?
-- Подумаешь, обстрелы, -- отмахивается папа, -- там знаешь какой большой стол, мы все под ним поместились! И вообще, дорогая доченька, -- переходит папа к воспитательному тону, -- я тебе напоминаю: это мы твои родители, а не наоборот! Так что, -- продолжает он ехидно, -- смирись и терпи. Между прочим, -- добавляет он внезапно, -- когда была угроза ядерной войны, американских школьников учили чуть что прятаться под парты! А мы что, хуже?!

Из всего этого я понимаю только одно: у меня слишком взрослые родители, слишком. И я не понимаю когда и как это произошло -- я не успела оглянуться, а у меня уже совершенно взрослые родители. Я это давно знала и даже писала об этом, но всякий раз меня поражает это заново. Когда они успели так повзрослеть, недоуменно думаю я, но, главное, почему они совершенно отбились от рук?!

5.

ФАШИСТ

Часы шли примерно сто лет, потом родился я, папа купил эти часы и повесил на стену, чтобы они продолжали идти уже у нас дома. Обычные такие старинные часы с боем, на циферблате гордая надпись «ПАВЕЛЪ БУРЕ»
Но вдруг, как всегда неожиданно, часы остановились и в доме сразу стало пусто и тревожно без их цокота, урчания и звона. Комнату наполнила ватная тишина, такая бывает сразу после оглушительного взрыва.
Я-то, вообще без Павла Буре никогда не жил и у меня как будто бы соску отобрали. Хотелось сразу зареветь, но пионеры не плачут. Мы с папой сняли мёртвые часы со стены и конечно же понесли их к Фашисту в танк. А к кому же ещё?
Фашист -это милый, белобрысый дядька, часовщик из будки через дорогу. Как только, кому-нибудь нужен был ключик для велика, или хитрый совет по технической части, все сразу бежали в танк к Фашисту. Это мы, дети, за глаза звали его Фашистом, во первых потому что дети, во вторых потому что был он этническим немцем, а в третьих, потому что он свою будку обшил серыми металическими листами . И никаким фашистом он конечно же не был, а с точностью до наоборот , был простым, советским, хромым ветераном войны с орденскими планками на пиджаке. (Хотя, в те времена, почти каждый мужик под пятьдесят и старше, был фронтовиком. Славные были времена.)
В глаза, конечно, мы называли его дядя Роберт.
Больше всего на свете дядя Роберт любил часы, просто фанатично любил. Ремонтировал он их по немецки качественно, вдумчиво, с полуулыбкой и всегда в срок. Теперь я просто уверен, что сидел Фашист в своём «танке» не ради денег, а ради того, чтобы решить очередную зубчато-пружинную головоломку. Если бы ему принесли одну только кукушку от часов, дядя Фашист посмотрел бы на неё сквозь лупу и со вздохом сказал бы: тут очень много чего не хватает, но я попробую. Приходите в четверг, не переживайте, отремонтирую я ваши ходики.
И вот, глянул Фашист на наши мёртвые часы, прислонился к ним ухом, пошевелил заводным ключом, зыркнул на нас огромным глазом сквозь лупу и строго сказал:

- Всё ясно, пружину перетянули. Лопнула.

Нам с папой стало стыдно.

Дядя Фашист положил Павла Буре на фетровую полку, накрыл специальной фланелевой тряпочкой и продолжил уже более миролюбиво:

- Ладно, завтра после обеда приходите, сделаю конечно. Три рубля будет стоить, деньги после ремонта.
- Спасибо, дядя Роберт. До свидания.

На следующий день после обеда мы вернулись к Фашисту в танк и очень расстроенный дядя Роберт сказал:

- Тут, вот какое дело, всё складывается не так просто как хотелось. Пружину-то я заменил, механизм работает конечно, но не совсем так, как должен. Оказывается, какой-то, в кавычках, майстер, хорошо покопался в ваших часах, руки бы ему поотрывать. Правда, скорее всего- это было лет пятьдесят тому назад, ещё при Ленине. Короче так, я на днях должен кое-куда уехать и, если повезёт, найду там правильные запчасти, иначе никак. Это хорошо ещё, что вы ко мне пришли, другой бы даже и не понял что там к чему, тикают и ладно.
Заходите через месяц, не раньше. Надеюсь, что достану нужную деталь. И не переживайте, цена не изменится.

Что нам оставалось? Мы сказали — спасибо, дядя Фа-а-э-э-роберт. До свидания.

Через месяц часы действительно были готовы и радостный Фашист объявил:

- Хух, сделал. Не ожидал, что с таким трудом придётся искать вашу детальку. Но, всё же я её нашёл, как раз от такого механизма. Что касается пружины, заводить часы нужно раз в две недели в одно и то же время и считайте полуобороты. Должно быть шестнадцать, а лучше пятнадцать, тогда послужат ещё двести лет. Забирайте. От поролона избавитесь, когда уже повесите на стену.
С вас три рубля.
Если интересно, то я расскажу что там было. Ваш механизм немецкий, 1878-го года выпуска, редкий механизм, а какой-то недоделанный майстер, кое что оттуда вытащил, чтобы вместо этого впихнуть вот эту маленькую детальку, она зацепляется за такие, как бы вам объяснить, штифтики, как лопаточки, с такими крючками и они в свою очередь... сейчас я вам подробно нарисую.
Так вот - эту детальку, которую он впихнул, изобретут только в 1907-м году, так что на ваших часах её быть ни в коем случае не должно. Это никуда не годится - это самодеятельность. Эту штучку придумали для того, чтобы ход часов стал точнее. Ваши часы ведь ходили плюс-минус полминуты в сутки? Так?
- Ну, вроде того, даже может быть точнее.
- Ну, вот, а такой точности для вашего механизма никак не может быть. Но я нашёл оригинальную деталь, всё вернул назад и ваш Павел Буре будет ходить ровно так, как его и создали на фабрике - это плюс -минус две минуты в сутки. Вот, я вам отдельно в бумажку завернул неправильную детальку. Не забудьте её.

Мы расплатились с Фашистом, от души поблагодарили, аккуратно прикрыли дверь в танке и пошли домой, не зная, плакать нам, или хохотать.
С тех пор прошло лет сорок пять, часы сменили много стен, городов и даже стран, но хозяева пока остались в основном прежними. Часы всё так же, как и в 1878-м, не особо переживают о точности хода времени. Всё так же непредсказуемо гуляют на полторы минуты в сутки, но главное - идут и своим музейным звоном превращают всё вокруг в родной дом…

P.S.

Сегодня я вспомню своих стариков переживших войну, да и не только своих. Не забуду и с Фашистом чокнуться через стекло часов. Хоть времени для него давно не существует, но пусть у него там всегда под рукой будут нужные детальки…

9 мая 2021

6.

Эта история не смешная и посвящена 100-летию со дня рождения моего отца, оно будет, как раз, 9 мая. Он так и говорил, что День Победы приурочили к моему дню рождения. Его статью (вернее то, что нашел в его бумагах после смерти) я публиковал здесь «Бей своих, чужие бояться будут» и писал, что в конце 1942 года он побывал в Японии, порт Вакканай. Долгое время он не вспоминал об этом эпизоде своей биографии, наверное, чтобы не стать японским шпионом (я впервые услышал это в 90-е годы).
Как-то лет 5 назад говорили со старшим братом о том, о сем и он сказал, что был у своей тогдашней подружки, отмечали День ВДВ, ее отец там служил. Я говорю:
- Наш, вообще-то, тоже
- ?
- 3-я Воздушно-десантная дивизия
- Так он же говорил, что отсиделся в артиллерии (я тоже помню эти слова, хоть и маленький был, они с мамой разошлись, когда мне было 9 лет и после этого мы общались редко)
- Да, 2-й артиллерийский десантный полк
Ну, и брат рассказал случай из отцовской боевой биографии. Это было в 1944 году в Венгрии. Немецкие танки вышли на их батарею. Подробностей боя не знаю, но после него в батарее осталось одно орудие, которым командовал отец, живых, три человека, в том числе двое раненных, у отца только рукав гимнастерки осколком порвало. После этого стало понятно, почему ему нравилась песня «На безымянной высоте», там есть слова: «Нас оставалось только трое из 18 ребят».
Не знаю, что явилось причиной: этот бой, или 10 классов образования, а может и все вместе, или, просто, разнарядка пришла, но в том же году его направили в Харьковское артиллерийское училище, где он и встретил День Победы, а потом и уволился в запас, не закончив его.
Тогда же брат рассказал, что в Венгрии на нейтральной полосе наши обнаружили винный погребок и периодически туда ходили. Однажды пошел отец со товарищи пошли в этот погребок, открыли дверь и оказались перед лестницей вниз, а в это время снизу, перед этой лестницей стояли немцы, тоже за винцом приходили, уже затаренные. Какое-то время и те и другие стояли в нерешительности, затем немцы осторожно стали подниматься, не делая резких движений и глядя на наших, наши тоже стали тихонько спускаться, ближе к середине разошлись, осторожно-осторожно, глядя в глаза и не касаясь друг друга. Сказалось, видимо, что был 1944 год, конец войны.
А это рассказал сам отец на уроке мужества, когда я учился в первом классе. Отец был в разведке с одним товарищем и на нейтральной полосе нашли немецкий танк с перебитой гусеницей, внутри все оказалось целым, исправная пушка и снаряды были. Устроили в этом танке наблюдательный пункт, сверху лучше видно, чем с земли. Ну, и разглядели немецкий блиндаж, с множеством телефонных линий и оживленным движением живой силы вокруг него. Очень осторожно, медленно-медленно, чтобы было не заметно немецким наблюдателям, развернули пушку в сторону немцев и открыли огонь. Первый снаряд недолет, скорректировали прицел, второй-перелет на такое же расстояние, еще коррекция, на середину между первым и вторым значением прицела, третьим - прямое попадание и быстрее ходу из танка. Немцы танк тут же минами закидали, сожгли, в общем. Позднее выяснилось, что огнем из этого танка они уничтожили штаб немецкого батальона.
После этого много было уроков мужества, но ни на одном больше я не слышал рассказов о боевых эпизодах. Одноклассники до сих пор вспоминают этот урок мужества, хоть и прошло уже более полувека.
Никаких выводов-комментариев делать не буду, тут народ грамотный…

7.

Сидит мужик на берегу Днепра, ловит рыбу. Вокруг валяется приличная куча окуней. Вокруг вообще ни у кого не клюет. К нему все подходят, спрашивают на какую снасть ловит и в чем секрет. Да снасть обычная, а секрет вот в чем. Поймал я вчера золотую рыбку, ну и загадал три желания. Первое - это чтобы рыба всегда клевала. Вот сижу ловлю, клев обалденный. Второе - чтобы в кармане всегда сотня долларов была. И достает из кармана сотню. Вот тебе могу дать. Достает еще сотню и дает другому рыбаку, третьему... Мне не жалко, сколько не достаю, а сотня снова появляется. Ну а третье какое желание? Спрашивают обалдевшие рыбаки. А третье - это чтобы мы с женой всегда вместе КОНЧАЛИ. Ну и как работает? - спрашивают рыбаки. Да как вам сказать, вот пока с вами разговариваю уже третий раз кончаю.

8.

Если бы у Коли и Оли спросили в тот день: «Какой самый короткий месяц в году?», — они бы не задумываясь ответили: «Медовый». Только через четыре месяца после его начала, когда у Оли наконец впервые возникла потребность в платье (во всяком случае, в выходном), они с Колей вышли из своей комнаты в общежитии, держа в руках отрез крепдешина, купленный молодым на свадьбу в складчину всеми студентами и преподавателями родного техникума, и направились к дамскому портному Перельмутеру.

В тот день Коля точно знал, что его жена — самая красивая женщина в мире, Оля точно знала, что ее муж — самый благородный и умный мужчина, и оба они совершенно не знали дамского портного Перельмутера, поэтому не задумываясь нажали кнопку его дверного звонка.

— А-а!.. — закричал портной, открывая им дверь. — Ну наконец-то! — закричал этот портной, похожий на композитора Людвига ван Бетховена, каким гениального музыканта рисуют на портретах в тот период его жизни, когда он сильно постарел, немного сошел с ума и сам уже оглох от своей музыки.

— Ты видишь, Римма? — продолжал Перельмутер, обращаясь к кому-то в глубине квартиры. — Между прочим, это клиенты! И они все-таки пришли! А ты мне еще говорила, что после того, как я четыре года назад сшил домашний капот для мадам Лисогорской, ко мне уже не придет ни один здравомыслящий человек!

— Мы к вам по поводу платья, — начал Коля. — Нам сказали…

— Слышишь, Римма?! — перебил его Перельмутер. — Им сказали, что по поводу платья — это ко мне. Ну слава тебе, Господи! Значит, есть еще на земле нормальные люди. А то я уже думал, что все посходили с ума. Только и слышно вокруг: «Карден!», «Диор!», «Лагерфельд!»… Кто такой этот Лагерфельд, я вас спрашиваю? — кипятился портной, наступая на Колю. — Подумаешь, он одевает английскую королеву! Нет, пожалуйста, если вы хотите, чтобы ваша жена в ее юном возрасте выглядела так же, как выглядит сейчас английская королева, можете пойти к Лагерфельду!..

— Мы не можем пойти к Лагерфельду, — успокоил портного Коля.

— Так это ваше большое счастье! — в свою очередь успокоил его портной.

— Потому что, в отличие от Лагерфельда, я таки действительно могу сделать из вашей жены королеву. И не какую-нибудь там английскую! А настоящую королеву красоты! Ну, а теперь за работу… Но вначале последний вопрос: вы вообще знаете, что такое платье? Молчите! Можете не отвечать. Сейчас вы мне скажете: рюшечки, оборочки, вытачки… Ерунда! Это как раз может и Лагерфельд. Платье — это совершенно другое.

Платье, молодой человек, это прежде всего кусок материи, созданный для того, чтобы закрыть у женщины все, на чем мы проигрываем, и открыть у нее все, на чем мы выигрываем. Понимаете мою мысль?

Допустим, у дамы красивые ноги. Значит, мы шьем ей что-нибудь очень короткое и таким образом выигрываем на ногах. Или, допустим, у нее некрасивые ноги, но красивый бюст. Тогда мы шьем ей что-нибудь длинное. То есть закрываем ей ноги. Зато открываем бюст, подчеркиваем его и выигрываем уже на бюсте. И так до бесконечности… Ну, в данном случае, — портной внимательно посмотрел на Олю, — в данном случае, я думаю, мы вообще ничего открывать не будем, а будем, наоборот, шить что-нибудь очень строгое, абсолютно закрытое от самой шеи и до ступней ног!

— То есть как это «абсолютно закрытое»? — опешил Коля. — А… на чем же мы тогда будем выигрывать?

— На расцветке! — радостно воскликнул портной. — Эти малиновые попугайчики на зеленом фоне, которых вы мне принесли, по-моему, очень симпатичные! — И, схватив свой портняжный метр, он начал ловко обмерять Олю, что-то записывая в блокнот.

— Нет, подождите, — сказал Коля, — что-то я не совсем понимаю!.. Вы что же, считаете, что в данном случае мы уже вообще ничего не можем открыть? А вот, например, ноги… Чем они вам не нравятся? Они что, по-вашему, слишком тонкие или слишком толстые?

— При чем здесь… — ответил портной, не отрываясь от работы. — Разве тут в этом дело? Ноги могут быть тонкие, могут быть толстые. В конце концов, у разных женщин бывают разные ноги. И это хорошо! Хуже, когда они разные у одной…

— Что-что-что? — опешил Коля.

— Может, уйдем отсюда, а? — спросила у него Оля.

— Нет, подожди, — остановил ее супруг. — Что это вы такое говорите, уважаемый? Как это — разные?! Где?!

— А вы присмотритесь, — сказал портной. — Неужели вы не видите, что правая нога у вашей очаровательной жены значительно более массивная, чем левая. Она… более мускулистая…

— Действительно, — присмотрелся Коля. — Что это значит, Ольга? Почему ты мне об этом ничего не говорила?

— А что тут было говорить? — засмущалась та. — Просто в школе я много прыгала в высоту. Отстаивала спортивную честь класса. А правая нога у меня толчковая.

— Ну вот! — торжествующе вскричал портной. — А я о чем говорю! Левая нога у нее нормальная. Человеческая. А правая — это же явно видно, что она у нее толчковая. Нет! Этот дефект нужно обязательно закрывать!..

— Ну допустим, — сказал Коля. — А бюст?

— И этот тоже.

— Что — тоже? Почему? Мне, наоборот, кажется, что на ее бюсте мы можем в данном случае… это… как вы там говорите, сильно выиграть… Так что я совершенно не понимаю, почему бы нам его не открыть?

— Видите ли, молодой человек, — сказал Перельмутер, — если бы на моем месте был не портной, а, например, скульптор, то на ваш вопрос он бы ответил так: прежде чем открыть какой-либо бюст, его нужно как минимум установить. Думаю, что в данном случае мы с вами имеем ту же проблему. Да вы не расстраивайтесь!

Подумаешь, бюст! Верьте в силу человеческого воображения! Стоит нам правильно задрапировать тканью даже то, что мы имеем сейчас, — и воображение мужчин легко дорисует под этой тканью такое, чего мать-природа при всем своем могуществе создать не в силах. И это относится не только к бюсту. Взять, например, ее лицо. Мне, между прочим, всегда было очень обидно, что такое изобретение древних восточных модельеров, как паранджа…

— Так вы что, предлагаете надеть на нее еще и паранджу? — испугался Коля.

— Я этого не говорил…

— Коля, — сказала Оля, — давай все-таки уйдем.

— Да стой ты уже! — оборвал ее муж. — Должен же я, в конце концов, разобраться… Послушайте… э… не знаю вашего имени-отчества… ну, с бюстом вы меня убедили… Да я и сам теперь вижу… А вот что если нам попробовать выиграть ну, скажем, на ее бедрах?

— То есть как? — заинтересовался портной. — Вы что же, предлагаете их открыть?

— Ну зачем, можно же, как вы там говорите, подчеркнуть… Сделать какую-нибудь вытачку…

— Это можно, — согласился портной. — Только сначала вы мне подчеркнете, где вы видите у нее бедра, а уже потом я ей на этом месте сделаю вытачку. И вообще, молодой человек, перестаньте морочить мне голову своими дурацкими советами! Вы свое дело уже сделали. Вы женились. Значит, вы и так считаете свою жену самой главной красавицей в мире. Теперь моя задача — убедить в этом еще хотя бы нескольких человек. Да и вы, барышня, тоже — «пойдем отсюда, пойдем»! Хотите быть красивой — терпите! Все. На сегодня работа закончена. Примерка через четыре дня.

Через четыре дня портной Перельмутер встретил Колю и Олю прямо на лестнице. Глаза его сверкали.

— Поздравляю вас, молодые люди! — закричал он. — Я не спал три ночи. Но, знаете, я таки понял, на чем в данном случае мы будем выигрывать. Кроме расцветки, естественно. Действительно на ногах! Да, не на всех. Правая нога у нас, конечно, толчковая, но левая-то — нормальная. Человеческая! Поэтому я предлагаю разрез. По левой стороне. От середины так называемого бедра до самого пола. Понимаете?

А теперь представляете картину: солнечный день, вы с женой идете по улице. На ней новое платье с разрезом от Перельмутера. И все радуются! Окружающие — потому что они видят роскошную левую ногу вашей супруги, а вы — потому что при этом они не видят ее менее эффектную правую! По-моему, гениально!

— Наверное… — кисло согласился Коля.

— Слышишь, Римма! — закричал портной в глубину квартиры. — И он еще сомневается!..

Через несколько дней Оля пришла забирать свое платье уже без Коли.

— А где же ваш достойный супруг? — спросил Перельмутер.

— Мы расстались… — всхлипнула Оля. — Оказывается, Коля не ожидал, что у меня такое количество недостатков.

— Ах вот оно что!.. — сказал портной, приглашая ее войти. — Ну и прекрасно, — сказал этот портной, помогая ей застегнуть действительно очень красивое и очень идущее ей платье. — Между прочим, мне этот ваш бывший супруг сразу не понравился. У нас, дамских портных, на этот счет намётанный глаз. Подумаешь, недостатки! Вам же сейчас, наверное, нет восемнадцати. Так вот, не попрыгаете годик-другой в высоту — и обе ноги у вас станут совершенно одинаковыми. А бедра и бюст… При наличии в нашем городе рынка «Привоз»… В общем, поверьте мне, через какое-то время вам еще придется придумывать себе недостатки. Потому что, если говорить откровенно, мы, мужчины, женскими достоинствами только любуемся. А любим мы вас… я даже не знаю за что. Может быть, как раз за недостатки. У моей Риммы, например, их было огромное количество. Наверное, поэтому я и сейчас люблю ее так же, как и в первый день знакомства, хотя ее уже десять лет как нету на этом свете.

— Как это нету? — изумилась Оля. — А с кем же это вы тогда все время разговариваете?

— С ней, конечно! А с кем же еще? И знаете, это как раз главное, что я хотел вам сказать про вашего бывшего мужа.
Если мужчина действительно любит женщину, его с ней не сможет разлучить даже такая серьезная неприятность, как смерть! Не то что какой-нибудь там полусумасшедший портной Перельмутер…
А, Римма, я правильно говорю?

© Георгий Голубенко

9.

- Ты можешь быть тысячу раз невиновен, но без адвоката в полицию не ходи.
(знакомый адвокат)

У меня присел давний клиент и товарищ. Не на лавочку - булочку скушать и кофейку в парке выпить, а на нары. Несильно, но в любом случае – обидно и с последствиями.

Дело было так.

Осенним, темным, дождливым ноябрьским вечером сей добрый и сердечный иди…алист выезжал на шести-полосное Юрмальское шоссе. Добротное шоссе: местами ровный асфальт, полосы разгона и торможения, двухметровый забор и отбойник разделяет его. Летом – ограничение 100, зимой – 90. Не без изъянов, но кто без них? Где-то фонарей нет. Где-то забор - будто его моль поела. Но, в целом - неплохо. Сделай лучше, а потом критикуй, так ведь? И мосты пешеходные есть. Два.

Но я отвлекся. Так бывает.

Спешить нашему герою было некуда, поэтому, когда в конце разгонной полосы наперерез выскочила пара бомжиков, скорость его гоночного болида составляла что-то порядка 70 км\ч. Проявив чудеса экстремального вождения, наш герой почти умудрился их объехать. Но почти не считается. Одного - зацепил зеркалом, а второму прописал крепкий пендель задней дверью…

«Что-же делали бомжики перебегая в темноте шестиполосную трассу с забором?!» - спросите вы. И я отвечу вам, что вы – не местный! Местные знают: с другой стороны этой трассы находятся «огороды» и садовые домики.

Да-да! Те самые огороды, куда летом возят рассаду и где зимой обитают бомжики, попутно эти домики сжигая, отправляясь на встречу с Петром или Петерисом, в зависимости от локализации. Всякое может встретить владелец домика по весне в своем домике. И некоторые из них имеют взгляд ветерана горячих точек и цинизм патологоанатома. Но я опять отвлекся. Так бывает.

Пока наш герой бегал вокруг машины и вызывал скорую, полицию, бомжик, получивший дверью по заднице, взял ноги в руки и, успешно повторив попытку штурма цитадели, в буквальном смысле ушел огородами. Второй, сделав попытку, осознал, что встреча с зеркалом не прошла без последствий, и со сломанным ребром далеко не убежишь. Согласен. По себе знаю.

Из протокола дорожной полиции известно, что в условиях плохой видимости, в темное время суток, не имея отражателей, пострадавшие пересекали многополосное шоссе в неположенном месте, один пострадавший находился в состоянии алкогольного опьянения… и дальше по тексту. Получите, подпишитесь, нет, права не забираем, ждите ответа.

Ответ пришел через пару недель. О возбуждении уголовного дела. Так всегда бывает, если есть пострадавшие. А они есть – легкой и средней тяжести. Сломанное ребро и отбитая задница.

Началось следствие и вот тут-то вспоминаем эпиграф. Никогда, слышите, никогда не ходите одни на встречи, если вы упомянуты в уголовном деле! В Африку не ходите гулять и на встречу со следователем в одиночку.

Потому как дальше - все просто и грустно:
- Скажи, мой дорогой и наивный друг, а мог ли ты избежать столкновения?
- Никак нет, уважаемый следователь!
- А почему ты так считаешь? О, наивнейший гражданин!
- Ведь тогда было темно, а они выскочили прямо перед капотом!
- А предположим, ты ехал бы медленнее? Ты бы смог остановиться, как ты считаешь?
- Но ведь я ехал 70км\ч вместо 90! И они выскочили…
- Но ведь правила не запрещают тебе ехать 50 км\ч? 90 км\ч – это максимальное ограничение скорости, а не минимальная скорость на этом участке. Знак минимальной скорости выглядит как белые цифры на синем фоне на круглом знаке.
- Но ведь скорость потока была 90 км\ч и мне нужно было встроиться в поток!
- Спасибо, у меня больше нет вопросов.

И был следственный эксперимент, но днем и в сухое время.

И был суд, но через Zoom.

И присудили нашему герою-идеалисту месяц заключения и один год условно. Попутно лишив прав на три года и выдав судимость, которую он следующие десять лет будет носить, и которая его будет преследовать после погашения. При условии, что он еще год правил нарушать не будет. Любых. Иначе условный год как те брюки превращается в реальный.

А что же с бомжиками, спросите вы? Все у них хорошо, полагаю. Второй, как и первый, сбежал. Только уже на следующий день. Из больницы. На суде их не было. Как не было и адвоката. Ведь я не виноват, твердил наш герой.

До самого последнего момента он ждал, что судья скажет: «ну ведь это же абсурд! Человек невиновен!» или прокурор с хитрой улыбкой ткнет под ребро и скажет: «Как мы тебя разыграли! Тебя снимали скрытой камерой!»

Никто не сказал. Ну разве что насчет камеры – почти правда получилась.

10.

Хлопоты бубновые, пиковый интерес.

Дочке 15.
И каждый раз отпустить ее куда-то одну это предмет долгих споров и опасений. Хоть вооружена перцовым баллоном, шокером, обучена пускать их в дело при первом подвернувшемся случае. Да и времена-то спокойные-чего б кипешить?
При этом я как-то неуютно себя чувствую. Ну не мне ее ограничивать, ей-Богу.
Сам я мотался в магазин на велике лет с семи. Через две трассы. Помню, как непросто было везти на руле бидон сметаны и сетку картошки одновременно. Но довозил же.

С 13 взял все вопросы провизии на себя. Мотался из Люберец в Москву, ибо с жратвой в Люберцах было не ахти.
Да и вообще...
Секция, куда надо было пройти через вражескую территорию...
Дискотека в Люберцах, где танцы были только для разогрева перед мордобоем.
Но это как-то забылось...Так, иногда , проедешь мимо мебельного на Никитских воротах, и вспомнишь неравную битву за колбасу в этом помещении. Когда потерял все пуговицы, но колбасу взял и даже умело использовал, как оружие ударно-дробящего действия.
Лет в 14.
Но тут судьба занесла в родимый 115 квартал Люберец. И вдруг всплыл в памяти случай. Так-то я давно забыл этот малозначительный эпизод, а тут обстановочка напомнила. Лет 10 мне тогда стукнуло, в Люберцах я тогда бывал наездами. Семья в то время жила на два города, и визиты из мирного Севастополя в эту зону фронтира были сродни командировок на войну.
...
Прабабушка моя , 1894 года рождения , (н.э), владела несколькими артефактами времен царя-батюшки. Икона , светильник и турецкая шаль (трофей персидских походов Петра, полагаю) меня интересовали мало.
Но шило. Нет, ШИЛО!!!
Это было не шило- мечта! Золингеновское, с квадратным жалом, великолепной ореховой рукояткой, удобно ложащейся в руку...
Совершенно незаменимая вещь в ночных Люберцах. Да и носить удобно- воткнул в пробку от шампанского- и в карман.
Но старая сквалыга заветное шило берегла, как Кащей- иглу в яйцах. Все попытки выменять пресекались на корню.
Приходилось выклянчивать - поносить.
И тут вечером меня отправляют в овощной. Чего-то для борща не хватило. Свеклы, что ли. Сунулся в ближний магаз- нету. Прусь в другой. Тоже облом. Хм. Остался последний. У цыганского дома. Была там резервация на два подъезда, что добавляла оживленности местному пейзажу.
Одомашненные индейцы к этому времени были изрядно усмирены местной накаченной гопотой, но все же бродить возле их вигвама в составе меньше взвода было явным безрассудством. Да еще в темноте.
Но - борща хочется, да и шило со мной. Прорвемся. Или убежим.
Fortis fortuna adiuvat- путь в магаз проходит без приключений. Цыгане, видимо, шумною толпою по Бессарабии кочуют.
А , нет, тут они. Судя по воплям и шлепкам по роже барон публично учит своих самок послушанию и трудолюбию. Видимо, квартальный план завален напрочь. Заботы мирные семей ,готовых с утром в путь недальний, тэк сказать.
Им не до меня, счастью.
В магазине малолюдно, лишь у прилавка трясется местный калдырь. Колбасит его не по-деццки, а денег на опохмел нету. Жалобный скулеж не растопил каменное сердце суки подколодной из вино-водочного отдела и страдалец вываливается на воздуся.
Покупаю заветный овощ и выхожу во тьму.
-Эй, шкет! Сюда идибля!
Оппаньки. Ханыга, видимо, решил опохмелиться гоп-стопом.
Разводить с ним дискуссии о вреде пьянства кажется мне малопродуктивным.
-На хуй шагай, дядя!
-Как?!- лорд явно фраппирован моими манерами.
-Бодро!
-Чеееегобллля?!
От сука. Недооценил я силу его отчаянья. Пролетарий успевает вцепиться мне в руку мертвой хваткой. Давно хотел пробовать шило в деле. Прям руки чесались.
Ну нака.
Выхватываю баушкин гостинчик, зубами срываю пробку и на тебе в ногу.
Черт издает вопль такой силы , что притихли цыгане.
Меня отшвыривает от жертвы метра на три.Твоюжмать. Шило осталось в ноге. Видимо, в кость попал. Вынуть его-проблематично: калдырь танцует какой-то замысловатый страстный этнический танец , траектория его конечностей совершенно непредсказуема. Все это под дикие первобытные крики.
Прыгаю вокруг страдальца, но шила, похоже, мне не вернуть. Но чу! Кажется, ромалы пожаловали.
Мужья и братья, жены, девы,
И стар и млад вослед идут;
Крик, шум, цыганские припевы,
Лохмотьев ярких пестрота,
Детей и старцев нагота пожаловали.
Пора делать ноги.
Очень хорошо помню основное чувство от произошедшего. Досада.
Жаба душила по поводу утерянного шила неимоверно. Плюс- гнетила перспектива тяжких объяснений с прабабкой.
А так- обыденность. Рассказал о происшествии одноклассникам, те еле сдерживали зевоту.
Было б о чем говорить. Вот у Толика кошка родила-это тема. А гопстоп в Люберцах- ха!: нашел нашел чем удивить! Рутина. Неудивительно, что я быстро забыл этот незначительный эпизод. Кабы не потерянное антикварное шило- то и не вспомнил бы, наверное.
Мда. Теперь я понимаю, почему родители спокойно отпускали нас, "детей с ключом на шее" куда угодно и когда угодно. Мы были другие. Пырнуть шилом калдыря, засветить кирпичом в дыню грузчику мебельного магазина в пустяшном споре-нам было раз плюнуть. Мы прекрасно умели решать проблемы и еще лучше- их создавать.
Так что хрен тебе , доча, а не поездка на метро. Сам отвезу.
А шила до сих пор жалко.

11.

В конце 90-х был в Израиле знаменитый вор и пройдоха — Mоти Ашкенази. Промышлял Моти на пляжах Тель-Авива, был на короткой ноге с героином, но весь Израиль его просто обожает и знает как героя. И все благодаря одной истории.
Дело было в 20 июня 1997 года.
Рецидивист Ашкенази в очередной раз был арестован, но нарушил условия домашнего ареста и отправился гулять на пляж «Иерушалаим». Это был особый день — последний день учебы в школах, и огромное количество школьников целыми классами веселились и купались.
Естественно, весь пляж представлял просто «непаханное поле» для Ашкенази — все было усыпано портфелями школьников и сумками их родителей. Моти не стал терять время даром и быстренько выбрал сумку подороже. Он профессионально подошел к сумке, присел на песок рядом, открыл не глядя, нащупал полотенце, солнечные очки, а вот кошелек все не попадался. Ашкенази засунул руку поглубже и оторопел — сумка была набита гвоздями.Пляжный вор огляделся вокруг — рядом загорали туристы, в воде барахтались дети и взрослые. Моти опять открыл сумку пошире и рассмотрел внутри коробку с торчавшим из нее шлангом и часовым механизмом. Ашкенази сразу понял, что перед ним — он схватил сумку и что было сил рванул к улице Геула, где как раз было заброшенное здание. Если бы вора остановили полицейские, объяснить свое превращение в террориста тот бы точно не смог. Но об этом Моти в тот момент не думал…
Моти оставил сумку-бомбу в ветхом заброшенном доме и бросился к телефонному аппарату. Полицейским вор заявил: «Я нашёл бомбу! Нужны сапёры! Срочно! Это Моти Ашкенази!» Те пробили имя по базе и посоветовали завязывать с наркотой, а за нарушение условий домашнего ареста пообещали арест реальный. И положили трубку… Ашкенази вернулся к дому с бомбой и начал вытаскивать на проезжую часть мусорные контейнеры,пытаясь перекрыть движение по улице Геула, сопровождая все это диким криком. На это уже полиции пришлось реагировать — дебошира схватили, но на всякий случай все же сходили в заброшенный дом проверить…
Из дома полицейские вылетели мгновенно и тут же вызвали саперов. Оказалось, что сумка набита пятью килограммами взрывчатки. Позже установили, что на пляж ее принес тот же террорист, который за три месяца до того устроил взрыв в кафе «Апропо» в Тель-Авиве. После этого полицейские все дела Моти Ашкенази закрыли и сняли с него все обвинения. Мужчину отправили на бесплатную реабилитацию, где он прошел курс лечения от наркозависимости.
Сейчас Ашкенази уже за 50 лет, у него пятеро детей и отличная работа. Бывший вор живет в Тель-Авиве и работает пляжным инспектором — теперь ни один пляжный воришка не уйдет от бдительного ока «эксперта», а еще Моти очень внимательно относится к бесхозным вещам на пляже...
Александр Сарто

12.

— Наконец-то я поняла кем хочу стать, — неожиданно сказала за ужином Катя.
Зябликовы дружно перестали есть и посмотрели в её сторону.
Последней дочкиной идеей была покупка укулеле и запись собственных песен. С помощью которых она обещала завоевать мир и сделать его ярче.
Потом родители переглянулись и Зябликова осторожно поинтересовалась:
— Ты ж вроде хотела музыкантом, Катюш?
Катя покачала головой со свежими ярко-синими прядками:
— Я месяц пыталась написать супер-хит, пока не поняла, что всё уже написано. Этот подлый Бах давно всё за всех сочинил. К тому же мне жалко Нюру.
Их такса Нюра и в самом деле покупку укулеле не приветствовала. При первых же дочкиных аккордах она скуля заползала под диван зловеще и жутко оттуда взлаивая.
— Я уже записалась на курсы, — Катя посмотрела на родителей и прищурилась, — и хочу стать тату-мастером.
Зябликовы снова переглянулись.
Дочка на секунду задумалась и добавила:
— Думаю, я смогу сделать этот ваш серый мир ярче.
— А сколько это стоит? — вздохнув, поинтересовался Зябликов.
— Деньги не нужны, я смогу оплатить курсы, продав свою укулеле. Мне вообще сейчас от вас нужна только одна вещь.
— Какая, дочюля? — робко спросила Зябликова.
— Кожа, — кротко ответила дочка.
Несмотря на лапидарный характер высказывания Зябликовы отчётливо почувствовали некую исходившую от него угрозу.
— В наборе на курсах есть свиная кожа для тренировок, — пояснила Катя, — но это всё не то. Нужны живые люди - добровольцы.

Глава семьи отказался сразу. И никакие уговоры жены про помощь кровиночке на него не действовали.
— Я вам не папуас! — заявил Зябликов категорически, — И не вор-рецидивист! А человек с двумя высшими! Совсем уже укулеле!
Зябликова держалась несколько дольше.
Полчаса.
Спустя полчаса она сдалась, пообещав дочке что-нибудь придумать.
Впрочем, придумала она быстро.
— А ты позвони Витьке, — попросила она мужа, — может, ему надо, он же какой-то у вас уголовник.
Его одноклассник Витька Лапин ещё по молодости умудрился отсидеть полгода за какую-то мелочёвку, но слыл с той поры бывалым авторитетом.
— Это ты, Зяблик, — поднял он трубку, — чё хотел?
— Да просто звоню, — Зябликов притворно зевнул, — а вот ты скажи, Витёк, ты ж вроде срок мотал, а ни одного партака. Если хочешь я с дочкой поговорю, она как раз на курсы ходит, может тебе бесплатно чего набьёт.
Витька ответил не сразу, как-то замявшись.
— Понимаешь, я щас в одной нефтянке в охрану устраиваюсь, а у них там с тутурками строго. Кабы не это, я б весь в масть закатался, ты же меня знаешь...

Перед сном, когда Зябликовы уже лежали в кровати, супруга неуверенно сказала:
— Может, тогда мне лилию, на плечо, вот сюда...
— Как у миледи? — хохотнул Зябликов, — а оригинальней ничего не придумала?
— Просто я люблю лилии...
— А почему именно лилии, графиня?
— Потому что потому. Ничего ты не помнишь, — она отвернулась к стене и обиженно повторила, — ничего ты не помнишь...

Зябликов вспомнил на следующий день.
Так как это иногда бывает, вспомнил неожиданно и очень ярко. Сколько лет прошло, двадцать, двадцать пять с их летней геодезической практики на Урале? Память мгновенно вернула те жаркие солнечные дни и звёздные вечера у костра с Цоем и Летовым под гитару. И купленное в местном ларьке пойло "Три бочки", от которого наутро все умирали на маршрутах вдоль здешних рек - мелкой извилистой Шатки и мутной Пышмы с илистыми берегами и белыми водяными цветами в заводях, которые он нарвал подбившей его на ночное купание девчушке из соседней группы. И их первые несмелые и торопливые поцелуи в палатке, пахнущие горной клубникой, которую они собирали в темноте смеясь и подсвечивая себе фонариком.
Вечером, уже возвращаясь с работы, он сделал крюк и заехал во "Флору".

— Вот тебе лилии, — зайдя домой, протянул он супруге букет белоснежных цветов, завёрнутых в голубую бумагу с атласной лентой, — а те, что я тебе тогда рвал, были кувшинки, даже кубышки по-научному, мне в магазине объяснили.
В этот момент из своей комнаты вышла Катя:
— Ого, какие красивые, а что за праздник?
— Наш семейный праздник, день... кувшинок, — озорно рассмеялась Зябликова и как-то по-молодому взглянула на улыбающегося супруга.
— Что это с вами сегодня? — подняла брови Катя, — хотя ладно, я про другое... В общем, расслабьтесь, для тату вы мне больше не нужны.
— Почему, доча? — в голос выдохнули родители.
— Я поняла, что все вокруг уже исколоты дурацкими надписями и рисунками, ничего нового не придумать. И вообще, татуировка окончательно превратилась в маркер социальной второсортности.
— Иными словами... — недоверчиво начал Зябликов.
— Иными словами, я передумала быть тату-мастером.
— А кем-нибудь другим уже надумала? — нерешительно осведомилась Зябликова.
— Кажется да... — Катя чуть помедлила, — я хочу стать блогером-зоопсихологом, таких вроде ещё нет.
Зябликовы разом повернулись и посмотрели на лежавшую у дверей Нюру.
Нюра вскочила с коврика и на всякий случай приветливо помахала хвостом.

(С)robertyumen

13.

ДОСТУЧАТЬСЯ

В торговом зале прохаживались две женшины и два ребенка. Мать двух пацанов и ее сестра. Старшему - лет пятнадцать, младшему лет шесть. Мирно так гуляли, пока случайно старшего не задел проходящий мимо мужик. Он же не знал, что аутистов трогать нельзя! И началось! Парень орал как маленький ребенок. Порциями. У него, наверное, была паническая атака. А он пацан такой крупный... схватил за волосы тетку и мать... мать так вообще тянул к себе задом... она вся вывернулась. Прямо как статуя застывшая стояла, из трех тел: впереди тетка, за ней парень с выпученными от ужаса глазами и открытым ртом, спиной к нему, откинув до предела назад голову, его мать. Взрослые, наверное, знали, что в такой ситуации лучше не двигаться... Но народ вокруг не знал! Толпа прибывала... парень паниковал. И орал... орал как резаный!

И тут появляется моя любимая кассирша Роза. Здесь должен бы появиться супергерой, но Роза на супергероя совсем непохожа. Востроносая, маленькая как воробышек... На работу шла. И со всеми в одежду на крики свернула. Прямиком к застывшей семейной статуе направилась. Ей товарки говорили "Не подходи! Опасно!" А Роза невозмутимо подошла к пацану и костяшкой согнутого указательного пальца постучала его по внешней стороне ладони. Пацан как очнулся. Опустил руки и рухнул на пол.

А Роза пошла в раздевалку.

Она до него достучалась! В буквальном смысле - достучалась!

... - А ты чего, не знала, что ли? - спросила она меня на перекуре. - Самый лучший способ успокоить ребенка в истерике. Тем более, аутиста. Он сразу считать начинает, - добавила она, подумав. - Поэтому стучать надо сначала быстро - раз-два-три, а потом медленно.

Вот так. Достучаться. А мы что только не делаем! И орем, и цыкаем, и ремнем, и по попе...

А надо - достучаться в буквальном смысле.

14.

«Участковый педиатр.
Три минуты славы - и увольнение».

В один прекрасный зимний день коллега-участковый с пятого участка, Ирина Львова (единственный на миллионный город и трехмиллионную уральскую область участковый педиатр - кандидат медицинских наук, и это в провинции то) спросила у меня, не хочу ли я съездить в Москву на какой-то слёт моржей Советского Союза.
Оказалось, что ее отец, Иосиф Ходорковский (даже не однофамилец ныне звучащего))) возглавляет нашу областную ассоциацию моржей, в одном из клубов которой я и сам плаваю и веду группы здоровых и больных детей.
Более того, мне, возможно, дадут там слово рассказать о нашем клубе.
А чего не поехать-то, интересно же!
Пошёл радостно к завполиклиникой, мол так и так, морж, группы детей, результаты, Москва, рассказ про нас, отгул за свой счёт...

Ага, щаззз, причём три раза...

Сначала меня попросили подготовить и показать «доклад».
Я все понял и сел его писать.
На следующий день, заслушав, вместе с завполиклиникой и заведующей моим вторым поликлиническим отделением, то, что я успел придумать и записать за час до «заслушивания», начмед-замглавврача, взяв брезгливо двумя пальчиками мой «доклад», скривила губки и процедила - и вот с этим (потрясая листиками доклада) Вы собрались выступать на весь Союз? И вот по этому (снова брезгливое потряхивание листиками и кривление губок) вся страна будет судить по нашей работе??

Я все понял и пошёл к главному врачу. Мужик молодой, вполне вменяемый, реально классный детский реаниматолог со «Скорой», был у меня наставником в интернатуре на цикле «детская реанимация», недавно назначенный нашим главным.
Он выслушал меня и так по-простецки по-свойски говорит: слушай, ну вот зачем тебе туда ехать? Ты же только для себя там пользу получишь. И пока я туповато размышлял, при чем здесь польза и что это такое, он задушевно добавил: а вот пусть завполиклиникой поедет в Москву, расскажет там о нас (нас??!)) и, вернувшись, пользу принесёт всему Ленинскому району.

Я снова все понял и пошёл брать билеты на самолёт, в пятницу вечером - в Москву, в воскресенье вечером - обратно, семинар как раз намечен был на субботу и воскресенье, но заезд - в пятницу днем.
По возвращению в поликлинику мне передали в регистратуре, что мне поставили две смены на неотложке, совершенно, конечно, случайно, но - в субботу и в воскресенье, причём «особо просили передать», что невыход - это прогул со всеми последствиями.

В очередной раз решив, что я снова все понял, я пошёл, сдал кровь, и попросил передать взад начальству - что у меня донорские отгулы, и что если нет моей подписи под графиком - всё начальство может ехать на этой неотложке куда считает нужным. Они ведь просто не знали, что административно-бюрократически-партийная машина по мне уже так прошлась ещё в институте, исключив пару раз из партии), что их мелкие гадости - это детский лепет по сравнению с праведным гневом райкома и обкома, есть тут у меня история про это).

Прилетел в Москву, добрался до каких-то Ватутинок, там санаторная общага и обшарпанный актовый зал.
С утра начался семинар. Президиум, как положено, и человек 70-80 в зале сидит, внимает.
Сначала профессора и академики что-то очень интересное и очень непонятное вещали, потом выпустили энтузиаста-моржа, который всех призывал немедленно лезть в прорубь. Потом снова пара профессоров с очень аккуратными рекомендациями и снова морж-энтузиаст с призывом всех и вся лечить только прорубью...
Кстати, тогда я впервые для себя уяснил разницу между фанатом и энтузиастом, про какую бы сферу деятельности речь не шла. Энтузиастам помогаю всегда, фанатов считаю чумными и заразными.
Когда очередь все-таки дошла до меня, я просто вышел на сцену и рассказал что и как мы делаем, кого из больных детей купаем в проруби, как это делаем, какие противопоказания и показания к этому учитываем, какие результаты, кто из врачей и родителей как к этому относится.
Вот тут я и узнал, что, оказывается, в теме «моржевания» бились тогда стенка на стенку консервативные врачи, с одной стороны, и ничего не боящиеся моржи, с другой.
А тут я, такой модный и красивый - и врач, и анализы делаю, карточки веду, - и сам морж, руки от пешни для колки льда как крюки уже.
Спускаюсь со сцены, подошли ко мне пара человек с вопросами, я предложил им в коридор выйти. Выходим, за нами реально ползала вышло, следующий выступающий сильно обиделся, говорят. Час я ещё отвечал на вопросы и рассказывал. Закончил, боевито поглядывая по сторонам, мол, кому ещё чего рассказать надо.
Тут ко мне подходят две женщины, одна из оргкомитета семинара и отводят меня в сторонку. Оказывается, готовится сюжет программы «Здоровье» для Первого канала, мне предложено дать интервью, если я, конечно, не против. Я против не был и меня отвели куда-то за угол, со словами - пойдём отойдём подальше, а то эти е№№натики сюжет не дадут записать.
Корреспондент попросила рожи не корчить, пальцем в носу не ковырять, смотреть на неё, а не в камеру и отвечать покороче, без занудства и по-простому, чтобы все поняли.
Через двадцать минут и три дубля вернулся я греться в зал. Еще сутки, до конца семинара, меня неоднократно ловили то одна сторона, то другая, с требованиями «объясни этим мудакам, что...», «ну ты же наш, врач (морж), скажи ты им, что...».

Вернулся домой, вышел в понедельник на работу, никто никаких предъяв не делает, но завотделением как-то нехорошо так смотрит, не по доброму...

Через пару недель всё взорвалось...

Сначала вышла моя статья в «Комсомольской правде», а это газета ЦК была, 44 млн экземпляров ежедневно, если не ошибаюсь.
Я ещё осенью сдуру туда письмо направил, с рассказом, как мы в институте отряд по работе в детском доме №3 города Уфы организовали. Перезвонила мне корреспондет Комсомолки Инна Руденко, что-то уточнила, съездила в Уфу, все проверила, отредактировала письмо - и вышел очерк на 2/3 полосы с моей подписью и местом работы.
А получить позитивную оценку в Комсомолке в те годы - это как бесплатный пропуск в первые ряды на Пугачеву/Лепса/Брежневу/Тимати/Моргенштолле или как его там, кому кто нравится, короче.
Прямо с утра из обкома партии звонят в горком - «молодцы! хорошо работаете! нас на самом верху заметили!». Радостный горком звонит в райком - «молодцы! нас на самом верху отметили!». Из райкома звонок главному врачу - «молодец! Хорошую смену воспитываешь! Нас аж из Москвы оценили!».
К обеду главный врач позвонил завполиклиникой...я не знаю, что он ей сказал, но любви у неё ко мне не прибавилось, ровно наоборот.
И буквально через десять дней, в воскресенье, по Первому каналу Центрального телевидения Союза Советских Социалистических Республик в самой рейтинговой передаче того времени «Здоровье» с Элеонорой Белянчиковой, сейчас даже сравнивать по смотрибельности близко нет ни передачи такой, ни ведущей, выходит то самое интервью со мной, шмыгающим носом на камеру и восторженно что-то там вещающего...
Обком звонит в горком...горком в райком...райком - главному врачу...тот, совершенно ахеревший - снова завполиклиникой...а её просто рвёт на части - это же о ней должны были сделать сюжет и показать по телевизору, это же она должна была поехать в Москву, это же ей должны были идти сейчас звонки с восторгами и пожеланиями, а не этому непонятно откуда приехавшему кудрявому высокому голубоглазому выскочке-участковому...

То, что меня начали травить не по-детски, я понял далеко не сразу, кроме вызовов-приемов-дежурств ничего вокруг не видя. Просто, когда вдруг на еженедельной оперативке коллега отказалась сесть со мной рядом поболтать, да ещё со словами - я чё, дура с тобой рядом садиться, чтобы меня вместе с тобой оттрахали...я, наконец-то, разул глаза и увидел, что все стулья впереди/сзади и справа/слева от меня пустые, хотя народу много, а зал - маленький.

Но уволится мне пришлось через три-четыре месяца, после истории с пионерским лагерем.
Но это уже другая история, чуть позже напишу, сейчас времени нет.

15.

«УЧАСТКОВЫЙ ПЕДИАТР.
МОРЖ ПОНЕВОЛЕ»

Окунулся на Крещение в прорубь - и вспомнилось.
Много букаф - пропускайте сразу!)

Как-то так вышло, что в школе я часто болел всякими простудными заболеваниями, плюс почти ежегодно - пневмония.
Вроде и спортом занимался, а все равно - стоило хоть немного промочить ноги - и температура обеспечена.
После школы слесарил на стекольном заводе, хоть и горячий цех ( «на площадках» до +120 С, - в начале смены старые слесаря и резчицы стекла в литровую стеклянную банку клали очищенную луковицу, три-четыре картофелины и кусок мяса, заливали водой, лавровый лист, пару горошин перца, соль и ставили под лестницу - через четыре часа, к обеду, суп был готов; но если сломался в -30С при сильном ветре башенный кран, стоящий снаружи, то это тоже мои, дежурного слесаря, проблемы...) - пневмонии также были ежегодно...
В институте аллергический ринит расцвёл махровым цветом, с переходом в «астмоидное состояние»...
В первый же год работы участковым педиатром выяснилось, что у моего шнобеля ещё и реакция на смену температуры - вхожу зимой с улицы в дом - сопли минут пять просто текут; выхожу из дома на улицу - снова пятиминутный «ручеёк»...
А вызовов у меня зимой 17-22, это среднее, бывает и больше. И каждые пятнадцать минут очередной платок становится мокрым...
Захожу я в квартиру, мою руки, склоняюсь над ребенком - и еле успеваю выхватить и поднести платок. Хорошо ещё, если ребёнок большой и его можно смотреть стоя, а если грудничок, который лежит, а ты склоняешься над ним? А реакцию и отношение родителей-бабушек представляете?
Короче, за два года три обструктивных бронхита и вот уже коллеги ставят мне бронхиальную астму, которая, как известно, во всем мире считается неизлечимой. Временная ремиссия может быть, а вот вылечиться - увы, не в этой жизни.

Старшая коллега, участковый педиатр, снисходительно так посмотрев на меня, предложила сходить с ней в некий «клуб моржей», где она занимается несколько лет.
Физиономии у другой части нашего «чиста дамскага» (исключая случайно затесавшихся меня и ещё поликлинического хирурга Серёгу) коллектива, совершенно ясно показали мне отношение коллег к этой придури.
Но почему-то я все-таки поперся к этим моржам...

Урал, октябрь, холодно, газоны уже в снегу, народ в шубах, шапках и перчатках...

Дом спорта, тесная раздевалка с одной общей вешалкой, старые кеды, небольшая разминка в зале, пробежка в плавках и купальниках метров 800 вокруг Мотовилихинского пруда, скользкие обледеневшие мостки, лесенка в чёрную бездонную воду...
Льда на воде ещё нет, но ведь октябрь, сука!!, уже темно, вода вообще чёрная, тоскливая, страшная и холоднаяяяя....

Технологию влезания в прорубь для себя я придумал почти сразу: первый этап - опустить ноги до колен, «это не страшно, как холодный ручей вброд перейти; что, ты ни разу не мыл ноги в холодной воде?»; второй этап - опуститься по лесенке по пояс или по грудь, «ну, холодная; ну, яйки ведь в плавках- не замерзнут»; и третий - «да гори оно всё синим огнём-ярким пламенем!!» и приседаешь полностью в воду.
Первые пару месяцев готовиться «к погружению» я начинал накануне вечером - «завтра ты сможешь, это не страшно, ты уже делал это, жив до сих пор...».
В декабре «бесед с самим собой» уже хватало немного днём и в трамвае, по дороге на тренировку на пруд.
А в феврале достаточно было, уже сев в трамвай на тренировку, просто «поговорить с собой по душам».
Лет пять, уже плавая трижды в неделю - вторник/четверг/воскресенье - в проруби, которую мы долбили на каждую тренировку метров на пять-шесть в длину, чтобы именно плавать, а не окунаться, - я не мог встать под холодный душ дома. Со всеми вместе на улице в прорубь -температура воздуха минус 25, а поверхности воды 0 градусов - легко! Под ледяной душ у себя дома, в родной тёплой ванной, при воде плюс 12-14 градусов - да идите вы все на @#&!!!
Все-таки человек - стадное существо. Поговорка «на миру и смерть страшна» - это про таких раздолбаев, как я...

Всего в пиковые годы, 86-89, занималось у нас в клубе моржей «Айсберг» человек 110-120, это если всех сразу посчитать. На каждую тренировку приходило по 30-40 человек, по выходным и праздникам - до 80 доходило. Мужчины приходили на час раньше - долбить прорубь.
Пешня, лопата (шугу из проруби доставать), что-то типа двухметровой длиннющей кочерги - отколотые льдины загонять под себя под лёд или, когда «подо льдом» уже на глубину почти метр насовано льда, наоборот, вытаскивать наверх.
Край льда отламывается под кем-то или сам подскользнулся - и минимум по колено в ледяной воде - практически каждую тренировку.
Вылезти самостоятельно на лёд - провалившись в полной одежде - умел каждый. И почти у каждого моржа-рыбака, за спиной по одной-две спасённой на зимней рыбалке жизни соседа-рыбака.

Страх перед моржеванием у новичков я зачастую снимал пятиминутной проникновенной) беседой: «15 секунд пребывания в проруби - больше и не надо, достаточно 5-7 секунд - и кожные покровы остывают на глубину всего 1-2 мм. А вот поверхностные рецепторы захлебываются от ужаса и с криком «ты, б..ь, совсем ахренел!!,» понужают изо всех сил все защитные силы организма. Которые, в свою очередь, впрыскивают разные гормоны в кровь литрами.
В результате, ты бегаешь как ошпаренный, визжишь от эмоций и восторга, а внутри организма сами проходят 90% функциональных расстройств. Инфекционные не проходят, но становятся легче и быстрее лечатся».
( У меня потом первая медицинская монография как раз из клуба моржей была, про иммуннофизическую реабилитацию часто болеющих детей и взрослых, я в Советском Союзе единственный врач-чудак был, который часто болеющих детей лечил холодом и 5-часовыми занятиями физкультурой).

Были среди занимающихся у нас мужиков и откровенные сачки - регулярно приходили впритык или даже с пятиминутным опозданием - «ой, извините, на работе задержали, я в следующий раз пораньше приду лёд долбить». Или прибежит к концу долбежки, хвать лопату, и давай снег с дорожки счищать.
Тренировки начинались с обычной разминки в спортзале. Вёл кто-нибудь из тех, кто ходит постоянно, специального человека не было.
Как-то вышло, что вскоре тренировки начал вести я, хотя не физрук ни разу. Да без проблем, пробежка по залу, разминка, суставы прокачали сверху вниз, немного растяжки и далее индивидуально: мужики как правило в баскетбол играли, женщины что-то типа аэробики (была у нас в секции профессиональная аэробиня), кто-то на уличную пробежку, кто-то сразу в прорубь, потом баня.
Остальные клубы моржей завидовали нашей базе, ибо у них только вагончик или комната для переодевания были, и прорубь круглая, только окунуться, а у нас - зал, шестиметровая дорожка для плавания, баня - шоб я так жил).
В гости почти каждую тренировку из других клубов кто-нибудь приходил. И тогда в бане каждый раз возникала одна и та же тема - начинались рассказы-советы всем окружающим по лечению/закаливанию прорубью, с аргументированными песТнями - «как я прорубью вылечил соседа, свата, кума, своего и соседского ребёнка от всех болезней».
Если мне случалось в это время тоже оказаться в бане, каждый раз происходил один и тот же разговор: «ты же доктор, скажи, как я классно его вылечил».
Я всегда честно отвечал, что «мне с тобой в мастерстве лечения всего и всех не сравниться, я вылечил всего лишь пару тысяч детей, и до сих пор не умею лечить «по телефону», не видя ребёнка».

Приходили к нам и Лёня Завьялов, водолаз по профессии, один из первых советских Ironman’ов, который занимался никому неизвестным тогда триатлоном, и Елена Гусева из Березников, многодетная мама (это уже сейчас)) и многократная чемпионка и рекордсменка СССР, России и мира по плаванию в ледяной воде, в команде совместно с тем же Завьяловым Берингов пролив переплывала, мне даже представить страшно, что это такое.

Был у нас в дружественной секции моржей мужик один, лет за 70 уже. Моржевать начал, по его словам, в 20-х годах прошлого века.
«Совсем я мальцом был, лет пяти-шести. В конце сентября-октябре пригоняли с низовьев Камы к нам из Астрахани баржи с арбузами. Чтобы не воровали арбузы, баржу ставили посреди реки, и на ней сторожа. Старшие ребята, ухари, подвозили меня на лодке к барже, подсаживали на неё и уходили на 200-300 метров вниз по течению. Я, стараясь не шуметь и не плескать, сбрасывал в воду по одному арбузу. Сторож увидел, как ребята в лодку плывущие арбузы собирают, сообразил и полез ко мне через гору арбузов. Деваться мне некуда, пришлось в реку и плыть на берег. Так и привык в холодной воде купаться».
Врал, наверняка, или привирал очень сильно, ибо гниловатый мужик был.
Первый раз его выгнали из клуба как-то весной, во время ледохода. Небо синее, солнце яркое, белые льдины не спеша идут вниз по реке, тычась и крутясь вокруг опор моста. Народ на мосту стоит, красотой красотинской любуется. На одной из льдин мужик в плавках лежит. Народ заволновался, скорую вызывают, пожарных, МЧС тогда ещё не было. Приезжает пожарная команда, ладит лестницу с моста спускать. Мужик на льдине поднял голову, посмотрел на суматоху вверху - и рыбкой ушёл в воду, поплыл саженками к берегу.
Через день в клуб пришла милиция, вставила фитиль руководству, мужика выгнали.
По осени снова приняли, очень он просился и обещал больше не хулиганить.
А сезон моржевание начался, пошли в клуб новички, он и давай их провоцировать - кто дольше в проруби просидит. Сам он с узкими плечиками, необъятным пузом, худыми ножками и плешивый, как Майор Лимон в «Чиполлино». Один спортсмен накачанный новенький и повелся. Просидели около минуты (для новичка это очень много), молодой вылез первым. И слёг с пневмонией.
Выгнали мужика окончательно. Он по другим клубам ходил, просился, но эту историю уже все знали.

Уж не помню, с чего мне в голову блажь пришла - посмотреть, как плавание в проруби влияет на состояние человека.
Вроде, кто-то из наших моржих утверждал, что ей при начале приступа холецистита «главное, чтобы в этот день была тренировка и успеть добраться до проруби».
Договорился с лаборанткой из поликлиники, она приехала на тренировку, взяли кровь у всех до тренировки, и сразу после купания в проруби. Я завёл что-то типа карточек на тех, кто сдавал анализы - состояние, ощущения, жалобы. Анализы сдавали все, то ли коллективизм был силён, то ли самим интересно было нахаляву кровь проверить.
От результатов охренел не только я, но и наши более опытные врачи, не верили, что в ряде случаев 5-20 секундное плавание в проруби может практически мгновенно дать такие улучшения общих анализов крови, биохимию мы не делали.
Два сезона ежемесячно брали анализы крови до/после тренировки, которые мне не то чтобы потом уж очень сильно пригодились, но определённый толчок дали.

В итоге всех этих зимних развлечений я сам до сих пор (хотя уже лет двадцать пять не моржую регулярно, так - пару раз в сезон) практически перестал болеть и живу и работаю в условиях почти запредельных физиологических и психоэмоцинальных нагрузок.
БОльшая часть «часто болеющих детей» из нашей секции моржей в течении года-полутора переходили в группу «практически здоровых».
Из 18 детей с выставленным диагнозом «бронхиальная астма», у 17 не было ни одного обострения в течении последующих 10-12 лет, в ходе которых я их ещё мог наблюдать, и они честно состояли в той самой группе «практически здоровых». Одна девочка умерла лет в двадцать, причины не знаю.
Еще примерно в течении лет пятнадцати, как я, чтобы прокормить семью, радостно ломанулся в бизнес (есть у меня здесь пара историй об этом)), и перестал «работать врачом», хотя врачебные рефлексы остаются на всю жизнь, на улице регулярно ко мне подходили разные незнакомые люди разных возрастов, но с одинаковой фразой - «доктор, Вы нас не помните, мы с Вашей секции или участка, мы/дети/внуки до сих пор не болеем, спасибо Вам, Доктор!»

16.

Клад

Моему знакомому в наследство от дяди достался огромный объект недвижимости с очень непростой историей, тянущейся с 30-х годов. Дядя был фанатом "юридических схематозов", ключ к которым имел только он один, и в результате скоропостижной смерти существенная часть информации по их организации была утеряна. Примерно год ушел на оформление документов, переоформление собственности с кучи юрлиц и консолидацию актива в одних руках. Намного интереснее было с планировкой- она напоминала внутреннюю часть пирамиды Хеопса, скрещенную со сталинским бункером. Объект в свое время был секретным, многократно перестраивался и изменялся. Самым сложным был генплан объекта - некоторые помещения были замурованы или переделаны, а на плане этого не было отражено. Почему - отдельная история. Ещё через год, после ремонта надземной части, началась её передача в аренду. Процесс шел не та быстро, как хотелось бы, но верно. Дальше- улетели в аренду помещения, пригодные под склад. Осталась малоликвидная площадь с трудным доступом, но и она постепенно ушла.
Новый год, все готовятся к празднику, и по этому случаю было решено полностью расчистить территорию вокруг объекта.
Подогнали технику, чистят, параллельно был дан приказ убрать кучу строительного мусора, образовавшуюся ещё с 90-х в процессе многочисленных работ по реконструкции объекта. Работали командовал Михалыч, главный прораб и личный друг нового владельца. Он уже с утра хорошо поддал, но по привычке продолжал работать до упора.
- Михалыч, а с плитами что делать?
- Какими плитами?
- Да тут плиты внизу лежат, под мусором?
- Хорошие?
- Хрен их знает, советские, как на дорогу клали.
- Пригодятся! Сложите их к ограде на заднем дворе.
...
- Михалыч!
- Ась?
- Тут хрень какая то под плитами!
- Что за хрень?
- Да листы стальные! Явно старые.
- Щас приду.
....
- Так, подгоняй кран, цепляй листы!
- Михалыч, Новый год на носу, может ну его?
- Цыц у меня! Пока я работаю - все работают! Я сказал поднимай, значит поднимай!
...
- Да вижу, что не тянет погрузчик! Давай кран подгоняй!
- Михалыч, ну реально, темнеет уже уже!
- Я сказал, подгоняй Ивановца! И нечего тут!
...
- Странный грунт под плитами... не местный. А ну ка, давай сюда "Коматсу", и фонарь тащи!
- Михалыч, да твою ж налево!
- Я те такое налево устрою! Тащи я сказал!
....
( через пару часов)
Все сотрудники были в сборе, собственник говорил речь, и в этот момент в зал влетел Михалыч - в спецовке, грязи с ног до головы, но с выражениям абсолютного счастья на лице.
- Серега, Серега! Мы клад нашли!
- Михалыч, ты чего? Какой клад!
- Огромный, Серега, тысяч на 5 метров, и с шикарным въездом!
- Да о чем ты?!
- Пошли покажу?
- Да куда ты меня тащишь?
- Пошли говорю, не спорь, это же сокровище!

Раскопав немного просевший грунт под металлическими плитами, Михалыч обнаружил въезд в подземный бункер с заваренными дверями. После матюгов со стороны сотрудников, жаждущих уже наконец пойти отмечать праздник, притащили сварку, разварили двери, за которыми оказалось помещение годов 60-х, полностью пустое, но в отличном состоянии и без протечек. Помещение не было обозначено ни на одном из имевшихся планов, но после тщательного изучения были найдены двери, замурованные со стороны основного здания. А так уже благодаря работе безопасника смогли найти документы по объекту. Три года сложной юридической и административной работы - и помещение было присоединено к основному зданию на полностью законных основаниях. Сейчас сдается.

17.

рождественское)

Все женщины в нашей галактике делятся на три категории. Первые это те, кто уже побывал на женских тренингах. Ко второй категории принадлежат те, кто не пойдёт туда ни за что на свете. И, наконец, третьи - это женщины которых на подобные тренинги приводит какая-нибудь нелепая случайность.
Именно подобная случайность и произошла с Верой. Если бы она не угощала коллег чаем с тортом, не опоздала бы на их вечернюю развозку. Не пошла бы тогда на автобусную остановку и, проходя мимо кофейни на углу, не увидела, как из подъехавшего красного автомобиля выходит высокая брюнетка с длинными, красиво распущенными волосами.
"Было бы у меня такое авто, — подумала Вера, — я бы тоже всегда ходила зимой без шапки, даже в мороз".
Она посторонилась и уже почти прошла мимо, как вдруг сзади раздался странно знакомый голос:
— Вера... Верка! Шуба!
Услышав своё полузабытое школьное прозвище, Вера вздрогнула и оглянулась.
Брюнетка улыбалась, демонстрируя ровные белые зубы.
— Ну, привет, Шубина!
— Куропаткина... — ахнула Вера, — Тань, ты что ли?
— Я, — каким-то образом она умудрилась улыбнуться ещё шире, — только я теперь Метельская, от третьего мужа фамилия осталась... Татьяна Метельская, женский коуч, может, слышала?
Вера лишь неуверенно развела руками.
— Вот и траться на рекламу, — Татьяна весело подмигнула и по-свойски взяла её под руку, — пошли!
И уже через минуту, не успев ничего возразить, Вера сидела за столиком, рассказывая про свою жизнь и работу.
Видимо Татьяна была здесь совсем своя, потому что официант не спрашивая тут же принёс им по чашке кофе и пару коктейлей с длинными цветными трубочками.
Татьяна же, не обращая на него внимания, громко и энергично тараторила:
— Да, ты что, прямо так по специальности и трудишься? Молодец! Замужем?
— Была... — вздохнула Вера и поставила чашку с кофе обратно на стол.
— Не продолжай, — взмахом ладони прервала её Татьяна, — это всё в прошлом, как на картине у Васильева, ты мне лучше скажи - ты замуж снова хочешь?
Вера пожала плечами и нерешительно кивнула. Если честно, замуж она хотела. А ещё в декрет.
— Выйдешь! — строго пообещала Татьяна и достав из сумочки аккуратный розовый квадратик, протянула Вере. — Вот, тут рабочий и сотовый, звони, у меня как раз начало в этот четверг в семь. Денег не надо, понравится – заплатишь минималку…
На визитке изящной золотой вязью было выведено: Татьяна Метельская, а ниже крупно - "Искусство быть Женщиной".

А может и не было никакой случайности. Ведь ещё утром Вера проснулась с чувством, что нужно что-то менять. Собственно говоря, с этим самым чувством она и засыпала. Но проснувшись на год старше Вера сразу ощутила, как оно усилилось.
Итак, ей уже тридцать пять лет. Тридцать пять. Этот факт был неоспорим и безжалостен, как весы в кабинете у диетолога. Тридцать пять лет это как ни крути важная жизненная планка. Даже в объявлениях о приёме на работу часто так и пишут - до тридцати пяти.
В активе у Веры была собственная квартира, неплохая работа в крупной тюменской компании и редкие пятничные посиделки с подругами.
В анамнезе оставался скандальный развод с неверным мужем, пара каких-то нелепых случайных связей, не закончившиеся ничем серьёзным и походы на чай к маме по воскресеньям.
Впереди пока ждало одинокое будущее во всей его тревожной неопределённости.
В принципе, терять было нечего и Вера решилась.

Семинар проходил в здании бывшего комбината бытовых услуг, превращённого в офисный центр. Миловидная девушка, встречающая всех на входе, отправляла всех на третий этаж, где в небольшом зале сидели женщины самого разного возраста. Вера быстро окинула всех глазами - знакомых вроде не было.
Видимо все чувствовали себя неловко и сидели молча. Царила такая тишина, что было слышно, как мывшая в коридоре уборщица негромко проворчала:
— Опять натоптали шалашовки...
Все замерли, сделав вид, что ничего не слышали и тут в зал зашла Татьяна.
Выглядела так же эффектно, словно только вышла из парикмахерской. Увидев Веру, она чуть заметно ей подмигнула и широко улыбнувшись произнесла обращаясь уже ко всем:
— Здравствуйте, мои милые, нежные, красивые, очаровательные девочки! Всех вас с наступающим Новым Годом, праздником надежды и веры в лучшее!
Все дружно похлопали.
— Все мы с вами, — продолжила Татьяна, — женщины. Наше предназначение быть родником живой воды, к которому мужчина возвращается снова и снова, чтобы наполняться силами. Наша программа направлена на раскрытие истинной женской природы и на гармонизацию внутреннего и внешнего пространства...
Вера слушала, осторожно оглядываясь по сторонам. К её удивлению, вокруг неё сидели в основном симпатичные, модно одетые женщины.
— Один мой хороший знакомый, из тех, кто видел меня без макияжа, ну, вы понимаете, как-то сознался мне, что мужчина, это, по сути, скоропорт, как фермерское молоко. Он просто ждёт, когда его схватят и выпьют. Да, да, именно выпьют!
Все несмело рассмеялись и Татьяна, одобрительно оглядев зал, пошла между рядами.
— Вот вы, к примеру, — обратилась она к Вериной соседке в толстых очках и длинном вязанном свитере, — скажите нам, только честно, вы готовы с кулаками биться за своё счастье? Или вы думаете всё придёт само собой?
— Я как-то думала само собой, — призналась та и покраснела.
— Цель сейчас у вас стоит жизнь обустроить, а не принцев ждать, — отрезала Татьяна и переведя взгляд на Веру уточнила, — верно? По взгляду было понятно, что у неё самой цели априори ясные и никаких комментариев не требующие. Впрочем, если говорить честно, то возразить Вере особо было нечего и она согласно кивнула.

Занятие закончилось спустя полтора часа.
— Итак, — Татьяна подняла вверх палец, привлекая внимание, — задание на выходные! Пригласить в гости мужчину! Хотя бы просто на обед! Любого! Муж на час, нет, не подойдёт, не запрещается кого-либо из соседей, ещё лучше с кем-то завтра познакомиться.
По залу прошёл лёгкий шум, который Татьяна остановила решительным жестом:
— Понимаете, дорогие мои, нужно начать готовить территорию. Порядок навести, тряпки убрать, меню пересмотреть. Можно что-нибудь всем подходящее, борщ, например, или спагетти. Кстати, в спагетти из твердых сортов пшеницы есть витамин B, необходимый женскому организму. Ну, всё, мои дорогие, до следующего вторника!

В последние годы климат в Тюмени стал заметно мягче и декабрьские холода постояли всего несколько дней. Утром, обнаружив между балконными стеклами ожившую божью коровку, Вера обрадовалась, значит совсем потеплело. Она не любила морозы на Новый Год.
А к вечеру, когда она уже вернулась с работы, вдруг повалил снег. Вера даже засмотрелась в окно, снег всё шёл, не утихая, большими хлопьями, словно в какой-то злой и холодной сказке.
Кого ей пригласить на обед она так и не придумала. В институте у них был айтишник Николай, что время от времени чинил ей компьютер и они иногда ходили вместе обедать. Наверное, она ему нравилась, но пригласить его к себе было как-то неудобно. Задание на выходные стало казаться ей несколько дурацким. Поразмыслив, она решила для начала всё же купить спагетти.
Выйдя из дома она столкнулась с Мишкой Рыбиным, её соседом со второго этажа, что курил у подъезда. Мишка молча кивнул и отвернулся. Отсидев пару лет по молодости и помотавшись по свету, он так и не устроился в жизни, перебиваясь какими-то случайными заработками. На крайний случай, подумалось Вере, можно позвать и Мишку. В сущности, он был безобидный бездельник.
Когда, купив большую пачку спагетти и упаковку помидоров черри она вернулась из "Пятёрочки", возле Мишки уже стояли двое молодых людей в чёрных пуховиках и с одинаковыми книгами в руках. На обложках книг виднелся большой золотой крест. Очевидно, это были какие-то сектанты или проповедники.
— Вообще-то, свидетелем быть в падлу. — объяснял им Мишка, — Это не по понятиям, это значит, ты как в суде, кого-то обличаешь или сдаёшь. Так что лучше говорить очевидец. Так по понятиям, поняли, зяблики?
Молодые люди не прекращая улыбаться дружно закивали.
Тут Рыбин заметил, что она стоит рядом.
— Тебе чего, Верка?
— Ничего, — сказала она и зашла в подъезд.

Проснувшись в субботу поздним утром она сразу подошла к окну. За ночь деревья подросли круглыми снежными шапками, а стоявшие внизу машины превратились в покатые белые холмики. На дворе снова была зима.
Она опустила взгляд. Божья коровка лежала на своём месте, но уже не шевелилась.
Почему-то Вера почувствовала себя обманутой.
— Да, ну тебя! — сказала она божьей коровке, целиком задёрнув штору и ушла на кухню.
Когда спагетти были почти готовы, она обнаружила, что забыла вчера купить хлеб. Решив быстро сбегать в магазин, она оделась и захватив в коридоре мусор, вышла из квартиры.

Двор, снова став белым, был совершенно пуст несмотря на выходные. Только в углу у помойных баков ковырялся одинокий бомж, в короткой куртке-пуховике с капюшоном, что носили лет десять назад. Её бывший называл такие «полупердяйки». Пуховик был ярко-полосатый и казалось, что в углу копошится гигантский цветной жук.
Вера, скрипя снегом под ногами, подошла поближе. Бомж оглянулся и, заметив её, смущённо замер, держа в руке банку с какими-то объедками.
«Надо же, не старый совсем, не грязный и даже вполне себе симпатичный... — машинально отметила Вера, — Может, просто опустился человек, всякое же бывает».
Она опустила мусор в контейнер и не удержавшись, снова оглянулась на бомжа.
Тот стоял молча и терпеливо смотрел на неё, видимо ожидая, когда она уйдёт.
Вере почему-то вспомнилась их овчарка Дора, что так же терпеливо караулила, пока из её чашки насытится нахальный кот Сенька, и только потом подходила к еде сама. Дору она подобрала совсем маленьким щенком, совсем случайно в тот день оказавшись в районе Дома Обороны. И привезла домой на ещё ходившем тогда "двенадцатом" троллейбусе, только через пару месяцев осознав, что у них растёт самая настоящая овчарка.
При их разводе она уехала жить за город, в новую семью, а Сеньку пришлось перевезти к маме, когда Вера летом поехала на курсы переподготовки в Екатеринбург. У мамы Сенька растолстел, обнаглел и ехать обратно к Вере наотрез отказался. А вскоре в Тюмени отменили и троллейбусы.
В магазине она купила ветчины и длинный хрустящий багет. Уже подходя к дому вспомнила про сыр, но решила, обойтись и так. Дома вроде был какой-то старый кусочек, но натереть в спагетти можно и старый.
Во дворе было по-прежнему пусто, лишь бомжик так же тихонько возился у мусорки. Увидев Веру, он снова перестал рыться в отходах и даже осторожно мотнул ей головой, закрыв свою банку и неловко сунув её в карман.
Вера невольно кивнула в ответ и уже прошла мимо несколько шагов, как вдруг неожиданно для самой себя остановилась и развернулась:
— Мужчина, вы спа... вы макароны будете?
Бомж удивлённо посмотрел на Веру, потом чуть подумал и нерешительно кивнул.

«Ну, вот, что ты делаешь? — начала ругать себя Вера, заходя в подъезд и поднимаясь по лестнице, — а если он заразу тебе притащит или вообще нападёт? Может ему просто в тарелке вынести?»
Она искоса оглянулась.
Бомж послушно шёл сзади и попыток нападения пока не предпринимал.
— Да чего это я? — ей стало немножко стыдно, — не собака же, человек...
В прихожей гость снял свой короткий пуховик, тщательно сложил на стоявший у входа пуфик и, оглянувшись, вежливо спросил:
— Скажите, а где руки помыть?
Выйдя из ванной, он внимательно огляделся вокруг, потом так же изучающе посмотрел Вере в глаза, слегка нагнулся и представился:
— Павел...
— Вера, — она махнула рукой в сторону кухни, — проходите...

На кухне бомж Павел аккуратно уселся на табурет, положив руки на колени. Вера невольно тайком принюхалась - помойкой от него, к счастью, не пахло. И, вообще, встреть она его в другом месте, никогда бы и не подумала, что перед ней какой-то бродяга. Она снова украдкой на него взглянула - ну, щетина, да... ну, свитер немодный... ну, сам, конечно, мешковатый и неухоженный, но всё равно не скажешь, что бомжует. Может погорелец?
Нарезав ветчины и хлеб, Вера наложила гостю полную тарелку спагетти с помидорами, сама пока решив обойтись чаем.
«Странно даже, — продолжала размышлять она, глядя как он вполне культурно орудует вилкой, — вроде не алкаш... руки сам вымыл...».
Павел, заметив её взгляд, замер и отложил вилку.
— Ешьте, ешьте, я сейчас ещё сыр поищу, — Вера открыла холодильник, — боюсь только он старый...
— Спасибо большое, и так уже вкусно, — Павел снова принялся за еду.

Сыр и вправду нашёлся в холодильнике, завёрнутый в какой-то древний бумажный пакет. Из тех, что зачем-то хранишь в углу нижней полки и никак не выкинешь. Поколебавшись Вера достала его оттуда на стол, но, развернув, тут же пожалела.
Сыр был не просто старый. Он был уже твёрдый как камень и к тому же весь заплесневел. Просто полностью весь. Скорее всего, тот, на который она думала, она всё же выкинула раньше, а этот огрызок давным-давно сунула передать матери для Сеньки и забыла.
При виде плесени Вера смутилась, а гость напротив оживился и, отломав от сыра небольшой уголок, стал с интересом его разглядывать. Потом повернулся к Вере.
— Скажите, у вас давно этот сыр?
Вера слегка покраснела и почему-то рассердившись на себя за это, ответила строго:
— Не помню, но, если не устраивает, другого нет.
Павел не обиделся, он вообще, казалось, забыл, что он у неё дома. Отодвинув от себя тарелку, он вертел перед глазами зелёный кусочек, приговаривая:
— Хорошо, хорошо, очень интересно...
«Видимо, привык к такому», — подумала Вера и пожала плечами:
— Можете весь забрать...
— Нет, достаточно, — он оторвал полоску бумажного пакета, завернул свой ломтик и тут же торопливо поднялся, — Мне пора, спасибо.
Возле двери он достал из кармана пуховика банку, бережно положил туда бумажный комок с сыром и ничуть не смущаясь взглянул на неё:
— Вера, вы меня простите, но мне срочно нужно идти.
— Конечно, — Вера неопределённо кивнула, подумав, что он скорее всего, не погорелец, а просто с прибабахом.

Назавтра, вернувшись домой от мамы, Вера обнаружила в дверной щели аккуратно свёрнутый листок бумаги. Зайдя к себе, она развернула записку и прочла несколько строк, написанных крупным размашистым почерком.
«Вера, пришлось уехать. Спасибо ещё раз за угощение. Буду после НГ. Павел»
Она перечитала ещё раз и, невольно подойдя к окну, осмотрела двор. В углу никого не было. Тогда она ненадолго задумалась, потом набрала Татьяну и, извинившись, сказала, что больше не придёт.

Когда-то, в более тучные года, Тюмень к новогодним праздникам наряжали лучше. По разнарядке властей фасады и дворы были повсеместно освещены цветными фонарями и гирляндами. Затем Собянина перевели в златоглавую и при следующих губернаторах город стал выглядеть несколько скромнее.
Но всё же традиция была положена и многие активные жильцы вместе с управляющими компаниями сами украшали свои дворы.
Соседний двор, где проходила Вера возвращаясь с работы, как раз и был таким - с развешенной на деревьях цветной мишурой и мигающими над подъездами гирляндами. Проходя там по тротуару, всему в следах от новогодних петард и фейерверков, Вера снова увидела знакомый полосатый пуховик.
Павел сидел, опустив голову на скамейке у крайнего подъезда и казалось дремал. Чуть поколебавшись она подошла поближе, и он, видимо услышав шаги, обернулся. Вера вздрогнула – из-под капюшона на неё смотрел какой-то старый дед, с глубокими морщинами на лице. Смотрел, правда, довольно приветливо.
— Извините, — она растерянно замотала головой, — тут мужчина ходил… в такой же куртке…
Не договорив, она быстро повернулась и зашагала дальше.
— Так это... так, поди, Пашка наш брал, — догнал её в спину голос старика, — у него теперь своего-то зимнего толком нету... он же щас в этом живёт, как его, всё забываю... в Милане, во!
— В Милане… — Вера остановилась. — кто, Павел?
— Ага, — довольно подтвердил дед, — сыр он там ихний спасает. Он же у нас учёный, кандидат по биологии!
Последние слова он произнёс громче и оглянулся по сторонам, словно жалея, что больше никто его не слышит.
Вера определённо ничего не понимала.
— А сюда он только лекции читать приезжает, — продолжал дед, явно радуясь возможности поговорить. — В наш университет.
Всё про плесень эту... и дома уж весь балкон банками своими заставил. А выбрасывать не даёт… а чего ему передать-то? Он же приедет скоро…

Дома Вера подошла к спящей божьей коровке, легонько постучала ей ногтем по стеклу и улыбнулась.

(С)robertyumen

18.

Одинокая Снегурочка,
или как я разлюбила шоколад и шампанское

В далёкие и добрые советские времена я три года подряд была исполняющей обязанности Снегурочки. Поясняю. Тогда профессиональных артистов приглашали редко, видимо из экономии, и новогодних персонажей выбирали из сотрудников предприятий.

На моём предприятии Снегурочкой всегда выбирали стройную, голубоглазую блондинку Свету, а Дедом Морозом самого малопьющего мужика, что, как выяснилось впоследствии, было роковой ошибкой. Так вот Света почему-то имела привычку, к празнику подхватывать грипп, а я была, так сказать, её дублёром, запасной Снегурочкой №2.

Снегурка из меня была будь здоров. Из под белого парика всё время пытались вылезти мои тёмные кудри, а маленькая шубка аж трещала у меня под мышками и на моей ядрёной девичьей груди.

Значит схема праздника была три года одинакова. Малоопытный Дед Мороз очень быстро надирался в хлам, потому как было принято поить его во всех квартирах водкой, а меня угощать шампанским и шоколадом. Отказаться было невозможно. Водитель замещать Деда Мороза наотрез отказывался, и я вынуждена была выполнять миссию одна.

Чего я только не сочиняла бедным детям, чтобы объяснить отсутствие Дедушки Мороза. То он умчался на оленях, спасать заблудившихся в тайге геологов, то помогал в космосе космонавтам, то в Африке спасал слонов от браконьеров.

От избытка шампанского и шоколада в организме, я с таким чувством рассказывала о его героических подвигах, что дети и взрослые слушали меня как заворожённые. Даже забывали читать новогодние стишки про ёлочку и водить вокруг неё хороводы. А меня несло, не остановить. То Дед на пожарах людей из огня выносил, то вора, укравшего у старушки сумочку ловил, то роды принимал. В общем ужас, что может понарассказывать надравшаяся шампанского Снегурочка.

Но людям это почему-то нравилось. Потом я дарила детям новогодние подарки, целовала всех в щёчки от имени Деда Мороза и уходила, вся такая подвыпившая, яркая, поправляя на ходу свои тёмные кудри, выбивающиеся из под белой косы.

С тех самых пор я шампанское почти не пью, шоколад не люблю, но привычка рассказывать всякие завирательные истории у меня всё-таки осталась. С наступающим!

19.

Эту историю я совершенно случайно услышал в самой обыкновенной столовой. Или, как было написано на вывеске «Їдальня» . Был конец сентября 1978 года, я проходил производственную практику на АТС и радиоузле в одном из райцентров Украины. В перерыв вышел пообедать. За соседним столиком сидела компания людей в лётной форме. Они вели беседу достаточно громко и я поневоле услышал эту историю. Где правда, а где выдумка – судить вам, а я за что купил - за то и продаю.

- А что, Степаныч свою «копейку» продал?
- Нет, с чего ты взял?
- Так он уже неделю на подвозке приезжает или рейсовым.
- А, так ты не знаешь….
- Что я не знаю?
- Как Витька-мент на вертолёте летал.
- Я же в отпуске три недели был.
- Ну тогда слушай.

Витька с Никитой дружили ещё со школы.
У Никиты: десятилетка, лётное училище, служба в армии и работа в родном городе в отряде сельхоз авиации.
Витька: восемь классов, ПТУ, армия, школа милиции. По окончании - служба в родном городе.
Витька всё время просил Никиту, покатай на вертолёте, ну что тебе стоит. Никита не возражал, но была проблема – Степаныч. У Витьки со Степанычем отношения не складывались с детства. То за разбитое мячом стекло уши надерет, то за поломанные ветки в саду хворостиной отходит по филейным частям. Витька в долгу не оставался. То картофелину в выхлопную трубу запихнет или ещё какую-нибудь месть придумает. Перманентная война затихала на короткое время и начиналась снова.
Кроме всего Витька был страшный хвастун. Рассказы о его подвигах в армии и в школе милиции могли сравниться только с подвигами майора Пронина, Джеймса Бонда и Штирлица в одном флаконе. Всю эту пургу он выливал дочке Степаныча, которая не обращала на него никакого внимания. А за наглые приставания к девушке Степаныч прилюдно пообещал оторвать ему причиндалы.

Но как не странно, на просьбу Никиты покатать друга Степаныч ответил согласием.
- Ну покатай, раз так приспичило ему. И тебе практика будет. Я с тобой полечу, хочу посмотреть, как ты справишься. Ты же ещё ни разу «первым» не летал, пора уж начинать.
- А куда же я его посажу? Кресла-то только два.
- Ты спецовки старые сложи сзади, пусть на них сядет, нормально будет.
На том порешили и Никита побежал обрадовать друга.

В воскресенье друзья пришли на аэродром и застали возле вертолёта Степаныча, сооружающего импровизированное сиденье в глубине машины. Витька был в форме, ему надо было на службу и он решил облачиться заранее. На приветствие Степаныч только кивнул Витьке короткое – залезай, а Никите, кивнув на кресло первого пилота – запускай. Никита уселся в кресло, надел гарнитуру, защелкал тумблерами и кнопками на пульте. Взвыли винты, набирая обороты и машина тихонько оторвалась от земли набирая высоту.

Витька чувствовал себя неуютно. Во-первых сидение было низким и Витьке ничего не было видно, кроме кусочка неба, во-вторых из-за тряски он уже отбил весь зад и готов был проситься назад, даже пытался что-то кричать, но его не было слышно за шумом винтов. Степаныч что-то сказал Никите, вертолёт тряхнуло и он чуть завалившись на бок, рывками пошел вниз. От страха у Витьки свело ноги и руки. «Пи…дец, падаем» - только успел подумать, как падение прекратилось и вертолёт завис на одном месте, слегка покачиваясь. Витька хотел приподняться, но ноги не слушались. Он поднял голову и увидел Степаныча, склонившегося над ним.
- Ну, накатался, выйти хочешь?
- Да.. – сдерживая желудок, подкативший к горлу пролепетал незадачливый пассажир.
- Так выходи – язвительно сказал Степаныч и потянул какой-то рычаг сбоку от Витьки.
Пол под ногами провалился и страж порядка полетел в пропасть.

-Аааааааааааааа….

и почти сразу влетел ногами в стожок с сеном, провалившись по пояс. Сидеть было мягко, по ногам стекало что-то теплое. Витька попытался вылезти, раскидывая вокруг себя сено. Воняло страшно, вертолет стоял с выключенными двигателями в сотне метров. Кое-как выбравшись из сена Витька увидел подходившего Никиту. Тот молча протянул кусок мыла и спецовку.
- Там пруд недалеко, мы подождем, потом назад полетим.
- Иди ты на..уй со своими полетами, друг называется, сам дойду, а своему Степанычу передай – пиз..ц ему, буду доё..ваться каждый раз, как только увижу, я ему такое устрою… Выкрикивая угрозы и проклятия Витька пошел к пруду…..

- А Степаныч что?
- А Степаныч пока подвозкой или рейсовым ездит.

20.

- Недолюбливаю Канта с его категорическим императивом. Мне ближе три стадии человеческого существования Кьеркегора. - А как ты относишься к диалектике Гегеля, его философии духа? - Чёрт, обычно после моей первой фразы люди вокруг почтительно замолкают.

21.

- Не хочу купаться! - заявляет мой маленький внук, и добавляет для полной ясности:
- И вообще не люблю мыться!

Ну, это, положим, неправда. Через несколько минут он будет весело бултыхаться в ванне вместе с маленьким братишкой, делать бороду и рожки из пены и гонять туда-сюда резиновых уточек и кораблики. Просто в данный момент он очень занят. У человека в три года бывает куча дел.

- Очень тебе сочувствую, - говорю я ему, помогая собрать игрушки, - когда я была маленькой девочкой, я тоже не любила мыться.

Внук мне не верит. Во-первых, все мамы и бабушки почему-то любят мыться. А во-вторых, бабушки не бывают маленькими девочками. Они прямо так и появляются на свет - сразу бабушками.

Что? Сколько мне лет? Ну... я ещё помню приглашение "приходите к нам смотреть телевизор". Вот и считайте.
...................................................................................

Жили мы тогда в коммуналке. Горячей воды там не было. Ничего особенного - многие так тогда жили. Ванной не было тоже. Но кран с холодной водой на кухне был. И это было большое благо. По утрам соседи выстраивались в очередь к этому крану - у каждого на плече полотенце, а в руках - мыло, зубная щётка и коробка с зубным порошком. (Куда, кстати, делся зубной порошок? Взял, да и исчез - в какой-то момент все перешли на зубную пасту.)
Воду в дом провели незадолго до моего рождения - до этого надо было ходить с ведром к колонке на соседней улице.

Эти уличные колонки я тоже ещё помню. Жители маленьких деревянных частных домиков в округе ещё вовсю ими пользовались. Зимой колонка покрывалась льдом, лёд этот выглядел очень сооблазнительно, и иногда очень глупые дети пытались его лизнуть. Ну, или подначить кого-то лизнуть. Язык немедленно примерзал, и друзья пострадавшего неслись в ближайший домик с криком: "Тётя Стефа! А у Петьки язык примёрз!" Тётя Стефа с ворчанием выносила чайник с тёплой водой, нагретый на примусе, и освобождала несчастного. Одного раза обычно бывало достаточно. Повторить этот номер, как правило, никто не пытался.

Пока я была совсем маленькой, купание происходило так. Возле печки (ах да, я забыла, ведь была ещё печка, её топили углём и дровами) на два стула ставили ванночку. (Помните эти оцинкованные ванночки? Я такую недавно в Икее видела. Никакой ностальгии почему-то не ощутила.) Воду грели в большой кастрюле на плите, а потом несли в комнату, стараясь не расплескать. Вода была очень горячая - её наливали в ванночку и разбавляли холодной. Тогда она становилась чуть тёплой, и взрослые начинали ссориться:"Простудите ребёнка!" - "Ничего, пусть закаляется!"

Потом мылили (мыло обязательно попадало в глаза), потом смывали из кувшина (вода была или слишком горячая или слишком холодная). Если повернуться к печке спиной - мёрз живот, а если животом - мёрзла спина.

Короче говоря, удовольствие это было слабое. Понятно, что детям эта процедура не нравилась. Маленькие орали и сопротивлялись, а те, кто был чуть постарше, ныли и отлынивали, как могли.
"Ну что это за купание?" - огорчённо говорила мама, - "только размазывание грязи, и всё..." Да и ванночка постепенно мала становилась...

А значит, пришло время мыться по настоящему. То есть, ходить в баню.
....................................................................................

В баню мы ходим с бабушкой. Я эти походы не люблю. Что-нибудь обязательно идёт не так. В раздевалке нам выдают жестяной номерочек с дыркой, на котором выдавлены цифры. У дырки острые края с заусеницами - как бы не порезаться! (Обязательно порежусь.) Бабушка отдаёт номерок мне со строжайшим наказом не потерять. (А я, как назло, всегда всё теряю.) Я зажимаю его в кулаке и думаю, что вот если бы я была кенгуру... было бы намного удобнее. Ну вот правда - куда его девать?

...Пол в бане мыльный и скользкий. Взрослые всё время покрикивают на детей: "тут не стой - толкнут!", "туда не ходи - поскользнёшься!", "не отходи, будь рядом!" - "не путайся под ногами!" (совершенно непонятно, как это всё совместить), "гляди под ноги!" - "смотри вокруг, не зевай!" (опять-таки...), "не смей садиться на скамейку! мало ли кто там сидел! можно чем-нибудь заразиться!" (зачем тут воообще поставили эту скамейку, если на неё нельзя садиться?) Ой, а где номерок? Я его уронила, кажется... А, вот он. И правда - упал. Это я засмотрелась на скандал.

Какой скандал? А всегда одно и то же. Какая-то мама привела маленького сына. Что тут такого, спрашивается? Маленькие мальчики всегда ходят в баню с мамами. (А летом на пляже маленькие дети и вовсе голенькие бегают - и никого это не смущает.) Но женщины считают, что этот маленький мальчик уже слишком большой. Интересно, как они знают?
"Безобразие!"- возмущается одна, - "такого большого парня привести в женскую баню!" "Правильно!" - поддерживает другая. - "Пусть с отцом ходит!" - "Ничего ему не сделается!" - то ло отшучивается, то ли отругивается мама мальчика. - "Он от вас не осквернится!" За этим конечно же следует всеобщее возмущение - то ли настоящее, то ли притворное, просто для порядка.

Я от души сочувствую "большому парню", а он, бедняга, пытается оправдываться:"Я же ничего не вижу, мне мама глаза намылила!"

За всем этим я даже не замечаю, когда бабушка ухитряется меня помыть. Мы выходим в раздевалку, и я с облегчением отдаю бабушке мокрый номерок - не порезалась и не потеряла, молодец! Ф-фух! Одеваемся - всё как обычно: платье, кофточка, пальто, платочек, на него шапочка ("чтобы уши не простудить") - ну, наконец-то! идём домой.

Впереди нас мама ведёт за руку "большого мальчика" который бубнит:"Больше никогда... только с папой... все ругаются... не хочу..."

А вот дальше... Я, честное-пречестное слово, не виновата, что после бани обязательно что-нибудь случается. Ну, не везёт! Например, вот так:

Мы с бабушкой идём мимо дома, где на крышу как раз взбираются какие-то дяди - то ли чинить эту самую крышу, то ли подметать. С крыши внезапно взлетает огромная стая голубей - видимо, рабочие их спугнули. Шум крыльев, ветер, пыль, на нас что-то капает... Бабушка смешно машет руками и кричит "кыш!", но голуби её, конечно, не слушают.

Я смотрю на бабушку. На её светлом плаще потёки почему-то чёрно-белые, а на моём чёрном пальтишке - бело-серые... Как это получилось?

Наконец мы приходим домой, бабушка кое-как отчищает моё несчастное пальтишко, и я с облегчением бегу играть во двор, выслушав перед этим обязательные наставления "не пачкаться". Хотя бы пока мама не придёт с работы. "Пусть она хоть один раз увидит чистого ребёнка!" (Правда, мы обе понимаем, что вряд ли это получится, но ритуал есть ритуал.)

Игра у нас очень интересная - во дворе стоят низенькие дровяные сараи, и кому-то приходит в голову гениальная идея пробежаться по крышам. Взобраться туда легко - возле сарая стоит колода, на которой колют дрова, и перевёрнутая бочка.
Раз-два - и мы уже на крыше! Вид оттуда действительно открывается какой-то совсем другой - и наш двор, и соседние, и улица - но... увы - сарайчики ветхие. Разумеется, я, как самая везучая, проваливаюсь внутрь. Падать не очень высоко - сарай полон угля, привезённого на зиму, и уголь навален почти до самого верху...

Я почти не ушиблась и даже не успеваю испугаться. Но когда я вылезаю наружу сквозь дырку в крыше, все дети начинают громко смеяться. Интересно, почему?... Ну, пальтишко ладно - оно чёрное, на нём ничего не видно. Вот руки... да, руки грязные... И что-то мне подсказывает, что бабушке мой вид не понравится. Даже после того, как все мои приятели, кончив смеяться, дружно пытаются меня отряхнуть и почистить.

Опять мама не увидит чистого ребёнка...
....................................................................................

К моей большой радости, походы эти продолжались недолго - всего пару лет. Через какое-то время мамины друзья переселились в новую кооперативную квартиру, где - чудо из чудес! - была ванная, и горячая вода текла прямо из крана.

И началась новая эпопея, которая называлась "приходите к нам купаться".
Но это совсем другая история. Для другого раза.

Потому что внуки уже искупались. И им пора спать.

22.

С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, СЫНУЛЯ!
Лето 1990-го. Прямым рейсом, «українським літаком», прилетели (час польоту - три години) отдыхать на Украину. Ждём трапа в Борисполе.
Рулёжка была длинной, трап задерживают, пассажиры нервничают. А поддув свежего воздуха, естественно, уже несколько минут как отключён. В самолёте это чувствуется и сидя. А тут: кто уже достаёт с верхних полок багаж; кто, расталкивая других, продвигается к выходу. Нервозность, одним словом. И нарастающая духота.
И вдруг мой неполный трёхлетка-первенец (которому сегодня, кстати, 33) запел. По-детски, со всеми пропусками и заменами букв, присущими этому возрасту:
«Полем полем полем свежий ветер пролетел,
В поле свежий ветер я давно его хотел.
Полем полем полем свежий ветер пролетал,
В поле свежий ветер я давно о нем мечтал»
Все вокруг, понятно, заулыбались. А кто-то и хохотнул.
И, знаете, тут же все как-то вдруг стали терпимее друг к другу. Враз прекратилось толкание, брюзжание, начали пропускать женщин и даже помогать снимать багаж.
А вскоре и трап подали…

23.

ДВА ВЕЧЕРА. Вечер первый

В незапамятные времена, когда СССР перешагнул первое десятилетие так называемого застоя, послали меня в Днепропетровск на республиканские курсы повышения квалификации патентоведов. Поселили, уж не знаю почему, в Доме колхозника. Относительно чистые комнаты были обставлены со спартанской простотой: две кровати и две тумбочки. Зато в одном квартале от Центрального рынка во всей его сентябрьской щедрости. Моим соседом оказался предпенсионного возраста мужик из Луганска. Был он высок, крепко сложен, с голубыми глазами и темной с проседью шевелюрой. Видный, одним словом. Представился Владимиром Сергеевичем и предложил отметить знакомство.

В соседнем гастрономе купили водку и бородинский хлеб, на базаре – сало, лук, помидоры, огурцы. Между кроватями поставили тумбочку, на которой и накрыли нехитрый стол. Выпили за знакомство, потом за что-то еще. Владимир Сергеевич раскраснелся, на лбу выступил багровый шрам.
- Где это вас так? – не удержался я.
- На фронте осколком. Я с 41 до 45 воевал. Как в зеркало посмотрю, сразу войну вспоминаю. Будь она неладна…
Выпили без тоста, закурили, помолчали.
- Знаете, - говорю, - моя теща тоже всю войну прошла. Но рассказывает только три истории, все веселые и с хорошим концом. Может быть и у вас такая история есть?
- Есть, но не очень веселая, и не всякому, и не везде ее расскажешь.
- А, например, мне?
- Пожалуй и можно.

- Я родился и рос в алтайском селе. Родители – школьные учителя. В 41-ом сразу после школы ушел воевать. Три года существовал, как животное – инстинкты и ни одной мысли в голове. Наверное, потому и выжил. Когда перешли в наступление, немного отпустило, но в голове все равно была только война. А как иначе, если друзья каждый день гибнут, все деревни на нашем пути сожжены, все города - в руинах?! В январе 45-го мы вошли в Краков, и он был единственным, который фашисты не взорвали перед уходом. Я, сельский парень, впервые попал в большой, да еще и исторический город. Высокие каменные соборы, дома с колоннами и лепниной по фасаду, Вавельский замок – все казалось мне чудом. Редкие прохожие смотрели на нас настороженно, но скорее приветливо, чем враждебно.

На второй день под вечер ко мне подошел одессит Мишка Кипнис. Не то грек, не то еврей. Я тогда в этом не разбирался. Скорее еврей, потому что понимал по-немецки. Был он лет на пять старше, и как бы опекал меня в вопросах гражданской жизни. Подошел и говорит:
- Товарищ сержант, пошли к шмарам, по-ихнему, к курвам. Я публичный дом недалеко обнаружил. Действующий.

О публичных домах я читал - в родительской библиотеке был дореволюционный томик Куприна. Но чтобы пойти самому…. Я почувствовал, что краснею.
- Товарищ сержант, - засмеялся Мишка, - у тебя вообще-то женщина когда-нибудь была?
- Нет, - промямлил я.
- Ну, тогда тем более пошли. Ты же каждый день можешь до завтра не дожить. Не отчаливать же на тот свет целкой. Берем по буханке хлеба и по банке тушенки для хозяйки. Для девочек – шоколад и сигареты.
- А как я с ними буду говорить?
- Не волнуйся, там много говорить не нужно. Вместо тебя будет говорить американский шоколад.

Публичный дом оказался небольшим двухэтажным особняком. Нам открыла средних лет женщина чем-то похожая на жену председателя нашего сельсовета. Мишка шепнул мне: «Это хозяйка!» Заговорил с ней по-немецки, засмеялся, она тоже засмеялась. Показала глазами на мою винтовку, а потом на кладовку в коридоре. Я отрицательно покачал головой. Позвала меня за собой, сказала нечто вроде «лекарь» и завела в кабинет, где сидел человек в белом халате. Человек жестами попросил меня снять одежду, внимательно осмотрел, попросил одеться, позвал хозяйку и выпустил из кабинета, приговаривая: «Гут, зеа гут».

Потом я, держа винтовку между коленями, сидел в кресле в большой натопленной комнате. Минут через десять подошла девушка примерно моих лет в красивом платье. Её лицо… Я никогда не видел таких золотоволосых, с такими зелеными глазами и такой розовой кожей. Показала на себя, назвалась Агатой. Взяв меня за руку как ребенка, привела в небольшую комнату. Первым, что мне бросилось в глаза, была кровать с белыми простынями. Три года я не спал на белых простынях… Девушка выпростала из моих дрожащих рук винтовку, поставила ее в угол и начала меня раздевать. Раздев, дала кусочек мыла и открыла дверь в ванную с душем и унитазом. Если честно, душем я до того пользовался, но унитазом не приходилось… Когда вернулся из ванной, совершенно голая Агата уже лежала в постели и пристально смотрела на меня… Худенькая, изящная, с длинными стройными ногами… Эх, да что там говорить!

Владимир Сергеевич налил себе полстакана, залпом выпил, наспех закусил хлебной коркой и продолжил:
- Через час я выходил из публичного дома самым счастливым человеком в мире. Некоторые друзья рассказывали, что после первого раза они испытывали необъяснимую тоску. У меня все было наоборот: легкость во всем теле, прилив сил и восторг от одной мысли, что завтра вечером мы снова будем вместе. Как я знал? Очень просто. Прощаясь, Агата написала на картонной карточке завтрашнее число, ткнула пальцем, добавила восклицательный знак и сунула в карман гимнастерки, чтобы я, значит, не забыл.

На следующий день, как только стемнело, позвал Мишку повторить нашу вылазку. Попробовал бы он не согласиться! Если вчера каждый шаг давался мне с трудом, то сейчас ноги буквально несли меня сами. Как только хозяйка открыла дверь, я громко сказал ей: «Агата, Агата!» Она успокоила меня: «Так, так, пан». Если вчера все вокруг казалось чужим и враждебным, то сегодня каждая знакомая деталь приближала счастливый момент: и доктор, и уютная зала, и удобность знакомого кресла. Правда, на этот раз в комнате был еще один человек, который то и дело посматривал на часы. Я обратил внимание на его пышные усы и сразу забыл о нем, потому что мне было ни до чего. Я представлял, как обрадуется Агата, когда увидит мой подарок - брошку с белой женской головкой на черном фоне в золотой оправе. Ее, сам не знаю зачем, я подобрал в полуразрушенном доме во время одного из боев неподалеку от Львова.

Через десять минут Агаты все не было. Через пятнадцать я начал нервничать. Появилась хозяйка и подошла к усачу. Они говорили по-польски. Сначала тихо, потом громче и громче. Стали кричать. Вдруг человек вытащил откуда-то саблю и побежал в моем направлении. Годы войны не прошли даром. Первый самый сильный удар я отбил винтовкой, вторым он меня малость достал. Кровь залила лицо, я закричал. Последнее, что помнил – хозяйка, которая висит у него на руке, и совершенно голый Мишка, стреляющий в гада из моей винтовки.

Из госпиталя я вышел через три дня. Мишку в части уже не нашел. Майор Шомшин, светлая ему память, отправил его в командировку от греха подальше. Так мы больше никогда друг друга не увидели. Но ни отсутствие Мишки, ни свежая рана остановить меня не могли. Еще не совсем стемнело, а я уже стоял перед знакомым домом. Его окна были темными, а через ручки закрытой двойной двери был продет кусок шпагата, концы которого соединяла печать СМЕРШа. Меня увезли в СМЕРШ следующим утром. Целый день раз за разом я повторял капитану несложную мою историю в мельчайших деталях. В конце концов он меня отпустил. Во-первых, дальше фронта посылать было некуда. Во-вторых, в 45-ом армия уже умела постоять за себя и друг за друга.

Я снова не удержался:
- То есть ваш шрам от польской сабли, а не от осколка?
- Ну да, я обычно говорю, что от осколка, потому что проще. Зачем рассказывать такое, например, в школе, куда меня каждый год приглашают в День Победы? А снимать брюки и демонстрировать искалеченные ноги тоже ни к чему.
- Выходит, что рассказать правду о войне не получается, как ни крути?
- Пожалуй, что так. Но и не нужна она. Те, кто воевал, и так знают. А те, кто не воевал, не поверят и не поймут. А если и поймут, то не так.
Мы разлили остатки водки по стаканам. Молча выпили.
- Пойду отолью, - сказал Владимир Сергеевич, - открыл дверь и, слегка прихрамывая, зашагал к санузлу в конце длинного коридора.

Продолжение в следующем выпуске.

Бонус: несколько видов Кракова при нажатии на «Источник».

24.

Музыка нас связала.
November 5th, 10:08
С годами я стал реже ввязываться в разные сомнительные предприятия, чреватые тяжкими телесными или задушевными рассказами в отделении в стиле "Он первый начал".
Во-первых, нравы в Отечестве смягчились, во вторых невместно мне, купцу второй гильдии (Божьей милостью) с битой харей ходить. И главное-веде ж камер понатыкали, суки, не успеешь раззудить плечо, как свинтят.

Ну и граждане все как один с телефонами наготове.
Чуть кому в рыло на-а у тебя уже миллион просмотров на ютюбе и готовое уголовное дело в суде.
Но иногда...
Что меня может вывести из равновесия- музыка. Шансон, например. Михаилу Кругу я обязан парой шрамов на башке. Ну и современный, как я его называю, гайморитный рэп.
Певцов я не различаю, их много, но роднит всех гнусавость. Эдакое растянутое нытье в нос. Черная пантера в красном панамера, снимай свое платье , высморкаться дайте...
Тьфу!

Поперся как-то с семьей на Яшмовый пляж в Фиоленте. Там, возле монастыря спуск на 800 ступеней. Пока спускался- мучительно представлял подъем. Брр.
Свои 120 кило на полкилометра вверх, плюс поклажа, плюс, наверняка, дочь, влезет на руки и, вероятно, жена тоже. Ужос.

Вечером, к счастью, выяснилось, что есть катер до Балаклавы. Оттуда такси возьму до машины и не придется эту Ебун-гору штурмовать, как в армейской юности.
Отлично.
Грузимся в катер, отчаливаем, чды и домочадцы вырубаются моментом. И тут прям над ухом-ЭТО. Ганста-раша-рэп-в-нос-его -ети. Поворачиваюсь. Три вьюноша с колонкой JBL на столике.
-Господа! Я ценю ваш музыкальный вкус, но, увы, сам пока не дорос до понимания сих чарующих звуков. Не будете ли вы любезны прервать свой концерт, ибо, боюсь, я не одинок на сей шаланде в своем музыкальном невежестве?
В ответ-молчание. Отроки меня просто игнорят. То есть ни взгляда, ни звука в ответ. Прикол у них такой, видимо. Пущай дядька поорет, слюнями побрыжжет,а мы поржем про себя. Судя по молчаливой слаженности, они этот трюк уже не один раз проворачивают.
Ну ок. Поглядим, у кого выдержка выдержанней.
Быстрым движением перегибаюсь через скамейку и колонка , напевая «вокруг шум пусть так, не кипишуй всё ништяк!" скрывается в морской пучине.
Ой какие крики! Ой куда делась вся выдержка! Ай-яй-яй, какие грязные слова! Нет, не поняли вы творчества Басты! Не прониклись! Ведь ясно ж сказано- "Не кипишуй!"
А вы истерите, аки овуляторы какие. Фу!
Сижу, делаю покер-фейс. Молодежь не замечаю . Семья дрыхнет рядом. Катер дружно ржет.
Юноши , недобро поглядывая на меня, замолкают. Похоже, затеяли расправу.
Кстати.
А ведь это проблема. Юнцы спортивные, лет по 20 , легкие, быстрые и их трое.
Но проблема не в том. Их нельзя ронять всерьез. Причал в Балаклаве- не то место, откуда можно уйти в закат инкогнито. Да еще с домочадцами и поклажей. Тут бы и Копперфильд заехал на нары, как миленький.
Если б не это обстоятельство, все было б просто. Еще в катере, когда причалим и все встанут,в проходе наступить одному на ногу и толкнуть. Инвалидность сразу. Второму прислать в чан огнетушителем, что очень удобно на стене висит. А третий сбежит сам.
Но мне не сбежать. И это срок-без вариантов.
Прикинем шансы. На их стороне молодость, быстрота, численный перевес. На моей- вес и сволочность нрава. Не такой уж тухлый расклад. Бывало и хуже. На выходе бросаю родню и лезу вперед. Эти- за мной. Улыбаются зловеще. Выходим на пирс. Юноши, злобно торжествуя, смыкают кольцо.
Смотрю на их вожака.
-Отойдем, сынок? А то тут дети...
-Отойдем, папаша.
Веду их за собой на край пирса. Попутно опускаю плечи, делаю плаксивую морду и всем видом показываю, что зассал. Вьюноши заранее торжествуют. Все-таки щенки. Думали, все будет по сюжету- с обвинениями, завязкой, грозными позами, первым , еще робким шлепком по роже, криками "А ты кто такой?!" итд. Но мне некогда. На узком пространстве у них нет вариантов. Резко спихиваю всех троих в воду. Без всяких "поговорим".
Двое улетели, мяукнуть не успев. За третьим пришлось погоняться. Но путь на волю я ему сразу отрезал, и куды ты денешься? Импульс, он и на пирсе произведение скорости на массу. А вес у меня вдвое почти. В обществе. И истории.
Пирс там высокий, лестницы нет, до места, откуда можно вылезти на сушу плыть и плыть. А меня уже такси заранее заказанное ждет. Адиос, мучачос.
Заспанная семья, ворча, как раз выходила из катера. Они даже не просекли фишку.
Вяло поинтересовались, кто там так дико матерится из воды, сказал-лодочники повздорили из за шаланды, полной кефали.

Ехал , напевая Басту. Вот же привязалась тема. Но досадуя. Как-то несерьезно это все. Да и мог по рылу получить.
Надо было мягше...

Год спустя.
Бали. Пляж "Меласти". Единственное более-менее пригодное для купания место возле Денпасара. Да и то до часу дня. Дальше-отлив, вода уходит.
Но до- прям Баунти.
Приходим, берем лежаки и оппа. Наши люди. Подкачанные юноши, татуированные девочки и, блядь, опять гнусавая пантера панамера на весь пляж.
Главное, тут не побыкуешь. Их целая стая. Дом-2, прям.
По углам жмутся всякие немцы с французами, выражения лиц- как у дверей стоматолога. Видимо, тоже не въезжают в кайф русского рэпа, дикари.
Решаю день потерпеть. Реванш возьму завтра. Немногое так ожесточает сердца людей просвещённых, как вкусы рабочих предместий. Человек, умеющий считать до тысячи, невольно сжимает кулаки при виде уездных харь. И если уж будет дадена силой неба просвещённому человеку власть над косными силами тьмы, над мерзким жлобыдлом, то он уж так расстарается, так распотешится, что говорящие от ужаса по-немецки вороны ещё долго будут кружить над обгорелыми срубами.
На обратном пути покупаю колонку. Интерфейс простой, с айфоном коннектится по блютузу моментально. Дело за малым.
Приезжаем на то же место. Через полчаса та же мизансцена, те же герои.
И немчура в виде страдающих зрителей. Судя по лицам, они уже просили наших прикрыть концерт. И их послали. Видимо-далеко.
Минуту возни, так, поехали. И над шедевром Егора Крида темным облаком нависает Вагнер. "Полет Валькирий" ПУММПУРУРУМПУМ, ПАПАРАРАММПАМ!
Люблю запах свежего напалма по утрам.
У дома-2 вытягиваются холеные рожи. Юноши грозно сводят брови и сверлят меня пылающими взорами. Я безмятежен. Не- нуачо? У вас свои предпочтения, у меня свои. Но погромче. На 160 ватт. Их мелкие перделки супротив моей вообще не канают.
Немцы в полном ахуе.
На их глазах одна лысая накачанная обезьяна глушит любимые напевы других лысых накачанных обезьян.
Их Вагнером!
Впервые сорвал аплодисменты.
Дальше пошел концерт по заявкам радиослушателей.
Как только кто-то из мажористана включал любимое, задушевное, я немедля врубал Вагнера.
Выбор отмел сразу. Никаких тебе солнечно-пиздодуйных Моцартов и лиричных Вивальдей. Онли Вагнер!
Изо дня в день повторялся этот сюжет. Хорошо знакомый из фильма Копполы.

Уезжая, подарил колонку немцам.
Чувствовал себя власовцем.

25.

Это про ремейки если что...
Эта удивительная история произошла давно, но рассказывая ее сейчас, меня не покидает ощущение, что это было только вчера. Уже тогда я поняла, что если в свои тридцать лет я не выйду замуж, то не выйду никогда. А хотелось тепла, ласки и по возможности детей. Дружной большой семьи. Одна беда, всех потенциальных женихов которых я пробовала привести домой, мама отшивала сразу и бесповоротно.
-Вы наверное гастарбайтер? - прямо с порога приценивалась она и даже если это был мой сослуживец, коренной москвич в четвертом или восьмом поколении, выслушав его она добавляла, - нда, со стажем.
Других вариантов у меня и не было, ну не попадался мне жених со своим жильем, пусть даже какой нибудь комнатой в общежитии. Но все решилось само.
Итак, одним летним утром моя мама вдруг сказала мне:
- А ты помнишь, я говорила, что в N-ске у нас живут родственники? Вот бы их отыскать…
Это был шанс!
- А что известно? Фамилия? Улица, где проживали?
- Когда мы жили в Мухобойске, то часто переписывались, я и сейчас помню адрес: Фролова, 31. А как переехали в Москву, так и потерялись… И фамилию помню — Железняковы. Их много было. Одного я даже запомнила хорошо. Зовут Василий, правда он к нам приезжал когда я еще под стол пешком ходила, но какое это имеет значение. Главное, что он такой красивый, сильный был. Держал меня на руках и я даже в три года понимала, настоящий мужчина! Вот бы тебе такого мужа...
Моя мама — это кладезь идей, иногда сравнимых с полетом на Венеру. Найти то, что я пробовала найти уже давно, ей бы удалось без проблем и очень быстро.
- А что, - интересуюсь, - хочешь съездить и поискать?
- А что бы и не съездить, правда? Городок небольшой. Если не найду, так просто попутешествую.
Решено, мама отправляется в поход. Вопрос, где остановиться.
Кстати, улицы Фроловой в N-ске Яндекс-карты мне не нашли, т.к. Она в Яровую, переименована была, как впоследствии выяснилось.
В то время были очень популярны «Одноклассники». Безуспешно поискав там Желязниковых в N-ске, было решено пойти нетривиальным путем: и я просто поискала Василиев. Василиев было много. И Вася-таксист и Вася-предприниматель и еще сотни три, не меньше. При более детальном поиске нашлось еще и несколько сотен друзей Васи. Я всех их спросила. Не знают ли они Василия Железнякова. Ведь рыбак рыбака, а тем более Василий Василия, знают наверняка, потому что видят издалека Рассказала, что сами мы с Москвы и ищем родственников Железняковых, не знаете ли таких (городок-то маленький). Да еще про гостиницу бы узнать хотелось, поскольку собираемся в Ваш город на две недели с 1 по 15 июля. В общем, помогите, чем можете.
Первый Василий (который таксист) ответил, что, мол, да, есть гостиница «Главная» и телефон ее дал ,но про Железняковых не слыхал ничего. Предложил несколько Василиев, но это явно были не те. Не подходили по возрасту, да и с фамилией проблемы. Один из друзей Василия, подсказал Василия с собственной частной гостиницей. Но про Железняковых тоже к сожалению ничего не знал. А третий Василий написал следующее: « К сожалению, меня не будет в городе в эти даты. Но вот Вам номер телефона моей жены, она будет в городе: нехорошо, если человек в нашем городе потеряется.» И телефон дал. Жены. Вот на этом месте мы с мамой натурально всплакнули: вот на таких Василиях и держится вся наша страна! Незнакомому человеку дать номер жены, лишь бы гостья не потерялась... Ну и снять с себя все подозрения по переписке с какой то москвичкой и своих длительных командировках.
Ну, думаю, пора и о билетах подумать. Ничего не говоря матери, покупаю билеты на поезд туда-обратно, и через пару дней говорю, мол, собирайся, билеты на руках. Сказать, что мама удивилась, ничего не сказать: это ж она просто так поразмышляла. Мысли вслух, а тут — и билеты уже куплены.
- Да а куда я поеду, к кому? - воскликнула мама.
- Там разберешься, Василиев там конечно полно, но тебе осталось просмотреть только тех которых нет в «Одноклассниках». Я думаю их гораздо меньше чем тех которые есть - ответила я, предвкушая пустую квартиру аж на целых две недели.
Конечно, мы забронировали маме частную гостиницу у Василия, и в целом опасений за ее судьбу у меня не было. Ведь я знала Василия и на всякий случай и его друга.
К слову сказать, прямо перед отъездом у мамы сломался мобильный телефон, совсем. Я отдала ей свой, тоже весьма старый аппарат, но вполне живой. К истории это не относится, но мама мне всегда могла позвонить, а я ей.
Итак, марш Славянки был исполнен, мама уехала на поиски, прихватив с собой старые фотографии с родственниками, а я осталась в Москве, и у каждой из нас потекла своя жизнь. У меня как я думала, наиболее яркая. От женихов просто не стало отбою, но в конечном итоге они все, как и предполагала мама были гастарбайтерами в семейной жизни. Но в отличии от настоящих гастарбайтеров, их командировки были очень короткими, лишающими меня времени выбора. Но зато оставалось время позвонить маме. И вот, что она мне поведала:
- Села я в поезд и думаю: ну куда я еду? А если там никого не найду? А надо ли мне это вообще? А вдруг там и гостиницы нет? А может, доеду до Питера, выйду, две недели поболтаюсь там. Неужели в Питере Василиев меньше? А потом вернусь и скажу, что никого не нашла? Потом думаю, ну а как так поступить, ребенок (и в 30 мы тоже дети для своих родителей) вон на свои деньги билеты купил, а я что же …? В общем, решено, еду до конца.
Приезжаю, стоянка как всегда 2 минуты. Она такая оказывается и до меня была и после, еле успела выйти из вагона, смотрю, а вокруг леса, и никого, и здания вокзала нет. И темно уже, наверно потому что ночь. Тут меня паника конкретно охватила. Куда идти? Где люди. Где эти Василии которых в одноклассниках были сотни. Василий, к слову, нашелся очень быстро, просто мой вагон был последний. И вокзал там тоже был. А у вокзала и первый Василий — таксист. Я — бегом к нему и доехала до гостиницы. Стучу, звоню, а мне никто не открывает. Позвонила владельцу гостиницы — не подходит.
А я в этот момент, с очередным гастарбайтером распрощалась, сама маме звоню, узнать, как устроилась. Она и говорит, что никак, поскольку нет никого. Звоню другу Василия, мол, где друг твой? А друг, оказывается, на похороны уехал, но вот-вот приедет. Ладно, мама его дождалась, очень комфортно заселилась и жить стало сразу веселее.
На следующий день звоню в обед ей перед следующими смотринами очередного жениха
- Как дела, чем занимаешься? - А я, говорит, уже в огороде у Василия (ее дядя)! - Как, - говорю, - так-то? - И тут меня такая паника охватила, она его ночью нашла и уже у него в огороде, а после моей ночи, загсом даже и пахнет. - Как?! - кричу почти, - ночью ты его нашла что ли? - Нет, говорит, утром. И рассказывает:
«Проснулась, подкрепилась, приоделась, накрасилась (все-таки родственников 50 лет не видала) и пошла. В мир как в копеечку. Ну, думаю, куда идти? Вот помню, что один из братьев был профессиональным музыкантом и даже вроде был директором музыкальной школы. Вот с нее и начну. Это ж ведь логично. А городок маленький, все рукой подать. Спросила у прохожих, есть ли тут музыкальная школа. Есть, говорят, за углом. Подхожу к школе, дверь открыта, но нет никого, лето- каникулы же. Захожу и спрашиваю, мол, люди, есть тут кто? Есть, отвечают, на второй этаж, поднимайтесь. Поднимаюсь, а там женщина за столом сидит:
- Здравствуйте! Что Вы хотели?
- Добрый день! Да вот родственников ищу, Железняковых.
Ну и дальше все, что помню, то ей и рассказываю. Задумалась она. Нет, говорит, логично Вам не Железняковы нужны, а Панфиловы. Я ей, мол, какие такие Панфиловы, я и не слышала такую фамилию. Она, ну фамилия может и другая, а остальное все сходится. Подождите, сыну позвоню.
- Алло, сынок, привет! Скажи, а Василий Панфилов где сейчас? В автомастерской? А отец его Василий? В больнице? А, поняла, хорошо, спасибо! Так вот, нужен Вам Василий Панфилов, Ваш дядя он, правда он в больнице планово с сердцем лежит. Тут, за углом. А его сын с моим сыном вместе учились. Логично? Ну идите, не благодарите.
Ну, думаю, сомнительно, фамилия-то не та. Ну, ладно, схожу в больницу, тем более рядом. Выхожу, стоит вчерашний таксист Василий.
- Нашли? - спрашивает. Я невразумительно пожимаю плечами, - ну тогда давайте вместе искать, на такси то оно сподручней чем ноги бить. Поехали в больницу, она здесь рядом. Это даже быстрей чем у вас в Москве с Курского вокзала, на Ярославский.
Узнала в приемном покое где Панфилов лежит, поднялась в палату, стучу, захожу, там несколько мужиков лежат, а его среди них нет, т.е. дядьки моего нет, под какой бы он фамилией не был. Все же спрашиваю, мол, Панфилов-то где? Да на процедурах, сейчас придет, отвечают. Присела, жду, тут дверь открывается и входит… Василий! Я сразу его узнала, и бросилась на шею с восклицаниями «Василий, дорогой!»
А он так, мол, женщина, что-то я Вас не признаю. А я ладонью ему показываю, мол, подожди, у меня же доказательства есть, хоть и черно-белые. И достаю фотку где ему 21 год и он меня на руках 3-4-летнюю держит и показываю ему. Ну, тут он меня узнал, конечно, кричит «Настена, это ты??!!», дальше мы заобнялись и расцеловались и всплакнули. Посидели, повспоминали. Так, говорит, надо Ваське звонить, чтобы срочно приезжал сюда. И звонит:
- Вася, срочно приезжай в больницу, нет, со здоровьем все отлично, приезжай, говорю.
Ну, пока мы разговаривали, Васька и приехал. Идет по коридору, высокий, улыбчивый. А Василий ему и говорит:
- Знакомься, Вась, это твоя сестра, Настя.
А Вася, хитро прищурив глаз, спрашивает:
- А мать-то знает, что у меня сестра есть? Пусть даже двоюродная.
Дальше наш раскатистый смех разнесся по всей больнице. И я уже полдня копаю картошку у них на огороде.
А с фамилией вообще интересно вышло: мать Василия, Авдотья, имела двух сыновей от первого брака, первый муж погиб и одна через какое-то время вышла снова замуж, как раз за Железнякова, и родила третьего сына. Отчим был очень хороший человек и неволить своей фамилией старших братьев не стал, так они и остались Панфиловыми».
Ну, спрашиваю, ты в гостинице осталась? Что ты, отвечает мама, Василий как узнал, что я в гостинице, немедленно, говорит, к нам переезжай. Я, мол, да что я, может в гостинице поживу, чего вас стеснять? А Василий мне, мол, да ты что, меня весь город засмеет да застыдит: племянница из Москвы да в гостинице живет!
Я на всякий случай с Василием сфотографировалась. На память. И вдруг кто кого еще искать будет.
Мама гостила у своих родственников все две недели. Не знаю, то ли гостеприимные очень, то ли огород у них большой. Но в общем что хотела, то нашла, в отличии от меня. Я после четвертой или пятой неудачной попытки создать крепкую дружную семью, сама уже этих гастарбайтеров на порог не пускала. Назначу свидание, он придет, а я ему «здрасте-досвиданья» и все. После того как мама вернулась у меня был полный депрессняк. А здесь она еще со своими рассказами, как Васька-таксист, возил ее там по местным достопримечательностям. То немецкий блиндаж показывал, то дорогу в горы и лес. Даже озеро, которое все «мыльным» называют. А еще рядом огромные валуны и пещеры. И родник, который дедушка (отец дяди Василия) обустроил.
В общем лежу я неделю в депрессии и тут звонок в дверь. Открываю. Стоит мужик, красивый, высокий...
- Вы к кому мужчина? - с трудом я выговорила, хорошо хоть совсем дар речи не потеряла.
- Вероятней всего к вам, - улыбаясь произносит он, - я, Василий, таксист из N-ска. Ваша мама, сказала как буду в Москве, заходить. Вот я и зашел. А тут и мама со своей комнаты выглянула
- Василий! - кричит, - Василий, ну что же вы не позвонили. Давай дочка, ставь чайник, будем человека чаем поить.
Вот так и живем. Василий сейчас в Яндекс-такси работает, сам себе бизнесмен, зарабатывает хорошо. Я третьего уже родила. Семья дружная. Старшим уже эту удивительную историю рассказываю и вам решила написать. Ну и совет хочу дать, хотите чтобы так же все удивительно хорошо было, отправьте свою маму дальних родственников искать. Мама знает, где искать и что, вряд ли ошибется.

26.

Эта удивительная история произошла более 10 лет назад, но рассказывая ее сейчас, меня не покидает ощущение, что это было только вчера.
Итак, одним летним утром моя мама вдруг сказала мне:
- А ты помнишь, я говорила, что в N-ске у нас живут родственники? Вот бы их отыскать …
- А что известно? Фамилия? Улица, где проживали?
- Когда мы жили в Новосибирске, то часто переписывались, я и сейчас помню адрес: Трофимова, 28. А как переехали в Москву, так и потерялись… И фамилию помню — Жулеевы. Это двоюродные братья моего отца, их три брата было, а среднего Кирилла очень хорошо помню, он к нам приезжал, когда мне года три-четыре было.
Моя мама — это кладезь идей, иногда сравнимых с полетом на Луну. Но в век компьютерных технологий почему бы и не поискать?..
- А что, - интересуюсь, - хочешь съездить и поискать?
- А что бы и не съездить, правда? Городок небольшой. Если не найду, так просто попутешествую.
Решено, мама отправляется в поход. Вопрос, где остановиться.
Кстати, улицы Школьной в N-ске Яндекс-карты мне не нашли, т.к. она переименована была, как впоследствии выяснилось.
В то время были очень популярны «Одноклассники». Безуспешно поискав там Жулеевых в N-ске, было решено пойти нетривиальным путем: взяв самую распространенную фамилию Иванов, мне сразу повезло, поскольку в N-ске их оказалось несколько. Вот им-то всем я и написала, мол, люди мы не местные, ищем родственников Жулеевых, не знаете ли таких (городок-то маленький). Да еще про гостиницу бы узнать хотелось бы, поскольку собираемся в Ваш город на две недели с 1 по 15 июля. В общем, помогите, чем можете.
Первый Иванов ответил, что, мол, да, есть гостиница «Главная» и телефон ее дал ,но про Жулеевых не слыхал ничего. Второй Иванов Костя (мы с ним потом подружились), сказал, что у него есть друг с частной гостиницей в черте города, но про Жулеевых тоже ничего не знает. А третий Иванов написал следующее: « К сожалению, меня не будет в городе в эти даты. Но вот Вам номер телефона моей жены, она будет в городе: нехорошо, если человек в нашем городе потеряется.» И телефон дал. Жены. Вот на этом месте мы с мамой натурально всплакнули: вот на таких Ивановых и держится вся наша страна! Незнакомому человеку дать номер жены, лишь бы гостья не потерялась ….
Ну, думаю, пара и о билетах подумать. Ничего не говоря матери, покупаю билеты на поезд туда-обратно, и через пару дней говорю, мол, собирайся, билеты на руках. Сказать, что мама удивилась, ничего не сказать: это ж она просто так поразмышляла, мысли вслух, а тут — и билеты уже куплены.
-Да а куда я поеду, к кому? - воскликнула мама.
-Там разберешься, - ответила я, предвкушая пустую квартиру аж на целых две недели.
Конечно, мы забронировали маме частную гостиницу, и в целом опасений за ее судьбу у меня не было.
К слову сказать, прямо перед отъездом у мамы сломался мобильный телефон, совсем. Я отдала ей свой, тоже весьма старый аппарат, но вполне живой.
Итак, марш Славянки был исполнен, мама уехала на поиски, прихватив с собой старые фотографии с родственниками, я осталась в Москве, и у каждой из нас потекла своя жизнь.
Далее со слов мамы: «Села я в поезд и думаю: ну куда я еду? А если там никого не найду? А надо ли мне это вообще? А вдруг там и гостиницы нет? А может, доеду до Питера, выйду, две недели поболтаюсь там, а потом вернусь и скажу, что никого не нашла? Потом думаю, ну а как так поступить, ребенок (и в 30 мы тоже дети для своих родителей) вон на свои деньги билеты купил, а я что же …? В общем, решено, еду до конца.
Приезжаю, стоянка как всегда 2 минуты, еле успела выйти из вагона, смотрю, а вокруг леса, и никого, и здания вокзала нет. Тут меня паника конкретно охватила. Куда идти? Где люди. Люди, к слову, нашлись впереди, просто мой вагон был последний. Я — бегом за этими людьми, хоть спросить, где вокзал. Вокзал оказался в середине платформы, очень красивый. Потом нашла такси и доехала до гостиницы. Стучу, звоню, а мне никто не открывает. Позвонила владельцу гостиницы — не подходит.»
А я в этот момент сама маме звоню, узнать, как устроилась. Она и говорит, что никак, поскольку нет никого. Звоню Косте, мол, где друг твой? А друг, оказывается, на похороны уехал, но вот-вот приедет. Ладно, мама его дождалась, очень комфортно заселилась и жить стало сразу веселее.
На следующий день звоню в обед ей, мол, как дела, чем занимаешься? А я, говорит, уже в огороде у Кирилла (ее дядя)! Как, говорю, мол, так-то? Ночью ты его нашла что ли? Нет, говорит, утром. И рассказывает:
«Проснулась, подкрепилась, приоделась, накрасилась (все-таки родственников 50 лет не видала) и пошла. В мир как в копеечку. Ну, думаю, куда идти? Вот помню, что один из братьев был профессиональным музыкантом и даже вроде был директором музыкальной школы. Вот с нее и начну.
А городок маленький, все рукой подать. Спросила у прохожих, есть ли тут музыкальная школа. Есть, говорят, за углом. Подхожу к школе, дверь открыта, но нет никого, лето- каникулы же. Захожу и спрашиваю, мол, люди, есть тут кто? Есть, отвечают, на втором этаже, поднимайтесь. Поднимаюсь, а там женщина за столом сидит:
-Здравствуйте! Что Вы хотели?
-Добрый день! Да вот родственников ищу, Жулеевых.
Ну и дальше все, что помню, то ей и рассказываю. Задумалась она. Нет, говорит, Вам не Жулеевы нужны, а Панкратовы. Я ей, мол, какие Панкратовы, я и не слышала такую фамилию. Она, мол, подождите, сыну позвоню.
- Алло, сынок, привет! Скажи, а Стас Панкратов где сейчас? В автомастерской? А отец его Кирилл? В больнице? А, поняла, хорошо, спасибо!
Так вот, нужен Вам Кирилл Панкратов, Ваш дядя, он в больнице планово с сердцем лежит. Тут, за углом. А его сын с моим сыном вместе учились.
Ну, думаю, сомнительно, фамилия-то не та. Ну, ладно, схожу в больницу, тем более рядом.
Распрощавшись с директрисой музыкальной школы (а это была именно она), я за пять минут дошла до больницы, узнала, где Панкратов лежит, поднялась в палату, стучу, захожу, там несколько мужиков лежат, а его среди них нет, т.е. Дядьки моего нет, под какой бы он фамилией не был. Все же спрашиваю, мол, Панкратов-то где? Да на процедурах, сейчас придет, отвечают. Присела, жду, тут дверь открывается и входит ...Кирилл! Я сразу его узнала, и бросилась на шею с восклицаниями «Кирилл, дорогой!»
А он так, мол, женщина, что-то я Вас не признаю. А я ладонью ему показываю, мол, подожди, сейчас, а сама из сумки фотографию черно-белую достаю, где ему 21 год и он меня на руках 3-4-летнюю держит и показываю ему. Ну, тут он меня узнал, конечно, кричит «Аленка, это ты??!!», дальше вы заобнялись и расцеловались и всплакнули. Посидели, повспоминали. Так, говорит, надо Стасу звонить, чтобы срочно приезжал сюда. И звонит:
- Стас, срочно приезжай в больницу, нет, со здоровьем все отлично, приезжай, говорю.
Ну, пока мы разговаривали, Стас и приехал. Идет по коридору, высокий, улыбчивый. А Кирилл ему и говорит:
- Знакомься, Стас, это твоя сестра, Оля.
А Стас, хитро прищурив глаз, спрашивает:
- А мать-то знает?
Дальше наш раскатистый смех разнесся по всей больнице.
Конечно, Кирилл сразу выписался, и мы все дружно поехали к нему домой. Потом были посиделки, рассказы, кто и что и где.
А с фамилией вообще интересно вышло: мать Кирилла, Авдотья, имела двух сыновей от первого брака, первый муж погиб и одна через какое-то время вышла снова замуж, как раз за Жулеева, и родила третьего сына. Отчим был очень хороший человек и неволить своей фамилией старших братьев не стал, так они и остались Панкратовыми».
Ну, спрашиваю, ты в гостинице осталась? Что ты, отвечает мама, Кирилл как узнал, что я в гостинице, немедленно, говорит, к нам переезжай. Я, мол, да что я, может в гостинице поживу, чего вас стеснять? А Кирилл ей, мол, да ты что, меня весь город засмеет да застыдит: племянница из Москвы да в гостинице живет!
А Стас потом рассказывал, что видел наши фотографии (мамины и ее отца) и все спрашивал у своих, что это за родственники и где они.
А с Костей мама потом встретилась и сфотографировалась. На память.
А на следующий день мама пошла посмотреть окрестности. Прямо за домом Кирилла сохранился немецкий блиндаж, потом шла дорога в гору и лес. Пройдя немного, она увидела родник. Его, как оказалось, нашёл ее дедушка (отец Кирилла) и обустроил. Дальше шли огромные валуны и пещеры. Прошла ещё немного и увидела местную достопримечательность - Мыльное озеро. Вода настолько мягкая, что можно мыться без мыла...
Дня через 3 мама решила сходить в центр прогуляться. А когда засобиралась обратно, смотрит, такси стоит. Ну и спрашивает, довезете до Трофимова, 28? А он отвечает, мол, конечно отвезу. Спрашиваю, мол, сколько поездка стоит. Он мне — ничего… Я говорю, мол, а как это понять? Он говорит: «Это Вы искали брата, Стаса Панкратова? Вы же из Москвы?» Я говорю, мол, да, это я. Так он довёз и не взял не рубля…
Все наши тамошние родственники не одно поколение - железнодорожники. А первым был прадед, и его форма железнодорожника висит сейчас в музее в N-ске. Династия. Родня.
После этой истории уже много-много лет и мы к ним в гости и они к нам.
Вот так вот и нашлись.
А история эта на каждом семейном празднике рассказывается, и не всегда самими участниками и с новыми подробностями.

27.

ПАРНИ НАШЕГО ДВОРА

У нас не слишком старый двор, еще в 1920-х это был просто зеленый луг у речки. На них паслись и пили коровы.

В середине 20-х нашлись энергичные люди в пыльных шлемах, вскоре сменив их на кепки, которые принялись восстанавливать одну из близлежащих руин рухнувшей цивилизации - закоптелый и давно брошенный кирпичный заводик царской эпохи. У них получилось, страна соскучилась по толковой работе. Самые работящие хотели в Москву, потому что вокруг них было еще хуже. Откуда ни возьмись, на лугу выросли бараки с многотысячным людом, заводик ожил, на него тут же повесили план, и заводик принялся его гнать. Из его же кирпича к нему стремительно достраивались новые мощности.

Это было время розовых мечт, социальной справедливости и смелых экспериментов.

- Зачем мы живем в бараках? - стали недоумевать прибывшие трудящиеся - гоним кирпич всему городу, а сами живем черт знает в чем. Ну вот, завод мы восстановили и расширили, план выполнили и перевыполнили. А на остатки кирпича может и сами себе чего-нибудь построим?

Как ни странно, они успели это сделать до закручивания гаек в середине 30-х. Строили свои дома своими руками в свободное от работы время, вечерами и в выходные, и им разрешили брать для этого кирпич со своего заводика.
Для этого дирекции пришлось походить по высоким кабинетам. Дело облегчалось тем, что на одних и тех же каторгах сидели.

- Привет, Паша. Ты чего это удумал? Завод - государственная собственность. С какой стати вы будете забирать государственные кирпичи себе на личное строительство?
- Так извини, государственный план мы выполнили?
- Ну да. И что?
- Нас кто-то обязывает работать после выполнения госплана?
- Нет пока. И что?
- Ленинский лозунг "Фабрики рабочим" кто-то отменял?
- Нет, конечно. Но там имелись ввиду все фабрики и заводы в совокупности. Всем рабочим в совокупности. Кто-то же должен и распределять.
- Ну так вот и распределили - госплан. Мы его выполнили. Дальше завод наш? Это же не круглосуточный цикл. В ночное время завод простаивает. Ну вот давай и будем считать, что это нечто вроде спорткомплекса или дома культуры - трудящиеся в свободное время пекут кирпичи на своем заводе для себя самих. Чистая самодеятельность для повышения культуры быта.
- Так вот именно что самодеятельность! Вы там налепите себе черт знает что в ночное и выходное время. А потом эти дома развалятся, погибнут люди.
- Знаешь, люди делятся на тех, кто ищет причины запретить, и тех, кто находит возможность сделать. Вот чертежи. Архитектор - Корбюзье. Знаешь такого? Проезжал мимо, нашим планам восхитился, чертежи подарил, обещал присматривать за строительством. Чего тебе еще нужно? Ты ради этого запрета делал революцию?

Вот это и есть уровень первой самодеятельности моего двора. Захотели - двор построили. В свободное время. Таких людей хоть на Марс выпусти - через пару лет можно будет принимать экскурсии. А ведь могли еще лет пятьдесят жить в бараках, застроив хоть всю Москву кирпичами, и ныть на окружающую их беспросветную действительность.

Но один разговор с недорасстрелянным большевиком и другой с вовремя найденным архитектором - и вот пожалуйста, мой двор окружают дома постройки начала 30-х, по проекту того самого Корбюзье. Сам двор после снесения бараков стал просторен и зелен, дома до сих пор в отличном состоянии. Строили ведь сами и для себя, с дирекцией не во главе, а среди прочих рабочих.

В одной из таких квартир я и живу до сих пор, и счастлив - снаружи всё скромное, внутри квадратное и просторное, особенно кухня. Окна окунаются в высокую зелень, это парк практически. Основатели двора не забыли посадить на лугу саженцы.

Но - не стало самого двора, каким его помнят старожилы. Он пуст. Его жизнь пытаются реанимировать чуть ли не электрошоком городские власти - мы просидели в осаде весь 2019 год, когда уткнувшиеся в смарты выходцы из солнечных республик понаставили нам не торопясь спортивных и детских площадок, столов для пинг-понга, качель, тросов для катания и батутов, все в открытом доступе - обзавидовался не только бы любой фитнес-центр, но и любая столица мира. Двор остался пуст, еще задолго до карантина. И не возродился, когда его отменили.

Что такое этот двор, когда он живой? Старожилы показывали - вот тут сидели шахматисты, там доминошники, здесь преферансисты, там лото, тут у нас одно время была секция игры в го, а тут нарды, и если не хватает скамейки, мужики же не с руками из жопы, соорудят вмиг новую. Вот тут собирались гитаристы, там - баянисты. У каждого подъезда - бабки на лавочках. В кустах сирени целуются.

А тут был турник, вертели солнышки при многолюдной толпе восхищенных зрителей, из которых особенно значимы были юные зрительницы. Здесь гонялись наперегонки на мопедах. Тут, там и там - высоченные качели, от желающих не было отбоя. Вот там была эстрадная площадка для самодеятельности, тщательно подготовленной. Синяки укрывались за гаражами и продержались дольше всех, но и гаражи потом снесли, уже при Собянине. А здесь мы заливали каток на зиму. А тут дети играли в ножики и вечно что-то поджигали. Хотя главное конечно место - это танцевальная площадка. Мы умели не только рок-н-ролл, но и свинг, и фокстрот, и латиноамериканского тьму ритмов (рассказ одной старушки).

Всё это ушло к концу 60-х, по ее воспоминаниям. Первая цифровая революция в России - это когда все уткнулись в телик. Первый результат - двор опустел, и люди перестали знать даже своих соседей по лестничной площадке. Пофиг эти сложные социальные отношения двора, пофиг хобби, и на турнике можно ведь опозориться - пришел с работы усталый, лежи смирно, на диване. Окунись в новую реальность Мосфильма, при скромной помощи Ленфильма и киностудии Довженко. Профи победили самодеятельность, но хорошо ли это было для народа и его счастья?

С начала 70-х после 18:00 стали гаснуть окна окрестных институтов, ранее горевшие всю ночь. К началу 80-х стало неудобно выставлять свое тело во дворе, где прожил всю жизнь, для прощания с соседями перед отъездом на кладбище - а кто тебя вспомнит? Тут такие дела - генсеки очередью туда же отправляются, прилавки пусты, страна рушится. Черта ли вспоминать, что твой сосед или соседка в 60-х жили настоящей жизнью, и кто именно из них усоп сегодня? В высшем смысле он усоп для окружающих, как только купил телевизор и перестал посещать двор.

Нынешних, подозреваю, по дороге на тот свет сопроводит лишь пара лайков весьма двусмысленного значения.

Однако же, за несколько месяцев домашнего ареста в 2020 я стал находить признаки жизни и в нашем дворе. Чуваков оказалось трое.

№1 - был известен мне лишь по звуку. В пятницу вечером, и далеко не всякую, с дальнего конца двора доносилось:
- РУССКИЕ (пауза, как будто войска набирают полную грудь после приветствия главнокомандующего) НИКОГДА НЕ СДАЮТСЯ!
Это повторялось раза три, с концов двора настолько удаленных, что понятно - источник звука перемещается с изрядной скоростью.

№2 - известен лишь по джипу, всегда на виду. Вечно опаздывает ко времени, когда разобраны все нормальные парковки, и торчит в самом соблазнительном для эвакуатора месте. На его правом борту нарисованы 666, демоны и огни аццкого пламени, на левом - какие-то ангелочки и трогательная надпись "Любимая, спасибо за сына!"

№3 - философ, наверно. Высоколоб, дорогие очки. Он привязался ко мне в момент, когда у меня был наверно особо осмысленный вид - за сигаретой я размышлял над самодеятельной универсальной теорией устойчивых информационных систем, в частности над теорией мира как компьютерного симулятора, существенной надстройкой над Илоном Маском. Пазл начинал складываться. Этот чудак попросил зажигалку, задал вопрос, с ходу оказался в теме, наш дебат занял бы страниц сто, но после третьей сигареты я распрощался, ибо мозги вскипели.

Три таких парня для одного двора - это не так уж и плохо. Но к маю я заметил их вместе, всех троих, проезжая мимо - тот самый философ садился в тот самый джип, отчаянно оря:
РУССКИЕ - НИКОГДА НЕ СДАЮТСЯ!

Стало быть, парень нашего двора остался один, и он за 60. Больше нет никого.

В августе я снова встретил его - остановился перекурить с видом на Введенское кладбище по случаю соответствующих мыслей. А тут он такой, бодрый и веселый. Идет быстрым шагом. Дошел, поглядел на часы, грустно замер. И стоит, как сусел какой у норки на страже. Молча. Последний парень нашего двора сдался?

Огляделся - ну да, 7:55. Рядом вход в трэш-магазин под условным названием Пятачок. Новый пазл сложился.
- Привет, Саша. За пивом небось пришел? Что, раньше 8:00 не продают?
- Ну да. Ты за ним же?
- Еще чего. Мне хватит. Но раз стоишь тут в безделье, посоветуй пожалуйста - куда еще в Москве стоит съездить? Мы все вроде объездили, нуждаюсь в советах.
- А какие тут могут быть советы? Я тоже всё давно объездил, осточертело. Всё, что могу посоветовать, ты и так знаешь.
- Давно - это когда?
- В конце нулевых закончил.

И тут я охренел.
- То есть, с тех пор ничего интересного в Москве не появилось и не построилось?
- А что ты можешь предложить такого, что стоит внимания? Заметь, я слежу за новостями и знаю всё из существенного.
- Правда? А что ты знаешь о (длинный перечень пропускаю, при наличии интереса выгружу в комментах)
- Хм. Ничего. Надо же. До сих пор считал, что последние пару десятков лет последний придурок во дворе - это я. Ты принципиальной новый - суешься во дворы окрестные, и вроде бы остался жив. Наверно, там тоже стало пусто, раз не вломили. Согласись, что двор наш мертв. Лет так 40-50.
- Саша, я не считаю, что нужно реанимировать мертвое. Я за то, чтобы сохранить все живое, что там было. Случилось так, что я скромный автор мегасайта самодеятельных историй. Ты - последний островок самодеятельности нашего двора. Тебе 5 минут ждать до пива. Ну вот представь, что через пять минут тебя хватит кондратий или вытолкнут под софиты на обозрение всей стране - что ты успеешь сказать людям? Из всего, что прожил? Ты ж вроде звезда КВН был, а это означало клуб веселых и находчивых.

На таких подначках настоящие мужики находятся сразу. Соображал с чего начать он всего пару секунд.

- О себе ничего, позорище одно. Дед у меня классный был. Рано выучил числа и услышал, что все мы смертны, и что срок нам отмерен максимум сто лет, в сентябре 1897. Подсчитал и расстроился, что жить ему осталось всего 95, и те не гарантированы. Разрыдался, чтобы ему хотя бы эти сто дали. Ну вот чего он 110 не попросил? Дед был интересный человек, мне нравилось с ним общаться. Только отпраздновали его 100-летний юбилей в 1992, как возле Елоховской его сбила машина.

Но самая жуть была, что все его детские мечты осуществились. До Первой мировой весьма патриотическое было время. Он мечтал увидеть Государя, или на худой конец каких-нибудь особ императорской фамилии. Все это осуществилось, но путями непростыми. Был специалист по алмазам, пошел на фронт добровольцем. Сначала их закусали вши. Потом бросили на передний край. Они стали раздумывать, где переночевать, пригляделась глубокая воронка. Нашелся знаток, вспомнил, что в одно место снаряд не падает. Натянули тент сверху и завалились спать. Деда спасло только то, что нашлась медсестра, которая захотела спать с ним в любом, но другом месте.

Потом их траванули газами. Случай деда был сложный, для лечения пришлось отправить в Петербург. Там он и увидел Государя, но не заметил его. Мимо проходила пышная свита, и какой-то невзрачный человек пытался с ним заговорить, но дед чувствовал себя плохо и разговора не поддержал. Потом ему объяснили, что это и был император.

С особами императорской фамилии получилось то же самое. Дед удивился, выходя из беспамятства, что у медсестер необычайно белые руки. Это все, что он об них запомнил. Потом ему объяснили, что это были дочери императора.
Через пару лет они будут расстреляны, а дед так и дошагает до 1992 года, чтобы быть сбитым у церкви.

- Саша, ну это конечно офигенный рассказ для сайта юмора. Еще сигарету хочешь? Расскажи пожалуйста чего-нибудь более веселое.
- Так ведь 8:00 уже. Давай я сначала за пивом сгоняю?
- Гони. Но и мне пора. Допустим, у тебя есть еще пять минут. Стоит ли пива еще одно последнее, что ты можешь рассказать этому миру? Русские не сдаются, не правда ли? Обещаю рассказать в выпуск.

Задумался Саша. Настоящий квнщик реально устойчив. Он продержался до 8:30, не выдержал я. Был потом у него на даче, там оставалось только моргать глазами - парни нашего двора никуда не делись, они просто свалили от Москвы подальше со всею своею находчивостью и оригинальностью. Но рассказ мой делается длинен, я не собираюсь занимать своей простыней весь выпуск. Если интересно, потом продолжу.

Если кто думает, что это городской сумасшедший, предложу простой тест: как использовать такое конкурентное преимущество, как плохие дороги на безлюдье в пространстве между Москвой и Петербургом, в безнадежном для бизнеса 2020 году, для вполне выгодного бизнеса именно в этих условиях? Он смог, и по мне городские сумасшедшие - это те, кто продолжает исправно ходить на работу или тосковать на пенсии в условиях пандемии, в принципе не смея даже абстрактно придумать тот бизнес, который он основал. Расскажу о нем как-нибудь независимо от голосовалки унылых нытиков. Они умеют жать на минус, а он умеет делать дело.

А пока финалка по уже сказанному:

- Саша, вот нафига тебе эти 666 и аццкое пламя на борту?
- Так это ж правый борт. Меня не подрезают.

- А нахрена тебе это "спасибо за сына" с ангелочками на левом? Твоему сыну сороковник скоро будет, сколько помню, народил что ли новых?

- Так это, жена садится с левого борта. И я ей по-прежнему благодарен за сына, ей приятно.

- А зачем эти пьяные вопли, что русские не сдаются, по вечерам?

Насмешливый взгляд поверх очков:
- Самое грустное и забавное, Леша, состоит в том, что я позволяю себе такое орать только в абсолютно трезвом состоянии и не более трех раз. А самое главное - в том, что русские действительно никогда не сдаются.

28.

Неизменно смешат тёти и дяди формата «немного за сорок», которые сейчас не без энтузиазма клеймят позором современных юнцов за скверный музыкальный вкус, за вот эти вот портативные колоночки и прочий русский рэп из тех колоночек несущийся и говорят про пропащее поколение и про то, что в их время такого дерьма люд честной не ведал.
Смешат, поскольку лет двадцать пять-тридцать назад эти самые тёти и дяди слушали всякие там «ласковые маи», «фристайлы», «миражи» и прочие «на-на», а то и даже концерты их посещали, толклись с цветами около гостиницы, в которой остановился сам Женя Белоусов, брали автограф у Кая Метова или ещё каким Иванушкам швыряли на сцену потные лифчики.
Люди, которые тридцать лет назад заправляли свитер «Бойз» в джинсы «Пирамида» и носили белые носки с чёрными мокасинами (я носил) как Майкл Джексон, сейчас недовольны внешним видом подростков. Ещё раз: Свитер заправляли в джинсы! Алло!
Жёваные спортивные костюмы надевали на дискотеку и по большим престольным праздникам. Причём мальчики полностью, а девочки — только олимпийку, а снизу — джинсовая варёная юбочка.

Люди которые носили норковые шапки-имитации или хотя бы знают, что это такое, сейчас безо всякого смущения рассуждают за современные причёски и за их деструктивный посыл.
Поколение нынешнее у них блять пропало, а привычка поддевать старые треники под брюки зимой — не пропала, потому что термобельё это непонятно что такое, а треники — вот они! Со штрипками!

Человек, у которого в две тысячи двадцатом году, на (внимание) рингтоне (да-да, кое-кто ещё кастамизирует своё переговорное устройство звуковым украшением, как бы самовыражаясь таким образом) так вот, человек у которого на рингтоне стоит (я серьёзно, вчера сам слышал) ФаИна-фаинА, фАина-фаИна-фай-на-на, вот этот самый человек мне доверительно зачем-то, только потому, что мы в одном вагоне метро рядом сидим, сообщил, кивнув на стайку подростков в штанах до щиколоток и с жидкими пучками волосёнок на затылках, что похоже, просрали мы страну-то. И я ничего ему не нашёлся сказать в ответ, кроме как шина-най-да опа, опа-шинанай, ну потому что ничего иного сказать в сложившейся ситуации было просто нельзя.

Девочки, которые ставили себе чёлку-клюв, ту самую, на которую лака уходило столько, что можно было средних размеров яхту пролачить в три слоя к новому сезону, те самые девочки, для которых лосины это не одежда для спортзала, а законченный вечерний наряд, те самые девчонки, которые складывали дерматиновые сумки в кучу и потом весь вечер танцевали вокруг этой кучи плотным кольцом, вот эти самые девочки теперь сообщают, что татуировка это грех, вульгарность и вообще скверно влияет на энергетическое поле человека.
Люди, которые запивали спирт «Рояль» «Юпи» заботятся об энергетическом благополучии и борются с вульгарностью. Люди, которые за осклизлый вкладыш от «бом-би-бома» могли продать душу — рассуждают о грехах.

Очень важно, ребята, помнить себя. Это сложно, и подчас даже хочется многого не помнить, а просто сделать чопорное личико и, с наслаждением раззявя рот, проораться на не пойми чем раздражающих тебя малолеток, что куда мы катимся, что сталена на вас нет и что в ваше время люди были скромнее, добрее и культурнее, что это всё компьютерные игры и интернет всех испортили, что сплошная Дока Два там, если вы понимаете о чём я, что раньше было детство так детство, с соплями, прятками на стройке, рогатками и догонялками, сраньём в гулкой жестяной ракете в центре двора, драками район на район, бросанием полиэтиленовых пакетов с водой с балкона на головы прохожим, бомбочками из металлической авторучки, начинённой спичечными головками, немыми, торгующими в электричках порнографическими открытками, примеркой безродного шмотья на кургузой картонке в лютый мороз на диком рынке, с самыми добрыми мультиками про крокодила-гармониста и сбежавшего из дома несовершеннолетнего, и прочее и прочее. Очень соблазнительно всё это сказать. Но лучше всё же, по возможности, сдержаться и не говорить такого, а просто помнить себя.
Это не всегда приятно, но зато многое проясняет и как-то умиротворяет даже. Попробуйте.

29.

Самолет совершил вынужденную посадку где-то в заброшенных горах. Спасатели отправились искать пассажиров, потащили им еду, медикаменты. Искали, искали и, наконец, нашли. Видят такую картину: сидит один из пассажиров у костра, обгладывает человеческую кость. Вокруг него гора костей, явно человеческих. Мужик увидел спасателей и горько заплакал. - Да, -говорит, - я виноват. Ну что поделать, я хотел выжить... Пришлось вот всех остальных съесть. Тут начальник спасателей пришел в себя и говорит: - Да, но самолет-то сел всего три дня назад...

30.

Немного о эффективных менеджерах, и "да за забором очередь таких"

Работаю монтажником. Строим мост, уже на финальном этапе. Наступает период, когда пора приступать к покрасочным работам. Генподрядчик связывается с организацией, которая профессионально занимается покраской мостов и красила все предыдущие наши объекты, и озвучивает ценник 6 млн. (+-, точных сумм не знаю). Маляры, категорически не согласны работать за такую сумму, минимум за 20 млн. Генподрядчик включает функцию "да, таких за забором очередь" и находит подрядчика, готового взяться красить за 6 млн.

На объект заезжает бригада "маляров": набраны элементарно по объявлению, все видят друг друга первый раз, с мостами никогда не сталкивались, и... угадайте сколько среди них проф. маляров... один, который у них типа мастера и то - автомаляр.

Ну а дальше все предсказуемо: три дня они ходят вокруг моста, не понимая откуда и как начать. С горем пополам начинают. Своей техники и инструмента - нуль. Всё берут в аренду у нас.

Глядя на их работу, хотелось смеяться... секунду, а потом ты понимал, что мост то ни хера не покраситься, а сроки не бесконечные, и уже не до смеха было.

Они пескоструили металл, тут же его мыли, он сразу же ржавел, они в шоке начинали пескоструить опять. И так раз за разом. День, два... две недели, они даже не начинали красить...

Отработали они чуть меньше месяца. Работы сделано нуль. Стройконтроль ничего не принимал. А сроки всё - на грани: скоро осень и сдача моста.

Генподряд связывается с первой бригадой, соглашается на 20 млн. Те заезжают на объект и за две недели сделали процентов 70.

Казалось бы всё, выводы сделаны, ошибки исправлены. Хер.

Надо тянуть освещение по мосту, генподряд опять роняет ценник, электрики отказывают естественно... а когда генподрядчик приходит к ним второй раз, они уже хотят не 3, а 5 млн.

31.

Граница на замке

В 1992 году наш пароход стоял в Таллине. Как и прошлым летом, решил на пару дней съездить домой в Питер. Многое в мире изменилось за тот год и я с некоторым удивлением обнаружил пограничников между Нарвой и Ивангородом. Границу, однако, прошел не вылезая из автобуса. А вот через два дня, на обратном пути, эстонская погранслужба меня не пропустила. Паспорт моряка, выписка из судовой роли с отметками портовых властей о нахождении судна в порту Мууга и мои пространственные объяснения не произвели на них никакого впечатления. Мне сказали «подождать здесь, пока разбираемся».
"Здесь" оказалось камерой, в которой уже сидел здоровенный канадец с русской переводчицей. Её документы тоже "пока разбирались" эстонскими пограничниками. Канадца же пропускали, но он, из солидарности, решил остаться со своей спутницей и постоянно щелкал всё вокруг фотоаппаратом, восхищаясь тем, что сидит в настоящей эстонской тюрьме. Переводчица угощала нас конфетами «Кара-Кум», которые её подопечный называл «рашн кэмл».
Часа через три, когда все конфеты уже давно закончились, я решил пройтись по камере в поисках какой-нибудь еды и обнаружил, что дверь не заперта. За ней никого не было. "Вдруг границу отменили, а про нас забыли?" - подумал я и пошел искать местных пограничников. Только минут через десять, выйдя на улицу, натолкнулся на одного из них, у которого и поинтересовался своей дальнейшей судьбой. Тот посмотрел на меня недоумевающе, потом достал из своей папки мой паспорт и заявил, что "до Таллинна далеко" и дозвониться им никуда не удалось, так что мне придётся возвращаться обратно в Россию.

В Ивангород я брёл по мосту, разъединяющий две страны и думал: «Как же успеть на свой пароход, который завтра выходит в море?» На российском берегу стоял молодой пограничник с погонами прапорщика и автоматом Калашникова за спиной. Он остановил меня и, радостно улыбаясь, спросил:
- Что? Не пропустили?
- Нет, - ответил я грустно.
- Ну, иди к автобусной станции, там скажут, где границу переходят, - посоветовал мне пограничник.
Действительно, дежурный милиционер на автовокзале показал на тропинку, спускающуюся вниз, к реке. Имелся и лодочник: старый эстонский дед, захотевший пятнадцать крон за переправу. Я согласился. Дед подумал и сказал, что раз у меня нет попутчиков, то нужно доплатить еще крон тридцать за порожняк. Поторговавшись немного, мы решили ждать других пассажиров. Вскоре подошли местные парень с девушкой и лодка отчалила. Дед хладнокровно грёб метрах в сорока вдоль моста, откуда нам приветливо помахал знакомый мне прапорщик с автоматом. Его эстонских коллег не было видно.
В Нарве я зашел попрощаться со своими сокамерниками. Переводчица уже успела сбегать в магазин и теперь кормила канадца мороженым. От пломбира я отказался, но как найди лодочника - объяснил.

32.

Встретились как-то три пилота: американский(А), германский(Г) и русский(Р).
Ну как положено при встрече в теплой обстановке сидят, выпивают и хвастаются своей авиацией.
Г: Вот у нас есть десантный Мессершмидт - танковая дивизия входит!
РиА: Ну, выпьем за германскую авиацию!
А: А вот в наш транспортный Боинг спокойно эскадра авианосцев входит!!
РиГ: Ну, выпьем за американскую авиацию!
Р: Возвращаемся как-то мы с полетов на своем Руслане... Слышу - из салона какой-то посторонний звук. Ну и говорю своему двенадцатому пилоту - сгоняй, посмотри, что там такое. Ну он прыгнул на мотоцикл и умчался. Час нету, два нету - приезжает. "Ну что там?" "Да иллюминатор не закрыли - какие-то Боинг с Мессером залетели и вокруг лампочки жужжат..."

33.

Пестню ЗА ПЕ ВАЙ!

Очередной раз получил по голове полотенцем за арию мистера Икс в душе. От жены подарочек. Не дают парню раскрыться в песне. А ведь когда-то моего голоса жаждали. Просили спеть. Даже требовали на бис.

Всем, побывавшим в Советской Армии ведомо, что достоинство старослужащего несовместимо с вокалом. В смысле, ветерану петь западло. Нет, ночью, после отбоя, в углу,воровато озираясь по сторонам, на расстроенной гитаре терзать уши сослуживцев воем "На вокзале девчонка в слезах Тихо шепчет : "останься, солдат" Но ответил солдат : Пусть на ваших плечах 2 раза будут руки лежать салажат "-сколько угодно.
Но в строю орать патриотически-залихватское это некомильфо.
А петь в армии любят. Точнее, командиры велят. Петь надо каждый день. Особенно вечером, на мероприятии, романтично названном в "Распорядке дня" "Вечерней прогулкой".
Какие у нормального человека ассоциации с вечерними прогулками? Южный полумрак, треск цикад, тихий шорох платья, смешки, звук поцелуя.
В армии это безобразие проходит по немного другому сценарию. Коробка злых невыспавшихся мужчин яростно топает по плацу и орет дикие напевы своей неопрятной Родины. Точнее, орет только половина мужчин. Остальные хранят гордое молчанье, пинками понуждая поющих орать громче.
Зачем громче?
А иначе спать не отпустят. Так и будешь музицировать на плацу, пока командир не выдохнется.
-НЕ СЛЫШУ!-вопит начальство. ПОКА Я НЕ УСЛЫШУ ПЕСНЮ, РОТА НЕ ОТОБЬЕТСЯ!
Два часа уже поем. Время-за полночь.
Командирам охота сломить дедовскую спесь и заставить ветеранов разверзнуть уста. Тщетно.
В общем, низы не хотят, а верхи не могут. Единство и борьба. Конкурс "Лейся песня, а не то всех выебу!"
Одним из способов вызвать дух Орфея является персональная просьба особо бурому деду.
"Спой , мол, птичка"
-РРрррррядовой Камерер!
-Йа!
-Пестню ЗА-ПЕ-ВАЙ!
-Вай!
-Что??!!!
-УУУУуууУУУ! ЫыыыЫЫЫы! УУУУууууЫЫ! ЫЫ!
-Что это за вой? Из-за тебя всю ночь рота петь будет!
-Это "День Победы!", тащщ майор! Там перед словами всегда воют немного.Прочувствовать чтоб.
-Отставить прочувствовать! Со слов -пестню ЗА-ПЕ-ВАЙ!
-WHU!
-What?!!!
-Я слова забыл!
-Пой, что знаешь!
-Любую песню?!
-Да! Пестню ЗА-ПЕ-ВАЙ!
-ВАЙ!
Ну, сука потная, я тебя за язык не тянул...
От меня аж соседи по шеренге шарахнулись.
-СПЯТ УСТАЛЫЕ ИГРУШКИ, КНИЖКИ СПЯТ!!!!
Народ моментально подхватывает.
-ОДЕЯ-ЛА и ПА-ДУШ-КИ ЖДУТ РЯБЯТ!
Колыбельная, как выяснилось, прекрасно ложится на строевой шаг. Ррряз, ррряз, ррряз-два-три!
-ОБЯЗАТЕЛЬНО ПО ДОМУ В ЭТОТ ЧАС!
-В ЭТОТ ЧАС!
Обозленные , уставшие , затюканные воины , наконец, чувствуют себя людьми. Мы тебе, блядь, ща споем. Мы тебе, сука , так споем, что ты икать потом месяц будешь. И приседать, если кто рядом ноту "ля" возьмет шутейно.
-ТИХО-ТИХО ХОДИТ ДРЕМА ВОЗЛЕ НАС!
-ВОЗЛЕ НАС!
Ну, насчет "тихо-тихо", это я погорячился, конечно. Мы б тогда истребитель на форсаже переорали бы легко.
Народ, откинув служебные предрассудки , дружно включается в гвалт. Площадь оглашается диким ревом. Тем более, что слова -прям голос протеста. Рота, в восторге, скандирует:
-БАЮ-БАЙ, ДОЛЖНЫ ВСЕ ЛЮДИ НОЧЬЮ СПАТЬ!!!!
За забором, в окнах жилых домов офицерского городка зажигается свет.
-БАЮ-БАЙ, ЗАВТРА БУДЕТ ДЕНЬ ОПЯТЬ!
Дети начинают рыдать, собаки -выть. Ощущения, как перед Батыевым набегом на Рязань. Сотня луженых глоток обозленных солдат-это вам не шутки.
-ЗА ДЕНЬ МЫ УСТАЛИ ОЧЕНЬ!!!!-это уж точно. Даже заебались, можно сказать.
Глупый буревестник накликал бурю и сам был не рад результату трудов своих.

Тащщ майор скакал вокруг строя мокрожопым пинчером и гавкал, пытаясь остановить вакханалию, но его тявканье тонуло в общем хоре.

-АТСТАВИТЬ!!!!
Да хуй тебе в дуло. Хотел услышать песню-слушай!
-СКАЖЕМ ВСЕМ- СПА-КОЙ-НАЙ НОЧИ!!!
Это пожелание , как потом выяснилось, слышали в соседнем поселке. Проснулись даже бухие в дрова. Еше бы-стекла звенели. Пошла кода! Рота орала, как в штыковой атаке стесняются."Я покоряю города истошным воплем идиота" Гребень знал, о чем пел.
-ГЛАЗКИ ЗАКРЫВАЙ!
Ага. Все село перебудили. Самое время.
-БАЮ-БАЙ!
Толпа дружно смолкает. Наша песенка спета. Похоже, не только наша.
-ВЫ ЧТО?!!!! ОХУЕЛИ ТАМ В АТАКЕ?!!!! - над плацем льется командирский рык комбата.
-Майор Евлопов!
-Я!
-Головка...ко мне! Роту в расположение и ко мне...Паваротти, блядь...
Майор рысью бежит на палкенштрассе.
Больше меня петь никто не просил. А жаль. Я прям себя акыном почувствовал.Не дали развиться таланту, гады. Наступили на горло моей песни.
А жаль.

34.

Побережье Австралии... Дитёнок большой белой акулы пристаёт к мамке: - Мааам!... Я кушать хочу сильно- сильно! - Ну, какие проблемы, сынок? Плыви к пляжу, найди пляжника, который заплыл подальше... Затем, покажи из воды плавник, сделай вокруг пловца три круга, и кушай на здоровье! - Мааам!... Я так сильно-сильно кушать хочу, что можно я сразу съем? Без трёх кругов? - Как хочешь, сына! Нравится с какашками - ешь с какашками...

35.

Моя Америка
Как я Учился Водить Машину

Сдав на инстракшн пермит [https://www.anekdot.ru/id/1126251/] я получил право управлять автомобилем, при условии что рядом со мной будет водитель с правами. Теперь нужна была машина, которую можно водить и на которой можно будет сдать тест на вождение. "Жук" Карлоса не годился однозначно. Я думаю, что если бы инструктор увидел эту лоханку, в которой по полу катались утерянные коробочки косметики и забытые детали туалетов разных карловских мучачей, он бы меня погнал не начав экзамена.

Джерри владел почти антикварной "Chevy Nova", я думаю этот автомобиль был ровесником основателей Дженерал Моторс, во всяком случае он так выглядел. Джерри на нем ездил только на работу и обратно, исключительно в плохую погоду. В хорошую он предпочитал ходить на работу пешком. Над этой "Новой" постоянно хихикал Карлос и категорически отказывался в нее садиться. Карлос же и просветил меня относительно провала этой модели в латиноамериканских странах. Оказывается "нова" на их наречии означает что-то типа "не едет". Не знаю сумел ли сохранить свою работу беззвестный герой маркетинга, придумавший это имя несчастному автомобилю, но Джеррин экземпляр свое имя частенько оправдывал.

Проблему решил все тот же сердобольный Джерри, непонятно как выпросивший у своих знакомых на недельку новенький "Додж Кольт". Прежде чем взять на себя ответственность за чужое авто, Джерри целый вечер пытал меня с пристрастием, выведывая умею ли я ездить со стиком [механическая коробка]. Я махал руками, уверенно бил себя в грудь кулаками, подражая возбужденному Кинг-Конгу, в способностях которого усомнилась Джессика Ланж, и производил немыслимое количество телодвижений, которые должны были убедить Джерри и Карлоса в том, что в России я ездил только на стике, что лимузин "Москвич-408" которым я владел, выпускался только с механикой и, что я был в СССР тайным чемпионом мира по вождению автомобилей с механической коробкой передач. На моё счастье Джерри мне поверил. Карлос молчал всё это время попивая пивко и хрустя чипсами. Когда Джерри сдался, Карлос твердо сказал: "Жука не дам".

На следующий день Джерри, всю жизнь ездивший только на автомате, рывками подогнал к дому новехонькую тачку, еще пахшую внутри чудесным запахом новой машины.

Отвлекаясь на секунду от повествования, мне хочется признаться, что в жизни меня всерьез тревожат три необыкновенных запаха - запах новеньких, только что отпечатаных денег, запах новой машины и запах дешевых польских духов "Быть может", которыми когда-то душилась моя первая школьная любовь. Когда-нибудь, когда я буду совсем стареньким, я куплю новенькую машину, загружу её свежими купюрами и откупорю флакончик с "Быть может"... и можете звать меня сентиментальным токсикоманом, но ведь у всех есть свои причудливые тайные желания.

Вечером мы - Джерри, Карлос и я, загрузились в "Кольт" и Джерри протянул мне ключи. Момент был ответственный. В-р-р-р мягким голосом сказал стартер. "Год блесс" нервно сказал атеист Джерри и сделал неумелую попытку перекреститься. Католик Карлос ничего не сказал, только ехидно всхрюкнул на заднем сиденье. Я пошевелил ногами примериваясь к педалям, выжал сцепление, тронул рычаг и мы плавно поехали.

- Куда едем? - спросил я Джерри - чего попусту болтаться, совместим тренировку с делом.
- Ну давай съездим в магазин - сказал Джерри, - купим арбуз и отметим начало твоего вождения.
- И пива, твелв пак [12 банок] - добавил Карлос.
- Пиво с арбузом? - с сомнением спросил я, весело выруливая из спального района на городскую улицу.
- Очень вкусно - убежденно сказал Карлос.
- Драйв, не отвлекайся - нервно сказал Джерри
- ОК - сказал я и уверенно надавил на газ разгоняясь по широкой, почти пустынной улице. К магазину мы прибыли через несколько минут. Я лихо зарулил на паркинг. Мы вышли и пошли к магазину.
- Ну как? - хвастливо спросил я, в ожидании похвал.
- Какое пиво берем? - деловито спросил Карлос.
- Понимаешь... - сказал Джерри - тут на некоторых дорогах стоят такие железки на которых написаны цифры...
- Угу - я внимательно слушал.
- ...некоторые из этих цифр обозначают скорость...
- Я знаю - сказал я не понимая к чему он ведет.
- ...и если при цифре 30 ты едешь 70 то шансы сдать тест понижаются.
- Домой? - спросил Карлос выходя с огромным арбузом и коробкой пива.
- Да, - сказал Джерри - только я сам за рулем.

Я грустно отдал ключи и влез на пассажирское сиденье. Джерри завел машину, включил свет и поискал реверс. Задний ход не включался.
- Вниз надави - угрюмо посоветовал обиженный я.
- Без тебя знаю - сказал Джерри включив 4-ю и начал отпускать сцепление. Машина дернулась и заглохла. Что было очень удачно, потому что носом к нам, на соседнем паркинге стоял новенький "Каддилак". Карлос, у которого "Жук" был с механикой, тихо похрюкивал в кулак. Джерри открыл дверь, поймал нейтраль и уперевшись левой ногой в асфальт слегка оттолкнул машину назад от опасного нежного поцелуя с "Каддилаком".
- До дома задом дотолкаем? - безмятежно спросил Карлос. Джерри тихо рычал...

С третьей попытки мы выехали с паркинга. По улице Джерри вел довольно сносно, поскольку удачно попал в зелёную волну, но у дома едва сумел затормозить, запутавшись ногами в педалях. На следущий день он уехал на работу на Кольте. Через два дня, когда Джерри уже совсем уверенно ездил на стике, мы возобновили наши занятия.

Потом, когда владельцы оценили всю степень риска, машину у Джерри отобрали. Несколько дней мы все занимались поиском машины для экзамена, но ничего не удавалось найти. Вокруг было полно машин и добрых людей, но как только они узнавали цель поиска, сразу находилась причина неимоверной занятости автомобиля на много лет вперед.

Помощь пришла откуда не ждали. Друзья, которые устроили меня на квартиру к Джерри, поинтересовались имеет ли для меня значение размер машины, я сказал что нет и... все помнят кино "Бригада"? Ну "такая только у меня и у Майкла Джексона"? Вот такой пароход внутреннего сгорания мне и подогнали. Только двухдверный, "Lincoln Continental Mark VI" - со всеми люксовыми прибамбасами. Правда автомат. Если кто ездил, то знает это ощущение, что ты не в машине, а на яхте, так мягко в ней покачивает. Две недели я наслаждался этим чувством. Даже прожорливый движок не беспокоил, бензин тогда стоил всего 72 цента за галон.

Когда я на нем приехал сдавать, инструктор принимавший вождение, зажмурился как сытый кот. Он меня сразу спросил в "U-turn" [разворот] впишешься? Я кивнул. Он поверил. Городок был маленький, на фривей обычно сдающих вождение не выводили, так пару кругов по улицам и простенькая парковка у супермаркета, выезд задом с парковки и всё. Но меня он погнал на фривей. Фривей был локальный, знак 55, через 10 миль он меня вывел на интерстэйт где было ограничение 65. Проехав пару миль, инструктор вздохнул и сказал: "Поехали в DMV"...

Когда мы вернулись, он вышел молча и ушел внутрь конторы. Я пошел узнавать результат экзамена. "Сдал" - коротко сообщила мне чиновница, подвела к красной тряпке, сделала фото и через полчаса я получил свой первый драйвер лайсенс. Когда я вышел, у машины стоял инструктор оперевшись ладонями на тёплый капот.
- Извини, я тебя долго мучал... у отца была такая, соскучился... - сказал он и улыбнулся - Good luck! Береги тачку...
У меня язык не повернулся сказать "чужая", поэтому я просто сказал "Спасибо".

(с)Харлампий

(На фото похожая, я сдавал на сине-белой)

36.

ЧЕЛЯБИНСК И ГЛОБУС

Позвонил по скайпу однополчанин Миша из Челябинска.
Так, без всякой цели. А скорее всего, он только что узнал о существовании скайпа и срочно захотел воспользоваться этим знанием.
Мы не были такими уж друзьями, просто сменщиками на боевом дежурстве, не более того, но я сделал вид, что все тридцать три года после дембеля, только и ходил как кот вокруг ноутбука и ждал, когда наконец позвонит по скайпу Миша.
Оказалось, ждал не зря. Я никогда не встречал таких людей, только слышал о их существовании, Миша оказался плоскоземельщиком.

- Миша, друг мой, как это с тобой случилось? Ты же в школу, небось ходил, да что там школа, тебя ведь Советская Родина обучила и доверила служить оператором высотомера ПРВ-16, мы ведь карты изучали.
- Я тебе тоже любую карту нарисую. И что? Круглая Земля — это всемирный заговор евреев и тех кто за ними стоит.
- И давно ты понял, что Земля плоская?
- Очень давно.
- Ещё в пятнадцатом веке?
- Вот ты прикалываешься, а ведь если мы начнём с тобой спорить по делу , то ты полюбому не вывезешь. Я тоже, раньше не врубался, но мне мой дядя открыл глаза.
- Ладно, давай возьмём глобус…
- А давай не будем брать глобус, ведь он никакого отношения к Земле не имеет. Я тоже могу собрать собачью будку и сказать, что это модель нашей Земли. Ещё аргументы будут?
- Ну, допустим, но ведь космонавты своими глаза…
- Космонавтам платят достаточно, чтобы они рассказывали тебе то, что ты должен услышать и показывали то, что тебе нужно знать и не более того. Ещё?
- Ладно, Хоттабыч, рассказывай как выглядит наша Земля на самом деле. Только поподробней.
- Обыкновенно, огромный диск, типа, как цирковая арена, бортики не дают стекать морям и океанам. С одной стороны диска встаёт Солнце, пролетает за день над нами и заходит с другой. Вот и всё. Что тебе ещё рассказать? Всё очень просто. И, кстати, ты обрати внимание, что горизонт, люди называют линией горизонта, а не дугой горизонта, как было бы, если бы Земля была шаром. Народ не обманешь.

Мы ещё долго спорили, минут сорок и стало понятно, что Миша был готов к любым моим аргументам, ведь подобных баталий у него было явно не мало. Но тут я начал ржать, ну, просто как конь.

- Ты чего ржёшь? Я что-то смешное сказал?
- А хочешь, давай вместе поржём? Мы живём на плоской Земле, ты находишься в Челябинске, а я сижу в Москве. Так?
- Ну, и?
- Барабанная дробь. У тебя за окном уже полчаса как стемнело, а у меня на балконе, смотри, всё ещё день.
- Ну, так свет, э... Свет… Сука... Сука. Сука! Сейчас дядь-Вите позвоню. Пока...

37.

Сегодня воскресенье, 21 июня, день медицинского работника.
(Медик - это, по Ожегову и Далю, - человек, обучающийся медицине, то есть студент, у них праздник 25 января; а врачи, медсестры и санитарки - это мы, медицинские работники)).

Мои родители - педиатры, папе сейчас 90 лет, вкусно поесть и слегка выпить он очень даже уважает; а маме - 91, связать крючком скатерть, сходить в магазин за капустой и испечь пирожки, строго повоспитывать детей (меня с сестрой...) и радостно позволить внукам-правнукам вить из неё веревки - любимые занятия.
Три короткие истории в знак благодарности и признательности родителям-врачам от сына-педиатра.

Историю про маму рассказала мне, тогда школьнику, ее сослуживица.
Переводят резко отяжелевшую трехлетнюю девочку из «обычного отделения» к маме в инфекционную больницу. Мамочка девочки в истерике - «не пойду ни за что в инфекционку, там дочь ещё чем-нибудь заразят и она тогда точно умрет».
Еле-еле ее убедили перевести ребёнка. Ключевой стала фраза кого-то из мамочек других больных детей - «как приедешь в инфекционку, требуй, чтобы тебя положили к Вере Сергеевне, у неё дети не умирают».
Перевели ее поздно вечером, и она за ночь свела с ума весь дежурный персонал, каждые полчаса требуя «Веру Сергеевну».
С утра маму дежурный врач ещё до оперативки попросил срочно посмотреть еще более отяжелевшую за ночь девочку. Мамочка ребёнка снова взвилась в истерике - врача, срочно, ребёнку совсем плохо, обещали саму Веру Сергеевну, не хотела ведь ехать...
«Ну, я Вера Сергеевна. Сейчас посмотрим и все будет хорошо».
На этом мамочка сломалась и...уснула. Проспала без перерыва несколько часов.
Мама почти не выходила из палаты трое суток.
Я дома перед школой разогревал себе вчерашний (а потом и позавчерашний) борщ или щи, не помню уже, какой-то суп...
Девочку спасли, выжила.

История для папы - да, сегодня же ещё и День Отца!
Как-то раз ещё интерном дежурю я в инфекционной больнице. По Скорой привозят девочку лет 12, «сыпь на лице; диагноз - корь под вопросом». Выхожу в приемный покой. У девчонки - аккуратно очерченный круг мелкой сыпи вокруг рта...
А отец лет пятнадцать назад, придя с работы, рассказывал, что привезли сегодня к нему на консультацию в диагностическое отделение мальчишку. Сыпь непонятной этиологии вокруг рта. С ребёнком мама, врач Скорой, пришёл зав инфекционным отделением, ещё кто-то - консилиум по непонятному диагнозу идёт.
Версии разные, мнения тоже. Время от времени и врачи и мать спрашивают мальчишку, после чего или из-за чего началась сыпь - тот испуганно таращит глаза и мотает головой, мол, не знаю, я тут ни при чем.
Отец не выдержал и говорит ему: «Ты стакан или чашку сосал?» - «Неаааа...маленькуууууююююю баночкуууууу....»
(Всунул губы в банку и стал всасывать воздух в себя. Банка под давлением ко рту присосалась, элегантно так болтается, поверхностные сосуды полопались - вот и «круг сыпи вокруг рта»).
(Так я познакомился на практике с «методом конкретных вопросов», была тут у меня история на эту тему).
К сожалению, большого консилиума, то есть зрителей моих ахренительных как-бы-ясновидящих-способностей)) собрать было невозможно и я просто, помянув добрым словом своего папу и его медицинские рассказы, объяснил мамочке, что это за сыпь и отправил ее с дочкой, радостных и счастливых, домой, витаминки есть для крепости сосудов.

Третья, моя, история для моих любимых родителей.
Кандидатскую я защищал очень поздно, с «седыми висками и голубыми глазами» - очередной контракт позволил иметь немного свободного времени и я просто почувствовал, что «если не сейчас - то уже никак»).
Диссертация основывалась на моей клинической работе и монографии, написаной лет двадцать пять назад и переизданной пять раз. Плюс восемь патентов и научное открытие.
На защиту я надел самый скромный, почти чистый , галстук...самый потертый пиджак...благоухающие дореволюционным гуталином туфли, вместо лоферов...

Не помогло...

Академики и профессора из диссертационного совета кровожадно оглядывали меня перед вопросами, как каннибалы Джеймса Кука из песни Владимира Высоцкого...
Первый же вопрос председателя диссовета: «Уважаемый, вот тут написано, что Вы ещё и лекции успеваете в университете читать...а скажите, на сколько повысится Ваша зарплата, если Вы, ВСЕ-ТАКИ, сумеете защититься?»
Я откуда-то помнил цифру...ответил.
Председатель плотоядно хмыкнул и, брезгливо прочитав из анкеты моё тогдашнее место работы, таким добрым-добрым, просто задушевным тоном, спросил: «Г.В., а скажите нам, только честно, глядя в глаза, мы же всё понимаем - а диссертация-то Вам зачем?»

(Знаете, бывают ситуации, когда ты вдруг сначала как бы со стороны слышишь свой собственный голос, и только после этого со страхом осознаешь, что это именно ты сейчас несёшь эту хрень...)

Так и я, вдруг как бы со стороны, слышу свой собственный, пятидесятичетырехлетний, голос: «Я маме с папой обещал...»

Безжалостно и профессионально драли меня академики и член-корры вместо обычных 50-55 минут - два с половиной часа...вместо стандартных 8-10 вопросов - 27...
Ни одного чёрного шара.

И очередную рюмку за всех коллег-врачей, за папу с мамой, я сейчас, в День Медицинского Работника, а не медика, вкусно выпью!

38.

Продолжение цикла про ту самую серьёзную корпорацию.
Исчерпывающая инструкция к бумажному самолётику
Корпорация, помимо прочего, занималась производством, тестированием и интеграцией некоторого оборудования для космоса. Например, нужна парочка коаксиальных кабелей длиной в 30 см (фут). Делается примерно следующее:
Завод изготавливает двенадцать единиц.
Условно скажем, НАСА пишет ТОМ (500 страниц) инструкции для всестороннего тестирования и сертификации кабеля. Примерно:
* Три кабеля подвергаются деструктивному тестированию (их сжигают, режут, растягивают до обрыва, кидают с крыши, оставляют полежать в солёной воде несколько недель, обдувают песком, опускают в бензин, кусают, на них наступают, бьют молотком, и т. д., и т. п.). Естественно, я описываю всё обыденным языком, на самом деле всё очень серьёзно и официально, и этим тестированием занимаются очень серьёзные дяди за очень серьёзные денежки.
* Три кабеля подвергаются не-деструктивному тестированию (их рассматривают в лупу, подсоединяют к различного вида стендам, записывают кучу измерений, и т. д., и т. п.).
* Три кабеля отсылают компании-интегратору или установщику, используя три разных курьера.
* Три запасных кабеля кладут в коробочку, а коробочку в сейф, а в сейфе контролируемая температура, уровень влажности, защита от сейсмических толчков, и т. д. и т. п. Эти на тот случай, если техник на Протоне-М захерачит датчики угловой скорости кверх ногами молотком (а ведь инженеру казалось что была защита от идиота которому не понравятся стрелочки, краска, и специальная форма какбэ навязывающая правильную установку сенсора), и Протон-М вместо того, чтобы лететь наверх, начинает лететь обратно к стартовой площадке. Извините, отвлекаюсь.
И дураку понятно, что цена такому супер-проверенному и полностью сертифицированному кабелю после всего этого будет скажем $20,000 за каждый.

Так вот, для тестирования в этой серьёзной корпорации был стенд (помимо других), вокруг стенда всякие вывески развешаны (мол, «Не влезай, Убью!!!», «За линию не переходить под страхом смерти», «Пшёл Нафиг!!!», «НАСА»), да и жёлтой ленточкой всё обвито было для тех, кто не может читать. Это было для того, чтобы после того как была собрана вся нужная аппаратура для проверки таких кабелей, ничего стенд для космического оборудования не покидало, и не дай Бог, особенно чтобы какая-то не-калиброванная аппаратура к тому стенду не добавлялась.
Так вот, какому-то начальничку нужен был, скажем, осциллограф, и пробегая мимо стенда, был обнаружен очень лакомый осциллограф, ничем не занимающийся в тот момент в стенде. Посмотрев по сторонам, оглянувшись, начальничик крадучись одной рукой приподнял жёлтую ленточку, другой рукой отодвинул вывеску. Схватив осциллограф в охапку, дал дёру с улыбкой на физиомордии.

В понедельник появляется инспектор НАСА для подтверждения готовности к какому-то тесту. С ужасом узнаёт пропажу инструмента, который был намертво закреплен как принадлежащий к стенду в течении следующих ~семнадцать лет. Следствие находит виновных, инспектора выводят из пред-инфарктного состояния. Придя в себя, инспектор пригласил всех виновных, ну и некоторых других на, которых взгляд остановился, в обязательном порядке на спец-курс который начнётся в восемь часов утра на следующий день.

Приходит народ в класс. Инспектор говорит, мол, что ничего трудного преподавать не будет, и все будут отпущены, если только создадут полностью исчерпывающую инструкцию о том как собрать обычный бумажный самолётик. Ручка, один лист бумаги для исписывания инструкцией, и один лист бумаги для наглядного материала были заботливо предоставлены. Народ бойко кто по уму, а кто методом тыка, воссоздал незамысловатый процесс изготовления бумажного самолётика, и каракулями выложил несколько пунктов на бумаги. Вот тут и началось…
Первый вопрос инспектора: а почему в инструкции не обозначено, какую сторону носовой части загибать первой? Ладно, был выдан новый лист бумаги, пункты переписаны, пунктик добавлен. Следующий вопрос инспектора: почему не указаны размеры листа в инструкции? Было задано и много других вопросов… Почему не указан цвет бумаги? Если пункты не пронумерованы, то можно ли по вашим инструкциям выполнять пункты в любом порядке? Почему не указан угол, на который загибается бумага? Почему пропущен пункт о том, что бумагу надо перевернуть? Такое продолжалось ТРИ ДНЯ. И ГЛАВНОЙ задачей такого спец курса не было издевательство над людьми, а подавалась мысль, что ВСЯ СЕРЬЁЗНАЯ РАБОТА ДОЛЖНА ИМЕТЬ ИНСТРУКЦИЮ, ИНСТРУКЦИЯ ДОЛЖНА БЫТЬ ИСЧЕРПЫВАЮЩЕЙ, И ИНСТРУКЦИЯ ОБЯЗАТЕЛЬНА К ВЫПОЛНЕНИЮ. Однако, не мешало и то, что после трех дней люди выли «выпустите меня отсюда, что хотите подпишу, как хотите всё теперь буду делать, каюсь не прав был, мама мамочка моя», и т.п.
Ну, народ на этом сайте я знаю, скажут что это я всё выдумал. Для проверки ключевых пунктов истории я спросил дядю на работе, который раньше работал на очень серьёзной должности собственно инспектора (хотите проверить? Department of Defense FAA inspector / NavPro Navy Professional). Он начал смеяться, и сказал, что проходил то же самое испытание самолётиком, но работяги легко отделались, так как спец курс для лично правительственных инспекторов занимает ДВЕ НЕДЕЛИ). За две недели есть время обсудить дополнительные темы:
Какого класса бумага?
Есть ли ограничение массы бумаги, используемой для самолётика?
Оглашена ли требуемая длина полёта самолётика?
Если оглашена, то что делать, если самолётик ту длину не достиг?
Указан ли максимальный вес полезной нагрузки самолётика?
Каким инструментом измеряется нужный угол сгиба бумаги?
Какова максимальная погрешность того инструмента?
Когда инструмент проходил калибрацию?
Ограничиваются ли постановщики бумаги, или можно покупать где придётся?
Проходили ли заводы-изготовители бумаги сертификацию своего процесса изготовления бумаги?
Какими инструментами измеряется цвет, толщина бумаги изготовителем? Уровень погрешности, калибрация?
Какое тестирование вы предлагаете в аэродинамической трубе для этого дизайна самолётика?
Ну вы можете представить продолжение...

Со слов самого дяди, в пятницу после ОДНОЙ такой недели, он заехал в магазин, чтобы купить шесть банок пива, с намерениями их распить как можно быстрее. Но домой он ДАЖЕ НЕ ДОЕХАЛ, дотянул после покупки пива только до бара, где напился на $124 (цены восьмидесятых). Потом сравнивали, и у большинства класса были счета баров примерно на такую сумму. Мозг просто пытался избавиться от такого издевательства… Видя боль на лице, про то, что было в конце второй недели я не спрашивал. Представляю людей, зубами рвущих самолётики, и плюющихся жёванной бумагой...

Вот ЭТО и является ИСЧЕРПЫВАЮЩЕЙ ИНСТРУКЦИЕЙ. Этот серьёзный подход как раз и приводит к тому, что создаётся том на пятьсот страниц (смотри выше), чтобы детально проверить 30-сантиметровый коаксиальный кабель, которому сужено побывать в космосе…

Хотя, придётся признаться что так было в старые добрые времена. Сейчас во всех супер-пупер индустриях (самолёты, космос, корабли, подводные лодки, поезда, и т. п.) одна тема COTS: мол, коммерческой марки изделие можно воткнуть, в свободной продажи для всех, с полки любого склада купить можно, просто и дёшево...

39.

Много лет назад приятель Сережа переехал из Питера в Германию, но в родной город хотя бы раз в год приезжает. А у Сережи в родном городе живет любимый друг Эдуард. Ну, такой друг, который самый-самый... И вот в очередной раз приезжает Сергей в Питер. День проходит, два, три а все никак они с Эдуардом не встретятся: то один не может, то у другого что-то стряслось. Бывает. На четвертый день выведенные из себя друзья решают бороться с обстоятельствами как можно решительнее и при очередном телефонном разговоре дают друг другу торжественные обещания что все вот завтра! "Завтра! " "Завтра! " "В три часа у меня! " "В три часа у тебя! " "И чтобы никаких! " "Никаких! " Назавтра в начале третьего Сережа погрузился в маршрутку с благой целью прибыть к другу детства. Свободное кресло было только одно спиной к водителю, лицом ко всем остальным пассажирам. Водрузившись на него и передав деньги за проезд, наш герой заметил вдруг, что выражение лиц у всех остальных пассажиров, во-первых, странное, во-вторых, совершенно одинаковое. Знаете, такая смесь раздражения, тоски и вселенской покорности судьбе, с таящимся на донышке глаз пусть риторическим, но выразительным вопросом: "За что! ? ". Источник столь противоречивых эмоций обнаружился непосредственно по соседству с Сергеем и был в образе юной прелестной барышни, щебетавшей по телефону. Щебетала она, видимо, давно, и невольные слушатели ее разговора слегка, скажем так, подустали. Ну Эди-и-ик, ну переста-а-ань, капризно тянула барышня. Ну я понима-а-аю, что настроился... Ну ми-и-илый, ну я правда сегодня не могу... Нет... Нет, Эдик, я не приеду... Ну я тоже скучаю, но я не могу сегодня... Ну... Ну не могу-у-у, понимаешь... Ну переста-а-ань... Ну... . ну, как тебе сказать, почему... Ну потому что не могу... Ну Эдик, ну я честное слово, совсем не могу... Ну вот совсем... Ну правда, не приеду... Нет, завтра, скорее всего, тоже не смогу... ну, не получится у меня... Ну Эди-и-и-ик, ну чего... ну, послезавтра может быть... Ну то и значит может быть... не знаю пока... Ну я правда не могу-у-у... Ну совсем-совсем не могу... Ну почему-почему... Тут барышня тогопливо огляделась, убедилась, что вокруг никого нет и, прикрыв слегка трубку, чуть боее интимным голосом сообщила: Ну, у меня дни такие... Что значит ну ладно? Вот знаешь, козел ты все-таки, тебе от меня только этого и надо, да? Все! Я все поняла! Нет, я сказала, не могу и не приеду! Крышка мобильного телефона с треском захлопнулась, а через секунду раздалась звонкая трель звонка. Правда, звонили на сей раз не барышне, а Сергею. Выудив из кармана куртки телефон, он ответил: Да, Эдик! Я! Ну, конечно, могу, уже еду! А подняв голову, не увидел перед собой никого. Потому что все десять пассажиров склонились низко-низко и рыдали...

40.

Городская набережная.

Для моряков «коротыш» - это не только короткое замыкание, но ещё и короткий рейс. В «коротышах» есть огромный плюс: часто бываешь на берегу, но есть и такой же огромный минус: постоянные погрузки и разгрузки.
Вот и наш пароход восемь месяцев подряд работал на “коротышах”: возил лес из Прибалтики в Скандинавию. Раз в неделю мы заходили в устье реки, разделяющей пополам одноимённый прибалтийский город, маленький и аккуратный.
Под погрузку судно швартовали к набережной в самом центре города. Местные жители быстро привыкли к нашему пароходу, который стал для них такой же частью городского пейзажа, как крейсер «Аврора» для Петербурга или фрегат «Конститьюшн» для Бостона. Но, в отличии от знаменитых кораблей-музеев, место у набережной мы занимали не всегда, а лишь с пятницы по воскресенье. Если горожане видели над крышами своих домов белую надстройку с горизонтальной оранжевой полосой, они знали: в городе вечер пятницы и начинаются выходные.

Как известно: для моряка увольнение на берег - это праздник, а матрос Шурик очень любил праздники и размножаться. А ещё он принципиально не хотел платить ни за то не за другое. Поэтому Шурик был «человек-оркестр», которого каждый пытался зазвать к себе на вечеринку или в компанию.
Скучный, провинциальный город и матрос Шурик нашли друг друга. Горожане узнали, что и в их захолустье можно жить весело и разгульно, а Шурик получил свой собственный город для праздника и разврата. Он участвовал во всех городских попойках и гулянках, был свидетелем на свадьбах и в суде и даже председательствовал в жюри на городском конкурсе красоты. Местные таксисты возили его бесплатно, а в городских барах Шурика всегда угощали выпивкой, ведь вокруг него были люди, которым постоянно хотелось виски и веселья. С Шуриком невозможно было поссориться: местные парни записывались к нему в друзья, а городские красавицы в любовницы. Никто не мог поверить, что ещё каких-то полгода назад город и Шурик даже не знали о существовании друг друга.
В тот раз мы задержались на обратном переходе в Прибалтику из-за циклона и зашли в устье реки не вечером в пятницу, как обычно, а ранним субботним утром. Над рекой и городом висел густой туман. Экипаж готовился к швартовке. Капитан и лоцман вели неспешную светскую беседу о ценах на нефть и алкоголь. Старпом искал в тумане знакомые очертания, а матрос Шурик, согласно швартовому расписанию, был на корме.
Под утренним бризом туман неожиданно рассеялся и все увидели городскую набережную. Там было такое, что на мостике никто от удивления не смог проронить ни звука. Пароходу не дали реверс, не отработали носовым подрульным устройством и даже не скомандовали на буксир «одерживать». Только тогда, когда судно, разворотив правый борт, пропахало метров сорок городской набережной и замерло, у мастера появился голос, чуть позже завизжал лоцман и заржал старпом.
На набережной, в своих лучших нарядах и вечернем макияже, стояли почти все девушки, девицы и девки города с плакатами: «Да здравствует Александр Матроскин!», «Ура! Саша в городе!», «Все сосем у Саши!», «Шурик, мы у твоих ног!». (И это только самые приличные).
Потом третий механик Юра, вися на беседке, пять часов подряд наваривал заплаты на порванную обшивку. Последние три часа своего трудового подвига он требовал поднять его на палубу. Старший механик, боясь, что обратно Юру будет не загнать, отказывался его вытаскивать, только передавал ему кофе и электроды.
Шура же включил все своё обаяние и нажал на все кнопки и как-то разрулил возникшие было финансовые претензии. (Боже, благослови прибалтов за то, что мэрами своих городов они иногда избирают женщин).
Но под погрузку к городской набережной нас больше не ставили.

41.

"После смерти Махатмы Ганди не с кем поговорить" (c) В.В. Путин
А нам то как жаль, Владимир Владимирович вы и представить себе не можете. Я так думаю был бы жив Махатма, возможно тогда бы легче жилось несамоизолированным.
Я сам не видел, но люди рассказывают, что одна женщина попросила Махатму Ганди поговорить с ее сыном, ребенок ел очень много сахара и конфет, это могло плохо отразится на его здоровье. Махатма сказал хорошо, приходите через три месяца я поговорю с ним. Через три месяца женщина пришла с ребенком. Махатма посмотрел в глаза ребенку и сказал не ешь больше сахара, это вредно для здоровья. Все. После его слов ребенок перестал есть сладкое. Женщина снова к Махатме - как так, я ему тыщу раз твердила, а он меня не слушал, вы один раз сказали, и он перестал есть сладкое. На что он ей ответил. Перед тем как с ним говорить я сам три месяца не ел сахара.
Я смотрю на нашего мэра, он сидит перед камерой без перчаток без маски, зато свежая стрижка и укладка. Вокруг него как минимум четыре человека суетятся …
Рассказывает как мне можно гулять.
Смотрю на него и не понимаю почему я должен сам стричься машинкой для стрижки бороды уже второй месяц подряд.
Был бы жив Махатма Ганди ...

42.

Магическое число

Не проучивший в универе и года, я загремел в одну южную и негостеприимную страну. Откуда был доставлен в ташкентский окружной госпиталь, где хирург Слизкий приказал мне ходить.
— Ходить обязательно. Походил, отдохнул и снова пошёл.
— Товарищ майор, так швы же разойдутся.
— Швы — моя забота, а твоя забота — ходить. Вышел из палаты и по коридору, потихоньку, а к концу недели уже до крыльца. А потом и на улицу, вокруг корпуса обошел и в палату. Только так, никак иначе.
Свои нелепые перемещения вдоль стеночки я придумал называть забегами. А ещё начал считать шаги, чтобы потом достижения оценивать. В первом забеге было шагов пятьдесят. Обратно меня принесли. Коридор казался бесконечным, но через три дня я прошёл его полностью. А затем были и крыльцо, и улица. Не сразу, не быстро и не легко, но пришёл день, когда я обогнул наш белоснежный корпус и вернулся в палату. Насчитав 828 шагов.

Через три года, на весёлом и пьяном студенческом слёте я вышел в финал борьбы на руках. Противостоял мне прикладной математик Кобыла. Он был чертовски силён и очень любил персики. Манили фрукты и меня. Коробка персикового компота в то скудное время была более чем достойной наградой. Но главное, что рядом была моя девушка. Прекраснейшие глаза на свете смотрели на меня и упасть в этих глазах я никак не мог. И вот уже, под общий гогот и улюлюканье, я преклоняю колено перед любимой и, протягивая завоеванный трофей, прошу стать моей женой.
— А если я не соглашусь, ты мне консервы оставишь? — спрашивает она.
— Да, — отвечаю я, успев страшно испугаться. Вокруг все притихли.
— Я согласна, — ласково произносит любимая, — куда уж тут денешься.
Веселье продолжилось. Персики пошли на общий стол и, судя по жалобам, почти все были съедены Кобылой. Кстати, в коробке было восемнадцать банок (8+2+8).

А время обжигало нам лица. Старые законы отмирали, новые устанавливались силой. Снова засвистели пули, но мимо, мимо. И не было для меня большей радости в те шальные годы, чем возвращаться домой, в нашу первую однушку, номер 82, на восьмом этаже.

Но вот ревущие девяностые откатились от нас, один за другим. Несмотря на усилия правительства, стало возможно жить созидательным трудом. Желания превосходили возможности, в каждой мелочи таилась засада, но были и неожиданные удачи. Экспортный контракт, первый и сразу с американцами. Не сильно выгодный, но очень престижный. В дубравах Северной Каролины гнездилась штаб-квартира нашего заказчика и я часто звонил туда, сразу запомнив код: "828".

Стихли амбиции молодости. Командных высот не захвачено, но блиндаж оборудован надежно. Желания и возможности подружились, ну, почти подружились. В жизни стало мало событий, но сама жизнь обидно ускорилась. Желая замедлить, я зашел как-то в фотомагазин. Мало что зная о цифровых аппаратах, слушал вполуха продавца, пока не увидел SONY 828. Не купить такую фотокамеру я, разумеется, не мог. С той соньки началось моё увлечение фотографией.

Звонит сын. Я радуюсь.
— Алё?
— Пап, у нас викторина, у меня есть звонок другу и я позвонил тебе, времени в обрез, последний вопрос, счёт на секунды! — я с трудом улавливаю смысл его скороговорки, — Пап, самое высокое здание в мире какой высоты? Ты должен знать!
Должен? Да, наверное, должен, видел я этот арабский небоскреб, сколько же оно... что там гид говорил...
— Пап! Время заканчивается! Сколько метров???
— Восемьсот двадцать восемь! — кричу в трубку и замираю. Пара секунд — и слышу взрыв аплодисментов, похоже, угадал. Или вспомнил. Или угадал. Звонок прерывается.

Жду, что сын перезвонит. Не то чтобы ради спасибо... Просто, путь позвонит, скажет, что это сейчас было. Но нет. Ему восемнадцать (8+2+8), и у него много важных дел. Он только что выиграл какую-то викторину. С моей помощью, правда, ну а с чьей же ещё... Опять же, профессор Кобыла его хвалит.
А мне пора в ежевечерний забег по набережной. Нет, я не бегаю — хожу, просто так называю.

©СергейОК, 2020 г

43.

Из цикла "студенческие байки".

Год 1994 или 5й, не помню. Я студент третьего кажется курса, один из нескольких счастливцев которым по обмену с институтом ISG удалось съездить на неделю в Париж. Предполагалось что мы там будем учиться конечно по их программе, но это только предполагалось, как учиться если за окнами Париж. Больше всего после Эйфелевой башни которую и так на экскурсии посмотрели, рвались посмотреть на знаменитый Пляс Пигаль, кто не знает - это район (или одна улица? не знаю точно) Парижа, в котором секс-шопы, перемежаясь с секс-клубами (стриптизы, пип-шоу и прочие радости), образуют целую улицу, примерно как в других местах бутики, один за другим. Где-то в центре сей улицы находится легендарный Мулен Руж (Красная Мельница), величественная и недоступная (билеты нам явно не по карману были, да и интересовало нас нечто другое - запретный тогда в середине 90х настоящий! парижский! стриптиз).

Итак - свалили мы как-то, трое студентов Политеха, со скучных занятий в очередной раз, на метро, и оказались на Пляс Пигаль. Идем, значить. Со всех сторон: "Русски, русски, захады!" "Кам ин, бойз!" и по-французски. Мы не торопимся, выбираем. Зашли в секс-шоп, тогда новинка для русских. Помню, поразили длиннющие, сантиметров по 50, члены (о фистинге я, русский обликоморальный туристо, естественно, слыхом не слыхал).

Попался прилипчивый зазывала, знающий русский: "Захады. Гости, гости. Русски? О, класс! Супер. Русски парень первый раз тут. Бесплатно сделать стриптиз вам. Абсолют бесплатно. Только вход... эээ... на троих... эээ... двести франк." (1 франк тогда = 5 рублей всего). На троих это нам была не сумма. Поторговались, он как-то легко согласился на 150, скинулись, и зашли.

Внутри - обычный небольшой клубешник, темень, мерцающие огни на стенах, шар с блестками на сцене, бар. Ничего особенного.

Сели. Осматриваемся. "Надо заказать че-нить, мужики. Нас же бесплатно пустили. Нехорошо".)))))
Только сели, на колени к каждому из нас примостились, откуда ни возьмись, девчонки. Не сказать что уродины (одна мулатка симпатичненькая), но и не красотки, фигуристые-изящные. Тут же обвили ручонками за шеи бедных студентов))), прильнули, смотрят в глаза, а главное - на кошелек, кем-то достанный. "Камон, гайз, хау а ю" и т.д. "Вы ребята откуда?" (как будто по мордам славянским не видать откуда), "Как вам Париж?" (традиционный для всех общавшихся с нами французов вопрос, на что мы неизменно отвечали: "О! Бьютифул сити! Итц э бэст сити ай хэв визитэд ин май лайф" и тому подобное). Среди нас был один парень, год проучившийся в Англии, щебечущий по-аглицки как на родном, который тут же нам заявил тихо: "Мужики, я своей сказал, что я англичанин. Имейте в виду".

Дальше - интереснее. "Парни, закажите нам чего-нибудь" - молвила одна из "сиделок" на коленях. Я заподозрил неладное (цен-то не знаем! и как оказалось неспроста) и пролепетал: "Мэй би лэйтер...", но остальные с тупым видом тут же бросились заказывать криками официанту какие-то коктейли, а себе пивка. Я решил - хрен с ним будь что будет и заказал тоже пивка и коктейль, тем более что деваха на коленях уже настойчиво лапала меня миниатюрными ручонками и гнусила: "Оу, камон! Блади-мэри! Фо ми!" и т.д. Ну, "камон" так "камон".

Принесли напитки, девахи присосались к трубочкам, а мы к пиву. И началось само действо....

Кроме отупения, а затем еле сдерживаемого смеха, у меня оно ничего не вызвало - под "Sensa una donna" на сцену вылезла довольно полная мадам лет не меньше сорока, с силиконовыми грудями калибра XXL, колыхавшимися от ее неуклюжих прыганий вокруг стула (шеста не было, но может и хорошо). Неторопливо, с методичностью бабушки-регистраторши в поликлинике, заполняющей очередную анкету, она переваливалась через стул, раздвигая и задвигая неаппетитного вида ноги, вставала в малоэстетичные позы, не возбуждающие даже, наверное, секс-маньяка после двухмесячного поста, отчего мы выпучили глаза и отвалили варежки, как по команде. Ужасное зрелище длилось недолго - минуты три попрыгав на стуле так-сяк, мадам резко сорвала с себя кожаный лифчик, отчего XXL-ная грудь вывалилась чуть ли не со сцены. Потряся неэстетичным силиконовым богатством, мадам сделала еще пару пируэтов со стулом, после чего повернулась, извиняюсь, Жопой (именно так, иначе такую фактуру не назвать) и медленно - видимо, считая, что мы сейчас кончим от этой нелепости - стянула с себя стринги. Девчонки-"сиделки" всё это время наблюдали за нашими отупевшими лицами, ухмыляясь и шепча: "Ну? Как тебе? Нравится? Возбуждает?" (мы дипломатично молчали в ответ, да и слов описать такое не было).
Сняв трусы, мадам явила... пожалуй, опущу подробности. Но всё ж гигиена с бритьем растительности ей бы не помешала. И практически сразу (чтоб не стошнило нас, что ли?) упорхнула за кулисы.

И тут началось самое интересное. Откуда то из темноты вышел здоровый такой детина (не такой как показывают в блокбастерах, конечно, но всё ж не слабачок на вид) и предожил нам расплатиться. Мы вздохнули (насчет шоу), сняли девиц с колен и полезли в карманы за кошельками, думая, что там еще максимум франков по двести на брата. Но он положил на стол общий счет, глянув на который, глаза наши полезли на лоб - "тыщу двести франков"! У меня с собой было 250, у других что-то около того же или меньше.
"Are you kiddin' on me?" ("смеешься что ли?") - предположил наш друг-"англичанин". - "откуда у нас, бедных российских студентов, такие бабки?"
"Мне плевать" - равнодушно сказал детина. - "Пока не заплатите, не выйдете отсюда".
"Но где мы возьмем?!!" - почти вскричал "англичанин", и к нам по-русски: "Мужики, не показывайте ему сколько у вас, что угодно, но не показывайте. Я его щас уболтаю на нормальную цену".
"Смотри сам" - прогудел детина - "Три коктейля, три пива. Шоу бесплатное. Каждый напиток стоит двести франков."
"Но откуда ж мы знали?!!"
"А хрена ли мне. Надо было узнать наши цены. Теперь платите. Выпили - платите".
Наш "ангичанин" то переходил на русский, матерясь, то опять на английском стрекотал о каких-то наших правах, о законах, о суде, в конце концов. Детина лишь невозмутимо предупредил:
"Стоп спикинг рашен, ай ноу рашен, ай андэстенд эврифинг ю сейинг хиэр".
"Пиздит" - махнул рукой "ангичанин". - "На понт берет. Че будем делать, мужики?"
Мы прикинули, сколько у нас денег. Набиралось около шестисот франков. "Англичанин" заявил: "Жирно им будет. Двести заплатим, и пошел он нах". И пустился в дальнейшие объяснения.
Второй студент из нашей компании, Илья, тоже включился в разговор, довольно легкомысленно, так, что брякнул детине мимоходом: "Shut up". Детина выпучился на него: "Ты? Ты мне сказал... Погоди, что ты мне счас сказал? Ты сказал мне "shut up"? Ты действительно мне это сказал, мне не послышалось?"
Илья понял, что нам могут вломить за его "shut up" и быстро стал извиняться, мол, он сказал "shut up only to keep silence, only to be listened" и т.п.
... Время шло. Детина устал и скинул сразу 400 франков. "Англичанин" приободрился и застрекотал с новой силой. Детина скинул еще 100, потом еще. Меня уже заебало, я предложил закончить и заплатить по двести. "Англичанин" - ни в какую. Еще полчаса уговоров. Меня достало, к тому же к спору подключились еще один вышибала и девахи-"сиделки". Стоял разноязыкий гомон, от которого все уже устали. Детина требовал показать, сколько у нас денег, отдать все и уйти. Мы не соглашались.

В конце концов я отдал свои 200, просто решив всё закончить, но наш жадный "англичанин" трепался дальше, уговорив меня не выходить, "а то отнимут всё что есть на выходе и пизды дадут, выходить надо только всем троим"))), и стрекотал дальше. В конце концов он уболтал уже разъяренного детину на сто франков с каждого из них двоих, и мы ушли. Потом на улице он меня ругал: "Эх ты! Видел, я б его и для тебя на сотню уболтал! Я ж их знаю, пидарасов."
Второй из нашей компании, здоровый баскетболист Илья, криво улыбнулся на прощанье всему персоналу клуба, вышедшему нас провожать (мы произвели на них, видимо, неизгладимое впечталение), и ехидно заявил (он оставался в Париже учиться): "Я к вам еще наведаюсь, гады. Со всей баскетбольной командой".

44.

О добре и зле

Господин, я достал его!
Кого? спросил Темный Владыка, не отрываясь от работы.
Меч Света! Тот самый, которым можно Вас убить.
А, этот... Ну, положи там, на полочку.
Горбатый карлик сунул принесенный сверток на полку и пристроился у ног своего повелителя.
Послезавтра ночь Великого Противостояния, как бы невзначай заметил он.
Ну и что? Равнодушно пожал плечами Темный Владыка.
Жертва, господин, напомнил карлик. Ее еще найти надо.
Не надо никого искать, отмахнулся Темный Владыка и отложил в сторону очередную очищенную картофелину.
Но ритуал...
Не будет никакого ритуала! Строго нахмурил брови Темный Владыка. Пора бы тебе уже привыкнуть.

Карлик насупился.
Господин мой! Вы живете в этой глуши уже полтора года! Вы разводите гусей и выращиваете капусту! В то время, как могли бы повелевать этим миром по праву сильного! Где Ваши Легионы Смерти? Где толпы преданных слуг? Дворцы, подземелья, ряды виселиц где это? Великие завоевания, чудовищные деяния все пошло прахом. Взгляните, Добро и Свет торжествуют повсюду, даже дети не боятся ночью гулять по улицам. Как Вы можете терпеть такое, господин?
Я же тебе уже объяснял, отозвался Темный Владыка. Добро всегда побеждает, а Зло проигрывает. Нет никакого смысла затевать безнадежное дело, тратить силы и средства, если нет ни малейшего шанса на выигрыш. А я, знаешь ли, люблю выигрывать. И только так!
Но каким образом, господин мой? Пока Вы здесь прозябаете в безвестности, Свет набирает силу...
Вот именно! Поднял палец Темный Владыка. Набирает силу. А что он с этой силой будет делать? К чему приложит?

Он взял новую картофелину и стал не торопясь срезать шкурку.
Чем займется Добро, когда обнаружит, что драться ему не с кем? Я же вот он, сижу, не рыпаюсь, ничем себя не проявляю. А остальные так, мелюзга одна, любому светлому герою на один зуб. А что потом? Чудища кончатся, а зубы-то останутся. И не один, а целых тридцать два. Кого прикажете грызть тогда?
Очищенная картофелина шлепнулась в кастрюлю, Темный Владыка взял луковицу и принялся мелко ее строгать.

Еще три-четыре месяца, и Добро начнет беситься от безделья. Светлые рыцари вернутся в свои земельные угодья и начнут ими управлять. А это далеко не у всех хорошо получается. Будут и территориальные споры, и грызня, и междоусобица, и завышенные налоги. Жрецы снова вспомнят о своих монастырях, станут собираться на диспуты, спорить до хрипоты и мордобоя, пока не разделятся на различные школы и направления, так бывало уже не раз. О магах я уже и не говорю. Эльфы, люди и гномы припомнят старые расовые предрассудки, разворошат былые обиды и учинят множество новых. Бойцы, привыкшие только сражаться, очень скоро уйдут поголовно в грабители. Воры... ну они и так всегда были личностями без стыда и совести. А борьба за власть? Ты полюбуйся, какая уже сейчас идет грызня вокруг трона! И все это, заметь, безо всякого моего вмешательс

45.

На даче у меня была банька небольшая, больше по габаритам похожая на душ с печкой. Ну и со временем настал торжественный момент разобрать эту помойку нахер. Взял я кувалду и принялся отбивать обшивные доски. Долбанул со всей дури по доске и из-под крыши баньки вылетел РОЙ ОС! Было больно. Три попадания было засчитано в пользу ос: шея, спина и правая полужопица (самое печальное). Кто сталкивался с такой проблемой — те поймут. Но ничо, врагу не сдается наш гордый «Варяг», запасся дихлофосом и пошел их оттуда вытравливать. Результат какбэ не особо успешен. Как-то их там поумирало, но улей гудел с той же силой. К следующим выходным запасся тремя спецовыми дымовыми шашками, двумя фаерами и для пущей убедительности тремя петардами корсар-20 (самые большие которые были в продаже). В субботу я приехал утром на дачу и началась борьба за территорию.

Сначала в ход пошли шашки с дымом. С криками фаэр ин да хоул я бодро позакидывал шашки в баньку и ждал резалта. Потихоньку время двигалось к обеду… Я решил пойти посмотреть че там как и ёбнул от души по баньке кувалдой, хорошо, что успел свалить. Осам было ваще пох, ощущение, что они прибалдели от шашек и раздухарились! Сходил в тачку, взял пару фаеров и вернулся к баньке. Осы вроде стихли… Фаер ин да хоул! Два фаера ушли в баньку) Страха, что она сгорит не было. Сгорит да и йух с ней, так и так разбирать… Прогорели фаеры под гордым названием «Спартак». Толку никакого, подымили и подымили. НО, было выявлено место предполагаемого их расположения. Оказалось, что улей под крышей между самой кровлей и «чистым потолком» баньки. Тут в ход пошла тяжелая артиллерия…

На первый корсар сбежались соседи, испугавшись, что у нас ёбнул баллон с газом и всем стало интересно не поубивало ли кого. Первый снаряд упал на пол баньки, раскурочив пол и снеся половину печки. Тут я понял, что штука мощная =) Встал вопрос доставки этого шайтана к месту предполагаемого расположения улья. Напомню, улей под крышей. Тут пошла в ход инженерная смекалка… Был найден кусок оконной замазки и снаряд был прилеплен ею. Получилось что-то вроде липкой бомбы. Прикрепил, поджег и она сука упала прям перед взрывом на землю. Хуйня война, главное — маневры, где наши не пропадали… Был взят 4-х метровый шест, к нему изолентой прикручена петарда и с помощью шеста я надеялся вогнать им ее прямо в место дислокации так сказать. Дальше было красиво)))

Все подготовлено, поджигаю, сую под крышу петарду с помощью шеста, вылетает рой ос в мою сторону ! SIC! , думаю, что всё, привет больничка… И тут она как ЁБНЕТ! Третий взрыв соседей уже не удивил.

Взрывной волной всех вылетевших ос просто срубило! Кусок кровли улетел метра на три вверх. Ошметки деревях в радиусе 5-7 метров вокруг, одна из щепок прилетела в ногу. Крышу после этого разбирать было уже не надо, так… чуть-чуть только подрасколбасить…
Вообщем встреча закончилась уверенной победой Советских хоккеистов)))
И да… взрыв делает всё лучше!

46.

У меня были две незабываемы встречи с акулами. Первая, это когда я отдыхал в Таиланде, я рассекал там на лодке по заливу и увидел белую акулу, запутавшуюся в рыболовных сетях, она уже умирала. А у меня с собой, как всегда, был с собой рюкзак со всем необходимым. Я подплыл к акуле, перерезал снасти и освободил её. Акула потом целый день, пока я плавал на лодке, кружила вокруг меня, несколько раз подплывала совсем близко и высовывала морду из воды около самой лодки, рассматривая меня. Но, само удивительное, что на следующий день, я снова был в тех местах на лодке. И, как только я заплыл в тот залив, откуда ни возьмись, снова приплыла та акула и давай плавать за мной следом. И снова подплыла к лодке, высовывая морду. И я даже сумел слегка ее погладить. И на следующий день - та же самая история. И снова она дала мне себя погладить. Думаю, что это она меня так благодарила.

А вторая встреча была ужасной. Поздним вечером мы плыли на большом катере, был сильный шторм с проливным дождем. И мы увидели тонущий небольшой прогулочный катер. Мы поспешили к ним на помощь. Смотрим, там три человека в воде - два мужика и женщина. Может и еще кто был, но мы их не видели. И тут огромная акула! Мы не успели к ним подплыть, и она на наших глазах слопала всех троих. Сначала схватила одного мужика и через мгновение его уже не было. Потом тут же схватила второго. Но не стала его жрать, а просто держала его поперек туловища и давай с ним плавать быстро-быстро. Даже сквозь ветер и бушующие волны мы слышали предсмертные дикие крики того мужика. А акула его не глотала, просто тащила его в своей пасти через волны. И потом, на секунду скрылась под поверхностью воды, буквально на секунду. Когда она вынырнула, второго мужика уже нигде не было, видели только окровавленную пасть акулы.
А полуобнаженная женщина была на большом резиновом плоту желтого цвета. Она истошно вопила. Акула нырнула и через секунду мы увидели, как тот резиновый плот и женщина в одно мгновение скрылись под водой, был только огромный всплеск. Бульк и все.
Когда мы подплыли, на поверхности воды уже ничего не было, только несколько обломков от их катера...
Да уж...

(copy Doctor_Robert)

47.

В сентябре 1993 года в отделение полиции сонного пригорода Хельсинки, где за месяц произошли только две драки да пяток мелких краж, поступил очень странный телефонный звонок. Юноша по имени Рику, всхлипывая, сообщил, что его преследуют неизвестные, которые уже подбросили в его почтовый ящик два конверта с нехорошими записками, что конверты чёрные как смоль, и что его обвиняют в каких-то жестоких преступлениях, а ему 18 лет, и он в жизни мухи не обидел.

Приехав по вызову, констебль Миккола убедился, что рассказ юноши вроде бы соответствует действительности. Рику приехал в Хельсинки учиться в университете и снимал крохотную квартирку-студию с видом на парк – она была так мала, что Миккола смог изучить помещение, не сходя с места и только поворачиваясь вокруг своей оси. Собственно, в студии были кровать, шкаф с книгами, плита, умывальник и клетка с хмурым попугаем.
- Он обычно много разговаривает, но боится незнакомых людей, - зачем-то сообщил Рику.

Констебль Миккола поглядел на попугая и попросил у юноши анонимные письма. Рику сунул ему в руки два конверта, очень аккуратно кем-то сделанных из чёрной бумаги. На конвертах значилось: «Рику Сааринену, негодяю». Констебль достал из конвертов записки, написанные женским почерком, и брови его поползли вверх:
«Думаешь, сможешь и дальше резать беззащитных животных? Расплата ждёт тебя!»
«Мы всё видели, Сааринен. Ты погубил целую семью на прошлых выходных. Берегись, мы скоро придём!»

- У вас не было других питомцев, кроме этого попугая? – уточнил констебль, разглядывая юношу.
- Нет.
- Может быть, вы недавно бросили девушку?
- У меня ещё не было девушек, - покраснел Рику.
- Почему нет? Вы вроде спортивный малый.
- У меня не было девушек, тем более шизанутых, - твёрдо сказал Рику.
- А что вы делали в прошлые выходные?
- Готовился к лабораторной работе, читал, гулял по парку.
- Никаких подозрительных людей рядом не видели?
- Нет.
- Ну хорошо. Покажите, где у вас лежат ножи.
Рику показал констеблю все свои три ножа – для хлеба, для мяса и перочинный. Как и следовало ожидать, все три оказались чистыми.
- Письма я, с вашего позволения, заберу и отправлю на экспертизу, - сообщил констебль и ещё раз вгляделся в хмурого, нахохленного попугая.
- Он всегда такой злой? Может быть, у него что-то болит?
- Нет, констебль. Он просто… э… стеснительный. У меня редко бывают гости.

Вернувшись в полицейское отделение, Миккола отправил младшего констебля Нюмана наблюдать за квартирой юноши и почтовым ящиком. Спал Миккола в ту ночь плохо. Ему было страшно за попугая. Надо было всё-таки найти повод и вытащить птицу.
Наутро младший констебль Нюман позвонил и с гордостью сообщил, что он только что задержал двух девиц, которые бросили в почтовый ящик Рику очередной чёрный конверт. Вскоре Нюман привёз их в отделение. Обе задержанные были одеты в футболки с экологическими лозунгами и имели суровые, убеждённые в своей правоте глаза декабристок.
- Девушки, должен вам сказать, что это не шутки, - сказал Миккола, держа конверты в руке. – Мало того, что вы обвинили гражданина страны в жестоком обращении с животными, вы ещё и сделали это в совершенно недопустимой форме. Для борьбы с преступлениями есть мы – полицейские. Ваше дело – позвонить и рассказать нам о преступлении.
- Вы даже не стали бы этим заниматься! – гневно бросила одна из девушек.
- Да! Вы выше страданий наших меньших братьев! – добавила вторая.
- Почему это? Расскажите, что вы видели на прошлых выходных.
- В прошлые выходные этот мерзкий Сааринен отправился в парк. У него был при себе нож, - начала первая.
- Перочинный нож, - добавила вторая.
- В парке он нашёл поляну, где росли белые грибы. Тридцать белых грибов, констебль! И он отрезал под корень все тридцать белых грибов, лишив животное возможности размножаться.
- Какое животное? – не понял Миккола.
- Мицелий, грибница белого гриба – это и есть животное. То, что вырастает над землёй – только его органы размножения и разведки. А сам мицелий, как показывают последние опыты, умеет собирать и использовать информацию, понимает свое положение в пространстве и даже может запоминать путь в лабиринте. Вы слышали об опытах японских учёных? Когда от мицелия отделили одну нить и положили в начало лабиринта, в котором ранее росла вся грибница, эта нить безошибочно проросла к другому выходу из лабиринта, ни разу не свернув в неправильную сторону. А в лабиринте было двести ложных ходов!
- Девушки, я не биолог, но, по-моему, грибы – это растения. Животные не растут из-под земли. Животные двигаются… ну хотя бы шевелятся.
- Вот, смотрите. Новый финский учебник биологии для университета, - первая девушка ткнула пальцем в только что принятую (и впоследствии отменённую) классификацию, согласно которой грибы относили к царству животных.
Миккола тупо уставился в учебник биологии.
- Что вы теперь скажете? У животного брутально отрезали тридцать половых органов – это жестокое обращение с животными или нет?!
Констебль Миккола почувствовал себя ужасно неудобно. Если мицелий – действительно, животное, да ещё и высокоразвитое…
- Пишите заявление о преступлении, мы рассмотрим, - махнул рукой он.

Так родился один из самых забавных кейсов в истории финского уголовного права. Делу, правда, хода не дали. А вскоре было внесено единообразие в биологическую систематику, и грибы окончательно выделились в отдельное царство живых организмов.

48.

В середине девяностых в Валенсии, в семье российских эмигрантов, подрастали три дочери: старшая была умница, младшая – тоже умница, а средняя была красавица и спортсменка. Звали красавицу и спортсменку Алиной, и занималась она в школе лёгкой атлетики бегом на самые пыточные дистанции – 800 и 1500 метров. Алинина мама, тоже бывшая спортсменкой до удачного замужества, мотивировала выбор так: «Дочка, если научишься быстро бегать эту проклятую полторашку – в жизни больше не будет страшно ничего».

Так оно и пошло. Старшая и младшая дочери учились, влюблялись, читали на досуге Переса-Реверте и обклеивали спальни постерами с Томом Крузом, средняя – бегала, бегала и бегала. Часовая тренировка с утра, трёхчасовая тренировка после обеда, искусанные в кровь губы и алые от розданных самой себе пощёчин щёки – такая жизнь пугает лишь людей, привыкших лежать на диване, а спортсмены благодаря впрыску дофамина и серотонина быстро втягиваются, да ещё и ищут возможность на досуге, пока никто не видит, пробежать километр-другой. Вскоре старшая и младшая дочери внезапно поняли, что спортсменка командует в доме, решает, на какое кино идти и прогибает под себя волевого отца по ряду вопросов, чего им никогда не удавалось.

Год спустя Алина выиграла чемпионат Валенсии среди юниоров, и тренеры всерьёз задумались, а не подрастает ли в их скромной школе будущая надежда Испании на Олимпийских играх. У Алины была в школе главная конкурентка – местная валенсийка Изабель. Изабель непрерывно ревновала к успехам Алины: «Если б у меня были такие длинные ноги, я бы бегала на три секунды быстрее… И, конечно, старший тренер вьётся вокруг неё, потому что она блондинка... И вообще, надо посмотреть, как эта семейка получила испанские паспорта!»

Когда Алина выиграла чемпионат, а Изабель уступила ей на финише десять метров, испанка после соревнований пришла в раздевалку мириться.
- Забудем обиды, сестричка. Мы столько дряни вместе хлебнули! Давай погуляем в честь окончания сезона, - предложила горячая южная сеньорита.

Алина приняла мирное предложение. Они долго гуляли по прекрасным валенсийским улочкам и, как водится у недавних соперниц, нашли друг у дружки много общего. К вечеру Алина обзавелась и вторым другом: когда девушки зашли поужинать в кафешку, хозяином которой был их общий знакомый, отец ещё одной бегуньи, тот вышел к ним навстречу:
- Уже знаю о вашем успехе, Алина. Импресионанте! Моя собственная дочь никогда не будет так же хороша, как вы или юная Изабель, но, по крайней мере, пусть берёт с вас пример, - испанец откашлялся. - Позвольте преподнести вам подарок. С этого дня и до конца года вы, как чемпионка Валенсии, будете ужинать в моём заведении совершенно бесплатно. Не говорю «можете», но говорю «будете», потому что вы ужасно меня оскорбите, если откажетесь приходить.

- О, я буду только счастлива, - сказала растроганная Алина, протягивая галантному испанцу руку для поцелуя.
Вскоре девушкам подали бесплатный ужин: паэлью и овощной салат. Бегуньи поели, поблагодарили хозяина и расстались в превосходном настроении.

После этого вечера Алина сдержала слово и стала ежедневно наведываться в заведение добродушного испанского сеньора. Он потчевал её пиццей, пастой, кальмаром с соусом тартар, морепродуктами, пирогами, наваристыми, жирными супами, и всегда следил за тем, чтобы она съедала всё до последнего кусочка «за дядю Мигеля».

И всего через три месяца Алина с треском провалилась на юниорском чемпионате Испании, проиграв победительнице тридцать метров, а своей новой подруге Изабель – двадцать пять.

Потом в школе ходили слухи, что сеньорита Изабель сговорилась с владельцем кафе, добрейшим дядей Мигелем, и они смогли лаской и заботой заставить выскочку с берегов Волги набрать роковой для бегуний лишний килограмм. Но такие слухи в прекрасной Испании принято обсуждать шёпотом и посмеиваясь.

49.

Не мое, но улыбнуло. Карантин а-ля "Десять негритят". Десять москвичей Пошли с утра побегать. На одного чихнули, И их осталось девять. Девять москвичей Бродили между сосен. Один кору погладил, И их осталось восемь. Восемь москвичей Набились в лифт затем. Один нажал на кнопку, И их осталось семь. Семь москвичей зачем-то Зашли в кафе поесть. И просто удивительно, Что их осталось шесть. Шесть москвичей отважно Пошли потанцевать. Один не знал дистанции, И их осталось пять. Пять москвичей за гречкою Попёрлись из квартиры. Один потрогал апельсин И их уже четыре. Четыре москвича идут, А им навстречу Боря. Один с ним поздоровался, И их осталось трое. Три москвича пошли гулять: Пустая же Москва! Но голубь сверху серанул, И их осталось два. Два москвича нарушили Строжайший карантин. На них напал Собянин. Остался лишь один. Москвич последний посмотрел Вокруг себя устало, Ушёл пешком в Санкт-Петербург И никого не стало.

дальше еще 77 новостей →

Партнеры

Реклама