Шутки про суп - Свежие анекдоты |
202
Стал тут листать The travel book - справочник, подготовленый издательством Lonely Planet. Увесистый том, ещё бы - отдельный разворот для каждой страны, полустраны, заморской территории, всего более 220! Достопримечательности, удовольствия, удивительные факты. Конечно, очень коротко - еда, допустим, одно-два наименования. Россия: блины, икра (хм). Украина - борщ (есть о чём поговорить). Белоруссия - грибной суп и котлета по-крестьянски (а драники!?) Латвия.... А вот тут что-то интересное: piragi. Даже не понял сначала. Ну вот, приехали! Пирожки наши аннексировали! Вспомнил я 1968-й год, Московская область, 1 класс (без всяких букв) в Заболотьевской начальной школе. Большая перемена, но мы никуда не бежим, сидим за своими зелёными партами с откидными крышками и круглыми отверстиями для чернильниц-непроливаек. Ждём завтрак! Открывается дверь и входит баба Нюра с бидоном чая и поддоном с пирожками. В нашей маленькой школе буфета не было, бабу Нюра привозили на подходе из соседней восьмилетки. И вот она подходит к каждой парте, получает 8 копеек (3 к чай, 5 к пирожок), полов никому наливает чай в кружку и даёт восхитительный жареный пирожок с повидлом! ! Роспотребнадзор от нашей трапезы сошёл бы с ума, но тогда такой организации не было, поэтому никто ничем не болел. Представляете, много лет спустя жена поделилась своим воспоминанием о начальной школе в Вологодской области. Жареные пирожки с повидлом! Конечно, были в нашей жизни и другие пирожки. Моя мама была мастерицей пирожков с капустой и с яблоками, они были очень вкусные, но печеные. ..
Много позже, уже в студенческие годы в нашу жизнь вошли другие пирожки - тоже жареные, но с мясом, и не круглые, а в виде колбаски, по 10 копеек. Лучше всего их было есть в Пирожковой, там можно было взять ещё чашку бульона и обед становился завершенным. В Москве я знал Пирожковую рядом с музеем Калинина, напротив Ленинки, а в Питере - на Невском, напротив Гостиного Двора.
Эх... перелистнул я справочник. После Латвии по алфавиту шёл Ливан. Пряная ягнятина в пшеничной лепешке. А что, тоже пирожки...
|
206
Записки провинциального дизайнера.
Текст ниже не относится к картинкам, Ульяновск, 1998.
Я учился на дизайнера в Ульяновском Государственном Университете и жил в студенческом общежитии с двумя обезьянами, которые очень старались стать юристами (им удалось, теперь весьма уважаемые люди). Это сейчас моя профессия популяризирована дальше некуда и дизайнерами себя называют персонажи после шестимесячных курсов, а в конце 90-х нас 6 лет нас учили рисовать всем, что оставляет след и лепить из всего, что можно смять руками.
Для занятий по скульптуре на первое время был нужен пластилин. Покупали его за свой счет. Существует специальный скульптурный пластилин, он однородного темно-серого цвета, но для студентов он был слишком дорог (да и достать было сложно), поэтому весь курс закупил по 5 кг обычного детского разноцветного пластилина. Первым домашним заданием по скульптуре было перемять 10 коробок в некое подобие скульптурного пластилина, чтобы масса была однородной и темной. Если кто думает, что это легко, то он, конешным делом, совершенно прав – это легко, но только первые 10 минут. Потом руки становятся ватными и даже учебник выскальзывает из ослабевших пальчиков. Не знаю, как справились девчонки, с которыми я учился, а у меня было 2 бандерлога, на которых пахать можно и они были рады чему угодно, лишь бы не учить римское Право. А если мои бандерлоги даже и устанут, то в соседних комнатах у меня было много запасных. Я поставил им задачу и пошел на кухню помешать суп. Вернулся через 3 минуты, а ребята уже слепили гигантский фаллос. Женскую половину человечества тоже не обделили вниманием, но получилось у них нечто похожее на сплющенный тазик. Оба предмета обладали шизофренически разноцветным окрасом и равнодушным не могли оставить никого. Я застал юристов, когда они хаотично размахивали вылепленными штуковинами в воздухе и весело скакали по комнате, изображая воздушный бой со всеми сопутствующими звуками типа стрекота пулеметов и панических радиопереговоров летчиков вроде: «Ахтунг, ахтунг, Покрышкин в воздухе!». Забава оказалась настолько увлекательной, что мне не удалось убедить их сломать вылепленные изделия.
Неожиданно ко мне пришла моя будущая жена и мои помощники быстренько побросали своё творчество под койку. Разумеется, через какое-то время жена что-то уронила и заглянула под кровать. Даже и не знаю, как она потом за меня замуж вышла, я очень долго доказывал, что я не извращенец, а просто попросил парней помочь перемять пластилин.
Теперь вы понимаете, почему я называю их обезьянами.
|
|
208
Кому-то санкции, кому короновирус...
Такое Трампу в страшном сне не снилось.
Живём на шарике в квартире коммунальной:
Не плюй соседу в суп,веди себя нормально.
Случись беда- бежишь, дрожа, к соседу.
"Братишка выручай!" Сосед: "Садись обедать".
|
|
209
#короновирус
- С собой у меня чистый спирт
- Надо пойти умыцца спиртом, глотнуть спирта, суп сварить на спирте..
- и гречку посыпать сахарочком и залить .....спиртом..
- Щас у тебя прибавится друзей )))
|
|
211
Со слов друга
Одна маленькая девочка оказалась в деревне у бабушки. Родители захотели рвануть в отпуск "налегке", вот и скинули девочку к бабушке. Это были глубокие брежневские времена "застоя". Когда, как известно, всё и вся было только "за" и только стоя...
В крупных городах РСФСР, типа Москвы и Питера, а также в Союзных Республиках с продуктами питания не было такой проблемы, как в типичных поселках и деревнях средней полосы и нечерноземья. Но девочкина бабушка жила как раз в такой деревне, где был самый что ни на есть Сельпо.
О деревенских Сельпо можно слагать былины. Продавщица в нем была сродни Гаю Юлию Цезарю. Да что там Цезарь! Цезарь сопляк по сравнению с деревенской продавщицей! Судите сами. Тут тебе и продавец. И кассир. И хранитель сердешных тайн, по совместительству главный деревенский сплетник. Ну или аналог современного агрегатора новостей - кому как удобнее. И товаровед. И даже дипломат! Вот попробуй сделать план без дефицитных в то время товаров! А ведь на счет дефицитов еще договориться надо! И план выполнять надо. А в дежурном ассортименте Сельпо только хлеб, соль, сахар. Ну там по мелочи кое-что. Типа связки веников. И венчает всё это трёхлитровая банка какого-то, возможно, что томатного, но уже точно и не определить, какого сока. Со ржавой от прошествия лет крышкой. Ах, да! Чуть не забыл! Ну и, разумеется, половину всех полок занимает чай грузинский второго сорта. Который вырабатывался, судя по всему, перемалыванием не только чайных листьев, но и самого чайного куста...
Итак лето в типичной забытой Богом, а также партией и правительством деревне. Большая часть деревенского рациона - это плоды своего огорода и продукция собственного, частного животноводства...
Бабушка выглядывает на улицу из избы и зовет внучку:
- Ты что кушать хочешь? Будешь оладьи со сметаной?
- Надоели эти оладьи! Хочу супа из красной рыбы, - кривит губки девочка.
- Но ты ж ела такой вчера?
- Всё равно! Хочу суп из красной рыбы...
- Х..ясе! - только и вырвалось у проходившего мимо деревенского тракториста, проглотившего от удивления давно потухший окурок беломорины.
Уже через полчаса вся деревня в полном составе брала штурмом прилавок пустовавшего до этого Сельпо. Деревенская продавщица стойко держала оборону:
- Да я вам Христом-Богом клянусь! Нету у меня никакой красной рыбы!!
Решено было отправить делегацию к бабке "этой городской капризной фифы".
Через полчаса деревенский тракторист, бывший во главе делегации, прошел к прилавку, держа городскую девочку за руку. Следом шла ее бабушка. Склонившись к уху продавщицы тракторист прошептал ей что-то. Ухмыльнувшись, продавщица Сельпо извлекла откуда-то из недр пару старых подржавевших консервных банок:
- Эта?
- Да!! - радостно подтвердила городская девочка, - эта! Красная рыба!!
И продавщица с победным видом продемонстрировала первым рядам надпись на этикетке консервов - "Килька в томатном соусе".
|
|
212
Ничего не имею против таджиков, например. Но в последнее время такое ощущение, что в рекламный бизнес пошли косяком таджикские гастарбайтеры. Да вот, только что:
- ...распродажа же уже.
- ..."что-то там" помочь поможет.
Ну а уж то, что название рекламируемого объекта теперь не склоняют - это вообще смерть:
- летайте с Перевозчик,
- пользуйтесь услугами Хранительная касса,
- варите суп с Морковка и Свекла...
А в старые добрые времена кругом были плакаты "Летайте самолетами Аэрофлота" и "Храните деньги в Сберегательной кассе", и ни Аэрофлот, ни Сберкасса не боялись, что потребитель их не найдет или с кем-то перепутает. Поэтому сейчас высматриваю рекламу типа "С Браунинг у вас не будет проблем", а потом придется искать рекламу "Легче всего отмазаться от тюрьмы с Ваш Адвокат" - сил уже нет это читать и слушать.
|
|
213
Война в Хуторовке
(Рассказал Александр Васильевич Курилкин 1935 года рождения)
Вы за мной записываете, чтобы люди прочли. Так я прошу – сделайте посвящение всем детям, которые застали войну. Они голодали, сиротствовали, многие погибли, а другие просто прожили эти годы вместе со всей страной. Этот рассказ или статья пусть им посвящается – я вас прошу!
Как мы остались без коровы перед войной, и как война пришла, я вам в прошлый раз рассказал. Теперь – как мы жили. Сразу скажу, что работал в колхозе с 1943 года. Но тружеником тыла не являюсь, потому что доказать, что с 8 лет работал в кузнице, на току, на полях - не представляется возможным. Я не жалуюсь – мне жаловаться не на что – просто рассказываю о пережитом.
Как женщины и дети трудились в колхозе
Деревня наша Хуторовка была одной из девяти бригад колхоза им. Крупской в Муровлянском районе Рязанской области. В деревне было дворов пятьдесят. Мы обрабатывали порядка 150 га посевных площадей, а весь колхоз – примерно 2000 га черноземных земель. Все тягловые функции выполнялись лошадьми. До войны только-только началось обеспечение колхозов техникой. Отец это понял, оценил, как мы теперь скажем, тенденцию, и пошел тогда учиться на шофера. Но началась война, и вся техника пошла на фронт.
За первый месяц войны на фронт ушли все мужчины. Осталось человек 15 - кто старше 60 лет и инвалиды. Работали в колхозе все. Первые два военных года я не работал, а в 1943 уже приступил к работе в колхозе.
Летом мы все мальчишки работали на току. Молотили круглый год, бывало, что и ночами – при фонарях. Мальчишек назначали – вывозить мякину. Возили её на санях – на току всё соломой застелено-засыпано, потому сани и летом отлично идут. Лопатами в сани набиваем мякину, отвозим-разгружаем за пределами тока… Лугов в наших местах нет, нет и сена. Поэтому овсяная и просяная солома шла на корм лошадям. Ржаная солома жесткая – её брали печи топить. Всю тяжелую работу выполняли женщины.
В нашей деревне была одна жатка и одна лобогрейка. Это такие косилки на конной тяге. На лобогрейке стоит или сидит мужчина, а в войну, да и после войны – женщина, и вилами сбрасывает срезанные стебли с лотка. Работа не из легких, только успевай пот смахивать, потому – лобогрейка. Жатка сбрасывает сама, на ней работать легче. Жатка скашивает рожь или пшеницу. Следом женщины идут со свяслами (свясло – жгут из соломы) и вяжут снопы… Старушки в деревне заранее готовят свяслы обычно из зеленой незрелой ржи, которая помягче. Свяслы у вязальщиц заткнуты за пояс слева. Нарукавники у всех, чтобы руки не колоть стерней. В день собирали примерно по 80-90 снопов каждая. Копна – 56 снопов. Скашиваются зерновые культуры в период молочной спелости, а в копнах зерно дозревает до полной спелости. Потом копны перевозят на ток и складывают в скирды. Скирды у нас складывали до четырех метров высотой. Снопы в скирду кладутся колосьями внутрь.
Ток – место оборудованное для молотьбы. Посевных площадей много. И, чтобы не возить далеко снопы, в каждой деревне оборудуются токи.
При молотьбе на полок молотилки надо быстро подавать снопы. Это работа тяжелая, и сюда подбирались четыре женщины физически сильные. Здесь часто работала моя мама. Работали они попарно – двое подают снопы, двое отдыхают. Потом – меняются. Где зерно выходит из молотилки – ставят ящик. Зерно ссыпается в него. С зерном он весит килограмм 60-65. Ящик этот они носили по двое. Двое понесли полный ящик – следующая пара ставит свой. Те отнесли, ссыпали зерно, вернулись, второй ящик уже наполнился, снова ставят свой. Тоже тяжелая работа, и мою маму сюда тоже часто ставили.
После молотьбы зерно провеивали в ригах. Рига – длинный высокий сарай крытый соломой. Со сквозными воротами. В некоторые риги и полуторка могла заезжать. В ригах провеивали зерно и складывали солому. Провеивание – зерно с мусором сыпется в воздушный поток, который отделяет, относит полову, ость, шелуху, частички соломы… Веялку крутили вручную. Это вроде огромного вентилятора.
Зерно потом отвозили за 10 километров на станцию, сдавали в «Заготзерно». Там оно окончательно доводилось до кондиции – просушивалось.
В 10 лет мы уже пахали поля. В нашей бригаде – семь или девять двухлемешных плугов. В каждый впрягали пару лошадей. Бригадир приезжал – показывал, где пахать. Пройдешь поле… 10-летнему мальчишке поднять стрелку плуга, чтобы переехать на другой участок – не по силам. Зовешь кого-нибудь на помощь. Все лето пахали. Жаркая погода была. Пахали часов с шести до десяти, потом уезжали с лошадьми к речушке, там пережидали жару, и часа в три опять ехали пахать. Это время по часам я теперь называю. А тогда – часов не было ни у кого, смотрели на солнышко.
Работа в кузнице
Мой дед до революции был богатый. Мельница, маслобойка… В 1914 году ему, взамен призванных на войну работников, власти дали двух пленных австрийцев. В 17 году дед умер. Один австриец уехал на родину, а другой остался у нас и женился на сестре моего отца. И когда все ушли на фронт, этот Юзефан – фамилия у него уже наша была – был назначен бригадиром.
В 43-м, как мне восемь исполнилось, он пришел к нам. Говорит матери: «Давай парня – есть для него работа!» Мама говорит: «Забирай!»
Он определил меня в кузню – меха качать, чтобы горно разжигать. Уголь горит – надымишь, бывало. Самому-то дышать нечем. Кузнец был мужчина – вернулся с фронта по ранению. Классный был мастер! Ведь тогда не было ни сварки, ни слесарки, токарки… Все делалось в кузне.
Допустим - обручи к тележным колесам. Листовой металл у него был – привозили, значит. Колеса деревянные к телеге нестандартные. Обруч-шина изготавливался на конкретное колесо. Отрубит полосу нужной длины – обтянет колесо. Шатуны к жаткам нередко ломались. Варил их кузнечной сваркой. Я качаю меха - два куска металла разогреваются в горне докрасна, потом он накладывает один на другой, и молотком стучит. Так металл сваривается. Сегменты отлетали от ножей жатки и лобогрейки – клепал их, точил. Уж не знаю – какой там напильник у него был. Уже после войны привезли ему ручной наждак. А тут - привезут плуг - лемеха отвалились – ремонтирует. Тяжи к телегам… И крепеж делал - болты, гайки ковал, метчиками и лерками нарезал резьбы. Пруток какой-то железный был у него для болтов. А нет прутка подходящего – берет потолще, разогревает в горне, и молотком прогоняет через отверстие нужного диаметра – калибрует. Потом нарезает леркой резьбу. Так же и гайки делал – разогреет кусок металла, пробьет отверстие, нарезает в нем резьбу метчиком. Уникальный кузнец был! Насмотрелся я много на его работу. Давал он мне молоточком постучать для забавы, но моя работа была – качать меха.
Беженцы
В 41 году пришли к нам несколько семей беженцев из Смоленска - тоже вклад внесли в работу колхоза. Расселили их по домам – какие побольше. У нас домик маленький – к нам не подселили.
Некоторые из них так у нас и остались. Их и после войны продолжали звать беженцами. Можно было услышать – Анька-эвакуированная, Машка-эвакуированная… Но большая часть уехали, как только Смоленск освободили.
Зима 41-го и гнилая картошка
Все знают, особенно немцы, что эта зима была очень морозная. Даже колодцы замерзали. Кур держали дома в подпечке. А мы – дети, и бабушка фактически на печке жили. Зимой 41-го начался голод. Конечно, не такой голод, как в Ленинграде. Картошка была. Но хлеб пекли – пшеничной или ржаной муки не больше 50%. Добавляли чаще всего картошку. Помню – два ведра мама намоет картошки, и мы на терке трем. А она потом добавляет натертую картошку в тесто. И до 50-го года мы не пекли «чистый» хлеб. Только с наполнителем каким-то. Я в 50-м году поехал в Воскресенск в ремесленное поступать – с собой в дорогу взял такой же хлеб наполовину с картошкой.
Голодное время 42-го перешло с 41-го. И мы, и вся Россия запомнили с этого года лепешки из гнилого мороженого картофеля. Овощехранилищ, как сейчас, не было. Картошку хранили в погребах. А какая в погреб не помещалась - в ямах. Обычная яма в земле, засыпанная, сверху – шалашик. И семенную картошку тоже до весны засыпали в ямы. Но в необычно сильные морозы этой зимы картошка в ямах сверху померзла. По весне – погнила. Это и у нас в деревне, и сколько я поездил потом шофером по всей России – спрашивал иной раз – везде так. Эту гнилую картошку терли в крахмал и пекли лепешки.
Банды дезертиров
Новостей мы почти не знали – радио нет, газеты не доходят. Но в 42-м году народ как-то вдохновился. Притерпелись. Но тут появились дезертиры, стали безобразничать. Воровали у крестьян овец.
И вот через три дома от нас жил один дедушка – у него было ружьё. И с ним его взрослый сын – он на фронте не был, а был, видимо, в милиции. Помню, мы раз с мальчишками пришли к ним. А этот сын – Николай Иванович – сидел за столом, патрончики на столе стояли, баночка – с маслом, наверное. И он вот так крутил барабан нагана – мне запомнилось. И потом однажды дезертиры на них может даже специально пошли. Началась стрельба. Дезертиры снаружи, - эти из избы отстреливались. Отбились они.
Председателем сельсовета был пришедший с войны раненный офицер – Михаил Михайлович Абрамов. Дезертиры зажгли его двор. И в огонь заложили видимо, небольшие снаряды или минометные мины. Начало взрываться. Народ сбежался тушить – он разгонял, чтобы не побило осколками. Двор сгорел полностью.
Приехал начальник милиции. Двоих арестовал – видно знал, кого, и где находятся. Привел в сельсовет. А до района ехать километров 15-20 на лошади, дело к вечеру. Он их связал, посадил в угол. Он сидел за столом, на столе лампа керосиновая засвечена… А друзья тех дезертиров через окно его застрелили.
После этого пришла группа к нам в деревню – два милиционера, и еще несколько мужчин. И мой дядя к ним присоединился – он только-только пришел с фронта демобилизованный, был ранен в локоть, рука не разгибалась. Ручной пулемет у них был. Подошли к одному дому. Кто-то им сказал, что дезертиры там. Вызвали из дома девушку, что там жила, и её стариков. Они сказали, что дома больше никого нет. Прошили из пулемета соломенную крышу. Там действительно никого не оказалось. Но после этого о дезертирах у нас ничего не было слышно, и всё баловство прекратилось.
Новая корова
В 42 году получилась интересная вещь. Коровы-то у нас не было, как весной 41-го продали. И пришел к нам Василий Ильич – очень хороший старичок. Он нам много помогал. Лапти нам, да и всей деревне плел. Вся деревня в лаптях ходила. Мне двое лаптей сплел. Как пахать начали – где-то на месяц пары лаптей хватало. На пахоте – в лаптях лучше, чем в сапогах. Земля на каблуки не набивается.
И вот он пришел к нашей матери, говорит: «У тебя овцы есть? Есть! Давай трех ягнят – обменяем в соседней деревне на телочку. Через два года – с коровой будете!»
Спасибо, царствие теперь ему небесное! Ушел с ягнятами, вернулся с телочкой маленькой. Тарёнка её звали. Как мы на неё радовались! Он для нас была – как светлое будущее. А растили её – бегали к ней, со своего стола корочки и всякие очистки таскали. Любовались ею, холили, гладили – она, как кошка к нам ластилась. В 43-м огулялась, в 44-м отелилась, и мы – с молоком.
1943 год
В 43-м жизнь стала немножко улучшаться. Мы немножко подросли – стали матери помогать. Подросли – это мне восемь, младшим – шесть и четыре. Много работы было на личном огороде. 50 соток у нас было. Мы там сеяли рожь, просо, коноплю, сажали картошку, пололи огород, все делали.
Еще в 43 году мы увидели «студебеккеры». Две машины в наш колхоз прислали на уборочную – картошку возить.
Учеба и игры
У нас был сарай для хранения зерна. Всю войну он был пустой, и мы там с ребятней собирались – человек 15-20. И эвакуированные тоже. Играли там, озоровали. Сейчас дети в хоккей играют, а мы луночку выкопаем, и какую-нибудь банку консервную палками в эту лунку загоняем.
В школу пошел – дали один карандаш. Ни бумаги, ни тетради, ни книжки. Десять палочек для счета сам нарезал. Тяжелая учеба была. Мать раз где-то бумаги достала, помню. А так – на газетах писали. Торф сырой, топится плохо, - в варежках писали. Потом, когда стали чернилами писать – чернила замерзали в чернильнице. Непроливайки у нас были. Берёшь её в руку, зажмешь в кулаке, чтобы не замерзла, и пишешь.
Очень любил читать. К шестому классу прочел все книжки в школьной библиотеке, и во всей деревне – у кого были в доме книги, все прочитал.
Военнопленные и 44-й год
В 44-м году мимо Хуторовки газопровод копали «Саратов-Москва». Он до сих пор функционирует. Трубы клали 400 или 500 миллиметров. Работали там пленные прибалтийцы.
Уже взрослым я ездил-путешествовал, и побывал с экскурсиями в бывших концлагерях… В Кременчуге мы получали машины – КРАЗы. И там был мемориал - концлагерь, в котором погибли сто тысяч. Немцы не кормили. Не менее страшный - Саласпилс. Дети там погублены, взрослые… Двое воскресенских через него прошли – Тимофей Васильевич Кочуров – я с ним потом работал. И, говорят, что там же был Лев Аронович Дондыш. Они вернулись живыми. Но я видел стволы деревьев в Саласпилсе, снизу на уровне человеческого роста тоньше, чем вверху. Люди от голода грызли стволы деревьев.
А у нас недалеко от Хуторовки в 44-м году сделали лагерь военнопленных для строительства газопровода. Пригнали в него прибалтийцев. Они начали рыть траншеи, варить и укладывать трубы… Но их пускали гулять. Они приходили в деревню – меняли селедку из своих пайков на картошку и другие продукты. Просто просили покушать. Одного, помню, мама угостила пшенкой с тыквой. Он ещё спрашивал – с чем эта каша. Мама ему объясняла, что вот такая тыква у нас растет. Но дядя мой, и другие, кто вернулся с войны, ругали нас, что мы их кормим. Считали, что они не заслуживают жалости.
44 год – я уже большой, мне девять лет. Уже начал снопы возить. Поднять-то сноп я еще не могу. Мы запрягали лошадей, подъезжали к копне. Женщины нам снопы покладут – полторы копны, вроде бы, нам клали. Подвозим к скирду, здесь опять женщины вилами перекидывают на скирд.
А еще навоз вывозили с конного двора. Запрягаешь пару лошадей в большую тачку. На ней закреплен ящик-короб на оси. Ось – ниже центра тяжести. Женщины накладывают навоз – вывозим в поле. Там качнул короб, освободил путы фиксирующие. Короб поворачивается – навоз вывалился. Короб и пустой тяжелый – одному мальчишке не поднять. А то и вдвоем не поднимали. Возвращаемся – он по земле скребет. Такая работа была у мальчишек 9-10 лет.
Табак
Табаку очень много тогда сажали – табак нужен был. Отливали его, когда всходил – бочками возили воду. Только посадят – два раза в день надо поливать. Вырастет – собирали потом, сушили под потолком… Мать листву обирала, потом коренюшки резала, в ступе толкла. Через решето высевала пыль, перемешивала с мятой листвой, и мешка два-три этой махорки сдавала государству. И на станцию ходила – продавала стаканами. Махорку носила туда и семечки. А на Куйбышев санитарные поезда шли. Поезд останавливается, выходит медсестра, спрашивает: «Сколько в мешочке?» - «10 стаканов». Берет мешочек, уносит в вагон, там высыпает и возвращает мешочек и деньги – 100 рублей.
Сорок пятый и другие годы
45,46,47 годы – голод страшный. 46 год неурожайный. Картошка не уродилась. Хлеба тоже мало. Картошки нет – мать лебеду в хлеб подмешивала. Я раз наелся этой лебеды. Меня рвало этой зеленью… А отцу… мать снимала с потолка старые овечьи шкуры, опаливала их, резала мелко, как лапшу – там на коже ещё какие-то жирочки остаются – варила долго-долго в русской печке ему суп. И нам это не давала – только ему, потому что ему далеко ходить на работу. Но картошки все-таки немного было. И она нас спасала. В мундирчиках мать сварит – это второе. А воду, в которой эта картошка сварена – не выливает. Пару картофелин разомнет в ней, сметанки добавит – это супчик… Я до сих пор это люблю и иногда себе делаю.
Про одежду
Всю войну и после войны мы ходили в домотканой одежде. Растили коноплю, косили, трепали, сучили из неё нитки. Заносили в дом станок специальный, устанавливали на всю комнату. И ткали холстину - такая полоса ткани сантиметров 60 шириной. Из этого холста шили одежду. В ней и ходили. Купить готовую одежду было негде и не на что.
Осенью 45-го, помню, мать с отцом съездили в Моршанск, привезли мне обнову – резиновые сапоги. Взяли последнюю пару – оба на правую ногу. Такие, почему-то, остались в магазине, других не оказалось. Носил и радовался.
Без нытья и роптания!
И обязательно скажу – на протяжении всей войны, несмотря на голод, тяжелый труд, невероятно трудную жизнь, роптания у населения не было. Говорили только: «Когда этого фашиста убьют! Когда он там подохнет!» А жаловаться или обижаться на Советскую власть, на жизнь – такого не было. И воровства не было. Мать работала на току круглый год – за все время только раз пшеницы в кармане принесла – нам кашу сварить. Ну, тут не только сознательность, но и контроль. За килограмм зерна можно было получить три года. Сосед наш приехал с войны раненый – назначили бригадиром. Они втроем украли по шесть мешков – получили по семь лет.
Как уехал из деревни
А как я оказался в Воскресенске – кто-то из наших разнюхал про Воскресенское ремесленное училище. И с 1947 года наши ребята начали уезжать сюда. У нас в деревне ни надеть, ни обуть ничего нет. А они приезжают на каникулы в суконной форме, сатиновая рубашка голубенькая, в полуботиночках, рассказывают, как в городе в кино ходят!..
В 50-м году и я решил уехать в Воскресенск. Пришел к председателю колхоза за справкой, что отпускает. А он не дает! Но там оказался прежний председатель – Михаил Михайлович. Он этому говорит: «Твой сын уже закончил там ремесленное. Что же ты – своего отпустил, а этого не отпускаешь?»
Так в 1950 году я поступил в Воскресенское ремесленное училище.
А, как мы туда в лаптях приехали, как учился и работал потом в кислоте, как ушел в армию и служил под Ленинградом и что там узнал про бои и про блокаду, как работал всю жизнь шофёром – потом расскажу.
|
|
220
Одна девушка устроилась работать в придорожную забегаловку. На следующее утро возле кафешки остановился здоровенный "Харлей Дэвидсон", и внутрь ввалился огромный косматый, бородатый, вонючий, весь в коже байкер.
- Крошка, три спущенных покрышки и две фары!
Удивленная девушка пошла к повару.
Повар:
- Ах, этот... Он просит три порции блинов и яичницу из двух яиц.
Через минуту она принесла байкеру гороховый суп.
- Че это за фигня?! Я же просил другое!
- Повар велел вам передать, что ваш заказ будет готов через десять минут, а пока вы можете... как это... погазовать...
|
|
222
Мужик заходит в кафе, садится за столик. К нему подходит официант и протягивает меню. Мужик отстраняет меню и говорит: Спасибо, не надо. Принесите мне просто ложку и вилку. Официант офигевает, но приносит: желание клиента закон. Мужик нюхает ложку, облизывает. Затем проделывает то же самое с вилкой и заявляет: Так. На первое у вас сегодня грибной суп и суп из моллюсков. Мне грибной. А на второе у вас курица и котлеты по-киевски. Мне котлеты. Официант в отпаде, но заказ, естественно, выполняет. На следующий день повторяется то же самое: мужик облизывает ложку с вилкой и делает заказ. И так всю неделю. Наконец, официанту все это надоедает. Перед тем как нести мужику традиционные ложку с вилкой, он подходит к поварихе Маше и просит ее засунуть приборы себе в одно место. Повариха: Ты что, ох@ел? Да ладно, ну что тебе стоит?! На секунду... Ну, в общем, сделала она все, как тот просил... Официант, радостно потирая руки и представляя, как он сейчас приколется над мужиком, тащит ему приборы. Мужик нюхает ложку, облизывает. Затем проделывает то же самое с вилкой, удивленно смотрит на официанта и спрашивает: А что, Маша разве у вас работает?!...
|
|
223
Всему, что я знаю, я обязан моей маме. 1. Мама учила меня УВАЖАТЬ ЧУЖОЙ ТРУД: "Если вы собрались поубивать друг друга, то идите на улицу - я только что полы вымыла!" 2. Мама учила меня ВЕРИТЬ В БОГА: "Молись, чтобы эта гадость отстиралась!" 3. Мама учила меня МЫСЛИТЬ ЛОГИЧНО: "Потому что я так сказала, вот почему!" 4. Мама учила меня ДУМАТЬ О ПОСЛЕДСТВИЯХ: "Вот вывалишься сейчас из окна - не возьму тебя с собой в магазин!" 5. Мама объяснила мне ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ: "Если ты сейчас же не перестанешь реветь - я тебя отшлепаю!" 6. Мама учила меня ПРЕОДОЛЕВАТЬ НЕВОЗМОЖНОЕ: "Закрой рот и ешь суп!" anekdotov.net
|
|
232
Узнал сейчас в ходе приятнейшей застольной беседы, что вегетарианцы очень даже охотно едят куриные яйца, а вот рыбью икру, напротив — всячески отрицают и хулят.
А я, вы же знаете, человек любопытства великого и ради открытия новых горизонтов познания матушки родной не пожалею, ну и значит интересуюсь тут же, вилочку игриво оттопырив:
А от чего же к икре-с у вас столь негативные флюиды имеются, когда она, ежели посудить логично, как есть тоже самое яйцо, токмо, разве что без скорлупы. И то и другое эмбрион, волею богов на вызревание вне материнского чрева обречённый, чем многие и пользуются в дальнейшем в гастрономических целях.
А мне и отвечают, менторски воздев указующий перст к безразличным небесам, что яйцо куриное и икра рыбья — очень даже разнятся в методах добычи. Курочка жива-живёхонька после носки яичка, а хотя бы даже и золотого, тогда как рыба, икру отдавшая — обязательно погибает. А это уже убийство животных, мёртвая плоть безвинно убиенных и прочая некромантия.
Но я не унимаюсь. А если, говорю, гипотетически представить, что кура, яйцо которой вы тут сейчас наворачиваете, в данный момент мертва? Может задушили её, предварительно надругавшись? Ну а что? Такие случаи нередки на птицефабриках, мне рассказывали!
Сие, говорят господа вегетарианцы, недоказуемо и лишь исключительно умозрительности вашей плод да фантазии буйной дитя.
Ладно, соглашаюсь я, пусть недоказуемо. Но вот у нас летом на даче ящерки живут, милейшие создания! Бывало выползут на солнцепёк и застынут. Натурально динозавры, только — крохотные. И я с младых ногтей знание имею о том, что ежели оную ящерку за хвост ухватить, то она, живота спасения ради сей хвост тот час отринет и поминай её как звали!
А хвост этот — вот он, вертится в руках озорника и им потом ещё весь день можно девчонок пугать страсть, как ловко.
Так вот я это к чему: коли набрать тех хвостиков, ну скажем прямо изрядное количество набрать, да и наварить из них супу, и ещё, для вкуса яичко туда варёное бахнуть, а лучше — два, будете вы такое кушать?
Убийства то не было, ящерка жива-здорова и всякий добрый человек знает, что хвостик у неё за неделю новый отрастёт. Безгрешный супчик то выходит? Но — с мясцом. Но — без убийства. Плоть вроде как и мертва, но животное, ту плоть давшее — живо! Будем заказывать? Сейчас меню попрошу — вдруг есть у них такое?
Тут за столом на меня как все зашипели страшно! Мол, ты чего такое говоришь то? Неудобно аж за тебя! Люди из далека приехали к нам, а ты вон чего выкаблучиваешь, дерёвня!
А чего это — не сдаюсь я. Эмбрионы в форме яйца можно жрать да нахваливать, а хвосты — уже и упомянуть за трапезой непозволительно. А меж тем, очень даже может быть, что и преотличное блюдо выйдет. Вы вот пробовали? Нет? Ну а чего ж тогда шипите то гусиком?
Ну дальше вообще началось, все пальцами у висков крутить стали, иные нервно собираться и требовать счёт у официанта принялись, никак не попадая рукой дрогнувшей в рукав одеваться гневно, зыркать на меня нехорошо и сообщать, что вообще-то были обо мне более лучшего мнения, и что лучше нам более союзно не трапезничать во избежании таких-то вот казусов.
А я так и не понял — чего не так-то? Всё же логично. Убийства-то не было. Хвосты природой ящеркам отбрасывать предписано. Никакого греха! Всё естественно и в гармонии с матерью-природой.
Будете суп то?
|
|
239
Мужик заходит в кафе, садится за столик. К нему подходит официант и пpотягивает
меню. Мужик отстpаняет меню и говоpит:
Спасибо, не надо. Пpинесите мне пpосто ложку и вилку.
Официант офигивает, но пpиносит: желание клиента закон. Мужик нюхает ложку,
облизывает. Затем пpоделывает то же самое с вилкой и заявляет:
Так. Hа пеpвое у вас сегодня гpибной суп и суп из моллюсков. Мне гpибной. А
на втоpое у вас куpица и котлеты по-киевски. Мне котлеты. Официант офигивает,
но заказ, естественно, выполняет. Hа следующий день повтоpяется то же самое:
мужик облизывает ложку с вилкой и делает заказ. И так всю неделю. Hаконец,
официанту все это надоедает. Пеpед тем как нести мужику тpадиционные ложку с
вилкой, он подходит к поваpихе и пpосит ее засунуть пpибоpы себе в одно место.
Поваpиха:
Ты что, офигел?
Да ладно, ну что тебе стоит?! Hа секунду...
Hу, в общем, сделала она все, как тот пpосил... Официант, pадостно потиpая pуки и
пpедставляя, как он сейчас пpиколется над мужиком, тащит ему пpибоpы. Мужик
нюхает ложку, облизывает. Затем пpоделывает то же самое с вилкой, удивленно
смотpит на официанта и спpашивает:
А что, Маша pазве у вас pаботает?!
|
|
241
Навеяло вчерашней историей про общагу и колбасу...
Будучи студентом, сожительствовал со своей будущей женой. Училась она в другом заведении, поэтому встречались, в основном, на выходных у меня в общежитии. Она готовила что-то для ещё не заматеревшего студента(первый курс, хуле), так и жили.
Как то привезла она из дому колечко колбасы и положила в холодильник со словами: - На выходных супчика сварю. Но студенческая жизнь вносит свои коррективы, и уже ближе к выходным три здоровых организьма маялись, чем бы закусить богом посланную бутылочку. Я вспомнил про колбасу. Про то, как я её пытался порезать, без слёз вспомнить не могу, специальных ножей у нас не было, а тот, что был, наотрез отказался выполнять свою функцию. Кое-как, с помощью молотка, изуродовав нож мы расчленили это колечко. Процесс закусывания напоминал сосание карамельки - кусок колбасы гонялся во рту и постепенно увлажняясь обгрызался-обсасывался до полного растворения.Как в том анекдоте: -Мыши кололись, плакали, но продолжали есть кактус! Дёсны после этой колбасы заживали ещё дня три.
Приехавшая на выходные девушка поставила на плиту кастрюлю и:
- А где колбаса?
- А мы её съели!
- Как?! Сырую?!
- Что значит - сырую?!
Оказывается, колбаса была гостинцем от родственников из полесской деревушки, где она готовится для длительного хранения сыровяленой на чердаке, высыхая до каменного состояния, а потом её отваривают, а на бульоне варят суп.
|
|
245
Историю рассказали уже бывшие коллеги. С началом летних каникул на крайнем севере они полетели сопровождающими на вертолете с детьми оленеводов и жителей отдаленных сел, которые учатся в интернате, дабы развести учеников по отчим домам. Последняя посадка была в оленеводческой бригаде, где они сделали остановку. Оленеводы встретили их тепло, предложили угоститься, чем тундра послала. А послала она наваристый супец, так что никто отказываться не стал, даже пилоты. И вот, сидят они, уминают суп с какими-то корешками и огромными кусками мяса, наслаждаются жизнью. А десятиклассник, которого они привезли, все рядом трется, да улыбается загадочно.
- Ну как супчик? - Ехидно спрашивает он. - Нравится?
- Да неплохой! Подсолить бы, правда. Как он хоть называется?
- О-о-о! - Пацан аж просиял. - Хорошо что вы спросили! Это наш национальный суп, называется *трудно произносимое название на чукотском*. По-русски знаете как будет?
- Ну-ка, удиви!
Парень набрал в грудь воздуха и вапалил:
- Суп из семи залуп!
И аж захрюкал, давясь еле сдерживаемым смехом.
Мужики переглянулись, замерев с ложками на полпути ко ртам, скривились. Особо впечатлительные даже тарелки отложили. Оказалось, что в суровой континентальной тундре в пропитание идет абсолютно все, кроме рогов и копыт. И варево из оленьего причиндала считается чуть ли не самым деликатесным. Поговаривают даже, что оно мужскую силу увеличивает.
Было ли в супе в действительности семь залуп, никто не считал, но доедать его почти все отказались. И только один пилот, который не слышал всего этого разговора, опустошил свою тарелку с большим удовольствием, с удивлением посмотрев на товарищей:
- Эх, зря вы не доели. Там на дне самый смак оседает!
|
|
246
Фразочки... Вы снова здесь? Как вы непостоянны! Сегодня плов без мяса. И без риса. Да, время лечит. Но исход всегда летальный... Не раздевайтесь! Я пришел по делу. Как много нам всего не помогает... Попробуй суп, не бойся! Есть лекарства. Я зла не помню. Отомщу забуду. И как все это спрятать под бикини? Эх, знал бы где упасть послал бы тещу... Избушка, не к тому ты задом повернулась! . . Смотрю на Вас. . и водки не хватает...
|
|
249
Питерец (сокращённо п-ц) спрашивает провинциальную меня про то, какие мы употребляем слова в нашей провинции:
п-ц> И как у вас в Новосибирске называют такую, знаете, большую ложку, которой суп из кастрюли наливают в тарелки?...
Я> Поварёшка?...
п-ц> Поварёшка? Точно поварёшка? У нас в Питере тоже говорят "поварёшка"! А вот в Москве говорят (тут лицо скривляется и дальнейшее произносится с чувством омерзения) ПОЛООООВНИК...
п-ц> А как у вас называют то, что отделяет проезжую часть от тротуара?
Я> Поребрик что ли?
п-ц> (опять с радостью) Неужели поребрик? А вот в Москве говорят БОРДЮЮЮЮЮЮР...
п-ц> А как у вас называют то, на что делится дом? Такие, знаете ли, отдельные входы...
Я> Подъезды?...
п-ц> (скривившись) ПОДЪЕЕЕЕЗДЫ... Это в Москве так говорят, ПОДЪЕЕЕЕЗДЫ... А в Питере говорят (с придыханием) пара-а-адные...
п-ц> А куда вы у вас в Новосибирске ходите за хлебом?...
Я> э-э-э... в смысле?
п-ц> Ну куда, в булоч-ч-чную или в БУЛОШШШШШШНУЮ?...
Я> В хлебный.
п-ц> КУДА?!...
Я> В хлебный. За хлебом мы ходим в хлебный...
п-ц> (потрясённо) Какой ужас!...
Про куру/курицу и пышки/пончики меня после ТАКОГО уже не спросили. Что с нас взять, провинция, скоты-с ;)
|
|