Кто учился на отлично,
В массы истину несёт,
Что сознание первично,
Ибо кадры — наше всё.
Нет печальнее печали,
Чем позор на весь Ютьюб.
Вот бы кадры обладали
Неподкупной совестью б!
© Игорь Мальцев, 2021
Аналог Notcoin - TapSwap Получай Бесплатные Монеты с Телефона
|
| Источник: anekdot.ru от 2021-3-22 |
На сайте в последнее время намечаются явно антипутинские настроения. Могу понять украинских друзей - в конце концов, их страна потеряла значительную часть территории, и тут позиции россиян и украинцев никогда не сойдутся до тех пор, пока вместе не сядем за стол переговоров и не решим жить все вместе, одной большой семьей, как уже не раз бывало. Но это произойдет еще очень нескоро - очень много было сказано и сделано за последние годы, причем, откровенно говоря, не только политиками, но и простым народом.
Чего я совершенно не могу понять - это аналогичную реакцию у моих русских знакомых. Как будто люди не помнят девяностых, не помнят унижения, которое было тогда. Может быть, они входили в тот самый 1-2% людей, которых ужасы не коснулись, но как-то слабо верится.
Можно вспомнить очень многое - бандитов, которых вместе с их малиновыми пиджаками закапывали в яме при помощи экскаватора, наркоманов, валяющихся на каждом углу, журналистов, которые пропадали в пограничных странах и в новостях говорилось, что наша страна ничего не может с этим сделать. Можно вспомнить бесконечные рынки, на которых обычные люди пытались продать свой ширпотреб - но ведь все это как будто из другой жизни, не правда ли? Какие-то киношные кадры. А в кино, практически в любом фильме, были и персонажи, у которых наличкой были десятки тысяч долларов - и кажется, что уже не все так плохо...
В девяностые мой отец работал в лаборатории. Работы как таковой почти не было, поэтому, разумеется, подрабатывал еще в двух местах. Из этих двух мест тоже много интересных и поучительных историй, но сейчас о лаборатории. Работы как таковой, как я уже говорил, фактически не было. Однако раз в несколько месяцев в город приезжал Американец. Кто был этот Американец - отец до сих пор не знает, но дальше происходило следующее.
Американец собирал вокруг себя весь состав лаборатории и требовал отчета. Что-то записывал, что-то просто слушал. И все отчитывались. В конце мероприятия Американец вытаскивал из кармана бумажник, кидал несколько сотенных купюр. Иногда привозил компьютер-другой. И всегда он делал это с вальяжностью, мол, "я хозяин этого цирка".
Кто-то из коллег отца не выдерживал всего этого - смешные зарплаты, постоянное унижение - и уходил в торговлю. Не так давно я виделся с одним таким, ушедшим торговать в 90е компакт-дисками. в этой сфере он тоже всякого натерпелся: и бандитов, которые крышевали "от самих себя", и откровенный грабеж всех социальных служб, начиная от ментов, заканчивая санэпиднадзором. Приходилось продавать порнуху детям, потому что никак иначе свести концы с концами не получалось, и так далее.
Самое страшное что было в девяностые - это то, что выхода не было. Пойдешь работать простым работником, например на завод - денег нет и унижения. Пойдешь в торговлю - унижения и риск остаться без головы, да и денег не очень много. Пойдешь в бандиты - очень увеличивается риск остаться без головы, но хоть какие-то надежды на заработки появляются. Я помню своих одноклассников, которые мечтали стать бандитами и проститутками(да, это не страшилки ваших родителей! Так действительно было!), потому что иного способа заработать хоть какие-то деньги они не видели. Разумеется, в разных регионах по разному. Моя жена из Карелии - говорит, было не очень хорошо, но в целом ужасов было поменьше, потому что кругляк гнали в Финляндию. Друзья из Норильска рассказывают, что тоже было не очень, но в целом долларов 500 в городе тогда можно было заработать. Что такое, правда, 500 долларов для северного города, особенно в девяностые, когда схемы поставок тоже непонятно в чьих руках - отдельный вопрос.
Итак, к чему я веду: да, сейчас не идеально, и до той же Западной Европы по уровню развития нам еще далеко. Но это уже гораздо лучше, чем было. И, если мы хотим когда-нибудь добраться до уровня жизни, который там - нужно делать так, как делали они. А именно - годы, десятилетия и века без серьезных потрясений. И думать забудьте о смене власти и революции. Посмотрите примеры революций и переворотов в учебнике: затевают переворот романтики, а пользуются его плодами подонки. Украинцы не дадут соврать: те люди, которые были лидерами революции в 2014 году, не имеют сейчас практически никакого отношения к реальной власти, а возглавляют спектакль и имеют доступ к финансам старая гвардия подонков.
|
|
СВАДЕБНЫЙ СЮРПРИЗ
Эта история произошла совсем недавно. Она об американской свадьбе, которая начиналась, как обычно. А закончилась...
Но обо всём по порядку.
Когда все официальные премудрости были завершены и пришло время веселиться, жених вышел на импровизированную сцену и попросил минутку внимания.
Молодой человек выразил благодарность всем, кто приехал на свадьбу, в том числе, из дальних краёв.
Но особенно жених поблагодарил семью и родственников невесты, которые потратили немало средств, чтобы организовать такое великолепное торжество. И в знак благодарности парень решил каждому из гостей раздать по небольшому презенту. Так сказать, на память.
С этими словами жених взял в руки пачку конвертов и обошёл весь стол по периметру, вручая каждому гостю (кроме детей) по гостинцу. И только после этого он попросил всех вскрыть конверты.
А в каждом из них оказалось лишь по небольшой фотографии. И на ней была изображена невеста, которая занималась любовью с другом жениха. И этот друг тоже присутствовал здесь. Понятное дело, и он получил «презент».
Уходя чуть вглубь этой истории, скажем, что жених ещё во время их романтических отношений с невестой что-то подозревал. И чтобы развеять свои сомнения, нанял частного сыщика. Ну, а тот постарался и добыл нужные доказательства измены.
После того, как все гости увидели кадры, жених со всеми попрощался, сказав: «Это не моя свадьба, я ухожу». И исчез, оставив свадьбу без жениха, невесту в слезах, а её родственников в шоке. Ибо потратили они на свадьбу дочери и в самом деле много. Только гостей было почти триста человек.
И это было бы ладно. Деньги — дело наживное. А вот что теперь делать с опозоренной невестой, кому она будет нужна? Если только своему тайному любовнику... Да только и того уже тоже след простыл. Ну, а терпению и выдержке жениха, конечно, можно только позавидовать. Хотя чего только не сделаешь, чтобы подать месть... холодной.
|
|
В советской науке оказывается кроме замечательных открытий и явных достижений иногда черте чего происходило и даже служебные романы случались. Если бы не месткомы, следящие за нравственностью вплоть до длины юбок секретарей…
Так вот в одном академическом, можно сказать, НИИ в годы перестройки помер старый директор, академик, заслуженный человек, лауреат, орденоносец и вообще. Похоронив шефа, уволилась тайно влюбленная в него пятьдесят с лишним лет и потерявшая смысл жизни секретарь. Долго ли, коротко ли там у нас все происходило история не сохранила, но назначили на пост молодого директора. И не просто назначили, а путем прямых выборов с тайным голосованием коллектива в качестве эксперимента.
Без всякого руководящего опыта, обычный завлаб с научными амбициями и такой сложной темой докторской диссертации, что я ее не выговариваю.
Начал ученый руководить, а ему за это секретаршу на работу взяли. Прям как из карикатуры Крокодила на западный образ жизни. Ноги метра полтора, ум, образование, зеленые глаза с чайные блюдца, широкие пояса вместо юбок, блондинка. Такая красивая, что институтские мужики помоложе специально ходили в приемную приобщиться к прекрасному, как в Третьяковку, институтские дамы тоже шастали как в шубный магазин изъян какой-нибудь обнаружить. Сошлись, кстати, на том, что дура – дурой. Сидит, точеными наманикюренными пальчиками на клавиши пишмашинки «оливетти» жмет, кофе растворимый начальнику таскает, попой вертит и вся работа. Придя к такому выводу коллектив успокоился.
Начальник тоже на секретаря смотрел. Любой человек на нее бы в этом смысле внимание обратил, коли мужчина. Даже издалека. А тут вообще рядом трется, духами французскими пахнет. Он бы может быть и пристал, но что тормозило молодого директора – это те самые карикатуры из Крокодила, анекдоты шеф-секретарша и полузабыты моральный кодекс строителя коммунизма. Так что целых полгода никаких поползновений, кроме того, что в след посмотреть, когда документы принесет и случайно в вырез заглянуть по дороге в кабинет. Так бы наверное они и состарились, если бы не одно происшествие.
Принесли директору к вечеру какую-то научную хрень в виде статьи на рецензию. Настолько научную, что вообще одни дифференциальные уравнения с интегралами в области физической химии. Он эту хрень смотрит и не нравится ему работа. А чем не нравится с первого взгляда не понять, надо разбираться. Решил утром. Оставил работу на столе, положил сверху свой известный уже институту красно-синий карандаш и домой уехал.
Утром, как всегда на секретаря скрытно зыркнул и на место прошел. И видит, что оставленный им документ весь красными каракулями исчеркан. Как будто ребенок «неровной» рукой развлекался. Присмотрелся, вроде осмысленные каракули, неровные. Еще вник. Ба! Да от первоначальной идеи статьи вообще ничего не осталось, потому что ошибки, но ошибки исправлены и эти исправления открывают такие перспективы, что жутко становится за потенциального противника. Вызвал секретаршу и с гневным видом:
- Кто бумагу карандашом испортил? – ну как ребенка за рисунок на обоях.
А та покраснела хуже карандаша, посинела ничуть его не хуже и с вызовом:
- Ну, я! Нельзя же мимо такой вопиющей глупости проходить, а вы подписывать собирались! И вообще я кандидат наук, давно к вам на работу по этой теме хотела, только вакансий не было, кадры секретарем посоветовали, - и глазами блюдечными еще хлопает на мокром месте.
Шеф тут совершенно другим взглядом своего секретаря уничтожил и говорит, что вынужден ее уволить к чертовой матери. А она ему...
Не, я собственно при этом разговоре не присутствовал, врать не буду, хотя во встречах результатов той беседы из роддома участвовал два раза. Теперь у них кроме кучи совместных научных достижений, лауреатства и членкорства двое взрослых детей с внуками. А в гостиной на стене в строгой рамке висит увеличенная копия карикатуры из Крокодила, где иностранный буржуй пристает к сексапильной секретарше.
|
|
Эпиграфы:
«Вы что, на именинах у архиерея были?»
О. Бендер «Золотой теленок»
«Зачем хорек пошел в ларек?»
Басня из к/ф «Карнавальная ночь»
«За одного баллотированного двух небаллотированных дают…»
Дядьев – член тайного «Союза меча и орала» ( « Двенадцать стульев»)
Вот все озабочены, вся страна с замиранием сердца ждет - когда же, наконец, озвучат – будет ли наш солнцеликий участвовать в скачках на приз «Высочайшего кресла?». «А смысл?» - подумал я, засыпая… В сон врывается, с цоканьем копыт, высекающих искры из Кремлевской брусчатки, храпящая взнузданная лошадь, идущая иноходью (она ведь противвсех), в седле – Всадник Золотое Копье, ворота Сената, тьфу!, Архиерейского собрания распахивают видные деятели РПЦ, тут же суетится лошадиная мама, тоже ведь сенатор от Тувы, чай, мы не дурней Калигулы, ему, дескать, можно, а нам – нет?... Окормление начинается. «Ну, что новенького на Плюке?» - вопрошает Всадник с трона. На троне надпись «SQPR». « А чего бы Вам ещё соизволилось?» - вопросом на вопрос, по-одесски, отвечают епископы. « Что-то сомневаюсь я насчет останков. А аутентичны ли они и вообще… Расскажу-ка я вам, отцы, теперь уж можно – время пришло, одну версию, короче, есть мнение, что убили – то не тех, а тем - дали подорожную в Британские земли и отпустили к родственникам. Проявили, так сказать, гуманизьм, тем паче, что Аликс была на сносях. Прибыв в Альбион, она и разрешилась от бремени мальчонкой, и назвали его по русскому обычаю Вовой, а чтобы апосля не тыкали в него пальцем, мол, - «Ой-ой, глянь, царев сынок пошел», дали ему фамилию в честь одного знатного старца, который весь царский двор на этом, как его, вертел, ну, в общем, вы поняли… Эхма, любила она его, чего уж там… Одна незадача, она - императрица, он – кондовый старец, а издревле повелось - фамилии рожденных вне брака – сокращать , типа, папа - Трубецкой, сын – Бецкой. Так и рос пацанчик с такой укороченной фамилией, покуда не подрос, и потянуло его на малую родину, тогда она Ленинградом называлась. Привезли его, значить, туда тайком, завязали глаза и оставили на главной площади, типа, Гэрри Энджела на Таймс-сквер в фильме «Сердце ангела». И стал он жить-поживать, семьей обзавелся, и родился у него сын…»
«А как сыночка-то назвали?» - интересуются заинтригованные попы, потирая пухлые ручонки в предчувствии близкой поживы.
«Знай, Владимиром, чтоб не рушить устоев и не раскреплять скреп. Короче, он вот я и есть!».
Сверху перед алтарем спускается экран, начинает стрекотать кинопроектор, появляются первые кадры бессмертного фильма «Корона Российской империи».
«Надеюсь, уже всё понятно?» - проницательно глядя сверху вниз на притихших слуг божьих интересуется по-отечески Всадник.
«Не извольте сумлеваться, чай, оно не в первый раз» - сдуру, машинально цитатой из Л. Филатова ответствуют понятливые отцы церкви.
« Так что не копейничайте, а счеты пришлите ко мне. Ну, вот собственно, зачем я к вам и заходил.». - также цитируя Кнурова (А. Островский «Бесприданница»), завершает Всадник интермедию и покидает почтеннейшее собрание шаркающей кавалерийской походкой, ведя под уздцы верную лошадь в алмазах, но, по странному капризу, перемазанную шоколадом.
Вдруг остановился, потирая государственный, почти ленинский лоб - « А, чуть не забыл, всю эту мишуру для коронации, ну, там, мантии горностаевые, царские шмотки всякие, возьмете у Учителя, там еще вроде не все распи… растащили, зря что ли 25 лямов выкинули на эту, как ее, Алину, тьфу ты! Матильду. Я черкну записку Идолопоклонской, она распорядится по-депутатски, хоть делом займётся.» Попы, расталкивая друг друга локтями, роняя кадила и спотыкаясь, ломятся исполнять. В мутном мартовском небе поднималось тусклое, но всё-ж таки такое родное солнце.
Such a dream… Засим прощаюсь.
|
|
Прочитал историю про закопанный и закатанный в асфальт трансформатор - я охотно поверил в эту историю, так как мне рассказали вот такую.
Ростов-на-Дону, завод "Роствертол", тот самый завод, на котором до сих даже вовсю идёт работа, делают новые вертолёты, ремонтируют старые, спасибо его руководителям, которые не дали разбазарить оборудование и разогнать людские кадры, превратив территорию в центре города в очередной торговый центр.
На краю испытательного заводского вертолётного поля стоят бетонные блоки для испытания готовых вертолётов на грузоподъёмность. Процесс очень простой, вертолёт взлетает, тросом к нему цепляют бетонный блок, приподнимают над землёй, какое-то время держат на весу и опускают груз на землю. Блоков много и они разные, весом от нескольких сот килограмм, до нескольких тонн. Используются они очень давно, ещё с советских времён и внешний вид у них весьма непрезентабельный, уродливые куски бетона, побитые, покоцаные, но свою основную функцию быть грузом определённого веса они исправно выполняют и заводским испытателям более ничего не надо и внешним видом заводчан они не смущали.
Но тут в какой-то из приездов в Ростов, его САМОГО, решили запланировать посещение завода и производства и лётного поля. На заводе всё чистили, мыли территорию, на дороге ведущей к заводу перестелили хороший асфальт на новый - короче всё блестит как у кота яйца. Только одна проблема - весь парадный вид портят те самые бетонные блоки. Так как блоки очень тяжёлые, увезти их с глаз долой было сложно и поэтому приняли мудрое и простое решение - выкопали на краю поля траншею, сбросили в неё блоки и заровняли сверху землю.
Когда посещение его САМОГО прошло, блоки откопали вытащили из земли и поставили на своё место, где они и продолжают находится, периодически поднимаемые вертолётами на испытаниях.
|
|
Как-то давно, во время моей службы на Кольском, мне довелось узреть тогдашнюю всесоюзную звезду - Михаила Боярского. В те времена он ещё не снимался на пару с дочей во всякого рода киношлаке, а звездил вполне заслуженно, много снимаясь и выдавая заодно как певец, такие любимые народом хиты как «Городские цветы», «Любимый мой дворик», «Сяду в скорый поезд» и т.д.
Случилась это в городе Оленегорске, в ледовый дворец которого нас, матросов, привезли собирать щиты для эстрады, с тем, чтобы после концерта мы же их и разбирали. Этим в тот раз всё вероятно бы и закончилось, но за кулисами там тёрся военный корреспондент областной газеты «Страж Заполярья», который мы все называли «Страх Заполярья». Ему-то и понадобилось сделать фото Боярского с моряками-североморцами и, будучи по званию выше нашего мичмана, он, после краткой с ним ругани, отобрал среди нас двоих (меня и азербайджанца Кичибекова) для этой задачи, велев идти за ним.
Пришли мы к двери директорского кабинета, которую наш корреспондент с почтением отворил, открыв нам с Кичей следующую экспозицию. Боярский, весь в чёрном (без шляпы, кстати), директор ледового и какая-то тощая рыжая, беспрестанно смеющаяся девица-вобла, все вместе дружно употребляли коньяк, стоявший пред ними на письменном столе. Помню, что, увидев Боярского, я тотчас вытаращился на него и замер как изваяние.
- Вот нихрена себе думаю - д`Артаньян! Живой!! С привычными по детству усами и длинными волосами!! Знакомым гасконским носом!! Трындец!!!
Наш старшой, сунув башку в дверь, начал канючить о чём-то с директором, время от времени повторяя - ну Вы же обещали…. В конце концов, он видимо их всех достал и Боярский, намахнув полную рюмку, сказал
- Ладно, но только быстро, мне скоро Констанцию петь! - девица-вобла с готовностью закатилась.
- Пять минут - обрадовался наш военкор и нас усадили на диван в коридоре, а вышедший к нам Боярский уселся на кресло напротив. Я оказался прямо напротив него и окаменел ещё больше.
Замечу, что каменел тогда я один. Кичибеков не грелся совершенно. Надо сказать, что он был только после учебки, и когда месяц назад прибыл к нам в часть (в одном бушлате, без тельника, вещмешка и шапки), то выяснилось, что по-русски он не говорил вообще. Произносил он тогда лишь одно единственное слово - «спыздылы». По прошествии месяца Кича у нас освоился, начал лопать котлеты на свином сале и выучил ещё одно заветное слово - «заэбаль». В принципе, для кратких коммуникаций этих двух слов ему было достаточно. Кто такой Боярский он абсолютно не знал да и особо не интересовался, а когда по дороге домой я сказал ему, что это был д`Артаньян, он пожал плечами и на всякий случай сказал мне - Заэбаль дартьян!
Наш корреспондент установил напротив нас лампу как в вытрезвителе, и начал щёлкать нас с Боярским бегая вокруг нас словно Чарли Чаплин. Поносившись так с минуту, он взмолился
- Поговорите о чём-нибудь с Михаилом Сергеевичем, кадры мёртвые получатся.…
Мы молчали. Я ссал, а Кича, по всей видимости, просто не понял сути обозначенной проблемы.
- Что им сейчас-то говорить - начал тогда сам Боярский - вот на дембель пойдут, разговорятся. Когда на дембель-то? - обратился он к нам.
Обратился вроде довольно доброжелательно, и я в ответ даже промямлил, что через полгода.
- Ну, так, ерунда осталась - сказал Боярский и я вроде даже как-то осмелел. Ещё в то время я, как и многие, слушал наших рокеров - Цоя, Аквариум и т.д. А те тогда числились с Боярским в Питере в одном театре и вот на эту тему мы и пообщались с ним несколько минут. После чего, пожав нам руки, он пошёл дальше пить коняшку, а нас с Кичей военкор сдал мичману, пообещав выслать портфолио на адрес части. Ничего, конечно, этот шнырь не выслал, и свою фотку с Боярским мы увидели лишь через неделю, когда вышел новый номер. С тем ещё жутким, черно-белым качеством расплывчатой полиграфии, которое уже осталось в прошлом.
Лучше всех на ней получился Кича. Боярского я признал по усам, а себя увидел, лишь внимательно вглядевшись в фото под люстрой в ленинской комнате. Краткая аннотация внизу изображения гласила, что на нём знаменитый советский актёр Михаил Боярский беседует с матросами Северного флота, в часть к которым он и прибыл с дружеским визитом. В итоге нам досталось лишь два газетных экземпляра, один из которых я после отправил с письмом матери, а второй забрал Кича также отослав к себе на родину, предварительно надёжно закрасив меня с Боярским химическим карандашом. В части потом меня все долго ругали, что я и в самом деле не пригласил Боярского к нам в гости и даже не взял автографа.
|
|
Шеф наш, Евгений Борисович, ещё орёл - за пару месяцев до своего юбилея занялся обновлением кадров, по огромному конкурсу. Кадры обновились хоть куда. Четыре восхитительные девицы, воплощение самых наглых и необузданных фантазий настоящего мужчины. На празднике юбиляр заседал среди них как в цветнике. Старательно промаргивался, чтобы не задремать, чем заразил весь коллектив неудержимою зевотою. Одна из взятых девиц, Наташа, решила спасти ситуацию и объявила тост. Дословно не воспроизведу, как и она сама на трезвую голову. Но смысл был в том, что Е.Б. рано ставить на себе крест, мужчина он еще огого. В заключение она горько пожаловалась, что Е.Б. их совсем не е... - в общем, не обращает на них своего внимания. На защиту шефа встала его не менее древняя заместительница. "Как вы можете!" - возмущенно сказала она - "разве вы не знаете, какой огромный фронт работ встал теперь перед Евгением Борисовичем?! Просто руки опускаются!"
Наташа собралась было ответить, но вдруг истерически захохотала в плечо подруги :)
|
|
Поведала знакомая дама, в конце 90-х державшая небольшую сеть фотопечати. Кто помнит, дело было модное - мыльницы, пленки, фотографии в альбомах...
Сама история. Оператору печати приносят самый обычный заказ - проявить пленку, и распечатать все получившиеся кадры. Проявив и просушив пленку, оператор сует её в машинку, и видит на дисплейчике (извиняюсь) кучу дерьма, вероятно животного происхождения. На всех 36 кадрах сюжет не меняется, меняется только ракурс. Но, заказ есть заказ, и приходится печатать. Сложив в пакетик, сдает девочке-кассиру, и мягко намекает проследить судьбу необычного заказа. Девочка вздохнув, и пообещав не дрогнуть, мол, мы - профессионалы, любой каприз за ваши деньги, стала ждать. И вот, за заказом является вполне серьезный дядечка, лет 45-50 от роду, прилично одетый, то ли бизнесмен, то ли профессор. Открыв пакетик, и достав снимки, дядечка, скрипя зубами спрашивает:
- Это что?
Девочка, краснея и пряча глазки:
- Ваш заказ...
- Это какая-то ошибка...
- Вот бумага с заказами на вчера-сегодня. Проявка и печать. Пленка "Кодак" 36 кадров, светочувствительность 200. Такой больше никто не сдавал. Фамилия в документе ваша?
- Да, но...
Дядечка впадает в ступор, дрожащими руками складывает снимки обратно в пакет, и вдруг лицо его просветляется.
- Вот, уроды!!! Девушка, понимаете, у меня день рожденья был, и мне друзья фотоаппарат подарили. Весь вечер снимал гулянку на даче с шашлыками. А фотик для меня - чудо враждебной техники, и когда пленка закончилась, один добрый друг взялся вытащить и смотать пленку. А когда отдавал, сказал - "Не бойся, если не получится, с первого раза у всех ОДНО ГОВНО получается"...
|
|
Я сидел на скамейке в сквере и пил портвейн из горлышка.
Многие читатели будут, конечно, шокированы: «Фи, портвейн!»
Плевать! Пусть генералы, сверкая красными лампасами и красными от красной же икры мордами жрут «Хеннеси», пусть продвинутая молодёжь с лейтенантскими погонами, понтуясь друг перед другом по поводу размеров полученных взяток, лакают «текилу-бум», мне похуй! Я пил портвейн! «Три семёрки», он же «Семь в кубе», он же «Топорики»! На душе было противно и тоскливо, по ряду весьма веских причин, поскольку:
1. Грохнули моего друга, начальника «убойного» отделения нашего ОУРа, грохнули подло и погано – задушили бильярдным кием и труп вывезли в Московскую область.
2. Супруга сделала «тысяче первое китайское предупреждение» и в очередной раз выперла к маман за то, что в результате очередного этапа мероприятия «Вихрь-Антитеррор» муж появлялся дома только на «пожрать-помыться-поспать».
3. Меня в очередной раз прокатили со званием подполковника, поскольку адекватную должность ушлые кадры продали совершенно непричастному лицу.
Жизнь казалась собачьими какашками, вынырнувшими из-под талого снега.
Пью… Ну и что? В конце концов, и Шиллер творил своих «Разбойников», надувшись шампанского, и незабвенный Чехов, после того как по-немецки прошептал «Мне пиздец», потребовал того же шипучего напитка, и Есенин, кинув палку Айседоре, шёл в кабак, и незабвенный Веничка Ерофеев весь путь от столицы до Петушков не просыхал...
Впрочем, пох….
|
|