- Ты боишься летать самолетом? - Я в принципе боюсь летать, но самолетом еще терпимо.
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
- Ты боишься летать самолетом? - Я в принципе боюсь летать, но самолетом еще терпимо.
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
Про кино и МКС
Он проходит суровый медицинский отбор, он готовится к экзаменам и нормативам по физо за пару лет, он в девятом классе бросает раздолбайничать и уходит в учебу. Он сдает экзамены, сдает зачеты и надевает форму курсанта. И его начинают "ковать". Такие же как он, но без иллюзий и с бесконечной любовью к Небу. Куют жестко, поскольку ни один боец спецназа не знает, что такое перегрузка в девять единиц, а маневренный воздушный бой весь идет на двух-трех. Ну и - финал. Погоны, назначение, часть. Снова учеба, снова "куют", уже по своим лекалам.
Лейтенант ВВС - это исполненный высшим качеством раздолбай с Мечтой. Допущенный "сам-сам" лейтенант - это еще и очень-очень умный и умелый раздолбай.
А потом вдруг внезапная проверка, летехи пулями носятся по спортгородку перекрывая нормативы, и двух-трех вызывают на беседу. И худощавый полковник с очень грустными глазами спрашивает: "Мальчик, а ты хочешь быть космонавтом?". И я знаю двоих, кто ответил "Нет". На вопрос "Почему?" первый сказал: "Я - летчик-истребитель в третьем поколении. Я летать сюда шел. В Небе". Второй ответил проще: "Я мальчик уже большой, и знаю какой забор перепрыгну, а на каком повиснут мои яйца".
Грустный полковник уехал, а комэски устроили лейтенантам пару зачетов "по полной", и потом спросили, почему, мол, отказались, засранцы? Вам честь, полку слава. Ах, даже так... Ну и молодцы. А то растим, растим, а они то забухают непотребно, то в космонавты убегут. Ну и поставили молодцов на разведку погоды вывозить.
Очень большое мужество надо, чтоб тренированному, крепкому парню, привыкшему к перегрузкам и нагрузкам, податься в космонавты. Еще большее - чтоб не податься.
Относительно же "сводного экипажа", что сейчас на МКС... Тут нужно мужество запредельное. Летчик знает, что всегда вернется на землю. И что вариантов там ровно три: два с самолетом, один без. Но иногда бывает так, что приходится и с самолетом. Вместе и навсегда.
Смерть? Самолет состоит из миллиона с лишним жизненно важных деталей и примерно трех сотен смертельно важных. То есть таких, отказ которых в Небе закончится разрушением, иногда мгновенным. И у некоторых из летчиков всё, что осталось от отца, - спокойный, без паники и страха голос в эфире - "помпаж". Или не менее спокойный доклад "Увожу".
Летчику лететь в Космос проще. Он с Костлявой в особых отношениях. Очень. Да и Небо своих не бросит.
Да, снять первый профессиональный фильм в Космосе, это прям невероятная основа для самолюбия, а актер и режиссер на нем живет, как самолет на керосине. Но еще и Мужество. Померить себя об высочайшую планку - для этого мало сильно хотеть, для этого нужно еще и уметь себя заставить. Волю иметь. Чтобы хотя бы на "карусели", при пяти единицах перегрузки удержать при себе завтрак.
Я, как и мой знакомый, человек простой. Для меня есть забор, который перепрыгну, а есть тот, что куда более печальная история. Так вот, ко всем тем, кто сейчас испражняется через рот в адрес съемочной группы на МКС - а вы-то сами хоть оградку палисадника перепрыгнете, прежде чем что-то там говорить? Про людей, которые перепрыгнули то, до чего вам и не допрыгнуть, так-то?
Нет? Ну, ртом срать - не через заборы прыгать, да. С тем и живите.
Борзя, Читинская область, полк связи, 1977-78 год. Офицеры в отпуск могли летать самолетом, при этом время на дорогу, туда и обратно, давали 3 суток. Мой начальник собрался в отпуск, в Краснодарский край, берет проездные на поезд, время на дорогу 14 суток. Начфин (наши кабинеты были через стенку) спрашивает его:
- Василий Андреевич, почему поездом, самолетом-то удобнее
- Я лучше буду болтаться в поезде, чем на службе
Летят два математика в самолете.
Один другому говорит:
Последнее время я очень боюсь летать самолетом, так как я рассчитал, что вероятность того, что на борту бомба, даже выше, чем вероятность погибнуть в автокатастрофе. .
Второй математик отвечает:
Да, я тоже проделал эти же вычисления и пришел к такому же результату.
Но я пошел дальше. Вероятность того, что в самолете две бомбы ничтожно мала, поэтому я теперь одну всегда вожу с собой.
При СССР тесть (простой мастер участка на шахте) по субботах регулярно позволял себе летать с друзьями шахтерами самолетом в Москву — попить водки и поесть шашлыков в ресторане.
Имея зарплату меньше 200 рублей.
Во время золотое было!
Почему так далеко?
Потому что мяса на шашлыки не было в продаже ни в Горловке, ни в Донецке и в Луганске. Ни в магазинах, ни в ресторанах.
Только ужасная колбаса двух сортов — из туалетной бумаги или из туалетной бумаги с салом.
И то не каждый день и не вюду и не без очереди.
Правда их шахтерские тормозки в тормозковой тоже состояли из той же ненавистной колбасы.
Мороженое было вкусным (если сравнивать его с той колбасой). Но в Горловке продавалось редко.
Побаловать детей мороженым приходилось возить детей в Донецк или Луганск.
Откуда деньги на самолеты-рестораны при такой зарплате?
Так кто ж тогда "жил на одну зарплату"?
В шахтах на участках например числилось мертвыми душами иногда до половины больше людей чем нужно — мертвая душа получала халявный стаж и раннюю шахтерскую большую пенсию.
А мастер участка получал все их зарплаты по рублей 400-500 с каждого.
Делился конечно - в сейфе в кабинете всегда имел "прозапас" несколько тысяч рублей на случай внезапной проверки.
Летят два математика в самолете. Один другому говорит: Последнее время я очень боюсь летать самолетом, так как я рассчитал, что вероятность того, что на борту бомба, даже выше, чем вероятность погибнуть в автокатастрофе. . Второй математик отвечает: Да, я тоже проделал эти же вычисления и пришел к такому же результату. Но я пошел дальше. Вероятность того, что в самолете две бомбы ничтожно мала, поэтому я теперь одну всегда вожу с собой.
Летят два математика в самолете. Один другому говорит: - Последнее время я очень боюсь летать самолетом, так как я рассчитал, что вероятность того, что на борту бомба, даже выше, чем вероятность погибнуть в автокатастрофе. . Второй математик отвечает: - Да, я тоже проделал эти же вычисления и пришел к такому же результату. Но я пошел дальше. Вероятность того, что в самолете две бомбы ничтожно мала, поэтому я теперь одну всегда вожу с собой. anekdotov.net
Из воспоминаний дважды Героя Советского Союза, генерал майора морской авиации Василия Ивановича Ракова.
Раков учился в летной школе в конце 20-х годов.
У самолета, предназначенного для обучения рулежке, часть матерчатой обшивки была снята, чтобы он не мог подняться в воздух. Крыло предстало перед нами как скелет в анатомическом кабинете. Я был страшно разочарован. В комсомольских песнях говорилось о птицах со стальными крыльями. Мы думали, что могучие машины отливаются из металла и обтачиваются на станках. А тут перед нами открылись деревянные ребра, обтянутые какой-то тонкой тканью, ее можно было проткнуть пальцем. Увидеть такое было горько. Подобное разочарование испытал, к слову сказать, не только я. Припоминаю случай, относящийся, кажется, к 1932 году. Однажды при заводке самолетов в ангары мы увидели, как часовой начал протыкать штыком крыло одного из самолетов. Для летчиков и техников это было так неожиданно, что мы остановили его окликом: «Ты что?» — лишь когда он успел проделать уже с полдесятка дырок. Красноармеец ответил нам с явным разочарованием:
— Думал, он железный, не протыкается...
Я же, впервые увидев самолет так близко, недоуменно спросил инструктора:
— А на каких машинах летают?
Инструктор Костин был потрясен таким диким вопросом. После довольно продолжительной паузы он терпеливо, но сухо ответил, что на таких вот и летают, только крыло должно быть полностью обшито. Наверно, тогда он и махнул на меня рукой, считая, что столь невежественный человек, конечно, летать не сможет. За моими успехами он уже не следил.
***************
Инструктора в летной школе были скупы на похвалу.
Но курсант Савинков, попал в «именинники». Одно из непреложных требований при обучении полетам сводилось к тому, чтобы ручку управления держать как можно мягче, почти неощутимо. Это говорило и об отсутствии напряжения, и о плавности движений, что так необходимо при пилотировании. В перерыве между полетами инструктор Анисимов громко, чтобы слышно было всем, похвалил Савинкова за то, как он управлял самолетом.
— Молодец! — сказал инструктор. — Так и надо держать ручку: чтобы совсем не чувствовалось, что вы за нее держитесь.
Савинков и сиял, и конфузился. Последнее все отнесли за счет его скромности.
— Расскажи все-таки, как ты управлял? — наседали на него курсанты.
— Даже не знаю...
Большинство разочарованно отошло. Остались лишь два ближайших приятеля.
— Ну?.. — торопили они.
Оглянувшись по сторонам, Савинков неожиданно раскрыл секрет:
— Да я совсем за ручку и не держался...
****************
— Контакт! Контакт! — беспокойно закричал инструктор Костин.
С употреблением слова «контакт» в то время, мне кажется, даже перебарщивали. Правда, тогда редко какой мотор заводился сразу, и перекличка летчика с техником: «Контакт!» — «Есть контакт!» — повторялась до одурения. После нескольких безуспешных попыток начиналось другое.
— Засосем! — кричал летчик из кабины или, наоборот» получал такую рекомендацию от техника.
Летчик открывал сектор газа, техник проворачивал винт. В цилиндры засасывалась горючая смесь, которой, по мнению экипажа, могло недоставать. Безуспешно.
— Продуем! — следовало другое решение. Винт проворачивался в обратную сторону, из открытых клапанов звездообразного мотора струйками стекал бензин, которого после предыдущей операции оказался излишек. И снова:
— Контакт!
— Есть контакт!
Все это по нескольку раз. Измученный техник с размаху, ожесточенно бросал оземь шапку, затем куртку, «разряжался», успокаивая свою душу многословной тирадой, плевал на руки и опять принимался дергать за пропеллер.
И вдруг мотор оглушительно «чихал», из патрубков с треском вылетал огромнейший клуб темного дыма, точно тут был не маленький самолет, а волжский пароход наподобие известной «Севрюги» из фильма «Волга-Волга». Летчик остервенело крутил ручку магнето, техник торопливо отбегал в сторону — мотор начинал работать. Нередко, правда, случалось, что, поработав немного, он опять останавливался. В этом случае летчик вылезал из кабины, отходил в сторону покурить, давая тем самым возможность остыть мотору, а еще больше себе.
В обыденной обстановке, на досуге мы любили произносить слово «контакт», как моряки слово «полундра».
Летят два математика в самолете. Один другому говорит: - Последнее время я очень боюсь летать самолетом, так как я рассчитал, что вероятность того, что на борту бомба, даже выше, чем вероятность погибнуть в автокатастрофе. . Второй математик отвечает: - Да, я тоже проделал эти же вычисления и пришел к такому же результату. Но я пошел дальше. Вероятность того, что в самолете две бомбы ничтожно мала, поэтому я теперь одну всегда вожу с собой.
Вам никогда не приходило в голову, что у Всевышнего - своеобразное чувство юмора, помноженное на справедливость. И если вам случайно "обломилась халява" - то очень скоро с вас спросят по полной программе. Я вот давно уже стал побаиваться всевозможных "подарков судьбы", но иногда их просто не получается избежать. Что в итоге получается?
Несколько лет назад довелось мне летать в командировку Китай. И поездка началась с большой халявы: при регистрации выяснилось, что в эконом-классе кончились места (овербукинг был на рейсе), и меня пересадили в бизнес-класс. Ну, что это такое на длинных рейсах - объяснять не надо: раскладывающиеся в кровать кресла, прыгающие вокруг тебя стюардессы с шампанским и т.п. Короче, для молодого специалиста, до этого никогда бизнес-классом не летавшего, это было примерно как для крестьянина начала прошлого века прокатиться на автомобиле. Но воспринял все спокойно, как должное. Видимо, зря.
Потому что через три дня начались приключения по возвращению домой. Во-первых, когда в аэропорту я попытался зарегистрироваться на рейс - мне вежливо сказали, что мой самолет давным-давно приземлился в Москве, и скоро полетит обратно в Пекин (последующее расследование уже в Москве показало, что бронировавшая билеты секретарша банально перепутала дни). Во-вторых, китайские партнеры, которым я тут же набрал, сказали что с удовольствием помогут моей проблеме, но только утром (время было около 8 вечера), а сейчас они уже ушли домой, и ничем помочь не могут. В-третьих, карточка всенародно любимого зеленого банка оказалась вдруг заблокирована ("С вашей картой пытаются расплатиться в Китае. - Девушка, это я же и пытаюсь! - К сожалению, вам необходимо подъехать в отделение для разблокировки. - Девушка, я по вашей милости должен буду пешком идти 6 тысяч километров! - Ничем не могу помочь"). В четвертых, жена в ответ на просьбу оплатить мне билеты из Москвы, обрадовала что оставленные мною деньги уже кончились ("Погоди, я четыре дня назад оставил тебе пару тысяч долларов? - Ну, так получилось. Не ругайся").
В итоге, мироздание решило на какой-то момент сжалиться надо мною, и позволило расплатиться за билеты кредиткой ныне лопнувшего банка. Денег на кредитке было аккурат на самый дешевый билет китайских авиалиний. Дальше были мелочи:
- ночь в пекинском аэропорту практически без копейки денег;
- перелет на древнем Боинге тех самых китайских авиалиний (никогда не летали вместе с толпой китайских туристов? О, вы многое потеряли. Массовое поедание Доширака, сохнущие на соседнем кресле чьи-то носки, ну и еще пара мелочей);
- жуткая болтанка где-то в районе Тибета.
В общем, когда наша кастрюля, по недоразумению называемая самолетом, наконец-то приземлилась в Шереметьево, я готов был упасть на землю и целовать ее с криками "Здравствуй, Родина, твой сын вернулся!"
Домой добирался с пересадками на двух маршрутках. Я был счастлив. Гораздо больше, чем после перелета бизнес-классом в Пекин.
Любовь и Авиация.
Каждый год на Аляске бьются легкомоторные самолеты. То в тумане за верхушки елей зацепился, то ошибка пилота, то отказ системы, а то и вообще никто ничего не понял, но самолет на дне озера. В прошлом месяце охотники набрели на обломки самолета, висящего кусками на деревьях, который пропал в 2008 году, под обломками растасканные зверями человеческие кости - отец с сыном, искали их тогда долго, и вот нашли спустя девять лет.
Итак, жила-была девочка Сара и была у нее мечта летать. Не то чтобы как птица, а управлять самолетом. Судьба пронесла ее как мимо военной авиации, так и мимо гражданской и Сара получила профессию бухгалтера. Вышла замуж, родила сына – все как у всех, но мечта летать осталась. В 35 лет Сара все-таки получила заветную лицензию на управление легкомоторным самолетом. Самолет поначалу арендовала, летала с инструктором, потом без чтобы налетать нужное количество часов и набраться опыта. Наконец годам к 40-ка Сара и ее муж Джон купили в кредит небольшой подержанный самолет типа Кукурузник на 4 посадочных места. Вот тут-то и начинается сама история.
Аляска большая, но ничьей земли нет. Земля либо федеральная, либо племенная, либо штата, либо города, либо частная – у всех свои законы как эту землю защитить и живность на этой земле всячески охранить. Выйти просто так поохотиться не получится, надо получить разрешение на сезон и на вид дичи (лось, олень, медведь, рысь, горный козел и т. д.). Сервис предлагается огромный. Можно снять частный охотничий домик на пару-тройку дней или неделю или на сколько денег не жаль, нанять проводника-профессионала, зафрахтовать небольшой самолет или катер.
Чтобы было дешевле, веселее и безопаснее, Джон пригласил троих друзей на охоту. Сняли охотничий домик на берегу озера, закупили продуктов на три дня, заправили самолет. По договору, Сара доставила охотничью экспедицию на место стоянки на своем гидросамолете и должна была забрать всех в определенный день.
На Аляске главными конкурентами охотников являются медведи. Их тут три вида: черные, бурые, и белые. Гризли – это подтип бурого медведя, они более агрессивные, хотя и бурые далеко не мишки-гамми. Черные медведи от людей стараются уйти, но любят лазить по мусоркам. Поэтому все мусорные бачки на Аляске имеют «противомедвежьи» замки, если плотно не закроешь бачек, можно, выйдя из дома, напороться на картину «Три медведя ужинают без Машеньки» прямо на твоем дворе. Штраф городу заплатишь нехилый! А если им понравится, они будут возвращаться снова и снова. Нет-нет, пристрелить низзяя! Бурые и гризли строго охраняют свою территорию, но на людей не охотятся (в большинстве случаев). Белые - те жрут всех, кого встретят и кто не успеет убежать.
Джон и его товарищи по охоте могли каждый застрелить не более шести оленей в день. Но олени конечно тоже не дураки стоять и ждать пока их пустят на колбаску, их еще надо выследить, не-за-мет-но к ним приблизиться, выстрелить, и попасть. Самая сложная часть заключается в «незаметно». Незаметно идти по тайге очень сложно – там все против человека, то ветка под сапогом предательски хрустнет, то приходится через кустарник лезть напролом с ружьем и рюкзаком, то белка начинает орать над головой: «Понаехали тут!» и хочется пристрелить на месте горластую тварь. Олень услышит и учует вас еще до того, как вы заметите его белый хвостик, и тихо уйдет в сторону.
Вторая проблема, после того как вы пристрелили оленя – наши старые друзья медведи. Черные медведи просто пойдут за охотниками подъесть то что выбросили при разделке туши. Бурые и гризли идут на выстрел как на приглашение к обеду – кормильцы приехали! Поэтому охотники или быстро разделывают тушу на месте и быстренько оттуда сваливают или уносят тушу к месту разделки, но тоже быстренько. Здесь почти каждый охотник расскажет вам историю встречи с бурым медведем, который «случайно» выбрел на полянку, где охотники разделывали оленя минут через двадцать после выстрела. При этом охотники счастливы, если медведь просто даст им возможность уйти. Туша оленя достается хозяину тайги.
На этом проблема с медведями не заканчивается, они же обладают уникальным обонянием и чуют свежее мясо за мили, поэтому они часто ошиваются около охотничьих домиков и доставляют массу неприятностей охотникам. Как-то по утру охотник вышел до ветру справить малую нужду и в середине процесса из-за угла охотничьего домика вышел бурый медведь, шумно вдохнул запах вражеской мочи на вверенной ему территории и недовольно рыкнул. Так и бегал охотничек вокруг домика, ухватив штаны одной рукой и зажав детородный орган в другой как эстафетную палочку. Только медведю та палочка была не нужна, он хотел взять приз целиком вместе со мокрыми штанами. Олимпийские игры были преждевременно прерваны болельщиками, затащившими полумертвого фаворита гонок в домик. Медведь потом еще долго ходил кругами, пробуя на прочность двери, требуя выдать обидчика и метя территорию. Естественно в тот день никто на охоту не попал.
Когда Сара прилетела забирать охотничью экспедицию, оленье мясо было упаковано в специальные кулеры (такие мини-холодильнички из прочной пластмассы), по количеству кулеров она знала вес груза, который был предварительно оговорен и рассчитан. Но было одно но, вернее два, а именно две неразделанных оленьих туши. Это был перевес и Сара мягко отказалась брать на борт лишний груз. Охотники попытались ее переубедить, но Сара не соглашалась.
Слово за слово между пилотом и охотниками завязалась перепалка, в которой Джон принял сторону друзей-охотников. Сара пыталась объяснить, что озеро небольшое и «разбег» довольно короткий, подъем вверх резкий, что ели аляскинские очень высокие, и если они заденут ель, то у медведей будет праздник с человечиной на десерт, а дома куча детей останется сиротами, включая сына Сары и Джона. Четыре уставших небритых и озверевших от охоты и крови мужика ничего не хотели слушать, но Сара лишний вес не взяла. Пока самолет разбегался по воде, охотники печально провожали глазами две одинокие оленьи туши, оставшиеся на берегу озера. По возвращению, Джон выехал из дома в течение недели и в течение следующего месяца подал на развод.
Передо мной сидит приятная молодая женщина по имени Сара. Она рассказывает мне эту историю, стараясь не плакать, но слезы все равно нет-нет катятся по щекам. Я не знаю как ее успокоить, мне нечем ее утешить, впереди ее ждут многие месяцы разводного процесса. Я спрашиваю: «Если бы тогда на озере ты знала, что твое решение разобьет твой брак, ты бы взяла на борт тех оленей?» «Нет - отвечает Сара, - я не имела права рисковать жизнями людей и своей жизнью». «Ну - говорю я, - тогда ты все сделала правильно. Жизнь у тебя одна и маму твоему сыну никто не заменит».
Каждый год на Аляске бьются легкомоторные самолеты. То в тумане за верхушки елей зацепился, то ошибка пилота, то отказ системы, а то и вообще никто ничего не понял, но самолет на дне озера. Что-то мне подсказывает, что Сара никогда не пополнит эту печальную статистику (тук-тук-тук три раза по дереву).
Маленькая история одного прикола (не мое).
(1969 год)
Мне тогда 12 было. Рыбацкие премудрости уже многие знал, но вот насчет рыбацких приколов еще был совсем не осведомлен. Позднее, этого юмора случалось немало. Сам прикалывал и меня прикалывали, но свидетелем такого в то время, стал первый раз.
Служил дядя Вадим Ицкович в Москве. В те времена, когда гражданских летчиков не хватало, то на пассажирских самолетах летали и военные. Это была тогда своего рода «халява». Ни тебе построений, ни политзанятий. Расписание жизни как у гражданского, а зарплата как у военного штурмана, да еще выслуга лет и очередные воинские звания. Правда таких летчиков использовали только на внутренних рейсах, за границу не пускали. Как-то в один прекрасный момент эта «халява» кончилась. Нужно было выбирать - или снимать погоны и становиться гражданским летчиком, или пересаживаться на стратегический бомбардировщик, чтобы продолжить военную карьеру. В первом случае – это небольшая потеря в заработной плате. Во втором случае – это прощай Москва и здравствуй Дальний Восток. Конечно лучшим вариантом было снять погоны и остаться в Москве НО! Наказ умирающего отца фронтовика, инвалида без обеих ног - Служить Верой и правдой той стране, которая спасла евреев от полного уничтожения и дала ему в руки оружие. Детские воспоминания самого дяди Вадима, что начинали творить гитлеровцы в Польше. Каким чудом семье удалось бежать в СССР. Да и была тайная утопическая мечта - добраться до атомной бомбы и лупануть ей по Берлину! Как говорится в летчики записался из-за этого. Тетя Шеля, жена дяди Вадима, когда увидела на карте где предстоит дальше жить – упала в обморок. Вот всей семьёй и поехали в Амурскую обл. Неделю ехали на поезде.
Мой отец тогда, как раз получил должность командира корабля (огромный самолет М-3 бомбёр специальный для водородной бомбы) но экипаж был не укомплектован. Штурмана списали по состоянию здоровья. Вторым пилотом (праваком) в экипаж был зачислен дядя Боря Бабурин, как и отец с Кубани и такой же весельчак и шутник. Они подружились еще когда летали в разных экипажах. Вот и ждали два казака, когда у них будет свой штурман. Комдив тоже был шутник еще тот. Как то вызвав к себе отца и дядю Борю произнес: «Завтра принимайте штурмана из самой Москвы! Казак настоящий! Не то что вы два разгильдяя!» На следующий день на построении части, комполка зачитал приказ о зачислении в полк, в первую эскадрилью, в экипаж капитана Плугарева – старшего лейтенанта Ицковича на должность штурмана. Из строя, с явным акцентом, выкрикнул штурман Шульман (Такой же «чистокровный казак») – «Вадик! Штурман – это название как ни какое другое нам с тобой подходит, но это не фамилия!» Строй дружно заржал вместе с полковником.
Когда управляешь таким самолетом, то нужен слаженный экипаж с полным доверием друг к другу и тут не до межнациональных усобиц. Да и в то время, за так называемый «железный занавес» не проникала, так называемая «демократия» которая сейчас умудрилась поссорить именно национальности, а не только государства. Дядя Вадим оказался перспективным штурманом и через месяц экипаж победил в соревнованиях по бомбометаниям.
Наступили теплые дни. По выходным летчики и не летчики с рюкзаками и удочками очень рано собирались на вокзале и ждали пригородный поезд, чтобы доехать до станции Арга и в полной мере утешить рыболовную страсть. Как правило все подходили так, чтобы сесть в первый вагон из которого можно быстрее добраться до речки и занять лучшее место. До прибытия поезда и происходили совещания, куда лучше идти и на что лучше ловить.
Весь батин экипаж собирался там же, кроме Дяди Вадима. Он знал, что любительская рыбалка на свете существует, но имел о ней очень смутное представление. Если дядя Вадим говорил на русском просто как все, то его жена тетя Шеля разговаривала на чистом одесском. И когда она это делала – это надо было слышать. Однажды она спросила:
- «Вадим! А почему ты не ездишь на рыбалку как все нормальные ненормальные летчики? »
- «Шеля! Я в жизни ни разу рыбу не ловил! Я и не умею! И почему это они ненормальные?»
- «Вадим! Если бы ты был последним дураком, то никогда бы не научился летать на самолетах! Не думаю, что ловить рыбу сложнее чем вычислять курс в облаках и бросать бомбы так, чтобы начальству было хорошо! Так что ты дурак предпоследний! И где ты видел чтобы нормальные люди так часто летали на самолетах? Я уже поседела, а мне еще нет и тридцати!» (До их приезда в один день, при посадке и сильном боковом ветре, разбились два самолета и погибли два экипажа в полном составе – 14 человек)
- «Шеля! Ну я не знаю что там, куда и как привязывать!»
- «Ты хочешь чтобы этому научила тебя я? Я пыталась научить тебя штопать носки так вспомни чем это кончилось? У нас родилась дочь! Когда я пыталась тебя научить шить на машинке у нас родилась вторая дочь! Если я тебя буду учить привязывать крючки, то кто эту ораву прокормит? Может быть ты научишь меня летать на самолете?»
- «Тогда у нас родится сын!» отрезал дядя Вадим.
- «Шеля, так что ты предлагаешь?»
- «Вадим! Ты не можешь догадаться, зачем я из Москвы за 8 тысяч километров пёрла на себе еще и бутылку «Тамянки»? Когда можно было купить здесь!»
- «Так ты думала что тут шаром покати!»
- «Совсем ты не догадливый. Бери эту бутылку и иди к командиру. Пусть он тебе расскажет как ловить рыбу»
- «Шелечка! Так может я куплю еще одну бутылочку? Что там эта одна нам с командиром?»
- «Вадимчик! Это первая умная мысль, которая пришла именно в твою пустую, а не мою гениальную голову! Да и денег щас дам, тем более что вчера я нашла твою заначку»
На «инструктаж» по рыбалке командир (мой батя) срочно вызвал по телефону второго пилота. На следующий день были куплены удочки, остального барахла типа крючков, поплавков и лески у отца и дяди Бори было столько, что решили лишнего не покупать. За день до рыбалки они втроем пошли на какую то ферму где можно было накопать червей и набрать опарышей. Вот тут то прикол и зародился у Кубанских шутников. Спонтанно не сговариваясь с полуслова как и положено людям, которые вдвоем руками держат управление огромным самолетом.
Батя: «Борь! А ты на чем опарышей жарить собираешься? На маргарине? Или на подсолнечном?»
Дядя Боря въехал в тему сразу: « Прошлый раз на маргариновых чуток лучше бралось!»
Батя: «Тогда ты жарь на маргарине, а я на подсолнечном. Раз на раз не приходится!» В это время две физиономии пилотов излучали огромную серьёзность (представляю что было у них в душе, чтобы не сорваться в смех)
Дядя Вадим, с ужасом глядя на шевелящихся личинок мух в банке: «Эту жуть еще и жарить надо?»
Батя: «Вадик, а ты жарь на чем хочешь!»
Дядя Вадим: «Ну уж на… Шеля обещала помогать мне в этом деле, пусть вот и помогает»
На следующий день на перроне собрался весь рыболовный сброд. Все с нетерпением ждали лучшего штурмана дивизии и уже заключали пари – пожарил он опарышей или нет? Когда дядя Вадим увидел возбужденную толпу в которой он стал центром внимания то понял – Его развели как пацана. Батя спросил: «Ну что? Пожарил? Доставай, посмотрим на это чудо кулинарии!» Дядя Вадим спросил серьёзно: «Командир, а у тебя есть чем измерить расстояние примерно метров на 200?» - «Нету, а зачем тебе?» - «Мне кажется, что Шеля установила мировой рекорд по метанию сковородки с балкона!» Ржать перестали не скоро. Последней и дольше всех ржала тетя Шеля.
(1969г как жаль что в этот момент не было цифровых фотиков. Во всей всемирной паутине я не нашел фото жареных опарышей, а выглядели они весьма аппетитно и даже пара карасей попались)
Плугарев С.Ю.