Правило русского языка: если вы не уверены в правильном написании "-тся" и "-ться", то не пишите. Вообще. Ничего. Чаще гуляйте, пейте пиво, ходите в клубы.
Аналог Notcoin - Blum - Играй и зарабатывай Монеты
|
| Источник: anekdot.ru от 2016-4-9 |
Про собачий разум было намедни. Я не сумасшедший собачник, но порою он, их разум, просто не постижим. Про своего пса не буду, дабы не упрекнули в предвзятости.
Наш городишко разделен рекой на две части. На левом берегу частный сектор, а на правом многоквартирные дома, в основном пятиэтажки. В них и живет основная народная масса. Лет двадцать назад, на левом берегу реки, к тому времени уже долгие годы, традиционно функционировал городской рынок. Туда, на выходные, съезжались автолавки из городских магазинов, ближайших сел, крестьяне везли что Бог послал, ну и прочие «спекулянты».
Из городской части, в основном на автобусах, к часам девяти утра и чуть пораньше, подтягивалось голое и голодное население.
В районе городского Дома культуры, это самый центр, в то время обитала очередная стайка собак, наверно такие есть и в любом другом городе. Шкуродеры у нас особо никогда не зверствовали, и сокращали собачье поголовье, видимо, если только поступали жалобы на их агрессивность. Почти все, кто в то время регулярно по субботам и воскресеньям «скуплялся» на рынке, наблюдали такую картину:
На автобусную остановку подходили собаки, могла быть одна, чаще две или три. Они спокойно стояли в толпе в ожидании автобуса, интеллигентно пропускали основную массу народа, и не спеша залазили в числе последних пассажиров. Хвостатые проезжали одну остановку до моста, хоть это и совсем рядом , еще одну через длинный мост, чинно сходили на нужной и трусИли на рынок по своим делам.
Общее расстояние не больше километра, казалось, почему бы им и не пробежаться, собакам, или людям почему не прогуляться. Скажу почему – не удобно и опасно. Мост длиной метров восемьсот. Узкие пешеходные дорожки, по обе стороны движения, даже не ограждены леерами, а автомобильное движение весьма интенсивно. Раньше машин конечно поменьше было, так за то и страшнее они были гораздо. Ну и сильно не уютно, особенно в межсезонье гулять над рекой, ветрено у нас. Возвращались они тоже автобусами, зайцы короче, а не собаки. Хотя иногда, в хорошую погоду, и пешочком прогуливались.
Ученые уже пишут о наличии собачьего интеллекта, многим это было понятно и без ученных, меня вот что удивило:
Многие наверняка встречались с такой ситуацией в человеческом мире в качестве наблюдателя либо наблюдаемого.
Например, в маленький городок приезжает «столичный» человек, явно выпадающий из привычного визуального ряда, одеждой, манерами даже осанкой. И оставаясь в наблюдаемом меньшинстве, он старательно изображает полное безразличие к повышенному вниманию ко своей персоне.
Так и эти особи в автобусе, прекрасно зная, что это о них разговаривают, на них смотрят и указывают пальцем, изо всех сил старались показать полное безразличие. Видно только, что глаза неподвижно напряжены, но даже ухом не поведут.
Инстинкты, подражание. Ну допустим. Была у бабушки собачка, которая вместе с ней каждую неделю по выходным на автобусе ездила на рынок. Потом она отрывалась от бабушки, шкуляла кости у рыночных мясников, и наевшись снова присоединялась к бабке. Потом бабушка почила, собачка одичала, но вспомнила сытный маршрут, дни недели и время. Не будучи жадной, решила не крысятничать позвала с собой друзей, научила их пользоваться общественным транспортом. Остальным просто оставалось скопировать ее поведение. Оставим их с их привычками и подражательством.
У моей тещи было два пса. Миша и Боб. Миша взрослел вместе со своим рахитом, и превратился в здорового, длинного, круглого и черного крокодила. Миша сидел на цепи, тогда как Боб был вольным.
Боб, расхристанный пудель, с удовольствием ездил с тестем на машинах, путешествовал на море, спал на диване с подушкой и гулял где хотел. Однажды днем Боб возвращался оттуда где хотели и его, подошел к своему дому и увидел такую картину.
Трое пацанов стоят у его дома и через забор дрочат Миху. Один из них особенно старался. Он корчил рожи, чего-то блямкал языком, показывал Мише жопу и всячески оскорблял.
Миша к тому времени был достаточно раскайфованным, и уже состоявшимся псом. Тесть с тещей перебрались в построенный совсем рядом новый дом, и отдали Мише свой старый. После будки, в трехкомнатном пентхаусе, хоть и первый этаж зато на горе, в условиях стеснен он не был. Летом Миша обычно любил отдыхать в затененной прихожей, за прикрытой входной дверью, а когда его что-то заинтересовывало, но было в лом подниматься, он просто толкал деревянную дверь лапой, и осматривал владения, пока она снова медленно закрывалась.
Еще Миша сильно не любил насмешек. Однажды тесть гладил его пузо, и шутя сдавив его с боков ладонями, заставил Миху случайно перднуть. Все бы ничего, но смеяться тестю явно не стоило, что Миша ему тут-же и объяснил, хотя и невербально, но очень убедительно.
Короче, сейчас он скрежетал натянутой цепью по проволоке, ведущей из дома во двор, и громко нервничал. Самый распоясавшийся задротыш уже недвусмысленно показывал Мише, чего бы он с ним сделал если бы Миша вдруг отвязался. И с Мишей и даже с Мишиной мамой. А у Миши развязаться, и сделать тоже самое с мальчиком, никак не получалось.
Утомленный Боб понаблюдал за этим безобразием со стороны, не спеша подошел и молча схватил самого шумного пацана за жопу.
Какую неожиданность принес мальчик домой в шортах мы не знаем. И еще мы не знаем какими рефлексами, инстинктами, и примерами руководствовался Боб, а ведь и дразнили даже не его. И кто научил Боба хватать мальчиков зубами за жопу, причем самых противных?
Мой тесть Вася?
|
|
Среди моих приятелей есть один тип, который за двадцать лет нашего знакомства умудрился практически не измениться. Он даже живот не наел, а отсутствие печали в глазах и морщин на лбу заставляет подозревать, что у него нет нервов, соответственно, совести, и вообще, что он редкая сволочь. Но речь не о том.
Этот человек-консерва портит настроение окружающим, однако оказалось, что и у нашего вечнозеленого кипариса есть проблемы. Обобщая, он назвал их «песком в трусах».
— Понимаешь, — признался он однажды, — я всегда любил море. В детстве я обожал, наплававшись до синевы, выбраться на берег, развалиться на горячих камнях и греться, пропекаться, как рыба-гриль, до тех пор, пока станет совсем невмочь, и тогда, раскаленным снарядом, опять броситься в прохладные морские волны.
Я слушала и кивала, поскольку, как человек, выросший у воды, прекрасно понимала и про «рыбу-гриль», и про «раскаленный снаряд».
— Так вот, недавно я обнаружил, — всхлипнул он, — что валяться на камнях страшно неудобно, а песок, набившийся в мокрые трусы, не дает спокойно валяться в шезлонге. Теперь, для того чтобы расслабиться, мне надо два раза принять душ, вытереться, сменить мокрые плавки на сухие, получить свой Campari, причем, лед в стакане не должен растаять, а апельсин обязан горчить. Мне еще нет 50-ти, а у меня уже полно проблем!
Его нытье меня насторожило. Я прекрасно помню, как в юности сама каждое лето приезжала к родне на море. Я часами не вылезала из воды, и по вечерам няньки проверяли, не выросли ли у меня плавники и жабры.
Я могла загорать, лежа на камнях, на автомобильных покрышках и железнодорожных рельсах, и мне везде было одинаково удобно. Я не сгорала на сорокоградусной жаре, говорила медузам «бу!» и они тонули от страха, наедалась тремя помидорами и спала пятнадцать минут в день.
Этим летом, заметив рыбку-малютку, выпрыгнувшую из волны в полукилометре от меня, я заорала так, что мне в ответ из-за горизонта просигналил итальянский сухогруз. Теперь я смешиваю два крема с пятидесятипроцентными коэффициентами защиты в расчете на то, что в сумме они дадут сотню и защитят мое бледное тело, как куски картона.
Это в прошлом веке мы с друзьями-студентами скопили полторы копейки, навешали лапшу на уши родителям, положили в карманы зубные щетки и укатили на неделю в горы кататься на лыжах.
Курорт был дрянной, еда паршивая, лыжи кривые, а мы нищие и неприхотливые, как воробьи. Мы жили вшестером в двух комнатах, на завтрак ели кашу с хлебом, вечером пили дешевое вино и курили вонючие сигаретки, но были до потери пульса счастливы.
Прошлой зимой я расстроилась, когда обнаружила, что в меню, скажем так, неплохого курортного ресторана закончился зерновой хлеб, и совсем скисла, когда поняла, что забыла дома любимую подушку.
Ок, с годами человек меняется. Накапливает и наращивает не только кругозор и опыт, но и жирок на боку, делается подозрительным, упертым, привередливым, теряет лихой аллюр и любопытство во взгляде. Теперь все всё знают, меньше спрашивают и чаще поучают. Все оборачиваются очкастыми экспертами и прожженными занудами, которым не угодишь, которые уже все видели и с усталым видом обсуждают, какая нефть на вкус слаще.
В результате понты и потребности заводят в тупик, и для многих настоящей катастрофой оборачиваются самые простые вещи - необходимость выбраться из своего кондиционированного бьюика и спуститься в метро или переехать с Тверской улицы в Тверскую область.
Понятное дело, что номер в «Англетере» со всех сторон лучше комнаты в привокзальном приюте «Бардачок», но если вы отказываетесь ехать в другой город только потому, что ваш люкс занят, а полет эконом классом оскорбляет вашу спесь, то плохо ваше дело.
Справедливости ради, надо признать, что привередливость и поганый нрав проявляются независимо от успешности и карьерного роста. Кромешное занудство уравнивает бюджетника и человека с достатком. Но если первый еще вызывает понимание и сочувствие, когда ропщет на судьбу, забросившую его с прожиточным минимумом и хищной тещей в пучину Капотни, то капризы раздобревшей на платиновых карточках личности уже ничего хорошего не вызывают.
Одна такая дамочка как-то раз приползла жаловаться подружкам на скандал, который вышел у нее с мужем из-за размеров ее новой гардеробной. Мужчина самолично измерил шагами помещение, отведенное под ее шубы и лифчики, и заявил, что Георгиевский зал Кремля меньше этой костюмерной. Он зачем-то вспомнил, что пятнадцать лет назад женщина имела всего одну шубу и два вечерних платья, однако была не менее элегантна, экономически выгодна, весела и беззаботна.
Вместе с легкостью на подъем и неприхотливостью сдает и способность удивляться и радоваться жизни. Понятно, что сложно с той же искренностью, что и в первый раз, восхищаться сто сороковой поездкой в Париж или продолжать верить в любовь до гроба, стоя у алтаря с пятым мужчиной. Мало кто сохраняет оптимизм во взгляде на мир, женщину, мировую закулису и перспективу красиво заработать или промотать деньги. А зря.
С возрастом некоторые, так или иначе преуспевшие в жизни товарищи, до такой степени разочаровываются во всем, что начинают увлекаться какими-то неадекватными развлечениями, тонут в пороках или заводят себе юную и смешливую подружку, клокочущую от предвкушений, счастья и надежд. У них самих все предвкушения и надежды давно выгорели дотла. А чтобы заставить их что-то почувствовать, им надо шило втыкать в известное место, и то не факт, что из этого что-то получится.
Хорошо, никто не говорит, что и в сорок надо быть таким же беспечным придурком, как в двадцать. Но одно дело, печаль в глазах и опыт в анамнезе, и совсем другое — свинец в ногах и райдерский список в голове.
Говорят, это неизбежно. Не верю. Мне кажется, даже если человека не наградили нестареющим энтузиазмом, любопытством к жизни, легкостью на подъем и готовностью в одночасье лишиться своих бесценных миллионов или привычек, в процесс остывания души можно успешно вмешаться. Следить за ней, как за своей селезенкой. Одни изменения поддерживать, а другие контролировать. Хотя бы пытаться.
Потому что, когда человеку еще жить да жить, а у него из всех щелей песок сыплется, ему все не то и все не так, кругом одни твари, мир прогнил и от Парижа с души воротит, это как-то совсем печально.
Несправедливо расставаться с огнем в глазах и простыми радостями жизни только потому что вы повзрослели или преуспели. Вон, посмотрите на Мика Джаггера. Чуваку восьмой десяток, а его колбасит, как семнадцатилетнего. Ок, такое не всем дано, но, может, стоит хотя бы попробовать?
|
|
Общение с родителями.
Написано по совету Некто Леши.
Родители у меня старые (сам уже на пенсию собираюсь). В сумме им 172 года. Живут они отдельно и очень ценят свою независимость. Звонить им тяжело – не слышат они звонков, а если и слышат, то отвечать на них не любят (мало ли кто позвонит нехороший, и будет у них какую-нибудь информацию выпытывать). Поэтому возникла необходимость для надежного канала связи, да и видеть друг друга не мешает. Живу я от них не далеко, но общаться они хотят чаще чем я могу приезжать. Skype не пошел – слишком сложно для них.
По счастью летом вышел Amazon Echo Show – коробка с экраном, стоит на столе и слушает что ты ей говоришь (обращаться к ней надо по имени, Алекса ее зовут). Можешь ее спросить какая погода будет, или какое у меня расписание на завтра или музыку попросить играть. Игрушка конечно (с тем же успехом телефон из кармана вынуть можно и все то же самое сделать), да и тупая она довольно (по сравнению с Google) – сложных вопросов не понимает. Но есть у нее одно свойство, которое делает ее незаменимой для общения со стариками. Говоришь ей Alexa drop in on parents – и тут же на экране видишь и слышишь что у них в комнате происходит и можешь нормально разговаривать. Микрофоны и динамики у нее хорошие, так что даже подходить не надо – из другой комнаты можешь разговаривать. В общем, поставил себе и им по такой коробке – каждый день нормально общаемся.
С месяц назад – я уже спать лег, как вдруг слышу голос отца из соседней комнаты (где эта коробка стоит): говорит, что упал и не может встать. Тут же вскочил, успокоил его, сел на машину, приехал, поднял – все нормально, ничего он не поломал, хотя и ушибся сильно.
Так что не сочтите за рекламу, но полезная это вещь. Полезнее чем брелок, на котором кнопку надо нажать, чтобы помощь приехала – брелок такой и них есть, только найти они его не могут.
|
|
Хороша страна Голландия, многим хороша, кроме одного- погоды. По выражению русского классика, "а климат тут такой, что того и гляди- снег пойдет".
Прохладно очень, в общем. И дождь часто идет. Что летом, что зимой. Климат тут, как субфебрильная температура- круглый год пребываешь в состоянии полупростуды, зимой приходится нередко носить майки под шубой- на случай внезапного потепления, а летом пуховики далеко убирать нельзя- может похолодать. Пуховик с сандаликами вместе или теплые сапоги с шортами и маечкой летом- нередкий аутфит среднего голландца. Имидж странный, но приспособленный для местного климата.
И вот установилась тут летом устойчиво-великолепная погода. Плюс 23-27, сухо, солнечно, красота! Местные, конечно, рванули массово на пляж. Вечером в новостях- восторженные рассказы голландцев, как они хорошо провели день на пляже. Пляжи тоже очень хорошие- к сожалению, из-за местного же климата не очень посещаемые.
И вклинивается между ними вдруг интервью с неким студентом из Валенсии Энрике с не менее восторженными каникулярными впечатлениями из Голландии. Что рассказывал Энрике : " Это было классно! Я катался две недели подряд на лыжах и сноуборде до упаду! ( ?!!). Альпы и прочие горнолыжные места в Европе чаще всего- очень дорого, особенно в сезон, а тут- такой люкс! Я, как в Утрехт приехал, сразу адрес их крытого центра зимних видов спорта нашел ( юноша назвал некий отдаленный новый спортивный центр в сугубо индустриальной зоне , на территории бывшей фабрики расположенный.Местные его знают плохо, потому что это совсем уж индустриальная зона, там вообще почти ничего, кроме заводов и складов, нет. И как только Энрике его нашел?)
Энрике захлебывался слюной от счастья! "Там из-за этой вашей так называемой пляжной погоды плюс 23, из-за которой испанец бы еще повременил на пляж идти, вообще ни одного посетителя не было! Все ушли на фронт- то бишь, на пляж! Все дорожки были в моем распоряжении, за мной свитой ходили 4 лыжных инструктора, все спрашивали, не нужно ли мне попить, помочь и так далее! От скуки бесплатно научили нескольким лыжным и сноубордистским трюкам, за которые они в лучшие времена отдельную плату берут! Приглашали приезжать еще - и я приеду, и друзей привезу! Но я обязательно выберу время в международном прогнозе погоды, когда в Голландии сухая жаркая погода установится и голландцы массово уйдут на пляж."
Умный юноша. Далеко пойдет. Вообще, нон-конформистский выбор отпуска часто многие неожиданные удовольстия обещает.
|
|
Не мужик
Я вырос в небольшом подмосковном посёлке Лесном в Пушкинском районе. В школе учиться было тяжело главным образом из-за хулиганов. Мне просто не давали прохода. Может быть дело в моём несчастном росте. Я пошёл в отца - он чуть выше двух метров ростом. Но только он ещё и здоровенный, как бык, я же был просто длинным и худым, за что заслужил прозвище "Глиста" и славу первой жертвы всех школьных задир. В отличие от отца, который помимо внушительных габаритов, обладал ещё и спортивным характером, участвовал в различных состязаниях, был даже чемпионом Московской области по вольной борьбе среди юниоров, я рос ребёнком очень спокойным. Если и совершал где-то подвиги, то исключительно в собственном воображении. Уже годам к десяти я прочитал несколько романов Жюля Верна, кое-что у Дюма, и представлял себя то каким-нибудь моряком, то отважным мушкетёром или гардемарином. Однако, в реальности у меня не было особых вариантов, кроме как постоянно получать по шее самому. Так как ростом в свои десять лет я был с ребёнка лет тринадцати или четырнадцати, то драться со мной было вроде как и не совсем западло, но в то же время сдачи я ввиду собственной хилости дать не мог. Не сказать, что получал каждый день, однако, жизнь у меня была всё-таки довольно беспросветная. В общем-то, главных хулиганов было двое - одного звали Кудрявик - это был восьмикласник с бараньей причёской, и его вечный приятель со странной кличкой Окаянный - роста он был небольшого, но вертлявый, чернявый, с гнилыми зубами и вечно немытой физиономией. Осложнялось всё тем, что Кудрявик жил совсем рядом со мной - в следующем подъезде. Я когда шёл домой, даже зайти старался таким образом, чтобы по возможности заметить его с приятелями раньше, чем они увидят меня. Они вечно ошивались у подъезда - лузгали семечки, курили, даже пили пиво. Чаще всего всё обходилось благополучно, и мне удавалось проскочить домой незамеченным. Но однажды я задержался в школе на продлёнке, и прямо у подъезда лицом к лицу столкнулся с Кудрявиком. Тот был явно в настроении побуянить, и тут же отвесил мне смачного пинка. Непонятно как так вышло, но, убегая от него, я оказался в подъезде его же собственного дома. Он загнал меня в один из углов, и я уже проклинал горькую свою судьбу, предвидя расправу, когда дверь на лестничной площадке открылась, и с мусорным ведром в руке и в домашних тапках на пороге показался отец Кудрявика - мужичонка лет сорока пяти, плюгавенький, но с такой же бараньей причёской, как у сына. Я было обрадовался нежданному спасению, но не тут-то было - папаша не только не остановил сына, но даже остановился понаблюдать за дракой. Кудрявик усердно отпинал меня, а в конечном итоге вообще загнал в свою собственную квартиру, и продолжил экзекуцию уже там, посреди гостиной. Отец же сходил выбросить мусор, вернулся, и, взяв камеру, принялся наблюдать за дракой, давая милому сынуле различные полезные указания. Я уже находился на грани какого-то нервного срыва - и физического, и морального. Естественно, четырнадцатилетнему подростку легко справиться с ребёнком десяти лет, и я буквально летал по комнате. У меня, наконец, закончились буквально все силы - лицо у меня было разбито, я еле дышал (мне ногой прилетело в солнечное сплетение), потом жгло глаза. Я ничего не видел и, вставая на ноги, даже не мог разобрать происходящего в метре у меня. Лет до двадцати те события мне снились в кошмарах. Когда я падал на пол и уже не мог подняться, папаша Кудрявика начинал стыдить меня с гопническим прихихикиванием: Дескать, ты чо, не мужик? Чего разлёгся? Вставай давай!
В какой-то момент я не знаю что сделал - то ли подставил Кудрявику подножку, то ли случайно как-то толкнул его. Я помню только страшный треск и некий сиплый звук, похожий на рёв раненого животного. Открыв глаза, я увидел своего врага с потерянным видом бродящим по комнате и держащимся за лицо. Не знаю, может быть, у страха глаза велики и с годами я преувеличиваю, но мне показалось, что он буквально весь был залит кровью, по щеке шла огромная то ли царапина, то ли рана, и на плечо обильно лилось откуда-то из-за уха. Мало того, комната была перевёрнута вверх дном - на полу лежал телевизор с разбитым экраном, рядом валялся видик, какие-то книги, посуда. Потом оказалось, что Кудрявик споткнулся и, пролетев с полметра, влетел в мебельную стенку. При этом на него упал огромный аквариум, разбившись при этом и сильно его порезав, а с полок как домино посыпались книги, сервизы, видеотехника.
Следующим криком был уже крик хозяина дома, который тут же кинулся ко мне - ничего не понимающему, и принялся осыпать укоризнами, надавал мне затрещин, и т.д. Я всё терпел, надеясь, что меня вот-вот выгонят на улицу, но не тут-то было. Папаша Кудрявика стал звонить в милицию. Буквально через минут пять в дверях стояли два милиционера. Кудрявик-старший кинулся к ним, вопя благим матом, что вот пришёл я, дескать, только что с работы, а весь дом перевёрнут. Друг сына (это я, то есть) мальчика моего покалечил, всё мне тут побил, и т.д. Пишите, дескать, протокол. Не знаю, что он хотел делать с этим протоколом - может, в суд подать на моих родителей, требуя возмещения ущерба, или что-то в этом роде мелькнуло в скудном его умишке, но настаивал на этом прочно.
Милиционеры принялись расспрашивать нас о том, как было дело. Я, честно говоря, находился в таком шоке и в такой прострации, что ничего не понимал и просто кивал на всё, что мне говорили.
- Ты устроил разгром?
- Да, - обречённо соглашался я.
- Ты мальчишку избил?
- Я...
В то же время запомнил я и то, что к словам старшего Кудрявика они отнеслись как-то без особого доверия. Видимо, особенно насторожило их то, что он не делал никаких попыток помочь сыну. Его даже несколько раз переспросили: вызвал ли он скорую, и очень удивлялись, когда он промямлил нечто в том духе, что, мол, не было времени. Милиционеры сами вызвали медиков, причём один из них даже как-то помог перевязать мальчишку и чем-то ему обработать рану. А потом им на глаза попалась камера... Не знаю, почему запись решили посмотреть, кажется, камера оставалась включённой, экран светился, и это посреди всего бардака показалось странным. Но тут же всё выяснилось.
Кажется, на мужика даже завели дело, которое, впрочем, неизвестно чем окончилось. Но ему предстояла ещё и встреча с моим отцом. Папаша у меня вообще не из драчливых, как и все действительно сильные люди, но в этот раз взбесился он серьёзно. Буквально на следующий день он отправился на работу к мужику, и, встретив его у проходной, сильно тому навалял. Даже не бил его, а просто давал что-то вроде пощёчин, от которых тот тут же валился на пол. При этом приговаривал: вставай, ну что ты, не мужик? После десяти минут экзекуции герой наш реально не держался на ногах, и, наконец, на очередной вопрос плаксиво проблеял: "Не мужик я!"
Собственно, сказал правду. Кстати, всё это происходило на виду у нескольких человек, и никто не пришёл на помощь к нему. Может быть, все уже знали, за что он получает, а может и просто боялись сунуться к разъярённому двухметровому мужику.
К этому случаю я часто возвращаюсь как к одному из ярких моментов детства, и всё не могу понять - что, собственно, двигало сыном старшего Кудрявика, зачем он заставлял сына бить меня? Был ли он каким-то маньяком-садистом, который просто наслаждался видом детских страданий, или действительно считал, что чему-то учит сына? Однажды, много лет спустя, я задал самому Кудрявику этот вопрос. Как-то приехал в Лесной, где уже давно не живу, по вопросу продажи нашего огорода, который у нас там ещё оставался после переезда, и встретил его возле "Стекляшки" - так называется универмаг на самом въезде в посёлок со стороны Ярославки (рядом с ним ещё маленькую церквушку сейчас сделали). Кудрявик работает там грузчиком. Я узнал его и, немного поколебавшись, решил заговорить. Представился, рассказал, откуда его помню. Встречу он воспринял совершенно равнодушно и без энтузиазма, как все давно пьющие и забившие на свою жизнь люди. Какая разница, что там было когда-то в прошлом, если ты сто лет как во всём разочарован и не веришь в будущее? Тем не менее, мы поговорили. Кудрявик о том случае помнит (у него и шрам от пореза на всю жизнь остался, как тут забудешь), но, видимо, анализу прошлое подвергать не привык. "Отец человека из меня сделать хотел", - только и сказал он с неким вызовом. Я посмотрел на этого "человека" - с испитой физиономией, сухого и худого, как жердь, с пустым тупым взглядом, и подумал, что что-то не то у его папаши вылепилось...
|
|
Недавними байками про Соломона Израилевича и Моню (от Максима К.) напомнило.
О Пользе Страха
Прадед мой был потомственный кузнец. Семья большая была, 3 брата и 3 сестры, сам седьмой (разница между самым старшим и младшим из братьев была более 20 лет). Прапрадед хотел что бы все сыновья унаследовали ремесло, ведь хороший кузнец всегда и себя и семью прокормить может. Но человек предполагает, а судьба располагает. Наслушавшись свиста пуль на японской старший сын порешил так, хватит с него и войн, и революций (1905 года), и России в целом. Уехал он в далёкую Канаду в году эдак 1907-1908м. Кстати возможно не самое глупое решение учитывая то что произошло в империи Российской десяток лет спустя.
А потом по одной, с разницей в 1-2 года, и все сёстры тоже уехали из беларуской деревни туда же. Идея была что потихоньку и вся семья туда переедет, а те кто приехал ранее будут остальным помогать, но Первая Мировая, Революция, Гражданская, итд. смешали планы. Так и остались прапрадед с прапрабабкой и 3 сына в Стране Советов. Старшие 2 брата, как и положено, стали кузнецами (втч мой прадед), а вот младший, Вевл,... вот о нём и речь пойдёт.
Конечно и Вевла к кузнечному ремеслу отец тоже готовил, но не был так строг как с остальными. Младшенький всё же, поскрёбыш (1904 года рождения). Тот подросши и прикинул, стоять в кузне с раннего утра до позднего вечера в жаре, в копоти, махать молотом, раздувать меха, ковать лошадей, зарабатывать копейку потом, нет этa тема была решительно не для него. И решил делать небольшой гешефт.
Скажу честно, сам не знаю чем он по молодости во время НЭПа занимался. Знаю лишь что бывал он при неплохих деньгах, но в конце 20х его подстрелили и он добрался домой с пулей в плече. Пока лечился там и НЭП закончился. Что конкретно произошло я по младости лет так в свое время не спросил.
Пришли годы 30ые. Индустриализация, ирригация, рационализация и ещё много других "ция." Но на все это денежка стране нужна. А где её взять? Конечно власть Советская хорошенько потрепала буржуинов и обывателей за 15 лет после революции. Казалось всё, барашка постригли, голый и босый бегает по лугу и жалобно блеет. Ан нет. На руках у граждан, несмотря на все катаклизмы, оставалось ещё и золотишко, и брюлики, и антиквариат. А ну-ка, милые выворачивайте карманы, сказало правительство. На какие же средства иначе заводы, фабрики, да Днепрогэсы строить?
Одновременно в стране строящегося социализма начался жуткий дефицит и голод. Не то что предметы роскоши, еду было часто тяжело достать, даже в относительно сытой Беларуси. Но как обычно, есть одно "НО". Было одно местечко где абсолютно легально можно было приобрести и французкие духи, и итальянские сыры, и испанские вина, и икорку с балычком, и швейцарские часы, и английские туфли, и американские Кодаки, и даже автомобили, и чёрта в ступе. И называлось это место, теперь почти забытым словом, Торгсин.
Гражданы несли туда свои цацки и пецки, а государственные закупаны их конечно обували вовсю при оценке. Золото брали по цене лома, ну куда ты денешься с подводной лодки. Кушать же хотелось, а в Торгсине что-то можно было купить. Люксовое барахло редковато брали, а вот еду и бытовые предметы пользовались спросом. Страна которой жутко нужны были средства использовала вовсю Торгсин что бы высасывать из граждан заначку. Даже в совсем небольших городках открывались отделения и Вевл просёк тему.
Золота и брилльянтов, ни у него, ни в деревне конечно практически не водилось, неоткуда им было взяться. Но у Вевла было кое что получше - доллары. Валюта то бишь. Откуда? Ответ простой, дети что уехали в далёкую Канаду были закалки крепкой, родителей не забывали. И до революции и во время НЭПА (пожалуй с неким перерывом на годы Гражданской, когда почта еле фурычила) регулярно из Канады письма слали и посылки. Почта России и тогда не ахти работала, посылки либо не доходили, либо приходили выпотрошенные, а вот с письмами обычно проблем не было. А в каждое письмо они вкладывали доллары (сам не знаю почему, но именно Американские, а не Канадские. Даже до наших дней дожило в семейной коллекции несколько мелких купюр).
Больших сумм они сначала не присылали, самим не легко было. Но брат с сёстрами держались вместе крепко, потихоньку друг-другу помогли на ноги встать. Брат вроде бы лавку какую-то открыл, потом гостиничку. Средняя сестра поднялась круче всех, с мужем и 3 сыновьями открыла швейную фабрику, мужскую одежду шили. Потом сколько-то магазинов мужской одежды держали. Не знаю чем младшая занималась, но каждый месяц собирала она с брата и сестёр "оброк" писала длинное письмо чего и как, и слала его вместе с денюжкой родителям.
Прапрадед с прапрабабушкой доллары эти не тратили ни в 1910ые ни в 1920ые. Прапрадед свою кузню имел, мастер хороший был, да и скромные люди по натуре были. Да и как доллары эти в деревне потратишь? Видя что Вевл профессию в руки не взял, большинство ему отдали - может перебесится да толк выйдет. Ну, а он у подобных семей в округе ещё больше валюты подкупил во времена НЭПА, пока деньги водились. И как в воду глядел.
В начале 30х официальный курс доллара к рублю был толи 4 толи 5 рублей, но вот кому они нужны - на них купить ничего в обыкновенных магазинах ничего нельзя. А вот за доллар США давали 2 Торгсиновских рубля за которые как раз купить можно было много чего. На чёрном рынке Торгсиновский рубль стоил чуть ли не 40-50 Советских (это при средней зарплате в 100-120 рублей). То есть на один доллар вполне можно было существовать месяц, на два доллара жить, а на три и шиковать.
Но Вевл поступал ещё мудрее, в Торгсине он покупал товары. Но не всё подряд конечно. Продукты портятся, патефоны могут поломаться, Кодаки да швейцарские часы никто не купит, это мало кто может себе позволить, а вот ткань... Бостон, джерси, шевиот, бархат, шёлк - это тема. И владеть ими не так страшно как золотом или брюликами, ОГПУ их не конфискует, а продать их вообще не вопрос, с руками отрывают. А на вырученные Советские рубли, когда их много, можно прилично жить. На почти все доллары что были он прикупил Торгсиновских рублей и жил без тоски и печали почти 5 лет, женился и сына родил.
А потом лавочка резко закрылась. Нельзя с государством играть в азартные игры. В начале 1936ого сказали "баста", Торгсины закрыли. Ппревратились Торгсиновские рубли в ненужные бумажки. Кто не успел отоварить - тот опоздал. Не знаю если Вевл сильно прогорел, но источник дохода он потерял однозначно. Опять стала дилемма, как жить? Уже 32 года, кузнецом работать он не умеет и не хочет. Професcии как таковой нет, в деревне оставаться смысла нет, к родителям на шею не сядешь - они старенькие. А жену и сына кормить как-то надо и он подался в Ленинград. Город большой - там всем место есть.
Окончил он курсы, устроился на завод. Чинил какие-то приборы, но официально должность называлась что-то вроде "контроля за качеством." Имел соотвественные корочки где и должность была прописана. Работа не бей лежачего и заработок соотвественнo копеечный. Но он придумал довольно забавный гешефт.
Для начала он разведал какие товары в Ленинграде в дефиците, а в конце 1930х это было почти всё. Потом узнал, почём, кому и где этот дефицит можно продать. Далее выяснил в каких магазинах его "выбрасывают" на продажу. Продавали дефицитные товары не то что бы редко, они бывали как раз регулярно. Просто продавали их в малом количестве. А посему как только появлялся товар, выстраивалась бешеная очередь, прилавки брали чуть ли не штурмом, и доставались коврижки лишь самым первым и самым наглым. Ну и ещё он чётко узнавал параметры ГОСТа на конкретную продукцию.
Далее, он отлично понимал, в культурной столице и в стране правит бал Его Величество "страх". А значит, вполне возможно сыграть в свою игру и подёргать Софью Власьевну за усики. Совсем чуть чуть, в рамках закона, не дурак же палиться.
Вевл был мужчина высокий, представительный, с хорошо поставленным внушительным баском. Как только он одевался в хороший костюм и достойную шляпу сразу было видно - мужчина сурьёзный. И он решил этот козырь использовать. Но для исполнения плана ему требовался помощник, и тут ему пригодился лопоухий соседский 17-18 летний мальчишка. В рубашке навыпуск, кургузой курточке, кепке, с выпученными глазами, с глупой улыбкой, и блокнотиком руках, он отлично оттенял Вевла и они вдвоем на ура исполняли спектакль.
Например выбрасывался дефицит, допустим крепдешин. Ткань дефицитная, всегда нужная. Слухи идут моментально - мол "дают." Народ живо становится в очередь. За каждый отрез идёт битва титанов, шансы получить отрез минимальны. Крики "по две штуки в одни руки не давать", толкотня, слёзы, иногда и мордобой. И вот первые запыхавшиеся, мокрые от пота, но со счастливыми глазами покупатели выходят из магазина. И тут появляетса солидный мужчина, ведёт себя уверенно. За ним семенит услужливый парнишка.
Звучит солидный бас "Здравствуйте товарищи. Пропустите пожалуйста. Контроль качества". В руках у него красная книжка. Народ, даже самая что ни на есть плотная очередь, расступается как от прокажённого. "Здравствуйте товарищи продавцы." звучит официальный тон "Отмерьте пожалуйста 10 метров такого-то цвета в соотвествии с ГОСТом имярек." И достаёт свою рулетку. Одновремено кивает парнишке, повелительно, "Товарищ уполномоченный, запиши ФИО продавца". И дрожащими руками продавцы под пристальные взгляды других покупателей отмеряют сколько сказано. Вевл солидно перемеряет, потом ещё раз перемеряет. Потом ридирчиво осматривает и ощупывает и небрежно бросает мальчишке "Товарищ уполномоченный, записывай. Сегодня, числа такого-то, произведён контрольный замер, ткани вида крепдешин, длинной в количество метров "зю", в соотвествии с ГОСТом номер такой-то. Нарушений во время замера не выявлено. Так, сколько с меня, товарищ продавец?"
"Товарищи, спасибо за сотрудничество. Магазин работает в соответсвии с ГОСТом. Всё нормально." И кивает мальчишке "забирай вещдок." И парнишка тащит кусок ткани. И все довольны. А дальше дефицит благополучо продавался уже на чёрном рынке. Вевл, был осторожен, один и тот же магазин посещал не чаще чем раз в полгода, виды закупаемого товара всегда менял, и главное не жадничал. Брал не мало, но и не хапал. И всё в соответствии с законом, ведь любой покупатель может потребовать перемерить или перевзвесить любой товар.
И ни разу, за почти 5 лет никто не попросил его ни посмотреть книжечку, ни предъявить документы, ни даже просто возмутился. Да, великая сила страх. А в купе с уверенностью в умелых руках очень выгодная. Так он и жил, не тужил. Ел и хлеб с маслом и даже с колбасой вплоть до 1941ого. Ну а дальше совсем другая история.
|
|
Это интересно: Настоящие ковбои не имеют практически ничего общего с тем образом, который создали в фильмах-вестернах. Ковбои были достаточно бедным классом. Чаще всего они работали по найму на чужих ранчо и пастбищах, даже не имея собственной лошади. И тем не менее, у ковбоев был свой кодекс чести, который представители этой профессии старались соблюдать. В частности, строго-настрого запрещалось стрелять в безоружного мужчину и уж совсем не разрешалось стрелять в женщину. Ковбой никогда не должен был примерять чужой шляпы. Езда на чужой лошади приравнивалась к сексу с чужой женой. Конокрада разрешалось повесить без каких-либо колебаний и мук совести. Покидая город после бурных выходных позволительно было стрелять из револьвера в воздух и безумно кричать, это называлось «почтить город».
|
|
Комсомольское задание
Было это, видимо, в 86 году, я всего год как закончил МАТИ (мальчишка совсем), но уже работал на кафедре, вел лабораторки.
Вызвал меня заведующий и говорит.
- Тебе комсомольское задание.
Я конечно, не сильно обрадовался, начало ничего хорошего не предвещало.
А он продолжает.
- Знаю ты программировать умеешь.
У меня на сердце отлегло. Программирование! Это же мое любимое занятие тогда было. Я собственно этим и жил. Институт для меня арендовал и оплачивал машинное время, я писал программы на фортране, ходил в ВЦ Госкино СССР, считал на ЕС 1032 преимущественно по ночам. Дневное время почти всегда расписано было среди сотрудников Госкино. А ночью - студенты, аспиранты.
Короче – охота пуще неволи - сам по собственной инициативе бегал в машинный зал несколько раз на неделе, а то и по выходным.
На кафедре у нас тоже стала появляться вычислительная техника. Закупили несколько машин ДВК и пару Агатов. В ДВК – накопителями были обычные аудиокассеты, а программы для болгарских Агатов записывали на пятидюймовые флоппи диски, которые мы получали у заведующего лаборатории под расписку и должны были вернуть в случае увольнения, и не в силу секретности информации, а как материальную ценность.
Я писал программы, на Бейсике, которые использовались в учебном процессе. На методичках гордо красовалась моя фамилия и непривычная для кафедры надпись: «Лабораторная работа с применением ЭВМ»
Я как про программирование услышал, сразу отрапортовал
- Я готов.
А заведующий - я так и думал, и продолжает.
- Есть у нас подшефная школа.
Я понял, что рано обрадовался, но не перебиваю, слушаю.
- Школа, сразу тебе скажу - не простая.
Он одну мысль не закончил и сразу перескочил на другую.
- У нас ведь в стране как. Мы ведь не только избранных должны учить, не только тех, кто уже поумнел и готов знания впитывать. У нас для всех обязательное десятилетнее образование и для интеллигенции, и для детей рабочих.
Что-то он издалека заходит - пронеслось у меня в голове.
- Это они сейчас многие не понимают, что без ЭВМ никуда – продолжал Нестеров. А ты сам видишь - программирование, информатика, кибернетика, куда сейчас без кибернетики?
- Сейчас никуда - согласился я.
- Вот - подхватил Нестеров, там рядом с этой нашей подшефной есть специальная английская и в ней для детей все условия - и лучшие учителя, и разные изыски. Но не все успевают в английском, и куда их не на улицу же. Их переводят в нашу подшефную - вводил меня в курс дела Нестеров. Рядом в районе еще школы есть, тоже такие знаешь, для деток способных родителей. И там тоже не всех тянут после восьмого класса. И все эти, так скажем, сложные подростки где-то должны учиться, а не шляться по подворотням. Понимаешь? – спросил меня наконец заведующий.
- Конечно, утвердительно закивал я в ответ.
Вот - говорил Алексей Федорович – скажу тебе честно - учитель информатики там не прижился. Что-то у него со здоровьем кажется пошло не так. И учителя по химии нет. И взять их сейчас неоткуда. А информатика детям необходима.
Короче, школа тут рядом через дорогу, иди тебя сейчас там ждут – девятый класс. Если хотя бы один семестр продержишься, уже засчитаем тебе это как общественную работу за целый год.
- Что же я им преподавать буду?
- Как что, информатику, ведь химия – это не твой профиль.
- И что есть учебник, по которому читать?
- Да какой там учебник...
- Расскажи им, что сам знаешь, введи в курс дела. Я слышал, в других школах язык Бейсик учат, тебе же он знаком.
- Знаком - говорю.
- Вот и замечательно, прямо сейчас и иди, там тебя ждут.
Пришел я в школу – школа как школа. Вполне приличная, вроде.
Я как вошел, меня сразу вычислил и пошел мне на встречу невысокого роста суетливый мужчина с огромной копной курчавых волос.
- Александр Николаевич, поприветствовал он меня – мы вас заждались. Пойдемте я вас в класс отведу – у вас сегодня первый урок информатики.
- Да что вы? - удивляюсь. - Так вот с места в карьер?
- Вы же профессионал, что вам стоит.
Поднимаемся по лестнице - вокруг снует ребятня.
- Макароныч, ты кого нам привел? – интересуются, как я понял, мои потенциальные кибернетики.
Вошли в большой просторный класс. Это было время перемены, а потому дети в классе вели себя раскрепощенно. Часть учеников стояли на подоконнике в полный рост, что-то рассматривали на улице и хлопали ладошками по стеклу. По классу летала мокрая тряпка. В дальнем конце на парте лежала упитанная девочка, и какой-то мальчик ее щекотал двумя руками, прии этом девочка извивалась, визжала и отчаянно брыкалась. Крики девочки тонули в разноголосице перемены.
- Макароныч, ты кого к нам привел? - повторил вопрос какой-то прилежный ученик.
- Это ваш новый преподаватель информатики! - прокричал Макароныч и предательски смылся.
Не буду описывать всех своих мучений. Комсомол бросал молодежь на самые тяжелые участки работы и это не метафора, а сущая правда. Время было не простое. Компьютеров в те времена в школе не было, интереса к языку Бейсик не наблюдалось, обязательное десятилетнее образование и партийная дисциплина свели нас в этой школе на целый семестр и лично я запомнил это испытание на всю жизнь.
Пока я писал на доске операторы изучаемого языка Бейсик в классе происходило разное. Девочки доставали помаду, мазали губки, подводили ресницы. Мальчишки вытаскивали карты. Как только я оборачивался - запрещенные предметы прятались. Особо злостных я выгонял.
Был в классе такой Журкин – мелкий и на редкость шкодливый паршивец. Я все пытался его поймать и никак не мог. Он буквально чувствовал, когда я обернусь и делал какую-нибудь гадость за секунду до этого. Чаще всего он подкидывал чей-нибудь портфель или сумку к потолку. В момент, когда я оборачивался портфель был в воздухе, а Журкин сидел за партой, сложив руки как примерный ученик. Я видел лишь как с потолка падает портфель из него вываливаются учебники, тетради, по полу катится яблоко, разлетаются из пенала карандаши и ручки. Минут пять или десять после этого в классе царило оживление. Ученики ползали под партами, собирали мелкие предметы. Как я ни старался - поймать Журкина я не мог.
И вот прошло лет семь-восемь, я уже 4 года как ассистент, у меня трое детей, вместо проблем с комсомольскими поручениями появились другие. Я иду по родному Тверскому бульвару, и думаю свои горькие думы – надо ехать на конференцию в Тульский Политех и хорошо бы костюм новый купить, в этом уже выступать нельзя. Хочется купить более или менее приличный, а где на такой денег взять - совершенно не ясно?! Жене хотел купить пуховик. Видел в комиссионке импортный пуховик, но денег он стоит каких-то не реальных! Дети буквально моментально из всего вырастают.
И так я глубоко погрузился в свои заботы, не сразу понял, что меня окликает кто-то:
- Алексан Николаич!
Смотрю, лицо знакомое, а где видел его вспомнить не могу.
Парень солидный крепкий. Где ж я его видеть мог.
И тут он мне:
- Не вспоминаете? Журкин моя фамилия.
- Журкин, - говорю - ну надо же, вот так встреча. Вымахал-то как! Как ты? Где? Что?!
Он тоже обрадовался:
– Я нормально. Как вы? Все там же?
- Да, - говорю, - все там же - защитился, преподаю, детей уже трое, забот прибавилось, конечно. Ты-то как? Программистом не стал случайно?
- Какой из меня программист, Алексан Николаич, - застеснялся Журкин, - так мелкий бизнес больше.
- А что за бизнес?
- Даже не знаю, как сказать. Солнцевские, слышали, наверное, вот они сейчас подо мной ходят. Может мой телефон запишите? Мало ли что, если кто вдруг наедет.
- Да нет, спасибо, - сказал я, - кто на меня наедет?!
А про себя подумал: кому придет в голову на меня наезжать?! И вспомнил рассказ Чехова «Толстый и тонкий».
|
|
Из Голландии о жизни... Начать надо бы с того, что люди здесь живут не бедные. То, что на голову небогаты, так оно же не всем дано. В общем, у меня ушло две недели на то, чтобы по вечерам всем собираться на первом этаже в комнате отдыха (она же кухня).
Они, правда, повёрнуты на зарабатывании денег и выходили из своих берлог только в туалет. До моего пришествия.
Сразу надо сказать, что они все пропагандируют здоровый образ жизни. Но бегаю я, а "фастфуд" едят они.
Когда я приступил к сегодняшней готовке, я сказал, что это часика на четыре, чем поверг в шок всю капиталистическую общественность.
Когда они уплетали суп (не из пакетика), голландец (он же хозяин дома) спросил у меня, сколько я добавил кубиков, чтобы бульон получился таким наваристым.
Он уже более-менее привык к моим многозначительным взглядам, заткнулся и продолжил виновато наяривать.
Я поведал им невероятное. Рассказал, что куриный суп делается из курицы.
У всех у них высшее образование. Индийцы торгуют недвижимостью, кореец продаёт рыбу на узкоглазую родину, а грек — программист. Голландец вообще психолог, но после общения со мной всё чаще обращается ко мне за помощью. За психологической преимущественно. Помогаю, чего уж там. Сам нервы треплю, сам их ему и успокаиваю.
Так вот. Рассказал, что куриные ляжки надо варить на медленном огне минут 40, и тогда бульон получится крутым.
Я решил: изгаляться — так по полной. Дай, думаю, пирогов им испеку русских. Это вам не пиццы и не гамбургеры.
Как я уже писал выше, то, что я буду кочевряжиться на кухне четыре часа, повергло их в шок. Но то, что происходило дальше, даже русским языком неописуемо.
Я себя чувствовал Акопяном и Копперфильдом одновременно. В двух словах рассказал, что хлеб делается из муки, молока, яиц и дрожжей. Молоко и яйца им всё же были знакомы. С мукой возникли проблемы, про дрожжи я молчу вообще. Искали перевод на все языки мира — не помогло. Даже на своём языке они не знают, что это.
Когда тесто поднялось в два раза, кореец (имеющий оценку «отлично» по химии) впал в лёгкое депрессивное состояние. Дрожжей в таблице Менделеева не оказалось.
Тут ещё вот что. Тут ведь до меня не то что пироги, картошку не чистили ни разу. Этого я не учёл. Тесто-то я сделал, а раскатывать чем?!
Мат и слово «скалка» по моему настоятельному совету искать в словарях не стали.
Когда я начал раскатывать тесто бутылкой вискаря, они сначала усомнились в моей адекватности, когда я таки раскатал, охотно усомнились в своей.
Если скалку заменять бутылкой мне уже приходилось, то без противня пирог не испечь точно никак. Единственное, что мы нашли в доме нашей международной группой поисковиков — это пыльную форму для торта.
Не совсем то что нужно, но лучше, чем ничего. В процессе поисков голландец поинтересовался, нельзя ли испечь пироги на решётке, но я на него вовремя посмотрел.
Вообще в доме давно витает эдакое чувство вины перед Россией и передо мной в частности.
Взрослые люди вроде, но наивности нет предела. Когда я только начал месить тесто, товарищ из Греции спросил: а хлеб, в магазине который, тоже так делают?
Я хотел было сказать, что магазинный — растёт на деревьях, но тут так юморить нельзя ни в коем случае. Пойдут ведь искать, не найдут, вызовут полицию, — мол, обманул, — арест, депортация...
Ну их в баню, короче.
Тут важно что? Ведь они тут полностью потеряли связь с природой. Они в этой погоне за долларом забыли элементарные вещи. Правда. Они таким щенячим взглядом на меня смотрят, как будто я маг, чародей и колдун.
Сидят, вон, пирог с картошкой наворачивают. У них и так сегодня день нервный.
|
|
Ну вот не хотел писать! ни коментарии ни историии, но как то стало удивительно, что рассказам про пресловутого ЛЕШЕКА, или как там его правильно по польски, ставят плюсы. Кто? Кто и чем там восхищается?
Ну да, автор ПАН витеевато пишет про «подвиги» пузатого польского спецназовца, когда такие «подвиги» наши бойцы чуть ли не каждый день в раздевалках ради скуки перетирают.
Ну защитил спецназовец жену! Ну просто подвиг! Ну на учениях «уазик» стандартно принял. Ну?! Что?! Где?!
Ладно хоть экскурсию в концлагерь прянику-недоумку провел, это еще как-то так...
Ну да ладно, я про последний подвиг ЛЕШЕКА, когда он командира на попку посадил.
Ну бл... подвиг!
Сейчас я не служу, типа на пенсии.
А в 90-х, еще до развала СССР, служил в нормальных войсках в Одесском военном округе.
Все, что тут ПАН расписывает как «подвиг» ЛЕШЕКА по проведению засады, я лейтенантом через год службы проводил с солдатами первогодками. Правда не с шишками-командирами, а так — с «иммитаторами» (иногда они были из других близлежащих частей).
А вот наш Палыч (отчество) совершил «подвиг».
Капитан Палыч был ветеран Афгана, две Красных звезды, ЗБЗ. Невысок, худощав, жилист, молчалив, чаще помалкивал и курил в рыжие усы пряча сигаретку в кулак. Он был супер спец и мы, молодые, смотрели на него как на образец, учились (всегда помогал и подсказывал), подражали немного. Кстати, таких ветеранов в нашей бригаде было немало.
В конце лета-начале осени на очередных окружных учениях (это круто и масштабно) к нам пожаловал Начальник Разведки Округа (далее — НРО) проконтролировать и «научить как надо».
Для нас, разведчиков, в Округе Начальник Разведки это практически второй после Бога. Честно говоря все по советской привычке побаивались и остерегались его.
Он может и был неплохой мужик, но от величия и самодурства крушил всех и все вокруг. Вроде как всё ху...во и все мудаки, всех порву.
Ошивался он в нашей Бригаде, типа поближе к разведке. Ну и что-то мы там делали при подготовке к учениям и на очередном разводе он вызвал несколько офицеров и разнес их на пустом месте с матюками, угрозами, подходя, как в кино, «рожа в рожу» и брызгая слюной орал минут двадцать. Среди этих офицеров был и Палыч.
Как-то очень непохоже, но Палыч полсе этого шоу попросил (все же для него свои) у нашего начштаба задачу на учения строго в определенном районе, который никто не любил — степь, нигде не спрячешься, не пройдешь незамеченным, засаду сложно и долго готовить. Ну просит ветеран — организовали, только мол зачем тебе Палыч, старику, по степи херачить? Есть же районы лесные, горные (холмистые), опять же иди в посредники-наблюдатели, опытным взглядом посмотри на молодёжь.
Нет?! Ну как хочешь, вот тебе район, только там куратором Сам Начальник Разведки Округа, опять если чё пи...дюлей получишь.
Потом наши группы распределили по районам, поставили задачи, скинули и дальше каждый за себя.
НРО со своей свитой, на двух уазиках (УАЗики были на балансе Округа — это немаловажно), опять же со своими «рексами» (2 уверенных офицера морпеха из Очакова), 3-мя «посредниками-наблюдателями» и водителем-прапором колесил по району Палыча как пират по морю. То туда, то сюда, типа хер эти клоуны из разведки у меня тут пройдут. А чё, степь вокруг, посты, наблюдатели везде. Для НРО их там натыкали где только можно. А, да, при этом белые флажки «посредников-наблюдателей» на машины и повязки принципиально не признавал, типа «Я тут капитулировать не собираюсь и меня не тронут, так как я второй после Бога».
Ну и потом, уже когда весь пиз..ц и пиз...ж после учений затих, один из этих морпехов (классные кстати парни) рассказал. Дальше, близко к оригиналу, от него...
«На третий день учений, как всегда, мчимся по степи на двух уазиках под 60 км/ч, мы (группа прикрытия для НРО) на втором, впритык за первым, на котором НРО со свитой. Перед этим с постов и наблюдателей получили доклады, что за ночь и утро все тихо и чисто. Мы мчимся с ветерком, жарко, но наблюдаем, вокруг степь, солнышко и покой.
Вдруг передний юазик как в стену въе..ся, аж жопа приподнялась и пылища столбом. Ну мы, как не тормозили, первому в зад со всей революционной ненавистью въе...сь. Кровь, гавно и сопли... Больно, непонятно, как так-то? на пустом месте вмазались?! Вылезаю как-то, башка болит от удара, а меня, МОРПЕХА! кто-то подножкой в пыль, плюнуть не успел, а руки чем-то затянуты и тащат суки куда-то. Кинули в овражек-ложбинку, с дороги его не видно было, а на меня еще кучей тела повалились.
Пыль-песок во рту, руки стянуты, хер поднимишься, а на мне еще тела копошатся плются, матюкаются. Раскатались. Обозначились, все свои, все связаны по рукам. Хер ли, освободились, осмотрелись, рядом наши пожитки, оружие, и тишина.
Встали, отряхнулись, вылезли из овражка, а по степи нам навстречу три чумазона бредут. Присмотрелись, а это Начальник Разведки со свитой.
Пыльные и молчат все.
НРО ни слова нам (это пока морпех рассказывает) не сказал, идет и шипит «Бл..., как так-то, бл..., су..., уе...., зае...., пиз... всем.».
Пришли к покоцаным машинам, там пыль улеглась, на дороге ни ямы, ни следов типа от взрыва или еще чего.
Все на прапора-водителя первой машины смотрят. Он говорит: «Сто раз по этой дороге гоняли, изучил все кочки. А тут перед носом вырастает пыльная стена размером с футбольные ворота, я по тормозам! Ну и....». Свита кивает, мол да, стена выросла, было такое, а потом бум, трах, поволокли в полуприсяде
Начальник Разведки всех обводит взглядом: «Кто что видел, кто эти сволочи?!» Никто никого не видел, пыль, куча мала. А Вы тов. полковник и иже с Вами, что? не видели кто вас тащил в степь? Те: «Нет, какие-то тряпки на головы накинули и волокут. Потом молча посадили рядком и ушуршали».
НРО орет: «Что?! Нихера никто ничего не видел?!»
Мы все: «Нет, тов. полковник».
Ну так-то понятно, что это вы (разведчики), но кто конкретно и чья группа сразу не вычислишь. При этом, с постов наблюдения запрашивают: «Чего мол остановились? Случилось чо?». Т.е. все видели, но в пыли не заметили, что мы не просто остановились, а нас типа тихо сделали. Что с них взять, со слепых-то.
Просто так учения не остановишь, поэтому еще больше недели Начальник Разведки кипел и готовил кару и казнь. Но оказалось, что в этом районе потенциально могло оказаться аж 4 наши группы, флажков «посредника» на машинах не было, а всех не перевешаешь без доказухи.
После общего разбора учений построил НРО всех командиров этих 4 групп (в том числе и меня, ст.лейтенанта) перед строем офицеров, ходит туда сюда от одного до другого, молчит и в глаза так ярко и пронзительно смотрит. Подходит к Палычу лицо в лицо и жжет его испепеляющим взглядом. А Палыч как удав. Стояли так они минуты три, типа испепелял, но понимал наверное, что мутная у него база для конкретных пи..дюлей, поднял указательный палец, яростно потряс перед носом Палыча и резко развернувшись ушел.
Все наши аж чесались от нетерпения, мол Палыч! Давай, колись, КАК? Как сделал, как решился? А он типа улыбается, пьет и закусывает. Отмолчался, мы даже обиделись слегка, хотя потом залили.
Месяца через 3 тоже сидели и Палыч сподобился. Говорит, обиделся очень на НРО за слюни на лице своем. Район знал, сержанты и солдатики у него в группе уже опытные бойцы, хоть и срочники все. Сам по основной задаче пошел работать, а двоих отправил наблюдать втихаря район, где основной КП мог быть (он всегда на учениях там оборудовался). Те вычислили периодичность и направления маршрута Пирата. Доложили, Палыч прискакал со своими на рысях, ночью зарылись с двух строн, на дорогу простую плащ-палатку натянули, песком-пылью присыпали, палки подложили для рычага. Ждать тяжело, но ради святого дела чего не сделаешь. При подъезде этого Пиратского кортежа резко натянули веревку, плащ-палатка выстрелила и стала как стена перед носом. Ну а дальше как учили. Скрутили Пиратов, район знаем, ушли бы по-любому, но никто и не гнался оказывается. Ну как-то так.
Простите что долго получилось, но мысль такую хотелось донести до ПАНа, что вот так, простые срочники русского спецназа без единого выстрела, по быстрому, не отрываясь от основных дел сработали, и это (если не считать, что объектом был Начальник Разведки) в принципе нормальная их работа, а не подвиг великого польского спецназа.
Кстати, Палыч так и остался капитаном до развала СССР и командиром роты не стал, хотя был достоин и планировался.
С наступающим Днём спецназа!
|
|
Есть у меня приятель, человек далеко немолодой, но, тем не менее, в вопросах секса совершенно неискушенный. Когда Клинтон вместе с Моникой оказались в центре известного скандала, он никак не мог уразуметь, чем они занимались. У него на такие изыски никогда не было времени: учился, работал, тащил на себе семью. И так прошли годы. Дети выросли, разъехались. Сам недавно вышел на пенсию и вскоре потерял жену. Жутко страдает от невостребованности и одиночества.
– Люди как бы перестали замечать меня, - жаловался он мне, - Ощущение, понимаешь, такое, что превратился в человека-невидимку.
Потом немного оживился и продолжил:
- Правда, пару дней назад гулял в парке, и навстречу мне шли два симпатичных молодых парня, которые держались за руки. Улыбнулись, поздоровались. Один посмотрел на меня как-то ласково и с интересом, другой опустил глаза. Я ничего не понял и немного растерялся, но вдруг снова почувствовал себя человеком и на душе стало немного веселее. Пришел домой, создал себе эккаунт на Одноклассниках, нашел девушку, которая мне нравилась в институте. Оказывается, у нее тоже в этом году муж умер. Выразил ей соболезнование, она – мне.
- Замечательно! - говорю, - Теперь тебе фотография нужна. Пойди постригись по такому случаю!
- Да, надо бы, но боязно. Меня жена всегда сама стригла и говорила, что нечего в парикмахерские ходить: там на геев можно нарваться. Вот я и думаю: а вдруг в самом деле нарвусь!
Замечу, что и мне подобные парочки стали попадаться на глаза все чаще и чаще. Доходит до того, что иногда они совершенно случайно оказываются в объективе моей камеры и обнаруживаются только при домашнем просмотре. Два последних примера вы можете увидеть на http://abrp722.livejournal.com/ в моем ЖЖ. Оба изображения – фрагменты фотографий, одну из которых я сделал в немецком Висбадене, а другую – на Вестминстерском мосту в Лондоне.
А может быть это просто мужская дружба? Вроде бы ее пока никто не отменил.
|
|
Эта история произошла со мной и моим другом в городе Каменск-Уральский Свердловской области во время так называемого путча 1991 года.
Один из моих друзей стилизовал эту историю по известный рассказ А.П.Чехова,естественно опустив много важных для повествования деталей.
Если будет интересен предложенный читателю рассказ напишу о событиях подробно.
25ой годовщине путча посвящается.
ЗЛОУМЫШЛЕННИК
(КОНЕЦ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ)
Утро начиналось как обычно. После 12 бутылок «Советского шампанского», выпитых накануне, мучила изжога и немного болела голова. Вова покурил во дворе дома, вдыхая свежий утренний воздух вместе с горьковатым привкусом табачного дыма, посмотрел на небо с плывущими клочковатыми облаками и стал думать, что делать сегодня. Спать не хотелось. С изжогой бороться бесполезно, но можно справиться с остатками похмелья. Начнем с пива — подумал Вова, и среди бессмысленности повседневного существования забрезжил небольшой просвет. Но не пить же пиво в одиночку, и Вова решил отправиться к Ване, который был доступен для совместного времяпровождения и распития напитков в любое время суток. Сказано — сделано, Вова вскочил на свой мотоцикл и помчался в направлении столовой, где работал Ваня.
Одноэтажная столовая уже была открыта и принимала ровными дозами толпы людей, жаждущих утолить голод. Вова зашел со служебного входа, прошел по коридору к кабинету директора, где и обнаружил Ваню. Хотя они учились вместе, но после окончания института Ваня очень скоро стал директором столовой, а Вова, поработав немного в торговле, выбрал более свободную деятельность в фонде при городской администрации.
– Привет! — сказал Ваня и вяло спросил, — Куда пойдем сегодня?
– Привет! К тебе, в избушку, — ответил Вова.
«Избушкой» назывался небольшой деревянный дом, который принадлежал Ваниной семье в старой части города. В этой «избушке» Ваня и его друг часто проводили время.
– Сколько будем брать — для начала или на весь день? — поинтересовался Ваня.
– Не знаю, как пойдет, — был ответ.
– Только давай сегодня без споров, — попросил Ваня.
– Давай. Здоровье уже не то, — пошутил Вова.
Действительно, их встречи часто сопровождались спорами — на самые разные темы, но чаще всего на количество выпитого; иногда даже ставились рекорды, что было не очень полезно для здоровья — особенно когда количество выпитого пива измерялась десятками литров.
После столь непродолжительного и скупого диалога двух друг друга понимающих людей Ваня отправился на обход вверенной ему советской властью столовой, и после 20-минутной суеты и бурной имитации деятельности был полностью готов к исполнению дружеских обязанностей. Пиво было закуплено в ближайшем магазине в нужном количестве, и уже к 2 часам дня друзья были на исходной позиции, то есть за деревянным столом в полумраке старого деревянного дома.
Так начинался вполне обычный день. Никто даже не предполагал, какое странное продолжение он получит. Пиво лилось рекой, разговоры шли по обычному руслу. Закусывали сушеной рыбой. Стали вспоминать, как обходились малым, когда жили в общежитии.
– Помнишь, как несколько дней ели только жареный лук, который привезли из колхоза? — спросил Вова.
– Как не помнить. Да было время, когда ничего особенно не нужно было для удовольствия, — отозвался Ваня.
Разговор постепенно перешел на рыбалку, потом на охоту. В углу комнаты лежали некоторые вещи Вовы, включая рыболовные принадлежности и чехол с охотничьим ружьем, купленным совсем недавно. Вове очень хотелось пострелять, но до начала сезона охоты было еще далеко.
– Надо потренироваться, — заключил Вова, допив очередной стакан пива, — Есть что-нибудь для мишени?
– Сейчас поищем, — и Ваня отправился в кладовку в поисках нужной вещи.
Как назло в кладовке не нашлось ничего подходящего, кроме портрета Ленина, который ранее висел в директорском кабинете столовой и был снят Ваней, не любившего подобного официоза на рабочем месте.
Во дворе дома у стены на деревянный чурбан поставили портрет Ленина, отсчитали расстояние, Вова собрал ружье, зарядил его, занял исходную позицию и прицелился. Раздалось последовательно два выстрела. Голова Ленина на портрете разлетелась в клочья. Вова с удовлетворением посмотрел на результат стрельбы и предложил выпить за удачный выстрел. Ваня посмеялся, и они пошли обратно в дом.
Дружеские посиделки продолжались, но недолго, не больше получаса. Вскоре у ворот дома остановилась машина, через несколько минут в двери раздался стук и громкий голос скомандовал:
– Милиция! Сдать оружие! Выходить по одному!
Вова и Ваня сначала подумали, что это шутка. В недоумении они устремились к окну и увидели наряд милиции, который явно не собирался шутить. Милиционеры держали на изготовку пистолеты и были настроены явно серьезно.
– Будем сдаваться, — сказал Вова, — по крайней мере, узнаем, в чем там дело.
– Согласен, — отозвался Ваня.
Двери были открыты, и милиция стала принимать, как потом выяснилось, «особо опасных преступников». Друзей быстро погрузили в милицейскую машину, и вскоре они оказались в городском милицейском управлении. Только там, на первом допросе удалось узнать причину задержания. После выстрелов Вовы соседи позвонили в милицию и сообщили, что рядом с ними орудуют бандиты и раздаются выстрелы. В результате милиционеры были нацелены на то, чтобы схватить и раскрыть банду.
Объяснениям Вовы следователь, к которому его привели на допрос, сначала не поверил, считая, что тот его запутывает.
– Если не верите, то проверьте — ружье официально зарегистрировано на меня, я работаю в фонде при городской администрации, после окончания института несколько лет проработал директором магазина, — настаивал Вова, — если в чем виноват, то в том, что стрелял в городе, но в недоступном для людей месте и по мишени. Так у нас принято.
– У кого это «у вас»? — спросил следователь.
– У охотников. Ружье-то новое. Нужно проверить ружье, приноровиться, — Вову понесло, и он еще час рассказывал следователю про особенности охоты.
То ли сведения быстро подтвердились, то ли произвело впечатление высшее образование задержанного, то ли надоели охотничьи рассказы, но следователь быстро сменил тактику:
– Мишень мы нашли. Это портрет Ленина. Так что про охоту не ври. Ты расстрелял не просто портрет, а символ советской власти. Можно сказать, ты стрелял в советскую власть. Это уже не обычное правонарушение, тут политическое преступление. Надо тебя передавать в КГБ, пусть они тобой займутся. Может, у вас там целая антисоветская организация. Что скажешь?
Вова от такого поворота немного опешил. Меньше всего он мог представить себя политическим заключенным. Нельзя сказать, чтобы он любил советскую власть, но был достаточно равнодушен к политическим вопросам, как впрочем, и ко всему, что его лично не касалось. От неожиданности Вова опять начал плести про охоту:
– Да стрелял, да по мишени. Но так у нас, у охотников, принято. И местный егерь советовал проверять ружье перед охотой. А как без мишени-то стрелять? Что нашлось для мишени, то и взяли. По мишени видно как ружье стреляет, вверх забирает от мушки, или вниз. Ладно, если на косулю пойдем охотиться, а если на лося или на кабана — промахнешься, а он на тебя и набежит, ничего живого не оставит. Нет, без проверки нельзя. А что мишень такая попалась, то я не виноват.
- Не мешай, помолчи немного, — отмахнулся следователь, который уже почти не слушал, а составлял протокол допроса, опуская разные охотничьи подробности. Затем дал просмотреть бумагу и подписать, потом добавил:
– А теперь — в камеру. Посидишь. Может, еще чего-нибудь вспомнишь.
– За что в камеру? За так, за здорово живешь. Из своего ружья стрелял. Мишень такая попалась. Без проверки ружья невозможно. Ладно, на птицу охотиться, там дробью легко попасть, а как на зверя…
- Увести его! — крикнул следователь, чтобы не слушать новых подробностей про охоту.
В камере было сыровато и прохладно, но, видимо, сказались события прошедшего дня, и Вова почти сразу уснул на нарах. Сон его, правда, был беспокойный, снилась всякая муть. Сначала снилось Вове, что едет он в Сибирь по этапу в тюремном поезде с другими политическими заключенными, за решетчатым окном мелькают леса, греются зеки в вагоне у печки, протягивая руки к огню, и рассказывают друг другу про свои политические преступления, а некоторые из них уважительно показывают на Вову и говорят: «А он в Ленина стрелял». Потом вдруг картина меняется: политические заключенные в Сибири поднимают восстание под предводительством Вовы, идут походом на Москву, с охотничьими ружьями штурмуют на Красной площади Мавзолей, из которого выглядывает Ленин и показывает им язык.
Следующие три дня прошли довольно скучно. На допрос не вызывали. Ничего не происходило. И только на четвертый день, утром, Вову неожиданно подняли с нар, вывели из камеры, провели к выходу и отпустили. Что бы это значило? — подумал Вова. Он не знал, что за прошедшие три дня произошло много событий, которые сильно затмили его происшествие с портретом Ленина: в стране произошел путч, был смещен президент Горбачев, путчисты пытались захватить власть, Ельцин оказал им сопротивление, путч провалился. Но ничего этого не знал Вова, который три дня просидел в камере без всякой информации извне. Обо всем он узнал позднее. Вова несколько мгновений задержался на крыльце милицейского управления, посмотрел на пустынные улицы города, освещенные первыми лучами солнца, и шагнул в новую жизнь, о которой он еще не догадывался.
|
|
История эта произошла лет тридцать назад за сто с небольшим километров от моего родного города, в Ташкенте. Мой дядька тогда женился на одной коварной женщине с ребёнком. Почему коварной? Да потому что все одинокие женщины с ребёнками коварны. Впрочем, женщины без детей коварны тоже. Мне это говорить можно – сама не мужчина.
Так вот, ребёнком той женщины оказалась милейшая, похожая на эльфа девочка Алёнка с большими глазами голубого цвета. Она была тогда всего на три года меня младше, и что-то мне подсказывает, что и сегодня она несколько моложе меня. Но сейчас не об этом. (с)
Повёз, значит, дядька мой девочку-эльфа в Ташкент. Надо сказать, что ничего странного в этом не было, жители нашего славного города ездили в столицу соседней республики, кто реже, а кто чаще. В Ташкенте был цирк, было метро, магазин «Ганг» и знаменитый Алайский базар. Базар, положим, был и у нас, и даже не один. Но цирка и тем более метро – не нам такая сказка.
И вот, прокатившись до какой нужно станции, выходят мои родственники на поверхность под летнее солнышко. А рядом лотки стоят с книгами, и народу вокруг тьма. Мы ж тогда как-никак самой читающей в мире страной были все от Москвы до Кушки.
И тут начало случаться то, ради чего, собственно, и пишу. Алёнка увидела негра. Самого настоящего чёрного-пречёрного африканца! Мне можно так писать, как и всем в нашей стране, ибо у нас нет расизма.
С чего бы это Алёнку так удивило – поймёт любой неамериканец. Всё очень просто - у нас в Чимкенте негров не было никаких и нигде! И восьмилетняя девочка первый раз за своё детство увидела представителя этой части человечества. Её большие голубые глаза грозились покинуть границы, предусмотренные для них природой, но Алёнка, совладав с собой, сублимировала удивление в неожиданно иной ракурс.
— Дядь Саш, а можно, я его понюхаю?
— Кого? – не понял дядька, поскольку он на этого шоколадного зайца никакого внимания не обратил, ибо искал глазами совсем другой объект.
— Негра, - не отставала Алёнка. Тут дядь Саша темнокожего товарища и заприметил. А надо заметить, что в Ташкенте негра встретить в восьмидесятые было как с добрым утром. Там их огромное количество было в виде студентов университета и медицинского. Поэтому местные жители были к ним также привычны, как, скажем, и москвичи, и никакого особого внимания не проявляли, чтобы там коситься на него или столбенеть. И африканские принцы чувствовали себя в столице Узбекистана весьма в своей тарелке. Этот вот даже книжки на лотке разглядывал.
— Ну, дядь Саш? – Алёнка дергала дядьку за руку.
— Иди нюхай, только осторожно, - разрешил он, а кто бы отказал эльфу? А сам остался в сторонке наблюдать и делать вид «эта милая девочка не со мной».
Алёнка отважно с серьёзным видом направилась к толпе людей, заразительно интересующихся книгами. Стесняясь поднять глаза, будто делает что-то предосудительное, эта Дюймовочка нашла среди множества рук тёмнокожую, приблизила к ней свой любопытный нос и, сделав им два коротких вдоха, поспешила вернуться к дядьке.
Дядька ржал аки конь.
— Что, дядь Саш? – вопрошала испуганная Алёнка, и её глаза снова норовили превысить дозволенные пределы.
— Ну что? – жалобный её взгляд заставил приёмного отца немного угомониться и успокоить воздушное создание.
— Алёнка, ты же не негра нюхала, а узбека.
— Ах! – распахнула она ресницы и посмотрела в сторону, где только что, сгорая от стыда, проводила свой обонятельный эксперимент. Но подойти к негру еще раз более не решилась.
Так и осталось для нее и для нас тайной, чем пахнет негр.
|
|
Пара историй с интервалом в пару лет, наглядно демонстрирующих тезис о том, что яблочки от яблонь обычно падают недалеко. Первая:
Сыну месяц. Врачи порекомендовали 10-15 минут держать его на солнце, поэтому обычно гуляние начиналась с принятия солнечных ванн в колясочке или у меня на руках, если ребенок кричал. Второе - гораздо чаще. Стою я, никогому не мешаю, потихоньку баюкаю ребенка с расчетом, чтобы на него попадал рассеянный солнечный свет. Мимо идет мужик. Изменяет маршрут, подходит ко мне, и менторским тоном начинает учить, что так ребенок у меня не заснет - ему солнце мешает. Я его благодарю, и говорю, что так и задумано, а через 10 минут я его перенесу в тень и там укачаю. Но мужчина продолжает гнуть свое, аргументируя это тем, что вырастил двух дочек (я ему про себя посочувствовал, но это меня сейчас в нетолерантные сексисты запишут). Я отворачиваюсь от него, потому что вижу - человеку надо просто поумничать, а мне надо заниматься ребенком. Мужик еще что-то говорит и идет дальше. Тут подбегает его дочь лет 5-6-ти. Играла она поодаль, и нашего разговора слышать не могла. Но с ходу начинает выговаривать мне, что я неправильно поставил коляску и она всем мешает, а ставить надо вот так и вон туда (претензия совершенно необоснованная, т.к. коляска стоит на лужайке вдали от тропинок). Увидев, что на нее не обращают внимания, девочка убегает вслед за папой.
История вторая, недавняя. Гуляю уже с двухлетним сыном на детской площадке. Народу мало, только мы и еще один папа с сыночком примерно на год постарше. Его ребенок не дает моему свой мяч, это нормально, т.к. в этом возрасте дети в большинстве жадные. Ну ладно. Также сынок постоянно нахваливает, какой у него папа (здоровяк с пузом, из разряда "когда-то чем-то занимался и/или просто здоровый от природы") сильный, а игрушки - крутые. Мой еще не ведется на троллинг в силу возраста - просто его не понимает. Папа с сыном переходят на соседнюю площадку и начинают играть в мяч. Через некоторое время пацаненку это надоедает, и он начинает троллить нас уже оттуда, стоя в проеме ограды между площадками: "А у меня все игрушки кру-утые, а у вас - китайские! А вы так не можете, а я могу-у!". Я как раз спустил сына с "паутины" на землю, и он, услышав, что к нему обращаются, бежит к мальчику, думая, что тот зовет его играть. Тот, обрадовавшись, увеличивает интенсивность троллинга: "А я тебя сюда не пущу-у! Не пущу-у!" Сын берется за край калитки, и маленький тролль с силой захлопывает ее прямо на него. Мы на этой площадке не первый раз, и я знаю опасность этих калиток - они полностью стальные, тяжелые, и, закрываясь, они могут размозжить ручку ребенка. Поэтому я среагировал мгновенно - в два шага подлетел к калитке и подставил под верхнюю часть ребро ладони. Допускаю, что лицо при этом у меня было не самое доброе. Но пацаненку я ничего не сказал, удовлетворившись тем, что я успел предотвратить получение ребенком травмы. Забрав сына, я повернулся, чтобы вернуться к играм. Но тут в дело вступает папа-жлоб. Он демонстративно командует своему сыну идти к нему, потому что дядя злой. Я не выдерживаю: "Ни фига себе злой! Да он ему чуть ручку не раздавил!" Папе только это и нужно. В ход идут стандартные "Иди сюда!" и предложения провести следственный эксперимент. Не уверен точно, хотел ли папа подраться, скорее всего - нет. Но я уж точно не такой дурак, чтобы развивать конфликт рядом с двухлетним ребенком. О чем и заявляю папе. Мой ребенок к тому времени опять на паутине, все внимание ему. Но папа никак не угомонится, начав обсуждать недостатки воспитания мною своего ребенка (ему не понравилось, что я несколько раз упомянул слово "попочка" - уж не знаю, на что он намекал). Я стараюсь не реагировать, хотя руки уже начали дрожать. Но здравый смысл возобладал. К этому времени папа уже прошелся по моей семье и перешел к психическому состоянию, сказав, что таких, как я, нельзя выпускать к людям и в семье у меня явно не все в порядке. Я выразил удовлетворение тем, что у него в семье все в порядке. Мужик, уже собираясь уходить, разворачивается и выдает: "Да то, что у меня в семье все намного лучше, чем у тебя, даже по твоим часам видно!" До меня не сразу доходит, что меня пытались залошить через демонстрацию моего нищебродства, и настроение поднимается только когда спины папы и сына скрываются в подъезде. Интересно, а что бы он сказал, если бы узнал, что у меня и машины-то своей нет?))
К слову - городок у нас на две сотни тысяч жителей, Рублевки своей нет, 90-у давно прошли, а понты все еще в моде, оказывается))
А какие у мужика были часы, я не разглядел. "Ролекс", наверно. Или "Омега". Не меньше))
|
|
Историю эту рассказал знакомый, который первую половину своей жизни прожил в Москве (примерно лет до 20), а потом переехал жить в США, где прожил ещё столько же, если не больше (сейчас ему слегка за 40). То есть он уже вполне американизировался, хотя в любой ситуации вполне сойдёт за русского. Язык не забыл и связи с Родиной не потерял.
Так вот. После долгого отсутствия в России надо было ему слетать в Москву уладить какие-то семейные и бюрократические вопросы. От российской жизни он уже порядком отвык и как он сам выразился: "даже через дорогу знакомые за ручку переводили". И надо было ему со своим товарищем что-то оформить в одном из многочисленных бюрократических заведений (Паспортный стол, ЖЭК, ЕИРЦ, Мосэнерго, Водоканал, не важно). В общем там, где всегда очереди и где всегда "рады" вас видеть.
Просидели они в таком заведении больше часа. Посетители в порядке очереди качают свои права, бюрократы пытаются как можно быстрее отвязаться от посетителей (как будто их от этого меньше станет). Наконец доходит до них очередь, подходят они к девушке в окошке, которая отработанным движением отправляет в их сторону какой-то огромный бланк с требованием удалиться его заполнять и не мешать ей работать. Товарищи смотрят на бланк, на подпирающую сзади очередь и понимают, что пока они будут заполнять, то очередь пройдёт и никто их обратно уже не пустит. Да ещё и умудриться правильно его заполнить с первого раза ещё то испытание.
Московский товарищ сразу же начинает качать права, вспоминать про электронный документооборот, требовать начальство, книгу жалоб и предложений, грозится пожаловаться Президенту, в Портебнадзор, ООН и Спортлото. В общем грозит бедной измученной девушке всеми карами, которые только смог придумать. Но девушек в окошках таким не испугать, она десятки таких возмущений в день выслушивает, поэтому она остаётся непреклонна.
И тут мой американский знакомый останавливает своего московского товарища и обращается к девушке с совершенно другими словами: "Простите моего товарища, он просто на солнце слегка перегрелся. Вот у вас тут Книга жалоб и предложений висит, а где можно найти Книгу благодарностей и предложений. Вы нам так помогли с этим бланком. Ведь если бы вы его нам не дали, то я бы и не знал где его взять."
У девушки в окошке видимо случился сбой в программе, она поменялась в лице, забрала бланк, поставила пару галочек, сказала, что рядом с ними надо расписаться, забрала подписанные бланки и быстро всё оформила.
Не знаю, то ли это сытая американская жизнь на него повлияла. То ли он вообще всегда по жизни неконфликтный. Но зачастую, ругаясь мы портим нервы и себе и окружающим, не добиваясь ничего хорошего. А проявление уважения, доброты и вежливости приводит к позитивным результатам гораздо чаще.
Так что желаю всем поменьше ругаться и больше уважать окружающих. Тогда может и жить станет лучше, без помощи Президента, Потребнадзора, ООН и Спортлото :)
|
|
Просто история. Без всяких намёков. Хотя наверняка найдутся те, кто будет брызгать слюной от обиды на намёк. Причину поймёте сами, дочитав до конца. Адреса, явки, имена изменены. Части участников истории уже нет в живых. Мир их праху, весёлый был народ.
На оборонных предприятиях внутренние полости испытательных пневмосистем полагалось во времена СССР промывать раз в «-адцать» месяцев спиртом. Чтобы значит грязь – масло изничтожить. Обезжиривание называется. А то многое из того, что там испытывалось, потом на кислородных агрегатах устанавливалось. Если кто думает, что это советская дурь, тому советую поднести масляную тряпку к струйке кислорода из открытого баллона. Критиковать уже будет некому.
Итак, есть пневмосистема нуждающаяся в регламентной очистке. Есть группа слесарей обязанных это проделать, есть СПИРТ. Много. Согласно нормативам. Нормативы такие, что хватит и промыть и …. Это самое. НО! Любая технологическая операция, в том числе и эта, подлежит КОНТРОЛЮ, после чего составляется акт на списание спирта. Все участники процесса расписываются в акте, гарантируя, что усё было как нужно. Контролировать и гарантировать прибежал ЛИЧНО начальник отдела техконтроля. По дороге затарившись в столовке чебуреками на всю слесарную братву.
Союз рабочего класса и трудовой интеллигенции совместно «промыл систему» по первой. Покурили. «Промыли повторно», проконтролировали. «Промыли в третий раз», запротоколировали. Когда все «технологические» действия были окончены, перешли к заслуженному перекуру, сопровождаемому обычным трёхстадийным спиртотрёпом. Вы не знаете что такое «трёхстадийный спиртотрёп»? Вы крайне не наблюдательны. Поясняю – после того как все выпито, но не в таких количествах, чтобы падать под стол, а так – по чуть-чуть, для настроения, мужики всегда начинают добродушно обсуждать последовательно три темы. Первая – рыбалка (вариант охота, что не принципиально). Следующая тема «про баб». Там, разумеется только хорошее, где каждый просто Казанова. И завершающий этап, перед тем как уже разойтись – анекдоты. Почему-то чаще всего про Рабиновича. Цукермана. Каца. Вот так почему-то принято. Традиция. От отца к сыну.
Поэтому согласно традиции и в этот раз был старый, бородатый анекдот:
- Рабинович, а почему вы всегда на вопрос вопросом отвечаете?
- А шо такое?
Вежливо посмеялись, и всё бы ничего, тем бы и кончилось, но один «шпунтик» вдруг загорелся – давайте проверим! Да, ты дурак что ли, как проверим? Как, как – Рабиновича нет, но есть Ривкин. Пошли – спросим. Да ну, ты дурак что ли, он и говорить не станет. Как это не станет, куда он денется? Ривкин у нас кто? Контролёр! А с нами кто? НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ТЕХНИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ! Он чего не будет со своим начальником говорить?? Союз рабочих-интеллигенции, из них двое членов партии, сам начальник являлся профоргом, потопали на второй этаж в кабинет ОТК. Дальнейшее известно со слов пострадавших. А именно – первой морально пострадавшей можно считать жену начальника ОТК, работавшую вместе с Ривкиным контролёром. Итак, с её слов:
- Сижу, читаю техроцесс. Ривкин за другим столом читает роман, ввиду того что умный и так мол всё знает за годы работы. А я техпроцесс, потому что глупая и работаю на заводе всего 15 лет, а не так как он уже десять. Открывается дверь, появляется МОЙ, тупо хихикает, за ним влазят эти оглоеды с первого участка. По мордам видно, что уже «наконтролировались». Я только хотела своего хорошенько «от…», ну то есть отконтролировать. А эта компашка становится полукругом перед столом Ривкина, не переставая хихикать, выталкивает вперед моего балбеса и он заявляет:
- Слушай, Моисей Абрамович, мы тут заспорили, почему люди твоей нации, всегда на вопрос, вопросом отвечают?
Ривкин, глядя сурьёзно поверх очков, прямо и чётко, без всяких там околичностей и пустых словопрений, ответил:
- А кто это тебе сказал такое?
Со слов второго потерпевшего – начальника производства, выяснявшему по понятиям с начальником цеха причину своего падения на лестнице:
- …..мать! Что…., у тебя…..! Иду к тебе, сверху четыре….., на меня с хохотом ….., я не удержался и ….! Ты за народом своим следишь или как?.... ты …., давно тебя не ….. ?
До сих пор загадка, как к этому отнёсся Ривкин, так как на следующий день преспокойно пришёл просить у того же рабочего класса труб, нержавеющих. Ну, отопление дома решил заменить. Стояки-то сгнили. Метров тридцать надо, на крайняк сорок, ну хотя бы с полсотни. Квартира же трёхкомнатная. Если что сыну отдам излишек. На вопрос: как вывозить с завода будешь? Ответил: да я уже с Хайрулло договорился, он на воротах дежурит, выпустит. Армен из сорокового цеха машину подгонит, после работы поможете загрузить? Поможем, кивнули головами вчерашние участники эксперимента - хохол и казах.
|
|
Знакомый искал работу в Америке. Так как человек крайне ленивый - работать хотел, не выходя из дома, что ему чаще всего и удавалось.
Однажды пришел на собеседование, где главным требованием было наличие дома стационарного телефона. Ему толком ничего не объяснили, сказали, что на работу он принят, и от него требуется сидеть дома и ждать телефонного звонка. Позвонить могли в любую минуту, поэтому отлучаться было нельзя.
Работником он оказался добросовестным. Сутками сидел дома, спал, заказывал еду, ел, играл в игры, ждал звонка - никто не звонил. Тем не менее, регулярно ему приходили чеки с его зарплатой на весьма неплохую сумму - в месяц выходило около трех тысяч долларов, если я не ошибаюсь.
Так продолжалось несколько месяцев, а потом его уволили. Но уволили как? Пригласили снова на собеседование, пожали ему руку, сказали, что очень было приятно с ним работать, очень извинялись, что им пришлось прервать сотрудничество, но об этом просили не беспокоиться, так как компания обещала выплачивать ему пособие еще несколько месяцев после увольнения. И все исправно выполнили.
Он до сих пор так и не понял, что это было.
|
|
Рука Вермеера
После самоубийства Германа Геринга в его личном музее капитан американской армии обнаружил редчайший шедевр живописи 17-го века – «Христос и судьи» («Христос и грешница») Яна Вермеера, автора «Девушки с жемчужной сережкой» и прославленного мастера женского портрета. Выяснилось, что к продаже картины Герингу имел прямое отношение Хан ван Меегерен – голландский миллионер, владелец доходных домов, гостиниц и клубов.
За сотрудничество с нацистами в Нидерландах судили строго. А тут еще и продажа национального достояния... Никто не сомневался, что Меегерена ждет виселица. Но...
Когда в 1945 году Хан Антониус Ван Меегерен предстал перед судом по обвинению в коллаборационизме, он оказался в отчаянном положении. То, что этот голландский художник продавал нацистам работы старых мастеров, было установлено безоговорочно и точно. С 29 мая по 12 июля Меегерен не отвечал на вопросы, но потом не выдержал. Сообразив, что дело может кончиться не плохо, а очень плохо, подсудимый сделал сенсационное заявление: это он, Меегерен является автором всех полотен, за которые немцами были уплачены миллионы франков. И таким образом он... на самом деле боролся с фашизмом.
Одна сенсация повлекла за собой другую. Под вопросом оказалась компетентность экспертов, которые утверждали, что картины подлинные. Далее последовала третья сенсация: можно ли вообще считать Меегерена виновным? Юридических казусов хватало. Но вначале надо было установить истину. Меегерену предложили доказать свое мастерство на практике. И вот в конце июля в своем собственном доме под постоянным наблюдением он изготовил безупречного «Христа среди учителей»... это был 7-й и последний «Вермеер» крупнейшего мастера подделки 20-го века.
В восемнадцать лет Меегерен поступил в Дельфтский технологический институт, чтобы слушать там курс архитектуры. Одновременно он учился в Школе изящных искусств и очень увлекался живописью. После женитьбы в 1912 году студенческая семья постоянно испытывала материальные затруднения, и ван Меегерен все чаще задумывался над тем, чтобы стать профессиональным художником.
Его акварели продавались хорошо. По окончании Академии изящных искусств в Гааге ему присвоили звание мастера. Друг Меегерена, делец от искусства ван Вайнгаарден, оказал на него известное влияние. Меегерен решил взяться за реставрацию не представляющих большой ценности полотен XVII и XVIII веков. Это оказалось очень доходным делом.
В совершенстве овладев техникой реставрации, Меегерен начал подделывать картины.
Уже в самом начале эксперты не могли отличить его полотна от оригиналов. А он нашел настоящую золотую жилу: Вермеер Дельфтский! О его жизни и сейчас известно немного. Меегерен создал «новую» область творчества великого художника. После Вермеера не осталось религиозных композиций, и Меегерен принялся писать их вместо него.
Настоящие холст и подрамник 17 века нетрудно было раздобыть в антикварных лавках — там продавалось множество заурядных картин того времени. Смыть картину и нарисовать новую было сложно, но вполне возможно. Главное — не применять вещества, которые вошли в обиход после эпохи Вермеера. Меегерен научился сам приготовлять краски и нашел поставщиков других редких веществ. Главной проблемой был «кракелюр» — трещины, которые появляются на масляной картине лишь спустя десятилетия. Идея Меегерена заключалась в том, чтобы, очистив прежнее изображение, писать новое, тщательно сохраняя каждую трещинку. Он решил обратиться к последним достижениям химии. К концу 1934 года ему удалось изобрести такие масляные краски, которые в специальной печи при температуре 105°С затвердевали по истечении двух часов настолько, что их не брал обычный растворитель.
На протяжении веков на поверхности картины накапливается пыль, которая въедается в малейшие трещинки. Ван Меегерен и тут находит гениальное решение. После того как высохнет слой лака на картине, он покрывает все полотно тонким слоем китайской туши. Тушь просочится в трещины, заполненные лаком, затем художнику остается лишь смыть китайскую тушь и лак с помощью скипидара, а тушь, проникшая в трещины, остается и создает видимость въевшейся пыли. Зaтем художник покрывает картину еще одним слоем лака сверху.
В одном из солидных английских журналов появилась публикация о сенсационной находке шедевра Вермеера. О «Христе в Эммаусе» заговорили искусствоведы, критики, антиквары. В конце концов картина была продана музею Бойманса в Роттердаме. В сентябре картина была впервые показана в музее среди 450 шедевров голландской живописи. Успех был потрясающий. У картины постоянно толпились восторженные посетители. Подавляющее большинство специалистов и критиков объявили «Христа в Эммаусе» одним из лучших и наиболее совершенных творений Вермеера Дельфтского.
Меегерен продолжал работать над фальшивками. Ему хотелось, чтобы его картины висели в лучших национальных музеях. Он разбогател, переселился в Ниццу, купил роскошную виллу из мрамора. В 1938—1939 годах из его мастерской вышли две картины в духе жанровых полотен выдающегося голландского художника XVII века Питера де Хооха. Одну картину — «Пирующую компанию» — приобрел коллекционер ван Бойнинген, другую — «Компанию, играющую в карты» — роттердамский коллекционер ван дер Ворм. А фальсификатор заработал 350 тысяч гульденов. Он вел разгульный образ жизни, много пил и начал употреблять наркотики.
При его «принципах» ему была не страшна 2-я мировая. За три года Меегерен написал пять новых «Вермееров» на религиозные темы. Однако возникли подозрения: как это в руках одного человека оказалось столько картин великого мастера? Впрочем, пока на эти разговоры не обращали большого внимания.
«Вермеер» Меегерена «Христос и судьи» попал в коллекцию самого Геринга, который соперничал по части коллекций с самим фюрером. В сделку вмешивались голландские официальные органы. За картину была назначена цена в 1 миллион 650 тысяч гульденов (около 6 миллионов франков). После тайных переговоров в обмен на картину немцы вернули Голландии 200 подлинных полотен, которые были украдены нацистами во время вторжения. В результате этой многоходовой сделки Меегерен положил в карман около 4 миллионов франков. Всего же с 1939 по 1943 год он создал тринадцать подделок, восемь из которых принесли ему 7 миллионов 254 тысячи гульденов.
Меегерен не знал, куда девать деньги. Находились очевидцы, утверждвшие, что он закапывал тысячные купюры у себя в саду. Впоследствии новые жильцы дома пробовали отыскать этот клад...
Война окончена. Меегерен под судом. Следственный эксперимент завершен. Специальная комиссия по расследованию, в которую вошли эксперты, историки искусства, химики, выносит осторожное решение: да, он вполне может быть автором скандально известных полотен.
Мало того, что судьи были поражены мастерством фальсификатора. Обвинение предстало в сомнительном свете еще и потому, что благодаря сделке с «Христом и судьями» в Голландию вернулось 200 ценных старинных оригиналов!
Ван Меегерен был приговорен к одному году лишения свободы. Его подделки вернули их владельцам. Правда, Меегерену пришлось возместить им расходы, и от его состояния ничего не осталось. В 1947 году он умер от сердечного приступа. На тот момент он был самым популярным человеком в стране...
Кстати, изготовленный на следственном эксперименте «Христос среди учителей» не был доведен до конца. На этом «мастер-классе» Меегерен так и не продемонстрировал на практике свои главные профессиональные секреты.
|
|
Помню ещё в 90-е слышал про двух уфимских старушек, что на пару нищенствовали в подземном переходе у центрального рынка, башкирку и русскую. Первая всегда одевалась как настоящая мусульманка, в длинном платье, тапочках, татарском платке с цветами. Вторая же выглядела типичной русской бабушкой, в вязаной кофточке, с шалью на плечах и т.п.
Сидели они всегда рядышком, поставив перед собой блюдца под подаяние и была у них такая фишка – до обеда они сами клали на блюдце к русской бабуле несколько скомканных рублей и трёшек, а на блюдце к башкирской бабушке лишь пару жалких медяков. Время было тогда дурное, рушился Союз, отделились прибалты, повылазила куча патриотов-шовинистов и повсеместно начали расцветать националистические настроения, на которых у бабушек всё и было построено.
Татары и башкиры, видя, как предвзято обижена подаянием бабушка-мусульманка, спешили восстановить справедливость и активно накидывали ей милостыню, которую та тут же убирала, оставляя только всё те же несколько монеток.
После обеда бабульки менялись блюдцами и теперь раскошеливались уже русские, заметив перед своей старушкой лишь жалкие подачки, в отличие от щедрых подаяний, что лежали перед её компаньонкой.
Обе старушенции зарабатывали очень хорошо. Одна тогда на эти деньги отстроила себе роскошную дачу, а вторая по слухам выкупила внуку кооперативную квартиру.
Ну, и ладно, дай Бог здоровья, как говорится, если живы ещё..
А к чему я, собственно говоря, это вспомнил? Да просто обзор мне тут в «Форбсе» попался, про олигархов, естественно. Наших сравнивали и украинских. И, знаете ли, никакой разницы, всё у них ровно, все богатеют. Что Ахметов с Пинчуком и Коломойским, что Усманов с Вексельбергами-Ротенбергами, всё только в горку у них прёт, у каждого денжищ на три жизни уже.
Не то чтобы я против патриотизма, ничего плохого в любви к своей стране я не вижу. Но вот как-то всё чаще мне эта ситуация с украинским кризисом тех старушек напоминать начинает.
© robertyumen
|
|
Если в шесть лет родители отдают тебя в музыкальную школу по классу бандуры, чаще всего это означает, что они хотят вырастить из тебя бойца. Воина. Юного самурая, который может поднимать вес в несколько раз больше собственного, неведомым самому себе способом распределять пять пальцев на все шестьдесят четыре струны этого пыточного инструмента, коварно принявшего облик музыкального, и стоически выносить насмешки одноклассников, играющих на, хотя и скучных, но более конвенциональных инструментах. Моя преподавательница украинской литературы, экзальтированно-патриотичная женщина, у которой на теле наверняка сплелись воедино строки поэм Ивана Франко и Леси Украинки, любила хвалить меня за выбор бандуры в качестве профильного инструмента. «Вот, — потрясала она могучей рукой, указывая пальцем на развешанные по стенам кабинета многочисленные портреты казачьих ватажков и поэтов, — они гордились бы тобой!». Я грустно и немного виновато смотрела в суровые глаза казака Мамая, поблёскивавшие из-под насупленных бровей, и понимала, что мне необходимо убить своей бандурой несколько десятков тысяч турок, чтобы он действительно гордился мною.
Искусство игры на бандуре преподавала мне Наталья Владиславовна. Сейчас я очень чётко понимаю, что она, на самом-то деле, учила меня Жизни, и, возможно, самые главные уроки в этой жизни я усвоила именно благодаря Наталья Владиславовне. Так, я навсегда уяснила, что сочетание дешёвого растворимого кофе и не самых дорогих сигарет дарует дыханию аромат, который решительно не красит ни даму, ни офицера. А ещё однажды, чтобы избежать урока, назначенного на семь утра вторника, я решилась на отчаянную хитрость и нарисовала под глазами круги маминой тушью в надежде, что очевидная усталость и отработанное заранее страдание в глазах размягчат стальное сердце Натальи Владиславовны и она разрешит мне покинуть это место скорби и страданий. Не размягчило — вместо этого она вызвала моего отца и долго читала ему лекцию о недопустимости домашнего насилия. Вернувшись домой, он крепко приложил меня по затылку, продемонстрировав, что урок им усвоен не был.
Но самую главную премудрость, которую я вынесла из общения с Натальей Владиславовной, я не забуду никогда. Она заключается в том, что, если уж тебе показывают член, не спеши воротить нос, для начала присмотрись.
Это случилось, когда в моём десятом классе Вельзевул дёрнул наш ансамбль отправиться на Всеукраинский фестиваль бандуристов Украины — ну, или что-то в этом духе. Так или иначе, основные вводные верны — были бандуры, был фестиваль, был Крым. То было забытое нынче время, когда ещё можно было приехать в Ялту и не беспокоиться, что твой чехол для бандуры примут за диковинное орудие массового убийства, разработанное бандеровцами для особо изощрённого уничтожения христианских детей, а тебя саму — за террориста. Итак, приехав, мы отправились знакомиться с коллегами — Владиславовна и наша концертмейстер продемонстрировали нам свои недюжинные навыки убойного флирта с престарелыми львовскими дирижёрами, мы неуверенно отрепетировали «Якби мені черевики» в актовом зале, а после были предоставлены сами себе.
Пройдясь по набережной и сфотографировавшись с десятками орлов и шиншилл, мы с нашим преподавательским составом в количестве двух штук начали по очереди играть в занятную игру «покури незаметно», в которой вторая команда уверенно делала вид, что не понимает, зачем первая периодически отстаёт, а затем возвращается с преувеличенно незамутнёнными лицами и активно жуёт жвачку. Но эта игра определённо нам нравилась — ведь в ней не было проигравших.
Побродив по Ялте около полутора часов и смирившись с мыслью о том, что делать нам решительно нечего, мы посовещались и отправились кататься на канатную дорогу, ведущую на Ай-Петри. Я до сих пор не до конца понимаю, как было принято это решение и откуда растут ноги моей вопиющей непопулярности в коллективе, но созерцать горы я отправилась в одной кабинке с Натальей Владиславовной и концертмейстером. Стоило нам отъехать примерно на метр, как в наше временное жестяное пристанище врезалась ворона и с пронзительным воплем упала вниз. Казалось бы, суицидальное пернатое должно было бы дать нам понять, что, если мы продолжим эту поездку, то не забудем её уже никогда, однако мы почему-то совершенно спокойно продолжали уверенно двигаться дальше. Впрочем, выбора-то у нас всё равно не было.
Когда была проделана ровно половина пути, дорога, разумеется, остановилась. Мы гордо висели в жестяной кабинке над узкой горной дорогой, многозначительно вглядывались в горизонт, обменивались ничего не значащими фразами вроде «хорошо висим», «это на счастье» и «повезло, что вообще не упали». И тут на дороге под нами появился он. Человек, ради которого всё и затевалось. Мужчина средних лет, седой, с небольшими залысинами; однако наличие у него особенного, животного шарма ощущалось даже на расстоянии. С вполне уместной театральщиной незнакомец распахнул плащ, под которым, как водится, не было абсолютно ничего, слегка поклонился нам (по крайней мере, так нам показалось сверху), возложил руки на член и принялся самозабвенно и упоённо мастурбировать. Мои спутницы издали вопли праведного гнева, я же, на тот момент ещё не до конца понимавшая, что происходит, с вежливой заинтересованностью продолжала наблюдать за процессом. Мне по какой-то непонятной причине казалось, что, стоит мне отвести от него взгляд, произойдёт нечто ужасное.
Впрочем, ужасное, так или иначе, произошло. Наталья Владиславовна и концертмейстер приутихли, я слегка покосилась на них, дабы убедиться в том, что они живы. То, что я увидела при взгляде на них, напоминало зарисовку на тему «Любовника леди Чаттерлей» — сбившиеся страстные локоны, учащённое дыхание, лёгкий румянец, оттеняющий скулы. Концертмейстер почему-то держалась за рукав Натальи Владиславовны, приговаривая: «Наташа, смотри», будто были хоть минимальные шансы того, что Наташа могла не смотреть. Чувствуя себя определённо лишней на этом торжестве зрелой сексуальности, я вновь взглянула на мужика, который дрочил, — мне всё ещё казалось страшно невежливым, а, может быть, просто страшным игнорировать его перформанс. Стоит признать, действо носило и вправду впечатляющий характер: будучи определённо не новичком в благородном деле публичной дрочки, наш герой картинно отставлял ногу на большой валун, периодически вскидывал голову, чтобы солнце бликовало в его седой гриве, и не забывал поглядывать на публику — ведь, как известно любому хорошему артисту, визуальный контакт — это главное.
А потом всё завершилось.
Мужчина небрежным и явно отрепетированным движением отряхнул руку, накинул плащ и скрылся в кустах. Наталья Владиславовна и концертмейстер шумно выдохнули. Мне захотелось лечь на пол, вдохнуть запах ржавчины и плакать. Разумеется, именно на этом моменте канатная дорога вздрогнула, бодро встряхнулась и неспешно поехала дальше. Мы нетвердым шагом вышли на смотровую площадку. «Ну? — радостно воскликнула Наталья Владиславовна, поправляя прическу и закуривая, уже даже не скрываясь. — А дальше у нас что?».
|
|
Не мое,а жаль,как будто к голове подключили принтер и распечатали.
Автору отдельное спасибо и низкий поклон.
ИЗНАСИЛОВАННЫЕ РОДИТЕЛЬСКОЙ ЛЮБОВЬЮ
Очень сильный текст о том, как мы невзначай калечим жизни наших детей, залюбливая их до неврозов, несамостоятельности и низкой самооценки.
“Дети — это святое. Все лучшее детям. Пусть хоть дети поживут. Цветы жизни. Радость в доме. Сынок, не беспокойся, папа для тебя все сделает.
Что-то меня вот эта песня страшно утомила. И как родителя, и как бывшего ребенка, и как будущего деда. Может, хватит уже любить детей? Может, пора уже с ними как-нибудь по-человечески?
Лично я не хотел бы появиться на свет в наше время. Слишком много любви. Как только ты обретаешь дату рождения, ты тут же становишься куклой. Мама, папа, бабушки, дедушки тут же начинают отрабатывать на тебе свои инстинкты и комплексы. Тебя кормят в три горла. Тебе вызывают детского массажиста. Тебя для всеобщего умиления одевают в джинсы и курточки, хотя ты еще даже сидеть не научился. А если ты девочка, то уже на втором году жизни тебе прокалывают уши, чтобы вешать золотые сережки, которые во что бы то ни стало хочет подарить любящая тетя Даша.
К третьему дню рождения все игрушки уже не помещаются в детскую комнату, а к шестому — в сарай. Изо дня в день тебя сначала возят, а потом водят по магазинам детской одежды, по пути заруливая в рестораны и залы игровых автоматов. Особо одаренные по части любви мамы и бабушки спят с тобой в одной постели лет до десяти, пока это уже не начинает попахивать педофилией. А, да — чуть не забыл! Планшетник! У ребенка обязательно должен быть планшетник. А желательно еще и айфон. Прямо лет с трех. Потому что он есть у Сережи, ему мама купила, а она ведь вроде не так уж много зарабатывает, гораздо меньше нас. И даже у Тани есть из соседней группы, хотя она вообще с бабушкой живет.
Перед школой обычно заканчивается «кукольный период», и тут же начинается «исправительно-трудовой». Любящие родители, наконец, осознают, что они наделали чего-то не того. У дитяти лишний вес, скверный характер и синдром дефицита внимания. Все это дает повод для перехода на новый уровень увлекательной игры в родительскую любовь. Этот уровень называется так - «найди специалиста». Теперь с тем же энтузиазмом тебя таскают по диетологам, педагогам, психоневрологам, просто неврологам и просто психологам. Родня бешено ищет какое-нибудь чудо, которое позволит добиться волшебных оздоравливающих результатов, не меняя при этом собственного подход к воспитанию дитяти. На эти эзотерические по сути практики тратится куча денег, нервов и море времени. Результат — ноль целых, чуть-чуть десятых.
Еще для этого периода характерна отчаянная попытка применить к ребенку нормы железной дисциплины и трудовой этики. Вместо того, чтобы искренне увлечь маленького человечка каким-нибудь интересом, вместо того, чтобы дать ему больше свободы и ответственности — родственники выстраиваются в очередь с ремнем и криком. В результате — ребенок учится жить из-под палки, теряя способность хоть чем-то интересоваться.
Когда же бесполезность потраченных усилий становится очевидной, начинается этап надломленной родительской пассионарности. Тут почти все любящие родители вдруг резко начинают своих детей ненавидеть: «Мы для тебя, а ты!» Разница лишь в том, что у одних эта ненависть выражается в полной капитуляции с дальнейшим направлением отрока в образовательное учреждение закрытого типа (суворовское училище, элитная британская школа), а другие врубают в своей голове пластинку с надписью «ты — мой крест!»
Смирившись с тем, что ничего путного из человека не вышло, родители с Тымойкрестом на шее продолжают добивать в своем уже почти взрослом ребенке личность. Отмазывают от армии, устраивают на платное отделение в ВУЗ, дают деньги на взятки преподавателям и просто текущие расходы, покупают квартиру, машину, подбирают синекуру в меру своих возможностей. Если от природы Тымойкрест не слишком талантлив, то эта стратегия даже приносит какие-то более-менее съедобные плоды — вырастает психически искалеченный, но вполне добропорядочный гражданин. Вот только гораздо чаще на залечивание ран, нанесенных избыточной родительской любовью, дети расплачиваются совсем иначе — здоровьем, жизнями, душами.
Культ детей возник в нашей цивилизации не так давно — всего каких-то 50-60 лет назад. И во многом это такое же искусственное явление, как ежегодно выпрыгивающий из маркетинговой табакерки кока-кольный Санта-Клаус. Дети — мощнейший инструмент для раскрутки гонки потребления. Каждый квадратный сантиметр детского тела, не говоря уже о кубомиллиметрах души, давно поделен между производителями товаров и услуг. Заставить человека любить самого себя такой маниакальной любовью — это все-таки довольно сложная морально-этическая задача. А любовь к ребенку заводится с полоборота. Дальше — только счетчик включай.
Конечно, это вовсе не означает, что раньше детей не любили. Еще как любили. Просто раньше не было детоцентричной семьи. Взрослые не играли в бесплатных аниматоров, они жили своей естественной жизнью и по мере взросления вовлекали в эту жизнь свое потомство. Дети были любимы, но они с первых проблесков сознания понимали, что являются лишь частицей большого универсума под названием «наша семья». Что есть старшие, которых надо уважать, есть младшие, о которых надо заботиться, есть наше дело, в которое надо вливаться, есть наша вера, которой надо придерживаться.
Сегодня же рынок навязывает обществу рецепт семьи, построенной вокруг ребенка. Это заведомо проигрышная стратегия, существующая лишь для того, чтобы выкачивать деньги из домохозяйств. Рынок не хочет, чтобы семья строилась правильно, потому что тогда она будет удовлетворять большинство своих потребностей сама, внутри себя. А несчастная семья любит отдавать решение своих проблем на аутсорсинг. И эта привычка уже давно стала фундаментом для целых отраслей на миллиарды долларов. Идеальный, с точки зрения рынка, отец — это не тот, кто проведет с ребенком выходные, сходит в парк, покатается на велосипеде. Идеальный отец — это который будет в эти выходные работать сверхурочно, чтобы заработать на двухчасовой визит в аквапарк.
И знаете что? А давайте-ка заменим в этой колонке глагол «любить» на какой-нибудь другой. Игнорировать, плевать, быть равнодушным. Потому что, конечно, такая родительская любовь — лишь одна из форм эгоизма. Бешеная мать, трудоголик-отец — все это не более чем игра инстинктов. Что бы мы там ни наговорили себе про родительский долг и жертвенность, такое отцовство-материнство — это грубое наслаждение, что-то типа любовных утех, одна сплошная биология.
Есть такая прекрасная индейская поговорка: «Ребенок — гость в твоем доме: накорми, воспитай и отпусти».
Накормить — и дурак сможет, воспитать — это уже сложнее, а вот уметь ребенка с первых минут его жизни потихоньку от себя отпускать — это и есть любовь. Ты как всегда прав, Чингачгук.”
Дмитрий Соколов-Митрич
|
|
Офигеваю с некоторых мамочек которые ничего не запрещают своим детям, дабы не сломать чуткую детскую психику своего чада (как в истории про прилепленную жвачку на лоб такой особе). По долгу службы приходится с такими общаться чаще, чем хотелось бы. Ну дети вытаптывающие и выкорчёвывающие клумбы, кидающие игрушки и велосипеды посреди проезжей части это цветочки. Больше всего убил пример воспитания одной из голосистых мамаш. "Сыночек, палкой бить нельзя только мамину машину, а все остальные можно".
|
|
Я люблю свой город.
Сегодня не его день рождения, но зачем же повод, чтобы признаться в любви.
Так вот, недавно, глядя на традиционную серую хмарь над голыми ветками, я подумал о нашей специфике. Нашей - это я про петербуржцев.
(Никакого противопоставления с Москвой, зачем же)
1. То есть, это же климат, прежде всего.
Я люблю свой город.
Но, бл#, климат.
Знаете, какая самая популярная фраза питерца, который вернулся из отпуска? Или из командировки? В общем, откуда угодно?
"С погодой повезло".
Это потому, что питерцу в голову прийти не может, что небо голубое чаще, чем 20 дней в году - это НОР-МАЛЬ-НО.
Когда я изложил этот пункт приятелю, он стал пространно излагать, как недавно во Владивостоке они попали в снежный шторм, когда выпала месячная норма снега за день, и они из бара в бар 100 метров вынуждены были на такси ехать. Я его прервал и спросил, кой черт он мне тут контрпример излагает. Он удивленно поднял брови: "Ты не понимаешь. Я к тому, что в Питере погода все равно хуже."
Здесь отоларингологи достигают профессионального совершенства.
Здесь народ терпимо относится к низким потолкам, потому что пригибают голову, даже выходя на улицу.
Мы же тут как вампиры. Переселение в пещеры, атомную зиму или поголовную вампиризацию населения в Питере не заметят.
Приехавшая из Нигерии на пмж подруга год и осеннюю депрессию спустя с ужасом спрашивала, всегда ли у нас так.
Всегда, дорогая. Всегда.
2. География.
Недалеко ушла от климата. Я все понимаю, Петр, окно в Европу, но из него дует.
У нормального человека "жить на острове" ассоциируется с пальмой, пляжем и кокосом.
У питерца - "бл#опятьмосты", "хренприпаркуешься" и "старыйфонд".
Помните фильм "Шерлок Холмс и доктор Ватсон" с Ливановым и Соломиным? Серия про собаку Баскервилей?
Там есть Гримпенская трясина.
Она должна быть унылая и зловещая.
Петербуржец, смотря этот фильм, ничего не понимает.
Ведь ему достаточно 10 км за Янино выехать - там везде такая же фигня будет вокруг.
Только посреди "Гримпенской трясины", кроме собаки, будет еще долбаный мангал. Потому что там люди отдыхают.
Кстати, о болотах.
Я искренне восхищаюсь смелостью и дерзостью видения Петра I.
Уверен, что накануне все крепко выпили, но все равно, в те времена построить столицу на болоте - это, может, как сегодня Кремль на Луну перетащить.
Дорого, сложно, стратегически круто, но климат так себе.
3. Культура.
Я тут матерюсь, конечно, но духовно я очень облагорожен окружением, честно-честно.
Нельзя жить в настолько концентрированном произведении искусства, и не облагородиться.
Выражается это в двух основных реакциях петербуржца при выезде за границу.
а) Ему очень интересно послушать про вот этот дворец, скульптуру или картину, потому что он в них собаку съел.
б) Ему невыразимо скучно слушать треп про сложную историю этого дворца и его высокое значение для этой страны, потому что тетя Алла живет в очень похожем здании, и это же старый фонд, это деревянные перекрытия, ремонт стоит бешеных бабок, а ему еще приходится приезжать помогать ей шторы перевешивать, потому что потолки 4 метра, а тетя Алла боится упасть с лестницы.
(Вообще, многим деятелям культуры и искусства, которые почему-то НЕ родились здесь, прямо самое место Питере.
Я так и представляю себе здесь, скажем, Стинга. И его хит "Я петербуржец в Москве".
Или Гая Ричи. Фильмы с колоритными персонажами типа Григория "Хрен попадешь" Распутина. КартыденьгиЧернаяРечка).
Тем не менее, мы всем этим гордимся.
Если бы Питер был построен в аду, мы шутили бы про 50 оттенков красного, местные катали бы на речных трамвайчиках по лаве и каналам, ну и в город бы людей тянуло по-прежнему сильно, хотя, казалось бы, климат просто ужасен.
Здесь выживают счастливейшие.
|
|
Не моё.
ПОТРЯСАЮЩАЯ ИСТОРИЯ
Это серое, ничем не примечательное здание на Старой площади в Москве редко привлекало внимание проезжающих мимо. Настоящее зрелище ожидало их после поворотов направо и трех минут езды – собор Василия Блаженного, Красная площадь и, конечно же, величественный и легендарный Кремль. Все знали – одна шестая часть земной суши, именуемая СССР, управлялась именно отсюда.
Все немного ошибались.
Нет, конечно же, высокие кабинеты были и в Кремле, но, по-настоящему рулили Советской империей те, кто помещался в том самом сером здании на Старой площади – в двух поворотах и трех минутах езды.
И именно здесь помещался самый главный кабинет страны, кабинет генерального секретаря ЦК КПСС, и в данный исторический момент, а именно ранней весной 1966 года, в нем хозяйничал Леонид Брежнев.
Сегодня в коридорах этого серого здания царила непривычная суета. Можно даже сказать – переполох. Понукаемая нетерпеливыми окриками генсека, партийно-чиновничья рать пыталась выполнить одно-единственное, но срочное задание.
Найти гражданина СССР Армада Мишеля.
Всё началось с утра. Генсеку позвонил взволнованный министр иностранных дел и в преддверии визита в СССР президента Французской Республики генерала Шарля де Голля доложил следующее. Все службы к встрече готовы. Все мероприятия определены. Час назад поступил последний документ – от протокольной службы президента Франции, и это тоже часть ритуала, вполне рутинный момент. Но один, третий по счету, пункт протокола вызвал проблему. Дело в том, что высокий гость выразил пожелания, чтобы среди встречающих его в Москве, причем непосредственно у трапа, находился его ДРУГ и СОРАТНИК (именно так) Армад Мишель (смотри приложенную фотографию), проживающий в СССР.
- Ну и что? – спокойно спросил генсек. – В чем проблема-то?
- Нет такого гражданина в СССР, - упавшим голосом ответствовал министр. – Не нашли, Леонид Ильич.
- Значит, плохо искали, - вынес приговор Брежнев.
После чего бросил трубку, нажал какую-то кнопку и велел поискать хорошо.
В первые полчаса Армада Мишеля искали единицы, во вторые полчаса – десятки.
Спустя еще три часа его искали уже тысячи. Во многих похожих зданиях. В республиках, краях и областях.
И вскоре стало ясно: Армад Мишель – фантом.
Ну не было, не было в СССР человека с таким именем и фамилией. Уж если весь КГБ стоит на ушах и не находит человека, значит его просто нет. Те, кто успел пожить в СССР, понимают – о чем я.
Решились на беспрецедентное – позвонили в Париж и попросили повторить 3-й пункт протокола.
Бесстрастная лента дипломатической связи любезно повторила – АРМАД МИШЕЛЬ.
Забегая вперед, замечу – разумеется, французский лидер не мог не знать, под какими именно именем и фамилией проживает в СССР его друг и соратник. Он вполне намеренно спровоцировал эти затруднения. Это была маленькая месть генерала. Не за себя, конечно. А за своего друга и соратника.
А на Старой площади тем временем назревал скандал. И во многих других адресах бескрайнего СССР – тоже.
И тут мелькнула надежда. Одна из машинисток серого здания не без колебаний сообщила, что года три назад ей, вроде, пришлось ОДИН раз напечатать эти два слова, и что тот документ предназначался лично Никите Хрущеву – а именно он правил СССР в означенном 1963-м году.
Сегодня нажали бы на несколько кнопок компьютера и получили бы результат.
В 66-м году десятки пар рук принялись шерстить архивы, но результата не получили.
Параллельно с машинисткой поработали два узко профильных специалиста. И она вспомнила очень существенное – кто именно из Помощников Хрущева поручал ей печатать тот документ. (Это была очень высокая должность, поэтому Помощники генсеков писались с большой буквы).
По игре случая этот самый Помощник именно сегодня отрабатывал свой последний рабочий день в этой должности.
Пришедший к власти полтора года назад Брежнев выводил хрущевские кадры из игры постепенно, и очередь этого Помощника наступила именно сегодня.
Ринулись к помощнику, который ходил по кабинету и собирал свои вещи. Помощник хмуро пояснил, что не работал по этому документу, а лишь выполнял поручение Хрущева, и только тот может внести в это дело какую-то ясность. Помощнику предложили срочно поехать к Хрущеву, который безвыездно жил на отведенной ему даче. Помощник категорически отказался, но ему позвонил сам генсек и намекнул, что его служебная карьера вполне может претерпеть еще один очень даже интересный вираж.
Спустя два часа Помощник сидел в очень неудобной позе, на корточках, перед бывшим главой компартии, который что-то высаживал на огородной грядке. Вокруг ходили плечистые молодые люди, которые Хрущева не столько охраняли, сколько сторожили.
72-летний Хрущев вспомнил сразу. Ну, был такой чудак. Из Азербайджана. Во время войны у французов служил, в партизанах ихних. Так вот эти ветераны французские возьми и пошли ему аж сто тысяч доллАров. (Ударение Хрущева – авт.). А этот чудак возьми и откажись. Ну, я и велел его доставить прямо ко мне. И прямо так, по партийному ему сказал: нравится, мол, мне, что ты подачки заморские не принимаешь. Но, с другой стороны, возвращать этим капиталистам деньги обидно как-то. А не хочешь ли ты, брат, эту сумму в наш Фонд Мира внести? Вот это будет по-нашему, по-советски!
- И он внес? – спросил Помощник.
- Даже кумекать не стал, - торжествующе сказал Хрущев. – Умел я все ж таки убеждать. Не то, что нынешние. Короче, составили мы ему заявление, обедом я его знатным угостил, за это время нужные документы из Фонда Мира привезли, он их подписал и вся недолга. Расцеловал я его. Потому как, хоть и чудак, но сознательный.
Помощник взглянул на часы и приступил к выполнению основной задачи.
- Так это ж кличка его партизанская была, - укоризненно пояснил Хрущев. – А настоящее имя и фамилия у него были – без поллитра не то, что не запомнишь – не выговоришь даже.
Помощник выразил сожаление.
А Хрущев побагровел и крякнул от досады.
- А чего я тебе про Фонд Мира талдычу? Финансовые документы-то не на кличку ведь составляли! – Он взглянул на своего бывшего Помощника и не удержался. – А ты, я смотрю, как был мудак мудаком, так и остался.
Спустя четверть часа в Фонде Мира подняли финансовую отчетность.
Затем пошли звонки в столицу советского Азербайджана – Баку.
В Баку срочно организовали кортеж из нескольких черных автомобилей марки «Волга» и отрядили его на север республики – в город Шеки. Там к нему присоединились авто местного начальства. Скоро машины съехали с трассы и по ухабистой узкой дороге направились к конечной цели – маленькому селу под названием Охуд.
Жители села повели себя по-разному по отношению к этой автомобильной экспансии. Те, что постарше, безотчетно испугались, а те, что помладше, побежали рядом, сверкая голыми пятками.
Время было уже вечернее, поэтому кортеж подъехал к небольшому скромному домику на окраине села – ведь теперь все приехавшие знали, кого именно искать.
Он вышел на крыльцо. Сельский агроном (рядовая должность в сельскохозяйственных структурах – авт.) сорока семи лет от роду, небольшого роста и, что довольно необычно для этих мест, русоволосый и голубоглазый.
Он вышел и абсолютно ничему и никому не удивился. Когда мы его узнаем поближе, мы поймем, что он вообще никогда и ничему не удивляется – такая черта натуры.
Его обступили чиновники самого разного ранга и торжественно объявили, что агроном должен срочно ехать в Баку, а оттуда лететь в Москву, к самому товарищу Брежневу. На лице агронома не дрогнул ни один мускул, и он ответил, что не видит никакой связи между собой и товарищем Брежневым, а вот на работе – куча дел, и он не может их игнорировать. Все обомлели, вокруг стали собираться осмелевшие сельчане, а агроном вознамерился вернуться в дом. Он уже был на пороге, когда один из визитеров поумнее или поинформированнее остальных, вбросил в свою реплику имя де Голля и связно изложил суть дела.
Агроном повернулся и попросил его поклясться.
Тот поклялся своими детьми.
Этой же ночью сельский агроном Ахмедия Джабраилов (именно так его звали в миру), он же один из самых заметных героев французского Сопротивления Армад Мишель вылетел в Москву.
С трапа его увезли в гостиницу «Москва», поселили в двухкомнатном номере, дали на сон пару часов, а утром увезли в ГУМ, в двухсотую секцию, которая обслуживала только высшее руководство страны, и там подобрали ему несколько костюмов, сорочек, галстуков, обувь, носки, запонки, нижнее белье, плащ, демисезонное пальто и даже зонтик от дождя. А затем все-таки повезли к Брежневу.
Генсек встретил его, как родного, облобызал, долго тряс руку, сказал несколько общих фраз, а затем, перепоручив его двум «товарищам», посоветовал Ахмедии к ним прислушаться.
«Товарищи» препроводили его в комнату с креслами и диванами, уселись напротив и предложили сельскому агроному следующее. Завтра утром прибывает де Голль. В программу его пребывания входит поездка по стране.
Маршрут согласован, но может так случиться, что генерал захочет посетить малую родину своего друга и соратника – село Охуд. В данный момент туда проводится асфальтовая дорога, а дополнительно предлагается вот что (на стол перед Ахмедией легла безупречно составленная карта той части села, где находился его домик). Вот эти вот соседские дома (5 или 6) в течение двух суток будут сравнены с землей. Живущих в них переселят и поселят в более благоустроенные дома. Дом агронома наоборот – поднимут в два этажа, окольцуют верандой, добавят две пристройки, а также хлев, конюшню, просторный курятник, а также пару гаражей – для личного трактора и тоже личного автомобиля. Всю эту территорию огородят добротным забором и оформят как собственность семьи Джабраиловых. А Ахмедие нужно забыть о том, что он агроном и скромно сообщить другу, что он стал одним из первых советских фермеров. Все это может быть переделано за трое суток, если будет соблюдена одна сущая мелочь (на этом настоял Леонид Ильич), а именно – если Ахмедия даст на оное свое согласие.
Агроном их выслушал, не перебивая, а потом, без всякой паузы, на чистом русском языке сказал:
- Я ничего не услышал. А знаете – почему?
- Почему? – почти хором спросили «товарищи».
- Потому что вы ничего не сказали, - сказал Ахмедия.
«Товарищи» стали осознавать сказанное, а он встал и вышел из комнаты.
Встречающие высокого гостя, допущенные на летное поле Внуково-2, были поделены на две группы. Одна – высокопоставленная, те, которым гость должен пожать руки, а другая «помельче», она должна была располагаться в стороне от трапа и махать гостю руками. Именно сюда и задвинули Ахмедию, и он встал – с самого дальнего края. Одетый с иголочки, он никакой физической неловкости не ощущал, потому что одинаково свободно мог носить любой род одежды – от военного мундира до смокинга и фрачной пары, хотя последние пятнадцать лет носил совершенно другое.
Когда высокая, ни с какой другой несравнимая, фигура де Голля появилась на верхней площадке трапа, лицо Ахмедии стало покрываться пунцовыми пятнами, что с ним бывало лишь в мгновения сильного душевного волнения – мы еще несколько раз встретимся с этим свойством его физиологии.
Генерал сбежал по трапу не по возрасту легко. Теплое рукопожатие с Брежневым, за спинами обоих выросли переводчики, несколько общих фраз, взаимные улыбки, поворот генсека к свите, сейчас он должен провести гостя вдоль живого ряда встречающих, представить их, но что это? Де Голль наклоняется к Брежневу, на лице генерала что-то вроде извинения, переводчик понимает, что нарушается протокол, но исправно переводит, но положение спасает Брежнев. Он вновь оборачивается к гостю и указывает ему рукой в сторону Ахмедии, через мгновение туда смотрят уже абсолютно все, а де Голль начинает стремительное движение к другу, и тот тоже – бросается к нему. Они обнимаются и застывают, сравнимые по габаритам с доном Кихотом и Санчо Панса. А все остальные, - или почти все, - пораженно смотрят на них.
Ахмедию прямо из аэропорта увезут в отведенную де Голлю резиденцию – так пожелает сам генерал. Де Голль проведет все протокольные мероприятия, а вечернюю программу попросит либо отменить либо перенести, ибо ему не терпится пообщаться со своим другом.
Де Голль приедет в резиденцию еще засветло, они проведут вместе долгий весенний вечер.
Именно эта встреча и станет «базовой» для драматургии будущего сценария. Именно отсюда мы будем уходить в воспоминания, но непременно будем возвращаться обратно.
Два друга будут гулять по зимнему саду, сидеть в уютном холле, ужинать при свечах, расстегнув постепенно верхние пуговицы сорочек, ослабив узлы галстука, избавившись от пиджаков, прохаживаться по аллеям резиденции, накинув на плечи два одинаковых пледа и при этом беседовать и вспоминать.
Воспоминания будут разные, - и субъективные, и авторские, - но основной событийный ряд сценария составят именно они.
Возможно, мы будем строго придерживаться хронологии, а может быть и нет. Возможно, они будут выдержаны в едином стилистическом ключе, а может быть и нет. Всё покажет будущая работа.
А пока я вам просто и вкратце перечислю основные вехи одной человеческой судьбы. Если она вызовет у вас интерес, а может и более того – удивление, то я сочту задачу данной заявки выполненной.
Итак, судите сами.
Повторяю, перед вами – основный событийный ряд сценария.
Вы уже знаете, где именно родился и вырос наш герой. В детстве и отрочестве он ничем кроме своей внешности, не выделялся. Закончил сельхозтехникум, но поработать не успел, потому что началась война.
Записался в добровольцы, а попав на фронт, сразу же попросился в разведку.
- Почему? – спросили его.
- Потому что я ничего не боюсь, – ответил он, излучая своими голубыми глазами абсолютную искренность.
Его осмеяли прямо перед строем.
Из первого же боя он вернулся позже всех, но приволок «языка» - солдата на голову выше и в полтора раза тяжелее себя.
За это его примерно наказали – тем более, что рядовой немецкой армии никакими военными секретами не обладал.
От законных солдатских ста грамм перед боем он отказался.
- Ты что – вообще не пьешь? - поинтересовались у него.
- Пью, – ответил он. – Если повод есть.
Любви окружающих это ему не прибавило.
Однажды его застали за углубленным изучением русско-немецкого словаря.
Реакция была своеобразная:
- В плен, что ли, собрался?
- Разведчик должен знать язык врага, – пояснил он.
- Но ты же не разведчик.
- Пока, – сказал он.
Как-то он пересекся с полковым переводчиком и попросил того объяснить ему некоторые тонкости немецкого словосложения, причем просьбу изложил на языке врага. Переводчик поразился его произношению, просьбу удовлетворил, но затем сходил в штаб и поделился с нужными товарищами своими сомнениями. Биографию нашего героя тщательно перелопатили, но немецких «следов» не обнаружили. Но, на всякий случай, вычеркнули его фамилию из списка представленных к медали.
В мае 1942 года в результате безграмотно спланированной военной операции, батальон, в котором служил наш герой, почти полностью полег на поле боя. Но его не убило. В бессознательном состоянии он был взят в плен и вскоре оказался во Франции, в концлагере Монгобан. Знание немецкого он скрыл, справедливо полагая, что может оказаться «шестеркой» у немцев.
Почти сразу же он приглянулся уборщице концлагеря француженке Жанетт. Ей удалось уговорить начальство лагеря определить этого ничем не примечательного узника себе в помощники. Он стал таскать за ней мусор, а заодно попросил её научить его французскому языку.
- Зачем это тебе? – спросила она.
- Разведчик должен знать язык союзников, – пояснил он.
- Хорошо, – сказала она. – Каждый день я буду учить тебя пяти новым словам.
- Двадцать пяти, – сказал он.
- Не запомнишь. – засмеялась она.
Он устремил на неё ясный взгляд своих голубых глаз.
- Если забуду хотя бы одно – будешь учить по-своему.
Он ни разу не забыл, ни одного слова. Затем пошла грамматика, времена, артикли, коих во французском языке великое множество, и через пару месяцев ученик бегло болтал по-французски с вполне уловимым для знатоков марсельским выговором (именно оттуда была родом его наставница Жанетт).
Однажды он исправил одну её стилистическую ошибку, и она даже заплакала от обиды, хотя могла бы испытать чувство гордости за ученика – с женщинами всего мира иногда случается такое, что ставит в тупик нас, мужчин.
А потом он придумал план – простой, но настолько дерзкий, что его удалось осуществить.
Жанетт вывезла его за пределы лагеря – вместе с мусором. И с помощью своего племянника отправила в лес, к «маки» (французским партизанам – авт.)
Своим будущим французским друзьям он соврал лишь один – единственный раз. На вопрос, кем он служил в советской армии, он ответил, не моргнув ни одним голубым глазом:
- Командиром разведотряда.
Ему поверили и определили в разведчики – в рядовые, правда. Через четыре ходки на задания его назначили командиром разведгруппы. Ещё спустя месяц, когда он спустил под откос товарняк с немецким оружием, его представили к первой французской награде. Чуть позже ему вручили записку, собственноручно написанную самоназначенным лидером всех свободных французов Шарлем де Голлем. Она была предельно краткой: «Дорогой Армад Мишель! От имени сражающейся Франции благодарю за службу. Ваш Шарль де Голль». И подпись, разумеется.
Кстати, о псевдонимах. Имя Армад он выбрал сам, а Мишель – французский вариант имени его отца (Микаил).
Эти два имени стали его основным псевдонимом Но законы разведслужбы и конспирации обязывали иногда менять даже ненастоящие имена.
История сохранила почти все его остальные псевдонимы – Фражи, Кураже, Харго и даже Рюс Ахмед.
Всё это время наш герой продолжал совершенствоваться в немецком языке, обязав к этому и своих разведчиков. Это было нелегко, ибо французы органически не переваривали немецкий. Но ещё сильнее он не переваривал, когда не исполнялись его приказы.
И вскоре он стал практиковать походы в тыл врага – малыми и большими группами, в формах немецких офицеров и солдат. Особое внимание уделял немецким документам – они должны были быть без сучка и задоринки. Задания получал от своих командиров, но планировал их сам. И за всю войну не было ни одного случая, чтобы он сорвал или не выполнил поставленной задачи.
Однажды в расположение «маки» привезли награды. И он получил свой первый орден – Крест за добровольную службу.
Через два дня в форме немецкого капитана он повел небольшую группу разведчиков и диверсантов на сложное задание – остановить эшелон с 500 французскими детьми, отправляемыми в Германию, уничтожить охрану поезда и вывести детей в лес. Задание артистично и с блеском было выполнено, но себя он не уберег – несколько осколочных ранений и потеря сознания. Он пролежал неподалеку от железнодорожного полотна почти сутки. В кармане покоились безупречно выполненные немецкие документы, а также фото женщины с двумя русоволосыми детьми, на обороте которого была надпись: «Моему дорогому Хайнцу от любящей Марики и детей». Армад Мишель любил такие правдоподобные детали. Он пришел в себя, когда понял, что найден немцами и обыскивается ими.
- Он жив, – сказал кто –то.
Тогда он изобразил бред умирающего и прошептал что–то крайне сентиментальное типа:
- Дорогая Марика, ухожу из этой жизни с мыслью о тебе, детях, дяде Карле и великой Германии.
В дальнейшем рассказ об этом эпизоде станет одним из самых любимых в среде партизан и остальных участников Сопротивления. А спустя два года, прилюдно, во время дружеского застолья де Голль поинтересуется у нашего героя:
- Послушай, всё время забываю тебя спросить – почему ты в тот момент приплел какого–то дядю Карла?
Армад Мишель ответил фразой, вызвавшей гомерический хохот и тоже ставшей крылатой.
- Вообще–то, - невозмутимо сказал он, - я имел в виду Карла Маркса, но немцы не поняли.
Но это было потом, а в тот момент нашего героя погрузили на транспорт и отправили в немецкий офицерский госпиталь. Там он быстро пошел на поправку и стал, без всякого преувеличения, любимцем всего своего нового окружения. Правда, его лицо чаще обычного покрывалось пунцовыми пятнами, но только его истинные друзья поняли бы настоящую причину этого.
Ну а дальше произошло невероятное. Капитана немецкой армии Хайнца – Макса Ляйтгеба назначили ни много, ни мало – комендантом оккупированного французского города Альби. (Ни здесь, ни до, ни после этого никаких драматургических вывертов я себе не позволяю, так что это – очередной исторический факт – авт.)
Наш герой приступил к выполнению своих новых обязанностей. Связь со своими «маки» он наладил спустя неделю. Результатом его неусыпных трудов во славу рейха стали регулярные крушения немецких поездов, массовые побеги военнопленных, - преимущественно, советских, - и масса других диверсионных актов. Новый комендант был любезен с начальством и женщинами и абсолютно свиреп с подчиненными, наказывая их за самые малейшие провинности. Спустя полгода он был представлен к одной из немецких воинских наград, но получить её не успел, ибо ещё через два месяца обеспокоенный его судьбой де Голль (генерал понимал, что сколько веревочке не виться…) приказал герру Ляйтгебу ретироваться.
И Армад Мишель снова ушел в лес, прихватив с собой заодно «языка» в высоком чине и всю наличность комендатуры.
А дальше пошли новые подвиги, личное знакомство с де Голлем, и – победный марш по улицам Парижа. Кстати, во время этого знаменитого прохода Армад Мишель шел в третьем от генерала ряду. Войну он закончил в ранге национального Героя Франции, Кавалера Креста за добровольную службу, обладателя Высшей Военной Медали Франции, Кавалера высшего Ордена Почетного Легиона. Венчал всё это великолепие Военный Крест – высшая из высших воинских наград Французской Республики.
Вручая ему эту награду, де Голль сказал:
- Теперь ты имеешь право на военных парадах Франции идти впереди Президента страны.
- Если им не станете вы, мой генерал, - ответил Армад Мишель, намекая на то, что у де Голля тоже имелась такая же награда.
- Кстати, нам пора перейти на «ты», – сказал де Голль.
К 1951-му году Армад Мишель был гражданином Франции, имел жену-француженку и двух сыновей, имел в Дижоне подаренное ему властями автохозяйство (небольшой завод, по сути) и ответственную должность в канцелярии Президента Шарля де Голля.
И именно в этом самом 1951-м году он вдруг вознамерился вернуться на Родину, в Азербайджан. (читай – в СССР).
Для тех, кто знал советские порядки, это выглядело, как безумие.
Те, кто знали Армада Мишеля, понимали, что переубеждать его – тоже равносильно безумию.
Де Голль вручил ему на прощание удостоверение почетного гражданина Франции с правом бесплатного проезда на всех видах транспорта. А спустя дней десять дижонское автопредприятие назвали именем Армада Мишеля.
В Москве нашего Героя основательно потрясло МГБ (Бывшее НКВД, предтеча КГБ - авт.) Почему сдался в плен, почему на фото в форме немецкого офицера, как сумел совершить побег из Концлагеря в одиночку и т.д. и т.п. Репрессировать в прямом смысле не стали, отправили в родное село Охуд и велели его не покидать. Все награды, письма, фото, даже право на бесплатный проезд отобрали.
В селе Охуд его определили пастухом. Спустя несколько лет смилостивились и назначили агрономом.
В 1963-м году вдруг вывезли в Москву. Пресловутые сто тысяч, беседа и обед с Хрущевым, отказ от перевода в пользу Фонда мира. Хрущев распорядился вернуть ему все личные документы и награды.
Все, кроме самой главной – Военного Креста. Он давно был экспонатом Музея боевой Славы. Ибо в СССР лишь два человека имели подобную награду – главный Творец Советской Победы Маршал Жуков и недавний сельский пастух Ахмедия Джабраилов.
Он привез эти награды в село и аккуратно сложил их на дно старого фамильного сундука.
А потом наступил 66-й год, и мы вернулись к началу нашего сценария.
Точнее, к той весенней дате, когда двое старых друзей проговорили друг с другом весь вечер и всю ночь.
Руководитель одной из крупных европейский держав и провинциальный сельский агроном.
Наш герой не стал пользоваться услугами «товарищей». Он сам уехал в аэропорт, купил билет и отбыл на родину.
Горничная гостиницы «Москва», зашедшая в двухкомнатный «полулюкс», который наш герой занимал чуть менее двух суток, была поражена. Постоялец уехал, а вещи почему-то оставил. Несколько костюмов, сорочек, галстуков, две пары обуви. Даже нижнее белье. Даже заколки. Даже зонт для дождя.
Спустя несколько дней, агронома «повысят» до должности бригадира в колхозе.
А через недели две к его сельскому домику вновь подъедут автомобили, в этот раз – всего два. Из них выйдут какие–то люди, но на крыльцо поднимется лишь один из них, мужчина лет пятидесяти, в диковинной военный форме, которую в этих краях никогда не видели.
Что и можно понять, потому что в село Охуд никогда не приезжал один из руководителей министерства обороны Франции, да ещё в звании бригадного генерала, да ещё когда–то близкий друг и подчиненный местного колхозного бригадира.
Но мы с вами его узнаем. Мы уже встречались с ним на страницах нашего сценария (когда он будет полностью написан, разумеется).
Они долго будут обниматься, и хлопать друг друга по плечам. Затем войдут в дом. Но прежде чем сесть за стол, генерал выполнит свою официальную миссию. Он вручит своему соратнику официальное письмо президента Франции с напоминанием, что гражданин СССР Ахмедия Микаил оглу (сын Микаила – авт.) Джабраилов имеет право посещать Францию любое количество раз и на любые сроки, причем за счет французского правительства.
А затем генерал, - нет, не вручит, а вернет, - Армаду Мишелю Военный Крест, законную наградную собственность героя Французского Сопротивления.
Ну и в конце концов они сделают то, что и положено делать в подобных случаях – запоют «Марсельезу».
В стареньком домике. На окраине маленького азербайджанского села.
Если бы автор смог бы только лишь на эти финальные мгновения стать режиссером фильма, то он поступил бы предельно просто – в сопровождении «Марсельезы» покинул бы этот домик через окно, держа всё время в поле зрения два силуэта в рамке этого окна и постепенно впуская в кадр изумительную природу Шекинского района – луга, леса, горы, - а когда отдалился бы на очень-очень большое расстояние, вновь стал бы автором и снабдил бы это изображение надписями примерно такого содержания:
Армад Мишель стал полным кавалером всех высших воинских наград Франции.
Ахмедия Джабраилов не получил ни одной воинской награды своей родины – СССР.
В 1970-м году с него был снят ярлык «невыездного», он получил возможность ездить во Францию и принимать дома своих французских друзей.
Прошагать на военных парадах Франции ему ни разу не довелось.
В 1994-м году, переходя дорогу, он был насмерть сбит легковым автомобилем, водитель которого находился в состоянии легкого опьянения. Во всяком случае, так было указано в составленном на месте происшествия милицейском протоколе.
|
|
Деньги на курицах
Эту историю мне рассказал... ну , не будем об этом.
В общем, сидел этот человек. "Правильно" сидел. По-бизнесменски.
В "Лефортово", с полным фаршем и с "нужными дядями", у которых уму -разуму учился.
За год кстати научился такому, за следующий год после выхода на свободу раскрутился до уровня "подойти страшно".
Ну да не об этом сейчас:) Зашел у них как-то в камере разговор о бабах.
Ну, как говорится, на вкус и цвет и тд.
Но вот в одном мнении сошлись все- тупые беспредельные куры- это раковая опухоль общества. И с ней нужно бороться.
И тут сидевший за очень крупное мошенничество мужичок взял слово.
"Куры эти - очень ценный вид. Ибо некоторые из них, наиболее беспредельные- это же не просто куры- это полноценные несушки. Просто к ним нужно подход иметь.
Если поближе посмотреть, какие есть куры?
Ну, первый вид- это просто тупые дуры. Они уже по жизни наказаны, чего их трогать, убогих.
Второй вид- это тупые куры с гонором. Такие сделать ничего не сделают, но ушат дерьма на тебя выльют, обложат похуже торговки на привозе или грузчика в порту.
Тут уже два варианта - с человека обычного дерьмо само смывается, ему хуже не будет, умный человек пожалеет ущербную, а вот принципиальный такую накажет, причем так, что потом всю жизнь помнить будет. Проку только от каких нет - не 90-е чай на дворе, не предъявишь сегодня за базар:)
А вот третий тип- это хлеб наш родимый и "раковая опухоль общества", как вы только что изволили выразиться.
Это не просто дуры с гонором, это сучки -беспредельщицы, оные края не видят и места не знают.
А работать с ними весьма удобно.
Для начала через человека из их круга покупается информация при ком такая дура тусуется, жена или так, и вообще кто по жизни.
Дальше - пробиваем по своим каналам, кто папик её, да что есть у него, и кто стоит.
Если все ровно - ну, видать счастливый билет вытянула, вопрос надолго ли?
А вот если нет - это наш клиент.
А дальше- просто все:) - вас тут за столом половина "в теме" (серьезных бизнесменов, сидящих в СИЗО по налогам или экономике, чаще всего "разбавляют" крупными мошенниками).
Кура к примеру на дороге в аварию попадает, или ещё что у неё приключается - тут уже профессионалы работают, главное- видом своим гнев её вызвать. А дальше- как понесет. При удаче и ребенка избить может, и на человека машиной наехать.
Потом как всегда папик её приезжает - разборы учинять. Если совсем свезет- ещё сам добавит потерпевшим, али охрана его.
-Что , догадался? Правильно. Потом ждем, когда он свои связи подключит, по маленькой так сказать- что с быдлом то мараться?
А вот когда он вроде как вопрос решил и быдло сопли утерло - наступает наш черед.
Приезжает к папику скромный мальчик в костюме, и выдает красивый такой расклад - фото, видео, свидетели ну и прочие дела. Разумеется, связи наши обрисовывает слегка.
Ну а дальше- как свезет ему и курице его беспредельной.
Мы ж как говорится, не волки.... а санитары леса. Если папик сливается- кура просто заезжает на блатхату, где проходит весьма эффективное перевоспитание по полной пролетарской программе - там, у народа знаете ли, мороженого а автоматах нет, как у нас в "Лефортово" :)
Так что как говорится на любую беспредельщицу с папиком найдется свой:)))
|
|
Помните, раньше, не знаю как сейчас, у всех ребят во дворе были клички. Или прозвища. Иногда их придумывали общим собранием, а чаще прилипало любое первое слово.
Но и тогда были исключения, если вдруг имя или фамилия заранее укладывались в неписанные правила.
Допустим, первый раз во двор выходил, вчера переехавший пацан, родившийся в семье Бубликов. Родители его, конечно, на всякий случай, заранее называли Андреем, но мы-то понимаем, что во дворе это все было бесполезно.
Так вот. Жила в 90-х молодая семья. Богатая. Оттуда возили и продавали джинсы. Были богаты настолько, что купили видеомагнитофон. Смотрели его. Потом жена забеременела и родила сына. На этой мутной волне, ничего умнее они тогда не придумали, как назвать сына Арнольд.
Пока Арнольд подрастал, уже все их соседи купили себе видео. И потихоньку, пришла пора ему во дворе давать погоняло.
Казалось бы, что тут думать. Но нет. Он не стал Арнольдом.
Да, двор обычный. Догадайтесь сейчас с первого раза. Вырос он крепким, высоким и мужественным парнем, занимался единоборствами. Ну?
Нет, я бы и сам никогда не додумался, если бы не слышал. Звали его во дворе: «Ван Дамм».
|
|
Мишка, друг мой, работает психиатром в областной больнице. И, как у любого психиатра, у него есть интересные пациенты и случаи из практики. Их не так много, как кажется, но попадаются прямо персонажи из кунсткамеры. И не все они такие уж и забавные, люди не от хорошей жизни лишаются рассудка, и уж точно не по своей воле. Например, он рассказывал о женщине. Встретишь ее на улице — и не поймешь, что что-то не так. Идет себе с коляской, улыбается. Иногда посюсюкает малыша, покачает его на ручках. А подойдешь ближе — это и не ребенок вовсе, а кукла в тряпье. Тронулась рассудком на почве трагической гибели дочери. После излечения женщина стала несчастнее, и выглядеть хуже, чем до. Вот и думай после этого — что лучше? Жить в иллюзии или в реальности?
В семь вечера, как по расписанию, в мою холостяцкую берлогу завалился Миха, бренча бутылками в пакете. Нехитрый стол для домашних посиделок уже был накрыт. Все как обычно — вобла, бутерброды и пивко.
— Задам тебе вопрос, — задумчиво протянул он. — Ты знаешь о теории «многомировой интерпретации»?
— Многомировой…что? — спросил я.
— Это одна из множества теорий квантовой физики. Она говорит о том, что возможно, существует бесконечное множество миров, похожих на наш. Отличия могут быть как и вовсе незначительными — например, в одном из миров ты поел на ужин сосиски, а в другом рыбу. Так и глобальные настолько, что не только наш мир может быть другой, но и вся галактика или вселенная, — закончил объяснять Мишка.
— Так и знал, что ты свихнешься на своей работе. Не зря есть такой анекдот: «В психбольнице, кто первый надел халат — тот и психиатр».
— Да ну тебя. Пытаешься просветить невежду, а тот еще и психом тебя называет. Как бы то ни было, именно с этого вопроса начал пациент, о котором я хочу тебе рассказать.
* * *
— Да, я знаю об этой теории. Но я хотел бы поговорить о том, ради чего, вы собственно, пришли? — спросил я у молодого, прилично одетого парня, пришедшего ко мне на прием.
Бегло пробежался глазами по его медицинской карте: 25 лет, ранее на учете в психдиспансере не стоял. В возрасте 19 лет произошла травматическая ампутация мизинца правой руки на производстве. Дальше шли стандартные ОРВИ и гриппы.
— Понимаете, есть два варианта событий, который со мной происходят. Либо это теория верна, за исключением того, что эти миры на самом деле пересекаются. Либо я сошел с ума и мне нужна ваша помощь, — он говорил спокойно, не проявляя признаков тревоги или страха. Стало понятно, что его поход ко мне был тщательно обдуман.
— Давайте, вы мне расскажете обо всем, что вас тревожит или беспокоит, а я после этого постараюсь подумать как и чем вам помочь, — честно говоря, он был последним пациентом в этот день. Так что я хотел побыстрее закончить и пойти домой.
— Начну с тех моментов, когда это началось, но я еще ничего не замечал или не придавал этому значения.
— Как вам будет удобно. Чем больше я знаю, тем лучше, — моя надежда уйти пораньше мгновенно погасла. Придется выслушать все, такова уж моя работа.
* * *
— Это началось три года назад. Однажды я вышел из дома и заметил, что что-то не так. Такое чувство бывает, когда приезжаешь в знакомую квартиру, а там убрались или что-то переставили. Ты даже точно не можешь сказать, что именно изменили, но чувство не пропадает. Когда я начал анализировать тот момент спустя два года, то вспомнил, что во дворе дома всегда рос дуб. Могучий, с толстыми ветками и мощными корнями. Я еще вспомнил, как в детстве собирал желуди под ним. А сейчас там росла лиственница! Такая же большая, и даже внешне похожа, но деревья совершенно разные!
Люди очень боятся менять свой привычный мирок. Им проще поверить в ложь, которая поддерживает его существование, чем в правду, которая его разрушит. Также поступил и я, убедив себя, что никакого дуба и не было, будто там всегда росла лиственница. Вспоминая все моменты потом, я понимаю, каким глупцом был. Постоянно убеждая себя не замечать истины, не веря своим глазам и воспоминаниям, я все ближе подходил к катастрофе.
После этого было еще много таких моментов. Многие были настолько незначительны, что я их и не помню. Расскажу о нескольких запомнившихся. Как-то раз, идя с другом, вспомнил о жвачке «Таркл», которую мы с ним часто покупали за рубль в ларьке. Внутри были еще переводные татуировки. Друг удивился, сказал, что они назывались «Малабар». Причем я был просто уверен, что он надо мной прикалывается. Дома погуглил — и верно, «Малабар»!
Потом был знакомый с рок-концерта, который не узнал меня и все удивлялся, откуда у меня его номер телефона и имя. Такие события с каждым разом происходили все чаще, а изменения все сильнее. Я уже не мог постоянно их оправдывать своей забывчивостью или изменчивой памятью. И все же старался просто не думать об этом. Я берег свой маленький мирок до последнего. Даже когда он весь был в заплатках и трещал по швам.
Последнее событие не было неожиданным, скорее наоборот, вполне предсказуемым, если бы я не был таким упертым ослом. Когда я пришел домой, меня застала непривычная тишина и темнота. Не было ни вечных диалогов героев сериала из телевизора, ни шкворчания или бульканья готовящихся блюд с кухни. Ни, что самое главное, приветствия моей любимой жены, Светы. Если она ушла гулять с подругами, то обязательно бы оставила записку, отправила смс или позвонила. Позвонить ей сразу мне не дало понимание, что дома все не так. Не было стенки, которая ей так понравилась, что я ее сразу купил. Вместо нее стоял мой старый комод. Более того, не было вообще ничего из ее вещей или того, что мы купили вместе. Из шокового состояния меня вывел телефонный звонок:
— Ты куда ушел с работы?! — по голосу я узнал своего начальника с прошлой работы, откуда я ушел пару лет назад и устроился на другую, по рекомендации тестя.
— Я же уже давно уволился, вы о чем? — недоумевал я.
— Ты там головой не ударился? На сегодня прощаю, но следующий такой раз, на самом деле будешь уволен.
Все произошедшее просто не укладывалось в голове. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я успокоился, и моя голова начала снова работать. В первую очередь я позвонил на свою работу, знакомым, друзьям, Свете. На работе обо мне ничего не знали. Друзья и знакомые даже и не знали, что я женился, хотя все они присутствовали на моей свадьбе. А Света… Света меня просто не узнала, или сделала вид, что не знает. Ее понимание того, что я о ней знаю, сильно напугало ее. После этого ее телефонный номер оказался недоступен.
Когда я успокоился, то начал анализировать происходившее со мной ранее. И мне пришли в голову две идеи: либо я сошел с ума, что наиболее вероятно, либо я каким-то образом путешествую между мирами, незаметно переходя из одного в другой. Эти миры мало чем отличаются, просто в одном был дуб, а в другом лиственница, в одном была жвачка «Таркл», а в другом «Малабар». И, наконец, в одном из них я опоздал на автобус, закрывший двери перед моим носом, и познакомился на остановке с прекрасной девушкой Светой. А в другом мире я, наверное, успел на этот треклятый автобус и проводил ее взглядом. Я бы мог снова найти ее, начать встречаться и снова жениться на ней. Но какой в этом смысл, если я сумасшедший или путешественник между мирами?
* * *
Я много слышал печальных историй, видел матерей, убивших своих детей, посчитав их демонами во время обострения и после этого безутешно рыдавших, многое я повидал. Но о таком слышал впервые. На первый взгляд он сам придумал эти «другие» воспоминания, пытаясь сбежать от одинокой действительности. Но многое не сходилось. Предположим, телефоны и имена он узнал каким-то образом, но тогда почему он так много знает о своей «жене», если она с ним не знакома? Мутная история.
Я посоветовал ему побольше пообщаться с друзьями, узнать, не было ли у него травмирующих воспоминаний и откуда он мог узнать столько о Свете. Быть может, он знаком с ее мужем или родственником, узнал все о ней и заставил себя поверить, что она его жена. Я пожал ему руку и попрощался. Больше он на прием не приходил.
Его талон так и висел незакрытым, так что я позвонил, на оставленный им номер телефона. Тот, узнав кто я, и по какому поводу звоню, сильно удивился. Как он начал утверждать, ни к какому психиатру не ходил, ни о какой жене он не знает и посчитал, что его разыгрывают друзья. Но я все-таки уговорил его прийти на прием.
Когда Сидоров пришел и протянул мне руку, я вдруг вспомнил деталь, укрывшуюся тогда от меня. У этого Сидорова не было пальца, как и было написано в его карте. Но в тот, первый прием, увлеченный рассказом пациента, я не придал значения тому, что все его пальцы были целы.
* * *
После этого рассказа Мишка замолчал, и мы пили пиво долгое время в тишине. Мы оба думали об одном. Есть ли миры помимо нашего? Если они есть, то какие? Какие решения принимали мы там?
— А помнишь, как я сорвался с ветки и сломал ногу? А ты тащил меня на горбу добрых два километра? Представляешь, мои родители не помнят об этом, — решил сбавить напряжение я. — Может, коллективная амнезия?
— Нет, не было такого, — удивился Мишка.
Мы тревожно посмотрели друг на друга, но ничего не сказали. Никто из нас не захотел разрушать свои мирки.
|
|
Они уходят ночью или под утро. Чаще ночью. Заранее зная, что уйдут.
Некоторые не могут смириться. Они задают вопросы. Кому? Никто им не ответит. Все ответы находятся в них самих.
Я сижу в обшарпанном кожаном кресле, жмурясь на свет галогеновых ламп коридора. В воздухе пляшут невидимые пылинки и чьи-то сны, полные кошмаров.
- Ну-ка, иди отсюда, - шикает на меня дежурная медсестра Сонечка. Она хочет казаться взрослой кошкой, но пока еще котенок.
И она плачет иногда в раздевалке, я видела. Ничего, привыкнет. Они все привыкают.
Я лениво потягиваюсь и спрыгиваю на пол. Этот драный линолеум давно пора поменять.
Кажется, сегодня уйдет тот парень, который выбросился с балкона. Люди не умеют падать на лапы, у них нет хвоста. Дурачье.
Пойду, проведаю. Пусть ему не будет страшно в пути.
- Соня, где Максим?
- Он в ординаторской. Чай пьет.
- Операционную! Срочно! Готовьте плазму, большая кровопотеря. Четвертая плюс.
- Бегу, Олег Николаевич.
- Соня! Почему у нас в коридоре бродит полосатая кошка?!
- Какая кошка?
- Тут только что сидела кошка… Черт, вторая ночь без сна.
Коридор наполнился вдруг звуками – топотом ног, звяканьем металла, негромкими голосами. Из палат выглянул кто-то ходячих больных и тут же мигом шмыгнул обратно.
- Господи боже…
- Соня, перестань. Ты мешаешь, вместо того, чтобы помогать.
- Олег Николаевич, она же вся…
- Я вижу. Тампон. Соня! Не спи в операционной.
- Простите, Олег Николаевич.
- Ты как будто вчера увидела человеческое тело в разрезе.
- А меня даже хотели отчислить с первого курса. За профнепригодность. Я в морге в обморок падала.
- Уфф… Как же он ее испластал. Как свиную тушу. Максим, что с давлением?
- В пределах нормы. А кто был нападавшим, известно?
- В полиции разберутся.
- Кс-кс. Иди сюда, Мурка.
Я приветливо машу хвостом старушке из двухместной палаты, но проскальзываю мимо. Некогда, некогда. А у вас просто бессонница. Попросите потом Соню, она вас спасет маленькой розовой таблеточкой.
В реанимации всегда пахнет мышами. Не могу понять, почему. Стерильно, вымыто с хлоркой, белым-бело, но пахнет мышами. Никогда не видела на этаже ни одной мыши. Наверно, это мыши, которые едят жизни. Грызут потихоньку человека изнутри, грызут… Когда я прихожу, они затихают. Ждут, когда уйду, чтобы выйти из темных нор и приняться за свое.
Парень еще здесь, я чувствую его присутствие, но он так слаб. Хотя люди сильны. Сильнее, чем они себе в этом признаются.
Я ложусь ему в ноги и всматриваюсь в туннель, откуда за ним придут. Не бойся, я с тобой.
Спустя месяц.
- Соня, я опять видел сейчас на окне у столовой кошку. Какого хрена?
- Олег Николаевич, ну какая кошка?
- Какая, какая… Полосатая, с хвостом. Вы ее прячете, что ли, всем младшим персоналом?
- Олег Николаевич, я понятия не имею, о чем вы говорите.
- Я вас всех уволю, к такой-то матери… Что вы улыбаетесь? Через полчаса обход.
Выглядываю из-за угла столовой. Кажется, хирург ушел, можно продолжать свой обход.
Я знала таких людей по прошлым жизням. Громогласные, ворчливые, но совершенно безвредные. Помогут, попутно обложив матом. Не все понимают разницу между формой и содержанием. Лучше спасти с матом, чем столкнуть в пропасть, ласково при этом улыбаясь.
А вот о форме… В палате номер шесть лежит девушка, которую изнасиловали, изрезали ножом, а потом бросили в лесу, недалеко от дороги. Бедняга выползла к утру на железнодорожное полотно, где ее и нашли обходчики. Врачи удивлялись, как она смогла выжить. Вопреки всем законам биологии.
Я много знаю про законы биологии, а еще больше про отсутствие этих законов там, где они не нужны.
У девушки восьмая жизнь. Предпоследняя.
- Кс-кс, Кошка, - зовет меня она.
- Мрр.
- В больницах не может быть животных, - удивляется девушка. Она сидит в кресле, в дальнем тупиковом коридоре у окна, в теплом байковом халате. Кутается в него, словно мерзнет.
- Мрр.
- Какая ты пушистая. Посиди со мной, Кошка.
- Мрр.
Девушка гладит меня по спине, безучастно глядя в глухую стену, покрашенную в унылый синий цвет.
- Зря я выжила, - вдруг говорит она спокойно, словно раздумывая.
Я укладываюсь на колени, обтянутые веселой тканью в горошек, потому что надо слушать.
- Вот я читала в интернете, что умирающие видят жизнь, которая проносится перед глазами в последние минуты. А потом их затягивает в тоннель… Сияющий, как звезда или солнце. Ты слышишь?
- Мрр.
- А я видела не свою жизнь. Вернее, много не своих жизней. Сначала я вроде бы стояла по колено в ледяной бегущей воде и держала за руку маленького мальчика. А потом оступилась и выпустила его руку… Он закричал и ушел с головой под воду. А я не прыгнула за ним. Потом я видела горящий город и мечущихся людей. В каком-то из домов горел мой отец, а я не знала – в каком именно. Это было ужасно. Потом я оказалась в толпе ярко одетых женщин. Они смеялись, задирая юбки, и хватали за рукава проходящих мимо мужчин. И я тоже… смеялась. А в одном видеокадре я насыпала в суп яд. Кажется, я хотела убить своего мужа…
Эти картинки сменялись перед моими глазами, словно в детской игрушке. У меня была такая в детстве – калейдоскоп. Можно было сложить мозаику как угодно красиво. Правда, в том калейдоскопе, что мне снился, складывались только страшные узоры. И ни одного… ни одного светлого и радостного.
На мою макушку между ушами вдруг капнуло. Я потерлась головой о безучастную руку девушки, подталкивая ее носом, чтобы она меня погладила.
Девушка шмыгнула, вытирая бегущие по лицу слезы.
- Уж лучше быть кошкой, правда? – спрашивает она меня, улыбаясь сквозь слезы.
Правда. Будешь еще. Если повезет. А не повезет, так начнешь цикл заново.
Поплачь, поплачь. Я тоже когда-то плакала. Когда умирали мои дети на руках. Когда меня разрывало на части снарядом. Когда сжигали на костре, и когда убивали за преступление, которого я не совершала.
Сейчас человеческая память мне ни к чему. Да и короткая она. У нас, кошек, куда длиннее.
- Я теперь не смогу родить. Никогда. Интересно, если женщина не замужем, она сможет взять ребенка из детского дома, как думаешь?
- Мрр.
Я вижу бегущую по коридору Соню. Она ищет свою подопечную, и она сердита.
- Казанцева, вы знаете, что давно пора на вечерние уколы?
- Простите. Тут… с кошкой вот…
Сонечка воровато оглядывается и гладит меня по спине.
- Давайте мне Муську, а сами бегом в процедурную. Понятно?
Больная кивает и уходит в направлении процедурного кабинета, а медсестра берет меня на руки, подносит к груди, чешет за ухом.
- Ах ты ж… полосатая морда. Пойдем в столовую, там сегодня была творожная запеканка. Тебе оставили пару кусочков.
- Соняяяя! Опять эта кошка! Немедленно выбросите ее в окно!
- Олег Николаевич, какая кошка?
- Вы издеваетесь, да?
- Нет, я вас люблю, Олег Николаевич.
Я улепетываю по коридору в сторону столовой. У дверей старушки с бессонницей останавливаюсь, насторожив уши. Эти звуки ни с какими другими не спутать, ведь в окно палаты осторожно скребется клювом поздняя гостья - смерть.
Просачиваюсь через приоткрытую дверь в комнату, запрыгиваю на кровать. Пожилая женщина так хрупка и мала, что под тонкой шерстью одеяла совсем не ощущается ее тело.
- Привет, Мурка, - улыбается она. – А у меня что-то так сердце щемит. Хочется очень увидеть внука… А он гриппом заболел. Но мне дали его послушать по телефону. У меня такая чудная невестка. И сын золотой. Приносили вчера торт, апельсины… Хочешь колбаски?
Я слушаю холодное шуршание в окне и мурлыкаю, мурлыкаю, заглушая скрип форточки, куда протискивается костлявая лапка. Ох уж эта девятая жизнь.
Нет ничего хуже одиночества в такие минуты.
Поэтому я рядом.
|
|
СТЕКЛЯННЫЙ СУП.
– «Горьковские», уёб…, выйти из строя! – истошно орал лейтенант Косогоров, стоя на плацу перед выстроившимися в ряд солдатами.
Ряды разомкнулись, и вперед вышло несколько человек. «Горьковские», надо сказать, относились к не самой, мягко говоря, уважаемой группировке в советской армии. Они слыли людьми ненадежными, безответственными и ленивыми, злостными нарушителями воинской дисциплины; среди них было немало уголовников, которые подчас, чтобы не сесть в тюрьму, отправлялись в армию. Горьковчан ненавидели примерно так же, как и москвичей – тех, правда, по другим причинам, – и я старался особо не афишировать своего происхождением. Лично мне нравились москвичи, с ними было интересно, вот и сейчас я стоял с москвичами, в самом углу нашего подразделения.
– Я не вижу еще одного бойца! – выходил из себя лейтенант. – Как его?!. Алёх… Алёшин… Алёшин, сука, выходи сюда, иначе я пинками тебя сейчас выведу!!
Нас было восемь человек: пара-тройка безнадежный гопников, да пара конченых тормозов, да один полоумный лысый качок с Автозавода, да еще я. Один Ивахин в этой компании сохранял хоть какое-то человеческое достоинство – видимо, с ним мне и придется общаться ближайшие сутки.
– В наряд в столовую сегодня заступаете! – злорадно сказал лейтенант. – Разойтись.
Вообще в такой наряд отправляют тех, кто совершил какой-то проступок, но, раз уж мы «горьковские», то и причины никакой не нужно, чтобы отправить нас на ближайшие 24 часа в настоящий ад. Ибо накормить тысячу человек завтраком, обедом и ужином не так просто, если всё делается вручную: 12 ванн картошки, предварительно притащенные из дальних складов на носилках, чистятся вручную, посуда моется вручную, столы и полы за этой оравой солдат тщательно оттираются после каждой трапезы. Место, где моют посуду, называют с издевкой «дискотека»: сколько дисков (тарелок) нужно прокрутить, чтобы убрать за тысячей солдат. Туши лошадей или свиней тоже несут на носилках, а чаще всего волоком, чтобы случайно не сломать носилки – а они, туши, ледяные, неудобные и очень тяжелые. В наряде находятся 24 часа без сна и отдыха, и это удовольствие еще надо «заслужить»…
Самое мерзкое место в таком наряде – варочный цех. Несколько огромных жбанов с кипящей съедобной массой, которую кашеварят волосатые коротышки туркмены, расхаживающие в одном исподнем: таких белых кальсонах и рубашках. Это установленная форма для кухонных работников, другой одежды для них не предусмотрено.
Мы с Ивахиным полночи чистили и таскали картошку, а потом нас, как самых ответственных, отправили в варочный цех – лучше бы сразу убили. Там все в жиру, и жир этот приходится бесконечно убирать. Ты ползаешь в этом дерьме, трешь и трешь, но его не становится меньше, жир повсюду: у тебя в ушах, на голове, вся одежда становится как кожаная от этих саломасов.
В отдаленной части помещения мы нашли… впрочем, не буду говорить, что мы нашли, и вспоминать не хочу. Видимо, таджикские поварята пили водку всю ночь, там же испражнялись и от нечего делать разбивали пустые бутылки прямо об стену – повсюду валялись осколки. Мы с Ивахиным собрали совковой лопатой весь этот мусор в 80-литровый бак – а тут еще напасть, лопата сломалась, и штык от неё мы тоже положили в этот бак – и потащили это всё на выход.
– Кепутста! Кудэ кепутста? Кудэ? – вдруг заорал таджик повар, увидев, как мы выходим на улицу с баком, сверху которого действительно лежали грязные, с пола, капустные листья.
Я сначала даже не понял, чего он хочет; Ивахин попытался было объяснить повару, что капуста только сверху, а вообще там мусор, бутылки.
– Кепутста в суп нести! – таджик стал пинать нас с Ивахиным ногами; мы пытались вырваться с баком, но нам этого не удалось. Таджик как с ума сошел. Смирившись, мы двинулись к тысячелитровому чану с кипящей водой и высыпали содержимое бака прямо туда, в суп. Мы так устали, а таджик или узбек, или кто он там был, практически ничего не понимал по-русски или попросту был невменяем после перепоя. Это не наше дело. Высыпали полный бак мусора с битым стеклом, дохлой крысой и штыком от ржавой лопаты в суп. Капуста!
Лопату мы потом достали, что, кстати, было непросто: подходить к еде солдатам запрещено. А своим друзьям сказали, чтобы суп не ели, там стекло.
|
|
"СТРАДАТЬ ХЕРНЁЙ"
Если разобраться, ничего неприличного в слове «хер» нет. Так называлась в церковнославянском алфавите буква «х», а также любой крестик в форме буквы «х». Когда крестом вычеркивали ненужные места в тексте, это называлось «похерить». Старый алфавит со всеми азами и буками окончательно отменили в начале XX века, и слово «хер», выйдя из использования, через полстолетия превратилось в синоним коротенького слова на «х» (ты знаешь какого). А заодно стало казаться непристойным и распространенное выражение с похожим корнем — «страдать херней». Hernia по-латыни означает «грыжа», и именно этот диагноз добрые военные врачи чаще всего выставляли детям обеспеченных мещан, которым не хотелось служить в армии. Каждый пятый горожанин-призывник в России в конце XIX века исправно страдал херней (крестьянам же херня чаще всего была не по карману, и их забривали куда активнее).
|
|
Прочитал недавно роман Чака Поланика «Колыбельная». (Автор романа «Бойцовский клуб» и т.д.) Вспомнил рассказ одного хирурга. В начале двухтысячных я работал в Анголе. На окраине города Намибе находится большой госпиталь, некогда очень знаменитый, т.к. в нем работали очень квалифицированные советские врачи. К тому времени осталось человек шесть энтузиастов-фанатиков. Госпиталь не получал финансирования и не имел медикаментов. Держался на голом энтузиазме и в приватных разговорах именовался как «последнее пристанище». Население, ближайшее и не очень шли за помощью, но часто врачи ничего не могли сделать, лишь облегчить страдания.
После войны прошло более 20 лет, но то и дело привозили пациентов, в основном молодых людей, а зачастую детей подорвавшихся на минах. Чаще всего приходилось делать ампутацию конечностей. Странность заключалась в том, что после операции, когда пациент уже выздоравливал, то вдруг внезапно умирал. Чаще всего это происходило с девочками. Феномен раскрылся гораздо позднее. Родственники таких пациентов навещая своих близких пели им «Колыбельную», напоив перед этим страдальцев отваром какого-то тропического цветка, следы которого уже через четыре часа в организме было не обнаружить.
|
|
Перебирала старые файлы и наткнулась на свое письмо подруге неписанное 10 лет назад. Вся история – это просто копи-пэйст одной из его частей. Во время летит, а в Австралии побывать все еще не пришлось.
«Сегодня утром захотелось в Австралию. Я так понимаю, это что-то типа Урюпинска. За завтраком в отеле случайно оказалась за столом с одним австралийским мужиком. Довольно состоятельный, много путешествует, имел свое рекламное агентство, которое недавно продал. Короче, выглядел вполне адекватным. Но, внимание! Когда я ему сказала, что я из Казахстана, он тут же выразил мне сочувствие по поводу недавней кончины нашего лидера Ясира Арафата. После моего замечания, что, возможно, половина населения Казахстана вообще не знает кто такой Ясир Арафат, он сказал, что ему послышалось, что я из Пакистана. Какое отношение, по его мнению, имеет Арафат к Пакистану я уже выяснять не стала. Уж если для него было вполне логичным ассоциировать женщину с ярко выраженной славянской внешностью в миниюбке с Пакистаном, то Арафат тоже подойдет. Потом он упорно напрягал мозги, стараясь хотя бы приблизительно догадаться, где может быть расположен этот самый Казахстан. Спросил с какими странами мы граничим и я, конечно, не удержалась и начала перечислять: Узбекистан, Кыргызстан. Он вошел в ступор. Наконец, он сделал предположение, что Казахстан это, наверное, где-то в восточной Европе. Мне пришлось согласиться, что это очень восточная Европа, которую чаще все-таки называют Азией. Товарищ не расслабился даже после того как я сжалилась и сказала, что это между Россией и Китаем. Понятно, что для человека с обратной стороны планеты, может быть, и ни к чему знать, какие страны появились на карте за последние 10 лет. Но когда он спросил меня, правда ли горячая минеральная вода в спа нашей гостиницы действительно натуральная и идет из-под земли, я еле удержалась сказать, что венгры ее греют кипятильниками, а потом добавляют туда консервированные минералы и соли. Причем в конкретно в Геллерте они делают это вот уже 80 лет. Мне почему-то показалось, что он может и поверить. Потом выяснилось, что после Венгрии он собирается посетить соседнюю Словению, а потом дальше Прагу о красотах которой тоже немало наслышан. После упоминания Праги я как-то напряглась. Ничего, что Словения и Чехия как бы в противоположных напрвалениях от Будапешта? Оказалось, что не для моего собеседника – ведь по его мнению это две соседние страны которые когда-то были Чехословакией. Мне надо было уже бежать и закончила я нашу беседу сказав, что в географии и истории центральной Европы он разбирается гораздо лучше чем центральной Азии, но все же ему стоит взглянуть на карту и проверить свои билеты. Ведь кроме Чехословакии здесь в соседях не так давно была такая страна как Югославия, а теперь есть Словения и Словакия. На том мы и расстались. Теперь вот думаю о том чтобы как-нибудь съездить в Австралию. Забавно там должно быть.»
* Ясир Арафат – председатель палестинской администрации скончавшийся 11 ноября 2004 года.
** Геллерт – отель в Будапеште построенный на минеральных источниках в начале прошлого века.
|
|
В этом рассказе про знакомство моего мужа с моими родителями нет никакой глубокой философской мысли.
Это просто мое воспоминание об испытании, через которое проходит каждый мужчина, решивший, что уже пора. С одной лишь только разницей, что Леша в то время абсолютно не решил, что ему уже пора, что внесло во встречу элемент некого трагизма и фатальности. Для меня уж точно...
Итак.
Я чаще всего нравилась парням серьёзным и воспитанным, мне, в свою очередь, нравились раздолбаи и хулиганы.
Постоянные тусовки в нашей квартире в отсутствии моих родителей, гульня по подпольным джазовым клубам с дверью без вывески, которая открывалась только "для своих" при определённом стуке по системе "Азбука Морзе" и съем речного транспорта на всю ночь с погрузкой на него тонн шампанского (всё это сейчас на каждом углу, а в начале 90-х - эксклюзив) были для меня намного в том возрасте интереснее, чем ужины в высотке на Котельнической с дипломатической семьёй моего умного, надёжного и порядочного, но безмерно скучного в своей "правильности" друга Сашки, во время которых его мама на мой, надо признаться, совершенно искренний комплимент "Елизавета Арнольдовна, на вас сегодня очень красивое ожерелье", отвечала:
- Вот, Танечка, выйдешь замуж за Сашеньку - и я тебе его подарю.
При мысли, что хоть и красивое, но 2-х килограммовое ожерелье с дородной шеи Елизаветы Арнольдовны обхватом с вековой дуб перекочует на мою куриную шейку, меня охватывала тоска.
Не говоря уже о том, что поводов для свадьбы с Сашкой, который, знаю, был в меня влюблён, но мною воспринимался скорее как "подружка", я не давала в принципе.
Короче, несмотря на то, что я всегда была отличницей, спортсменкой, старостой, играла на фортепьяно и гитаре, училась в престижном вузе и могла не ударить в грязь лицом в интеллектуальных беседах с друзьями моих родителей, а также производила всегда весьма положительное впечатление на всех мам и пап моих друзей и подруг, это меня не спасло, и однажды мой папа лаконично сказал:
- Если я еще раз увижу в нашем доме хоть одного из твоих раздолбаев, я выброшу его с нашего балкона.
Папа, в бытность свою (параллельно с работой) чемпион Москвы по боксу (в связи с чем в нашей прихожей гостей всегда радостно встречала подвешенная к потолку боксёрская груша, об которую папа продолжал периодически стучать для поддержания физической формы), слов на ветер не бросал, поэтому наша квартира стала табу для всех лиц мужского пола, включая, на всякий случай, и друга Сашку.
С Лешей мы познакомились на дискотеке. Он был серьезным-воспитанным-раздолбаем-хулиганом. Окончив с золотой медалью пограничное училище, в связи с чем его фамилия увековечена на мраморной доске в парадном зале этого достойного военного заведения, и будя в тот момент уже старлеем и очень эрудированным парнем, он в то же время был шебутным балагуром без комплексов, который умел за себя постоять и быть со своим умом и юмором в центре любой компании.
Короче, я влюбилась. Но о замужестве тогда не было и речи. Мы жили одним днем и вообще не задумывались, что будет дальше. Встречаемся и встречаемся.
В тот памятный вечер Леха провожал меня до подъезда. Мама моя была в курсе наличия некоего Леши, но знакомить его с родителями я не особо стремилась. Мы подошли к моему дому, но расставаться не хотелось и я позвонила домой из телефона-автомата.
- Мам, я тут около подъезда. Мы еще полчаса поболтаем и я приду домой.
- Поднимайтесь к нам.
- Мааам.
- Я сказала - поднимайтесь к нам.
- Мам, а че там папа?
- Папа сейчас не будет возражать. Мне хочется посмотреть, что там за Леша. Если не поднимитесь и ты мне его не покажешь - завтра будешь сидеть дома.
- Шантажистка.
- Да.
И мама положила трубку. Я вздохнула и уныло посмотрела на Лешу.
- Не волнуйся. Я сильный и, если что, смогу удержаться за перила балкона, даже если твой папа будет танцевать лезгинку на моих пальцах.
Представив эту чудесную картину во всех красках и еще сильнее вздохнув, я открыла ключом дверь подъезда.
У вас бывало в жизни, что вы ждёте проблему с одной стороны, а она появляется совсем с другой? Вот и мои родители подкрались совершенно не с той стороны, с которой я их "ожидала".
Когда приводишь кого-то в первый раз в свой дом, всегда хочется, чтобы хорошее впечатление произвел не только тот, кого ты привела, но и те, к кому ты его привела.
Здесь у меня никогда не было поводов для беспокойства, потому что мои родители - образованные, интеллигентные, воспитанные и очень тактичные люди (даже несмотря на угрозы).
Но когда мы вышли из лифта на нашем этаже, я сразу поняла, что "не все спокойно в датском королевстве". Уже около лифта я услышала вопли Джо Дассена. Люди моего возраста и постарше знают, что француз орать в своих песнях не умел. Но оказывается, с папиного любимого проигрывателя виниловых пластинок (какого-то иностранного супер крутого и которым папа очень гордился), когда он был включен на полную мощность двух колонок, француз орал ого-го как. Такого в нашем доме от моих родителей я не ожидала.
Мои опасения о нестандартности ситуации подтвердила распахнувшая дверь мама, которая предстала перед нами во всей своей красе: в длинном черном вечернем платье... босиком... И почему-то с молотком в руках...
В голову сразу закралась подленькая мысль, что Лехины пальцы, держащиеся за перила балкона, лезгинку, может, и выдержат, но вот молоток.-
Заходите, заходите, - радостно размахивая молотком, воскликнула мамАн, перекрикивая вопли Джо Дассена. - А нам тут Ирочка ковер подарила, мы его в твоей комнате сейчас вешали!
И громко ИКНУЛА.
Я закатила глаза. Поэтому закатанными глазами не могла видеть выражения лица сопровождавшего меня АлексИса. Да и не хотела.
Когда мои зрачки с фокусировки в потолок стали возвращаться на более привычный им фокус - вперед в горизонт, как учат в мотошколе - на этом самом горизонте, "вдруг из маминой из ванной" в МОЁМ махровом халате (вариант "мини") в буквальном смысле "кривоногий и хромой" выплыл наш сосед по лестничной клетке, местный алкаш-интеллектуал и папин собеседник на темы Гиляровского, Солженицына и Высоцкого Валерич.
Почесывая пузо (как потом оказалось, Валерич опрокинул на себя бутылку красного вина, когда пытался продемонстрировать, что он умеет держать ее на голове и при этом слелать "ласточку" и сердобольная мама дала ему МОЙ халат, пока его вещи сохли после моментальной стирки в ванной), он подошёл к Алексею и, пожав его руку, с пафосом и драматизмом изрёк:
- Оставь надежды всяк сюда входящий!
И театрально одной рукой облокотился на свисающую с потолка боксёрскую грушу, которая не применула отклониться под его весом и опрокинуть Валерича на пол.
- Это не папа, - тихо и обреченно оправдалась я, хотя начала уже сомневаться, не стоит ли мне выдать алкаша Валерича за своего папу, а то вдруг папа окажется еще хуже.
Заглянув в гостиную, откуда раздавались звуки музыки, я увидела папу, который в трусах и майке футбольной команды "Днепр", чьим официальным спонсором выступал ЦК КПСС, и почему-то только в одном гетре (второй висел на герани), под весьма романтичную композицию "Елисейские поля" галопом, из одного конца гостиной в другой, передвигался в кадрили с маминой подругой Ирочкой. Увидев, что в холе вместе со мной появился еще кто-то, папа, сказав "пардон" хохочущей Ирочке, вышел к нам.
Смерив Алексея с ног до головы мрачным взглядом, папа молча развернулся и решительным шагом направился обратно в гостиную. Помятуя о том, что в ней находится один из балконов, мы все замерли.
Наконец-таки поднявшийся с пола Валерич, которому удалось это не с первого раза, почему-то забрал у замершей маман молоток и спрятал его себе за спину.
Через 10 секунд папа вернулся, зажимая в одной руке бутылку коньяка, а во второй - два огромных кубка из рогов какого-то горного козла, которые ему подарили в Грузии. Он всунул маме в руки эти два рога, открыл бутылку, половину ее вылив в один рог, оставшуюся часть - в другой. Потом, отдав пустую бутылку вышедшей в хол Ирочке, он взял рога и один из них протянул Лехе, который пока так и не снял куртку.
- Пей, - грозно сказал отец. - До дна.
Слава Богу прошедшего военное училище молодого старлея было этим не испугать и Леха, ничтоже сумняшеся, под пристальным взглядом моего отца влил весь рог себе в глотку. До конца. Да. Коньяк...
Отец сделал то же самое со своей порцией.
- Можешь проходить. Добро пожаловать в наш дом!
Сказать, что я была в ужасе от своих родителей, это не сказать ничего.
- Пойдем, я покажу тебе свою комнату, - сказала я Леше. Я очень надеялась, что хотя бы моя комната, на стенах которой были многочисленные полки с книгами, которые я читала запоем, коллекция гномиков и мои детские фотографии в рамочках произведут на него благоприятное впечатление.
Но не тут-то было. На стене, над моей кроватью, красовался только что прибитый к ней намертво подарок Ирочки. На ковре был выткан лев. И ковер почему-то был прибит вверх ногами и под наклоном в 20 градусов, отчего лев оказался съезжающим на спине по направлению к моей подушке. Прямо как Валерич.
- Гы-гы, - хохотнул Леха, видимо постепенно после полбутылки выпитого на голодный желудок залпом коньяка входя с моими родителями в одну волну. - У твоих родителей весьма нетривиальный взгляд на образы.
- Пойдём! - свирепо сказала я и мы присоединились к остальным.
Я не буду описывать дальнейшие детали этого вечера. Перейду к главному. Заиграла очередная композиция и моя мама, томно посмотрев на Алексея, произнесла страшное:
- Ну что, ЗЯТЬ, не пригласишь ли ТЁЩУ потанцевать?
Пока они танцевали, я сидела и смотрела на Лёху как в последний раз. Я была однозначно уверена, что после ТАКОГО нормальный мужик сбежит.
Далеко. Может, даже за границу.
Я сидела и мысленно рыдала, что мои родители меня опозорили. Теперь он думает, что моя семья - алкаши. Причем навязчивые. Провожая потом Лешу до двери и слыша, как он говорит "давай завтра в 7 на обычном месте", я уже в красках представляла, как я приду, а там его нет.
Утром я влетела на кухню, где моя мама с Ирочкой сидели за столом, обе с мокрыми полотенцами на лбу, и по очереди хлебали воду из горла трехлитровой банки. Хотя на кухне всегда все это делали, пользуясь кувшином и стоявшими около него стаканами.
- В общем так, мама, - сказала я без "доброго утра". - Из-за тебя я потеряла такого парня! Если сегодня он не придет, это будет на твоей совести!
- А что я такого сделала? - поморщилась мама от моего повышенного голоса.-
- Ты обозвала его зятем!
- Да не может быть такого! Чтобы я? Впервые увидев человека? Да ты просто хочешь со мной поссориться.
- Не было такого! - поддержала ее Ирочка. - Я бы точно помнила. Я всегда всё помню.
- Ну ты, Алл, дала вчера! - произнес со смехом папа, входящий в этот момент на кухню.
- Что такое?
- Ты зачем вчера парня зятем называла? Ведь сбежит же... А жаль... Толковый парень... Мне понравился.
Я всхлипнула и выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.
К 7 вечера я ехала к месту встречи в обреченном настроении. Не ожидая увидеть ничего хорошего, я вышла из-за поворота и увидела... Лёху, который стоял, облокотившись о парапет, смотрел на меня и улыбался.
- Привет! - сказала я сходу. - Забудь всё, что ты вчера видел и слышал! Понял? И я не собираюсь за тебя замуж! Вот еще... Пф...
Лешка от души громко рассмеялся, обнял меня и сказал:
- Знаешь, у твоего отца классный коньяк. Пожалуй, я буду с удовольствием навещать твоих родителей... Даже если ты будешь против.
Вот так моя мама оказалась права. Как всегда.
И еще: эти два рога лежат теперь у нас дома. Леха сказал, что теперь это - семейная традиция. Так что, женихи нашей дочери, тренируйтесь...
(С) Татьяна Комкова @snob
|
|
Армейская история
На занятиях по строевой подготовке замкомвзвода младший сержант Носуля командовал:
- Позу-1 принять! Позу-2 принять и т. д.
Через два часа солдаты пожаловались, что у них уже болят ноги. На что младший сержант Носуля авторитетно заявил:
- Мужики, запомните на всю оставшуюся жизнь мои слова: чтобы у вас ничего не болело, позу надо чаще менять!
|
|
Полдня из жизни мужика
Поздний вечер. Лестничная площадка третьего этажа.
Я стучу в находящуюся в предсмертном состоянии дверь
_Кто там? Кому сегодня не повезло?_ грозно спросила жена
__ Емельяненко, Федор!_ ответил я!
_ Какой Федор?_ переспросила из за двери жена.
_ Который тебя не боится!_ сказал я.
_Те, кто меня не боялся, уже на кладбище лежат, угрожающе пробурчала жена.
_Я шучу, Мань
__ Я тоже, пошутила, ха_ха_ _ответила Маня и открыла дверь впустив меня.
Жена у меня была очень больших размеров, так как, всегда доедала! С нами жили два ее «родных» брата! Все трое, были очень похожи друг на друга, по росту, габаритам и внутреннему миру! Она, двухкамерный холодильник и платяной шкаф!
_Ветра вроде нет, а тебя опять качает!_ говорит жена.
_ А это бабочка сзади летает, и, наверное, крыльями сильно машет. Ветер подымает! И как она сюда попала?! Не понятно!_ ответил я.
_ Ты еще скажи, что Карлсон к нам залетел! Знаешь чем ты, от вампира отличаешься?_ спросила супруга.
_Тебе лучше знать, ты же чаще с питомцами змеиного серпентария возле подъезда общаешься!_ отмазался я.
_ Ты вперед водку пьешь, а потом у меня кровь сосешь, вампир алкогольный!_ и с ходу треснула меня кулаком в челюсть.
Так близко, свой плинтус на полу, я видел впервые, да и таракан мое лицо, который от страха сиганул в щель, когда я подбородком снес крыльцо его дома!
_ Манюся, хватит, меня ведь уже ребята во дворе не узнают, они думают, что я спарринг-партнером Валуева работаю!_ встав, пробубнил я.
_ Извини, я нечаянно, муху хотела отогнать, Аль Пачино хренов!_ потирая, сплав костей и жира называемый кулаком, ответила супруга.
_ Сама ты Чипполлино, еще раз, хотя бы комара попробуешь отогнать, я шмеля, …_ не успев договорить, я опять полетел. Приземлятся, выпустив шасси как самолет, то есть руки вперед, я уже умел!Вскочив на ноги, я стал, уклоняться от ее мощных ручищ которые создавали, аварийную ситуацию моему черепу! В таком пьяном состоянии, я мог сразиться разве только что с тремя муравьями, и то было неизвестно, кто кого одолеет! От страха я схватил деревянную швабру и отмахиваясь случайно ударил ею по голове своей ненаглядной. Вдруг, то ли от столкновения двух родственных по содержанию предметов, то ли от ненастной погоды, что то в ее башке перемкнуло, и она как заорет
_ Ты что, решил из моей головы копилку сделать?
__ Шершень, Мань летал, извини!
_Я уже хотел, было, по потолку уйти, что у меня получилось бы, но мощный пол-литровый плевок пущенный Маней, словно снаряд, отбросил меня со спасительного потолка в самую большую комнату! Закрыв изнутри дверь в комнату, и подперев ее мощным дубовым комодом, я успокоился в надежде, что эту баррикаду, ей не одолеть. Ох, как я ошибался! Терминатор был детской игрушкой по сравнению с моей Маней! Первой погибла дверь, комод тоже лег на пол тонким блинчиком! Жена сразу же заполнила своим телом все помещение, прижав меня животом к стене. Развернуться было негде, хотя в отсутствие жены, мы с друзьями играли в футбол в этой комнате и довольно сильно уставали, бегая по ней! Рванувшись из последних сил, я вскочил на подоконник и открыл окно!
_ Мань, я спрыгну с третьего этажа и если ничего не сломаю, побегу и брошусь под поезд, ведь там у меня больше шансов выжить, чем драться с тобой!
И тут жена неожиданно громко заплакала. Мне стало ее жалко, и я потихоньку подошел к ней. Маня, обняв меня, продолжала плакать, и мне показалось, что в сильный ливень два слона положили свои хоботы мне на плечи!
_Манюся, ну хватит, соседей зальем, вон посмотри, уже лужа собралась, у меня ноги промокли!_ успокаивал я жену.
_ Ну почему у нас все не как у людей? А? А лужа эта от тебя, это твой организм физиологически сработал на чувство страха!_ огорошила меня жена!
_ Дааа! Вот умница, не зря ты в детском садике первой догадалась, для чего горшок нужен. А я всегда думал, что это каска с ручкой для детей, на случай войны!_ сгорая от стыда, сказал я.
_ Милый, перестань пить, ведь все соседи жалуются, что в близлежащих магазинах водку не могут найти, говорят, муж твой, все скупает и выпивает!_ бубнила супруга.
_ Ну, ты Мань загнула, соседи наговаривают, а вон Васька Тихий с пятьдесят седьмой квартиры, водку с ведра пьет, а потом дома фейрверки устраивает и с женой до утра по детской площадке во дворе в догонялки играет! И вообще фамилию свою не оправдывает, а у Андрюхи Лиходеева с четырнадцатой, жена бутылку берет и, придя, домой, говорит «ну что дети? Кто не пьет, тот не закусывает!» а ты говоришь, муж у тебя плохой. Не зря я в школе тринадцать лет учился, я еще ого го, вот так то!_ гордо ответил я.
_ А кто у нас во дворе постоянный чемпион по литрболу? И в школе ты три раза на второй год оставался!_ спорила жена.
_ Мань, ты меня хвалишь или мою биографию рассказываешь?_ не унимался я.
_ Нет, я перечисляю десять причин как выйти замуж и стать несчастной!_ ответила Маня.
_ Я кстати, когда женился, тоже не думал, что буду жить с бомбардировщиком! Сколько раз я тебе говорил, не бери продукты мешками. Посмотри сама, ларек, который год назад возле нашего дома поставили, в котором ты наши деньги меняешь на еду, превратился в огромный супермаркет! Манюся, пойми, они на твоем аппетите состояния делают!__ убеждал я. _ Ну, ты тоже, ихней водкой свою печень с утра до вечера тестируешь!_ наезжала жена.
_ Скажу точнее, проводим дегустацию алкогольной продукции от разных производителей, а после этого обсуждаем выпитое, и если возникают спорные вопросы, ищем денежные средства для покупки объекта спора что бы продолжить научные исследования воздействия той или иной продукции на организм!_ сказал я.
_ Вау, да что ты говоришь!_ у Мани отвисла челюсть!
_ Да, жена! Я продолжу, так вот я недавно смотрел передачу про лечение страдающих ожирением слонов. Оказывается, как я подсчитал, ты съедаешь в час на килограмм своего веса, больше, чем бегемот за целый день! Вот так то!_ быстро проговорил я.
_ Ба! У меня муж оказывается, ученый! А ты с насосом промышленным соревнования не устраивал? И не надо, потому что знаю, что ты выиграешь! Ведь если, то, что ты выпиваешь, отправить на перерабатывающий химзавод, то он через неделю сломается! Потому что не выдержит всего этого яда!_ спорила жена.
_ Я опять не понял, ты меня хвалишь или мои достоинства перечисляешь?_ спросил я.
_ Нет! Признаюсь!_ прокричала супруга.
_ Это бывает редко! Хвалю! А в чем?_ спросил я.
_ А как ты думаешь, как будут звать женщину, которая вышла замуж за дурака?_ задала вопрос жена.
_ Озвучивать при тебе, я конечно не буду, потому что это вредно для моего здоровья! Но Манюся что у тебя за привычка придумывать людям новые имена? Не надо пользоваться тем, что окружающие делают вид, что тебя не слышат! А если кто уже услышал и в ответ что сказал, то они уже пожалели, что у них уши есть и ребра!_ сказал я.
_ Это ты про свой пьяный зоопарк говоришь, который, когда меня нет, ты сюда приводишь?_ угрожающе спросила жена.
_ Нет! То есть да! Это ведь мои друзья! И вообще, Мань, с тобой страшно разговаривать без дубины в руках!_стыдливо ответил я.
_ Они просто, очень на зверей похожи, один ползает по полу как червяк, второй в сугробе постоянно спит словно пингвин, третий всегда мычит подобно быку, четвертый как хамелеон, цвет лица меняет постоянно, то зеленый, то красный, но в основном синий! И вообще, у них имена есть?_ спросила жена.
_ Милая моя, конечно, просто они не успевают представиться! Страх перед тобой, рождает у них такую любовь к родной земле, что они стремятся к ней прямо с нашего балкона и даже не обращают внимания на то, что мы живем на третьем этаже!_ ответил я.
_ Да, наконец, то, я поняла, почему у нас внизу весь асфальт и бетон разбитый! Ну и как их принимает наша планета?_ спросила супруга.
_ Кого как, даже жертвы есть, они же без парашютов прыгают! У беременной кошки Муси от страха, на бегу раньше времени котята, тоже десантировались! Ну а основные жертвы понес муравейник, сколько погибло, я не знаю, не считали, но после этого они переехали на соседний газон! Саша Козлов после последнего полета ногу сломал, потом когда в больнице лежал, пить бросил! Мы его теперь «мессершмитом» называем! А Костя «Шрэк» в полете своими немаленькими ягодицами зацепился и оторвал у тополя толстую трехметровую конечность! Представь, он лежит в воронке и не чувствует от боли свое стопятидесятикилограммовое тело, как ему на голову падает еще и гнездо! Но это еще ничего, но вот когда ворона подлетела к нему и стала пытаться клюнуть его в глаз, вот тут он начал дико орать, видать, не понимая, почему вместо белой белочки появилась черная злая ворона! Ну, ее тоже можно понять, она как добропорядочная «ипотечница» три года прилежно собирая веточки, строила жилье, и уже хотела справить новоселье, и тут ей на голову грянул «кризис» в виде ягодиц Кости «Шрэка»! _ отвечал я.
_ Неужели все, прямо таки спрыгнули? Вот не поверю!_ допытывалась Маня.
_ Ты права! Генка Каланча, ты его один раз у нас в подъезде со мной застала, вспомни, ну ты его еще конфетой угостила и в детский садик повела, что бы узнать, кто ребенка пьяного на улицу выпустил, и его там, его младшая пятилетняя дочь узнала? Вспомнила? Ну вот, он оказывается, в кармане моей куртки спал, когда ты пришла! А еще Витька «толстяк» с краю стены обои отклеил и там спрятался, а ты еще потом жаловалась, что клей некачественный попался и что обои пузырями пошли. И потом полчаса руками пузыри выдавливала пока даже штукатурка на стене под обоями не выровнялась! Хорошо Витька «толстяк» чуть толще школьной тетрадки, а так бы вместо клея пошел бы! Я их потом когда ты легла кровать охранять, эвакуировал!_ пояснил я.
_ И что они все в нашу квартиру лезут? После вас, как будто после обыска, все вверх дном! Как будто вам на улице места мало выпить! А?_ угрожающе пытала жена.
_ Мы Мань, поклонники Бахуса, народ отовсюду гонимый, как правило, постоянной среды обитания у нас нет, и поэтому мы ищем тихие «островки» где мы обсуждаем проблемы общества и семьи!_ ответил я.
_ Знаю я ваши обсуждения, или встреча «выпускников» после очередной отсидки, или в карты играете, а потом на крыше всю ночь на весь квартал кукарекает кто-то!_ возразила жена.
_ А что это мы все про меня да, про меня? Вот ответь мне милая, почему я по утрам уже две недели не могу в своей квартире найти носки? Мне легче в спальне могилу Чингисхана отыскать, чем свои родные носки!_ перешел я в наступление.
_ Ну, правильно, если ты, в них не снимая, уже полмесяца спишь! Я тебе каждый день говорю, что бы ты их поменял, грохот такой стоит, когда ты в них дома ходишь, и полы ими уже все поцарапал!_ огорошила жена.
_ Вот Мань, везде ты права, и умная и красивая, а почему ты свою прекрасную фигуру, таким толстым жира замаскировала? Или ты как тюлень на северный полюс зимовать собралась?_ спросил я.
_ Да ты на свою голову посмотри! Что это у тебя там выросло? Джунгли, тайга? Или передвижной домик для насекомых? И не расчесывайся дома, мне эти тонны пыли каждый день пылесосить надоело! Если стричься не хочешь, так хоть моль там заведи, что бы все поела, а лучше сунь свою непутевую голову под комбайн, да так, что бы сразу налысо как у Фантомаса, да или вообще можешь без башки! Все равно ты ею не пользуешься!_ начала распаляться супруга.
Я понял, что надо ее успокоить, но обида за ее слова, давила меня изнутри.
_ Маня, милая прости меня, я только сейчас понял, что ты набираешь вес не по дням, а по часам, ради меня! Ведь с твоей грузоподъемностью и ударной силой я могу с тобой спокойно ходить по ночным улицам и даже гонять банды хулиганов! Как я раньше этого не понимал? А помнишь месяц назад, ты упала возле соседней пятиэтажки и у нее лопнул фундамент в двух местах? Ну, Мань, ты голова! И откуда ты знала, что в этом доме живет мой обидчик? Землетрясение можно предугадать, а твое падение нет! Вот классно, Мань ты у меня супероружие!_ радостно произнес я!
_ Все сказал?_ строго спросила жена, уперев руки в бока.
_ А что? Репрессии начнутся?_ отодвигаясь, спросил я.
_ Да нет, уже поздно твоим воспитанием заниматься! Сам укроешься или помочь?_ загадочно спросила Маня.
_ В кровати, одеялом?_ радостно и тихо спросил я.
_ Размечтался! В могиле, землей! Как ты меня достал!_ свирепо ответила жена.
|
|
Кошку зовут Каракуртовна. Ей восемь лет, и все это время она работает в порнобизнесе. Но не то, что вы могли подумать, а играет она горжетки, манжетки, просто красиво потянуться рядом с актрисой. Кошка очень красивая, белая, пушистая, а кончики ости - серые. Но очень строгая, кому угодно на руки не идет. Не гадит где попало, а девочки ее называют наша Мамуня. А кошка к ним относится вроде как своим котятам. Это трудно описать, но некоторых актеров-мужчин она провожает таким тяжелым взглядом, что страшно становится.
Студия не снимает ничего, кроме чуть тяжелее эротики. Не подумайте, что порнобизнес - это просто. В штате три врача, экономисты, юрист, бухгалтерия. Все по-настоящему. Анализы раз в два месяца, санитарные книжки. Даже трудовые книжки ведутся.
Обычно антреприза - три месяца, за это время снимается пять-шесть фильмов.
Очередной шедевр нашего сценариста состоял в следующем. Два гастарбайтера - таджика по приглашению богатой дамы, приходят перекладывать плитку, видят даму, извивающуюся в ванне, ну дальше понятно.
Кастенер нашел двух таких таджиков. Вроде чистые, глаза разумные, одна проблема: на двоих русских слов знают десяток.
Есть в этой деятельности такой прием. Если актеры стесняются, надо их заставить что-то сделать такое, что после этого уже ничего не стыдно. Мужчины чаще всего приходят парами, там два студента, два из одной деревни и т.д. Верный способ - заставить поцеловаться взасос голыми на камеру, пусть даже выключенную. Если не откровенные геи или придурки, перейти эту черту тяжело, особенно, если жители бывшего СССР. Если кто не соглашается - значит визитер или деньги не нужны. Скатертью..
Вот этих двух таджиков и заставили после медосмотра поцеловаться. Получилось раза с десятого. Но по-взрослому, со слюнями. Когда сказали, что все, приняты. Один из них схватил кошку, невозбранно сидящую на кресле, и начал ею вытирать губы. Кися такого надругательства от чужих людей вынести не смогла и начала натурально драть кожу на лице сначала одного, а потом бросившегося на помощь, другого.
Когда я услышал эти крики и завывания, я выскочил и увидел следующую сцену. Два голых окровавленных мужика телипают своими подвесками, у одного на предплечье висит зубами кошка, при этом все кричат: "Уберите вашу бешеную кошку, а то она как каракурт всех нас отравит". Это русский язык откуда-то появился.
Все закончилось достаточно хорошо. Актеров - в травмпункт, пара швов. После снялись. А кошка до сих пор жива и здорова (чего и вам желает).
|
|
В догонку к "Путь бобра", кстати автор - режиссер Алеся Казанцева может описывать «кабзду» на съемках с потрясающим терапевтическим эффектом — все хохочут и начинают проще смотреть на жизнь и на свою работу, от которой устают даже самые стойкие и влюбленные в дело своей жизни.
Кастинг бумаги
Если, не дай бох, потребуется снять белый лист бумаги формата А4, то это будет самый адский проект. Реквизитору придется принести сто вариантов листов: глянцевая, матовая, полуматовая, гладкая фактура, бумага для акварели, для рисования карандашом, для сушки гербария, для заворачивая самокруток, бумага писчая, бумага не писчая, бумага для струйного принтера, бумага для лазерного принтера (наверняка есть различия и это будет жутко видно в кадре), бумага для чертежей, для складывания самолетиков, для жевания комочков и плевания на переменах из ручки, бумага для бумаги, бумага для обертывания, для заворачивания и для скручивания, папирус, туалетная, бумага, которой нет в природе, невидимая бумага и бумага для розжига углей в аду. Обо всех видах бумаги реквизитор узнает за 2-3 недели проекта. Он будет высылать варианты, а заказчик писать в ответ: «Это все не то! Вы что бумагу не можете найти?!» Это правило: если тебе звонят и говорят: «Есть простой проект, там делать нечего!», значит, надо бежать без оглядки в другую сторону. Мы будем перезваниваться с реквизитором каждый день две недели и говорить: «Бляяяя, да если бы я знала, что такое будет!..» А тем временем уже встреча с заказчиками, которая бывает перед каждой съемкой. Все, как мы любим: пироженки, фрукты, напитки с газом, без газа и с полугазом. В презентации вставлено сто вариантов листов белой бумаги формата А4. Все под своими номерами, чтобы не перепутать. На ППМ притащат еще стопку образцов. Их будут рассматривать и трогать. На связи по телефону из западного головного офиса компании вице-бренд-президент-менеджер Глория Какая-То Там У Нее Фамилия. Связь плохая, Глория говорит как из кафельного туалета, но агентство все понимает.
Агентство проходит какие-то курсы по пониманию клиента из кафельного туалета, это точно. Курсы следующие. Клиента сажают в двухсот метровую трубу или колодец, а с другой стороны размещают агентство. Условия тренинга: клиент говорит тихо и при этом трясет банку с крупой и шуршит целлофаном. Кто расслышал — тот и работает в агентстве.
Глория будет говорить, что вариант белой бумаги под номером 63 ей кажется не премиальным. У нас все должно быть лакшери.
Раньше говорили люкс. Потом вип. Потом премиум. Сейчас все говорят лакшери. Лакшери — это шик и жир.
Так вот. Нам нужна белая лакшери бумага формата А4. На что агентство начнет доказывать, что мы тут в Москве держим 63 номер в руках и он отличный, он светлый и он настолько лакшери, насколько вообще может быть лакшери белая бумага формата А4. Правда, режиссер рекомендует для съемки не 63 номер, а 97. Так что нам придется снять два варианта. И тут Глория снова поведет себя, как абсолютная падла, и скажет, что 97 тоже темный. Станет понятно, что даме в трубе надо просто прибавить яркость монитора, начнутся поиски системного администратора в западном головном офисе, потому что Глория не знает, где эта кнопка. Затем агентство поинтересуется, а можем ли мы отправить этой чертовой мать ее Глории образцы по почте? А экспресс-доставкой? А если передать самолетом? Давайте посмотрим расписание, какие рейсы летят к Глории в трубу, чтобы она смогла до съемок оценить белую мать ее бумагу формата А4.
После встречи, когда Глория в трубе уже отключится, то кто-нибудь из агентства задаст вопрос типа: «А кто у нас художник-постановщик? Аа... А почему не тот, которого мы просили?..» Продюсер скажет, что которого просили — тот занят, он снимает с Бондарчуком/ Михалковым / Господом богом. А агентство скажет: «Ну вот поэтому мы его и просили! Ребята, такой ролик! Белая бумага в кадре! Ваш художник-постановщик раньше снимал белую бумагу? Есть шоурил?»
После встречи я напишу реквизитору, что нам нужно найти что-то среднее между образцом 63 и 97, но не такое темное, как экран у Глории.
Самое большую свинью неожиданно подложит оператор. Он придет за день до съемки и скажет: «А я не могу снимать белую бумагу. Она же белая. Она будет „гореть“ в кадре. Давайте ее тонировать, отмачивать в чае, мелко прыскать мочой». Операторы не снимают белое, это всем давно известно. У них какой-то передёр по цвету и пиздец. Съемочная группа стоит над белым листом бумаги формата А4. И смотрит. Реквизитор мечтает нанять самого дешевого киллера, чтобы он убивал оператора плохо и долго. Представить, что сейчас надо позвонить агентству и сказать им о тонировании бумаги — это подобно тому, как сесть на останкинскую башню с размаха. Они бросятся сразу в трубу к Глории, а к ней уже и так летят обрацы 63 и 97. Поэтому продюсер промолчит, а художник-постановщик, который выслал за время проекта тридцать эскизов белой бумаги формата А4, пойдет пить с реквизитором, который за время проекта ходил на бумажные комбинаты чаще, чем работники всей бумажной промышленности за всю свою жизнь. Реквизитор мечтает сжечь заказчика, а художник-постановщик готов сделать эскизы осиновых колов. На съемку вызовут, естественно, супер лакшери специалиста, который будет выкладывать в кадре белый лист формата А4 и следить, чтобы он не морщился, не шел волнами, не жался, не топорщился и не загибал края. Хотя ничего этого бумага не будет делать и так, но всем будет казаться... И вот так каждый день творится небольшой такой адик. Адок.
|
|
Адреналин
Эта история документальная и поучительная для меня. Лично на меня, она произвела огромное впечатление, о котором будет рассказано ниже.
У любителей охоты обычно есть свой лесок который они пользуют, ну и соответственно стараются ни кого постороннего туда не пускать. Так сложилось, что наша компания охотников дружила с егерями и инспекторами охраны природы именно такого лесочка. Стало быть, не только они нам позволяли быть там, где не следует, но и мы помогали им в трудной и сложной «борьбе с браконьерством».
Вот и в этом очень богатом лесочке завелись браконьеры. Наезжали они вечером, делали пару выстрелов и исчезали. Судя по рассказам егерей, у «негодяев» видимо была ночная оптика т.к. выстрелы слышали только в темное время суток. Ну а когда, в один прекрасный день они по утру обнаружили в лесу следы разделки дичи, было принято решение браконьеров изловить и покарать. Сил самих егерей было явно не достаточно, поэтому они постарались обзвонить всех своих знакомых и попросить помощи. В общем, задача перед нами была поставлена такая, создать массовку, рассредоточиться в лесу и подождать пока мимо не пройдет или не проедет посторонний охотник. Затем делаешь выстрел в воздух, ну а непосредственно инспектора с егерями на ГАЗ-ике подъезжают и разбираются с нарушителем.
Так началась засада на браконьеров, в которой участвовало человек 20 ценителей природы. Осенним вечером года - конца двадцатого века, нас троих в полной амуниции высадили из автомобиля на Т-образной лесной просеке и уехали расставлять по своим местам остальных людей. Встали мы треугольником на расстоянии метров 100 друг от друга, так чтобы просматривался перекресток со всех сторон. Я расположился под раскидистым деревом у дороги и примерно через час серьезно заскучал. Начал накрапывать легкий дождь. От шума дождя об опавшую листву слышался монотонный гул, заглушавший все другие звуки. Не только мне стало скучно. В мою сторону выдвинулся один из «самых смелых» охотников, сказав что, скоро стемнеет и ему не очень хочется сидеть одному в темноте. В общем, он расположился рядом на земле в метре от меня. Я сказал ему, что он сильно рисковал, когда зашел на мою лежку через лес, потому что в сумерках не разобрать кто идет и он шел под моим прицелом до последнего. Поговорили еще о том, о сем и потихоньку, чтобы не замерзнуть, я разжег спиртовую таблетку и поставил на подставке вариться в кружке чай. Темнеет в лесу гораздо раньше, да и темень наступает такая, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Под дождем чай не очень спешил завариваться. Зато запах вокруг нас стоял как от Индийских благовоний, этакая смесь горелой спиртовой таблетки и чая. Прошло минут тридцать. Подкидывание дополнительных спиртовых таблеток дало результат и в полнейшей темноте мы все-таки попили горячего чаю.
Равномерный шум дождя по листве. Полнейший мрак. Лежишь с ружьем под деревом в лесу. Вдыхаешь дымок от погасшей спиртовой таблетки. Считаешь минуты, когда приедут организаторы и развезут всех по домам. Рядом лежит такой же товарищ с такими же мыслями в голове.
Все фильмы ужасов и страшилок детства разом не произвели на меня такого эффекта как это милое похрюкивание прямо перед моим носом и соответственно стволом моего ружья. Первая мысль была, что прикалывается сосед. Через мгновение хрюканье пошло уже из двух точек. По звуку – расстояние от меня метр – от силы полтора метра. Кто понимает, что такое секач в лесу, тот поймет, какой объем адреналина одномоментно поступил мне в кровь. Я лежу на земле рядом с пасущимся секачом, которому понравился запах моего чая. МЫСЛЬ – выстрел, вспышка осветит цель, прицельно повторный выстрел. ВТОРАЯ МЫСЛЬ – рядом человек с ружьем у которого палец на спуске, он однозначно начнет стрелять вслед за мной и не вариант что не в меня. ТРЕТЬЯ МЫСЛЬ – молись, чтобы он не начал стрелять первым.
Вся мыслительная деятельность проходила под похрюкивание из темноты, на протяжении 40 секунд, которые показались годом. Очень интересные ощущения от осознания того, что возможно в тебя сейчас целятся из ружья в упор, а над тобой стоит пара дружелюбных кабанов. Затем все стихло. Выдержав еще небольшую паузу, мы с напарником шепотом договорились отползать к дороге, где было светлее. ВЫСКОЧИВ на дорогу, мы быстро пошли на встречу к своему третьему товарищу поделиться своими впечатлениями. Он бежал к нам навстречу, со спущенными по колено штанами. Махал руками, что-то крича в сторону чащи леса. В общем героем дня стал он, а не мы. Как оказалось ему приспичило помочиться, под шум дождя. Приставив ружье к дереву, он начал свое дело. В это время кабаны, уже наведя ужас на нас, пошли в его сторону. Вышли они к нему почти в упор сзади. Подошла целая семья кабанов (секач, свинья, подсвинок и пара полосатиков). И видимо «старший свин», осуждающе начал хрюкать за пометки на его территории. Товарищ не разобравшись, расценил это хрюканье как нашу шутку. Он тоже в шутку, развернулся в сторону кабанов своим фасадом, не прекращая мочиться. Вот тут то его и постигло разочарование. С его слов, перед ним стоял выбор – прекратить мочиться, попробовать дотянуться до ружья, которое осталось сзади у дерева и произвести выстрел. Но сработал ни кому не ведомый ИНСТИНКТ – он заорал на весь лес и как был со спущенными штанами, размахивая руками побежал на кабанов, которые обалдев и испугавшись его скрылись в чаще леса.
Через несколько минут после всего происшедшего, за нами приехали все остальные участники засады и долго не могли понять, почему мы от хохота сложились пополам и валяемся на земле. Но когда мы сквозь смех и слезы рассказали, как кабаны убежали испугавшись быть изнасилованными, хохот всю в машине стоял такой, что водитель пару раз ее чуть не перевернул.
P.S.
Заснуть мне в тот день не удалось. Адреналин не позволил.
|
|
Вброс
Тот, кто любит шариться по Интернету, знает, что такое "вброс". Это такой провокационный ход в общении в социальных сетях или на форуме, после которого активность участников резко активизируется. Чаще всего со скандально-негативным оттенком.
И вот на одном форуме идет обсуждение темы законодательного запрета абортов. Тема затухает. Но приходит мега-троль и делает "вброс". Приблизительно такой.
"Конечно, аборт - это убийство детей. И тут я конечно ЗА!
С другой стороны, разрешая женщине делать аборт, мы даем ей выбор.
И тут я конечно ПРОТИВ!"
-------
Если после этого текста вам захотелось немножко намылить автору шею любым способом - просто запомните это чувство. И всегда, когда вам захочется проявить свою активность в Интернете, вспоминайте его.
Это просто технология манипуляций, ничего более.
А я ведь даже предупреждал - будет провокация-вброс.
|
|
Настал вечер, а значит, и время для коротких и поучительных историй...
Две Встречи.
Было это в школе, в старших классах. Раз поехали мы большой компанией на шашлык. И вскоре, как водится, начали веселиться. Устроили соревнования по киданию топора в дерево. Чаще, конечно, промахиваемся. И вот, после чего-то, со всей дури, броска топор летит мимо, и прямо туда, где вдруг появляется Марина, наша тихая красавица и отличница. Мне почему-то сразу ведерко у нее запомнилось. Пластиковое такое, синенькое. И почему-то ждал тогда звука удара... Топор прошел на пол-метра сзади шеи. Она ничего не заметила. Пошла себе за водой. А мы враз замолчали.. И помнили эту встречу со смертью даже когда через двадцать лет встречались.
****
Юра А. не хватал звезд с неба. Незлобивый и веселый, он любил в жизни только две вещи: выпить в хорошей компании и порыбачить. И кличка у него была - Карась. После института послали его на атомную станцию. Естественно, без знакомых, без связей ему могла достаться только самая незавидная должность. Вот он и стал дежурным на подстанции. На отшибе, с малым окладом, и без всякой надежды из этой дыры вылезти.
Но знаете, он был счастлив. Начальство было далеко, подчиненных не полагалось. Неподалеку проходил канал, и он проводил за рыбалкой большую часть времени. Провел к прикормленному месту телефон, и даже мог позволить себе вмазать рюмашку-другую.
И вот однажды начался такой клев, что он просидел после работы еще часа четыре. Спохватился только, когда солнце садилось. Автобусы уже не ходили, и он побрел по дороге пешком. Одинокая легковушка вдруг остановилась рядом. В водителе Карась признал своего Главного Босса, которого видел только мельком, при приеме на работу. Откуда идешь? - барственно спросил Босс. Юра, не задумываясь, сказал, что задержался на работе, потому что, дескать, хотел посмотреть, как ремонтники разбирают какую-то хреновину; дескать, интересно все на практике пощупать. А тут и Босс признал своего подчиненного, про которого запямятовал вовсе. Подвез он Карася к самому подъезду, и отбыл. Юрец вскорое забыл этот эпизод. А начальник - нет. Подвозя молодого специалиста, он вдруг решил наболевшую проблему с пустующим местом начальника смены. За него активно интриговали сразу три мугущественные группировки, и начальник не хотел ссориться ни с одной из них. Кандидатура наивного и одинокого Карася заткнула бы рот всем...
И вот через месяц Юра обрел отчество, вместе с карьерной должностью на атомном гиганте...
****
Я к чему эти истории рассказал? А к тому, что вокруг каждого могут летать и смертельные топоры, и медовые пряники. Лишь суета мешает их увидеть.
****
А Карась через несколько лет спился и умер.
|
|
"Если хочешь спрятать опавший лист, спрячь его в лесу"
Последний шпионский скандал с париками, компасом и атласом Москвы, заставил вспомнить историю из детства. Пионерского детства. Помните детские лагеря отдыха, посредством которых родители могли отдохнуть от своих чад хотя бы месяц? Вот и я залетел туда однажды в период летних каникул.
Важная деталь: вожатыми, чаще всего, были студенты педвузов - для них и подработка, и практика, заодно и отдых на природе.
Так вот, эти студенты придумали нам, балбесам, увлекательную игру, похожую на "казаков-разбойников". Каждому из 4-х отрядов нужно было за вечер написать "секретное письмо" с указанием, где находится штаб и знамя отряда. Это письмо необходимо спрятать на территории лагеря и нарисовать схему на другом лиске бумаги, где будет обозачена вся эта пиратская хрень, типо: "От заднего правого угла столовой в сторону озера 15 шагов, потом 2 локтя налево..." Ну, вы поняли.
Пока мы, мелковозрастные штирлицы, из разноцветных трусов и маек шили флаг, ссорились насчет местоположения штаба, сокрытия "секретного письма, подошел к нам Андрейка (никто его никогда не звал Андреем. Андрюхой, Андроном, Андрейкой, Андрюханом). Маленький был, по сравнению с нами: 8-10 лет. Так вот этот Андрейка вызвался спрятать письмо. Сказал, что славу отряда не посрамит. Поверили, отправили. Впоследствии оказалось, что не посрамил.
В день "Х" вожатые, с часами в руках отправили с места старта "лазутчиков" от каждого отряда, имеющих на руках карту. Лазутчикам была дана фора в 5 минут. Их нужно было изловить, забрать карту, найти по захваченной карте место, где спрятано секретное письмо. Отряд, котрорый дольше всех скроет свой флаг и штаб, считался бы победителем. Сейчас бы такую игрульку назвали квестом.
Понеслось. Нашего штирлица словили в лесу быстро (не успел замаскироваться в кусту сирени). Карту у него изъяли, по ней прошли до указанного участка и...
Ступор был полный. На этом участке не было ничего. Абсолютно. Просто луг на отшибе лагеря. Прятать там что-то было полной глупостью. Через час к этой лужайке подтянулись уже все отряды, успевшие найти флаги противников. Незадача... Андрюшкину записку найти не мог никто.
Через часа полтора наши вожатые психанули (оводы, комары жрут, солнце припекает). Один начинает хреначть ногами всю траву, второй прижимает Андрюху и спрашиват: - Ты точно уверен, что карта здесь?
Андрюха, размазывая слезы по щекам: "Уже нет. Теперь вон там". У вожатых очередной ступор: это как это "там"?. Спрашивают: ты на бабочку или гусеницу бумажку прилепил? Или на улитку, которая уползла?.
Андрюхин ответ: "Вы сами пнули записку с картой, оттого она и в другом месте". Записку, уже из принципа, начинают искать все вожатые, а так же участнки отрядов.
Представьте: На клочке земли 2х2 метра топчется полсотни человек, а рядом стоит плачущий ребенок, который уверен, что не сделал ничего плохого, а только помог своему коллективу.
PS Андрей спрятал нашу карту проще-простого. Свернул в тугую маленькую трубочку тетрадный листок, отломил чуть ниже середины одуванчик и втавил этот листок как вниз как втулку, а верхом прикрыл.
Цветок остался, а тайна - внутри.
|
|
Жили-были юноша и девушка, например, Рома и Юля. Хотя нет, эти имена кто-то вроде уже использовал. Пусть будут Сема и Галя. Сема Монтекер и Галя Капуленко. Учились они в одной группе советского еще вуза и к последнему курсу настолько прониклись друг другом, что обрадовали родителей намерением связать судьбы воедино.
Но родители как-то не очень обрадовались. Дело в том, что Сема был еврей, а Галя – нет. И родители совсем не горели желанием делать многонациональную семью братских народов еще более многонациональной за счет собственных внуков. Галя-то своих быстро поставила на место с использованием различных выражений ридной мовы. А вот Сема своих – нет, не сумел. Видимо, мамэ-лошн в этом плане менее выразителен.
– Семочка, – ласково, но властно сказала мама, – Или ты забыл, что мы собираемся в Израиль? Что твоя шикса будет там делать? Петь в ресторане «Червону руту»?
Тут мама попала в точку. Галя была знатная певунья. Сема любил ее слушать, но репертуар предпочитал другой. Не Ротару, а еврейского поэта Визбора, про ночную песню еврейской буквы шин. Хотя разницы по сути никакой. Тут «ты у мене едина», а там «ты у меня одна».
Вышло, однако, что не едина. Сдался Сема, пряча глаза расстался с Галей и женился на хорошей еврейской девочке, которую указала мама. И стал собирать манатки.
– Ах, так? – сказала Галя и дернула эдак плечиком. – Да я в этом Израиле раньше его окажусь!
И она стала ходить на танцы в дом интернациональной дружбы. Где на нее немедленно запал без пяти минут дипломированный физик, араб-христианин из библейкого города Вифлеема. Каковой город, как известно, входит в состав государства Израиль под названием Бейт-Лехем. Хотя несколько кривовато входит. И действительно, Галя со своим арабом приземлилалсь в аэропорту Бен-Гуриона даже раньше, чем Сема со своим семейством. И стали они осваивать землю, текущую молоком и медом, а чаще потом и кровью, ничего друг о друге не зная.
И так они жили, ничего не зная друг о друге, верных двадцать лет. Пока не явился на свет великий ворошитель былого, склеиватель черепков и проворачиватель фарша вспять, сайт «Одноклассники».
Неизвестно, да и неважно, кто из них кого нашел первым. Вроде бы Галя сказала себе: «Я только посмотрю, каким он стал». Увидела, что Сема облысел, заматерел, но уши торчат по-прежнему. Работает по специальности, которую они с Галей получили в вузе. Специальность редкая и уважаемая, но называть я ее не буду, живые все-таки люди, вряд ли они обрадуются, узнав себя в моей писанине. Сема любит маленькие спортивные машинки, меняет их каждый год в поисках идеальной. С женой давно расстался, дочь-студентку обожает, но видит редко. Живет с мамой. Мама почти не встает с постели, но властности не утратила, дает прикурить и сиделке, и Семе.
Что касается Гали, то она почти не изменилась. Те же черные глаза, те же брови вразлет. Даже похорошела слегка, потому что похудела. С физиком тоже рассталась, тоже дочь студенческого возраста. Работает по той же специальности, весь Вифлеем ее знает и здоровается на улицах.
Опять же неизвестно, кто первый предложил встретиться. Вроде бы Сема сказал себе: «Я только посмотрю на нее». Час чинно сидели в кафе на набережной Тель-Авива, обменивались новостями. А потом Галя достала кошелек, чтобы заплатить за свой кофе, а Сема накрыл ее руку, показывая, что заплатит сам – и этого касания оказалось достаточно. Оказалось, что тела все помнят, и не было ни этих двадцати лет, ни Семиного предательства, ни Галиной мести, и очнулись они в каком-то мотеле под утро от пения птиц, и с трудом вспомнили, что Семина машина стоит под окнами, а Галина осталась на набережной, и ее, наверно, оштрафуют.
Что дальше? А ничего. Сема предлагал переехать к нему, но как быть с работой? Специальность редкая, больше одного человека на город не нужно, а в Семином городе один уже есть – это Сема. Потом, дочь. Галина дочь – арабка, и мальчик ее араб, и все друзья арабы, куда она поедет из Вифлеема? И Галя без нее не поедет, вот-вот внуки пойдут, кто будет их нянчить? О том, чтобы Семе переехать к ней, нечего и говорить. Еврей может приехать в израильский город Бейт-Лехем в двух случаях – если он либо танкист, либо самоубийца.
Почти каждую пятницу, закончив работу, Галя садится в маршрутку и выезжает из города. За КПП ее ждет маленькая спортивная машинка. Они бегло целуются и едут в заранее снятый мотель, обычно на Мертвое море. В салоне играет музыка, иногда Ротару, иногда Визбор. Гудит форсированный движок, ложится под колеса серая нитка израильских дорог, штопает ранения души. Заштопает ли?
|
|
Года полтора тому назад жена и дочь одного моего друга стали приставать к нему на предмет "Давай возьмем собаку".
Какое-то время он сдерживал напор, но потом сдался.
Однажды он заглянул ко мне в гости, мы откупорили пиво, и я выслушал его просьбу о помощи:
- У тебя всю жизнь были собаки. Ты в курсе, что испытываешь, когда доме появляется нечто маленькое и наглое. Оно ходит по квартире и бесконечно просит есть, пить, играть, гулять, чесать.
Оно пускает слюну на мой ноутбук, ссыт на мои тапочки и вычесывает шерсть в борщ. Оно тырит колбасу, спит в моей кровати и жует мои носки. В конце концов оно целуется с женой чаще, чем я! Кому-то это может понравиться, но мне - нет. Ты – опытный собачник. Посоветуй что-нибудь. Но так, чтобы без яда, вивисекции, поездки в темный лес, привлечения ловцов дормехбазы и прогулки на лодочке посреди глубокой реки.
Я подлил товарищу пива, закурил и попросил подтвердить всю серьезность намерений. - Чтоб я сдох! – заверил друг.
- Тогда слушай и запоминай, - начал я. – В том, что я поведаю, нет ничего сложного. Хотя и будет похоже на лекцию. Лекция предназначена для тех, кто утвердился в энергичном желании избавиться от собаки настолько хитро и ловко, чтобы никто не заподозрил заговора. При соблюдении конспирации, ты будешь как бы совершенно не при чем. Жена и дочь сами должны разочароваться в собаке. А для этого... Для этого ты должен воспитать пса непролазным кретином! Причем заметь: кретинизм собаки не должен иметь для неё фатальных последствий. После расставания с семьей и городом, собака будет способна жить на свежем воздухе в деревне и зарекомендует себя отличным экспертом в области охраны курятников.
Итак, как только щенок немного подрастет и будет способен улавливать причинно-следственные связи, - берись за дело. Проявляй инициативу. Лови малейшую возможность дрессировать пса так, чтобы сделать из него конченного идиота.
Кстати, не исключено, что тебе повезет, поскольку выяснится, что щенок дебил от рождения. Но надеяться на это не стоит. И скорее всего, придется попотеть.
Урок 1. "Имя, сестра, имя!"
Твои домашние уже наверняка дали щенку имя. Еще не утвердили ? Вот увидишь - назовут как-нибудь звучно. Например, "Цезарь" или "Кромвель".
Какова твоя цель? Верно! – Отвратить щенка от собственного имени, а заодно отсечь его от малейшего сходства с чем-либо величественным и благородным. Посему, как только будешь оставаться с ним тет-а-тет – подманивай: "Кромвель! Кромвель!", а как только подойдет – дай ему по жопе тонкой хворостиной (хворостину припаси заранее). Повторяй трюк "Имя_от_которого_жопа_горит" до тех пор, пока щенок не будет убегать от собственного имени как черт от ладана. Чередуй хворостину и "кромвеля" с ласковым приговором "Тупой, тупой" при одновременном кормлении каким-нибудь собачьим лакомством.
Урок 2. "Фу","лежать", "сидеть", "танцуй", "дай лапу"
Скомандуй собаке "Тупой! Лежать!" и одновременно приподними переднюю лапу так, словно пес с тобой здоровается. Поощри лакомством.
Уложив собаку брюхом кверху, скажи "Тупой, дай лапу" и ласково погладь живот.
Попроси его "сидеть", схватив при этом за передние лапы так, чтобы животное слегка пританцовывало на лапах задних. Похвали и дай похрустеть чаппи.
Сделай страшные глаза и закричи "Тупой,фу!!! Нельзя!". Крики сопровождай кормлением с руки и поглаживанием холки.
Разбросай сухой паек по полу так, словно кормишь гусей и, продолжая истошно вопить "Фу!!!фу!!!", дождись когда собака полностью сожрёт корм.
Ласково почеши ей за ухом.
Урок 3. "Рядом, нога, место и апорт".
Раскидай во дворе педигрипалу. Возьми собаку на поводок и прогуливайся, позволяя ей максимально свободно рыскать по сторонам , мотать тебя во все стороны и глотать корм. Прогулку сопровождай словами "рядом, рядом".
Как только собака и вправду попытается идти рядом с тобой параллельным курсом, хорошенько отчитай ее, а если не послушается - выполни упражнение "Имя_от_которого_жопа_горит".
Посади собаку на место посредством команды "Танцуй". Как этого добиться ты уже сам наверняка понял .
Возьми апортировочный предмет(палку, банку, арматуру, дубину или кирпич) и швырни куда угодно. В строго противоположном направлении брось щепоть собачьего корма и науськивай собаку на его пожирание командой "фу!" Если собака попытается пойти в сторону апортировочного предмета, дерни за поводок и пусти в действие хворостину.
Чередуй все три урока и закрепляй повторением.
Наслаждайся первыми результатами уже через месяц-другой.
Особенно в присутствии твоей второй половины и ее друзей. Например тех, кто подарил щенка.
Щенок к тому времени подрастет и станет полноценным идиотом. В глазах людей, разумеется.
На грозное "фу!" он будет жрать падаль с земли. При команде "лежать" станет пускаться в пляс, а в ответ на предложение дать лапу - грохнется наземь и "умрет".
Кроме того, собака категорически откажется отвлекаться на имя "Кромвель", зато если кто-то в сердцах заметит, что "щен какой-то ТУПОЙ"" — то пёс, услышав свое "имя", придет в восторг и полезет целоваться.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения твоей ненаглядной, станет тот момент, когда собака опрометью кинется прочь от "апорта", завернет за угол и будет найдена ковыряющейся в помойке.
Твоя милая сама вспомнит о родственниках в деревне, которые "давно мечтают о породистой собаке".
Отвозя Тупого за город, не мучайся совестью: уроков по охране дома ты ему не давал. А до его неумения "умирать", "танцевать" и "давать лапу" в деревне никому дела нет. Сдавая животину с рук на руки, скажи, что пса зовут "Крутой". И собаке будет проще жить, и тебе на душе легче станет. Ведь, в конце концов, к ней у тебя ничего личного. Да?
Друг был в восторге от моего рассказа, а, уходя, потирал руки.
Как я уже говорил, с тех пор прошло года полтора. Друг периодически позванивал, рассказывая об успехах.
И все было бы хорошо, но... на его предложение отвезти собаку в деревню и определить в часовые курятника, жена и дочь дружно возразили: "Даже не думай! Наш дурачок такой глупый и беспомощный. Куда ж его такого в деревню?"
В минувшие выходные друг зашел ко мне. Точнее его завели. А скорее затащили. Лабрадором на поводке.
- Но не все так плохо. Мы переучиваемся, - улыбнулся друг. – Вот смотри:
- Руди, сидеть! Голос!
Лабрадор, на секунду замешкавшись, сел и весело сказал "Гав!"
- Угощу? - во мне шевельнулось запоздалое раскаяние мелкого негодяя.
- Конечно.
Я потрепал пса за холку и, стараясь не смотреть в его умнющие глаза, пошел к холодильнику за сосиской.
|
|
Йо-хо-хокку 73
* * * * *
Если вам ничего не светит,
Услышите чаще всего:
«Там будет видно».
* * * * *
Приложу подорожник
Поплотней к голове.
Вот теперь заживу!
* * * * *
Готовь сани летом,
Телегу – зимой.
Резюме - до корпоратива.
* * * * *
«Не смотрю телевизор» - фигня.
А вот слабо:
«Я за компом не сижу»?
* * * * *
Две тысячи лет тому
Под соглашением с Богом
Люди поставили крестик.
* * * * *
Чтобы вещи своими
Называть именами,
Пришлось сменить имя.
* * * * *
Романтичная девушка хочет,
Чтоб хорошенько потрахались с ней
Перед тем, как потрахаться с ней.
* * * * *
Убеждать тебя бесполезно.
Может сразу поссоримся,
Я куплю и домой?
* * * * *
Хорошо бы когда
Вырастали, но не выпадали
Молочные сиськи.
* * * * *
- Что ты ещё бы добавил
В мой годовой отчет?
- Смысл и закадровый смех.
© Дубовик Сергей
|
|
Вдогонку истории про экскурсии в раздолбанную квартиру...
В городе Утрехте, Центральная Голландия, очень долго существовал довольно-таки сюрреалистический магазинчик. Располагался он на Twijn straat - самой старой настоящей торговой улице Европы (это была магазинная улица уже с 12 века. Сейчас подобное называют молл, оно же торговый центр), торговал "антиквариатом" - разнообразным старым хламом, который большинство здравомыслящих людей выбрасывают немедленно, ну а хозяева магазина пытались продать по ценам выше, чем в нормальных хозяйственных магазинах за новые вещи или в нормальных антикварных. Вход в магазин выглядел крайне ветхо, заманчиво и очень загадочно. Примерно как в фильмах про Гарри Поттера. У входа всегда тусовалось несколько туристов (чаще всего японцев) с мощными камерами. Похоже, они ожидали встретить здесь дух настоящей старой Европы.
Внутри их встречало действительно нечто необыкновенное. С великим исскуством виложенные в горы до потолка старие чайники, бидоны, кастрюли, медние тазы, фарфоровые куклы и кофейники, старые коляски, ломаные беговые коньки, картины, не менее ломаные лошадки-качалки и тому подобное, намертво вбитые друг в друга до невозможности что-либо вытащить и купить. Двигаться там можно было только по одному, и то боком, стараясь не задеть камерой или боками стеклянные и фарфоровые предметы. Выбор предметов для продажи (например, санки с отломанным одним полозом) и высокая цена ошеломляли. Примерно в середине узкого хода обнаруживалась каморка с поросшей мхом старой супружеской парой - хозяевами магазина, представляющими собой не менее странный экспонат, чем все осталное. Туристы вылезали из этого квеста по одному и выглядели так глубоко задумчивыми, что их хотелось фотографировать вместе с ассортиментом этого магазина. У всех на лице читалась мысль "Что это было?". Мы с сестрой вышли оттуда с истерическим хохотом и предложением хозяину магазина брать деньги за аттракцион - все равно у него никто ничего не покупал.
А вот зря мы смеялись. Пару лет назад магазинчик оказался на грани закрытия, потому что ушлая соседка старичков по зданию тайком выкупила весь дом и невероятно повысила магазину арендную плату. На защиту магазина и его владельцев встал весь город во главе с общинным управлением, бургомистром и прочим руководством! Оказывается, этот магазин уже много лет был одной из главных достопримечательностей Утрехта, привлекавших многих туристов из-за рубежа не хуже легальной марихуаны. И поэтому ему положен особый статус, хотя и непонятно за что (это вам не местний Утрехтский зоомагазин, где великий Моцарт когда-то мимоходом купил канарейку, и с тех пор там все еще торгуют канарейками с абсолютной магазинной неприкосновенностью организовать там что-либо другое - кафе либо супермаркет).
Я очень жалею, что ничего тогда не купила в этом необыкновенном антикварном магазине. Думаю, на самом деле это была общая мусорная свалка всех параллельных миров всех времен и народов, покопаться в которой хотел бы любой археолог.
|
|
Уходящий глава Пентагона, Леон Панетта, на прощание издал приказ о разрешении включения женщин-военнослужащих в боевые подразделения. Мотивировкой для этого приказа были размышления о том, что в условиях современных войн "передовой" как таковой не существует: боевики проникают в подразделения, взрывают машины на дорогах, вертолеты в воздухе и т.п. А запрет на участие женщин в боевых действиях ограничивает их возможности карьерного роста, зарплаты и т.д. - что, кстати, чистая правда - то есть прямое нарушение равноправия полов. По этому поводу много дебатов, где главным, но не единственным, аргументом "против" является ограниченные физические возможности женщин. К примеру, у "морских котиков" есть такая тренировка: ЛЮБОЙ из подразделения должен быть способен поднять из положения "лежа" на плечи ЛЮБОГО (подчеркиваю: любой - любого!) из того же подразделения и пронести не менее 100 метров. Если учесть, что средний вес "котиков" 100-110 кг - а бывают нередко и 125, - то найти много дам, способных такое проделать, маловероятно. Дебаты продолжают бушевать, но тема это большая, да я и не об этом. Просто вспомнилось похожее начинание много лет назад в штате Коннектикут.
Тогда тоже, в порядке борьбы за равноправие, постановили принимать женщин в полицию (патруль и спецподразделения) и в пожарные. С полицией еще так-сяк - в конце концов, 90% работы патрульных - это патрулировать, выписывать квитанции и разбираться с соседскими скандалами. А вот с пожарными вышла заковыка: у тех 90%, если исключить медвызовы - тяжелая и опасная работа в задымленных помещениях, в респираторах, физически на пределе. Все инструменты рассчитаны на здорового мужика, не на девочек, пусть даже и сильных физически. Поначалу начали снижать физнормативы на прием - но тут взбунтовалась мужская часть пожарных, и не из-за мужского шовинизма, нет: просто пожарные идут "в огонь" в двойках, на случай, если один потеряет сознание - что случается чаще, чем мы думаем - то другой его вытащит. Если же этот "другой/ая" сама весит 55 кг, и ничего тяжелее 70 кг не поднимала - как она вытащит того же стокилограммового мужика? По лестницам, в темноте?! Жить-то охота...
В общем, вспомнился случай: в разгар этой политкорректной компании, город, где я работал, проводил рутинную тренировку пожарных: поджигают чего-нибуть ненужное на пустыре, и расчет пожарных это тушит всеми подручными средствами. Картина: стоят начальник пожарки, некоторые отцы города, лейтенанты подразделений, чиф полиции, и я. Пара старых диванов весело горят, расчет разворачивает шланг, подает давление, распределяется по длине шланга (давление высокое, для дальности). Где-то в середине стоит новоиспеченная пожарница, тоже держит. Несмотря на 4-5 человак на шланге, тот себя ведет как эпилептичекий удав: изгибается во все стороны, пытаясь вырваться из цепких рук доблестных пожарников. Девушка тоже держит, хорошо держит. Даже слишком хорошо: в какой-то момент "удав" изгибается резко вверх, как раз где она стоит... и поднимает ее в воздух.. метра на 1.5... (!).. Главный пожарник бросается за машину, и там давится от неслышного хохота... мы с чифом тоже отворачиваемся, и медленно отходим за угол.. где и прохохатываемся до того, как вернуться в толпу.
...В итоге, это благородное начинание само собой умерло: в настоящий момент, насколько я знаю, женщин в пожарных расчетах нет....
|
|
Вот я расскажу про пиджак.
Я совсем сопляк ещё был, только школу закончил. Приехал в большой город, устроился на завод.
А тут у меня сестрица жила, двоюродная.
И как-то раз мы встречаемся, она говорит - я замуж выхожу скоро, а жених у меня не местный. Давай ты будешь у нас свидетелем?
А там с женихом такая история, чтоб вы понимали. Он как раз незадолго до свадьбы с зоны откинулся, второй срок отбывал. И у него все друзья, они на роль свидетеля как-то не особо. Во-первых взгляд. Во-вторых они при слове свидетель вздрагивают, замыкаются, и уходят в глухую несознанку. И наконец, у них же у всех вместо паспорта справка об освобождении.
Я говорю - конечно! Давай. Неудобно же сестре отказать, правильно?
А сам про себя думаю - блин! А что хоть там делать-то нужно, свидетелем?
А сестрица мне - не переживай. Делать тебе ничего будет не надо. У тебя такая свидетельница будет, она всё сделает, ты только сиди и улыбайся. И всё.
Не, ну так-то конечно. Если просто сидеть и улыбаться, то я согласен.
Ну, так и решили.
И осталась только одна проблема. Костюм. У меня не было костюма. Ну, то есть конечно дома он где-то был. Но не ехать же пол-страны за костюмом?
Зато у меня был отличный черный кожаный пиджак. Как раз тогда модно было. И я думаю - да фиг ли костюм? Надену пиджак кожаный, рубаху новую, галстук, штаны приличные, и буду кум королю. Так решил, так сделал. И вот идёт свадьба. Ну, что это была за свадьба, это надо отдельно рассказывать. Сейчас не об этом. Идёт свадьба значит, был арендован зал специальный, не кафе, а просто какое-то большое помещение. Жених, невеста, народу человек шестьдесят, и я такой, в черном кожаном пинджаке, с красной лентой. Красив неимоверно просто! Мне сестрица потом, посреди застолья, наклоняется, смеётся, и говорит:
- Слушай, ты в этом своём пиджаке, как чекист на свадьбе у буржуев. Сделай лицо попроще. А то вон Валеркины дружки на тебя косятся.
Ну ладно. Свадьба идёт, все пьют, гуляют, веселятся, я сижу, улыбаюсь. Как велели.
И тут значит наступает очередь подарков. Как заведено. Свидетельница встала, и объявила, что вот сейчас, кто если хочет, может поздравить молодых. И началась церемония вручения подарков. Сперва родители с одной стороны, потом с другой... Ну, вы в курсе короче. И вот дарят подарки, невеста с женихом стоят, и принимают. И передают мне. А я стою, и складирую их там аккуратно сзади.
А лучший подарок молодым, вы знаете, это конверт с деньгами. И каждый считай второй, а то и чаще, стоит с конвертом.
И конверты невеста тоже берёт, и передает мне. И я складываю их аккуратно в карман. Внутренний левый. Черного кожаного пиджака.
Ну вот, всё это, торжественная часть закончилась, и свадьба запела и заплясала, как водится, постепенно съезжая с рельсов. Тут и мне работы подвалило. То драку разнимать, то невесту у меня украли и я бегал с выкупом высунув язык, то гармониста из-под стола доставал два раза. И взопрел. Жарко. Пиджак снял, и повесил на спинку стула.
И у меня его спиздили!
Представляете? То есть вот всё хорошо, висел-висел пиджак, я сигареты из него брал периодически, а в один определённый момент хвать! А пиджака нету. Ещё была слабая надежда, что кто-то просто надел. Или пошутил. Но нет. Поискали, поспрашивали, нет. Никто ничего. И хрен бы с ним с пиджаком. Но ведь все до единого конверты в левом внутреннем, с подарочными деньгами, а это сумма немаленькая... Понимаете, да? Ведь все видели, как я эти конверты в карман трамбовал. То есть при желании позариться мог кто угодно. Ойёйёй. Ситуация, сами понимаете, неприятная. Я даже рассказывать не буду, какие последствия для атмосферы праздника имела эта пропажа. Короче, пиджак так и не нашли. Ну, тут слава богу и день закончился. Я молодых отправил, гостей проводил, мы со свидетельницей ещё раз на всякий случай все закутки осмотрели, и уехали к ней.
Ну, второй день как обычно, игры/забавы, но дымка вчерашнего происшествия всё равно незримо висит над свадебным столом. И вот после второй или третьей где-то, смотрю, заходит в зал мужик, плотный такой, и слегка застенчиво по стеночке пробирается в мою сторону. И отзывает меня на улицу. И там в машине такси протягивает мне мой пиджак. У меня сердце прям бульк - и упало там в район... Ну, не важно. И я такой - как? Чего? Он говорит - ну вот вчера девчонку подвозил отсюда до дому. Пьяненькая. А что она садилась в пиджаке, а вышла без, я и внимания не обратил. Потом уж только.
Выяснилось. Сестрица жениха пошла на улицу курить, и пиджак накинула. На улице, слово за слово, поцапалась с мужем, тормознула такси, и укатила домой. В пиджаке. И забыла про него.
А я сразу по карманам-то шасть. И мужик так засмущался слегка, говорит.
- Там это... в кармане... ну... ночью сигареты у меня кончились. А курить охота! Я думаю - а вдруг? Неудобно конечно, по карманам... Короче, я сигареты там взял.
И тут я достаю из внутреннего кармана пачку пухлых конвертов, открываю первый попавшийся, достаю червонец, и подаю мужику.
Видели бы вы его глаза.
И вот выхожу я из машины, надеваю пиджак, и вхожу в зал. Встаю по центру, и стою так как бы между прочим. И жду, когда на меня обратят внимание. И улыбаюсь.
Сперва народ так постепенно затих. А потом...
Знаете, таких аплодисментов, такой радости в глазах присутствующих я своим появлением наверное никогда больше в жизни и не вызывал.
|
|