сейчас сошла → Результатов: 16


1.

В МИРНЫХ ЦЕЛЯХ

Снимали мы автогонки. Дождь, промокшая публика, бесконечный рев одинаковых машинок. Очень устали. От холода стучали зубы и настроение так себе.
А тут еще перед нашим оператором Денисом, влезло какое-то мурло с какого-то федерального канала и загородило от нас всю гонку.
Мурло - это, тоже оператор: огромного роста с широкой спиной. Денис раздраженно сказал:
- Коллега, а ничего, что мы тут снимаем вообще-то?
Мурло даже не повернулось и, продолжая смотреть в свою камеру, ответило:
- Ничего страшного, вы поснимали, теперь я поснимаю. Это ведь репортажная съемка, коллега, поэтому, кому как повезет. Снимайте сквозь меня, ну, или ищите себе другую точку.
Денис покраснел весь, стал кричать, что это наглость и что он не потерпит и не знает, что сейчас сделает, раз такое дело.
Мурло, не поворачиваясь ответило:
- Договорились.
Я жестом остановил истерическую тираду Дениса и громко сказал:
- Денис, оставь уже человека в покое. Ну, раз так получилось и саму гонку тебе отсюда не видно, давай мы попишем какой-нибудь воздух, вкусные перебивки, зрителей и все такое. Начнем, например, с капелек дождя в контровом свете.
Я взял наш светодиодный прибор на штативе, раздвинул его на максимальную высоту, взял штатив подмышку, как шлагбаум и засветил прибором прямо в объектив наглому оператору с федерального канала.
Он обернулся и спросил:
- Я так понимаю - это вы снимаете капельки дождя в контровом свете?
- Совершенно верно и не только капельки, но еще и вас в контровом свете. Это ведь репортажная съемка. Вы выглядите потрясающе, если можно, не отрывайтесь от камеры.
Мурло хмыкнуло и, не теряя драгоценного времени, куда-то убежало.
Денис похихикал и сказал: - Ты страшный человек.
Вечером, когда мы мчались в сторону Москвы, обсуждали эту ситуацию. Я рассказывал Денису про теорию конфликтов, что в любом скандале нельзя себя вести банально, ведь противник от тебя только этого и ждет. Наоборот, нужно затягивать его в свой мир, где только ты устанавливаешь правила. Ругань и твои, ни к чему не ведущие угрозы – это было банально, а вот свет в объектив он никак не ожидал и не знал, как реагировать. Начинать из-за этого драку – себе дороже, писать заявление в полицию – довольно странно. Хотел бы я почитать текст этого заявления.
Мы стояли в длинной, нервной очереди на правый поворот, я был за рулем.

И вот уже перед самым поворотом передо мной нагло стал влезать таксист. Конечно же, я его не впустил.
Таксист, видимо, очень обиделся и разозлился, а поскольку он из тех, кто не привык «давать заднюю», то психанул, пересек все мыслимые разметки, двойные сплошные и помчался вперед прямо по встречке. Вскорости, мы с ним поравнялись, он так и ждал меня прямо на встречке, чтобы высказать все, что обо мне думает.
Таксист оказался молодой парень лет двадцати пяти, то ли таджик, то ли киргиз, а может быть немец, я в национальностях не сильно разбираюсь. Он открыл окно и что-то мне орал, активно жестикулируя. Я тоже открыл свое окно, чтобы послушать:
- … по человечьи, или что!? Тебе что, было впадлу меня пропустить, ты видишь, что я очень спешу!? Тебе что, пару секунд сыграли бы?
Меня, конечно же взбесило, что человек, который годится мне в младшие сыновья, так со мной разговаривает, да еще и на «ты», но я не подал виду и ответил очень вежливо, дружелюбно и строго на «вы»:
- Ну, что вы, конечно мне не впадлу пропустить человека, тем более если он очень торопится, к тому же мы никуда особо не спешим. Обычно я всегда всех пропускаю перед собой, но, если честно, то у вас такое неприятное лицо, что даже я, никак не захотел вас пропускать.
- Что!? Лицо у меня неприятное?! Ни хрена себе! Такой херни я еще не слышал! Ты что, смотришь на всех вокруг, какое у них лицо и думаешь, пропускать их, или нет?
- Ну, нет, конечно. Никогда не смотрю, но у вас настолько неприятное лицо, что это невозможно не заметить. Как вы вообще живете с таким лицом? Ужас. Извините, что я так прямо, но, всегда ведь лучше горькая правда.
- Ты сам, что ли красавчик?
- Ну, вы не сравнивайте несравнимое. Может я и не красавчик, конечно, но за всю мою жизнь мне ни разу не отказали в перестроении из ряда в ряд, только из-за того что что у меня лицо, как у дохлой крысы. Ой, я это вслух сказал? Не хотел, простите.
Если можно, не смотрите на меня своими бусинками, а то я только что поел, могу блевануть.
Таксист не придумал, что ответить и с пробуксовкой и матами умчался по встречке. Хуже всего для него было то, что рядом с ним сидела пассажирка и истерично хихикала, закрыв рукой глаза.
Денис посмотрел на меня и сказал:
- Ты страшный человек. Твой талант бы, да в мирных целях.
Въехали в Москву и Денис попросил:
- Тут, абсолютно по пути, я должен остановиться на секунду, отдать флэшку человечку и забрать деньги. Может остановимся? Буквально на двадцать секунд, раз мы все равно проезжаем мимо. Получится? А?
- Ну, если двадцать секунд и по пути, то почему бы нет. Остановимся, конечно.
- Этот человечек, девушка и у нее, кстати, сегодня день рождения. А я без цветов и без подарков, но с другой стороны, я же ведь не на день рождения еду, а просто по делу, к тому же со съемок. О, прикинь, только сейчас до меня дошло и я понял, что знаю ее года три, но мы ни разу с ней не виделись в натуре. Познакомились через общих знакомых. Она режиссер монтажа и иногда подкидывает мне халтурку, а иногда, я ей. Мы виделись только в мониторе, а вживую вообще никогда. «Исходники» и «мастера» перекидываем через «облако», или через курьеров. А сейчас она хотела забросить мне денег, я ей кое-какую аппаратуру обещал прикупить. А, кстати, сейчас ведь уже больше двенадцати, так что фактически день рождения полчаса назад как кончился. Так что без цветов нормально. А?
- Ну и жлобина же ты, Денис. По поводу того, что мой талант, да в мирных целях, давай мы ее на день рождения не слабо разыграем? Раз уж ты без цветов.
- Давай, а как?
В эту секунду мы уже завернули во двор и припарковались недалеко от подъезда. Я забрал у Дениса его телефон и велел не выходить из машины.
Сам подошел к подъезду, как раз, когда из него выпорхнула ярко-накрашенная женщина, чуть за тридцать.
Я сказал:
- Привет, Ира! С днем рождения, дорогая! Прости, я со съемок и без подарка. Наконец-то мы увиделись вживую, не прошло и трех лет.
Она наморщила лоб, выпучила глаза и тихо сказала:
- Спасибо. Привет, Денис. Ты в жизни совсем не такой.
- Хуже, или лучше?
- Не хуже и не лучше, просто другой. Денис, а ну, выйди на свет. Умом-то я понимаю, что это ты. А, вот, вижу, что-то вроде есть, но что есть… не вижу.
Просто, как будто совсем другой че… подожди секундочку, Денис, мне срочно нужно позвонить.
Она стала куда-то звонить и у меня в кармане запиликал телефон, я его вальяжно вытащил и наиграно-удивленно спросил в трубку:
- Ира, а зачем ты мне звонишь?
- Ой, Денис, я перепутала, ладно, потом позвоню, вот возьми, тут ровно восемьсот сорок тысяч.
- Хорошо. Ох, Ира, а я флэшку в машине в бардачке оставил. Подожди секунду, ща, мотнусь, принесу.
Я прибежал в машину, отдал Денису деньги, быстро снял с себя куртку и шапку.
Через несколько секунд Денис в моей куртке и шапке уже подошел к Ире и просто протянул ей флешку.
Я наблюдал в зеркало заднего вида.
Ира как-то грустно взяла флешку, помахала на прощанье Денису рукой и уже было собиралась идти домой, но Денис ее окликнул и начал рассказывать всю схему, показывая рукой в мою сторону. Потом Ира била Дениса кулачком в грудь, потом они долго смеялись. И все это продолжалось минут двадцать, я не торопил.
Вернулся Денис очень довольный и поведал, что Ира чуть с ума не сошла, но она была в полном восторге и сказала, что наш розыгрыш - это лучший подарок из всего, что ей сегодня дарили. Особенно с телефоном круто было. Передала мне привет.
Потом Денис посмотрел на меня пристально и сказал:
- Ты страшный человек…

2.

Расскажу коротко.Знаю, неблагодарные, сейчас минусов навтыкаете, все равно расскажу, для позитивных, нейтральных и незарегистрированых. И тому мужчине привет, вдруг он прочитает. Пошла я как то в лес, рисовать, там не страшно, лыжная база, народ туда-сюда. Отошла немного от базы, нашла симпатичную композицию : сосна, у которой в рисунок помещался толстый ствол и все, а перед ним кустик живописый, и в двух метрах перед всем этим пенек, как будто для меня спилили. Сижу, рисую. По тропинке, с которой я сошла, идут папа с малышом, спокойно разговаривают, меня не видят. И вдруг папа как кинется, и не куда нибудь, а за дерево, которое я рисую. И затих там. Я сижу в непонятках, переходящих в панику. Что за фигня? Его не слышно, не видно, как понять это исчезновение? Время идет, его нет и нет. И вдруг слышу, ребенок спрашивает: папа, ты покакал? И папин кряхтящий ответ: нет еще. Все прояснилось, но мне легче не стало. Сижу на пенечке, боюсь пошевелиться. Думаю, может, как раньше меня не видели, так и сейчас не увидят. Но не тут то было. Не поднимаю головы, чтоб человека не смущать, но он сам сделал шаг в мою сторону и завопил: " Ты тут сидела? Ты меня рисовала?!!!" И все, а дальше не смешно. Я просто сказала ему: мужчина, я специально глаз не поднимаю, чтоб не видеть Вашего лица, так что идите,я нна Вас в городе не буду пальцем показывать. И они ушли. Иногда думаю, какая теория вероятности может обьяснить, как это из десятков тысяч деревьев одно было одновременно запечатлено восхищенным рисовальщиком, и с другой стороны о...но.

3.

ПОГОВОРИМ О СТРАННОСТЯХ СУДЬБЫ

В 80-х годах прошлого века служил я в академическом институте, занимая скромную должность патентоведа. А доктор наук Вадим Архипович Волошин в том же институте заведовал лабораторией. Не могу сказать, что мы дружили: слишком велика была разница в возрасте и положении. Но, обнаружив однажды общий интерес к Серебряному веку, постепенно установили отношения, близкие к приятельским. Волошин вроде бы не лез в чужие дела и не выносил сор из институтской избы, но руководство его не жаловало, как мне кажется, из-за излишней независимости. Доставали по мелочам и не по мелочам. Особенно усердствовал в этом не самом достойном занятии очень уважаемый человек, которого в институте за глаза называли «Дядя Витя». Титулов у него было без числа: ученый с мировым именем, основатель собственной научной школы, член бюро обкома партии, академик и прочая, и прочая. Если вы не очень разбираетесь в научной и партийной иерархии, — это как бы генерал против майора. Что двигало Дядей Витей неизвестно и уже не будет известно, так как его нет в живых. Как, впрочем, и Волошина.

Возникни такой конфликт в армии, майор бы спился, уволился со службы и, возможно, скоро помер. Но Вадим Архипович не пил. Зато, как я уже упомянул выше, увлекался изящной словесностью. Пробовал писать сам, но без особого успеха. И вдруг в минуту жизни трудную сочинил большой хороший рассказ со странным названием «Похороните меня на Красной Площади». Не о Серебряном веке, как прежде, а о самом что ни есть сегодняшнем дне, да еще и в модном жанре фантастического реализма. Мало того, у рассказа было второе дно. А именно, одним из персонажей повествования была крыса, но не просто крыса, а босс целого коллектива лабораторных животных, умная, расчётливая, властолюбивая и с исключительными способностями к выживанию. Особой приметой супер-крысы было отсутствие пальца на передней лапе. Для читателей, знающих, что у Дяди Вити нет большого пальца на руке, этот последний штрих сразу делал очевидным, кто именно явился прототипом крысы. Остальные читатели оставались в блаженном неведении, лучшем чем знание с его многими печалями.

В узком кругу, которому рассказ был представлен, он был безоговорочно одобрен. Воодушевленный успехом автор загорелся идеей его опубликовать. Конечно, рассказ так бы навсегда и остался в машинописной версии, не случись перестройка. Главлит скукожился, цензура практически сошла на нет. Одна моя знакомая работала тогда редактором в областном издательстве. За коробку шоколадных конфет (ей) и бутылку коньяка (кому-то) она протолкнула волошинский шедевр в местный литературный журнал, тем самым официально закрепив права на текст за его автором. Вадим Архипович торжествовал. Он скупил весь доступный тираж и на ближайшей конференции в Крыму раздал правильным людям. Рассказ пошел гулять по рукам, видимо, дошел до адресата и был строго запрещен среди его учеников и сотрудников. Обладателей и распространителей выявляли и подвергали остракизму… Еще пару лет назад Волошину пришлось бы, как говорят сейчас, ответить за базар, но в то время в прессу выплеснулось столько чернухи, что рассказ на ее фоне совершенно потерялся. Скандал утих, только слегка всколыхнув поверхность заросшего тиной академического прудика, тем более что Дядя Витя к этому времени перебрался в столицу.

Каково же было мое удивление, когда в 1992 году через несколько месяцев после эмиграции я увидел этот рассказ в солидной нью-йоркской газете «Новое русское слово». Он занял почти целую полосу. В ту пору я запоем читал Довлатова и таким образом имел представление о нравах, царящих в русских редакциях. Естественно, заподозрил, что Волошину за публикацию не заплатили, и скорее всего он о ней вообще не знает. Поэтому с подвернувшейся оказией передал ему экземпляр газеты, сопроводив коротким письмом, в котором посоветовал стребовать с «Нового русского слова» гонорар. Ответ пришел примерно через год. Без особых подробностей Вадим Архипович сообщил, что гонорар ему удалось получить. Правда, совсем мизерный, но достаточный, чтобы не голодать, когда было совсем трудно. Заканчивалось письмо сентенцией, что в жизни, как и в науке, самым важным результатом довольно часто оказывается побочный. «Так и с этим моим «плодом вдохновения», – писал Волошин, - хотел показать фигу в кармане, а получилось, что, возможно, спас себе жизнь».

Прошло еще несколько лет, я немного ознакомился с американскими реалиями, и, вспомнив как-то историю с рассказом, задал себе резонный вопрос, почему его напечатали? Естественно, литературные достоинства не могли быть единственной причиной. Сказать, что он злободневный или сентиментальный (читатели такие любят) - тоже нет. Предположить, что «Новое русское слово» поучаствовало в околонаучных склоках, - просто смешно. Тогда что же? К этому времени у всех уже был интернет, и я послал Вадиму Архиповичу имеил с вопросом. Ответ пришел на следующий день и был кратким: «Им понравился палец, вернее его отсутствие. Они подумали, что это о Ельцине».

4.

Когда коровы начали плодиться. А плодились они не очень часто, но стабильно, я устал пересчитывать приплод. А еще больше устал давать клички. Еще больше, запоминать эти клички. Путем нелегких умозаключений, я пришел к вывод, что кличка должна соответствовать тому, что приходит на ум при первом взгляде. Ну то есть, родился черный теленок — Черныш, родилась черная телочка — Ночка, пестрый — Пестрыш, а рыженький за Ржавого сойдет, ну и так далее. Ну если с коровами еще куда ни шло, то эти все Пестрыши, Черныши, Ржавые начали выходить из под контроля. Шастали по совхозным полям, искали где зеленка погуще. Разделились на группы и иногда пропадали неделями, а то и месяцами. В общем-то я был не против, пригони в сарай просят жрать, а так вроде и без расходов, одна прибыль. Но страх, что по осени я их просто не узнаю, был. Мне конечно нравилась система которую я увидел в деревнях Амурской области. Там так же держат свиней. Не успело припечь солнышко, выпинывают всех свиней на улицу. Возле каждого дома стоит кормушка, если что со стола осталось, туда. Кто приходит там ест, пофигу, главное все равно осенью — под морозцы. Свиньи приходят со своим выводком уже изрядно подросшим, видимо где то в кустах все же имеется кабан. Но не куры же они, чтобы и без петуха нестись. Так вот, каждый житель не разбирается где чья и чей приплод. Выгонял двух, двух и колбасит, трех значит трех. Остальную мелочь разбирают по сараям до весны. Ну или колбасят те, кто вообще ничего не выгонял. Хотелось и мне так попробовать, но сомнения одолевали.
Но однажды ближе к осени, когда я уже окончательно растерял несколько выводков, ко мне пришел то ли грибник, то ли охотник.
-Вчера под сопками видел молодняк, не твой случайно? - заявил он с порога и так и остался стоять с открытом ртом, видимо в надежде, что нальют за информацию. Я налил, мне не жалко, а тот кто владеет информацией, владеет миром. Поэтому такие люди мне были нужны. Получив примерные координаты, я свистнул Верне, и оседлал ЮЖ Юпитер 5. Верна заняла свое место в коляске. Каску не одевала, но не любят почему то овчарки каски, с войны наверное. И мы рванули. А сопки, это такое место, что при любых координатах похожи друг на друга. Я гонял там неистово и это оправдалось. Уже практически в темноте, я нашел молодняк. Они правда немного одичали, поэтому когда я крикнул — ну-ка домой, стояли вылупившись на меня как на какое то чудо. Я зашел слева, они отошли вправо, зашел справа, они влево. Так можно было бы до бесконечности, пока я в итоге в темноте не потеряю мотоцикл. Взбешенный я вспомнил, что взял с собой Верну. Она к этому времени уже вылезла из коляски, но почему то кувыркалась в траве. - На погоду что ли? - не понял я, но присмотревшись, понял, что она просто угорает надо мной от смеха. Как на той фотографии, что ниже. - Ты не охренела родимая?! - опешил я. - Это твоя работа, а не моя, ну ка быстро построила их и домой! - Улыбка сошла с ее морды, она деловито подскочила и погнала выводок. А я на мотоцикле начал искать дорогу. По приезду загнал всех тех кого пригнала Верна в загон и отблагодарил ее здоровенным куском мясо. Которым она походу упивалась до утра. Ведь он был из морозилки. Первой утром панику подняла супруга:
-Ты кого вчера пригнал? - толкая меня в бок, поинтересовалась она.
-Это Верна — на всякий случай, продрав глаза, ответил я. - А что такое?
-Так молодняк совхозный, неужели ты бирки в ушах не видел?
-Да я и их то с трудом разглядел, какие нахрен бирки. Ну я то ладно, а вот Верна, как она могла ошибиться?! То-то она вчера угорала надо мной, но мясо то сожрала! - и я пошел разбираться. - Верна, накосячили мы вчера, ты чего перестала разбираться где наши где не наши? Нюх что ли от мяса потеряла? Ладно, будем считать это авансом. Я этих сейчас выгоню, а ты давай ищи наших. Тщательно ищи. А то получается, что ты мясо вроде как задарма ешь. - Верна смотрела мне в глаза и походу все понимала. Хотя вопрос — так ты же сам команду дал, в глазах читался. Я выдохнул — ну извини, она встала и пошла. Ближе к обеду пригнала бычков. В этот раз моих. Тоже где-то блукали. Я ее похвалил, угостил и она поняла всё. Что всё, понял и я уже к вечеру, когда она пригнала с десяток коров, но опять совхозных. Я смотрел на них и не находил слов. Верна смотрела на меня и тоже не находила. И оба мы молчали и смотрели на коров которые в отличии от нас возмущенно мукали, типа — чего не доим? Не смотря на ночь, я позвонил совхозному зоотехнику — вы коров случайно не теряли? А то Верна пригнала каких то, не знаю, что и делать.
-Да пастух новенький в первый же день нажрался как свинья, все стадо разбрелось. До ночи собирали, с утра опять будем. Ты этих подои если сможешь, я потом кого нить за ними пришлю!
Ну доить дело нехитрое, подоили вечером, подоили утром, дали сена и комбикорма, на пастбище отправлять не стали, закрыли в загоне. Но я случайно посчитал, удои конечно не как у моих, но тоже неплохо. Умножил на тогдашние рубль восемьдесят за литр в перерасчете на базовые 3.3 жирности. И получалось, что с подачи Верны, нехило заработал. Пришлось давать ей премиальный кусок мяса. И понеслось. К обеду пригнала еще двух, к вечеру трех. Приходить за ними никто не торопился, они доились заполняя загон и так дня три. Когда набралось под три десятка, я опять стал звонить, уже с вопросом — вы там не охренели?! И наконец-то подъехал автобус с доярками и скотниками или пастухами. Все потихоньку устаканилось.
Но я к чему все это рассказал. Да к тому, что хорошая собака вас может и миллионером сделать, а не жрать за ваш счет Arden Grange. Да, и если кто то захочет обвинить меня в корысти, вспомните, что говорил кот Матроскин — корова может быть и государственная, а все что она дает...

5.

Взрослые родители

Каждое утро начинается со звонков родителям и бабушке Ыкла. Мои утра и раньше так начинались, но раньше всё было расслабленно, теперь же я кричу в трубку.

-- Ну почему вы уже пять минут не отвечаете? -- вместо приветствия вываливаю я на бабушку Ыкла свою панику. Она ни в чем не виновата, но как можно не отвечать столько времени, когда я здесь схожу с ума.
-- Во-первых, -- степенно, но ехидно, отвечает мне она, -- здравствуй, дорогая. Ты чего молчишь? Здороваться, между прочим, надо! Особенно, -- хохочет она, -- со старшими. Давай, говори.
-- Что говорить? -- бурчу я. Она уже взяла трубку, я слышу ее голос, а это значит, что можно выдохнуть.
-- Как что? -- она нарочито изумляется, -- говори: добрый день, дорогая моя, я вас очень люблю и рада, что у вас всё хорошо.
-- Я пока не знаю как оно у вас, -- ехидно парирую я, -- добрый день, дорогая моя, -- послушно повторяю я первую часть предписанного приветствия, -- я вас сейчас съем и от вас ничего не останется, -- продолжаю я что-то совершенно не запланированное.
-- За что? -- заинтересованно спрашивает она, -- честное слово, я ничего плохого пока не сделала, -- я почти выдохнула, но она продолжает, -- по крайней мере, сегодня.

-- А вчера? -- заранее сержусь я, что за манеры, почему всё надо извлекать клещами?!
-- Вчера тоже ничего особенно плохого, -- торопливо сообщает бабушка Ыкла, а я понимаю, что мне сейчас всё это не понравится, -- я тебе сейчас всё расскажу, но только если ты не будешь ругаться. Я Ю. уже вообще ничего не рассказываю, она всё время только ругается, как будто это я ее дочь, а не она моя, что за манеры? Нет, -- нарочито сердито продолжает она, -- ты вообще такое когда-нибудь видела? Чтобы дочь ругала мать, как первоклассницу, ужас какой-то.
-- Это нормально, -- спокойно парирую я, -- я всё время ругаю родителей. А то они, -- я опять начинаю сердиться, вспоминая недавний разговор, -- как маленькие, за ними глаз да глаз!
-- Я тебе так скажу, -- она задумывается, но быстро продолжает, -- вот все эти выросшие дети, которые теперь внезапно самые умные, это сущий кошмар, я даже не понимаю откуда вы все беретесь?! И, главное, -- хохочет она, -- она там волнуется, а я, значит, из-за этого должна дома торчать! Что за эгоизм? И вообще, -- она ставит сургучную печать, -- дети родителям не указ! Это мы вас рожали, вот сидите и не рыпайтесь. Волнуются они, ишь ты, а я тут, как дура с мытой шеей должна сидеть! -- она замолкает и ждет реакции, но не выдерживает, -- так тебе рассказывать или нет? Я сейчас всё расскажу, но только если ты ругаться не будешь!
-- Рассказывайте, -- обреченно выдыхаю я и мысленно обещаю ни за что не ругать, всё равно это было вчера, чего теперь-то.

-- Рассказываю, -- ей не терпится поделиться, она спешит, ее распирает, -- я вчера ездила на массаж
-- Что? -- у меня голова кругом, там ракеты, там ужас, какой массаж, куда ездила?! -- Вы сошли с ума, -- выдыхаю я, -- как можно сейчас куда-то ехать?!
-- Очень просто, -- отмахивается она, -- выходишь из дома, открываешь машину, садишься и едешь. Ну послушай, -- успокаивает меня она, -- я же всегда езжу. Вот, к примеру, когда в прошлый раз стреляли, тогда я тоже поехала, сейчас уже не помню куда, но куда-то по делу, по очень важному делу, мне было очень надо. Не перебивай, -- я пытаюсь вклиниться, но она не дает, -- я сейчас всё забуду, что собиралась сказать. И вот тогда, когда я поехала, был удивительный случай. Еду я еду, а я же, как ты знаешь, не люблю радио в машине. И вот, еду я по дороге, смотрю -- светофор, зеленый причем, -- подчеркивает она, -- а все машины стоят на дороге и никто не едет. Я тогда подумала какие они болваны, ведь светофор же зеленый, а потом смотрю, все водители и остальные по бокам дороги лежат, ну, знаешь, как говорят лежать: лицом вниз, сгруппировавшись, руками голову прикрыть.
-- И вы остановились, правда же? -- с ускользающей надеждой спрашиваю я.
-- Нет, конечно, что я с ума сошла? На мне новое платье было, я не могу туда лечь, да и светофор зеленый, я тебе говорю, зеленый, понимаешь? В общем, я нажала на газ и дальше поехала. А сколько они там еще лежали, я не знаю, у меня радио всегда выключено. Но, -- быстро продолжает она, -- это давно было, я тебе не об этом хотела рассказать, а про вчера. Ты будешь меня слушать или так и будешь перебивать?!
-- Буду слушать, -- послушно рапортую я. Хуже не будет, она жива, здорова и весела, а значит, что всё нормально.
-- Так вот, -- я так и вижу, как она усаживается в кресло и мечтательно закатывает глаза, -- я с этим карантином почти с ума сошла, а теперь ракеты, а я так не могу, мне люди нужны, мне выйти надо, покрасоваться, за собой поухаживать. В общем, я уже давно назначила очередь на массаж, не буду же я ее отменять из-за каких-то идиотских ракет, это глупо! И вот, вчера, я встала с утра, выбрала одежду, -- она переводит дыхание, она смакует, -- я надела вон ту светлую блузку, с воланом таким, ну, ты помнишь, да?
-- Помню, -- согласно киваю я, немедленно представляя себе блузку.
-- А к ней надела новую юбку в горошек, ты ее пока не видела, я тебе потом покажу, когда по скайпу говорить будем, но поверь, -- она задерживает дыхание, -- я в ней просто ах, умереть не встать! И еще босоножки надела, те, которые ты купила, в горошек, мои любимые. И сумку бежевую ко всему этому. Представила? Чего ты молчишь, скажи: представила или нет?

-- Представила, -- выдыхаю я после короткой паузы. Я хорошо представила себе всё. Я только никак не могу представить как можно куда-то ехать, когда вокруг ракеты. Но я молчу. Я обещала не ругаться.
-- И вот, -- продолжает она, -- приезжаю я к нему, только легла, только он намазал меня каким-то маслом, только начал массаж, как уууу, -- нарочито сердито воет она, -- дурацкая сирена! Представляешь? -- у меня холодеют ноги, но я обещала не ругаться, это было вчера, чего теперь-то, в сотый раз повторяю я самой себе, потому только сообщаю о том, что всё прекрасно представила, -- и тогда массажист мне говорит: всё, срочно одевайтесь, все дружно пойдем вниз, в бомбоубежище. Ну, мы и пошли. Чего там одеваться-то, всего три предмета: юбка, блузка, босоножки. Я быстро оделась и мы пошли в это дурацкое бомбоубежище. Так получилось, -- продолжает она, -- что я зашла туда последней, там уже и массажист сидел, и его жена, и соседи их, и даже собака какая-то огромная. И все вместе в этом бомбоубежище. И вот, -- хохочет она, -- захожу я туда, а собака кидается ко мне и начинает лизать мне ноги, представляешь? Я у массажиста спрашиваю -- что это такое, почему она мне лижет ноги? А он, зараза, вместо того, чтобы просто сказать, что я прекрасная, говорит: я вас маслом намазал, особенным, и ей, в смысле собаке, оно, видимо, очень нравится! Не успела я отойти от собаки, как его жена меня подзывает и шепотом говорит: слушайте, вы прямо будто с обложки журнала мод сюда сошли! Я тогда осмотрелась и правда: все сидят в тренировочных штанах, футболках каких-то, а я же в блузке, юбке и босоножках! Ты чего молчишь? -- спохватывается она, -- уже можно говорить!

-- Я не молчу, -- бурчу я, -- я стараюсь не ругаться.
-- Это правильно, -- хохочет она, -- во-первых, я старше, во-вторых
-- Это было вчера, -- перебиваю ее я, -- ругать бесполезно.
-- Правильно, -- радостно поддерживает меня бабушка Ыкла, -- а потом я уже спокойно домой поехала, без приключений, честное слово, вот прямо честное слово! Но ты представляешь, а, -- она хохочет опять и опять, -- будто с обложки журнала мод! Ты всё поняла? Как же можно ругаться, -- удивляется она, -- если всё хорошо, всё это было вчера, я получила массаж, мне сказали про обложку журнала, я спокойно вернулась домой. В общем, -- подытоживает она, -- всё прекрасно, просто всё. Но нет, наши дети всегда умнее, да, так ведь вы все думаете?! Они волнуются, -- она опять начала сердиться, -- а я из-за этого должна в тюрьме сидеть!
-- Положим, -- я давно выдохнула и теперь смеюсь, -- не в тюрьме, а в своей любимой квартире.
-- Я очень люблю эту квартиру, -- соглашается она, -- но! За время карантина она превратилась в тюрьму! И только-только выпустили на волю, как -- на тебе, ракеты! И что, -- упрямо продолжает она, -- мне теперь обратно в тюрьму?! Ну уж нет! Я ей так и сказала, -- твердо продолжает бабушка Ыкла, -- буду ездить! Просто, -- добавляет ехидно, -- тебе рассказывать не буду, и всё. Вот, подожди, -- стращает она меня, -- подрастет чадо, как позвонит тебе, как начнет мозги полоскать: где ты, почему ты, с какой стати. И всё это под соусом, что она волнуется. Она волнуется, -- продолжала распаляться она, -- а ты из-за нее будешь дома сидеть! И всё. Нравится?
-- Нет, -- горестно, но искренне выдохнула я. Отчего-то в таком ключе я обо всем этом не думала. Мне хорошо, я уже большая, а чадо еще маленькая. Потому беру от всех миров: уже ругаю родителей и еще не получаю подобного от детей.
-- Вот тогда, -- завершает она свою пламенную речь, -- сиди и молчи. И только говори мне и родителям: молодцы какие, съездили, вернулись, все живые и слава богу. Поняла?

Я всё поняла, я звоню родителям, я твердо решила говорить только, что все молодцы.

-- Как дела? -- бодро начинаю я.
-- Прекрасно, -- спокойно отвечает папа и замолкает.
-- Что делаете, что делали? -- аккуратно выясняю я.
-- Сейчас гулять пойдем, -- тянет папа и явно что-то недоговаривает.
-- А вчера что делали? -- я уже поняла: все проблемы всегда вчера, а сегодня, как всегда, уже всё хорошо.
-- В Ашкелон ездили, -- бодро рапортует папа. У меня перехватывает дыхание: в Ашкелон?! И после этого не ругаться?! Они что, обалдели?
-- Вы с ума сошли? -- выдыхаю я, стараясь держать себя в руках. Я стараюсь следовать заветам бабушки Ыкла, но чувствую, что долго не выдержу. И вот это называется ответственные взрослые? Ну вот как после этого с ними говорить?! Хуже детей, много хуже!
-- Ничего мы не сошли, -- спокойно продолжает папа, -- надо же было Б. навестить, они там одни, им страшно, а так, смотри как хорошо, мы приехали и уже не так страшно.
-- И в честь вашего приезда, -- ехидно и почти не сердито продолжаю я, -- отменили обстрелы, я правильно понимаю?
-- Подумаешь, обстрелы, -- отмахивается папа, -- там знаешь какой большой стол, мы все под ним поместились! И вообще, дорогая доченька, -- переходит папа к воспитательному тону, -- я тебе напоминаю: это мы твои родители, а не наоборот! Так что, -- продолжает он ехидно, -- смирись и терпи. Между прочим, -- добавляет он внезапно, -- когда была угроза ядерной войны, американских школьников учили чуть что прятаться под парты! А мы что, хуже?!

Из всего этого я понимаю только одно: у меня слишком взрослые родители, слишком. И я не понимаю когда и как это произошло -- я не успела оглянуться, а у меня уже совершенно взрослые родители. Я это давно знала и даже писала об этом, но всякий раз меня поражает это заново. Когда они успели так повзрослеть, недоуменно думаю я, но, главное, почему они совершенно отбились от рук?!

6.

Бой идет не ради Славы...

Торгуя запчастями регулярно приходится отправлять оные в регионы. Сейчас-то транспортных компаний развелось полно,а в 90е с этим напряги были. Потому, по старой советской традиции, передавали железяки через поездатых проводников. Деньги-так же.
В принципе-удобно. Клиент пришел, железяку осмотрел, деньги проводнику вручил, проводник не в накладе, да и клиент не боится швырялова.
Но.
Советский проводник -это особая формация людей. Нечто среднее между управдомом и контрабандистом. Редкая смесь державного хамства с пройдошистой хитрожопостью. «Проводники из всех пролетариев — самая гнусная мразь. Человечьи очистки — самая низшая категория»-сказал бы Булгаков, поработав с этими рожами.
Я завязал с ними сотрудничество после того, как один ухарь, спасаясь от проверки, выкинул двигатель на ходу. А потом включил дурака-мол, знать ничего не знаю. Двигло было не мое, соседей, потому к метателю я был без претензий.

Но в тот раз клиент попался упертый. Мол-только через проводников и точка.
Напрягало то, что в последнее время участились пропажи денег. Приходит человек к проводнику за своими грошами, называет пароль, а тут выясняется, что денюшки тю-тю. Мол, перед вами пришел тип и все забрал. Да, с паролем, вот те крест!
Народ включил конспиролога, начал гадать-мол, небось хакеры почты вскрывают, разговоры слушают итд.
Я же , согласно Бритве Оккама , не плодил сущностей без необходимости и сразу заподозрил передастов в покраже.
Тем более, что пропажи эти , в основном, происходили на одном направлении. Ростовском.
Клиент был как раз оттуда.
Груз был большой, сборный, отправили мы его вскладчину со Славой, хмыреватым типом со следами легкой дебильности и участия в боевых действиях на лице. Две контузии славик получил в Приднестровье, но, подозреваю, что и до сотряса мозг Славика гениальностью не страдал.
На беду собеседника, Славик имел свое, единственно-верное мнение на любой предмет и охотно делился этим мнением (щедро усыпанной непечатным) с окружающими. Во всем у Славы были виноваты явреи. Вообще во всем. Динозавров тоже пархатые сгубили.
Заткнуть этот поток шепелявой мудроты возможным не представлялось, Славик работал в режиме столбового репродуктора.
Так звучало бы, наверное, радио "Общества Память", если б диктора перед передачей отоварили ржавой трубой и выбили половину зубов.
- И вось , сыды парсатые, ещесь сывыссс аям хуяк, блядь!
-Чего?!
-Сасам сыды сыписсиль аяк Ельцин пидарас кукум аса уюк...
-Слава, ты на румынском сейчас глаголешь?
-Саебал.
-Я заебал?!!!
"Сыды парсатые" в Славинои сознании обладали поистине сверхчеловеческими способностями и сатанинским нравом. Оттого в быту и работе Слава без проблем контактировал с евреями. Он их просто за жидов не держал. Не видел связи между титанами злодейства , парящими на крыльях ночи в его воображении, с привычными обывателями, мельтешащими перед глазами.
Таким образом, Слава был даже не антисемит. Те инфернальные твари, козни коих он разоблачал, были столь могущественны, что сама мысль о сопротивлении казалась абсурдной.
Мне кажется, Слава, в глубине души мечтал о теплом месте гауляйтера после неизбежной капитуляции матушки-Руси перед пархатым воинством.

Я трижды проклял себя за идею ехать встречать поезд со Славиком. Обстоятельства заставили- бабки отправили в одном конверте, а я не люблю. когда моих денег касаются лишние руки.
Поехали на метро, ибо поезд приходил в час пик, а со стоянкой возле Трех Вокзалов всегда было напряжно.

На перрон я вышел в полубессознательном состоянии. В голове гудело от злодейских происков моего племени. Поезд причалил, Слава в вагон, и там проводница встретила его сказкой про "вот-вот ушедшего" типа с нашими деньгами. И захлопнула дверь купе перед Славиным носом.
С учетом, что Славик был первый, кто зашел в вагон, версия подкупала своим правдоподобием.
-Ты со, сукас сасаная, осуела со ли?! -взвился Слава и я поволок его на воздуся.
-Заткнись, мудак, зло прошипел я в Славино ухо- в мусарню захотел?!
Действительно, истерить на перроне Казанского вокзала было верхом легкомыслия. Да и проводницу я эту мельком разглядел-такую на рры не возьмешь. Самка кубаноида- в чистом виде. Центнер сала, наглости, нахрапистости и непоколебимой уверенности в собственной правоте. Эти тетки легко узнаваемы везде по арнольдовым бицепсам , торчащим из неизменного халата с рюшами. Обязательна грудь 10го размера, плавно перетекающая в тулово. Благодаря трем подбородкам, тушка представляет единую головогрудь без четких границ между частями тела. При этом, несмотря на тумбообразность, эти кобылы обладают прекрасной рысистостью и тягловитостью. Исключительно плодовиты и правят своим пометом железной рукой. О крикливости кубаноидих слагают легенды. Ходят слухи, что две самки кубаноида могут легко перелаиваться между Краснодаром и Ростовом без использования технических средств. Рождаются уже сформировавшимися, ибо я ни разу не видел этих баб личинками или гусеницами. И не умирают, кажется, никогда.
Достойный противник. Такая без боя бабло не вернет.
-В отстойнике договорим, тяну я упирающегося Славу с перрона. По дороге зачем-то покупаю у лотошников ментовскую фуражку советского образца.
Едем в отстойник. Это в районе рижской эстакады. Находим родимый поезд. Залазим с двух сторон от вожделенного вагона и сходящимися курсами идем на сближение с супостатом. В душе теплилась надежда, что удастся решить дело угрозами. Ну, максимум, двумя-тремя шлепками по роже.
Наивный.
Натягиваю фуру поглубже и ...
И Славик первый обнаруживает жертву в тамбуре. Проводница, не говоря худого слова тут же отоваривает Славика по тыковке кочергой и с размаху вламывает ему по яйцам стальным копытом 45го размера.
От воя Славика у меня зазвенело в ушах.
Тетка сноровисто выпрыгивает на меня, замахивается кочергой, но , увидев ментовскую фуру на секунду задумывается.
Ой зря.
"Что же вы, гражданочка...", не успеваю я начать беседу, как озверевший Славик сзади одевает ей на голову ведро с углем.
-А вот ее сапоцка! -орет Владислав в исступлении. Дальнейшая битва напоминала ад кромешный. Инфернального антуражу добавляла угольная пыль, столбом стоявшая над полем брани. Само сражение помню отрывочно. Вот, Славик в исступлении душит тетку, а та крутит ему яйца. Оба хрипят , катаясь по полу, что мол, пусть я умру, но и ты, гнида, жить не будешь.
Проводница начинает закатывать глаза, изо рта валит густая пена, но хватку не ослабляет. Бультерьерша прям. Я с трудом отрываю побелевшие Славиковы пальцы от ее выи.
А вот Слава возюкает проводницыну харю по стеклу, за которым на нас с испугом глядят другие поездные пролетарии.
Таких гримас на лике коллеги, ручаюсь, они доселе не видели.
-Что там?!
-Тоньку убивают!
-Милицию! Милицию!
-Так ее менты и убивают! (спасибо фуражке).
-А, ну давно пора! (Видать, Тоня и коллегам крови попила изрядно)
А вот Антонина решила идти на прорыв, но , споткнувшись, сошла в партер и поскакала на четвереньках. Попутно сбив поднимающегося с колен Славика. Тот на пару секунд оказался верхом на этой кобыле. Задом к направлению движения. Картина была столь комична, что меня пробрало на ржач.
Где еще увидишь такое родео? Слава мотылялся сверху огромной жопы, напоминая детеныша шимпанзе , доверчиво обхватившего удирающую мамку.
Но не падал! Настоящий джигит!
Надо заметить, что побоище сие сопровождалось исключительно эмоциональным звуковым фоном: баба верещала басом не переставая, Слава подвывал ей тенором, иногда давая петуха посредине фиоритуры. Когда же Антонина вцепилась зубами в Славино ухо, тот выдал чистое сопрано на выходе. Музыка небесных сфер звучала крещендо. То есть по-нарастающей.
Если поначалу уши заложило только у меня, то ближе к катарсису концерту стали подвывать окрестные собаки.
Если проводницыно либретто не отличалось разнообразием, то Славины вопли играли маршевыми смыслами.
Судя по бравости изложения, Христолюбивое Славино войско наконец-то нашло главную "самку Жидовина" , и билось с ней за свободу своего Отечества.
В Тониных песнях главным мотивом звучало изумление ни разу не битого существа, которое всю жизнь , всеми своими поступками и мыслями стремилось к пиздюлям, но не получало искомого.
Сам я особо в побоище участия не принимал, стараясь не дать жадине сбежать и не позволить Славе ее угробить.
То есть играл роль пристрастного рефери.
Наконец, после ритмичных посткукиваний рылом об пол (что служило аккомпанементом к арии Антонины "Ах дайте, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить" )- страх победил жадность. Завывая, тетка полезла по нычкам, выгребая оттуда пакеты, свертки, конверты и старушачьи тряпочные денежные завертки. Слава продолжал ее мудохать по чему ни попадя. Я поначалу пытался остановить экзекуцию, но тут заметил закономерность- опиздюленная Тоня резво прыгала по щелям, меча в нас уворованным непосильным трудом, стоило же мне оттянуть карающую длань, как рог изобилия тут же иссякал.
Наконец, Антонина выгребла последнее. Это стало понятно по некой отрешенности ее воя.
Выбирать было некогда, и похватав хабар, мы пошли на выход. Я зашел в туалет и окаменел: из зеркала на меня пялился негр-людоед только что отобедавший белым миссионером.
Черная угольная пуль, перемешанная с кровью и соплями, разлетавшимися от сражающихся, покрывали мой вдохновенный лик ровным слоем. Мало того- Антонина умудрилась зубами располосовать мне штанину, соорудив кокетливый разрез до самого бедра.
Идти в таком виде по улице было немыслимо.
Это прямой путь в мусарню.
Попытался отмыться- ага, как же. Только размазал грязь.
Радовало только то, что полоса отчуждения железной дороги-это постоянное прибежище бомжовы, и на их фоне мы не сильно выделялись.
Однако пора было сваливать. Уж больно громко мы пошалили.
На глаз разделили навар. Вышло жирно. Оказалось, что Антонина поставила дело на поток: швыряла вся бригада ее поезда, а Тоня была у них за казначея. Таким образом, мы ненароком подломили проводниковый общак за несколько рейсов.

Радость наживы меркла перед перспективами ареста. Такси ловить-без толку. В электричку? Тут же заметут.
Куда податься?

И тут я вспомнил одну из знакомых дам, живущих прям рядом с железкой.
Дева эта работала в госорганах, и часто пользовалась мной , как средством выведения из запоя. Несчастная девка: стоило ей накатить 50 грамм и начинались крестные муки. Не выпьет 10 минут -ломки страшные, выпьет- на 5 минут отпустит, потом ломает еще сильнее.
Каждый раз попадала в больницу с жутким отравлением. Я жалел дуру и лечил ее как мог. Там была целая метода: от заныра в купель Саввино-Сторожевского монастыря (температура воды 4 градуса), до ночного секс-марафона.
За сутки обычно выводил ее в люди.
К такому человеку можно было завалиться в любом виде. Только бы была дома.
Во дворе от меня шарахнулись бабки. Как ветром с лавки сдуло. Стая собак, завидев мою фигуру, с диким лаем совалась наметом и исчезла в кустах.
М-да. Ощупываю себя. Вот, идиот!
Мало того, что черен, аки арап, рван , грязен, так еще и в ментовской фуре.
Неудивительна реакция граждан и млекопитающих на такой яркий образ!

Мне повезло : Катя (вымышленное имя) была на месте. Сочинив что то героическое о причинах столь странного дресс-кода (не будешь же говорить, что ты рван и грязен от битвы с одной жадной шаболдой)- я пошел отмокать в ванной.
Катерину отправил купить шмотье-весь гардероб пришлось выкинуть.

Я б и не вспомнил сей инцидент, кабы недавно не увидел Катерину- в Совете Федерации. Сенаторшей она там служит.
Эвона чо.
Теперь для меня фраза "Я эту власть вертел. И детородный орган мой-ось этого вращенья" - не мечта, а суровая реальность.

7.

Собирается Золушка на бал. Фея ей говорит:
— Давай я тебе сделаю красивое пышное платье?
— Нет. Ты отстаёшь от моды. Лучше сделай мне кожаный прикид.
Махнула Фея волшебной палочкой и желание исполнилось.
— Золушка, давай я тебе сделаю хрустальные туфельки?
— Да кто их носит сейчас твои хрустальные туфельки. Давай мне кожаные ботинки.
— Золушка, ну давай я тебе сделаю карету?
— Ты сошла с ума. Поеду я как дура в карете. Лучше я вызову такси. А ты сделай мне спиральку. Я собираюсь провести ночь с принцем.
Ушла Золушка на бал. Рано утром возвращается домой в раскорячку, ругается на Фею:
-Ты, дура старая, почему не предупредила, что спиралька в 12 ночи в тыкву превратится?

8.

Парень очень любил залипать на ютубе. Особенно ролики, где гайцов опускают. Едем как-то мы с ним из Ставрополя в Ростов, а он когда за рулём начинал как-бы это сказать, самоутверждаться что ли. Т.е. если дальний кто не выключил, он его ослепит, подрезали, ага и я в ответ. Надо же проучить идиота. Ну и встретился нам такой же. Мы мчали обгоняя и подрезая друг друга 120-140 км/ч. Вторая машина сошла с дистанции, дальше пост, где нас уже ждали. Возвращается мой товарищ с беседы в панике, и с ходу - "Скажешь, что ты была за рулём, тебя сейчас прав лишать будут, они тебе всё равно не нужны". Я в афиге. Ну ладно, своих не сдаём. Да и без прав он как без работы. Захожу. Гайцы злые, красные. Начинают меня продавливать - Ну признайся что он за рулём был! Я в глухой отказ. Глазками хлопаю, мило улыбаюсь - Лишайте прав, линчуйте, но это была я! Оказалось, знак 70 поставили, мы пролетели 110. Не лишение, но он стал умничать, хамить и его взяли на пушку. Мариновали меня долго, сошлись на штрафе, там же с карты и оплатила. На прощанье попросили передать моему парню, что так делать не по мужски, отвечать за свои действия и слова надо самому, а не подставлять девушку.
Но это не всё, мне васказали о том, что это я дура, не правильно с ними разговаривала и платить не надо было, пусть бы почтой отправляли, они бы не прислали и т.д. и т.п. Дома оставшуюся часть ночи он опять смотрел ютуб и ещё два часа утром рассказывал как я была не права. А я что, я первый раз с гайцами общалась.

9.

Мой первый муж был шпион. Вывез он меня третьекурсницу провинциального педа в Москву, как я сейчас понимаю, для своего прикрытия. Чем он занимался, где работал я до сих пор не знаю. Но в Москве он водил меня на разного рода торжественные собрания от институтов урологии и магнетизьма природы до каких-то почтовых ящиков. И вот когда я отвлекала внимание своей неземной красотой аборигенов на праздничных тусовках, он наверняка накачивал местных начальников и выведывал у них все тайны и секреты. Сейчас эти пьянки зовутся корпоративами, а тогда это были собрания трудового коллектива посвященные 325 летию конторы по отмыванию копыт от мха. Ничего интересного там не было. Но самое большое впечатление на меня произвели два из них. Один поразил своей роскошью и помпезностью. Были это времена то ли раннего Ельцина то ли позднего Горбачева. Естественно Кремль, перед входом шикарнейшие машины, дамы в бриллиантах и мехах, холеные мужчины с животиками, все пафосные как петухи. Целуются. Мужчины с мужчинами. Это хто? Миллионеры, голубые, режиссеры? Не, говорит он, прокуратура гуляет. России?? С ума сошла - это прокуратура Москвы. К России даже меня не подпустят. Не знаю, что он там разведал, но газеты потом он читал от корки до корки. Впечатлило - да, но не понравилось крайне. Зато другой корпоративчик навсегда останется в моей памяти. Тот же Кремль. Ннно! Мужчины в белоснежных рубашках, загорелые, мужественные, плечистые, высокие, все как один тщательно выбритые и подстриженные, благоухают практически одним шипром, ботинки начищены и сверкают. Женщины их - красавицы в платьях в горошек, которые не могут скрыть их идеальных фигурок. Все улыбаются, смеются, все с цветами. Молодые, веселые, никакого пафоса. Это кто, спрашиваю своего шпиона. Пограничники. Таджикистан, Грузия, Азербайджан. Ну в общем моим вторым мужем стал вскорости именно пограничник.
Сказать, что быть замужем за пограничником прикольно, это их обидеть смертельно. То недолгое время, когда он приезжал в Москву из командировок запоминаются как непрерывный всесезонный праздник новый год. Мы носились на его джипчике по Москве, прыгали с парашютом, ловили рыбу у Кремля, гонялись за кабанами в Завидово, ругались, а потом гуляли в ресторане с гаишниками, которые нас тормозили, когда мы "на задании в погоне за нарушителем границы" летали по встречной. Увидите памятник на Троекуровском с бутылкой шампанского - это моя часть жизни лежит там. Неудивительно, что третьим моим мужем стал бармен.
Точнее он был физиком-ядерщиком, но как все физики лучше всего им удавалось их хобби. Ландау например любил женщин. А мой любил коктейли и делал он их волшебно буквально из ничего с самыми разными последствиями для пьющих. Как я понимаю в этом и состоял его настоящий научный интэрэс. Уволили его после того, как на очередном корпоративе он решил вместо штатного бармена сгородить коктейли для вип-персон. Чего он там добавил випам не знаю, но старички зажгли не по-децки. Отняли пропуск и выкинули за проходную уже на следующий день. Так мы с ним и оказались в США. Сердце моего ученого не выдержало и лежит он в баночке в стенке на маленьком городском кладбище под Бостоном. Мой нынешний муж врач, проктолог местного медцентра для детей. Зовет меня черной вдовой и носит мне по русской традиции апельсинки в палату. Не переживай, говорю. Черные вдовы замужем от онкологии не помирают. Это ниша для вдовцов. Улыбается гад, правда почему-то отворачивается. Говорят, что люди нам даются по-жизни не просто так, а для чего-то. Надеюсь я никого не обидела? И вас тоже. До встречи....

10.

смертельная история

у нас тут надвигается новогодний корпоратив, а еще не забыт предыдущий -16й: на фирме решили,новый год только в карнавальных нарядах, иначе хрен пустят, неважно кто во что нарядится, а ещё "угадайка" ,кто кого представляет, канечно хороший приз за самый лучший наряд.ну мужики попроще, кто усы, кто ушки от чебурашки, а вот дамы; Пугачеву сразу узнали- с младенцем на ручках, Монро, Барби, быстренько всех разгадали и вроде пора к столу, и тут вошла ОНА! прям сошла с экрана, где во времена самодержавия были прекрасные балы, дамы, грациозно танцующие вальсы и всякие краковяки. не знаю где уж она нашла такое изысканное платье тех времен, в общем блеск, грация и красота. вопрос о первом месте решен. Кто в этом платье понятно-Анечка-секретарша, а вот в чьем образе? Дама с собачкой ?-нет, Мэри Пикфорд?-нет, Мадам Бовари?-нет, Коллонтай?-нет. уже поддавший Буратино:
-Ага, счас я отгадаю-её зовут АНЯ, ну всё-Анка-пулеметчица.
народ заржал, а сама дама:
-Да, с именем, да-да теплее, давай дальше Буратино:
-Каренина никак не может - паровозом задавило! счас -счас угадаю...
-НУ ты чурка с сучком, да, я Анна Каренина , живая, можешь потрогать, убедиться...да не за зад...блин-ручку целуй, .ладно в щёчку..куда ты опять за зад.!
-Тут я не виноват, все знают- твой зад -лицо нашей фирмы...
разгар веселья -очередной конкурс-кто лучше представит свой костюм, очередь Карениной, она жеманно:
-Как жаль нету Вронского, мы бы показали высокие чувства....Буратино, ну какой ты Вронский ты же падаешь...
-Я ? да это я в роль вхожу, Вронский с коня же нае.....ОЙ-навернулся. - Анна, любовь моя...
-Ой , держите он сейчас упадет....
-Это ТЫ должна под паровоз падать, я в кино видел, я буду паровоз, ложись недорезанная, ложите её , я не могу стоячих е... Ой! пардон давить..

вот сейчас думаю кем на 17й нарядиться,в-16м Буратиной был,да-да,канечно не всё помню. Интересно, Анька в чем придет?

11.

История эта относится к тому времени, когда, как говорится, “и водка была вкусной, и девки молодыми”…

То есть было это в начале 90-х прошлого века.

Вчера встречал одного своего давнего приятеля, сейчас это степенный, уважаемый политик (его частенько показывают по телеку), который говорит очень правильные вещи и все такое. И вот что-то ударились мы в ностальгию, и припомнил я ему множество историй, связанных с его наездами в город трех революций – Ленинград – Санкт-Петербург.

Было у Мишани (назовем моего приятеля так) хобби – на выходные приезжать/прилетать в Питер и “оттопыриваться по полной”!

Ну, то есть сходить на какую-нибудь модную (в те времена) дискотеку или ночной клуб (что, по сути, почти одно и то же), побухать, поплясать и по возможности снять какую-нибудь девочку, хотя Мишаня не говорил никогда “девочку”, а называл все своими короткими, но понятными всем выражениями – “снять бабу”.

Дальше я должен сделать одно небольшое пояснение, ну, а потом, сразу уже и перейти непосредственно к рассказу.

Ленинград, кто не знает, – город коммуналок. По крайней мере, в то время он в основном таким и был, особенно в центре. Коммуналки были такие, что можно заблудиться, с несколькими туалетами и более чем с десятком, а то и намного больше, комнатами. Я сам был в шоке, когда впервые увидел квартиру, как в песне Высоцкого – “система коридорная, на 38 комнат там всего одна уборная”.

То есть проживали в таких коммуналках иногда по нескольку поколений, одним словом, весело. Не так, конечно, как в одесских дворах, но тоже не соскучишься!

А дальше уже пишу с Мишаниных слов:

– Представляешь, такую бабу в этот раз снял, ты не поверишь… Ну, пятый номер, все как надо, ноги, жопа, все дела… и интеллигентная ссука, аж прям до мозга костей. Короче, настоящая петербурженка!

Позвольте, будьте любезны, со мною строго на Вы, чувствую себя точно папа ееный. Говорит из профессорской семьи и все такое. Я ее в Планетарии снял (в то время там была самая модная дискотека – Стардаст). Прикинь, в три часа ночи она меня приглашает чаю попить к ней в гости, ну, я молчу, чаю так чаю, тока, говорю, лучше водки, не так часто в туалет хочется.

Но она настаивает на чае, сказала, покажет мне одну очень интересную штучку. Гыыы, а то я этих штучек не видел! Но оказалось, речь шла про какую-то редкую книгу этого… Кухельбекера или Кухельштукера (забыл уже, но неважно), мне-то, сам понимаешь, что Кюхельбекер, что Кюхельштукер, лишь бы трусы побыстрее снимала.

Пошли мы к ней, в аккурат Дворцовый на 10 минут свели, как вы тока с этими мостами живете…

По Невскому, красиво, ночи белые – романтика.

Часам к четырем доковыляли (не хотела на машине, пойдем, говорит, вдохновения наберемся). Ну, вдохновения, так вдохновения. Пока дошли все ноги натер… Вдохновение.

А там… Ееееее…. Как вы живете… Натурально общага. Коридор длинный и комнаты сплошные по две стороны, еле мы ее комнатушку в темноте нашли.

А эта сука еще свет не включает и все время тсыкает, типа тише, а то перебудишь всех. Ну, натурально тока в комнате свет и врубила, и сразу давай мне этого Кухеля книгу совать. Говорим, и то шепотом.

Я ей говорю – давай трусы снимай, утро уже… Она с чаем с этим…

Короче, стал я штаны снимать, ремень упал, пряжка об пол шибанулась, так она бедная чуть с ума не сошла – там, типа за стеной бабушка старенькая спит.

Ботинки снял, один упал, опять шум, опять крики (шепотом) – да Вы что, всех соседей перебудите, за соседней стеной папа с мамой (профессора – божьи одуванчики) спят.

Короче, я уже ничего не хочу, ни вздохнуть, ни пернуть, все строго в тишине.

Говорить тока шепотом, не кашлять, не чихать, а вообще лучше никаких звуков не издавать, а сразу … замереть…

И тут я это… короче тихо-тихо, но снимаю-таки с нее трусы… и… тово!

И что тут началось! Ты бы знал! Ты бы видел! Точнее слышал!

Ты слышал, как ревут в жару белые медведи? Или раненые в жопу бизоны?

Она орала просто как умалишенная!

Я уже молчу про выражения, какие она издавала! Такого трехэтажного мата я сам никогда не слышал. Ее лексикон был гораздо мощнее, чем у вокзальной проститутки, совокупляющейся сразу со всем вокзалом!

Такие образные выражения! Такие фигуры речи!

Я боялся одного, лишь бабушка не кончилась от этого многоэтажного ора!

Что было с остальной профессорской семьей, мне даже сложно представить при всем буйстве моей фантазии.

И вот наконец-то она в буквальном смысле изнасиловав меня всем доступными способами, откинулась на своей несмазанной (плюс ко всему) кровати и ШЕПОТОМ (ше-по-том!!!) сказала:

- Тсссс… Вы, Михаил, пожалуйста, потихонечку одевайтесь, чтобы кого-нибудь не разбудить и осторожненько выходите…

Вспоминая за вчерашним ужином эту историю, мы с Мишаней ржали так громко, что люди начали на нас искоса посматривать, но, думаю, если кто-то из наших вчерашних соседей прочитает сейчас эту историю, то наверняка простит нам наше не очень приличное поведение…

P.S. Самое смешное в этой истории, что она таки имела продолжение…

Мишаня говорит, что встретился как-то с этой “бабой” на каком-то очень приличном мероприятии, она-таки тоже стала известной (причем очень – в своей теме), но… об этом в другой раз расскажу…

12.

- Быть спортсменом – это хорошо, это просто здорово быть спортсменом, - учитель географии Дмитрий Евргафович Гунькин изрек фразу так уверено, что всем стало ясно обратное положение дел, - поэтому мы все сейчас все вместе продолжим изучение стран и природы африканского континента, а спортсмены пройдут к директору. Алексеев и Григорьев – на выход, остальным – глава девятая, параграф девяносто два.
Два приятеля, Гошка Алексеев и Леха Григорьев вышли из класса и побрели в сторону директорского кабинета. Оба они прекрасно знали, что спортсмены – это хорошо. Особенно если ты по каким-нибудь стоклеточным шашкам спортсмен. Потому что тогда тебя только в шашки играть пошлют. Могут, правда, и в шахматы заставить, но зато вся остальная спортивная честь школы тебя не касается. Хуже всего легкоатлетам. Этих куда угодно можно послать. Хоть бегать, хоть плавать, хоть в баскетбол в высоту прыгать через волейбольную сетку. Фигуристкам еще хорошо. Вон Галка, как чуть что так льда нету и все тут, и не поеду никуда.

Гошка с Лешкой никакой легкой атлетикой не занимались, они занимались биатлоном и лыжным бегом. Но все равно никакой «конно-спортивный» праздник по защите достижений школы номер двадцать один без их участия не обходился. В прошлый раз они гранату метать ездили на районные соревнования. Биатлон? Что это? – спросила завуч по воспитательной работе, - на лыжах и стрелять? А раз стрелять, то и гранату метать должны уметь. И они метали гранату. И хотя в верткого судью никто из них гранатой так и не попал, как ни старался, а первое и второе место на районных соревнованиях они взяли, судейская коллегия в полном составе все равно звонила в школу, просила и даже требовала, на областные соревнования послать кого-нибудь другого. Так что первое и второе место они взяли, а теперь привычным коридором шли к директору.

- Здравствуйте Александр Федорович, - поздоровались Лешка и Гошка, - мы пришли.
- Хорошо, что пришли, - директор поднял голову от лежащих на столе бумаг и посмотрел на мальчишек поверх очков, - не стойте в дверях, подходите. Ближе. Еще ближе.
- Завтра, то есть в воскресенье, вы едете на соревнования по спортивному ориентированию, - продолжил Александр Федорович, так и не дождавшись, когда ребята подойдут на максимально близкое расстояние.
- А причем тут мы? – спросил Гошка, - мы же лыжами занимаемся и биатлоном. И никакого ориентирования не проходили.
- Проходили, проходили, - директор заглянул в какую-то многостраничную бумагу, отпечатанную на машинке, - вот сегодня вы столицы в Африке должны проходить, а в прошлом году у вас ориентирование на местности было и начала картографии, - так полседьмого у школы быть как штык, на автобус, и в восемнадцатую. Соревнования на базе восемнадцатой школе будут проходить. Ориентирование на лыжах, так что как раз по вашему профилю.
- Может мы лучше на географию пойдем, Александр Федорович - сделал Леха последнюю попытку увильнуть, - а то так и не узнаем, какая в Африке столица. Вдруг у нас следующие соревнования в Африке будут с неграми. А на ориентирование мы ехать все равно не можем. Там компасы нужны наверное, а у нас компасов нету.
- Отставить негров, Григорьев, - директор был спокоен, - завтра негров не будет, а когда они будут, мы вас соответствующим образом проинструктируем. Подойдите к столу и получите снаряжение.
- Я ж вас как облупленных знаю и все ваши уловки заранее вижу, - ворчал директор и рылся в верхнем ящике стола, - компасов у них нет… Где же они, а?… вот. Компасов у них нет, видите ли. А это что, я вас спрашиваю? – директор положил на стол два игрушечных компаса для детей дошкольного возраста. Компасы были маленькими кругленькими и на дерматиновых ремешках, похожих на ремешки от детских сандалий. Один компас был синеньким, другой красненьким. На ремешках серебристой краской была напечатана цена: 0р43к. – это что вам не компасы что ли?
- Компасы! – следом за компасами директор достал из ящика маленькую коробочку, высыпал на стол горку булавок с разноцветными головками и поделил ее на две равные части, - вот булавки еще, по шесть штук каждому. Не потеряйте.
- А булавки-то нам зачем? – удивился Гошка, - дорогу помечать, да? Или воткнуть кому-нибудь куда-нибудь?
- Гм. – сказал директор, - про булавки вам там объяснят, а у меня телефонограмма. Вот написано, - Александр Федорович помахал листом бумаги в воздухе, - булавки, планшет из картона 14 на 14 сантиметров, две большие скрепки. Вот вам картон, вот скрепки. Получите-распишитесь.
- Где расписаться-то, Александр Федорович? – спросил Лешка
- Расписаться? – теперь удивился директор, - ах расписаться… Не надо расписываться, это оборот такой русской канцелярской речи. Забирайте имущество, и чтоб завтра полседьмого как штык с лыжами автобус ждать. А сейчас идите на свою географию Африку изучать. С неграми.

И они пошли изучать негров, а утром следующего дня сели в школьный автобус и скрипя всеми его старенькими частями доехали до восемнадцатой школы, где их встретили плакат «привет участником соревнований» и стрелочки «спортивный зал (мальчики)», «актовый зал (девочки)».
- Ура, Леха, девчонки тоже бегут, - обрадовано сказал Гошка, зашнурововая лыжный ботинок в спортивном зале, отведенном в качестве мужской раздевалки, - веселуха, скажи.
- Скажу. Ты посмотри вокруг-то, Гоша, - Леха был серьезен, - все намазанные лыжи скользящими друг к другу складывают, или на пол бросают, - если старт общий, то завал обеспечен с такими специалистами. А мы еще не знаем, что делать-то надо с этим ориентированием.
Старт, однако, был раздельным.
- Командам построиться, - раздался в громкоговорителях, голос начальника соревнований.
Команды кое-как построились, и к ним вышел высокий, седой мужчина с военной выправкой в спортивном костюме.
- Здравствуйте товарищи спортсмены!
- Здря, - нестройно прозвучало в ответ. Высокий поморщился.
- Довожу до вашего сведения порядок соревнований. Перед забегом вам следует получить личный номер и личную карту. Номер прикрепите на грудь и спину, а карту прикрепите к планшету двумя скрепками. Бег на лыжах производится по лыжне отмеченной синими флажками для мальчиков и красными флажками для девочек. Это надо запомнить, это не сложно, но некоторые все равно путаются. По лыжне вы должны дойти до первого контрольного пункта и отметить его местоположение на карте, проткнув ее булавкой. Не проеб… не потеряйте булавки, а то колоть будет нечем. Потом дойти по лыжне до следующего контрольного пункта, взять висящий на нем карандаш, обвести место первого укола, и отметить на карте расположение второго контрольного пункта. Его вы обведете карандашом, висящим на третьем контрольном пункте. Всего контрольных пункта - четыре. Таким образом, все пункты должны быть обведены карандашом. Всем понятно?
- Все, кроме первого пункта? – спросил Гошка, - мне непонятно.
- Кто это там такой непонятливый, - высокий обвел взглядом неровный строй лыжников и нашел Гошку, - Алексеев, ты? И Григорьев тут? Я ж просил, чтоб больше никогда… Мало мне метания гранаты… - голос седого упал и последние предложения были произнесены совсем тихо.
- Разойтись! – громко скомандовал он и строй распался, - нет, становись! – строй кое-как собрался опять, - за каждый ошибочный миллиметр на карте с времени участника снимается десять секунд. На карте напишете свою фамилию и номер. Старт раздельный, начало в 13:00. Не проеб… не потеряйте карту, без карты время в зачет не идет, участник снимается с соревнований. Теперь точно разойтись.

Получили номера и карты. Выяснилось, что Гошка стартует на полминуты раньше Лехи. В первой десятке.
- Гош, а давай я под твоим номером побегу, а ты под моим? – неожиданно попросил Леха.
- Можно, а зачем? – Гошка протянул другу номер, - ты ж быстрее бегаешь-то?
- Идея одна есть, - Леха состроил загадочную физиономию, - но надо первым все контрольки пробежать. А ты все равно тут всех сделаешь, не к первому пункту так ко второму. Те еще лыжники-то кругом. Я тут Генку Фомина видел, так он вообще штангист ведь.

И Леха ушел первым, за пятьсот метров он обошел всех и возглавил гонку. То есть соревнования по спортивному ориентированию. Гошка решил не напрягаться, но к первому контрольному пункту вышел в гордом одиночестве, оставив соперников достаточно далеко. Он покрутил карту, нашел на ней место, где просека лыжни, пересекалась с высоковольтной линией и воткнул булавку, обозначая контрольную точку. Это совсем не трудно, если бежишь по знакомой трассе двадцатый раз – почти все соревнования проводились в одном и том же месте. Тут и флажки не нужны, не то что карта.

Гошка спрятал карту за пазуху комбинезона и уже одел палки, как услышал тихие всхлипывания. В лесу, за контрольным пунктом. И пошел на звук, продираясь сквозь молодую елочью поросль и проваливаясь на тонких лыжах в глубокий снег.
Метров через пятьдесят на небольшой полянке он обнаружил сидящую на поваленном дереве девчонку. Красивую. С лыжами, номером и косичками. Косички было видно потому, что на ней не было шапки. Девчонка всхлипывала и жевала бутерброд. Гошку она не видела.
- Не садись на пенек, не ешь пирожок, - кстати вспомнил Гошка, - козленочком станешь и замерзнешь нафиг. Чего ревешь, почему без шапки?
- Я не реву, - девчонка встряхнула косичками и спрятала остатки бутерброда за спину, - я заблудилась.
- На соревнованиях по спортивному ориентированию заблудилась? – уточнил Гошка чисто из вредности.
- Ага. Там белка была, я посмотреть хотела и с лыжни сошла. Думала обратно по своему следу выйти, потом срезать решила, а потом следов много было.
- Ладно, - Гошка стянул с себя вязанные наушники и протянул девчонке, - надевай, двадцать градусов на улице, уши отморозишь. И пошли, я тебя на твою лыжню выведу. Тоже мне лыжница.
- Я не лыжница, я гимнастикой художественной занимаюсь, - возразила девчонка, - а твои уши не отморозятся?
- Не отморозятся, - буркнул Гошка, хотя совсем не был в этом уверен, - я их гусиным жиром намазал. Давай быстрей, а то меня тренер не поймет если я среди таких гонщиков последним приду.

Гошка вывел девчонку на лыжню с красными флажками, нашел свою с синими и пошел уже серьезно – за потерянное время его обогнало много народа. После третьей контрольной точки лыжня вышла на открытое пространство, появился ветер и начали мерзнуть уши. К четвертому пункту Гошка шел практически без палок оттирая руками правое и левое ухо попеременно. В результате посеял по дороге левую перчатку. Останавливаться не стал, побежал дальше. За километр до финиша лыжня опять вошла в лес, с ушами стало немного легче. Тут Гошку окликнули из-за большой плотной елки.
- Леха? – Гошка еле разглядел приятеля за деревом, - ты чего здесь делаешь? Ты ж давно финишировать должен.
- Чего делаю, чего делаю… Тебя дурака жду. Чего без наушников-то, уши отморозить решил?
- Потерял, - Гошка не стал вдаваться в подробности, - ухо чесал и потерял. Зачем ждешь-то?
- Карту давай! – Леха протянул руку, - сейчас исправлять будем.
- Чего исправлять-то? – Гошка отдал приятелю карту, - там все правильно вроде, да и карандаши только на пунктах, чем обводить-то будем?
- Чего надо – то и будем исправлять, - Леха расстегнул молнию комбинезона и достал из-за пазухи английскую булавку. Сантиметров сорок длинной. – Нечего ржать! Сказали булавкой колоть, будем булавкой колоть. А у этой диаметр пять миллиметров. Фиг им, а не секунды за ошибку. А карандаши я с каждой контрольки свистнул и по разным карманам разложил, чтоб не перепутать. Колоть?
- Коли! – сквозь смех согласился Гошка, - где взял-то?
- У Юрки, где ж еще? – Лешка сложил карты и четыре раза их проколол, - вчера вечером зашел и взял. Как чувствовал, что понадобится.
Юркин отец работал клоуном в цирке. В одной своей репризе он изображал на арене малыша в большом подгузнике. Подгузник был заколот той самой булавкой.
- А чего не сказал-то? – Гошка уже не смеялся, но немного подхихикивал.
- Так тебе скажи, ты б вообще никуда не добежал бы. Смешливый очень.
- Я смешливый? Да никогда! – последние никогда Гошка еле выговорил, он взглянул на булавку и его опять накрыл приступ смеха.
- Хорош ржать, Гоша, - Лешка был совершенно серьезен, - надевай мои наушники и бежим, нас уже человека два обогнало пока валандаемся. Можем не догнать.

Где-то часа через три они все еще отогревались горячим чаем из термоса в спортивном зале школы номер восемнадцать. В учительской той же школы судейская коллегия подводила итоги соревнований.
- Вы посмотрите, чем они дырки протыкают, - молодая судья показала две карты председателю коллегии, - гвоздями, не иначе. Сказано ж было: булавками!
- А чьи это карты, какая школа? Можно ведь к зачету не принять, - председатель был строг.
- Алексеев и Григорьев! Школа номер двадцать один! – легко доложила молодая судья.
- Кто?! – председатель коллегии поперхнулся, - Григорьев и Алексеев?! Опять?! Мало мне метания гранаты было, - его голос стих… - вызовите их сюда, будем разбираться!

Через десять минут Гошка и Леха вошли в учительскую школы номер восемнадцать. На правой руке Гошки и на левой руке Лешки светились новой пластмассой игрушечные компасы для дошкольного возраста. Лешка и Гошка шли медленно и блаженно улыбались, держа между собой большую английскую булавку.
В этом том году защищать спортивную честь школы их больше не посылали, несмотря на два призовых места на районных соревнованиях по спортивному ориентированию.

Гошка отморозил не только уши, но и руку. Сначала было больно, потом только чесалось. А дней через десять после соревнований он нашел на своей парте седьмого класса «Б» свои же вязанные наушники и пару совершенно чужих, но очень белых варежек удивительной пушистости. Откуда взялись варежки, он не сказал даже Лехе.

13.

На остановке в маршрутку всунулась тетка возраста эпохи развитого социализма. Знаете, из серии самых махровых: поперек себя шире, морда красная, ресницы отвратительно-белесые, на голове перманент пополам с пергидролем, пару бородавок в самых неудачных местах, и командным голосом спросила:
- Водитель, куда идет эта маршрутка? Я до бульвара ХХХ доеду?
Получив утвердительный ответ (ехать туда было остановок 7-8), тетка вонзилась в маршрутку и немедленно началось:
- Водитель, я по льготному!
- Молодой человек, откройте люк, очень жарко в автобусе!
- Женщина, не надо мне на ноги ставить свою сумку!
- Мужчина, закройте окно, очень дует!
- Мамаша, заберите ребенка на руки, я сяду! Ну и что, что вы за него заплатили?!
- Девушка, хватит уже по телефону разговаривать! Почему я должна слушать, с кем вы там переспали?! (к слову, разговор шел о каких-то зачетах и конспектах)
- Водитель, далеко еще до бульвара ехать?
К тому моменту из 7-8 остановок маршрутка успела проехать полторы, но водила нашелся быстро:
- Нет, уже приехали. Сейчас будет ваш бульвар.
Тем более, маршрутка действительно подъезжала к бульвару (правда, совсем не тому).
- А что вы, раньше мне не могли сказать? Я же просила!!!
И это чудовище стало протискиваться к выходу. Уничтожив на прощание всех, особенно забывчивого водителя, взглядом, тетка сошла в полной тишине. Тишина эта, впрочем, продолжалась недолго – секунды три. Когда водила закрыл дверь, он сорвал такую овацию, словно только что успешно посадил самолет в Хургаде.
Интересно, сколько пересадок ей еще потребовалось?..

14.

В беседе с коллегой выдаю:

- Нет, спасибо, не надо, я человек самостоятельный... милый, интеллигентный... Хм, откуда я эту фразу знаю? А! Тут мягкий знак бродил южнее ёлки!!! А чего вы на меня так смотрите? Обрадовались, наконец-то главбух с ума сошла? Не сейчас! - смеюсь.

P.S. Я так нижний ряд клавиатуры запоминала.

15.

Было это несколько лет назад. Поехал я с бригадой на установку
кондиционера. Ездили тогда на ВАЗ 2104 - жигуль-универсал. Сам аппарат
загружен в багажник, тяжелый, тащить на руках никому его неохота,
поэтому постарались подъехать как можно ближе к подъезду заказчика. А
для этого пришлось выехать на тротуар. Это сейчас тротуар стал проезжей
частью, а тогда еще люди понятие имели.
Так вот едем по тротуару на первой передаче, а впереди ковыляет
бабулька-божий одуванчик. Бригадир и говорит водителю: "Только не
сигналь, а то перепугаешь до смерти, греха потом не оберешься". Водитель
зубы сжал - ну кому охота тащиться за пешеходом, но указание выполнил.
Не сигналил, но несколько раз отжал сцепление и прогазовал двигателем. А
бабульке - хоть бы что. Остановилась бабуля у того подъезда, куда и нам
нужно было. Пока разгружали, водитель подошел к бабульке и говорит:
"Бабушка, неужто нельзя было в сторонку отойти. Неужели не слышали, что
за Вами машина едет? И не страшно было?"
На что бабулька отвечает: "Сынок, это ты своим-то "жигулем" меня
напугать хотел? В 42-м за мной вот так же немецкий танк ехал, так я и то
с дороги не сошла, пока свернуть не нужно было. Но немцы, гады, правда,
сильно гоготали... Спасибо тебе - молодость вспомнила".

16.

МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ ПОСЛЕ ПАРИКМАХЕРСКОЙ

ЖЕНСКАЯ ВЕРСИЯ
- Ух ты, ты сделала новую прическу! Как здорово!
- Правда? Вот мне так не показалось, когда я сразу посмотрелась в
зеркало. По-твоему, они не очень сильно завиваются?
- Нет, что ты, все отлично! Я тоже сначала хотела сделать себе такую
прическу, но потом подумала, что у меня слишком круглое лицо. Так что
лучше оставить все как есть.
- Ты что, серьезно? У тебя прекрасное личико! Так что можешь без проблем
сделать себе одну из новых стрижек, которые сейчас в моде, у тебя будет
просто потрясающий вид! Я тоже хотела себе что-нибудь такое сделать, но
мне не хотелось открывать шею.
- Так у тебя же красивая шейка, мне бы такую! Тогда эти огромные плечи
не так бросались бы в глаза.
- Да ты с ума сошла! Я знаю девушек, которые бы все отдали за то, чтобы
иметь такие плечи, как у тебя. Тебе так идут все платья! Ты посмотри на
мои руки, видишь, какие они короткие? Если бы мои плечи были пошире, у
меня бы не было проблем с выбором одежды.
- Да ну, не смеши меня! Ведь все мужики так и падают к твоим ногам!
Ладно, уже поздно, мне пора бежать. Пока!
- Пока, увидимся!

МУЖСКАЯ ВЕРСИЯ
- Что, оболванился?
- Ага.