Анекдоты и приколы
1611
Почему в Судьбе Барабанщика старый ветеран показан как бандит? Да потому что Советская власть не признавала ветеранов до середины восьмидесятых (Гражданской войны так и не получили льгот, а Великой Отечественной только в середине восьмидесятых получили признание, но и после этого некоторые не имели крыши над головой до 2010х)!
|
1613
Взросление - это когда в Приключениях Буратино болеешь за Карабаса Барабаса - лояльного гражданина, обращающегося к правоохранительным органам, которого доставали криминальный авторитет, играющий для виду на шарманке и его сынок-мажор, сующий всюду свой нос...////папа Карло - Антибиотик, Буратино - Адвокат, Мальвина - Катя, прочая братва, а Карабасу пытается помочь ОМОН...
|
|
1616
ДО САМОЙ ДАЛЁКОЙ ПЛАНЕТЫ
ЛЕТЕТЬ НЕ ХВАТИЛО МОНЕТЫ!
Пусть в спорах, смог звезду избрать я
В созвездии (в Кассиопее),
ПО РАЗУМУ, мол, встретят БРАТЬЯ,
И мы тех братьев не тупее.
С иных планет всех видеть рады
(Уж наперёд мы так решили),
Но тут – ползучие лишь гады!
(Назвав их «братья», поспешили).
Не угадав, не там мы сели,
Всё ж гады те не худший случай,
Могли ведь съесть нас, но не съели!
(Себе скажу: «Себя не мучай!»)
Теперь лишь давним спорам внемлю,
И поздно слёзы лью горючие –
«Те» отпускают нас на Землю,
Но гады ж! – не дают горючее!
|
|
1617
Брат жены, будучи студентом, часто напрашивался к нам в гости с ночевкой. В очередной раз, в час ночи, звонок. Моя сообщает: «Опять Мишка прется. Да еще с девкой какой-то». Да чтоб тебя! Ну что ж, не оставлять же парочку без крова.
Заявляется родич. Причём один. Ну как один... Почти.. На плече у него сидит ворона. Рассказал, что встретил ее на дорожке парка.
Оказалась подранком, правое крыло подбито. Он просто погладил, посочувствовал ее незавидному положению. Поговорил с ней за жизнь, ну и пошел дальше. Оглядывается, а она шкандыбает следом. Пришлось взять. Я потом у жены спрашиваю:
— Ты откуда про подругу-то придумала? Ась?
— А что я должна была подумать? Говорит: «Наташ, можно к вам? Только я не один. Я тут с вороной одной».
Баба ведь всегда так - что не расслышит или не поймёт, то напридумывает!
|
|
1618
Мало что меня так умиляет, как бытовой патриотизм советских пенсионерок.
Выборка у меня на зависть любому социологу, у меня практически все подписчицы - советские пенсионерки. То есть тетушки примерно 1960-го года выпуска.
Я и сама советская пенсионерка. В молодости мы с ними стояли в одних очередях.
Теперь они призывают меня отдыхать на Байкале и кушать конфеты фабрики Крупской.
А ведь когда мы с ними были молоды, каждая девочка с пеленок знала, что можно делать, а чего нельзя. Были, в конце концов, какие-то нравственные основы. Были у людей твердые принципы: если магнитофон - то японский, если сапоги - то финские, если стенка - то хотя бы югославская, если отпуск, то хотя бы в Прибалтике.
Мне больно смотреть, как люди моего поколения предают идеалы нашей юности.
Malka Lorenz
|
|
1625
Её звали Брайна. Она родом из маленькой деревни в Могилёвской губернии Российской империи — сегодня это территория Беларуси. В юности она была обручена с мужчиной по имени Гершель. Он уехал в Америку, чтобы построить лучшую жизнь, и пообещал, что когда сможет, заберёт её к себе. Через год он сдержал слово. Брайна села на корабль, имея при себе только надежду и мужество, отправляясь к мечте под названием «Америка».
Они поженились и поселились в небольшом промышленном городке Амстердам, штат Нью-Йорк. Это не было место роскоши или богатства — жизнь была тяжёлой, рабочей. Брайна родила семерых детей: шестерых дочерей и одного сына по имени Иссур. Все звали его Иззи. Но жизнь в Америке оказалась далеко не той мечтой, которую они представляли. Гершель, который когда-то торговал лошадьми на родине, теперь собирал и продавал старый хлам. То немногое, что он зарабатывал, он тратил на выпивку и азартные игры. Дома он был жестоким и холодным. Он даже не называл жену по имени — только «Эй, ты».
Брайна трудились без остановки. Она стирала бельё, убирала дома и делала всё, что могла, лишь бы накормить детей. И всё же бывали дни, когда есть было нечего. Она посылала маленького Иззи к мяснику, тихо прося: «Пожалуйста, дайте кости, которые вам не нужны». Дома она варила эти кости часами, чтобы у детей был хоть какой-то тёплый суп. Спустя годы её сын — теперь известный миру как Кирк Дуглас — вспоминал те времена так: «В хорошие дни у нас были омлеты на воде. В плохие — мы не ели вовсе».
Но Брайна никогда не теряла силы и веры в своих детей. Когда Иззи сказал, что хочет стать актёром — мечта смелая и почти невозможная для бедного мальчика — она не рассмеялась. Она сказала ему идти за своей мечтой. Иззи покинул маленький городок и стал Кирком Дугласом — одной из величайших звёзд Голливуда. И он никогда не забывал свою мать — женщину, которая провела его через голод и боль, имея только любовь и стойкость. В 1949 году, создав собственную кинокомпанию, он не назвал её своим именем. Он назвал её Bryna Productions — в честь своей матери. В 1958 году, когда Bryna Productions выпустила фильм «Викинги», Кирк привёз мать на Таймс-сквер. Огни освещали ночь, и там, на огромном рекламном щите, она увидела: «BRYNA PRESENTS THE VIKINGS». Её имя. Имя женщины, которая не умела читать и писать. Имя женщины, варившей суп из костей. Имя женщины, которую всю жизнь называли «Эй, ты». Теперь её имя сияло над Нью-Йорком. Брайна заплакала — настоящими слезами радости, возможно, впервые в жизни.
Через несколько месяцев она ушла из жизни в возрасте 74 лет, а её сын был рядом. Её последние слова были тихими и полными любви: «Иззи, сын, не бойся. Это случается со всеми». Даже уходя, она утешала его. Кирк Дуглас прожил до 103 лет. Он стал легендой, отцом, продюсером, филантропом — но всегда говорил одно и то же: всем, кем он стал, он обязан своей матери. Женщина, у которой не было ничего, дала ему всё. И сын, ставший звездой, сделал так, чтобы весь мир помнил её имя. Каждая надпись «The Bryna Production» была его способом сказать: спасибо. Она заслужила увидеть своё имя в огнях — и он сделал так, чтобы она увидела.
Из сети.
|
|
1628
«Да, она ровесница века»: Александре Пахмутовой 9 ноября исполняется 96 лет.
Это все равно что 100 лет — Октябрьской революции (7 ноября 2017 года) или 100 лет — ВЛКСМ (29 октября 2018-го).
И 80 лет Победы в Великой Отечественной войне (9 мая 2025-го) — из той же плеяды дат.
Да, она ровесница Века.
Ровесница Эпохи.
Ровесница великих исторических событий.
Но не просто ровесница, она один из флагманов Советского Союза.
Ее такой — железной — сделало советское государство.
Безусловно, она — гениальна. У нее есть дар Божий и великое трудолюбие. Но не только это. Пахмутова — это символ тех, кого в СССР называли «настоящим человеком». У людей сегодняшнего времени это определение не вызовет особых ассоциаций. У тех, кто родился и вырос в СССР, понятие «настоящий человек» было совершенно четким — это герой, образец для подражания, тот, на кого надо равняться. Настоящими людьми были Гастелло, Матросов, Чкалов, Гагарин. И вот она — Пахмутова — из этого же отряда.
И всей своей жизнью Александра Николаевна это доказывает. Не только творчеством, но и отношением к тем событиям, которые кардинально изменили судьбу страны и тем самым перепахали ее собственную жизнь — распад СССР, отвержение прежних ценностей, предание анафеме вождей, на которых еще недавно молились. Александра Пахмутова и ее ныне покойный муж и вечный творческий партнер по жизни Николай Добронравов тогда оказались теми, кого сбросили с пьедестала, сделав изгоями. За песню «И вновь продолжается бой». «Нас предали», — говорили мне о том промежутке своей жизни Александра Николаевна и Николай Николаевич. А ведь мало кто поверит, что она даже никогда не была членом КПСС...
Но они не жаловались. Не оправдывались. Не объяснялись. И позже, когда время и люди снова немного изменились, исправляя перегибы, не требовали реабилитации. Даже когда к ним в дом на 75-летие Александры Николаевны на чашку чая пришел Президент России Владимир Путин. И спрашивал, в чем они нуждаются. И прямо дал понять, какой ответ готов услышать, заметив: «У вас как-то тесновато». А гостиная, где они принимали главу государства, совсем небольшая, да и то большую часть комнаты занимали рояль и книжные полки. Такая вот полученная во времена СССР, когда 60–70 метров жилой площади считались хоромами, у выдающихся композитора и поэта квартира — стандартной, советской планировки. Но они ничего не попросили. «Да нам просто ничего не надо», — объяснил мне позднее такую их позицию Николай Николаевич. А у Александры Николаевны при этом такое количество партитур, что они вытесняют из комнаты самого автора.
Но Пахмутова и Добронравов — гордые. Не так — мы гордые! А такие гордые, которые всю жизнь живут по своему своду нравственных правил, в число которых не входит «хавать халяву».
Они рассказывали, что в лихие 90-е им приходилось выступать за продукты. «Это было даже удобно, — пожала плечами Александра Николаевна, увидев, насколько я шокирована. — Нам привезли несколько мешков картошки, какие-то другие овощи, все это положили на кухне, и долгое время не надо было ходить в магазин...» И снова — ни капли желчи, обиды, иронии, сарказма, гнева. «У тех, кто нас пригласил, не было денег, они предложили то, что имели», — совершенно спокойно комментировала ситуацию великий композитор.
Сама Александра Николаевна считает, что ее такой — железной — сделало советское государство. Выковало. Как и многих их ровесников.
— Когда мы росли, была крупная государственная программа, которая определяла, какую вообще давать духовную пищу народу. По радио обязательно передавали отрывки из опер, транслировалось исполнение гениальной популярной музыки. И так же оставалось во время войны. Мальчишки в войну бегали и свистели фрагменты из первой части 7-й симфонии Шостаковича! — объясняла мне Александра Пахмутова, как сформировалась ее главная профессиональная позиция «своим творчеством народу надо служить, но не обслуживать». — Тогда к этому было другое отношение, государственное. Скажем, когда я уже занималась в специальной музыкальной школе для одаренных детей в Москве, а ведь еще шла война, мы, дети, получали рабочую продуктовую карточку высшей категории. То есть как рабочие оборонного завода. Значит, правительство было уверено, что мы выиграем войну и эти дети, то есть мы, должны будут повести вперед нашу культуру. И у моих однокашников были для занятий скрипки из государственных коллекций, они не имели цены. У Эдуарда Грача была скрипка Амати, у Игоря Безродного была скрипка Страдивари, у Рафаила Соболевского — Гварнери. ...И надо сказать, карточки давали недаром, все выучились, заняли ведущие позиции в музыке, добились международного признания, стали лауреатами различных конкурсов, почти никто не эмигрировал. Я когда приехала, нашу школу оканчивали Коган и Ростропович.
Александра Николаевна хорошо помнит день, когда началась Великая Отечественная война. «Двадцать второго был концерт, почему-то он назывался «олимпиада художественной самодеятельности», и я там играла вальс собственного сочинения. И вдруг в середине концерта вышел представитель руководства города и объявил, что концерт закончен, потому что началась война.
А в 43-м году я со своим подростковым эгоизмом заявила родителям: мне надо в Москву, учиться; если вы не можете меня отвезти, то я договорилась с летчиками и они меня отвезут. И эти летчики сказали родителям: да, надо везти вашу девочку, она с нами договорилась! И, кстати, такая вот отзывчивость тоже была приметой времени. Тогда родители купили мне пальто и повезли в Москву. Центральная музыкальная школа при Московской консерватории им. Чайковского, куда я поступала, в 43-м уже вернулась из эвакуации в столицу. И вот собрали комиссию... Я положила ватник на рояль… (Смеется.) В общем, вынесли вердикт, что меня надо учить, и я осталась. Интерната при школе не было, но у родителей оказались в Москве друзья — Спицыны, и я стала у них жить в одной комнатке в коммунальной квартире. Была война, окна газетами заклеены из-за бомбежек…
А потом была долгая, долгая творческая жизнь.
Сложно поверить, но песни Александры Пахмутовой в советское время тоже клали на полку.
— У нас даже была мысль сделать концерт из песен, которые запрещали при советской власти. Там оказалась и песня про Ленина. Она называлась «Ильич прощается с Москвой», — рассказывал мне ныне покойный Николай Николаевич. — Это песня о его последнем приезде в Москву, когда Ленин был совершенно больной, приехал на сельскохозяйственную выставку, он практически уже не разговаривал. В песне были вполне приличные строчки: «А перед ним идут с войны солдаты, они идут в далеком сорок пятом, он машет им слабеющей рукой, Ильич прощается с Москвой». Но нам сказали: «Ильич никогда не прощался с Москвой, он всегда с нами, тут памятники стоят...» И хотя песню спела Зыкина, в эфире она не была никогда. Но сейчас цензура еще хуже — сейчас цензура денег.
Свое скромное финансовое положение они принимали стоически: никаких выступлений ради прихотей богатых людей. Чурались прессы. Пахмутова со смешком рассказывала мне, как однажды на каком-то мероприятии ее одолели журналисты, стали спрашивать о личном и она ответила, дескать, мы с Николаем Николаевичем всю жизнь прожили вместе, в этом плане наша семья — нетрадиционная, имея в виду, что нынешнее время пестрит разводами, скандалами, дележкой имущества медийных персон. Каково же было ее удивление, когда наутро она прочитала заголовки: Пахмутова призналась в нетрадиционной ориентации...
Зато они всю жизнь были друзьями «Московского комсомольца», давали честные, откровенные интервью, приходили в гости в редакцию и на наши праздники. А любовь между ними, кстати, вопреки тем глупым публикациям, была самая настоящая, такая, которая делает людей двумя половинами одного целого навсегда. «Все случилось как-то очень быстро, — рассказывал мне Николай Николаевич про то, как родился их крепчайший семейный союз, — решили расписаться и расписались. Не было такого, как сейчас принято: давай сначала просто поживем вместе, посмотрим, подходим ли мы друг другу. К тому же и жить-то нам было негде: ни Але, ни мне. Расписались и сразу уехали на полтора месяца на море». «А когда ехали в загс, вдруг начался такой ливень! Такой дождь проливной! Говорят, это хорошая примета, которая обещает долгую и счастливую совместную жизнь», — добавила Пахмутова.
Что же, примета сбылась. Они прожили вместе более 66 лет. Николай Добронравов ушел из жизни в возрасте 94 лет, каких-то пары месяцев не дожив до своего 95-летия... На церемонии прощания просили не фотографировать... Журналисты вопреки запрету снимали... В самом финале церемонии Пахмутова вдруг обернулась к прессе. Все замерли, ожидая отповеди. «Спасибо вам, что пришли...» — это слова Александры Николаевны обескуражили даже самых откровенных папарацци...
После ухода из жизни Николая Добронравова, который всю жизнь был Нежностью Пахмутовой, а она — его Мелодией, за ее здоровье опасались все. Но Александра Николаевна выстояла. Помогли ей в этом близкие люди и… музыка. Послушный, как ребенок, ее порхающим над клавишами пальцам рояль...
И вот 9 ноября она отмечает свое 96-летие. А вместе с ней эту дату отмечает вся страна. Потому что Пахмутова — это наша «Надежда». И не просто культовая песня за ее авторством. А надежда на появление новой плеяды «настоящих людей». Которых, как известно, рождают трудные времена.
Ну а песни? «Довольно одной, чтоб только о доме в ней пелось».
Из сети
|
|
1635
Заочно арестованная , сбежавшая несколько лет назад, судья Краснодарского края Елена Хахалева объявилась в Баку.
Судья Краснодарская так обнаглела,
что взятки скрывать уже не хотела!
Свадьба дочурки вдруг подоспела.
Два миллиона не пожалела.
С Кобзоном и Басковым свадьба плясала.
Прокуратура плешь расчесала.
От куда взялись дровишки
у этой в законе воришки?
Вопрос не успели даже задать.
С богатством несметным дали сбежать.
Воровка в законе в загранке кайфует
и в ус прокурорский там вовсе не дует!
Хоть с хахалем Ленку грузины видали,
Рашке Хахалеву не сдали.
Слушки доносились ропотом:
делилась с джигитами опытом.
|
|
1638
Немного о везении и не везении
Есть такая категория людей - рано уставшие от жизни и общества. Мой товарищ Алексей - из таких. В свои 50 он хорошо заработал, обеспечил себе и семье стабильное будущее, а посему решил мирно почивать на лаврах на скромной вилле в районе Бодрума. В меру пьет, не в мару загорает и купается, читает книги, одним глазом следит за делами и регулярно зовет к себе друзей в гости. Я давно намечал себе к нему сгонять, но все как то не доходило дело - ибо ждут дела во многих регионах и странах, а выпить виски с приятелем и покупаться- может подождать ещё немного.
В крайний раз, когда приглашения посетить сыпались особенно щедро - я сплавил к Алексею своего товарища, с которым у него общие интересы по инвестициям. В целом, все были рады, но через день после прилета товарищ, как и Алексей, пропали со связи. Не пишут и не постят фотки. На вопросы отвечают уклончиво, и как то слишком приторно.
Через неделю вернувшийся товарищ рассказывает:
- Прилетел, разместился, поболтали, выпили. Вроде все прекрасно - но понимаю, что для меня ну 1-2 дня такого отдыха и общения- предел. Дальше наступает скука и неудовольствие от навязчивой компании. На второй день уже придумываю, как бы аккуратно свалить в закат через сутки, чтобы не обидеть человека. И тут....
Заходит Алексей и говорит: ты не против , у нас тут гости останутся - друг мой пилот с компанией?
Ну как я могу быть против? Как раз разбавят компанию!
Через час открывается калитка, заходит мужик в форме пилота, а с ним- 4 охрененные стюардессы!
Рейс сдавать не буду, но я таких красавиц пару раз в жизни в полетах видел. Как будто с подиума сошли!
Так что сам понимаешь, отдых у нас был ни в сказке сказать, ни пером описать!
"Татарский посмотрел на Морковина собачьим взглядом"(с) - мне оставалось после этого только повторить действия героя Пелевина и тихо но жестко добавить: СУ.А!
|
|
1640
К 1794 году Речь Посполитая, когда-то державшая в страхе пол-Европы, доживала последние дни. Страну уже дважды «делили» соседи — Россия, Пруссия и Австрия. Естественно, полякам это не нравилось. Весной 1794 года вспыхнуло восстание. Во главе встал Тадеуш Костюшко — идейный парень, герой американской Войны за независимость, приехавший нести свободу на родную землю. И началось оно грязно.
В апреле 1794 года в Варшаве произошла так называемая «Варшавская заутреня». Ранним утром повстанцы напали на разрозненные отряды русского гарнизона. Солдаты, многие из которых были без оружия и шли в церковь, совершенно не ожидали нападения и были вырезаны. Убивали их страшно, выкалывали глаза, вспарывали животы. Погибло, по разным оценкам, от 2 до 4 тысяч русских. Командующий, генерал Игельстрём, спасся чудом — его вывезла в своей карете любовница.
Восстание разгорелось, начало расползаться все шире и шире. Екатерина II, недовольная тем, как генералы ведут дело, решила, что «полумеры» — это дорого и долго. Нужен был человек, который умел решать проблемы быстро и окончательно. И тогда вызвали Александра Васильевича Суворова.
Суворов не стал размениваться на мелочи. Двигаясь к Варшаве, он по пути разбил несколько польских корпусов. Ключевой момент — пленение самого Костюшко под Мацеёвицами — произошел еще до его подхода, но именно Суворову предстояло поставить точку.
Этой точкой была Прага. Не та, что в Чехии, а весьма мрачное, хорошо укрепленное предместье Варшавы на правом берегу Вислы. Поляки все лето превращали ее в крепость: валы, бастионы, волчьи ямы, больше 100 орудий. Прага была ключом к Варшаве, и защитников там хватало — по разным оценкам, до 20 тысяч человек, включая ополченцев, вооруженных косами (косиньеров).
Суворов, подойдя с 25-тысячной армией, не стал начинать долгую осаду. Уже недолго оставалось до зимы, нужно было или заканчивать быстрее, или оставлять на следующий год. И он решил всё одним ударом. Перед штурмом он издал приказ, который четко разделял его намерения и то, что случилось потом. Приказ гласил: «Идти в тишине... В дома не забегать, просящих пощады — щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать».
В 5 утра 4 ноября 1794 года семь колонн русской пехоты в полной тишине пошли на штурм. Солдат, помнивших о «Варшавской заутрене», гнала вперед ярость и благородная жажда мести. Участник штурма фон Клуген вспоминал: «В жизни моей я был два раза в аду — на штурме Измаила и на штурме Праги… Страшно вспомнить!»
Укрепления, которые должны были держаться неделями, взяли за пару часов. Русские, ворвавшиеся в Прагу, мстили. Принцип XVIII века «возьмёшь крепость — всё твоё» сработал на полную. Как только линия обороны рухнула, начался хаос уличных боев. Солдаты врывались в дома, откуда по ним стреляли, и мстили. Приказ Суворова «не трогать безоружных» утонул в грохоте выстрелов и криках. Александр Васильевич даже приказал поджечь мост на Висле, чтобы его собственные солдаты, вымещавшие сейчас все обиды разом, не перенесли резню в саму Варшаву.
К 9 утра все было кончено. Увидев дымящиеся руины и тысячи трупов, Варшава потеряла всякую волю к сопротивлению. На следующий день магистрат города вынес Суворову ключи от столицы. Суворов в реляции отчитался о 13 тысячах убитых поляков и 12 тысячах пленных. Собственные потери — около 1500 человек. Он отправил Екатерине II, пожалуй, самый короткий и знаменитый отчет в истории: «Ура! Варшава наша!» На что императрица ответила не менее лаконично: «Ура, фельдмаршал!»
Так, одним стремительным и кровавым штурмом, Суворов подавил восстание, закончил войну и решил судьбу Польши. Через год состоялся Третий раздел, и Речь Посполитая исчезла с карты мира на 123 года. Самого же Суворова за Прагу в Европе прозвали варваром, но правда здесь в том, что в сложившейся ситуации он решил дело наименее жестоким способом из возможных.
|
|
1645
Приезжает жена из отпуска или еще откуда, заходит домой - в доме пусто. Ни единой мебелишки. По всем комнатам пробежалась - пусто, в кухне лежит на газетке муж и спит. Она его естестно растолкала, начала пытать: - Где мебель? - Продал. - ГДЕ деньги?? - В мешках. - ГДЕ МЕШКИ???? Муж, показывая на мешки под глазами: - Вот...
|
|
1650
#3 08/11/2025 - 19:20. Автор: Анонимно #32 07/11/2025 - 23:51. Автор: какаДУ Сидит рыбак на берегу который час, а всё рыба не клюёт. - Господи! - взмолился мужик. - Пошли ты мне хотя бы одну большую рыбку! Всплывает синий кит: - Ну? = Кит это млекопетающее. =. Еще раз говорю, оно беспозвоночное животное! +++++++++++++++++++++++ МлекопЕтающее???
|
|