Люблю, когда на моём ноутбуке изо всех сил начинает крутиться вентилятор. Да, теперь мы работаем над некоторой крутой фигнёй вдвоём. Совсем как семья...
Аналог Notcoin - TapSwap Получай Бесплатные Монеты с Телефона
|
некоторой над → Результатов: 6
1.
Их было четыре. Четыре «Нивы» 1991 года выпуска. Необычные, карбюраторные двигатели, объемом 1600 кубических см, но с пятиступенчатыми коробками передач. Первые «Нивы» с такими КПП. Предназначены были для экспорта в Италию, соответственно и инструкции по эксплуатации, и техталлоны были на итальянском. Видимо, из-за экспортного исполнения, кроме обязательных домкрата и запаски, эти машины были укомплектованы полным набором инструментов. Попасть в Италию этим четырем красавицам, однако, было не судьба.
В августе 1991 года, после неудавшегося «переворота», инициативу взял в свои руки ЕБН, который успешно добил «Колосса на глиняных ногах». СССР перестал существовать. «Нивы» застряли на таможне, и, в итоге было решено реализовать их несуществующем пока официально государстве, которое медленно, но верно превращалось в современную Россию. Валюта этого государства была уже в глубоком «штопоре», все более-менее серьезные расчеты проводились посредством «бартерных сделок» – обмен товар на товар. Этими машинами рассчитались за партию доски, изготовленной нашим леспромхозом, а затем «Нивы» были выданы в счет задолженности по зарплате четверым работникам леспромхоза. Так как рубль обесценивался «не по дням, а по часам», то моему отцу эта машина досталась примерно за 3 месячных зарплаты.
Судьба всей партии была не очень завидной. Первая же из машин попала в аварию через 2 недели после того, как была пригнана в наш поселок – сын автовладельца по пьянке решил прокатиться и въехал в поленницу дров, превратив радиатор, помпу и другое оборудование в цветмет, а капот и передние крылья «Нивы» обычный металлолом. Машина, однако, ремонту подлежала, правда, с учетом инфляции, восстановление обошлось дороже покупки самой техники.
Еще через пару недель, владелец следующей «итальянки» с приятелем поехали на охоту. Оба были с глубокого похмелья, причем пассажир был еще и в некоторой депрессии, поэтому решил ехать на заднем сидении. Выехав за поселок, водитель услышал очень громкий хлопок. Решив, что колесо «выстрелило», он вышел из «Нивы» и осмотрел колеса. Осмотр колес его вполне удовлетворил, но когда он поднял взгляд, то несколько расстроился: задние стекла «Нивы» были затонированы мутной розоватой кашей – смурной пассажир застрелился. Неприятности с милицией, которая хотя и не нашла криминала, но нервов, как водится, вымотала изрядно. Да, к тому же, отмыть кровь с мозгами довольно непросто, да и само занятие это не из приятных. Реально это выглядело так: Стоит машина возле дома, хозяин с ведром и тряпкой оттирает внутренности машины. Проходящие мимо спрашивают:
– Федорыч, чем занят?
– Да, мозги, бля, отмываю…
Третьей повезло не намного больше. Хозяин припарковал ее не совсем удачно. Как так случилось – непонятно, но ее просто, как копьем рыцаря на турнире проткнул через заднее стекло насквозь своей стрелой небольшой автокран на базе ЗИЛ-130 и слегка поднял над дорогой. Естественно и крыша и стойки в хлам, но, опять же, ремонту подлежала, хотя и дорогому.
Ну и, собственно, наша «Нива», наверное, самая везучая. На третьем месяце эксплуатации, брат неудачно оставил ее возле поворота и выезжающий «КрАЗ»-лесовоз задел хлыстами переднюю левую стойку. Естественно, помял ее и левая часть лобового стекла пошла трещинами.
Такая вот нелегкая судьба досталась машинам-призракам, созданным для солнечной Италии, но не увидевшим ее…
|
|
2.
Командир нашей части полковник Полторабатько был типичным кадровым офицером советской военной школы. Небольшого роста, но плечистый и крепко сбитый, в свои пятьдесят два года он легко пробегал с нами по субботам десятку кросса, приходя к финишу одним из первых. Обычно в такой день он выходил на крыльцо казармы в спортивном костюме и громким раскатистым басом объявлял:
- Пидаррасы, строиться!
И уже через считанные секунды все стояли в строю, глядя на него с некоторой опаской. Боялись мы его жутко, так как мужик он был сам по себе вспыльчивый и рука у него была тяжёлая. А ещё у него была полковничья «Волга»-чувашка, шофёром на которой служил мой кореш, ефрейтор Орехов, пронырливый пермяк, с которым в ту субботу мы сговорились устроить себе небольшой отдых. В принципе, никаких далеко идущих планов у нас не было, хотели только втихаря сходить в киношку, да накупить в поселковом гастрономе халвы с пряниками.
Для этого и надумали спрятать меня в багажнике «Волги», а после того, как Орехов отвезёт полковника домой, всё это и проделать. Машину полковника на КП не досматривали, а до посёлка было всего четверть часу пути.
Так и сделали. Как только дежурный позвонил в гараж, я залез в багажник и Орех подогнал машину к штабу. Затаившись я услышал полковника, который шёл к машине разговаривая, судя по голосу, со своей секретаршей Ольгой Петровной, что сидела у него в канцелярии. До этого я общался с ней пару раз, когда заносил туда корреспонденцию. Ольга Петровна обладала пышным пергидрольным начёсом на голове и большущей грудью, возвышавшейся над столом равелинами неприступной крепости. С нами, солдатами, она держалась сурово и, взяв письма, лишь молча кивала головой.
Открыв дверь, полковник усадил Ольгу Петровну на заднее сиденье, после чего коротко буркнув, - Свободен до завтра, – забрал у подскочившего Орехова ключи и сам уселся на водительское место. Орех растерянно ответил «есть», я в страхе замер в багажнике как мышь под веником и машина тронулась вскоре выехав на трассу. Под шорох шин изредка мне слышался бас полковника и звонкий смех Ольги Петровны.
Спустя минут десять мы свернули с асфальта на какую-то грунтовку, и в машине отчётливо запахло хвоей. Очевидно, мы заехали в тот лесок, что стоял на полпути к посёлку. Какое-то время машина тряслась по неровной дороге, потом развернулась и остановилась. В тишине раздался звук открываемой двери и задняя часть «Волги» чуть просела, из чего я понял, что Полторабатько перебрался к Ольге Петровне. Несколько минут из салона доносился негромкий разговор, потом всё ненадолго стихло и немного погодя до меня донеслось их обоюдное пыхтенье, наводившее на самые смелые мысли. А ещё через пару минут Полторабатько, по всей видимости, перешёл в полномасштабное наступление и из салона послышался лёгкий треск в унисон с недовольным вскриком Ольги Петровны. Вероятно, полковник не мог справиться с её колготками, в результате чего просто рассвирепел и порвал их руками.
В ответ на её протесты полковник снова бросился в атаку, и вскоре возмущённые крики Ольги Петровны начали приобретать некоторую ритмичность.
Я почти не дыша застыл в позе тихоокеанского краба, судорожно гадая, что меня ждёт в случае обнаружения, а именно, отлупит меня наш командир части или сразу же на месте и расстреляет. Почему-то я склонялся я к последнему варианту.
Полковник же, тем временем, рыча, как бабуин в брачный период, добросовестно продолжал свою нелёгкую работу. Точно также как на кроссе он подгонял отстающих, громко считая - раз-два, левой! - он и здесь вслух считал свои поступательные движения - раз-два, раз-два, раз-два! – каждый раз заставляя меня содрогаться и затыкать уши.
Но, ничто, как известно, не длится вечно, примерно минут через пять этого действа скорость полковничьего счёта заметно повысилась, и наступил самый ответственный момент, когда он зычно возопил как Тарзан, а Ольга Петровна пронзительно заверещала.
Машина ходила ходуном, и я в ужасе ещё сильнее съёжился в багажнике, схватившись за голову и молясь, чтобы полковник не открыл его по какой-то надобности. К счастью багажник им был не нужен. В салоне опять наступила тишина, потом донёсся запах сигаретного дыма, они ещё немного поговорили и мы, наконец-то, снова двинулись.
Полковник сначала доехал до дома офицерского состава и высадил проживающую там Ольгу Петровну, потом, довольно насвистывая, миновал ещё несколько улиц, припарковался у своего дома и ушёл.
А я остался лежать в своей темнице, стараясь хоть как-то размять затёкшее тело и не думать о том, что меня ждёт дальше. А там и не ждало ничего хорошего, за самоволку мне грозила, как минимум, гауптвахта, а то и чего похуже. И тут, в тот самый миг, когда я уже почти попрощался со своей молодой жизнью, послышались голоса, звук открываемого замка…
Передо мною с сумками в руках стояли наш полковник со своею супругой.
Нужно было что-то срочно делать и я, не найдя ничего лучше, поднялся перед ними на колени и отдав честь бодро отрапортовал:
- Дежурный по багажнику рядовой такойто!
Супруга полковника взвизгнула от неожиданности, а сам Полторабатько, выпучив глаза, уставился на меня как на привидение. Потом, что-то прокрутив у себя в голове, он задумчиво прищурился и, покосившись на супругу, кивнул:
- Вольно, солдат. Следуйте в часть, дежурному доложите, что я вас отпустил. Вам всё ясно? – сделав ударение на слове «всё» - спросил полковник.
- Так точно! – прокричал я в ответ, вылез из багажника и строевым шагом направился обратно в часть.
Надо сказать, что никаких наказаний за эту самоволку мне тогда не последовало, а полковник Полторабатько до самого моего дембеля при виде меня всегда усмехался и хмурясь прятал улыбку в усы.
© robertyumen
|
|
3.
В те ещё времена, при едином могучем СССР, появилось в нашей конторе чудо техники: компьютер (тогда они назывались ЭВМ) размером всего-то с пианино. Кто не знает – в те времена ЭВМ занимала целый зал (или несколько комнат) и обслуживалась штатом операторов. Среди прочей начинки в этом прообразе персональных компьютеров была программа психологического тестирования (сейчас это уже никому не интересно, а тогда эта игрушка вызвала прямо-таки ажиотаж) – надо было ввести с клавиатуры ответы на кучу вопросов и после этого машинка печатала твою развёрнутую, достаточно объёмную (это важно) характеристику.
И был в нашей конторе сотрудник Юра – хороший специалист, но человек со странностями: с некоторой упёртой самодостаточностью; того типа, который всё знает и всегда прав. Само собой, обсуждать какие-либо вопросы с носителем абсолютной истины бессмысленно; с ним никто в полемику и не вступал, что ещё больше укрепляло Юру в осознании своего интеллектуального превосходства над прочими представителями человечества. В профессиональном отношении с ним считались, но относились несколько иронически, чего, впрочем, он не замечал.
Ну так вот, толпимся мы как-то возле этого агрегата, замирая при треске принтера: мол, что-то про меня эта мудрая ЭВМ скажет, про мои качества деловые, волевые, ментальные и, конечно, касательно противоположнаго полу.
Подходит Юра: «а ну, дайте-ка мне». Расступились с готовностью – всем интересно стало. Народ из соседних комнат подтянулся. Юра закончил набирать ответы, машинка загудела, задумалась. Все замерли. Принтер ожил и выдал два(!) слова: «вы идиот».
Общий ржач скосил публику.
- Погодите, дайте ещё раз! Я знаю, знаю, почему она так сказала! Я по-другому отвечу!
Юра набирает ответы снова, несколько нервничая. Толпа вокруг агрегата уже не помещается в комнате.
Аппарат пожужжал, обрабатывая новую информацию, и снова выдал на печать: «вы идиот».
Руководство с трудом восстановило рабочую обстановку в этот день.
|
|
4.
Подсмотрено в ювелирном магазине Тиффани, что на Пятой Авеню в
Нью-Йорке. Рождественнские праздники. Сверкающие витрины магазинов и
бутиков. Нарядные женщины, хорошо одетые мужчины, беззаботная молодежь
склоняются над сияющими прилавками, за которыми искрятся бриллианты,
светится золото, мерцает платина. Элегантные продавщицы заняты, холеные
пальцы с нанизанными перстнями так и порхают. Очереди везде. Даже у
маленьких лифтов, совсем не справляющимися с таким наплывом покупателей.
Нужно подняться на третий этаж, чтобы купить обручальные кольца. Здесь,
на третьем этаже, полумрак. Совсем немного людей. У каждого прилавка -
неторопливые продавщицы помогают выбрать то самое, заветное кольцо
счастливым парам. Невольно останавливаю взгляд на высоком парне и
миниатюрной девушке. Оба одеты в черное. Парень-копия Джона Кеннеди Jr,
красив, волнистые темные волосы, обаятелен. Роскошное пальто, в руке
зажаты кожаные перчатки. Рядом с ним маленькая девушка, воробышек, такое
же темное пальто. Какого цвета волосы, не различить, упрятаны под
вязаную шапочку. С некоторой растерянностью она смотрит на кольцо с
бриллиантом, которое ей показывает продавщица. Нужно было видеть реакцию
жениха на ее растерянность. Он обнял ее, и оба склонились над кольцом,
взгляд, который он бросил на невесту, с любовной насмешкой говорил -
наконец-то я могу дать тебе весь мир... и это кольцо только начало.
|
|