Результатов: 53

51

Вопросы наследственности.

Папенька мой был большим оригиналом. Сейчас то я понимаю, насколько он отличался от окружающей среды, но тогда я воспринимал его , как некую норму.
Зря.
Брился папаня опасным трофейным Золингеном.
Опасными тогда звались лезвия, что точили на ремне. То, что сейчас зовется «опасными» (т-обоазники) , в те времена звались «безопасными»
Это многое говорит о разнице времен.
Я получил первых значимых пиздянок в жизни, когда спер этот артефакт и пошел с ним в детсад изображать ровного пацанчика на раене. Но это так, детали. Просто население тогда предпочитало электробритвы.

Отличало батю от типичного строителя коммунизма иное.

Папаша жил на нетрудовые. Вечно мутил какой то шахермахер. Помню , иногда брал меня в сквер около библиотеки, где терлись неприметные мужички , системы «хмырь» , однотипно одетые в кепочки и драповые польты.

Папаша о чем то вполголоса тер с этими подозрительными личностями, иногда уходил оттуда повеселевший , иногда скрипя зубами.

Как то после переговоров с одним зачуханным типом, я просил , что это за фуцин. Папаня иронично пожелал мне за всю жизнь поднять столько лавэ, сколько этот фуцин за месяц имеет.

Как коммунист, папаня не мог светить достатком и потому ездил на 21волге, но отделанной хромом по самое «немогу»
В доме у нас, как я теперь понимаю , все было ворованным или контрабандным, даже воздух был спертым.
Помню , как папаня взял меня с собой строить гараж. Пахали с нами нанятые рабочие. Опалубку , кровь из носу, надо было закончить к вечеру. Потому что ночью привезут бетон. Сейчас то я понимаю: почему бетон возили ночью.

Как то к нам приехал его сын от первого брака. Лет 13ти. Вован был такая же падла, как и я, и мы быстро сдружились.
Папаня вздумал поучить его водить машину. Результатом обучения стал закатанный в асфальт калдырь, что выпал под колеса из кустов. Нормально за пивом сходил, называется.
В доме запахло зоновскими портянками.
Папаня , разумеется, про педагогические свои таланты властям не рассказал. Из скромности.
Калдыря лечили за папанины средства и денег ему отсыпали столько, что тот клялся при первой же возможности лечь под волгу еще раз. Если понадобится.

В дом зачастил судья Ильченко, с коим батя бухал до положения риз.

В итоге получил условку и даже не вылетел из партии. Хоть это было против правил.

Но алкоголизм с судейскими периодически повторялся. При его роде деятельности и модуса операнди надо было уметь дружить со всеми ветвями власти.

Как то зимой в Севастополе врезали крепкие заморозки. Что бывало тогда крайне редко: я так вообще эдакую аномалию видел единожды. Батя был в отъезде
Антифриз, залитый в систему, был, разумеется, ворованный
потому блок двигателя хрустнул.
Найти при позднем СССР блок двигла на Волгу было из разряда ненаучной фантастики. Сверхчеловека, осилившего эту задачу можно было смело слать на поиски Святого Грааля. Он бы и его нарыл легко.
Папаня двигло таки намутил. От 24й.
Его (двигло, а не родителя) привезли в гараж , конечно же, ночью, какие-то неустановленные следствием личности.
Маманя, помню, орала на батю под утро:
«НУ НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ ЖИТЬ ЧЕСТНО?!»
-Можешь попробовать -пожал плечами родитель. Но тебе не понравится.

Беда пришла откуда не ждали. Пытливый гаишник влез под капот, переписал номер двигла и выяснилось, что агрегат сей сперли с поливки полей трудоробые крестьяне.
Воду он там качал куда-то. Переливал из пустого в порожнее.
В доме опять пахнуло Колымой и пьяным Ильченко.

В это сложно поверить, но самый гуманный советский суд как-то умудрился , руководствуясь принципами социалистической законности , не только признать кражу колхозного двигла законной, но и вынудил ГАИ внести его номер в техпаспорт папиной Волги.
Если вам скажут, что в СССР власть плевала на интересы народа-не верьте. Наговаривают.
К чему я это? Да вот перешел я на «опасные бритвы»
Трофейный Золинген, разумеется.
Против наследственности не попрешь.
Глядя на собственные жизненные потуги все более убеждаюсь, что это не я, это Дарвин, сука, виноватый.

Остальное подобное тут

https://ridero.ru/books/catalog/?offset=0&q=Камерер+Максим

52

С началом Горбачевской антиалкогольной компании купить алкоголь стало возможным только по талонам, пиво в разлив перестали отпускать в кружки - только в посуду. И нам, студентам, требовалось проявлять смекалку и соблюдать осторожность.
Например, все студенты обзавелись пластиковыми тубусами. Если залепить техническую дырочку в крышке тубуса - в нее можно было налить литр или два пива.
Сдав сессию, мы теперь поднимались к однокурснику в кладовку. Располагалась она на последнем - техническом этаже главного здания. Подходили по одному, соблюдая конспирацию. Окон в кладовке не было, что предавало действию мистические оттенки. В свете тусклых ламп мы постепенно окружали наше капище - двухсотлитровую бочку этанола «ребята пили - как медицинский».
Хозяин мессы, наш сокурсник, и, по совместительству, кладовщик кафедры, со знанием дела качал спирт ручной помпой и смешивал его с заботливо подготовленной ледяной водой.
Пилось легко. Беседа шла спокойно и рассудительно. Конечно, благодарили радушного хозяина и хвалили его знания в области плотностей и объемных масс разных жидкостей и за умение их смешивать. Сидели мы долго, студенческие организмы под скромную закуску много и с удовольствием поглощали разведенный спирт.
Скажи-ка, - интересовались однокурсники, - а не возьмут ли тебя за задницу за разбазаривание народного добра? Придут контролеры - и не досчитаются средства для «протирки оптических осей» - что тогда?
Наш сомелье снисходительно улыбался.
- У меня все идеально - как в аптеке, - говорил он. - Ревизия приходит регулярно, записывают показания уровня жидкости и проводят измерения.
К бочке был привязан спиртометр, и маэстро с удовольствием демонстрировал его работу. Спиртометр показал 92%. Точно, как в документах.
- В чем же секрет? - Мы пытались выведать тайные знания, про которые на лекциях точно не расскажут.
Но маэстро был нем как рыба и тайну не выдавал. Ссылаясь на то, что секрет может быть передан только от кладовщика к кладовщику, под покровом ночи, при полной луне. Лет 30 спустя, на встрече выпускников, я узнал его секрет. И поразился примитивности и гениальности решения. Но история не об этом.

Когда пришла пора расходиться, выяснилось, что у некоторых ребят не слушаются ноги. Голова работает, разговаривают нормально, руки слушаются, а ноги - нет. Признаться, и мне было тяжело идти, было ощущение какого-то паралича. Много позже я узнал, что технический метанол мог содержать определенный процент этилового спирта и другой смертельной отравы...
В тот день для нас все закончилось хорошо. Но могло быть гораздо хуже. Горбачевская реформа отправила на тот свет много мужиков…
Пейте хорошие напитки.
Или не пейте алкоголь вовсе.

53

Ахтунг, кролик!

29 декабря решил я купить кролика. Любит дочь и я сам тушёного с картошечкой! У наших знакомых из города Батона, который Хаузен, их много…. Сел на вел и по хорошей погоде за час доехал. Дело привычное и дорога известная. Купил половинку крола, попил чая, вспомнили с земляками Родину Великую и малую Родину хозяев – Исилькуль. И в сумерках поехал я в сторону дома. Сюда ехал через горы, а обратно, почему бы не вдоль речки…? Но глянул с моста и стало страшно – река Верре, вдоль которой мне нужно бы ехать, вспухла и разлилась, затопив вело и автомобильные тропы. Весь декабрь лил дождь не переставая…. Над всей Германией четыре недели непроглядные тучи. И поехал я тем же путем, что и сюда. То есть по спускам и подъемам. По пути не миновал и дом старинных друзей. Зашел на пять минут, извиниться, что не могу с ними поужинать – жена ждёт, мол. И опять не выпил. Я же без закуски не пью! Вот побывал в этой поездке в двух домах и кроме чая ни маковой росинки не проглотил. Только пирожок домашней выпечки надкусил. Вкусно!

Видно бог меня берёг. В прошлой жизни, посещая друзей в городе Батонхаузен, я никогда не выезжал оттуда тверёзый. А кого бояться? Полиции в горах нет. А преодолев первые два взгорка, и посидев на макушке второго, полюбовавшись видом на огни лежащих в низине городков, окончательно трезвел, бывало.

Вот. А сегодня на бугре не сидел. Шел дождь. И сильный. Не до посиделок. И холодно, к тому же. Дождевик частично укрыл меня от дождя, но в сапогах уже хлюпало…. Еду осторожно. Машины редки, но сплошные курвы и спуски-подъемы. Курвами немцы зовут не польских женщин с пониженной социальной ответственностью, а вовсе повороты. Это единственное польское слово взятое немцами из Польши. Еду это я, и размышляю – а какие русские слова применяют немцы? А только два – «спутник» и «Гагарин». Больше нет.
Ну да ладно, бог с ними, немцами. Места вокруг памятные – тут я вспугнул залёгшего в кустах оленя, здесь мне дорогу перебегала семья кабанов. Чуть не сбили во тьме! В овражке рву я иван-чай, на этом дереве греческие орехи беру, на том яблоки и вдали заросли шиповника….

Проехал я уже мимо десятка хуторов – бауэрхофов. Мрак они разбавляют Вифлеемскими звёздами в окнах и гирляндами, развешанными на придомовых кустах. Мне такое освещение не помогает, но предновогоднее настроение создаёт! У меня своя фара спереди и два красных фонаря сзади мигают. ( Знал бы прикуп, засветил бы налобник!) Однако всё пока хорошо и миновав пару собак со светящимися ошейниками, выгуливающих своих несчастных хозяев в этакое ненастье, я выезжаю из тёмного леса уже на трассу. То есть на велотропу, идущую вдоль дороги. Выезжаю осторожно – помню как на этом повороте, два года назад я «прилёг» на асфальт. Загремел, правильнее сказать, без фанфар. Велосипед поскользнулся в небольшом пятне глины, и улетел в кювет, я в другую сторону заскользил. Немного порвал тогда ладонь, и запомнил – тут скользко и будь осторожен по мокрети!

В этот раз не упал. Еду дальше – а вот тут, напротив ворот дома Вильгельма, я поскользнулся на мокрых листьях и не поранился, но потерял ключи от дома….

Через пятьсот метров спуск с поворотом и тут Нина, двадцать два года назад, не вписалась и ушла под откос. Сломала жердь в прясле и расстроилась….

Еще через сто метров еду по аллее засыпанной листьями, чтобы не заюзить, едва крадусь. Тут где-то, напротив конюшни корни дуба приподняли асфальт и нужно плавно через него перекатиться. Видел я в этом месте лежащего велосипедиста, и помог ему искать наушник. Хорошо не уши. Вот как его тряхнуло на этом корне! Дальше идёт крутой поворот со спуском и подъемом сразу же. Миную благополучно. Мешают очень фары встречных машин – залитые дождём очки к тому же…. Но вот открылся вид на лежащий внизу Херфорд.

Мне предстоит пересечь дорогу. В этом месте меня поджидали несчастья трижды! Было, чинил колесо, растянулся на льду, и едва увернулся от машины, едущей без фар. Идиот какой-то рулил! Или идиотка?

Боковым зрением вижу, что слева никого и встречных тоже нет. Жму педаль и благополучно выезжаю, хотя и не на свою сторону, но на пустой, всегда, кусочек тротуара. Дорожка идёт на спуск мимо конюшни.

В последний момент вижу иномарку выезжающую из двора…. Пытаюсь объехать правее…. Дальше помню себя лежащим на капоте и, и сразу темнота….
Выпутываюсь из плаща сползшего на голову. Не обращаю внимания на вереницу остановившихся машин. Их много в обоих направлениях. Меня же выбросило почти на середину…. Ко мне бегут двое. Но я на них ноль внимания - шарю в плаще. Ищу телефон. Наконец нахожу и включаю…. Светится. Всё хорошо! Теперь найти кепку. Она в капюшоне запуталась. Народ стоит вокруг и недоумевает – чего ему нужно? Наконец выпутываю и кепку. Хватаю велосипед и отвожу в сторону. Он цел. Только цепь спала. Незнакомый свидетель уже вызывает полицию и скорую. Набежавшие тётки вопрошают – Вы здоровы?
Да, отвечаю, все хорошо. И даже немецкий не забыл. Хромаю немного, и локоть побаливает. Они щупают меня и отстают. Наблюдают.

А вот и полицейская машина. Она случайно мимо проезжала. Юная полицистка, стандартная красавица за рулём и старший наряда – турок. Моя визави – наездница из иномарки – Эфа, приглашает меня в машину. Сидим, ждём протокола. А вот и кранкен ваген. То есть скорая. Размером с вагон. Два, по возрасту, пионеры-фельдшеры, щупают меня и задают вопросы. У меня начинает болеть всё! Но стою ровно и не соглашаюсь ехать в больницу. Куда я велосипед дену? Как его потом забирать? Больничный вагон уезжает. Мы с Эфой беседуем. У неё 5 внуков. Это она выдаёт первым делом. Как бабкам важно наличие внуков!

Ей хочется узнать побольше и обо мне. Но у меня своя метода. Я же в немецком до сих пор чайник, поэтому приступаю к допросу известными мне словами:

- Что Вы тут делаете?
- у меня тут кобыла. И я наездница. Вчера ей ремонтировали зуб, и я ей привезла мягкую пищу – кашу.

Об этом я догадываюсь – под ногами у меня миска с остатками овсянки. Она продолжает…

- Ей 18 лет. Но она хорошо бегает.
Я когда-то работал на конюшне и у нас, оказываются общие знакомые!

Выдаю монолог – ездил за кроликом в Батон. Там у меня друзья, дождь, плащ, извините, что не по своей стороне ехал. Но я так привык. Вон там я уже падал – был лёд. Зачем кролик? Мы его едим в новогоднюю ночь. Традиция.

Обмениваемся телефонами. При этом я ей выписываю полные координаты, а она мне только имя и домашний номер. Трезвый немецко-практичный подход. Молодец она, что не сдвинула авто с места. А я, как уже не бывало при авариях, угодничаю. Вот и сейчас – лежал бы мой вел посреди дороги, и лежал. Нехай объезжают….

Осматриваем её машину. На ней ни следа! Это потому, говорит Эфа, что зима и мы одеты толсто. И вы не худой. Комплимент.

Мирно беседуем, пока турок выписывает нам по копии протокола. Вручает их нам и я, натянув цепь и уже без плаща – он в грязи и неизвестно как его вывернуть, чтобы не извозиться окончательно, прощаюсь с Эфой, а по-русски с Евой, и сажусь с трудом в седло. Под горку легко катиться…. До дома-то оставалось всего пара километров. Вымокнув до нитки, дрожжа, хромая и постанывая, умудряюсь стащить вел по ступенькам в подвал. Ставлю своего коня в стойло. И скорее в душ. До квартиры дошел – благо лифт из подвала работает, а то бы ползти по ступенькам, а ключ в замочную скважину не могу вставить – трясутся руки….

Но очень хотелось и получилось. Пять минут на раздевание ушло. Вся левая сторона болит и на локте шишка обнаружилась размером с яйцо. Душ не помог выздороветь. Но помог фарш. Я его, вместе с мороженым куском колбасы, прикрутил резинкой от трусов к руке в месте шишки. Она к этому времени подросла до размера яблока…. Выпил ибупрофена, намазался лошадиной мазью, любимое пачковое вино легло именно так как я мечтал ещё в лифте– поверх ливерной колбасы и квашеной капуты с луком. И к телевизору.

Спал мучаясь. На левом больно, на правом больно, на спине не умею. Кашлянуть и газануть страшно – в груди отдаёт по сей день,

К утру отёк на локте, благодаря эластичному бинту, растёкся по всей руке и начал синеть. Ходить по квартире могу только двигая перед собой стул. А он дубовый – тяжеленный, и к тому же снизу живет Зина. Ей мой скрип, наверное, мешает спать. Поэтому ползаю вдоль стены.

Утром мои многоопытные в таких делах друзья советуют сдаться врачам. Помятуя, что каждый вызов скорой стоит денег, решаю сэкономить. Помощь друга приходит вовремя! За полчаса до прибытия ко мне он извещает, и я начинаю выходить…. Ползу до двери, потом до лифта. Лифт приходит и прищемляет меня дверью – скорости моей не хватает избежать прищима. На выходе из кабинки, как я ни старался двигаться ловчее, прищемило опять. И даже дважды. Потом нужно было выйти из двери подъезда, и я начал продумывать способ как не быть изуродованным во второй раз. У нашей двери хитрая ручка и тяжелая нога. В смысле пружина. Задумаешься и получишь такого пинка! Но входил сосед, и я выскользнул благополучно. Немцы всегда придерживают дверь – ждут, гады, благодарности. Русские не ждут и не придерживают. Мне повезло – входил немец Зиги. Кстати тоже хромая. Приехал после инъекции в мягкое место. Кинулся мне рассказывать, но я «поспешил» к перилам. Да он, к тому же, говорит на таком тарабарском языке, что его никто и из местных-то не понимает…. В общем, перила мне помогли спуститься по ступенькам. Сполз. Осталось 27 метров до поребрика. И 15 минут. Я успел! Володя был тоже пунктуальным. Довёз меня до госпиталя со смешным, для русских, названием из мультика про Карлсона. А именно «Матильда». Помните, у фрэкен Бок была собачка Матильда? А у нас больничку так зовут.

У «Матильды» в сенях стоит стул с колёсами. Инвалидная коляска. Володя меня в него усадил и вкатил куда надо. А сам уехал в баню. В «куда надо» никого - пустой прилавок. Через десять минут пришел геррр. И нажал кнопку под столом. Дверь открылась, и я вкатился в пустую допросную приёмного покоя. Тут ждал восемь минут. Пришло сразу четыре тётки. Опросили. Записали и закатили меня в приёмную. Раздели и на каталку. Кардиограмма и снова вопросы. Ушли все. Двадцать минут никого. Хорошо, что прикрыли меня голого моей же курточкой. Явился турок. Врач. Я его давно знаю. Говорю ему по-немецки – Как же я вас, эфенди, долго ждал!
Заулыбался он и меня опять допросил. Но уже с пристрастием. Откуда машина ехала и зачем я там оказался? Про кролика я ему не стал уже рассказывать.

Обмазал меня солидолом. Да так, что не выдержал я и сделал ему замечание – надо, мол, экономить! Кризис, мол. Он возразил – Дойчланд есть богатый страна! И начал этот солидол-гель размазывать по мне мышкой. Пластмассовой. И приговаривать – сердце есть хорошо, почки есть гут…. И так далее. В общем – вы есть здоров.

И выкатил меня в коридор. Еще двадцать минут вылежки…. Наконец повлекли меня в ренгенкабинет. Там чёрный-пречорный афганер меня со всех сторон зафотографировал. С любовью! Да и выкатил в коридор, и, после недолгой выстойки у стенки, опять в приёмный покой моё транспортное средство уже прохожий санитар закатил . Под часы. Прошло уже два с половиной часа. Я не ропщу! Надо значит надо! Не прошло и двадцати минут, как явился мой эфенди. И с порога заявил с улыбкой – возрадуйтесь – кнохен нихт геброхен!
То есть кости мои целы. Вручил мне бумагу с диагнозом. И сказал что мой путь в отделение. Щас укатят.

Тут я запротестовал. Интернета у них нет, и Новый Год встречать с немецкой газетой мне не улыбается! Да и меню больничное…. К тому же завтра дети в гости придут – кролика есть и праздновать…. Без меня же и приготовить правильно не смогут!? Он согласился, и я начал сползать с кушетки. Тут, увидев как я крадусь к стулу со шмотками, чтобы одеться, вознегодовал – обязательно нужно остаться в клинике!
Поспорили, и он прикатил мне кресло с колёсиками. Вытолкал в холл и долго смотрел, как я овладеваю колёсами, качал головой.Помахал я ему и вызвал жену. С внучкой – пусть на деда посмотрит, да проникнется жалостью человеческой. А то она жалеет только жучков и кошечек…. Но бабушка приехала одна.

Позвонил я и Эфе. Успокоил. Кости мои целы, обследование показало. Она была рада.

12