Анекдоты про кончалась |
Ковбою повезло встретиться с золотой рыбкой, которая взялась
выполнить два его желания. Он попросил бутылку пива, которая
никогда бы не кончалась. Получив бутылку, он первым делом
стал проверять: пил, пил - действительно, не кончается!
Рыбка спрашивает:
- Ну, а второе желание?
- Классная бутылочка! Хочу еще одну такую же!
|
Работали в России, час-два на электричке – и Москва, Третий Рим. А мы в области работали. Третий Рим задом наперед. Строили в Воронино. Рядом Обнинск и Боровск, Малоярославец. Города для России знаковые. Жили в Барабаново.
В России лет десять не был. Эти названия после эстонских Йыхви, Йыгева, Силламяэ мне музыкой показались. Зашли в магазин. Я почувствовал незабываемый запах Родины.
Пахло мойвой. Я её лет десять уже не ел. А в детстве, на Мурманском Севере, это была самая ходовая и дешевая рыба. Во всех видах – жареном, копченом, солёном, вяленом. Моё детство и юность прошли на мойвенной диете. И даже студентом, в Питере, когда кончалась стипендия, ел мойву. Стоила она 20 копеек килограмм. Потом, в Карелии и Эстонии я ел корюшку, ряпушку и салаку, но в душе хранил верность мойве.
Продавалась мойва холодного копчения. Я взял сразу килограмм. Чуть с душком. Но для меня это был незабываемый запах Детства и Родины.
У коллег-монтажников таких ассоциаций не возникло.
- И ты будешь это есть? Воняет!
- Попробуйте, вкусно!
Убедить их в том, что мойва полезнее водки и пахнет не хуже селедки, мне не удалось.Каждый остался при своем мнении и при своём ужине. Я удовлетворенно пошел спать. Лица монтажников были хмурыми, хотя после водки они обычно добрели.
На следующий день я купил ещё килограмм. «Такую рыбу надо всем вместе есть или не есть никому!» - раздался раздраженный голос. «Угощайтесь, пожалуйста!» И встретил глухое непонимание. Ко мне явно стали плохо относиться. Монтажники из Эстонии, пившие водку стаканами, как компот, евшие вонючую селёдку, курившие всякую гадость, не всегда стиравшие носки - не переносили запаха мойвы. Я не стал оскорблять их тонкие чувства. Я пошел её есть на улицу. Я предавался своей порочной страсти на скамейке около дома, и, закончив развратные действия, вытер руки газетой. Вымыть руки вне квартиры не представлялось возможным – в пешеходной доступности не было общественного туалета. Его вообще не было в Барабаново. Ну и если бы он и был, я все равно не смог бы вымыть в нем руки.
Я пошёл домой. Меня встретили как прокаженного. Я забрался в ванную комнату, вымыл руки, почистил зубы и принял душ.
На следующий день был найден компромисс. Для удовлетворения своей похоти я купил банку икры мойвы в масле. Масло полностью блокировало запах мойвы, сохраняя непередаваемый вкус. Отношения с монтажниками восстановились.
P.S. Я вернулся в Эстонию как лосось, нагулявший жир по иностранным морям, возвращается в родной ручей на нерест и мечет икру. Я тоже «мечу» как лосось свои рассказики. Только это не лососёвая икра. Это мелкая икра мойвы, рыбы моего детства, с её характерным запахом.
Как мне не хватает его этого волнующего, незабываемого, неповторимого запаха Родины!
|
|
Первый «взрослый» новый год. Помните?
Сначала мнётесь, но потом, выдохнув, подходите, и решительно заявляете родителям, что в этот раз будете встречать у Коли, с ребятами.
И мама сразу - ну как это у Коли? Семейный же праздник! Тётя Таня приедут с дядей Борей, Алла Ильинична с детьми будет. Помнишь же её Сонечку и Мишу? Они так выросли! Сонечка — ну прямо невеста уже! Как же мы без тебя? А если уж так невтерпёж — пусть и Коля к нам приходит!
Я вон сколько наготовила, на всех хватит.
Но тут отец, понимающе подмигивая, скажет — ну взрослый же он уже, мать, пусть сходит, встретит с друзьями. Но, только чтоб звонил! А то знаю я ваши новые года!
А у тебя уже заветный, давно припасенный козырь жирным ломтём выпадает из рукава — а у Кольки телефона нет! И всё! Бита родительская карта. Я вообще не понимаю, как сейчас дети живут. Постоянно же на связи. У меня сейчас, если ребёнок не отвечает на звонки и сообщения в месенджерах, всего две мысли возникают: либо батарея села, либо съели ненаглядное дитятко и косточек даже не найти теперь. Схрумкали безотходно демоны ада.
А вот нам ничего, нормально было. Нет телефона у Кольки — и шабаш! Мы потом, как встретим, с автомата позвоним — говоришь. И мама начинает махать руками — ой, вот только этого не надо, по ночам ещё по улице шляться! Сидите уж лучше дома у Кольки у своего, раз уж в родительском гнёздышке вам, неблагодарным, ради которых ночей не досыпалось, не сидится! И отворачивается.
А отец машет рукой — мол давай-давай, вали отсель, а то ведь передумает сейчас.
И начинается таинство. Шумно идёт этот увлекательный ещё, ну потому что неизведанный и от того — безмерно романтичный процесс скидывания, и обсуждения, по сколько, кто чего покупает, и кто чего ещё принесёт из дома. И кто будет, и кого звать вообще-то не надо.
И в итоге всё непонятно, но ты едешь в благоухающем всеми оттенками алкоголя предновогоднем вечернем троллейбусе в новых джинсах и с банкой домашних помидоров в пакете. И ещё там салат от мамы, блюдо от которого ты клятвенно обещал привезти в целости и сохранности назад, ибо — от набора и вообще — вещь в хозяйстве незаменимая.
И вроде бы ты приехал раньше, чем надо, но у подъезда обязательно встречаешь всех, потому что все приехали почему-то чуть раньше, чем надо. Звенят многообещающе купленные на общественные деньги «Асланофф» и «Белый медведь», им игриво отзываются «Амаретто» с «Сангирей» и непонятно зачем взятый, абсолютно ядовитый, не по хорошему зелёный ликёр «Киви» тоже подгавкивает на ровне со всеми.
Ну и шампанское, конечно, куда ж без него. Тоже — неведомых производителей, самых страстных названий,купленное в бескрайней веренице круглосуточных ларьков на Полевом спуске.
Девочки все, не смотря на мороз — без шапок, ну потому что причёски, сам Колька уже немного пьяный, в белой рубашке, глуповато улыбается и сообщает, что самое главное — не заходить в родительскую комнату и что скорее всего ещё сейчас приедет его двоюродный брат, он не скидывался, но привезёт с собой литр водки и вообще — хороший парень, хоть и с села.
В прихожей становится тесно от обуви, а шубы и куртки наваливаются огромной кучей на кровать Колиных родителей, в чью комнату заходить строжайше запрещено. Под этой кучей, на утро будет обнаружен и сам Коля, который в итоге раньше всех напился и, всласть наблевавшись с балкона, куда-то пропал. Оказывается — вот куда.
И девочки, цокая туфлями по паркету, в каких-то неимоверных кудрях и платьях, тех самых, ещё с рынка, (ну а где тогда ещё что покупать), оккупируют кухню и что-то там режут, поминутно требуя помочь им открыть банку или быстренько сбегать за чем-то, что забыли купить.
А вьюноши томятся в ожидании начала распития приобретённого арсенала и смотрят старушечьи, как им тогда кажется, кинокомедии по телевизору Funai, который чёрным ксеноморфом расположился в патриархальной чешской стенке. А остальные её обитатели — хрусталь, две фарфоровых балерины, полное собрание сочинений Лескова и Дюма, керамическая лиса-кувшин, деревянное панно изображающее какой-то былинный сюжет и вольно раскинувший фосфорные крылья зелёный орёл смотрят на него с религиозным ужасом.
А под ним, такой же инородной формой бытия, щерится прикрытой до поры амбразурой видеомагнитофон Grundig , уже готовый всеми своими, то ли шестью, то ли восемью головками впиться в кассету, ну вы понимаете в какую кассету, которую уже кто-то принёс на всякий случай.
И безгрешные, девственные графины, которые на полном серьёзе надеялись состарится и умереть за непробиваемым стеклом серванта, бесцеремонно достаются и наполняются водой, в которой, о ужас, разводится вкуснейший порошковый напиток «юпи» или «инвайт», коими лица, ответственно готовящиеся к встрече нового года будут запивать импортного производства водки, которые, уже в свою очередь, заботливо выставлены на балкон, поскольку всем известно, что тёплую водку пить — занятие пустое и неприятное.
Кто-то предлагает проводить старый год, и ребята, не особо афишируя свою задумку перед барышнями, довольно скоро становятся немного пьяненькими и всем начинает казаться, что вот действительно, сейчас начнётся новый год, а вместе с ним какая-то новая жизнь.
Все постоянно курят, даже те, кто не курит в принципе, и, что самое характерное, именно они — курят больше всех. Но сигарет в избытке. В ходу «житан» и «давидофф», «пьер карден» и противный ментоловый «салем». Время «магны» в мягкой пачке ещё не пришло, но оно обязательно придёт вместе с тихим, чуть мглистым утром первого дня нового года.
И ты выходишь на балкон, а город мягкой, молочной дымкой стелется внизу и пустынные улицы почему-то кажутся сказочными и хочется, чтобы эта тишина и безлюдность не кончалась никогда.
И ты потом, какое-то ещё время, будешь искать это волшебное ощущение, испытанное ровно один раз, регулярно выходя утром первого января на балкон, посмотреть на сонный, скованный хрустальными цепями праздника город, и почти будешь находить его, но с каждым разом всё меньше и меньше, пока наконец совсем не забудешь о нём.
Но это всё не сейчас, ещё не скоро, а пока всё впервые, и по просьбе девочек, ставится «нормальная» музыка, и третий иностранный бандит, нагло вторгшийся в полированно-ворсистый рай советского быта, музыкальный центр Panasonic, заполняет квартиру новинками техно. Чувственные Эйс оф Бэйс сменяются диджеем Бобо и Кэптэном Джеком, Итайп смешно коверкает русские слова и ещё тысячи однотипных песен, где девушка красивым голосом поёт одну фразу, а в промежутках — быстрые речёвки и синтезаторная феерия.
Но потом дело обязательно дойдёт и до медляков от Металлики, и начнутся близкоконтактные танцы, которые, возможно, перетекут во что-то большее, а возможно — и нет. Элемент лотереи, помноженный на новогоднее чудо, порой даёт самые неожиданные результаты.
А моложавый ещё, абсолютно не уставший и никуда не собирающийся уходить Ельцин, смотрин на всех по отечески из заморского Фуная и поздравляет дорогих россиян с новым, девяносто там каким-то годом.
И все кричат ура, и куранты, и надо срочно без верхней одежды всем бежать во двор и бахать там петардами и салютами, и никто ещё не взрослый и не гундит, что это всё глупость и неуместный перевод денег, что надо вести себя прилично а не вот так вот. И мы орём как чумные, и нам орут в ответ с балконов соседнего дома, и мы такие все взрослые, что вот прямо сейчас пойдём и выпьем ещё, и мы идём и выпиваем, и самые стойкие потом почти до самого утра сидят на кухне с гитарой и ревут охрипшими голосами «Гражданскую оборону», а старинная гирлянда отбивает одной ей понятную морзянку, как бы говоря нам, что милые дети, пресловутого молока и сена будет в этой жизни в достатке не всегда.
А потом приходит утро, то самое, которое бывает только один раз в жизни, и которое ты будешь пытаться вспомнить и поймать те незнакомые ощущения чего-то нового, необычного и только-только начинающегося, и теперь всё время ускользающее из-под самого носа до тех пор, пока ты окончательно не забудешь и перестанешь понимать, о чём вообще идёт речь. Или не будешь. Кто тебя знает. Неважно.
С новым годом, ребят. С новым годом.
|
|
О студентах,макаронах и гормонах.
Во времена моего пребывания в славных рядах учащихся одного заведения,были у меня два друга-Юрик и Степа.Я не знаю даже,чем моя никчемная персона приглянулась этим
Принцам Вселенной(из песни группы Queen,для тех кто не в курсе).Степан был генератором идей и эдаким Остапом Бендером с очень светлыми волосами.Я с Юрой только и успевали вытаскивать темного гения из последствий его "стопудовых" и "гениальных" задумок.Попутно мы успевали (временами)заякорить подружек его любовных интересов.Юра даже женился потом на одной из них.
Студенты,в своем большинстве-бедное сословие,а честные студенты-вообще почти нищие.Никогда не смогу забыть времени,когда было 10 дней до стипендии,а у меня оставалась 5-и килограммовая пачка макарон и банка домашней аджики.Аджика кончалась на 3-ий день.На 6-ой от макарон начинало тошнить...Денег хватало только на пачку недорогих сигарет или на пищу богов, пришедшую к нам только что от жителей Поднебесной-лапшу быстрого приготовления.Справедливо рассудив,что лапша-те же макароны,я,естественно,купил никотина.
И вот сидим мы с Юрой вечерком,курим и думаем невеселые мысли о мясной поджарке,селедочке под шубой,домашних котлетках...Процесс слюноотделения активизировался,наверное,до максимума,а настроение упало ниже плинтуса.Подходит Степа улыбается и говорит:
-Пойдем,что ли,пельмешей сварим?,-мы с Юриком переглянулись.Оба знали что Степа не богаче нас.Откуда ,мля,у него пельмени возьмутся?Но в нашей комнате на полу лежал ящик.А в нем было 10(!!!) пакетов с пельменями.
-Два себе оставим,остальные по дешевке соседям продадим!,-выдал,сияя наш спаситель.Я сразу метнулся и посталил на плиту воду-уж очень жрать хотелось.Степа взял пару пакетов,обменял их у соседей на хлеб,кетчуп и майонез с доплатой.Пельмени доварились и мы сели дегустировать.После первого же пельменя я понял-что-то не так.А конкретно-то ли на фарш пошло мясо койота,то ли продукция лежала вне холодильника уже пару недель.Тухлятина короче.
-Ты откуда этого дерьма принес!?,-прохрипел,отплевываясь Юра.
-На продуктовом складе с разгрузкой после занятий помог,вот меня и отблагодарили,-Степан был расстроен не меньше нас,а пожалуй,что и больше-неприятно ощущать себя лохом.
-Чеши к соседям,грузчик.Молись,чтоб попробовать не успели.
Они,к сожалению успели.Степа применил все свое ораторское искусство,и морду решили не бить.Но осадочек остался.В защиту Степы скажу,что это была одна из его немногих неудач на поприще бартера и подработки.И первая вспомнившаяся,так как случилась в первый год учебы.
У Юрика было две ипостаси-Юрик без очков и Юрий в очках(зрение было не очень хорошее).Без очков он не был,конечно,эдаким мачо,но определенную привлекательность для противоположного пола имел.А в очках не был ботаном,но сразу становилось ясно-этот парень в учебе шарит.Он и правда был весьма неплох в точных науках.Я до сих пор уверен в том,что если бы не его интеллект-хрена лысого бы мы со Степой окончили обучение.Истории с ним всякие тоже случались,но самый угар всегда был в ситуациях,где фигурировали мы втроем.
Отмечаем сдачу очередного зачета.Денежка кое-какая есть(все трое уже подрабатывали).Выпили уже хорошо.Очень хорошо выпили.В дым нажрались.Водка еще есть.
-Пппойдууу...этого...Рената позову!,-заявляет кривой Юра,-он хррроший парень,пусть с нами выпьет.И слинял.
Мы со Степой посидели несколько минут,выпили еще,поговорили,а потом началось.В комнату разьяренной фурией ворвалась Маша.Тоже студентка,но с верхнего,девчачьего этажа.Расцарапала рожу Степе,врезала мне кулаком по носу,побила часть посуды.На все вопросы,рождаемые двумя далеко не трезывми умами,отвечала
-Уроды конченные!Козлы проклятые!!Алкаши недоделанные!!!,-и т.д и т.п.
Бухой Юра неведомым образом попал на другой этаж,где не проживало никаких Ренатов.Разбил себе где-то до крови лоб.Вломился в комнату Марии и соседок.Игнорируя их,заблевал санузел,потом душ,потом лег спать прямо там.Последним,что сказал перед тем,как отрубиться были два имени-мое и Степы.Маша(впоследствии выяснилось,что к Юре она неровно дышала),решила что мы-два люмпена,напоили и избили ее принца.И пошла мстить так,как умеют только бабы-бессмысленно и беспощадно.
На следующий день,когда Юра ликвидировал последствия своего залета,а Степа залепил лицо пластырем,я сгонял за минералкой.Употребляя живительную влагу,мы решили больше так не пить.И,на всякий случай,ну его нафиг,этого Рената...
Много было веселого.Печального было немало.Пути,как это водится,разошлись.Юрик,может быть,читая это,ты узнаешь себя.Привет близнецам!Степа,светлая тебе память...
|
|
Жила-была феминистка Саманта Брик. Работала исполнительным продюсером на топовых каналах вроде МТВ. Работа была престижной и высокооплачиваемой, но ей не нравились "стеклянные потолки", а большинство боссов были мизогинами. Она решила доказать им всем, что женщины прекрасно могут обойтись без мужчин! Ведь женщины ни в чём мужчинам не уступают - так почему бы не организовать собственную компанию, куда будут принимать только женщин? Умных, способных, карьерно-ориентированных. Они будут работать в гармонии и сестринстве, без всяких там мерзких самцов.
Если бы мужчина в Британии попробовал организовать компанию под лозунгом "женщин не принимаем", он бы не вылезал из судов. Компания бы обанкротилась, не успев возникнуть, а его самого затравили бы феминистки и сделали хрестоматийным примером дремучего патриархального мизогина, после чего он мог бы расчитывать разве что на работу грузчика. А так - все очень одобряли идею Саманты Брик. Попробуй скажи что-то поперёк - не обрадуешься.
Сказано-сделано. Саманта заложила дом, чтобы получить начальный капитал; область, в которой должна была работать компания (телевидение), была ей хорошо знакома, и репутация Саманты была на высоте. Семеро женщин, которых она наняла, были в восторге от её идеи. Правда, они потребовали высоких зарплат, но ведь это справедливо - хорошие профессионалы требуют высокой оплаты. И всё заверте...
Уже через неделю сотрудницы разделились на две клики: те, кто работал вместе и раньше, и остальные. "Остальные" не приглашались на обеды и кофе, и даже когда женщины встречались после работы, легко было понять, кто из них считался крутым, а кто нет: из того, кто на каких местах сидел вокруг стола, кто с кем был вежлив.
Потом начались битвы из-за одежды. Тут каждая была за себя. Постоянно говорились гадости: одна over-dressed, у другой фальшивый загар. Если какая-нибудь девушка демонстрировала обновку, её хвалили в глаза, а в за глаза подвергали уничтожающей критике. У этого правила не было исключений. Заместительница Саманты, Сара, отказалась принимать лучшую кандидатку на должность секретарши только потому, что та не различала бренды Missoni и Marc Jacobs. Саманта не решилась возражать.
Ещё Сара невзлюбила молодую сотрудницу, раньше бывшую его подругу, потому что они пришли в офис с одинаковыми сумочками, полученными в подарок на Рождество. То есть они сумели выдавить комплименты друг другу, но стали врагами - за счёт компании. Две другие сотрудницы пришли в офис в одинаковых джинсах. Одна заявила, что джинсы выглядит лучше на ней, потому что у неё восьмой размер, а у другой сотрудницы - десятый.
Ещё сотрудницы разделились на тех, кто использовал косметику и тех, кто нет. Типичные комментарии были "она когда-нибудь причёсывается?" и "в автобусе, наверное, все думают, что она проститутка". Естественно, все такие комментарии делались за спиной.
Все до единой сидели на диете. Если Саманта покупала сэндвич с тунцом, её за глаза называли свиньёй (у Саманты 12-й размер). Две самые худые девушки любили говорить о самой толстой "будь я такой жирдяйкой, я бы покончила с собой". Ещё одна притворялась, что пьёт обезжиренное латте - на самом деле оно было жирным.
Уходить с работы, чтобы посетить салон красоты, было в порядке вещей. Одна девушка постоянно опаздывала из-за того, что каждое утро красила волосы, а когда Самата поставила ей это на вид, та очень разозлилась. Впрочем, она хотя бы объясняла причину своих опозданий. Другие просто приходили поздно, а если Саманта показывала на часы, говорили что-то про опоздавшую электричку. В офисе работа была на втором месте после болтовни о шопинге, бойфрендах и диетах и ядовитых комментов двух сотрудниц, которые точили зубы на третью, Наташу. Через полгода вражда достигла такой степени, что они просто взяли Наташин лаптоп и отказались возвращать. Чтобы уладить инцидент, Саманте пришлось отменить все встречи и вернуться в офис. Сара вмешиваться отказалась, она не хотела быть "злым копом".
Потом женщины стали открыто ссориться. Одна из них говорила что-то насмешливое о другой, та не оставалась в долгу, потом к ссоре присоединялись остальные, и скоро в офисе стоял ор и ругательства. Кончалась ссора тем, что одна из женщин начинала плакать, а её подруги утешать. Коллектив разделялся на две части: одна группа в офисе, другая в туалете. Каждая группа всячески ругала другую, а работа стояла.
Тогда Саманта написала инструкцию о том, как быть взаимно вежливыми. Всё вертелось вокруг того, что надо было уважать всех коллег, запрещалась критика и сплетни. На словах все одобрили это, но на деле ничего не изменилось. Девушки продолжали вести себя как раньше. А уж когда одна из сотрудниц начала проходить курс искусственного оплодотворения, она выплёскивала свою вызванную гормонами злобу на других без предупреждения и без извинений. То же случалось, когда у кого-то был ПМС - что происходило очень часто, ведь все сотрудники были женщинами.
Но и гормоны были лишь второй причиной отсутствия и дурного настроения. Первой причиной была любовная жизнь. Когда одна из женщин рассталась со своим бойфрендом, она прислала Саманте письмо, что та должна быть "супер понимающей и тактичной по отношению к ней на работе". Её слёзы на работе продолжались целую неделю, к большой радости её врагов. Другая, встречавшаяся сразу с двоими, инструктировала сотрудниц, что говорить кому из двух парней. Ещё у одной был непомерный сексуальный аппетит. И ладно бы, но она посвящала в подробности своей интимной жизни всех сотрудниц, хотели те или нет. Саманта часто получала жалобы на её грубый язык.
Ссоры поутихли, когда Саманта наняла двух операторов-мужчин (операторам по роду деятельности приходится таскать тяжёлое оборудование, поэтому на эту работу идут обычно мужчины). Женщины отвлеклись от своих ссор и стали усиленно флиртовать с парнями.
Через год у фирмы начались финансовые проблемы. Сара взяла больничный на месяц. Ещё она не отвечала на звонки людей, требовавших платы по счетам, что разрушило репутацию фирмы. Пытаясь спасти фирму, Саманта продала обе свои машины, но было поздно. В марте 2007 года, меньше чем через два года после создания компании, она разорилась.
|
|
Сказ о древних пешеходах
В детстве мне приходилось много ходить. Не то чтобы я особо любил это занятие, оно вечно возникало как-то попутно. Постоянно надо было куда-то резво шагать вдаль. Может, это генетическое проклятие какое - у меня род по отцу из уральцев. Транспортом их особо не баловали. Если уж пошлют куда-то, то за государственный счет и с билетом в один конец - то в ссылку на поселение, то в зону, то на фронт. А вот пешком отмахать полсотни верст за день - это было нормально. Что на покос, что на болота за клюквой, по грибы, на рыбалку или охоту - чего не коснись, вечно выяснялось, что чем дальше забираешься, тем больше найдешь. А поленишься шагать - так и не добудешь ни хрена.
Город Камышлов, где прошла большая часть моего детства, находится на старинном каторжном тракте. По нему шли вот уж точно специалисты по дальней ходьбе - хоть до Сахалина. Именно в этих местах кандальникам с особо хорошей физической подготовкой приходила иногда здравая идея выдать спринт, весело позвякивая веригами, затеряться в глухих зарослях камышей и погрузиться на дно речное, торча наружу камышовой трубкой. И фиг найдешь такого. В меру сил их ловили, поэтому - Камышлов. Методом естественного отбора оседало в местных глухоманях население, которое поймать трудно.
Ребенком меня восхищали там перины. Они были набиты лебяжьим, гагарьим или гагачьим пухом, толщину имели примерно в метр, и погружаясь в них, очень хотелось прихватить с собой камышину, чтобы не задохнуться в глубинах. Нырнув туда, понимал, что это какое-то чудо - комбинация шубы, печки и скафандра. В перине можно спокойно спать в 50-градусный мороз, но и от жары защищает надежно. И ощущение блаженной невесомости, как в гамаке или в космосе. Оказавшись в перине из пуха гагары, я успевал представить себя Гагариным, прежде чем уснуть моментально. Очевидно, что когда ссылали куда-нибудь, но давали возможность что-то унести с собой, брать надо было перину. С нею не пропадешь и на Северном полюсе.
К концу 1960-х благосостояние этого города возросло настолько, что каждый уважающий себя, добычливый мужик обзавелся мотоциклом "Урал" с коляской. Это стальное чудовище выглядело круто, пахло бензином за версту, а заправляли его не на заправке какой, а из обыкновенной бутылки или банки. Мы, дети, имевшие привычку повсюду чиркать спичками, прятали их в священном ужасе подальше при одном виде этого монстра, понимая, что может и бабахнуть. Рычало и дребезжало это чудище жутко, особенно когда только что с завода - нужно было 10-20 тысяч километров пробега, чтобы все металлические детали мотора притерлись друг с другу. Восхищал сам масштаб задачи - обогни половину планеты по расстоянию, и твой грозный Урал перестанет наконец греметь, сделается тихим и послушным, как покоренный мустанг.
Появление мотоциклов в этих семьях было своего рода революцией - дикие места, куда издревле надобно было шагать полдня, оказались достижимы за полчаса потрясающей тряски по грунтовым дорогам в колдобинах. Экипаж мотоцикла располагался так: за рулем конечно глава семейста, на заднем сиденье, крепко обхватив его и прижавшись, жена, как верная подруга крутейшего байкера, и по сути эти мужики и были ими - я до сих пор удивляюсь, как можно было не ебнуться по таким колдобинам на трехколесном мотоцикле, а у них получалось. В коляске - восторженные дети числом до трех, вокруг нас плясали то окуни, то щуки, то белые грибы - в общем, вся добыча за день. Но мотоцикл - это было ненадолго. Им доезжали туда, где кончалась дорога. А дальше мы шли. Весь день.
И разумеется, мы шли не ради самого процесса ходьбы, а чтобы куда-нибудь добраться. Нечто самое восхитительное ждало нас в конце маршрута, и отнюдь не было нам обещано - тут скорее удача, чем более редкая, тем больше радовались. Но счастье начинало сиять нам и в пути, с малого - скопища белых и груздей начинались с робкой сыроежки, гроздья клюква - с куста малины, метровая щука - с плотвы, кабан - с утки.
Уралец, вооруженный мотоциклом Урал, двустволкой, ножом, удочкой и сетями, представлял собой грозное зрелище. Я думаю, даже медведи обсирались при его виде - во всяком случае, их мы не встретили ни одного, а вот кучи попадались в изобилии.
Я думаю, раздай им по мотоциклу и винтовке к лету 1941, пц бы пришел немецко-фашистким оккупантам еще в Белоруссии. Сами бы добрались до места боевых действий, а не в разбомбленных теплушках.
Сейчас, вспоминая этих людей на фоне нынешних горожан со смартфонами, я понимаю, что уральцы даже ходили иначе. Это был размашистый, лосиный, легкий шаг, со скоростью не менее 5 км/ч, с руками, широко размахиваемыми в такт движению. Как спортивная скандинавская ходьба, но без палок. Плечи расправлены, голова высоко поднята, глаза внимательны, фигуры поджары, жилисты. Любая пересеченная местность пересекается без проблем. Болото - не утопнет, пройдет по каким-то корягам. Речка - перепрыгнет, оперевшись мимоходом на сук какой-нибудь нависающий. А на подгнивший не ступит. Надо сориентироваться с высоты - взмахнет на дерево. Запарился - нырнет, поплавает.
Температура воды при этом не имела особого значения. В жару речка могла прогреться хоть до +30. Ну и хорошо - приятно, вода теплая. Околонуля - тоже неплохо, бодрит. Эти люди привыкли сызмальства нырять из парилки в снег или прорубь. Распутывать заледеневшую леску над прорубью голыми руками. Руки оставались горячими. Отец, закончив однажды такую операцию, заметил однажды, что мне совсем хреново - замерз. Содрал с меня одним движением шесть варежек и перчаток, надетых методом матрешки, энергично растер мне кисти - голыми, горячими руками. Я охренел тогда настолько, что неделю потом ходил в прекрасном тонусе, перестав мерзнуть, разогревшись как печка. До организма дошло, что если не раскочегарится, то ему кранты на таком морозе.
Мне это казалось нормальным, но сейчас я понимаю, что простое передвижение и досуг на дикой уральской природе представляло собой всесторонний комплекс физических упражнений на свежем воздухе, которому бы обзавидовался любой фитнес-центр большого города. Где ты найдешь в городе такое разнообразие коряг, гатей, буреломов, утесов, свежей воды без запаха хлорки? Столько живности, грибов и ягод? Как добудешь столько чистого воздуха с сосновым и кедровым ароматом?
Ну и результат был естественный - это были крепкие люди с прекрасным жизненным тонусом. Они часто смеялись и были счастливы. К жизни без леса отнеслись бы как к каторге. И потом, они же постоянно там что-то добывали! А не платили фитнес-центру. Вот что лучше - мешок клюквы за плечами и сознание, что твои дети обеспечены ею на всю зиму, или показания индикатора, что ты пробежал сегодня положенные 10 километров, или навертел педалями 30 на велотренажере, или даже получил потрясающую скидку с 20 до 17 тысяч рублей в месяц как постоянный клиент фитнес-клуба?
Я сужу просто по лицам и контингенту. Московский фитнес-центр - преимущественно крашеные блондинки довольно стервозного вида, с надутыми губами и грудями, накладными ресницами и ногтями, возраст обычно предбальзаковский, общее ощущение - усталая, разъяренная, отчаявшаяся кошка, драная во все дыры, мотивация - бросят ее, если выйдет из формы. Форма эта иногда великолепна, девушки упорно работают над собой. Но на такую степень ебанутости решаются немногие. Это лучшие, самые волевые, красивые и благополучные. Победители жизни. Но мегаполис состоит в основном из занявших не первое место. Приглядимся к ним. Обычно проблемы в талии и жопе, скрюченная левая рука, а то и обе, шаркающаяся походка с волочащимися ногами, скорость не более пары километров в час, но подолгу застревают и столбиком.
Или замирают на скамейке - можно полгорода объехать за час и найти то же тело на том же месте в той же позе с тем же сердитым или сонным выражением лица. Близорукий взгляд, упершийся в экран, у многих уже очки, у остальных очевидно скоро будут, кто еще не в контактных линзах. Если на экран упадет прямой солнечный свет, ударит дождь, они уже неспособны догадаться переместиться на метр левее или правее, где есть тень и сень. Если какая рука свободна от смартфона, она висит плетью, как у сухоруких. Если рядом парень или девушка, их можно изредка распихать от виртуального сна, чтобы послать в инстаграмм фотку счастливой пары. Если рядом ребенок, он может убежать куда угодно, его нескоро хватятся. Но лучше, конечно, выдать ему смартфон поскорее, чтобы утих и надежно зафиксировался в коляске самостоятельно.
И вот я думаю - каждая земля, помимо обычных посевных культур - пшеницы, картошки, кукурузы и так далее - выращивает еще и очень разное население. Скудная почва Урала выращивала настоящих уральцев - крепких, стойких, жизнерадостных - лесных в общем людей. Мегаполис выращивает полудохлых, подслеповатых и глуховатых. Рахитичных и разжиревших. Раздраженных и равнодушных. Всемогущих и беспомощных. Реально зомби какие-то.
... В этот месте своего ехидного монолога дядя Саша чуть не поперхнулся сигаретой, выхватил смартфон, глянул там на время и отчаянно воскликнул:
- Вот чего я тут распизделся, старый пень?! Началось же уже!!!
Он кликнул на закладку, на экране задвигались какие-то фигурки, вялые, как под микроскопом сперматозоиды из презерватива городского жителя.
- Вот, что я и говорил! Бревна и дупла! Ну и отвалят им сегодня!
Судя по этой фразе, начинался футбольный матч Россия - Бельгия. А дядя Саша сурово продолжал:
- Наторчались в пробках, надышались грязным воздухом, насмотрелись в смарты, и вот пожалуйста - это теперь наши игроки! Других нет! Жопа и голова - вот где две наши главные беды! Именно из них растет все остальное - руки, ноги! Да и не в традициях русского народа бегать - басурманское это занятие. Наше дело - ходить гордо, широко, с достоинством, как стадо баранов какое-то! - горько сказал дядя Саша, комментируя один из эпизодов атаки нашей сборной. Наскоро распрощался и заспешил домой.
А я подумал, насколько насыщена лесными образами речь человека, выросшего на природе. Прямо Паустовский какой или Пришвин дремлет в каждом. Вот попалась фригидная, неуклюжая баба или футболист - на ум сразу приходит бревно. Дырявая защита - дупло. Склероз напал - пень. А уж в раздумьях, что откуда произрастает, в вечной топологии отношений руки-жопа-голова и прочее, чудится какой-то диковинный и запутанный лесной организм. Одна фраза - и полная характеристика игры нашей сборной, и самокритика, и прогноз результата, и анализ причин. В самом деле, в городах мы явно засиделись. Не любит природа кучных малоподвижных сборищ.
|
|
Это было в 1988 году. В это время я работал заведующим электронно-вычислительной лабораторией (ЭВЛ) в Смоленском филиале Тимирязевской сельхозакадемии (СФ ТСХА).
Случилось отмечать Женский день - 8 Марта.
Наши сотрудницы постарались на славу - от разнообразных закусок буквально ломился стол.
Поздравляли-чокались-выпивали-заедали от души!
А потом за сигареты - все четверо сотрудников, в том числе и ваш покорный слуга, были заядлыми курильщиками.
Возлияние продолжалось довольно долго, еда никак не кончалась, а вот "никотиновое зелье" как-то быстро закончилось.
Тогда один из мужиков постелил на пол развёрнутую газету и высыпал на неё весь мусор, среди которого, как вы догадались, было немало окурков, именуемых в народе "бычками".
Мои коллеги стали выбирать те, которые побольше, и с наслаждением затягиваться.
А я, глядя на эту антисанитарную процедуру, возьми и предложи: "Давайте все вместе бросим курить!"
Коллеги по-пьяни тут же меня поддержали, но кто-то сказал: "Ну а если всё-таки захочется курнуть, что делать?"
Мгновенно отвечаю: "Пусть он приносит бутылку коньяка и продолжает курить на здоровье!"
Через день-другой поочерёдно коллеги стали приходить с армянским! Не выдержали бойцы!
Ну а я, выпив вместе с ними ТРИ бутылки коньячка, так и остался "брошенным" и с тех пор совершенно отказался от курения.
Вот так.
Спасибо за внимание.
С уважением, инженер-пенсионер из древнего Смоленска
Вячеслав Дмитриевич Шеверев
|
|
Вторая половина семидесятых. Август. Северо- запад Карельского перешейка. Я с утра ушёл в лес за грибами, прихватив пару бутербродов с собой. В полдень корзинка уже полна, сейчас перекушу слегка, и пора домой, нынче ту базу отдыха на берегу залива кемпингом бы назвали.
Сажусь на пенёк, разворачиваю пакетик - вдруг слышу уф, уф, весело так, слегка басисто. Ко мне подходят двое подростков- лосят такого слегка последетсадовского возраста - людей не боятся, не знают ещё, помыкивают, тычут мокрыми носами в руки и в корзинку, ростом почти с меня, глаза добрые и глубоченные - когда вплотную в них смотришь, исключительное впечатление, единение, блин, с природой, реальное осознание своих корней и происхождения - я не шучу.
Ну, что сделаешь, разделил им пополам один из бутербродов - слопали прямо с ладоней. От второго уже меньше половины оставалось - сам доел.
И эти опять мордами в корзину - грибы они тоже едят с удовольствием. Я говорю- "Ребята, что вы хулиганите? Я же не для вас собирал?" А сам смеюсь - грибов не жалко, их в лесу много, а вот таких весёлых копытных легкомысленных покормить - это навсегда запомнишь. Лесное, так сказать, приключение.
Раздаётся голос погромче - МУУ - глядь, они же не одни по лесу гуляли - мама их, вероятно забеспокоилась - выходит на полянку, прядёт ушами, фыркает, волнуется должно быть, смотрит с тревогой, но не сильно ругается - это уже зверюга посерьёзнее, однако подошла, убедилась, что опасности малышне нет, что я сижу спокойно и добродушно посмеиваюсь, а пацаны весело жрёт грибы из корзинки - аж за ушами трещит и посвистывает - и даже сама пару грибов самостоятельно слопала. Не испугалась меня- стало быть, не худшее впечатление произвёл.
Но вот когда появился папа, я чуть кирпичей в штаны не наложил - у него по росту шея начиналась там, где кончалась моя голова - а по весу и объёму меня там уложилось бы с десяток - не шучу, зверь громадный, могучий, не меньше килограмм шестьсот весил, и рога размахом метра в два с половиной- три.
Он только раз басом мякнул - как будто судовую сирену на буксире включили в тумане. И маму и малышню сдуло от меня мигом.
Меня тоже сдуло - ну его на хрен, такому объяснять пытаться, что я им не враг...
Но вот запомнилось...
|
|
