Анекдоты про пространство
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 264

251

Как-то в Осаке, или в Иокогаме, (не помню), стояли мы на рейде в ожидании то ли погрузки, то ли разгрузки корабля.
Вечер, очередной киносеанс. Тогда на каждом корабле был свой кинотеатр, т.е. в обычной столовой каждый день, (а точнее вечер), демонстрировался какой-нибудь фильм посредством кинопроектора.
Выбор был невелик, каких-то десять-пятнадцать фильмов из фонда кино в очередном советском порту. Я закончил мореходную школу по профессии электрик-моторист, но в довесок получил образование «Кинодемонстратор». Так что пришлось заниматься и профессией киномеханика.
Так вот, закончил я показывать очередной советский шедевр, смотал пленки, уложил их на стеллажи, навел порядок и вышел из своей каморки-кинобудки в Столовую попить холодненького компотика.
Человека три-четыре смотрели местный телевизор и слегка похохатывали, глядя на экран телевизора.
Там демонстрировался фильм про маньяка с бензопилой, тогда еще новинка. Болтали на английском, но перевод был и не нужен. Ужастик, он и в Африке ужастик, пояснений особых не требовалось.
Ну что же, у меня еще часа полтора до вахты, и я решил от нечего делать составить компанию полуночникам. И это был первый киноэкстрим в моей жизни.
Зрители обсуждали детали сюжета со знанием дела, особенно кок.
- Да кто же так вспарывает брюшину? Только идиот. Надо поддевать снизу, тогда и кишочки будут целыми, и крови гораздо меньше, - делился он своими знаниями с окружающими, наблюдая очередной поворот сюжета.
- Кок, ты придержи свой опыт до завтра, как раз боцман собирается устроить свои разборки, - советовали ему коллеги, от души наслаждаясь искренним негодованием мастера-расчленителя.
Я до этого самым страшным фильмом считал «Вий» советского производства.
Но куда там до голливудских прибамбасов! Море крови, где надо и не надо, окорочка человеческие на перекус, кишки и прочие внутренности вперемешку со сценами разделки органов на всякую изысканную кухню.
«Б-ррр, какая гадость», - передернулся я и отправился готовиться к очередной вахте.
Зайдя в каюту и переодеваясь, я обратил внимание на огни сияющего порта и подумал: «А ведь совсем близко, можно и вплавь махнуть, а можно и на лодочке… Какой-нибудь ненормальный запросто может это организовать.»
Мысль промелькнула и забылась. Я, как всегда, принял вахту, сделал обход по всем необходимым механизмам и узлам, доложил дежурному механику, получил сменное задание и отправился тянуть лямку на оставшиеся часы до смены.
И вот тут меня накрыло.
Представь себе замкнутое пространство машинного отделения. Хотя пространство это с трудом можно было назвать замкнутым. Все-таки четыре этажа, и на каждом находятся необходимые механизмы и агрегаты. В рейсе все это слаженно урчит, бахает, скворчит и работает. А сейчас только паровой котел с дизель-генератором несут свою дежурную обязанность, обеспечивая судно необходимой энергией.
Все огни потушены, остались только фонари в ответственных местах для обслуживания и принятия экстренных мер. Тишина полная, за исключением отдаленного звука дизель-генератора. Изредка доносится какой-нибудь треск паровой трубы или невнятные поскрипывания и постукивания мерно покачивающегося судна.
Внутренне матерясь и ругая себя самыми последними словами, подошел к стенду с аварийными инструментами (всякие ключи, киянки, молотки, кувалды и пр.) и выбрал кувалдочку поувесистее.
«Двадцать один год балбесу, уже и армию отслужил, и всякого повидал, а в детские страшилки веришь». Примерно так я думал, но кувалдочку все-же плотнее обхватил пальцами. Так и провел почти всю вахту в постоянных оглядываниях и прослушиваниях.
И тут грохот шагов сверху. Уверенные такие, и в полной тишине даже зловещие. Да кто может спускаться в машинное отделение глубокой ночью? Я нырнул за главный двигатель и замер в ожидании развязки.
Развязка наступила через пару минут взрывом хохота с рабочего места дежурного механика.
- Я тебе говорю, прячется, как партизан, с кувалдой, только маскхалата не хватает…, - давясь от смеха, рассказывает второй помощник капитана моему дежурному механику, - Мне-то сверху все видно, кино, да и только.
Это от скуки спустился вахтенный по капитанскому мостику поболтать с коллегой в машинное отделение. Они старые друзья, вот и общались в минуты безделья.
Повеселившись и проводив друга, дежурный механик сказал:
- Ладно, Иван, сходи проверь гребной вал на наличие утечек, и буди смену. Я пока журналы заполню.
Это я запросто, и даже с удовольствием. Взлетаю в надстройку, в жилой отсек и прямиком к каюте своего сменщика. «Вхожу без стука, почти без звука», и тормошу засоню. Он зашевелился и сдавленно произнес:
- А…, ты чего это...?
Это я немного позже понял его реакцию. Представь себе картину: затемненная каюта, перед тобой чумазая и черная тень, освещаемая только синими всполохами электросварки портовых работ, гнусно улыбается, и к тому же с кувалдой на плече?
- На вахту пора, соня.
- Ванька, идиот, ты же меня внуков лишишь, бла-бла-бла! – истерично вопит сменщик.
- А ты разве женат?
- Придурок, да кто же за меня пойдет, с твоими выходками, бла-бла-бла?
Выходя из каюты, бросаю:
- Пить меньше надо!
Звон разбитого стакана об дверь закрывающейся каюты убеждает меня: «Проснулся-таки». Вот теперь можно и расслабиться, а то десять килограммов железа на плече за четыре часа кого угодно могут утомить…

252

В начале двухтысячных я делил ежедневное рабочее пространство с хорошей девушкой Аней. Руководство вместе с большинством сотрудников сидели на другом этаже и забредали к нам нечасто, создавая очень комфортную рабочую обстановку. Как результат, в кратких промежутках времени между разговорами за жизнь и игрой в первого "Принца" на скорость - одновременно запускаем, и кто первый пройдёт до конца - мы забабахали недурную систему, получившую хорошие отзывы на выставках и заработавшую конторе немало денег. И нарушал эту идиллию только неприятный мужской голос, раз в неделю или две звонивший по телефону и настойчиво требовавший какую-то Нину Михайловну. Мужик был постоянно под градусом, про то, что он попал не туда, до него доходило с трудом, к тому же у него была мерзкая привычка снова перезванивать, снова попадать к нам и снова её требовать. Так продолжалось до тех пор, пока однажды милейшая и добрейшая девочка Аня не вышла из себя и в ответ на очередную просьбу позвать Нину Михайловну не рявкнула в трубку:

- Её нет! Она с мужиками в баню ушла!

С тех пор прошло больше двадцати лет, и меня с каждым годом всё больше беспокоит тот факт, что после этой фразы звонки прекратились.

Нина Михайловна! Если ты читаешь эти строки - я очень надеюсь, что ты осталась жива и здорова. Прости нас, пожалуйста. Мы не хотели, чтобы так получилось, честно-честно. Просто тот мужик ну очень достал.

253

Разговорились в хорошей компании о необычайных романтических знакомствах молодости. В жанре - маленькое происшествие, большие последствия. Вот реально ощущение, что браки начертаны на небесах. Судьба как будто тщательно прицеливается и стремительно разгоняется, вроде футболиста при пасе, чтобы дать нам основательный пинок навстречу своему счастью.

Вот пожалуй лучшая история, которую я услышал. Самое начало 90-х. Россия еще оставалась самой читающей страной в мире, но еще не добралась до Интернета. Бум книжного рынка. Кто-то паковал чемоданы и расставался с домашними библиотеками, накопленными в советские и дореволюционные времена, кто тискал в печать свежие переводы и хайпы отечественного производства, а кто коротал время при безработице или лечился от депрессии, охотясь за книжками на необъятных барахолках. Более успешные заполняли ими свои особняки, предпочитая цветастые и золотистые гаммы нарядных корешков.

И вот в это месиво народной библиофилии попала юная барышня тургеневского типа - мечтательная, худенькая, симпатичная и начитанная до такой степени, что посадила себе зрение до -16 диоптрий. То есть без очков ни хрена не видела дальше своего носа, и очки эти были толстенные. Так что на любые мероприятия, где от нее требовалась красота и подвижность, и особенно если ожидались танцы, она предпочитала ходить без них. В результате, как у слепых, у нее с годами крайне обострились все прочие органы чувств: слух, нюх, осязание, вестибюлярный аппарат, сексуальная чувствительность и несокрушимая вера в собственную интуицию.

Нормальные мужики от такого набора несколько шарахались, а всяких мерзавцев, прохиндеев, нерях, алкоголиков и трусов она отшивала сама, чуя с ходу - если мужик чего-то боится, врёт или замышляет недоброе, у него даже запах пота другой, не говоря уже о малейших сбоях интонации речи. Вежливый досвидос в таких случаях. Девушка немедленно испарялась под благовидным предлогом.

И вот этот полуслепой ходячий детектор на настоящего мужика и хорошего человека, одинокая девушка с издательским и литературоведческим высшим образованием, попала на Большой Книжный Корпоратив. Областного и почти национального значения. Во всяком случае, он проходил в Кремле. Местном, но не менее историческом.

Библиофилы, деятели культуры, представители власти, издательские клерки, солидные продаваны и покупаны, держатели книжного рынка - всё смешалось тут в количестве нескольких сотен. Без хлебосольного застолья и танцев в ту пору такие происшествия не обходились даже у любителей книги. Разумеется, она пришла туда без очков, с проводником - подругой, в самом нарядном платьице.

Присела на отведенное им место в дальнем краю столиков и вслушалась в окружающий гомон. Вдруг сердце ёкнуло: Он! Сидел неблизко, был едва слышен и еле виден, окружен собеседниками. Как к нему пробиться? Попыталась пройти мимо несколько раз за вечер, но он ее не замечал и вообще сидел спиной, с места не снимался. Зато при прохождении она окончательно поняла: Он!

Подошла к диджею, заказала белый танец. Тот несколько охренел - это был первый заказ, слишком ранний. Народ вокруг собрался важный и для танцев еще не успел основательно набраться. Диджей предложил подождать с объявлением. Но она глянула на него так, что он задумался, хватил для храбрости фужер шампанского и объявил в микрофон:
- Уважаемые дамы и господа! Согласно программе, наступил самый приятный час нашего вечера - танцы! Для начала, пусть самые отважные девушки пригласят кавалеров! Белый танец!

В наступившей изумленной тишине она подошла к Нему через изрядное пространство зала и пригласила.

Его воспоминания об этом моменте:
- Сижу спокойно, никого не трогаю. Объявляют белый танец, ко мне подходит совершенно незнакомая девушка, скромно одетая, взгляд как только что очнулась от сотрясения мозга, и - меня приглашает! Чем дальше танцуем, тем больше я в непонятках - чего она хочет? Денег не просит, в постель не заманивает, о бизнесе не заговаривает, покушение на меня устраивать вроде не собирается. Но вдруг почувствовал - Она!

С тех пор больше тридцати лет вместе. Дети, внуки, у нее отличное зрение - чудеса хирургии. Но и слух сохранился замечательный. Остаются в прекрасной форме, оба любят лазать по скалам в свободное время и до сих пор срываются в горы при любой возможности, но до сих пор еще ни разу серьезно не свалились. Видимо, у обоих действительно хорошая интуиция. С одного взгляда на них видно - Пара. Но это после долгой жизни вместе, а они разглядели сразу. Крайне редко, но случаются и такие библиофилы.

255

Подъезжая однажды к Сокольникам, я попал в сбой Матрицы. Было хмурое и холодное июньское утро в восьмом часу, ехал я по тихой сонной улице, где в такое время никогда никого нет - ни машин, ни людей. Во всяком случае, за ту минуту, пока я по ней проношусь. Но за годы может и пара часов наблюдений наберется. В общем, я привык, что эта улица совершенно безлюдна. Поэтому слегка удивился, завидев в это странное утро одинокого пешехода, и особенно поразился его внешнему виду. Загорелый чувак средних лет в скромной, но опрятной одежде, без особых примет какой-либо народности, стремительно шагал мне навстречу куда-то вдаль, широко размахивая руками. Он радостно, но задумчиво улыбался, вероятно своим мыслям. Прямо Шпаликов какой-то, «А я иду, шагаю по Москве!». Давно таких не видел. Вид совершенно трезвый. Более того, складывалось ощущение, что он вообще никогда не пьет! На спортсмена не похож, мускулатура так себе. Вместо кроссовок и шорт обычная офисная одежда.

- Видимо, удачно сбежал от внезапно вернувшегося мужа. Своей любовницы. Счастлив, что ничего себе не сломал, прыгая с балкона! - предположил я и поехал себе дальше.

Забыл уже о нем, но метров через сто на той же улице мне он опять попался! Всё так же широко махал руками, бодро шагал мне навстречу, а по лицу его бродила хитрая, но довольная улыбка.

- Он, не он, хрен его знает, при таком загаре и внешности все на одно лицо - решил я и понесся дальше на приличной скорости. Мелькнул - и нет его.

Умный читатель уже догадался, что вскоре я увидел его снова. Он продолжал неумолимо и радостно двигаться мне навстречу. Ничуть не огорчался загадочной силе, которая регулярно телепортировала его обратно. Всё так же улыбался своим мыслям, как полный идиот.

На четвертый раз я крепко задумался.

- Конечно, это разные, просто слегка похожие друг на друга мужики, случаются и такие флуктуации. Загадка в другом - куда они все идут? До ближайшей станции метро в том направлении целый километр надо чапать. А они от ближайшего метро идут. Забег пешеходов-одиночек? Или целый самолет с мужьями прилетел досрочно с заполярной вахты?

Доехав до метро Сокольники, я удивился еще более. До главного входа в парк оттуда идет аллея размерами примерно с Красную площадь, тоже мощеная красным кирпичом. По ней хоть втридцатером плечом к плечу в ряд шагать можно, если снести скамейки и дурацкие декоративные композиции. Обычно ранним утром там тоже пусто. Изредка замечаю джоггерш, дам с собачками или уборщиц, спешащих в парк. Но никто в это время не возвращается оттуда!

Этим же утром я просто охренел от открывшегося мне зрелища. Всё пространство от метро до коллонады паркового входа было покрыто тысячами фигурок, энергично шагающих в одном направлении: из парка мне навстречу. В лесу они что ли ночевали?! Может, это слет зомби? И такое видел однажды на рассвете. Но сейчас грима на лицах не было!

Сначала я лихо лавировал между ними на велике, но быстро заколебался. Тоже пошел пешком, но навстречу, с трудом протискивался. Было время присмотреться.

Все мужского пола, но в гражданской одежде без опознавательных знаков. Массовая зачистка мигрантов? Брали ночью по всей Москве, согнали в парк, теперь выводят на погрузку? Полиции вокруг в самом деле было многовато.

Но как-то очень радостно все они шагают. Может, счастливы, что вырвались наконец из вечного облака удушливых выхлопных газов, вернутся домой.

А вообще вспомнилась картинка из старинных фильмов - как рабочие спешат на завод поутру под рев гудка. Но гудка не было! И вообще будний день. Что они все забыли в парке в час несусветный и отчего его покинули?

Что за чертовщина происходит тут? - размышлял я, миновав уже вторую тысячу наверно и дойдя наконец до ворот. Они всё пёрли и пёрли из глубин парка, сколько хватало глаза. Может, это массовка какого-нибудь исторического фильма? Но ни хрена себе размах! И почему они тогда все трезвы как стеклышко? И куда подевались женщины?

Не вытерпел и спросил. Оказалось, это начался праздник Курбан-байрам. Было 28 июня 2023 года.

То, что праздник такой есть, я конечно знал, но вот с Сокольниками он у меня никак не связывался. Смутно ассоциировался с большим обжорством. Поэтому особенно удивило, что ни одного толстяка не заметил. Огляделся, чисто визуально убедился - потребление баранины и говядины вместо свинины очень хорошо сказывается на внешнем виде, жизненном тонусе и способности передвигаться скором шагом. Кто бы во что ни верил, тут это было просто очевидно.

Объяснилась и загадка близнецов, шагавших мне навстречу. У входа в метро образовалась большая очередь, и самые шустрые решили слегка пройтись до следующей станции. Вид, естественно, у всех поджарый. При скором шаге широко махать руками это нормально. Загорелые - гулять наверно любят. Улыбаются - потому что в отличном настроении, предвкушают вкусное пиршество и веселую компанию. В Москве я просто начал уже о таких забывать. Люди как из моего далекого детства в то утро шагали мне навстречу.

256

Когда я был маленьким, родители иногда брали меня с собой на работу. Мама работала в газете «Юный Ленинец», это был наш молдавский вариант «Пионерской Правды». На меня там никто не обращал внимания. Мне давали лист бумаги и карандаши. Рисуй, сколько влезет! А вокруг носились сотрудники. Мне надо сдавать материал срочно! Завтра в номер!
Взрослые в редакции не обращали на меня никакого внимания. Например, к маме в кабинет приходила молодая сотрудница Анжела, пожаловаться на своего мужа. Анжела рассказывала очень интересные вещи, совсем меня не стесняясь. Она работает, а муж нет. Он пишет киносценарий. И из-за Анжелы у него нет вдохновения. Вчера, после очередного разногласия с Анжелой, ее муж в одних трусах выбежал на заснеженный балкон, и лег на бетон.
- Я простужусь и умру, - сказал он. – И ты будешь виновата!
Логика Анжелиного мужа была мне не до конца понятна. Ведь он же сам выбежал на балкон. Она его не заставляла! Так почему же она будет виновата?
У мамы на работе я узнал много нового о людях. Расширил свой кругозор. Ведь у нас дома папа никогда не выбегал в одних трусах на балкон. А оказывается, люди так делают.
Редакция газеты «Юный Ленинец» находилась на 4-м этаже Дома Печати. У нас в Кишиневе все редакции всех газет были в этом здании. Все журналисты республики в одном доме. Очень удобно крутить романы! В Москве все редакции в разных зданиях, и там с этим делом немного сложнее.
Но неважно, я понял суть жизни взрослых. Их жизнь состоит из двух составляющих. Они крутятся, работают, сдают материал в номер. Это первая составляющая, второстепенная. Для отвода глаз. Но главное – они с утра до вечера изменяют супругам, и трахаются со всеми на работе. И говорят между собой в основном об этом. Это – суть жизни.
Иногда, гораздо реже, я приходил с папой на его работу. Папа работал в редакции журнала «Кодры». Орган Союза Писателей МССР. Писатели очень сильно отличались от журналистов. Здесь никто не работал. Ведь если ты заведуешь в «Кодрах» отделом поэзии, то ты за один день можешь раскидать поступившие стихи на номера журнала на два года вперед. Поэтому писатели никуда не носились, а сидели в кабинетах, и точили лясы. Единственное, что они делали, они работали с приходившими в редакцию авторами. Скажем, когда заходил поэт Савостин, то зав. отделом литературной критики Миша Хазин играл с ним в шахматы. Партий 10 подряд. Партия – рубчик. Савостин всегда выигрывал, возможно поэтому он приходил часто, в качестве дополнительного заработка.
Ха! Миша Хазин как-то рассказал смешную историю. Он ехал в Москву на поезде, и с ним в купе (СВ вагон) был какой-то старичок. Сыграли в шахматы. Миша легко выиграл. Сыграли еще раз, а потом еще. Миша опять выиграл.
- Вы великолепно играете! – воскликнул старичок. – Вы гроссмейстер?
- Нет, перворазрядник, - ответил Миша.
- Надо же! – воскликнул старичок. – Я на работе играю, и у всех всегда выигрываю!
- А кем вы работаете? – спросил Миша.
- Я президент молдавской Академии Наук, - представился старичок.
Мне эта история показалась необычайно поучительной. Старичок был начальником, и играл с подчиненными. А они ему специально проигрывали. Ха!
У папы на работе я проникся большим уважением к Советской Армии. Часто в редакцию заходили авторы, генералы 14-й армии, расквартированной в Тирасполе и Бендерах. Оказывается, у генералов в мирное время куча свободного времени, и они массово пишут стихи. И приносят их в редакцию. Где их стихи с уважением читают, и объясняют, что надо еще немного поработать над формой. Генералы ничуть этим объяснениям не огорчались, а открывали портфель и доставали бутылку коньяка и сухой венгерский сервелат.
Беседа переходила с литературных проблем на общемировые, и я был поражен свободомыслием советских генералов. Они ничего не боялись и говорили все, что думают. В том числе и об этом старом пердуне, генеральном секретаре ЦК КПСС. У нас в школе такого себе не позволяли никогда. Мне очень нравились военные.
Если у мамы на работе журналисты меня не замечали, то у папы на работе писатели проявляли ко мне неподдельный интерес.
- А что ты сейчас читаешь? – спрашивали они.
Я читал исключительно научную фантастику и начинал им пересказывать сюжет очередной книги. Как звездолеты буравят космическое пространство в поисках братьев по разуму.
И вот тут я заметил разницу между русскими писателями и писателями молдавскими.
Русские писатели очень интересовались местом нашей земной цивилизации в межгалактическом сообществе. Так сказать, идеологическими вопросами.
Молдавские же писатели были более приземленными.
- А что они там едят, в своих звездолетах? – интересовались они.
Я объяснял, что у астронавтов есть разработанные в советских научно-исследовательских институтах тюбики с едой, и паста в этих тюбиках не уступает по вкусовым качествам земной еде.
Молдавские писатели кивали с покровительственной улыбкой. Но я чувствовал у них какое-то неверие в советские научно-исследовательские институты. Я понимал, что они не верят, что какие-то тюбики могут заменить шашлык из баранины, с салатиком из свежих помидор и мамалыгой. И стаканчиком молодого молдавского винца.
Я понял, что если русские писатели с радостью могли бы стать героями-астронавтами, то молдавские писатели никуда бы не полетели.
Моя дальнейшая жизнь укрепила меня в моих тогдашних детских незрелых выводах.
Есть народы, такие как русский или американский, для которых есть вещи поважнее еды. Так сказать, потенциальные астронавты. Он хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. А есть и другие народы, такие как итальянцы и испанцы. Этим звездолеты до одного места.
На одной конференции в Севилье (совместная конференция американского и испанского математических обществ) мы пошли всей толпой ужинать. Половина толпы в ресторане была из Испании, а вторая из Америки. И тут выяснилось, что абсолютно все испанцы знают, как делается майонез. Знают рецепт. И ни один американец этого не знает.
- Хулио, - спросил я одного своего соавтора. – Откуда ты знаешь?
- Я в детстве видел, как мама на кухне делает майонез, - ответил Хулио. – И запомнил рецепт.
- Надо же, - удивился Джордж из Огайо. – Моя мама тоже что-то готовила на кухне, но я никогда не наблюдал за ней.
Из всего этого мы можем сделать вывод о том, как достичь прочного вечного мира. Есть народы, которые нападению на другие страны предпочитают вкусно покушать и выпить стаканчик винца. Вообще, страны, где люди пьют вино, редко нападают на других. Кстати, хорошее вино надо закусить чем-то вкусным, понимаете? Поэтому в этих странах и любят вкусно покушать.
А есть и другие народы, где пьют, к примеру, водку. Ну или бурбон. А водку уже неважно чем закусывать, можно даже рукав понюхать. Водка заглушает вкусовые пупырышки на языке. И эти народы не увлекаются рецептами, и дома они едят всякую херню. Вот именно такие народы и любят нападать на другие страны.
Отсюда – план действий. Считайте это моим бизнес-планом. Надо эти водкопьющие страны перевести на хорошее марочное вино. Субсидировать там цены, чтобы чем лучше вино, тем оно было бы дешевле. И надо их обучить рецептам всяких майонезов. Научить вкусно готовить дома. И тогда наступит вечный мир на Земле.

Ольшевский Вадим

257

В скверике на скамеечке сидит миловидный, аккуратно одетый задумчивый мужчина. Внезапно к нему подсаживается бомжиха грязная, оборванная, вонючая и нетрезвая, с бутылкой пива в руках. С интересом оглядывает мужчину, после чего протягивает ему бутылку. Мужчина с недоумением смотрит на пиво: Нет, спасибо. Бомжиха, отставив бутылку, достает из-за пазухи надкусанное яблоко и предлагает соседу. Тот начинает нервничать: Спасибо, я не хочу! Бомжиха на пару минут задумывается. Потом, порывшись в кармане, вытаскивает оттуда старый, замусоленный леденец без фантика, с налипшими волосами и табачными крошками и снова протягивает мужчине. Он выходит из себя: Послушайте, я же ясно дал понять, что ничего не хочу! Ешьте сами свой леденец и оставьте меня в покое! Бомжиха послушно убирает леденец. Потом, глядя в пространство и ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносит: То есть, я так понимаю о кунниллиннгусе не может быть и речи?

258

Дело было в 1982 году в Эстонии. Я учился там в мореходной школе в г. Пярну. Нас там хорошо кормили, поили, одевали, обували, воспитывали и ещё платили стипендию 17 рублей. Все желающие могли ещё подрабатывать после уроков или в выходные в местных колхозах. Там за один раз можно было заработать от 5 до 15 рублей.
В тот раз мы должны были убирать тюки сена с поля. Пять человек вилами забрааывали тюки в прицеп трактора, а другие пять человек (и я в том числе) потом разгружали этот прицеп в амбаре. Перед амбаром шла просёлочная дорога, за ней поле. Слева от амбара находился огороженный забором хутор с большим яблоневым садом. Позади хутора был огород. Всё остальное пространство занимал лес. Между разгрузками у нас было 10-15 свободных минут. Во время очередного перерыва мы решили зайти в сад за яблоками. В заборе была калитка со стороны огорода. Заходим мы в сад, начинаем собирать яблоки. Тут откуда-то выскакивает старушка, начинает что-то кричать нам по-эстонски и махать палкой. По её интонации можно было понять что наше присутствие в саду ей почему-то не нравится. В мореходной школе кроме всего прочего у нас были уроки этики и эстетики, поэтому, как культурные и воспитанные люди, мы не стали драться со старушкой и ушли. Тем более что мы были безоружны.
Пока мы разгружали очередной прицеп у нас созрел беспроигрышный план. Мы, зайдя далеко в лес, оббежали огород и вышли, уставшие и довольные собой, с другой стороны сада. Но там из засады снова выскочила эта вредная старушка. Она опять ругалась и махала палкой. В этот раз мы тоже были безоружны.
Разгрузили мы прицеп и у нас созрел ещё один беспроигрышный план. Мы выползли из амбара и поползли вдоль забора к калитке, иногда подымая головы и пытаясь разглядеть старушку через щели в заборе. Все мы были уже после армии и ползать умели. Я полз последним и решил оглянуться назад. Оглядываюсь я и вижу, что за нами идёт эта старушка с палкой. Я сразу прикинулся будто я давно уже лежу тут под забором и просто отдыхаю. Старушка, проходя мимо, погрозила мне пальцем и пошла дальше. Я не стал предупреждать своих товарищей, а решил полюбоваться этой картиной. Вдоль забора, иногда подымая головы, ползут четыре взрослых придурка (все культурные и воспитанные курсанты мореходной школы, комсомольцы, некоторые даже отличники учёбы), а за ними неспеша идёт старушка. Можно было подумать что она просто пасёт гусей. Долго наслаждаться этой картиной я не смог, меня выдал мой смех. Всё-таки при первом налёте на сад, по одному яблоку мы успели взять.

260

Вот все говорят Щелкунчик, Щелкунчик… Билетов не достать, хотя все знакомые уже причастились. Ажиотаж вплоть до Государственной думы. Велика сила искусства оперы и балета. Щелкунчик, кстати, это балет, если кто-то не помнит. Я помню. Целых два балета на всю жизнь в памяти: Щелкунчик в Одесском театре и Руслан с Людмилой, постановки Чернякова в Большом, несмотря на то что это опера.

И если б новым балетоманам хоть намекнуть, что их на тех балетах может ждать, нынешние очереди в театральные кассы еще в пригородных электричках будут занимать.

Балетно-оперный театр в Одессе – это как Большой театр в Москве или Мариинский в Питере, только гораздо богаче в плане парчи с бархатом и позолоты с архитектурой. Зато билеты в 1984 свободно на дневные спектакли. В Большой с Мариинкой попасть куда сложнее, но Чайковский-то везде одинаковый. Это даже не вопрос, если он не про заварку. Места только на самом верху достались, зато в полуметровый военно-морской бинокль, одолженный соседом по общаге суперфосфатного завода, потертости на балетках видно. И балерин приятно разглядывать с музыкантками. Оркестровая яма вся как на ладони сверху. Видно, как виолончелист к альтистке домогается в перерывах между партиями.

А на сцене, между тем балетные священнодействуют, там Рождество и чудеса. Вот снег пошел и закружился в вихре. Десятка полтора молоденьких снежинок в пачках и на цыпочках туда-сюда слетаются-разлетаются и перемешиваются воздушненько.

И тут две беленьких снежинки на слете лбами стукнулись. Тресь. Звук как от костяных шаров в русском бильярде. На весь театр до самой рампы освещения. Буммм. А вот это что-то странное.

Не бывает так, чтоб две дамские головки, столкнувшись так разнотонально звучали. Смотрю на яму.
И точно, повинуясь знакам мерзавца-дирижёра, группа ударных старается. Большущий барабан махровой колотушкой длинно настукивают, гонг аж рукой придерживают, чтоб долго тянул, тарелочками подзвякивают и даже треугольники в общую похабщину тренькают. Прекрасно звучит, честно говоря, чертовски внушает тревогу.
А снежинкам похоже нехорошо. Или наоборот. Законы прекрасного уступили место закону сохранения импульса. Снежинка поменьше на попу шлепнулась, подняв тихое облачко пыли, и сидит в позе свадебной куклы.

Видели куклы-то на капотах? Страшное дело. Сидят, скалятся, руки с ногами в растопырку к прохожим тянут, того и гляди загребут кого-нибудь. Вот и сидит снежинка на попе ровно как та кукла, только ленточкой притянуть и ехать можно. Жениться.

Вторая снежинка покрупнее тоже пыталась шлепнуться, но не села, а просто задом пятится. Танцует типа. Понимает видимо, что шоу должно продолжаться, несмотря на искры из глаз. А искры, пляшущие рождественскими ангелочками вокруг ее головы, даже зрителям видно. Не так чтоб очень, но при изрядной доли фантазии вполне отчетливо. Поэтому снежинка задом уверенно приближается к оркестровой яме. Она-то этого не видит, зато в яме паника почти.

Говорят, что в театре на сцене две фобии. Первая - это вместо «Чу! Я слышу пушек гром!» сказать «Да вы там вообще охуели!». Это театральные заморочки, нам их не понять. Вторая же фобия – это в оркестровую яму упасть.

И вот эта вторая снежинка ко второй фобии все ближе. В яме это видят. Пианист пытается в подрояльное пространство примоститься. Дирижёр палочкой как бы от себя крест на крест делает, изыди мол, вьюга снежная. Альтистка, пользуясь случаем, поближе к виолончелисту перебралась, на коленки то есть. Барабанщик за барабаном спрятался. И лишь храбрый контрабас, бросив инструмент готовится снежинку поймать. Хорошо хоть не на язык, как все реальные дети. Руками растопыренными.

Упала все-таки снежинка, зацепившись за хиленький барьерчик. Придавила немного контрабаса. Залу-то не видно. Это у меня в бинокле спасенная верхом на контрабасе сидит, а он под ней немного шевелится, живой значит, хотя лицо пачкой прикрыто. А все кричат. Кто браво-бис, кто «закройте занавес и позвоните в неотложку». Нафига им занавес, если я такого балета никогда больше не увижу и они тоже?. На такие спектакли балерин не напасешься с музыкантами.

Но тут объявили-таки незапланированный антракт. После буфета досмотрели балет. Красиво, хотя я все ждал, когда на поклоны выходить будут, чтоб убедиться, что со снежинками все нормально. Труппа кланяется, а народ пострадавших выглядывает. Тут они вдвоем и выбежали. И присели в парном реверансе. До них зал не очень-то труппе аплодировал, но тут взорвался просто. Кто-то даже «ура» кричал. Может даже и я.

261

В любом иностранном языке всегда найдутся словечки, которые вызовут у нас либо дикий гогот, либо покраснение от стыда до мочек ушей, либо искреннее недоумение. Пресловутая лапша "Доширак" изначально выпускалась в России как "Досирак", ведь так она звучит в стране-производителе – Японии. Шведский "торт" для наших ушей будет кака, турецкая остановка – дурак. Однако порой нам самим и в голову не приходит, что можно нашими привычными словами вогнать в краску иностранца. Мы, русские, любим дело не в дело бросать в пространство "типа того", а в Китае слово-паразит типа – злющее сквернословие! Заключаем контракт с китайской фирмой. Пишу имя генерального директора, в карточке указано " генеральный директор Хуй Си ..Я несу карточку директору, вместе с ним смеемся.. Русский директор: Ладно, пиши в контракте сокращено..Х.Си..

262

Тема космонавтики очень болезненна для меня с детства. Эта тема впиталась в меня, и ею, я пронизан с мягких ногтей. Это была моя мечта - стать космонавтом.

- Откуда она появилась? - спросите вы. Я отвечу.
В моём босоного-бесштанном детстве происходило много событий на эту тему.

Недалеко от нас был военный аэродром. Практически только появилась реактивная авиация. У нас они, лётчики, и испытывали эти самые реактивные самолёты. Недаром, во времена СССР, город-корабелов Николаев был закрытым городом, совсем не случайно. Так вот. Мы мальчишками каждый день слышали "взрывы" - это самолёты переходили сверхзвуковой барьер скорости. Они красиво рассекали купол неба на две половинки шлейфом отработанных газов. За день, всё небо было испещрено белыми линиями. Тому, кто этого не видел, никогда не понять, какую мы, мальчишки, испытывали гордость за наш Советский Союз.

15 лет после войны... Разве это срок? Разрушенная, голодная страна поднялась из руин и создала это ВЫСОКОТЕХНОЛОГИЧНОЕ ЧУДО!!!
Большинство промышленного транспорта ещё было гужевым, только-только появились ГАЗ-51 и Зил 135. Но они уже были, и страна уверенно смотрела в завтрашний день. Не было ещё холодильников и газовых плит, люди одевались неброско, в основном перелицовывая поношенную военную форму. Многие ходили в сапогах и брали на работу скудные домашние"тормозки". Но глядя в небо, народ расцветал гордостью и счастьем, что он гражданин этой Великой Страны Советов!

- И что, всё было так безоблачно? - спросите вы.
Нет, конечно. Часто, очень часто самолёты падали, лётчики-испытатели погибали экипажами. Катапультирование тогда еще было не отработано. Но ни это было главное - главное, они пытались посадить, спасти машину, чтобы дать возможность конструкторам выявить неполадки.

Мы жили рядом с кладбищем. Музыка, и траурные залпы карабинов в честь погибших, звучали практически каждую неделю. Это было естественно. По свежим ранам той войны, смертью никого нельзя было удивить.
Важно было: КАК, погиб герой среди героев... И конечно же каждый из нас мечтал и готов был стать таким героем-лётчиком. А героями была вся страна победившая фашизм.

А потом началась эра космонавтики.
Полёт искусственного спутника мне не запомнился. Может был ещё мал, может ещё чего, не запомнился и всё. Следующие полетели Белка и Стрелка и все взрослые стали говорить о возможном полёте человека в космос. Космос. Космонавт, Спутник,- эти слова сейчас ни у кого не вызывают никаких эмоций. Тогда же, они были в диковинку. Ещё было не ясно: есть ли Бог и как он отнесётся к такой дерзости. Люди, выжившие в войну с молитвой на устах к Господу: "Спаси и сохрани", - опасаясь расплаты за грехи, старались не выражать открыто свой восторг и удивление всему происходящему. Все чувствовали, что должно что-то произойти, очень важное...

«ГОВОРИТ МОСКВА! ГОВОРИТ МОСКВА! РАБОТАЮТ ВСЕ РАДИОСТАНЦИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА! МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ДВЕ МИНУТЫ! ПЕРЕДАЁМ СООБЩЕНИЕ ТАСС О ПЕРВОМ В МИРЕ ПОЛЁТЕ ЧЕЛОВЕКА В КОСМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО....»…

Голос Левитана звучал размеренно и торжественно. За годы войны его с трепетом слушали во всех уголках нашей необъятной Родины. В послевоенные годы Левитан произносил важные правительственные сообщения. Первые слова: «Говорит Москва!», вызывали страх, в жилах стыла кровь от предчувствия нового горя, которое должно сейчас обрушиться на нас – весь исстрадавшийся советский народ. Тем радостней… Нет, - восторженней, воспринималось каждое новое сообщение о победе в космосе.
Каждый, кто первый слышал голос Левитана по своему радио, считал за счастье оповестить всех соседей. Все включали на полную мощность свои «Риги», «Латвии», трофейные радиоприёмники, и выходили на улицу слушать. СЛУШАТЬ!
Слушали все вместе, с замиранием сердца, ловя каждую интонацию.
Мурашки и дрожь пробирали до мозга костей от каждого чеканного слова. Осознав, что это не новая война, а победа в космосе, начиналось всеобщее ликование.

Конечно. И тогда были неудачные запуски и приземления. Долгое время люди не могли поверить, что погиб лётчик-космонавт Комаров. «Запутался в стропах парашюта…»
Из сообщения было неясно: жив он или нет. Фронтовики стали припоминать как некоторые лётчики, во время войны, оставались живы выбросившись из горящего самолёта без парашюта. Прошёл слух, что он жив, но потерялся в лесу. Его ищут. Вот-вот найдут.
«Он жив! Вы слышали? Камаров жив!», - передавалось из уст в уста взрослыми.
«Он жив!», - подслушав их разговоры, вторили им мы, дети. Но радио молчало…

Нет больше великого и могучего СССР. Мы живём в разных странах. Победы и несчастья соседей не вызывают уже у нас былого всеобщего ликования и сострадания. Люди забыли годы эвакуации в Ташкенте. Называют потомков своих спасителей из Узбекистана презренным словом гастарбайтер. Унижают тех, кому и без того сейчас тяжело. Фашисты стали скинхедами, милиция полицией… Рождённому и выросшему в СССР, теперешнему гражданину Украины… мне, на это больно смотреть.

Я далёк от идеализации прошлого. Мне нравится жить в современном мире достатка.
Но, слушая диктора телевидения на фоне разваливающейся ракеты «Протон-М»:
«Но что-то кажется идёт не так. Что-то не так…», - подумалось совсем о другом…
Совсем о не неудачном запуске.

Дай Бог, чтобы его последняя фраза: «Кажется это будет катастрофа…», - относилась только к ракете…

p.s.На одном форуме меня обвинили в пафосности. Это не пафосность, это я окунулся в то время. Некоторые фразы(штампы) можно было слышать ежеминутно из радиоточки или репродуктора, на пионерских линейках и собраниях любого уровня. Сейчас это называют советской пропагандой. Можно назвать и так, но нашу Родину мы любили беззаветно.
Родину, которой нет.
13.07.04

263

Небольшой районный городок на Дону, время около одиннадцати вечера. Едет мужик с рыбалки на мотоцикле с люлькой. И вот буквально за 100 метров от дома его тормозит сотрудник ГАИ. Ну прикопался чего-то. Рыбак его упрашивает, отпусти, мол, мне до дома - во-он - рукой подать. Ну возьми вот пару судаков, только отпусти.
- Не могу без разрешения начальника поста, - говорит мент.
И ведёт он задержанного на пост. А на посту начальник с третьим милиционером водочку распивают, и закусь нехитрая на газетке разложена. Рыбак глядь, а начальник поста его закадычный друг и кум. Тогда он прямо из темноты шагает в освещённое пространство, наливает полстакана водки и выпивает. Сопровождающий мент в шоке от такой наглости, начальник тоже, но от неожиданности. Поворачивается он к подчинённому и говорит ему с обидой и укоризной:
- Ну вот на фига ты его привёл? Теперь придётся ещё за пузырём ехать!

264

У нас не любят понятие «удобный человек». За этим подразумевается кто-то бесхребетный и ведомый. Но есть и другое понятие этого словосочетания. Это иной, другой тип людей, которые уникальны и их на самом деле немного.

Это по-настоящему удобные люди.

Хотя слово «комфортные» подойдет больше.

В их компании комфортно почти всем. Они не оценивают, не выискивают, не ищут выгоду или подвох, не копаются в твоей душе и не додумывают за тебя. И даже если общаются с вами ради деловой выгоды, это происходит гармонично, потому что вы будете знать его цели. Они обычно честны и прозрачны в своих действиях. После таких людей не хочется проветривать квартиру адраспаном, потому что они приходят в гости с позитивной энергетикой, одаривая добрыми словами хозяев и пространство. И ты абсолютно точно веришь в их намерения.

«Комфортные» люди обычно интересуются вами при общении, вы чувствуете их присутствие и вовлеченность, но в границах, так как они не задают неудобных вопросов и создают атмосферу доверия. Не провоцируют, не раскачивают, и даже не подкалывают вас, какими бы близкими вы ни были. Они сохраняют уважение к вам даже, когда вы случайно или намеренно ведете себя, как мудак.

Но чем чаще вы ведете себя, как мудак, тем дальше будут держаться от вас «комфортные» люди. Потому что комфортные люди - это обычно люди с высоким чувством собственного достоинства. Собственно, поэтому они и комфортные. Им комфортно с собой.

Иметь в жизни «удобных» людей привилегия. Быть удобным, по-настоящему удобным и комфортным - или врожденная великая дарованная чуткость и идеальные границы либо большая работа над собой.

P.S. Почти все люди, которые убеждены, что они удобные, а другие этим «пользуются» - на самом деле люди со сложным характером и претензиями к окружающим, а главное к себе.

По-настоящему удобным людям удобно со всеми. И вполне комфортно живется с людьми, потому что людей они любят.

Гульжан Накипова

123456

Партнеры

Реклама