Анекдоты про рисованию |
2
Согласно опубликованным воспоминаниям Веры Дмитриевны Гуревич, которая
была классным руководителем и учителем немецкого языка в школе, где
учился Владимир Путин, 4-й класс он окончил с двумя двойками - по
рисованию и пению.
“А чего мне учиться петь и рисовать?” - говорил Володя. - “Вот стану
главой государства, так другие будут рисовать мои портреты и слагать
про меня песни!”
|
5
В нашей школе молоденькой учительнице, сама недавно за партой сидела,
доверили как-то провести урок рисования – дополнительно к её фирменным
природоведению и биологии. Уже на первом уроке она сообразила, что от
этюдов с обшарпанной гипсовой грушей мухи дохнут. Решила оживить урок и
предложила желающим вместо груши придумать свою неведомую зверушку и
нарисовать её в трёх проекциях, вместе со скелетом и внутренними
органами. Желающими оказались мы все до единого. Но дело это оказалось
непростое – все три проекции вначале бурно противоречили друг другу. Мы
извели кучу стирательных резинок и под конец урока своих тварей
представляли досконально, в объёме – моя например мне потом снилась и
долго бежала следом, слегка прихрамывая.
Училка легко понаставила нам пятёрок за рисование, но всю кипу чертежей
прихватила с собой на следующий урок, биологии. Ну или природоведения, я
уже не помню. Там начался разгром. По каждому нашему чудищу поочерёдно
она объяснила, на какой примерно минуте и от чего конкретно оно отбросит
копыта – кого сердце прихватило, кого удушье, кому-то кости переломало
на первом же шаге. Немногим оставшимся в живых представителям нашего
безумного зоопарка она подобрала подходящие для них среды обитания –
кому болото, кому пампасы. Там все они скончались в конце концов от
голодной смерти или сами были сожраны. Но жизнь их была не напрасна -
самые живучие получили пятёрки. Нет, может конечно и дичь полная был
этот весёлый урок, и Минобр его вряд бы одобрил. Но до сих пор из всей
школьной программы я с теплотой вспоминаю именно его. На многие
диковинные существа, встреченные потом в жизни, я смотрел с восхищением,
пытаясь отгадать, в чём совершенство конструкции, и отчего собственно
оно ещё живое бегает по свету. Я даже перестал капать на муравьёв из
горящей пластиковой бутылки – что называется, не умеешь строить, не
ломай.
Училка та у нас не задержалась, и даже имени-отчества её увы не вспомню
– это была всего лишь её студенческая практика. Но зато я помню самое
удивительное из созданных нами на том уроке существ – его придумала
девочка Света. Она часто видела бабушкину вставную челюсть в стакане
воды и легко набросала её в трёх проекциях, а сзади приделала какого-то
моллюска, чтобы не париться со скелетом. Принёс ей этот монстрик пятёрку
по рисованию и тройку по биологии, сдох по дороге к пище. На следующий
день учительница пришла взволнованная с какой-то толстенной книжицей и
показала там фотку одного из отрогов доломитовых Альп – весь этот отрог
оказался сложен из челюстей вымершего моллюска, аммонита кажется, без
всяких признаков скелета. Светина тройка была немедленно исправлена на
пятёрку с плюсом – ведь эти вставные челюсти с хвостиком оказались
единственным созданным нами жизнеспособным существом. Миллионы лет оно
успешно жило-поживало, и видимо даже чего-то кушало. В утешение
учительнице Света сказала: «не расстраивайтесь, вы же правильно
догадались, что всё-таки вымрет…»
|
|
6
Произошла эта история со мной, когда я училась в 9-ом классе, то есть *надцать лет назад. В качестве преамбулы добавлю, что, во-первых, я очень любила рисовать. Тогда ещё у нас не было никаких компьютеров и программ наподобие Фотошопа, так что малевали кто как умел, а рисование за школьный предмет не считала даже сама учительница. Ну, и, в результате, половина класса обращалась ко мне с просьбами «накалякать что-нибудь по теме», чем я не без удовольствия и занималась, т.к. была молодой, восторженной, и безразличной к тому, что, собственно, рисовать и сколько. У меня даже своя любимая краска была: небесно-голубая и восхитительно жидкая гуашь десятилетней давности.
В то же время у нас в городке открылся какой-то там престижный то ли колледж, то ли ПТУ для секретарш, куда поступила моя одноклассница и хорошая подруга: девочка красивая, элегантная, но обделённая интересом к большинству школьных предметов. Включая рисование (если только дело не касалось её личного макияжа) – как вы понимаете, без этого истории никогда бы не случилось.
А в колледже с учёбой всё обстояло гораздо сложнее: педагоги требовали интереса и безукоризненного выполнения домашних заданий. Местная учительница по рисованию кокетливо именовала свой предмет дизайном и показывала пятнадцатилетним лентяйкам то икебану, то оригами, то ещё что-нибудь милое и изящное, достойное их будущей профессии.
Как-то раз Анжелика (все имена и фамилии во избежание конфузов изменены) примчалась ко мне в расстроенных чувствах и заявила, что завтра ей предстоит Позор. Именно так, с большой буквы. Потому что на прошлой неделе по болезни пропустила урок дизайна, на котором изучалась роспись цветочных горшков. И сама она никак его расписать уже не успеет.
В руках она держала этот несчастный горшок с геранью и умоляюще смотрела мне в глаза. Я поняла её без слов.
- Загляни завтра с утра, - сказала я, принимая из её рук символ молчаливого укора о пропущенном занятии.
Анжелика повеселела и умчалась, а я пошла в комнату, задумчиво осматривая со всех сторон пустой и очень скучный коричневый горшок.
Надо признаться, я тоже никогда в жизни не расписывала горшков, понятия не имела, как и – главное – зачем это делается, и уж точно не представляла, на кой чёрт какой-то «дизайнерше» понадобился размалёванный горшок. Как-то выписывание точечек-линий-цветочков на керамике обошли моё детство стороной. В плане что-то там нарисовать горшок выглядел обычным листом бумаги, пусть и слегка неудобной формы.
Я решила изобразить на нём ТАКОЕ, чтоб все закачались, а Анжелика гордилась своей подругой до конца жизни.
Вы ещё не забыли, что моя любимая краска обладала нежно голубым отливом?
Я решила нарисовать море с рыбами. Но, поскольку золотые рыбки смотрелись бы на горшке ужасно глупо и негармонично, я решила нарисовать акул.
Я пропыхтела над злосчастным горшком с постоянно дёргающейся во все стороны геранью весь день, и к вечеру ЭТО было готово. Полностью голубой глиняный горшок с печально мажущейся и частично осыпающейся с него краской, и с угрозой ощерившиеся со всех сторон хищные морды с треугольными зубами – их я с максимальным реализмом скопировала из большой энциклопедии о животных, не забыв даже про касатку и рыбу-молот.
В общем, когда Анжелика утром с опаской приняла из рук в руки горшок в прозрачном целлофановом пакете, лицо её слегка вытянулось. Как она рассказывала позже, в транспорте оно вытянулось ещё больше, потому что люди принимали её за ненормальную: высокую красивую девушку в деловом костюме и с пакетом, откуда из-под розовенькой герани на пассажиров крысились акула с касаткой и рыбой-молотом.
А на уроке по дизайну лицо Анжелики приобрело выражение «покерфейс» под заинтересованными взглядами и смешками новых одноклассниц. Но это было неважно. Неопределённо похмыкав, педагогиня аккуратно вывела в журнале четвёрку по пятибалльной системе.
Позора удалось избежать.
|
|
9
Сын вечером:
- Мам, нам надо листик кленовый вырезать!
Ок, нашла шаблон, вырезали.
- Надо красиво раскрасить!
Ок, раскрасили, прожилочки даже навела - у сына руки немного не оттуда по рисованию.
- А еще стих надо выучить, послушай!
Учим, слушаю, проверяю.
- Только, мам, тебе это все сюрприз ко дню матери - ты в школе сделай вид, что удивилась!
Мило...
|
|
10
В армии любому таланту найдётся достойное применение. К примеру если художник - добро пожаловать красить заборы. Музыкант с абсолютным слухом? Постой на шухере. Если никаких совсем талантов нету, то их в тебе непременно откроют, разовьют, и используют по назначению. Я, среди прочих своих безусловных талантов, владел плакатным пером. Нынче, в век принтеров и плоттеров, даже сложно представить, насколько востребованным в то время было умение провести прямую линию на листе ватмана черной тушью.
Освоил я этот нехитрый навык ещё в школе, на уроках физкультуры. В восьмом классе я потянул связки, и наш физрук, Николай Николаевич, пристроил меня чертить таблицы школьных спортивных рекордов. И пока весь класс прыгал, бегал, и играл в волейбол, я сидел в маленькой каморке, где остро пахло кожей и лыжной смолой, среди мячей, кубков, и вымпелов, и высунув язык переносил из толстой тетради на лист ватмана цифры спортивных результатов.
В какой момент я понял, что поменять эти цифры на своё усмотрение мне ничего не стоит? Не знаю. Я тогда как раз влюбился в девочку Олю из параллельного, и однажды, заполняя таблицу результатов по прыжкам в длину, вдруг увидел, что легко могу увеличить её результат на пару метров. «Наверное ей будет приятно» - подумал я. Подумано - сделано. Вскоре с моей лёгкой руки Олечка стала чемпионкой школы не только в прыжках, а во всех видах спорта, кроме вольной борьбы, в которой девочки участия не принимали. Погорел я на сущей ерунде. Кто-то случайно заметил, что Олечкин результат в беге на сто метров на несколько секунд лучше последнего мирового рекорда. Разразился скандал. Терзали ли меня угрызения совести? Нет. Ведь своей выходкой я добился главного. Внимания Олечки. Олечка сказала: «Вот гад!», что есть силы долбанула мне портфелем по спине, и месяц не разговаривала. Согласитесь, даже пара затрещин от Николай Николаича не слишком высокая цена за такой успех. Кстати, от него же я тогда первый раз услышал фразу, что "бабы в моей жизни сыграют не самую положительную роль". Как он был прав, наш мудрый школьный тренер Николай Николаич. Впрочем, история не о том. Короче, по итогам расследования я навсегда был отлучен от школьных рекордов, и тут же привлечен завучем школы к рисованию таблиц успеваемости. Потом, уже на заводе, я чего только не рисовал. Стенгазету, графики соцсоревнований, и планы эвакуации. Возможно где-то там, в пыли мрачных заводских цехов, до сих пор висят начертанные моей твёрдой рукой инструкции по технике безопасности, кто знает? Именно оттуда, из заводских цехов, я вскоре и был призван в ряды Советской Армии. Где мой талант тоже недолго оставался невостребованным.
Один приятель, которому я рассказывал эту историю, спросил – а каким образом там (в армии) узнают о чужих талантах? Глупый вопрос. Ответ очевиден - трудно что либо скрыть от людей, с которыми существуешь бок о бок в режиме 24/7. Сидишь ты к примеру на боевом дежурстве, и аккуратно, каллиграфическим почерком заполняешь поздравительную открытку своей маме. А через плечо за этим твоим занятием наблюдает твой товарищ. И товарищ говорит: "Оп-па! Да ты, военный, шаришь!". И вот к тебе уже выстраивается очередь сослуживцев, преимущественно из азиатских и кавказских регионов нашей необъятной родины, с просьбой сделать им "так жы пиздато". И вот уже ты пачками подписываешь открытки с днём рожденья, с новым годом, и с 8 Марта всяким Фатимам, Гюдьчатаям, и Рузаннам. Несложно же. Потом, когда ты себя зарекомендуешь, тебе можно доверить и дембельский альбом. Где тонким пером по хрустящей кальке хорошо выводить слова любимых солдатских песен про то, как медленно ракеты уплывают вдаль, и про высокую готовность.
Вот за этим ответственным занятием меня однажды и застал начальник связи полка майор Шепель.
Собственно, вся история только тут и начинается.
Ну что сказать? Это был конкретный залёт. Майор держал в руках не просто чей-то почти готовый дембельский альбом, он держал в руках мою дальнейшую судьбу. И судьба эта была незавидной. По всем правилам альбом подлежал немедленному уничтожению, а что будет со мной не хотелось даже думать.
Майор тем временем без особого интереса повертел альбом в руках, задумчиво понюхал пузырёк с тушью, и вдруг спросил:
«Плакатным пером владеете?»
«Конечно!» - ответил я.
«Зайдите ко мне в кабинет!» - сказал он, бросил альбом на стол, и вышел.
Так началось наше взаимовыгодное сотрудничество. По другому говоря, он припахал меня чертить наглядную агитацию. Сравнительные ТТХ наших и американских ракет, характеристики отдельных видов вооруженных сил, цифры вероятного ущерба при нанесении ракетно-ядерного удара, и прочая полезная информация, которая висела по стенам на посту командира дежурных сил, где я никогда в жизни не был ввиду отсутствия допуска. Поскольку почти вся информация, которую мне следовало перенести на ватман имела гриф "совершенно секретно", то происходило всё следующим образом. Когда майор заступал на сутки, он вызывал меня вечером из казармы, давал задание, и запирал до утра в своем кабинете. А сам шел спать в комнату отдыха дежурной смены.
Так было и в тот злополучный вечер. После ужина майор вызвал меня на КП, достал из сейфа нужные бумаги, спросил, всё ли у меня есть для совершения ратного подвига на благо отчизны, и ушел. Не забыв конечно запереть дверь с той стороны. А где-то через час, решив перекурить, я обнаружил, что в пачке у меня осталось всего две сигареты.
Так бывает. Бегаешь, бегаешь, в тумбочке ещё лежит запас, и вдруг оказывается – где ты, и где тумбочка? Короче, я остался без курева. Пары сигарет хватило ненадолго, к полуночи начали пухнуть ухи. Я докурил до ногтей последний обнаруженный в пепельнице бычок, и стал думать. Будь я хотя бы шнурком, проблема решилась бы одним телефонным звонком. Но я был кромешным чижиком, и в час ночи мог позвонить разве что самому себе, или господу богу. Мозг, стимулируемый никотиновым голодом, судорожно искал выход. Выходов было два, дверь и окно. Про дверь нечего было и думать, она даже не имела изнутри замочной скважины. Окно было забрано решеткой. Если б не эта чертова решетка, то от окна до заветной тумбочки по прямой через забор было каких-то пятьдесят метров.
Я подошел к окну, и подёргал решетку. Она крепилась четырьмя болтами прямо в оконный переплёт. Чистая видимость, конечно, однако болты есть болты, голыми руками не подступишься. Я облазил весь кабинет в поисках чего-нибудь подходящего. Бесполезно. «Хоть зубами блять эти болты откручивай!», - подумал я, и в отчаянии попробовал открутить болт пальцами. Внезапно тот легко поддался и пошел. Ещё не веря в свою удачу я попробовал остальные. Ура! Сегодня судьба явно благоволила незадачливым чижикам. Месяц назад окна красили. Решетки естественно снимали. Когда ставили обратно болты затягивать не стали, чтоб не попортить свежую краску, а затянуть потом просто забыли. Хорошо смазанные болты сходили со своих посадочных мест как ракета с направляющих, со свистом. Через минуту решетка стояла у стены. Путь на волю был открыт! Я полной грудью вдохнул густой майский воздух, забрался на подоконник, и уже готов был спрыгнуть наружу, но зачем-то оглянулся назад, и замешкался. Стол позади был завален бумагами. Каждая бумажка имела гриф «сов.секретно». Это было неправильно, оставлять их в таком виде. Конечно, предположить, что вот сейчас из тайги выскочит диверсант и спиздит эти бумажки, было полной паранойей. Но нас так задрочили режимом секретности, что даже не от вероятности такого исхода, а просто от самой возможности уже неприятно холодело в гениталиях. Поэтому я вернулся, аккуратно скатал все бумаги в тугой рулон, сунул подмышку, на всякий случай пристроил решетку на место, и спрыгнул в майскую ночь.
Перелетев забор аки птица, через минуту я был в казарме. Взял сигареты, сходил в туалет, поболтал с дневальным, вышел на крыльцо, и только тут наконец с наслаждением закурил. Спешить было некуда. Я стоял на крыльце, курил, слушал звуки и запахи весенней тайги, и только собрался двинуться обратно, как вдалеке, со стороны штаба, раздались шаги и приглушенные голоса. Загасив сигарету я от греха подальше спрятался за угол казармы.
Судя по всему по взлётке шли два офицера, о чем-то оживлённо переговариваясь. Вскоре они приблизились настолько, что голоса стали отчетливо различимы.
- Да успокойтесь вы, товарищ майор! Зачем паниковать раньше времени?
Этот голос принадлежал майору Шуму, начальнику командного пункта. Он сегодня дежурил по части.
- А я вам говорю, товарищ майор, - надо объявлять тревогу и поднимать полк!!!
От второго голоса у меня резко похолодело в спине. Голос имел отчетливые истеричные нотки и принадлежал майору Шепелю. Который по моей версии должен был сейчас сладко дрыхнуть в комнате отдыха.
- Ну что вам даст тревога? Только народ перебаламутим. - флегматично вещал майор Шум.
- Как что?! Надо же прочёсывать тайгу! Далеко уйти он всё равно не мог! - громким шепотом возбуждённо кричал ему в ответ Шепель.
Офицеры волей случая остановились прямо напротив меня. Обоих я уже достаточно хорошо знал. Не сказать, что они были полной противоположностью, однако и рядом их поставить было сложно. Майор Шепель, молодой, высокий, подтянутый, внешностью и манерами напоминал офицера русской армии, какими мы их знали по фильмам о гражданской войне. Майор Шум, невысокий и коренастый, был на десяток лет постарше, и относился к той категории советских офицеров, которую иногда характеризуют ёмким словом «похуист». Отношения между ними были далеки от товарищеских, поэтому даже ночью, в личной беседе, они обращались друг к другу подчеркнуто официально.
- Да вы хоть понимаете, товарищ майор, что значит прочёсывать тайгу ночью? – говорил Шум. - Да мы там вместо одного солдата половину личного состава потеряем! Половина заблудится, другая в болоте утонет! Кто бэдэ нести будет? Никуда не денется ваш солдат! В крайнем случае объявится через неделю дома, и пойдёт под трибунал.
- А документы?!
- Какие документы?!
- Я же вам говорю, товарищ майор! Он с документами ушел!!! Всё до единой бумаги с собой забрал, и ушел! Документы строгого учёта, все под грифом! Так что это не он, это я завтра под трибунал пойду!!! Давайте поднимем хотя бы ББО!!! Хозвзвод, узел связи!
- Ну погодите, товарищ майор! Давайте хоть до капэ сначала дойдём! Надо же убедиться.
И офицеры двинулись в сторону КПП командного пункта.
У меня была хорошая фора. Им - через КПП по всему периметру, мне - через забор, в три раза короче. Когда за дверью раздались шаги и ключ провернулся в замочной скважине, решетка уже стояла на месте, бумаги разложены на столе, и я даже успел провести дрожащей рукой одну свеженькую кривоватую линию. Дверь резко распахнулась, и образовалась немая сцена из трёх участников. Потом майор Шепель начал молча и как-то боком бегать от стола к сейфу и обратно, проверяя целостность документации. При этом он всё время беззвучно шевелил губами. Потом он подбежал к окну и подёргал решетку. Потом подбежал ко мне, и что есть мочи заорал:
- Вы где были, товарищ солдат?!!!
- Как где, товарищ майор!? Тут был! – стараясь сделать как можно более дураковатое лицо ответил я, следуя старой воровской заповеди, что чистосердечное признание конечно смягчает вину, но сильно увеличивает срок.
- Где «тут»?! Я полчаса назад заходил, вас не было!!! - продолжал кричать Шепель.
- Может вы, товарищ майор, просто не заметили? – промямлил я.
Это его совсем подкосило. Хватанув полную грудь воздуха, но не найдя подходящих звуков, на которые этот воздух можно было бы потратить, майор Шепель внезапно выскочил за дверь, и куда-то быстро-быстро побежал по коридору.
Шум всё это время стоял, не принимая никакого участия в нашей беседе, и невозмутимо рассматривая таблицы на столе. Когда дверь за Шепелем захлопнулась, он придвинулся поближе, и негромко, продолжая изучать стол, спросил:
- Ты куда бегал, солдат?
- За сигаретами в роту бегал, товарищ майор. – так же тихо ответил я. - Сигареты у меня кончились.
- Долбоёб. - философски заметил майор Шум. - Накуришь себе на дисбат. А документы зачем утащил?
- А как же, товарищ майор? Они же секретные, как же я их оставлю?
- Молодец. А ты в курсе, что там есть бумажки, вообще запрещённые к выносу с капэ?
- Так я ж не выносил, товарищ майор! Я их там у забора спрятал, потом забрал. Неудобно с документами через забор…
Шум покачал головой. В этот момент в комнату как вихрь ворвался майор Шепель.
- Я всё выяснил! Он через окно бегал! Там, под окном, - следы! Товарищ майор, я требую немедленно вызвать наряд и посадить этого солдата под арест!
- С какой формулировкой? – индифферентно поинтересовался Шум.
На секунду Шепель замешкался, но тут же выкрикнул:
- За измену Родине!!!
- Отлично! – сказал Шум, и спросил: - Может просто отвести его за штаб, да шлёпнуть?
Это неожиданное предложение застало Шепеля врасплох. Но по глазам было видно, как сильно оно ему нравится. И пока он мешкал с ответом, Шум спросил.
- Вот вы, товарищ майор, солдата на ночь запираете. А куда он в туалет, по вашему, ходить должен, вы подумали?
От такого резкого поворота сюжета Шепель впал в лёгкий ступор, и видимо даже не понял вопроса.
- Какой туалет? При чем тут туалет?!
- Туалет при том, что солдат должен всегда иметь возможность оправиться. - флегматично сказал Шум, и добавил. - Знаете, товарищ майор, я б на месте солдата в угол вам насрал, и вашими секретными бумажками подтёрся. Ладно, поступим так. Солдата я забираю, посидит до утра у меня в штабе, а утром пусть начальник особого отдела решает, что с ним делать.
И скомандовав «Вперёд!», он подтолкнул меня к выходу.
Мы молча миновали территорию командного пункта, за воротами КПП Шум остановился, закурил, и сказал:
- Иди спать, солдат. Мне ещё в автопарк зайти надо.
- А как же?... Эээ?!
- Забудь. И главное держи язык за зубами. А этот мудак, гм-гм… майор Шепель то есть, через полчаса прибежит и будет уговаривать, чтоб я в рапорте ничего не указывал. Ну подумай, ну какой с тебя спрос, у тебя даже допускам к этим документам нету. А вот ему начальник ОСО, если узнает, матку с большим удовольствием наизнанку вывернет, и вокруг шеи намотает. Так что всё хорошо будет, не бзди.
С этими словами майор Шум повернулся и пошел в сторону автопарка. Я закурил, сломав пару спичек. Руки слегка подрагивали. Отойдя несколько шагов, майор вдруг повернулся и окликнул:
- Эй, солдат!
- Да, товарищ майор?!
- Здорово ты это… Ну, пером в смысле. Мне бы на капэ инструкции служебные обновить. Ты как? С ротным я решу, чай и курево с меня.
- Конечно, товарищ майор!
- Вот и договорились. На ночь запирать не буду, не бойся!
- Я не боюсь.
- Ну и молодец!
Мы разом засмеялись, и пошли каждый своей дорогой. Начинало светать. «Смирррно!» - коротко и резко раздалось где-то позади. «Вольно!» - козырнул майор. Навстречу ему, чеканя шаг по бетону взлётки, шла ночная дежурная смена.
|
|
12
О пользе знания иностранных языков.
Если вспомнить, что «совокупление – это процесс покупки совы», то припоминаю я историю, когда процесс покупки игрушки превратился в групповое изнасилование. В смысле мозга окружающих.
90-лохматый год, (вроде 94), май, Турция, Кемер. Отдыхаю это я. Расслабляюсь, но все время помню, что именно обещала дочери. А обещала я ей пластиковое плавсредство для выпендривания в море и бассейне. Главное – какое. Не, не банальный круг или там какого дельфина. Ребенок твердо хотел крокодила. А у нее ДР в конце мая. А в июле у нас поездка в Испанию, где и предполагается выпендривание. Так что «сбрось хандру и лень и — в дорогу сей же день! Государственное дело - позарез нужон олень!» (С) В смысле – крок. И вышла я на поиски.
Ну, Кемер я облазила – нету. За два дня до отъезда выдвинулась в Анталию, уж там-то думаю – наверняка. Как же. Оббегала чертову уйму игрушечных магазинов – национальная индейская изба. Которая «фиг вам» называется. Вот все есть, крока нет.
Добираюсь до довольно крупного магазина игрушек, осматриваюсь - опять нету. Выйти мне не дали, подхватили под белы руки, тащут к прилавку, обещают прямо ВСЕ. Нет, ну, коли обещаешь – выполняй. Говорю по-аглицки, мол «Crocodile потребен». Надувной, резиновый. Наступает немузыкальная пауза. Молчит собственно продавец, помогающий мальчик и притащивший меня зазывала. Ну и я с интересом жду. Произношу погромче «Crocodile». Чешут репу. Вспомнила, что у меня второй язык французский, говорю «Crocodile». Реакция – выпученные глаза. О, я ж еще испанский учила! «Cocodrilo», бубен-ть! Мотают головами и объясняют руками, что совсем ни в дугу, им бы попонятней, а уж они! Напрягшись, выцарапываю из памяти немецкое «Krokodil» - толку ни грамма. Отчаявшись, верещу по-русски: Аллигатор! Кайман! Гавиал! Ну, не знаю я больше! Реакция - никак.
Но мы же не сдаемся! Вспоминаю Кикабидзе в фильме «Мимино» и вот прямо как он изображаю челюсти, хлопая руками. Получилось! Все просияли, семафорят, мол, айн момент и все будет! Зазывала ускакал вглубь магазина, мы стоим, ждем. Приносит. Принес, дааа. 15-сантиметровый, нет, даже резиновый. Но кто! Динозавр. Говорю – не он! Как не он?!!! Вот же челюсти, вот резина! Ну, не он! Все крепко задумались.
Главный продавец вышел из ступора, подсовывает ручку, бумагу – рисуй. Умный такой. Да у меня всю жизнь по рисованию была тройка с минусом и то, по-моему, из жалости. Ладно, пытаюсь нарисовать, народ с интересом наблюдает за процессом. Подтянулись еще двое, советы дают. Рассматривая мой… эээ… рисунок, долго совещались, к единому мнению не пришли. Послали одного из присоединившихся, он принес игрушечный каталог. О! Ну, щас я точно откопаю! Откопала, тыкаю пальцем, вот оно, неси! Щазс! Его надо заказывать. И когда будет? Послезавтра к 11.00. Да у меня послезавтра самолет в 6.00! Самолет, дату и время тоже пришлось рисовать. А завтра совсем невозможно? Нет. А если потом переслать в Москву? Не уверены.
Ушла я из магазина без крока, сильно подозревая, что хозяева и наёмные работники (в общей сложности 5 особей) под конец нашей беседы уже были готовы приплатить, только бы я их покинула. Нечасто появляются покупатели с такими, понимаешь, «специфическими» запросами.
Крока прикупили собственно в Испании. 2 дня плавания и он был заброшен со словами «самой плавать интереснее».
Да! Чуть не забыла самое главное. Когда я спросила, как хоть ЭТО называется по-турецки, мне сказали «тимса». В общем, нужное дело – знание иностранных языков. Ну, или на крайняк, умение рисовать.
|
|
16
xxx: Путешествие бесплатно.
Здравствуйте, я приглашаю Вас отправится путешествовать со мной бесплатно в авторские туры.
Всё просто: Вы приглашаете 3х человек отправится отдыхать в наши путешествия, а мы оплачиваем Вам проживание, трансферы, обучение рисованию, а так же авиабилеты стоимостью до 10 000 рублей
yyy: А на каких условиях едут трое приглашенных?
zzz: Трое за свои деньги, а вы за их счет, как я понимаю. Вот повезло приглашенным.
yyy: Дорогие коллеги, я вас всех приглашаю!
|
|
17
Коты вдруг разорались под окнами. Воют, воют, потом ПШШШШШ - и только ляп-ляп-ляп лапами по мордам!
Это как у рыцарей звон мечей на поединке.
А прекрасная серая в полосочку Инезилья спит себе у хозяйки под боком: стерилизовали, слава Богу.
Когда орут коты, вспоминаются многочисленные ветеринарные истории, которые мне рассказывает один мой ростовский знакомый.
Удивительный человек. Флегматик полнейший, философ. Любитель всех попугаев и кинолог в придачу.
У него с женой постоянно какие-то происходят чудесные истории. Как-то летом приходит он домой, а жена лежит на диване, смотрит телевизор и говорит:
- Возьми себе поесть сам, я себя ужасно чувствую, вернулась только что с эпиляции.
А он как раз волнистиков своих кормил. И говорит ей на своей волне этой:
- А ты знаешь, что у попугаев самоощипывание свидетельствует о глубоком стрессе и заболеваниях?..
Другой раз с младшей дочерью казус вышел. Пришёл он как-то в школу, говорит, классная и другие учительницы-бабы странно как-то на меня смотрят, но не без интереса...
А потом дома поинтересовался успехами младшей, она говорит:
- Я пятёрку по рисованию получила за рисунок нашего дома!
Ну, ему интересно стало. Попросил показать.
Дочка приносит альбом для рисования. Там картина: "Спальня моих родителей".
Большая кровать. На тумбочке рядом лежит плётка, на стене над кроватью висит поводок с ошейником.
А это просто он уставший с площадки пришёл и кинул на тумбочку стек-плётку тренировочную. А вот поводок с ошейником - это память о любимой собаке.
Но учительницам в школе он рассказывать этого не стал.
Да и не поверили бы.
|
|
18
В подростковом возрасте я перенёс операцию на колене. Доктор принёс мне фломастер и сказал пометить кружочком нужное колено, а второе крестиком, после чего вышел из комнаты. Я всё сделал в точности, как он сказал.
А потом дорисовал стрелочки к кружочку и написал "Оперировать тут", добавил больше крестиков на другое колено и надпись "Не трогать". От скуки следующие полчаса я провёл разрисовывая собственное тело и оставляя послания вроде "Аппендикс не отдам", "На что уставился? Колено находится ниже". Я даже попросил свою маму написать у меня на спине что-то вроде "Если ты это читаешь, не та сторона. Переверни."
Когда появился анестезиолог, я успел накрыться простынёй. Рассказывали, что я нёс всякую чушь перед тем, как отключиться, но это уже другая история. Операция прошла успешно, на ночь пришлось остаться в больнице. Позже доктор зашёл проведать меня и рассказал, как я умудрился сорвать им график операции.
В общем, когда персонал снял простыню и прочитал те самые пометки, то все рыдали, не переставая, минут десять. Наконец, успокоившись, с большим трудом взяв себя в руки, они стали меня переворачивать, чтобы положить на операционный стол... И тут увидели последнюю надпись...
В итоге, операция началась аж на полчаса позже запланированного, и всё благодаря моей любви к рисованию.
|
|
21
Уроки рисования
Слава учился в сельской школе на "4" и "5". Отличником он стать не надеялся, потому что отличниками в их школе были только дети учителей, но учиться ему нравилось, и спускаться из хорошистов в троечники он не собирался. Но существенной проблемой для него было рисование.
Чертить - чего проще?! Линейка, циркуль, транспортир. А рисовать - ну как это, если не дано?
Их учителем рисования был друг детства Славиного отца.
Про учителя в деревне знали, что он страдал, а некоторые считали - наслаждался - известной слабостью к крепким напиткам. Он был неплохим художником, но именно научить детей рисовать практически не пытался. Чаще всего просто давал задания и ставил потом оценки.
Очередное задание на уроке - нарисовать что-то на тему Гражданской войны и героизма Красной Гвардии.
Слава давно для себя усвоил, что в его рисунке должно быть больше прямых линий. Их легче рисовать.Поэтому он изобразил железную дорогу, сосновый бор, бронепоезд, ведущий огонь из орудий. Человечков рисовать даже не пытался, чтобы не портить картину.
Смотрит учитель на этот рисунок. Слава говорит: "Красный бронепоезд ведёт бой с белогвардейцами!"
Учитель поднимает брови: "А где белогвардейцы?"
Слава готов к такому вопросу: "В лесу спрятались!"
На следующем уроке тема "Зимние виды спорта".
Слава рисует тот же лес. Теперь вместо рельсов - лыжня. И к сосне прислонены черные лыжи.
Учитель снова морщит лоб: "Это что?"
Слава уверенно отвечает: "Картина. Лыжник в лесу".
- А где лыжник?
- Вот же его лыжи, видите? А он в лес ушел!
Потом задание - нарисовать дома акварелью что-нибудь.
Слава пришел домой - старшая сестра приехала из техникума. Он ей: "Выручай!"
Она карандашом в тонких линиях нарисовала какую-то замечательную прерию, и леопарда, готового к прыжку. Слава все это разукрасил акварелью, принес в школу. В уголке листочка появилась законная пятерка.
Но сестра уехала в свой техникум, а учитель продолжал задавать рисование на дом.
Смышленый мальчик взял тот же рисунок, закрасил пятерку в уголке мясистым кактусом, и сдал. Прокатило!
Через неделю рядом с кактусом появился валун. А вскоре в правом нижнем углу листа накопился буквально небольшой курганчик из камней. И учитель начал что-то подозревать. В дневнике появились тройки.
И вот как-то вечером идут Слава и его бабушка по заснеженной тропинке, а навстречу учитель рисования.
Педагог делает шаг в сугроб, уступая им дорогу, и вежливо снимает шапку: "Здравствуйте, Прасковья Диамидовна!"
Славина бабушка строго смотрит на него, и говорит внуку: "Славик! Иди-ка. Подождешь меня в магазине!"
Слава пошел дальше, слыша за спиной начало разговора. Бабушкин голос вдруг сделался очень строгим:
- Ты, что это, милок, моему внуку тройки ставишь? А?!
- Ну, понимаете, Прасковья Диамидовна! Он старается, конечно, но у него не получается. Плохо рисует...
- А у тебя в детстве всё получалось? Я о твоих проделках матери твоей не всё рассказывала! Забыл уже, как тебя пьяного от неё прятала?!
...Дальнейшего разговора Слава не слышал.
Троек по рисованию у него больше не было.
***
Написал со слов Славы. Имена в рассказе реальны.
|
|
22
Жил-был Саня. И жил он в рабочем посёлке с 4 тыс. населения. Санина мама работала уборщицей в местной больнице, а Санин папа... а хз где этот папа - исчез ещё до Саниного рождения.
Саня довольно неплохо рисовал и мечтал стать художником, в чём его активно поддерживала мама, что довольно необычно, ибо как правило, женщины, которым без образования и на "низовой" работе приходится поднимать дитя в одиночку, настаивают на получении более "основательной" профессии. Но мама Саню поддерживала и даже откладывала для него деньги на сберкнижку.
Поддерживала Саню и классная. Саня рисовал плакаты на все праздники, участвовал в местных выставках, оформлял мероприятия, причём не только для своего класса, но и для "старшаков" по линии комсомола. Даже какой-то именитый художник из облцентра приезжал посмотреть на Санины работы, и даже говорил о всяческом со своей стороны содействии при поступлении Сани на художника. В связи с этим для классной руководительницы Саня был "наш художник" и "гордость всего класса и даже школы" и ещё куча хвалебных эпитетов.
Шёл 1986 год. Год Мира и атмосфера соответствующая. Все ещё под впечатлением отгремевшего в прошлом году фестиваля молодёжи и студентов. Потепление отношений с американцами. Саманта Смит и фильм про собаку, остановившую войну. Ну и, разумеется, в тренде детские рисунки про мир во всём мире: ну там земной шар, дети взявшиеся за руки, бомба перечёркнутая красным крестиком и надпись "Миру-мир, нет войне!" или ещё как.
Семикласснику Сане 13 лет.
В середине января районная газета объявляет конкурс детских плакатов на тему "Мир во всём мире". Главный приз - наручные часы "Слава", грамота, ну и почёт и уважуха, само собой... Ясен пень, от поселковой школы классная предложила рисовать Сане. Саня поднапрягся: согласовал эскиз с классной, потом три дня корпел над ватманом, стараясь, чтобы не вышел банальный детский рисунок типа "нет войне". Наконец, готовый рисунок был сдан классной, одобрен классной, а затем упакованный и подписанный, отправлен с оказией в районный центр (час езды от посёлка). Осталось ждать результатов примерно месяц. Вот Саня кое-как проживает этот месяц, потом разворачивает газету, и там - наконец-то! - опубликован результат конкурса. И - да! - фото Саниного рисунка (ура, 1 место!). А вот фамилия под рисунком не Санина...
После минутного замешательства, Саня понял, что знает "автора" - его одноклассница Вика. Флегматичная как корова на выпасе, не только рисованием, а вообще ничем не интересующаяся, ну кроме еды разве.
Классная, при предъявлении газеты дала объяснение - ну там в редакции что-то напутали с этикетками, она позвонит туда и всё объяснит. А пока поздравляет с победой. (Хотя осадочек назревает)
Хреновое впечатление от радости, что Санин рисунок опубликован в газете (хоть и под чужой фамилией) стало ещё более хреновым, когда Вика пришла в класс с новыми часами. На вопрос - "откуда?" - флегматично жуя булку, объяснила, что ездила с мамой в райцентр, где ей в редакции вручили часы и грамоту. Да-да, за Санин плакат. Тут уже Саня не выдержал - с максимальной громкостью, он объявил, что Вика не имеет право носить эти часы, и даже объяснил, почему не имеет. И в общем-то класс с Саней согласился. Вике было предложено не носить часы, пока не откроется ошибка - всё равно ведь придётся их отдавать законному владельцу. Вика, как это ни странно, с Саней соглашается и прячет часы в карман (хотя ничего странного, удивительно флегматичная девчонка, Саня подумал, что покусись он тогда на её булку, вот тогда бы, наверное, была рефлексия. Но проверять не стал) Такое "самоуправство" сильно не понравилось классной. После урока она объяснила Сане - так дела не делаются, ибо она уже позвонила в редакцию, объяснила, что произошла ошибка, они разберутся, оформят нужные приказы, перепишут грамоту и Вика вернёт часы; а вот это вот что он устроил - это на уровне истерики и вообще "детский сад какой-то", надо уметь держать себя в руках и т.д. В общем, Саня внял словам классной и принялся ждать, когда "ошибка" будет исправлена.
Маленькое пояснение: Саня не был наивным дураком. Просто отношение классной руководительницы к нему было действительно хорошим и добрым - хвалила, шла навстречу, когда надо было подтянуть оценки, хлопотала перед другими учителями, ставила в пример другим и др. Так что - да - Саня принялся ждать, когда в редакции исправят ошибку, тем более, что классная объяснила, что процесс это небыстрый - всё-таки часы это материальная ценность.
Неизвестно, сколько бы Саня ждал исправления "ошибки", но на второй-третий день, после уроков к нему на улице подошла дама. Высокая блондинка в охренительном кожанном плаще, роскошная как кинозвезда. И вот эта роскошная мадам подбегает к Сане, встряхивает его за плечи и отвешивает оплеуху. Саня охренел... не не так - ОХРЕНЕЛ, но это как оказалось, было только начало. Лексикону роскошной блондинки позавидовала бы любая поселковая бичиха, на которой пробы негде ставить.
- Хули ты, сучёныш, моей дочери указывать взялся, как ей СВОИ часы носить?!?! Жало завали и стухни, выблядок!
Дальнейшая её речь (если убрать мат и уголовный жаргон) сводилась примерно к следующему утверждению: он никто, бастард, рождённый поломойкой от неизвестного алкаша, такому на роду написано между отсидками в тюрячке сдохнуть от дешёвого пойла в луже дерьма, и самым лучшим будет для него смириться с единственно доступной ему участью, а не лезть к детям приличных людей со своими принципами. И если ещё раз он подойдёт к Вике, его заберут в милицию, там сунут в камеру к уркам, где его быстро из Александра сделают Алёнкой... и тд и тп... И всё это с килотоннами мата и блатной феней. Закончив своё феерическое выступление подзатыльником, Викина мамаша отчалила.
Саня не помнил, как пришёл домой, а пришедши (мама была ещё на работе), дал волю эмоциям. Да ладно, чего уж там, начал плакать в голос. Во-первых, ещё никто и никогда не попрекал его внебрачным происхождением; во-вторых, в школе учили, что всякая работа почётна (даже уборщица), и его мать в поликлинике действительно уважали; ну и в-третьих, было большим шоком, что приличная с виду дама вот так при всех матюкается и раздаёт тычки.
Выплакавшись, Саня решил взять дело в свои руки. Удивительно, но он ещё верил, что это в редакции что-то напутали, просто не торопятся с решением проблемы. Встал. Утёр сопли и слёзы. Пошёл к матери на работу (у них дома телефона не было), сел в регистратуре со справочником у телефона, открыл его на странице "Редакция газеты ***", позвонил сначала главреду, но главредша в тот день была в командировке (спойлер - повезло!). Странным образом это не остановило Саню, а завело его на полную катуху. Он позвонил на все номера редакции: заместителю, бухгалтеру, в отдел работы с письмами, отдел партийной жизни, в отдел комсомола и работы с молодёжью, даже секретарше и корректору. И везде в подробностях рассказывал, что он автор плаката-победителя, и что награда попала не по адресу; а отзвонившись по всем номерам утёр чело с чувством выполненного долга. Был вечер...
На другой день, после третьего урока вызывают Саню в учительскую. Подходя к учительской, Саня услышал вопли Викиной мамаши. Как большинство советских детей, Саня не был подкован в юридическом плане, а потому на тот момент был уверен: прямо из учительской его заберут в милицию, в камеру к уркам, как и напророчила Викина маман. Душа ушла в пятки, зато появилось резкое нежелание заходить в учительскую, да и вообще сбежать из района, из области, на север из страны, через северный полюс прямиком в Канаду, или что там ещё... Но взял себя в руки и зашёл в учительскую, аки христианин на арену Колизея. А на арене в учительской: завуч, классная, орущая Викина мамаша и ещё два посторонних человека (как оказалось - члены жюри, учитель рисования и сотрудник редакции из отдела по работе с молодёжью, да - специально приехали из райцентра). А на столе - тот самый плакат раздора. Уложен "лицом вниз", и на обороте написано от руки, что автор рисунка - Вика (Фамилия, класс, возраст, школа и название). При виде надписи у Сани улетучиваются последние иллюзии относительно "ошибки" редакции - уж что-что, а почерк классной он отлично знает. Как потом выяснилось, до Саниного прихода и классная, и Викина мамаша, уверяли, что плакат нарисовала Вика, а на настойчивые просьбы привести Вику, её мамаша орала отказом, дескать девочка стеснительная, испугается и растеряется и вообще "кто вы такие, чтобы ребёнка допрашивать, моя Вика честно всё заслужила и ниипёт!"; на просьбы принести другие работы Вики для сравнения, заявили, что работы лежат в школьной кладовке, которую по несчастливому стечению обстоятельств залило ржавой водой из лопнувшей трубы. Тут уже завуч не выдержала и решила (несмотря на протесты классной) позвать "предполагаемого автора", то есть Саню. Саня подтвердил, что плакат рисовал он и даже может принести не только другие работы для сравнения, но и эскизы к плакату. В общем, справедливость восторжествовала, вручили грамоту Сане, в газете напечатали поправку (правда, маскимально мелким шрифтом), часы Викиной мамаше пришлось вернуть Сане, впрочем, возвращая часы, мадам не отказала себе в удовольствии заявить, что "ничего-ничего, я куплю Викусе настоящие японские электронные, а не вот это говно".
Что касается родителей Вики: её отец (который в этой истории никак себя не проявил) был завязан в местном автосервисе, мамаша - директор местной гостиницы, то есть по советским меркам - тоже не последний человек в посёлке. (Хотя, я думаю, это упоминание здесь явно лишнее, ведь все профессии одинаково почётны - так, по крайней мере, нас учили в советских школах (sarcazzzm...))
Итак, чем же обернулась для Сани борьба за справедливость? Прежде всего тем, что для классной он уже не был "нашим художником" или "гордостью класса и школы", зато стал "мелким склочником" и "скандалистом", который "из-за каких-то часов устраивает скандал на ровном месте, и готов облить грязью всех подряд". Классная вела химию, так что с тех пор по этому предмету Саня утонул в двойках и тройках. А когда в том же 1986-м году он перешёл в 8й класс, она еще и завалила ему вступление в комсомол. Да, комсомол в те годы уже вовсю катился в УГ, тем не менее, тогда еще принадлежность к рядам ВЛКСМ давала кое-какие бонусы и преимущества. Что интересно, когда Саня предъявил ту самую грамоту (за плакат), классная заявила, что "заслуги прошлых классов не учитываются". В то же время, когда Вику принимали в комсомол, в перечне заслуг упоминалась и та самая грамота из редакции. Да-да, хоть Сане и выдали грамоту, Викину никто не аннулировал. Классная с тех пор перестала поручать Сане рисовать для класса, а привлекла к рисованию некую Машу, которая весьма посредственно (хоть и аккуратно) пеперисовывала по клеточкам открытки на ватман. К слову, Саня не перестал рисовать для других классов, просто договаривались уже непосредственно с Саней, минуя классную. Когда классуха узнала, что Саня рисует для других "через её голову", она попыталась устроить скандал, на что ей намекнули, что крепостное право давно отменили и Саня не её собственность. Стоит ли говорить, что после этого классная возненавидела Саню ещё больше.
Ну и положительные моменты (по версии Сани). В людях он, конечно не разочаровался и в тотальное недоверие не скатился, но свои взгляды на отношение между людьми пересмотрел кардинально. Не менее основательно он пересмотрел свои взгляды на выбор профессии. То есть, рисовать не перестал, но определил для себя: рисование - это для души, для снятия стресса и под настроение; а работа - это совсем другое. Короче, мухи - отдельно, котлеты - отдельно. И Саня пошёл по экономической части. Уже в 90-х, когда он сотрудничал с районной газетой*, он узнал подробности про этот конкурс. Естественно, никто до Сани в редакцию по поводу "ошибки" не звонил. И, как, оказалось, ему здорово повезло, что главредши в тот день не было в редакции, т.к. хоть и не зная классухи, она явно одобряла её стремление вылизать жопу Викиным родителям через ребёнка. Ответь она на звонок Сани в том далёком 1986-м, то просто бы заверила, что они исправят ошибку, надо только подождать))) А так, когда она приехала, то уже застала разборки в полном разгаре, только и оставалось задним числом выписывать подчинённым пиздюлей "за самоуправство".
Всё
--------
* - Это конечно удлинит пост, но оно того стоит. Дело было в первой половине 90-х, когда такие финансовые монстры как МММ, Селенга и иже с ними еще не оскандалились и люди вовсю несли им деньги, короче идея "мы сидим, а денежки идут" вовсю владела массами. На этой волне главредша договорилась, что Саня запилит ряд статей по теме финансовой грамотности для ширнармасс. Саня выдал статьи с тем расчётом, чтобы они были понятны простому человеку (стараясь не углубляться в терминологию), а свою первую статью начал с того, что самым простым и доступным учебником по экономике является книга Носова "Незнайка на Луне", из которой в первую очередь следует вынести вывод, что нужно крайне осторожно относиться к радужным обещаниям при вложении денег. Главредша, пробежав глазами первый абзац, скривила губки: "Я думала, вы серьёзные вещи пишите, а вы про какие-то детские книжки..." И отказала в публикации. А ещё через пару месяцев некая страховая фирма с вычурным названием (не одним МММ насучным живы) обещая заоблачные проценты, обобрала местное население (в том числе и главредшу) и свалила в закат.
Вот теперь точно всё.
P.S. Какая тут мораль?
1. Когда борешься за правду - думай, как отнесутся к этому другие люди. Не создавай себе врагов.
2. Когда пишешь про серьёзные вещи, не ссылайся на детские книжки. Люди из детского возраста уже выросли.
|
|
23
Отматывая назад в пионерское прошлое, когда для меня рисование школьной стенгазеты было не обременительной обязанностью, а приятным способом времяпрепровождения.
Способности к рисованию были замечены военруком, и между прочим он поинтересовался:
- А вот сможешь к «Зарнице» карту нашего поселка нарисовать?
На тот момент мои познания в топографических картах были почерпнуты из атласов контурных карт и учебника географии.
- Можно попробовать.
Но шанса на ошибку военрук не дал, огромный лист ватмана и коробка цветных карандашей. Срок завтра.
Про масштаб нам еще никто не рассказывал, поэтому карту поселка я начал рисовать с тех мест, которые лучше всего знаю. Очень подробно свой и соседские дома, в мельчайших подробностях путь до школы, саму школу. Очень точно дорогу до речки и место купания, да еще где рыба ловится и футбольная площадка хорошо получилась. Нужно плотину нарисовать, но что-то с количеством изгибов реки запутался, до посадки помню, а за поворотом не был никогда. Но если по прямой реку направить, колхозную ферму негде рисовать, если в правую сторону излучину завернуть, то улица Заречная пропадает. Вы не представляете как тяжело рисовать те места, где не был ни когда…
Но вы не поверите, такой глобус нашего поселка вполне устроил военрука, только попросил подписать все стратегические объекты: магазин, клуб, правление.
- Для «Зарницы» это высший пилотаж…
|
|