Анекдоты про сильным
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 211

201

Почитав недавние душевные и светлые истории о чистой любви солнечной девочки, я тоже решила рассказать о своём первом парне. Звали его Андрей.

...Он был высоким, сильным и смелым. Играл на гитаре и был душой компании. Загорелый, широкоплечий брюнет – мечта любой девчонки. Полной противоположностью – дохловатый, низкорослый и молчаливый блондин – был его лучший друг Андрей - моя первая неземная любовь.
Когда он впервые меня целовал, мне пришлось немножко согнуть ноги в коленях, чтобы стать ниже и не подставить ему невзначай свой подбородок. Мы могли часами болтать обо всём на свете, делили наушники плэйера, слушая стенания Тани Булановой, катались на найденном на свалке мопеде… Он читал мне стихи собственного сочинения – я их ненавидела, я вообще ненавижу стихи.

Но он этого не знал, потому что я была умной и МУДРОЙ ЖЕНЩИНОЙ! Поздними вечерами, провожая меня до двери родительского дома, мы зачастую ещё долго не могли расстаться друг с другом. А ночами я мечтала, как мы поженимся и он заработает деньги мне на операцию по укорачиванию ног. Часто снились и кошмары, в которых наши дочки, а их было почему-то всегда семь, были огромными дылдами, на две головы выше их отца…

Но как говорится, любовь слепа и я почти была счастлива. Идеальный образ моего Андрея омрачали панический страх воды и неумение плавать, что для меня стало полной неожиданностью, когда он мне об этом поведал и даже ввергло в отчаяние.
Дело в том, что сама я морж, пингвин, сазан и г…но в проруби вместе взятые. Я могу ЖИТЬ в любом водоёме выше щиколоток и не вылезать сутками из воды. Но я буду не я, если не научу Любовь всей жизни плавать! И мы приступили к занятиям.

За лесополосой разлилось небольшое озерцо. Пологий берег, тёплая зеленоватого цвета вода и хоть на двадцать метров отплывай, глубина «по шейку». В общем условия были отменные, к тому же и людей там практически не бывало, стесняться некого.
Первый блин, как известно, комом: Когда мы зашли по пояс в озеро, подул лёгкий ветерок и мой ненаглядный помчал «по девятишквальной волне» так, что Иисус бы очень удивился, шагая он в это время по озеру.

Мой отец – в прошлом моряк – всегда говорил мне: «Никогда не считай себя сильнее моря, но и не показывай ему свой страх. Вода обволакивает, она никогда не обидит, если ты будешь доверять ей и сохранять спокойствие. « Наверное тогда Андрей впервые усомнился в выборе любимой, когда именно эти слова я ему и говорила. В его глазах отчётливо читалось: «ЧЁ???» Но я росла в полноценной семье и у меня был не только отец, но и мама, которая в свою очередь учила меня никогда не опускать руки и не сдаваться. И я придумала. Нам нужны были ЛАСТЫ!

Вдуг кто-то не знает, я поясню: Даже если на кирпич надеть ласты, он поплывёт! Вот и я на следующий день нарядила своего суженого и в буквальном смысле ряженого в ласты. Могу с уверенностью сказать, что солидней выглядеть Андрей не стал. Ко всему прочему он ещё и разучился ходить. Хотя давайте по честному, вы сами пробовали когда-нибудь шлёпать в ластах?

С горем пополам мы достигли подходящей глубины. Солнце тепло грело, вода сверкала и ничего не предвещало беды. Теорию мой будущий муж освоил на суше «на Пять». Практически же пошло всё не так гладко, но уже в скором времени мы действительно ПОПЛЫЛИ. Дельфин в ластах и русалка.
Мой Ихтиандр был счастлив, меня распирало от гордости… за саму себя. Так как я находилась в воде постоянно на расстоянии вытянутой руки, Андрей становился всё уверенней и уверенней. И тут произошло непоправимое – с его ноги соскользнул ласт… и он пошёл ко дну как Титаник. Ага, если бы!

Мой Леонардо со всей дури вцепился мне в голову и начал топить. Охваченный настоящей паникой, он схватился за плавающий на поверхности ласт и огрел меня им по уху. В ушах зазвенело, в глазах засверкало, воздуха не хватало и я не могла поверить, что через пару секунд уйду на веки вечные на дно. Пытаясь высвободиться и вынырнуть, я собрала всю волю в кулак и из последних сил врезала ему в глаз.
Ихтиандр обмяк и тоже решил составить мне компанию «на дне морском». Сумев наконец принять вертикальное положение и встать на ноги, я поволокла горе-жениха на сушу. Ещё «по дороге» он восстал из мёртвых, но вёл себя тихо и мешком … висел на моей руке.

На берегу мы молчали. Молча добрались до посёлка. Молча разошлись. К вечеру у меня опухли щека и ухо и мама пыталась уговорить меня, рассказать ей всю правду: «Кто и за что меня ИЗБИЛ?!»

Наверняка вы догадались, что на этом моя неземная любовь расстаяла, рассосалась и испарилась. В тот же вечер мне позвонил Андрей и сообщил: «У меня фингал, дура!» и бросил трубку. А я с тех пор, знакомясь с парнями, задавала главный вопрос: «ТЫ ПЛАВАТЬ УМЕЕШЬ?»

202

Доктор Жизнь. Оглохнув и лишившись речи, Николай Бурденко продолжал спасать

11 ноября 1946 года консилиум врачей собрался около кровати профессора Николая Бурденко. Он протянул им листок, на котором было написано: «Пора умирать». Николай Нилович уходил из жизни сильным, несгибаемым человеком. Величайшим врачом и уважаемым во всем мире учёным.

Считается, что пальцы у хирургов должны быть тонкие и длинные, как у пианистов. А у Николая Бурденко были крепкие, мясистые, крестьянские руки. Над ними смеялись. Но это было в самом начале пути пензенского паренька.

У него и не могло быть других рук. Он родился и вырос в крестьянской семье бывших крепостных в Каменке. Отец, работавший писарем, хотел определить сына в духовенство: священником всегда можно было «прокормиться».

Николай с родителем не спорил, но в училище пошёл своим путём: стал читать запрещённую тогда в России литературу, заинтересовался марксизмом. А потом решил ехать учиться на врача из Пензы в университет в далёкий Томск. Родители вздохнули и отпустили. Помочь ему они не могли.

Юноша зарабатывал себе на жизнь сам: занимался репетиторством и много учился. Не пропускал занятий в университете. Своими знаниями он восхищал не только однокурсников, но и преподавателей.

Его блестящая карьера чуть не сорвалась: Бурденко присоединился к молодёжи, которая выступила с прокатившимися тогда по стране акциями протеста. Николая исключили из университета. За то, чтобы восстановили такого студента, радели профессора. И делали это не зря. Для многих Николай Бурденко стал настоящим спасителем.

Его первой войной стала русско-японская, куда он поехал помощником врача. Выживаемость раненых на ней была около 20%. Система эвакуации была выстрое-на таким образом, что многие раненые умирали от кровотечений по дороге в тыловой госпиталь. Николай Бурденко на собственном опыте убеждается, что систему надо менять.

В страшной битве под Вафангоу Николай Нилович получил боевое крещение. Медотряд расположили вдали от сражения. Николай Бурденко добился того, чтобы, в разрез с приказом, поменять дислокацию.

Добравшись до поля боя, он бросился к раненым. Не замечал ни пуль, ни осколков. Лишь позднее увидел, что его фуражка была пробита в двух местах. За спасение раненых под огнём его наградили солдатским Георгиевским крестом. Это был исключительный случай для медперсонала.

Он всегда бился за своих пациентов. И дело было не только в мастерстве хирурга. В Первую мировую войну он не постеснялся сказать в глаза принцу Ольденбургскому, который курировал военные госпитали, о бардаке, который там творится. В Гражданскую войну использовал смекалку, чтобы спасти раненых красногвардейцев от белых, захвативших госпиталь.

«Не советую ходить по палатам, – предупредил Бурденко офицеров. – У нас карантин по тифу». Белые испугались и ушли.

После Гражданской войны Николай Бурденко яростно занялся наукой и преподаванием. Его интересовало многое. Переливание крови, лечение суставов, язва желудка – это были лишь одни из тем, которым он посвящал свои работы. Он делал прорывные открытия во многих направлениях.

Но, главное, он изучал головной мозг. Николай Нилович стал во главе зарождающегося в медицине направления – нейрохирургии. Он научился удалять опухоли, которые до него считались смертельными. Его успехи и успехи его учеников были настолько велики, что нейрохирургию стали называть «советской наукой».

«Николай Нилович способствовал тому, что уровень медицины значительно вырос. Он разработал методы лечения, которыми врачи пользуются до сих пор», – отмечает заведующая отделом мемориального дома-музея Н. Н. Бурденко Дарья Сучкова.

Николая Бурденко избрали Почётным членом Лондонского королевского общества хирургов и Парижской академии хирургии. В СССР потянулись специалисты со всего мира для того, чтобы посмотреть, как врачи в молодом государстве, которое только начало отстраиваться после войн, научились так лечить.

Не все иностранцы могли понять Бурденко.

«У нас он мог бы зарабатывать миллионы, а здесь он получает копейки, да ещё передаёт свои знания ученикам. Почему?» – переводил переводчик смысл слов одного из иностранных журналистов.

Николай Бурденко не жалел, что делится своими знаниями, он восхищался тем, что на его лекции студенты приходят с горящими глазами, пустых мест на его занятиях не было.

Он не мечтал о богатстве и не завидовал роскоши. Хотя зависть испытывал, но – совершенно по другому поводу: ему нравилась жизнь, которую вёл его брат Иван, работавший в Пензенской области лесником. Николай Нилович самозабвенно любил природу.

В 1941 году, когда началась Великая Отечественная, Николаю Ниловичу было 65 лет. В первый же день войны он пришёл в военно-санитарное управление.

«Считаю себя мобилизованным, готов выполнять любое задание», – заявил он. Задание ему дали: он стал главным хирургом Красной армии. На этом посту сделал столько, сколько, наверное, не удалось бы и целой команде.

Он настоял на том, чтобы военнослужащим делали прививку от столбняка, чтобы использовался пенициллин – именно грязные, инфицированные раны часто становились причиной смерти бойцов.

Он сделал так, чтобы медики как можно ближе находились у передовой и в первые часы после ранения могли оказать помощь. Он внедрил сортировку раненых и их поэтапную медицинскую эвакуацию.

Он выстроил работу военных врачей так, что в 1941-ом, самом тяжёлом году Великой Отечественной, они вернули в строй более 70% раненых. Это была величайшая победа советской медицины. В Вермахте в строй возвращали менее половины.

И, конечно, Бурденко оперировал. Много, порой сутками. Не щадя себя. Прямо под обстрелами противника.

«Разве стоит так рисковать, в Красной армии только один главный хирург», – говорили одни.

«Вам не страшно?» – спрашивали другие.

Бурденко в таких случаях редко отвечал и продолжал работать. Эмоции у Николая Ниловича вызывали совершенно другие вещи.

Он был назначен главой судмед-экспертов, которые расследовали преступления фашистов в освобождённых городах. Это он устанавливал, что советские солдаты погибли от того, что их сожгли заживо, а дети задохнулись из-за того, что их также живыми закопали в землю.

Это он фиксировал в документах, как именно пытали бойцов Красной армии и истязали местных жителей. В эти дни он, и без того не слишком словоохотливый, особенно много молчал. Пытался справиться с собой.

Волю эмоциям он дал позже. О зверствах фашистов он громко заявил на весь мир. Авторитет профессора был настолько высок за рубежом, что его высказывания печатали в иностранных СМИ.

Позднее задокументированные им факты легли в основу обвинения на Нюрнбергском процессе.

Бешеный ритм жизни не мог не сказаться на его здоровье. От полученных на войнах контузий он начал глохнуть. Во время Великой Отечественной войны у него был инсульт, он терял речь. Но силой величайшей воли научился говорить заново, добился того, что ему разрешили вернуться в строй.

Летом 1945 года у него случился второй инсульт, а в 1946 – третий. После него он прожил всего несколько месяцев. Урна с его прахом захоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

автор текста: Ирина Акишина
АиФ - Пенза. 11.11.2023

203

Я хорошо помню то время. На нас обрушился ковид, а купить тест на вирус в аптеке было невозможно. Я пошел на сайт аптеки CVS, и посмотрел. Теста не было нигде, кроме как в одном городке в глубине массачусетских руд. 40 минут ехать. И я поехал. К сожалению, когда я приехал, уже и там все раскупили.
Но тест я все же купил. Как? Об этом ниже.
— Вадим, — посоветовал мне Андрей. — Закажи себе тест на коронавирусные антитела! Их нигде нет, но я тебе дам телефон, это поликлиника на Брайтон Бич. Русская. Позвони, спроси Илью. Скажи, что от Яши.
— От какого Яши? — спросил я.
— Я не знаю, — ответил Андрей. — Ну, Яша там какой-то. Скажи, что от него.
— А если они спросят, откуда я этого Яшу знаю? — продолжал беспокоиться я. — Я им тогда скажу, что мы учились вместе, подойдет?
— Они не спросят, — ответил Андрей. — Меня не спросили.
— Хэллоу, — тут же позвонил я. — Кэн Ай ток ту Илья, плиз?
— Спикинг, — произнес на том конце приятный молодой голос с сильным русским акцентом.
— О, здравствуйте, Илья, — обрадованно перешел я на русский. — Я вам звоню от Яши.
— Так, — произнес на том конце приятный молодой голос.
— Мне нужен тест на коронавирусные антитела, — сказал я. — Сколько они у вас стоят? Почем?
— Тридцать долларов плюс пересылка, — произнес на том конце приятный молодой голос. — Вы где живете? В Бостоне? Ок, давайте номер вашей кредитной карточки. Ок, завтра получите.
— А скажите, Илья, — не удержался я уже в самом конце, когда трансакция была закончена. — А кто такой Яша?
— Я не знаю, — ответил Илья. — Нам маркетологи этого Яшу вставили.
— Как вставили? — не понял я.
— Ну, до Яши продажи шли вяло, — ответил Илья. — Люди звонили редко, многие начинали торговаться. А за 20 не уступите? А у вас есть сениор ситизен дискаунт? Мы и объявления давали, и рекламу на радио Дэвидзон — без толку.
— А как стали себя продвигать себя через word of the mouth, — сказал Илья, — как начали через «скажи, что от Яши», то и количество звонков увеличилось раз в 40, и не торгуется никто уже.
— А почему перестали торговаться? — спросил я.
— Трудно сказать наверняка, — ответил Илья. — Может это как бы «дефицит»? Не торговаться надо как бы, а еще спасибо сказать. А может перед Яшей неудобно. Кто знает? Главное — работает. Маркетинг!
— Вы чем занимаетесь, Вадим? — спросил меня Илья. — Какой у вас бизнес? Я бы рекомендовал вам обратиться к нашим маркетологам в любом случае. Позвоните вот по этому телефону. Спросите Сёму. Скажите, что от Ильи.

Ольшевский Вадим

205

Кристиан Фридрих Хейнекен, известный как младенец из Любека, является самым поразительным из всех известных вундеркиндов. Малыш прожил чуть больше четырех лет (6 февраля 1721 года - 27 июня 1725 года), но и по сей день он остается непревзойденным по части достижений.
Историки подтверждают это фактами. В возрасте 10 месяцев Кристиан Фридрих начал повторять слова, которые произносили родители - художник и архитектор Пауль Хейнекен и владелица магазина художественных изделий и алхимик Катарина Елизавета. Помогала ребенку в познании мира его няня, Софи Хильдебрант, которую современники называли «солдатом в юбке» за фельдфебельские манеры.

Софи резко выхватывала малыша из колыбельки, подносила к живописным полотнам, расставленным по дому, и твердила:
- Это лошадь, домашнее животное. Это башня с огнями, называется маяк. Это корабль, на котором плывут по морю. Теперь я буду указывать пальцем, а ты мне скажешь, что это...

Удивительно, но Хейнекен-младший без запинки проговаривал только что услышанное. Когда примитивные знания няни были исчерпаны, из Силезии выписали гувернантку мадам Адельсманн. Она должна была, как сказал Хейнекен-старший, «отшлифовать этот драгоценный камень».

Еще через 2-3 месяца, когда обычный ребенок отчетливо произносит «мама» и «папа», Кристиан Фридрих знал основные события из пяти первых книг Библии. К двум годам он мог не только воспроизвести факты библейской истории, но и цитировал целиком фрагменты Священного Писания, в которых те упоминались. Еще через год мальчик добавил к своим познаниям мировую историю и географию, сочетая это с изучением латыни и французского языка, математики и биологии. На четвертом году он начал изучать историю церкви и религии.

Казалось, малыш знал все на свете. Слава о нем распространялась с невероятной скоростью. Поэтому ученики любекской гимназии не слишком удивились, когда мальчик занял место на кафедре, чтобы прочитать лекцию. Среди слушателей был Йоганн Генрих фон Зеелен, ректор любекской гимназии. Он вспоминал день 2 января 1724 года, когда ему посчастливилось погрузиться в «энциклопедическую карусель», которую раскрутил перед собравшимися вундеркинд.

Мальчонка начал с анализа биографий римских и германских императоров - от Цезаря и Августа к Константину, Птолемею и Карлу Великому. Потом плавно перешел к израильским царям, от них к особенностям географии Германии. Закончил рассказом о строении человеческого скелета, предварительно изобразив кости. Все это увязывалось строгой логической цепочкой, хотя факты были из разных эпох и сфер знаний. «Аудитория сидела как завороженная, все открыли рты, - записал в дневнике фон Зеелен. - Но малыш внезапно умолк, услышав бой колокола: „А теперь простите, господа, мне пора к медсестре!"»

- Похоже, он носит в своей головке целый мир, - с суеверным страхом говорили ученые, простолюдины, церковные авторитеты. - Уж больно легко даются ему знания!

Но любил гениальный малыш только одну книгу - богато иллюстрированный фолиант на латыни «Мир чувственных вещей в картинках» гуманиста и отца педагогики Яна Амоса Коменского. Это была энциклопедия того времени.

Деятели литературы и искусства словно наперегонки бросились увековечивать славу младенца из Любека еще при его жизни. Композитор из Гамбурга Георг Филипп Телеманн посвятил ему несколько произведений, причем литературных. Он специально прибыл в Любек, чтобы познакомиться с вундеркиндом, после чего сказал:

- Воистину, если бы я был язычником, я бы преклонил колени и склонил бы голову перед этим ребенком!

Телеманн - автор стихотворного посвящения, которое впоследствии было помещено под портретом малыша, написанным его матерью: «Ребенок, который прежде не рождался, ты - тот, кого и далее наш мир постигнет вряд ли, ты - вечное сокровище наше. Мир не поверит знаниям твоим, отчасти постигая их помалу. И мы тебя пока не постигаем, самим нам непонятен твой секрет».

Даже Иммануил Кант был вовлечен в процесс прославления, назвав юное дарование «вундеркиндом раннего ума от эфемерического существования».

Гениальный ребенок мог нараспев прочитать все псалмы, разъяснить особенности всех известных сортов мозельского вина и воспроизвести генеалогические древа виднейших родов Европы. Но держать перо по несколько часов в день стало для малыша чудовищной нагрузкой. Поэтому его собственные слова порой звучали как приговор.

- Мадам, - обращался он к матушке, -я хочу поехать в Данию, чтобы передать доброму королю Фридриху подробные морские карты, которые я готов нарисовать собственноручно.

Та отвечала в тон сыну:
- Дитя мое, желание ваше похвально, но ваших сил пока не хватает на то, чтобы держать в руках перо.

- Не волнуйтесь, мадам, Господь Бог милостив, он даст мне силы рисовать карты и пересечь море. Главное - ваше разрешение.

Согласитесь, такие словесные пассажи выглядели бы естественно при дворе монарха, но никак не в домашней обстановке.

Родители Кристиана стремились к тому, чтобы о маленьком гении узнал весь свет. Поэтому они организовывали встречи со всеми, кто интересовался мальчиком. Слух о чуде дошел до короля Фридриха IV Датского. Тот слыл человеком недоверчивым. Он не поверил, когда ему сообщили, что малыш трех лет свободно владеет четырьмя языками, тогда как король слабо знал родной датский язык и с трудом расписывался. Кроху было решено доставить в Копенгаген.

Юный Хейнекен прочел перед королем и придворными несколько лекций по истории, причем со ссылками на авторитетные источники, за что был немедленно удостоен прозвища Mirakulum (в переводе с латыни «чудо»). Единственное, от чего отказался малыш, - отобедать вместе с королем. Он как можно учтивей пояснил, что не ест ничего, кроме каш и блюд из зерна и муки.

Король вновь изумился. Но ему шепнули: кормление малыша возложено на «солдата в юбке». Кормилица с рождения втолковывала малышу, что, как истинному христианину, ему нельзя есть продукты животного происхождения. Внушение было до того сильным, что мальчик просто не мог находиться за семейным столом, когда домашние ставили перед собой рыбные или мясные блюда.

Собственно, его и сгубило однообразное питание. Малыш без видимых причин падал на кровать и стонал от боли в мышцах, отказываясь есть. Он страдал бессонницей и отсутствием аппетита. К тому же тяжело переносил любые запахи и звуки, требовал, чтобы ему постоянно мыли руки и не беспокоили просьбами и визитами. Специалисты говорят: это типичные симптомы целиакии - недуга, вызванного повреждением ворсинок тонкой кишки некоторыми пищевыми продуктами, содержащими определенные белки — глютен (клейковину).

Кстати, в Копенгагене придворные лекари, не зная о такой болезни, как целиакия, попробовали накормить малыша несколько иначе, чем предписал «солдат в юбке». Дали ему легкий суп, пиво и сахар. Они заявили матери о своих подозрениях: причина расстройства здоровья - в несбалансированности питания, и виновата во всем исключительно Софи. Но мама, чтобы «не огорчать Софи», которую малыш горячо и искренно любил, вновь перевела его на каши.

Путешествие к датскому престолу и обратно заняло несколько месяцев. Лишь 11 октября 1724 года он вместе с родней прибыл домой. Начался период, как отмечали любекские врачи, прогрессирующей слабости тела, интенсивных суставных и головной болей, бессонницы и отсутствия аппетита. 16 июня 1725 года состояние здоровья Кристиана резко ухудшилось, лицо покрылось отеками.

Последовал сильнейший приступ аллергии: пищеварительная система восстала против всего, что содержит муку. Однажды, когда ноги мальчика обрабатывали травами, он произнес: «Наша жизнь подобна дыму». После этого он спел несколько из 200 известных ему церковных песен, вплетая свой голос в хор тех, кто сидел рядом с его кроваткой и читал молитвы.

Малыш умер со словами: «Боже Иисусе, забери мой дух...» Его старший брат Карл Генрих Хейнекен, ставший известным искусствоведом и коллекционером, говорил, что его всю жизнь преследовало то, что малыш в 4-летнем возрасте встретил смерть со спокойствием философа. Две недели гроб с Кристианом Хейнекеном, чело которого было украшено лавровым венком, стоял открытым. В Любеке для прощания с юным гением побывали самые известные персоны севера Европы.

Из сети

209

В молодости я стеснялся своего восточного акцента, даже придумал такую формулу: чтобы пойти в гору, надо избавиться от акцента. И вот, повстречав опытного филолога, обратился с просьбой позаниматья со мной на предмет избавления от ненавистного выговора. Старый профессор покачал головой:
— Ничего не получится, акцент никуда не денется и в ответственные моменты будет возвращаться.
Я продолжал настаивать.
Профессор занервничал.
— Послушай, Наполеон говорил с сильным корсиканским акцентом, битлы с ливерпульским, Сталин с грузинским, в речи царя Александра ||| слышались немецкие нотки, наконец, Христос говорил так, что люди сразу узнавали галилейца. Акцент им никак не помешал в делах.
Ну кто ты такой, чтобы разговаривать без акцента?

211

Гарда напомнила.....

Сегодня прочитал душераздирающую историю Гарды про потоп в подвале и вспомнил свою.

Февраль 1986 года, я в учебке в Ереване, и пока все смотрят в клубе заседание 27 съезда партии, мы со своим годком чеченцем Иссой в библиотеке клуба занимаемся изготовлением агитации.
Как мы туда попали?
Скажу просто - повезло потому что предыдущие художники ушли на дембель а плакаты рисовать кому то надо!
Еще на одном из первых построений замполит спросил есть ли среди нас художники?
Вышло человек десять, после чего мы за ним пошли в клуб, где нам выдали по альбомному листу и карандашу.
- Так бойцы, сеятеля вам рисовать не надо, вы не на пароходе с Бендером, а вот изобразить Товарища Ленина нужно. Проверим какие вы художники. Вам двадцать минут!
Через десять минут я и высокий хмурый паренек сдали свои произведения и с разрешения майора вышли покурить.
Молча закурили, я с интересом рассматривал долговязого парня, который хорошо бы смотрелся в папахе и черкеске с газырями и кинжалом а не с мольбертом в руках, а он флегматично изучал надписи нацарапанные на стене.
Заметив что я с любопытством рассматриваю его спросил - Че ты смотришь как на чудо какое то? Или по твоему я должен бегать с кинжалом и орать что зарэжу всех? Я окончил художественное училище.
- Да малехо удивлен! Ты на Рембранта не похож.
Мы оба засмеялись.
- Исса - представился он. Это имя если что!
- Шлем! Погоняло если что.)

Минут через десять послышался мат и из двери громко гогоча вылетели остальные восемь художников подгоняемые пинками матерящегося майора.
- Художники от слова хуй! Сгною на политзанятиях!
Угрозы на пацанов не произвели никакого впечатления от слова совсем, они продолжая смеяться пошли в казарму.
- Так бойцы, быстро оба за мной!
Мы вошли в библиотеку где на столе валялись труды остальных художников.
Что я вам скажу, сеятель Бендера еще неплохо смотрелся бы на их фоне и мне больше всех запомнился Мавзолей с надписью Ленин, выполненный явно рукой студента строительного техникума .
Ленин Иссы стоял на постаменте глядя в даль с протянутой рукой, второй он судорожно сжимал кепку.
У меня все было проще, Ленин как на партбилете, лаконично но похоже.
Непонятно зачем, но я рядом изобразил на бис еще и профиль Сталина и это майору очень понравилось.
Каптерка в библиотеке стала нашей вотчиной как и другие ништяки типа чайника, телевизора и освобождения от строевой и политзанятий.

Примерно в марте месяце меня вызвал майор.
- Шлем, книги читать любишь?
- А то тащ майор, уже пол библиотеки перечитал!
- Ну так вот, тебе неделя, ты должен списать две тыщи книг!
- Прям две тыщи?
- Ну или минимум четыре стеллажа. Так понятнее?
- И куда же их?
- Сдашь на макулатуру!
- А по какому принципу?
- Ну если есть издание восьмидесятого года, то пятидесятого или шестидесятого в мусор. Да и подсобку освободи, вот тебе ключ!
- Так жалко же!
- Не жалей, новые привезем!

Исса спокойно воспринял информацию что стенд он доделывает сам а я займусь библиотекой.
Библиотека была обычной, агитпроп и труды Ленина , Брежнева и так далее, подсобка это то было нечто!
Книги издания стихов Маяковского и Есенина двадцатых годов, труды товарища Сталина, редкие издания про которые я не слышал, картины в стиле соцреализма на пограничную тематику.
Раритеты я отложил себе, зная что скоро приедет Мама и я их передам домой.
В углу за картинами были сложены книги с портретами Сталина, цветными и с тиснением, переложенные кальками, и шикарное издание с маршалами Победы размером примерно А-3, с огромным изображением Сталина.
Исса увидев книги Сталина, предложил их сжечь, но я предложил употребить их с пользой, так как план у меня уже был,. Мода на портреты Вождя за стеклами машин была в самом разгаре и у нашего старшины на заднем стекле Москвича красовалось черно-белое фото Сталина.

Завернув в газетку первую книгу с цветным портретом Сталина, я пошел в казарму, где наш старшина армянин с погонялом Гагик слонялся по этажу из угла в угол.
Сделав вид что собираюсь читать и не вижу старшину, я открыл книгу на первой странице и с интересом стал рассматривать цветной портрет Вождя народов шелестя калькой.
Через минуту я услышал сопение над ухом и голос старшины - Шлем, где ты взял эту книгу?
- Да в библиотеке взял почитать с согласия товарища майора, завтра сдам назад.
- Шлем, ты эта! Короче, подари мне ее а майору скажешь что потерял.
- Тащ прапорщик, товарищ майор взгреет!
- Шлем, в увольнение хочешь?
- Хочу, но товарищ майор...
- Ну и еще в пятницу поедешь на Ермолкомбинат за шефской помощью.

Ермолкомбинат был мечтой каждого из нас, ведь все сотрудники сплошь женщины, смотришь и радуешься.
Все тебя угощают, кушай и пей что хочешь, сыры Мацони и даже газировка производилась там, и еще с собой оттуда привозили мешки ништяков.)
- Хорошо тащ прапорщик, только я с Иссой вместе поеду и в увольнение тоже.
- Да хоть с товарищем майором езжай, мне пох! Свободен как мух полет!
И он улетел как Карлсон хвастаться перед прапорами.

Через час через дневального меня вызвал второй прапор армянин с таможни, который хоть и был не наш, но его очень уважали.
- Эй ти, библиотекарь, тебя Шлем зовут? Да? Скажи у тебя есть такая книга еще? Да?
- Не знаю тащ прапорщик, надо поискать.
- Найди и мне, будь другом. Да?
- Такой же нет.
- Найди лучше, пэша подарю!
ПэШа!
Это была мечта каждого из нас иметь такую форму, это круче парадки, а кожаные сапоги сменить на кирзу это счастье.
- И сапоги кожаные как у ваших ребят мне и Иссе.
- Идет, но тогда две книги и только портрет побольше!
Через день счастливый прапор обменял две книги с тиснением на комплект формы и две пары юфтовых коротких сапог.

В течении месяца еще с десяток книг перекочевало за всякие ништяки нашему оборотистому прапору и его коллегам.
Самую ценную книгу с маршалами Победы я подарил старому прапору, который как он сказал был родом из того села из которого вышло два маршала Баграмян и Бабаджанян и Контр-адмирал Исаков, хотя я могу что то путать.
В благодарность за эту услугу часть книг что я отобрал себе, прапор вывез в гостиницу Звезда, когда приехала Мама.

Все произведения поэтов и писателей остались на месте.
Остальные книги которые я отобрал, а это в основном труды Сталина, Ленина в различных переизданиях, прочий агитпроп как и десятки томов Малой земли, Целины и Возрождения, были загружены вечером в Шишигу. Утром мы вывезли их в подсобное хозяйство в Советашен, где в металлической бочке постепенно под покровом ночи свинарями совершалось антисоветское действо по сожжению трудов товарища Ленина, Маркса, Энгельса и Дорогого Леонида Ильича. Жгли целую неделю!

Майор оказался доволен работой и пересчитал зачем то стеллажи и поставил задачу.
- Шлем, Исса, завтра на Шишиге с Карданом едите вот по этому адресу и наберете книг.
- А каких товарищ майор?
- Хороших и добрых, что сам любишь читать.
- На мой выбор?
- Да бля!

Утром заспанный водила по кличке Кардан матерясь вывез нас в город.
По адресу оказалась государственная библиотека Армении.
Нас встретила невысокая красивая девушка с красивой фигурой, черными вьющимися как смоль волосами, и даже черный пушок над верхней губой не смог испортить эту красоту.
Нас провели в подвал запасника государственной библиотеки в котором пахло сыростью, сотни стеллажей с тысячами книг были на метр от пола испорчены водой.
И какие это были книги!
Столетние издания и книги в шикарных переплетах, названия которых я никогда не видел, они располагались внизу и всему этому богатству пришел конец!
- В новий год батареи прарвало, воды много было, только после праздников узнали - с сильным акцентом сказала она и слезы потекли у нее из глаз.
Я человек не сентиментальный, но слезы непроизвольно потекли из глаз и у меня тоже, я стал задыхаться от обиды на вселенскую несправедливость и уродов сантехников которые не следили за батареями.
Только Иссу эта картина не тронула от слова совсем.
Слезы слезами но дело делать нужно.

На вопрос какие книги можно брать мне было сказано что угодно, все равно они пропадут от сырости!
Представляете Али Бабу в пещере, так вот им я себя и ощущал!
После стояния дома в очередях в Стимул с макулатурой за заветными талончиками на Дюма, увидеть это богатство
это что то!
Исса нашел красочную книгу про Кавказские войны с фоткой Шамиля, и отвлечь его чем то другим было невозможно, так что выбирал все я, но носили правда вместе.

Девушка по имени Ануш (изменено) принесла нам булочки и Мацони и стала с какой-то затаенной грустью смотреть на меня наверное я ей понравился.
Да и у меня при виде пушка над верхней губой и красивой груди постоянно начинался стояк.
Эх, жаль что у нас только один день!
Сотовых тогда не было, а назначать встречу не зная когда пойдешь в увольнение глупо, поэтому она так и осталась моей нереализованной эротической фантазией, которая отвлекла от грустных мыслей об утраченных книгах.
А за выбор книг меня майор похвалил!

Всем хорошего дня!

09.10.2025 г.

12345

Партнеры

Реклама