Результатов: 2

2

1989 год. Выходит на экраны фильм Сергея Соловьева «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви». Соловьев! Гребенщиков! Бежим быстрее, это будет нечто гениальное!
И мы, «подростки перестройки», бежим и смотрим, не отрываясь, смеемся и запоминаем «Будем пить с отвращением, давясь» и «Музыка народная. Слова МВД». Многие считали, что «Асса» была лучше, но «Роза…» все равно необычна, непривычна, нестандартна. И – Гребенщиков! Кто не пел тогда «Поезд в огне»? Кто не воображал, как выглядит капитан Воронин? (Да конечно, как Клинт Иствуд, только еще круче!) И во множестве дворовых компаний и неформальных тусовок (ничего общего с нынешними клубными) находился тот, к кому накрепко прилипала кличка «Острие Бревна».
Собираясь дружной компанией на опустевших к вечеру дворовых скамейках или у стола, когда-то поставленного в углу двора для любителей домино, а то и на крыше девятиэтажки, мы хором пели «Поезд…» и «Сарданапала», интересовались будущим у «Корабля уродов», а для поднятия духа бодро исполняли «Марш нахимовцев».
Вот и очередной раз воодушевленно завершили припев:
Вперёд мы идём
И с пути не свернём,
Потому что мы Сталина имя
В сердцах своих несём!
И с финальным гитарным аккордом раздался голос Наташи:
- А чьё имя?
Наташа была очень красивой и бесхитростной, поэтому ей прощалась определенная своеобразность мышления. Ответ не заставил себя ждать:
- Сталина имя.
- Чьё имя? – повторила Наташа.
Ответ продублировался сразу тремя голосами:
- Сталина имя!
Наташа рассерженно взмахнула рукой:
- Я слышу, что Сталина имя! А чьё имя?
Мы переглянулись. Если это розыгрыш, то какой-то странный. Я сказала чуть ли не по слогам:
- Сталина. Сталина имя. Что значит – чьё?
Взгляд Наташи был искренним, как октябрятская клятва первоклассника, и немного обиженным.
- Вот именно – Сталина имя! А чьё оно? Матросова?
Общий ступор ознаменовался полной тишиной. С какого боку вдруг Матросов? Как можно его к этой песенке приплести? По аналогии «нахимовцев – матросов»? Да ну, бред. Но не может же человек вдруг сойти с ума от пения. Или может? Если нашим бабушкам пропеть «Вы-шли-хлаи Лой Быканах», я догадываюсь, что они ответят…
- Так Матросова имя или нет? – уже совсем сердито уточнила Наташа.
- Нет. Не Матросова, - я постаралась говорить спокойно, прикинув, что если она попытается меня укусить, успею спрятаться за Алёшкой. – Сталина. Иосифа Виссарионовича. Вождя народов. Правителя страны. Его имя в сердцах несли… При чем тут Матросов?!
- Сталина! – расхохоталась Наташа. – А я все время думала, на чье они имя стали! Ну вот у нас в классе был пионерский отряд имени Матросова. Значит, мы стали на имя Матросова! А тут пою с вами «Стали на имя» и думаю – наверное, тоже Матросова. А теперь поняла – они стали на имя Сталина! Чего вы сразу не объяснили? Морочили меня.
- Мы морочили? Здрасссте… А не ты? Где ты вообще слышала, чтобы говорили «стали на имя»?
- Как где?! – искренне поразилась Наташа. – Вы же сами все время это поете! Давайте еще раз, а?