Анекдоты про вдали
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 227

201

В 1927 году немецкий эндокринолог Зельмар Ашгейм обнаружил интересное явление: если белым мышам ввести подкожно немного мочи беременной женщины, животные приходят в неистовое возбуждение. Это связано с действием гонадотропного гормона, который мощно влияет на половую сферу.

В СССР опыт Ашгейма повторил врач Алексей Замков, муж знаменитой Веры Мухиной. Только Замков пошел дальше: начал ставить эксперименты на более крупных животных, а затем и на себе самом. Результаты оказались просто восхитительными: "Будто выпил бутылку шампанского! Длился этот подъём дней 10. А подопытная фауна неистовствовала. Старый рысак, которого готовили к забою, после инъекции показал рекордную резвость. Всякая тварь крепла, плодилась и размножалась, как в раю", – так описал Замков действие препарата, который он назвал красивым словом "Гравидан".

Увидев, как преобразился её муж, Вера Мухина тоже потребовала укол "того же самого" – и начались счастливые дни. На волне первого энтузиазма Замков расширил эксперимент – теперь в клинических исследованиях принимали участие красноармейцы и наркоманы (эти социальные группы пересекались). И да, многие излечивались от наркотической зависимости! Правда, как выяснилось позднее, у них возникала зависимость от Гравидана – но это было, что называется, не в счет.

Однако и завистники не дремали! В 1930 году противники лженауки опубликовали в "Известиях" злую статью, где обвинили Замкова в знахарстве и противозаконных экспериментах на людях. Лабораторию, где проводились эксперименты, закрыли. Замков попытался нелегально выехать за границу, чтобы продолжить исследования вдали от большевиков, но его поймали – и обвинили в попытке продать чудодейственный секрет мочи на запад. К счастью, приговор оказался довольно мягким. Первооткрывателя Гравидана всего лишь сослали на три года в Воронеж, и Вера Мухина, тосковавшая и по мужу, и по препарату, уехала вслед за ним.

Но и ссылка продлилась недолго. Оказалось, что Гравидан уже нашел приверженцев среди "селебретис": его "распробовали" такие непростые люди, как Максим Горький и Семен Будённый, а также многие члены ЦК КПСС, остро нуждавшиеся в стимуляторах. В 1932 году Замкова срочно вернули в Москву и даже назначили директором специально созданной лаборатории. Дело было налажено с государственным размахом – мочу беременных собирали на специальной "ферме", созданной под Москвой, на окраине Хотьково. Это был особый совхоз, где выращивали экологически чистые овощи и фрукты, которыми кормили молодых и здоровых женщин на первых месяцах беременности (в основном, крестьянок, привезённых в Хотьково со всей страны).

С 1934 года совхоз и прилегающие к нему корпуса получили название "Государственный институт урогравиданотерапии", а Замков был назначен директором этого учреждения. Открытый им препарат использовался не только в медицине, но и в ветеринарии, для того чтобы животные прибавляли вес и активнее размножались. Производство набирало обороты, в стране работали сотни пунктов, где хранились пробирки с волшебной янтарной жидкостью.

Уколы мочи получали не только свиньи, коровы и жеребцы (которых никто не спрашивал), но и высокопоставленные партийные чиновники. Молотов, Калинин, Орджоникидзе и примкнувшая к ним Клара Цеткин. У последней, правда, на советскую мочу обнаружилась аллергия, унесшая ее в могилу (вернее, в урну, замурованную между кремлевских кирпичей). Нельзя было с определенностью утверждать, что немецкую коммунистку убил именно Гравидан, но на Сталине врачи решили не экспериментировать.

А вскоре выяснилось, что препарат обладает целым букетом ярчайших "побочек": расстройство сна, ухудшение общего самочувствия, сердцебиение, одышка, появление сыпи. К тому же применять его надо было очень осторожно: каждый пациент реагировал на уколы по-своему, дозы приходилось подбирать индивидуально. В довершение ко всему оказалось, что при отмене Гравидана у многих начинаются настоящие "ломки", и весь его целительный эффект сходит на нет.

То есть это была опасная "игрушка". Даже кони дохли во время экспериментов! И только кавалерист Буденный с его железным здоровьем держался молодцом, требуя новых доз Гравидана.

В 1936 году в прессе опять началась кампания против "врачей-чудотворцев", перед которой Замков оказался почти беззащитен. Благоволивший ему Горький умер, Орджоникидзе вскоре застрелился. Как ни парадоксально, единственной его защитой оказалась супруга, Вера Мухина, которая как раз получила заказ на статую для украшения советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Говорят, "Рабочий и колхозница" создавались ею "под Гравиданом", и она использовала по три дозы в день. Что ни говори, а по этой великой скульптуре видно, насколько мощным было вещество!

Тем не менее в 1938 году институт и "гравидановую ферму" закрыли, а Замков, подорвавший здоровье экспериментами с лошадиными дозами препарата, слег с инфарктом миокарда. Ему не удалось дожить даже до 60. Вера Мухина пережила супруга на десятилетие и скончалась от стенокардии в 1953 году, едва дожив до 64 лет…

Так закончилась история "русской Виагры". А впрочем, не совсем закончилась. В 60-е годы XX века СССР накрыла волна интереса к нетрадиционной медицине (мумие, иглоукалывание, лечебное голодание), и многие вспомнили об уринотерапии. Статьи Замкова, опубликованные им в 30-е годы, перепечатывались в "самиздате", переснимались на фотокарточки и расходились по стране. Уринотерапия твердо заняла свое место среди псевдомедицинских безумств, и до сих пор ее сторонники готовы с пеной у рта доказывать благотворное влияние мочи на организм и дух человека. Правда, никаких шедевров, подобных "Рабочему и колхознице", она создать больше не помогла. Похоже, это был единственный случай в истории.

202

Продолжаю мои заметки со Всемирной выставки EXPO 2020 в Дубае.

Согласно статистике, на EXPO 2020 ежедневно тусовались 130,000 посетителей, 30,000 волонтёров, готовых прийти на помощь в любую минуту и по любому поводу, столько же представителей 192 стран-участниц, а, кроме того, многочисленная обслуга, главным образом, из стран третьего мира. Одним словом, целое море разноязычного и разноцветного люда.

Прожив много лет в новом Вавилоне – Нью-Йорке и на обазиатченных Гавайях, я вообразил, что могу определить происхождение почти любого встречного по внешнему виду, по звучанию языка, на котором он говорит, а иногда и по акценту. На Выставке моя вера рассеялась как дым. Безошибочно я опознал только одного человека - бруклинского хасида, приехавшего на свадьбу в Израиль. Он воспользовался случаем и подскочил на три дня в Дубай.

Как выяснилось, о трети стран я почти ничего не знал, а о шестой части – вообще никогда не слышал. И получил колоссальное удовольствие от знакомства с ними, пусть и самого поверхностного. Не знаю о других, но меня новые лица, одежда, речь скорее привлекают, чем пугают. Тем более, что на Выставке я ни разу не почувствовал на себе ни один косой взгляд, не говоря уже о враждебности. Без мелких недоразумений, конечно, не обошлось, и об одном их них я хочу рассказать, сделав сначала короткое отступление.

У каждого, хотя бы изредка путешествующего, скапливаются бесчисленные сувениры. Вскоре интерес к ним угасает, а выбросить их жаль. Они занимают место и копят пыль. По этой причине я стараюсь привозить домой что-нибудь небольшое, легкое, полезное и желательно постепенно исчезающее. В Дубае мой выбор пал на специи. Самые дорогие из них в наше время «имитируют» в таких масштабах, что найти настоящие в океане подделок становится нерешаемой задачей. Выставка предоставила уникальный шанс, который грех было упустить, – купить, скажем, ваниль, в павильоне Мадагаскара, а шафран – в павильоне Ирана, где вероятность обмана ниже, чем в любом другом месте. Еще обнаружилось множество неизвестных мне специй из Азии и особенно из Африки. В их поисках я старался не пропускать даже самые незначительные страны из этих регионов. Так я оказался в павильоне Республики Чад.

Чад считается чуть ли не беднейшей страной мира, и её павильон вполне соответствовал этой репутации. В нескольких витринах скучали деревянные поделки вроде тех, что можно купить на любом африканском базаре. Принты и ткани, разложенные на стульях, были, как говорится, того же пошиба. Простенькие информационные стенды даже не висели на стенах, а стояли прислоненными к ним на полу. В довершение всего, в помещении не было ни души. Зато на небольшом столике в полутёмном углу я углядел три стеклянных баночки. Внутри одной из них был зеленого цвета порошок, а на крышке - написанная от руки этикетка с названием и ценой. Пока я безуспешно пытался разобрать название, за моей спиной послышались легкие шаги. Я обернулся и увидел Её. Несомненно, Она принадлежала именно к той трети мира, о которой я почти ничего не знал. Словно сошедшая c картины кого-то из художников – ориенталистов 19 века, молодая женщина была настолько яркой и выразительной, что я буквально лишился дара речи. Со мной это изредка случается, и тогда в моей голове начинает говорить кто-нибудь другой. На этот раз другим был Николай Степанович Гумилев:

«Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот»

– вещал поэт, а тем временем Она что-то объясняла на французском, который я учил в школе, но давно и безнадежно забыл. Сообразив в какой-то момент, что я ничего не понимаю, Она достала телефон и куда-то позвонила. Пришел высокий красивый чернокожий парень с бейджиком волонтёра, выслушал Её и начал переводить мне на какой-то из английских, но точно не на мой американский. Сообразив в свою очередь, что я ничего не понимаю, он замолчал и перевел взгляд на Неё, а Она перевела взгляд на него. Это был совсем другой взгляд, чем тот, который предназначался мне. Еще мгновение – и меня буквально затопили волны жаркой африканской страсти, исходившие от двух черных тел. Я не берусь описать это ощущение, но, наверное, нечто подобное испытывает еда, которую разогревают в микроволновке. Мне оставалось только расплатиться и побыстрее уйти. Я так и сделал.

Вечером в гостинице у меня все-таки получилось выяснить, что в баночке «порошок Шебе из Сахары» - средство, которым африканские женщины пользуются для ращения волос. На Амазоне он стоил вчетверо дешевле того, что заплатил я, но мой был гарантированно аутентичным. Я присоединил новую покупку к остальным и уже в Гонолулу подарил помощнице моего терапевта вместе с урезанной до предела историей, как я невольно помог соединению двух ищущих любви сердец. Мне показалось, что она была искренне рада и баночке, и истории.

P.S. Если вам интересно посмотреть на Неё и еще на несколько лиц EXPO 2020, нажмите на «Источник».

203

Недавно в моей жизни соединились две истории, нахожусь в ожидании желанного плода этого союза.

Давным-давно, отдыхали мы как-то летом в чудесной стране, где зародилась научная философия современного европейского мира. Мы вернулись с пляжа в прохладный уютный номер, размякшие, пропитанные палящим зноем и не только, и обнаружили ребенка – он, как Маугли, в наш номер попадал без ключа, залазил по колоннам террасы номера снизу – ребенка страшно довольного, сидящего на кровати с лукавым выражением лица и сияющими глазами. «Угадайте, кто там у нас на балконе!» Настроение стало портиться – балкон мне нравился: просторный, тенистый, в розовых цветах на лианах, с видом на густые зеленые сосны со стрекочущими цикадами, и на синее-синее море вдали. И теперь там кто-то был.

Предчувствие не обмануло. По террасе ползала большая черепаха. Очень большая. Бедное животное, видимо, сильно испугалось, потому что повсюду лежали кучки. Кучки пахли. Кучек было много. На ребенка посмотрели. Ребенок скис. Сюрприз не удался. Ребенку было велено тварь Божию немедленно вернуть в естественную среду обитания, а мне лично пришла в голову блестящая, как мне тогда казалось, идея, как очистить балкон без совка и швабры. Взяла ведро для бумаг возле туалетного столика, набрала воду, плеснула на террасу. Потом еще и еще. Смысл был в том, что вода смоет всю эту радость в сток – там же бывают дожди, а потому и широкий сток был, и труба, мы проверили.

После нескольких десятков ведер, запинаясь от смущения, пришлось звонить на ресепшн и униженно просить о помощи. Пришла cleaning lady, вся в белоснежном. Остановилась на пороге террасы, замерла, а потом обернулась и посмотрела мне в глаза. “Affeiyorsunuz…”, что уж тут б…ть скажешь. Поверхность террасы была покрыта плотным глубоким (я старалась!) равномерным слоем го..на, которое закупорило слив, растеклось повсюду, и воняло неимоверно. Как же оно воняло! Как же оно воняло… Что подумала cleaning lady о гостях из России, мне неведомо – муж с диким выражением лица сунул ей банкноту, и мы удрали.

История вторая, печальная. Знакомая снимала квартиру, случилась протечка от соседей сверху. Протечка небольшая, но очень токсичная. Когда квартиру сверху пришлось-таки вскрыть, оказалось, что там проживал одинокий старик, который умер, и начал разлагаться. Потом в водопроводе что-то стало капать, вода смешалась с останками, и все это потекло вниз. Наша знакомая сказала, «дед протёк».

Ну, к чему это все. Мы живем не на последнем этаже. Но так уж устроен наш дом, что после каждого урагана нас тихонько заливало по швам. Мы звонили, мы писали, мы составляли бумаги и регистрировали их в компетентных органах, к нам ходили комиссии одна за одной, и это сильно нервировало, но не приносило результата. Потом один из соседей над нами поменял на крыше замок и стал сам прочищать стоки. Народ выдохнул, отремонтировался, расслабился. Но недавно в нашем доме самоорганизовалась очередная Управляющая Компания. УК сменила замки на крышу и обновила подъезд. Обложила дом снизу декоративными панелями и посадила кусты сирени по периметру. Мы были счастливы. А потом нас снова залило. Сильно так. Соседка была в ярости – «Я же с ними уже давно обсуждаю нашу крышу, они уже обещали мне ее отремонтировать, я требую, чтобы начинали с нашего подъезда, а они – они с другого хотят начинать. Ключей от крыши не дают, обвиняют во всем – голубей. Голубей, Карл! Голубей! ... Но почему же оно вот это все так дико воняет?!?» «Дед протек…», ответила я меланхолично. Подняла глаза на соседку и раскаялась в своих словах. Но в ее на мгновение остекленевших глазах прочиталось, что нашей УК таки придется пересмотреть приоритеты.

204

Едет Илья Муромец на своем коне по пустыне. День едет, два, неделю.
Пить хочет ужасно.
И вдуг видит вдали озеро студеное, а перед ним лежит Змей-Горыныч.
Ну Илья Муромец достает свой меч-кладенец, подскакивает к змею, и давай его рубать.
Одну бошку срубил, другую, и тут вдруг змей отскакивает в сторону и спрашивает:
- Ты что, Илюшенька???
- Пить я хочу!!!!!!!!
- Ну так пей! Кто тебе не дает?!

205

В Таджикистане студентов добровольно-принудительно отправляли собирать хлопок (ну, как в России - на картошку). Может и по сей день есть такая практика. Уборочные работы происходили с сентября по ноябрь. Ночёвки в холодных бараках в спальниках, месиво грязюки, драки, пьянки, тайное курение анаши и песни под гитару у костров холодными звёздными ночами. Романтика, от которой каждый косил, как мог, ибо приезжали все больные, разбитые, немытые и фрустрированные.
Студенческие отряды поступали в распоряжение колхозных бригадиров, условия и отношение, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Кроме того, не смотря на "интеллигентность публики", как никак университеты (пффф, это мало что меняло) процветали самая настоящая дедовщина и землячество: перваши работали за всех, могучие кучки студентов из медвежьих углов республики щемили городских и отжимали вещи, короче, такой себе советско-постсоветский нуар с азиатским колоритом.
Как поступивший с высшим балом в тамошнее "таджикское МГИМО" - муносибатхои байнакхалки (что в переводе с фарси означает "международные отношения") от первокурсной хлопковой кампании я благополучно откосил, занимаясь покраской местной библиотеки и сортировкой книг, где, к слову, впервые познал Канта и Ильина.
А вот на втором курсе мы с друзьями решили всё же пройти через сии тернии, привлекаемые сомнительной вышеописанной романтикой, упоительными историями старших, возможностью невозбранно долбить дикопроизрастающий ганджубас и пубертатным желанием приударить за сокурсницами вдали от их суровых отцов и братьев. За небольшую взятку нас поставили в первый поток, с середины сентября по середину октября, в тёплое, почти летнее время. И мы отбыли.
Казусов, причём потешных, было с избытком, была и драка, как же без неё, но была и прямо история. Второкурсники были чем-то вроде армейских "черпаков", буллинга в их сторону было поменьше, а международников и вообще как-то не трогали и даже привилегированно водили в колхозную баню два раза в неделю, а не один (здесь место для шутки про оброненное мыло)
Жёстко буллили первокурсников и в особенности - двоих друзей, в одном из которых я узнал соседа из микрорайона - сына местного муллы. За что? Прошёл слух, что эти двое - геи. И ходят в свободное время куда-то уединяться.
Кто-то за ними однажды даже проследил и мол, действительно, сидели где-то в овраге и что-то там "влюблённо ворковали".
Травля дошла до побоев. Второго парнягу приехали и забрали родители, а сына муллы определили к нам в здание, подальше от дикарей. Но ничего не закончилось: выйдет он в поле - ему и свистят, и кричат, и в столовой миску выдали, сказали "с ней всегда и ходи, сам мой", а то прочие не хотят, чтобы после тебя им твоя посуда случайно досталась. А он, такой, что примечательно, ноль эмоций. Абсолютный такой стоицизм.
И что самое интересное: этот слух о его, якобы, гомосексуализме, мы как-то на веру приняли. Ну, мол, да, парень вот такой. Просто те, дикари, его травят, а мы не будем. Ну, как не будем... Нет-нет, да кто-нибудь и ввернёт какую-то необязательную репризу (тут место для шутки про оброненное мыло) Но зато мы за него не раз публично заступились. Так что был с нашей стороны не только маскулинный токсик (таких слов мы тогда не знали), но и поддержка.
А уже в конце работ кто-то за ужином догадался спросить: а правда ли это всё вообще и с тем вторым в частности? А он только плечами пожал. Человек-загадка. Зато большой умница, и по-арабски читает, и по-английски говорит, и по-русски, как на родном. Каждое утро: зарядка и зубы идёт чистить к колонке, даже когда холодно, а колонка-то во дворе. Мы иногда ленились, а он - ни разу.
А ещё - в шахматы играл. А я как раз с собой привёз доску, но так ни с кем достойно и не зарубился. И начали мы с ним чемпионаты по вечерам. Так и задружились. На темы разные говорим, шуткуем, беседуем. Но темы гендерной не касаемся, старательно обхожу её, ибо парень хороший, а что там и как - его дело, натерпелся и так всякой дичи.
Ну и поехали домой в одном автобусе, мы же соседи, а теперь и друзья. И там, слово за слово, не помню уже, применительно к чему, я всё же ляпнул что-то вроде: ...у вас, у этих, ну, кем ты там являешься, всё видимо иначе, я в этом не секу, но вот мои отношения с дамами строятся примерно так...
И тут он как начнёт смеяться: да не гей ("хезалак" по-таджикски) я никакой. Я обычный пацан, у меня даже невеста есть. Ты, говорит, что всё это время в эти слухи верил что ли? Ну так я говорю тебе, что нет. А если вдруг ты сам из таких и я тебя разочаровал, то прости (подъёбывает меня ещё, гад такой)
А что вы тогда там делали с тем парнем, говорю. Коран, говорит, учили. Он выразил желание веру принять всерьёз, я помогал. (тут важное примечание, для мусульманина очень важно, если благодаря ему кто-то в вере преисполнился, это большое благо и верующие не упускают шанса побыть миссионерами, я не раз такое встречал)
Ты, конечно, извини, говорю, но ты ведь это публично ни разу никак не опроверг, даже когда тебе прямой вопрос задавали. А унижения эти, что случались, как ты из миски этой отдельной ел, все эти стычки...ты же это всё просто игнорировал, тебе ведь было достаточно просто один раз всем всё объяснить и не было бы этого всего. И повод у тебя по вашим меркам был очень уважительный и благородный, его бы все поняли.
И сказал мне сын таджикского муллы семнадцати лет (подчёркиваю каждое это слово) (это почти прямая цитата):
Понимаешь, я не считаю, что они в принципе правы. То есть: если бы я перед ними оправдался, я как бы считал, что мусульманина, или таджика, или мужика унижать нельзя, а вот хезалака, или там, женщину, или кого-то ещё - можно. А я считаю, что никого унижать нельзя. И если бы я со своей позиции ушёл и им бы что-то объяснял, было бы, что я себя предал.
Как будто: если бы я был таким, как вы думаете, то ладно, но я не такой и поэтому не бейте.
Они не заслужили, к тому же, чтобы я перед ними оправдывался ни в чём. Они сначала судили, потом делали, а потом уже спросили. Их ответ не интересовал. Они просто любят унижать. Своих. Русских. Чужих. Слабых. Других. Любых. Я говорю и объясняю равным. Сам первым скажу, что надо, если вижу достоинство. Там его не было.
Увидел я тогда Человека, друзья, большого в самом человеческом смысле этого слова. Это было самое прогрессивное и мудрое одновременно, что я слышал за два года в универе. Всё, что он сказал, я как будто "знал душой" всегда и когда он это произнёс, я словно увидел...не знаю, как выразить...какое-то родственное существо в высшем из смыслов, не соотечественник, не родственник крови, не единоверец (хотя это уже ближе), а...брат духа, как бы пафосно это не звучало.
Я увидел Человека Несломленного, человека с идеей, что пронёс её через испытания и как будто бы сам не заметил, насколько он крут.
Подобные истории, что мне посчастливилось увидеть, это мои стены и знамёна, я защищён и вдохновлён ими, я выстроен из них и поднимаюсь по хранимой мной памяти о них, как по лестнице. Это лучшее, что мог дать мне мой новый друг и он сделал это. Это не стоило ему ничего. Но он одолжил мне то, что я всю жизнь буду отдавать другим: пример мудрости, достоинства и отваги.
Мы живём в злое время, но в тёмные времена люди света сияют ярче. Я вижу много таких людей сегодня. И мои стены крепнут. Мои знамёна реют на ветру свободы.
Как и многих моих друзей того времени, героя этой истории нет в живых. Однако, он жив в том лучшем из миров, в котором хранил свои сокровища: достойные слова и дела. Его зовут Рашид. Подумайте, пожалуйста, о нём хорошо. Он услышит.

(с)Валаар Моргулис

206

Из фронтовых треугольников Ивана Никитовича Видова

9 октября 43 г. Украина.
«… 5 дней побывал на самом Днепре, плавал так и на лодке почти круглосуточно, и всё время был мокрый. Здесь около Киева Днепр широкий доходит до 300 м шириной…»

01.12.43. Белоруссия:
«…большинство деревень выжжены дотла немчурой… иногда встречается 2-3 старика, жителей либо угоняют в Германию, либо сжигают вместе с деревнями…»
«… Отец зовет домой повидаться может в последний раз, болен раком… пока наступление – не отпускают в отпуск. Командир сказал – когда остановимся…»

6 февраля 44.
«… тянем связь по болотам, постоянно мокрые, в грязи и обсушиться негде все деревни сожжены… Сообщили, что отпустят домой на 6 дней…»

Его отпустили в краткосрочный отпуск, и в феврале 44 он встретился с Антониной – невестой и с родственниками в Воскресенске,

А «… с 27-го уже приступил к своей работе, уже навел линию и сейчас сижу за телефоном и пишу эти строки, а немного в отдаленности летает немчура и немного швырнул бомб…»

31.01.45.
«… завтра в бой на УРА…»
Перед боем вспоминает прошлое ранение:
«…когда лежал в грязи в воронке и по мне ходили и даже не чувствуя и думая только об одном, чтоб если убило так сразу бы…»

О9.05.45.
«…Да, Тоня, вот пришел тот день, которого мы ждали 4 года и когда я вышел 09/05/1945 в 6-00 утра на улицу и мне сообщили, что война окончена и мне как то не верится, и думаю, неужели и в самом деле это так… И как то на душе легко стало и ходишь то совсем легко, как в детстве…
…Кругом посмотришь, уже нигде окна не маскируют и огонь солдаты во всю ночью жгут. И стрелять нигде не стреляют, тихо как то и ходишь ничего не опасаешься, что пуля пролетит или снаряд разорвется, и мы вот с этим никак не освоимся и не укладывается в голове всё это. Даже вот выразить не могу на бумаге все это т.к. привыкли к войне за 4 года, а тут раз и нет её…»
***
Письма сохранили в семье Ивана Никитовича. Его внучка – Ольга Горбушина – все их перечитала, изучила по ним весь боевой путь деда, выделила и для себя, да и не только для себя эти цитаты.
Московской области. Он был у моей мамы классным руководителем.

В комментарии загружу фото, на котором он с учителями-фронтовиками в День Победы. На обороте этой карточки надпись его рукой «Бойцы вспоминали минувшие дни».

Повторю за ним: "привыкли к войне за 4 года, а тут раз и нет её…"

Вот так – раз, и нет её… войны. И скольких нет…

Заслуживает внимательного прочтения и напутственное письмо командования части демобилизовавшемуся в сорок пятом году солдату. Какие верные и нужные слова!

Дорогой т. Видов Иван Никитович!
Теперь, когда мы победили гитлеровскую Германию, ты с честью выполнил свой долг перед Родиной, уходишь из рядов Красной Армии, возвращаешься к мирному труду. Вместе с нами ты прошел большой боевой путь. Труден и суров был этот путь советского солдата к победе.
Много дней ты провел в ожесточенных боях за славный город ЛЕНИНА – город Русской Славы – колыбель пролетарской Революции.
В любых условиях блокады и наступления, ты честно выполнил присягу воина Красной Армии, приказы Верховного Главнокомандующего Генералиссимуса Советского Союза тов. СТАЛИНА и уставы Красной Армии.
В жестокой борьбе с коварным и злобным врагом тебя вдохновляли великие идеи партии ЛЕНИНА – СТАЛИНА.
Во имя защиты свободы и независимости нашей Социалистической Родины ты не жалел ни сил, ни крови своей.
Вместе со всеми защитниками города ЛЕНИНГРАДА, ты отдавал все свои силы на преодоление трудностей, вызванных блокадой. Тебя не только не сломили голод и лишения, а наоборот закалили и усилили твою веру в победу нашего правого дела.
Твой тяжелый ратный труд не пропал даром. Враг был разгромлен под Ленинградом, и сегодня Советские знамена победоносно развеваются над поверженной, вставшей на колени Германией.
Годы совместной борьбы против ненавистного врага сплотили нас в дружную родную семью. И сегодня, расставаясь с тобой, от имени всего рядового, сержантского и офицерского состава благодарим тебя за верную службу нашей ОТЧИЗНЕ. Ты заслужил эту вечную благодарность от всего нашего народа – ПОБЕДИТЕЛЯ.
Надеемся, что и там, вдали от своей родной части, ты не уронишь чести и достоинства Советского воина, будешь честно и добросовестно трудиться, крепить мощь и силу Советской Державы, Красной Армии.
Не забывай своей части, поддерживай с нами связи. Рассказывай своим детям и внукам о подвигах советских воинов в дни Великой Отечественной войны, воспитывай их на боевых традициях нашего Советского народа.
От всего сердца желаем тебе долгой, счастливой, радостной жизни и успехов в труде на благо матери-Родины.
До свиданья, боевой товарищ! Счастливого пути!

Командир части (подпись)
Зам. по политчасти (подпись)
9 декабря 1945 г.

207

Про спасение на водах - 6

Не от автора этой саги, а от ее благодарного читателя. Свое вспомнилось. Мне тоже довелось однажды спасать в воде человеков. Если это можно назвать водой, а нас в том состоянии человеками.

Это был 1984. Мы студентами начальных курсов всё лето строили грандиозный свинарник среди уссурийской тайги. Не такая уж и глушь, дороги вокруг и Уссурийск недалеко, а под боком деревня Раковка. Мудрые архитекторы отвели место для мегасвинарника чуть на отшибе, на пустошах, чтобы не воняло на обитаемые местности.

В категориях автомобильной езды от нашего палаточного студгородка до свинарника было минут 15, до Уссурийска с полчаса, все эти шоссе нам были прекрасно известны и многократно изъезжены. После месяца работы чувствовали себя старожилами-аксакалами.

Но, получив первый аванс прямо перед выходным днем, мы слегка одурели от счастья и отправились всей гурьбой в ближайшее сельпо села Раковка.

Там обнаружили полное отсутствие пива и водки, зато стояло несколько ящиков прекрасного венгерского вина Токайское, нежно-золотистого цвета. Черт его знает, как оно там оказалось, может местные власти решили спасать своих совхозников от алкоголизма переключением на благородные вина. Мы реально охренели и скупили весь запас токайского.

Пока грузили его в рюкзаки, вернулись и самые бойкие ходоки, посланные по всей деревне, с картошкой и свежезабитым гусем. Добыли ли они его методом Паниковского или купили за баснословные деньги, мне осталось неизвестным. Моя миссия была снять девиц, какие найдутся, разговорить их, развеселить и увлечь на нашу пирушку. Миссию эту я позорно провалил, хоть и очень старался. Обежал весь раскидистый поселок, типа занимаясь кроссом, но никого не обнаружил, кроме сердитых старушек. Прекрасные девы если и были в этих местах, то все от меня попрятались. Изредка попадались суровые парни со взглядами, обещавшими нехилые пиндюли.

Потом мы всем табором отправились на дальнюю поляну в лесу у речки, разожгли большой костер, на золе испекли свое барбекю и распробовали токайское.

Будь это нормальная гетеросексуальная компания, пары жизнерадостных девиц было бы достаточно, чтобы зафиксировать нас на месте. Все бы выпендривались, пели и плясали, наяривали бы на гитарах и гармошках, хохмили, купались бы в речке и так далее. У самых бойких это могло бы закончиться счастливыми браками или восхитительными легкими романами. Остальные бы вымотались прямо у костра и мирно пошли бы спать домой.

Но в однополой среде студиозусов всё пошло не так. Самый романтический бабник, набравшись токайского, забрался на высокую березку и оттуда горько плакал, покачиваясь на суку, читал свои стихи звездному небу. Остальное сообщество довольно быстро пришло к выводу, что начало вечера было конечно прекрасно, подкрепились и слегка подогрелись, но - раз нормальных баб тут нет, что нам мешает прогуляться в Уссурийск? Это большой, стотысячный город, не одни же мужики и старушки там живут.

Мысль эта пришла нам в голову практически одновременно, коллективный идиотизм вообще заразителен. Кончились печеная картошка и гусь, запасы токайского почти исчерпаны - что нам тут еще делать? Сельпо Раковки закрыто, жители легли спать. И где же нам быть в этот прекрасный вечер, как не в Уссурийске? Там бабы, бани, водка, танцы, пожрать наконец чего-нибудь можно купить, под душ сходить - хоть что-то из этого набора там обязательно найдется!

Пессимисты вернулись в наш палаточный лагерь, оптимисты в числе десятков трех взяли и пошли.

Брести по шоссе нам показалось беспонтовым, пыль глотать от проносящихся мимо машин. Вряд они ли возьмут на борт такую ораву бухих студентов, а вот милиция повяжет быстро. То ли дело шагать по диким полям и лесам на свежем воздухе!

Кто-то вспомнил широкую грунтовую дорогу недалеко от нашей поляны, ведущую в направлении Уссурийска, по ней мы и направились.

Грунтовка эта оказалась ведущей к сенокосам и лугам, мало-помалу разветвлялась и сужалась вплоть до тропок, заканчивавшихся тупиками на месте бывших и еще не убранных стогов. Полная тишь и тьма вокруг на версты, луна упорно не всходила.

Долго мы блуждали по этому лабиринту, и уж решили возвращаться обратно, но самый зоркий из нас заметил вдруг вдали огонек! Как раз в направлении Уссурийска! Огни большого города поманили нас с новой силой. Мы двинулись к свету напрямик, невзирая на препятствия.

Тропы постепенно сменились топями, гатями, мы вооружились слегами. Кто-то периодически проваливался в трясину, мы и вытаскивали, и сами проваливались. Кто там был Мазай, а кто Герасим, кто Муму и кто зайцы - хрен было разобрать в кромешной тьме. Барахтались и орали все. Если бы погас единственный имевшийся у нас фонарик, перетопли бы нафиг.

Но одинокий огонек цивилизации с каждым шагом становился всё ближе, горел уже яркой звездой. Ближе к утру мы добрели наконец до него, на грани физического и морального истощения. Нам очень хотелось вымыться, высушиться, согреться, съесть чего-нибудь и провалиться в глубокий сон. Какие уж тут бабы.

Огнем в ночи оказалась сторожевая будка при тот самом свинокомплексе, который мы строили уж месяц с рассвета до заката, порядком от него осточертев. Сторож ээ, сильно удивился, что мы пришли на работу так рано, да еще в выходной день. Пешком со стороны болот, считавшихся гиблыми. Комсомольцы-энтузиасты. За ночь похода мы успели протрезветь совершенно, но изрядно вымазались. Видом своим напоминали будущих питомцев этого сооружения.

Путь, нами пройденный за ночь, составлял всего километров 15. До заветного Уссурийска было еще шагать и шагать. Мы категорически отказались от этой затеи, решили возвращаться по шоссе.

Сторож был милосерден, заварил крепкий чай с сахаром и лимоном, несколько раз кипятил для нас чайник. Приглядевшись и послушав нас, достал увесистый шмат сала и бутыль самогонки, раздал пару замасленных толстых бушлатов. В них мы грелись поочередно.

Всё это подействовало живительно - на нас нашло вдохновение. Захотелось оставить память об этом путешествии. Взяли мешок цемента, нашли чан, добавили воды, песка и щебня, вставили арматуру и соорудили в сторонке за лесополосой скульптуру в виде фаллоса, горько вздымающегося метра на два. Работали добросовестно, надеясь, что сами посетим вновь эти места где-нибудь на пенсии, а археологи будут потом столетиями ломать голову над этим артефактом.

По пути домой хмуро распевали хором "Широка страна моя родная, много в ней епических болот!"

В целом от этой прогулки осталась радость, что не утопли в трясине.

P.S. Бетонный хер через сутки основательно застыл и был обнаружен начальством. Самим же пришлось его раздалбливать отбойными молотками и кувалдами.

P.P.S. Болото - это одно из агрегатных состояний воды. Равно как и пиз.еца полнейшего.

208

Сказки Химкинского водохранилища
На пляже лежу я прекрасном,
Вдали нереида плывёт,
Страдаю в тоске я несчастный,
Любить она мне не даёт.
Хочу нереиды той ласки,
Хочу её нежно обнять,
Но нереида не хочет,
Меня в своё лоно принять.

210

КРЕЩЕНСКАЯ БАННАЯ САГА - 10
ОКТЯБРЬ. Пермь, пригород.

В конце октября, когда еще бушевали изрядно облысевшие краски осени, но неукротимой зеленью стояли хвойные леса, мы выбрались в самые места их естественного скопления - в Пермский край. Всей нашей банной компанией, описанной в февральской серии. Много где мы были, наездились по живописным окрестностям, но для темы моей саги достаточно отметить, что подлинному наслаждению от парилки очень способствует сначала протопать несколько километров подряд по морозным сырым подземельям.

Вспомните бесконечную анфиладу залов Эрмитажа, мысленно растяните ее в несколько раз, наполните ювелирными и скульптурными дарами природы вместо изделий рук человеческих, вырубите отопление, и тогда вы поймете, как хорошо пройти сквозь Кунгурскую ледяную пещеру, а после нее немедленно отправиться в баню пожарче и посуше.

Но бани в окрестностях пещеры мы не нашли. Совершили долгую ретираду в пригороды Перми, изрядно насидевшись в дороге. Вот эти факторы и стали вероятно причинами того, что наибольшее удовольствие от парилки и плавания я получил в удивительном месте, о котором собираюсь поведать. Каждый, кто собирается построить коттедж даже самый скромный, или хоть баню поставить на даче, может найти тут простые, но ценные лайфхаки. А мне нравится рассказывать истории, в этом духе и продолжу.

Мы въехали в типичный коттеджный поселок, какие тысячами стоят в радиусе трехсот км от Москвы и двухсот от Петербурга, продвигаясь с обеих сторон в район Валдая. Бесконечные высокие заборы, над ними торчат крыши кучно напиханных зданий. Унылое зрелище! Пермский пригород выглядел поначалу точно так же.

Но вот в одни из неприметных ворот мы въехали. Дома я сначала особо не заметил – обычный коттедж средних размеров, двухэтажным глухим задом повернут к забору у ворот. Дом оказался с сюрпризами, но о них потом. В тот вечер мы в него и не заходили.

А не заметил я его потому, что дух захватило от открывшихся впереди просторов. Бескрайние леса на крутых, высоких и плоских холмах, на многие версты раскинувшихся амфитеатром вокруг речки. Участок, куда нас занесло, стоит на взгорке, он скатывается с порядочных высей к дальнему озеру. Вот в ту сторону мы и зашагали вниз среди зеленых лужаек. Там виднелась бревенчатая банька, за нею стена леса, а сбоку блеснула голубая вода, слегка алая от пышного заката. Это оказался кафельный бассейн.

Там мы и напарились, и накупались вволю, многократно чередуя эти занятия за долгий вечер. В предбаннике успели посидеть-перекусить притомившись.

Парилка внутри самая обычная – полки в два уровня, места достаточно двоим лежать и четверым с обеих рук лупасить их вениками. Удивил метод появления самих веников. Хозяин их наламывал с дерев своей аллеи, высаженной у бани. От свежей листвы и хвои впечатления незабываемые.

Люди, привыкшие к сушеным размоченным веникам, могут считать, что это всё равно как свежие. Что существуют определенные даты заготовки и засушивания их в наилучшем виде для хранения на весь год. В общем-то всё это правильно – но только для тех случаев, когда под рукой нет своей вот такой аллеи.

Это как разница между сушеными ягодами и сорванными с куста самыми спелыми. Между борщом на кубиках кнор и настоящим. Между сухарем и свежевыпеченным хлебом. Между резиновой бабой и живой, в конце концов.

Суррогат пытается сохранить качества оригинала, но всегда отличается хоть чуть. При засушке теряется сущая мелочь - свежесть. Которая, как известно, бывает только первая, она же и последняя.

Таковы, во всяком случае, были мои личные ощущения от свежесорванных пермских веников. Те, кто привык к сушеным, вообще не поймут меня, пока сами не попробуют. Ликовали мои ноздри от смолистых ароматов, а кожа от крепкой упругости листьев. Весь организм радостно говорил мне:
- Наконец-то! Леша, какой же ты осёл, что дожил до 56 лет, так и не изведав этого ранее!

Поразила многофункциональность этой аллеи. Веники получаются с нее чисто попутно, для них просто выбраны наиболее подходящие сорта дерев. Главное назначение - саженцы, густо высаженные в несколько рядов у бани между единичными вековыми деревьями, надежно прикрывают вид на забор снизу.

Благодаря этому сверху кажется, что можно беспрепятственно гулять хоть до самого озера. Участок вытянулся именно к нему метров на 60. А дачи внизу куда-то провалились из виду благодаря крутому склону и этим кущам. За ними из бани не видны ни крыши снизу, ни сам забор. Полное ощущение раскидистой барской усадьбы, хотя поперек участок довольно узок.

Я там с рулеткой не лазил, но метров 25 наверно. Необходимо и достаточно поместиться дому, закрывающему вид на забор сверху, а внизу бассейну, бане и вениковой роще.

Для всего этого хватило обычного коттеджного участка соток в 15. Просто удачное расположение и грамотное ландшафтное обустройство места. В советские времена и 90-е оно считалось крайне неудачным для традиционных дачных садово - огородческих затей. Верхотура, бедная почва, пронизывающие ветры. Зимой точно перемерзнет клубника. Весной дожди и бурные талые потоки с обширного плоскогорья смоют остатки насаждений. Место пустовало и было куплено недорого.

А вот для бани на воде оно сгодилось великолепно. Чисто из малозаметных особенностей рельефа, крепчайшего известняка под участком.

И вот стою я на самом косогоре этого дачного безнадежья посреди сурового северного края, у крыльца бани, и удивляюсь - а почему тут так тихо? Сверху вроде ветер свищет. А тут восхитительно свежий аромат молодой зелени в спокойном месте. Как в оранжерее. Предпочтение отдано вечнозеленым растениям, дающим кислород круглый год. Но в ассортименте присутствуют и дубки, держащие листву до глубокой осени, и березы, распускающиеся ранней весною. Благодаря тихости листва вокруг была еще в основном зеленая, хотя вокруг изрядно опала.

В общем, маленький парк для гурманов веников и природных ароматов на все вкусы и сезоны. Не забыт и хрен - его тут до хрена. Можно выдернуть и растереть для дыхания прямо на месте. А я вот его в Москве покупаю по цене 200 руб за корень, вдвое дороже, чем флакон с эфирным маслом. И редко где его можно найти в продаже.

А на этом участке хрена столько, что на пол-Москвы хватит. Потому что спроса особого нет, хрен в парилках запрещен повсеместно. Нахрена он кому сдался без них. Экзотический товар для эксклюзивных любителей жить без простуды, дыша в кастрюлю у себя дома. Сошел за редкий медикамент, цена соответствующая. Пока его купят наконец, корень обычно жухл.

А тут никаких проблем - вырвал свежий у тропы, очистил, натер, закупорил в стеклянную банку и к печке. Делов на пять минут передохнуть между купанием и парилкой, мин через 15 сам дойдет.

Там я понял, чем такой хрен отличается от продажного. Ровно тем же, чем живой банный веник от сушеного. Ничем, кроме восхитительной свежести и ядрености.

Сам феномен, почему у входа в баню воздух тих и сух, частично вызван этим веникохренопарком. После ныряния в ледяную воду бассейна - кайф полнейший. Осмотревшись внимательно, понял, что именно для этого кайфа тут всё и обустроено - ветрозащита по всему периметру. Как старинная крепость от атак неприятеля со всех мыслимых направлений. С разной высотой стен в каждом месте, сообразно угрозе приступа.

От самых свирепых, северных ветров с Ледовитого океана наглухо прикрывает сама баня. От суровых восточных с Урала - пластиковый прозрачный короб над бассейном, вроде теплицы. С юга забор невысок, чтобы не закрывал солнце для саженцев. Но вместе с ними от ветра защищает надежно. В него упирается и ветер северный, обошедший баню с флангов. А главная группа дерев сосредоточилась на открытом, западном направлении, веером, во много рядов.

Склон южный, как уже догадался наверно читатель. Солнца в этих краях много, так что саженцы растут быстро и жадно поглощают влагу в этом затишье.

Парк Веников имеет и еще одну фунцию - сажепоглотителя. Сажи из печи вылетает немного, труба высокая и тяга отличная. Но дрова натуральные, при растопке слегка дымят. Частицам сажи есть где осесть на изобильной окружающей листве и хвое, потом ее смывает даже мелкий дождик. Во всяком случае, окружающая зелень закопченной после нашей бани не выглядела. Да и стены коттеджа сверху безупречно чисты, хотя и находятся на расстоянии всего метров 40.

Вообще во всем какая-то соразмерность и минимализм. Баня меньше 3х6 вместе с предбанником, бассейн тех же размеров. Так что для всего этого банно-купального уголка вместе с веникопарком хватило пары соток. Только кажется, что это немного - для людей, загромоздивших свои участки постройками, грядками и клумбами. Но в данном случае сыграл роль тот факт, что две сотки - это 200 кв метров сплошной высоко вздымающейся зелени, среди которой баня и бассейн выглядят крошечными, оставаясь достаточно вместительными для небольшой компании.

Имей я такую в студенческие годы, полкурса бы позвал в гости не задумываясь. И все бы легко разместились - дюжина в парилке, полдюжины в предбаннике, полдюжины купаясь. Остальные бы разбрелись бы по окрестным кущам для романтических прогулок. Потому что свежо, сухо и тихо, есть где согреться.

Именно так, полагаю, праздновались свадьбы у моих уральских предков. Баня на воде - это было обычное достояние простой работящей семьи. Моложенам всей родней строили их за день, просто в качестве коллективного свадебного подарка, ну и хорошо размяться перед застольем. Места для бани и новоселья выбирались на берегу именно такие - чтобы солнечно, безветренно и сухо, несмотря на близость воды. Обычно крутой взгорок, чтобы не затопило половодьем, и нырять с такого глубже. Густой могучий лес по сторонам бани, далеко простерший ветви над водою. Крепкая чистая глина на дне вместо кафеля. Проточная, но спокойная вода. Бесплатные, но самые ценные дары природы этих мест.

Я думал, что время то безвозвратно ушло - сами вкусы людей изменились. Ванная вместо бани, вода из крана вместо родниковой, тепло из батарей вместо дров. Изображение пылающего огня в камине вместо работающего камина. Изображения раков в Сандунах вместо самих раков. Кондиционированный воздух вместо лесного свежего. Чужая жизнь на экранах вместо своей - вот победоносные тренды цивилизации! Суррогатное существование вместо восхитительного, сушеная жизнь вместо подлинной. Историческая неизбежность урбанизации.

А тут человек городских занятий слегка обустроил пару соток в дальнем углу участка для своего же загородного отдыха. Нет леса? Посадил. Нет воды? Добыл, налил. Нет бани? Построил. Дует сквознячный ледяной ветер? Ликвидировал. Получилась лучшая баня на воде из всех мною виданных на пространствах от США до Японии.

Вот что такое пермские две сотки! Если к ним прилагается правильное целеполагание, любовь к настоящей русской бане и некоторые особенности местности.

А в тот в октябрьский вечер я стоял у крыльца бани как в тихом зеленом шатре с легкой позолотой и багрянцем.

Полное чувство единения с лесом, водой и небом. Солнце скоро закатилось, густая тьма опустилась на всю округу, а тишина и не прерывалась на закате. Все обитатели дач снизу и коттеджей сверху уже покинули эти места ввиду наступивших холодов. Одни мы тут были, банные пилигримы. Как-то разом зажглись на всем небе алмазные звезды, каратами где-то впятеро крупнее московских. Продолжением угасшего зарева пылала в зубах моих сигарета.

Глушь полная. Еле слышно, как шумит ветер, запутавшись в верхушках вековых сосен и лиственниц. Изредка всплеснет, крякнет и зафыркает кто-нибудь из нашей компании. Мощный шум, долгие шлепки вдаль - вблизь, как будто упитанного рослого кита на гарпун поймали - значит Костя Советник. Если как от длинного тощего угря - точно Викентий. Вертикальный тяжкий звук, как от Муму с кирпичом на шее, а потом тишина - это глубоко нырнул Леня. Стою спиной к бассейну, отгадываю сразу.

Чу! Заорет кот вдали, отчаянно заклекочет удирающая от него птица. Завозится в кустах уходящий спать ежик. Лопаются дрова в печи, сквозь их треск прорываются тихий вой трубы, взрывы гогота из предбанника. Мерные шлепки веников из парилки. Легкий смолистый аромат дыма и свежего воздуха. Красота!

Тело ощущалось как горячий барабан от всех этих плаваний и распариваний. Стоял я голый, с полотенцем вокруг чресел чисто из опасения отморозить себе яйца. Но и они отнюдь не зябли.

Просветление мною тогда овладело - что за вздор эти градусы на термометре! Счастье от комфортной температуры в них не измеришь. Сообразить правильную одежду по ним трудно. В пещере, где мы протопали полдня, были минусовые температуры и 100% влажность, но ощущалось жарко. Потому что безветренно, и мы резво прыгали с камня на камень.

Потом одежда отсырела изрядно, и стало реально холодно, сколько ни кутайся и не перетаптывайся. А вот когда мы бродили на верхушке горы у старинного монастыря по дороге обратно - вообще чуть не околел от мороза. Хотя ярко светило солнце, а температура могла быть и +15, на мне были теплая куртка и толстый свитер. Но свистал дикий ледяной ветер.

А тут у бани +5 наверно, а может +10, телу вообще неважно, свой микроклимат. Мне тепло и сухо, хотя вынырнул только что из воды. А может, и благодаря этому - тело решило при погружении, что его хотят то ли утопить, то ли заморозить. Послало горячую кровь во все конечности. Кожа высохла моментально, ветер не дует - это главное, ну и стою себе комфортно, любуюсь садом.

Вот как это выразить в градусах? Вспомнил метеорологов с их «градусами по ощущениям», отличающимся от подлинных обычно градуса на 2-3. По моим ощущениям, метеорологи эти при +5 ходят плотно закутавшись до ближайшего метро или авто, сообщая свои новости таким же гражданам.

А тут я стою нудистом и чувствую себя счастливо, тело жаром пышет. То же самое человеческое тело, что мерзло днем в зимней куртке со свитером. Нет на мне ни гор бицепсов, ни слоя подкожного жира, ни шерсти могучей. Но субьективное ощущение температуры воздуха +25-30, градусов на 20 выше реальной.

То есть, все эти банно-водные процедуры в сочетании с крепким массажем вениками и правильным обустройством ближайших окрестностей, превратили этот приполярный уголок в подобие экваториального Бали. Там я и при вечных +28 изрядно зяб, когда налетал влажный шквалистый ветер.

А тут что-то мне подсказывало, что и при 20-градусном морозе зимой неплохо так вот постоять. Особенно если в солнечную сухую погоду зайти в теплицу над бассейном - обычный парниковый эффект, и вода ледяная не слишком испаряется. Ветра вообще никакого. Лед нарасти не успеет, прорубь долбить не нужно. Растапливаешь баню - наполняешь бассейн. Уходя из бани - спускаешь. Только и всего.

И чистки бассейн особой не требует, потому что сама вода чистейшая. Пару дубовых листьев разве что со дна прибрать, к спине ненароком прилипших. С хороших веников больше и не облетает.

Температура воды зимой - те же +4, среднегодовая по этой местности. С глубины в пару десятков метров под нависшим лесным плоскогорьем. Этому слою грунтовых вод вообще пофиг, зима снаружи или лето. Обычная температура воды или кваса из холодильника. Никакая гниль от микробиоты и водорослей в этих проточных подземельях развестись не может в принципе.

Круглогодичный спа-курорт на маленьком углу коттеджного участка. Это если модными словами называть из рекламной брошюрки. А вообще это простой банно-ветрозащитный фокус, известный многим поколениям наших предков. Как не только выжить согревшись в суровом климате, но и наслаждаться им, купаясь в любой сезон и в любую погоду.

Насколько толковее это сделано на домашнем пермском участке мимоходом, для своего отдыха в свободное время, чем во всех виданных мною банях, построенных профессионалами в коммерческих целях.

Всё ими вроде предусмотрено, кроме главного - ветрозащиты на свежем воздухе, изобилия чистой воды в грунте и рядом устроенном водоеме. Плох танцор или хорош, ему вечно что-то мешает - в данном случае, что он привык танцевать совсем другие танцы. Не для северных российских широт, с их изобилием мороза и солнца зимой, чистых вод, леса и в нем свежего смолистого воздуха. Если мозги у застройщика набекрень, мысленно в Европе, так и бани у него выходят такие же.

Такова вкратце забавная история приключений западной коттеджной и банной архитектуры на просторах российских. Бережно копируя все лучшее от Ниццы до Финляндии, они проглядели главное достоинство солнечного лесного полноводного континентального климата на мощном известковом пласте пермского геологического периода от Новгорода до Зауралья. Потому что в Западной Европе этого нет.

Заценить по-настоящему весь кретинизм такого подхода возможно только зная, как строится современная русская баня нормальная. Вот поэтому я и описал столь подробно ту, в которой был лично.

Но речи мои снова сделались длинны, а это я еще до описания коттеджа над дровяной баней не дошел! В нем предусмотрены случаи, когда лень целый час растапливать дровяную, не с кем париться, погода стоит особо мерзкая, или не хочется беспокоить дымом изредка появляющихся с апреля до октябрь особо склочных соседей. Но попариться и поплавать вволю в бассейне - это само собой, раз заехал. Этим целям служат еще три бани, в самом коттедже.

В своей неутомимой борьбе за лаконичность решительно выношу дальнейшее в отдельную главку, которую запулю в комменты.

211

КРЕЩЕНСКАЯ БАННАЯ САГА - 12, финалка

ДЕКАБРЬ. Забавная история приключений человечества с точки зрения банно-водной культуры

I

Родина человека прямоходящего - вестимо, Африка. Но не какая попало, а в изначальных местах, которые можно вычислить досконально - местности, куда в основном едут туристы, если у них есть деньги лететь куда угодно.

Наиболее популярен на всей планете район экватора, с вечными +28 днем и +26 ночью что в воде, что в воздухе. Если другая широта - то не все сезоны, но именно такие. Чуть под 40 нам уже жарковато, ниже 24 холодновато, если мы спим в голом виде в одиночку или плывем вяло.

Двинувшись в северные широты, человечество маневрировало с теплозащитой в холодную пору и охлаждением в жаркую, но идеальный микроклимат для голого тела остался тот же. Это ярко выраженный признак существа именно экваториального типа, привыкшего к температурному равновесию. В условиях городской цивилизации мы в сущности воссоздали экватор и у себя дома, и в офисах, компенсируя различия легкими покровами.

II

Человек безусловно существо водное, типа бегемота или моржа. У нас почти голая кожа, и мы любим плавать на отдыхе. Но мы не просто водяные, а приморские создания - нам целебен соленый воздух, а без него начинаются всякие гаймориты и насморки. По фишкам хороших фитнесов вдали от моря очевидно, куда люди голосуют ногами - там либо соляные бани, либо бассейны с морской водой.

У Африки есть лишь две точки пересечения с экватором у моря. По палеонаходкам, наш природный ареал обитания - восточная сторона, на побережье Индийского океана, в Кении. И элементарно, там вода теплее, чем на Атлантике, живности у взморья больше. Вот я и присмотрелся к ней - что предпочитаю есть сам.

III

Выводы очевидны: человек по природе - не хищник и не травоядное. Краснорожие любители бифштексов и бледнолицые тощие веганы одинаково неправы в своих диетах. Наша питательная ниша в природе - моллюски, икра, рыба. Добыча испокон тысячелетий - много подводного плавания у мелководного дна, отслеживание приливов-отливов, установка западней, отслеживание нереста.

Вкусное для нас - это самое свежее, только что добытое, сырое. Никакого огня, жарений-варений для части морской биоты не требуется. Вот это и есть наша природная пища. Японская кухня до сих пор такая, а это одна из самых долговечных наций в мире. Приправляют острыми специями от паразитов, иногда что-то готовят чисто для разнообразия или экономии, но в основе и идеале именно сырое и самое свежее.

Японские побережья отличаются рекордным разнообразием видов рыб на всем шарике. Восточное побережье Африки прикрыто сплошной полосой рифов, изобилующих морской живностью. В отсутствие сетей, лодок и удочек первые люди должны были быть настоящие Ихтиандры. И согласитесь, нырять и плавать среди коралловых рифов нам до сих пор приятнее, чем сидеть с удочкой.

IV. Проверка на зрение. Все наземные дневные хищники имеют вертикальные зрачки и оба глаза впереди морды. Это помогает стереоскопии зрения подкрадываться к намеченной жертве и оценить расстояние до прыжка. У всех наземных травоядных зрачки горизонтальные и глаза по обе стороны морды, обеспечить максимальный кругозор.

А вот у человека зрачки круглые! И оба глаза спереди. Как у моржа, бобра или выдры. Наша естественная среда обитания – море. Человек не столько прямоходящий, сколько искусно плавающий. Никакой гравитационной нагрузки на позвоночник при этом занятии, полная невесомость. Таковы наши природные настройки, всячески игнорируемые последующим развитием цивилизации.

Независимо от того, создал ли первых Адама и Еву Господь, или появились сами собой, они безусловно существовали - в любом биологическом виде кто-то обязан быть первым. Я убежден, что наш природный рай был вовсе не место, где изначальные люди бродили нагими среди фруктовых кущ, отмахиваясь от комаров и мошек. Нет, они изредка выбегали из воды в полосе морского бриза, откуда летающих насекомых сдувает, и срывали примеченный спелый фрукт, а так предпочитали плавать над дном с чистой водой, разыскивая особо аппетитных моллюсков.

V

Дальнейшая история человечества - это как будто бегемота научили ходить на задних лапах, снабдив неимоверным разумом. Он инстинктивно будет ложиться или садиться при любой возможности, если его выгнать из воды.

«Сидеть лучше, чем стоять, лежать лучше, чем сидеть!» - вот очевидная мудрость, наблюдаемая всеми горожанами, добившимся своей зоны комфорта в наземном положении. Это люди не столько прямоходящие судя по походке, сколько вяло бредущие к ближайшему сиденью или дивану по кратчайшей дистанции. Их предки были существа прямоходящие к ближайшему лежбищу на пляже - передохнуть, выспаться или переспать. Но водоплавающие весь световой день.

История изгнания из земного Рая и вечные попытки его воссоздания вплоть до современных морских курортов - считаю, именно об этом.

«В поте лица твоего будешь есть хлеб!» - вот ключевое проклятие. У водных млекопитающих, к которым относится и человек, проблема пота отсутствует в принципе, и весь метаболизм веществ рассчитан именно на это. Подводная охота и донное собирательство требуют постоянного движения и потребляют уйму энергии. Мышцы выделяют отработанные вещества в изобилии, и тут природой или Творцом найдено блестящее инженерное решение, как от них срочно избавиться.

Наша кожа и подкожные покровы в сущности - активно дышащая мембрана, составляющая свыше 20% массы всего тела, с площадью в 2 квадратных метра. Своя рода помпа, в штатном режиме работы призванная выбросить за день несколько литров пота и тут же впитать столько же чистой воды. Выброшенные вещества тут же пожирают бактерии, а их морской планктон. Его всасывают моллюски, тщательно фильтруя воду до чистого состояния, а ими лакомится человек. Вот лучшая пищевая цепочка природы для нашего вида!

При переходе к наземному существованию цивилизация получила уверенный вектор развития в сторону городов, где люди предпочитают не потеть вовсе. То есть спокойно сидеть, вяло ходить, иногда заходить под душ или лежать в ванной. Это разумеется приятнее, чем обливаться потом, вкалывая физически на суше и не имея возможности искупаться хоть раз в полчаса.

Но это выход из плохого в никакое - теряется радость жизни, засыпают кожа и мускулатура, а с ними уходит из реальной жизни и сам разум, целиком занявшись проблемами, как бы на этот комфорт заработать, и что бы посмотреть-послушать тихо сидя в кресле на отдыхе.

Фанаты наземного спорта и фитнеса не в лучшем положении, если говорить об их коже. Они принимают душ после тренировки, когда сердце уже успокоилось и выбросило литры пота наружу. Это просто обмывание, кожа учится работать только на выдох, а не на вдох. И правильно делает. Дышать водой, настоянной на металлах и хлорке водопровода - занятие весьма сомнительное для здоровья. То же могу сказать и о бассейнах с такой водой, и о скученных пляжах курортов.

И вот зацените на этом фоне российскую баню, обыкновенную до коллективизации в каждой нормальной семье лесной местности средних широт, возрождающуюся в наше время - в верховьях на прудах, озерах и речках, с проточной ключевой водой, бьющей из высокого крепкого известняка.

Эти люди восстановили себе экваториальный рай, свои природные настройки и хотелки, в широтах весьма северных, с геотермальной водой чуть выше нуля круглый год, в любую жару или мороз. Воды много, плавать в ней хочется, но слишком холодно. А вот после жаркой парилки - самое то, в кайф.

Зависимость от сезона вся 12 месяцев в году - только в том, что иногда этот кайф на секунды, иногда на минуты. Но в сумме за несколько часов подряд получается, что человек и наплавался, и нанырялся вволю, и прогрелся хорошо, лежа на полке.

Что же касается кожи - она все это время находится в своем естественном состоянии ВКЛ. Поры раскрыты во всю их мощь - выбросили пот, тут же впитали чистую воду и дубильные вещества от распаренных веников. Окунулся - еще и родниковую воду озерную. Отсюда это живительное ощущение - все лишние отложения с поверхности кожи и пробки в каналах потоотделения вышиблены, свежая вода закачана.

В процессе этих занятий человек хорошо продышивается соленым воздухом, потому что чеснок и хрен полагается распаривать в морской соли, и прочими целебными веществами с лекарственных трав.

Ну и что по сравнению с этим спа-процедуры, питательные маски для лица и ботокс под кожу? Это попытки оживления вымерших кожных пространств или вообще таксидермия. Опытные профессионалы за нехилые бабки ведут себя в сущности как врачи в операционной у койки с больным, лежащим пластом часами. А он мог бы провести это время чуть раньше и более приятно - купаясь и парясь, общаясь с друзьями, любимыми и детьми, оставаясь здоровым.

Так это и происходит сейчас в Финляндии, случайном осколке Российской империи, где это не было искоренено. Баня там - вообще национальный символ. Мозги у людей остались на правильном месте - как жить радостно на воде и на природе, а не просто повышать производственные показатели или крепить свой счет в банке. Прекрасно вписались в урбанизацию и развитую экономику, но с четким приоритетом - им легче стало строить бани.

В России и воды, и территории, и лесов побольше. В том числе и на душу населения. И климат удачнее - приятнее плавать под ярким солнцем, чем под моросящим дождиком.

Но народ тут отлучен в целом от банной культуры своих предков, целым веком последовательных усилий самых различных государственных строев.

Не беда - вернулись же когда-то евреи в свои палестины после веков вавилонского пленения, а потом и после тысячелетий изгнания. Вот так и народы российские вернутся когда-нибудь в свои нормальные бани. То, что их нет сейчас массово после тридцати лет рыночной экономики - не более чем проблема состояния мозгов и тел граждан, этой культуры не ведавших.

Вот это я и попытался объяснить в меру сил в своей саге - описал только проверенное на личном опыте, по местам, где нашел уцелевшие или возродившиеся хорошие бани, или где они были когда-то, но уничтожены, а без них купаться холодно даже летом.

На сём затыкаюсь в выпусках на эту тему. Приношу извинения публике за излишнюю длину моих текстов - знал бы, как выразить свои впечатления и мысли короче, сделал бы это.

Прощаю минусеров и злобных критегов, они страдали - мозгов не хватило меня в стоп-лист занести или сил пальца проскроллить. Таковых нашлось всего человек триста на полуторамиллионом сайте, своего рода диагноз.

Отдельно благодарен редактору, пустившему меня в основной выпуск, и московскому гололеду, пославшему меня на шесть недель в гипс. Без них я бы писал эту сагу годами и урывками, других дел полно.

Историю человечества с давних времен до далекого будущего я уже дописал почти - с точки зрения здоровья, строения тела и его природных настроек. Которые абсолютно не зависят оттого, кто там когда правил и какой сегодня общественный строй. Это вынесу в комменты сразу после публикации.

213

Раз уж пошли истории о гостях в райских местах... Как-то занесло нас по работе на пару лет в Севастополь. Снимали там скромный домик - уютный, с видом на бухту, с двориком, увитым виноградом. За 2 летних сезона к нам приехали все, кто мог - и друзья, и родственники, и даже те, кого мы очень давно не видели! Ну, нам было в радость, конечно. Особенно в чужом городе, где друзья появились не сразу.
А потом мы переехали в город вдали от моря, потом в следующий... и что-то поток гостей сильно сократился... К нам приезжают только самые близкие и теплые люди. Я думаю, это отличный фильтр для тех, кто должен остаться в нашей жизни))

214

Два мировых в один день!

Куба. Порт Моа. Вернее, не сам порт, а рейд на территории порта. Рейд не в смысле похода или поездки, а корабль на рейде порта Моа.
Вторая неделя, а нас все еще не запускают. Говорят, что причалы сильно перегружены и надо ждать очереди на погрузку. Погрузка то ерунда, сахар-сырец, всего часов двадцать, от силы двадцать четыре. Но очередь…
Все бы ничего, но жара и влажность за сто процентов. Кондиционерами в те времена и не пахло. Кстати, вы знаете, что влажность воздуха около берега гораздо выше, чем в открытом море? Я не знаю почему, но это факт. Ученые что-то там доказывают и объясняют, но нам, простым морякам это до фени, мы этот научный факт не читаем, а переносим на своих двоих.
Скукотища, жуть. Конечно, работа благодаря нашему боцману не переводится, но и он в последнее время стал сдавать, даже замечание от мастера (капитана) получил за то, что экипаж не полностью загружен трудовыми подвигами. Искупаться не проблема, у нас на корме есть симпатичный бассейн с постоянно проточной забортной водой. Правда водичка тоже плюс тридцать. Но скукотища…
Мы в Моа не в первый раз, были бы в порту, не соскучились бы. Куча приятелей, друзей, компаний. И гитары. Они на Кубе в исключительном и обязательном законе. Играют и поют все – от малышни до седобородых старцев. А уж женщины… Они не только поют, они еще и танцуют, да так, что у нас, морских горемык, слюнки рекой текут. Так что представляете, каково быть в двух шагах от рая?
В одной из таких компаний и зашел разговор о местных достопримечательностях. Вы спросите, как же вы общались, если у вас языки общения разные? О, это элементарно. Были бы общие интересы, остальное приложится. Да еще если разбавить разговор парой стаканчиков местного винца… Помните фильм «Особенности национальной охоты»? И как там егерь общался с финном на чисто охотничьем диалекте? В общем, поняли.
Так вот, нам рассказали об острове (к сожалению, названия не помню). Там при прежнем правлении Батисты располагался рай на земле. Ну, может и не рай, но для богатеньких американцев было все: от индивидуальных бунгало до всех мыслимых и не мыслимых удовольствий. Мы, естественно, страстно это местечко полюбили и загорелись желанием его непременно посетить, прямо сейчас, иначе Куба будет на Куба. Еле нас отговорили, тем более до острова было около двух часов хода на катере. А бензин стоит очень дорого. Коллега-моторист в горячке пообещал тонну мазута, на котором работал наш главный двигатель. Но его подняли на смех. В порту, где пришвартовано с десяток судов, мазут не имеет никакой цены, а вот бензин… В общем, отговорили, но мечта когда-нибудь увидеть это чудо осталась.
И вот сейчас, похоже, мечта приблизилась. Еще вчера наш капитан и слышать не хотел ни о каком острове, погрузка на носу, но сегодня на катере пришел представитель порта и уведомил, что погрузка опять откладывается на два дня. Тогда мастер сплюнул с досады и сказал боцману: - «Ну ладно, заразы, уговорили. Завтра часов с десяти все свободные от вахт и работ – на остров».
К десяти утра почти все члены команды толпились у спасательных шлюпок, куда грузился провиант и пара ящиков «Столичной», (не по три шестьдесят две, а по шесть восемьдесят, кто знает, тот оценит). Вахтенные провожали нас завистливыми взглядам и брюзжали, мол, на жаре поумираете, и берег там скалистый, и купаться негде, и акулы вас там сожрут, и т.п., но никто не обращал на них внимания, все внимание было приковано к шлюпкам. Тем более от местных мы знали, что для акул сейчас не сезон, им и рыбы хватает, потому как сейчас идет большой нерест. Вот только барракуд и мурен стоит опасаться, потому как они рыбы исключительно глупые и всеядные.
Добрались до остова часа через два, не обманули нас аборигены. Нашли мы эти самые бунгало, на которых грели косточки американцы. Но за прошедшие годы все так обветшало и подгнило, что смотреть не на что. Поэтому разбили лагерь на берегу, под сенью пальм.
Пляж, кстати, великолепный. Белый песочек, ласковое море, только шум прибоя и крики чаек. И тут я показал всем класс. В свое время, еще в школе, занимался всерьез плаванием. Ездил на соревнования по всему Казахстану, даже принимал участие в составе сборной города на Спартакиаде народов СССР в Алма-Ате. Потом перешел в секцию подводного плавания и закончил школу в качестве кандидата в мастера спорта. Ну как тут, в открытом море, а не в корабельном бассейне, не похвастаться своими навыками.
Я показал все стили плавания: и кролем, и баттерфляем, и брассом, и на спине. В общем, успех имел неимоверный. И вот после обеда, сдобренного порцией «Столичной», начался отлив, море отступило и метрах в пятистах от берега показался коралловый островок. Я, подогретый и сытый, решил на него сгонять, посмотреть местную фауну в виде коралловых рыбок, (очень красивых и разнообразных, знаю по опыту посещения таких коралловых остовов в других частях света). Взял маску и поплыл. Расстояние-то для меня пустяк, на тренировках и по десять километров отмахивали без остановки. Правда, подплывая к островку, не рассчитал волну и ободрал коленку о подводный камень.
Ожидания не обманули. Действительно, около кораллов кишели рыбки всех расцветок и фасонов, от маленьких, величиной с палец, до больших и степенных, размеров с голову. А расцветка, это я вам скажу, нет таких цветов и оттенков во всей флоре земного шарика. И ведь не боятся ничуть, их можно было даже потрогать. Но в какой-то момент стало как-то не по себе. И рыбки куда-то разом пропали. Я оглянулся и увидел такое, что похолодел, не смотря на тепленькое море…
Не помню, каким я стилем плыл, но если бы Марк Спитц, тогдашний чемпион мира по плаванию вольным стилем, начал свой заплыв одновременно со мной, то к берегу он наверняка отстал бы от меня на полтора-два корпуса. Даже Валера, мой коллега, встретив меня на берегу с уважением протянул: - «Ну ты прям катер какой-то, только флагштока не хватает». Выслушав мой сбивчивый рассказ о барракуде, он заметил: - «А я тебе говорил, не суйся туда, а ты – рыбки, рыбки. Давай к доктору, он тебе коленку заклеит, а потом приходи к нам, на пальмовые корни, у меня там заначка есть, хлебнешь и все забудешь».
В то время запах алкоголя на корабле никого не смущал. В тропиках на каждую голову экипажа по закону полагалось двести граммов сухого вина в сутки, так называемые тропические, от жажды. Правда, пить его надо было, разбавляя водой в пропорции один к десяти. Но кто же позволит издеваться над благородным напитком? Так что в неделю каждому полагалось по две бутылки емкостью 0,7 литра. Кто-пил сразу, но большинство складывало их в рундук, до удобного случая (какой-нибудь праздник, день рождения, или просто до хорошей компании). Моторист Валера и захватил свой запас на остров. Остальные как-то не додумались.
И вот, на корнях кокосовых пальм мы вчетвером оприходовали эту заначку, повеселели, и от нечего делать стали прыгать по корням, отыскивая в расщелинах между ними кокосовые орехи (двойная польза, и вкусно, и замечательные пепельницы из их половинок получались). А надо сказать, что при отливе корни пальм возвышаются над землей на пару метров, и достать не каждый орех удавалось. Над одним из них я и сопел уже минут десять, примериваясь и так, и эдак. Наконец решил найти какую-нибудь палку подлиннее, оглянулся и замер, остолбенев. Из-под корней выползал прямо-таки огромный удав, или питон, или не знаю уж кто такой.
Я не помню, кто в тот год был чемпионом мира по бегу с препятствиями, какой-то африканец, кажется. Так вот, он горько заплакал бы, сидя на корточках и глядя на мою стремительно исчезающую вдали спину.
А змеюку эту громадную наши оболтусы все-таки выманили (или вытащили) на песок и даже шкуру содрали на сувениры. Лично я в этом не участвовал.
Вечером, на корабле, только и разговоров было об этом незабываемом дне на острове и о наших разнообразных приключениях (остальные-то члены экипажа тоже без дела не сидели и каждый развлекался как мог). Только я молчал.
Как-то не хотелось говорить о своих достижениях. Начнутся ахи, вздохи, завистливые шепотки за спиной… Я встал и гордо направился в свою каюту. Уснул, не смотря на влажную и жаркую ночь, почти мгновенно. Все-таки два мировых в один день, это вам не халам-балам…

215

Сонно и пусто в утреннем апрельском парке по случаю мелкой мороси. Даже птицы пищат лишь изредка, с отчетливыми матерными интонациями. Вместо певчих лесных сегодня солируют вороны. Но чу! Вдали послышался топот множества ног.

На аллею вялой трусцой вытянулась длинная однополая колонна парней в одинаковых огненно-красных куртках. На спортсменов не походили – половина в очках, задние ряды поголовно. Студенты! – догадался я.

Лица их были довольно тоскливы. На них отчетливо читалось – хороший хозяин собаку в такую погоду из дома не выгонит. Держались плотной коробкой, как будто греясь друг об дружку. Наверно, ребят уже не менее четверти часа мучили легким бегом – хвост колонны выдохся и перешел на скорый шаг, а передние занимались чем-то вроде бега на месте.

С боковой дорожки на главную аллею вдруг выпорхнула прекраснопопая длинноногая валькирия и не торопясь стала обгонять всю колонну, поглядывая на нее то насмешливо, то приветливо. С парнями произошли забавные метаморфозы. Широко развернулись плечи, втянулись животы. Существенно увеличился даже рост. Все ссутулившиеся и съежившиеся вернулись в нормальное мужское состояние павлина, распушившего свои перья.

Оставив колонну позади, дева вероятно заскучала и перешла на быстрый кросс. Колонная разломилась. Передняя дюжина не пожелала терять зрелище перекатывающихся прекрасных ягодиц в тугих трениках, и побежала следом, как ослик за морковкой, подвешенной у него под носом. Со стороны казалось, что девицу преследует банда маньяков.

Самый амбалистый наконец не вытерпел, нагнал бегунью гигантскими прыжками и о чем-то ее спросил. Ответом по всей видимости был вектор, куда она ему посоветовала отправиться. Он сурово убежал вдаль.

Второй пошел в отрыв более успешно – девушка вынула наушники из ушей и вскоре весело смеялась. Они побежали рядом, пока не скрылись из глаз.

Основная же часть колонны вновь тесно сплотила свои ряды, съежилась, скукожилась и замедлилась.

Казалось бы, всего-то метров триста аллеи и несколько минут, за которые я даже не успел докурить свою сигарету. А ведь маленький театр судеб человеческих разыгрался предо мною.

И каков воспитательный эффект! С ролью педагога и тренера девичья жопа и пара стройных длинных ножек справилась лучше, чем все головастые университетские профи в этой области. Радостно заржав, выкинув сигарету, я хлебнул огнедышащий борщ из термоса и бросился к пруду.

216

Годами глядел на свою шариковую ручку и не мог понять - зачем на колпачке защёлка.
Ведь если колпачок надет и ручку кладется в карман так, чтобы защёлка крепила его в кармане то тогда паста перевёрнута и может вытечь в карман.
Что кстати по жаре у меня как то раз было.
Ведь это же очевидный ляп.
И только сегодня понял, что колпачок и защёлка на нем повторяет конструкцию чернильных перьевых ручек, где такое расположение действительно имело смысл и берегло костюм от вытекания чернил из ручки. Там ее действительно надо было держать перевернутой.
Но в современных ручках надо делать все наоборот, но колпачок по прежнему тот, же, что у чернильных.
И таких ляпов кругом множество.
Те же собачники, ведущие собак слева от себя.
Ребят, это в Англии с левосторонним движением собака слева от хозяина поближе к газону и подальше от встречных пешеходов - и все довольны.
Здесь ваша собака путается под ногами у встречных и вдали от газона.
И эти люди говорят о полетах на Марс? Когда даже Луна не колонизирована? Не говоря уже о самой планете?
Мне одному это кажется бредом?
Любая пустыня приветливее Марса.
Но мы не осваиваем собственные пустыни, но заглядывемся на Марсианские?
То чувство когда в палате кто то не принял вовремя таблетки.

217

Хмурое утро, забита в пробке проезжая часть. А по тротуарам бредут сонной толпою несчастные дети цифровой революции: из ушей провода, перед носом экраны. Что гонит их в лекционные залы, кроме устаревших традиций? Надо было с пандемии оставить их на удаленке дома, как цветы в горшках. Иногда поливать и кормить. Опытный полигон Матрицы. А раз тронулись в путь к партам все разом, мне куда деваться на велике? Сквозь них пройти - это как сквозь стадо баранов в ущелье.

С трудом протиснувшись, проскакал по лужайкам к дорожке окольной. На ней обитают немногочисленные остатки нормального человечества: любители быстрой ходьбы, джоггерши и велокурьеры. В этот час дорожка оказалась совершенно пуста. Вдали маячила фигура, не предвещавшая никаких проблем: человек возрастом с доцента шагал бодро, был совершенно лыс, представителен, одет в приличный костюм и слегка вертел головой, любуясь живописными окрестностями. Но шел он точно по центру дорожки, и при столь деятельном характере черт его знает, в какую сторону он может дернуться в следующий момент. Нагоняя сзади, я вежливо издалека предупредил зычным голосом:
- Доброе утро! Извините, я сейчас объеду вас слева!
Мужик понимающе кивнул и шагнул влево, прямо мне под колеса.
Но я уже привык, что в этом университете преподы мыслят нестандартно. Заранее был готов и успел свернуть вправо. Уносясь вдаль, услышал искреннее ржание. Обернулся - чувак явно был в удивлении, как он мог так затупить, улыбался до ушей.

218

Жара, воскресный вечер 18 июня. Я остановился полюбоваться закатом, никого вокруг. Вдруг показалась забавная пара велосипедистов: впереди пацан лет 8, изрядно запыхавшийся, на велике великоватом для него, еле ноги достают до педалей. Сзади явно отец, здоровенный дядя, но на складном велике для него крошечном, вроде медведя в цирке. Фамильное сходство налицо - крепкие загорелые лица, носы облупленными крупными картошками, выгоревшие на солнце белобрысые волосы.

- Папа! Я с детьми играть хочу! - требовательно орет пацан.
- Так играй! - невозмутимо отвечает отец, сворачивает к ближайшей лавочке и начинает проверять смартфон.

Сын несется к детскому городку, немного погодя крик:
- Папа! Тут детей нет!

Отец оглядывается:
- Так добудем!

Убеждается, что в самом деле вокруг никого нет, одни каменные стены. Сложив широкую ладонь у лба козырьком, вглядывается в единственную доступную даль - аллею, ведущую к закату.

- Вон они! - азартно восклицает он.

Я тоже глянул - там вдали промелькнули и тут же скрылись за углом две крошечные фигурки.

- Уйдут! - горько кричит сын.

- Не уйдут! - хищно восклицает папа - по коням!!!

Оба прыгают на велики и несутся в ту сторону. За углом вскоре раздается вопль:
- Дети, стой! Играть будем?!

Не уйдут! - довольно подумал я. Из казаков они, наверно.

219

Солдаты и награды

Расскажу о трех наиболее необычных, на мой взгляд, случаях на ВОВ, о которых довелось узнать. Случаи почти независимы, их можно читать по одному в день.
СЛУЧАЙ 1. В составе группы студентов и недавних выпускников проехал в конце 70-х по боевому пути 96-ой гвардейской Иловайской дивизии, освобождавшей Донбасс, начав от Сталинграда. Встречаясь по пути с ее ветеранами, жившими там. Хотя дивизия изначально формировалась в Сибири, и мы уже пообщались с тамошними ветеранами, в ходе боев на Донбассе дивизия пополнялась местными, призываемыми через действовавшие в 1943 году на свежеосвобожденных землях полевые военкоматы. С несколькими так призванными довелось встретиться на Саур-Могиле и в Донецке. С Саур-Могилой у ветеранов были самые тяжелые воспоминания ввиду очень больших потерь при попытках овладения этой высотой. Но на фоне этих тяжелых воспоминаний двое из ветеранов раздельно, в разных встречах, настоятельно советовали нам побывать у еще одного их однополчанина, тоже живущего в Донецке, но на окраине, в частном секторе, маломобильного. По мнению этих двух ветеранов, их однополчанин явно несправедливо остался без наград, и наш визит к нему в какой-то мере поднимет его дух вниманием к нему, фактом, что о нем помнят.

Вот что поведали эти два ветерана. Они оба и третий, которого они нам советовали посетить, следовали колонной в составе одной роты по уже освобожденной территории Донбасса, в еще теплое летне-осеннее время. Командовал ротой старлей Корки, латыш ( В Сибири редко, но и сейчас можно встретить латышей, вроде потомков приехавших по начавшейся было Столыпинской реформе из Прибалтики и Беларуси. Может, и Корки был из них, но это лишь мое предположение). Этот Корки, по словам ветеранов, был прирожденный военный и по виду, и по личности. Форма на нем сидела, как влитая! И вот этот Корки ни с того, ни сего, на фоне благостного движения колонны по освобожденной территории, вдруг дает команду развернутъся из колонны в цепь. Только развернулись в цепь, как спереди из поля со злаками по ним ударил пулемет. Рота залегла, начала отстреливаться. В этой перестрелке того ветерана всего изрешетило пулями. Рота двинулась дальше без этого однополчанина. Но он остался жив и был через некоторое время у медиков. Но пока он попал к медикам, мародеры успели забрать у него документы. И вот он даже по прошествию более 30 лет так и не смог восстановить документы, и никаких наград не имеет. По словам ветеранов, если бы Корки не отдал приказ развернуться в цепь, потерь было бы гораздо больше. Не иначе как военной чуйкой, интуицией, они это решение комроты объяснить не могли. Одного из ветеранов я спросил, удалось ли кого-нибудь из этой ДРГ, открывшей по ним огонь, взять живьем? -Да какой там...-ответил ветеран, очень нехотя, понизив громкость и наморщив лицо, дескать, что за ерунду ты несешь. И через небольшую паузу, уже почти еле слышно добавил: "Штыками закололи..."

Добрались на трамвае и далее немного пешочком до дома ветерана. Штакетник, за ним инвалидский Запорожец, далее в глубину уходящий наклонно вниз въезд в гараж, дом. У появившейся во дворе женщины, видать, жены, узнаем, представившись, что в последнее время ветеран стал сильно побаливать, не очень хорошо себя чувствует. Видно было, что она за него переживает. Мы уже начали было извиняться, что не вовремя потревожили, но тут ветеран медленно вышел из дому на костылях. Если бы не костыли, назвал бы его мужчиной в расцвете сил. Красивое мужественное лицо, еще не испещренное морщинами. Вот что рассказал он. Он был к тому времени уже командиром отделения в этой роте. Вскоре после того, как рота залегла, убило пулеметчика с его отделения. Ротный кричит с другого конца: "Почему пулемет молчит?! Под трибунал отдам!" Когда дополз до пулемета, был уже ранен в руку. Тем не менее, дострелял оставшиеся в пулемете патроны. Для перезарядки надо было немного приподняться. Как только приподнялся, вражеский пулеметчик его как бы "побрил", всадив в поднявшийся бок еще 12 пуль. Пока лежал до появления медиков, мародеры его обчистили.
Нога с простреленного бока выглядела как бы усохшей. Мы сфотографировались с ним, поблагодарили и ушли. Фото его много лет я хранил, но, к сожалению, в "турбулентные" годы оно потерялось.

Может, его потомки или кто еще из сведущих дополнят дальнейшую судьбу этого ветерана, получившего в бою 13 ранений и не смогшего восстановить документы через более чем 30 лет после войны, несмотря на наличие как минимум двух живых свидетелей боя?
Следов комроты Корки (и как Коркис тоже искал) я пока в интернете не нашел.

СЛУЧАЙ 2. В той же дивизии некоторое время воевал Дубинда Павел Христофорович, старшина роты 293-го гвардейского стрелкового полка, первый из советских воинов, удостоенный звания Герой Советского Союза и одновременно полный кавалер ордена Славы. Всего за войну так награжденных было всего 4 человека. Слышал в те 70-е, что полный кавалер ордена Славы считается как герой.

Он жил в в 70-е уже на покое в том же небольшом селе, откуда ушел на войну, в живописных лиманах Днепровского залива. Только село к тому времени переименовали, в честь его и еще нескольких человек, в "Геройское". С этого небольшого села вышло аж 6 героев,- 4 Советского Союза и 2 Соцтруда. Википедия сообщает численность населения 670 чел. в 2001 году. В конце 70-х мне показалось, что там было с тысячу жителей. В любом случае, примерно каждый сотый или стопятидесятый житель села- герой. Ни одного объяснения этому явлению не встречал.
Когда мы приплыли после обеда теплым летним днем из Николаева в село, его дома не было, но кто-то из домашних сказал, что он скоро должен объявиться. Во дворе был крепко сколоченный большой дощатый стол с навесом, мы там и расположились. Павел Христофорович вскоре появился, по-простому поздоровался со всеми нами, тоже сел за стол, и, опередив наше обращение к нему, сходу предложил нам отведать его вяленой рыбки, висевшей под навесом. Мы, застеснявшись, отказались. Он поначалу удивился, но, по-видимому, угадав нашу стеснительность, дальше настаивать не стал. Это был крепко сбитый мужчина, несмотря на то, что уже перевалил за 60, без всякой дряблости сильные руки, видные в рубашке с короткими рукавами. Он рассказал нам о событиях, за которые ему дали героя. Как я запомнил, он с группкой бойцов занял высотку, а запланированное услиление не прибыло. И пришлось ему несколько дней удерживать эту высотку с несколькими бойцами, когда по ним противник лупил основательно. Про эпизоды, за которые ордена Славы получил, рассказывать не стал. Потом, без видимой внешней связи, по-видимому, что-то всплыло в памяти, рассказал, как один раз брали языка. Ночью, кляп, связали, потащили. Но немец оказался крупным и сильным, начал брыкаться. Пришлось дать прикладом по затылку, затих, дотащили живого.
Мы поблагодарили, стали прощаться, было начало вечера. Он предложил переночевать у него, места много, водный транспорт сегодня уже вряд ли придет. Мы, опять застеснявшись, отказались. Он уговаривать не стал. Для совместного фотографирования он надел типа летней куртки, на которой кроме звездочки героя, никаких наград не было.
Поразила удивительная простота общения. Никакого пафоса в военных воспоминаниях. Абсолютный нуль звездности.
Дошли до берега, метрах в ста от его дома. Куча лодок, наверное, каждый дом лодку имеет, и рыбы, наверное, в этих лиманх с камышовыми островковыми зарослями много, пенсионерский рай! Стали мы моститься в эти лодки на ночлег, нас десятка полтора было. Подходит к нам мужик в длинном брезентовом плаще, видать, то ли с рыбалки, то ли сторож. Интересуется, не от Дубинды ли мы, хлопцы. Приглашает нас к себе в дворовую настройку переночевать. Тут мы не постеснялись и переночевали.
А загадка аномальной плотности героев, и среди них одного почти даже дважды героя, с этого села для меня так и осталась.
„С чего начинается Родина?“

СЛУЧАЙ 3. О нем мне рассказал почтенный ученый с Украины в начале нынешнего века, когда тесно пересекся со мной по делам. Ему было лет 10-11, как я вычислил из деталей рассказа, когда началась война. Это была украинская семья, жившая на одной из центральных улиц Киева. Отец его, офицер и коммунист, оказался на фронте командиром артиллерийской батареи. Мать продолжала работать там, где и до начала войны. После овладения немцами Киевом, состоялся марш гитлеровских войск, в том числе и по улице, где жил рассказчик. По мере движения колонны люди выходили на улицу и глядели. Рассказчик тоже смотрел вслед уходящей колонны и видел все выходящих и выходящих людей. И через некоторое время увидел вдали, как кто-то вышел уже с цветами. На объекте, где трудилась мать, стал командовать комендант, мать была оставлена на прежнем месте работы. Никто не донес коменданту, что она - жена офицера и коммуниста.
Через некоторое время повсюду появились объявления-приказы об обязанности всех евреев явиться в назначенное время в назначенное место. Соседка рассказчика, еврейка, стала собираться. Но в городе уже циркулировали слухи о том, что гитлеровцы евреев уничтожают. И рассказчик и вроде его мать (но точно не запомнил) стали рассказывать этой соседке про эти слухи, и стали ее отговаривать идти. На что соседка ответила: "Да шо вы говорите! Немцы - культурная нация!" И пошла. Больше ее не видели.
Однажды зимой мать велела сыну сходить на одно место на задах объекта, где она работала, неохраняемое, и утащить с забора одну доску, на дрова. Но когда он подошел к забору и попытался отодрать доску, неожиданно возникли два полицая. Один из них очень сильно избил рассказчика. Он несколько дней провалялся дома, и сказал, что не знал тогда, выживет ли.
К концу пребывания гитлеровцев в Киеве кто-то все-таки донес коменданту объекта на мать, что она жена офицера и коммуниста. Но комендант, уже явно осознавая, что скоро придется драпать, махнул на донос рукой.

После войны вернулся отец, без ранений и контузий, и без наград. За всю войну отцу довелось всего лишь раз увидеть противника в бою, когда фашисткие танки прорвались к батарее. Успели эти танки остановить стрельбой прямой наводкой, чего раньше не делали. На отца за успешное отражение прорвавшихся танков было написано представление на орден. И тут его вызывает к себе политработник. У которого возникла радужная идея сделать всю отличившуюся батарею отца коммунистической! Отец сказал, что это трудно, поскольку у него один боец верующий, и ни за что от веры не отречется. А другой страшно боится быть расстрелянным, попав в плен коммунистом. Политработнику ответ отца очень не понравился. Представление на отца он задвинул подальше.
Может, наградой для отца явилось то, что его семья уцелела под гитлеровцами, и даже был отрезок времени, когда им было известно, кем был глава семьи? И что полицай не забил сынишку до смерти? И не про него была песня „Враги сожгли родную хату, убили всю его семью...“ Может, есть она, высшая справедливость, и "бог не фрайер"?

220

Необычный маркетинговый прием наблюдал надысь на фермерском рынке. Заехал туда по пути, на минуты, но точно целя в самое его сердце - сквозь несколько рядов оцепления в виде лежалых апельсинов, бананов и прочей хурмы я пробился к сезонным продуктам среднерусской возвышенности. Мне там нужно было то, чего не найдешь в обычных супермаркетах и магазинах шаговой доступности - крепкий хрен и некоторые ингредиенты к своему борщу, выбираемые по булгаковско-дьявольскому принципу:
- Свежесть бывает только одна - первая, она же и последняя.

В данном случае, я искал свеклу со свежей сочной, не срезанной ботвой, годящейся быть сваренной в самом борще. Заметив ее на нескольких соседних прилавках, предпочел тот, где были еще и лук, щавель, морковь как только что с грядки. В общем, всего понемножку. Сумма получилась смешная, каких-то копеек до сотни недоставало, и я сказал продавцу, что сдачи не нужно.

В ответ он просиял и взамен сдачи насовал мне уйму помидоров самого отвратительного вида, которые я ни в коем случае не купил бы по своей воле - растрескавшиеся на солнце, неровные и неказистые, замысловатой формы, готовые сгнить уже к вечеру, но пока крепкие. Так что я заехал на рынок за чуточкой свежести, а укатил оттуда с парой кило нафиг мне не нужных помидоров вдобавок. Взял чисто из вежливости и жалости к продавцу - прорвался в столицу, и что теперь, унесет свой урожай на помойку?

Но перед тем, как их выкинуть, дома попробовал - может, хоть в борщ сгодятся малой добавкой. До борща они не дошли - я их сожрал! Это было какое-то безумие, но вкуснее помидоров я даже в Италии не ел. Не мог остановиться. Остатки пустил в салат, тщательно очистив коричневое на кожуре. Жена была потрясена, где это я раздобыл такое лакомство.

А где-то вдали гремел поезд, унося из Москвы фермера в горьких думах - что горожане ослы с начисто отбитым вкусом и обонянием. Одно зрение у них осталось - чтобы овощи-фрукты были без щербинки гладкие, как на глянцевых картинках или в пластиковых муляжах. Свежий продукт везти им одна суета и убыток, пропадет ведь сразу. Дарить приходится!

221

Однажды в преддверии зимы мы с женой заряжались мягким солнцем, морем, винами и ракией Крита близ Херсонеса. Один эпизод этого отдыха особо врезался в мою память, временами всплывает среди мешанины текущих мыслей и впечатлений и, явно, требует выхода наружу.
Дабы чем-то разбавить однообразие ныряния в соленую воду с последующим чтением книг под ласковым солнцем, выбором вина и закусок в ближайшем супермаркете, обследованием окрестностей и самого Херсонеса, мы поехали на экскурсию в умирающую деревню в горах. Везли нас на "паровозике" – стилизованном под паровоз автомобиле с прицепленными к нему тремя открытыми тележками-вагончиками. Когда почти все места в вагончиках заполнились, место рядом с "машинистом" заняла молодая миловидная девушка-гид. Высокая и совсем с "не модельной фигурой", а, скорее, с такой, что создавали древнегреческие скульпторы.
Пейзажи в пути особым разнообразием не отличались: горы и долины, усаженные оливковыми деревьями. Лишь один раз вдали показались поля для гольфа (такой вывод мы сделали благодаря дорожному указателю). Знакомство с деревней началось со знакомства с фабрикой по получению и розливу оливкового масла. А потом почти вся группа
на "паровозике" поехала в таверну, а пятеро с гидом иным маршрутом прошлись пешком до той же таверны. Мы шли по улочкам деревни, среди одно-двухэтажных невысоких домов. Какие-то из них были вполне ухоженными и современными, но много было посеревших с облезлой побелкой и покосившимися с облезающей краской дощатыми дверями и маленькими высокими темными оконцами. Иногда у входа дома на стуле или лавочке сидели один или два местных жителя почтенного возраста. Наша экскурсовод с некоторыми обменивалась приветливыми фразами и рассказывала нам, что молодежь уезжает из деревни, чтобы найти заработок в городах. Обменявшись веселыми репликами с пожилой женщиной, сидевшей подле гранатового дерева, она сорвала пару гранатов с этого самого дерева, разломила их и раздала нам. Гранат оказался очень вкусным и сладким. В поисках подходящего места, куда можно выбросить косточки граната, я вдруг остановил взгляд на окне небольшого дома. Там, среди убогой обстановки и голых стен, на застеленной кровати, в профиль ко мне, сидела старуха в черном. Не маленькая согбенная старушонка. А статная, с прямой спиной, не склонив головы, сидела женщина, прошедшая длинный жизненный путь, который не сломил её, хотя и был не легким. Язык мой беден, чтобы воспроизвести увиденное. Я бы назвал это величественным смирением перед неизбежным.
Я не владею кистью и не смогу написать встающую перед моими глазами лаконичную картину. Сфотографировать я даже не пытался. Крайне неуместным было бы праздное любопытство туриста, а совершить это с должным почтением к вечности, я в том состоянии потрясения и ошеломления ни как не смог бы. Так и привез я с Крита увиденную мной в оконном проеме, как в фотографической рамке, неподвижно сидящую старуху в черном, а за спиной веселый голос молодой красивой гречанки.

222

Тут на встрече у Риши Сунака Илон Маск заявил что все де, закончилась время когда человечество пахало как папы Карлы, ИИ заменит всех, а человечеству только придется просто сидеть и думать о смысле жизни и прочих философских материях. Ну тут мои коллеги, работники лома и кувалды из нефтяной отрасли возрадовались, а мне вспомнилась история моей молодости про дистанционку. В начале 2000х работал я инженером электронщиком в подразделении которое занималось тампонажем и капремонтом скважин и находилось оно далеко на месторождении , вдали от благ цивилизации. В связи с этим навесили мне должность сайт секюрити офицера, и с ней местную локальную сеть, айтишники то в офисе в Атырау, им до нас ехать далековато. Соответственно дали мне допуск к серверу администраторский , чем я и пользовался периодически чтобы спасать ситуацию когда нужно.
И вот как то приходит мне сообщение по почте, ваши права администратора отключены, спасибо за помощь, но мы переходим на дистанционное обслуживание вашей локальной сети. Баба с возу , кобыле перекур как говорится. Я то конечно представлял что будет дальше , но плевать против ветра и политики партии , не очень люблю, а потому напевая как легко на сердце от песни веселой пошел заниматься своей непосредственной работой, которой у меня было до мужского полового органа.
Прошла неделька и опа, случилось то что должно было случится , сетка отвалилась и етишники от етить … принялись ее дистанционно устранять , а как вы устраните проблему дистанционно если связи с севером у вас нет, ой, а такое бывает?. Ну они ко мне , давай , выручай, а я что… могу включить и выключить и все, а оно так не лечится, прав административных на сервак зайти у меня нет. Они говорят , мы тебе их дадим, … Окей, а сервер меня пустит лишь после того как связь появится , и права обновятся… опять облом..
Короче пришлось айтишникам брать ноги в зубы и скакать к нам в далекую степь, и все время пока они ехали , начальство дистанционно рвало им задницу на британский флаг и обещало кары небесные , потому как все платежки, заказы и другие не менее важные дела с клиентами зависли. Оказались мы глухи и немы , а это клиенту с которым у нам контракт на 100 лямов, не очень нравится...Административные права после инцидента мне вернули , и покатилось все дальше, как и было.
Правда светлые головы потом посетила идея дистанционного управления гидроразрывом пласта... но это уже другая история.

223

Последний из бандюган

Недавние истории о бандитских 90-х годах вызвали воспоминания и у меня о тех временах. Но о них тяжело писать, -слишком драматично, там и погибшие, и бесследно исчезнувшие, из числа тех, кого знал. Да и по самому они прошлись.

Расскажу один более поздний эпизод, не столь драматичный, скорее будничный, но малость экзотичный.
Середина 2000-х, прибыл на Канары отдохнуть. По совету уже побывавших, добрался на юг острова Тенерифе, ибо там тусуется много русскоговорящих, и там даже обслуга встречается, понимающая русский.
Добравшись до отеля вечером и до утра не услышав русской речи, отправился на следующий день не спеша, после завтрака, к побережью, там идти было минут 20. Примерно посреди пути меня окликнули по-русски. Мужчина средних лет зазывал зайти в ресторан покушать. Зазывалой оказался болгарин, владевший и русским, и английским. Я зашел, ресторан был почти безлюдный, но чистый и аккуратный, было меню и на РУССКОМ, цены были приемлемые. Я поблагодарил зазывалу, сказал, что буду иметь в виду эту точку поесть. Меню на русском не выходило у меня из головы, и я спросил у зазывалы, что к ним, наверное, до фига русских приходит. На удивление, зазывала ответил отрицательно и с грустью, пояснив, что русское меню - это как бы „остаток прежней роскоши“. Раньше у них действительно было много новых русских. А сейчас у новых русских появилась новая мода отдыхать на Майами. Про эту новую моду у новых русских он сказал даже с оттенком обиды и сожаления, что дескать мы для них тут старались, ресторан вот держал даже русскоговорящего зазывалу и русское меню, и чего они, эти новые русские, там лучшего в Майами нашли...

Пляж, на котором я приземлился, представлял из себя песчаную полосу шириной метров 20- 30, над которой нависал обрывистый берег высотой примерно метров 10. Для крепости, этот берег был стесан строго вертикально и армирован стеной из блоков из природного или строительного камня. Я расположился на лежаке вблизи воды, народу было немного, рядом были еще пустые лежаки.
Разглядывая все вокруг, наткнулся взглядом, возможно, из-за бликов от золота, на мужика не у воды, а почти вплотную к стене обрыва, т.е. в паре десятков метров от воды. Он сидел на лежаке, но не как обычно, а как всадник на лошади, "оседлав" лежак, ногами по разные стороны лежака, корпусом к побережью. Лет 40-45 на вид, нормального телосложения и роста, золотые цепи на шее и запястьях, из одежды только плавки. Сосредоточенным взглядом он был устремлен к воде. Он рассматривал внимательно, изучающе, каждую фигуру впереди него на пляже. Начав слева и постепенно передвигаясь направо, поворачивая при этом лишь шею. Я был примерно посреди его сектора сканирования, до меня ему оставалось просканировать еще метров 15. Наверное, место вдали от воды, у стены, он выбрал из соображений, чтобы позади себя не надо было сканировать. Он был не один. По правую сторону от него, на другом лежаке, сидела, но обычным образом, не как наездница, женщина лет на 35, покрупнее его, с богатыми формами, тоже в одних плавках, с большой, туго налитой грудью. Эдакая секс-бомба во всей красе. Больше дам топлес я на том пляже не узрел. Она просматривала газеты, журналы. Далее, за дамой, шли пластиковый столик и почтенная дама в пластиковом кресле, сидящая боком к морю и читающая по-деловому за столом газету. Была она в очках, с оправой и цепочкой цвета золота. Она тоже была крупная, тоже с богатыми формами, лицом похожая на предыдущую даму, но постарше, и в закрытом купальнике. При этом курила сигареты (или папиросы) одну за одной, пользуясь мундштуком. Производила на меня впечатление деловой начальницы у себя в кабинете, пребывающей за ознакомлением с прессой. По другую сторону того же столика, которая располагалась ближе к стене, сидел неприметный мужичонка, комплекцией и лицом напоминающий описанного с золотыми цепями, но постарше. Он был почти незаметен позади этих двух крупных дам.
С левой стороны сектора обзора для златоцепного появляется, недалеко от кромки воды, фигура очень смуглого человека, но с европеидными чертами лица, в цветастой рубашке с короткими рукавами. Он идет как бы подтанцовывая, с двумя примерно одинаковыми полутора-двухведерными пластиковыми термобоксами в руках. В одном он несет мороженое, в другом- типа горячих пирожков. Веселый, подвижный, зыркает по сторонам, может, кто посмотрел на него, бойко предлагая и торгуя. И тут его взгляд падает на этого златоцепного. Выражение лица продавца мгновенно меняется с веселого на ужас, он столбенеет, и тихо, полушепотом, с ужасом в голосе проговаривает: „Руссо бандито...!“. В следующее мгновение продавец быстро садится в максимальный присед, корпусом налонившись горизонтально, как бы пытаясь спрятаться от златоцепного за термобоксом. Он сидит лицом ко мне примерно метрах в десяти не доходя меня. Затем выражение страха на лице сменяется выражением глубокого радумья. Так проходит несколько секунд. Наконец, продавец полувыпрямляется на полусогнутых, частично показавшись над термоящиком, и смотрит на златоцепного. Повстречавшись с последним взглядом, продавец (о артист!!!) изображает на лице неимоверную радость, и с любовью и радостью в голосе прозносит: „Руссо бандито!“ Ну будто повстречал самого долгожданного и любимого человека! Или даже более того, с самих небес. Бесконечная радость и приветливость, и в голосе, и в виде. Златоцепный даже глазом не повел. Повел лишь одной правой бровью направо. В той обстановке это движение бровью мною однозначно читалось как типа "ну ты давай, здесь не мельтеши“. Продавец тоже понял правильно. Он тут же опустился в глубокий присед, так, что термобоксы вновь стали задевать песок, и так гусиным шагом проворно дошел до меня, потом еще метров 20, затем остановился, продолжая пребывать в этом приседе. Через несколько минут он выпрямился в полный рост и пошел дальше. Некоторое время спустя через мне вроде вновь послышался его предлагающий голос.
Тем временем обстановка в лагере златоцепного изменилась. Я вижу его говорящим по мобильнику. И без того напряженное лицо его становится еще более напряженным. И злым. Появляется кривая усмешка, обнажающая золото на зубах. Пышноногрудая мадам, сидя закинув ногу за ногу, хватает газету, кладет себе на ляжку, в руке появляется авторучка, она вся готова записывать! Чувствуется, что разговор тяжелый, лицо златоцепного искажается периодически гримассами злобы. Разговор заканчивается. Златоцепный, весь расстроенный, не возобновляя прерванное сканирование берега, ложится на спину на лежак и закрывает глаза. Через минуты мадам, видимо, чтобы успокоить златоцепного, начинает нежно поглаживать ему пальцы. Спустя еще минуты златоцепный резко отшвыривает руку дамы. Она, видимо, обидевшись, ложится на свой лежак спиной к златоцепному. Еще через полчасика златоцепный приподнимается. Видимо, отрелаксировав после звонка. Обращается к мадам, но та не откликается. Тогда он снова „оседлывает“ лежак и продолжает прерванное сканирование побережья.

Интересно, а расслабляются ли бандиты как простые люди, на всю катушку, или же у них в голове всегда фоном идет мысль „Где я, а где завтра?“

На смену „Руссо туристо. Облико морале“ пришел „Руссо бандито. Облико криминале“. Наверное, тот ужас, который испытал торговец от вида златоцепного, не от одних слухов о "руссо бандито" исходил. Но вникнуть далее не довелось. Это была середина 2000-х, Испания.

П.С. Тяжела и неказиста жизнь экспресс-капиталиста.

224

Эта история опять про математиков. В годы Великой Отечественной Войны профессорско-преподавательский состав Ленинградского Университета успели эвакуировать. В основном они оказались в волжских городах с университетами. Там на заседании кафедры один известный математик пожаловался коллегам, что вдали от домработницы его так достали бытовые проблемы, что математикой заниматься решительно некогда. На что получил здравый совет:" А вы женитесь". Математикам, прежде чем сделать/сказать какую-нибудь глупость, надо подумать. Через месяц он оценил идею: "Знаете, идея, конечно, неплохая, но что я с женой буду делать, когда война закончится?"

225

Дело было в конце лета. На часах была уже полночь, и я, выйдя от подруги, села во дворе на скамейку (вот-вот должен был подойти любимый). Зрение у меня слабое, и я, увидев какого-то парня вдали, поднялась, подумав, что мой. Но было уже поздно, когда тот с ножом начал идти на меня, требуя отдать сумку. И тут все как в замедленном кадре: вижу издалека, как со всех ног на нас бежит парень с другом, а еще раньше слышу противный визг худенькой девушки, которая просто шла мимо. Гопник оборачивается к ней, мой парень что-то орет издалека, а потом эта худенькая, хрупкая девушка как даст грабителю битой по роже! Тот аж сам охуел и быстро скрылся из виду, пока девушка убирала биту в тубус.
Друг парня влюбился сразу же, а эта бешеная девка теперь моя лучшая подруга)

226

Ахтунг, кролик!

29 декабря решил я купить кролика. Любит дочь и я сам тушёного с картошечкой! У наших знакомых из города Батона, который Хаузен, их много…. Сел на вел и по хорошей погоде за час доехал. Дело привычное и дорога известная. Купил половинку крола, попил чая, вспомнили с земляками Родину Великую и малую Родину хозяев – Исилькуль. И в сумерках поехал я в сторону дома. Сюда ехал через горы, а обратно, почему бы не вдоль речки…? Но глянул с моста и стало страшно – река Верре, вдоль которой мне нужно бы ехать, вспухла и разлилась, затопив вело и автомобильные тропы. Весь декабрь лил дождь не переставая…. Над всей Германией четыре недели непроглядные тучи. И поехал я тем же путем, что и сюда. То есть по спускам и подъемам. По пути не миновал и дом старинных друзей. Зашел на пять минут, извиниться, что не могу с ними поужинать – жена ждёт, мол. И опять не выпил. Я же без закуски не пью! Вот побывал в этой поездке в двух домах и кроме чая ни маковой росинки не проглотил. Только пирожок домашней выпечки надкусил. Вкусно!

Видно бог меня берёг. В прошлой жизни, посещая друзей в городе Батонхаузен, я никогда не выезжал оттуда тверёзый. А кого бояться? Полиции в горах нет. А преодолев первые два взгорка, и посидев на макушке второго, полюбовавшись видом на огни лежащих в низине городков, окончательно трезвел, бывало.

Вот. А сегодня на бугре не сидел. Шел дождь. И сильный. Не до посиделок. И холодно, к тому же. Дождевик частично укрыл меня от дождя, но в сапогах уже хлюпало…. Еду осторожно. Машины редки, но сплошные курвы и спуски-подъемы. Курвами немцы зовут не польских женщин с пониженной социальной ответственностью, а вовсе повороты. Это единственное польское слово взятое немцами из Польши. Еду это я, и размышляю – а какие русские слова применяют немцы? А только два – «спутник» и «Гагарин». Больше нет.
Ну да ладно, бог с ними, немцами. Места вокруг памятные – тут я вспугнул залёгшего в кустах оленя, здесь мне дорогу перебегала семья кабанов. Чуть не сбили во тьме! В овражке рву я иван-чай, на этом дереве греческие орехи беру, на том яблоки и вдали заросли шиповника….

Проехал я уже мимо десятка хуторов – бауэрхофов. Мрак они разбавляют Вифлеемскими звёздами в окнах и гирляндами, развешанными на придомовых кустах. Мне такое освещение не помогает, но предновогоднее настроение создаёт! У меня своя фара спереди и два красных фонаря сзади мигают. ( Знал бы прикуп, засветил бы налобник!) Однако всё пока хорошо и миновав пару собак со светящимися ошейниками, выгуливающих своих несчастных хозяев в этакое ненастье, я выезжаю из тёмного леса уже на трассу. То есть на велотропу, идущую вдоль дороги. Выезжаю осторожно – помню как на этом повороте, два года назад я «прилёг» на асфальт. Загремел, правильнее сказать, без фанфар. Велосипед поскользнулся в небольшом пятне глины, и улетел в кювет, я в другую сторону заскользил. Немного порвал тогда ладонь, и запомнил – тут скользко и будь осторожен по мокрети!

В этот раз не упал. Еду дальше – а вот тут, напротив ворот дома Вильгельма, я поскользнулся на мокрых листьях и не поранился, но потерял ключи от дома….

Через пятьсот метров спуск с поворотом и тут Нина, двадцать два года назад, не вписалась и ушла под откос. Сломала жердь в прясле и расстроилась….

Еще через сто метров еду по аллее засыпанной листьями, чтобы не заюзить, едва крадусь. Тут где-то, напротив конюшни корни дуба приподняли асфальт и нужно плавно через него перекатиться. Видел я в этом месте лежащего велосипедиста, и помог ему искать наушник. Хорошо не уши. Вот как его тряхнуло на этом корне! Дальше идёт крутой поворот со спуском и подъемом сразу же. Миную благополучно. Мешают очень фары встречных машин – залитые дождём очки к тому же…. Но вот открылся вид на лежащий внизу Херфорд.

Мне предстоит пересечь дорогу. В этом месте меня поджидали несчастья трижды! Было, чинил колесо, растянулся на льду, и едва увернулся от машины, едущей без фар. Идиот какой-то рулил! Или идиотка?

Боковым зрением вижу, что слева никого и встречных тоже нет. Жму педаль и благополучно выезжаю, хотя и не на свою сторону, но на пустой, всегда, кусочек тротуара. Дорожка идёт на спуск мимо конюшни.

В последний момент вижу иномарку выезжающую из двора…. Пытаюсь объехать правее…. Дальше помню себя лежащим на капоте и, и сразу темнота….
Выпутываюсь из плаща сползшего на голову. Не обращаю внимания на вереницу остановившихся машин. Их много в обоих направлениях. Меня же выбросило почти на середину…. Ко мне бегут двое. Но я на них ноль внимания - шарю в плаще. Ищу телефон. Наконец нахожу и включаю…. Светится. Всё хорошо! Теперь найти кепку. Она в капюшоне запуталась. Народ стоит вокруг и недоумевает – чего ему нужно? Наконец выпутываю и кепку. Хватаю велосипед и отвожу в сторону. Он цел. Только цепь спала. Незнакомый свидетель уже вызывает полицию и скорую. Набежавшие тётки вопрошают – Вы здоровы?
Да, отвечаю, все хорошо. И даже немецкий не забыл. Хромаю немного, и локоть побаливает. Они щупают меня и отстают. Наблюдают.

А вот и полицейская машина. Она случайно мимо проезжала. Юная полицистка, стандартная красавица за рулём и старший наряда – турок. Моя визави – наездница из иномарки – Эфа, приглашает меня в машину. Сидим, ждём протокола. А вот и кранкен ваген. То есть скорая. Размером с вагон. Два, по возрасту, пионеры-фельдшеры, щупают меня и задают вопросы. У меня начинает болеть всё! Но стою ровно и не соглашаюсь ехать в больницу. Куда я велосипед дену? Как его потом забирать? Больничный вагон уезжает. Мы с Эфой беседуем. У неё 5 внуков. Это она выдаёт первым делом. Как бабкам важно наличие внуков!

Ей хочется узнать побольше и обо мне. Но у меня своя метода. Я же в немецком до сих пор чайник, поэтому приступаю к допросу известными мне словами:

- Что Вы тут делаете?
- у меня тут кобыла. И я наездница. Вчера ей ремонтировали зуб, и я ей привезла мягкую пищу – кашу.

Об этом я догадываюсь – под ногами у меня миска с остатками овсянки. Она продолжает…

- Ей 18 лет. Но она хорошо бегает.
Я когда-то работал на конюшне и у нас, оказываются общие знакомые!

Выдаю монолог – ездил за кроликом в Батон. Там у меня друзья, дождь, плащ, извините, что не по своей стороне ехал. Но я так привык. Вон там я уже падал – был лёд. Зачем кролик? Мы его едим в новогоднюю ночь. Традиция.

Обмениваемся телефонами. При этом я ей выписываю полные координаты, а она мне только имя и домашний номер. Трезвый немецко-практичный подход. Молодец она, что не сдвинула авто с места. А я, как уже не бывало при авариях, угодничаю. Вот и сейчас – лежал бы мой вел посреди дороги, и лежал. Нехай объезжают….

Осматриваем её машину. На ней ни следа! Это потому, говорит Эфа, что зима и мы одеты толсто. И вы не худой. Комплимент.

Мирно беседуем, пока турок выписывает нам по копии протокола. Вручает их нам и я, натянув цепь и уже без плаща – он в грязи и неизвестно как его вывернуть, чтобы не извозиться окончательно, прощаюсь с Эфой, а по-русски с Евой, и сажусь с трудом в седло. Под горку легко катиться…. До дома-то оставалось всего пара километров. Вымокнув до нитки, дрожжа, хромая и постанывая, умудряюсь стащить вел по ступенькам в подвал. Ставлю своего коня в стойло. И скорее в душ. До квартиры дошел – благо лифт из подвала работает, а то бы ползти по ступенькам, а ключ в замочную скважину не могу вставить – трясутся руки….

Но очень хотелось и получилось. Пять минут на раздевание ушло. Вся левая сторона болит и на локте шишка обнаружилась размером с яйцо. Душ не помог выздороветь. Но помог фарш. Я его, вместе с мороженым куском колбасы, прикрутил резинкой от трусов к руке в месте шишки. Она к этому времени подросла до размера яблока…. Выпил ибупрофена, намазался лошадиной мазью, любимое пачковое вино легло именно так как я мечтал ещё в лифте– поверх ливерной колбасы и квашеной капуты с луком. И к телевизору.

Спал мучаясь. На левом больно, на правом больно, на спине не умею. Кашлянуть и газануть страшно – в груди отдаёт по сей день,

К утру отёк на локте, благодаря эластичному бинту, растёкся по всей руке и начал синеть. Ходить по квартире могу только двигая перед собой стул. А он дубовый – тяжеленный, и к тому же снизу живет Зина. Ей мой скрип, наверное, мешает спать. Поэтому ползаю вдоль стены.

Утром мои многоопытные в таких делах друзья советуют сдаться врачам. Помятуя, что каждый вызов скорой стоит денег, решаю сэкономить. Помощь друга приходит вовремя! За полчаса до прибытия ко мне он извещает, и я начинаю выходить…. Ползу до двери, потом до лифта. Лифт приходит и прищемляет меня дверью – скорости моей не хватает избежать прищима. На выходе из кабинки, как я ни старался двигаться ловчее, прищемило опять. И даже дважды. Потом нужно было выйти из двери подъезда, и я начал продумывать способ как не быть изуродованным во второй раз. У нашей двери хитрая ручка и тяжелая нога. В смысле пружина. Задумаешься и получишь такого пинка! Но входил сосед, и я выскользнул благополучно. Немцы всегда придерживают дверь – ждут, гады, благодарности. Русские не ждут и не придерживают. Мне повезло – входил немец Зиги. Кстати тоже хромая. Приехал после инъекции в мягкое место. Кинулся мне рассказывать, но я «поспешил» к перилам. Да он, к тому же, говорит на таком тарабарском языке, что его никто и из местных-то не понимает…. В общем, перила мне помогли спуститься по ступенькам. Сполз. Осталось 27 метров до поребрика. И 15 минут. Я успел! Володя был тоже пунктуальным. Довёз меня до госпиталя со смешным, для русских, названием из мультика про Карлсона. А именно «Матильда». Помните, у фрэкен Бок была собачка Матильда? А у нас больничку так зовут.

У «Матильды» в сенях стоит стул с колёсами. Инвалидная коляска. Володя меня в него усадил и вкатил куда надо. А сам уехал в баню. В «куда надо» никого - пустой прилавок. Через десять минут пришел геррр. И нажал кнопку под столом. Дверь открылась, и я вкатился в пустую допросную приёмного покоя. Тут ждал восемь минут. Пришло сразу четыре тётки. Опросили. Записали и закатили меня в приёмную. Раздели и на каталку. Кардиограмма и снова вопросы. Ушли все. Двадцать минут никого. Хорошо, что прикрыли меня голого моей же курточкой. Явился турок. Врач. Я его давно знаю. Говорю ему по-немецки – Как же я вас, эфенди, долго ждал!
Заулыбался он и меня опять допросил. Но уже с пристрастием. Откуда машина ехала и зачем я там оказался? Про кролика я ему не стал уже рассказывать.

Обмазал меня солидолом. Да так, что не выдержал я и сделал ему замечание – надо, мол, экономить! Кризис, мол. Он возразил – Дойчланд есть богатый страна! И начал этот солидол-гель размазывать по мне мышкой. Пластмассовой. И приговаривать – сердце есть хорошо, почки есть гут…. И так далее. В общем – вы есть здоров.

И выкатил меня в коридор. Еще двадцать минут вылежки…. Наконец повлекли меня в ренгенкабинет. Там чёрный-пречорный афганер меня со всех сторон зафотографировал. С любовью! Да и выкатил в коридор, и, после недолгой выстойки у стенки, опять в приёмный покой моё транспортное средство уже прохожий санитар закатил . Под часы. Прошло уже два с половиной часа. Я не ропщу! Надо значит надо! Не прошло и двадцати минут, как явился мой эфенди. И с порога заявил с улыбкой – возрадуйтесь – кнохен нихт геброхен!
То есть кости мои целы. Вручил мне бумагу с диагнозом. И сказал что мой путь в отделение. Щас укатят.

Тут я запротестовал. Интернета у них нет, и Новый Год встречать с немецкой газетой мне не улыбается! Да и меню больничное…. К тому же завтра дети в гости придут – кролика есть и праздновать…. Без меня же и приготовить правильно не смогут!? Он согласился, и я начал сползать с кушетки. Тут, увидев как я крадусь к стулу со шмотками, чтобы одеться, вознегодовал – обязательно нужно остаться в клинике!
Поспорили, и он прикатил мне кресло с колёсиками. Вытолкал в холл и долго смотрел, как я овладеваю колёсами, качал головой.Помахал я ему и вызвал жену. С внучкой – пусть на деда посмотрит, да проникнется жалостью человеческой. А то она жалеет только жучков и кошечек…. Но бабушка приехала одна.

Позвонил я и Эфе. Успокоил. Кости мои целы, обследование показало. Она была рада.

227

На разъезде у полярного круга

Озеро-Ругозеро и вытекающий из него ручей, который впадает в одноимённую губу Белого моря. Где-то вдали за ручьём несколько жилых домов барачного типа, оставшихся от бывшего леспромхоза. Леспромхоз тот разорил окрестность, хапнул денег и исчез, переместился в другое место и продолжал валить тайгу; а никому не нужные бараки вместе с бесполезными с точки зрения леспромхоза стариками застряли в Пояконде. К слову сказать, бараки те были построены крепко, простояли долго, и никогда не пустовали: в дальнейшем туда заселялись и молодые семьи.

Магистральная железная дорога Петербург – Мурманск, построенная во время Первой Мировой войны. Грохочущие сверхтяжёлые поезда, загруженные доверху никелевой рудой и апатитами, время от времени проносящиеся с севера на юг. Небольшое здание станции из светло-серого силикатного кирпича, где висит расписание поездов, где можно согреться, отдохнуть и купить билеты на поезд. Если ехать с юга, из Карелии, то эта станция – первая в Заполярье и первая же при въезде в Мурманскую область. А раньше областная граница и вовсе проходила по ручью посередине Пояконды, леспромхоз обитал в Мурманской области, а в магазин работники бегали в Карелию.

Два-три жилых двухэтажных кирпичных дома. Крошечные огороды. Десятка полтора-два всё больше небогатых, а иногда откровенно убогих бревенчатых изб. Избы те рассажены далеко друг от друга среди скалистых взгорков – не докричишься, если что. Между домами тянется железнодорожная ветка к берегу морского залива. Один из домов – крытая рубероидом хибара – стоит почти вплотную к рельсам, от насыпи к дому ведёт деревянный настил со ступеньками, а рядом установлены вечные козлы, на которых несменяемая старушка ежедневно пилит в одиночку дрова двуручной пилой.

Ветка кончается тупиком, где навеки застрял полуразвалившийся заржавевший вагон. Вокруг какие-то сараи, склады, штабеля из кирпича. В море выдаётся небольшой, вечно перекошенный причал. Поодаль от причала, и слева и справа прикорнули на якорях лодки: старые деревянные поморские вперемешку с новыми дюральками. Чуть в стороне над низким травянистым берегом поднимается невысокий гладко отшлифованный гранитный лоб, который по краям зарос вкусной, но мелкой княженикой; в жаркую погоду на этом бугре хорошо поваляться в ожидании катера.

Призрачный, эфемерный свет белой ночи. Едва-едва видимый легчайший туман над водой. Свежий запах моря, тревожащий сердце и душу, зовущий вдаль к неизвестным островам. Чайки. Тишина.

Мощная тяговая электроподстанция железной дороги, которая по ночам заливает ярчайшим светом окрестности и даёт людям работу, а, значит, и жизнь. Не будь этой подстанции, Пояконда скукожилась бы на много лет раньше.

Разъезд. На этом скромном полустанке издавна был разъезд, потому что по пути с севера на юг поезда в районе Пояконды преодолевают крутой подъём, и раньше, когда в качестве локомотивов работали паровозы, на запасном пути дежурил маневровый паровоз, который подцеплялся к составу и помогал втащить его на горку. Паровозов давно уже нет, и сейчас на этом пути останавливаются электрички и «весёлый» поезд.

Примерно сто шестьдесят человек постоянных жителей и северная тайга вокруг.

Пояконда прославилась тем, что там родился любимый многими русский писатель Венедикт Ерофеев; а также тем, что отсюда начинается морской путь к Беломорской биостанции МГУ.

Автомобильную трассу, связывающую Кольский полуостров с центром страны, построили лет так на шестьдесят позже, чем железную дорогу. Поэтому больше полувека все деревушки, посёлки и даже города, раскинувшиеся между Петрозаводском и Мурманском, снабжались исключительно по железной дороге, для чего там ходил специальный, так называемый «весёлый» поезд, в составе которого были и почтовые, и пассажирские вагоны, и вагон-магазин. «Весёлый» останавливался решительно на каждом полустанке и стоял всё время, пока шла торговля. А на таких сравнительно крупных станциях, как та же Пояконда, где были свои торговые точки, из поезда товары выгружались и затаскивались в магазин. Поезд ходил ежедневно, но развозил продукты он далеко не каждый день, поэтому день приёмки товаров становился маленьким праздником для окрестного населения. Задолго до подхода заветного состава у магазина скапливалась небольшая говорливая толпа, состоящая в основном из женщин и стариков-пенсионеров. В ненастную погоду, в дождь или пургу народ набивался внутрь, а летом, в теплынь люди рассаживались на ящиках, досках и просто на камнях на площадке перед деревянным зданием магазина и не спеша перемусоливали весь ворох местных новостей.

Работа местного магазина осложнялась тем, что пути железной дороги в данной точке проходили, да и сейчас проходят, в довольно глубокой выемке, а само здание располагалось в стороне, на взгорке, поэтому хлеб, масло, молоко, крупы, сапоги, валенки, лопаты, стиральный порошок, мыло, духи и прочие необходимые в ежедневном быту товары сначала наскоро выгружались из вагона и раскладывались прямо на путях, а уже потом перевозились к магазину.

Для этой цели от здания до железнодорожных путей по косогору были проложены рельсы. В верхней точке, возле магазина стоял мощный электромотор, который крутил барабан с тросом. К тросу крепилась железная сварная тележка весьма внушительных размеров. Из дополнительного оборудования стоит упомянуть маленький щиток-пускатель с двумя кнопками: «вперёд» и «назад», а точнее вниз-вверх, а также мощный крюк на конце короткой цепи. Эта цепь с крюком удерживала тележку, когда та оказывалась в верхней точке. Для полноты картины стоит добавить, что в том магазине работали две продавщицы и средних лет мужик «на все руки», основными обязанностями которого были колка дров и топка печи, а также погрузка-выгрузка бесконечных коробок и ящиков с продуктами.

В тот злосчастный день ни на небе, ни на земле не наблюдалось решительно никаких предвестников предстоящего происшествия. Это был обычный летний день, разве что немного жарковатый для Пояконды; сухой тёплый ветер гонял августовскую пыль, пригибал уже посеревшие, а то и пожелтевшие кустики мелкой северной травы, теребил косынки на женских головах. Люди наслаждались нежданным теплом. А народу, как мужиков, так и особенно тёток разного возраста в тот день у магазина собралось много: ожидался большой завоз.

Маленькая толпа волновалась, женщины, как всегда, обсуждали разные новости и слухи, и сегодня жители Пояконды были непривычно взбудоражены: пару дней назад в посёлке закрылся детский сад. Приезжая санитарная инспекция решила, что вода в водопроводе не годится для питья и прикрыла садик. Это был серьёзный удар, детей теперь приходилось оставлять на день со всякими знакомыми бабушками. Но что самое поразительное, в воде обнаружили ни много ни мало нефть. Откуда она могла появиться в водопроводной скважине решительно никто понять не мог, ведь северная Карелия стоит, как известно, на балтийском щите, а проще говоря, на скалах, и никакой нефти там быть не может по определению. Тем не менее немногочисленные мужики, которые расселись на брёвнышках поодаль покурить да почесать языки, шутили насчёт будущих бурильных установок, нефтедобычи и материального процветания. Нефть нефтью, но откуда теперь добывать чистую воду оставалось неясным, и перспективы у детского сада вырисовывались мрачноватые. При этом действия чиновников, может быть, и правильные согласно каким-то формальным бумажным предписаниям, выглядели совершенно абсурдными: те же дети, живущие в квартирах, дома могли пить водопроводную воду, а в садике эту же воду им пить запрещалось.

Тем временем с юга из-за сопки вытянулся «весёлый»; он плавно затормозил, и, едва-едва вращая колёсами («весёлый» никогда никуда не торопился!) и лязгая буферами, подогнал вагон-магазин точно к месту выгрузки, где, наконец, затормозил окончательно.

Едва ли не весь народ, включая старшую продавщицу и грузчика спустился под гору к путям, благо люди искренне хотели помочь с разгрузкой. Наверху остались лишь Валентина, пожилая вторая продавщица, несколько старушек, да случайно затесавшийся парень с Беломорской биостанции. Он уже пару лет жил на биостанции, часто бывал в Пояконде, и все его знали. Тем не менее, будучи не совсем «своим», он решил, что без него внизу обойдутся и оставался наблюдателем.

Товара в тот день привезли так много, что в тележку он явно не влезал. Возле вагона возникла некоторая дискуссия, но большинством голосов решили всё ж-таки не делать два рейса и нагрузили тележку сверх всякой меры, соорудив высоченный воз. Причина данного не совсем разумного поведения была на самом деле очевидна: в центре тележки были аккуратно и почти любовно установлены несколько ящиков с недорогим креплёным вином, а попросту «бормотухой». Это событие было просто исключительным в тяжёлые годы борьбы с пьянством и алкоголизмом. А какой же ненормальный человек пойдёт за грузом во второй раз, коли всё, что требуется, уже привезено. И продавщица это прекрасно понимала.

Тележку внизу ещё утрамбовывали, когда Валентина крикнула парню: «Коль, давай поднимай телегу!» – и ушла в магазин, она тоже торопилась. И тут Коля совершил ошибку. Он несколько раз видел, как работает подъёмное устройство: телега едет вверх, цепляет концевой выключатель и замирает на натянутом тросу. После чего грузчик не спеша надевает страховочный крюк с цепью – и ребёнок справится! Кроме того, в нём сидело желание помочь хоть чем-нибудь, он и так на разгрузку не пошёл.

Коля подошёл к двигателю, спокойно нажал верхнюю кнопку на щитке, и тележка не спеша поползла по рельсам, дошла до верха, придавила выключатель и не остановилась. Мотор продолжал крутиться, натягивая трос на барабан. Понимая, что трос вот-вот лопнет, Коля лихорадочно надавил на нижнюю кнопку, и тяжеленная повозка весьма охотно и послушно двинулась вниз. В панике парень снова нажал верхнюю кнопку, двигатель громко щёлкнул, взвыл и рванул груз обратно вверх. Трос зазвенел. Бабки рядом заохали, закричали: «Бери крюк!» Но Коля, тоже понимая, что спасение в крюке, попросту ничего не успел сделать и снова надавил нижнюю кнопку, одновременно хватая цепь с крюком. Приготовив страховку, он быстро, уже в третий раз надавил на кнопку «вверх». Телега снова дёрнулась и вроде поехала, но в этот момент трос не выдержал издевательства и со звоном лопнул.

Во время всех этих манипуляций встревоженные люди уже бежали снизу вверх по косогору, и впереди всех грузчик, вообще-то отвечающий за эту операцию. А поезд? Поезд, к счастью, тронулся и довольно быстро набирал ход.

Картина событий, произошедших в следующие десять-пятнадцать секунд, впечатляла. Десятка два человек, застывших в разных позах на склоне между магазином и железной дорогой. Зелёные вагоны «весёлого» поезда, уходящие на север. И перегруженная железная самодельная телега, летящая вниз всё быстрее и быстрее. И каждый из очевидцев успел представить себе как банки и бутылки разбиваются о железную стенку вагона. Но в ту самую секунду, когда этот снаряд достиг нижнего упора, последний вагон проскочил мимо. Повезло!

И тут почудилось, что время остановилось. Было видно, как от удара телега медленно-медленно подлетает вверх, раскидывая вокруг бутылки с молоком, духи, женские сапоги, ящики с хлебом, макароны, топоры, банки консервов, цветастые кофточки, стиральный порошок и прочее, прочее, прочее. Этот фонтан поднимается и плавно опускается на железные рельсы, щебёнку и бетонные шпалы. Поезд исчез, и на мгновение образовалась просто невероятная тишина, даже в ушах зазвенело, и ветер стих, и небо застыло. Больше всего потрясала эта тишина и сильнейший запах то ли духов, то ли одеколона – коробки с парфюмерией оказались на самом верху и пострадали больше всех.

Спустя пару секунд тишину прорвал даже не крик, а истошный бабий вой, перешедший в неудержимый хохот.

А что касается ящиков с заветным вином, то они, заботливо уложенные в самом низу, ничуть не пострадали, они даже не вылетели никуда, просто подпрыгнули вместе с телегой и опустились обратно. Ни одна бутылка не разбилась. Честно сказать, именно это обстоятельство и спасло Николая, ибо, если б вино пропало, то ему точно несдобровать бы. А так ничего, народ на северах отходчивый и с юмором.

Продукты и прочий товар часа два всей гурьбой собирали по путям и таскали на себе в гору. Обе продавщицы запаслись тетрадками и пытались пересчитать разбившиеся склянки. Убытков, на удивление, вышло сравнительно немного, но хохоту хватило на весь день. Коля постарался хотя бы в ближайшие недели не появляться в посёлке, а железнодорожное начальство выделило магазину новый, густо смазанный маслом трос для лебёдки и путейский башмак (даже два!) для удержания тележки.

История с летающей телегой постепенно стала забываться, жизнь на станции Пояконда вернулась к норме, правда нефть почему-то не нашли, и детский садик снова открыли.

12345

Партнеры

Реклама