Анекдоты про вытолкал |
Администратор кинотеатра схватил за шиворот шумевшего во время сеанса джентльмена и выставил его на улицу через
запасной выход.
- Вы ответите за это,- кричит буян,- я принадлежу к очень
знатному роду!
- О, простите, сэр! - воскликнул администратор и, снова
ухватив его за шиворот, вытолкал через главный вход.
|
Едет по лесу генеpальская машина, половину штаба везет на заседание к дpугой
половине . Колея узкая такая. Вдpуг видят впеpеди ГАЗ-66 буксует. Застpял,
значит. Hу генеpал подходит к водителю: мол освобождай доpогу. А тот ему:
"Hе могу, товаpищ генеpал. Застpял. А если вам ехать надо, так толкайте."
Вытолкал генеpал со штабом ГАЗ и говоpит, вытиpая пот:"Hу и тяжелая у тебя
машина." Hа что водитель делает добpые глаза и отвечает:
"Конечно тяжелая - 20 дембелей домой везу."
|
|
Одна старая дева решила, наконец, выйти замуж.
Обратившись в соответствующую контору, она потребовала,
чтобы ей нашли мужчину, который никогда прежде не имел
отношений с женщиной. Вскоре ее просьба была удовлетворена.
В первую брачную ночь женщина пошла в душ, а когда вернулась,
обнаружила, что муж вытолкал из спальни всю мебель.
- Но зачем?? - неудомевала она.
- Понимаешь, дорогая, я никогда еще не делал это с женщиной,
но если это так же, как с кенгуру, то нам надо мнооого места...
|
|
Одна старая дева решила, наконец, выйти замуж.
Обратившись в соответствующую контору, она
потребовала, чтобы ей нашли мужчину, который
никогда прежде не имел отношений с женщиной.
Вскоре ее просьба была удовлетворена. В первую
брачную ночь женщина пошла в душ, а когда
вернулась, обнаружила, что муж вытолкал из
спальни всю мебель.
- Но зачем?! - неудомевала она.
- Понимаешь, дорогая, я никогда еще не делал это с
женщиной, но если это так же, как с кенгуру, то нам
надо мнооого места...
|
|
Администратор кинотеатра схватил за шиворот шумевшего во время сеанса джентльмена и выставил его на улицу через запасной выход.
- Вы ответите за это! - кричит буян. - Я принадлежу к очень знатному роду!
- О, простите, сэр! - воскликнул администратор и, снова ухватив его за шиворот, вытолкал через главный вход.
|
|
Месть.
Сидели как-то семейным застольем тремя поколениями в родительском доме.
Батя, старший брат и я уже перешли к стадии «поговорить/обсудить/повспоминать». Женская часть семьи плавно переместилась в сторону кухни «мужикам закуски подрезать».
И вот что-то заговорили мы про мстительных людей, про месть вообще. Батя затих и в нашем с Братом споре участия не принимал, а молча смотрел в окно и улыбался каким-то своим мыслям.
Когда мы уже выдохлись, Батя посмотрел на нас, подслеповато щурясь, и рассказал нам историю. Далее немного литературно переработанный его рассказ:
- После войны было очень сложно. Наше поколение рождённых в 1945-1947 годах хлебнуло по самое нехочу. Шутка ли! Страна в разрухе была! Электричество у нас в посёлке было только по вечерам и появилось аж в пятидесятых годах. А так всё с лучиной, свечкой, керосинкой. Ложки были только деревянные. Одежёнку передавали от старших к младшим, перешивали старые военные гимнастёрки, галифе. Очень ценились матросские бушлаты! Обувь вообще ценилась на вес золота – весной, летом, осенью чуть ли не до декабря дети бегали только босиком.
Город-то от нас рядом — через перевал всего, но туда добраться только пешком или на попутке. А пешком через перевал то ещё удовольствие, но ходили! А куда деваться-то? Муки купить, крупы.
В огородах занимались в основном дети – родители-то на работе. Кто в колхозе, кто в лесопильной артели, кто в городе на заводах или в порту.
Помню, как в посёлке прошёл слух, о том, что будут путёвки в пионерлагерь где-то в Кабардинке. Как же мне хотелось туда поехать! Просто грезил! Но у моих родителей не было шести рублей на эту путёвку… Дааа, горевал я тогда очень сильно.
В этот момент Батя глянул на своего внука, который до этого игрался с планшетом, пытаясь подружить его со своими новыми смарт-часами. Мишка после этого Батиного взгляда как-то смутился и отложил планшет в сторону. В комнате повисла тишина – вся семья слушала Батин рассказ и он продолжил:
- Школу я заканчивал в городе. Конечно, негодяй был! По точным наукам с двоек на тройки перебивался. По гуманитарным ещё более или менее – легко давались. Увлёкся я тогда плаванием, даже КМС получил. Но учиться не хотел, хулиганил! Редкий педсовет в школе проходил без разбора моих шалостей. И вот с нашим директором как-то не сложились отношения. Не могу сказать, что он меня ненавидел или ещё чего. Но если в школе что-то случалось – виноватым он всегда делал меня. Обидно было. Сами понимаете, натворил один раз делов и всё! Дальше они как снежный ком растут! И за мной вечно косяк за косяком был.
Когда школу заканчивали, директор мне заявил «Аттестат получишь в августе!». Да мне всё равно тогда было!
Мои одноклассники уезжали на вступительные экзамены в ВУЗы и техникумы, а я лето после школы лентяйничал, мотался в город, шлялся по парку, завелась у нас компания дружков, некоторые с криминальными наклонностями. Выпивали. Однажды в июле в пивной возле порта мы подрались с греческими моряками, матросами сухогруза. В качестве трофеев нам достались рублей тридцать деньгами и пара наручных часов, которые мы загнали на толкучке. Вот тут-то и случилась история, которая повлияла на всю мою, да и на вашу жизнь.
В конце июля к нам домой в посёлок пришёл милиционер, который доставил меня в районное отделение милиции, где у меня состоялся разговор с начальником милиции. Здоровый такой мужик в синей форме, фронтовик, орденские планки на кителе. В кабинете кошмар как накурено было! И говорит мне начальник:
- Сынок! Есть у меня информация, что ты пошёл по кривой дорожке. Этак ты скоро до тюрьмы допрыгаешься! Посмотри какая у тебя семья: отец фронтовик, работает не покладая рук, мама ударница в колхозе, брат мастер уже на судоремонтном заводе, на очень хорошем счету, сестра в техникуме. А ты? Шалопай!
Я удивился, конечно, его осведомлённости, потому что с милицией никогда дел не имел. Он продолжил:
- Почему ты учиться никуда не идёшь? В чём дело?
— Так у меня это… Аттестата даже нет.
— Как нет? Ты же одиннадцатилетку закончил!
— Ну, я с директором школы не в ладах. Он мне сказал, что аттестат выдаст только в августе!
Начальник милиции задумчиво походил по кабинету и тихо сказал:
- Вот же гад! Специально аттестат не выдал, чтобы парень учиться никуда не пошёл. Вступительные все до конца июля. Одна дорога ему – или докером в порт, или в тюрьму.
И вот тогда я понял весь ужас ситуации с получением аттестата. Стала понятна мне гадская сущность нашего директора школы. И такая во мне злость закипела! Попался бы он мне в тот момент – разорвал бы на куски.
Начальник выгнал меня в коридор. В кабинет заходили и выходили милиционеры, начальник звонил кому-то по телефону, что-то доказывал, ругался. Ему приносили какие-то списки, таблицы. А я сидел на стуле и думал, какой же я дурак, что допустил такую ситуацию, какой козёл директор школы. Строил планы мести. Один страшней другого!
Через несколько часов, когда я уже окончательно одурел от сидения в коридоре, начальник позвал меня в кабинет и сразу без прелюдий сказал:
- У нас есть разнарядка в одно из военных училищ. Сейчас пойдёшь в военкомат. Там тебя ждут. Давай, иди!
На мои слабые возражения он никак не отреагировал, просто мягко вытолкал из кабинета, приговаривая:
- Иди-иди! Военком ждёт! Потом ко мне за характеристикой зайдёшь.
В военкомате мне сообщили, что выдают мне направление для поступления в военное училище Внутренних Войск МООП РСФСР и вступительные экзамены начнутся в конце августа.
- Это что? Милицейские войска???
Военком строго взглянул на меня:
- Это Внутренние войска. Это не милиция. Смотри парень, не подведи нас.
В течении двух недель я прошёл несколько медкомиссий, собрал необходимые документы, забрал свой злосчастный аттестат из школы и вот уже ехал в компании семи кандидатов на поступление в училище в город Орджоникидзе.
Всё время я мечтал о мести директору школы.
В училище из восьми кандидатов из нашего города поступил только я. Тяжело ли было учиться? Очень! Представьте, каждый день шесть часов лекций, три часа самоподготовки, учения, стрельбы, караульная служба. Мы получали две специальности – офицер мотострелковых войск, с особым изучением специфики службы внутренних войск, и юриспруденция. Учиться плохо не получалось – это ведь армия! Лекции по военным дисциплинам нам преподавали военные, в большинстве своём фронтовики.
Юридические дисциплины преподавались гражданскими специалистами – среди них было несколько молодых и красивых женщин. И вот как стоять неподготовленным перед ними всеми? Как мычать «Я не подготовился»? А ведь нас всё-таки учили воевать – это было очень интересно! Первое полугодие я закончил с несколькими четвёрками, а в отпуск домой отпускали только отличников. Второе полугодие было закончено на оценку «отлично» и за успехи в учёбе и службе меня наградили первой медалью «20 лет Победы». Всё время учёбы я строил планы мести директору! Даже на стрельбище представлял на месте мишени его лицо и бил туда без промаха! На занятиях по рукопашному бою, я представлял, как бросаю его через плечо, как бью в ненавистное мне лицо. Нередко мои учебные соперники высказывали мне за излишнюю силу ударов.
Батя замолчал, наверное, заново переживал то время.
- А дальше? – прервала тишину жена брата.
— А дальше как в кино! – улыбаясь, сказала наша Мама.
Батя продолжил:
- И вот мой первый отпуск летом 1965 года. Я еду домой! Вышел на перрон нашего приморского городка – мундир наглажен, сапоги с искрой, васильковая фуражка с малиновым околышком идеально сидит. И на выходе на привокзальную площадь, прямо на лестнице, я столкнулся с директором. Он спешил навстречу с двумя чемоданами. Я встал у него на пути. Он поднял голову и выронил один чемодан:
- Тыыы?!?!
— Курсант Орджоникидзевского краснознамённого военного училища Внутренних войск МООП РСФСР им. Кирова. За успехи в учёбе награждён отпуском. Здрасссьте, Николай Леонтьевич!
Директор осмотрел меня с ног до головы, остановив взгляд на фуражке цветов легендарного НКВД и на одинокой медали у меня на груди. Прошипел:
- Отличники вернулись, не поступили. А тыыы…
Он плюнул себе под ноги, прошёл мимо меня, что-то бубня под нос.
- Вот и случилась моя месть, — Батя улыбаясь, оглядел нас. – В тот миг я понял, что незачем его бить, строить ему козни. Просто нужно было показать, кем я стал!
За столом повисла тишина. Мама молча встала, подошла к шкафчику. Поправила на полочке фоторамку, где рядом было вставлено две фотографии – Батя-курсант и Батя-полковник. Достала бутылку коньяка, которую очень берегла:
- Ну что ж. За эту историю можно выпить ещё по граммульке.
|
|
Наверное, самый дешёвый шопинг был у меня в начале девяностых в итальянском Римини. Отдыхали мы там вдвоём с товарищем и денег у нас, вчерашних студентов, было немного. Хватало как-то на экскурсии и на пиво, но хотелось, честно говоря, и прибарахлиться. Наш гид Франко посоветовал не шариться по центральным магазинам, а уходить вглубь от первой линии, где, по его словам, всё было намного дешевле.
Туда мы с Лёхой и отправились, разменяв в банке наши доллары на местные тогда ещё лиры.
Улицы что вели от моря были, конечно, уже не такие парадные. Все тротуары заполнены какими-то африканскими вещевыми лавками, где по принципу - кто глубже копается, тот круче всех одевается рылись немногочисленные покупатели. Но потом нам всё же повезло и мы набрели на один вполне приличный с виду магазинчик. Зашли внутрь, где рядами была развешена одежда с пришпиленными ценами, прикинули их и обалдели. Франко не обманул, цены действительно были значительно ниже, причём в несколько раз!
Мы дружно бросились выбирать себе вещи и вскоре я уже нашёл себе подходящие джинсы, а Лёха модный замшевый пиджак.
Вдруг откуда-то сбоку, из какой-то шумной подсобки вышел толстый продавец и увидев, как Лёха примеряет пиджак, почему-то завопил и кинувшись к нему принялся грубо сдирать с него обновку. После чего, не переставая кричать, подбежал ко мне и вырвал у меня из рук джинсы.
Выслушав его столь эмоциональный монолог, подтвердивший наше с Лёхой полное незнание итальянского, мы решили, что он сомневается в нашей платёжеспособности и, достав новенькие лиры, дружно предъявили ему, знаками показывая, что всё это мы хотим купить.
Это его, впрочем, никак не охладило и он, продолжая орать как Джельсамино, довольно нагло вытолкал нас из магазина.
Решив, что нарвались на дебила, мы плюнули и отправились дальше, но уже по другой улице.
А вечером, на ужине в отеле, когда мы пожаловались на этого идиота нашему Франко, выяснилось, что "Лавандерия" это, увы, не магазин, а сеть местных прачечных-химчисток. За кого тогда нас принял её хозяин можно было только догадываться, но Франко до самого нашего отъезда при виде нас с Лёхой ржал как конь на конопляном поле.
© robertyumen
|
|
Возвращаясь с загородной бани маленькой компанией в одно авто, продолжили мы на полном дзене довольно философские разговоры о главном, которые водитель слушал безразлично. Но стоило нам коснуться нейронных сетей человека, он оживился:
- Извините, что вмешиваюсь, но вижу, что люди вы возможно сведущие. Вот скажите, что вы думаете о нейрографике?
- А, это где пациенты картинки рисуют по заданиям и этим сами формируют себе в мозгу недостающие им нейронные связи? Наука будущего возможно, сейчас лженаука. Работает по принципу дельфина - спасателя утопающих: те, кого он вытолкал к берегу, много и взволнованно об этом рассказывают, а те, кого толкал от берега - нет. Попробовать можно как бесплатный вебинар, вдруг поможет, если у человека депрессия, а рисование картинок его радует. Делать что-то творчески всяко лучше, чем сидеть на жопе в унынии и не делать ничего. Главное, чтобы он не был склонен впасть в это как в секту, которая вытянет из него все деньги.
- Знаете, моя жена увлеклась этой нейрографикой, и действительно закончила бесплатные вебинары. Но депрессии у нее не было и нет! Она в самом деле воодушевилась, влипнув в эти курсы, стала радостной! Я начал серьезно опасаться за ее психику - чему радоваться-то? Потом она открыла свои курсы и теперь зарабатывает на них. Ходит теперь вообще ликующая.
- А, ну это совсем другое дело. Это серьезная наука в той степени, в которой приносит радость и деньги.
|
|
Ахтунг, кролик!
29 декабря решил я купить кролика. Любит дочь и я сам тушёного с картошечкой! У наших знакомых из города Батона, который Хаузен, их много…. Сел на вел и по хорошей погоде за час доехал. Дело привычное и дорога известная. Купил половинку крола, попил чая, вспомнили с земляками Родину Великую и малую Родину хозяев – Исилькуль. И в сумерках поехал я в сторону дома. Сюда ехал через горы, а обратно, почему бы не вдоль речки…? Но глянул с моста и стало страшно – река Верре, вдоль которой мне нужно бы ехать, вспухла и разлилась, затопив вело и автомобильные тропы. Весь декабрь лил дождь не переставая…. Над всей Германией четыре недели непроглядные тучи. И поехал я тем же путем, что и сюда. То есть по спускам и подъемам. По пути не миновал и дом старинных друзей. Зашел на пять минут, извиниться, что не могу с ними поужинать – жена ждёт, мол. И опять не выпил. Я же без закуски не пью! Вот побывал в этой поездке в двух домах и кроме чая ни маковой росинки не проглотил. Только пирожок домашней выпечки надкусил. Вкусно!
Видно бог меня берёг. В прошлой жизни, посещая друзей в городе Батонхаузен, я никогда не выезжал оттуда тверёзый. А кого бояться? Полиции в горах нет. А преодолев первые два взгорка, и посидев на макушке второго, полюбовавшись видом на огни лежащих в низине городков, окончательно трезвел, бывало.
Вот. А сегодня на бугре не сидел. Шел дождь. И сильный. Не до посиделок. И холодно, к тому же. Дождевик частично укрыл меня от дождя, но в сапогах уже хлюпало…. Еду осторожно. Машины редки, но сплошные курвы и спуски-подъемы. Курвами немцы зовут не польских женщин с пониженной социальной ответственностью, а вовсе повороты. Это единственное польское слово взятое немцами из Польши. Еду это я, и размышляю – а какие русские слова применяют немцы? А только два – «спутник» и «Гагарин». Больше нет.
Ну да ладно, бог с ними, немцами. Места вокруг памятные – тут я вспугнул залёгшего в кустах оленя, здесь мне дорогу перебегала семья кабанов. Чуть не сбили во тьме! В овражке рву я иван-чай, на этом дереве греческие орехи беру, на том яблоки и вдали заросли шиповника….
Проехал я уже мимо десятка хуторов – бауэрхофов. Мрак они разбавляют Вифлеемскими звёздами в окнах и гирляндами, развешанными на придомовых кустах. Мне такое освещение не помогает, но предновогоднее настроение создаёт! У меня своя фара спереди и два красных фонаря сзади мигают. ( Знал бы прикуп, засветил бы налобник!) Однако всё пока хорошо и миновав пару собак со светящимися ошейниками, выгуливающих своих несчастных хозяев в этакое ненастье, я выезжаю из тёмного леса уже на трассу. То есть на велотропу, идущую вдоль дороги. Выезжаю осторожно – помню как на этом повороте, два года назад я «прилёг» на асфальт. Загремел, правильнее сказать, без фанфар. Велосипед поскользнулся в небольшом пятне глины, и улетел в кювет, я в другую сторону заскользил. Немного порвал тогда ладонь, и запомнил – тут скользко и будь осторожен по мокрети!
В этот раз не упал. Еду дальше – а вот тут, напротив ворот дома Вильгельма, я поскользнулся на мокрых листьях и не поранился, но потерял ключи от дома….
Через пятьсот метров спуск с поворотом и тут Нина, двадцать два года назад, не вписалась и ушла под откос. Сломала жердь в прясле и расстроилась….
Еще через сто метров еду по аллее засыпанной листьями, чтобы не заюзить, едва крадусь. Тут где-то, напротив конюшни корни дуба приподняли асфальт и нужно плавно через него перекатиться. Видел я в этом месте лежащего велосипедиста, и помог ему искать наушник. Хорошо не уши. Вот как его тряхнуло на этом корне! Дальше идёт крутой поворот со спуском и подъемом сразу же. Миную благополучно. Мешают очень фары встречных машин – залитые дождём очки к тому же…. Но вот открылся вид на лежащий внизу Херфорд.
Мне предстоит пересечь дорогу. В этом месте меня поджидали несчастья трижды! Было, чинил колесо, растянулся на льду, и едва увернулся от машины, едущей без фар. Идиот какой-то рулил! Или идиотка?
Боковым зрением вижу, что слева никого и встречных тоже нет. Жму педаль и благополучно выезжаю, хотя и не на свою сторону, но на пустой, всегда, кусочек тротуара. Дорожка идёт на спуск мимо конюшни.
В последний момент вижу иномарку выезжающую из двора…. Пытаюсь объехать правее…. Дальше помню себя лежащим на капоте и, и сразу темнота….
Выпутываюсь из плаща сползшего на голову. Не обращаю внимания на вереницу остановившихся машин. Их много в обоих направлениях. Меня же выбросило почти на середину…. Ко мне бегут двое. Но я на них ноль внимания - шарю в плаще. Ищу телефон. Наконец нахожу и включаю…. Светится. Всё хорошо! Теперь найти кепку. Она в капюшоне запуталась. Народ стоит вокруг и недоумевает – чего ему нужно? Наконец выпутываю и кепку. Хватаю велосипед и отвожу в сторону. Он цел. Только цепь спала. Незнакомый свидетель уже вызывает полицию и скорую. Набежавшие тётки вопрошают – Вы здоровы?
Да, отвечаю, все хорошо. И даже немецкий не забыл. Хромаю немного, и локоть побаливает. Они щупают меня и отстают. Наблюдают.
А вот и полицейская машина. Она случайно мимо проезжала. Юная полицистка, стандартная красавица за рулём и старший наряда – турок. Моя визави – наездница из иномарки – Эфа, приглашает меня в машину. Сидим, ждём протокола. А вот и кранкен ваген. То есть скорая. Размером с вагон. Два, по возрасту, пионеры-фельдшеры, щупают меня и задают вопросы. У меня начинает болеть всё! Но стою ровно и не соглашаюсь ехать в больницу. Куда я велосипед дену? Как его потом забирать? Больничный вагон уезжает. Мы с Эфой беседуем. У неё 5 внуков. Это она выдаёт первым делом. Как бабкам важно наличие внуков!
Ей хочется узнать побольше и обо мне. Но у меня своя метода. Я же в немецком до сих пор чайник, поэтому приступаю к допросу известными мне словами:
- Что Вы тут делаете?
- у меня тут кобыла. И я наездница. Вчера ей ремонтировали зуб, и я ей привезла мягкую пищу – кашу.
Об этом я догадываюсь – под ногами у меня миска с остатками овсянки. Она продолжает…
- Ей 18 лет. Но она хорошо бегает.
Я когда-то работал на конюшне и у нас, оказываются общие знакомые!
Выдаю монолог – ездил за кроликом в Батон. Там у меня друзья, дождь, плащ, извините, что не по своей стороне ехал. Но я так привык. Вон там я уже падал – был лёд. Зачем кролик? Мы его едим в новогоднюю ночь. Традиция.
Обмениваемся телефонами. При этом я ей выписываю полные координаты, а она мне только имя и домашний номер. Трезвый немецко-практичный подход. Молодец она, что не сдвинула авто с места. А я, как уже не бывало при авариях, угодничаю. Вот и сейчас – лежал бы мой вел посреди дороги, и лежал. Нехай объезжают….
Осматриваем её машину. На ней ни следа! Это потому, говорит Эфа, что зима и мы одеты толсто. И вы не худой. Комплимент.
Мирно беседуем, пока турок выписывает нам по копии протокола. Вручает их нам и я, натянув цепь и уже без плаща – он в грязи и неизвестно как его вывернуть, чтобы не извозиться окончательно, прощаюсь с Эфой, а по-русски с Евой, и сажусь с трудом в седло. Под горку легко катиться…. До дома-то оставалось всего пара километров. Вымокнув до нитки, дрожжа, хромая и постанывая, умудряюсь стащить вел по ступенькам в подвал. Ставлю своего коня в стойло. И скорее в душ. До квартиры дошел – благо лифт из подвала работает, а то бы ползти по ступенькам, а ключ в замочную скважину не могу вставить – трясутся руки….
Но очень хотелось и получилось. Пять минут на раздевание ушло. Вся левая сторона болит и на локте шишка обнаружилась размером с яйцо. Душ не помог выздороветь. Но помог фарш. Я его, вместе с мороженым куском колбасы, прикрутил резинкой от трусов к руке в месте шишки. Она к этому времени подросла до размера яблока…. Выпил ибупрофена, намазался лошадиной мазью, любимое пачковое вино легло именно так как я мечтал ещё в лифте– поверх ливерной колбасы и квашеной капуты с луком. И к телевизору.
Спал мучаясь. На левом больно, на правом больно, на спине не умею. Кашлянуть и газануть страшно – в груди отдаёт по сей день,
К утру отёк на локте, благодаря эластичному бинту, растёкся по всей руке и начал синеть. Ходить по квартире могу только двигая перед собой стул. А он дубовый – тяжеленный, и к тому же снизу живет Зина. Ей мой скрип, наверное, мешает спать. Поэтому ползаю вдоль стены.
Утром мои многоопытные в таких делах друзья советуют сдаться врачам. Помятуя, что каждый вызов скорой стоит денег, решаю сэкономить. Помощь друга приходит вовремя! За полчаса до прибытия ко мне он извещает, и я начинаю выходить…. Ползу до двери, потом до лифта. Лифт приходит и прищемляет меня дверью – скорости моей не хватает избежать прищима. На выходе из кабинки, как я ни старался двигаться ловчее, прищемило опять. И даже дважды. Потом нужно было выйти из двери подъезда, и я начал продумывать способ как не быть изуродованным во второй раз. У нашей двери хитрая ручка и тяжелая нога. В смысле пружина. Задумаешься и получишь такого пинка! Но входил сосед, и я выскользнул благополучно. Немцы всегда придерживают дверь – ждут, гады, благодарности. Русские не ждут и не придерживают. Мне повезло – входил немец Зиги. Кстати тоже хромая. Приехал после инъекции в мягкое место. Кинулся мне рассказывать, но я «поспешил» к перилам. Да он, к тому же, говорит на таком тарабарском языке, что его никто и из местных-то не понимает…. В общем, перила мне помогли спуститься по ступенькам. Сполз. Осталось 27 метров до поребрика. И 15 минут. Я успел! Володя был тоже пунктуальным. Довёз меня до госпиталя со смешным, для русских, названием из мультика про Карлсона. А именно «Матильда». Помните, у фрэкен Бок была собачка Матильда? А у нас больничку так зовут.
У «Матильды» в сенях стоит стул с колёсами. Инвалидная коляска. Володя меня в него усадил и вкатил куда надо. А сам уехал в баню. В «куда надо» никого - пустой прилавок. Через десять минут пришел геррр. И нажал кнопку под столом. Дверь открылась, и я вкатился в пустую допросную приёмного покоя. Тут ждал восемь минут. Пришло сразу четыре тётки. Опросили. Записали и закатили меня в приёмную. Раздели и на каталку. Кардиограмма и снова вопросы. Ушли все. Двадцать минут никого. Хорошо, что прикрыли меня голого моей же курточкой. Явился турок. Врач. Я его давно знаю. Говорю ему по-немецки – Как же я вас, эфенди, долго ждал!
Заулыбался он и меня опять допросил. Но уже с пристрастием. Откуда машина ехала и зачем я там оказался? Про кролика я ему не стал уже рассказывать.
Обмазал меня солидолом. Да так, что не выдержал я и сделал ему замечание – надо, мол, экономить! Кризис, мол. Он возразил – Дойчланд есть богатый страна! И начал этот солидол-гель размазывать по мне мышкой. Пластмассовой. И приговаривать – сердце есть хорошо, почки есть гут…. И так далее. В общем – вы есть здоров.
И выкатил меня в коридор. Еще двадцать минут вылежки…. Наконец повлекли меня в ренгенкабинет. Там чёрный-пречорный афганер меня со всех сторон зафотографировал. С любовью! Да и выкатил в коридор, и, после недолгой выстойки у стенки, опять в приёмный покой моё транспортное средство уже прохожий санитар закатил . Под часы. Прошло уже два с половиной часа. Я не ропщу! Надо значит надо! Не прошло и двадцати минут, как явился мой эфенди. И с порога заявил с улыбкой – возрадуйтесь – кнохен нихт геброхен!
То есть кости мои целы. Вручил мне бумагу с диагнозом. И сказал что мой путь в отделение. Щас укатят.
Тут я запротестовал. Интернета у них нет, и Новый Год встречать с немецкой газетой мне не улыбается! Да и меню больничное…. К тому же завтра дети в гости придут – кролика есть и праздновать…. Без меня же и приготовить правильно не смогут!? Он согласился, и я начал сползать с кушетки. Тут, увидев как я крадусь к стулу со шмотками, чтобы одеться, вознегодовал – обязательно нужно остаться в клинике!
Поспорили, и он прикатил мне кресло с колёсиками. Вытолкал в холл и долго смотрел, как я овладеваю колёсами, качал головой.Помахал я ему и вызвал жену. С внучкой – пусть на деда посмотрит, да проникнется жалостью человеческой. А то она жалеет только жучков и кошечек…. Но бабушка приехала одна.
Позвонил я и Эфе. Успокоил. Кости мои целы, обследование показало. Она была рада.
|
|
