Анекдоты про жених |
Самая взрослая невеста в 2025 году в Москве вышла замуж в 91 год, а самый взрослый жених женился в 96 лет.
Наметилась тревожная тенденция.
Вступают в брак, лишь кончилась потенция.
Жениху в Москве уж девяносто шесть.
Суженой чуть больше девяноста есть.
Если дело дальше так пойдёт,
вымрет весь родной честной народ.
|
«Называйте меня предательницей»: история любви, которая случилась там, где ее быть не должно
Война не оставляет места для личного. Чувства, как и люди, там либо выживают, либо исчезают. Но что, если любовь становится частью игры на выживание? История Валентины Довгер и Николая Кузнецова — это не о страстных признаниях под луной. Это о хрупкой близости, которую нужно было скрывать даже от себя.
Они шли по улице, стараясь держаться как можно спокойнее. Он — светловолосый немецкий офицер, она — хрупкая девушка, сжимающая его руку. На них шипели прохожие: «Шлюха!». Валя знала, что нельзя оборачиваться. Нельзя выдать ни капли эмоций. Вся их игра держалась на этом.
Но в чем именно была игра? В том, чтобы выжить? Или чтобы вцепиться в это странное ощущение близости, которое возникло между ними — разведчиком и радисткой, которые в другой жизни, может быть, просто сидели бы рядом в парке и ели мороженое?
Николай Кузнецов был человеком, который жил с огнем в глазах. Феноменальный разведчик, владеющий шестью диалектами немецкого, способный выдать себя за кого угодно. Когда-то он был женат. Но потом его жизнь стала службой. А еще — игрой на грани. Азарт всегда двигал им вперед. Возможно, именно поэтому он поверил Валентине, когда в 1943 году встретил ее в партизанском отряде под Ровно.
Валя была совсем молодой, но в ее взгляде читалась непоколебимая решимость. Незадолго до этого ее отца зверски убили бандеровцы — утопили в проруби за связь с партизанами. Она могла бы уехать, могла бы спрятаться. Но вместо этого Валя выбрала остаться и бороться. Даже когда ее уговорили отправиться на курсы радистов, она все равно возвращалась в отряд. И вот однажды, когда она снова просила оставить ее среди бойцов, Кузнецов, стоявший неподалеку, иронично бросил: «Соглашайтесь, девушка. Пока отучитесь, война закончится. Если повезет, прилетите в отряд, стрельнете пару раз в воздух».
Он не ожидал, что она ответит ему на чистейшем немецком. И, возможно, в этот момент он впервые увидел в ней не просто девушку, а союзника. Того, кто не подведет.
Их первая совместная миссия была больше похожа на сюжет шпионского романа. Кузнецов, под именем немецкого офицера Пауля Зиберта, написал рейхскомиссару Украины Эриху Коху трогательное письмо: мол, хочет жениться на девушке немецкого происхождения, отца которой убили партизаны, и просит не угонять ее в Германию. Чувствительный Кох пригласил «жениха» и «невесту» на личную встречу.
Валя помнила, как сильно колотилось сердце, когда их разделили. Как она сидела в другой комнате, не зная, выйдет ли Кузнецов живым. Он, в свою очередь, не смог вытащить пистолет: в кабинете было слишком много офицеров. Но он ушел, держа ее за руку, будто ничего не произошло. А в отчете потом написал, что Кох случайно выдал важные данные о планах на Курской дуге.
Их игра продолжалась. Валя осталась в Ровно и даже получила небольшую должность в рейхскомиссариате. Она собирала информацию, передавала ее Кузнецову, который продолжал свою подрывную деятельность. Он доверял ей. А она — ему.
Но война не прощает тех, кто играет слишком долго. Весной 1944 года Кузнецов отправился во Львов. Немцы уже знали, кто он такой, и выдали ориентировки на «офицера Пауля Зиберта». Николай погиб в перестрелке, отстреливаясь до последнего патрона.
Валю схватило гестапо. Ее пытали, но она стояла на своем: она не знала, что ее жених — советский шпион. Победу она встретила в концлагере.
После войны Валентина вышла замуж за военного следователя, родила сына и прожила долгую жизнь. О том времени она почти не говорила. Может быть, потому, что ее роман с Кузнецовым был частью войны, а не частью мирной жизни. Может быть, потому, что в этой истории не было хеппи-энда.
Из сети
|
|
Примерно в час ночи я услышал странный шум... Ночью вообще много звуков, которые днём не слышны. Кот хрумкает свою еду, позвякивая железной миской. На улице диспетчер товарной жд станции что-то сообщает машинистам тепловозов. Собачке что-то послышалось, и она тявкнула пару раз. Жених пришёл к собачке и трясёт, падла, калитку. Проехала машина. И тут вдруг: динь-динь-динь... пауза секунд 10... динь-динь-динь... пауза секунд 10... динь-динь-динь-динь-динь... Звук вроде бы шёл с кухни.
Я полежал какое-то время, пытаясь расшифровать, что могло быть источником этого "динь-динь-динь" и по всему получалось как будто мимо дома проложили трамвайную ветку и дом стал мелко трястись и звенеть посудой каждый раз, когда мимо проходил трамвай. Других вариантов не было, пришлось вставать и плестись на кухню.
Когда я вывернул из-за угла, я даже не сразу понял, на что я смотрю. Какая-то слабо светящаяся конструкция типа колеса обозрения диаметром примерно с метр, сделанная из полупрозрачных зелёных трубок. А внутри сидят маленькие лупоглазые вроде как осьминоги и вертят головами. При вращении колесо издаёт тот самый динь-динь-динь, что меня разбудил.
Они меня заметили, и прямо в голове посредством телепатии говорят: "Мы прилетели из другой галактики, на нейтринном двигателе." Я говорю рад за вас, а хули на моей кухне? "Вынужденная посадка ," - отвечают.
Тут что- то зашипело, они глаза закатили, "ой, мля, кричат, склиз-реактор ещё 12 флюпов назад начал течь, охлаждение не справляется, мы щас все погибнем вместе с вашей планетой!" И давай щупальцы обвивать вокруг телец и в общем горестном порыве глаза выпучивать.
И тут смотрю - точно что-то у них в колесе кипит и излишки прямо на ковёр капают. Мне и ковёр жалко, и планету Земля, в общем схватил я эту зелёную хрень и удивился, холодная на ощупь. Ну и, куда эту жидкость девать-то, хватаю ртом, мы на Севере, бывало, и бензин хлебали. Думаю, если что - в раковину выплюну. И как-то сразу не сообразил, но вроде не смертельно, а даже нормально в организме становится.
Тут загорается на кухне свет, и вижу - стоит жена и смотрит на меня недобро, я по сторонам раз-раз башкой повертел, а колесо куда-то подевалось, наверное, в пятое измерение нырнули от неожиданности. И как финальный аккорд - в руке у меня почему-то бутылка пива, а на губах пена предательски белеет. Я пену слизнул и чётко говорю - это не то что ты думаешь, я планету спасал. Спи любимая, ты вне опасности.
А она мне запись с камеры - как я к холодильнику крадусь, используя гавканье уличной собачки для маскировки своих шагов, как бутылку пива вытягиваю, чтоб не звякнуть, как открываю пивас, обмотав полотенцем... А я чо, у меня на всё один ответ - не я это, похож просто. Я-то космический десантник нах...
|
|
Эзоп и медведь
Всё-таки старые русские актеры, это главный архив Мельпомены и театральные междусобойчики с ними, подчас интереснее любого спектакля. За столом зашел разговор о старых Чеховских экранизациях и первое место естественно заняли "Медведь" с Жаровым, "Драма" с Великой Раневской и "Анна на шее" с эстетичнейшим Вертинским. Один актер по ассоциации вспомнил свою историю связанную с "Медведем"...
В их театр поступила молодая актриса, причем во первых мажорка в квадрате (папа директор театра, а жених сын чиновника из Управления культуры, где работала ее маман, ну и вдобавок абсолютно бездарная.
Так вот именно к этому актеру ее и прикрепили в качестве стажерки-воспитанницы. Они с ней играли в "Медведе", где она дебютировала в роли Елены Ивановны Поповой, «вдовушка с ямочками на щеках» и тут она ну никак не могла конкурировать с Ольгой Андровской из одноименного фильма.
Актер заставил ее несколько раз пересмотреть этот фильм не пожалев личного кинопроектора (видаки тогда в провинции были еще редкостью). Но все было тщетно. Особенно у актрисы не получался знаменитый рефрен: "Медведь, медведь, медведь". И на его беду так сложилось что в вечер репетиционного дня ему пришлось срочно идти заменой на спектакль "Кремлевские куранты", на роль часовщика, того самого, который рассказывал Ленину и Дзержинскому басню Эзопа про Лису и Львицу.
На спектакле ожидались солидные гости из Центра, так что актер по его словам почти не пил, но осадок от занятий с актрисой оставил след в подкорке и посему, во время пересказа басни, он вместо того, чтобы сказать каноническую фразу: "Но зато это лев", на голубом глазу произнес: "Но зато это медведь". Ленин и Дзержинский, его старые друзья и коллеги, не показали виду, видимо решив, что это очередной "Гопкинс" (актерская шутка на пари), зрители пропустили этот диссонанс мимо ушей, а даже посмеялись оценив "юмор". Но директор прибежал разбираться, а за дверью гримерки торчало Большое ухо (прозвище парторга).
Когда директор ворвался в гримерку, актер уже малость подправил нервы и был в боевом настроении и в ответ на наезд директора, сам перешёл в атаку, сказав, что не мог себе позволить поганить слух товарищей Ленина и Дзержинского символом Британского империализма, который, как известно является львом и посему заменил его на нашего медведя, который круче любого льва. Пристыженный директор удалился, а парторг потом пожал актеру руку и не стал его вычеркивать из гастрольного списка в Болгарию.
А молодая актриса сыграла в "Медведе" достаточно прилично (наверное ямочки на щеках поспособствовали).
|
|
