Чукча тонет и кричит: "Однако, воду пью! Однако, много пью!
Однако, на ночь здесь останусь!"
Аналог Notcoin - TapSwap Получай Бесплатные Монеты с Телефона
|
| Источник: vysokovskiy.ru от 2007-3-17 |
однако пью → Результатов: 6
1.
"БЫВАЕТ В ЖИЗНИ ВСЁ"
Работал у нас в детской поликлинике кардиолог - Эдуард Ефимович (все имена и отчества сохранены). Как и все мы, летом он на 1-2 месяца отправлялся в пионерский лагерь служить врачом - за кухней следить, детей взвешивать, тумбочки проверять, порезы зелёнкой мазать... если чего серьёзнее не случится, тьфу-тьфу.
Было тогда ему лет 38-40, спортсмен, волосы "соль с перцем", слегка кучерявый, восточный профиль, глаза, брови... нравился женщинам неслабо.
Как-то он рассказал:
"1985 год, борьба с пьянством в самом разгаре, за выпивку начали не просто в отпуск зимой отправлять и очередь на квартиру переносить, уволить могли запросто, с любой должности. Все очень серьёзно, не по-детски.
Последняя, августовская, смена в пионерлагере, последняя ночь. Всё как обычно - дети не спят, бегают по соседним палатам, мажут спящих зубной пастой и зелёнкой. Вожатые делают вид, что бегают за ними, иногда выпивая вина/водки/бражки, не пьянства ради - традиции для)
Я тоже не сачковал, что я - не врач, что ли? Ночь прошла нормально, рано с утра покормили детей и по автобусам. Через час-полтора приехали в город к Драмтеатру, высадили детей, раздали родителям, лишних не осталось, все в порядке!
Еще по стаканчику и потихоньку домой направился, там уже стол накрывают - и смена закончилась, и сразу после обеда мы с женой Надеждой в отпуск к моей маме в Кишинёв летим, сентябрь, бархатный сезон... лепота!
И тут меня накрыло... вино, бессонная ночь, вино, трясущий автобус, вино, жара накатывает... и упал я под кустики на краю площади, просто вырубился.
Народ наш лагерный уже разбежался по домам, только медсестра Аня как-то увидела меня, попыталась растормошить, поднять... бесполезно, я даже не мычал, спал просто сладко и в удовольствие!
Она понимала, что меня за такие фокусы - вытрезвитель/телега/профком - легко уволить могут, да и просто нормальная была, не бросила, однако.
К счастью, жила она совсем рядом, на Ленина, 84. Кто-то помог меня слегка растормошить и поднять, она чуть ли не на себе потащила, ногами я, видимо, ещё мог перебирать... так и довела до своей комнаты в четырехкомнатной коммуналке.
Через два часа я проснулся, не потому, что протрезвел в холодке, а просто сухое вино отчаянно просилось наружу...
Пытаюсь встать, бурчу что-то, а Аня чуть ли не набросилась на меня, рот ладошкой затыкает и шепчет в ухо, чтобы я прекратил шуметь.
Я ничего не соображая - ну очень пИсать хочется!! - пытаюсь встать, а она меня удерживает и рассказывает шёпотом...
Короче, соседи у неё не просто не сахар, жизнь хоть кому отравят. Она девушка порядочная, живет одна и если соседки-старушки увидят в ее комнате мужчину - то жизни ей не будет совсем... заклюют вусмерть.
Я ей, конечно, сочувствую искренне, но пИсать меньше мне от этого не хочется, наоборот, резервы организма на пределе, о чем я, как честный человек, ей и заявил. Ладно что Аня медсестра, притащила ведро какое-то, вышла, вернулась, забрала ведро.
Уфффф... жизнь налаживается!
И тут до меня, наконец-то, доходит, что я уже два часа как должен быть дома, чемодан закрывать; что жена/тесть/теща/кум и прочие многочисленные родственники сидят за столом, вернее, уже не сидят, а обрывают телефон коллег, скоро по больницам начнут звонить! Пипец...
Объясняю Ане, шёпотом и жестами, что ее жизненный уклад мне понятен и даже когда-то где-то был близок по ментальности, однако, если я немедленно не появлюсь дома, то соседки-старушки ей божьими одуванчиками покажутся.
Попрепирались немного, Аня и говорит: одной соседки нет дома, учапала куда-то с утра; вторую она попросит сходить за хлебом; а третью уведёт на кухню, про смену рассказать; я же должен сразу после этого тихонько выйти в коридор, открыть замок входной двери, выскользнуть бесплотной тенью, и не захлопывать дверь, а тихонько прикрыть.
Вот, кряхтя, ушла соседка в магазин...
Вот вторая возится на кухне...
Аня там же отчаянно брякает чайником, создавая мне звуковую завесу...
Вот я, сняв туфли и держа их оба-два правой рукой "щепоткой" сверху, в носках на носочках крадусь по коридору к ободранной коммунальной дверце на свободу...
Вот левой рукой отвожу щеколду...
...громкий скрип двери, но СЗАДИ!!!, там, где соседка якобы "учапала с утра".... и непередаваемо удивленно-восторженный, радостный, грассирующий, до боли знакомый голос чуть ли не кричит: "Здгггавствуйте, Эдуагггд Эфимович!!!!!!"
Туфли с грохотом падают на пол... я, шаркая на всю квартиру, одеваю их... с громким щелчком открываю дверь.... и уже на выходе, даже не оборачиваясь: "Добрый день, Бэлла Абрамовна...".
А чего оборачиваться, голос лучшей подруги своей тещи я и так прекрасно знаю... как знаю и то, в каких красках и с какими эпитетами она будет с придыханием рассказывать всё в картинках... а мне кто поверит, после туфель в руках и "носочках на носочках"...?
Через полчаса я дома, Бэлла ещё не успела позвонить, все радостно-взволнованы: "Эдик, мы тебя чуть не потеряли, уже волноваться начали, скорее за стол, такси уже здесь, пора в аэропорт!" и прочие встречающе-провожающие хлопоты и возгласы большой и пока ещё дружной семьи....
Прилетели к маме в отпуск... я от каждого телефонного бряканья вздрагиваю, все жду звонка жене от тёщи... сломя голову бегу через всю квартиру... на пляж не хожу, боюсь звонок пропустить... ни сна, ни аппетита, естественно...
Через три-четыре дня мама меня поймала на кухне, приперла, допросила... я раскололся, все как было рассказал.
"Ндааа, сынок, "я тебе, конечно, верю", как поётся в известной песне, но не представляю, чтобы кто-то ещё в это поверил. Помочь я тебе ничем не могу, но отпуск ты проведёшь спокойно - все звонки я беру на себя, никто кроме меня трубку не возьмёт. А дома уж как будет, так и будет, ничего не поделаешь. Постарайся поспать".
Через месяц летим мы домой. Настроение мое можешь себе представить, каких только картинок встреч, вопросов, криков и массы остальных приятных вещей я сам себе не нарисовал-не представил.
Самолёт сел, все выходят, я сижу, тяну секунды... все вышли, и бортпроводница уже брови хмурит, и жена торопит... а я встать не могу, такое бывает при сильном стрессе, ноги отнялись...
Кое-как, цепляясь за Надежду, встал, она меня почти протащила пару метров, рефлексы стали возвращаться, и я потихоньку захромал к трапу.
В те времена от самолёта к выходу в город пешком по полю шли... за забором уже никого, все своих встретили и уехали, только встречающие нас тёща с тестем стоят, руками так рааааадостно машут, улыбаются широкооооо...
"Ну где же вы! Мы уже волноваться начали! Все прошли, а вас нет! Надя, как же ты загорела хорошо, посвежела, отдохнула! Эдик, а ты чего похудел так? И бледный весь? Ты болел? Что случилось?"
Смотрю я на их фальшивозаботливые лица и не верю, что этих двуличных людей, растягивающих удовольствие от моих мучений, я много лет любил и уважал...
Приехали домой, стол накрыт, тосты, охи-ахи, рассказы-вопросы... а про Бэллу - ни звука. Ну ладно, думаю, хрен с вами, хотите понаслаждаться-наслаждайтесь, я тоже подожду.
Прошёл месяц. Я похудел килограмм на семь, не сплю, аритмия появилась, на работе ничего не соображаю, живу как зомби какой. Спиртное не берет, пью как воду, а после стакана водки отравление наступает.
Подошли ноябрьские праздники. Стол, еда, выпивка, все родственники в гостях, шум, тосты, тёща напротив меня за столом...
И Я НЕ ВЫДЕРЖАЛ...
Оперся на локти, наклонился к ней через весь стол и почти проорал: "А что, мама, как там Ваша подруга, Бэлла Абрамовна, поживает????"
....После ответа я захохотал-заржал, даже не заржал, загоготал, раскинул руки, сбросил все со стола, откинулся в хохоте назад, грохнулся вместе со стулом на пол, и бился в натуральной истерике минут пять, пугая родственников.
Меня полили водичкой, я успокоился, сел, налил, со вкусом выпил и с ещё большим вкусом закусил!
Никто из родственников так и не понял, почему я столь бурно, неадекватно-эмоционально отреагировал на грустный тёщин ответ: "Ах, Эдик, в тот день, когда вы улетали в отпуск, у Бэллочки небольшой инсульт случился и речь отнялась..."
|
|
2.
Поучительная.
Побывал я в Турции. Где только не был... Европа, от края до края. Китай,Эмираты, Венесуэла, а вот в Турции не приходилось. И вот я в Истамбуле (Царьград по нашему). Город большой людный. Рынки, мечети с минаретами, народу тьма, но мы с напарником всё больше по кабинетам лазим. Однако, на третий дён решили погулять. Время детское - 20-21 час. Он в одну сторону, я в другую. Смотрю кругом, интересно. Народ живой, весёлый. Не курят, "не плюются. Благодать. Вдруг вижу - Дискоклуб. А чёб не зайти посмотреть? Сел за столик, любуюсь. Пацаны нижний брейк крутят, одно удовольствие, как в 80-тые попал. Подсаживаются трое и девушка. Культурные. Ну, сели и сели мне-то, что. "Брат, тэбя как завут?". Опаньки, трезвый абсолютно, пью "соса-солу", а сразу распознали. "Алексей"-говорю. "Дэвочку колой угостишь?" "Да, говно вопрос!" Ну, не лезть же на конфликт. Купил "дэвочке" колу. Допил свою, собираюсь уходить. "А дэньги?" "Какие такие в жопу деньги?" "Дэвушку хотел, да. Угощал,да. 200$" Приплыл."Пацаны"- говорю, "До отеля довезите, там отдам." Вот святая простота! Довезли. Я то знаю о "швейцаре" с автоматом на входе, а эти не уж то не догадались? Машинка у них, правда, говёненькая была, типа нашей "копейки", но другая, может иранская, а может турки и своё что-то клепают. Но на такси сэкономил. Хоть и это не лучшая идея, в данной ситуации садиться в чужую машину, однако жив. Короче, будьте бдительны и не поддавайтесь на провокации.
|
|
3.
Спецзадание
===========
После армии я вернулся на свой физический факультет только потому, что на дембель ушел слишком поздно для поступления в другой институт. До следущего лета оставался почти целый год, делать было абсолютно нечего, и я занялся зарабатыванием денег. Доход шел с трех мест – стипендия (ну раз в месяц я на факультет заходил и экзамены кое-как сдавал), зарплата с премией за охрану склада железных болванок ночь через две и основной из кооператива «Забота». Мамина сотрудница, окончательно разлюбившая кульман и ватман, решила открыть свое дело, по задумке, довольно благородное. Работники означенного кооператива должны были водить старушек к врачам, ходить для них в магазины и аптеки, выгуливать собак. Со старушек планировалось брать совсем небольшую плату, а деньги для нормальных окладов добирать со спонсоров. В кооперативе числились в основном женщины, но пару мужчин для особо тяжелых покупок и крупных собак держали. Одним из этих двоих по знакомству стал я. Очень скоро, однако, выяснилось что спонсорские деньги редки и невелики, старушки быстро привыкают к хорошему и трогательны настолько, что никто, начав помогать им, не оставил подопечных несмотря на мизерную плату. Но сантименты сантиментами, а нашему частному собесу надо было как-то жить, и мы решил в список предоставляемых услуг добавить мытье полов и окон. Тут уж кооперативом заинтересовались не только пенсионерки, а я стал куда более востребованным, закупил профессиональный набор щеток и швабр, моющие средства и стал зарабатывать совсем не плохие по тем временам деньги. Заказы посыпались пачками.
И вот как-то звонит мне наша председательница и говорит:
- Петька, лети на Малый (дом-квартира), там надо срочно что-то помыть. Ситуация особая – корреспондентка газеты «Вечерний Ленинград». Сделаешь работу как надо – статья в газете будет.
А я что? Я лечу. Мне - лишь бы платили.
Вхожу в квартиру. Два окна огромных. Эркер. Все чисто красиво. И хозяйка тоже... лет тридцати, чистая красивая (эх, думаю, вот ее бы помыть).
- Здравствуйте, молодой человек, - говорит, - проходите.
И смотрит подозрительно на мои щетки с тряпками.
- А это вам зачем?
- Инвентарь, - отвечаю, - Ну разве что у вас свой имеется.
- Имеется, - говорит хозяйка, - а это уберите подальше, а то он не согласится, - и корресподентка удалилась куда-то в глубину квартиры.
Кто он? Чем мои швабры не показались? Ладно. После надраивания паркета в квартире одинокого восьмидесятилетнего отставного боцмана мне все нипочем. Мое дело маленькое – помыть, роспись в квитанции получить и денежку в клювике унести.
Через минуту выходит дама с какими-то импортными бутылками и набором гребешков и щеточек. За ней шествует огромный сибирский кот.
Ох блин! – думаю – только не это.
- Вот. Ему может не понравится...
А деваться некуда. Спецзадание. Статья в прессе. Реклама. Помолчал я минуту, попросил чая для начала. Сижу – пью, размышляю...
И придумал!
- Валерьянка дома есть? – спрашиваю.
- Есть, но животину мучать не дам.
Быстро соображает моя журналистка.
- А это ему в удовольствие будет. Вот если нам с вами по рюмочке коньяка выпить, это ведь не во вред пойдет?
Убедил я ее. За четверть часа убедил. Больше чем на двадцать капель она, правда, не согласилась, но я под шумок все шестьдесят котяре выдал. Забалдел наш сибиряк. Я ему на каждую пару лап по носку шерстяному надел, чтоб от когтей уберечься, в таз поставил и принялся за дело. Зверюга даже не брыкался. Только мяукал дико и косил на меня левым глазом, часто подмигивая. Потом я ему еще десять капель выдал, хозяйке объяснил, что после бани нам мужикам положено.
Вот тогда она и мне коньячку налила. И себе... Намеки дама быстро понимала. Засиделись до очень позднего вечера. Потому что коньяк не валерианка, его много выпить можно. Кот изредка приползал и нагло мяукал, требуя то ли еще рюмочку, то ли просто пожрать, а может быть, снова хотел принять ванну, но вот именно на нее уже имелись другие планы... С моим-то опытом в мытье всего на свете!
А статья в вечерке появилась через пару дней. Хорошая, хвалебная. В основном, правда, про пенсионеров и нашу «заботу». Про нас с кошаком ни слова. Ну и правильно, я ведь не для славы работал, все больше из-за денег и только иногда для удовольствия...
Петр Капулянский (с)
|
|
4.
Про васаби
В воскресенье вечером жизнь почти налаживается.
Из всех возможностей куда-нибудь себя пристроить остается только ванна и
телевизор. Тут и фильм выдался хороший: «Васаби». С Жаном Рено, который
вроде бы француз, а на самом деле – испанец – в главной роли.
Сюжет лихой. Французский полицейский бьется с якудзой – кучей японцев,
которых в киношных боевиках мочат все кому не лень. Такая голливудская
месть за Пирл Харбор.
Так вот, измученный то ли схваткой с очередной бригадой в черных очках,
то ли последующей женской истерикой этот самый комиссар Рено сидит с
приятелем в Токийской забегаловке и потребляет васаби под разговор. Это
чтобы показать какой он крутой на самом деле. Лупит васаби, и хоть бы
что. Очень даже оно ему нравится. Приятель (для контраста) тоже немного
отъел и тут же потом несколько минут фонарел прямо в кадре. Лед глотал
стаканами, сложно жестикулировал и всячески отлынивал от продолжения
беседы.
Короче, хороший фильм. Будил воспоминания.
А было так (конец 80-х): Стянул я у дядюшки мотоцикл. И двинул по вдоль
черного моря.
Катил к побережью. Вдыхал ионы йода. Жизни радовался.
Решил сгонять в Адлер, где по слухам на въезде в город висел билборд:
«Да здравствует русский народ – вечный строитель коммунизма!» Хотелось
удостовериться.
Ехал долго. Отдыхал, как придется. Бензобак был полон, но в организме не
хватало мяса.
Вот тут и нарисовалась придорожная забегаловка в районе Цхалтубо. Судя
по запаху, кормили вкусно. У столиков – стоя – несколько грузинских
шоферюг жевали мясо с батонами. Поливали соусом. Галдели. «Ара… Ара…»
Обстановка раскованная.
За прилавком буфетчица. Добротная как монумент.
Подошел к ней приветливо.
- И мне, - говорю, - того же.
И на водил показываю.
Плечи буфетчицы выразили сомнение.
- Русский? - спрашивает.
- Ну да…
- Ничего для тебя нет!
- Как так?! – растерялся. Мы же Великий Советский народ. А тут форменная
неприязнь на национальной почве. Конфликт, если вдуматься.
Ну и буфетчица, видимо, скумекала себе что-то в том же роде. Смягчилась.
- На тебе, - говорит.
И подает тарелку мяса. Батон и три компота.
Настроение стало тухлое. Но в животе сосало – хоть плачь. Взял мясо. И
батон. И компот. Один. Остальные в руках не уместились. Поленился,
раззява!
Подсел к окну. Разместился за столиком. Отодвинул вазочку с цветами. За
вилкой сходил. Гомон в зале заметно ослаб.
Возле буфетчицы нарисовалась посудомойка. И еще один парень. Мутный. В
моей истории пусть будет Багдадский вор. Стоял, скалился. Будто бы я ему
Винокур на концерте.
Я от этих их совместных взглядов разволновался. Размахнулся. Заложил
кусок мяса в рот, да еще и прожевал как следует. На нервах, видать, у
меня анестезия сработала. Но не долго. То есть со второй минуты я уже
точно знал, что занес в себя вместо шашлыка угли с близлежащего мангала.
«Ох и влип, - понял, - запалился!»
Слезы в глазах мешали воспринимать действительность в полной мере. Но
про то, что публика уже оценила радость от перемен в моем теле,
сомневаться не приходилось.
Мысли лихорадило. Все потому, что выдохнуть боялся. Тем более –
вздохнуть.
«Без паники, - думаю. - Исполнить танец праздничных зулусов и поплевать
огнем – формат не тот».
Сосредоточился. Решил схитрить. То есть заесть. Засунул в себя батон. Но
и он там и застрял. Не смог преодолеть спазм в пищеводе.
Залил поверх компот. Понял, что пью керосин, и удивился, что его так
запросто подают в буфете.
Так что, под тем, где у некоторых энтузиастов «пламенный мотор»,
разгорался мой обугленный желудок. Процесс заливки требовал разгона.
Из подручных средств оставалась вазочка с цветами. Я ее тоже выпил. Не
помогло. Пригорюнился. Сижу – скучаю. Сам себе думаю: «Дым из ушей уже
идет? Или так – втихаря - помирать стану?»
Багдадский вор надо мной сжалился. Пришел на помощь. Поднес оставшийся
компот. Проявил сочувствие. Молодец! Одно расстраивает – кошелек увел.
Не гостеприимный субъект попался. Попросил бы вежливо. Я б ему и так его
подарил. За гуманитарную помощь.
Однако ж, как саданул я два стакана залпом, хоть бы вздохнуть смог. Тут
в меня вселился дух защитников Брестской крепости.
Встал я.
- Соотечественники, - говорю, - спасибо за угощение!
И к выходу двинул.
За спиной снова гул возник. Я так понял – на меня ставки делали – дотяну
или нет.
Защитники Брестской крепости напряглись – как один. Мотоцикл мой нашли и
назад поехали. Добрались до первой родной столовки. И нажрался я там как
слепая лошадь. Смел все, что не прибито. Завалил пожар подручными
средствами. Водрузил саркофаг. Спасся.
Три недели потом я тем мясом икал. Заодно так свои внутренности
стерилизовал - три года потом никакие микробы не липли.
С тех самых пор эксперименты с всякими специями мне нипочем. А уж с
нашенским васаби – тем более. Сую его в рот. И даже улыбаюсь.
Женщины ахают и стонут:
- Как романтично!
Вполне мог бы стать Жаном Рено. Только носом не вышел.
А билборда я тогда так и не встретил. Зато потом в Саксонской Швейцарии,
что тянется по берегам Эльбы, вычитал: «Отсюда прогрессивная немецкая
молодежь любуется красотами любимой Родины» (мой перевод).
Выходит, есть на свете еще большие чудаки. Но это уже совсем другая
история.
|
|