101

К истории о магните и пистолете.
В универе, где я работаю, в одной учебной установке применяется так называемый броневой магнит Капице. Как было написано в истории про пистолет, до магнитов в коллайдере по мощности наш магнит не дотянет, но это уже далеко не магнитик на холодильник. Полтора Тесла. Кстати, в медицинском томографе индукция того же порядка, только конструкция магнита совсем иная. И если тот полицейский примагнитился к томографу по случайной глупости, наш «клиент», студент 4-го курса, так окончательно и не расстался с детством. Во время инструктажа по технике безопасности этот товарищ хихикнул: «а ничего ведь не будет, я не железный робот, я сделан из мяса». И провёл кистью руки между полюсными наконечниками включённого магнита. С ним действительно ничего не случилось, мясо не магнитится. Не магнитится и золото, из которого сделан корпус и браслет его часов. Честно говоря, не знаю, зачем он пришёл в наш забытый богом институт электронного машиностроения полировать своими наглаженными брюками наши ободранные стулья, обычно люди подобного типажа на папочкины деньги покупают диплом МГИМО или Плехановки. Ну не мне судить, вернёмся к нашему магниту. Дорогие часики хоть и в золотом корпусе, но внутри-то там обычная сталь. Золото слишком мяккий металл, чтобы клепать из него детали точных механизмов, да и пружин из золота не сделаешь. Маленькие стальные шестерёнки и винтики – это, конечно, не пистолет, часы наш магнит в плен не захватил. Только дальше была ухмылка преподавателя, пожилого профессора, любящего пошутить «по-чёрному».
- Михаил (имя изменено), вы не подскажете, сколько до окончания занятия осталось?
Парень смотрит на часы, немая пауза, трясёт рукой, типа «автоподзавод»
- Ой... стрелка не крутится... ща на телефоне посмотрю...
Дальнейший диалог приводить не буду, там минут десять разбирательств на тему «вас предупреждали: пальцы в розетку не совать, жидкий азот не пить, сжатым воздухом не дышать». Краткий смысл той длинной лекции в том, что может ты и из мяса состоишь, а часы из металла, намагниченные детали часов «слиплись», а пружинка маятника, скорее всего, свернулась в ленту Мёбиуса. Чтобы восстановить, нужно разобрать механизм по винтикам и размагничивать каждую деталь отдельно.

Больше этих часов я у него не видел.

796 +

102

Работаю гидом-переводчиком, знакомлю испанцев и португальцев с достопримечательностями «нерезиновой». В этот раз мне досталась группа туристов из далёкой жаркой Мексики. Идём по Старому Арбату. К счастью пишущих средств ни у кого не было, и желающие оставить на стене Виктора Цоя свой автограф в стиле «здесь был Хосе» свою задумку выполнить не смогли, хотя, несмотря на мои упрёки, очень этого желали. Но рассказ не об этом. Помните анекдот про американцев, считающих, что по Москве ходят медведи? Так вот, в процессе прогулки нашей группе встретился идущий неторопливым шагом мужичок, в одной руке у него бутылка пива, другой рукой он держал поводок, на котором вёл... ну, как, наверное, вы уже догадались, медведя, вернее медвежонка. В наморднике, людное место всё-таки. Первый обративший внимание мексиканец воскликнул: «смотрите, медведь», и после недолгого ступора мои подопечные с фотоаппаратами обступили эту парочку. О чём они гомонили, в шуме разобрать не удалось. А когда медвежонок, заметив внимание к своей персоне, встал на задние лапы и начал танцевать в стиле «мишка косолапый по лесу идёт», восторгу зрителей не было предела. Пока туристы снимали происходящее, пообщалась с хозяином медведя. Оказалось, он дрессировщик из цирка Шапито, где-то недалеко было уличное представление для детей, организаторы взяли в аренду у цирка медведя. Так как по пешеходному Арбату на автомобилях имеют право передвигаться только спецслужбы и всякие серые личности, до грузовичка с вольером медвежонка пришлось транспортировать на поводке своим ходом, что, впрочем, не расстроило ни медведя, ни потягивающего пиво хозяина. А на мексиканцев, вполне серьёзных людей, появление медведя в центре города произвело впечатление. Мне так и не поверили, что это случайное совпадение, и что, выйдя из гостиницы, они не станут жертвой очередного пьяного мужика, спустившего с поводка своего домашнего медведя.

Погладить мишку никто из нашей группы, кроме меня, так и не решился. Зато в мой испанский лексикон добавилось несколько слов, которых я раньше не слышала, хотя работаю переводчиком уже 11 лет, не считая уроков ИнЯза в школе и универе.

851 +

103

Увидел рекламный постер Сбербанка. К олимпиаде готовятся. Прыгун с трамплина парит на горном фоне. И слоган: Вместе к новым высотам. Нет, может, в Сбербанке и не догадываются, что с трамплина не к новым высотам вовсе, а просто вниз летишь, но я об этом твердо знаю. Меня хоть совсем пьяного разбуди, спроси, куда с трамплина прыгуны летят, я твердо отвечу. Выругаюсь, но отвечу. Такое не забывается потому что.

Мы тогда в одной архитектурной мастерской одного города выпили. По чуть-чуть. С ее начальником. И начали проект церкви обсуждать. Так получилось. Я ему эскизы набрасываю один за другим, а он отвергает. Эти архитекторы к строителям всегда так относятся. Вот предложи им на трезвую голову окошко с одного фасада на другой перенести, или балкон с лепниной на фронтон присобачить, так с превеликой неохотой, но сделают. Потому что знают, что это не сам я просил, а только волею пославшего меня заказчика. А когда приняв на грудь пару рюмок, начинаешь им художественные предложения вносить – таки практически все без толку. Особенно на втором литре на брата. Некоторые так вообще умудрялись вырубиться до осознания всей красоты моих предложений.

Так и тут. Давай, говорю, Коля, закомарные своды зафигачим. Для красоты и вот такой вот формы с видом. А окошечки вытянем и сузим кверху. И финтифлюшек по бокам зафи…, наделаем то есть, в виде таких вот колонн. Зашибись колокольня выйдет. Я приблизительно такую видел где-то. Говорю, а сам карандашом японским, узкогрифельным по листику чиркаю для графического пояснения образов: тут лестницу для звонаря, я СП по храмам смотрел, там про наружные лестницы с узорами не написано ничего. Значит можно.

- Нет, - отвергает Коля в который раз мои картинки. - И нефига мне тут. Наливай лучше. Каждый должен своим любимым делом заниматься, из конца в конец, а не храм Святого семейства битый час рисовать дилетантскими штрихами. Тоже мне Гауди. Мы церковь в Кустиках проектировать собираемся или где? Вот и нечего будущий исторический облик своими предложениями портить.

- Ах так, - начал было я, и тут, как всегда, на самом интересном месте зазвонил телефон.

- Здравствуйте Николай Гаврилович, - раздался из трубки бодрый, спортивный голос, - у нас трамплин падает, не могли бы вы прям сейчас приехать.

- Сейчас узнаю, - отвечает Коля в трубку, трезвым, практически, голосом и меня спрашивает: ты теодолитом пользоваться умеешь?

- А как жеж, - отвечаю, - как сейчас помню, иду я по стройплощадке, в одной руке теодолит, в другой тахеометр, в третьей руке нивелир, в четвертой две рейки…

- Не ври, - прерывает меня Коля, - одной рукой две рейки сразу не унесешь…

- Так рейки новые, - говорю, - компактные, а в одной руке пара, потому что иначе у меня б руки для лазерного дальномера не хватило…

- Мели, Емеля - твоя неделя, - отмахивается Колька, - а машину ты не отпускал еще?

- Не отпускал, - тут я уже серьезно, - кто-то же должен меня домой отседова везти?

- Через полчаса будем, - говорит Колька в трубку, переставая прикрывать динамик телефона ладонью, - ждите.

Он быстренько собирает ящики инструмента и, пока мы едем в лифте, рассказывает.

- Трамплин не то чтобы падает. Но подвижки есть. Нехорошие. Мы полгода назад там даже маяки с аппаратурой слежения установили. Ползет, гад, но постепенно замедляется. Пока опасности никакой, но тамошние спортсмены, как статью в газете какую прочтут, так сразу и звонят, что все пропало, а им прыгать надо. И соревнования у них. А аппаратуре они не верят. Они мне верят, когда я с теодолитом вокруг трамплина шаманю. Твоя задача помогать, умные слова говорить и головой кивать, если спросят. Справишься?

- Еще бы. Головой кивать это я завсегда с радостью. Особенно когда спрашивают: пить будешь? Ну как на такой вопрос головой не кивнуть? Отрицательно, разумеется.

- А вот умничать не надо, - говорит Колян, - там спортсмены ведь. Они и накостылять могут слишком умным.

На трамплине нас хорошо встретили. Даже двух молодых спортсменов из секции в помощь выделили. Рейки носить и ящики с приборами. Битый час вокруг трамплина лазили. Если б не две фляжки по поллитра, в конец бы замучались.

Зато потом Колька, главному их, с чистой совестью сказал, что все нормально, еще годик точно не сползет трамплин с горки, но через месяц еще раз проверить надо.

Про проверить, главный как-то не расслышал даже, потому что на меня смотрел. То есть я верхушку трамплина рассматривал, а он меня за этим делом наблюдал.

- Что, - спрашивает, неожиданно так, - небось страшно даже подумать туда взобраться, а уж прыгнуть так вообще ужас, да?

- Да ты что? – предательски возмущается Колька, пока я раздумываю с какой руки этому главному по трамплину съездить, - ты кого пугать вздумал? Это типус не просто человек, а мастер спорта с лыжами. Ему ваш трамплин, что слону дробина. Он и не с таких у себя в Москве прыгал. Он вообще у себя в Москве по трамплинам чемпион.

Про Москву это он зря. Про мастера тоже, собственно, напрасно, но после Москвы у меня дороги назад не было уже. Главный сразу зацепился.

- Москвич, - говорит, - мастер спорта. Это замечательно. Сейчас мы вам амуницию подберем, а лыжи я вам свои дам. Мы с вами и весом и ростом одинаковые почти будем. Пойдемте переоденемся, и вы покажете нам провинциалам, как московские мастера летать умеют.
Ну как тут назад отвернешь, когда тебя в такое положение воткнули? Никак. Погрозил я этому архитектурному грифелю кулаком напоследок и переодеваться пошел.

- Только, - говорю тренеру, - вы мне костюмчик покрасивше расцветкой подберите, чтоб он внешнего впечатления от моего полета не портил. А то знаю я вас: подсунете прошлогоднего фасона, а мы в Москве к такому не привыкли. У нас от этого настроение портится.

- Не извольте волноваться, - отвечает главный по трамплину, - у нас для всяких тут таких как вы последние итальянские поступления имеются, всяко красивей чем вы летаете, - а сам к раздевалке меня подталкивает. Чтоб быстрее шел, значит.

Переодели меня в костюмчик с каской. Лыжи дали. Лыжи тяжелые, а каска наоборот. Беззащитная какая-то каска. Их для таких трамплинов наподобие спускаемых аппаратов ракетно-космического корабля Союз надо делать. И парашютами снабжать. И тормозными ракетными двигателями аварийной посадки. А вовсе не ту легкую фигню предлагать, что мне на голову ремешком пристегнули.

Особенно остро все несовершенство каски чувствуется, когда с площадки трамплина вниз смотришь, на той жердочке сидя. И слушаешь наставления всяких нелюдей, как ноги держать и как руками воздух ловить.

- А чего это я мастеру спорта из самой Москвы очевидные вещи объяснять буду? – спросила эта нелюдь и сказала. – Пошел!

И я пошел. То есть поехал. Это всем кажется, что там быстренько скатываются, от стола отрываются, недолго парят, скоренько приземляются и обратно наверх лезут. За повторным удовольствием. На самом деле все очень медленно.

- Пошел. – Повторил я про себя, скатываясь вниз по разбитой лыжне, - Мама. То есть, папа. То есть мама. То есть, господи. Чтоб я еще раз неумеючи тебе колокольни рисовал. Не буду больше. Если долечу.

Впрочем, в том что я долечу сомнений у меня не было. Никаких. Лететь-то вниз. Это вверх не у всех получается. А вниз оно легко. Не сказать бы, чтоб всегда приятно… Но легко. Вот помню, классе в третьем я с третьего этажа новостройки в сугроб прыгал, когда от участкового сматывались. И с парашютной вышки в Измайлово. Я вообще много откуда прыгал. Думал я, пока ехал вниз по разбитой лыжне трамплина. Там вообще легко думается о прошлом, доложу я вам.

Тут меня немного подкинуло, я ушел со стола и замер в позе титанового памятника Юрию Гагарину на одноименной площади города героя Москвы. Его еще, этот памятник, некоторые «дай три рубля» называют. Или памятником футболисту. Потому что у него в ногах мячик лежит. Тоже титановый.

Елки, кстати, по сторонам мелькают. Медленно чего-то. И земли почти не видно внизу. Пора бы уже. Посадку бы объявили, что ли. И где эта чертова стюардесса? А то надоело между делом по воздуху болтаться.

Не, я не упал. То есть упал, но не когда приземлился, а когда затормозить пробовал. Очень неудобные эти лыжи с ботинками. Широкие очень и жесткие.

Упал сижу на снегу и о жизни думаю. О том, что жизнь – чертовски хорошая штука, между прочим. Минут через пять главный по трамплинам прилетел.

- Что-то, - говорит, - московские мастера спорта некрасиво летают. На троечку.

- Допустим, на троечку, - отвечаю, - это тоже результат. Потому что я не мастер спорта, а всего лишь кандидат в эти мастера. По биатлону. И если мне прям сейчас винтовку в руки дать, то вся ваша секция дальше любого чемпиона мира по вашим прыжкам улетит. В два раза и с гарантией. А то и вовсе приземляться откажется, клином построится и в теплые края дунет. Ну те кто уцелеет, из-за того что я обоймы перезаряжаю медленно.

Тут главный по трамплину несколько позеленел, взял одну большую лыжину обеими руками и вкрадчиво так спрашивает заведующего архитектурной мастерской:

- Коля! Налево твою и направо. Ты чего мне наплел про чемпиона Москвы по прыжкам с трамплина? Про мастера спорта? Про человека с большой буквы?

Вот хорошо, что в этих трамплинных тапочках бегать несподручно. То есть несподножно. А то одним талантливым архитектором меньше бы стало. А тогда не стало, тогда стало одним трезвым архитектором больше. Потому что одним трезвым строителем больше стало еще немного раньше.

Отличный способ протрезветь, кстати. Но я его рекомендовать не могу, сами понимаете. Он труднодоступный. Тут, как минимум, нужен трамплин, начальник архитектурной мастерской и главный по трамплину тренер. Тренера придется немного обмануть, а трамплин лет через несколько закрыть на реконструкцию.

Сложный способ. Но действенный. А церковь ту мы так и не построили. Но это ничего. Построит еще кто-нибудь.

2117 +

104

История эта приключилась, когда я учился в колледже заочно, примерно в 2000 году. Соответственно, на период сессии нас заселяли в общежитие.
И проживал, как-то, в этом общежитии в соседней комнате паренек. Фамилии и имени за давностью уже не вспомню. А может и вовсе не знал. Но погоняло у него было Штепа. Почему - неизвестно. Он с ним уже приехал. Был он товарищ шебутной и постоянно влезал в какие-то передряги.
Как-то раз, занимаемся вечером приготовлением ужина. Кооперируемся несколькими комнатами. В одной из комнат и происходит сие действо.
Тут от пинка распахивается дверь и на пороге появляется БРАТОК. Со всеми атрибутами, то есть печатки на пальцах, крест килограммовый, кожанка и т.д. Габариты тоже в размер дверного проема.
Фраза «Штепа где?» сопровождалась характерной распальцовкой.
Штепа побледнел и стал тихо сползать по стенке, вспоминая, где он смог накосячить.
Браток сориентировался по нашим взглядам и пошел на Штепу шаря рукой за пазухой.
«На, братан, тут мама твоя тебе денюжку передала!»
Никогда Штепа не радовался так передачке от матери...
ССиСК, привет!

394 +

105

ДВА КАПИТАНА

"...Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже самая цивилизация, если для сохранения ее необходимо сдирать с людей кожу"
(Ф.М.Достоевский)

Несмотря на свою бешеную занятость, глава одной крупной, московской, строительной фирмы, уже много лет, каждую неделю заходит к своему лучшему другу – пенсионеру Сереге. Бывает, жрет с ним до утра чекушку водки, иногда гуляет в парке возле дома, а бывает, только на полторы минутки и заскочит, постоит в коридоре, пожмет руку, отдаст что принес, и сразу убегает, дела.
Но, случается, что Серега и на порог друга не впускает, кричит: «Сука! Мразота! Предатель! Был бы тогда у меня автомат, своей бы рукой шлепнул паскуду! Не ходи сюда больше и забери свое говно, благодетель, блядь, видеть тебя не могу!»
С годами совсем испортился характер у Сереги, да и сам он весь уже по швам трещит.
В такие моменты Леня качает головой, молча отдает тяжелую сумку с продуктами Серегиной жене и не прощаясь, тихо исчезает, чтобы снова вернуться: завтра, послезавтра, а может через неделю.

Когда-то Сергей с Леней служили в одной роте и оба были капитанами Советской Армии.
Сергей – замполит роты, а Леонид - ее командир, но сдружились они гораздо раньше, когда еще были зелеными "летехами". Так вместе по службе и шли, сначала взвод, потом рота, еще немного и Родина доверила бы им целый батальон.

Но как-то ночью их подняли по боевой тревоге и приказали: - "Срочно выдвигаться к железнодорожной станции, вместе со всеми машинами, сухпаями и личным составом!"
Капитаны ответили: - «Есть!», погрузили на теплушки свою славную роту, и воинский эшелон, грубо раздвигая самые скорые поезда, почти без остановок, через всю страну помчался навстречу судьбе.

В дороге солдаты смеялись и пели дембельские песни, они радовались крутой перемене в их унылых казарменных буднях, еще бы, командировка – не бей лежачего на целый месяц, а служба-то идет. Ходили даже великолепные слухи о том, что по прибытии на место личный состав будет получать по 100 граммов водки на душу в сутки. К тому же, там себе и медаль на дембельскую парадку можно отхватить, и уж как минимум, командир полка торжественно обещал, что после успешно выполненного задания всех уволит в день приказа. Так почему же солдатикам не радоваться?
Но вот два капитана грустили, тихо перешептываясь и подбадривая друг друга, грустили от того, что были на десяток лет постарше своих беззаботных солдатиков, и хоть не до конца, но все же понимали – ЧТО их ждет уже завтра…
Под утро, когда весь эшелон, не считая караульных, уже спал мертвецким сном, поезд на минуточку остановился у какого-то безымянного украинского полустанка и из вагона, никем не замеченный, спрыгнул командир роты Леня и не оглядываясь побрел в неизвестном направлении.
А поезд весело гуднул и поехал себе дальше в сторону тревожного города с незнакомым и странным названием Чернобыль.
Потом разразился большой скандал, длинное следствие, трибунал, но дезертир - Леня отделался легким испугом (спасла «перестройка») и его всего-то лишили воинского звания и с волчьим билетом вышибли на гражданку, без всяких надежд на военную пенсию.
А ошарашенный предательством своего командира Серега принял командование ротой и целый месяц, наравне со своими солдатиками, бегал по Аду с совковой лопатой, подавая нечленораздельные команды сквозь командирский противогаз…
По возвращении в родную часть Сергею присвоили внеочередное звание - майор, а вскоре со всеми воинскими почестями выбросили из армии по состоянию здоровья.

Прошло много лет.
Леня стал богатым человеком и если бы не его связи и деньги, Сергей давно бы уже умер, сегодня он почти ослеп на оба глаза, плюс: печень, меланома, инвалидная коляска, всего и не перечислишь, но врачи успокаивают: - Если все пойдет хорошо, то вторую ногу ампутировать и не придется.
И все, что у Сереги осталось в жизни – это его жена, радиоприемник и единственный друг - паскуда и предатель. Что-то давно его не видно…

1148 +

106

А помнишь, Миша, как учились в школе....

В десятом классе к нам прислали молоденькую (4-й курс) практикантку пединститута. Она примерно недели две преподавала у нас английский язык. 
 Практикантка обладала великолепной фигурой и ногами, неизменно носила не то, чтобы мини-юбки, но достаточно короткие. 
Мы с Мишкой на ее уроках пересаживались, под хмыканье наших девченок, на пустующую первую парту, потому что за этой партой сразу вплотную стоял учительский стол и, залезая под парту, можно было разглядывать ноги практикантки на расстоянии вытянутой руки. 
Сначала все шло хорошо, каждый из нас по паре-тройке раз за урок ронял ручку или тетрадь и нырял  под парту - любоваться ногами, выше колен не прикрытые юбкой. Практикантка терпела. 
Но на одном из уроков Мишка слишком увлекся, совсем зачастил под парту, перестал реагировать на мои удары в бок локтем и лез не в свою очередь, наверное, далеко что-то углядел, подумалось мне. И вдруг он появляется из под парты красный, как рак, и до конца урока ни разу больше не нырнул, я тоже перестал. На перемене выяснилось, - практикантка не выдержала и показала ему под столом почти перед самым носом сначала одной рукой, а затем и второй, две увесистые "фиги".

477 +

107

Скопипащено с сокращениями

БОТИНКИ

Ах, какие у меня были шикарные ботинки! Мягкая светло-коричневая кожа, заостренные носки, последний писк летней моды! Я их купил в Москве, и когда ехал в Мьянму, у меня не было вопроса, брать их или не брать. Конечно, брать!

<...>

Однажды, в разгар сезона дождей, мне позвонил мой друг Чжо.

-- Сегодня новый министр улетает с визитом в Японию, - сказал он. -. Я еду в аэропорт на проводы. Поехали вместе?
-- А чего я там буду делать? – спросил я.
-- Да ничего. Просто посидишь со всеми в вип-зале. Может, министр задаст тебе какой-нибудь вопрос.
-- Но я не похож на японца, - возразил я.
-- Японцев он в ближайшие дни еще насмотрится, - философски заметил Чжо. – А вот русских он там точно не увидит...

<...>

-- Хорошо, - сказал я. – Заезжай за мной. Надеюсь, галстук не надо?
-- Нет, офисная рубашка с длинным рукавом будет в самый раз, - сказал Чжо. – И ботинки! Обязательно ботинки! Никаких тапок!

За окном продолжал поливать дождь, а я стал думать, что мне надеть.

<...>

Разглядывая гардероб, я размышлял о том, что надеть черные официальные брюки – значит капитулировать перед всеобщим мокрым пессимизмом. Тем более, что на глаза сразу же попались темно-зеленые штаны, которые я не надевал уже почти полгода. <...> Надевая эти штаны, я чувствовал себя героем, бросающим вызов дождливой серости окружающего мира. И уже под влиянием нахлынувшего драйва, я уверенным шагом направился туда, где на стеллаже для обуви тускло сияли мои светло-коричневые ботинки...

<...>

Перед вип-подъездом, расположенном в самом начале здания аэровокзала, зажглись фонари, и моросящий дождь создавал вокруг них желто-голубые круги света. Машина остановилась под навесом у входа Я открыл дверь и встал ногой на мокрый асфальт.

И вот именно в этот момент я понял, что на ботинке лопнула подошва. То есть, даже не лопнула, а расползлась, как расползается мокрая промокашка, если ее тянуть в разные стороны. Ощущение было настолько новым, неожиданным и непривычным, что я, видимо, сильно изменился в лице.

-- Что случилось? – спросил Чжо <...>

-- Ботинки.... – только и смог сказать я.

Короткий отрезок от машины до входа в вип-подъезд принес мне столько новых жизненных впечатлений, сколько иногда можно получить лишь за несколько лет жизни. Оказывается, кожаный верх для ботинок – совсем не главное. Главное – это подошва, сделанная из какого-то полимерного материала. И этот полимер не выдержал мьянманский климат – он просто начал рассыпаться. Причем, он разлагался по частям, и с каждым движением ноги при шаге отваливалось несколько новых маленьких бесформенных кусочков.

Я зашел в холл и проковылял к сиденьям, где обычно обслуга ожидала высоких гостей. Чжо сочувственно смотрел на меня как на человека, у которого по меньшей мере сожгли дом и взорвали машину.

-- Ничего-ничего, - ободрил меня Чжо, глядя на ошметки подошвы, обозначающие мой путь от входной двери. – Главное – делай вид, что все в порядке. За тобой уберут. Сейчас мы внизу поприветствуем министра и вместе с ним пойдем наверх, в вип-комнату... Там посидим и поговорим...

Настало время построиться в шеренгу, мимо которой министр должен был пройти и пожать каждому руку. Я встал со стула и начал перемещаться к месту построения. К этому времени я уже освоился в новой ситуации настолько, что смог избрать оптимальную походку – это была походка лыжника-тормоза. Шаркая ногами по полу, я занял свое место в строю.

Министр был одет в черный костюм, и этим отличался от своих сопровождающих, которые поголовно были в юбках. Сопровождающие должны были остаться в Мьянме, а министр летел туда, где вид мужчины в юбке мог быть истолкован неверно.

Он шел мимо выстроенной для рукопожатия шеренги и здоровался с каждым за руку. И тут я заметил, что шеренга немного сдвигается назад, чтобы дать министру стратегический простор для рукопожатий. А значит – подвинуться назад нужно было и мне, иначе министр просто уперся бы в меня как в фонарный столб. Но тащить ботинки назад - значило дать возможность отвисающим кускам подошвы задраться в обратную сторону, сломаться и отвалиться. И не исключено, что передо мной образовалась бы неприличного вида серая кучка из малоаппетитных кусков подошвы.

Именно поэтому когда министр приблизился ко мне, я продемонстрировал ему такое замысловатое па, которое сделало бы честь любому марлезонскому балету. Протянув руку для рукопожатия и по мере сил изображая радость от встречи, я начал мелко-мелко семенить ногами, по миллиметру передвигая их назад. Министр пожал мне руку, внимательно посмотрел на меня и переключил внимание на следующие протянутые к нему руки.

Наверх я идти уже не собирался. Во-первых, потому что с меня уже хватило приключений, а во-вторых, я бы все равно пришел туда уже босиком. После того, как министр пойдет наверх, думал я, будет самое время незаметно вернуться обратно, сесть на стул и, не дрыгая ногами, спокойно подождать Чжо.

Реальность, как всегда, превзошла мои самые смелые фантазии. Министр, закончив пожатие рук, вдруг не пошел наверх, а остановился и начал о чем-то оживленно разговаривать с сопровождающими. И тут Чжо решил, что наступил его час.

-- Вунчжи, разрешите представить нашего русского партнера, который помогает нам в работе, - сообщил он и начал энергично делать мне приглашающие жесты.

Наверное, моя сардоническая улыбка и походка зомби, с которой я медленно приближался к министру, всерьез его напугали. Министр отступил на шаг, заставив меня сделать еще несколько вымученных танцевальных движений.

-- Вы из России? А какая сейчас в России погода? – спросил он меня.

-- В России сейчас лето, - тоскливым загробным голосом начал я. – Там сейчас светит солнце...

-- Это хорошо, - улыбнулся министр.

-- А самое главное, - почти с надрывом произнес я. – Там сейчас сухо!

Видимо, в этот момент министр окончательно понял, что от такого странного типа как я надо держаться подальше. Он быстро пожелал мне удачи и стал разговаривать с кем-то из сопровождающих. А я начал поворот на месте, чтобы двинуться назад.

И в этот момент я понял, что повернуться-то я повернулся – но каблук мои движения не повторил. Нужно было или уходить, оставив на полу отвалившийся каблук, или стоять истуканом возле министра как человек, которому от него еще что-то нужно.

Я выбрал первое и двинулся к стульям. Походка лыжника на сей раз осложнилась тем, что одной ногой надо было изображать наличие каблука, который остался где-то позади меня на полу. У любого Штирлица при виде этой картины защемило бы сердце: пастор Шлаг действительно не умеет ходить на лыжах. Лунатической походкой я ковылял прочь от этого места.

Внезапно наступившая позади тишина заставила меня оглянуться. Министр и с десяток сопровождающих его людей ошарашенно переводили глаза то на лежащий на полу каблук, то на меня, походкой паралитика удаляющегося с места событий. А траекторию моего движения обозначали выстроившиеся в линию на полу мерзкого вида ошметки разложившейся подошвы....

Через неделю я заехал к Чжо в офис. День уже был не таким пасмурным – сезон дождей постепенно кончался. В эти дни мьянманцы дружно перестирывают и развешивают на сушку одежду и простыни, а уличные уборщики собирают с дорог лопатами грязь, оставшуюся от хронического наводнения в даунтауне.

-- Знаешь, министр уже вернулся. Я вчера ездил его встречать. – Чжо улыбнулся. – Извини, тебя на этот раз я не пригласил.

Чувствовалось, что он готов расхохотаться.

-- И как твой министр съездил? – хмуро спросил я.

-- А не знаю, как он съездил, - махнул рукой Чжо. – Он со мной не говорил о визите, а только вспоминал твои ботинки. Он просил меня обязательно купить тебе новую обувь. Видимо, твои ботинки стали для него самым запоминающимся впечатлением от этой поездки.

-- Не нужны мне никакие ботинки.. Лучше я вообще никогда не буду ездить провожать никаких министров.

-- Да не переживай ты так! – улыбнулся Чжо. – Теперь ты уже для министра близкий друг – он точно тебя не забудет никогда. <...>

1328 +

108

Понадобилась новая подушка, о причинах умолчу. Приезжаю в гипермаркет, беру искомое, попутно цепляю две упаковки энергетика (работы много, не могу без него). Стою в кассу: одной рукой обнимаю подушку, другой - "адреналин раш".
В соседней очереди стоит мужик, внимательно смотрит на меня и выдаёт:
- Спорим - не уснёшь!?

531 +

109

Понадобилась новая подушка, о причинах умолчу. Приезжаю в гипер, беру искомое, попутно цепляю 2 упаковки энергетика (работы много, не могу без него). Стою в кассу - одной рукой обнимаю подушку, другой "адреналин раш". В соседней очереди стоит мужик, внимательно смотрит на меня и выдает: "СПОРИМ НЕ УСНЕШЬ!"

499 +

110

Василь Иваныч Чапаев переплывает речку в самый последний момент своей жизни. Одна рука подбита, скрыта в пучине, а второй, естественно, загребает, выдыхаясь на каждом гребке. Вдруг, когда уже силы на исходе на плечо великого командира садится чайка, и, оглядываясь, по сторона спрашивает:
- Василь Иваныч, ты что делаешь?
- Да вот, - отвечает красный командир, - ранили, подлюки, сил нет грести.
- А чего, одной рукой гребешь?
- Да я же говорю, ранили...
- Точно ранили?
- Ну, да, точно...
Чайка, в последний раз оглянувшись...
- А не дрoчишь?

531 +

111

Маркиз-Карабас

Знакомство
Как-то зашел я в гости к приятелю и увидел у него очень красивую кошечку сиамского окраса, бело-дымчатую, с темной мордочкой и лапами. Теперь-то я знаю, что она была точно не сиамской породы, те короткошерстные и с большими ушами, но тогда все кошки подобного окраса по умолчанию считались сиамскими. Самое главное – она было очень красивой, мне захотелось такую же, я встал в очередь на котенка и через полгода получил его. Это был чистый ангелочек, белый с намечающимся сиамским окрасом, с голубыми глазами, которые в темноте светились ярко-малиновым светом, с открытым и наивным выражением на мордашке. Назвали мы его Маркизом. Я с ним прожил несколько месяцев, он уже начинал самостоятельно выходить на улицу (уточнение для защитников животных – в то время в Гурьеве, в Казахстане, где я тогда жил, все коты выходили гулять на улицу, исключений я не знал). Мы жили на третьем этаже обычной пятиэтажки, под нами жил здоровенный рыжий кот. Он частенько ждал на лестничной площадке хозяев, и, когда Маркиз пытался спуститься вниз, не пускал его. А потом меня забрали в армию.

Встреча после разлуки
Когда я вернулся из армии, Маркиз встретил меня неприветливо. Когда я зашел в квартиру, он пошел мне навстречу с каким-то негромким, но злобным рычанием, как собака. Мама быстро успокоила его: «Маркиз, это свои, не трогай его, иди отсюда». Потом мне рассказали, что кот вырос настоящим бандитом. Он уже порвал штаны соседу, который имел неосторожность зайти в гости. Когда Маркиз сидел возле двери в ожидании, когда кто-нибудь придет, проходящие боялись даже на метр приблизиться, он начинать рычать и бросаться. Я смотрел на маленького, компактного, очень красивого котика и не верил.
Утром я проснулся поздно, в квартире мы остались одни с котом. Было жарко, я ходил по дому в одних… сейчас бы это назвали шорты… проще говоря – в трусах. Захотелось погладить котика, я быстро подхватил его на руки и посадил на коленки. Котик был легкий, килограмма три – четыре от силы. Начал я его гладить. Первый раз провел рукой по шелковистой шерстке, кот слегка наклонил голову и поджал уши. На второй раз он уже недовольно повернул голову, посмотрел на меня и весь сжался. На третий раз он развернулся и слегка обхватил руку лапами со слегка выпущенными когтями, мешая мне гладить. Но нас-то этим не остановишь! Я вытащил руку и погладил его в четвертый раз. И тут он схватился за руку когтями и довольно больно, но не до крови, укусил ее. Я схватил котика двумя руками и отбросил его метра на три на пол. Любой другой кот тут же отбежал бы подальше и спрятался. Но, как оказалось, я еще плохо знал своего Маркиза. Он приземлился на все четыре лапы, развернулся и медленно пошел в мою сторону. Глаза у него загорелись тем самым малиновым светом, только он совсем не походил на тот фонарик, который был у него в детстве. Почувствовав неладное, я встал с кресла. И тут кот прыгнул прямо на ногу и начал драть ее когтями. Я отбросил его ногой, но он тут же бросился на вторую.
Посреди комнаты стояла новая ванна, приготовленная под замену. Надо было спасаться, недолго думая, я запрыгнул в нее. Кот не стал прыгать следом, он ходил по кругу вокруг нее и совершенно по-собачьи рычал. А я стоял в ванне посреди комнаты, по ногам текла кровь, под руками не было ничего, и ждал, пока он успокоится. Я, командир отделения из шестнадцати человек в самых грозных войсках, позорно прятался в ванне от собственного кота, которого сам же и принес! Месть моя будет страшна! И я высунул ногу из ванны. Кот тут же направился в эту сторону. Нет, пожалуй, месть подождет, еще немножко постоим в ванне, пусть он успокоится. Да и кровь пусть подсохнет, с ванны ее легче убирать, чем с ковра.
Две недели после этого я был объектом шуток всех приятелей:
«Странно, я всегда считал, что женщины спину когтями царапают, а у тебя царапины на ногах.»
«Интересно, от кого это ты так удирал, что тебя, даже цепляясь за ноги, удержать не смогли?»
«Где ты служил, говоришь? В пустыне? Мда, это заметно.»
«Мне тут недавно Камасутру с картинками дали на сутки, так там таких способов, с ногами, не было вроде».

Укрощение строптивого
После того, как я вылез из ванны и заклеил царапины, я одел крепкие широкие штаны, взял пару полотенец потолще и пошел заниматься дрессировкой. Моей задачей было сделать так, чтобы кота можно было гладить. Одной рукой, замотанной в полотенце, я его поймал, другим полотенцем быстро замотал и приступил к обучению. Я начинал его гладить, как только он пытался укусить или высунуть лапу, чтобы царапнуть, получал легкий подзатыльник. Жестоко, не спорю, но это же было не воспитание комнатной собачки, а укрощение боевого зверя чудом выжившей жертвой. Кот оказался весьма неглупым, на второй или третий раз он уже все понял, осознал и смирился. И в дальнейшем я мог его спокойно гладить. Он прижимал уши, отворачивался, всем своим видом показывая, как ему это неприятно, но – терпел.

Как аукнется, так и откликнется
Однажды я зашел подъезд, Маркиз выскочил из подвала и пошел вместе мо мной в квартиру. На площадке второго этажа я увидел рыжего кота, про которого совсем забыл, он давно не попадался на глаза. И тут рыжий увидел Маркиза. Мгновенно и беззвучно он исчез. Я запустил Маркиза домой, вдруг драться начнут, а рыжий почти в два раза больше, и пошел посмотреть, куда он делся. Рыжий забился в самый дальний угол пятого этажа и сидел там тише мыши, боясь дыхнуть лишний раз. Если бы дверь на крышу была открыта, он бы наверняка там среди труб прятался.

Коты
Как-то мы вдвоем с Маркизом сидели дома. Внизу, прямо под балконом, собралась целая куча котов, штук пять-шесть, которые гнусными голосами начали орать друг на друга. Маркиз услышал крики, выскочил на балкон, посмотрел вниз и тут же побежал ко мне, намекая на то, что его надо бы выпустить на улицу. Я тоже сходил на балкон, посмотрел, и решил не выпускать. Котов много, все больше него размером, еще подерут, с его-то характером он явно туда не песни петь собирается. «Сиди дома, в общем.» Маркиз опять выскочил на балкон, посмотрел и побежал обратно. Он подбежал к двери и замяукал возле нее: «Открывай скорее!». Я оставался глух к крикам. Маркиз начал метаться, он то терся об ноги, что для него было совершенно не характерно, потом подбегал к дверям и орал оттуда, подзывая, то опять выскакивал на балкон и тут же выбегал обратно в нетерпении. Всем своим видом он показывал: «Хозяин, выпусти, ну душа же горит!»
Я держался стойко. В очередной раз выскочив на балкон, он посмотрел на орущую внизу гопоту и тут не выдержала душа поэта: «Что за крик, а драки нет?» Не раздумывая долго, он с боевым криком прыгнул вниз с третьего этажа прямо в толпу и тут же начал раздавать всем тумаков. Этакий боксер-легковес против кучки амбалов. Или более наглядно: Костя Дзю разгоняет зарвавшихся хулиганов.
Через несколько секунд площадка опустела, а Маркиз побежал догонять отстающих.

Неразменный рубль
Как-то раз я увидел, что Маркиза поймали местные ребятишки лет десяти-двенадцати и несут куда-то со двора. Надо добавить, что при всей свирепости характера Маркиз никогда не обижал детей, он позволял им то, что никогда бы не позволил взрослым. «Боец ребенка не обидит», в общем.
Догнал я их: «Куда это вы моего котика потащили, интересно?» Оказалось, куда подальше – продавать. Породистых котов тогда в Гурьеве практически не было, а Маркиз был очень красивым котом. Оказалось, что это уже не первый случай, они его уже два раза продавали за червонец, а один раз – аж за целых двадцать пять рублей! «Дяденька, вы не переживайте, он быстро вернется!» Ха, кто бы сомневался! Мне даже стало немного жалко этих покупателей. Хорошо, если он просто сбегал он них!

Кот и пес
Маркиз сидел возле подъезда и занимался собственным туалетом. В данный момент он тщательно и неторопливо облизывал свою правую лапу. Окрестности подъезда по умолчанию тоже считались его территорией.
Из-за угла дома выбежала крупная, размером с овчарку, дворняга. Увидев кота, она радостно залаяла и понесла к нему. В ее беге читалось: «Сейчас развлекусь, погоняю котейку!»
Кот продолжал сидеть спиной к ней и спокойно вылизывать лапку. Собака подбегала все ближе, но было заметно, что она начинает впадать в легкое замешательство. Кот не только не собирался убегать, он вообще и не думал обращать на нее внимания. Собака, все также продолжая лаять, но уже без прежнего энтузиазма, слегка замедлила бег. И вот, когда до кота оставалось метра три-четыре, Маркиз перестал облизывать лапу, расслабленно повернул голову в сторону собаки и слегка наклонил ее. Он даже не пытался напугать собаку, не шипел и не выгибал спину, просто с видом аристократа, услыхавшего шум на конюшне, посмотрел на собаку. В его позе читался немой вопрос: «Тут вроде кто-то шумел, или мне показалось?» И собака сразу затормозила всеми четырьмя лапами. Она остановилась и поджала хвост. На морде и в позе у нее было написано: «Это я тут… гуляю… мимо пробегала просто… не беспокойтесь, не беспокойтесь, уже ухожу…» Она подобострастно завиляла хвостом, развернулась и побежала обратно. Даже сзади было видно, как она облегченно выдыхает: «Уффф,… Пронесло!»
Маркиз отвернулся и продолжил облизывать лапу.

Мамин-Сибиряк (с)

1255 +

112

Не бывает некрасивых женщин…
(Не реклама)

Привез я как-то виски. Гленморанжи 12-ти летний. Встретились с друзьями, сидим культурно, готовим еду, выпиваем, закусываем. Вдруг… Кончился виски. В голове ясно и светло. Что же делать, ай-яй-яй? Идём все в магазин, я, Андрюха (А.) и Юрка (Ю.).
Заходим в отдел со спиртным. На кассе такая… ну… НЕ очень симпатичная, в общем, девушка. Ну, правда, уж извините.
Я:
- У вас Гленморанжи есть?
Она смотрит... Она даже выговорить это не смогла. Смотрит на бутылки, пытаясь найти похожее сочетание букв:
- Нету.
А.:
- А что есть?
Она:
- Вот (проведя торжественно рукой).
Я:
- Дайте Дюарс, пожалуйста.
Ю.:
- Спасибо, девушка!

Вышли из магазина, идём:
- Правильно, что на кассе такая страшненькая.
- Конечно, к красивым приставать же будут.
- Ну да, народ же не всегда тверёзый заходит.
- Вот именно. Глянут, а смотреть то и не на что. Да и уйдут.
- Даа.
- Тоочно.
- Не мало взяли?
- Да хваатит! Куда ещё? Одну же уже выпили.
- Так не зацепило. Хороший был виски.
- Да ладно, нормально всё.

Пришли домой, готовим, выпиваем, закусываем. Вдруг… Кончился виски. В голове ясно и светло. Обидно. Идём в магазин. И нас цепляет за дежавю. Не сговариваясь, заходим в отдел со спиртным.
- У вас Гленморанжи есть?
Чуть обалдев:
- Нету.
- А что есть?
- Воот! (жест «проведя рукой» неуверенно повторяется)
- Дайте Дюарс, пожалуйста.
- Спасибо, девушка!

Вышли. Идём, ржём.
- Вы её лицо видели? )))
- Ну, точно не въехала, что происходит. )))
- Ага! Дежавю! «Где-то я сегодня это уже видела?» )))
- Может, надо было ещё одну взять?
- Да ты чё! Эта уже третья! Куда!
- Так идёт ровно.
(И реально. Та ситуация, когда в голове после выпитого всё в порядке, ноги свои, мысли на месте)

Пришли домой, готовим, выпиваем, закусываем. Вдруг… Кончился виски. В голове светло, тепло, лёгкий туман. Короче, ситуация, пошли дурака за одной бутылкой, он одну и принесёт. А тут их три.
Делать нечего, все идём в магаз.

- У вас Гленморанжи есть?
Пауза. Она стоит, смотрит и ничего не понимает. Она реально не понимает, что происходит. Мы с серьёзными лицами молча ждём.
- Неет!
- А что есть?
Пауза. В глазах беспомощность за неясность ситуации и немой вопрос «Почему это происходит со мной?» Мы молчим.
Неуверенный жест:
- Воот!
- Дайте Дюарс, пожалуйста.
- Спасибо, девушка!

Вышли на улицу, стоим, ржём. ОПА! А Андрюха-то где?
Возвращаемся. Стоит, щебечет!!! ))))) Еле вывели.
- Не, пацаны, ну а так-то она не страшненькая. Нормальная девча. Я сейчас её разглядел. Чё нам не понравилась-то. Она мне и телефончик дала.
- Ну, конечно! Ты на неё завтра сходи, посмотри.
Не ходил. И так вспомнил. Теория про «мало водки» подтвердилась.

895 +

113

Спасти рядового Сноудена

Когда рейс Аэрофлота из Шереметьево на Кубу набрал высоту 9000 метров, началась дискотека.

Генеральные директора, топменеджеры и многочисленный офисный планктон танцевали “Барыню” под Элвиса Пресли. Брызги шампанского летели в разные стороны, а стюардессы умоляли сильно не топать, дабы не проломить пол авиалайнера.

Эдвард Сноуден, загримированный под афроамериканца, сидел уткнувшись в журнал. Он очень волновался. Рядом была переводчица WikiLeaks Эмилия и держала его за руку.

Через несколько часов полета, угар в салоне достиг апогея – играл трэш. Генеральный директор ООО “СтройСпецМаш” Никита Иванович Голубцов с супругою, полулежали в проходе между рядами сидений и, утирая слезы умиления, показывали всем желающим свой семейный альбом.

- Это первая наша брачная ночь, - говорил Никита Иванович, тыкая пальцем в черно-белую фотографию с четырьмя голыми ногами на переднем плане, - Эх, сколько времени прошло! Такие молодые и стройные были! А сейчас?

А в нос и корму самолета образовались две очереди – впереди отец Порфирий (назначенный настоятелем русской православной церкви на Кубе) причащал всех желающих, а в хвосте менеджер Лисовский разжег свой пятилитровый кальян. Отстояв одну очередь, люди сразу же занимали место в другую.

У ног Сноудена мирно заснул юрист Андрей Николаевич Парфенов – во сне он одной рукой протирал очки, а другой трогал колготки переводчицы Эмилии. Та не отталкивала его, что бы не привлекать внимание.

Внезапно в динамиках раздался голос командира корабля:

- Уважаемые пассажиры! Сядьте на свои места и пристегнитесь. Нам настоятельно рекомендовано совершить посадку в международном аэропорту Нью-Йорка. Не волнуйтесь, это ненадолго.

- Какого хрена?! – взорвался криками салон, - Нам надо в Гавану! Не останавливайся!

У Эдварда Сноудена сжалось сердце.

- Все, это конец, - пронеслось в его голове.

Эмилия сорвалась с места и подбежала к отцу Порфирию. Она горячо говорила и жестикулировала руками. Тот понимающе кивал головой.

Когда борт приземлился и наступила тишина, батюшка залез на сидение и, подняв крест, сказал пастве:

- Православные! Еще святой Дмитрий Донской говорил, что не в силе Бог, а в Правде. В этой небесной колеснице, среди нас, находится раб божий, который не убоялся бросить вызов Сатане. И теперь его преследуют за Правду! Сейчас к нам ворвутся слуги Дьявола и попытаются схватить его! – отец указал на Эдварда.

Сноуден в это время стирал свой грим спиртовыми салфетками – он хотел предстать перед телекамерами в своем обличии.

- Не ссы, братан, - сказал подошедший к нему генеральный директор ООО ”СтройСпецМаш” Никита Иванович, - Мы не отдадим тебя. Ведь не отдадим?!

- Не отдадим! – вскричал весь самолет.

Голубцов одобрительно закивал головой и снял свой фрак.

- Не надо, Никита! – прошептала его супруга.

- Надо, Настя, - отвечал он, надевая выцветший тельник, который достал из сумки-сейфа, - Я ведь раньше был не директором, а реальным корабляцим пацаном! Морпехом! За правду зубами рвать буду!

Мужчины стали переодеваться во все чистое, а отец Порфирий опрыскивать их святой водой.

Когда к самолету подъехал трап, дверь открылась и в проеме показалась фигура юриста Парфенова (его разбудили и опохмелили):

- Это терр… территория российской феде… федерации! Вы не имеете пра… пра… Идите на…уй, короче!

Но американские агенты спецслужб просто оттолкнули Николая Андреевича и прошли в салон.

- Мистер Сноуден? Пройдемте с нами, - сказали они, подойдя к Эдварду.

В этот момент поднялся отец Порфирий и громко произнес:

- На Тебя Господи уповая, да не посрамимся во веки веков!

Это было сигналом - русские люди бросились на американцев.

Прямая трансляция CNN показала миру, как по трапу скатываются те, кто две минуты назад вошли туда.

Вторая попытка вытащить Сноудена из самолета, тоже оказалась безрезультатной. Вся планета прильнула к экранам телевизоров.

Руководителя операции позвали к телефону – на другом конце провода был сам Барак Обама:

- Что у вас происходит?

- Господин президент, русские не отдают Сноудена! Прикажете применить оружие?

- Вы с ума сошли!!! Какое оружие?! Вы хотите начать третью мировую войну?!

- Что же делать?

- Что там за шум?

- Это поют русские в самолете.

- Поют?

- Вот, послушайте, господин президент.

Из самолета раздавалась неизвестная американскому уху песня:

Прощайте, товарищи! С богом, ура!
Кипящее море под нами!
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче умрем под волнами.
Не скажет ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага.
Лишь волны морские прославят в веках
Геройскую гибель «Варяга».

- Попробуйте еще один штурм, - тихо сказал Обама.

Но как только отряды изготовились у трапа, русские сами пошли в контратаку! Сбежавшая с трапа живая волна смяла агентов, а громогласное “Ура!” раскатилось над аэропортом имени Кеннеди. Началась всеобщая эвакуация.

Вскоре весь терминал был захвачен русскими. На зданиях поднимались триколоры и красные флаги. Отряд менеджера Лисовского ворвался в Duty Free и захватил все запасы крепких напитков.

- Сигары не берите, - говорил он, - На Кубе их полно.

Через два часа аэропорт был оцеплен танковой дивизией. Но пассажиры уже вернулись на борт и закрыли за собой двери.

Эдвард Сноуден плакал и обнимал своих спасителей.

- Spasibo, - искренне говорил он.

А Барак Обама приказал отпустить самолет.

- Пусть эти коммунисты убираются к черту! В стране началась паника. Интернет пестрит сообщениями, что русские предприняли вторжение!

Когда рейс Аэрофлота из Шереметьево на Кубу набрал высоту 9000 метров, началась дискотека.

1256 +

114

Едем сегодня утром в маршрутке. На одной из остановок входят два мужика, которым с утра уже "очень хорошо". Молодой человек встает и уступает одному из них место и дальше едет стоя. Вдруг ему приходит сообщение на планшет в одной из социальных сетей. Он достает планшет и быстренько одной рукой набирает ответ и его отправляет. После чего кладет планшет обратно в папку. Один из поддатых мужиков спрашивает: "это у тебя что?" Парень отвечает. И мужик пока ехали дальше всю дорогу восхищался: "Надо же, планшет! Я в телефоне двумя руками не могу смску набрать, а он в планшете одной рукой ТРРР, ТРРР и готово!"

423 +

115

Перевод с английского.

(Я страдаю паническими приступами. Иногда приступ случается внезапно и вводит меня в ступор, то есть мои мышцы блокируются в одном положении. Однажды я летела с сестрой из Сиднея в Квинсленд, и при посадке со мной случился такой приступ. Все пассажиры уже вышли, и тут стюард и две стюардессы заметили нас.)

1-ая стюардесса (сестре): "Эй, что с ней?"
Сестра: "У нее панический приступ."
2-ая стюардесса: "Боится летать?"
Сестра: "Нет, просто у нее бывают внезапные панические приступы. Дышать тяжело и с места не сдвинуться."
2-ая стюардесса: "Пойду гляну, может кислородную маску удастся опустить"
1-ая стюардесса: "Не волнуйся, милочка, сейчас медиков вызову."

(Стюард садится рядом со мной.)

Стюард: "Меня зовут Робби, а тебя как?"

(Я хриплю.)

Сестра: "Ее Джейн зовут"
Стюард: "А я думал, Хрипка. Как ты там Хрипка, скрипишь еще?"

(Я смеюсь, и это больно. Одной рукой он обнимает меня за плечи и выпрямляет меня из скрюченного положения, что тоже больно.)

Стюард: "Я понимаю, что хочется скрючиться, но так дышать еще тяжелее, так что давай-ка, Хрипка, прямо садись."
Я: "Больно так."
Стюард: "Да понятно. Теперь постарайся замедлить дыхание. Давай Хрипка, становись снова Джейн.
2-ая стюардесса: "Похоже, только одну маску опустить нельзя. Но я радировала в аэропорт, они везут кислородный баллон."
Я: "Что?"
Сестра: "Да не надо, это просто панический приступ, у нас обеих они случаются. Кружка теплого молока, и всё в порядке."
Стюард: "Да ну, молоко, фигня какая. Авиалинии *** по мелочи не работают! Баллон - это только начало, сейчас мы тебя, Хрипка, по первому разряду обслужим!"
Я: "Извините, пожалуйста"
2-ая стюардесса: "Да за что, нам только по кайфу!"

(В это время возвращается первая стюардесса. За ней следует медбрат с инвалидной коляской и кислородным баллоном.)

Стюард: "Ну, подъем."

(Он встает в узкий проход и умудряется взять меня на руки, пронести до кресла и усадить в него.)

Я: "Простите, пожалуйста..."
Медбрат: "Прекрати извиняться, лучшее еще впереди."

(Он дает мне кислород и пристегивает меня к креслу.)

Я: "Да не надо..."
Медбрат: "Так лучше, правда."
Я: "Ладно..."
Медбрат: "Поехали!"

(Меня вывозят из самолета в зал терминала. Оттуда доносятся громкие голоса. Оказывается, я на 45 минут задержала следующий рейс.)

Стюард: "Готовься, будет веселуха!"

(Мы выворачиваем из-за угла, и все разозленные опозданием пассажиры видят меня и немедленно затыкаются, виновато отворачиваясь. Медбрат, стюард и стюардессы хохочут.)

Медбрат: "То-то и оно, что с ремнями больше впечатляет!"
Стюард: "Пока, Хрипка!"
Я: "Спасибо, извините!"

(Медбрат катит меня по терминалу, возмущаясь, что никто не торопится уступить нам дорогу.)

Медбрат: "Да что ж такое, ты тут в коляске ремнями пристегнута, кислородом дышишь, чего еще надо! А ну, дорогу! Можно, я их потараню коляской?"
Я: "Тарань!"

(Он начинает наезжать на тех, кто не отходит при виде нас в сторону, всякий раз с ухмылочкой извиняясь. Наконец, мы доезжаем до медпункта, где меня держат, пока мои бешеный пульс и зашкаливающее давление не приходят в норму. Наконец, меня отпускают.)

Медбрат: "И вот тебе конфетка в награду за работу бульдозером."

(Лучшие. Сотрудники. В МИРЕ!)

941 +

116

Марчелло Мастрояни всегда тяготел душой к российскому театру. В 60-е годы он приехал в Москву с одной только целью: пообщаться с артистами «Современника» и посмотреть на Татьяну Самойлову, насмерть поразившую его в фильме «Летят журавли». В Москве же вдруг попросил показать ему, где артисты пьют, и его повели в ресторан «Дома актера». Однако расторопные кэгэбэшники перед его приходом успели разогнать всю актерскую пьянь, «чтобы не скомпрометировали», и Мастрояни увидел пустые залы: артисты, как ему сказали, все репетируют и играют. И только в дальнем зальчике одиноко напивался могучий мхатовец Белокуров, которого не посмели «разогнать». Увидев Мастрояни, он ни капли не удивился, а налил полный стакан водки и молча показал рукой: выпей, мол. Мастрояни вздрогнул, но выпил. После чего Белокуров крепко взял его за волосы на затылке, посмотрел в глаза популярнейшему актеру мира и рокочущим басом произнес: «Ты... хороший артист... сынок!»

530 +

117

Когда я учился на первом курсе и жил в общаге, то обитал в комнате с тремя третьекурсниками – Валерой, Женей и Шурой. Потом к нам присоседился еще один чувак – Витя Ушаков (мой ровесник – я в институт поступил после армии), земляк и приятель Валеры. Он уже закончил институт и уст-раивался на работу в Подольске. Поскольку жилья там ему, естественно, еще не выделили, то он и ошивался в родной институтской общаге. Ну, так вот. Жили себе, не тужили, ходили в "школу", как тогда на жаргоне обзывали институт, иногда – особенно после "стипы" – довольно сильно поддавали. Шура тогда познакомился с одной девчушкой – она работала в местном почтовом отделении, – и загулял с ней. Когда по вечерам он возвращался после очередного рандеву, почти всегда подробно делился с нами деталями прошедшей встречи, восторгался своей, как называл ее Витя Ушаков, Дуль-синеей – и какая она симпатяга, и как страстно целуется, и задница-то у нее – о-го-го! Ну, и т. д. и т. п. Мы его, конечно, прикалывали по этому поводу, но та-ак, с ленцой. Но вот однажды Шура вернулся с рандеву несколько мрачный и сообщил, что Дульсинея дала ему мягкий отлуп, сказав, что, увы, но она выходит замуж, и, как ей не жаль, им придется расстаться. В общем, Шура от тоски или, желая наверстать упущенное, с головой ушел в учебу, в науку, и пропадал теперь вечерами в институте и на кафедре. И вот сидим мы как-то вечерком в комнате в отсутствие Шуры, и Витя Ушаков предлагает:

– Отцы! А давай напишем Шуре любовное письмо от Дульсинеи!

Идея нас зажгла, и мы дружно стали сочинять письмо. Валера сел за стол и круглым дамским по-черком стал записывать всю выдаваемую нами фигню (в основном Вити Ушакова). Содержание было примерно таким: "Здравствуй, Саша! Пишет тебе такая-то и такая (имя я уже не помню.). Надеюсь, ты ме-ня еще не забыл. Да, как ты помнишь, я вышла замуж. Но мой муж оказался, к несчастью, не тем че-ловеком, каким он мне представлялся. Он часто приходит домой пьяный, скандалит и даже распуска-ет руки... " Ну и тому подобное. И далее: "... Я с грустью вспоминаю наши с тобой встречи, как мы... " - идет перечисление сцен их свиданий – "... Я так хотела бы снова встретиться с тобой... ". Местом встречи мы назначили автобусную остановку напротив нашего окна, чтобы наблюдать Шурины том-ления. В тот же вечер мы бросили письмо в почтовый ящик, и через день-два (почта тогда работала лучше, чем сейчас) письмо пришло. Сияющий Шура принес его тем же вечером и вслух нам его зачи-тал. Мы внимательно выслушали и выразили Шуре радость по этому поводу. Честно говоря, мне ста-ло тогда Шуру немного жаль, но отступать уже было некуда. Тем более что наметился интересный поворот. Шура обратился к нам:

– Мужики, вы мне комнату оставите часика на два-три?

– Ну, о чем разговор? Конечно!

Тут Витя Ушаков нашелся:

– Слушай, отец. Ты же не в сухую ее будешь встречать?! Надо ж ее подготовить!

– Да, ты прав, – спохватился Шура и, сбегав в магазин, принес пузырь водки и пузырь вина.

Через день или два в назначенный час Шура пошел на рандеву. Мы в окно наблюдали, как он мается, взад-вперед слоняясь по остановке, и с нетерпением ждали, когда же это ему надоест – мы же в буфете "для них" уже закусь взяли! Спустя примерно час печальный Шура вернулся.

– Бля! Не пришла, – с досадой выругался он. – Наверное, муж не во время со смены пришел.

– Да, скорее всего, – поддакнули мы. – Да ты не переживай – в другой раз получится!.. Ну, лад-но. Не пропадать же добру. Доставай!

И мы распили Шурин запас, так и оставив его в счастливом неведении. Прошло еще недели две или около того. И как-то очередным вечером Витя Ушаков и говорит:

– А давайте, отцы, еще одно письмо Шуре напишем.

Мы стали опять сочинять письмо, но сочинялось как-то вяло – еле страничку накалякали. Женя сказал, что второй раз раскручивать Шуру на водку будет слишком уж жестоко. Витя Ушаков махнул рукой:

– Ладно, давай заканчивать! – и продиктовал концовку.

И вот опять сияющий Шура приходит вечером с нераспечатанным еще конвертом:

– Опять письмо прислала! – он уже по почерку определил.

Распечатал конверт и, улыбаясь, стал нам его читать. Дойдя до концовки, он запнулся, лицо его вытянулось, и, под наш дружный хохот, он с растерянной улыбкой лишь промямлил:

– А-а-а, суки, наеба-али!

Содержание письма было примерно таким:

"Здравствуй, Саша! Извини, что я не пришла на встречу. Но я не могла прийти, так как муж не-ожиданно вернулся с работы, и мне пришлось

остаться дома... " и так далее. А вот какая была концовка:

"... Если бы ты знал, Саша, как я скучаю по тебе! Вчера ты мне даже приснился! Как будто ты в виде ангела спустился ко мне в постель... И нну-у меня ебать! И нну-у ебать! И ттакой иджой!!! Тта-кой инджой!!! " (Инджой – по-английски enjoy – наслаждение.).

1460 +

118

История произошла лет 5 назад. Есть у меня одна знакомая, нормальная девчока (назову ее здесь Леной). Одна проблема - совсем не знает своей нормы в алкоголе. Как-то раз мы собрались отмечать уже не помню что. Погуляли, напились и уже под утро отправились втроем ночевать к одной девочке (назовем ее, например, Марина). Легли спать.

Проснулась я от крика Марины:

- Лена! Нет! Не сюда!!

Открываю глаза и вижу картину: Марина стоит с квадратными глазами, а Лена в одном белье с каменным лицом шествует в прихожую. Надо отметить, что квартира была стандартной однокомнатной хрущевкой. Вход в туалет находится рядом с выходом из квартиры. Так вот эта Лена то ли спьяну, то ли просто белка у нее началась, заходит в прихожую, открывает одну из входных дверей (дверь двойная), размещает свою тушку в пространстве между дверьми и, придерживая одной рукой дверь (типа закрылась...), присаживается и справляет там свою нужду... Вид у Марины был что надо: с одной стороны трясёт от смеха, а сдругой - в глазах стоят слёзы. От криков Марины Лена начала постепенно приходить в себя. Оказывается Лена сначала пыталась примоститься на табуретке, но Марина воврмя это заметила. Когда же та пошла в прихожую, то Марине просто стало интересно как она поместится в узком пространстве меджду дверьми. Оказывается и там можно поместиться... Когда Лене рассказали о случившемся, она долго не могла поверить. С тех пор практически не пьет.

491 +

119

Видел в новостях сюжет: паренек из Нью-Йорка в 16 лет, увидев запись концерта Горовица в Москве, захотел стать пианистом. Он добился своего, даже был музыкальным руководителем театра... Но однажды он бросил театр и стал играть на улице. Каждый день он везет на тележке трехсоткилограммовый рояль за полтора километра в парк и играет для прохожих. И он счастлив, видя лица и слезы слушателей...
А вспомнил я своего соседа, дядю Борю. Ушел на фронт пацаном. Вернулся под конец войны без руки... Работу все же нашел - стал лесником. От окраины нашего городишки, больше похожего на большую деревню, до леса - шаг шагнуть. Дядя Боря каждый день запрягал пегую лошаденку и уезжал на работу. Женился на тихой, скромной женщине, потихоньку, одной рукой мастерил по хозяйству... Никто не знал о его мечте и том как он к ней шел. А Боря по ночам запирался в баньке и учился играть на гармошке. И у него получилось! Соседи рассказывали, что когда он первый раз на лавочке около дома развернул меха и повел "Землянку" и "Амурские волны" удивлению не было предела... Но потом никто не задумывался, каково ему попадать культей по басам. Просто все слушали. Боря был виртуозом. Когда майские вечера становились теплыми, плыли над притихшими улицами вальсы и знакомые мелодии из фильмов.. Боря играл на моей свадьбе. Когда она вечером выплеснулась на улицу (О! Вы не знаете, что такое деревенская свадьба! Когда "официальная" часть заканчивается, приходят все, кто хочет, и всем бывает налито!), Боря пришел сам с своей гармошкой и наяривал до глубокой ночи. Свадьба пела и плясала! Но даже в суете и разгуле я заметил выражение лиц и глаза двух приезжих гостей, вдруг понявших, что виртуоз однорукий...
Боря вскоре ушел из жизни. Но это уже другая, печальная история.

813 +

120

Blacklabel: Все правильно! Любой лабиринт так пройти можно, мы это в вузе на математики рассматривали (в теории графов). Идти всегда касаясь рукой одной стены.
funkyfaust: а если внутри будут стены, которые не соединены между собой, в итоге вокруг стены будешь ходить
Blacklabel: К такому нас в вузе не готовили

319 +

121

ЕЩЕ РАЗ О ПОЛЬЗЕ НЕСТАНДАРТНОГО МЫШЛЕНИЯ.

Все великие открытия сделаны нестандартно мыслящими людьми.
Великое множество этих самых открытий сделано из-за лени. Да-да, именно из-за лени. Колесо, парус, велосипед, машина, компьютер – результаты находчивости талантливых лентяев.
Конечно, не каждый из нас находчив. Но все-таки такие люди еще встречаются...

Мой приятель работает преподавателем основ программирования в одном американском колледже, учит народ ваять и созидать. Дальше – от его лица.
Ленивые студенты для меня не редкость, но этот парнишка (назовем его Крис) был патологически ленив. Он честно приходил на лекции и лабораторки, но тихо дремал где-то на галерке. Сначала я пытался как-то с этим бороться, вызывал парня, задавал ему вопросы, но потом понял, что это бесполезно, и просто махнул на него рукой. Пусть себе спит за родительские деньги, тем более, что родителям неоднократно сообщали об «успехах» их чада.
На одной из лабораторок кто-то из студентов запустил простенький, но раздражающий всех вирус, - все компы в аудитории с периодичностью раз в 30 секунд «выплёвывали» DVD-ROMы.
Лаба была сорвана. Студенты чертыхались, жаловались и закрывали DVD-ROMы с механичностью роботов. Жаловались все, кроме Криса. Неужели вирус – дело его рук??? Но нет, не может быть! Спит, небось, как всегда, да и навряд ли сумел бы..
Я посмотрел в сторону Криса. Он НЕ СПАЛ! Он смотрел в экран компа и загадочно улыбался.. Я оказался возле него за секунду...
...Крис с улыбкой разглядывал на экране комиксы. Он не жаловался. Его DVD-ROM был уже давно ... ЗАКЛЕЕН СКОТЧЕМ! Просто и эффективно. Находчивый лентяй, млин! Хотя, кто знает, может у меня учился будущий Александр Белл или Томас Эдисон?..

808 +

122

Кирпичи

Мой знакомый дизайнер Коля делал сайт для кирпичного завода. По уму делал: приехал, зафоткал их продукцию, перетер коржики с руководством, а проще говоря, бухнул с директором. После застолья водитель отвез его на вокзал — ну, и как водится, сумку с фотиком забыли в машине. Ехать назад вломину, да и башка трещит. Позвонил он на завод, но до шефа не достучался (тот, видимо, после вчерашнего отгул устроил). Попросил передать, чтобы нашли водителя, достали карту из фотика и выслали сфотканную продукцию ему по мылу. День ждет, два ждет — тишина. Опять позвонил, поинтересовался, как там его кирпичи. Сказали, что ищут. На третий день парень занервничал. Фотик все-таки дорогой и казенный, надо ехать.

Купил он билет за свой счет, сел в поезд. Уже на подъезде к Ухрюпинску оживает мобила с кучей пропущенных звонков и сообщений. Самые гневные СМСки из бухгалтерии. Оказывается, около проходной НПО, где ютится его студия, уже битый час стоит фура с 32 тоннами кирпича, и никто не знает, что с ней делать.

— Юля, ну ё-моё! Они вот так взяли и приехали, никого не предупредив?! — сказал Коля.

— Да звонили вчера, адрес уточняли. Я думала, это тебе кирпичи везут, чтобы ты их сфотографировал, — бухгалтерша была явно не в теме, – откуда мне было знать, что приедет целая фура!

— Блин, ну я же их фоткал, просто фотик забыл.

— Я знаю. А фотик привезли, в машине лежит...

— Погоди, они что, настолько тупые?! Я уже ничего не понимаю!

— Это ты погоди. Шофер сказал, что кирпичи — это для тебя лично. Это ты сказал, что для дачи.

И тут в колиной голове заиграла музыка из ухрюпинского кафе. Вспомнился нездоровый водочный румянец на щеках директора кирпичного завода и собственные пьяные понты. Коля вспомнил, как они прикидывали, сколько кирпичей потребуется для небольшого дачного домика. Вспомнил и выгодную цену со скидкой с учетом перевозки, и еще более выгодное оформление по безналу якобы через студию. Ну да, все сходится: чувак заказал фуру, а потом неоднократно интересовался, где его кирпичи!

— Юля, дорогая! — взмолился Коля, сгорая от стыда, — Оформляй им получение, платёжки или как это там у вас называется. Я просто забыл тебе сказать. С нашим шефом я сам поговорю, когда приеду.

— Да я бы с радостью, но там сумма — три твоих официальных оклада. И не думаю, что это сойдет тебе с рук.

— Я знаю, знаю, — умолял Коля, — пусть везут ко мне на дачу, я сейчас жене позвоню, что-нибудь придумаем с грузчиками. Я расплачусь, обязательно расплачусь! Если что, кредит возьму.

Ситуация, что называется — вилы. Можно было отказаться от груза, но как тогда смотреть в глаза заказчикам сайта и своим прямым работодателям. С другой стороны, покупка кирпича для строительства дома никак не укладывалась в планы Коли. По крайней мере, в планы трезвого Коли.

Кирпичный дом ему и вправду хотелось, но где-нибудь на Канарах, а не на шести сотках в Ленинградской области. Собственно, Коля купил бы этот кирпич, если б не совершил самый важный звонок другу.

Как вы уже догадались, тут появляюсь я, весь в белом. У меня много знакомых клиентов из строительных компаний, юзающих кирпичи (раньше раскручивал их сайты). Проблема лишь в том, что 32 тонны кирпича — для любой серьезной стройки это капля в море, даже на обычный дачный дом 8х8 не хватит. Для таких домов требуется порядка 30 тысяч кирпичей и выше. Еще потом удивлялся, что за будку собирался строить Коля всего с одной фуры, в которой таких кирпичей что-то около 10000.

Я выслушал получасовой монолог, суть которого вы уже знаете, и, сказать по правде, принялся настаивать на отказе от груза. Просто нереально найти покупателя даже за сутки, не говоря уж о часах и минутах. И тем не менее, я нашел.

Прошу не воспринимать это как свидетельство моей исключительности или одаренности. Просто свезло. Хоть я и махнул рукой, но всё же позвонил знакомым, которые вежливо послали меня подальше, несмотря на выгодные условия. Один из них перезвонил через пять минут. Он был готов выслать спеца, чтобы тот проверил партию, и если всё ОК, они купят. Цена заинтриговала. Напомню, что Коля «купил» кирпич с громадной скидкой, процентов 30 от рыночной стоимости. Причем скидка была настоящей, а не той, что обычно делается (в стройке обычно цены завышают на 10-15%, потом пишут, что скидка всем 5-8% и прочие бла-бла-бла).

Но появилась и другая проблема, о предпосылках которой я уже говорил. Купить-то они купят, но не одну фуру, а... 200 в течение года. Я чуть со стула не упал. На это ведь есть РЖД, корабли и гавани! Да и местные заводы есть, зачем жечь столько солярки! И еще я не был уверен, что скидка с пьяной лавочки распространится и на такую партию, где транспортные расходы выше себестоимости кирпича.

Позвонил Коле, не зная, что сказать, — огорчить его или обрадовать. Как позже выяснилось, обрадовал. Ухрюпинский завод о таких заказах даже не мечтал.

Год еще только начался. Но уже штук 10 фур (или шаланд? я не знаю, как называются фуры для развозки кирпичей) в Питер заезжали. Работа кипит, все довольны. Вот только Колю уволили на той же неделе. Ну, я б за такое тоже уволил, если б ситуация не разрулилась сама по себе. Вот странное дело: за что так наказывать, если всё закончилось хорошо. Есть подозрение, что уволили из зависти и невозможности получить с нового заказа брикмейкерам прибыль. Но стоп! Я ведь тоже с этого ничего не поимел и не жужжу. Странный народ.

1054 +

123

Вчера на ночь глядя понесло в магазин. Не по делу, просто. Поболтаться перед сном.
На улице - красота. Тишина. Снег валит. Машин нет, людей нет. Только под фонарем мамочка с коляской читает книжку.
Идём. Навалило уже изрядно. Шкет впереди, тропит дорогу, изображая инопланетное боевое транспортное средство.
И без умолку тарахтит.
Он мне как-то однажды сказал.
- Па-аап!
- Ну?
- Я знаю, почему ты меня всегда с собой берёшь.
- Почему, сынок?
- Я болтаю, и время летит незаметно.

Так-то оно конечно. Под это тарахтенье хорошо просто идти и думать о своём. Если б не эти постоянные контрольные вопросы в голову.
- Па-аап?!
- Ну?
- А ты думаешь что сильнее, посох Бо или лазерный меч?
- Не знаю, сынок.
- Посох Бо! Знаешь, почему?
- Нет.
- Потому что бла-бла-бла....! (Тут следует подробное описание и сравнительные характеристики посоха Бо и лазерного меча)
- Ясно?
- Ясно, сынок.
- Па-аап?!
- Да, сынок.
- А ты знаешь, кто в Лего Звёздных Войнах самый главный?
- Не-а.
- Этот зелёный, с магией. Знаешь почему?
- Нет.
- Ну, там если на звездолёте... (Дальше следуют характеристики всех самых главных в зависимости от выбранного места действия)
Три кита, три поросёнка, три вопроса, на которых зиждется наше взаимное сосуществование - "Па-ааап?", "Знаешь почему?" и "Ясно?" Они как галактики, всё пространство между которыми наполнено межзвёздной пылью из черепашек, букуганов, звёздных войн, и соников.

Однажды мы по глупости сели в александровскую электричку.
Александровские электрички отличаются от остальных тем, что люди в них живут. Во всех прочих люди ездят туда-сюда, на работу, и просто так. А в александровских - живут. Спят, кушают, размножаются, и осуществляют прочие естественные потребности. Поэтому мы стараемся в такие электрички не садиться. Это как в чужую квартир без спроса войти. Сразу сотни глаз - Пушкинские? А чо припёрлись?
Ну вот. А тут угораздило. Ну и мы встали так тихонечко у двери, что бы не отсвечивать. Мест всё равно же нет, это ведь александровская. И смотрим, мест нет, а прямо недалеко от нас у окна сидит такой толстый дядька с чебуреком, и возле него лавка совершенно свободна. Как ни странно. И только мы хотели на эти места просочиться, глядим - шлёп, уже занято. Парочка, гусь да гагарочка, он в очках, она в папахе. Чопорные такие, с брезгливым выражением на лицах. Они перед нами как раз вошли. Не старые, лет по тридцать. Возраст такой, ещё жить и жить, а они друг другу уже надоели хуже горькой редьки. Ну вот, и эта парочка пристроилась на эти свободные места. Причем гусь сел с краю, а гагарочка оказалась между ним и чебуреком.
Толстый мужик у окна был внешне типичным представителем александровской электрички. В одной руке у него был чебурек, в другой бутылка пива, он прихлёбывал по очереди того и другого, и хотел общения от всех, до кого мог дотянуться. Наверное, поэтому присесть к нему никто не рвался. Так что когда рядом оказалась дама в папахе и каракулевой шубе, он хищно осклабился, сказал "Ого!", аккуратно вытер чебуреком рот, и ткнул в шубу бутылкой.
- Я когда в ВДВ служил, у нас знаешь как? - без предисловий начал он романтическую беседу.
Дама брезгливо поморщилась и сделала вид, что это всё её никак не касается. Чудная. Как будто танку есть разница, какой вид вы делаете при его приближении. Мужик, не обращая на её реакцию никакого внимания, продолжал.
- Мы их знаешь как держали? Мы их блять вот так держали!!!
Тут он протянул даме огромный волосатый кулак с чебуреком, и сжал пальцы. Из чебурека на даму потекло. Дама дёрнулась, и ударила локтем в бок своего спутника. Тот перестал делать вид, что читает покет-бук, и поправил очки. Потом строго посмотрел на толстяка и сказал высоким голосом.
- Руки уберите!
Мужчина с чебуреком посмотрел на свои руки и удивлённо спросил.
- Куда? Куда же я их уберу?
Тут надо сказать вот что. Вероятно у вас из моего рассказа может сложиться неверное представление, будто этот мужчина вел себя как-то по хамски, вызывающе, или даже агрессивно. Вовсе нет! От него не исходило вообще никакой опасности. Наоборот, он был добродушен, и предельно доброжелателен. И вся проблема заключалась только в его неуёмной, неконтролируемой жажде общения. Так что и предъявить-то ему было особо нечего. Поэтому мужчина в очках сказал своей спутнице.
- Давай пересядем.
И они поменялись местами.
Теперь дама оказалась с краю, а мужчина в очках - возле чебурека. А тот никакой разницы даже и не заметил. Он повернулся к соседу, и сказал.
- Не веришь? Щас я тебе докажу! Подержи-ка...
Он сунул мужчине в очках в руку бутылка пива, и стал шарить себе по карманам в поисках доказательств. Из карманов стала появляться масса вещей известного и не очень предназначения. Вещи эти он сперва складывал себе на колени, а когда там не осталось места, стал складывать на колени соседу в очках. Который с недоумением держал бутылку и возмущенно поглядывал на свою даму, как бы ища у неё то ли сочувствия, то ли поддержки. Меж тем доказательства обнаружены видимо не были, потому что здоровяк снова толкнул очкарика, воткнул ему в другую руку свой чебурек, и принялся шарить освободившейся рукой на другой половине своего необъятного тела. Потом неожиданно резко прекратил поиски, и сказал, показывая глазами на даму.
- Ваша жена? Очень красивая. Спросите, - может быть она хочет пива? Я сам стесняюсь предложить.
- Нет! - сказал раздраженно мужчина в очках, держа перед собой на вытянутых руках чебурек и бутылку. - Она не хочет!
- А вы откуда знаете? - удивился толстый, и сытно рыгнул ему в лицо чебуреком.
Тут мужчина в очках не выдержал, встал, вернул чебурек с пивом хозяину, и парочка, вертя по проходу откляченными задами, стала пробираться в другой конец вагона.
Мы для приличия выдержали паузу, но больше желающих занять свободные места не нашлось. Тогда я спросил шкета.
- Сядем?
- Сядем! - решил шкет.
И мы сели. Причем шкет сел посередине, он не любит с краю. Тут надо сказать, что ему не столько хотелось сесть, сколько не терпелось открыть только что купленный свежий журнал. Что он и сделал, как только приземлился.
- Ухх тыыы! - открыв первый же разворот, выдохнул он. - Папа, папа, смотри!
Я посмотрел. На развороте мерзкая черепаха-мутант по имени Микельанджело мочила каких-то невероятных монстров, очередное порождение извращенного преступного ума Бакстера Стокмана. Я знал, что спокойно посидеть уже не удастся. Надо просто набраться терпения и кивать. Шкет открыл было рот, что бы затянуть своё традиционное "Па-ааап!", когда слева вдруг обозначилось какое-то движение, и здоровяк у окна задал вопрос, который задавать ему не стоило ни при каких обстоятельствах. Он ткнул пальцем в направлении разворота и спросил.
- Это он чо?!
Шкет посмотрел сперва на чебурека, потом на меня. Глаза его засветились надеждой. Я пожал плечами. Мол, поступай как знаешь. Шкет радостно набрал полную грудь воздуха, повернулся к толстяку, и ...
- Это же Хан! Вот видите, он стоит у входа в лабиринт? Ему надо пройти весь лабиринт, и найти всех Пурпурных Драконов. Если он найдёт всех Пурпурных Драконов, тогда он сможет загрузить в центральный сервер виртуального червя убийцу. Но Эйприл предупредила черепашек, и Рафаэль с Донателло...
Шкет захлёбывался словами как приговоренный перед казнью, зная, что второго шанса ему никто не даст. Он тараторил без пауз и передышек. Чебурек сидел как ударенный пыльным мешком. Ему открывались новые измерения. Наверное, он первый раз пожалел, что так некстати открыл рот. Несколько раз он предпринимал попытку сбить ребёнка с темы. Куда там! Он только напряженно хватал ртом воздух, безуспешно пытаясь впихнуть хоть пол-буквы в плотную вязь шкетова тарахтенья. Один раз, улучив паузу, когда шкет переворачивал страницу, он просто взял и отвернулся к окну. Ха! Это его спасло? Нет! Шкет встал, обогнул колени толстяка, и всунул журнал между его носом и окном.
- А вот это, видите? Это Мечерукий помогает черепашкам. Вы думаете он злой? Нет! Это просто кажется что он злой. На самом деле просто клан Фут когда-то...
Ещё недавно такой общительный толстяк повернулся ко мне и посмотрел жалобно и умоляюще. Я только пожал плечами. В конце концов он не выдержал, и вскочил.
- Пойду покурю! - сообщил он, демонстрируя всему вагону, и особенно шкету, пачку сигарет. И выскочил в тамбур.
И больше не вернулся.
Он так и торчал в тамбуре, иногда с опаской заглядывая в вагон, пока мы не сошли в Пушкино. А шкет периодически вытягивал шею в сторону тамбура, в ожидании возвращения такого прекрасного собеседника.

Этого толстяка я почему-то вспомнил, когда мы брели пустынной улицей, по снежной целине, к магазину. Я подумал, что Толстяк хоть в тамбур мог выскочить. А тут и не денешься никуда.
- Па-аап!
- Ай!
- А как думаешь, кто сильней, Соник или Микеланджело?
- Не знаю, сынок.
- Я думаю, что Соник! Знаешь, почему?
- Почему?
- Потому что бла-бла-бла-бла-бла!
Тут мы наконец дошли до магазина.
- Погоди, сынок. Давай в аптеку зайдём.
Соседнее с магазином крыльцо аптеки было заметено снегом напрочь. Мы поднялись, осторожно цепляясь за перила, и всё это время шкет тарахтел. Он тарахтел в аптеке, и тарахтел когда мы из неё выходили. А когда собрались спускаться, я сказал "Осторожнее, сынок!" Но он меня не слышал. В этот момент он как раз рассказывал что-то очень важное про динозавров. Поэтому он сделал шаг, и полетел. Тыг-дым-тыг-дым-тыг-дым! Он сосчитал задницей ровно все шесть ступенек. Потом упал навзничь, и там внизу наконец замолчал.

Я осторожно спустился следом. Он лежал, смотрел в небо, и ловил языком снежинки. Я присел рядом.
- Ушибся? - спросил я.
- Не-а! - помотал он головой.
- А что ж тогда замолчал?
- Столкнулся с суровой реальностью! - сказал шкет и радостно засмеялся.

1520 +

124

8 марта, поздний вечер. Муж пьяный приходит домой. Одной рукой держит за талию негритянку, другой азиатку. Жена в ужасе:
- Вася, это кто такие?
- Дорогая, давай не будем забывать, что сегодня - Международный женский день!

645 +

125

ОГРАБЛЕНИЕ ПО-МЕКСИКАНСКИ

Видавший виды рыдван нёсся по трассе Тулум - Канкун. Все крокодилы в отеле были перефотографированы, рыбы на рифе, подходившем прямо к берегу, перещупаны (мной) или распуганы (супругой), еда перепробована, а брошенные города Майя осмотрены и оставлены позади. Впереди прорисовывался час езды и аэропорт. Дети, немного приподустав от диеты, состоявшей преимущественно из дынь и мороженого, а также от отдыха в темпе presto, слегка кемарили на заднем сиденье, изредка пробуждаясь от лёгких ударов головой по крыше, когда наша "Антилопа Гну" пролетала некрашенных "лежачих полицейских" на всех 120.

Наученный предыдущим опытом вождения в Мексике, я не превышал. То есть, не очень. То есть, не везде. Другими словами, знаки часто и живописно меняли предписания - 120, 100, 80, 40, 90, 100.... То населённый пункт, то школа, то банановая плантация, а то вообще пешеходный переход - всё за 100 метров. По сторонам дороги, однако, виднелись лишь неизменные джунгли, изредка скрашенные вкраплениями гранитных стелл гостиниц: "Парадиз", "Вааще парадиз", и т.д. Самих гостиниц из-за деревьев видно не было - дорога, в основном, шла в паре километров от дорогой прибрежной полосы. Местами пейзаж смягчали военные грузовики, стоявшие на перекрёстках с сельскими дорогами из глубинки - особенно живописно на них смотрелись невысокие но гордые наследники Майя с автоматами и в камуфляже, охранявшие туристов от наркобизнеса (впрочем, возможно, наоборот).

Итак, я отчаялся войти в ритм со знаками, менявшимися не реже чем раз в 500 метров, и ехал, уступив требованию закона, не больше 120, замедляясь на взлётах. За мной уже какое-то время подпрыгивал относительно новый японский пикап, в кузове которого явно просматривались сельскохозяйственные принадлежности, а за рулём местный "мачо" в кепке. Наша езда с прыжками под горячим солнцем напоминала какую-то причудливую комбинацию авто-ралли с сиестой - гоним, но как-то лениво и дружелюбно, без надрыва.

Вдалеке замаячил какой-то населённый пункт, а знаки опять запрыгали без какого-либо порядка. "Надо бы замедляться", подумал я, "скоро может быть полиция", и начал потихоньку сбавлять. "Надо останавливать, а то в городе он гнать не будет", подумал, наверное, мой партнёр по ралли и включил мигалку на крыше. "Опа, полиция", заметил я. "Мачо" видимо оказался не совсем фермером, или, по крайней мере не только им.

"Здравствуйте", а точнее, "Буэнос диас", заметил полицейский, взглянув на солнце в зените и вытирая шею платком. "Буэнос диас", вяло ответил я, но за неимением платка шею не вытер. Полицейский не торопился, и помолчал. Я, исчерпав свой запас испанского, тоже помолчал. Мой визави что-то сказал, и опять вытер шею. Я грустно отвечал по-английски в том смысле, что по-испански не говорю, но "очень сорри" и "больше не буду". Затем я опять помолчал и начал грустить. Мой не-фермер опять помолчал (мы много и дружно молчали), а затем на неплохом английском объяснил мне, что я очень неправ, и что ехать 80 в зоне школы, перехода, дорожных работ, и охраны окружающей среды ОДНОВРЕМЕННО неподобает североамериканскому туристу. Затем, (естественно), помолчав и вытерев уже совсем мокрым платком шею, он уведомил меня о том, что он конфискует мои права, которые я могу выкупить в центральном участке через три дня, во вторник, уплатив $200 зелёных за свои прегрешения. Я возразил в том смысле, что самолёт через час, и вообще, оставляя такого безответственного типа в Канкуне на три дня, он лишь подвергал меня дальнейшим искушениям и вводил в грех. Мы грустно посмотрели друг на друга, и тут я всё понял.

"А не разрешит ли мне месье - то есть, сеньор - то есть, закон - искупить свою вину прямо здесь?"
Полицейский вдруг ожил, его глаза сфокусировались, и он протянул мне спасительную длань закона: "Можно, сеньор. Только по форме. $200. Вот и квитанция...."
"Но, сеньор...." я замялся. "У меня нету $200 долларов. Отдых, вы сами понимаете. Да и наличные не были нужны."
"То есть как, нету? Совсем?"
"Не совсем. Есть. Но совсем не $200". Я звучал убедительно, потому как, к сожалению, не врал.
"А сколько?" И тут я ошибся. Я достал кошелёк и пересчитал деньги.
"$126"
"Закон удовлетворит $120. Строго по квитанции." Страж порядка пересчитал деньги, достал обычную записную книжку, написал $120 на одной страничке, оторвал её и вручил мне. "Вот. Это квитанция."
"Ээээ..." подумал я, обалдев от такого великодушия. "Ээээ!!!..." выдохнула жена.
"До свидания", сказал мой визави. "Впрочем, я вас провожу до слёдующего поста, а там, дальше, вы это, не превышайте. Ну, вы понимаете."

"Следующий пост" был через километр. Мой новоявленный друг помахал рукой постовым, развернулся посреди дороги, и потрусил на просёлочную дорогу со своим кузовом лопат, граблей, и шлангов. Не иначе, сажать маис на фазенде. Рабочий день был закончен, и проведён не впустую. Закон восторжествовал.

А меня ждал аэропорт, в машине мирно сопели дети, и на душе было тепло от понимания того, что здесь живут такие же люди, в общем неплохие, которые хорошо говорят по-английски, неплохо умеют считать, и всегда войдут в положение туриста, особенно если он и сам всё понимает....

1085 +

126

У нас в городе есть сетка магазинов с названием семья. Как любая продвинутая сетка продуктовых магазинов, она вечно что-то придумывает для привлечения клиентов. В этом месяце выдавались календари на декабрь. Каждый день в нем были определенные скидки на разные типы товаров - например, на все мучное или вино-водочное итп. В некоторые дни предлагались "дни по талонам". Это значит, - отрываешь талончик, с надписью "колбаса со скидкой", и счастье Тебе - 20 рублей сэкономишь. Это предыстория.

История.

Стоим на кассе. Впереди двое мужчин, один из которых одет в красную куртку фаната олимпиады, с гордой надписью "Россия". Из покупаемого водка, коньяк и ...4 хурмы. (Хурму , кстати, они взяли в последнюю очередь. Видимо, появились сомнения.)

В момент пробивания продуктов по кассе, девушка-продавщица спрашивает у мужчины-любителя олимпиады:

- На водку есть талоны?

Тот, опешив, выпучив глаза, но при этом, схватив водку одной рукой, всматриваясь в лицо девушки, неуверенно, хрипло, спрашивает:

- Это что? Прикол какой-то?

Та невозмутимо повторяет:

- Талоны? На водку?

Затем, все-таки показывает мужчине, как выглядят эти талоны.

- Это акция. Со скидкой - по талонам, - объясняет она.

- НЕТ! нету! - облегченно выдыхает тот. - А я-то думаю! Меня же всего 3 месяца в России не было!

Со счастливой улыбкой, после отпустившего шока, они быстренько удалились из этого странного магазинчика.

688 +

127

У нас в городе есть сетка магазинов с названием семья. Как любая продвинутая сетка продуктовых магазинов, она вечно что-то придумывает для привлечения клиентов. В этом месяце выдавались календари на декабрь. Каждый день в нем были определенные скидки на разные типы товаров - например, на все мучное или вино-водочное итп. В некоторые дни предлагались "дни по талонам". Это значит, - отрываешь талончик, с надписью "колбаса со скидкой", и счастье Тебе - 20 рублей сэкономишь. Это предыстория.
История.
Стоим на кассе. Впереди двое мужчин, один из которых одет в красную куртку фаната олимпиады, с гордой надписью "Россия". Из покупаемого водка, коньяк и ...4 хурмы. (Хурму , кстати, они взяли в последнюю очередь. Видимо, появились сомнения.)
В момент пробивания продуктов по кассе, девушка-продавщица спрашивает у мужчины-любителя олимпиады:
- На водку есть талоны?
Тот, опешив, выпучив глаза, но при этом, схватив водку одной рукой, всматриваясь в лицо девушки, неуверенно, хрипло, спрашивает:
- Это что? Прикол какой-то?
Та невозмутимо повторяет:
- Талоны? На водку?
Затем, все-таки показывает мужчине, как выглядят эти талоны.
- Это акция. Со скидкой - по талонам, - объясняет она.
- НЕТ! нету! - облегченно выдыхает тот. - А я-то думаю! Меня же всего 3 месяца в России не было!
Со счастливой улыбкой, после отпустившего шока, они быстренько удалились из этого странного магазинчика.

646 +

128

Прочитал в "Огоньке", как воевали летчики воздушного флота:

Знаете, что за отчаянные люди были пилоты ГВФ?
Летит, скажем, один, мне рассказывали, на «Дугласе» на бреющем. Высота 15 метров, скорость под 300 км в час, чуть пережал штурвал - покойник. Видит - внизу танки, по башням лазят фрицы. Наш герой одной рукой крутит штурвал, а другой садит из пулемета. Долго ли коротко летал по кругу - тут кончились патроны. Смотрит - один из фрицев с башни в него из автомата целит. Почти в упор. «Ах ты, гад... Ну ничего, я тебя сейчас колесом убью».

И убил - колесом по башке, продолжая славные традиции авиаторов Первой мировой, которые в кабину перед вылетом набирали битых кирпичей - на тот случай, если кончатся бомбы...

400 +

129

Жила в нашем селении та самая некрасовская русская женщина. И прозвище имела не хилое-"Царь-баба". Запросто ворочала двухсотлитровые бочки с пивом в своем "голубом Дунае", одним ударом кулака выбивала пробки из бочек..Порядок в пивнухе был идеальный - однажды заартачившегося мужичка она просто перебросила через двухметровый забор одной рукой. Муж у неё был плюгавенький, но любил беззаветно, от той любви и дети были под стать маме.. Однажды на остановке в "скотовоз" (так у нас называли старые ликинские автобусы) кто-то вошел и машину явственно качнуло. Рядом с моей рукой на поручень легла рука - нет, ЛАПИЩА, раз в пять больше моей.. Оглянулся - стоит сын Царь-бабы, сутулится, ибо голова в потолок упирается даже на задней площадке.. Внучок Царь-бабы, Толик, тоже не мелкий - едва влазил в кабину ЗИЛа, на котором шоферил. Толика один раз аж пятеро милиционеров грузили в воронок, когда внучок мирно уснул по пьяни в клумбе с кактусами... Но это присказка.
Наблюдал тут с друзьями картинку. На стоянке около автовокзала столицы одного федерального округа дорогая иномарка заблокировала пепелац - УАЗик. Подходит к нему владелец - мужик с медведеобразной фигурой. Смотрит с недоумением на сложившуюся ситуацию. Хрюкнул пару раз клаксоном. Никто не реагирует. Пнул по колесу иномарки, от чего её сигнализация попищала минуту. Опять никто не реагирует... Тогда мужик просто взял и.. вытащил за бампер свой пепелац в сторону, как велосипед.
Завел мужик свой УАЗ, отъехал на пару метров. Встал. Вышел. Задумался. Потом решительно подошел к иномарке и в два приёма переставил её впритык между двумя другими машинами так, что и дверцы не открыть. Управлялся он с авто так, словно это была садовая тачка... В толпе звучали не аплодисменты, а овации. Мужик сел в свой пепелац (с трудом влез, так вернее) и уехал. На номере УАЗа мелькнули цифры родного региона. И фигура показалась знакомой.. Может, правнук?!

680 +

130

Выхожу из ванной и слышу, как жена всхлипывает. Чо за фигня такая?
Я бегом в гостиную, а там женушка – в одной руке телефон у уха, а другой рукой вытирает слезы и "булькает" от смеха. При моем появлении делает мне знак указательным пальцем у губ "молчать".
Чтобы было понятно, о чем дальнейший диалог, то скажу, что приобрели жена и соседка (с ней на пару) где-то неделю-две назад по набору очень дорогой кухонной посуды.
Далее я слушаю диалог соседки и жены.
- А у тебя на дне сковороды есть пятна? – спрашивает соседка.
- Да нет, я мою дно всегда.
- А я тут посмотрела, а там пятнышко.
- Ну и что?
- А ты где ее хранишь? Я и так ее поставлю, и так... А тут рядом то чашка, то кастрюля, того и глядишь – оцарапает.
- Храню я в духовом шкафу, как и все. Кухня же малюсенькая. Слушай, Валюша, а у тебя в избе Красный угол имеется? И не перебивай!!! В этот угол ставишь на первое место сковородку, крышку от нее, а потом уже и кастрюлю, ковшик. НЕ перебивай!!! Далее... зажигаешь церковные свечи и...
- Это я поняла! Сделаю!!!, Но, ты скажи? Ты так же делаешь? Я когда готовлю на ней, то пользуюсь СТАРОЙ крышкой, а когда приготовлено – накрываю НОВОЙ, чтобы красиво на плите стояло......

Тут уж и я, вытирая рукавом халата слезы, ухожу на кухню...
Мдя! Хозяйка, ВПЕРВЫЕ увидевшая цивилизацию, блин...
Это горе в семье...

770 +

131

Один из сотрудников, работая на удаленке в крупной компании (ездит по деревням-колхозникам), чтобы получить какую-то новую инфо из офиса обычно связывается с девочкой-координатором. Девочка - божий одуванчик Люся (реально безобидная отзывчивая сердобольная молодая мини-девушка с тоненьким голоском и очень покладистым характером) обеспечивает коммуникацию между офисом и такими сотрудниками. Вот однажды Люся отлучилась на пи-пи-брейк, а мобильник на столе оставила. Как раз ей названивает с полей наш герой. А телефон по столу скачет вибрируя и привлекает внимание коллег. Дальше рассказывает тот кто не мог дозвониться: "Еду, 09 утра, 200 км от города, метель-пурга, ничего не видать, названиваю Люсе в офис. Люся трубку не берет. Тут встречные, метель, срочно данные нужны, а Люся не отвечает. Рулю одной рукой, перезваниваю, не видно нифина... Тут SMS-ка! От Люси-божьего одуванчика наверно! Спасение моё! Точно! Отправитель ЛЮСЯ! УРА! Открываю..... Текст: "ЗАБУДЬ МОЙ НОМЕР! КАЗЁЛ!"... Я чуть не врезался. Оказалось коллеги пошутили с Люсиного телефона.

385 +

132

ВЕСЁЛАЯ ПУТАНИЦА

Вчера угодил в больницу, а сегодня уже работал экспонатом для медицинской лекции. На мне безуспешно демонстрировалась эффективность катетера новейшей модели, который попал через носоглотку точно на рвотную точку, после чего врач бросил маяться дурью и проткнул через обе ноздри иглой, как все люди.

Благодарные зрители, в количестве 8 интернов или старшекурсников в белых халатах, выстроились у меня под носом и глядели в оба. Все они были парни, кроме одной девушки неписаной красоты, прямо как в сериале «Интерны». Врач запретил мне закрывать глаза, чтобы он мог увидеть, когда мне больно. Я зажигательно уставился на девушку. Она улыбнулась в ответ, заметившие это парни стали смотреть на меня злобно.

У всего этого цирка было звуковое сопровождение – с доктором прибыла его начальница, ни разу до этого мною не интересовавшаяся. Она громко читала лекцию, комментируя каждое движение несчастного. Попутно поясняла рентгеновский снимок черепа. Моего, разумеется. Но маленький снимок был плохо виден как интернам, так и самой лекторше.

И тогда я вспомнил, что захватил с собой рояль в кустах – свежую томограмму того же черепа. Я её сделал накануне в частной клинике. Томограмма получилась размером с картину Репина «Не ждали», в специальном пакете.

Я и раньше пытался передать её доктору, но он не смог подшить её к делу. Само дело пришлось бы подшивать к уголку этой томограммы. Сворачивать её можно, но не рекомендуется. Доктор поразмыслил и оставил её мне. Вот я её и прихватил. Дотянулся рукой до пакетика и вручил томограмму лекторше, издав дружественное мычание с двумя металлическими хренями из носа и тампоном в пасти. А лекторша явно видела её впервые. Широко расставила руки, взяла томограмму и стала уверенно объяснять слушателям:

- На этом снимке отчётливо видно, что поражена пазуха на верхней челюсти с левой стороны, левая сторона носоглотки, левая сторона лобной пазухи. На них мы и сосредоточим сейчас наши действия.

На этих словах в кабинет вошёл начальник всего отделения, замечательный врач высшей категории. Он тихо помялся за спинами интернов, но не выдержал, взял томограмму из рук лекторши и начал рассматривать. Снимок даже не повернул. Через пару секунд мягко сказал:

- Согласен, но мы сейчас говорим, безусловно, о ПРАВОЙ стороне этой головы...

Кстати, прав оказался именно он. Другие медприколы, случившиеся со мной на этой неделе, оставлю на своем сайте - это скорее весёлые ужастики.

870 +

133

И не сказать, что бабка Настасья была такой уж шибко набожной, нет.
Но иконы в красном углу стояли, сколько я себя помню.
Там же постоянно горела маленькая синяя лампадка. Я любил смотреть на неё в сумерках, перед сном.

А мать ни в какого бога не верила, а наоборот. В девках имела весёлый задорный характер, была передовой колхозницей, комсомолкой, ударницей, и бригадиром комсомольско-молодежной бригады.
Через это у них с бабкой организовался затяжной конфликт. Мать требовала убрать иконы с глаз долой. Бабка была категорически против. Мать проводила с ней агитационную работу. Стыдила, пугала партией, правительством, лично товарищем Сталиным, и даже один раз пыталась фальшиво и неудачно заплакать. Бабка за веру стояла твёрдо. Периодически то одна то другая пытались привлечь на свою сторону деда. Бесполезно. Дед как Швейцария, сохранял нейтралитет. Только посмеивался в усы. На самом деле ему было абсолютно пофиг. Ему вобще всё было пофиг, кроме лошадей, бани по субботам, да осколка в правом боку, который ныл к непогоде и мешал езить верхом.

И так бы эта бабья война и тянулась до бесконечности, если бы не одно роковое событие.
На очередном комсомольском отчетно-перевыборном собрании мать избрали секретарём комсомольской организации колхоза.
Тут ситуация совсем уж получалась некстати. Что б у комсомолки, бригадира, секретаря, в доме иконостас? Да это ж курам насмех!
И мать поставила вопрос ребром.
Дело дошло до скандала.
- Да мне из-за тебя людям в глаза глядеть стыдно! - кричала мать.
- А мне из-за тебя - нет. - спокойно парировала бабка.
И тогда мать в сердцах брякнула.
- Ах так?! Я твои иконы ночью возьму, и спалю к чертовой матери!
- Токо попробуй! - взвилась бабка, и погрозила дочери костылём.
- А вот посмотришь завтра! - крикнула та, и хлопнув дверью поскакала заниматься своей комсомольско-молодежной ерундой.

Дело было к вечеру. Бабка осталась дома одна. Дед торчал на конюшне, мог прийти заполночь, а то и совсем не прийти.
Бабка обиходила скотину, и стала собираться ко сну. На душе было неспокойно. Зная вздорный и упрямый характер дочери, она не сомневалась, что та и вправду может ночью сунуть иконы в печь. И бабка решила отстаивать свободу совести и вероисповедания до конца. Шансы у одноногого инвалида против шустрой молодой девки были никакие. Это бабка понимала. Тогда она открыла сундук и достала дедово ружьё. Там же нашла два снаряженных солью патрона. Погасила свет, и устроилась в углу на диванчике. Акурат напротив иконостаса.
Брехала где-то собака, вдалеке за околицей смеялись девки и играла гармонь, уютно мерцал огонёк лампады, бабка прикрыла глаза...
Очнулась она оттого, что свет лампады метался по комнате. Кто-то стоял на табуретке, снимая иконы. Одну, вторую...
Бабка перекрестилась на задницу, которая загораживала ей святые лики, подняла ружьё, сказала "Прости мя, Господи!", и не целясь, навскидку, шарахнула с двух стволов. Впрочем, расстояние было такое, что промахнуться она не могла.

- Уйёоооо!!! - нечеловеческим голосом заорал дед, бросил иконы, и схватился за задницу.
Бабка выронила ружьё и упала в обморок.

Вечером дед выпил с мужиками по маленькой, и совсем уж было собрался заночевать в конюшне, но желание закрепить результат стопочкой-другой перебороло лень. Он собрался и пошел домой. Заначку дед держал в самом на его взгляд надёжном и остроумном месте. За иконами. А что? С одной стороны - никто не полезет, с другой - всегда под рукой. Ну откуда ему было знать, что именно на сегодня его бабы назначат генеральное сражение в своей затяжной идеологической войне. Да ещё с применением огнестрельного оружия.

Дед сидел голой задницей в тазике с водой, тихонько подвывал, и периодически анестезировал себя внутрь оказавшейся весьма кстати заначкой. Сделав добрый глоток, он затягивал, стараясь перекричать боль.
- ...В тёооомную нооочь Ты любимая знаю не спиииишь И у детской кроватки... С ружжоооом!!! Ты меня поджидаиииишшш!
Он был уже изрядно пьян, дед. Речь его становилась несвязной. Он делал очередной глоток, смахивал набежавшую слезу, и затягивал снова.
- Я шол к тебе четыре го-о-ода, я три держа... Три! Три войны! Белые меня хотели убить.... Фашысты... Ты хоть знаешь скоко меня фашыстов хотело убить? Мильён!!! Мильён фашыстов меня хотело убить! Меня! И хуй! Хуя им! А родная жена бац - и... Да куда! Прямо в ёптвоюмать! Я завтра помру, что люди скажут? Напишут - тут покоится Грегорей! Красный командир! Орденоносец! Герой войны! Убитый своёй бабой из свово ружжа в свою жо....ооойййййййй какой позор!
- Да помолчи ты, герой-орденоносец! - махала на него тряпкой проходившая мимо бабка. - Ишь чево удумал?! Бутылку за иконы прятать! Вот Господь-то тебя и наказал!
- Он в двадцать девятом! Уййй!...В двадцать девятом он меня наказал! В двадцать девятом! Когда я тебя дуру в жены взял! Тёоооомнааая нооочь, тоолько пуули...

Больше на бабкины иконы никто не покушался.
А где-то наверное через год после её смерти мать потушила лампадку, достала иконы, и убрала их в сундук.
- Зачем она иконы убрала? - спросил я вечером у отца.
Вот тогда он и рассказал мне эту печальную историю.

1362 +

134

Крещение ребёнка – настоящий праздник, на который собрались все самые–самые близкие.
Сразу после обряда - скорей домой, за стол. На просторной кухне начались последние суетливые движения. Всё было приготовлено с утра или с вечера, но теперь всю эту снедь непрерывным хороводом понесли на стол. Что-то ещё нарезается, что-то приукрашивается зеленью. Всё румяные и красивые находятся в прекрасном расположении духа.
Свекровь, не теряя времени, тщательно прибирает газовую плиту. В момент, когда на кухне столпилось несколько человек, она несколько громче необходимого окликнула невестку:
- Ира, посмотри, твоя плита когда-нибудь была в таком состоянии!?
И с гордостью оглядела присутствующую родню.
Ира мгновенно подлетела и чмокнула свекровь в щёчку:
- Конечно нет, мама!
Одной рукой сняла чугунную решётку, а второй приподняла конфорку. Под конфоркой, на белой эмали, осталось траурное кольцо от утренней стряпни.
И добавила:
- Я тут обычно тоже мою…

544 +

135

Прошлое лето, Хабаровск, рынок "Али" на ост. "Памятник Партизанам", шашлычка айзеров.
За столиками, на открытом воздухе, сидят миряне, отдыхают от трудов за порцией шашлыка, попивая водку, пиво и другие сопутствующие жидкости.
Неожиданно, на входе, появляются представители гор конкурирующей республики, возможно армяне. Реакция айзеров была вполне адекватной - между ними завязалась словесная перепалка, с использованием только им понятным диалектам. Так продолжалось минуты три: за барной стойкой кричали айзеры, у входа матерились армяне. Между ними, за столиками, народ бросил закусывать и ждал, чем это все закончится. Закончилось неожиданно для всех: обе стороны повытаскивали (кто из штанов, а кто из-за барной стойки) резинострелы и давай шмалять друг в друга. Клиенты мягко говоря охуели и быстро полезли под стол. И правильно сделали: пульки свистели над головами, рекошетили от барной стойки, прыгали по столам, сбивая посуду и взметая салаты в воздух красивыми фонтанами. Кончилось банально - кому-то из армян досталось "осой" в череп, он взвыл и начал ретироваться с поля боя. За ним, отсреливаясь на отмашь, покинули шашлычку земляки. В принципе, вот и вся история. "А где лопата?" - спросите вы. А вот: Когда все стихло и народ начал вылазить из под столов, обнаружилась странная, но щемящая душу тенденция: практически все клиенты мужского пола одной рукой прикрывали свои головы, а другой прижимали к телу початые бутылки с водкой, пивом, вином и прочее. Так сказать, сберегли все самое ценное. 
Вновь заиграла из динамиков легкая попса, народ продолжил трапезу, оживленно обсуждая произошедшее между собой. За столиками воцарилось смех и веселье.
Всем превед!

534 +

136

Скопировал с одного фейсбука, есть над чем поржать:

Добрались сегодня руки дописать про свой автопробег Москва – Болгария. Предыдущие 3 части - уже далеко внизу в ленте, но друзья, и особенно папа, просто требовали 4-ую.

Собственно ключевой эпизод – пересечение румынской границы, он правда заслуживает отдельного описания в литературном стиле...

Июльский зной немного смягчался прохладой, которую поднимал ветер с Дуная. Великая европейская река Дунай. Сколько народов пересекало это реку в поисках своей земли со времен Великого переселения. Скифы, гунны, волжские булгары, венгры, сербы, германцы, хорваты, гагаузы, османы… Настал и мой черед пересечь эту реку в поисках своего счастья.

Я переселяюсь из дома в Москве к себе же домой в Болгарию. Еду вторые сутки. За спиной Россия, Малороссия, которая теперь Украина, Одесса, которая ни разу не Украина, Приднестровье, Бессарабия, Молдавия, и вот я стою на мосту через реку Прут на ее впадении в Дунай, между пройденным постом молдавской границы, и еще не пройденным румынским.

В раскаленном от жары Peugeot 4007 мерно спят дети. Они всегда спят, когда едут с папой в долгую поездку, приучены к этому еще с ясель, можно сказать. Справа развалилась жена, ноги в окно, во рту жвачка, солнечные очки. Сама невозмутимость.

Передо мной шлагбаум румынской границы, над которым огромный знак Евросоюза. Желтые звезды образовали солнечный круг на синим фоне и как бы говорят тебе: «Добро пожаловать в цивилизацию, мой дорогой друг, уставший от этих ужасных Россий, Украин, Беларусей и Молдавий». Везде на таможне расклеены анти-коррупционные плакаты, направленные на демонстрацию отсутствия взяток в зоне Евро. На одном из них грязная волосатая рука протягивает пачку денег европейскому таможеннику, который делает лицо «Нет!», как на советском плакате времен борьбы с алкоголизмом, и тянется за наручниками. На другом плакате правила пересечения таможни, и улыбающийся румынский страж границы на переднем плане изображает уверенность в том, что он неукоснительно будет следовать правилам, и только правилам, бросая в темницу взяточников, стремящихся правила нарушать (на заднем фоне плаката мерзавцы-взяточники славянской внешности томятся за решеткой).

Возникло чувство, что я, наконец, достиг земель Цивилизации, и больше не буду иметь дела с персонажами вроде хохлов-гаишников и злобных молдавских фурий-таможенниц (см. предыдущие части повествования в ленте моего FB).

О, если бы я знал, забегая вперед, НАСКОЛЬКО все это НЕ так!!!

Шлагбаум поднят и я с вдохновенным чувством въезжаю на таможню Евросоюза. Здравствуйте, товарищи! Вот мой шенген! Это мои дети и жена, они со мной, вот их шенген!

Румын осматривает меня каким-то хитрым цыганским взглядом с непонятным мне прищуром, забирает паспорта и другие документы, уходит к себе в таможенную будку. Возвращается через 10 минут. Я протягиваю руку за паспортами, пребывая в уверенности, что штампы проставлены и я могу ехать дальше. Ведь у меня же все в порядке со всеми документами.

Однако, протянув паспорта, которых я уже почти коснулся , румын внезапно одергивает руку, словно дразня меня, мгновенно прячет все наши документы в карман и :

- У вас тонировка на стеклах, въезд запрещен!

У нас действительно тонировка задних стекол, но заводская. Я ПОКА думаю, что это какое-то недоразумение и сообщаю румыну-таможеннику, что тонировка заводская, машина французская, т.е. произведена в Евросоюзе по его нормам и требованиям.

Румын как-то странно, полу-одобрительно, покачивает головой и сообщает мне, что:

- У вас всех нет медицинской страховки!!

Меня это немного начинает раздражать. Как так нет? Вот же они, все страховки, на всех членов семьи, у него! Он что, не смотрел документы, которые я ему предоставил?! Тем не менее я спокойно показываю ему, где в документах находятся страховки.

- У вас нет европейской страховки на автомобиль GreenCard!

Это уже не смешно. Очевидно, что румын вообще не смотрел мои документы. Что он хочет? Непонятно. Зеленая карта на автомобиль есть, специально куплена еще в Москве. Показываю ее румыну.

- У вас нет огнетушителя и аптечки!!

Меня прошибает чувство гнева, уже хочется поговорить с этим гадом совсем не по-европейски. Дело не в том, что огнетушитель и аптечка есть. Дело в том, что когда румын произносил эту фразу, он улыбался как последний негодяй, глядя на забитый под потолок вещами, перевозимыми из Москвы в Болгарию, багажник моего авто. Скажу так, в пути я ориентировался только по боковым зеркалам, так как по центральному зеркалу заднего вида это было бесполезно делать, в виду забитости багажника по самые не балуйся.

Я пока спокойно объясняю румыну, что огнетушитель и аптечка есть, но чтобы их показать, я должен выложить все тщательно сложенные вещи из багажника на асфальт, что является для меня неприемлемым.

- У вас нет огнетушителя и аптечки, выкладывайте вещи, проезд запрещен!!

Ах ты су..ка румынская! Ну ладно, выложу вещи, раз ты так того хочешь. Вот падла! Видит же, что у меня в машине дети и жена, ан нет, все равно издевается. Ну хорошо, будет тебе сейчас и аптечка, и огнетушитель будет, едрить твою маму.

Выкладываю все вещи из багажника на асфальт, показываю румыну. Страж Евро-кордона удовлетворенно кивает головой и небрежным знаком показывает, чтобы я собирал вещи обратно в багажник.

Я укладываю всё своё, которое вожу с собой, обратно. Процесс занимает массу времени, торчу на румынской таможне уже битый час.

Как только укладываю последнюю вещь и с усилием захлопываю крышку багажника, утрамбовывая груду всего перевозимого, уложенного второй раз за двое суток, слышу за спиной убийственное:

- У вас нет треугольника!!

Я закипел. Объясняю ему на смеси русского матерного, английского и активной жестикуляции, что треугольник был там же, где и аптечка с огнетушителем, и для доказательства наличия оного дорожного знака в машине, мне придется повторить пытку под названием «разгрузи-загрузи автомобиль» третий раз за двое суток.

Лицо румына непроницаемо. Эмоций нет, только какой-то дьяволенок в глазах, и уголки губ подергиваются в издевательской усмешке.

- У вас нет треугольника!! Проезд без треугольника в Евросоюз запрещен!! – выкрикивает румын.

Во время выкрикивания ему не хватало только вскинуть руку в своем фашистском порыве и крикнуть «фойер», отдав команду расстрелять меня и автомобиль за отсутствие треугольника из всех орудий блок-поста таможни.

Если бы он это сделал, то понятно, что ответить мне было бы нечем, ибо стрелковое оружие у румынских таможенников имелось в наличии, а мой ответ был бы крайне не пропорциональным, причем с обратным знаком. Хотя у меня был уже слегка подгнивший банан, так и не съеденный молдавскими таможенницами (см. предыдущие серии автопробега), но бросаться бананом в гада-румына было бы, скажем так, эффектно, но не эффективно.

Но треугольник то у меня есть! Я спокойно…. Повторяю, спо-кой-но, но весь белый от злости, снова разгружаю багаж, опять трачу на это пол-часа, и демонстрирую этой сволочи треугольник.

И опять, наш доблестный румынский таможенник удовлетворенно кивает головой и небрежным знаком показывает, чтобы я собирал вещи обратно в багажник. Ха! Ха-ха!! На этот раз меня не проведешь, цыганщина ты эдакая. Я медленно мотаю головой и пальчиком, всем своим видом показывая: «Не! Скажи мне пожалуйста, дорогой, чего еще у меня нет?».

И тут, что было для меня полной неожиданностью, румын делает торжественное лицо и выпучив от удовольствия глаза, произносит:

- У вас нет желтой жилетки!!

Какой такой жилетки, твою мать?!! До меня медленно доходит, что видимо речь идет о тех светоотражающих жилетках, которые одевают ночью на трассе, если, например, выходят из автомобиля менять колесо …

Так дело то в том, что перед поездкой мы с Олесей очень внимательно изучили перечень всего, что должно быть в с собой при въезде в Евросоюз на своем автомобиле, и в этом списке жилетки не было! Не было!! Поэтому чего-чего, а желтой жилетки у меня действительно с собой нет.

Я объясняю все это румыну, который подло ухмыляется и с еще более торжественным видом говорит:

- Ехать обратно в Молдавия, в магазин, покупать там Желтый Жилетка, только после этого заезжать в Евросоюз.

После чего румын разворачивается и скрывается в своей будке, при этом унеся с собой все наши документы и паспорта.

Я стою совершенно о..евший. Перспективы мне абсолютно не понятны, учитывая местонахождение на мосту через реки Прут и Дунай между Молдавией и Румынией, отсутствие роуминга, присутствие детей и жены, и изъятых румыном документов. Как же мне бороться за свои права в этом Евросоюзе? И тут до меня наконец-то ДОХОДИТ. ДО-ХО-ДИТ.

И я делаю абсолютного наш, родной, русский поступок, с которого можно было бы начать, и не терять даром два часа на румынской таможне имени славного анти-коррупционного Евросоюза.

Я кладу в дальний угол багажника двадцать евро.

- Эй, мужик, я нашел жилетку! Вот она!! – и тычу пальцем в багажник.

Румынский таможенник выныривает из своей будки, внимательно на меня смотрит, ковыряя одной рукой в носу, а второй поигрывая нашими паспортами.

Медленно подходит. Оглядывается по сторонам. Нет никого? Засовывает свое туловище в багажник.

- Где жилетка?

- Вот она, вот она, мужик, там, смотри!!

Румын снисходительно улыбается, но свое туловище из багажника не высовывает. Манит меня жестом, типа засовывай свое тело тоже сюда. Я засовываю. Со стороны это смотрится примерно так – из багажника торчат две жопы с паспортами, за которыми не видно и не слышно абсолютно ничего, что происходит внутри. Рядом валяется куча хлама, ранее оттуда извлеченного, аптечка, огнетушитель и треугольник. В багажнике между телами от этих жоп происходит диалог. Румын одной рукой показывает на 20 euro, а на второй руке показывает мне два пальца и говорит:

- Твоя «жилетка» второго размера, - затем показывает четыре пальца и продолжает, - А надо, чтобы «жилетка» была четвертого размера!

- Понял, увеличиваю размер «жилетки» до четвертого размера! – я достаю еще двадцать euro и кладу рядом с предыдущими. Подсвечиваю зажигалкой. Румын жадно хватает 40 euro, комкает и быстро, с серьезным лицом, прячет в пиджак.

- Теперь ваша жилетка в порядке, можете проезжать! – и румын отдает мне все документы и наши паспорта, в которых, оказывается, все штампы уже были давно проставлены, а эта скотины просто вымогала деньги все эти два часа.

Сам румын стремительно, без капли стыда, скрывается в своей будке и поднимает шлагбаум на выезд с таможни, на въезд в Евросоюз.

Я не менее оперативно загружаю багажник и скорее давлю по газам, лишь бы поскорее покинуть таможню, пока мне еще чего-нибудь не рассказали, чего у меня нет.

Въезжая в Европу, я мельком бросил взгляд на плакат, где грязная волосатая рука протягивает пачку денег европейскому таможеннику, который делает лицо «Нет!», как на советском плакате времен борьбы с алкоголизмом, и тянется за наручниками.

Привет, Европа! Эти правила нам, к огромному сожалению, очень знакомы, и Вы даже не представляете, что будет, если вы действительно хотите по ним с нами играть…

1536 +

137

Надеюсь, эту историю тут еще никто не рассказывал. Поведала мне ее моя девушка. Идет она, значит, по какой-то станции метро и видит: стоит мужик, уперся одной рукой о стенку, второй за сердце держится. Голову опустил, дышит тяжело. Ну она, добрая душа, подскочила к нему:
"Вам плохо?"
На что мужик поднял пьяные в дымину глаза и изрек:
"Мне? Да мне лучше всех!"

Вот вам и точки зрения на одну и ту же ситуацию...

491 +

138

Цикл "Истории Подземки". "Пора худеть!"
Метро, вечерний час-треф. Народу, что омуля в бочке. Публика хоть и разношерстная, но одинаково взопревшая, и каждый второй, в надежде на призрачную свободу, норовит просочиться в вагонное межсиденье. В общем, "люди входят и выходят, продвигаются вперед".
На одной из станций в пределах кольцевой ветки в вагон втиснулась девушка, и следуя общепринятой тенденции, начала свое продвижение в сторону стороны середины вагона.
На девушке стоит остановиться отдельно. Возраст точно не определишь, точно не двадцать, но и тридцатник не разменяла. По всему видно, одинокая да смирившаяся. Знаете, есть такой типаж, который уже устал кого-то ждать и в душе забил на себя, а по сему уход за собой "тфу!": парикмахер, когда медведь в лесу сдохнет, макияж, если порисовать захочется, слежение за фигурой -- обалахонивание гардероба. В общем девушка с изможденной наружности и непонятной окружности. У вас это никаких ассоциаций не вызывает?
А вот у сидевший неподалеку восемнадцатилетней "нитки" вызывало. Да так вызвало, что она подорвалась с насиженного места, как подстреленная, и чуть ли не приказным тоном на полвагона:
- Девушка, садитесь!
- Это вы мне?
- Да, а кому же еще? В вашем же "положении" стоять никак нельзя...
- Да я... А я... Я, тфу-тфу-тфу, не в "положении"!!!!
Вагон замер, немая пауза затянулась секунд на пятнадцать, пока на все это время пустовавшее сидение не просочилась вездесущая "талибка" с опаленным солнцем лицом.
Первой, под гогот утруженного за день пролетариата, начала краснеть-бледнеть замершая в ступоре "нитка", чуть позже к ней присоединилась заметавшаяся в поиске дверей на выход "беременная". Накопленную за рабочий день усталость как рукой сняло.
© анархотурист

553 +

139

Охота на зайца

Есть у меня друг, Андрюха. Живёт в дальнем подмосковье.
Раньше работал в совхозе механизатором.
Классный был механизатор. И на тракторе, и на комбайне.
Пахал, сеял, писал стихи.
Неплохие стихи.
Хорошие.
Очень хорошие стихи писал.
Потом бросил штурвал комбайна и поступил в Литинститут.
Закончил. Издал. Вступил...

Сейчас ни стихов не пишет, ни хлеб не сеет.
Такие дела.
Впрочем, я не про это.

Приехал я к нему как-то, дело осенью было.
Самая моя любимая пора, сентябрь, золотая осень, бабье лето.
Ну, вечером посидели, выпили. Утром он на работу собирается, зябь пахать. А может под озимые, я уж не помню.
Я с ним увязался.
А что дома сидеть? Скука в деревне.
А тут, думаю, хоть по лесу, по проселкам поброжу. Грибов поищу. Да и так... Душой.
Да и поболтать опять же, за штурвалом, про то про сё. День-то длиный.

По дороге в гараж навстречу мужик с ружьём. Местный охотник, Серёга.
- Серёга, привет!
- Здорово!
- Куда?
- По зайца.
- А где?
- Да за Пасынково пойду.

- Вот дурак... - сказал глядя вслед охотнику Андрюха.
- Чего так?
- За Пасынково лес сплошной. Где он там зайца возьмет, я не понимаю?
- А где зайцы? В автобусе?
- В поле.
- Да ладно!
- Что ладно? Заяц линяет. К зиме. Он линяет, а снега нету. Зайцу в лесу страшно. Очень уж он приметный там, пока снега нету. Вот он в поле и выходит, спит там в борозде. Потому что у зайца вся сила где?
- Где? В ушах?
- В ушах. И в ногах. В поле поди к нему подберись. А на прямой он кому угодно форы даст. Так что все зайцы сейчас в полях. Понял?
- Понял.
- Ничего ты не понял. Мы зайца быстрее Серёги добудем. Вон два молотка, видишь? Брось-ко их в кабину, под ноги.
- С молотком на зайца? Оригинально!
- А что ты смеёшься? Вот увидишь.

Мы пили чай из термоса, Андрюха рассказывал последние окололитературные сплетни, читал наизусть Межирова, Рейна, сам себя, Георгия Иванова, своих друзей, всё вперемёшку.

Шел апрель по задворкам России
Был закат ослепительно глуп
Шли толпою душевнобольные
На танцульки в дурдомовский клуб.

Пахали большое поле по кругу. Андрюха объяснял почему пашем в эту сторону а не в другую, про свал, и другие тонкости землепашества. Потом пустил меня за рычаги. Потом, когда осталось совсем немного, снова пили чай с бутербродами, с непривычки болела шея от постоянного оглядывания назад, на плуг, и плечи от рычагов.
Вдруг Андрюха замер на полуслове и ткнул пальцем куда-то вперёд и влево.
- Вон он!
- Кто? - спросил я, вглядываясь в направлении его пальца. Низкое осеннее солнце било по глазам.
- Кто-кто! Заяц! Подай-ка молоток.
Пока я шарил под ногами, он открыл дверь и осторожно спрыгнул вниз.
- Теперь смотри!

Я стал смотреть.
Действительно, в дюжине метров от трактора сидел заяц. И смотрел на Андрюху.
Андрюха перехватил поудобнее молоток и занес руку для броска. Заяц не двигался.
Попасть молотком в зайца с дюжины метров без соответствующего навыка занятие не простое. Шансы пятьдеся на пятьдесят примерно. Или попадешь, или нет. Поэтому Андрюха сделал осторожный шаг по направлению к зайцу, сокращая дистанцию. Что бы бить наверняка. Я ждал. Я ждал, что заяц вот-вот сорвется с места.
Однако заяц сидел. К трактору за день он привык. А Андрюха с молотком видимо не внушал ему серьёзных опасений. Плотный и неповоротливый Андрюха действительно мало напоминал лису или волка. Заяц очевидно просто не догадывался, какие кровожадные мысли шевелятся под кепкой этого интеллегентного и добродушного с виду поэта и хлебороба.

Держа молоток наготове Андрюха сделал ещё шаг, потом ещё. Заяц сидел. В конце концов дистанция между ними сократилась настолько, что бросать можно было с закрытыми глазами. Молотку было просто некуда деваться, кроме как ударить зайца точно промеж ушей. Заяц же сидел, прижав эти уши, и смотрел круглыми блестящими глазами на Андрюху.
Тот подошел вплотную и замахнулся. Заяц не двигался. Я слегка зажмурился в ожидании удара, ощущая во рту вкус свежего заячьего рагу.
- Ты что сидишь, сволочь? - возмущенно спросил Андрюха зайца и замахнулся ещё раз. - Я тебе что думаешь, Дед Мазай?!
Заяц смотрел виновато. Ну а что, мол. Ну, сижу. А что прикажете делать?
Тогда Андрюха неожиданно развернулся, опустил молоток, перенёс центр тяжести на одну ногу, примерился, и что есть дури пнул зайца точно по копчику.
А тому будто только этого и надо было. Ещё не успев приземлиться после пинка, он начал расправлять свои телескопические задние лапы.

Заяц стремглав летел по полю. Сзади него, матерясь и улюлюкая, одной рукой придерживая кепку, другой размахивая молотком, мчался Андрюха. Несмотря на самоотверженный бег расстояние между ними стремительно увеличивалось. Когда до зайца было уже метров тридцать Андрюха остановился, прицелился, и метнул молоток.
Бросок был хорош! Молоток, кувыркаясь и поблескивая на солнце описал пологую дугу, и вырвал комья земли буквально из того места, где вот только что был заяц.

- Нет, ты видел!? - радостно и возбужденно кричал Андрюха, отпыхиваясь и забираясь в кабину. - Я в него практически попал!!! Буквально пол-метра не хватило!
- Да какие пол-метра?! - возмутился я. - Я что, не видел?! Сантиметров десять от силы ты промахнулся! Чуть бы посильнее, и готово дело!
- Во! Видишь? А ты говоришь. Понял теперь, как надо на зайцев охотиться?
- А то!
- Ну ничего! Сегодня чуть-чуть не повезло, завтра точно будем с зайчатиной!

Допахивая остаток поля, мы подняли ещё двух или трёх косых. Но эти почему-то улепётывали раньше, чем мы успевали их заметить. Один выскочил буквально из-под гусеницы. Каждому зайцу Андрюха непременно высовывался из кабины и радостно улюлюкал вслед.

На обратном пути из гаража, когда солнце уже практически свалилось за крыши домов, нам встретился понуро бредущий Серёга.
- Ну что, Серёг? Как охота?
- Ааа! - досадно махнул рукой тот.
- Что, совсем по нолям?
Серёга молча открыл рюкзак и вытащил за ноги тушку.
- Один?
- Один. И тот случайно.
- Слушай! Продай, а? Ты ж с ним всё равно возиться не будешь?
Серёга на секунду задумался и махнул рукой.
- А, так забирай.
- Вот спасибо! С меня причитается. Ты только это... Манюне не говори, ладно?
- Ладно. - согласился Серёга. Было видно, что ему уже ни до чего.

- Манюня! - крикнул с порога Андрюха. - Принимай добычу!
Пока мы мылись, переодевались, Маша возилась на кухне с зайцем.
Потом вся семья уселась на кухне вокруг большого стола, посредине которого аппетитно дымилась кастрюля, и Андрюха стал рассказывать, как он ловко и метко метнул молоток с пятидесяти метров зайцу точно в лоб. Все восхищенно цокали языками, недоверчиво качали головами, но факт прямого попадания дымился по тарелкам, и не верить Андрюхе не было никаких оснований. Он рассказывал так вкусно и достоверно, что я и сам уже был готов поверить, когда стоявшая у плиты Маша развернулась и весело спросила.
- Молоток-то у вас какого калибра был?
- Что значит "какого калибра"? - поперхнулся Андрюха. - Обычный молоток!
- Я замучилась твой обычный молоток из твоего зайца выковыривать. - сказала Маша, подошла к столу, перегнулась через Андрюху, протянула руку и разжала ладонь.
По столу, весело и издевательски подпрыгивая, раскатилась пригоршня дроби.

За столом весело загомонили, заржали, заулюлюкали, и только Андрюха недовольно бухтел.
- Ну почему вы мне никогда не верите!? Да вы посмотрите, это же старая дробь! Может в него ещё прошлый год выстрелили!

Мы молча курили на крыльце, каждый думал про своё, и Андрюха вдруг сказал.
- Вот сволочь!
- Кто?
- Да Серёга же! Он что, не мог про дробь сказать?
- Ну... Он ведь не знал, что ты этого зайца молотком убил.
- Мало ли что не знал! Всё равно это подлость - напичкать дробью зайца, которого я убил молотком! Шиш ему теперь, а не магарыч!
- Правильно! - сказал я. - От людей с ружьями вообще одно зло и неприятности!
- Во! То ли дело - молоток! - сказал Андрюха.
И мы пошли допивать и допевать.

А дробь я собрал со стола, ссыпал себе в карман, и наделал потом из неё грузил. Они и до сих пор у меня где-то валяются.

1484 +

140

ТЕСТ-ДРАЙВ

Наша поездка вылилась не в два часа, как обещал мне старый КГБэшник Юрий Тарасович, а растянулась на всю субботу.
Но я абсолютно не жалел, ведь там было столько всего интересного, да и помочь Тарасычу всегда приятно.
Он попросил свозить его в одно очень специальное и секретное место, где ему выточат новую втулку для дачного насоса.
На входе нам отдал честь пузатенький охранник, и вручил замусоленные пластиковые пропуска с номерами. На втором этаже уже поджидал брат близнец толстенького охранника, он забрал пропуска обратно.
Наконец мы вошли, то ли в большую мастерскую, то ли в маленький цех.
Кругом выли токарные станки и стучали деревянные молотки. Место, как место, вот только все стеллажи, верстаки и даже табуретки завалены кучами разного оружия. Чего там только не было…
Там было все, от СВД, до каких-то гургузых железяк похожих на теодолиты, но и от этих странных железяк, дурманящее пахло оружейным маслом и смертью…
Старый мастер в синем халате, видимо начальник отдела, потыкал штангенциркулем в две сломанные половинки втулки и сказал Тарасычу:
- Ну что, сделать можно, но чутка придется обождать, жаль сегодня выходной и музей закрыт, а то бы погуляли пока. Вон с табурета переложите винтовку на доски и садитесь, хоть телик посмотрите.
Тарасыч:
- А новая не лопнет, как эта?
Мастер наклонил голову, чтобы внимательно рассмотреть Тарасыча поверх очков, и сказал:
- Юра, через сто тысяч лет, археологи, которые будут делать раскопки на территории твоей дачи, не найдут ничего, кроме этой втулки и она будет так же блестеть, как и сегодня…
Тарасыч успокоился и присел к ящику, а вот мне было не до телевизора, ведь почти любой мужчина – это бывший мальчик и не зависимо от возраста, в таком волшебном месте он теряет голову и молодеет на глазах, как каторжник на минеральных водах…

Я устроил почти обыск. Все хотелось потрогать и обо всем расспросить.
Половина оружия было настолько странной, что удивительно, как кому-то могло прийти в голову даже придумать такое. Барсетки превращающиеся в дурацкие пулеметы, шариковая ручка с глушителем.
Один пистолет Макарова, который стреляет в обратную сторону, чего стоил…
Если бы хорошенько отмыть черный линолеум и перекрасить бежевые стены, то в такую контору не стыдно было бы и Джеймса Бонда привести…
Кроме телевизора, единственной цивильной вещью, от которой не пахло смертью, был самокат. Обычный детский самокат, на маленьких красных колесиках.
Я тут же им заинтересовался, ведь не далее, чем позавчера купил подобный своему сыну, при этом несколько дней проводил дотошные маркетинговые исследования. Я знал абсолютно все о правильных самокатах, от класса подшипников - до диаметра колес, люфте рулевой колонки и предельной нагрузке. А этот самокатик был явно не китайский, весь черно-хромированный, тяжеловатый, зато крепкий на вид. Я сразу, запрыгнул на него и спросил у мастера:
- А Вы и его тут себе выточили?
Мастер:
- Ну, зачем же - себе? Не себе, а людям.
- А можно проехаться?
- Почему нет, можно, только недалеко.
- Меня выдержит?
- Если Вы не тяжелее двухсот килограммов, то выдержит.

И тут, я понял, почему этот самокат самодельный. 200 кг. Однако.
Такой грузоподъемностью не может похвастать ни один существующей на рынке самокат.
Я вышел в коридор, проехал мимо улыбающегося охранника, спустился на лифте, подъехал к его первоэтажному брату-близнецу, тот спросил – Вы с концами, или вернетесь? Где пропуск? Я ответил, что пропуск не брал, только отскочу на пару минут и вернусь.
- А, помню - это Вы пришли с Юрием Тарасовичем, ну идите, катайтесь…
Охранник нажал кнопку и железяка на проходной обмякла, поддалась и выпустила нас с самокатом на улицу.
Вскочил, толкнулся, еду. Маневренность неплохая, людей не пугаю, только слегка смешу. Спустился в подземный переход и неслабо разогнался. На ровном и твердом полу самокат показал себя очень неплохо. Подшипники, видимо стояли самые-самые.
Вынырнул из перехода и зарулил в набитый людьми продуктовый магазинчик. Хотел было сложить самокат, да не смог. Как-то у него все было крепко, но сложно, без инструкции не понять
Потолкался и так, в развернутом виде, купил бутылку лимонада и вышел на улицу.
Надо отдать должное, что самокат уверенно ехал даже управляемый одной рукой (Второй я пил лимонад) Мне непроизвольно так и лезли в голову фрагменты чужих самокатных обзоров и тестов, ведь я недавно перечитал их несметное количество.
…Итак, самокат хорош, не выглядит детской игрушкой, смотрится солидно и дорого. Тяжеловат, зато нет ощущения хлипкости конструкции (В рулевой колонке нет и намека на люфт) Нет брызговиков – это минус, но пережить можно. Платформа узковата – две ноги не встанут. Клиренс очень мал, но при этом платформа высоковата, но это видимо расплата за рекордную грузоподъемность…
Я катил обратно по подземному переходу и мысленно резюмировал – Самокат показал себя с отличной стороны, но лично себе я такой пожалуй не купил бы. Мелкие минусы можно ему простить, но вот колеса явно маловаты для нашего асфа…
Внезапно я услышал крик на всю улицу:
- Вот он!!!
Это орал старый мастер в синем халате. Рядом тяжело дышали два колобка-охранника, а позади всех ржал Юрий Тарасович.
Мастер резко вырвал из под меня самокат, взвалил на плечо и обиженно сказал:
- Проехаться недалеко – это значит – не дальше лифта, а не выносить изделие на улицу.

Я промолчал, хозяин-барин. И только Тарасыч, все продолжал ржать как конь…
Вернулись в цех, Мастер первым делом протер тряпкой красные колесики. А Тарасыч, наконец отсмеявшись сказал:
- Ну, покажи этому юному диверсанту, он же не знал...
Мастер ловко клацнул, несколько раз что-то вертанул, встряхнул и «мой» самокатик… превратился в какую-то восхитительно-уродливую снайперскую винтовку, типа «Винтореза», только сложнее и с колесиками...
Мастер смягчившись:
- А если еще с оптикой, то она до четырехсот метров может работать…

…Вечером мы возвращались с Тарасычем на дачу и я с ужасом думал – четыреста метров – это конечно же не плохо. Но колеса все же маловаты.
Обойдусь…

1203 +

141

КОЛЛЕКЦИОНЕР
Примыкающая к нашей соседняя деревня Каменка – самая богатая в районе, бывшая центральная усадьба преуспевающего совхоза. И сейчас этот совхоз, превратившийся в какую-то сложную аббревиатуру, не бедствует. Во всяком случае все его руководители понастроили себе двух- трехэтажные кирпичные особняки, поселение заасфальтировано, газифицировано, проведен водопровод.
На этом фоне особенно уныло выглядит деревянная развалюха, в которой обитает пенсионер Геннадий Федорович, бывший учитель истории и краевед, а также коллекционер. Мне довелось с ним познакомиться. Он пригласил меня к себе в избенку, где все было пронизано крайней нищетой (водопровод и газ сюда не провели – хозяину это оказалось не по карману), и продемонстрировал свою коллекцию. Та занимала практически все жилое пространство и состояла из предметов, которые относились к истории этих мест. Коллекционер мне рассказывал, сколько ума и хитрости ему пришлось проявить, чтобы собрать столько экспонатов совершенно бесплатно. Я вслух восхищался его ловкостью, но на самом деле мне Геннадий Федорович казался абсолютно прямодушным и непрактичным человеком. Да и имеют ли ценность его экспонаты? Я невольно прикидывал, какие вещицы Геннадию Федоровичу можно загнать, дабы облегчить его жалкое существование, но мне не показалось, что здесь есть что-то, достойное внимания серьезного музея или крупного коллекционера. Вот, скажем, веревка, на которой лет восемьдесят назад повесился местный секретарь райкома (экспонат подтвержден каким-то сертификатом), - кому она интересна? Впрочем, в коллекции я обнаружил рукопись раннего рассказа Салтыкова-Щедрина (писатель был родом из этих мест), но и то – много ли за нее получишь? Вряд ли водопровод на эти деньги проведешь.
Однажды я в Каменке увидел несколько расклеенных на столбах объявлений с одним и тем же текстом: «ВНИМАНИЕ! Публичный тендер на разборку дома!». Далее указывались адрес и число. Я знал автора этого объявления – Петра Вербилкина. Мужик давно проживал в Москве, делал там вроде бы неплохие бабки. В деревне у него был здоровенный, но очень старый, еще дореволюционной постройки, деревянный дом. Вот его-то Вербилкин и решил снести, дабы, видимо, выстроить себе приличный каменный особнячок. Был он профессиональным жмотом, отсюда и этот тендер – нет, чтоб без шума и пыли договориться с какой-нибудь бригадой.
Мне было в то время скучновато, и я решил сходить на этот тендер. Даже не из любопытства, а чтобы просто убить время. Во дворе дома я увидел его хозяина и представителей таджикских и молдавских бригад. Шел торг, «тендер». Петр Вербилкин своего добился – строители последовательно снижали цену, вместо того чтобы предварительно договориться промеж собой. Но в какой-то момент цена встала – никто больше снижать не хотел.
И тут у меня из-за спины раздался чей-то старый, скрипучий и вроде бы знакомый голос:
- Петр, я разберу твой дом бесплатно.
Я обернулся и, к своему изумлению обнаружил, что в «тендер» вступил незаметно подошедший мой знакомый коллекционер.
- Как бесплатно? – поразился Вербилкин. – Почему бесплатно?
- Твой дом мне на дрова пойдет, - деловито пояснил Геннадий Федорович. – Не одну зиму топить печь можно будет.
Таджик и молдаванин позеленели, Вербилкин недоверчиво оглядел хрупкую фигурку старика:
- Ты что же, сам будешь разбирать?
- Племяши помогут.
- Хм… И когда начнете?
- Завтра я их из города вызову, завтра и начнем.
Вербилкин, с минуту поколебавшись, дал «добро»: халява есть халява.
На следующий день я направился в местный магазин, который располагался в Каменке. Проходя мимо старого дома Вербилкина, я заметил, что к одной из стен приставлена лестница, а на самой верхней ее ступеньке расположился Геннадий Федорович, который деловито обследовал здание.
- Бог в помощь! – сказал я ему.
- Спасибо, - отозвался он. – В магазин? Заходите ко мне домой на обратном пути, я вам кое-что покажу.
- Так вы же… - указал я на дом.
- Нет-нет, я уже закончил. – И старик стал спускаться вниз по лестнице.
…Идя из магазина к избенке коллекционера, я опять проходил мимо дома Вербилкина.
Хозяин был во дворе, разговаривал с кем-то по мобильнику и при этом отчего-то злобно матерился на всю деревню.
Геннадия Федоровича я встретил по дороге: он, согнувшись в три погибели, тащил ведро воды из деревенского колодца. Я, естественно, помог старику.
- Вот, - сказал он мне уже в избе и с гордостью продемонстрировал какую-то железяку с выбитой на ней некоей надписью.
- Что это? – Не взяв очки, я не мог прочитать текст.
- Свидетельство о страховании, выданное старейшим в России «Первым российским страховым обществом» еще в 1898 году!
- Видимо, это раритет, - кивнул я с понимающим видом. – И откуда он у вас?
- У Петрухи из-под крыши снял. Русские страховщики так застрахованные ими дома метили.
Я знал, что страховое свидетельство размещается где-то на доме Вербилкина, но не знал, где точно. А Петрухе же об этом не скажешь. Жмот еще тот. Хрен бы я этот раритет заполучил.
- И вы решили?..
- Ну да, выиграть тендер! А сегодня просто сказал Петрухе, что племяши подкачали!
…У себя дома я залез в Интернет, полазил по сайтам коллекционеров. Именно такую вещицу мне разыскать не удалось, но по аналогии с другими раритетами это свидетельство стоило тысяч
сто. Я помчался к Геннадию Федоровичу.
- Вы можете продать вашу находку за сто тысяч! – с порога радостно объявил я ему.
- Как продать?!. Экспонат продать?!! Как вы можете говорить такие вещи?!! – У Геннадия
Федоровича от потрясения очки на лоб полезли.
Я оглядел растрескавшиеся деревянные стены, щели которых были кое-как забиты паклей; печь с давно не чищенной трубой, из-за чего дым шел не на улицу, а в помещение; окна с разбитыми стеклами и потому заклеенными газетами – и безнадежно махнул рукой…

1247 +

142

Пара слов о гладиолусах.

Всё врёт кинематограф про секс с водопроводчиком. Сантехник в жизни жаден и пузат. У него скрипят колени, глаза навыкате и одышка. Он единственное в мире существо, чьи хватательные мышцы сильней жевательных. Его пальцы похожи на букет сарделек и шершавы как пятка цыгана. А прибавьте сапожища, запах железа, дымный шлейф из залитых жильцов и вы поймёте как ошибается кинематограф.

Вставание на колени в кухнях беспомощных женщин может длиться годами. Без логичных, казалось бы, продолжений. Я отползал двенадцать лет. Я привык смотреть на мир с высоты некрупной кошки. Я знал тайны, каких не доверят мужьям и любовникам. Мне наливали суп, дарили водку. Трижды мне намекали, каким прекрасным я был бы мужем при аварии водопровода. Одна клиентка вышла в трусах и потребовала скидку. Я буду вечно помнить твой вероломный образ, Изольда. Собственно, всё. Ни разу никто не погладил меня по позвоночнику. Никаких срываний комбинезона с загорелых плеч. И разводной ключ не выпадал из моих ослабших рук от укуса в основание шеи.

То ли дело специалисты по вскрытию дверей. У них руки-гладиолусы, запах от Масуки Мацусимы, они не гремят и не гадят на ковёр. Например, Федя. Настоящий какангел. Если бедная женщина на лестнице одна, замёрзла, скучает по коту и телевизору, Федя непременно её спасёт. Лицо его будет притом серьёзно и умно. Я видел как он вскрыл невероятный замок. Ключ было не подделать. Шесть бороздок, полсотни ямочек, все под разными углами. Чума болотная, а не ключ. Так вот Федя приехал, достал айпад. Чего-то почитал на японском. Двумя циркулями отметил точку на двери. Просверлил дырку, очень хитро, наискосок. Вставил сверкающий как шпага щуп, стукнул молотком. В двери кто-упал, железный – и всё. Двадцать латов, можно входить. Пару раз Федю приглашали воры. Говорят, мы из этой квартиры жильцы. Он впускал бандитов, дверь захлопывал и звонил знакомому капитану. Потому что незнакомый упёк бы Федю. Самые любимые его клиенты, конечно, женщины под тридцать пять. Он зовёт их ласково «растеряши». С некоторыми чаёвничает после по сложному графику: вторник – Лена, среда - Аня, каждый третий четверг - Варвара Ильинична.

Федя долго оставался мечтой кинематографа, но однажды всё переменилось. Он принял обычную на вид заявку: «Несчастная женщина хочет, но не может войти». Поспешил на помощь, увидел клиентку и решил взять деньгами. Ей было глубоко за десять. Деловые отношения - вот лучшее, что могло их связать. А женщина оказалась экстрасенсом. Напрягла чакры, раскинула биополе и прочла его мысли. Обычный мудила отделался бы герпесом, но не Федя. Его сгубила его же интеллигентность. О своих планах клиентка не сообщила. Счастье должно быть сюрпризом, решила она.

Он ехал домой и думал об этой женщине, Ольге. У неё глаза усталые, голос тихий, и вся она растерянная. Грудь есть, притом. И ноги. Сразу видно, что не истеричка. Когда давала деньги, прикоснулась тёплой рукой.
Дома снова вспомнил. Как она ходила, что сказала. Представил как стащил бы с неё юбку. И наблюдал бы линию бедра в сумерках. Если бы остался. Федя выругался, принял душ, постарался думать о форме ложных пазов в замках сувальдного типа. Он умело вскрыл воображаемый замок, вошёл в воображаемую дверь. За ней одиноко ворочалась в постели воображаемая Ольга. Было слышно даже её дыхание.

В полночь не выдержал. Приехал, стоял под окнами час, или дольше. Побежал к одной знакомой тушить пожар. Назвал знакомую Олей, случайно. Был изгнан, в спину летели его ботинки. Наутро выдумал повод, вернулся ещё раз посмотреть. От встречи с оригиналом морок развеется, надеялся Федя. Мозг заработает в прежнем скептическом режиме. Ольга открыла дверь и не удивилась. Ничего даже не спросила. Так и живут. Уже два года. Причём, Фёдор потрясающую верность развил. Только вспомнит Лену-Аню-Варю, сразу звонит Оля: «Феденька, вот о чём ты сейчас подумал?». Очень мощная специалист оказалась.

907 +

143

Ленин и купальная шапочка

Из Ленинграда в Москву меня забрали ранней весной, месяца за полтора до того, как пришла пора вступать в пионеры. На день рождения Ильича нас повезли в Музей Ленина. Накануне учительница громко сказала классу, обращаясь при этом только ко мне: "Ты приехала к нам из города Ленина и, конечно, по нему скучаешь, но зато в Москве ты завтра увидишь самого Владимира Ильича. Смотреть на него грустно, это же близкий и родной тебе человек, но это хорошая грусть. После приема в пионеры мы пойдем в Мавзолей!"

Дома я учила клятву, мама гладила мне галстук и белую кофту, а отчим, то есть московский папа, кроил свою военную диагональ (старшему офицерскому составу выдавали отрезы из особо мягкой качественной шерсти). Он срочно доделывал мне пионерскую юбку, которую сам высчитал и вычертил, как курс корабля, а потом заложил крупными складками.

Когда я повторила "перед лицом своих товарищей торжественно обещаю", мама нервно сказала: "Витя, это плохо кончится. Я знаю, что перед лицом товарищей ее обязательно вырвет. Помнишь, что с ней было в зоологическом, у мамонта?"

Когда я дошла до "жить, учиться и бороться", то вспомнила о Мавзолее и сказала родителям, что нас завтра поведут еще и туда. Мама охнула и села с утюгом на табуретку, а потом сказала твердым голосом, как заведующая отделением педиатрии: "Ты слышал? Ее ведут смотреть на мумию. Наталья, не вздумай так завтра сказать. Ленин не мумия, и выйди отсюда в маленькую комнату. Витя, она же умрет там, у этой мумии. Еще когда мы были в зоологическом... Когда она увидела слепок нижней челюсти парапитека... Витя! Шей к юбке большой карман!"

"Зачем?" - поинтересовался папа. "Чтобы рвать! - отчеканила мама. - Она туда положит купальную шапочку! И в нее будет тошнить! Не на Ленина же! И хорошо, если у нее вдобавок приступ астмы не начнется!"

Утром меня накачали теофедрином, чтобы не кашляла и не задыхалась, и дали с собой в большой карман купальную шапочку. "Если что, уткнись в шапку, как будто ты плачешь, - сказала мама. - И не вздумай даже поворачиваться к Ленину". "Кажется, он под стеклом, - сказал папа. - Но все равно, Ната, на гроб лучше не гляди".

Слово "гроб" меня поразило еще больше. Значит, мумия в гробу.

В музее нас выстроили в каре. На согнутой в локте левой руке у меня висел треугольник галстука. Правой рукой я должна была отдать салют "Будь готов!". Успею ли я выхватить шапочку? И как ее потом держать одной рукой? А если еще и кашель? Чтобы не перевозбудиться, надо было думать о самом плохом, то есть об украденной из кармана отцовской шинели мелочи. Я ее тырила уже четыре раза для мальчика Свиридова с улицы Климашкина, который меня начал шантажировать, едва я приехала в столицу. Он грозил, что расскажет родителям, как я не ем в школе бутерброды, отдавая их другим, в том числе и ему.

И вот мы стоим, как малолетние официанты, с галстуками на руках, и я вдруг начинаю плакать из-за этой чертовой мелочи. Мы хором читаем клятву. Ко мне подходит старшая пионервожатая, чтобы повязать галстук. Я изо всех сил шмыгаю носом и говорю ей, что украла деньги. Она шепчет: "Чш-ш-ш... Тихо". Завязывает мне галстук под самое горло и отдает салют. Я тоже поднимаю руку.

Потом ничего не помню, но каким-то макаром мы все, очевидно, добираемся до Мавзолея. Мы туда входим, у меня в левой руке сжатая в комок резиновая шапочка, а правой велят отдать салют, когда я поравняюсь с гробом.

Я думаю о плохом - о том, что мама меня, очевидно, стыдится, поскольку все время говорит, какая я худая, страшная, бледная и хриплю - так сильно, что паршивая медсестра из школы звонила ей, врачу и диагносту, и спрашивала, не проглядели ли у меня туберкулез, который у ленинградских "болотных" детей сплошь и рядом.

Кто-то очень мягко кладет мне на плечи руки, я таю от счастья и благодарности за такую своевременную нежность, но эти руки плавно поворачивают мою голову влево. Мужской тихий голос приказывает: "Смотри, пионерка. Враги убили товарища Ленина, и мы должны поклониться ему..." Я делаю все, что говорит голос. Смотрю на лицо в гробу. И низко кланяюсь, вместо того чтобы отдать салют. Почти в пол, как на хореографии. В то же время я чувствую, что совершаю что-то страшное и непоправимое. Я лечу вниз. Большие руки вдруг распрямляют меня и, как большие крылья, выносят прочь из этого длинного зала со страшной музыкой - кажется, очень быстро.

И вот я иду домой, расстегнув пальто, и пою песню про моряков. Галстук почему-то кажется слишком длинным, но не важно. Все видят - я его получила.

Через два дня я открываю дверь на звонок и вижу Свиридова. Папа только пришел, шинель висит на вешалке в прихожей. Свиридов просит денег. Я говорю, что у меня нет. Тогда он повторяет те слова, которые были моим кошмаром уже много дней: "А ты в карманЕ, в карманЕ..."

Я кричу изо всех сил, и прибегают мама с папой. Я кидаюсь на Свиридова, и мы рвем друг другу волосы. Я все рассказываю и умоляю меня простить, обещая копить деньги на мороженое и этими деньгами возвращать долг. Московский папа уходит со Свиридовым.

На следующий день приходит очень красивая старшая сестра Свиридова и отдает маме мелочь - она дозналась у брата, сколько тот у меня выпросил.

Она весело смеется с родителями в комнате (и мне это удивительно). Я утыкаюсь в чудесную не обкрадываемую больше шинель и плыву от счастья, потому что больше не боюсь никого: ни Ленина, ни Свиридова.

Наверное, этот мальчик стал хорошим человеком, и надеюсь, если он это прочтет, то простит, что я не изменила его фамилию.

1418 +

144

Рассказывала подруга. Она сама из Горной Шории (с Алтая). Сама-то сейчас живет  в Питере, а вся родня (в т.ч. и брат) - в каком-то Задрючинске. А антураж там -  сами понимаете: с одной стороны зоны, с другой тайга. Делать абсолютно нефиг,  поэтому, конечно, половозрелое население не книжки умные читает, а, максимум,  этикетки винные. А братец ее, в свое время, чисто из интереса, проходил на своей  шкуре школу выживания - 2 месяца в тайге ел, что поймает (жуков, птиц сырьем  и т.п.). Так что в тайгу когда ходил, окромя водки ничего такого не брал.

Так вот, пошли они с другом на заготовки (кедровый орех, женьшень и маралий  корень - это снадобье такое типа женьшеня, крайне благотворно на потенцию  действует. Причем надо его совсем чуть-чуть - и круче Виагры. Потому и ценится.)

Ну, понятное дело, спиртяшки взяли два рюкзака. Забурились в тайгу - трудятся.

И в самом деле нашли маралий корень. А он чувствительный такой - долго  не хранится, только в спирту и можно до людей доставить. Они его заспиртовали  в стандартной бутылке из-под водки и вечером поднажрались. Утром просыпается  Макс (брат ее), вылезает из палатки с крепкого бодуна, ищет водку (опохмел,  ессно...) Мутным взором оглядывает окрестности, находит, припадает к живительной  влаге, становится ему хорошо. И даже слишком. И в этот момент он замечает, что  в бутылке этот самый маралий корень на дне болтается. В общем, совсем хорошо ему  стало, когда он через два часа из тайги птицей полетел - в населенку, рукой  стискивая самое главное и достойное для двадцатилетнего парня.

Чем же все кончилось? Две недели по девкам бегал...

671 +

145

Крашенные яйца

Одной из достопримечательностей Калининграда, доставшейся ему в наследство от Кенигсберга, является монументальная скульптура «Борющиеся зубры». Название скульптуры точно отражает ее сущность: два массивных бронзовых зубра, упершись крутыми лбами и задрав хвосты, жестко выясняют отношения друг с другом на высоком постаменте.
Художественная и натуралистическая пластика этой скульптурной группы прекрасно передает напряжение и драматизм схватки двух лесных гигантов, когда-то обитавших в лесах Пруссии. Видимо по этой причине, а также, потому что «Борющиеся зубры» располагалась у здания Земельного и административного суда Восточной Пруссии, скульптурная группа получила у жителей Кенигсберга название «Прокурор и защитник», точно отражающее взаимоотношение между обвинением и защитой в прусском судопроизводстве. В советских судах никакого противоборства обвинения и защиты не было в помине: все составные части советской машины правосудия работали в ярко выраженном обвинительном режиме. В результате прежнее аллегорическое название скульптуры Гипеля не прижилось и ему на смену пришло прозаическое - «Быки».
Став с 1946 года важным элементом архитектурного облика Калининграда, «Быки» тихо бодались в самом центре города на протяжении 30 лет, не пробуждая особого интереса к себе со стороны калининградцев. Уже само пренебрежительное название «Быки» говорило о том, что к этой скульптуре горожане относятся без должного пиетета. Это отражалось даже в привычках: свидание с любимой девушкой обычно назначалось у памятника Шиллеру, а простая студенческая или дружеская сходка с легкой выпивкой происходила, как правила, у «быков».
Так продолжалось до начала 70-х годов прошлого века, пока неизвестные озорники не привлекли всеобщее внимание горожан к полузабытым «быкам». Именно тогда, то ли в 72, то ли в 73 году, безымянные «миряне» впервые раскрасили красной краской на Пасху яйца борющимся зубрам. Информация об этом мгновенно распространилась по Калининграду и горожане тысячами направились к «Борющимся зубрам», чтобы увидеть новоявленное «чудо». Окрашенные яйца рогатых исполинов привлекали их взоры несколько дней, пока городские власти не спохватились и не ликвидировали следы откровенного хулиганства.
Через год ситуация повторилась. Опять в канун Пасхи неизвестные озорники окрасили мошонки быкам красной краской и опять городские власти в течение нескольких дней не мешали горожанам любоваться очередным пасхальным «подарком». Такое промедление трудно объяснить, так как хорошо известна расторопность советской власти при решении любых вопросов. Возможно, атеисты из руководящих партийных и советских органов считали, что таким образом они борются с церковными обычаями и обрядами.
Но не все чиновники в партийном и советском аппарате области и города были склонны попустительствовать шутникам-красильщикам. И на самом верху было принято решение положить конец их пасхальным проделкам с окрашиванием яиц «Быков». С этого момента начинается самая занимательная часть новой истории скульптуры «Борющиеся зубры».
Каждый год в преддверии пасхи к «Быкам» стали выходить на дежурство милицейские наряды. Их задача была предельно простой - воспрепятствовать действиям злоумышленников по раскрашиванию мошонки зубров. Казалось бы – чего проще. Следи за теми, кто крутится в дневное и, особенно, ночное время вокруг памятника культуры и пресекай незаконные действия злоумышленников. Тем более, что памятник на виду и хорошо освещен. Однако воспрепятствовать проказам «красильщиков» не получалось. Каким-то необъяснимым образом они находили возможность незаметно прокрасться к «Быкам» и раскрасить их мошонки. Сказывалась,
по-видимому, врожденная способность русских людей вести партизанские действия под самым носом противника. Чуть замешкался противник – партизаны тут как тут. В результате боевой вылазки - железнодорожный состав с вооруженной техникой пущен под откос, а «Быки» обрели новый праздничный прикид.
Наиболее ярким эпизодом противостояние «красильщиков» и милиции стал один апрельский день, когда «красильщики» наждачной бумагой очистили темную краску и патину на мошонках «Быков» и тщательно отполировали их до блеска. На ярком весеннем Солнце отполированные яйца засияли как драгоценные украшения. Вот тогда-то калининградцы и узнали, что собой представляют настоящие, а не сказочные золотые яйца. Смеха в городе было больше, чем на первое апреля. Не смеялись только в милиции и горсовете. Последовала жесткая команда –закрасить золотые яйца «Быков», найти и наказать хулиганов.
Закрасить, и скрыть свой позор для блюстителей порядка было нетрудно, а вот с поиском хулиганов дело не сладилось. Сразу поймать за руку злоумышленников не получилось, а искать их по оставшимся следам краски на руках или по наводке осведомителей было бесполезно. Как говорится в известной поговорке, не пойман – не вор. А ловить уже было поздно. Пришлось еще на один год отложить разборку с возможными осквернителями памятника культуры.
После случая с полировкой яиц «Борющихся зубров» стали охранять в предпасхальные дни как первых лиц государства. Только голубям и воронам дозволялось вступать с «Быками» в непосредственный контакт. Для людей такой контакт был запрещен. Разрешалось только осматривать скульптуру и фотографироваться на ее фоне. Это сразу дало положительный результат. Очередную Пасху «Быки» встретили без окрашенных мошонок. Однако торжество охранителей порядка было недолгим. Как только дежурство милиционеров прекратилось, яйца вновь выкрасили в красный цвет.
Так до перестройки и шла с переменным успехом борьба «красильщиков» и «охранителей». Ни одной стороне не удавалось добиться явной победы в противоборстве. Для «красильщиков» такая победа означала бы легализацию яркой раскраски яиц «Быков», для «охранителей порядка» –неприкосновенность естественного цвета их мошонок.
Перестройка и последующая либерализация экономики и нравов, похоже, склонили чашу весов в сторону «красильщиков». Новые власти Калининграда поняли тщетность своих попыток противостоять партизанским вылазкам «красильщиков» и махнули на их «художества» рукой. Возможно, этому решению способствовало и то, что на смену красному периоду в истории «Быков» пришел зеленый: в последние годы по только им ведомым причинам, «красильщики» стали использовать для раскраски мошонок «Быков» зеленую краску. В пользу этого предположения говорит личное восприятие автора: зеленый цвет мошонок не так бросается в глаза на фоне серо-зеленой патины скульптуры как большевистский красный.
Найденный компромисс между «охранителями» и «красильщиками» позволил Калининграду обрести еще один знаковый для туристов объект внимания, наравне с Кафедральным собором, могилой Канта или Музеем Янтаря. Вот и сейчас, когда пишутся эти строки, «Быки» бодаются друг с другом с позеленевшими от натуги мошонками в сквере возле Калининградского государственного технического университета. Как обычно возле них крутятся с видеотехникой туристы, снимая на память примечательную достопримечательность нашего города. И ничего страшного не происходит. Люди не становятся ни хуже, ни лучше оттого, что видят. Просто улыбаются и обмениваются веселыми репликами. А когда человек улыбается, он хоть немного становится добрее.

1173 +

146

Знакомая девушка в 90-х отдыхала с подругой в Крыму. Скучая, проходили мимо тира, где как раз достреливала последние патроны группа парней. По их напряжённому молчанию было видно, что стреляли долго и безуспешно. Никто из них не держал в руках плюшевых призов. Денег у подруг было немного, пуль купили всего по две штуки на каждую - так, стрельнуть из любопытства. Первым же выстрелом девушка сшибла зайца. Это был главный приз - владелец тира уныло понёс ей плюшевого зайца размером с поросёнка. Девушки с торжеством обернулась на парней и обмерли - это были ярко выраженные братаны, закованные в золотые цепи. Смотрели они исключительно злобно. Видно было, как по их бритым лбам полз мыслительный процесс в самом нехорошем направлении. У призёрши инстинкт самосохранения сработал так - одной рукой она коснулась полы жилетки, как бы проверяя там пистолет, другой обхватила зайца и решительно увлекла за собой подругу с небрежной фразой: "Пойдём, нам тут делать нечего..."

558 +

147

Однажды группа солидных хабаровских дядь с примкнувшими к ним семьями решила променять очередную поездку в тропические страны на более дорогостоящий проект - как отдохнуть комфортно на родном российском диком пляже.

Место выбрали удачное - под селом Тимофеевка Приморского края, между чистым морем и высоким лесом. Кругом грибы и свежие морепродукты в таком изобилии, от которого на большей части территории нашей страны уже удалось избавиться. Автор идеи, директор крупной логистической компании, всё организовал не по детски. Вы помните, что семьям вместо экватора был обещан не менее комфортный российский отдых? Пара рейсов 10-тонного грузовичка - и на место были доставлены цистерны для душа и питьевой воды, сауна, печки, строительные материалы, разборный столик на 20 с чем-то человек со стульями, гамаки, а также неописуемое количество других приятных мелочей, включая даже пару цивильных туалетных кабинок. Потом съехались и туристы на своих машинах.

Пока они добирались, зарядил мелкий противный дождик. Это тоже было предусмотрено - над всеми палатками растянули заранее завезённый на том же грузовичке длиннейший тент. Под него вместились и стол, и печки, и нечто вроде прогулочной палубы. Кроме того, тент спрятал новоявленный городок от трассы. Через пару дней выглянуло солнце. Тент сняли, счастливые туристы развесили над столом многочисленные связки грибов и гирлянды рыбы. Но тут житья не стало от проезжающих по трассе - они сворачивали к городку, решив, что открылся базар. Тент навесили снова, уже боком.

Засада ждала в совсем неожиданном месте. Вы представляете, что такое семь волевых хозяек на одной кухне? Кто-то что-то недорезал, кто-то слишком долго в уборной сидел, пока остальные работали. Готовишь-готовишь, а мужики и дети мигом всё сожрут и снова на рыбалку. В общем, переругались хозяйки. Однажды в разгар скандала подошёл с удочкой тот самый великий логистик. Посмотрел, вздохнул, положил удочку и сказал: "Девчонки, вы вот что - медитацией там займитесь или йогой, или за грибами сходите. Сегодня готовлю я. Без ансамбля. Сам, бля."

И действительно готовил потом весь день на всю компанию, причём очень вкусно. Пока варились котлы, сотиком регулировал колонны фур по очень разным сторонам глобуса. На следующий день семь отдохнувших дам принялись за готовку в хорошем настроении. Скандалы как рукой сняло...

795 +

148

Крестный ход

В далекие приснопамятные времена, когда попы ещё работали на совесть, а не на прибыль, все очень любили ходить смотреть на крестный ход. Особенно молодежь. Это было такое развлечение, неформальное молодежное культурно-массовое мероприятие. Мероприятие это партией и правительством не особо поощрялось, а даже наоборот, порицалось. И если в обычные дни церковь была отделена от государства просто забором, то на крестный ход она огораживалась ещё и усиленными патрулями милиции. Милиция, с одной стороны, охраняла верующих от посягательства пьяных дебоширов, а с другой - оберегала слабые души нетрезвых чаще всего атеистов от соблазна падения в пучину мракобесия и православия (что с точки зрения партии и правительства было в принципе одно и то же).

Шел нескучный восемдесят шестой, погоды стояли отличные, мы отработали вторую смену, выкатились за проходную, и Саня сказал.
- Пацаны! А айда на крестный ход!?

Саня был товарищ авторитетный.
Кроме того, что в свои неполные тридцать он был наставником, рационализатором, и секретарем комсомольской организации цеха, он был ещё жутким прощелыгой. Я уже рассказывал, как он вынес с завода для личных нужд несколько упаковок керамической плитки на глазах у ВОХРы? Нет? Ну, в двух словах.

В бытовой зоне цеха, там где раздевалки и душевые, администрация решила сделать ремонт. Завезли материалы, потом ремонт перенесли на лето, а упаковки плитки, предназначенной для облицовки туалетных комнат, так и остались лежать в углу раздевалки. Никто не парился за сохранность. Система безопасности номерного предприятия была такой, что без присмотра можно было оставить не то что плитку, золотые слитки. О том, что бы вынести за территорию хоть коробку нечего было и думать. Так они и пылилась в углу, притягивая нескромные взоры любителей дефицитной керамики. Как говорится, близок локоток, да не укусишь.

Однако Саня носил звание рационализатора не за красивые глаза. Кроме кучи авторских свидетельств он имел самое главное, - светлую голову.
Он быстро смекнул, что если вынести упаковку не представляется возможным, то вынести пару плиток особого труда не составит.
Так он и поступил.
И в течение нескольких месяцев каждый день выносил с территории завода по две плитки.
В маленькой аккуратной сумочке для документов, нелестно именуемой в народе "пидерка", а десять лет спустя получившей вторую жизнь и невероятну популярность под названием "барсетка".
Так вот. В конце каждой смены Саня брал две плитки, вкладывал их между страниц свежей "Комсомолки", "Комсомолку" клал в барсетку, барсетку вешал на руку, и весело помахивая ею, как ни в чем ни бывало шагал на проходную.
Расчет был безупречен. ВОХРа могла проверить сумку, обшмонать карманы, и даже отвести в комнату охраны для личного досмотра. Но заглядывать в примелькавшийся всем и каждому "кошелёк на верёвочке"? Да к тому же болтающийся на запястье человека, чей портрет с незапамятных времён украшал заводскую доску почета? Да никому такое и в голову прийти не могло.
Тем более что Саня при каждом удобном случае старался продемонстрировать содержимое. Он на ходу расстегивал сумочку, раскрывал её сколько позволяла молния, предъявлял охраннику, и весело говорил.
- Всё своё ношу с собой! А чужога - не ношу!
- Да ну тебя! - лениво отмахивалась охрана, отводя глаза от этого весьма в те годы непопулярного мужского акессуара с непристойным названием.

Охранник охраннику рознь. Есть нормальные. А есть такие, которых тихо ненавидит и побаивается весь завод. Подозрительные и въедливые, не признающие авторитетов, они готовые ошмонать с ног до головы любого, от уборщицы до директора. Был такой и у нас. Саня его не то что бы побаивался, но опасался. Пока не нашел решение и этой проблемы.
Мы шли мимо, Саня как обычно хотел показать содержимое своей барсетки, когда тот недовольно буркнул "Что ты тычешь в меня своим портсигаром?"
Саня остановился, с недоумением поглядел на вохру, и наливаясь праведным гневом выплюнул ему в лицо к удовольствию скопившегося у табельной работного люда.
- Я тычу?! Я не тычу, понял?! Я предъявляю к осмотру! Так написано в Правилах! Правила висят вон там и там! А если вы забыли, так идите и читайте! Мало ли, что у меня в сумочке ничего нет! Я наставник, и должен подавать пример. А какой пример подаёте вы? Глядя на ваше наплевательское отношение к своим обязанностям вот он к примеру (тут Саня неожиданно ткнул в меня обличительным пальцем) завтра возьмёт, и сунет в карман сверло или плашку. И вы его поймаете за руку! И испортите человеку жизнь! А по сути кто виноват? Да вы и виноваты! Своим поведением провоцируя его на преступление!
Через несколько дней в заводской многотиражке вышла большая статья, в которой Саня был представлен отчаянным борцом за сохранность социалистической собственности, а ненавистная ВОХРа - формалистами и бездельниками, мимо которых готовые "изделия" можно носить вагонами, а за ржавый шуруп сесть в тюрьму. После этого въедливый охранник перестал Саню замечать совсем. Принципиально. Демонстративно поворачиваясь при его появлении спиной.

От безнаказанности Саня борзел, но удивительно, ему всё сходило с рук.
Однажды мы шли со смены, и он традиционно ткнул открытой барсеткой в нос охраннику, когда тот неожиданно сказал.
- Сань, оставил бы газетку почитать!
И добавил.
- Там сегодня говорят статья про наш завод.
У меня ёкнуло под ложечкой.
Саня же ни секунды не мешкая озабоченно нахмурился, посмотрел на охранника, и сказал.
- Не вопрос! Политинформацию завтра в бригаде тоже ты будешь проводить?
- Ну, извини! - буркнул тот, и смутился. Откуда вохре было знать, что никаких политинформаций в цеху отродясь не бывало?
"Ну, артист!" - подумал я и мысленно перекрестился. А Саня сделав пару шагов вернулся, вытащил газету, и протянул охраннику.
- На! А то будешь потом говорить - Сашка жлоб, газету пожалел.
- Не-не-не! - замахал рукой тот.
- Бери-бери! - широко улыбаясь, сказал Саня, - Я в обед ещё всю прочитал. Статья и правда интересная.
И всучив охраннику газету, взял открытую барсетку за дно и потряс у него перед носом. Демонстрируя что там больше ничего нет.
"Фокусник, блять!" - подумал я зло и восхищенно. Зная, что у самого никогда так не получится. Не хватит ни наглости, ни смелости, ни выдержки. Ни удачи. Ни ума.
Вот такой был этот Саня, наставник, комсорг, и пройдоха каких свет не видывал.

Рабочая суббота выпала на канун Пасхи. У кого был день рожденья, я уже не помню. Дни рожденья в бригаде, как бы они ни случались, всегда отмечались в последний день вечерней недели. Тихо, спокойно, начальства нет, завтра выходной. За час до конца смены гасили станки, прибирались, и садились где нибудь в тихом укромном уголке. Так было и тот раз. Посидели, выпили, закусили крашеными яйцами, собрались, и ровно по звонку были у табельной. Потом вышли за ворота проходной, где в ряд стояли разгонные "Икарусы", и Саня неожиданно сказал.
- Пацаны! А айда на крестный ход!?

Если б мы знали, чем всё это закончится, и сами б не поехали, и Саню отговорили. Но в тот момент нам это показалось весьма оригинальным продолжением пасхального вечера.
Менты нас приняли практически сразу. Может быть у них был план. Может просто восемьдесят шестой, разгар лютой борьбы за трезвость. В машине, когда мы подавленно молчали, понимая, чем может быть чревата наша ночная прогулка, Саня неожиданно сказал.
- Пацаны. Валите всё на меня.
Это было странно и неправильно. С нас, простых токарей, кроме оков и тринадцатой зарплаты взять было в принципе нечего. Другое дело Саня.
Но поговорить нам особо не дали. В результате в объяснительной каждый написал какую-то чушь, и только Саня изложил всё с чувством, с толком, с расстановкой. Он написал, что после окончания смены вся бригада по его инициативе направилась к церкви для проведения разъяснительной работы среди молодежи о тлетворном влиянии религиозной пропаганды на неокрепшие умы.
Однако в этот раз удача от него отвернулась. Все отделались лёгким испугом, а ему прилетело по полной.
Сняли с доски почета, отобрали наставничество, и как итог - турнули с должности секретаря и вышибли из комсомола. С формулировкой "За недостойное поведение и религиозную пропаганду".

Он вроде не особо и унывал. Ещё поработал какое-то время простым токарем, и успел провернуть пару весьма полезных и прибыльных для бригады рацпредложений.
Например с запчастями. Знаете, нет?
По нормам к каждому готовому "изделию", отгружаемому с завода, положено изготовить определённое количество запчастей. Но с "изделием" они не комплектуются, а хранятся на специальном складе завода-изготовителя. До востребования. Так положено. Поскольку детали все унифицированные, то копятся на этом складе годами в невероятном количестве. Пополняясь с каждым новым агрегатом.
Саня нашел способ упростить процесс до безобразия. Он где-то достал ключи и пломбир от этого склада.
Теперь бригада, получив наряд на изготовление запчастей, ничего не изготавливала, а просто перетаскивала со склада себе в цех нужное количество. Что б назавтра, получив в наряде отметку контролёра ОТК, отгрузить их обратно. Росла производительность, выработка, и премии. Бригада выбилась в лидеры соцсоревнования и получила звание бригады коммунистического труда.
Потом ещё были мероприятия с бронзовым литьём и нержавейкой. Много чего было.
Потом началась перестройка и бардак, и возможности для смелых инициатив многократно возрасли.

Однако Саня неожиданно для всех написал заявление по собственноему.
Вместе с трудовой он зачем-то затребовал в райкоме выписку из протокола печально памятного собрания комсомольского актива, на котором ему дали по жопе и сломали комсомольскую судьбу.
Странно. Любой нормальный человек постарался бы забыть об этом инцеденте, как о кошмарном сне.
Но только не Саня. Он своей светлой головой быстро смекнул, что во времена, когда заводы закрываются, а церкви растут как грибы после дождя, такая бумага может оказаться как нельзя кстати.
И действительно. Ведь согласно этой бумаге, заверенной всеми печатами райкома, Саня был ни кем иным, как яростным борцом с режимом за православные ценности, от этого же режима и пострадавший. Во времена, когда служителей культа набирали едва ли не на улице, такая бумага открывала многие двери церковной канцелярии.
И вскоре Саня принял сан и получил весьма неплохой приход в ближнем подмосковье.
Хорошо подвешанный и язык и весёлый нрав новоиспеченного батюшки пользовались у паствы большой популярностью. На службы его народ съезжался не только с окрестностей, но и из Москвы. Приход становился популярным в среде нарождающейся богемы. Казалось бы, живи и радуйся. Однако в храме Саня, простите, теперь уже конечно отец Александр, задержался недолго. И уже через год занимал не самую последнюю должность в Московской Патриархии.

О чем он думал своей светлой головой, разъезжая по подведомственным монастырям и храмам на служебной машине? Успел ли сменить на кухне голубенькую плитку из заводской раздевалки на престижную импортную?
Я не знаю.
В две тысячи третьем отец Александр разбился вдребезги, вылетев на своей черной семёрке BMW с мокрой трассы, когда пьяный в хлам возвращался из Москвы в свой особнячек под Посадом.
Панихиду по нему вроде служил сам Алексий II.

Такая вот, пусть не совсем пасхальная, но вполне достоверная история.
Христос, как говорится, Воскресе.

1786 +

149

Да, он такой: рукой одной
В канал зубной лезет иглой,
Ну а другой своей рукой
Карман обшаривает мой.

320 +

150

c www.bigler.ru

Молдавское Барокко.

Осень в Тирасполь приходит медленно, и поэтому незаметно. Дожди начинают
пахнуть не летней свежестью, но уже мокрыми листьями, и однажды утром
просыпаешься, и первый раз в году приходят мысли о грядущей зиме.
Тирасполь 1985 года. Октябрь.
На гражданского прораба Петю Варажекова было больно смотреть. Печальный,
стоял он во дворе строящегося девятиэтажного дома перед группой военных
строителей и ждал обьяснений.
Мастер ночной смены вздохнул и выпалил:
- Ну, кончились у нас балконы, а план давать надо.
Петя поморщился от окутавших его паров перегара и еще раз посмотрел на дом,
всё ешё на что-то надеясь. Но ошибки быть не могло: действительно, в стройных
рядах балконов зияла дыра. Дверной проём был, окно было тоже, а вот балкона не
было.
- Что будем делать? - риторически спросил Петя.
- А давай краном плиты подымем, да подсунем балкон, когда привезут -
предложил военный строитель рядовой Конякин. Все подняли глаза на кран, в
кабине которого сидел крановой - ефрейтор Жучко. Крановой уже давно
наблюдавший свысока за собранием, приветливо помахал рукой.
- Дурак ты, Конякин, - сказал Петя с выражением. Конякин тут же согласно
закивал. - Что, давно не видел, как краны падают?
Все опять посмотрели вверх на кранового. Прошлой зимой в Арцизе упал кран.
Крановой тогда остался жив, но его списали со службы - по дурке.
- Стахановцы хреновы! - добавил Петя, - идите отсюда.
На самом деле во всем виноват был дембельский аккорд, на котором находились
монтажники, перекрывшие этаж без балконной плиты (разбитой пополам еще при
разгрузке) и каменщики, лихо погнавшие кладку поверх свежего перекрытия.
Предлагать будущим гражданским подождать с аккордом и значит с дембелем, было
несерьёзно, да и поздно уже. Дело было сделано.
Петя вздохнул. Вся неделя была какой-то сумасшедшей. Сначала приехавший после
дождя главный архитектор наступил на кабель от сварки и от неожиданного
поражения электричеством подбросил высоко вверх стопку документов с подписями.
Результатом этого была визит инспектора по Т/Б, разрешившйся большой попойкой.
Затем какая-то сволочь в лице “пурпарщика” ("прапорщика" по-молдавски)
Зинченко продала половину наличного цемента, и Пете пришлось ехать на
цементный завод и опять напиваться, на этот раз за цемент. А теперь вот - это.
Он зашел в вагончик-прорабку, где терпеливо ждал задания на день сержант
Михайлюк, призванный со второго курса физфака столичного университета. Под два
метра ростом с широкими плечами и огромными, как "комсомольская" лопата,
руками он попал в стойбат ввиду неблагонадежности, и был немедленно назначен
бригадиром - официально из-за размера, неофициально - в пику замполиту.
- Ты видел, что они там налепили в ночную? - спросил его Петя.
- Нет, а что случилось?
- Да вон, посмотри, - и Петя махнул рукой в сторону стройки.
Михайлюк согнулся пополам и стал смотреть в окно, обозревая черную дыру
отсутсвуюшего балкона и кривую кирпичную кладку над ней.
Он выпрямился, посмотрел на Петю и сказал:
- Молдавское Барокко.
Петя вздохнул.
- Чё делать будешь? - спросил бригадир.
- Да чё делать - опять нажрусь, теперь с архитектором - обреченно
констатировал Петя. - Отправь своих бойцов, пускай дверь заложат. Только
сегодня, а то какой-нибудь мудак ещё выйдет на балкон покурить. И займитесь
вторым подьездом наконец.
- Ладно, сделаем. - ответил Михайлюк и двинулся к выходу.
Петя набрал телефонный номер Управления.
- Слышь, Виталич, это я, Петя. Приезжай.
- Шоб вот это ты меня опять током бил?
- Не, Ч/П у нас - балкон пропустили, - признался Петя.
- Ни хрена себе! Шо вы там такое пьёте? - после паузы спросил Валерий
Витальевич, архитектор.
- Ой, не спрашивай, приезжай, с городом надо разбираться или дом ломать.
- Ладно, жди.
Петя повесил трубку и высунулся из окна прорабки. Увидев Михайлюка, он
крикнул:
- Бригадир! И отправь бойца за гомулой, да получше, Витальича опять поить
будем. Сержант показал пальцами "ОК", мол. И Петя скрылся в глубине прорабки.
Возле бригадного вагончика толпа воинов-строителей ожидала постановки задачи.
- Груша, Чебурашка - ко мне! - позвал Михайлюк. От толпы немедленно
отделилось два невзрачных силуэта, один из которых тащил за рукав второго -
Груша и Чебурашка, нареченные так сержантом за поразительное сходство с грушей
и Чебурашкой соответственно. Оба были призваны с Памира. Груша страдал
падучей, и эпилептические припадки его поначалу сильно пугали бригадира, но
потом он привык, и только старался оттащить бьющегося солдата от края
перекрытия, накрыв ему голову бушлатом. Чебурашка же выделялся среди земляков
необщительностью и постоянно удивленным выражением лица. Первое было вызвано
тем, что говорил он на языке, которого никто кроме него не понимал, и
определить не мог, несмотря на то, что всех, вроде, призывали из одной
местности. Русского он, естесственно, не знал тоже, а чебурашкино удивление,
судья по всему было прямым следствием неожиданного поворота в его горской
судьбе, занесшей его неизвестно куда и зачем...
Неблагонодёжный Михайлюк всегда сажал эту пару в первый ряд на политзанятиях
и втайне наслаждался очумелым выражением лица замполита, обьясняющего
Чебурашке в двадцатый раз про КПСС и генсека.

- Груша, ты старший. Видишь, вон балкона нет на третьем этаже? Заложите дверь
доверху. Окно оставьте. И не перепутай. Вопросы есть?
- Есть, - сказал Груша, - Новый кино есть, индийский. Давай пойдем?
- Груша, иди и трудись, пока я тебе в чайник не настрелял. Если все будет в
порядке, то в воскресенье пойдете в культпоход - ответил Михайлюк, применяя
политику кнута и пряника. Политика сработала, и довольный Груша потащил
Чебурашку за рукав в сторону подъезда. Чебурашка, как всегда удивленно,
оглянулся на сержанта и зашагал за Грушей, бормоча под нос что-то, понятное
только ему.

После обеда в тот же день в прорабке сидели Петя, архитектор Виталич,
замкомроты лейтенант Дмых, обладавший сверхъестественным чутьем на пьянку и
зашедший "на огонек", и сержант Михайлюк. На столе стояла уже сильно початая
трехлитровая бутыль с красным вином. Дмых рассказывал очередную историю из
своей афганской службы, когда Петя краем глаза уловил в углу вагончика
какое-то движение.
- Мышь! - заорал он.
Михайлюк, вполне захмелевший к тому времени, встрепенулся и, схватив первый
попавшийся под руку предмет, запустил его в угол. Оказалось, что под руку ему
попалась сложенная пополам нивелирная рейка, которая от удара разложилась и
придавила убегающее животное одним из концов. Лейтенант встал из-за стола,
подошел к полю боя и поднял мышь за хвост.
- По-моему, притворяется - сказал он, поднося мышь к глазам, чтобы получше
рассмотреть добычу. Почувствовав, что блеф её раскрыт, мышь изогнулась и
цапнула офицера за указательный палец.
- Ай! - вскрикнул Дмых и дергнул рукой, разжимая одновременно пальцы. Мышь,
кувыркаясь в воздухе, описала сложную кривую, одним из концов закончившуюся в
банке с вином, где она и принялась плавать. Коллектив наблюдал за ней с немым
укором.
- Что будем делать? - задал привычный сегодня уже вопрос Петя. Неделя явно
была не его.
- Какие проблемы? - спросил замкомроты - Чайник есть?
- Вон стоит, - показал Петя на алюминиевый армейский чайник, не понимая, с
какого бодуна лейтехе захотелось чаю.
Лейтенант взял чайник и вылил из него воду в окно, затем взял банку с вином и
перелил вино вместе с мышью в чайник, а после, через носик чайника перелил
вино назад в банку. Мышь немедленно заскреблась в пустом чайнике, очевидно
требуя вина.
- Всё, наливай дальше, - скомандовал он Пете.
После секундного неверия Пете вдруг стало все равно, и он стал разливать.
Лейтенант выпил первым, после него, убедившись что он не упал, схватившись за
горло в страшных муках, стали пить остальные.

Часом позже, Петя вышел из прорабки и окинул взглядом дом. Ведущий в пустоту
проём балконной двери все ещё имел место быть.
- Эй, бригадир,- позвал Петя, - вы когда дверь-то заложите? - спросил он
высунувшегося в окно Михайлюка. Тот посмотрел на дом и удивился:
- Вот уроды. Спят, наверное, где-то.
Он вышел из вагончика и направился в дом.
Петя присел на деревянную скамеечку, сколоченную из половой доски плотниками,
и зажег сигарету. Он курил, и дым уносило ветром куда-то в серое небо.
Начинались осенние сумерки.
- Уже октябрь, - подумал Петя. Он затряс головой отгоняя грустные мысли.
Из подьезда вышел сержант и, ни слова не говоря, сел рядом с прорабом.
- Ну? - спросил Петя.
- Даже не знаю, что сказать - ответил Михайлюк.
- Что не знаешь? Они дверь будут закладывать сегодня или нет?
Михайлик посмотрел на Петю и сказал:
- Они уже заложили. Входную дверь в квартиру.
Петя бросил окурок на землю и затоптал его носком ботинка. Он что-то
пробормотал.
- Что? - не услышал Михайлик.
- Молдавское Барокко - повторил Петя.

1563 +