История №2 за 22 ноября 2023

Глас спасения

1992 год. Лето. Инфляция, неразбериха и прочие прелести жизни, кто застал - тот помнит. Мой товарищ по школе, на год старше меня, поехал с нашим историком и парой других преподов на экскурсию в Пушкинские горы. С транспортом - труба. Кое- как добрались, с приключениями, но все же. Получили массу эмоций от прикосновения к вечному. Поехали обратно.
В связи с отсутствием билетов был выбран сложный маршрут, на перекладных. И на одной "чудесной точке этого маршрута" с преподавателями случилась большая неприятность - оставив с группой женщину- педагога, историк с другим преподом по какому-то вопросу отошли в городок, где были начисто обобраны местной шпаной. Под ноль, включая все деньги на расходы в поездке, часы и все что было ценного с собой. Обращение в пункт милиции ничего не дало - опять же кто застал время тот помнит. Дяди Степы или Шарапова в этом пункте не оказалось. Школа была вполне обычной, связей и возможностей что то решить с учетом времени - не было. Межгород вызвонить - уже проблема. Не говоря о том что уже имея печальный опыт передвигаться по городку было физически опасно. Школу конечно оповестили - то толку от этого мало. У тогдашних школьников с собой тоже был мизер - ибо время тяжелое и все что было уже потрачено на сувениры и прочие хотелки. Женщина- педагог вызвалась пойти в местную школу и попытаться договориться о размещении на ночлег.
А преподы начали совещаться что делать и как быть. Даже передать деньги из Москвы в то время была большая проблема, особенно - в маленьком городке. В итоге мой школьный товарищ предложил неординарное решение - Заработать, исполняя популярные песни на вокзале. После краткого обсуждения решение было согласовано, сооружена табличка с описанием ситуации и на что сбор, организован хор и под 2 гитары началось исполнение. Процесс шел ни шатко, ни валко. Вернувшаяся учительница сообщила, что сумела договориться на ночлег со школой, но покормить смогут только утром и то из того, что будет. Лучше уехать, конечно - но денег критично не хватало.
Пришел новый поезд, со стоянкой в 5 минут. И в этот момент Вадим - парень, который всегда как то обособлено держался от других детей, возможно из -за воспитания ( родители- дипломаты), а скорее - из за своей натуры, не стремящейся к общению, попросился спеть. Разрешение было получено, и Вадим запел.
Я эту историю слышал от человек 10 тогдашних школьников, и потом, один раз, на новый год - слышал Вадима.
У каждого завсегдатая караоке, проведшего в них хотя бы годик- другой, есть подобная история. Кто не был завсегдатаем караоке - наверняка испытывал такое на шоу голос.
Вадим запел что то английское, из широко известных саундтреков к кино. Голос у него был не просто особенным - для перрона маленького городка это было сравнимо с визитом как минимум Барбары Стрейзланд собственной персоной. Учителя по мере возможности подыгрывали на гитаре, но этого особо не требовалось - народ из поезда массово пошел смотреть на певца, и денег стало резко больше. Да и ожидавшие поезд граждане вышли из зала ожидания, столпившись у нашего скромного хора с новым солистом. Вадим старался ещё несколько раз, при подходе поездов. Позже выяснилось что он ненавидел петь, но как известно - родителям в юном возрасте ( и в те годы для страны) не откажешь и занимались с ним лучшие педагоги страны.
В итоге - денег на билеты с горем пополам набрали, и дружная компания смогла уехать домой.
К сожалению, через пару лет Вадим переболел какой то дрянью и голос полностью пропал. Но воспоминания о его таланте, спасшем ребят в то лето 1992 года, осталось на долгие десятилетия.

Аналог Notcoin - TapSwap Получай Бесплатные Монеты с Телефона

вадим голос время год денег лето конечно

Источник: anekdot.ru от 2023-11-23

вадим голос → Результатов: 6


1.

Скажите, шо от Яши!

— Вадим, — посоветовал мне Андрей — Вадим! Закажи себе тест на коронавирусные антитела! Их нигде нет, но я тебе дам телефон, это поликлиника на Брайтон Бич. Русская. Позвони, спроси Илью. Скажи, что от Яши.

— От какого Яши? — спросил я.

— Я не знаю, — ответил Андрей. — Ну, Яша там какой-то. Скажи, что от него.

— А если они спросят, откуда я этого Яшу знаю? — продолжал беспокоиться я. — Я им тогда скажу, что мы учились вместе, подойдет?

— Они не спросят, — ответил Андрей. — Меня не спросили.

— Хэллоу, — тут же позвонил я. — Кэн Ай ток ту Илья, плиз?

— Спикинг, — произнес на том конце приятный молодой голос.

— О, здравствуйте, Илья, — обрадованно перешел я на русский. — Я вам звоню от Яши.

— Так, — произнес на том конце приятный молодой голос.

— Мне нужен тест на коронавирусные антитела, — сказал я. — Сколько они у вас стоят? Почем?

— Тридцать долларов плюс пересылка, — произнес на том конце приятный молодой голос. — Вы где живете? В Бостоне? Ок, давайте номер вашей кредитной карточки. Ок, завтра получите.

— А скажите, Илья, — не удержался я уже в самом конце, когда трансакция была закончена. — А кто такой Яша?

— Я не знаю, — ответил Илья. — Нам маркетологи этого Яшу вставили.

— Как вставили? — не понял я.

— Ну, до Яши продажи шли вяло, — ответил Илья. — Люди звонили редко, многие начинали торговаться. А за 20 не уступите? А у вас есть сениор ситизен дискаунт? Мы и объявления давали, и рекламу на радио Дэвидзон — без толку.

— А как стали себя продвигать себя через word of the mouth, — сказал Илья, — как начали через «скажи, что от Яши», то и количество звонков увеличилось раз в 40, и не торгуется никто уже.

— А почему перестали торговаться? — спросил я.

— Трудно сказать наверняка, — ответил Илья. — Может это как бы «дефицит»? Не торговаться надо как бы, а еще спасибо сказать. А может перед Яшей неудобно. Кто знает? Главное — работает. Маркетинг!

— Вы чем занимаетесь, Вадим? — спросил меня Илья. — Какой у вас бизнес? Я бы рекомендовал вам обратиться к нашим маркетологам в любом случае. Позвоните вот по этому телефону. Спросите Сёму. Скажите, что от Ильи.

Вадим Ольшевский

2.

БОЕВОЙ ВЫХОД

Лет пять тому назад, летал я в Екатеринбург, в командировку. И мой московский приятель Вадим, слёзно попросил, если будет время и возможность, заехать к его маме, передать маленькую посылочку, а главное захватить там кое-какие важные справки, и доверенности.
Я не обещал, но постарался и у меня получилось. Дела все переделал, а до самолёта ещё семь часов. Взял такси и приехал.
Мама Вадима встретила меня как родного - накормила, напоила, про Вадюшу расспросила.
Спешить мне было некуда, мы мило беседовали у телевизора, допивая десятую чашку чая, как вдруг из соседней комнаты неожиданно раздался громкий голос, я даже дёрнулся, ведь был уверен, что в квартире кроме мамы Вадима нет никого.
Сразу и не понятно – голос мужской или женский:

- Наташа, а у нас кто-то есть?
- Да, папа, выходи, поздоровайся – это друг нашего Вадечки, из Москвы заехал.

Минуты через три, дверь комнаты медленно открылась и оттуда показалась несмелая палочка с резиновым набалдашником, а за ней - древний, сутулый дедушка в рубашке застёгнутой на все пуговицы.
Дед протянул мне руку, я встал и протянул ему обе свои.
Дед, не отпуская, потянул меня прямо под торшер, чтобы на свету получше рассмотреть гостя.
У стариков такое бывает, ну интересно ведь.
И только тогда я увидел его глаза. Очень больших усилий мне стоило, чтобы старик почти не заметил, как же я хотел отвести взгляд.
Один его глаз был маленький, прищуренный, цепкий, а на втором, широко-открытом, просто жуткое, белое бельмо.
Хозяйка познакомила нас и прибавила – это дедушка Вадима, он у нас ветеран войны, фронтовик.
Я никогда не мог пройти мимо живого ветерана, чтобы не поговорить и не порасспрашивать, тем более время позволяло.
И старик, как исправный дизельный двигатель, завёлся с полуоборота:

- Я воевал в разведке. И не просто - сбегай, глянь, не встало ли солнышко, а во взводе полковой разведки.
Ещё до войны я на заводе работал, ушёл в армию и комсомол направил меня в сержантскую школу.
Закончил с отличием, а тут война, понимаешь. Естественно, прошусь на фронт. А меня не пускают, посылают на курсы младшего офицерского состава. Короче сбежал я от туда, чуть под трибунал не угодил, но командование разобралось, плюнули, отпустили, ведь не домой же я прошусь, а на фронт. Прибыл на передовую, вначале хотели дать мне отделение и в бой, а потом посмотрели - стоп. Тут как раз полковые разведчики для себя людей выбирали. Поглядели, погоняли, а я ведь до войны борьбой занимался, прыжки с парашютом имел, да и вообще, толковый парень был, восемь классов за спиной как-никак. Вполне подошёл, взяли.
А ты знаешь, что в полковой разведке служить – это как космонавтом стать. Все хотят, но мало кого возьмут. Никто ниже майора на нас даже голос не повышал. Мы даже под ноль не стриглись, ходили с причёсками, как интеллигенты. Но и убивали, конечно же, нашего брата не в пример простому, окопному солдатику. В окопе у тебя хоть шанс есть уцелеть, да и свои кругом, а разведчик в боевом выходе - один против всей фашистской Германии.

Поначалу меня долго на задания не брали, а муштровали как цыганскую лошадь, учили всему: как за линию фронта ползать, как по карте ходить, как по звёздам ориентироваться, как убивать, как «языка» брать.
Месяца два гоняли и вот, наконец, как-то утром объявляют: - Высыпайся хорошенько, ночью твой первый боевой выход, пойдёшь за языком.
Только стемнело и мы пошли. Со мной друг мой - Боря Шляпников. Хотя, как со мной – это я с ним. Боря к тому времени уже опытным разведчиком был, с орденами. Целый взвод, наверное, немцев приволок.

Перешли линию фронта, доползаем до немецких позиций. Лежим, мёрзнем, тихо наблюдаем, ждём. Может кто проснётся, в уборную захочет, вылезет из блиндажа, подойдёт к нам поближе. Но, как назло никого, а место открытое, скоро утро, светать начнёт, тогда не получится, придётся возвращаться ни с чем.
Вдруг, смотрим, вышел. Здоровый такой, без оружия, идёт, качается, плохо со сна соображает. Справил нужду, закурил и повернулся к нам спиной, чтобы огонька не было видно с нашей стороны. Ситуация – лучше не придумаешь. Немец метров в пяти от нас. Лежим, уже готовые бросится. Моя задача - сходу рот ему зажать, чтобы не вскрикнул от неожиданности, а Боря должен был нож к морде приставить, напугать и тут же пустой вещмешок на голову надеть. От этого человек психологически ломается, он будет понимать, что его крик – это его смерть.
Боря шепчет: - Готов?
Я отвечаю: - Готов.
- Раз, два, пошли.
Мы, вскочили, рванулись к немцу, я даже уже за воротник его схватил и второй рукой до рта потянулся, вдруг Боря как завоет. И только тогда я понял, что произошло. Мы в темноте не заметили, что между нами и немцем тянулось заграждение из колючей проволоки. Так мы с Борей со всей дури, на колючки и насадились. Немец стоит в ступоре, руки поднял, крикнуть боится. Лицо у Бори всё в крови, про себя я и не понял даже. Боря направил на немца автомат, а сам схватил меня за воротник и потащил обратно.
Как немного оторвались, залегли, Боря нас обоих забинтовал, потом на себе меня тащил. Я несколько раз сознание терял по дороге. Но всё же, мы кое как до наших добрались. Только в санчасти я понял, что остался без глаза.
Потом госпиталь. Чуть не умер там от заражения крови. Выкарабкался. Просился обратно на фронт, но кривого не брали, комиссовали. Вернулся к себе в Свердловск, работал в заводе. Переписывался со своими ребятами разведчиками. Первым убили Борю, а через полгода уже не с кем было переписываться, погибли все, кого я знал.
Вот такой у меня получился первый и последний боевой выход.
Знаешь, я всю жизнь думал о том немце, которого за воротник подержал. Всегда мечтал его найти и прикончить, такая ненависть у мня к нему была, он даже снился мне не раз.
А теперь, что уж. Теперь, я уже думаю, что если бы встретил его сейчас… А что? В Германии у пенсионеров жизнь хорошая, он тоже мог бы, как и я, до девяноста дожить.
Если бы сегодня его встретил, то, наверное, простил бы ему свой проткнутый глаз, всё же – это меня от смерти, видимо, спасло, да и времени сколько прошло.
Я бы поговорил с ним. Даже, может, выпили бы.
А потом… а потом, всё-таки задушил…

3.

И снова от партнеров:

Преамбула:
Один из наших партнеров жизнерадостный мужик с крепкой семьей и парой замечательных детей. Хотя и прошел обе чеченские кампании. Где и как воевал - никому не рассказывает. Но повадки и реакция выдают как минимум большой опыт боевых действий на передовой, а скорее всего и спецподготовку.
В связи с тем, что бизнес у практически всех из нас очень тихий и спокойный, конфликты происходят редко и активно обсуждаются. Собственно, этот партнер купил в соседнем со столичным регионе очень удачно расположенный объект недвижимости, в котором оборудовал сортировочный склад. Все было бы ничего, но так как в регионе недавно сменились некоторые силовики, на него стали обращать нездоровое внимание. А по городу начали ходить слухи о рейдерских захватах.
Собственно, амбула:
Партнер наш женился ещё до армии, жена с ним прожила 20 лет в счастливом браке, и есть у них маленькая семейная традиция - как жена проснется, то будит его и ложится на него сбоку - полежать минут 10 в обнимку. И соблюдают они эту традицию вне зависимости от занятости - с неё каждый день начинается.
Итак, обычное утро.
Рассказ партнера: Вечером получил информацию о возможном захвате предприятия, с утра рано ехать нужно, жена поставила будильник, спал плохо - разучился отключаться полностью, и тут под утро крепко уснул. Звонок будильника, соображаю плохо, жена подползает, на автомате её обнимаю и отрубаюсь. Что до этого снилось - не помню, а тут такой красочный сон пошел, и главное реалистичный донельзя - мы с директором объекта в кабинете, и тут крики охраны, стрельба какая-то - понимаю - все, началось. Я директору говорю - помоги, мол - и из шкафа достаю пулемет (ну сон же). Дальше мы его как в "Днях Турбиных" тащим на чердак здания, привычным движением заряжаю ленту, окошко разбиваю и начинаю стрелять. И тут вдруг голос: "Вадим! Вадим!" Я продолжаю стрелять, рядом тоже пули засвистели, директора за патронами послал, и снова голос - "Вадим! Вадим! Ну Вадим! Проснись, Вадим!". И тут понимаю, что меня жена трясет. Ну, очухался от сна, а она на меня смотрит серьезно и одновременно испуганно и спрашивает: "Вадим, там что, Настолько все серьезно?! (А я ей же ничего не рассказываю про дела в принципе, она вообще не в курсах!)
Я пытаюсь улыбаться, говорю: "Где там? Все там в порядке, обычная рабочая поездка!".
Она: Вадим, не ври мне! Ты только что с совершенно зверским лицом схватил меня за попу и трясся как в горячке - у тебя такое последний раз было через неделю как со второй войны приехал!

4.

Я пришёл на работу рано, к шести, чтобы за день успеть подготовить проектную документацию. Сроки, как часто бывает, горели. Через час в мой кабинет заглянул наш гендир, Олег Сергеевич. Я знал, что он бывший военный. Ходили слухи, что служил чуть ли не в спецназе ГРУ и имеет славное боевое прошлое. Пожалуй, это лучший босс за всю мою карьеру. Умеет полностью доверять своим коллегам и при этом держать под контролем все процессы в компании. Хорошо знает каждого сотрудника, его биографию, сильные и слабые стороны. Олег Сергеевич приходил на работу рано, к семи, но и никогда не задерживался - убегал забирать внука из детского сада.
- Ты здесь? Я думал, сегодня ты будешь в офисе только во второй половине дня? - гендир удивлённо поднял брови.
- Почему во второй? Переговоры были вчера, Тетрапак принял наконец решение. Надо сегодня все оформить и отправить на утверждение.
- Это хорошо. Но сегодня же первое сентября.
- Я знаю. Сроки жмут, как всегда, но...
- Господь с этим Тетрапаком. Я не о них. У тебя же сыну 7 лет? Сегодня идёт в первый класс?
- Да, жена отведёт. Если не утвердим концепцию на этой неделе, то запуск линии задержится до октября...
- Вадим, ты очень сильный специалист, но твоё неумение расставлять приоритеты убивает... - Олег Сергеевич разочарованно вздохнул.
- Не понял вас.
Гендир сел на стул.
- Закрой свой ноутбук, отвлекись. Расскажу тебе кое-что.
Я захлопнул ноут. Олег Сергеевич начал рассказывать.

Виктор пришёл к нам в июле. Младший лейтенант с отличный боевой подготовкой, с опытом работы в горячих точках. Открытый, прямой, спокойный. При общении всегда смотрел в глаза.
Прошло чуть больше месяца и мой взвод отправили в командировку. Этот августовский "вояж" был одним из самых "жарких" за всю мою службу. В одном из боестолкновений Виктор погиб. Он, как снайпер, в походе всегда держался отдельно от основного отряда. Когда мы попали в засаду, он прикрывал нас. Мы смогли отойти, а Виктор отстал и не смог выбраться. У него остались жена и семилетний сын.
По возвращении домой, я позвонил вдове, пытался поддержать, предлагал любую помощь. Она очень беспокоилась за сына. Мальчик сильно переживал, снял со стены фотографию отца в траурной рамке, поставил к себе в комнату, надолго закрывался один.
Что можно сделать в такой ситуации? Как помочь? Через пару дней в голову пришла одна идея. Бредовая, но лучше не было. Я собрал взвод и обратился к с просьбой уделить полдня сыну погибшего соратника. Как я и ожидал, никто не отказался. Но самое удивительное началось потом. Ко мне стали подходить солдаты и офицеры со всей части, спрашивать разрешения участвовать в планируемом мероприятии. Это уже было неожиданно.
Первого сентября во дворе одной из городских школ, несколько десяток взволнованных первоклашек в нарядных строгих костюмчиках стояли в линейке и слушали речь директора школы о новом этапе в их жизни. Родители новоиспеченных школьников стояли в сторонке, умилённо наблюдали.
Директор закончил основную речь фразой:
- Друзья! Сегодня у нас есть один особенный ученик. Его пришли поздравить друзья его отца.
Из-за здания маршем, ровной коробкой вышла сотня военных в парадной форме, чеканя шаг так, что эхо раздавалось на несколько кварталов. Остановились напротив обомлевших первоклашек. Я, на правах возглавляющего шествие, произнёс:
- Поздравляю Селиванова Михаила Викторовича и его товарищей с началом обучения в школе!
- Ура! Ура! Ура-А! - отозвался строй.
Я подошёл к сыну Виктора, протянул ему два погона и сказал:
- Это твоего отца. Храни их. И всегда знай, что можешь рассчитывать на нас в любой ситуации.
Мальчик вытянулся по струнке и держался строго, не обращая внимания на крупные слезы, стекающие по щекам. Он взял погоны и невпопад ответил дрожащим голосом:
- Так точно! То есть... вас понял.

Гендир поднялся со стула и спросил:
- Во сколько линейка?
- В девять, - мой голос предательски дрогнул.
- Ты ещё успеешь. А Тетрапак подождёт.

5.

много букв

Давным –давно, когда я был молод и смел, сплавлялся по горным рекам и поднимался на заснеженные вершины, дёрнул меня чёрт поехать с весёлой компанией на знаменитый Грушинский фестиваль. Тогда ещё КСП-шники не разделились на «какздоровцев» и «миломаевцев», а были весёлой общностью шалопаев и пьяниц. Мне возле каждого костра был почёт и уважуха, как представителю человеческой популяции, о которой и пели все барды и менеcтрели, как правило, ни разу не бывавшие в горах.

Мои друзья уехали в Самару за неделю раньше, и вот, ранним утром четверга, я добрался до знаменитой поляны. Мой народ был мрачен и хмур, девки украдкой вытирали слёзы. Начал разбираться и выяснилось, что вчера, мои ленивые друзья-уродцы отправили двух бестолковых девах, Лену В. и Карину М., в город с целью – купить водки, еды и билеты на обратный путь, вручив им при этом все паспорта и деньги… В магазине девушки успели купить два килограмма гречки, а потом обнаружили, что пакет с деньгами и документами разрезан, и всё упёрто подчистую.

Грустные девушки поехали на вокзал, и в это время в трамвай врезался КАМаз, сбив его с рельсов. Потрясённые, но уцелевшие девушки, выскочив из трамвая, вместе со всей толпой внимательно смотрели, как трамвай ставят на колёсики и утаскивают на буксире, и только тогда обнаружили, что единственное, что у них уцелело, т.е. два пакета гречки, уехало вместе с трамваем…

И в такой вот кризисный момент довелось приехать мне. Я задумался над происшедшим и сразу начал помогать людям прийти в себя, - т.е. орать, заставлять наводить порядок на стоянке, заготавливать дрова, окапывать палатки, и мирная жизнь сразу стала налаживаться. Но во время колки дров тяжёлое полено, сорвавшись с топора, описало плавную кривую и брякнуло по башке одной из девушек, Лене В., выключив её из бытия на некоторое время. Приведя её в чувство, я немного задумался.

Наступил следующий день. Дежурные, чтобы уменьшить мои вопли по поводу порядка, приготовили офигительный борщ, ингредиенты которого были, по моему настоянию, нарезаны кубиками строго сантиметр на сантиметр. Одна из дежурных, Лена В., светясь свежим синяком, налила раскалённого борща в жестяную миску - кошатницу, и бегом понесла её своему парню, сидевшему на пеньке, но, споткнувшись, полетела вперёд и вылила раскалённый борщ прямо ему на брезентовые шорты. Юноша зашипел, высоко подпрыгнул, и срывая дымящиеся паром штаны, метнулся к реке. Но это его не спасло. Кожа моментально облезла спереди везде, и как боец, он был уничтожен… А я всё понял!

Отозвав Лену В. в сторонку, я спросил: - Ты часто ломала руку?
- Да как все – ответила Лена В, - четыре раза, а ещё ногу и ключицу, и у меня три раза было сотрясение мозга!
- А ты ничего странного в этом не замечаешь?
- Нет! – и Лена с ужасом посмотрела на меня.
- Понимаешь, ты - магнит для несчастных случаев, вестник беды, и поэтому, бери вот эту палатку, и вали на тот бугор, если ударит молния или упадёт метеорит, то невинные люди не пострадают!
- Но я-то в чём виновата? – Ленка зарыдала.
- Вали-вали, не болтай – в загрубевшей в горных походах моей душе не было места сомнениям и состраданию. Главное было сберечь людей!

В остальные дни происшествий больше не было, и я начал было успокаиваться, удовлетворённый своей мудростью и дальновидностью. Ленка жила одна в палатке, еду ей носили прямо туда, её друг лежал в речке и облезал, в общем, всё было хорошо, но беда стояла за спиной…
Дело в том, что я много лет мечтал посмотреть концерт с воды, с какой-нибудь лодки, привязав её к сцене-гитаре. И это случилось! Мне пригнали вёсельную лодку!
Я составил экипаж, мы вымыли лодку изнутри и снаружи, запаслись выпивкой и закуской, и уже готовились отплывать. И тут кто-то робко прикоснулся к моей руке, я обернулся - это была Ленка В. Синяк у неё почти прошёл, глазищи ярко сверкали, высокая грудь под тельняшкой взволнованно вздымалась!
- Скажи, Паша! Ты лично боишься чего–нибудь? Меня – боишься?
- Нет, лично я ничего не боюсь, - сдуру ляпнул я.
- Возьми меня на лодку матросом, я всё буду делать, закуску резать, наливать, порядок наводить!
Мне давно было жалко Ленку и я согласился…

Ничто не предвещало беды, мы привязали лодку к сцене, слушали концерт, выпивали, закусывали, общались с любимыми бардами. Вечер удался. Ближе к полуночи, мы, утомлённые водкой и таким близким для нас искусством, нечаянно позасыпали на жёстком пластиковом днище…
- Выступают Валерий и Вадим Мищуки! – услышал я сквозь сон голос ведущего. Открыл глаза и начал расталкивать дрыхнущий экипаж, требуя прибраться, навести порядок, налить и слушать прекрасное. Экипаж ворочался среди пустых бутылок, стаканов, кусков хлеба и консервных банок. Ленка прибиралась на днище лодки.
- Ой! Что это за колечко такое! – проговорила она и выпрямилась, держа в пальцах пробку от дна лодки, которую мы, готовясь к походу, так и не смогли вывернуть плоскогубцами. Ударившая снизу струя выбила пробку из её руки, и она исчезла в чёрной ночной воде. Борьба за живучесть корабля ни к чему не привела, судно погружалось, быстро набирая воду. В свете прожекторов, под песню Мищуков, под ржание ста тысяч зрителей, корабль утонул, оставив на воде головы экипажа и пустые бутылки. Концерт прервался. Вадик Мищук, с трудом сдерживая смех, спросил у меня: - Пашка, ты жив?
Я пыхтел, вытаскивая за ремень бултыхающую ногами Ленку на край гитары.
- Пусть бы меня метеоритом убило, - плача проговорила она.
А я промолчал. Я был с ней полностью согласен…

6.

ТАКСИ

Каждый год 9-го мая мы с сыном, с утра бродим по городу и всем встреченным ветеранам вручаем по гвоздичке.
В этом году с нами напросилась моя подруга Маша со своей пятилетней дочкой.
Машин дед прошел всю войну и был кавалером трех орденов Славы. Умер дома от ран еще в 46-м. Его могила за тысячи километров от Москвы, в далеком Казахстане, вот Маша и захотела передать своему деду цветочек и доброе слово, через еще живых…

Мы с сыном с утра купили охапку гвоздик, ждали, ждали, но Маша так и не явилась. Вдруг позвонила, наскоро извинилась, сказала, что за рулем и говорить не может, потом перезвонит.
Ну нет, так нет. Обошлись без нее, хоть и чуточку обиделись.
А поздно вечером Маша опять позвонила и рассказала вот такую историю:

- Уже, наверное полгода, наш домашний телефон как с цепи сорвался.
Каждый день раз по пять мне вызванивают какие-то пьяные уроды и пытаются вызвать такси. Мой номер одним нулем отличается от телефона их диспетчерской…
Чего я только не делала, и жаловалась и хамила, даже все рифмы к слову «такси» изучила… Как только беру трубку и слышу – Але, такси?
У меня сразу выскакивает ответ типа:
- Накося выкуси, иди от армии коси, поломаны шасси, и даже Ханты-Манси…
И вот сегодня мы с дочкой собрались на встречу к вам, стоим уже в дверях, вдруг звонок, беру трубку, а оттуда мужской голос:
- Але такси? С Днем Победы Вас.
Я только хотела сказать – «отсоси», да не успела - это «С Днем Победы» сбило меня с толку. Голос продолжил:
- Скажи, красавица, а у Вас есть какие-нибудь скидки для ветеранов войны, все же 9-е мая сегодня? И ехать мне совсем не далеко, но обязательно надо…
Меня, как по голове ударило, кричу:
- Да, да, не волнуйтесь скидки есть! Ждите у подъезда, машина серая Мазда будет у Вас минут через пятнадцать. За рулем девушка.
Приезжаю в Кузьминки, две тетки (видимо соседки) выводят из подъезда ветерана с костылем. Старенький, рот открыл, дышит тяжело, медали к земле клонят и пахнет от него, как пахнет от всех наших дедушек и бабушек. Пахнет уютом, старыми книгами, перьевыми подушками, детским мылом и часами-ходиками…
Едем в Сокольники. Разговорились. Павел Иванович рассказал, что там, у фонтана на лавочке его ждет старый друг Вадим, они воевали на одном фронте и каждый год встречаются уже лет пятьдесят.
Про скидку тоже поговорили и я подтвердила, что, да, диспетчер не обманула - скидка будет, не переживайте…
Припарковались и Дедушка заметался, не зная как быть, вначале костыль из машины выставить, или ногу, чтобы упереться?
Видно было, что из дома дед выходит очень не часто…
Вызвалась его проводить. Он испугался, что это скажется на цене, но от помощи не отказался.
Пришли к фонтану, прохожие улыбаются, дарят цветы, фотографируют с нами детей, а друга Вадима, что-то не видно…
Павел Иваныч заволновался, опустился на скамейку и принялся ему названивать.
Но все безответно. Трубку никто не брал.
Потом стал рыться в карманах, вытащил старинный женский кошелечек и спросил:
- Машенька, сколько я Вам должен? Вы поезжайте, а я посижу, позвоню, подожду еще.
Я говорю:
- Не переживайте, уберите деньги, может Вас обратно домой отвезти?

И дедушка неожиданно расплакался, как будто закашлялся:
- Я так и знал. Не дожил Вадик до 9-го мая. Не дожил. Не берет трубку.
Что же я теперь…?

Прохожие подходили к плачущему парадному ветерану, увеличивали его разношерстный букет, поздравляли, улыбались и шли дальше. Всем казалось, что старика растрогало внимание и военные песни…
Я порыдала вместе с ним и стала поднимать деда с лавочки:
- Вставайте, поехали к Вадиму. Где он живет?
Путь оказался не близким, друг жил, аж в Голицыно, но мне было уже все равно, хоть во Владивостоке.
Приехали, долго плутали, нашли дом, я кое как затащила деда на второй этаж. Стали звонить в квартиру, никто не открыл. Вышли соседи и сказали, что уже давно его не видели. Павел Иваныч начал задыхаться и я повела его на улицу, на воздух. Спустились на один пролет, вдруг сверху щелкнул замок и раздался сиплый голос:
- Паша, ты Куда? Я слышу, что звонят, пока встал с постели, пока дошел. Быстрее не получилось, спину прихватило. Прости, не поехал к фонтану, не смог, да и телефон куда-то задевался. Звонит, а где звонит?
Павел Иванович, стал еще сильнее задыхаться и заговорил глотая слова:
- Ты чего, я же ждал в Сокольниках, звонил, думал, что все… Подлец - ты подлец!
Поднялись в квартиру, пока я отыскала в баке с грязным бельем разряженный мобильник Вадима, они распили чекушку водки и мой дед попросил у друга денег на обратную дорогу.
Тут я и призналась, что не таксистка и ни копейки с них не возьму.
Когда уже стемнело, отвезла старика обратно в его Кузьминки, правда не бесплатно, гвоздики все же пришлось взять…

Партнеры

Реклама