1

"В глубокой древности на почве ревности дома крушили, людей душили !"
(Ю. Энтин)

Парочка разбирает сумки после поездки.
Она: - Так! почему твой свитер пахнет духами ?!!
Он: - ?
Она: - Где и с кем ты обнимался ?!!
Он: - ?
Она: - Аромат похож на мои...
Он: - ?
Она: - Правильно, ты же давал мне свой свитер укрыться в самолёте. Зайчик !!!

133 +

2

Завести мужчину то же самое, что и завести себе кота. Ты хочешь, чтобы он в любой момент обнимался, а он выдирается и убегает. Хочешь, чтобы спал с тобой в кроватке, а он играет ночами, потому что у него такой режим. Соображаешь ему вкусную еду, а он вертит носом. Если загуляет, а ты его дома держишь - придут соплеменники под дверь и окна, начнут орать. А ежели ты захочешь привести себе нового кота, более ласкового и послушного, вздыбится, того и гляди в тапки тебе нассыт.

114 +

3

82 +

4

Стихотворец.
Стих уемный,даже очень,
получилось сочинить мне.
Дело было все в стакане,
не простом,но ограненном.
Пару,враз я опрокинул
и пошла стезя дугою.
Сочинил я,без бахвальства,
все что было,без утайки.
Не наврал я потому что,
потому что третий выпил.
Дальше пил, пока не выпил
всю бутыль до самой капли.
Началися приключенья,
Приключенья началися.
Где достать заветный "фофан"?,
чтобы лучше мне писалось?!?
Чтобы лучше мне писалось,
Заглянуть решил к соседу,
у него занять пол тысщи,
чтоб продолжить сочиненье.
В коридор я шел качаясь,
глаз закрыв одной рукою.
Глаз прикрыв одной рукою,
сразу дверь его приметил,
постучался что есть силы.
Постучался что есть силы
так что дверь с петель слетела.
И увидел я картину, что башка
вмиг протрезвела.
Мой сосед лежал на койке,
он на койке обнимался,
обнимался очень страстно
он с женой, но не своею.
Обнимался он с женою не своею,
а с моею.
Тут я в ступор впал на время,
от того что я увидел.
Из него я быстро вышел,
не прошло и получаса.
В это время все активно объясняли,
что я пьяный.Что я пьяный объясняли.
Объясняли очень долго,
пока в ступоре стоял я.
Так стоял я захмеленный,
не вникая в уговоры.
Не вникая в уговоры, взял я рядом,
табуретку
и с хорошего размаха
запустил соседу в рыло.
Запустил соседу в рыло,
запустил я табуреткой,
тут меня опять "накрыло",
литр выпить ведь не шутка.
Отпустило лишь в отделе,
лишь в отделе отпустило,
милицейском,
там не шутят.
Написал я все как было,
как стихи писал, исправно.
А в дальнейшем, извините,
срок "впаяли"- хулиган я.
Хулиган - мне говорили,
и судья и все другие,
кто пришел меня послушать,
в зал судебный,все по делу.
Все по делу говорили,
говорили дел наделал,
и статью "впаяли", крепко,
за такое поведенье.
Пару лет из жизни выкинь!
Так сказал судья мне грозно.
Очень грозно, я все понял.
Вот что значит, за бутылкой,
написать стихотворенье.
Кстати, я его не помню,
был тогда изрядно пьяный,
напишу потом по новой,
года два на это хватит.
Вот такая вот забава -
написать стихотворенье!

253 +

5

Не знаю почему, но что-то вспоминаются события из молодости. Она была наглая, приключенческая, с постоянными попытками взглянуть на мир под своим углом...
После 2 курса нас, геологов, ожидала практика на Крымском полигоне, где за два месяца мы должны были составить свою первую геологическую карту. Практику мы ждали с нетерпением, потому что уже были на полигоне после 1 курса. Погружение в профессию в крымских горах летом – это сказка!
Перед практикой на базу отправлялась машина с грузом (приборы, снаряжение и т.д.). Обычно это был ЗИЛ-131, который спокойно за пару дней добирался до базы под управлением шофера дяди Коли, прошедшего за баранкой не одну геологическую экспедицию. В тот год я почему-то решил, что одному ему будет ехать скучно, а со мной – веселее. Задолго до конца мая я начал обрабатывать куратора курса, что дяде Коле нужен напарник и помощник, одному ему будет тяжело и опасно. Куратор конечно понимал, что мне просто очень хочется проехать до Крыма на машине, но виду не подал и согласился. Дядя Коля, познакомившись накануне отъезда со мной как со своим незванным спасителем, приказал явиться к 6 утра на последнюю автобусную остановку на Каширском шоссе перед выездом из города, при себе иметь все вещи и не опаздывать!
Попасть к 6 утра туда, куда надо, можно было только на такси, что мне, как студенту, даже в голову не пришло. Поэтому я собрал все вещички в рюкзак и выдвинулся на точку поздним вечером, чтобы переночевать где-нибудь под кустом и в 6 утра быть на остановке. Остановку я нашел быстро, но вот где переночевать - непонятно. За остановкой длинный забор, напротив – какая-то промзона, приличных кустов нет. Пока соображал, начался дождь. Темно, мокро... Пошел к промзоне, нашел какой-то бетонный забор, обросший травой, и решил, что тут будет мой дом до утра. Вокруг все мокрое, и, не смотря на конце мая – прохладно. Но я ж геолог! Кинул на землю коврик, достал полиэтиленовую пленку, которую обычно использовал летом вместо палатки, укрылся ей и задрых. Дождь по пленке стучит, холодно, одежда влажная, но со временем закемарил...
Проснулся от того, что на меня наступили. Открываю глаза – ночь, продолжается дождь, ничего не видно, но рядом кто-то хрипло дышит и на мне стоит нога. Спрашиваю в темноту: «Чего надо?». В ответ молчание, потом какое-то ворчание, потом на меня легли. Тяжело, неудобно, кто лежит – непонятно, чего надо – неясно. Первая волшебная мысль, которая пришла в голову, вступила в коллизию с запахом, который я наконец-то учуял – нет, не женские духи. Осторожно вытащил из-под пленки руку и тихонечко начал исследовать пространство вокруг. Мысль вновь не подтвердилась – вместо нежной теплой кожи нащупал мокрую грубую шерсть. Тут меня лизнуло за руку, а потом немного прикусило. Первая мысль ушла окончательно – зубы были нечеловеческие. Прагматичное ощупывание нарисовало в кромешной тьме 3D модель огромной толстой собаки (или волка?), которая лежала на мне, используя как коврик. В лежачем состоянии она была не сильно меньше меня и весьма тяжела. На мокром полиэтилене лежать ей было скользко, она все время двигалась, пытаясь не съехать с меня, и спать в таких условиях было невозможно. Разговаривать со мной она не хотела, уходить – тоже: я был теплее, чем мокрая земля. Да и я под ней начал согреваться. Обоюдное решение пришло не сразу, а после некоторой возни и попыток договориться по-хорошему: я частично развернулся из пленки, собака легла рядом со мной на коврик, после чего я накрылся пленкой уже с нею вместе. От нее пахло мокрой шерстью, но как-то приятно, а не псиной; голову она положила мне на руку, на которой лежала и моя голова. Я грел ее спину, а она мне живот. Во сне она подергивалась, всхрапывала, иногда лизала мне руку, но чувствовалось, что снится ей что-то совершенно постороннее... До утра оставалось еще часов 5, и довольно скоро я заснул окончательно, согревшись и даже немного подсохнув со стороны собаки.
Будильник в часах запипикал в 5-30 утра. Уже вполне рассвело, дождь поутих, но все еще накрапывал. Рядом со мной, вытянувшись во всю длину, лежала на правом боку и сопела большая черная собака, похожая на лабрадора, но гораздо крупнее. Я подул ей в нос и сказал: «Собака, мне вставать надо!». Она открыла верхний глаз, внимательно посмотрела на меня и убрала голову с моей руки. Я аккуратно вылез из-под пленки, расправил скелет и огляделся. Это был край стройплощадки, мы спали под забором, до шоссе было метров 100. Собака продолжала спать. Пока я вытаскивал из-под нее коврик, разглядел, что это действительно именно собака, лет 5-7, совершенно черная. Откуда она тут взялась – непонятно, рядом не было даже сторожевой будки. Видно, это была ее территория, а тут кто-то приперся без разрешения и спать завалился... Пленку я забирать не стал, тихонечко прикрыл ею собаку. Она, не открывая глаз, лизнула меня за руку, перевернулась на другой бок и опять зафырчала-захрапела.
Через 15-20 минут к остановке, на которой я сидел, подъехал ЗИЛ. Дядя Коля, кажется, очень сильно удивился, когда увидел меня в такую рань здесь: «Ты откуда?! Почему от тебя псиной воняет? Ты что, с собаками обнимался?! Вся кабина пропахнет!». Пока я закидывал свой рюкзак в кунг, и потом, пока мы выезжали из города, я рассказывал дяде Коле про свою ночевку под забором. Тот не верил, но я был мокрый после дождя и пах черной собакой. До конца дня мы ехали на юг, разговаривали, он вспоминал свои экспедиции, я – свои, но нет-нет, да и понюхивал он меня. Ближе к вечеру, перед ночевкой, он нашел какую-то продвинутую заправку, где заставил меня простирнуть штормовку в душевом комплексе. Перед сном он спросил: «Так какая, говоришь, собака была?». Черная, говорю, породу не знаю, не спец. «И правда черная...» - задумчиво сказал он, покручивая черный волосок между пальцев, «...вот, с твоей штормовки упал». Потом посмотрел на меня и говорит: «Ты знаешь, я специально назначил встречу на той остановке, потому что надеялся, что ты опоздаешь и я поеду сам. Не люблю с попутчиками ездить, сам привык. А ты все же успел, да еще и с собакой почти породнился. Вот мы с тобой ехали, разговаривали, а я все по собаку думал. Видать, неплохой ты парень, если тебе даже собака поверила. Уж я-то знаю, вся жизнь с собаками прошла».
До Крыма мы доехали благополучно. Дальше с дядей Колей мы редко пересекались, хотя и тепло, а лет через 10 его не стало. А я до сих пор вспоминаю поверившую в меня собаку и вывод, сделанный старым шофером. И все еще стараюсь ему соответствовать.

246 +

6

История давняя, примерно того времени, когда гласность еще была, но колбаса и мыло в магазинах уже закончились. Начинался этап борьбы с пьянством и алкоголизмом. Времена уже далекие, так что за абсолютную достоверность не ручаюсь.
Был я в ту пору флагспецом эскадры кораблей в Индийском океане. 3 месяца на берегу, а потом кораблем из Севастополя или Владивостока в зону эскадры и 7-8 месяцев солнца, качки и много соленой водички за бортом. С пресной было хуже – танкерам обеспечения перестали продавать воду, даже в долг в ближних портах, а расплачиваться валюты не было.
Время летело быстро - стрельбы, разведка, учения, иногда сопровождение конвоев в Персидском заливе, бытовуха, одним словом. Немного разнообразили быт рыбалка да волейбольные баталии на верхней палубе, с мячом на леске или прибытие писем с каким-нибудь проходящим танкером. Да, в 1989 году еще писали бумажные письма!
Прибыл на смену очередной БПК, смена произведена, за встречу-расставание выпито, пора домой! С группой офицеров штаба эскадры убываем на корабле, отбарабанившим в зоне эскадры свой срок, во Владивосток. Классно на боевом корабле идти пассажиром. Экипаж трудится, несет вахты, а у офицера штаба эскадры уже наступает подготовка к отпуску – он практически не вовлечен в корабельный распорядок (главное не проспать завтрак-обед-ужин), может спать, читать книги. Одним словом прекрасный морской круиз. Конечно, вылезти на верхнюю палубу боевого корабля и лечь позагорать – это уже будет запредельно, но в остальном – именно круиз. Однако на сей раз наше путешествие сразу же было омрачено телеграммой – корабль задерживают на 5 суток и мы должны совершить заход в индийский порт Бомбей (после 1995 года – Мумбаи), где должна состояться встреча министров обороны и главкомов ВМФ Индии и наших. Конечно, еще никогда заход в иностранный порт не считался наказанием, но заход, приуроченный к встрече министров – это ничего хорошего. В телеграмме было указание – находящимся на борту офицерам штаба эскадры обеспечить качественную подготовку корабля к визиту и организацию встречи. Я уже неоднократно наблюдал, как на флотах происходит встреча Главкома – «зачищается» все, чтобы на глаза не попался какой-нибудь полупьяный матрос, мичман или офицер. Прибытие Главкома для корабельных событие, сопоставимое с прилетом марсиан. А для командования корабля оно давало шанс «засветиться», что могло хорошо сказаться при дальнейшем продвижении по службе (или, наоборот, не сказаться!) Размеренная жизнь корабля была безжалостно перечеркнута. Четверо суток непрерывно корабль красился, подкрашивался и перекрашивался, драились до блеска все медяшки. Экипаж практически не спал. На мою долю выпало не так много. Кроме работы по специальности с корабельным специалистом, я должен был составить маршрут возможного прохождения иностранной делегации, так, чтобы он не проходил мимо спец. кают, секретного вооружения и т.д. На всех ненужных «ответвлениях» должен был стоять матрос, задача которого не пропустить никого, направив по «правильному» маршруту. Матросов тщательно проинструктировали, обучили их иностранному слову «ПЛИЗ» и жесту рукой, показывающему нужное направление движения. К исходу 4-го дня корабль сиял, как котовы яйца, а матросы были в белоснежной форме, в кают-компании были накрыты столы с накрахмаленными скатертями. БПК встал на якорь на рейде. Министр обороны и главком должны были подойти на командирском катере, который отдраили до неестественного блеска. На случай его поломки были задействованы еще 2 катера, не столь «помпезные». Утро, как всегда, высветило массу мелких недоделок, которые тут же устранялись. Командир в пятый раз отрепетировал перед зеркалом свой доклад. Прошла информация – министры обороны обеих стран после возложения венков едут сразу в Министерство обороны, а на корабль прибудут только Главкомы ВМФ. Уже проще, только командир быстро репетирует новый доклад. Показалась кавалькада машин на берегу, в командирский катер погрузились несколько военных и гражданских, катер бодро захлопал винтом и двинулся к кораблю. Через несколько секунд доклад сигнальщика – катер потерял ход! Второй экипаж с резервным катером был спущен на воду за 10 секунд и …. Катер не завелся! Еще 10-15 секунд и катер с другого борта спущен и полетел на выручку. Как оказалось впоследствии, командирский катер, намотал на винт рыбацкую сеть. Главком калач тертый, знает о существовании «адмиральского эффекта» - он сразу проинформировал своего коллегу, что на корабле проводятся учения по спуску катера и т.д. На корабле, все затихает и только по палубе мечется матрос, у которого в руках оказался спасательный круг из спущенного катера. Командир грозно глядит на матроса и рявкает – ты ЧЁ? Матрос лопочет, что не знает, куда деть круг. «Куда-куда? да хоть за борт»! отвечает командир. Катер подходит к борту, экипаж выстроен, командир по стойке смирно, пожирает глазами швартующийся катер. Сзади появляется матрос и докладывает: «товарищ командир, ваше приказание выполнено»! Командир удивленно оглядывается – «какое приказание?». Однако уже ясно какое – из-за кормы корабля выплывает ВЫБРОШЕННЫЙ ЗА БОРТ спасательный круг. Полный абзац! Далее следует доклад командира корабля, поздравление экипажа Главкомом, короткая речь. Вместе с главкомом прибыли представители нашего посольства, они по гражданке. И видимо приспичило одного из них очень серьезно. Он бочком к старпому и спрашивает – где «отлить» можно? По палубе, вниз и налево. И посольский бочком-бочком и далее бегом. Добегает до матроса, и говорит, что старпом разрешил ему забежать в гальюн. Однако матроса обучили, две последние ночи он практически не спал и кроме слова «Плиз» и указания рукой он ничего не в состоянии воспринять. Ни шепота посольского, что он русский и бежит по малой нужде, ни русского языка он уже не понимает. ПЛИЗ, Я СКАЗАЛ! и снова жест рукой в направлении движения. А когда посольский пытается проскочить, матрос передергивает затвор автомата и посольскому уже бежать никуда не надо! Хорошо, что речь Главкома была краткой, а то бы сходил посольский не только по малой нужде! Главком поздравил экипаж, вручил несколько заранее подготовленных грамот и подарков (мне, кстати, в тот заход были вручены часы командирские с поздравлением от Главкома. Часы проходили всего лишь 3 дня. Ясно, хорошего не подарят!) и, не спускаясь в кают-компанию, вся делегация грузится снова в катер и видимо на банкет в министерство обороны. Так что в кают-компании мы хорошо посидели с офицерами корабля и штаба эскадры. На следующий день еще были сходы на берег, моряки, наконец-то отоспались. А через 2 дня мы уже держали курс на Владивосток с заходом во вьетнамский порт Камрань.
Заход в Камрань был организован без всякой помпы – мы просто заходили для пополнения запасов топлива и продуктов. В Камрани базировалась одна из наших эскадр. Флагманским специалистом на ней в тот момент был мой однокашник Володя. В Камрани я побывал впервые. Мы пришвартовались к стенке в пятницу в 17.30. На эскадре короткий день. Кроме дежурной службы на пирсе никого не было. Офицеры штаба эскадры в 17.00 уже убыли на автобусе в свой городок, который был километрах в 3-4 от пирса. Я запросил добро у начальника походного штаба на посещение однокашника. Спросил у дежурной службы, как добраться до военного городка – оказалось, что все просто – нужно идти вон по той дороге, уходящей куда-то в джунгли. Уже через 10 минут я широко шагал по раздолбаной асфальтовой извилистой дорожке, слева и справа густой стеной стояли заросли тропической растительности, действительно, настоящие джунгли. Смеркалось и довольно быстро. Когда уже прошел километра полтора-два, после очередного поворота чуть позади меня вышли 2 вьетнамца с автоматами Калашникова и громко спросили у меня: «куришь?». Я ответил отрицательно и для убедительности покрутил головой. Мой ответ им явно не понравился. Они пошептались меж собой и один из них еще раз на своем птичьем наречии спросил «куришь»? Я впервые пожалел, что не курю. У одного из них была дурацкая привычка передергивать затвор автомата. Я обратил внимание, что «Калаши» у них стоят на предохранителе, однако, щелчок затвора оптимизма не добавляет. Я сделал попытку пропустить их вперед. Однако они остановились и ждали, когда я продолжу движение. Так мы и шли, я, не слишком ускоряясь, а когда слышал очередной щелчок затвора и вовсе останавливался и поворачивался лицом к ним, они, следовавшие метрах в 10-15 позади и яркая луна, освещающая узкую дорожку. Наконец джунгли расступились и мы вышли на открытую площадку, слева я увидел огороженный колючей проволокой военный городок, на КПП дежурили морпехи, которым я был рад, как родным. Вьетнамские вояки, убедившись, что я прошел через КПП, исчезли в джунглях. Морпехи подсказали, где проживает мой однокашник, а заодно сообщили, что в последнее время обстановка чуть накалилась, запрещено добираться самостоятельно и всех штабных возят только на автобусе. Через 10 минут я уже обнимался с Володей и его женой Танюшкой, которую хорошо знал еще по училищу. Володя посмеялся моему рассказу и сообщил, что вьетнамцы спрашивали у меня не закурить, а обнаружив незнакомца (всех “местных» русских они хорошо знают), уточняли, друг ли я им – употребляя русское слово «КОРЕШ», а я им отвечал, что я «не кореш», что им явно не нравилось. На следующий день, дорвавшись до прочной земли, вместо гуляющей палубы, я умудрился поломать себе руку, играя в большой теннис и "герой Персидского залива" вернулся домой в гипсе.
Кстати, повезло, что при игре присутствовал местный эскадренный врач. Когда я пытался достать уходящий мяч, то сделал кувырок с опорой на левую руку. Стало больно, поморщился, а через несколько минут стал еще играть в волейбол. Когда принимал мяч, то видимо так "скукожился, что врач сразу сказал – ну-ка, давай посмотрим, что там у тебя с рукой. Посмотрели, сделали снимок - двойной перелом руки чуть выше кисти. Через час я был уже в гипсе. Пока еще пару дней были в Камрани, пока чуть не неделю шли до Владивостока, прячась от шторма, потом еще день провел во Владике и когда прилетел в Москву, понял, что гипс не позволяет настолько приоткрыть пальцы, чтобы туда входила грудь, по которой я за 8 месяцев ну уж очень успел соскучиться, то сразу принял решение - нафиг гипс! и, не смотря на возражение жены (думаю в ней в тот момент все же говорил медик) разломал весь гипс, утверждая, что хорошее настроение - лучший лекарь. И оказался прав!

500 +

7

Я бы посоветовал с осторожностью выдавать российские паспорта гражданам ДНР и ЛНР. Вот, к примеру, Депардье. Пожаловали ему гражданство, выдали российский паспорт, с Путиным обнимался, с Кадыровым обнимался-целовался, подарили квартиры в Мордовии и Грозном, ставили в пример другим деятелям культуры Запада... А потом оказалось, что он не только пи... ор, но ещe и гомосексуалист.

322 +

8

Все знают, в СССР секса не было.
А я был тихий законопослушный школяр, который плакал в почетном карауле у портрета Сталина в день его смерти, круглыми глазами удивленно читал доклад Хрущева, где культ личности Сталина разоблачали, радостно и искренно кричал "Да здравствует Советский Союз" в день полета Гагарина (ненавидеть СССР начал только, когда маразматики из политбюро довели страну до застоя, Афгана и Чернобыля, куда вполне могли призвать моего сына).
И в СССР секса не было. И я, как законопослушный комсомолец, вполне обходился жаркими юношескими снами, после которых приходилось застирывать трусы.
Бабником я не был, но целовался с девчонкой из Дворца пионеров, лунными ночами обнимался с другой в пионерском лагере и встречал рассвет после выпускного с одноклассницей, пусть будет Светой, хотя мог бы назвать её настоящим именем. Курение до добра не доводит и она уже на небесах.
Вокруг меня всегда были девочки, девушки и никаких проблем со знакомствами я не испытывал, пока не попал в институт. А там на нашей мужской специальности было всего три девушки, и те были прилично старше меня (Хрущев среди множества его выкрутасов придумал еще и "связь школы с жизнью". Десятиклассников брали по квоте с очень высоким проходным баллом, а те, кто имел "трудовой стаж" 2 года, поступал без экзаменов).
И я вдруг ощутил пустоту вокруг себя. Друзья и подруги остались где-то далеко, а взрослые, отслужившие армию однокурсники нас, трех десятиклассников в группе, обзывали "самородками".
А Света поступила в институт в другом городе. И я стал писать ей письма. И она стала отвечать. И я написал, что поеду летом в турпоездку "Вильнюс - Рига - Таллин - Ленинград". И она ответила, что совсем не против поехать со мной. Бедная моя мама в условиях советского дефицита с трудом "достала" путевку для меня, о том, как ей удалось приобрести вторую, мне даже страшно рассказывать.
И вот мы в поезде. Провожающие машут ручками, поезд трогается и... Света выскакивает через дверь другого вагона.
Я осоловевшими глазами смотрю на пустую полку, но я уже в поезде и еду на турбазу в Вильнюс. Света появилась в Вильнюсе через три дня. Но любовь вдруг прошла. Да, мы вместе ходили по 4-м замечательным советским городам, но мне не хотелось никаких нежностей и поцелуев. Света, наверное, ожидала от меня другого.
- Ты что, в монахи записался?
Нет, в монахи я не записался, но... любовь прошла. В общем, поездка прошла совсем не так, как мне хотелось.
Говорят, что в СССР секса не было. Да. Не было. У меня.
Прошло много лет.
Моя жена почему-то ухитрилась подружиться со всеми моими подругами, бывшими и нынешними. И когда она поехала в Германию, то остановилась у Светы. И та через 40 лет раскололась. Оказывается она выскочила из вагона, чтобы сделать аборт.
В СССР секса не было.
А ведь повезло мне, что любовь прошла.
У меня все хорошо. Дети, внуки.
У Светы было тоже всё хорошо, с мужем, правда, она разошлась, но успела родить двух дочерей, у нее даже правнук есть. Все хорошо, кроме здоровья. Курение убивает.
Да. В СССР и небо было голубее, и трава зеленее, и девушки красивее. А у меня ещё и член вставал.

811 +

9

Однажды небольшой компанией – 5 человек балбесничали на одном острове в Таиланде. Познакомились с парой немцев. Такие стройные высокие парень и девушка, очень симпатичные оба. Ну я и воспылал к, назовем ее Хельге. Одной же девчонке из наших, очень приглянулся немец. Весь день мы катались на джипе, много купались, лазали там везде, а под конец дня начали выпивать. И скажем так, очень в этом преуспели, посетив при этом пяток баров-клубов. Когда время перевалило за полночь, взяв пару бутылочек в ближайшем круглосуточном магазине (тогда еще продавали ночью), решили отправится купаться на пляж. На пляж вело две дорожки. Тут мы с Машкой и решили реализовать план захвата. Немец уже во всю обнимался и хихикал с нашими девчонками, а мы держались с Хелькой за руки и шли чуток поотстав (то что ребята не пара, мы выяснили где-то между вторым и третьим ведерочком ром-колы). И тут когда немец и девчонки скрылись за поворотом, я тяну подругу влево, на другую дорожку, дескать пойдем отдельно от всех – романтика. Но она начинает упираться. Я резонно спрашиваю, я тебе не нравлюсь?
- Нравишься.
- Ты мне не доверяешь?
- Доверяю, но… (разговариваем на английском) ай кант луз май ки (я не могу потерять мой ключ).
От блин, думаю, нафиг ей ключ, я живу прямо на этом пляже же в отеле… но видать есть у них там какая-то договоренность.
В общем выпили мы, принесенное с собой, накупались, накувыркались, насмеялись и поняли, что немцы наши на ногах не стоят. А жили они, надо отметить на другом конце острова. Решили их у нас оставить, в моем номере была как раз еще одна свободная кровать. Пришли ко мне, выпили еще по одной и замечаем, что западноевропейские сверстники уже во всю дрыхнут на той самой вакантной постельке. Ну и ладушки.
Просыпаюсь утром. На соседней кровати, явно мучаясь от головной боли сидит немка, как была в юбке, сандалах и топике и спрашивает было ли у нас что-то и снова говорит: where is my key? (вэре из май ки).
Не было, говорю, напились вы и отрубились спать раньше нас.
Тут из ванной выходит парень и она с криками «Майки! Как я рада, что ты не потерялся», бежит к нему….
Оказывается Майки – это было его имя…. (c)пит