Результатов: 6

2

Только-только отгремел утренник в детском саду. Детки жгли не по-детски своей детской непосредственностью. Первый год наш врио губера разрешил-таки поприсутствовать на утреннике строго по одному родителю с соблюдением куар-кодов-намордников-перчаток-дистанции и прочими прелестями, ставшими уже обыденными в мире, охваченном пандемией.
Итак, собственно события утренника. Перед ним - собрание в группе, подведение итогов года (ах, какие наши детки молодцы, умницы-красавцы, талантливые и пр.и пр.), после пламенной речи - вручение дипломов за детсадовские достижения с номинацией из 3-х мест. И о чудо! Моему вручается диплом и целое первое место за самую-пресамую красивишную и оригинально вырезанную снежинку. Девочка рядом таким раскладом явно недовольна. На всю группу спрашивает об этом свою маму: почему ему 1е место, а мне нет? Мама явно пытается ее повоспитывать: ну ты же вырезать не захотела и тд. На что девочка так же на всю группу тяжело вздыхает и выдает:
- Ну да, хорошо, что мама Андрея захотела и может вырезать такие красивые снежинки, а я нет!
Детей не обманешь. Дети прекрасно осведомлены друг о друге. Конечно мой Андрей и близко к этой снежинке не подходил, и изучать, с какого конца подходить к ножницам, ему совсем не обязательно.
- Снежинку? Мам, давай ее купим, зачем резать?
А и впрямь, зачем? Думала мама, доставая ножницы и проглаживаю кальку теплым утюжком. Чтобы было красиво и не смято.
И вот все нарядные, входя за ручку с воспитателем в наш маленький, но уютный актовый зал. Воспитатели виновато улыбаются, ибо 3-е детей уже плачут, и не нужен им никакой утренник, смысла которого они не понимают. А начинает утреннее стихочтение девочка, которая заплаканная сидит на коленках у мамы и выходить явно не собирается.
- Натала Калава (детский говор имени воспитательницы Наталии Николаевны), можно я?
Малышка выучила за время репетиции и стих этой самой Вики, которая плачет, и свой, тк ей рассказывать следом, и еще за ребяток, которые следом за ней читают.
Юное дарование прерывает всхлип мальчика:
- А что она мой стих читает? я тоже хочу....
Родителям мало что понятно из слов юной чтицы, поэтому не заметили, как девчушка прочитала уже и за Вику, и свой отрывок, и начала читать за других детей. А что, выучила же ведь на репетициях, да и блеснуть ой как хочется.
Сюжет утренника далее. Бабой Ягой вряд ли какого малыша сейчас можно напугать. Или хотя бы удивить. Поэтому отрицательного персонажа играет воспитательница в роли Хлопушки. Да так хорошо играет, что со словами: вот я вам сейчас елочку испорчу, снимает пару игрушек. Тут по команде елочка гаснет, и довольная Хлопушка выдает в зал:
- И никакой Дед Мороз к вам не придет. Все! Праздника не будет.
Повисла напряженная пауза. Четырехлетки, которые 2 года пандемии сидели в окопах театрального творчества, плюс в силу возраста, мягко говоря не поняли сюжетной линии, что конечно же это шутка, и вот-вот готовы разрыдаться. Родители перестали щелкать камерами телефонов и вопросительно смотрят на воспитателей. Последние в ужасе: мыслимое ли дело, то 3е плачут только, а если все 25? Попробуй, сладь с ними. Бедная Натала Калава кивает музработнику, чтобы запускала музыку, но у той ноут предательски завис в самый неподходящий момент...Пауза затягивается. Пошли осторожные всхипы...Утренник спас мой малыш. Демонстративно обхватив ручками щечки, покачивая головкой из стороны в сторону, в наступившей ужасающей тишине выдает нараспев на весь зал реакцию на заявление злой Хлопушки:
- Ой-ой-ёёёй, кааак обииииииднооооооо!!!!
А что? Не зря ж в театральный кружок ходим. Родители валяются под стульями, музыка у музработника наконец-то заиграла, дети засмеялись, воспитатели выдохнули.
Дальше и Снегурочка, и Снеговик и дружный хор зазывания Дедушки Мороза, который спасает красавицу Елочку от злой Хлопушки...
Мальчик в костюме льва как плакал так и плачет. И даже подарок от Деда Мороза почему-то не сильно его радует. Девочка справа не выдерживает:
- Хватит реветь. Чего ты плачешь? - Задумалась над аргументацией: подарок ведь уже подарили, а ожидаемой радости он не вызвал - Ты же ЛЕВ!
Ну да, ну да... Львы не плачут. Впрочем как и настоящие мужчины.
Вика даже на коленях у мамы плакать не перестала. Дедушка Мороз пытается взять за ручки и вовлечь в общий круг, где дети играют в подвижные игры, типа "лепим лепим ком большой", однако Вика активно сопротивляется.
Сзади к Деду Морозу подходит мальчик и бесцеремонно дергает его за шубу:
- Дедушкаааа! Отстань от нее, не видишь что ли, она не хочет. Она Хлопушку испугалась. Большая уже (Вике целых 5! - исполнилось на днях аккурат перед утренником), а ума нету...
Спасибо вам, дорогие наши детки!!! За то, что вы есть, за то, как вы познаете мир и не видите смысла резать снежинки!!! Дедморозов и снегурочек, елочек и утренников у нас было за нашу жизнь предостаточно, а вот столько радости и положительных эмоций... Вы всегда в наших сердцах!

6

Сергей Баймухаметов "Апельсины и революция" Новая газета №90 от 20 августа 2018
Григорий Гершуни — один из создателей партии эсеров, глава Боевой организации, устроитель первых терактов в России XX века. После него эсеровских боевиков возглавлял Савинков. В 1904 году Гершуни приговорили к смертной казни, замененной пожизненным заключением, первые два года — в Шлиссельбургской тюрьме. (Отметим: в царской России политзаключенные, а также лица высших сословий содержались отдельно от уголовников.)
Декабрь 1905 года. В Москве вооруженное восстание. Заключенные пытаются угадать, что там происходит — по поведению охраны, по рациону. Если грубят, плохо кормят — значит, революцию подавили? А если вежливы, угощают вкусным — значит, революция побеждает?
«Приближалось Рождество… Эконом явился к старосте спросить, что мы желаем: гуся или утку. Мы возликовали: значит, не все еще погибло… Настал первый день Рождества. Гусь, каша, пирог — как будто ничего дела. Но вот судок со сладостями. Дрожащей рукой поднимаешь крышку — и весь холодеешь: один апельсин, одно яблоко, виноград жалкий, шоколаду совсем нет! С тоскою перебираешь маленький мандарин, засохшее яблоко и в них видишь символ поражения народа и победы самодержавия.
Но вот, назавтра к обеду, вахмистр подает два громадных апельсина! Что ж это? Значит, не так уж плохо? На третий день та же история: два большущих апельсина, да еще коврижки какие-то! Снова окрыляемся, снова парим в небесах». (Григорий Гершуни. Из недавнего прошлого. Париж, 1908.)
Более 60 лет пролетело над Россией. В январе 1968-го, через два месяца после грандиозного советского праздника — 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, в доме культуры североказахстанского целинного совхоза «Ждановский» проходило совещание животноводов Возвышенского района. Подведение итогов, награждение передовиков.
Из фойе сквозь стеклянные стены было видно, что у закрытого входа толпятся местные жители в повседневной совхозной одежде — ватники, кирзовые сапоги, валенки с глубокими галошами. Заметив их, первый секретарь райкома Аскольд Викторович Бойченко закричал на секретаря совхозного парткома Аслана Нуровича Нехая: «Немедленно разгоните своих людей, что вы тут развели!»
Меня, 18-летнего корреспондента «районки», это поразило: значит, вот так на самом деле относится партийный руководитель к «нашим труженикам»?! А собрались они у закрытого входа потому, что прошел слух: в выездном буфете для участников совещания будут «давать» апельсины! Может, и им позволят купить редкостный фрукт.
Он был редкостным не только для жителей сельских глубинок, а для всех граждан СССР, кроме Москвы и Ленинграда. Апельсины в продуктовых наборах, которые назывались «заказы», продавали (на советском языке — «давали») не в магазинах, а по месту службы, в праздники, и не всем, а в основном сотрудникам партийно-государственного аппарата. В нашем областном городе им специально запретили носить «заказы» в авоськах, дабы не возбуждать население. В стране победившей революции апельсины были особым продуктом, знаком и символом.