Шутки про рецензию - Свежие анекдоты |
3
У меня был забавный момент с моим хорошим приятелем. Они курсовую писали, ну, как всегда в последний день настрогали нечто, озаглавив "Теоретические и экспериментальные результаты исследования природы шаровых молний". Наукообразили и графики нарисовали. Основной график был получен путем вращения последней бутылки в лихо закрученном ватмановском листе. И... Получили первое место на факультетском конкурсе. Вроде 50 рублей. Пропили. Но не учли, что работа, занявшая первое место идет на институтский конкурс. Там тоже получает первое место. Уже 200 рyб. И тоже пропили. Но не все. Только расслабились, а от них требуют рецензию кафедры на городской... Остаток пропили вместе с рецензентом. Когда дело дошло до выдвижение на "ленинского комсомола" протрезвели. Там требовался рецензент из ИРАHа минимум. Ночью выкрали оригинал и торжественно сожгли. Месяца три первый отдел искал вражеских шпионов, потом дело замяли...
|
4
О злоупотреблении НЕДОВЕРИЕМ
(имена действующих лиц изменены, любые совпадения с реальными людьми случайны)
Тимофей Дмитриевич мало чем отличался от среднестатистического советского гражданина, кроме чрезмерного недоверия ко всему и всем. Любую новость, вопрос в кроссворде и даже невинную шутку он всенепременно сверял с большой советской энциклопедией. Из-за этой особенности его недолюбливали настолько, что даже не приглашали на семейные пьянки: дни рождений, свадьбы и т.д. Женат он тоже не был. Однако, нашлись ушлые люди, которые этим пользовались и приглашали его в качества эксперта для приемки разного рода шабашек за скромное вознаграждение.
При этом, Тимофей Дмитриевич работал на кандидатской должности в каком-то НИИ со множеством отделов, где начальниками числились родственники руководства СССР и прочих генералов. Большую часть своего времени он посвящал проверке кандидатских и докторских диссертаций этих самых товарищей. Естественно, в каждом таком труде он находил огромное количество ошибок и недочетов, всякий раз давая подробные комментарии и исправления. Со временем такой подход дал свои результаты - авторы стали отправлять на рецензию откровенно сырые работы, которые потом переписывали с учетом исправлений и отправляли ему-же повторно, иногда по несколько раз. Такое положение сильно расстраивало Тимофея Дмитриевича, но поделать с этим он ничего не мог.
Страна уверенно шла к коммунизму, и одному из партийных бонз вдруг приспичило стать академиком. В связи с этим, директор института попросил Тимофея Дмитриевича написать для "большого человека" докторскую в обмен на долгожданное повышение. Фактически отдать свою (тематика полностью совпадает), ведь она уже была почти готова - оставалось лишь провести несколько опытов, которые уже несколько лет тормозятся этим самым директором. Тимофей Дмитриевич согласился, даже срок сдачи работы обозначил ближе, чем требовалось. Более того, предложил дополнить примерами из зарубежной практики, для чего попросился на выставку/конгресс в составе делегации с директором и "большим человеком". Она проходила буквально за неделю до означенного срока.
Первый день конференции подошел к концу и Тимофей Дмитриевич со скромным портфелем, в котором вечно лежит Советский Энциклопедический Словарь, отпросился в один из местных музеев. Начальники его отпустили, поскольку сами собирались в ресторан, где он был явно лишним.
Таким вот образом Тимофей Дмитриевич сбежал из СССР. Скучный человек, который всем надоедал своими цитатами из энциклопедии, заменил листы в ней на диссертацию и результаты опытов, а между ними вклеил накопленную от шабашек валюту. Диссертацию пришлось продать, благо в загнивающем мире она была оценена гораздо дороже, и денег даже хватило на то, чтобы в 90-х вывезти некоторых родственников и помочь им обустроиться.
|
|
5
Опять про будни советского отраслевого НИИ. На этот раз - не смешно.
Ура, я написал свою Первую Научную Статью! Нет, не в солидный международный журнал, а всего лишь в наш отраслевой сборник. Между собой мы называли его "боевым листком". Дальше - обычная процедура: рукопись читает научный руководитель. Он делится добычей с ближайшим начальством. Все вместе они мусолят рукопись неделю-другую, предлагают какие-то мелкие правки и в результате оказываются в числе соавторов. Статья получает необходимые рекомендации и отправляется в сборник на рецензию. После рецензирования с какой-то вероятностью публикуется.
Со мной получилось немножко иначе. Мой научный гуру был в отпуске, завлаб - в командировке, а крайний срок подачи рукописей быстро приближался. Так что первым и единственным читателем оказался начальник отдела ака шеф. Это было нарушением субординации да и просто было некрасиво, но шеф сам вызвался меня выручить, и мой отказ выглядел бы почти хамством. Уже на следующий день он позвал меня к себе. Такая оперативность могла означать одно из двух: либо пан, либо пропал. Так и оказалось:
-- Ну что, "Толстоевский", одно слово: ужас-ужас! Считай, рецензенты тебя уже закопали...
-- А что не так?
-- По существу все очень достойно, а вот по форме... понимаешь... так статьи не пишут! Ты пишешь в Романтическом стиле!
-- ???
-- Ну, то есть, сразу видно, что тебе самому интересно этим заниматься, и ты стараешься заинтересовать читателя. Поздравляю - у тебя получилось. Даже я прочел с любопытством. А это уж совсем ни в какие ворота!
-- Почему?
-- Есть Законы Жанра. Надо добиться того, чтобы по прочтении первых двух-трех абзацев читатель начал клевать носом, потом сразу пролистал в конец, до слова "Выводы". Если в выводах нет ничего революционно-нобелевского, то в середину читатель вообще заглядывать не должен. Тогда рецензенты тебе традиционно попеняют на какие-нибудь мелочи, а в итоге - порекомендуют к включению в сборник. А мы все тебя поздравим с первой публикацией.
-- Да у меня там, кажется, видимых ляпов нет, пусть себе читают целиком - хоть вдоль, хоть поперек...
-- А ляпы и не нужны. Тебя вопросами замучают. Почему именно такая методика? Почему именно такой мат-аппарат? И далее по списку. Чтобы на них ответить, тебе придется на пару недель погрузиться в переписку. Потом на каждый твой ответ тебе подбросят еще кучку таких же вопросов. Переписка затянется надолго. То есть в этот выпуск сборника ты уже не попадешь. А к следующему выпуску уже у редактора возникнет вопрос: почему этот парень опять явился с той же самой статьей? Там что, гениальные идеи или великие открытия?
-- Да нет там ничего нобелевского, просто есть интересные результаты.
-- Значит, при второй попытке даже до рецензирования дело не дойдет. Зачем опять тратиться на рецензентов, если и так уже ясно, что там нет ничего нобелевского?
-- Дык а зачем рецензентам меня топить? Им-то я чем не угодил?
-- Ты что, действительно ничего не понял? Это вообще не про тебя. Рецензент - это совместитель. Работа не пыльная, худо-бедно оплачиваемая, уважаемая. Ему дают на рецензию несколько статей, как-то связанных с его основной работой. Вслух этого никто не говорит, но бОльшую часть из них он должен обоснованно забраковать. Иначе больше не пригласят. Сборник не резиновый. Просто так забраковать тоже нельзя; рецензия - официальный документ, если что не так - сразу последуют оргвыводы. А чтобы обоснованно забраковать, надо сначала хотя бы прочитать. И хоть что-то понять. А чем легче прочитать и понять, тем проще придраться и забраковать. Улавливаешь мысль?
-- Кажется, начинаю понимать...
-- Тогда слушай дальше: понятно, что тебе с рецензентами делить нечего - ты для них пешка. А вот твой научный руководитель - человек достаточно известный. Он, кстати, сам много рецензирует. И, поверь, не со всеми своими коллегами он в дружбе. Улыбки и рукопожатия не в счет. На открытый конфликт никто не пойдет - это моветон. А вот, пожимая руку хозяину, исподтишка пнуть его любимую собачку - это в порядке вещей. Понял?
-- За "собачку" - отдельное спасибо...
-- Ладно, пусть будет "щенок". Не обижайся, я тебя ценю. Иначе стал бы я тебе разжевывать все это. У тебя хорошие перспективы, но пока ты не научишься отплясывать все ритуальные танцы, они так и останутся перспективами. Для начала серьезно займись статьей. По сути менять ничего не надо. Просто перепиши все наукообразным, путаным языком, без всякой претензии на литературность. В понедельник покажешь. Да, еще: на соавторство не претендую. Все. Иди. Успехов!
* * *
К "исправленной" статье претензий не было. Вскоре ее опубликовали. Все, включая гуру и завлаба, поздравили меня с почином. На мой неловкий вопрос, смогли ли они ЭТО прочесть, я получил в ответ недоуменные взгляды: а что не так? Статья как статья, ничем не хуже других...
Потом я еще много раз сталкивался с совершенно неудобочитаемой научной литературой. Но больше уже не удивлялся ужасному стилю изложения. Таков был в те годы Закон Жанра. Интересно, а сейчас что-нибудь поменялось?
|
|
6
В советской науке оказывается кроме замечательных открытий и явных достижений иногда черте чего происходило и даже служебные романы случались. Если бы не месткомы, следящие за нравственностью вплоть до длины юбок секретарей…
Так вот в одном академическом, можно сказать, НИИ в годы перестройки помер старый директор, академик, заслуженный человек, лауреат, орденоносец и вообще. Похоронив шефа, уволилась тайно влюбленная в него пятьдесят с лишним лет и потерявшая смысл жизни секретарь. Долго ли, коротко ли там у нас все происходило история не сохранила, но назначили на пост молодого директора. И не просто назначили, а путем прямых выборов с тайным голосованием коллектива в качестве эксперимента.
Без всякого руководящего опыта, обычный завлаб с научными амбициями и такой сложной темой докторской диссертации, что я ее не выговариваю.
Начал ученый руководить, а ему за это секретаршу на работу взяли. Прям как из карикатуры Крокодила на западный образ жизни. Ноги метра полтора, ум, образование, зеленые глаза с чайные блюдца, широкие пояса вместо юбок, блондинка. Такая красивая, что институтские мужики помоложе специально ходили в приемную приобщиться к прекрасному, как в Третьяковку, институтские дамы тоже шастали как в шубный магазин изъян какой-нибудь обнаружить. Сошлись, кстати, на том, что дура – дурой. Сидит, точеными наманикюренными пальчиками на клавиши пишмашинки «оливетти» жмет, кофе растворимый начальнику таскает, попой вертит и вся работа. Придя к такому выводу коллектив успокоился.
Начальник тоже на секретаря смотрел. Любой человек на нее бы в этом смысле внимание обратил, коли мужчина. Даже издалека. А тут вообще рядом трется, духами французскими пахнет. Он бы может быть и пристал, но что тормозило молодого директора – это те самые карикатуры из Крокодила, анекдоты шеф-секретарша и полузабыты моральный кодекс строителя коммунизма. Так что целых полгода никаких поползновений, кроме того, что в след посмотреть, когда документы принесет и случайно в вырез заглянуть по дороге в кабинет. Так бы наверное они и состарились, если бы не одно происшествие.
Принесли директору к вечеру какую-то научную хрень в виде статьи на рецензию. Настолько научную, что вообще одни дифференциальные уравнения с интегралами в области физической химии. Он эту хрень смотрит и не нравится ему работа. А чем не нравится с первого взгляда не понять, надо разбираться. Решил утром. Оставил работу на столе, положил сверху свой известный уже институту красно-синий карандаш и домой уехал.
Утром, как всегда на секретаря скрытно зыркнул и на место прошел. И видит, что оставленный им документ весь красными каракулями исчеркан. Как будто ребенок «неровной» рукой развлекался. Присмотрелся, вроде осмысленные каракули, неровные. Еще вник. Ба! Да от первоначальной идеи статьи вообще ничего не осталось, потому что ошибки, но ошибки исправлены и эти исправления открывают такие перспективы, что жутко становится за потенциального противника. Вызвал секретаршу и с гневным видом:
- Кто бумагу карандашом испортил? – ну как ребенка за рисунок на обоях.
А та покраснела хуже карандаша, посинела ничуть его не хуже и с вызовом:
- Ну, я! Нельзя же мимо такой вопиющей глупости проходить, а вы подписывать собирались! И вообще я кандидат наук, давно к вам на работу по этой теме хотела, только вакансий не было, кадры секретарем посоветовали, - и глазами блюдечными еще хлопает на мокром месте.
Шеф тут совершенно другим взглядом своего секретаря уничтожил и говорит, что вынужден ее уволить к чертовой матери. А она ему...
Не, я собственно при этом разговоре не присутствовал, врать не буду, хотя во встречах результатов той беседы из роддома участвовал два раза. Теперь у них кроме кучи совместных научных достижений, лауреатства и членкорства двое взрослых детей с внуками. А в гостиной на стене в строгой рамке висит увеличенная копия карикатуры из Крокодила, где иностранный буржуй пристает к сексапильной секретарше.
|
|
7
Vladimir_A: Мне еще один такой же фрукт вспоминается. Написал рукопись "О торцевом произведении матриц", послал в редакцию. Редактор не нашел ничего лучшего как сунуть рукопись мне на рецензию. Я читаю первые строки и офигеваю, потому что в них автор пишет, что если взять матрицу и посмотреть на нее с торца... Я как рецензент пишу, а где же у матрицы торец? В рукописи это не определено. А он пишет в ответ - ну это же ясно, что за глупые вопросы рецензент задает, ясно же где, например, у карандаша торец! Что матрица, что карандаш - этому фрукту все без разницы.
|
|
8
Вспомнил рецензию на один художественный фильм с блога, кажется Александра Никонова, своими словами передаю, но смысл тот-же:
"Действие происходит в 1930ые годы. Подростки учатся в школе, дружат, проводят вместе время. Они еще не знают о грядущей через несколько лет войне. Знакомятся с девчонками, читают книги, занимаются спортом, часто плавают в школьном бассейне. Юность кажется им веселой и безмятежной.
Любят Родину, мечтают как положено тогда - попасть в армию и стать храбрыми бойцами. Сочиняют стихи. Что, что? Вы говорите никак не могло быть тогда (да и сейчас) бассейна в простой школе, в котором они бы плавали?
Забыл написать. Действие в Германии происходило, там запросто бассейн мог быть, и подростки были немецкими."
|
|
9
Очередной диск пришёл на рецензию из Штатов с написанием моего имени на конверте совсем уж разнузданно. Обычно когда-то написанное мне в загранпаспорт "Iouri" иностранцы трактуют как "Louri", но на сей раз человек пошёл дальше и написал "Lauri".
Тётенька на почте попалась незнакомая (письмо почему-то попало в переводной отдел, а не в привычный посылочный) и говорит "знаете что, я вам это письмо не отдам, по-моему, это не ваше; может, у вас там какая-то Лаура всё-таки живёт?" Нет, говорю я в ответ басом, вызывая оживление в очереди пришедших оплатить коммунальные услуги старушек. С Лаурой у меня не сложилось. Были, безусловно, некоторые мечты на этот счёт, но - точно не Лаура. Хорошо, докапывается в ответ почтовая дама, но жена-то у вас есть? Это ей, наверное? Нет, опять же говорю я басом. Она от удовольствия носить такую фамилию тактично отказалась.
Старушки ржут и вытягивают шеи, чтобы посмотреть, какая там обозначена фамилия. Но всё-таки, не сдаётся почтовая дама, ну как же так, ну, может, ещё кто-то? Дочь, мама, папа, брат?
Сударыня, говорю, вы вообще такую фамилию видели хоть раз в жизни, чтобы всерьёз подозревать, что в Дубне может быть несколько носящих её человек, ворующих друг у друга посылки из Штатов? Каких-то десять минут, и я доказал, что Лаури - это всё-таки я. А фамилия у меня - Льноградский!
|
|
11
Красная Шапочка - 6
Умберто Эко
16 августа 1968 года я приобрел книгу под названием "Детские и домашние
сказки" (Ляйпциг, типография: Абеля и Мюллера, 1888). Автором перевода
значились некие братья Гримм. В довольно бедном историческом комментарии
сообщалось, что переводчики дословно следовали изданию рукописи XVII в.,
разысканной в библиотеке Мелькского монастыря знаменитым членом
Французской академии семнадцатого столетия Перро, столь много сделавшим
для историографии периода Людовика Великого. В состоянии нервного
возбуждения я упивался ужасающей сказкой и был до того захвачен, что сам
не заметил, как начал переводить, заполняя замечательные большие тетради
фирмы "Жозеф Жибер", в которых так приятно писать, если, конечно, перо
достаточно мягкое. Как читатель, вероятно, уже понял, речь шла о
«Красной Шапочке».
Владимир Сорокин
A propos, я лично встречал Красную Шапочку и пробовал ее кал.
Габриэль Гарсия Маркес
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит
тот далекий вечер когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько
хватило бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало
терзала рояль и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная
Шапочка попытались взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием
сердца смотрели, как по шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба
заткнули уши, но зря, потому что не было никакого грохота. Когда Красная
Шапочка осмелилась войти внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку,
она увидела, что жизни в ней хоть отбавляй: старуха в изорванной
клочьями рубахе и обгорелом парике носилась туда-сюда, забивая огонь
одеялом.
Б. Акунин
Эраста Петровича Фандорина, чиновника особых поручений при московском
генерал-губернаторе, особу 6 класса, кавалера российских и иностранных
орденов, выворачивало наизнанку. В избушке вязко пахло кровью и
требухой. Подле его начищенных английских штиблет покоилось
распростертое тело девицы Бабушкиной, Степаниды Ивановны, 89 лет. Эти
сведения, равно как и дефиниция ремесла покойной, были почерпнуты из
детской книжки, аккуратно лежавшей на вспоротой груди. Более ничего
аккуратного в посмертном обличье девицы Бабушкиной не наблюдалось.
Татьяна Толстая
Вот радость-то какая, светлый праздничек: вышел первый номер журнала
“Red Hat -Linux, Embedded Linux and Open Source Solutions”. Красивое имя
- высокая честь; название представляется мне неблагозвучным для русского
уха, а потому буду называть журнал “Красная Шапочка”.
Вообще говоря, после этих слов все про журнал понятно, все предсказуемо,
и можно прекратить писать рецензию.
Михаил Зощенко
Волк шумно вздохнул, вытер подбородок рукавом и начал рассказывать:
- Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Ежели баба в шляпке,
или корзиночка у ней в руках, то такая аристократка мне и не баба вовсе,
а гладкое место. Встречаю раз одну такую в лесу. Гляжу, стоит этакая фря
и разворачивет свою идеологию во всем объеме. И решил я лицом
официальным к ейной бабушке наведаться. Дескать, как у вас, гражданка, в
смысле порчи водопровода и уборной? Действует?
Даниил Хармс
Два лесоруба пошли на охоту
А бабушка рыла подкоп под забор
К. Ш. пирожки побросала в болото
А волк с перепугу попал под топор
|
|
12
Едва в зале погас свет и на экране побежали титры фильма, один мужчина
придвинулся к своему соседу и спросил:
- Простите, вы не видите, что там написано на экране?
- Титры.
- Ах, вот как... Будьте добры, прочтите мне фамилию режиссера, а то я плохо
вижу...
- Но ведь переводчик же их читает в микрофон!
- Дело в том, что я плохо слышу. Кстати, фильм цветной или черно-белый?
- А вы дальтоник?
- Да, а что?
- Ничего. Просто не понимаю, зачем вы пришли в кино. Вы же никакого удовольствия
не получаете от фильма...
- Какое, к черту, удовольствие! Мне надо рецензию на него писать...
|
|