151

Мне тогда пять лет было. Тогда - когда отец решил кардинально изменить течения наших жизней, забросил моря с океанами, и перевез всю нашу семью из Владивостока в глухую таежную деревню Хабаровского края. С детством пора было кончать. В бесконечном полете на кукурузнике из Хабаровского аэропорта над зеленым морем тайги – в сторону его родного брата, который предложил папе охоту, рыбалку и хороший заработок в тамошнем леспромхозе, я блевал уже не по детски.

Из нашей предыдущей, Владивостокской жизни я помню не много, ненавистный детский садик, с его сонным часом, когда я один из всей роты не спал, и пытался поймать взглядом неуловимую черную точку, транслируемую моей сетчаткой на беленый потолок, японский автомат стреляющий искрами внутри себя, жвачки с огромносинеглазыми японскими девчонками и шоколадные карандаши. Помню еще падение с самоката на асфальт крутой Владивостокской горки и мой палец попавший между цепью и звездочкой детского велосипеда. Но все это фигня по сравнению с воспоминаниями из моей жизни в деревне.

Так однажды мы с моей семилетней сестрой, она на два года меня старше и двоюродным братом Витей, приехавшим к нам в гости и организовавшим это культурное мероприятие, ему лет 16 тогда было, пошли зимой по накатанной, таежной дороге в соседнюю деревню за сорок километров от нас, в гости к другому двоюродному брату Женьке. Помню я взял с собой перочинный ножик, чтобы спасаться от медведей, и вооруженным был абсолютно спокоен. Ленку я взял под свою защиту, и даже показал ей, как буду умертвлять медведя.
Витя же в дороге, оставив нас с Ленкой на километр позади даже не оборачивался. Скоро у меня от усталости подкосились ноги, и меня тащила на загривке моя маленькая, героическая сестра, а я, уже засыпая, продолжал охранять ее от шатунов. Потом нас подобрал попутный бензовоз и довез до места назначения, прямо к немного охуевшему Женьке, а еще потом-потом, когда дядя Вова вернулся с работы, и дозвонился до нашего сельсовета, нас нашли родители и воздали нашему пешему походу должное. Насколько я припоминаю, пиздюлей не получил только провокатор Витя, ну это и понятно – если начать пиздить чужого ребенка, можно уже не остановиться.

Еще помню как за высушенный и надутый, коровий мочевой пузырь я на спор со своим новым деревенским другом Славиком, спрыгнул с сарая, отбил пятки и пару недель не мог ходить.

Там же в деревне, спасаясь от детского садика, я шестилетним пошел в школу.
Там меня убили, а такое забыть невозможно.

Это была «Зарница». Для тех кто помладше, поясню её парадигму. Это что-то вроде школьного военно-спортивного мероприятия. Вначале нам долго втыкали правила игры, якобы нужно было захватить вражеское знамя и сохранить пришитую к рубашке красную бумажную звезду – остаться в живых .
Радостное возбуждение от ожидания начала игры и нашей первой атаки, скончалось неожиданно быстро и до слез обыденно.
Деревянных автоматов на всех не хватало, поэтому я бежал с саблей из палки.

Бежал совсем недолго. Меня догнал синезвездый старшеклассник, сорвал с моей груди мою красную, ебнул подзатыльника, от которого я споткнувшись, рухнул в канаву, умер, немножко всплакнул от обиды за такую нелепую смерть, и стал пацифистом.
Но началом всех моих деревенских приключений стал испытанный мною ужас, чуть ли не в первый день знакомства с местной фауной. Собственно, эту историю я и хотел описать.

Я помнил только ее кошмарное начало, а дальнейшие детали мне рассказали родители.

Было лето, яркий и жаркий день. Мой первый день в деревне. Я шоркал сандалиями по пыльной деревенской улице, осматривая окрестности.
Окрестности были покосившимися и невзрачными. Я уже возвращался.
И тут всего за пару домов от нашего, я увидел ЕГО. Огромного Серого Волка!
Он, лениво навалившись на соседский забор, полулежал в тени, вывалив из страшной пасти свой зловещий язык.
Сомнений в том, что это был именно тот самый волк из Красной Шапочки, благодаря замечательно иллюстрированной книжки, у меня не было. Собаки же мне в голову не приходили, возможно потому, что во Владивостоке они мне и не встречались.
Еле дыша, и не сводя с него глаз, я на ватных ногах медленно проходил мимо, пока он не сделал то, что накрыло меня, леденящим кровь ужасом, заставило выпрыгнуть из сандалий и с паническим ревом убегая от воображаемой погони, устремиться к своей калитке.

А вот что мне гораздо позже рассказали родители.
Они выбежали из дома на мои нечеловеческие вопли, завели в дом и, успокаивая, попросили рассказать что произошло. Я, как на духу, рассказал им про огромного Серого Волка, который лежал у забора.
- Он на тебя рычал? - спросили они. Я им ответил, что не рычал.
- Может гавкал? – веселились родители.
– Нет не гавкал, - овечал я.
- А чего же ты так испугался? – продолжали вникать они в причины моей истерики, от которой ржут до сих пор.
- Он вот так сделал!- Я, сверкая вытаращенными и стеклянными от слез глазами, высунул изо рта насколько мог свой язык и жадно облизнулся.

540 +

152

Владимир Меньшов, которого мы все знаем, по большому счету, как режиссера двух советских кино-шлягеров "Москва слезам не верит" и "Любовь и голуби", оказывается, хотел сам сыграть Гошу или "просто Гогу" в своем легендарном фильме.

В итоге эта роль досталась Алексею Баталову, и мы сейчас не можем представить никого другого на месте интеллигентного и столь долгожданного спутника жизни главной героини.

Когда съемки фильма еще только планировались, режиссер картины, а по совместительству муж актрисы, сыгравшей Катю Тихомирову, Веры Алентовой, принес сценарий на утверждение тогдашнему генеральному директору "Мосфильма" Николаю Трофимовичу Сизову.

Тот прочитал сценарий, вызвал к себе Меньшова и заключил: "Сценарий мне нравится, будем включать тебя в ближайший производственный план". Меньшов был вне себя от счастья. Но не успел он покинуть кабинет, как Сизов, словно прочитав мысли режиссера, спросил, кого тот хочет взять на главную роль "этого Гоши". Владимир Валентинович, еще не подозревая подвоха, ответил:

"Вообще-то герой во многом списан с моей биографии, я сам начинал рабочим. К тому же, имею актерский опыт..."

Но Сизов увидел ситуацию как бы "с высоты", объективно оценил положение дел. Он сразу же расставил все точки над "и", сказав Меньшову:
"Володя, посмотри на свою крестьянскую рожу, посмотри на мою такую же крестьянскую рожу. Разве мы с тобой в силах пробудить возвышенные чувства в усталой от быта и безденежья советской женщине – нашем главном зрителе?"
Не знаю, что сыграло первостепенную роль в принятом решении: простоватая внешность, глубокое понимание женской психологии или запланированное кумовство, которое бы бросилось в глаза зрителям, уставшим от того, что режиссеры частенько снимают своих жен в главных ролях. Но снимать - это одно, а выступать в качестве героя-любовника своей же жены в фильме - это уже перебор.

Я здесь полностью на стороне мудрого директора "Мосфильма", который так элегантно вышел из неловкого положения, пеняя на свою же "физиономию". С таким аргументом Меньшов поспорить не мог, так как знал, что Сизов действительно произошел "от сохи". Знал он и о комсомольско-партийном прошлом директора, и о звании генерала МВД СССР, которое не мешало ему управлять огромной киностудией.

Кстати, через 15 лет, проведенных в кресле директора "Мосфильма", он пошел на повышение и стал первым зампредом Госкино СССР!

Именно Сизов сразу предложил на роль Гоши Алексея Баталова. Между директором и режиссером состоялся такой диалог:

Меньшов: "Если не я, так кто?!"
Сизов: "Как, "кто"? Конечно, Баталов!"
Меньшов: "Николай Трофимович, так Баталову уже за 50 лет, а герою – едва за 30". Сизов ставит жирную точку: "Баталов! Мы не прогадаем!"
И ведь не прогадал! Баталов стал точным попаданием в образ: после выхода фильма "Москва слезам не верит" за актером окончательно закрепилось амплуа положительного героя, надежного плеча, той самой "каменной стены", за которой так мечтают оказаться все женщины. А кто не мечтает, тот просто лукавит!

354 +

153

Нетолерантность: я прав, а каждый, кто со мной не согласен идиот! Толерантность: хотя я и прав, но у вас также есть право на свою идиотскую точку зрения.

229 +

154

Вы заметили, что люди, которые имеют с вами одну и ту же точку зрения, как-то симпатичнее остальных?

230 +

155

Объявление. Недорого сдаю напрокат надёжную точку опоры.

148 +

156

Если долго и внимательно смотреть в одну точку, то можно оказаться уволенным с работы.

136 +

157

Если долго и внимательно смотреть в одну точку, то можно оказаться уволенным с работы.

88 +

158

Учитель на уроке рисования задал задачу детям нарисовать панику. Все прилежно рисуют. Кто пожар, кто потоп, кто горящий самолет… Вовочка сидит и ничего не делает. Учитель подходит, смотрит на листочек – там жирная точка.

– Это что?

– Паника.

– То есть как – паника…

– У меня сестра каждый месяц ставит такую точку в календаре. Однажды она ее не поставила – такая в доме поднялась паника!

243 +

159

Часто, чтобы вытеснить с рынка известный бренд или хотя бы заставить его потесниться, конкуренту приходится немало поломать голову. Лет пятнадцать назад молодой Поль Каррель, ныне довольно известный кондитер, а тогда – вчерашний выпускник кулинарной школы, занял у отца крупную сумму денег и открыл в 12-м округе Парижа свою кондитерскую лавку. Всё было сделано с умом и в расчёте на верный успех – помещение, смотревшее окнами на многолюдную площадь, Каррель выкупил у салона сотовой связи, а его пирожные могла бы рекомендовать сама Мария-Антуанетта, кабы дожила до 21 века.

Но по первым же неделям работы Каррель понял, что доходы его пищевого бизнеса сильно ниже ожидаемых. Жители близлежащих улиц продолжали ходить в старую кулинарию, расположенную во дворе неприметного дома. Каррель, пытаясь обратить на себя внимание, несколько раз сменил вывеску, открыл сайт, вложился во внешнюю рекламу. Но всё это не дало нужного эффекта.

Тогда Каррель придумал нестандартный ход: рядом с конкурирующей кондитерской, буквально через дверь, сдавалось ещё одно помещение. Каррель снял его, а затем по объявлению в газете связался с детским стоматологом, подыскивавшим помещение для своего кабинета. Каррель предложил сдать ему помещение в субаренду за полцены с одним условием – стоматолог вешает у подъезда большую вывеску с изображением плачущего от боли мальчика с перевязанным ртом, а также не устанавливает в стоматологии вторую дверь для шумоизоляции, чтобы сладкоежки постоянно слышали кричащих детей, не желающих лечить зубы.

Уловка вполне удалась. Даже преданные посетители кондитерской быстро заметили, что в ней стало находиться не так приятно, как раньше, и стали подыскивать новую точку для покупок. Продажи в кондитерской Поля Карреля закономерно пошли вверх.

222 +

160

Что такое экономическая матрёшка? Это когда рядом с гипермаркетом построили универмаг. Рядом с универмагом построили мини маркет. Рядом с мини маркетом построили маленький магазинчик. Рядом с магазинчиком поставили палаточку. Рядом с палаточкой поставили торговую точку. А рядом с торговой точкой сидит бабка и торгует жареными семечками.

228 +

161

Закончила школу, поступила в универ, последний вечер перед отбытием в общагу. Родители дают наставления: не гуляй не пей не кури не води мальчиков не пропускай учебу ... Точку поставил старший брат четверокурсник, даже не смотря в нашу сторону бросил: не пались...

231 +

162

Я был очень близок со своим дедом и думал, что я знал о нём почти всё, но оказалось, это не так. После недавнего разговора с матерью и её двоюродным братом я выявил одну страницу его биографии, которой и делюсь с Вами. Мне кажется, что эта история интересна. Предупреждаю, будет очень длинно.

Все описываемые имена, места, и события подлинные.

"Памятник"

Эпиграф 1: "Делай, что должно, и будь, что будет" (Рыцарский девиз)
Эпиграф 2: "Если не я за себя, то кто за меня? А если я только за себя, то кто я? И если не сейчас, то когда?" (Гилель)
Эпиграф 3: "На чём проверяются люди, если Войны уже нет?" (В.С. Высоцкий)

Есть в Гомельщине недалеко от Рогачёва крупное село, Журавичи. Сейчас там проживает человек девятьсот, а когда-то, ещё до Войны там было почти две с половиной тысячи жителей. Из них процентов 60 - белорусы, с четверть - евреи, а остальные - русские, латыши, литовцы, поляки, и чехи. И цыгане - хоть и в селе не жили, но заходили табором нередко.

Место было живое, торговое. Мельницы, круподёрки, сукновальни, лавки, и, конечно, разные мастерские: портняжные, сапожные, кожевенные, стекольные, даже часовщик был. Так уж издревле повелось, белорусы и русские больше крестьянствовали, латыши и литовцы - молочные хозяйства вели, а поляки и евреи ремесленничали. Мой прадед, например, кузню держал. И прапрадед мой кузнецом был, и прапрапра тоже, а далее я не ведаю.

Кузнецы, народ смекалистый, свои кузни ставили на дорогах у самой окраины села, в отличие от других мастеров, что селились в центре, поближе к торговой площади. Смысл в этом был большой - крестьяне с хуторов, деревень, и фольварков в село направляются, так по пути, перед въездом, коней перекуют. Возвращаются, снова мимо проедут, прикупят треноги, кочерги, да ухваты, ведь таскать их по селу смысла нет.

Но главное - серпы, основной хлеб сельского кузнеца. Лишь кажется, что это вещь простая. Ан нет, хороший серп - работа штучная, сложная, больших денег стоит. Он должен быть и хватким, и острым, и заточку долго держать. Хороший крестьянин первый попавшийся серп никогда не возьмёт. Нет уж, он пойдёт к "своему" кузнецу, в качестве чьей работы уверен. И даже там он с десяток-два серпов пересмотрит и перещупает, пока не выберет.

Всю позднюю осень и зиму кузнец в работе, с утра до поздней ночи, к весне готовится. У крестьян весной часто денег не было, подрастратили за долгую зиму, так они серпы на зерно, на льняную ткань, или ещё на что-либо меняли. К примеру, в начале двадцатых, мой прадед раз за серп наган с тремя патронами заполучил. А коли крестьянин знакомый и надёжный, то и в долг товар отдавали, такое тоже бывало.

Прадед мой сына своего (моего деда) тоже в кузнецы прочил, да не срослось. Не захотел тот ремесло в руки брать, уехал в Ленинград в 1939-м, в институт поступать. Летом 40-го вернулся на пару месяцев, а осенью 1940-го был призван в РККА, 18-летним парнишкой. Ушёл он из родного села на долгие годы, к расстройству прадеда, так и не став кузнецом.

Впрочем, время дед мой зря не терял, следующие пяток лет было, чем заняться. Мотало его по всей стране, Ленинград, Кавказ, Крым, и снова Кавказ, Смоленск, Польша, Пруссия, Маньчжурия, Корея, Уссурийск. Больших чинов не нажил, с 41-го по 45-ый - взводный. Тот самый Ванька-взводный, что днюет и ночует с солдатами. Тот самый, что матерясь взвод в атаку поднимает. Тот самый, что на своём пузе на минное поле ползёт, ведь меньше взвода не пошлют. Тот самый, что на своих двоих километры меряет, ведь невелика шишка лейтенант, ему виллис не по ранжиру.

Попал дед в 1-ую ШИСБр (Штурмовая Инженерно-Сапёрная Бригада). Штурмовики - народ лихой, там слабаков не держат. Где жарко, туда их и посылают. И долго штурмовики не живут, средние потери 25-30% за задание. То, что дед там 2.5 года протянул (с перерывом на ранение) - везение, конечно. Не знаю если он в ШИСБр сильно геройствовал, но по наградным листам свои награды заработал честно. Даже на орден Суворова его представляли, что для лейтенанта-взводного случай наиредчайший. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул, и жил как жил. И голове своей руками помогал."

Лишь в самом конце, уже на Японской, фартануло, назначили командиром ОЛПП (Отдельного Легкого Переправочного Парка). Своя печать, своё хозяйство, подчинение комбригу, то бишь по должности это как комбат. А вот звание не дали, как был вечный лейтенант, так и остался, хотя замполит у него старлей, а зампотех капитан. И такое бывало. Да и чёрт с ним, со званием, не звёздочки же на погонах главное. Выжил, хоть и штопаный, уже ладно.

Пролетело 6 лет, уже лето 1946-го. Первый отпуск за много лет. Куда ехать? Вопрос даже не стоит. Велика страна, но места нет милей, чем родные Журавичи. От Уссурийска до Гомельщины хоть не близкий свет, но летел как на крыльях. Только ехал домой уже совсем другой человек. Наивный мальчишка давно исчез, а появился матёрый мужик. Небольшого роста, но быстрый как ртуть и опасный как сжатая пружина. Так внешне вроде ничего особого, но вот взгляд говорил о многом без слов.

Ещё в 44-м, когда освобождали Белоруссию, удалось побывать в родном селе пару часов, так что он видел - отчий дом уцелел. Отписался родителям, что в эвакуации были - "немцев мы прогнали навсегда, хата на месте, можете возвращаться." Знал, что его родители и сёстры ждут, и всё же, что-то на душе было не так, а что - и сам понять не мог.

Вернулся в родной дом в конце августа 1946-го, душа пела. Мать и сёстры от радости сами не свои, отец обнял, долго отпускать не хотел, хоть на сантименты был скуп. Подарки раздал, отобедал, чем Господь благословил и пошёл хозяйство осматривать. Село разорено, голодновато, но ничего, прорвёмся, ведь дома и стены помогают.

А работы невпроворот. Отец помаленьку опять кузню развернул, по договору с колхозом стал работать и чуток частным образом. На селе без кузнеца никак, он всей округе нужен. А молотобойца где взять? Подкосила Война, здоровых мужиков мало осталось, все нарасхват. Отцу далеко за 50, в одиночку в кузне очень тяжело. Да и мелких дел вагон и маленькая тележка: ограду починить, стены подлатать, дров наколоть, деревья окопать, и т.д. Пацаном был, так хозяйственных дел чурался, одно шкодство, да гульки на уме, за что был отцом не раз порот. А тут руки, привыкшие за полдюжину лет к автомату и сапёрной лопатке, сами тянулись к инструментам. Целый день готов был работать без устали.

Всё славно, одно лишь плохо. Домой вернулся, слабину дал, и ночью начали одолевать сны. Редко хорошие, чаще тяжёлые. Снилось рытьё окопов и марш-бросок от Выборга до Ленинграда, дабы вырваться из сжимающегося кольца блокады. Снилась раскалённая Военно-Грузинская дорога и неутолимая жажда. Снился освобождённый лагерь смерти у города Прохладный и кучи обуви. Очень большие кучи. Снилась атака на высоту 244.3 у деревни Матвеевщина и оторванная напрочь голова Хорунженко, что бежал рядом. Снилась проклятая высота 199.0 у села Старая Трухиня, осветительные ракеты, свист мин, мокрая от крови гимнастёрка, и вздутые жилы на висках у ординарца Макарова, что шептал прямо в ухо - "не боись, командир, я тебя не брошу." Снились обмороженные чёрно-лиловые ноги с лопнувшей кожей ординарца Мешалкина. Снился орущий от боли ординарец Космачёв, что стоял рядом, когда его подстрелил снайпер. Снился ординарец Юхт, что грёб рядом на понтоне, срывая кожу с ладоней на коварном озере Ханко. Снился вечно улыбающийся ротный Оккерт, с дыркой во лбу. Снился разорванный в клочья ротный Марков, который оступился, показывая дорогу танку-тральщику. Снился лучший друг Танюшин, командир разведвзвода, что погиб в 45-м, возвращаясь с задания.

Снились горящие лодки у переправы через реку Нарев. Снились расстрелянные власовцы в белорусском лесочке, просящие о пощаде. Снился разбомблённый госпиталь у переправы через реку Муданьцзян. Снились три стакана с водкой до краёв, на донышке которых лежали ордена, и крики друзей-взводных "пей до дна".

Иногда снился он, самый жуткий из всех снов. Горящий пароход "Ейск" у мыса Хрони, усыпанный трупами заснеженный берег, немецкие пулемёты смотрящие в упор, и расстрельная шеренга мимо которой медленно едет эсэсовец на лошади и на хорошем русском орёт "коммунисты, командиры, и евреи - три шага вперёд."

И тогда он просыпался от собственного крика. И каждый раз рядом сидела мама. Она целовала ему шевелюру, на щёку капало что-то тёплое, и слышался шёпот "майн зунеле, майн тайер кинд" (мой сыночек, мой дорогой ребёнок).
- Ну что ты, мама. Я что, маленький? - смущённо отстранял он её. - Иди спать.
- Иду, иду, я так...
Она уходила вглубь дома и слышалось как она шептала те же самые слова субботнего благословения детям, что она говорила ему в той, прошлой, почти забытой довоенной жизни.
- Да осветит Его лицо тебя и помилует тебя. Да обратит Г-сподь лицо Своё к тебе и даст тебе мир.

А он потом ещё долго крутился в кровати. Ныло плохо зажившее плечо, зудел шрам на ноге, и саднила рука. Он шёл на улицу и слушал ночь. Потом шёл обратно, с трудом засыпал, и просыпался с первым лучом солнца, под шум цикад.

Днём он работал без устали, но ближе к вечеру шёл гулять по селу. Хотелось повидать друзей и одноклассников, учителей, и просто знакомых.

Многих увидеть не довелось. Из 20 пацанов-одноклассников, к 1946-му осталось трое. Включая его самого. А вот знакомых повстречал немало. Хоть часть домов была порушена или сожжена, и некоторые до сих пор стояли пустыми, жизнь возрождалась. Возвращались люди из армии, эвакуации, и германского рабства. Это было приятно видеть, и на сердце становилось легче.

Но вот одно тяготило, уж очень мало было слышно разговоров на идиш. До войны, на нём говорило большинство жителей села. Все евреи и многие белорусы, русские, поляки, и литовцы свободно говорили на этом языке, а тут как корова языком слизнула. Из более 600 аидов, что жили в Журавичах до войны, к лету 1946-го осталось не более сотни - те, кто вернулись из эвакуации. То же место, то же название, но вот село стало совсем другим, исчез привычный колорит.

Умом-то он понимал происходящее. Что творили немцы, за 4 года на фронте, повидал немало. А вот душа требовала ответа, хотелось знать, что же творилось в родном селе. Но вот удивительное дело, все знакомые, которых он встречал, бродя по селу, напрочь не хотели ничего говорить.

Они радостно встречали его, здоровались, улыбались, сердечно жали руку, даже обнимали. Многие расспрашивали о здоровье, о местах, куда заносила судьба, о полученных наградах, о службе, но вот о себе делились крайне скупо. Как только заходил разговор о событиях недавно минувших, все замыкались и пытались перевести разговор на другую тему. А ежели он продолжал интересоваться, то вдруг вспоминали про неотложные дела, что надо сделать прямо сейчас, вежливо прощались, и неискренне предлагали зайти в другой раз.

После долгих расспросов лишь одно удалось выяснить точно, сын Коршуновых при немцах служил полицаем. Коршуновы были соседи моих прадеда и прабабушки. Отец, мать и трое сыновей. С младшим, Витькой, что был лишь на год моложе, они дружили. Вместе раков ловили, рыбалили, грибы собирали, бегали аж в Довск поглазеть на самого маршала Ворошилова, да и что греха таить, нередко шкодничали - в колхозный сад лазили яблоки воровать. В 44-м, когда удалось на пару часов заглянуть в родное село, мельком он старого Коршунова видал, но поговорить не удалось. Ныне же дом стоял заколоченный.

Раз вечерком он зашёл в сельский клуб, где нередко бывали танцы под граммофон. Там он и повстречал свою бывшую одноклассницу, что стала моей бабушкой. Она тоже вернулась в село после 7-ми лет разлуки. Окончив мединститут, она работала хирургом во фронтовом госпитале. К 46-му раненых осталось в госпитале немного, и она поехала в отпуск. Её тоже, как и его, тянуло к родному дому.

От встречи до предложения три дня. От предложения до свадьбы шесть. Отпуск - он короткий, надо жить сейчас, ведь завтра может и не быть. Он то об этом хорошо знал. Днём работал и готовился к свадьбе, а вечерами встречались. За пару дней до свадьбы и произошло это.

В ту ночь он спал хорошо, тяжких снов не было. Вдруг неожиданно проснулся, кожей ощутив опасность. Сапёрская чуйка - это не хухры-мухры. Не будь её, давно бы сгинул где-нибудь на Кавказе, под Спас-Деменском, в Польше, или Пруссии. Рука сама нащупала парабеллум (какой же офицер вернётся с фронта без трофейного пистолета), обойма мягко встала в рукоятку, тихо лязгнул передёрнутый затвор, и он бесшумно вскочил с кровати.

Не подвела чуйка, буквально через минуту в дверь раздался тихий стук. Сёстры спали, а вот родители тут же вскочили. Мать зажгла керосиновую лампу. Он отошёл чуть в сторонку и отодвинул щеколоду. Дверь распахнулась, в дом зашёл человек, и дед, взглянув на него, аж отпрянул - это был Коршунов, тот самый.

Тот, увидев смотрящее на него дуло, тут же поднял руки.
- Вот и довелось свидеться. Эка ты товарища встречаешь, - сказал он.
- Ты зачем пришёл? - спросил мой прадед.
- Дядь Юдка, я с миром. Вы же меня всю жизнь, почитай с пелёнок, знаете. Можно я присяду?
- Садись. - разрешил прадед. Дед отошёл в сторону, но пистолет не убрал.
- Здрасте, тётя Бейла. - поприветствовал он мою прабабушку. - Рад, что ты выжил, - обратился он к моему деду, - братки мои, оба в Красной Армии сгинули. Дядь Юдка, просьба к Вам имеется. Продайте нашу хату.
- Что? - удивился прадед.
- Мать померла, братьев больше нету, мы с батькой к родне подались. Он болеет. Сюда возвращаться боязно, а денег нет. Продайте, хучь за сколько. И себе возьмите часть за труды. Вот все документы.
- Ты, говорят, у немцев служил? В полицаи подался? - пристально глянул на него дед
- Было дело. - хмуро признал он. - Только, бабушку твою я не трогал. Я что, Дину-Злату не знаю, сколько раз она нас дерунами со сметаной кормила. Это её соседи убили, хоть кого спроси.
- А сестру мою, Мате-Риве? А мужа её и детей? А Файвеля? Тоже не трогал? - тихо спросла прабабушка.
- Я ни в кого не стрелял, мамой клянусь, лишь отвозил туда, на телеге. Я же человек подневольный, мне приказали. Думаете я один такой? Ванька Шкабера, к примеру, тоже в полиции служил.
- Он? - вскипел дед
- Да не только он, батька его, дядя Коля, тоже. Всех перечислять устанешь.
- Сейчас ты мне всё расскажешь, как на духу, - свирепо приказал дед и поднял пистолет.
- Ты что, ты что. Не надо. - взмолился Коршунов. И поведал вещи страшные и немыслимые.

В начале июля 41-го был занят Рогачёв (это городок километров 40 от Журавичей), потом через пару недель его освободили. Примерно месяц было тревожно, но спокойно, хоть и власти, можно сказать, не было. Но в августе пришли немцы и начался ад. Как будто страшный вирус напал на людей, и слетели носимые десятилетиями маски. Казалось, кто-то повернул невидимый кран и стало МОЖНО.

Начали с цыган. По правде, на селе их никогда не жаловали. Бабы гадали и тряпки меняли, мужики коней лечили.. Если что-то плохо лежало, запросто могли украсть. Теперь же охотились за ними, как за зверьми, по всей округе. Спрятаться особо было негде, на севере Гомельской области больших лесов или болот нету. Многих уничтожали на месте. Кое-кого привозили в Журавичи, держали в амбаре и расстреляли чуть позже.

Дальше настало время евреев. В Журавичах, как и в многих других деревнях и сёлах Гомельщины, сначала гетто было открытым. Можно было сравнительно свободно передвигаться, но бежать было некуда. В лучшем случае, друзья, знакомые, и соседи равнодушно смотрели на происходящее. А в худшем, превратились в монстров. О помощи даже речь не шла.

Коршунов рассказал, что соседи моей прапрабабушки решили поживиться. Те самые соседи, которых она знала почти 60 лет, с тех пор как вышла замуж и зажила своим домом. Люди, с которыми, казалось бы, жили душа в душу, и при трёх царях, и в страшные годы Гражданской войны и позже, при большевиках. Когда она вышла из дома по делам, среди бела дня они начали выносить её нехитрый скарб. Цена ему копейка в базарный день, но вернувшись и увидев непотребство, конечно, она возмутилась. Её и зарубили на собственном дворе. И подобных случаев было немало.

В полицаи подались многие, особенно те, кто помоложе. Им обещали еду, деньги и барахлишко. Они-то, в основном, и ловили людей по окрестным деревням и хуторам. Осенью всех пойманных и местных согнали в один конец села, а чуть позже вывезли за село, в Больничный лес. Метров за двести от дороги, на опушке, был небольшой овражек, там и свершилось кровавое дело. Немцам даже возиться особо не пришлось, местных добровольцев хватало.

Коршунов закончил свой рассказ. Дед был хмур, уж слишком много знакомых имён Коршунов упомянул. И убитых и убийц.
- Так чего ты к нам пришёл? Чего к своим дружкам за помощью не подался? - спросил прадед.
- Дядя Юдка, так они же сволочи, меня Советам сдадут на раз-два. А если не сдадут, за дом все деньги заберут себе, а то я их не знаю. А вы человек честный. Помогите, мне не к кому податься.
Прадед не успел ответить, вмешался мой дед.
- Убирайся. У меня так и играет всё шлёпнуть тебя прямо сейчас. Но в память о братьях твоих, что честно сражались, и о былой дружбе, дам тебе уйти. На глаза мне больше не попадайся, а то будет худо. Пшёл вон.
- Эх. Не мы такие, жизнь такая, - понуро ответил Коршунов и исчез в ночи.

(К рассказу это почти не относится, но, чтобы поставить точку, расскажу. Коршунов пошёл к знакомым с той же просьбой. Они его и выдали. Был суд. За службу в полиции и прочие грехи он получил десятку плюс три по рогам. Дом конфисковали. Весь срок он не отсидел, по амнистии вышел раньше. В конце 50-х он вернулся в село и стал работать трактористом в колхозе.)

- Что мне с этим делать? - спросил мой дед у отца. - Как вспомню бабушку, Галю, Эдика, и всех остальных, сердце горит. Я должен что-то предпринять.
- Ты должен жить. Жить и помнить о них. Это и будет наша победа. С мерзавцами власть посчитается, на то она и власть. А у тебя свадьба на носу.

После женитьбы дед уехал обратно служить в далёкий Уссурийск и в родное село вернулся лишь через несколько лет, всё недосуг было. В 47-м пытался в академию поступить, в 48-м бабушка была беременна, в 49-м моя мать только родилась, так что попал он обратно в Журавичи лишь в 50-м.

Ожило село, людьми пополнилось. Почти все отстроились. Послевоенной голодухи уже не было (впрочем, в Белоруссии всегда бульба с огорода спасала). Жизнь пошла своим чередом. Как и прежде пацаны купались в реке, девчонки вязали венки из одуванчиков, ходил по утрам пастух, собирая коров на выпас, и по субботам в клубе крутили кино. Только вот когда собирали ландыши, грибы, и землянику, на окраину Больничного леса старались не заходить.

"Вроде всё как всегда, снова небо, опять голубое. Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...", но вот на душе у деда было как то муторно. Нет, конечное дело, навестить село, сестёр, которые к тому времени уже повыходили замуж, посмотреть на племяшей и внучку родителям показать было очень приятно и радостно. Только казалось, про страшные дела, что творились совсем недавно, все или позабыли или упорно делают вид, что не хотят вспоминать.

А так отпуск проходил очень хорошо. Отдыхал, помогал по хозяйству родителям, и с удовольствием нянчился с племянниками и моей мамой, ведь служба в Советской Армии далеко не сахар, времени на игры с ребёнком бывало не хватало. Всё замечательно, если бы не сны. Теперь, помимо всего прочего, ночами снилась бабушка, двое дядьёв, двое тётушек, и 5 двоюродных. Казалось, они старались ему что-то сказать, что-то важное, а он всё силился понять их слова.

В один день осенила мысль, и он отправился в сельсовет. Там работало немало знакомых, в том числе бывший квартирант родителей, Цулыгин, который когда-то, в 1941-м, и убедил моих прадеда и прабабушку эвакуироваться. Сам он, во время Войны был в партизанском отряде.
- Я тут подумал, - смущаясь сказал дед. - Ты же знаешь, сколько в нашем селе аидов и цыган убили. Давай памятник поставим. Чтобы помнили.
- Идея неплохая, - ответил ему Цулыгин. - Сейчас, правда, самая горячая пора. Осенью, когда всё подутихнет, обмозгуем, сделаем всё по-людски.

В 51-м семейство снова поехало в отпуск в Журавичи. Отпуск, можно сказать, проходил так же как и в прошлый раз. И снова дед пришёл в сельсовет.
- Как там насчёт памятника? - поинтересовался он.
- Видишь ли, - убедившись что их никто не слышит, пряча взгляд, ответил Цулыгин, - Момент сейчас не совсем правильный. Вся страна ведёт борьбу с агентами Джойнта. Ты пойми, памятник сейчас как бы ни к месту.
- А когда будет к месту?
- Посмотрим. - уклонился от прямого ответа он. - Ты это. Как его. С такими разговорами, особо ни к кому не подходи. Я то всё понимаю, но с другими будь поосторожнее. Сейчас время такое, сложное.

Время и впрямь стало сложное. В пылу борьбы с безродными космополитами, в армии начали копать личные дела, в итоге дедова пятая графа оказалась не совсем та, и его турнули из СА, так и не дав дослужить всего два года до пенсии. В 1953-м семья вернулась в Белоруссию, правда поехали не в Журавичи, а в другое место.

Надо было строить новую жизнь, погоны остались в прошлом. Работа, садик, магазин, школа, вторая дочка. Обыкновенная жизнь обыкновенного человека, с самыми обыкновенными заботами. Но вот сны, они продолжали беспокоить, когда чаще, когда реже, но вот уходить не желали.

В родное село стали ездить почти каждое лето. И каждый раз терзала мысль о том, что сотни людей погибли страшной смертью, а о них не то что не говорят, даже таблички нету. У деда крепко засела мысль, надо чтобы всё-таки памятник поставили, ведь времена, кажется, поменялись.

И он начал ходить с просьбами и писать письма. В райком, в обком, в сельсовет, в местную газету, и т.д. Регулярно и постоянно. Нет, он, конечно, не был подвижником. Естественно, он не посвящал всю жизнь и силы одной цели. Работа школьного учителя, далеко не легка, и если подходить к делу с душой, то требует немало времени. Да и повседневные семейные заботы никто не отменял. И всё же, когда была возможность и время, писал письмо за письмом в разные инстанции и изредка ходил на приёмы к важным и не важным чинушам.

Возможно, будь он крупным учёным, артистом, музыкантом, певцом, или ещё кем-либо, то его бы услышали. Но он был скромный учитель математики, а голоса простых людей редко доходит то ушей власть имущих. Проходил год за годом, письма не находили ответа, приёмы не давали пользы, и даже в тех же Журавичах о событиях 1941-го почти забыли. Кто постарше, многие умерли, разъехались, или просто, не желали прошлое ворошить. А для многих кто помладше, дела лет давно минувших особого интереса не представляли.

Хотя, безусловно, о Войне помнили, не смотря на то, что День Победы был обыкновенный рабочий день. Иногда проводились митинги, говорились правильные речи, но о никаких парадах с бряцаньем оружия и разгоном облаков даже речи не шло. Бывали и съезды ветеранов, дед и сам несколько раз ездил в Смоленск на такие.

На государственном уровне слагались поэмы о героизме советских солдат, ставились монументы, и снимались кино. Чем больше проходило времени, тем больше становилось героев, а вот о погибших за то что у них была неправильная национальность, практически никто и не вспоминал. Фильмы дед смотрел, книги читал, на встречи ездил и... продолжал просить о памятнике в родном селе. Когда он навещал Журавичи летом, некоторые даже хихикали ему вслед (в глаза опасались - задевать напрямую ШИСБровца, хотя и бывшего, было небезопасно). Наверное, его последний бой - бой за памятник - уже нужен был ему самому, ведь в его глазах это было правильно.

Правду говорят, чудеса редко, но случаются. В 1965-м памятник всё-таки поставили. Может к юбилею Победы, может просто время пришло, может кто-то важный разнарядку сверху дал, кто теперь скажет. Ясное дело, это не было нечто огромное и величественное. Унылый серый бетонный обелиск метра 2.5 высотой и несколько уклончивой надписью "Советским Гражданам, расстрелянным немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной Войны" Это было не совсем то, о чём мечтал дед, без имён, без описания событий, без речей, но главное всё же сбылось. Теперь было нечто, что будет стоять как память для живых о тех, кого нет, и вечный укор тем, кто творил зло. Будет место, куда можно принести букет цветов или положить камешек.

Конечно, я не могу утверждать, что памятник появился именно благодаря его усилиям, но мне хочется верить, что и его толика трудов в этом была. Я видел этот мемориал лет 30 назад, когда был младшеклассником. Не знаю почему, но он мне ярко запомнился. С тех пор, во время разных поездок я побывал в нескольких белорусских деревнях, и нигде подобных памятников не видел. Надеюсь, что они есть. Может, я просто в неправильные деревни заезжал.

Удивительное дело, но после того как обелиск поставили, плохие сны стали сниться деду намного реже, а вскоре почти ушли. В 2015-м в Журавичах поставили новый памятник. Красивый, из красного мрамора, с белыми буквами, со всеми грамотными словами. Хороший памятник. Наверное совпадение, но в том же году деда снова начали одолевать сны, которые он не видел почти 50 лет. Сны, это штука сложная, как их понять???

Вот собственно и всё. Закончу рассказ знаменитым изречением, автора которого я не знаю. Дед никогда не говорил эту фразу, но мне кажется, он ею жил.

"Не бойся врагов - в худшем случае они лишь могут тебя убить. Не бойся друзей - в худшем случае они лишь могут тебя предать. Но бойся равнодушных - они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательства и убийства."

1544 +

163

Он имел на всё свою точку зрения, причём пятую.

222 +

164

Разговаривать надо.
Заболела теща, через неделю умерла. Забираем тестя к себе, благо место есть.
У тещи был пес, просто черный лохматый урод. Забрали и его, себе на горе.
Все грызет, детей прикусывает, на меня огрызается, гадит, гулять его надо выводить вдвоем, как на распорке.
Вызывал кинологов, денег давал без счету — чтоб научили, как с ним обходиться, без толку...
Говорят, проще усыпить... Тесть решил, собачка умрет, тогда и ему пора.
Оставили. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку.
К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет.
Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут.
Наконец знающие люди указали одного мастера...
Привожу.
Затаскиваю.
Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет).
Берет из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его.
Прихожу как велено.
Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера.
Тот стоит на столе, прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся.
Только когда он на меня глаз скосил, понял, это и есть мой кобель.
А пигалица мне и говорит: — Покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти. Тут я не выдержал — какие зубы!
Рассказал ей всю историю, как есть.
Она подумала и говорит: — Вы должны вникнуть в его положение. Вам–то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствие хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по–мужски, объясните, успокойте.
Загрузил кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом.
Открыл, там пусто, пахнет нежилым.
Рассказал ему все, показал.
Пес слушал.
Не верил, но не огрызался.
Повез его на кладбище, показал могилку.
Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ!
Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал.
Я его не торопил.
Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине.
Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили.
Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло.
Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.
— Зачем тебе, спрашиваю.
— Папа, я на ней женюсь.
— Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
— Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?
Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков.
А пес?
Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их нянчить. Они ему ещё и зубы чистят по вечерам...
Не зря говорят, что собаки верные и очень умные животные. А разговаривать... так со всеми надо разговаривать и объяснять свою точку зрения, тогда и жизнь становится заметно лучше.
(Армине Ванян)

624 +

165

Народ! Мы - последнее поколение, пользующееся автомобилями с двигателями внутреннего сгорания. Еще лет 10-15, и их полностью вытеснят электромобили. Сейчас это кажется маловероятным. Но точно также казалось невероятным поколению, с рождения использовавшего лошадей для поездок, что все пересядут на автомобили. А это было в масштабах истории - вчера, всего несколько десятилетий назад. Да, сейчас мало зарядных станций, электромобили пока дороги и нарочито уродливы.
Но вот в Китае уже 60 крупных концернов занялись электромобилями. Самый мелкий из китайских автозаводов выпускает больше машин, чем к примеру делает вся БМВ в Германии. И ценники этих электричек - более чем приемлимые. К примеру, кроссовер размером с Тойота РАВ4 стоит 13 тысяч долларов, запас хода 400км. И это не какая то позорная "китайская поделка", к которым мы привыкли лет 20 назад. Сталь высокого качества, или алюминий,в общем, не ржавеет , не ломается, автомобиль разработан переманеными из Германии дизайнерами и инженерами ...
Самая же дорогая китайская электромашина, конкурент Теслы, (запас хода 550 км), с кучей люксовых опций, очень богатой отделкой , пожизненной гарантией и бесплатным сервисом на 8 лет стоит менее 45 тысяч долларов. Плюс, беспроцентный кредит на 8 лет...
К тому же, китайцы из фирмы NIO , к примеру, реализовали мечту Илона Маска : все крупные трассы УЖЕ оборудованы станциями по замене батарей (бесплатно), при этой схеме, ты покупаешь только сам электромобиль, без батареи, а батарея предоставляется тебе фирмой бесплатно или за символичеескую плату. (У Теслы до этого так и не дошло,батарею там быстро не снять, только в фирменном сервисе).
Итак, ты доехал до ближайшей станции, в течении 6 минут разряженую батарею заменят на полностью заряженую, едешь следующие 500км. Все эти машины выпускаются в количествах, сопоставимым с количеством новых авто во всем остальном мире... Единственное, что сдерживает Китай от завоевания остального мира своими электричками прямо сейчас - это запретительные пошлины и различные квоты. Но деньги и товары как вода, всегда найдут способ просочиться ... Как просочился на рынок РФ Хавал , к примеру...
Для живущих в собственных домах электромобиль удобен и без всяких скоростных зарядных станций, уже прямо сейчас. Мало кто проезжает 500км в неделю, можно заряжаться раз в неделю, или подзаряжаться каждую ночь.
А то, что весь мир покроется электрозаправками - это очевидно. Переживать по этому поводу не надо. Помните, как быстро в свое время вся Восточная Европа покрылась сетью заправок LPG (газ), когда цены на бензин там выросли до мирового уровня,в начале 2000х? Буквально за какие то недели...
Для жителей мегаполисов владение авто вообще обременительно и слишком дорого (бензин,ТО,бесконечные ремонты, страховки, налоги,штрафы) ... Уже есть и с каждым днем развиваются различные онлайн такси, каршеринг, общественный транспорт. Новое поколение уже менее охотно покупает машины. Для них слово "Автомобиль!" не вызывает никаких позитивных эмоций, в отличие от поколения Якубовича. Это только способ доехать из точки А в точку Б. И в случае с собственным авто, цена одного километра для них непозволительно высока.
Поэтому, если вы человек старой закалки, вам нравятся автомобили, запах бензина, разные там замены фильтров , лямбда сенсоров и ремонт коробки - для вас не головная боль, а приключение , то лучше покупайте машину с ДВС прямо сейчас, скоро их просто не будет. Вообще. Как не встретите сейчас нигде телегу с лошадью... Правда, спустя лет 10 -15 продать б/у авто будет уже практически некому. Разве что сдать в утиль, за немалые деньги... Но - живем то мы один раз. Покататься на дымящем чуде техники образца прошлого века мы с вами еще можем успеть...

791 +

166

xxx: Служебная записка: Прошу ... и провести параллельную точку №2254.
xxx: И вот поди догадайся, что просят запараллелить телефон.

231 +

167

Как я ездил в Йошкар-Олу...

Это было довольно интересное путешествие. Вот еду я в Йошкар-Олу и думаю, странная поездка, сюр какой то, но это не сюр, это жизнь. В общем, всем тем, для кого предстоящий рассказ покажется сюром посвящается. А если для вас ничего удивительного в этом не будет, то просто закройте его и живите дальше, ведь для кого-то сюр, а для кого-то Жизнь. Кроме того будет много букв и назвать лёгким рассказ нельзя, примите это, пожалуйста, во внимание.

Начнём с того, что до недавнего времени я умудрился устроить свою жизнь так, что деньги у меня были, а мне за это ничего не было. Я ездил на Порше, питался в ресторанах, трахал падших девочек и наслаждался жизнью. Я заходил в ресторан и тут же оценивал его по интерьеру помещения, обслуживанию официантами, разнообразию и качеству кухни, температуре в зале, отзывчивости персонала и конечно же туалету. Могу Вам сказать, что в заведения типа Макдоналдс, Му-Му, или фудкорты гипермаркетов я заходил с глубоким пренебрежением, исполненным чувства собственного достоинства, неотразимой внешности и меня преполняло могучее чувство личной значимости. Наверное, я был похож на одного из трёх толстяков Юрия Олеши, хотя внешность у меня тогда была далеко не толстяка, а наверное, даже слегка спортивная. Шикарная фигура, среднего роста, не плохо одет, обычно, голубая рубашка, синие штаны, но не джинсы, классические изящные синие ботинки, правильные черты лица, лысый, голубые глаза, одухотворённое выражение лица и обаятельнейшая улыбка. В общем, король тайги, не иначе. Но поразительно то, что я себя считал скромным парнем, с богатым внутренним миром, духовными целями и мог бы даже назвать себя кротким и блаженным. Я искренне верил в то, что моя цель — это личная божественная реализация, построение компании, которая дарит людям счастливую загородную жизнь. Да. И спросите, что я делал для божественной реализации?! А как воспринимали нашу компанию клиенты, все ли были довольны, и как она росла и развивалась, и самое главное, что я для этого делал?! Удивительное дело, восприятие себя и то, как видят нас другие. Странно и неестественно, но так жизненно и обычно. Да, не знаю как у вас, но у меня такое состояние было. Быть одним, а воспринимать себя совсем по-другому.

А сейчас я еду в холодном автобусе в Йошкар-Олу, где уже давно отсидел пятую точку так, что, мне кажется, когда я встану, мне надо будет обрабатывать её всякими мазями, кремами, чтобы залечить все пролежни на ней. Сам я сижу на сиденье боком. Сзади меня рюкзак и одежда, отделяют меня от холодного окна и ветра вдоль него. Ноги на соседнем сиденье в носках, укрыты моим походным полотенцем из Декатлона за 99 рублей. Сверху лежит куртка какой-то дамы, скорее всего коренной йошкаролинки и её горячие ноги, которые она периодически перекладывает так, чтобы ей было тепло, почёсывает, и снова поправляет. А моим ногам тепло и сухо. Блаженство!.. Ещё бы холод в салоне кто-нибудь отключил и включил наконец, отопление. Я еду и думаю, когда бы я так ещё поехал в ЙОШКАР-ОЛУ?!

Но начну с начала. Решение ехать на автобусе пришло внезапно. Ехать надо, а денег только на пару раз в ресторан одному. Чувствуете иронию? Что для меня раньше было просто питанием, превратилось для меня в возможность длительной поездки на край земли по делам или для развлечения. Впрочем, одно другому не мешает. Ну так вот, билет на поезд стоил 3700 рублей, а на автобус 1400, чувствуете разницу? Раньше я бы даже не заметил её, а сейчас очень чувствую. Раньше бизнес-класс был для меня ну если не нормой, то естеством, а тут автобус... С другой стороны, хорошо, что не Икарус или даже старенький ЛИАЗ или ПАЗик, я и на таких катался, как, наверное, любой, кто родился в СССР. Откуда этот снобизм? Откуда этот гонор, высокомерность, избирательность, привередство?! Удивляюсь. Ну да ладно. В общем, экономия в 2 с лишним тысячи явилась для меня решающим фактором.

И вот я тут, на автовокзале, среди вонючих автобусов на автобусной станции. В какой-то миг мне показалось, будто бы я стер копоть со своего лица. Господи, когда наконец кругом будет электротранспорт?! Но, а пока что смердящие дизельные автобусы грели нутрянки, портянки и прочие части, рычали и урчали, перед тем как тронуться в дальний шёлковый путь, как древние корабли пустыни. В общем, я нашел наконец автобусный пункт отправки нашего солярного временного домика с колёсами на ближайшие 14 часов. О боже, 14 часов пути в автобусе! Ладно, что я так переживаю, в конце концов я его не толкаю!

Сгрузив поклажу в бездонное брюхо моего стального кита, я решил уподобиться Ионе и пошёл грузиться на своё место. Это был последний ряд с краю. Удобно, на пять сидений всего два пассажира. Когда я зашёл в автобус, я тут же почувствал, что весь воздух был сожжён обогревателями и тут же пожалел, что не взял с собой воду, а купить на станции не успел. Вернее, я не успел купить перед станцией, а на самой станции, кроме дурно пахнущих кораблей различных мастей, сотрудников станции организующих потоки пассажиров и людского моря пассажиров вряд ли можно было что-то найти. Перроны были забиты самыми разномастными гражданами с различным нехитрым скарбом. Станция мне напоминала порт, где происходила погрузка на Титаник. Это огромное количество автобусов в ряд, напоминали мне сверкающие его бока, а дым выхлопных труб был не меньше, чем от труб исторического адового гиганта. Спешащие люди, деловые сотрудники, словом, сразу было сложно сориентироваться, где искать свою шлюпку и каюту. Но как говориться, ищите и обрящите. Вот он мой перрон, вот мои милые спутники, хорошо не жизни, а всего лишь поездки в славный город-герой Йошкар-Олу. Суровые мужчины с сигаретами, полные и не очень, дамы, деловито осматривающие вещи, на вид, вылитые йошкаролинцы. Не знаю, почему я так решил, но они как-то отличаются от Москвичей, может татары, может ещё какие черты. И вот дымят все эти корабли, дымят все эти пассажиры в ожидании своих судёнышек, а сотрудники распоряжаются, кому, где стоять и что не делать. Жаль, что курить тут можно. Короче, я чуть не умер. Мои уже давно изнеженные лёгкие и обонятельный инструмент, гордо именуемый, носом, конечно, не одобрили моих праведных начинаний и всё моё нутро возопило к ногам, чтобы они несли меня хоть к чёртовой матери, но бегом отсюда, чтобы и носа моего здесь не было. Но не носом единым жив человек! Вспомнив о текущей драматичной ситуации, о своей не высоко духовной, но от этого, не менее необходимой цели, я устоял. Вернее, не так. Я пошёл гулять за перронами, подальше от смрада, но уйти от него было невозможно. А сотрудник вокзала указал мне на моё фривольное поведение и показывал жестом, где моё истинное место.

Да, 14 часов не шутка. И вот я сижу на своей онемевшей заднице, и пишу сей страстный опус, дабы вылить преполняющие меня чувства на белое пространство, которое всё стерпит. Дай Бог ему жизни!

В общем, место в автобусе было прекрасное, удачный выбор дилетанта. Я постарался поудобнее усесться, но тут обычное место и слово поудобнее вряд ли подойдёт. Мои милые спутники расползлись по салону, раскладывая вещи, усаживаясь, занимая более удобные места, чем им продали на вокзале. В общем, если бы не сожжённый воздух, то это было бы очень мило. Сразу же пришлось раздеться, не до гола, но только куртку и кофту, и всё равно было жарко и слегка мутило. И вот случилось это!.. Включили два телевизора... Господи, почему ты не спалил Останкинскую телебашню, завод «Рубин» и всё, что может иметь отношение к телевиденью? Какая польза в телевизорах человечеству? Но видимо, насилие — это не твой конёк, а скорее человечий. Нет, я точно привереда. Короче, теперь нам на весь салон начало вещать это современное чудо. По чуду показывали какую-то новодельную русскую комедию, про жизнь простых сварщиков, которые рвались к деньгам, любви и сексу. Причем у меня не было выбора, звук был прекрасен, настолько хорош, что не помогали даже предусмотрительно взятые бананы для ушей. Короче, хотел я или не хотел, но я не мог отвлечься, на фоне отсутствия свежего воздуха, жары и расползающегося амбре я начал приходить к состоянию близкому к экзальтации. Мои этнические, неприхотливые спутники были не только просты в одежде, они также были со специфическим естественным запахом настоящего мужского духа и не только. В общем, мои ноги снова налились кровью, тело наклонилось и напряглось в изгибе, я опять хотел убежать. Но здравый разум и воля в железном кулаке приняли удар на себя и тело расслабилось. С подводной лодки можно уйти только двумя путями и оба вдумчивый читатель легко угадает. Короче выбора не было.
Я начал искать развлечение у своих электронных друзей. Вернее, мне надо было обдумать предстоящие дела и записать все толковые идеи по данному поводу. Но голова была полна протеста, не была свежа, и воля изо всех сил выжимала из ума нужные мысли. Я уселся с ногами на сиденья, устроился поудобнее и начал смотреть своё кино по интересам. Как вдруг к нам тут прибегает бойкая дама, смело командует, чтобы мы тут все расступились и укладывается, между нами, т.е. мной и моим соседом, который сидит у противоположного окна. Видимо это фирменное татарское приветствие и от такой гостеприимности я даже дрогнул и поджал ноги ближе к себе, хотя, подгибать их было уже особо некуда. А сосед, до этого расслабленно сидящий, вжался в сиденье и в окно, изо всех сил пытаясь слиться с обстановкой. Эта бойкая барышня улеглась на два сиденья, укрылась курткой, ноги направила в мою сторону, а голову, как мне показалось, положила соседу на колени. Сказать, что я несколько опешил, это будет лишь частью реальности. Я успел пробубнить себе под нос, - а не охренели? Но моё восклицание потухло в горле. Конечно, она положила голову не на колени соседу, а у неё была мини подушка, но таково человеческое восприятие. Что мир, который нас окружает?? Лишь отражение наших ожиданий, желаний, стереотипов восприятия, нашей боли и страсти, словом, зеркало нашего психологического мира.
Интересно, вам не надоела эта история? Если нет, то вы, видимо, живёте в другом мире. Так я стал окружён простым родным русским народом разнообразного этнического происхождения.

Дальше салон начал проветриваться и перегоревший воздух начал замещаться свежим, поступающим явно из вне. Ну и температура становилась всё свежее и ноги моей прекрасной, ставшей мне в какой-то момент, родной спутницы были очень кстати. Мы согревали друг друга, как люди, которых сплачивают внешние одинаковые суровые трудности. И чувство возмущения сменилось чувством благодарности, я достал своё походное полотенце и закрепил достигнутые успехи в деле удержания ног в тепле. Однако прочие члены терпели естественное охлаждение и пришлось надеть кофту, пристроить правильно куртку, ну и проявлять прочие способности к утеплению. У задних мест есть определённые преимущества, как у задней парты в школе, но есть и существенные недостатки. Дело в том, что сзади присутствует изрядная вибрация, подёргивания, подпрыгивания, потряхивания. Ведь мы сидим на двигателе, далеко от колес на корме, которую мотает и подбрасывает на разных неровностях, а гул мотора такой, будто наша каюта на нижней палубе Титаника рядом с машинным отделением, где чёрные от копоти матросы кормят жерло Молоха не прекращая. Любопытный экспириенс.

Так мы проехали до первой остановки. И тут я порадовался, что я не ел и не пил. Это реально счастье оказывается, мне в туалет почти не хотелось, но я с удовольствием опорожнил свои баки, хотя не пил уже более 8 часов. И не стал брать воду. Нафиг, нафиг с такими удобствами! Вот так путешествие автобусом оставило неизгладимый след в моей душе. Но это ведь пока только начало.

Человек ведь такое существо, что ко всему привыкает и находит различные решения. Протупив целый фильм, меня разобрало желание описать происходящее, и вот я уже несколько часов подряд пишу этот странный опус, в наушниках играет различная классическая музыка, ногам тепло, а мягкое место смирилось со своей утилитарной ролью. И вот моё раздражение превратилось в интересное приключение и необычный опыт, душа наполнилась благодарностью и спокойствием, а моя голова человеколюбием. Воистину, весь мир в нашей власти! Вернее, своим восприятием мы меняем наш мир, ведь увидеть его в истинном свете возможно лишь похоронив свою личность, свои мысли, чувства, память, словом, умерев. Тогда возможно посмотреть на мир не предвзято, не зная ничего о нём, забыв названия, не имея мыслей и чувств, реакций, импульсов, смотреть без страха и упрёка на всё.

И о чудо! Телевизоры наконец выключили, люди угомонились, а водитель наконец надышался свежачком и решил снова жечь кислород. Приятно, быть наедине с самим собой, и писать, и наблюдать, и ехать в неизведанную даль. Романтика! В Москве вечером было +7, теперь уже глубокая ночь, а термометр нашего кораблика показывает - 15. Я устроился поудобнее, свернулся калачиком и погрузился в дрёму, отложив планшет...

На новой остановке посреди маршрута, я снова пошёл опорожнить баки. На этот раз стоимость этого удовольствия снизилась в два раза, до 10 рублей с человека. Моя новая названная сестра попросила купить воды, а я настолько расслабился, что оставил рюкзак и планшет на месте, в надежде на честность моих спутников. Волновался, вдруг что? Но проявив выдержку и милосердие принёс воды и был покоен. Вроде всё на месте. Продолжаем наш путь, осталось ехать всего 3 часа 20 минут.

Я не мог заснуть и находился в легком и блаженном состоянии, молча наблюдал происходящее в тишине. В проносящихся отблесках света меняющихся фонарей я вижу своих спутников. Вот мой сосед справа открыл рот, голова упала на бок, руки распластались. Рядом спит бойкая йошкаролинка под своей курткой, её рука легла соседу на колено, а нога свисает и вытянулась в мою сторону. Сосед спереди изрядно похрапывает, развалившись на два сиденья, а его нога лежит на спинке соседнего через проход сиденья. А тот сосед, что подвергся столь не хитрой атаке, просто свернулся калачиком и мирно дремлет, кто-то сидит в телефоне. А наш водитель, как настоящий капитан ведёт наш корабль, надеюсь не Титаник, к конечному пункту назначения, спокойно, тихо, аккуратно. Дай Бог ему сил, здоровья и внимания!

Я ощущаю единство со своими невольными спутниками, с мелькающей в окнах дорогой, лесом, луной, фонарями, урчащим трудягой двигателем, белым пространством с буквами, гармония и свет, жизнь и любовь, и бескрайняя дорога в Йошкар-Олу...

28.12.2019

882 +

168

xxx:
Однажды видел по ТВ репортаж про какую-то стройку. В кадре стоит какой-то главнюк и дает интервью, а на заднем плане рабочий забивает что-то кувалдой, махая ей сверху вниз. И точку съемки оператор выбрал так, будто рабочий яростно долбит кувалдой прямо в макушку главнюка, невозмутимо продолжающего что-то объяснять корреспонденту.

203 +

169

Россия поставила точку в вопросе передачи Курил. В этом году это уже третья точка.

155 +

170

Полдня мучаюсь с нервным тиком, решил пожаловатьcя друзьям:

XXX: чё такое, когда лицо пытается сжаться в одну точку?
типа у меня сводит мышцы лица так, будто оно хочет целиком стянуться к кончику носа

YYY: Масса Хари превысила предел гравитационной устойчивости

262 +

171

Некто вывесил пост. Задиристый и неправильный, на мой взгляд. Ладно, думаю, отвечу. Пишу коммент, увесистый и глубоко аргументированный. Написал, доволен. Уже собрался ударить торжествующим перстом по клавише enter, как задумался: вот ты ему ответишь, а он не промолчит, ответит не менее увесисто, а ты ему, а он тебе… И день пропал, и настроение испорчено, только строчишь нервически, уровень кортизола поднимается до багровой отметки, полная чертовщина. Нет. Жму клавишу delete. Всё утопить. И настроение отличное, пью кофе со сливками, напеваю мотивчик Шаинского.
Или бывшая жена накатала что-то вздорное в мессенджере. Оно не требует ответа, эмоция и всё. Но я не пропущу. О да, я щас отвечу! Я так отвечу, что у нее люстра упадет. Пишу, пишу, пишу. И уже поставив точку – а я всегда ставлю точки в суровых текстах – опять же думаю: а на хрена? В чем цель? Взбеситься и взбесить? Ну и дурак.
Стираю. И тишина. И благодать.
Стирать и удалять – два лучших жанра в нынешней культуре.

219 +

172

В конце 90-х МЧС только формировался и меня пригласили поучаствовать :)
Поехали как-то летом на учения в Набережные Челны небольшим конвоем - машин 5, я на головной буханке с "командором" (отличный мужик из оперативного отдела), начальником отдела по "борьбе со СМИ" (как я его называл) и главным медиком катастроф (моим хорошим другом). Челны оказались странным городом - мы ехали по нему мимо центра (куда нам и надо было) и не могли свернуть! Выехали в пригород и с помощью какой-то матери и пьяного местного развернулись на другую дорогу. Заебавшись окончательно, прибыли на место часа в 3 и поскакали искать столовку не предмет пожрать. Столовка уже собиралась закрываться (жара, скоро вечер, полное отсутствие клиентов), а тут - мы! Ура, делаем план! Наш главный "журналюга" взял среди прочего стакан сметаны, вызвав моё удивление, граничащее с лёгким беспокойством. И немедленно её выпил. Вечером, в общаге, в которую нас заселили, был скромный мчсный банкет (завтра основной день учений, пили мало). СМИшник сидел зеленоватый, ОЧЕНЬ грустный, ел яблоко, стараясь не замечать наши подъёбки "может, ещё сметанки?" и периодически убегал в "творческий отпуск". После окончания учений в башне челнинской плотины была накрыта поляна для отцов-командиров (присутствовала копченая стерлядь приличных размеров), но генералы решили отобедать на кораблике, и бросили столы нетронутыми. Пару минут мы, отстрелявшиеся и голодные копили слюну, пока я не обессмертил себя фразой "Два дня на разграбление города! Вперёд, товарищи!" СМИшник, с мУкой оторвав взгляд от буженин с колбасами, схватил яблоко (опять!) и убежал на лампасоносец. Я тихо притырил бутылку "Талки" и пакет с помидорками. За остальное сражаться уже было некогда - мы уезжали на следующую точку. Вечером, часов в 7 мы выехали из Челнов, решив отметить успешные учения по дороге. Хренась! Ни одной точки с водкой во всем регионе!!! Народ в буханке огорчился, даже наш командор посуровел. Это был мой звёздный час! Как заправский ахалай-махалай, я достал заветную... да с закусью! Только низкий потолок буханки помешал меня качать. И только несчастный "борец со СМИ" плакал и жевал очередное яблоко...

228 +

173

Всем, наверняка, знакомы героические пенсионеры-дачники, которые, взгромоздив на себя рюкзаки, кои не каждый молодой-здоровый поднимет, несут трудовую вахту на своих фазендах.
Так вот, одна такая бабка, с огроменным рюкзачищем за спиной, влезает в переполненый автобус. Автобус настолько забит, что даже подняться по ступеньке дачница не может. Но она рада уже и тому, что втиснулась, и довольная, едет дальше, прислонившись рюкзаком к двери. Расслабилась, задумалась о чем-то о своем, о бабкинском. И тут автобус тормозит на остановке, дверь открывается и бабка что? Правильно, теряет точку опоры и вываливается наружу.
Автобус приумолк, не зная, как реагировать.
С одной стороны, бабку жалко (сразу скажу, что отделаласть старушка легким испугом), с другой - нестерпимо тянет поржать. Перевесил чашу весов в пользу варианта поржать подвыпивший мужичок, стоявший на остановке. Представьте ситуацию его глазами: открывается дверь автобуса, падает бабка с рюкзачищем за спиной. И этот мужик с совершенно искренним удивлением вопрошает:
- Что, бабка, парашют не раскрылся?

941 +

174

Издательство — это место, где знаками препинания занимаются корректоры, но последнюю точку ставят редакторы.

148 +

175

Про взятки в СССР. Часть 1.

Мой хороший приятель Миша купил в 2015 году волшебную хатку бобра в одном из арбатских переулков. Бобровник относился к руководству Внешторга и был уже "не первой свежести", но Миша всегда хотел хату именно в этом доме. Семья, история и все такое - я его прекрасно понимаю. Квартира была в одних руках все эти годы, с момента получения в конце 60-х и до момента продажи. В начале 90-х хозяева свалили в светлое будущее, точнее - в солнечную Грецию, а квартира сдавалась иностранцам. Ремонт проводился чисто косметический, так как мебель была антикварной, а паркет подлежал исключительно циклевке. Миша же решил привести сие жилище в потребный вид и завез свою бригаду рабочих. Начальник бригады работает у Миши уже 15 лет. Звонок от него:
Михаил Юрьевич, здравствуйте, сможете подъехать на объект? У нас тут важная и интересная вещь нашлась.
Приехал. В бетонной стяжке под паркетом обнаружилась вмурованная деревянная коробочка, вскрыв которую были извлечены наружу 20 000 долларов 1973 года выпуска. Две пачки в идеальном состоянии и банковской упаковке одного из европейских банков.
В пересчете на сегодняшние деньги - 120-150 000 долларов. А если инвестировать - то конечно сильно больше.
Коробку Миша вскрывал вместе с прорабом, оному выдал премию. Хозяевам ничего не сказал - оставим морально-этическую да и правовую точку зрения на его совести. Рабочим сказал, что нашел важные бумаги которые передаст в Партархив ЦК КПСС. По всей видимости получивший взятку отец или дед бывших владельцев просто не успел сообщить о тайнике своим близким.
От себя добавлю пару фактов: то, что это взятка - однозначно. Ни разу ни от кого не слышал что бы на самом черном из всех советских рынков можно было приобрести такую сумму сразу да ещё в банковской упаковке. Деньги были по всей видимости привезены по дипканалу, ибо шанс перевозки самим получателем средств через границу был крайне маловероятен.
Сам тайник был оборудован крайне профессионально - никаких металлических предметов, бетон положен ровно и прикрыт строительным мусором, полостей нет - иными словами тогдашней техникой найти невозможно. Вскрыть полы при обыске конечно могли - но вскрывать бетонную стяжку - это уже большая редкость.

Один вопрос для нас с Мишей остался особенно острым - ЗА ЧТО такие бабки? Ну хотя бы примерно....
По должности бывший хозяин квартиры был главной одной из крупных советских внешнеторговых компаний.

P.S. Деньги Миша частями вывез в Штаты и продал коллекционерам - в таком состоянии банкноты этого года сейчас встретишь нечасто. Собственно, хватило на путешествия по всей стране и перелет для всей семьи.

912 +

176

Viblis: Тут знакомый эвакуаторщик показал точку где соляру за 36 р за литр продают. У него Исузу, говорит нормально ездит. Но как то стремно и заправка какой то сарайчик в кустах из которого топливный пистолет торчит и окошко для продавца.

Fancy Rat: Я бы побоялась принимать такие рекомендации от эвакуаторщика.

162 +

177

Н - глав Начальник. Т - начальник тех.отдела. Строгая фирма, где лишний раз поднимать свою 5-ю точку, чтобы покурить не приветствуется и активно наказывается, если выходит за разумные пределы.
Н - Чертовы приколисты! Кто это сделал?
Т - В смысле?!
Н - Какой умник додумался до этого!?
Т - Не понимаю, о чем вы?
Н - У нас на ресепшене сидит - девочка, да она не прям 5 звезд во лбу, но и не для этого её брали. Так вот - ей позавчера поменяли оборудование, посадили за новый стол. Так?
Т - ну, да, с вашего одобрения. В чем проблема?
Н - А в том, что когда встаёт с места девочка, на полную громкость орёт фраза - USB устройство отключено.
Т - так может она что-то задевает, когда поднимает свою?
Н - да, я тоже так подумал. Но это повторялось раз 20-30 за день! Позвал одного из архаровцев с соседнего отдела -мол, посмотри, что эта курица делает не так, а то надоело слушать это. Тот глянул и рассказал, что какой-то умник, приделал к креслу датчик давления с контроллером, завел его в комп и поставил команду со звуком, когда кто-то встаёт с кресла.
Н - Вот и собственно вопрос - кто, кроме твоих архаровцев на такое способен у нас в конторе?
Т - Выясню. Накажу.
Н - Да, погоди, наказывать не надо, просто нагрузим работой, как раз нужен человек со столь нестандартным мышлением на один проект, да и фразу надо поменять с USB на другую - Будем дисциплину поднимать!

619 +

178

xxx:
Машина для меня – это утилитарный людовоз, в котором закрываешься и едешь из точки Д (дом) в точку Б. А машинная наружность – продолжение окружающей среды, часть урбанистического пейзажа, на котором неинтересно фокусироваться. Когда мы с нею рядом, я сразу оказываюсь у нее внутри, как в старшей матрешке. Когда мы порознь, друг о друге вообще не думаем. Это к чему я так долго веду? Ага, не мою. 

368 +

179

Был интересный случай в США несколько лет назад (его даже в новостях показывали. В общем, в каком-то штате один "профессиональный" водитель-дальнобойщик вел свое транспортное средство из точки 'А' в точку 'B'. И, заехав в город "Л", с ним приключилась беда. Бедолага, видимо, так увлекся дорогой, что даже забыл про высоту своей фуры и, проезжая под мостом, который был высотой чуть ниже "нее", так там и застрял! После приезда пожарников, полиции, короче говоря, спецслужб, все дружно пытались вытащить грузовик этого бедолаги, перепробовав все возможные и невозможные способы. Последней каплей было то, что огромная и мощная машина так и не смогла вытащить тросом грузовик из-под моста - фура засела намертво!!! После двух часов упорной работы все "трудящиеся" от бессилия и не зная что делать дальше, лежали на земле и очень глубоко дышали . . . И в этот момент мимо проходил маленький мальчик, который, увидев все происходящее, задал один "роковой" (мне кажется, именно такой он был для всей бригады) вопрос: - А ВЫ НЕ ПРОБОВАЛИ СПУСТИТЬ КОЛЕСА?

294 +

180

Объективная неотвратимость

Не всяким пешкам быть ферзями!
Вздохнув, поставил жирно точку.
Поплёлся пиво пить с друзьями,
Устал жрать водку в одиночку.

302 +

181

Моя девушка спорить не умеет. Только начинаю доказывать свою
точку зрения, сразу начинается истерика: "Влад, не
бей", "Влад, убери нож". Ей-богу, как дитя.

210 +

182

Поход на Москву

Жил-был один мужичок, собою неказист, да и немолод уже. Посещал он однажды Москву по какой-то ерунде и возвращался домой на поезде. И соседка сразу ему знакомой показалась, заговорили — бог ты мой! — лет двадцать назад играли они вместе в оркестре при ДК связи, как тогда шутили — «половой». Мужичок тромбонистом служил, а дама эта на флейте играла и считалась первая красавица. Многие оркестранты в её сторону неровно дышало и сам дирижёр подмигивал. Мужичок тогда лишь поглядывал сквозь смычки, любовался, ну и фантазировал малость. У него на тот момент дома всякие семейные обстоятельства были, да и шансов за собой не видел. Сейчас даже удивился, что соседка его признала.
А разговор замечательно пошёл. И оркестр вспомнили, и про жизнь поговорили, и про то, как она выглядит замечательно. Время и станции летели незаметно, под конец устали, молчали вместе — уютно было, хорошо.
На вокзале её сестра встречала, за город ехать, на семейный юбилей. Обменялись на прощанье телефонами. Решился в щёку поцеловать, наклонился. Вдруг то ли мяукнул кто, то ли специально — но обернулась она, и поцелуй прямо в губы пришёлся и продлился некоторое время, даже, быть может, секунды три. Забилось у мужичка сердце, как давно уже не билось, пульс не сосчитать. Дошёл он до своего дома на дрожащих коленях, выпил водки и послал эсэмэску такого содержания: «Встретимся в Москве как-нибудь?». Положил телефон на столик, к окну подошел, под занавеску пролез и сильно-сильно лбом к холодному стеклу прижался. Слышит — пимс! — ответ пришёл. Кинулся обратно, чуть занавеску не сорвал. Читает: «Будешь в Москве — заходи». И адрес. Мужичок крякнул и присел на диван. Самая красивая женщина в его жизни хотела видеть его в Москве, хотела видеть его, хотела его, хотела!
Всю ночь мужичок не спал, составлял планы, бегал на себя в зеркало смотреть. Решил так — поспешишь, людей насмешишь. Поутру первым делом пошёл в банк и снял досрочно деньги с депозита, потерял проценты. Потом записался к зубному — вставлять коронки и лечить кариес. Книжку купил про здоровое питание и две огромные гантели. Твердо решил мужичок к Москве подготовиться. Чтобы женщину не разочаровать и самому не опростоволоситься.
Лифт не вызвал, гантели наверх по лестнице тащил. К шестому своему этажу приполз со звёздочками в глазах и сердцем во рту. Понял, что тяжело будет. Но не огорчился ни капли.
Началась у мужичка новая жизнь. По телевизору сериалы про любовь смотрит, на которые раньше только плевался. Забыл про хлеб и картошку, жирное и солёное, а на ночь и вовсе не ест. Утром и вечером гантели тягает да приседания делает. Лифтом нигде не пользуется, через день зубного посещает. На работу пешком ходит, в обед кефир пьет. Первые дни самые тяжелые были. Связки болели, и есть по ночам хотелось жутко, как уснёшь — завтрак снится, проснёшься, а всё ещё ночь.
Ко второй неделе заметно полегчало. На шестой этаж вбежал — и ничего, нормально. В помощь гантелям тренажер купил, собрал, посередине единственной комнаты поставил — другого места не было. Да и не надо. Стал мужичок привыкать к новой жизни. А ещё журнал читать про мужское здоровье и пару раз в неделю на шлюхах тренироваться. Поскольку по части интимных дел были у мужичка сомнения на свой счет. Шлюхи поначалу удивлялись, но соглашались помочь и вели себя как порядочные женщины. По окончанию мужичок разбор полётов проводил — что правильно сделал, что неправильно, и первое время даже записывал ответы.
И мечтал мужичок, сильно мечтал. На тренажере, на шлюхе и даже у зубного. Думал он о той женщине постоянно. Воображал себя с нею. На работе бурчать начали, что от него толку никакого не стало, опять же линолеум пропал, десять рулонов. После голодных лет мужичок себе подобного не позволял, разве что по мелочи, а тут как-то все сошлось. В результате поругался с директрисой, пришлось на отпуск написать. Отгуляю, думает мужичок, а потом и вовсе уволюсь, пусть поищет себе завхоза. Может, вскоре вообще в Москву перееду, работу там найду с зарплатой поболее. А квартиру сдам — отличная прибавка! Хотя на такую женщину денег еще больше надо. Ну так вспомню молодость, залабаю на костыле, Москва город большой, каждый день похороны. И погрузился мужичок в воспоминания о дважды краснознаменном оркестре округа, заулыбался, а закончив, поднял верх палец и сказал вслух: «Ни чета нынешним!»
К концу месяца живот заметно убавился, а плечи стали шире на размер, чему мужичок сам изрядно удивился. И самочувствие было как никогда. Потренировавшись, напрягал мускулы и чувствовал себя как артист из одного кино, просто вылитый, особенно если в зеркало не смотреть.
Пора в столицу ехать. С новыми зубами. Тем более что ждать уже никакой мочи нет. И вот составляет мужичок эсэмэску на заветный номер. В таком ключе, что как бы собираюсь в столицу по важным делам, но не прочь и посетить хорошую знакомую, поужинать вместе. Ответ пришел быстро: «Если речь только про ужин, то можешь и не приезжать».
Мужичок подпрыгнул и затряс сжатыми от радости кулаками, перечитал ещё раз и ещё — как от этих слов веяло ароматом жаждущий его женщины, такой далекой и близкой одновременно!
В Москву, в Москву, скорее! Забрал брюки из химчистки, сложил рубашки в чемоданчик и тут же решил чемодан не брать, ну куда же это в гости с чемоданом, сбегал в аптеку, купил презервативов и всяких подсказанных шлюхами полезных гелей. Размышлял, куда их положить, чтобы как-то поизящнее достать в нужный момент, придумал из подарочной бумаги сделать кулечек и бантиком обвязать. Сюрприз! Положил на стол, любовался, считал минуты до поезда.
Выйдя из дома, не мог вспомнить, закрыл квартиру или нет, пошёл уже было обратно, вспомнил, что точно закрыл, а паспорт взял? Да вот же он. Всё на месте: и паспорт, и билет; скорее в поезд, в самый медленный поезд на свете.
Под стук колес неожиданно уснул, тоже от волнения, видимо. Проснулся, купил кофе у разносчицы, выпил без сахара, вот уже и приехали.
Москва, всегда такая холодная и неприветливая, нынче стала будто праздничная, ни мокрой грязи, ни мрачных рож. Такси мужичок взял, чуть отойдя от вокзала, — сэкономил слегка. Пригодятся еще деньги-то. Назвал адрес, но перед этим попросил к ближайшему в том районе приличному магазину подвезти, где деликатесы и водка непаленая.
Таксист кивнул, не прекращая с кем-то говорить на незнакомом языке. Ехали не так уж и долго, на удивление, хотя смеркалось, город замедлялся и гудел в пробках.
— Магазин, — сказал таксист, на секунду прервавшись.
— Подождёте меня? — спросил мужичок, протягивая деньги.
Таксист кивнул.
В магазине и вправду было много деликатесов, таких дорогих, что цену указывали за пятьдесят грамм. Мужичок взял колбасы трёх видов, сыра и рыбки соленой. Замахнулся было на черную икру, но в последний момент смалодушничал (да и не до икры будет!), взял красной. Зато водку выбрал самую лучшую, а также вина французского две бутылки и шампанское «Князь Голицин». Походив еще, добавил в корзинку сок, ликер и свежий ананас.
Расплатился, вышел. Таксист уехал, не дождался, гад нерусский. Куда идти, где это? Подсказали, что рядом. Через полчаса ходьбы устал от московского «рядом», поставил пакеты, отдышался. Отправил эсэмэску: «Уже иду!» Получив ответ: «Ко мне?» — обрадовался и поцеловал «самсунг» в экранчик. С новыми силами тронулся в путь, вышел вскоре на нужную улицу, начал дома отсчитывать.
«Чёрт!!! Забыл! — скривился вдруг мужичок. — Сюрприз-то, кулёчек с бантиком, так и остался на столе! Вот напасть…»
— А где тут презервативы? — начал спрашивать у прохожих. — То есть… это… аптека?
— Рядом, — ответили.
Мужичок вздохнул, написал эсэмэску: «Буду через полчаса». Пимс! Пришёл ответ: «Других планов у меня на сегодня не было».
Мужичку стало ой как неудобно, на него надеются, а он тут… И ни одной машины не видно. Улицы узкие, дома невысокие, как будто и не Москва совсем. Где же аптека, где крестик? Может, сумки с едой оставить пока? Да кому ж их тут оставишь.
Аптека нашлась в длинном дворе, к счастью, ещё работала. Купив всего и побольше, мужичок тронулся в обратный пусть. Пакеты с продуктами оттягивали руки, перекладывал как-то, старался не останавливаться и не сбиться с пути.
Уфф! Пришел наконец-то. В домофон тыкает — палец дрожит. Пипикнуло, открыли. Поднялся на второй этаж, потянул приоткрытую дверь. Вошел.
Всё как в мечтах. Уютно, тепло, коврик круглый, пальто на вешалке, зеркало. И она. Так близко! Несусветно красивая, домашняя. Стоит, чуть наклонив голову, смотрит на него, как будто с вопросом каким.
Мужичок плечи расправил.
— Здравствуй!
— Ну, здравствуй. Какими судьбами?
— Я… это… — начал было мужичок, а сам поставил сумки на коврик, шагнул к ней, обнял изо всех сил и целовать, целовать!
— Да что же это! Прекратите! Стоп! Стоп! — вдруг закричала она, вырываясь, уперлась руками ему в грудь. — Отпустите меня, отпустите, что происходит?! Пусти!
— Да как же?! — опешил мужичок, отступив. — Я же к тебе приехал, вот, ждал…
— Что за наглость такая, что вы себя позволяете!
— Мне уйти, что ли? — глухо спросил мужичок, не веря происходящему.
— Оставьте меня в покое! — прокричала она, отвернулась к зеркалу и заплакала.
Пришибленный, растерянный мужичок чуть было не бросился к ней снова, зашатался, замычал, схватив себя за голову. Наклонился, выдернул водку из пакета, толкнул дверь и бросился вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, сорвал пробку и залпом впустил в себя полбутылки. Пошёл, шатаясь, по холодной улице, остановился, вытер слезы рукавом, ещё выпил, снова побрёл, у фонаря присел, допил, что осталось, закрыл глаза руками. Сидел долго.
— Мужик, тебе куда? — жёлтое такси подъехало почти вплотную.
Мужичок очнулся. Поднялся с трудом, но в машину сел уже уверенно.
— К девкам! — сказал громко.
— На точку, что ли? — переспросил таксист.
— Не знаю, чтоб покрасивее и чтоб выпить!
— Тогда в клуб?
— Валяй в клуб.
Машинка понеслась по ночным московским улицам, таксист что-то рассказывал, мужичок не слушал, шептал всё — как же так, как же? А может, из-за икры? Черную надо было брать. С ананасом.
— Черную с ананасом! — повторил он громко.
— Сейчас уже всё будет. Уже подъезжаем, — отозвался водитель. — А я им объясняю, претензии ко мне может предъявлять только погибший, а остальные вообще никто и ни при чём! С вас косарь.
Вывеска над большой железной дверью нервно светилась красным. Мужичок слова иностранного не разобрал, нажал кнопку.
В клубе мигало и громыхало, ходили полуголые девицы со строгими лицами. Пройдя контроль, мужичок заплатил за отдельную кабинку, заказал сухариков и водки, которую тут же выпил и заказал еще. Посидел, согрелся, стало чуть легче. Глаза привыкли к мельканию, стало видно, что девицы по очереди поднимались на сцену с шестом и танцевали там, снимая последнее. А потом обходили по очереди кабинки. Заходили и к мужичку. Каждую он спрашивал, как зовут, предлагал деньги за секс и получал отказ. Согласилась только самая страшная, которую и на сцену-то не пускали. Себя оценила в пятнадцать тысяч с НДС. Мужичок засомневался. Видя его колебания, находчиво предложила другое — за пять тысяч рассказать, как можно весь стриптиз-клуб поиметь. Получив сумму, объяснила: если ещё пять тысяч дать охраннику, то получишь ключи от квартиры в доме напротив, откуда по телефону звонишь в клуб и вызываешь кого хочешь, хоть танцовщицу, хоть официантку. Мужичок страшную поблагодарил, допил залпом водку и оплатил счет, морщась от дороговизны.
С охранником говорить было трудно, язык заплетался. Но справился. И на улицу сам вышел, и квартиру нужную нашел. Поискал водки — нету, нашёл телефон, снял трубку, попал сразу в клуб.
Из трубки громко играла музыка.
— Мне бы Свету, Свету бы, — прошамкал мужичок в музыку. Света, пухловатая блондинка, ему больше других понравилась. Но вместо «Светы» выходило какое-то «све-све-све».
— Вы что, всех хотите? Всех? — спрашивали из трубки.
— Да не всех, а Свету! — сердился мужичок, но выходило всё равно «све» да «све».
На том конце убедились в том, что сразу всех хочет, всех и повели. Дверь открылась, и в квартирку начали заходить официантки и танцовщицы, включая страшную. Мужичок перепугался, зашипел: «Да вы издеваетесь? Издеваетесь?» Выходило невнятно. Входящие подобрали знакомое слово, близкое по звучанию, получилось — «раздевайтесь». Первые стали раздеваться, спрашивать друг у друга, куда вещи складывать, не на кровать же. Раздетых одетые подпирают, те мужичка теснят. Он давай их руками отталкивать, вещи выкидывать, кричит: «Администратора сюда, министра-то-ра-ра» — слово длинное и для трезвой головы. Пришедшие поняли, что клиент в отказке и требует министра. Осудили, уходя. Совсем, сказали, с ума сошёл, но министра, даже двух, обещали тут же прислать.
Дверь за девушками и захлопнуться не успела, как вошли двое охранников в чёрных костюмах, схватили мужичка за подмышки, прижали к стенке и предложили оплатить всё беспокойство. Сумму назвали дикую.
Мужичок перепугался. Объяснить ничего не может, бумажник показывает, где всего двадцать тысяч осталось. Охранники ему — а вон у тебя карточка есть, в долларах, сейчас к банкомату ночному поедем! Мужичок головой крутит, дескать, нельзя, курс высокий, высокий курс, охранникам слышится: «Выкуси». Ах выкуси, да мы сейчас тебя по стенке размажем! И давай мужичка возить по обоям верх-вниз.
То ли согревшись от этих фрикций, то ли от всего выпитого и пережитого мужичок отключился, обмяк и, будучи отпущен на пол, захрапел...
Охранники выругались, взяли все деньги из кошелька и стали дальше по карманам шарить. Нашли пять пачек презервативов, паспорт, ключи и визитку начальника департамента контрразведки полковника Кожемякина А. М. Покрутив визитку, парни переглянулись, вернули в кошелек пять тысяч — чтоб не серчал, затем вытащили мужичка на лестницу, приложили к тёплой батарее и ушли.
Часов через шесть мужичок наполовину проснулся, выполз на утреннюю московскую улицу, поморщился на свет, остановил частника и поехал на вокзал.
Первым делом купил билет, затем пошёл пиво пить. Нашёл где подешевле, к пиву взял сосиску, огурец и большой кусок черного хлеба. Ел с удовольствием. Месяц так вкусно не ел. Потом взял еще кружку и, похлопывая себя по животу, уселся поудобнее на замызганном диванчике. Продавщица за стойкой ему улыбнулась, он — ей. Зевнул и подумал, что в целом неплохо съездил в Москву. А то ведь дома всё провинциально, обыденно, а тут, как ни крути, столица, интересно можно отдохнуть. Поиздержался сильно, конечно. Но будет чего вспомнить. Да и здоровье в целом подтянул. Когда б еще за зубы взялся — никогда бы.
И тут — пимс! — эсэмэска приходит. Удивился, читает: «Почему ты ушёл так быстро?» Хлопнул тут мужичок ладонью по коленке, вытянул губы и сказал: «Пфффффффф…»

(С)СергейОК

1282 +

183

Истоки одной профанации.

Общение с читателями моих немудрёных баек — большая радость. А заодно и возможность взглянуть на историю под другим углом, через призму свежего стороннего взгляда.
Особенно полезно общение с внимательными и взыскательными читателями.
Так, например, один из самых уважаемых мною комментаторов назвала ношение служебной одежды вне госпиталя «профанацией»...
Денька два подумав — я вынужден признать её правоту, так оно и есть.
Нет, чтобы это бросалось в глаза — куртка в моём климате нужна почти всегда, особенно утром.
И не так, чтоб я был одинок в этом прегрешении — привычка эта довольно сильно распространена среди моих коллег по нашему небольшому госпиталю: хирургов, ортопедов, акушеров, анестезиологов.

Задумался... Об истоках этой моей укоренившейся привычки — носить операционную униформу, scrubs, на дежурстве и день после него, что в общем сводится к половине моей жизни.
И нашёл-таки причину, нулевую точку отсчёта моей карьеры профанатора.
Пока я работал в большом университетском центре — мне бы это и в голову не пришло, дежурства были внутри госпиталя, закончив смену мы шли домой, без малейшего шанса вернуться раньше следующего дня. Переодевались к работе и после работы.
Мой переход на работу в маленьком городке и небольшом госпитале поменял и тип дежурства — дежурили на дому, обвешанные пейджерами и мобильниками.
Травмы и роды — в основном, иногда реанимация или приёмный покой — помочь в контроле воздухоносных путей, короче — что-то неотложное.
И вот в один из дежурных вечеров я, чутко прислушиваясь к мобиле, возился по дому.
Дом был старый и требовал ухода, что я делал — за давностью лет не вспомню. Помню, что было пыльно и жарко.
Звонок. Приёмный покой, звуки криков и паники, врач приёмного орёт — анестезиолога и отоларинголога, срочно, готовьте трахеотомию!
Необходимое пояснение: врач приёмного покоя — универсал с серьёзной подготовкой и навыками, умеющий удерживать позиции до прихода тяжёлой кавалерии специалистов, если уж он паникует — ситуация действительно тяжёлая, они вот-вот потеряют больного по причине невозможности контролировать доставку кислорода в организм...
Адреналином полыхнуло — как обожгло, и я рванул машину с места в галоп — дорогу до госпиталя я преодолел вдвое быстрее обычного, влетел в приёмник и приступил к работе.
Мужик выжил, наверху решили — не время ему, выслали отряд медицинских ангелов двигать нашими руками и мозгами в направлении успеха.
Деталей я уже не вспомню, а вот что я запомнил хорошо — чувство неловкости, даже стыда...
Почему?
Сами посудите: успешно закончив реанимационные меры, я стоял перед большой семьёй пациента человек в 20 и приблизительно столько же сотрудников — в грязной майке с отвратительными пятнами всех цветов, в домашних шлёпанцах не первой молодости и не то шортах не то трусах неопределенного цвета, под которые довольно свежо задувал сквозняком наш вечный океанический бриз...
Бедные родственники аж растерялись — не доктор, а недоразумение, бомж позорный, а не врач!
Вполне возможно, что именно этот эпизод послужил началом моей многолетней профанации.
А возможно и то, что я просто морочу голову, себе и вам, скрывая свою лень — основную причину всего происходящего или не происходящего в моей жизни...кто знает, какие тараканы живут в этой седой голове! @Michael Ashnin

395 +

184

Инстаблогер: "А сегодня я расскажу вам, что пол - это внизу, а потолок - это наверху!"
Аудитория: "Как верно сказано! Прям в точку! Так классно пишете! Очень жизненно".

163 +

185

Инстаблогер: "А сегодня я расскажу вам, что пол - это внизу, а потолок - это наверху!" Аудитория: "Как верно сказано! Прям в точку! Так классно пишете! Очень жизненно!"

183 +

186

Со слов друга.
Гуляем по нашему ДНТ. Впереди тёща (та ещё ведьма, но добрая) с внуком. Учит трехлетку+ узнавать всякие травки:
- Нет, это не одуванчик, это осот… Да, правильно, этот с самыми длинными листьями - рогоз…
(надо же, всю жизнь считал, что это тростник) Тёща не устаёт:
- А лопух по-другому называется репейник… Запомни.
- А вот эти голубенькие, как небо, цветочки называются незабудка. От слова «не забудь».

И т.д. в том же духе. Сам офигеваю от вала инфы, куда уж малОму. Зашли в магазинчик, купили по мороженке мне с сыном – подсластить ученье. Возвращаемся. Бабушка экзаменует:
- Это что? Правильно, клевер. Из него могут пить нектар только шмели.
- Верно, это кашка. Понюхай, как она вкусно пахнет.
- Ну, а как называются вот эти голубенькие цветочки?
Тут детёныш задумался – глаза к небу, лоб наморщил. Тёща: - Вспоминай, вспоминай…
Я не выдержал, подсказываю: - Не… Не…
Сын с тихой надеждой вопросительно: - НЕЗАПОМНИК?
В точку!

241 +

187

XX: Вот на работе любят, обогреватель выделили.
XX: С неделю назад, прям пришёл сисадмин и рядышком поставил)

XY: Мда. Обогреватели ставит сисадмин...)

XX: Он же железный и в розетку втыкается) Значит с точки зрения пользователя от сервера почти неотличим)

XY: А точку зрения сисадмина никто не узнал, потому что он был очень воспитанный.)

233 +

188

- Что читаешь? - Стивена Хокинга. Про Вселенную и точку сингулярности. - Что такое точка сингулярности? - Это то место, где никакие законы не действуют. - На Россию похоже. .

214 +

189

Выйдя на панель, прошла точку неразврата.

86 +

190

- Инструкция к электрофону! — провозгласил Дмитрий.
- В мусор!
- Паспорт на магнитофон!
- В утиль!

В любом доме есть "ящик для документов". Старая обувная коробка, где погребены старые справки, паспорта к украденным лет двадцать назад наручным часам и корочки несуществующих уже организаций.
Периодически места для новых ненужных бумаг в "ящике" перестает хватать. Тогда хозяева устраивают "чистку".

Из пожелтевшей инструкции вылетела белая с лиловым бумажка.
- "Квитанция на ремонт обуви", - прочитал Дмитрий.
- Помнишь, Танькины туфли относил. Когда в поселке жили. Старикан там работает, Ашотом зовут.
- Ага, она тогда каблук на ступеньках ЗАГСа подвернула. Ревела, мол, примета плохая. Потом забегался, забыл.
- А потом переезд в город. Думаешь, туфли еще в мастерской? Пять лет прошло!
- Спорим!
- На коньяк?
- Идет!
- Заводи машину!

***

Сапожник Ашот считался местной знаменитостью поселка. Про старика ходили легенды. По первой версии его дед пел в хоре с Муссолини. Именно предка Ашота чуть не зарезал будущий диктатор. По другой - как раз дед спас Бенито от кулаков одноклассников пострадавшего. Чем позднее втерся в доверие диктатора и чуть ли не лично сорвал покушение на "Большую тройку" в Тегеране.

Обувная мастерская поселка пережила падение Берлинской стены, развал Союза и лихие девяностые.

Сначала Ашот ютился в комнатушке местного дома быта. Позднее дом быта расселили, парикмахерские перевели в здание пустующего магазина, часовщик занял помещение закрывшегося тира. Старик Ашот выбрал в качестве мастерской захламленный и заброшенный всеми кирпичный сарай во дворе дома быта.

Здание дома быта долго переходило из рук в руки, пока не приглянулось милиции. Старик заметил - все чаще к нему заносят обувь люди с усталыми глазами и хмурыми лицами. Иногда в форме.
Марку сапожник держал. Райотдел оценил, и ответил взаимностью.

Но не близость "органов" берегла Ашота. А репутация.
Как-то в сапожную мастерскую завернули трое бритоголовых. Явно с недобрыми намерениями. Ошалевший от такой наглости дежурный выскочил из отделения. Как раз накануне он сдал сапоги жены в починку. Пострадай обувь - вечером дома будет скандал, перед которым померкнут все бандитские разборки района. Рука пошарила около кобуры, но замерла.

Ашот бережно выносил бесчувственные тела из мастерской.
- Сандро-джан, дорогой, вызови скорую, ребятам плохо.

Доморощенных рэкетиров позднее допросили в больнице. Они наотрез отказались упоминать подробности произошедшего. А по поселку понеслась новая легенда. Якобы Ашот в молодости обучался у греческого мастера боевых искусств. Коего пригласили в Армению тренировать сотрудников КГБ.

***

- Стаф, Стафик! Чего пригорюнился?
Котенок задумчиво смотрел в точку на полу. Молча страдал над вишневой косточкой. Ашот выудил из жилетного кармана когда-то белоснежный пингпонговый шарик и бросил. Смахнув лапками старую игрушку, котенок погнал новую в соседнюю комнату.
Старик окинул взглядом комнату. Комод с выцветшими ручками. Абажур, красный, бахромчатый, роняющий небогатый свет на скатерть, по которой стратегически верно расставлены чашки и блюдца, так, чтобы скрыть несвежие пятна. У стены приткнулась тумбочка с вечно включенным в розетку китайским чайником. Шкаф во всю стену, с многочисленными полками. И совсем немного обуви.
У противоположной стены - рабочее место Ашота. Как раз возле окна на поселковую улицу. На подоконнике - курительная трубка - подарок друзей.

Хлопнула входная дверь. За стеной спорили:
- Не получится ничего!
- Боишься!
- Я?! Никогда!

Сапожник вышел навстречу.
- А, Дима-джан, здравствуй, дорогой! Давно не заходил. Говорят, в город переехал. Как жена, как дети?
- Спасибо, Ашот. Все хорошо. Все живы-здоровы. Я за туфлями.
Затаив дыхание, Дмитрий протянул квитанцию. Ни один мускул не дрогнул на смуглом лице сапожника, когда он увидел дату.
- Хорошо, дорогой, посмотрю. - Ашот вышел в соседнюю комнату.

Как рачительный хозяин, Ашот никогда не выкидывал сделанную работу. Невостребованная в течении года пара обуви попадала в коробку. Сбоку писался номер. Коробка отправлялась на полку. На второй год - на полку повыше. Пять и более лет - антресоли.
Коробка с туфлями нашлась на антресолях.
Белые туфли. Такую обувь девушки обычно покупают на свадьбу. Отлетевший каблук. Работа заняла полдня. Вполне современный фасон. Протереть, привести в нормальный вид - и хоть сейчас под венец. Не такие ценные, чтоб из-за них приезжать из города через пять лет.
Припомнив услышанный спор, Ашот улыбнулся в роскошную бороду. Пожал плечами. Некоторые мужчины остаются мальчишками даже через сто лет.

- Прости, Дима-джан. Совсем заработался. Не успел починить. Но зайди завтра. Завтра будут готовы.

643 +

191

- Я знаю, какой был бы пик твоей карьеры. -? - Должность сисадмина на пивоваренном заводе. - В точку!

268 +

192

Возвращаясь домой поздно ночью,после хорошей пьянки с
чекушкой водки в заднем кармане джинсов, мужик падает на
задницу, разбивает чекушку и тем самым режет себе
"пятую точку".

Придя домой, он ,смотря в зеркало , заклеивает раны
лейкопластырем.

Утром его будет жена суровым голосом и говорит ему:

- Я не буду спрашивать где ты скотина такая шлялся так
поздно!

- Я не буду спрашивать тебя подлец, почему вся постель в
крови!

- Я спрошу у тебя лишь одно : ПОЧЕМУ ВСЁ ЗЕРКАЛО В
ЛЕЙКОПЛАСТЫРЕ?!!!!!!!

1321 +

193

- Что читаешь?
- Стивена Хокинга. Про Вселенную и точку сингулярности.
- Что такое точка сингулярности?
- Это то место, где никакие законы не действуют.
- На Россию похоже. .

187 +

194

Несколько фактов из жизни сферического коня. У сферического коня абсолютно чёрное тело. Сферический конь дышит идеальным газом. Ржание сферического коня представляет собой одиночную гармонику и распространяется без рассеяния. Сферический конь пасётся на однородных полях. Когда сферический конь скачет, его траектория описывается циклоидой. Копыта сферического коня соударяются с плоской горизонтальной поверхностью абсолютно упруго. Сферический конь с вероятностью единица за конечное время выберется из потенциальной ямы, в которую угодил. Чтобы сесть на сферического коня верхом, нужно найти седловую точку. Сопротивление коня в этом случае пренебрежимо мало.

224 +

195

Пяяятница - пытаюсь выполнить команду: tar -cf dev_folder.local ./dev_folder.local
Если планета схлопнется в точку - вините меня:-(

154 +

196

Как-то случайно смотрел по телеку интервью какого-то мега крутого олигарха. Или иностранец или кавказец, не понять, но явно не славянин и не европеец. Слушал в пол уха, но одна его фраза врезалась в память на много лет - вокруг меня очень много друзей, поэтому всегда приходится быть начеку. В точку.

252 +

197

Умное голосование

Довольно хныкать всем слезами –
Попал Навальный прямо в точку:
Что лучше съесть говно с друзьями,
Чем торт умямлить в одиночку!

115 +

198

mfo: Служу админом в торговой организации. Продавцы не умеют четко формулировать проблему, приходится учить. Звонит дама и говорит: "Херню одну продавала, теперь фигня на экране". Захожу через удаленный доступ в точку продажи. Иду в поиск товаров, набираю в строке поиска "Херня". Никакой херни нет, ухожу...

192 +

199

Взятка

Сегодня в электричке ехал милиционер. Или полицейский? Неважно, не суть. Не то что бы толстый, но очень больших размеров майор. Вполне себе располагающей внешности. Был он красноморд, добродушен, и слегка поддат. В ногах у него стоял сумка, точнее пакет, доверху набитый красными крупными яблоками.

И глядя на эти яблоки я почему-то вспомнил, как много лет назад, в точно такую же пору, в небольшой деревеньке где-то между Ярославлем и Костромой, купил самое дорогое в своей жизни яблоко.

Трасса была абсолютно пустой, деревенька - палкой перебросишь, и ничто не предвещало беды, но я всё равно сбросил до восьмидесяти, а когда показался знак "Конец населённого пункта", опять придавил.

Прямо за знаком, в кустах, они и стояли, двое из ларца. Молодые, румяные, весёлые. Один сидел за рулём девятки, другой помахивая радаром грыз яблоко.

- Сто тридцать шесть! Прикинь? - радостно сквозь яблоко прошамкал он коллеге, постучав огрызком по стеклу радара.

- Хорошая тачка. - одобрительно кивнул второй. - Приёмистая!

- Ага! - согласился первый. - Я думал ну сто, ну сто десять. А он как прыгнет!

- Да вы присаживайтесь, товарищ водитель, присаживайтесь! - сказал мне тот что сидел в девятке, и ткнул моими документами, в которые даже не заглянул, на пассажирское сиденье рядом с собой.

Я сел и спросил.

- Сколько?

- Ну, что значит так сразу "сколько"? - обиженно захрустело яблоко с заднего сиденья.

- Полторы. - прервал обличительный монолог коллеги передний.

- Тогда протокол. - вежливо отказался я.

- Тысяча. - сразу согласился передний. - И только исключительно потому что погода хорошая, и вы человек приятный.

- У нас просто бланки кончились. - прожевало сзади яблоко.

- Пятьсот. - сказал я.

- Нет, ну!.. Ну, нет! - возмутился задний. - Сто тридцать шесть под протокол это ведь права!

- Не факт. - сказал я. - Судья даст пятьсот. Государству нужны деньги. На кой черт ему мои права?

- Умный. - сказал передний заднему.

- Москвич. - подтвердил тот.

- Вот за это вас москвичей и не любят. - вздохнули оба.

Я достал заранее приготовленную купюру, расправил, и аккуратно воткнул в ящик для перчаток.

- Угощайтесь! - раздалось сзади.

Я обернулся. Задний протягивал мне большое красное яблоко. Там, сзади, на полу, их стоял целый пакет.

- Берите-берите, не стесняйтесь! Хорошие яблоки. Экологически чистые. В Москве таких нет.

- Оброк с деревни? - я взял яблоко и кивнул на пакет.

- Как вам не стыдно! - возмутился он. - Жители сами несут, в знак благодарности! Мы тут постоим, глядишь вы козу у кого нибудь не собьёте. Или собаку. Или человека ещё, упаси господь.

- Ага. Это если вон там. - сказал я и кивнул в начало деревни, на горку. - Если вон там встать. А тут только трупы считать.

- Неправда! - вдруг серьёзно ответил тот что спереди. - Если бы мы там стояли, вы бы все деревни, где мы там не стоим, сто сорок шли. А так вы в каждую деревню будете въезжать ну пусть не шестьдесят, но аккуратно и на допустимой разумной скорости. Как и положено сознательному водителю. Вы ведь сознательный водитель?

- Не то слово. Более чем. Вы же видите!

- Ну вот! Тогда счастливого пути! - И протянул мне документы. - Яблочко не забудьте. Деньги плачены всё таки.

- Не дорогие яблоки-то у вас? - спросил я удивлённо.

- А что делать? Мы ведь взяток не берём. Зарплата маленькая, вот и приходится крутиться. А цены рынок диктует, не мы. Вы ведь знаете.

- Но мы не жадные. - радостно добавил с заднего сиденья второй. - Вот, возьмите ещё! Бесплатно, бесплатно, не бойтесь!

- Нет, спасибо. - отказался я.

- А что? Сами не съедите, девушку бы угостили.

- Какую девушку?

- Ну, какую? В машине же с вами девушка?

- Собака. - сказал я. - Пёс. Он яблоки не ест.

- Ну, извините! - развёл руками задний. - Колбасу мы сами съели. Час назад.

Яблоко стоимостью пятьсот рублей ещё долго валялось у меня в салоне.

Потом Сёма то ли от скуки, то ли в знак протеста, пока я торчал с удочкой, яблоко загрыз. Он его не съел, а просто покусал и обслюнявил.

- Сёма! - спросил я его. - Ты в курсе, что только что уничтожил стоимость своего месячного рациона?

Сёма некультурно рыгнул, и презрительно фыркнул. Цены на фрукты в окрестностях некрасовского уезда его интересовали меньше всего.


* * *

От воспоминаний меня отвлёк телефон, который зазвонил в кармане у майора. Пыхтя и отдуваясь тот стал его вытаскивать, привстал, неловко повернулся, и пакет, потеряв точку опоры, опрокинулся набок. Крупные красные яблоки покатились по вагону.

Люди, сидящие вокруг, наклонялись, поднимали яблоки, и смеясь передавали обратно. А бабуля, сидевшая рядом с майором, который всё никак не мог сладить со своим телефоном, принимала их и складывала обратно в пакет.

Наконец майору удалось справится с телефоном, он нажал кнопку и сказал в трубку:

- Чёрт!

Видимо на том конце попросили уточнить. Майор принял у бабули пакет, кивнул, снова поставил его в ногах, и объяснил:

- Да взятка у меня, блин, рассыпалась!

Ракетчик

725 +

200

- Что читаешь? - Стивена Хокинга. Про Вселенную и точку сингулярности. - Что такое точка сингулярности? - Это то место, где никакие законы не действуют. - На Россию похоже..

173 +