Шутки про удлинять - Свежие анекдоты |
2
Есть у меня хороший товарищ, лет на пять-семь постарше, положительный весь, верующий в меру, в меру йог, филолог по образованию и торгаш с тридцатилетним стажем. Саша его зовут.
А я риэлтор уже девятнадцать лет. Лет за двадцать до того момента как я стал риэлтором, я тоже был торгашом со своими магазинами, тогда то мы с ним и пересеклись.
Саша сдавал мне бижутерию под реализацию. Саша щепетильный очень и вдумчивый. Во время принятия и пересчета многосотенного ассортимента товара моими продавцами, у нас с Сашей было достаточно времени наговориться на всевозможные темы, хорошо друг друга узнать, проникнуться общими пониманиями и задуматься о разногласиях.
После того как я ушел из торговли, встречаемся мы с ним не часто, и пересекаемся в основном на траверзе моего пути домой и его на работу.
Я не особый любитель точить лясы, особенно если трезв, но с Сашей поговорить всегда интересно, тем более, что встречаемся редко.
Случилось года три назад. У нас к тому моменту уже несколько дней шел дождь. Как говорят местные старики, с гнилого угла затянуло. Это значит с китайской стороны озера Ханка. Надолго, значит.
Привет, привет! Как дела – все нормально, как ты?!
А филолог Саша мне и отвечает, легко скатившись с невысокой горочки филологии прямо в лингвистику:
- Хуево! Заебался воду вычерпывать!
Заодно преподав мне урок, о неуловимых отличиях, которые превращают в высокую поэзию, скудную обыденность при должном уважении к обеим- троим наукам, и особенно при наличии задатков ораторского искусства рассказчика. Все приемы которые он задействовал, я будучи самоучкой даже не буду пытаться удословить, в силу собственной малообразованности, и отсутствия личной материальной заинтересованности.
А как риэлтор я проясню.
Саша жил на пятом этаже. С его слов, не любил когда по его потолку кто-то топает.
До недавнего времени все многоквартирные пятиэтажки нашего городка имели плоские крыши. По задумке проектировщиков их без конца перестилали рубероидом, заливали гудроном, прочищали ливнёвки, но они все-равно протекали.
Везде. Во всех квартирах, если не закрашивалось сразу после дождей, в основном в прихожих, были следы потеков и отслоившаяся краска. И на лестничных площадках.
Видимо там где проходили ливнёвки и было самое слабое место. Где больше, где меньше но потеки были. Поэтому квартиры на пятых этажах лучше продавались зимой либо в сухой сезон, с клятвенными уверениями продавцами покупателей в том, что наконец-то починили крышу, и крыша даже уже сама забыла, когда протекала. А то что с потолков лестничной площадки отвалилась штукатурка, так это с позапозапрошлого года, домоуправщики - козлы все не починят.
Сейчас большинство крыш переделали в двускатные, но не Сашину.
-Саша, -говорю я ему,- Ты не бедный человек, соберись один раз, изучи вопрос, найми бригаду, и забудешь про этот геморр раз и навсег…. Он не дал мне договорить: - Слушай, Алексей!
И постаравшись уложиться в двадцать минут он, мне рассказал обо всех тонкостях ремонта плоской крыши пятиэтажного дома. Я даже слова не вставил. Все лето, начиная с весны он только этим и занимался в прошлом году. Все перепробовал. Самостоятельно, со специалистом, с бригадой специалистов. По двадцать метров в обе стороны от своего подъезда перестилали, заливали гудроном, тщательно плавили стыки-ТЕЧЕТ! Не буду удлинять повествование теми изысками, к которым он прибегал в решении вопроса, скажу только о предпоследнем и последнем.
Предпоследним он организовал водоотливы по всему периметру собственной квартиры, чем меня очень порадовал – ИЗНУТРИ! Воду он собирал в расставленные по квартире емкости, и сливал в унитаз.
Когда я с трудом разогнулся от смехоспазмов, Саша улыбнулся.
А последним шагом - он ее продал! Купил такую-же, в том-же доме, через несколько подъездов от своего, но уже на третьем этаже. Пусть, говорит, лучше топают сверху, чем капает везде.
А чего я вспомнил – то эту историю. Сегодня просматриваю объявления, вижу продажу трехкомнатной, не дорого совсем, в Сашином доме, на пятом этаже.
Копирую абзац объявления:
«Квартира на верхнем этаже, отличный вариант для тех, кто хочет отдохнуть в тишине после рабочего дня. Вы можете быть уверены в отсутствии посторонних шумов с этажа выше. Огромный простор для фантазии дизайнера или самого владельца».
Мне кажется, я знаю чья эта квартира. Так и не соврали совсем! Даже насчет собственных и дизайнерских фантазий!
Может только второпях, забыли добавить о преимуществах. Я бы в объявление добавил про релаксирующий эффект, журчания ручейков.
|
3
Про секс.
Там пару-тройку русских слов будет, не берите в голову)
История эта короткая, но поучительная очень. Как мне коротко рассказали, так и вам передам. Я у Чехова научился. Ну, конечно, немного от себя добавлю для пафоса, как без этого. Мы же писатели, если пару дней не пографоманим, на третий начинаем под себя ходить.
Кстати, читать только после восемнадцати, уверяю вас, потому что говорят, что раньше этого срока ебаться вообще нельзя.
Главных героев назовем Мальвиной и Пьеро. Мальвине до тридцати, глаза огромные голубые – как в сказке про Буратино, на вид крепкая очень, хоть и красивая – не отнимешь ничего. А Пьеро – Пьеро, ровесник её, романтичный до нельзя, тем её и подкупил, наверно. Оба русскоязычные, хотя Мальвина и на заморских может. Поженились они.
Не то, чтобы у них до свадьбы ничего не было, но дальше как-то не задалось. Почему у них в койке не получалось, мы можем только догадываться. Они и ролевые пробовали, наряжая Мальвину в школьницу, видимо чтобы добавить Пьеро доминантного азарта – мимо.
А Пьеро ж не Буратино, ему только одуванчики ебать. Это я от себя, как вы догадались.
Хотя, как по мне, муж жену должен хотеть даже если она телогрейку никогда не снимает, потому что жена очень красивая. А если не очень, нахуя тогда жениться, еби телогрейку?!
Ну и вот.
Додумались они таким образом до связывания, типа Симбари или Кимбаку - кому как удобней, как не назови. Я не буду удлинять повествование для несведущих, пытаясь объяснить то психологическое, что легко может попасть в канву извращений.
А кульминация, моих благодарных читателей, вот-вот и настигнет.
Пьеро, как мог, Мальвину связал, по супружеской договоренности……
А Мальвина ж крепкая, развязалась, и дала тому пизды по-настоящему!
Теперь они не вместе, но счастливы. А детей всегда нарожают!
|
|
4
О френдзоне, женских намеках и мужской непонятливости.
Мне в институте нравилась одна девушка, пусть будет Инга. Вообще мне там каждая третья нравилась, но эта больше других. Мы не были однокурсниками, она на год младше, но жили в одном общежитии и часто пересекались, разговаривали о всяком. Грезил о ней ночами, но наяву никогда не пытался обнять, поцеловать, тем более что-то более существенное: она вся такая ах какая, а я кто? Лох ботанический дикорастущий, одна штука.
Я кончил институт, уехал работать по месту распределения и оттуда написал ей. Это была еще эпоха бумажных писем. Завязалась переписка, в основном на нейтральные темы, книги, фильмы, моя работа и ее учеба, но иногда я выдавал что-нибудь пафосное: я всегда готов тебе помочь, если любые проблемы – напиши, всё брошу, приеду, спасу. И в июне она действительно написала: приезжай, спасай, до защиты диплома осталось всего ничего, а диплом не готов, программа не компилируется, я пропала.
Приехал, конечно. День просидел над ее дипломом, программу довел до ума, не так уж много она недоделала. Она тем временем чертила плакаты к защите. Полагалось то ли 7, то ли 8 плакатов на листах ватмана А1. Настала ночь, я собрался идти искать по общаге у кого переночевать, но oна сказала:
– Спи тут. Соседка уехала, ее койка свободна, мы одни в комнате.
Улеглись, но Инга не давала уснуть, всё время меня окликала, говорила о каких-то пустяках. Когда я почти вырубился, она вдруг зажгла настольную лампу и села в кровати:
– Никак не могу заснуть. Проклятые клопы, всю искусали.
– Странно, я никаких клопов не чувствую.
– Ну как же, вот тут укусили и тут. Посмотри!
Я подошел и внимательно осмотрел то, что она показывала: голую ногу заметно выше колена и розовое плечико с тонкой лямочкой ночной рубашки. Никаких следов укуса не заметил, пожал плечами и вернулся в свою кровать. Инга со злостью выключила свет и наконец угомонилась.
Наутро я проснулся раньше нее и решил сделать сюрприз, написать заголовки на трех не законченных плакатах. Я умею работать плакатным пером, получилось на мой взгляд очень красиво. Но она, проснувшись, устроила скандал, что я испортил ей всю работу и мои заголовки выбиваются из общего стиля плакатов. С рыданиями выгнала меня из комнаты и сказала, что с идиотами водиться не может и между нами всё кончено.
Я в недоумении шлялся по Москве, не понимая, в чем провинился и что мне теперь делать следующие сутки. Зачем-то потащился в институт, под дверь аудитории, в которой Ингина группа проходила последнюю консультацию перед защитой. Вышла Инга, облила меня холодным презрением, вздернула голову и зацокала каблучками вдаль по коридору. Следом вышли Алла с Леной.
Тут нужен флешбэк на год назад, а то непонятно. На пятом курсе я записался на психологический семинар, который вел известный психотерапевт Анатолий Добрович. Психология будущим программистам ни к чему, но она тогда была в жуткой моде. Большинство участников семинара были четверокурсники, в том числе две Ингины одногруппницы, Алла и Лена. В отличие от Инги не общежитовские, а москвички, так что я их раньше не знал. Алла вполне попадала в каждые третьи, а вот Лена эффектной внешностью похвастаться не могла. Маленького роста, худющая, длинноносая, вся из углов, ходила всегда в джинсах и мужской рубашке.
В самом конце семестра, за день до моей защиты, состоялось выездное занятие семинара у Аллы на даче. Добрович показывал разные упражнения, одно называлось «хозяин и раб». Участники разбиваются на пары, один приказывает, другой повинуется, потом меняются. Я оказался в паре с Леной. Не помню, что я ей приказывал (то есть помню, но не хочу удлинять рассказ), а когда настала ее очередь, она сказала: «Поцелуй меня!».
Ну и поцеловал. Это был первый серьезный поцелуй и в моей, и в ее жизни. И дальше мы целовались, и не только, и очень не только, неделю напролет. Через неделю я уезжал на военные сборы и потом на работу. И всю неделю у меня свербело, что всё классно и замечательно, но вот бы это была не Лена, а какая-нибудь такая ах какая типа Инги. И сказал на прощание, что было хорошо, но давай оставим это в прошлом. И с работы написал Инге, а не Лене. Лох дикорастущий, говорю же. Дальше вы знаете.
Ну вот, вышли Алла и Лена, Алла увидела меня и обрадовалась:
– Откуда ты взялся? Мы как раз едем ко мне на дачу, у нас опять выездное занятие с Добровичем. Поедешь с нами?
– Конечно.
Лена весь этот разговор и всю дорогу молчала и не поднимала на меня глаз. Я тоже не мог решить, заговаривать ли с ней и если да, то какими словами. Но всё решилось без слов. Добрович на дачу не приехал, но передал задание: молчать. Такое упражнение, все пять или сколько там часов общаться невербально. Оказалось забавно. Все болтались по комнате и играли в гляделки, потом стали есть привезенные с собой бутерброды. Я жестом показал, что не наелся, и тут Лена выскользнула из комнаты в огород. Вернулась с зелеными листиками и стала меня ими кормить. Это была черемша, она же дикий чеснок – видимо, единственное, что там успело вырасти в июне. Поедание листиков быстро переросло в хватание ртом ее пальцев, а там и до губ оказалось недалеко.
В электричке на обратном пути мы опять без конца целовались, в точности как год назад. Почти не разговаривали, Лена только узнала, что мне негде ночевать. И привела к себе домой. Тихо-тихо, чтобы не разбудить родителей, провела в свою комнату. Интима не было, она всю ночь рисовала плакаты к защите. Я периодически просыпался, смотрел на склонившуюся над чертежом угловатую фигурку и отрубался опять. Под утро она прилегла в одежде рядом со мной и тоже вырубилась.
Нас разбудил стук в дверь и веселый женский голос:
– Молодые люди, вставайте! Пора завтракать.
– Мам, какие молодые люди? – крикнула Ленка через дверь. – Я одна.
– Конечно-конечно. А чьи это кроссовки в прихожей, конспираторы?
На завтрак, помимо яичницы и чая, были какие-то никогда не виданные мной фрукты.
– Это папайя, а это гуайява, – пояснила Ленкина мама. А Ленка, посмотрев на мои вытаращенные глаза, рассмеялась:
– Не пугайся, мы не каждый день так завтракаем. Мама – преподаватель русского, вчера приезжал ее бывший студент с Кубы и это привез.
Давно мне не было так уютно, как за этим кухонным столом. Хотелось остаться там насовсем, что я в итоге и сделал.
Через полгода после той памятной ночи Инга вышла замуж. Я как-то нашел ее в соцсетях. Всё у нее хорошо, образцовая жена, мать и бабушка и до сих пор очень привлекательно выглядит. Между прочим, сделала карьеру в IT, начальник отдела в известной компании. Наверняка с той программой к диплому справилась бы и сама. Иногда думаю, как сложилась бы моя жизнь, прояви я тогда чуть больше понятливости. Был бы я с ней счастлив? Не знаю. С Ленкой – был.
Счастье не имеет настоящего времени. Я имею в виду – настоящего в смысле английского present simple. Я люблю помидоры, я работаю там-то, я счастлив. Вчера, сегодня, завтра, в фоновом режиме. Так не бывает. Может, буддийские монахи умеют перманентно чувствовать себя счастливыми, а мы – нет. Для нас естественное время для счастья – прошедшее. Оглядываешься назад и понимаешь: а ведь я был счастлив тогда, все эти годы.
А еще есть сиюминутное счастье, в настоящем времени в смысле английского present continuous. Кратковременное острое переживание. Чтобы почувствовать его без особого повода, у меня есть два надежных триггера. Черемша и гуайява.
|
|
5
Я, молодой геолог, должен доставить из Москвы в Питер довольно много экспедиционного снаряжения и прочего груза, т.к. экспедиция вылетает в Якутию из-под Питера. Отправлять транспортной кампанией неудобно и хлопотно, поэтому решаю отвезти снарягу на машине. В моем распоряжении имелось на тот момент «яйцо на колесиках» - японский микроавтобус Тойота Таун Айс 1996 г., и права, полученные полгода назад. Опыт вождения уже есть, но ко всем неожиданностям на дороге еще не адаптировался. Чтобы не удлинять путь, решил выехать пораньше и пройти Москву насквозь через центр, пока нет пробок, а не ехать вокруг по МКАДу.
Итак, начало 2000-х годов, начало июня, около 4 часов раннего утра, Москва…
Живу на юге Москвы, поэтому пошел на север с целью попасть в начало Тверской улицы, а с нее уже на Ленинградский проспект и далее прямо до Питера. Начало Тверской – за Красной площадью, а с юга к ней подходит Большой Москворецкий мост (который начинается на Васильевском спуске и идет через Москву-реку на Большую Ордынку). Вот с нее я и приехал… Машин нет, народу нет, солнышко встает, спать еще хочется… Съезд с моста возле храма Василия Блаженного довольно странный на мой утренний взгляд, куча бетонных блоков и знаков стоят как попало и пытаются объяснить всем своей конфигурацией куда можно, а куда нельзя. Я решаю эту задачу в рамках своих возможностей, проезжаю прямо и поворачиваю направо, попадая на улицу, которая мне визуально знакома, но названия которой я не помню. Улица пустая, симпатичная, идет почти туда, куда мне надо. Еду не спеша, пытаясь понять, куда попал и куда она меня выведет. Проезжаю ее почти до конца и вдруг попадаю на светофор, который стоит почему-то задом ко мне, а за ним стоят машины в ряд, но почему-то во всю ширину улицы – И ВСЕ СМОТРЯТ НА МЕНЯ! Останавливаюсь чинно перед светофором, пытаясь осознать, что пошло не так, как вдруг сзади раздается приближающийся рев сирен, ко мне подлетают две гаишные машины и блокируют меня, одна спереди, вторая сзади. Из них выскакивают четыре гаишника (светофор все еще работает, машины все еще стоят и смотрят на меня), берут меня на абордаж, вытаскивают из моего микрика, забирают ключи, закрывают машину, сажают в заднюю машину, а передняя с одним водителем-гаишником остается возле моей. Машина со мной разворачивается и под сиреной несется обратно к Васильевскому спуску в сторону Кремля. В это время светофор переключается и за нами едут все машины, которые стояли за ним. Все это занимает менее минуты и только возле Кремля до меня наконец-то доходят две вещи: 1) улица, по которой я ехал, имеет одностороннее движение; 2) меня похитили гаишники и дальнейшая моя судьба непредсказуема.
Гаишники в машине зажали меня на заднем сиденье с двух сторон, молчат, но смотрят со странной смесью уважения, сожаления и удивления. Подлетаем с сиреной к началу моста возле храма, там стоит еще одна машина гаишников. Меня в нее сажают на пассажирское сиденье спереди, захлопывают дверь и возле нее встает гаишник, чтобы я не сбежал. Спереди за рулем сидит огромный мужик в форме, с погонами майора. Он что-то дослушивает по рации, поворачивается ко мне и с огромным удивлением оглядывает. Молча. Я в футболке, под два метра, стриженный налысо, весь мокрый (жарко, хоть и ранее утро).
- Ты кто такой и откуда взялся? Документы есть? – спрашивает.
Отдаю ему документы, представляюсь хрипло.
- Ты понял, почему ты у меня тут сидишь?
Говорю, что начинаю догадываться, но где накосячил – пока не понимаю.
- Ладно, - говорит, - поехали, покажу.
Заводит машину, мы выдвигаемся в начало моста и он едет по моей траектории, попутно объясняя мне, где и что я нарушил. Объясняет все спокойно, доходчиво, но в голосе его чувствуется все еще нерассосавшееся удивление перед человеком, которому он все это рассказывает. Когда мы доехали до моей машины, он закончил фразой:
- Итак, четырнадцатое твое нарушение: остановка перед светофором с его обратной стороны на улице с односторонним движением. Это твоя машина? Показывай, что везешь.
Говорю, что ключи у вашего коллеги. Оставшийся охранять мою машину гаишник по взмаху его руки открывает микрик. Майор долго молча смотрит с разных сторон на забитый под завязку салон с лопатами, генератором, кучей баулов, ящиков и т.д. После чего так же молча разворачивается, и мы вместе возвращаемся на исходную позицию возле храма.
Остановившись, он всем корпусом поворачивается ко мне и спрашивает:
- Ты понял, что я тебе рассказал и что ты сделал?
- Теперь понял…
- Повторяю: в сердце столицы, почти на Красной площади, на глазах трех изумленных экипажей машин ГАИ и лично моих глазах целого майора ты 14 раз нарушил Правила, и был остановлен только после погони в начале улицы Варварки, на которой одностороннее движение (я, про себя черт, так вот как улица называется!). Как ты думаешь, что тебе за это будет?
Раннее июньское утро постепенно начало превращаться в моих глазах в мрачные вечерние сумерки… На вопрос майора у меня совершенно на автомате был сформулирован единственный ответ:
- Насколько я понимаю, в данной ситуации вы меня даже до Лобного места не доведете, а расстреляете прям здесь, всеми тремя экипажами? Можно я хотя бы буду стоять лицом на восток: последний раз на солнышко посмотрю, да и вам целиться удобнее будет?
Майор замер, вглядываясь в меня, потом хмыкнул и говорит:
- Ты не волнуйся, мы не промахнемся, все хотят в тебя в упор по обойме засадить.
Сумерки в моих глазах превратились в кромешную ночь.
- Прежде чем мы тебя к стенке поставим, скажи, что за барахло у тебя в машине? Его после расстрела куда девать?
Я начал рассказывать, что везу экспедиционный груз в Питер, там то-то и то-то, сам из МГУ, геолог…
- Куда планировали лететь, что делаете?
Понимаю, что он хочет, чтобы я перед смертью немного успокоился и принял должное возмездие за вопиющие нарушения без нервов.
Начинаю рассказывать, что работаем мы в Восточной Арктике, изучаем вечную мерзлоту, подземные льды, в тундре, там мамонты, носороги и т.д. Как только я дошел до мамонтов, майор меня прервал:
- Подожди.
Высунулся из машины и своим ребятам:
- Так, все кто свободен – подошли сюда, открыли правую дверь и слушаем, что он говорит!
Дальше я часа полтора рассказывал про мерзлоту Якутии, мамонтовую фауну, тундру современную и тундростепь древнюю, наши в ней работы и т.д. Мне задавали вопросы (!), причем не только майор, но потом и гаишники! Я отвечал, мы спорили (!) про то, сами мамонты сдохли или им древний человек помог… Гаишники слушали с неподдельным интересом, я почти забыл, что это лекция перед расстрелом.
Когда все вопросы прояснили, майор говорит:
- Иванов и Петров (фамилии изменены, я их уже не помню), отвезите его к машине и проводите до начала Тверской, чтобы он больше никуда не заехал!
Я, в некотором офигении:
- А как же мой расстрел?!
- Пока откладывается! Дело у тебя интересное, в нем от тебя больше пользы будет, чем в виде корма червям! Но больше не нарушай, будь внимательнее! Удачи!
Я, все еще не приходя в себя:
- Спасибо!
Гаишники, пока везли меня к машине, сказали, что не иначе как где-то с обратной стороны Земли на Америку астероид упал: майор в их отделении слыл страшным монстром и не зря его ставили на контроль дорожной ситуации на самых ответственных участках. А что с ним сегодня произошло – непонятно, потому как за мои нарушения мне действительно светил расстрел. Они проводили меня с мигалкой аж до Белорусского вокзала, поставили на вылетную магистраль и только удостоверившись, что я поехал в нужном направлении, развернулись и ушли обратно.
А я ехал и не мог поверить случившемуся. До сих пор уважаю мамонтов и их соратников по тундре, за то, что они были, и что их судьба до сих пор интересует даже полицейское начальство. Осенью я несколько раз приезжал на Васильевский спуск, хотел подарить майору зуб мамонта на память, который привез с полевых работ, но так его и не встретил. Фамилию он свою не назвал.
Правила я с тех пор стараюсь не нарушать, а под лобовым стеклом у меня болтается небольшой кулончик в виде мамонта, привезенный из Якутска.
|
|