народ честной → Результатов: 5


2.

Навеяло историей о том, как женщина случайно в мужской туалет зашла.
Было это на празднование 850-летия Москвы. Праздник, конечно, власти организовали грандиозный: перекрыли центр города, установили всякие развлекушные точки, пригласили Жарра ЖанМишеля, который из Университета (МГУ, который на Воробьевых горах) пытался лазерами ракету соорудить, где-то что-то запретили к продаже, где-то глаза прикрыли, ментов понагнали, метро работало без перерыва сутки почти, в общем постарались. Но не учли, в числе прочего и то, что желающих облегчить нутро свое, будет значительно больше числа стационарных и мобильных туалетов.
Сама история: Идет праздник своей чередой, на улицах музыка играет, всякие массовики-затейники массовитят-затеевают, а мы честнОй компанией идем по Александровскому саду, что возле Кремля Московского расположен, гуляем. А поскольку пива выпито было нормально, праздник, всеж-таки, захотелось нам банально, простите, в туалет. А, кто не знает, в Александровском саду, несколько в глубине, имеется подземный туалет, в который мы и направились. Идем к нему и видим такую картину: в женский туалет очередь стоит аж от дороги по которой народ гуляет вдоль стены кремлевской, а в мужской очередь только на лестнице в сам туалет, да и та движется достаточно приемлемо. Встали, постояли пять минут, попадаем в само подземное помещение, там некое организованное броуновское движение, и в конце концов, подходим к писсуарам. И в этот самый момент вдруг раздается голос: «Мужики, извините, но очень надо...». Смотрим, некий товарищ ведет за руку, пунцовую от смущения, девушку, прямиком в кабинку. Когда выходили из туалета, на лестнице уже сформировались две параллельные очереди.
Что хотел сказать: во-первых, стыдно было за ту длинную очередь девушек в женский туалет, жалко их было, бедных. Учитывая, что на праздник девушки одевались понаряднее, выглядели красавицами, было им очень неудобно. А во-вторых, когда появился мужик с девушкой в мужском туалете, ни один из мужчин слова не сказал. Все расступились, все подвинулись. Сразу как-то возникло негласное правило: кабинки — девушкам, остальное (писсуары) — мужчинам. Даже не промелькнула ни у кого на лице тень сомнения. Не усмехнулся никто похабно. Никто не стал орать «куда ты ее тащишь? Ты бы ее еще в баню привел!» Все приняли чужую беду, как свою. Все-таки мои сограждане, несмотря ни на что, несмотря на то, что внешне это не особо заметно — всегда готовые прийти на помощь ближнему, мужчины.

4.

Навеяно неким обсуждением химических вопросов в одном уважаемом блоге....

Будучи студентами, я и мои друзья - односабашники - однокурсники и разнокурсники иногда грешили радикальными способами разрешения надоедливых проблем, кои время от времени навещали нас, в том числе в виде двух "круто упакованных" студенток из соседнего факультета, вдруг решивших, что лицезрение их на кухне нашего блока в виде сидящих на кухонных столах и курящих дорогущие сигареты (а по тем временам Marlboro произносилось с придыханием, словно пароль в круг избранных и посвящённых) двух девичьих тел доставит нам непередаваемое удовольствие. Ну, и эта программа ими продвигалась в жизнь упорно и неукоснительно, а на замечание типа «Девочки, здесь не курят» или «Мы на столах продукты кладём, а вы тут сидите» ими, увы, не воспринимались. Но особенно нас доставало то, что после себя они оставляли жестяные крышки от венгерских стеклянных банок с консервами типа «Лечо», полные окурков, жирно выпачканных на фильтре губной помадой: ну ниже достоинства было выкинуть крышку в мусорное ведро. Итого: стояла проблема, а решения её не было. И вот однажды в чью-то светлую голову пришла идея, которую, идею, эта же светлая голова и реализовала немедля. Для понимания ситуации надо заметить, что девицы–красавицы появлялись на кухне столь пунктуально, что по ним можно было часы сверять – а это было время приготовления ужина, поэтому на кухне всегда толклось довольно большое количество народа, в том числе и я, старый чёрствый блин, а тогда ещё свежевыпеченный. Так вот, светлая голова предварительно кое–что смешала из аптечки в гранёном стакане, потом осадок был профильтрован через школьную промокашку, завёрнут плоским фунтиком и положен после просушки на батарее аккуратно под клеёнку на то самое место, где с разбегу усаживалась одна из двух чудных дев. Вот наступило время спектакля. Весело пересвистываясь, две птички впорхнули на кухню с зажженными сигаретами в пальчиках и со всего разбегу прыгнули на стол. И грянул взрыв, ну, так скажем, взрывчик, но по силе звука – взрывище! Когда рассеялся бурый дым, пред честной химико-биологической публикой явилось зрелище – две мокрые (в прямом смысле слова) курицы, и у одной из них на седалищном месте в виде кружка с неровными краями отсутствовали не только джинсы, но и именуемые нижним бельём девичьи трусики, и сияли, разделённые нежной бороздою, две ягодицы, но тоже бурого цвета…. Народ ржал так, что из соседней секции, отделённой от нас двумя умывальниками, прибежали любопытные – что опять учудили эти химбиловцы? А девы, девы медленно-медленно вышли из кухни и больше мы их в данной области пространства не наблюдали. Когда же комсомольско–профсоюзно–студкомовские органы попытались провести следствие (ведь джинсы денег стоят), все лекарства оказались на месте, и даже в избытках… А кто после этого хотел посидеть на столе, предварительно поднимали клеёнку и внимательно осматривали место посадки пятой точки, и уже после этого садились на стол.

5.

Легли, значит, Абрам и Сара спать.
- Абрам, а ты закрыл дверь на замок?
- Да, Сара, закрыл.
- А на второй?
- Тоже.
- А щеколду задвинул?
- Задвинул.
- Цепочка на двери тоже закрыта?
- Да, Сара.
- А ты швабру в ручку двери вставил?
- Нет, забыл.
- Ну конечно, заходи честной народ, бери что хочешь!