1.

Сижу себе глубокой ночью, работаю и тут мимо меня спокойно, даже грациозно и изящно прошла мышь пешком. Ладно бы ехала на мотоцикле, тут удивления меньше – но пешком!

Главное – не понятно, как она сюда добралась. Проникновение было осуществлено со стороны балкона... Центр города. Кругом враги, доброжелательности не найдешь ни у кого.

Была мысль, что вооружившись ледорубом, кручьями и надежной веревкой, день за днем стремилась мышь все выше и выше, этаж за этажом, надежно страхуема товарищами по подъему. На привалах пела альпинистские песни, шутила над новичками... И вот она – победа, восторг, упоение! Взята высота, и пора чем-нибудь подкрепиться. Пока эта версия остается рабочей.

Возможно, служила она в ВДВ и ловко спрыгнула с боевого голубя, лихо перехватывая канат, пружиня хвостом. Но где автомат, нож, где заломленный берет?

Не исключаю лихого прыжка с шестом с нижнего балкона – кто знает, может, лавры Сергея Бубки не давали ей покоя еще в материнской норке. Только расстояние таково, что даже самое негативно настроенное жюри в случае успеха дало бы ей золотую медаль. Но медали у нее не было.

Не была ли она специально подготовлена для ведения диверсионной работы, в частности подрыва вражеских холодильников? Приказал, конечно, удвоить охранение на всякий случай, сменить пароли-отзывы и выдать часовым боевые патроны.

А может, поступление в цирковое училище? Годы тренировок, упорный труд, балансировка на канате, падение, больница, доктора... «Вы никогда не сможете ходить» - страшный приговор. Но день за днем работала она над собой до тех пор, пока не смогла доказать всем, что поднимется до моего шестого этажа без костылей и опор по одному лишь натянутому канату, без страховки!

Словом, вариантов слишком много. Ученым, видимо, еще предстоит разгадать эту загадку...

698 +

2.

Они уходят ночью или под утро. Чаще ночью. Заранее зная, что уйдут.
Некоторые не могут смириться. Они задают вопросы. Кому? Никто им не ответит. Все ответы находятся в них самих.
Я сижу в обшарпанном кожаном кресле, жмурясь на свет галогеновых ламп коридора. В воздухе пляшут невидимые пылинки и чьи-то сны, полные кошмаров.
- Ну-ка, иди отсюда, - шикает на меня дежурная медсестра Сонечка. Она хочет казаться взрослой кошкой, но пока еще котенок.
И она плачет иногда в раздевалке, я видела. Ничего, привыкнет. Они все привыкают.
Я лениво потягиваюсь и спрыгиваю на пол. Этот драный линолеум давно пора поменять.
Кажется, сегодня уйдет тот парень, который выбросился с балкона. Люди не умеют падать на лапы, у них нет хвоста. Дурачье.
Пойду, проведаю. Пусть ему не будет страшно в пути.

- Соня, где Максим?
- Он в ординаторской. Чай пьет.
- Операционную! Срочно! Готовьте плазму, большая кровопотеря. Четвертая плюс.
- Бегу, Олег Николаевич.
- Соня! Почему у нас в коридоре бродит полосатая кошка?!
- Какая кошка?
- Тут только что сидела кошка… Черт, вторая ночь без сна.
Коридор наполнился вдруг звуками – топотом ног, звяканьем металла, негромкими голосами. Из палат выглянул кто-то ходячих больных и тут же мигом шмыгнул обратно.

- Господи боже…
- Соня, перестань. Ты мешаешь, вместо того, чтобы помогать.
- Олег Николаевич, она же вся…
- Я вижу. Тампон. Соня! Не спи в операционной.
- Простите, Олег Николаевич.
- Ты как будто вчера увидела человеческое тело в разрезе.
- А меня даже хотели отчислить с первого курса. За профнепригодность. Я в морге в обморок падала.
- Уфф… Как же он ее испластал. Как свиную тушу. Максим, что с давлением?
- В пределах нормы. А кто был нападавшим, известно?
- В полиции разберутся.

- Кс-кс. Иди сюда, Мурка.
Я приветливо машу хвостом старушке из двухместной палаты, но проскальзываю мимо. Некогда, некогда. А у вас просто бессонница. Попросите потом Соню, она вас спасет маленькой розовой таблеточкой.

В реанимации всегда пахнет мышами. Не могу понять, почему. Стерильно, вымыто с хлоркой, белым-бело, но пахнет мышами. Никогда не видела на этаже ни одной мыши. Наверно, это мыши, которые едят жизни. Грызут потихоньку человека изнутри, грызут… Когда я прихожу, они затихают. Ждут, когда уйду, чтобы выйти из темных нор и приняться за свое.
Парень еще здесь, я чувствую его присутствие, но он так слаб. Хотя люди сильны. Сильнее, чем они себе в этом признаются.
Я ложусь ему в ноги и всматриваюсь в туннель, откуда за ним придут. Не бойся, я с тобой.

Спустя месяц.

- Соня, я опять видел сейчас на окне у столовой кошку. Какого хрена?
- Олег Николаевич, ну какая кошка?
- Какая, какая… Полосатая, с хвостом. Вы ее прячете, что ли, всем младшим персоналом?
- Олег Николаевич, я понятия не имею, о чем вы говорите.
- Я вас всех уволю, к такой-то матери… Что вы улыбаетесь? Через полчаса обход.

Выглядываю из-за угла столовой. Кажется, хирург ушел, можно продолжать свой обход.
Я знала таких людей по прошлым жизням. Громогласные, ворчливые, но совершенно безвредные. Помогут, попутно обложив матом. Не все понимают разницу между формой и содержанием. Лучше спасти с матом, чем столкнуть в пропасть, ласково при этом улыбаясь.

А вот о форме… В палате номер шесть лежит девушка, которую изнасиловали, изрезали ножом, а потом бросили в лесу, недалеко от дороги. Бедняга выползла к утру на железнодорожное полотно, где ее и нашли обходчики. Врачи удивлялись, как она смогла выжить. Вопреки всем законам биологии.
Я много знаю про законы биологии, а еще больше про отсутствие этих законов там, где они не нужны.
У девушки восьмая жизнь. Предпоследняя.

- Кс-кс, Кошка, - зовет меня она.
- Мрр.
- В больницах не может быть животных, - удивляется девушка. Она сидит в кресле, в дальнем тупиковом коридоре у окна, в теплом байковом халате. Кутается в него, словно мерзнет.
- Мрр.
- Какая ты пушистая. Посиди со мной, Кошка.
- Мрр.

Девушка гладит меня по спине, безучастно глядя в глухую стену, покрашенную в унылый синий цвет.
- Зря я выжила, - вдруг говорит она спокойно, словно раздумывая.
Я укладываюсь на колени, обтянутые веселой тканью в горошек, потому что надо слушать.

- Вот я читала в интернете, что умирающие видят жизнь, которая проносится перед глазами в последние минуты. А потом их затягивает в тоннель… Сияющий, как звезда или солнце. Ты слышишь?
- Мрр.
- А я видела не свою жизнь. Вернее, много не своих жизней. Сначала я вроде бы стояла по колено в ледяной бегущей воде и держала за руку маленького мальчика. А потом оступилась и выпустила его руку… Он закричал и ушел с головой под воду. А я не прыгнула за ним. Потом я видела горящий город и мечущихся людей. В каком-то из домов горел мой отец, а я не знала – в каком именно. Это было ужасно. Потом я оказалась в толпе ярко одетых женщин. Они смеялись, задирая юбки, и хватали за рукава проходящих мимо мужчин. И я тоже… смеялась. А в одном видеокадре я насыпала в суп яд. Кажется, я хотела убить своего мужа…

Эти картинки сменялись перед моими глазами, словно в детской игрушке. У меня была такая в детстве – калейдоскоп. Можно было сложить мозаику как угодно красиво. Правда, в том калейдоскопе, что мне снился, складывались только страшные узоры. И ни одного… ни одного светлого и радостного.

На мою макушку между ушами вдруг капнуло. Я потерлась головой о безучастную руку девушки, подталкивая ее носом, чтобы она меня погладила.
Девушка шмыгнула, вытирая бегущие по лицу слезы.
- Уж лучше быть кошкой, правда? – спрашивает она меня, улыбаясь сквозь слезы.

Правда. Будешь еще. Если повезет. А не повезет, так начнешь цикл заново.
Поплачь, поплачь. Я тоже когда-то плакала. Когда умирали мои дети на руках. Когда меня разрывало на части снарядом. Когда сжигали на костре, и когда убивали за преступление, которого я не совершала.
Сейчас человеческая память мне ни к чему. Да и короткая она. У нас, кошек, куда длиннее.
- Я теперь не смогу родить. Никогда. Интересно, если женщина не замужем, она сможет взять ребенка из детского дома, как думаешь?
- Мрр.

Я вижу бегущую по коридору Соню. Она ищет свою подопечную, и она сердита.
- Казанцева, вы знаете, что давно пора на вечерние уколы?
- Простите. Тут… с кошкой вот…
Сонечка воровато оглядывается и гладит меня по спине.
- Давайте мне Муську, а сами бегом в процедурную. Понятно?
Больная кивает и уходит в направлении процедурного кабинета, а медсестра берет меня на руки, подносит к груди, чешет за ухом.
- Ах ты ж… полосатая морда. Пойдем в столовую, там сегодня была творожная запеканка. Тебе оставили пару кусочков.

- Соняяяя! Опять эта кошка! Немедленно выбросите ее в окно!
- Олег Николаевич, какая кошка?
- Вы издеваетесь, да?
- Нет, я вас люблю, Олег Николаевич.

Я улепетываю по коридору в сторону столовой. У дверей старушки с бессонницей останавливаюсь, насторожив уши. Эти звуки ни с какими другими не спутать, ведь в окно палаты осторожно скребется клювом поздняя гостья - смерть.
Просачиваюсь через приоткрытую дверь в комнату, запрыгиваю на кровать. Пожилая женщина так хрупка и мала, что под тонкой шерстью одеяла совсем не ощущается ее тело.

- Привет, Мурка, - улыбается она. – А у меня что-то так сердце щемит. Хочется очень увидеть внука… А он гриппом заболел. Но мне дали его послушать по телефону. У меня такая чудная невестка. И сын золотой. Приносили вчера торт, апельсины… Хочешь колбаски?

Я слушаю холодное шуршание в окне и мурлыкаю, мурлыкаю, заглушая скрип форточки, куда протискивается костлявая лапка. Ох уж эта девятая жизнь.
Нет ничего хуже одиночества в такие минуты.
Поэтому я рядом.

1986 +

3.

98-й год. Кризис. Не знаю, как в регионах, а в Москве шандарахнул не по-детски. Я жил тогда в Подмосковье. Ильинка - несколько многоэтажек, а вокруг элитные и не очень дачи. В связи с кризисом, появилась тенденция, вывозить своих породистых питомцев загород, пинок под зад, выживай, как хочешь.
И вот в один из зимних дней появился у нас во дворе ротвейлер. Очередная жертва кризиса. Странное чувство, сама порода внушает трепет, особливо если без намордника, ошейника и намека на хозяина поблизости. С другой стороны, на морде у него было написано «Ну как же так? Я потерялся. Але, люди, я хороший. Хотите, мячик принесу. Или какую другую команду выполню».
Пес воспитанный. Все команды знает. Причем реагирует не только на команды, но и на обычную речь. Аппорт, принеси, ко мне, иди сюда, сидеть, стоять, куча всего. Старается, виляет хвостом, нюхает руки, ждет угощения. Все понимает. Не верит, что люди так просто могут предать.
С первого же дня стали его дети прикармливать. Натихую таскали продукты из холодильника. Проверяли на знания команд. Всячески холили и баловали. Обрел он, наконец, новых «хозяев».
Так вот. Возвращаюсь я как-то с работы. На последней электричке, поздно ночью, пьяненький. Открываю свой подъезд…. И бросается этот пес на меня с диким лаем. Еле успел дверь захлопнуть. Дети пожалели его, пустили в подъезд погреться, постелили одеяло. У пса же сыграли инстинкты – кормежку нужно отрабатывать. Что в его понимании означало, охранять территорию до последней капли крови. Ситуация патовая. Пес внутри, я снаружи. Черт побери, как домой-то попасть? Пятый этаж, по водосточной трубе лезть не хочется.
Надо сказать, я в этот кризис пострадал не меньше ротвейлера. Работу потерял. Весьма оплачиваемую, кстати. Семью – фактически тоже. Жили под одной крышей, готовились к разводу. И взяла меня тогда пьяненького дикая обида на весь мир. Работа йок, семья йок, так теперь в собственный дом не пускают. Пес уже стал не просто псом, а олицетворением всех моих бед. Фиг его знает, что там в моем мозгу перещелкнуло, но решил, что хана этому ротвейлеру. Сейчас я ему покажу, кто в доме хозяин.
Распахиваю дверь подъезда. Пес, естественно, бросается на меня с лаем.
- А ну иди сюда. Выходи, покажу тебе кузькину мать.
Пес тут же заглох. Услышал команды, которым привык подчиняться беспрекословно. Молча вышел. В голове смятение. С одной стороны – враг и охрана территории. С другой – команды, за невыполнение которых в свое время нещадно получал. Видимо решил, что можно по очереди, сперва выполнить команду, а потом сожрать меня с чистой совестью. Ибо когда вышел, глянул в глаза «мол, верно ли все выполнено?», начал лаять.
- Сидеть!
Умолк. Сел:«А я че? Я ниче». Неуверенно так:
«брр - гав».
- Сидеть, я сказал!
«Да я, вроде, и не на тебя лаял. Вот там за углом… Мало ли, кто ошивается».
Я и сам уже успокоился. Не ожидал такой развязки. Зашел в подъезд. Закрыл за собой дверь. От греха подальше, пусть ночует во дворе. Мало ли кого еще занесет в такую ночь. Смотрю через стекло. Такая в его глазах обида. «Как же так? Обещал разборки. Ты меня обманул?»
До сих пор его взгляд помню. Каюсь. Стыдно.

811 +

4.

Выходит из магазина интеллигент с бутылкой водки и у выхода натыкается на здоровенного детинушку бандитской наружности.

- Иди сюда!- рыкает верзила. Отнимает бутылку и снова рыкает:

- Иди отсюда!

Интеллигент ретируется в магазин и покупат снова бутылку,- а куда деваться?

Пряча бутылку по полой и опасливо озираясь выходит из магазина, но обидчик тут как тут.

- Иди сюда!- рыкает верзила. Опять отнимает бутылку и снова рыкает:

- Иди отсюда!

Интеллигент тащится в магазин и покупат бутылку в третий раз, но теперь уже, слезно умолив продавщицу, выскальзывает на улицу через черный ход, быстрее ракеты долетает до подъезда, взмывает на свой этаж, запирается на все замки, прячется в туалет и, подпирая дверь ногой, быстренько высасывает пузырь до дна.

- Х-х-ха! - "Иди сюда!- Иди отсюда!"- да пошёл ты на х...й!

***

Есть три вида алкоголиков: застенчивые, выносливые и малопъющие.

Застенчивые-как напъются, так за стенки держатся.

Выносливые-как напъются,так выносят на носилках.

Малопъющие-сколько не пъют-все мало!

***

Купил мужик на рынке говорящую лягушку, притащил домой, решил проверить. Налил обоим водки, вмазали:

Мужик:

- Ну?

Лягушка:

- Ква!

Мужик, пожав плечами, налил по второй, вмазали.

Мужик:

- Ну?

Лягушка:

- Ква!

По третьей, вмазали, тот же эффект.

Мужик, осердясь:

- Ну что ты все КВА, да КВА!

Лягушка:

- А что ты все НУ, да НУ!

***

Мужик заходит в магазин. Поводит по сторонам носом и спрашивает у продавщицы:

- А чего это у вас палёным пахнет?

- Сама не пойму, водку-то нам только после обеда должны привезти...

***

Советский стаpик поймал золотую pыбку. Та обещает исполнить тpи его желания, если он ее отпустит.

- Пеpвое мое желание, - говоpит стаpик, - сделай так, чтобы вода вон в той pеке в водку пpевpатилась! Махнула pыбка хвостом и исполнила желание стаpика.

- Втоpое мое желание... - думал стаpик, думал... - сделай так, чтобы и в синем моpе вся вода в водку пpевpатилась. Махнула pыбка хвостом и втоpое желание исполнила.

- Тpетье мое желание... - думал стаpик, думал, скpеб голову.

- Ладно, выстави маленькую и катись к е... матеpи!

***

По дороге к имениннику гости обсуждают, чем бы удивить хозяев.

Проходивший мимо и случайно подслушавший разговор мужчина сказал:

- Пойдите без бутылки.

***

У винно-водочного магазина лежит мужчина.

- Вы пьяны или с вами что-то случилось? - спpашивает милиционеp.

- Hи то и ни дpугое. Я здесь для pекламных целей...

***

- Алле, скорая! Приезжайте скорее, у меня на диване рогатый кот сидит!

- А может, у вас "белочка"?

- Да че я, белочку от кота отличить не могу, что ли?

***

Идет идет пьяница вдруг видит - из-за поворота появляется красный туман и говорит: ты знаешь, кто я? Пьяница отвечает дрожащем голосом: "Нет"

- "Я - красное чудовище. Ты боишся меня?" Пьяница отвечает: "Да" - "Ну, тогда иди дальше". Идет дальше, и вдруг появляется синний туман и говорит: "Ты знаешь, кто я?" - "Нет" - "Я синее чудовище. Ты боишся меня?" Пьяница отвечает: "Да" - "Ну тогда иди дальше" Идет он дальше, и вдруг видит - появляется серый туман. "А вы, наверное, серое чудовище?" - "Гражданин, пройдемте в отделение"..

***

Иван-царевич просыпается с бодуна. К жене:

- Василисушка, дай червончик на пивко.

- Отвали, алкоголик несчастный.

- Как была жабой, так жабой и осталась!

***

Сидят два вампиpа, жеpтву высматpивают:

- Давай вон того мужика укусим.

- Да не..., он пьян в дупель, а я в завязке...

1396 +

5.

Змея?! Змея!!!

Наконец-то! Долго ждали!
Наступает женский год!
Всех мужчин пугая жалом
К нам сюда Змея ползет.
Бьет хвостом, шипит, сверкает.
Заползет на трон она,
Заползла… и объявляет:
Власть – вся – бабам отдана!
Первым делом – это тещам,
Все в них есть – такая страсть!
Целый год им будет проще
Поплеваться ядом всласть.
Дочкам их – законным женам,
Самым правильным из жен,
Недовольным, раздраженным,
Год Змеи - так нужен он!
Им не надо веселиться,
Танцевать и песни петь,
Лишь бы жалом раздвоиться
И шипеть, шипеть, шипеть…
Правда, есть другие змеи,
В драгоценных все камнях,
Те, кто денег не жалея,
Пропадают в бутиках,
Вокруг шеи обовьются –
И, считай, мужик пропал,
Тряпки шьются, деньги льются,
Исчезает капитал…
Денег нет – а ей все мало,
Но Змея не пропадет,
Раз иль два покажет жало
И к другому уползет.
Во, попали! Это ж надо ж,
Мужикам – хоть в петлю лезь,
Мировой змеиный шабаш
Начался! Сейчас и здесь…
Грабить вас, пока мы в силе,
Мы начнем исподтишка.
Ну? Вы прелесть оценили
Феминистского стишка?
Мы – не FEMEN, Боже правый,
И стриптиз публичный – дурь,
Но мы выживем по праву
Посреди житейских бурь.
Воспитательные цели
Мы преследовали здесь,
Чтоб любимых вы жалели
И ценили то, что есть.

641 +

6.

АЛЬТОН

Альтон был строгим псом породы немецкая овчарка.
Хотя с годами я все больше в этом сомневаюсь. Сомневаюсь, как раз не в породе, а в том, что он был собакой…

Ни до, ни после я не видел зверя умнее. Как будто в его шкуре сидел переодетый человек.

Итак - далекие семидесятые.
Мы, дворовые мальчишки, страшно завидовали Саше, от того, что у него был Альтон и Сашка запросто мог дергать этого монстра за усы, при этом Альтон не только не огрызался, а даже весело махал хвостом величиной с самого Сашку.
Сашин папа работал в собачьем питомнике, где дрессировались овчарки для службы на границе.
Альтона выбраковали, хоть и был он самым умным и послушным, выбраковали, исключительно из-за размера. По габаритам был он один в один как волк с картины Васнецова «Иван царевич на сером волке».
Гулял Альтон всегда один и без намордника и никого это не пугало. Вся наша улица знала, что пограничный пес, просто так никого не обидит. Да, по правде сказать, никто его за пса и не держал, так, просто странный, небритый человек с огромной пастью...

И этот переросток не зря ел свою похлебку, отрабатывал ее на все деньги.
Самое простенькое, что входило в его обязанности – это находить своего пьяного хозяина (Сашиного папу), подставлять ему спину и как раненого всадника привозить домой (на третий этаж!)
В субботу и воскресенье я обычно окончательно просыпался часов в восемь утра, уже стоя в длиннющей очереди за молоком. Но вот открывалась дверь, в магазин входил Альтон с бидоном в зубах, проходил к прилавку и аккуратно ставил свой бидон перед продавщицей. Она открывала крышку, вынимала завернутые в бумажку 60 копеек и наливала молока. Альтон благодарил всех присутствующих земными поклонами, аккуратно брал в зубы бидон и отпускал его только у себя дома.
Причем, если кто-нибудь из толпы недовольно говорил:
- Альтон, куда полез? Становись в очередь.
Пес покорно заходил в угол магазина и долго ждал, пуская слюни на крышку бидона, аж пока люди смилостивившись разрешали:
- Ну, давай уже бери Альтончик, не мучайся с нами…

Альтон заряженный бидоном – это был тот еще терминатор. Его по дороге можно было безнаказанно гладить и даже дергать за хвост. Он ни на что не реагировал, а пер к дому не сбавляя хода, целиком превратившись в компьютерный сервопривод бидона. У него была миссия.

Но после одного случая мы перестали прикасаться к терминатору при исполнении…

В одно прекрасное утро, Альтон, как всегда ушел с утра за молоком.

Через полчаса хозяин услышал знакомый рык за дверью, открыл и от неожиданности поперхнулся.
Альтон зубами держал за руку вспотевшего испуганного соседского мужика – машиниста из депо. В свободной руке мужик держал бидон с молоком.
Абсолютно офигевший хозяин, взял бидон и спросил:
- Вы зачем забрали у собаки молоко? Альтон Фу!

Альтон отпустил, а мужик, потирая запястье, с мокрыми от слюней часами, сказал:
- Да нахрена мне Ваше молоко!? Вы бы за собакой своей смотрели. Я курил возле магазина и просто пошутить хотел - открыл крышечку и заглянул - что у него там?
А этот поставил бидон и кинулся на меня. Схватил за руку и сюда притащил. Чуть не откусил, сука.
- Так Вы бы отстали уже от его бидона, тогда Альтон, бы Вас оставил в покое.
- Ага… Я бы и рад отстать, так он, скотина, меня не отпускал, нагнул к бидону и рычал, пока я его не поднял.
Так и пришли сюда…

954 +

7.

ВРАГ НАРОДА
К высоченной двери старой ленинградской коммуналки подошел маленький
приятнопахнущий и статусноодетый новый русский армянской национальности.
Не вчитываясь в номера и фамилии он двумя руками с трудом охватил кнопки
всех девяти звонков и устроил мощный фальшивый аккорд. Дверь открыли
быстро и почти одновременно все обитатели квартиры.
Гость вошел и шлейф его одеколона нежно подавил десяток стойких
кастрюльных запахов колом торчащих из общей кухни. Мужчина всем
приветливо улыбнулся и заговорил абсолютно без акцента:
- Добрый вечер. Меня зовут Арам, извините за поздний непрошеный визит,
но я надеялся застать сразу всех. Мне очень нравится ваш дом и я бы
хотел всех вас купить… Ну в смысле расселить в отдельные квартиры.
Народ заволновался:
- Какие квартиры? Нас тут девять семей и нам нужно девять квартир. У вас
что, есть девять отдельных квартир?
На календаре был 1990-й год и еще не все советские люди видели вживую
по-настоящему богатого человека.
Арам улыбнулся и ответил:
- Совершенно случайно у меня найдется для вас девять прекрасных
однокомнатных квартир на улице Дыбенко, да и метро там поближе, чем тут.
Народ возликовал, некоторые даже не смогли сдержать нахлынувших эмоций и
разрыдались:
- Неужели правда, неужели мы дождались на старости лет и у каждого будет
своя ванна!? А вы не шутите с нами?
Вечерний гость:
- Конечно шучу, в детстве я нажимал кнопку звонка и убегал, а теперь
вырос и нажимаю сразу все, захожу и шучу… Не беспокойтесь, если все
согласны, то уже недели через три будете справлять новоселье.
- Мы, слава тебе Господи, согласные.
Детишки путались под ногами и радостно обнимались, обсуждая, как будут
ходить друг к другу в гости и что теперь у них будет свой туалет и
балкон.
Не радовался только халтурно протатуированный пролетарий Гриша с голым
торсом, он молча стоял впереди всех, стараясь не отвлекать свой могучий
мозг от свалившейся на него работы.
Арам:
- А можно мне одним глазком глянуть на свои будущие комнаты и оценить
перспективы ремонта?
- Ну, конечно же, пожалуйста ко мне.
- Почему это к вам? Ко мне ближе.
- Ну, какая разница, квартиры же все получим. Пожалуйста сюда.
Гость заходил в засаленные, давно не ремонтированные комнаты и любовался
из окон подарочными открытками Ленинграда в натуральную величину.
- Да, ремонт мне предстоит нешуточный, но виды из окон у вас просто
потрясающие. Беру.
Непросмотреной осталась только комната Григория.
Гришин мозг поработал и выплюнул готовое решение:
- Да чего ко мне ходить? Я гостей не ждал и у меня на столе беспорядок,
а вид такой же как вон у Иванцовых.
Арам:
- Простите, я правда свалился на вас непрошеным гостем, но мне хотелось
бы глянуть на состояние комнаты, а состояние вашего стола меня
беспокоит в последнюю очередь.
Соседи загалдели:
- Григорий, вы уж пожалуйста пустите человека, дело-то серьезное. От
этого вся наша судьба зависит.
Гришенька, ну пусть посмотрит уже, а я вам потом убраться помогу.
Гриша:
- Ша молекулы! Хорош уже перед буржуями хвостом бить!
Народ притих, было видно, что худосочного, но жилистого Гришу не
уважают, но побаиваются.
Григорий еще постоял подумал (ему понравилось это захватывающие занятие)
и наконец заявил:
- Значит, решаем так – я не согласен на однокомнатную, они согласны, а я
нет. Хочешь купить мою комнату – давай двушку и ни метра меньше, а за
однушку - накося (Гриша перед лицом вечернего гостя скрутил большую
пахнущую Беломором дулю). Понаехали с гор и думаете, что всех нас сможете
купить?
Народ ахнул:
- Да как же так?
- Хорошего человека обидели?
- Григорий, ну зачем вам две комнаты? Вы же один. Вот мы вчетвером
толчемся и то нам за счастье любая отдельная квартира.
- Ну не ломайте вы людям жизнь, Христом Богом просим. Вы-то с нами лет
пять всего, а я тут почти пятьдесят пять. Дайте хоть умереть по-людски,
в отдельной квартире.
Григорий:
- Ничего, пригодится вторая квартира, в смысле комната, а может ко мне
брат из Выборга жить переедет? Да и привык я к центру, хочешь - Невский,
хочешь - набережная. Опять же друзей из района оставлять неохота. Не
переживайте за него, у него денег дохрена.
Арам грустно улыбнулся и ответил:
- Во-первых, неизвестно, кто из нас спустился с гор. Да, я чистокровный
армянин, но родился в Питере и всю жизнь прожил в Веселом поселке.
А потом вы правы – я могу всем купить даже четырехкомнатные квартиры, но
зачем мне это надо? Девять однокомнатных по площади и так вдвое больше,
чем вся ваша коммуналка. Все стоит - сколько стоит…
Давайте поступим так – Григорий, вы пока не спеша потренируйтесь дули
крутить, подумайте, взвесьте, а завтра я загляну в это же время. Нет -
так нет, пойду либо этажом выше, либо ниже, мне все равно, может там
люди посговорчивей будут. Спокойной всем ночи.

На следующий день, ровно в десять Арам был снова около высоченной двери,
но позвонить не успел, дверь распахнул напряженный, отчаянно трезвый
Гриша в шортах и в турецком свитере. Позади Григория толпился весь
народ.
Гриша не дав даже поздороваться, заорал нервной скороговоркой:
- Арам Батькович, простите за вчерашнее, я очень подумал и согласен на
однушку, могу выехать хоть сегодня. А, суки! ВСЕЯОПЯТЬПОБЕЖАЛИЗВИНИТЕ!!!
Последние слова он выкрикивал грациозно влетая в дверь туалета.
И уже оттуда продолжил чуть спокойнее:
- Пожалуйста, заходите ко мне, там открыто, комната светлая, обои
недавно поклеил…
Из толпы раздались негромкие голоса:
- Теперь ты понял, засранец, как идти против народа?

Так новые буржуйские времена руками Арама наконец расселили еще
довоенную питерскую коммуналку.

1273 +

8.

Вот вы думаете, как секретные документы и чертежи на свет появляются?
Сначала пишут-чертят, а потом секретят, когда поймут что
написали-начертили? А вот фиг вам. Секретят чистую бумагу. То есть в
углу девственно белого листа с легкой желтизной появляется чернильный
штамп "совершенно секретно", а уж потом его на кульман кнопками, или в
пишмашинку, если маленький.
По правилам все секретные, но недоделанные чертежи надо в первый отдел
вечером сдать, а утром получить под залог пропуска и справки по форме
два (как минимум). Можно и на кульмане оставить. Только жалюзи
металлические на окнах не поднимать, кодовый замок на дверь, чтоб код
только избранные знали, журнал посещений прошнурованный, печать на двери
и прочая тягомотина. Но все легче чем сдавать-получать каждый день.
Выбили мы себе такое разрешение под совсекретную работу. Что хорошо -
даже начальство код от двери не знает и без спросу не войдет. Только мы
вчетвером. И мыши еще. Эта серая сволочь без всякого допуска везде
лазиет. Очень они справочники любят. Причем фиговый справочник им на фиг
не нужен. А чего получше, так самую нужную половину могут за ночь
отожрать. И нагадить еще мелко, но много от поглощенных знаний и
советской научной мысли. И никакие дератизации их не берут, потому что
отравленному зерну они бумагу предпочитают. Мышеловки только.
Но с этим проблема, потому что пойманных жалко. Вроде и сволочь, и
кусается, и гадит, а посмотришь на этот маленький серый комок с глазами
и хвостиком так сразу и жалко. Макетчики даже, а они у нас как на подбор
здоровыми мужиками были и в любой перерыв в работе развлекали себя
штангой с гирями, и те не чужды сентиментальности оказались. Отловили
парочку грызунов за погрызенное проводное имущество, а прибить не
смогли. Клетку соорудили со всякими развлечениями для сидельцев и стали
содержателями домашней живности.
Это поначалу. А потом сразу заводчиками. Мыши, они и при трудностях будь
здоров как множатся, а уж в тепличных условиях... Через полгода пришлось
клетку в три раза больше делать. А через год они свои восемьдесят с
хвостом животных за город вывезли.
Как раз после этого у Галки гриф отъели ночью. Оставила вечером на
кульмане чертеж с грифом "совершенно секретно", а утром уже ни грифа, ни
штампа не было. Съели. Дерьмо на столе только оставили. А это будь
здоров какие неприятности. Утеря совсекретного документа, небрежное
отношение и прочая. Назначили комиссию.
- Даааа, - молвил зам по режиму, ковыряя Галкиным циркулем из довоенной
немецкой готовальни, оставленные следы, - большая нынче мышь пошла. В
мое время так только крысы гадили...
- Крысы?! - спросила Галка, побледнев и собираясь брякнуться в обморок,
- у нас крысы?!! Дожили. Уволюсь нафиг. Только мне крыс и не хватало на
работе.
- Не волнуйтесь вы так, Галочка, - успокоил зам, - вы уголок подклейте,
а мы вас обратно засекретим. И крыс выведем, сегодня же - тут зам со
значением посмотрел на меня, как на Галкиного начальника, - завтра чтоб
доложили о принятых мерах к сохранности секретных материалов, заодно в
приказе распишетесь. О выговоре.
- Слушаюсь, трищ полковник, - согласился Галкин начальник, то есть я,
выражая безмерную радость полученному заданию, - план мероприятий
согласовывать, или так чего посоветуете?
- Тааак, - резюмировал зам, - распустились, я смотрю, ниже плинтуса, а
мышей ловить перестали. Только вопросы задавать умеете. Хотя, чего еще
от вас, пиджаков, ждать-то. Выявить места пролазов и забить их битыми
бутылками. К вечеру чтоб. И все.
- Из-под портвейна подойдут? - попытался пошутить Сашка.
- Да хоть из-под Буратино! - Отчеканил зам. - Хотя, я слышал, что вот вы
лично, Александр Николаевич, коньяк в рабочее время предпочитаете?
Вчера, например, с 15:47 и до 17:30. Двух бутылок, конечно, не хватит,
но вы поищете. Или я найду.
Комиссия удалилась, а мы с Сашкой приступили. Причем я по принуждению в
силу начальственных обязанностей, а Сашка так с каким-то небывалым
энтузиазмом. Отодвинув тяжелую мебель от стен, отодрали плинтусы и
забили все щели бывшими бутылками.
- Да, - сказал Сашка, задумчиво пробуя пальцем остроту стеклянного
осколка, - тут даже обутый зам не пролезет, не то что босая крыса.
Страшное дело ведь...
- Ты б лучше коньяк из сейфа перепрятал, остроумец, - я закрутил
последний шуруп в плинтус, - пей молча, знаешь же, что слушают, если не
подсматривают.
- Ага, правильно, товарищ начальник, - встрепенулся Сашка, - пойдем
спрячем по двести пятьдесят в скверике, раз тут слушают. Рабочий день
все равно кончился.
На утро все чертежи в опечатанной комнате были целы. Только от второго
тома Сашкиного Анурьева съели оглавление, а на столах опять обнаружились
следы некоторого пищеварения.
- Вот сволочь, а? - возмущению Николаича не было предела, - так ведь она
и до коньяка в сейфе доберется. Стекло-то ей не сгрызть, а пробку
запросто осилит. Как же она сюда ходит-то не зная кода? Может конверт в
первом отделе распечатала?
- Во! - Сашкин взгляд и палец указали на щель под входной дверью, - Во!
Смотри: целых двадцать миллиметров ведь. Или даже двадцать один. Вполне
пройдет если расплющится. Сейчас мы кусок транспортерной ленты к двери
присобачим и все. Тогда уж точно никаких животных.
Точно не точно, а следующим утром... В общем, целую неделю мы принимали
меры, снова и снова двигали мебель, затыкали все, даже микроскопические
щели смесью алебастра с битым стеклом, а утром находили свежее крысиное
дерьмо. Единственная радость - с каждым днем следов было меньше.
Как-то вечером, зайдя в комнату, я обнаружил Сашку сидящим на полу перед
открытой дверцей самого дальнего и забытого всеми шкафа с документацией.
Держать коньяк в сейфе Сашка, после визита зама, опасался, а шкаф был
самым подходящим местом из-за своей никому ненужности. Дверца шкафа была
открыта, Сашка держал в руках кусок шоколадки и кыскыскал:
- Кыс-кыс, иди сюда, маленькая, иди сюда, сволочь хвостатая. Жрать-то
хочешь небось, а я тебе шоколадку купил.
Из полутьмы шкафного пространства на Николаича смотрели два голодных
глаза-бусинки.
- Съешь, падла, шоколадку, - приговаривал Николаич, не замечая меня, - а
то Галка с Танькой тебя все яблоками кормят, на такой диете долго не
просидишь.
- И давно она тут живет, - поинтересовался я вкрадчиво, - и кто, кроме
вас четверых вступил в преступное сообщество по борьбе с секретными
документами?
- Все, - Сашка обернулся, - то есть вся лаборатория в курсе дела уже.
Кроме тебя. Я ее в тоже утро поймал, когда она Галкиным чертежом
позавтракала. Решили ей пятнадцать суток впаять за преступление. Десять
отсидела, пять осталось.
- А дерьмо на столах откуда?
- Так мы ж не сатрапы какие-нибудь, - любому заключенному прогулка
полагается. Вот и выпускаем на ночь. К утру она сама в шкаф
возвращается, умная сволочь. А тебе решили не говорить, потому что ты
теперь начальник. А в любую начальственную голову такое взбрести может,
что крысу жалко.
- Крысу, значит, им жалко, а мне мало ли чего в голову взбредет, да?
Сволочи вы, а не коллектив. - обиделся я и пошел к себе в кабинет. За
бутербродами с колбасой. У меня с обеда остались. Колбаса еще ни одной
крысе не повредила, а на шоколаде с яблоками долго не протянешь.

1255 +

9.

Поспорили Черчиль, Рузвельт и Сталин -чья кошка больше горчицу скушает.
Встречаются.
Черчель ведет кошку, кошка толстая, лощенная, Черчель обьясняет:
"самой лучшей пищей ее кормил, чтобы она с горчичкой лопать
научилась, но ничего не получилось".
Приводит свою кошку Рузвельт, кошка худая , ели держится, Рузвельт
обьясняет:-"ничем целый месяц не кормил, то так и не взяла в рот горчицу"
Приходит Сталин, без кошки, Рузвельт с Черчелем спрашивают:"Что, на лубянке
сдохла ?"
Он отвечает:" Зачем мучит дарагие товарыщи дживотное, давайте сюда ваших
кошек", берет их мажет, горчицой под хвостом, те естественно начинают
слизывать, "Вот видите дарагие товарищи,- надо просто сделать так что-бы
все было добровольно и с песней".

597 +