парижской богоматери → Результатов: 6


1.

О рисках по жизни
Звонит мой партнер- риэлтор. Ржет в перемешку с рыданиями.
У него клиент - уже много лет работают. Мужик из старой семьи, интеллигенция в хрен знает каком поколении. Все советское время мечтали о Париже. В 90-х съездили, потом бывали много раз, жили в отелях, снимали квартиры.
Купили у моего друга за эти годы много всего - от однушки сыну на Гоголевском до участка на Николиной горе.
Но мечта о "своем кусочке Парижа" все эти годы только тлела и разгоралась.
И вот, год назад, наконец отец семейства "созрел". Начали искать аппарты. Полгода потратили на изучение рынка, полеты, просмотры, переговоры. Нашли. Открыли сделку, все провели. Вчера подписали последнюю бумагу - оформление закончено, налоги уплачены, сделка полностью закрыта, живи и радуйся. Вечером новоявленный хозяин звонит моему другу- риэлтору, благодарит за помощь и говорит сакраментальную фразу:
"Знаешь что главное в этом городе? Прикосновение к вечности. Вот я купил этот вид - и он будет таким до конца моих дней. Тут никто как у нас на Гоголевском или на Николиной Горе не застроит тебе рядом уродину, не возведет 6- метровый забор... В общем, я наконец- то по- настоящему счастлив. Спасибо тебе!"
Как вы уже наверное догадались, наш герой купил квартиру с панорамным видом на Собор Парижской Богоматери....

2.

Штурман определил координаты корабля и доложил капитану. Тот прикинул что-то на карте, стал смирно, огляделся и ка-ак рявкнет:
— Головные уборы снять!
У штурмана отвисла челюсть. Тогда капитан пояснил:
— По вашим расчетам мы находимся в Соборе Парижской Богоматери…

3.

Сюжет для нового «балета» …

- Эсмеральда, я жить хочу с тобой!
- Дружок, сначала разведись с женой!
Восемь лет ждала красавица развода
и на девятый год решился Квазимода:

в монастыре «парижской богоматери»
с монахиней развелся он на паперти …

4.

В Бостоне проходила конференция иммигрантских писателей. Живущая там
вместе с мамой — влюбленной в литературу начитанной интеллигентной
женщиной — писательница и журналистка Людмила Штерн пригласила на обед
приехавшего из Парижа Виктора Некрасова. Некрасов согласился и
попросил Довлатова составить ему компанию. Передаю рассказ Сергея
Довлатова, ничего не прибавляя и ничего не выбрасывая.
Сели за стол. Некрасов налил себе и Довлатову по полстакана водки.
Выпили за здоровье мамы.
Мама: — Виктор Платонович, вы знаете французский язык?
Некрасов: — Очень хорошо. Я в детстве учил французский и долгое время
жил у тети в Париже.
Снова налил полстакана себе и Сергею. Выпили за писателей, живущих в
эмиграции.
Мама: — Скажите, а у вас бывает ностальгия, тоскуете ли вы по России?
Некрасов: — По разному бывает. С одной стороны, мне повезло, я живу в
одном из величайших городов мира, рядом Лувр, Версаль, Собор Парижской
Богоматери... С другой — я человек русской культуры, и, конечно, порой
мне ее не хватает.
Налил. Выпили за великую русскую культуру.
Мама: — Ас кем вы общаетесь в Париже?
Некрасов: — Я дружен с Пикассо, Ильей Эренбургом, Сартром. Также
встречаюсь с Азнавуром, Морисом Шевалье и с другими молодыми
талантливыми людьми.
Разлил и, уже без всякого тоста, влил в топку одним глотком.
Мама: — Виктор Платонович, а кто ваш любимый писатель?
Некрасов (к Довлатову): — Сережа, хорошо идет. Разливайте. И к маме: —
Их несколько — Дидро, Жан Жак Руссо и Достоевский.
Опять без тоста заглотнул еще полстакана.
Мама: — Виктор Платонович, вам можно позавидовать. Вы живете в городе
такой культуры, занимаетесь любимым делом, встречаетесь с интересными
людьми...
Некрасов, никому не наливая, сам врезал очередные полстакана. Помолчал.
— Знаете, мамаша, Париж, Лувр, Достоевский — это все хуйня. Вот под
Сталинградом, помню: сидим в окопе. Ни хуя не жравши, мороз — минус
тридцать, жопа к земле на хуй примерзла, а немец из всех пушек как
въебачит, и думаешь — все, пиздец! И скорей бы уж, думаешь, пиздец, на
хуй такая жизнь всраласъ!
Людмила Штерн, в ужасе: — Виктор Платонович, здесь же мама!
— Да маму я вообще ебать хотел!
Мама радостно-удивленно посмотрела на Некрасова и нежно промолвила:
— Да-а...?

5.

1972 год. Малый театр. Накануне премьеры спектакля "Собор Парижской
Богоматери". Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра актеру
Степану Петровичу (имя изменено).
Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо
(Степан Петрович) в полумраке должен был под звук колоколов пролететь,
держась за канат через всю сцену.
Но был у него один маленький недостаток - очень уж он любил водочкой
побаловаться.
И вот настал день премьеры.
Перед премьерой Степан Петрович пришел на спектакль вусмерть пьяным.
Шатаясь из стороны в сторону, он добрел до гримерки, нацепил горб
и лохмотья Квазимодо.
Зал полон. До начала спектакля остались считанные минуты.
Режиссер, повстречав Степан Петровича, опешивши сказал:
- Степан Петрович, да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то,
что на канате летать.
- Да я 20 лет на сцене и прошу за этот счет не волноваться, - пробурчал
Степан Петрович и направился к сцене.
На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг, через всю сцену, слева
направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо,
затем еще раз и еще раз...
Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и повернувшись
к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы,
в полной тишине произнес:
- Итить твою бога мать! Я тут как последняя ссука карячусь, а эти козлы
еще занавес не подняли!

6.

Гид в автобусе:
- Мадам и мсье, посмотрите направо - собор Парижской
богоматери. А налево - продажные женщины.
Через некоторое время:
- Господа, обратите внимание, справа чудо Парижа - Монмартр. А
налево - продажные женщины.
Проехав еще немного, гид так же невозмутимо поясняет:
- Налево от нас всемирно известный Лувр, а справа - продажные
женщины.
Тут не выдерживает один из туристов:
- Простите, а есть у вас в Париже честные женщины?
- О, есть, мсье,- невозмутимо отвечает гид.- Но стоят они очень
дорого!

Партнеры

Реклама