Анекдоты про дрожат |
Про оговорки по Фрейду, ну или как там ещё.
Женщина попала в ДТП. Все живы и здоровы, но авто своим ходом ехать не может, нужен эвакуатор. После разборок с ГАИ и со страховой звонит в соответствующую службу. Нервы на пределе, руки дрожат. Не сразу, но набирает нужный номер:
- Здравствуйте, мне срочно нужен ЭЯКУЛЯТОР! А я как сказала?
|
Эта совсем не история, а так, небольшая зарисовка из жизни, которая имела место быть в те золотые времена, когда я был молод и «волос у меня было больше, чем вставных зубов».
В качестве эпиграфа:
Еврейская мама всегда найдет, что сказать своим маленьким детям...
Моя мама решила, что мне срочно нужно обзавестись семьёй.
- Мама, зачем тебе это надо? – удивлялся я.
К этому времени я был тридцатилетним младшим научным сотрудником НИИ.
- Я не вечная, кто-то должен присмотреть за тобой. Ты помнишь тетю (можно подумать, что я помню всех теть), у нее такая симпатичная племянница. Она работает бухгалтером.
- Мама, скажи, зачем нам в доме ещё один бухгалтер. Ты прекрасно считаешь мои заработки, включая халтуры.
- Я говорю к стенке... Этот ребенок сведет меня с ума.
Я не религиозен, от слова вообще. Мои познания в религии основаны на «Письмах с Земли» Марка Твена и «Забавной Библии» Лео Таксиля. Родители тоже очень далеки от религии. Но, что касается семьи, мама настаивала, чтобы жена была исключительно еврейская. Я не был так категоричен.
Суббота, вечер. На столе бокал с коньком, тарелочка с нарезанным лимоном, чашечка кофе, трубка с хорошим табаком. Я читаю книгу и наслаждаюсь покоем. Входит мама.
- Завтра днем я иду в гости к Софье Абрамовне и Исраилю Яковлевичу. Как, ты не помнишь дядю Сруля? Он же тебе подарил конструктор. Ты тоже идешь. Одень новый костюм и сходи в парикмахерскую.
- Хорошо.
Спорить с еврейской мамой – с террористом легче договориться.
Приходим. Так, все ясно, очередные смотрины. Вот это я вляпался! Ух ты, а семейка-то, соблюдающая традиции, типа религиозная. Я таких и не видел. А девица, да ее за полдня не обойдешь, она же в двери боком протискивается. Знакомимся. Представляюсь. Ах, ее ещё Цилечкой зовут. Приглашает пообщаться в ее комнате. Проходим в ее комнату. Цилечка приносит чай, печенье, конфеты (ей бы от этих конфет-печений бежать надо). Светская беседа плавно перетекла в религиозную дискуссию. Ага, думаю, так ты ещё поведенная на религии. А стокилограммовая Цилечка так и сыпет цитатами из священных книг. Мне это начинает надоедать. Все попытки перевести разговор на любую другую тему, упорно сводились к религии. Причем видно, своего мнения нет. Не люблю фанатиков, тупо цитирующих мантры своих кумиров. Ну, думаю, девочка, сейчас я тебе устрою ликбез, ты у меня научишься думать. Спрашиваю:
- Циля, я вижу у тебя мечта выйти замуж за человека, как праотец Авраам и быть ему верной женой, как досточтимая Сарра?
Девица, аж расплылась, я по ее мнению первый, кто проявил такие познания в любимой ее теме.
- Да, об этом может мечтать каждая еврейская девушка. Для меня это будет самое большое счастье.
- Тебе нравятся отношения в семье Авраама?
Цилечка проглотила наживку.
- Да, Авраам – не только праотец, но и пример нашего народа. Раввин (какой-то там) сказал.. - и понеслось чтение очередной мантры.
Все, теперь моя очередь.
- Это значит, если мы понравимся друг другу (такое приснится – утром не проснешься) и у нас будет семья, (не дай бог, конечно), нанимаем симпатичную девушку-служанку, и я могу эту служанку, тоже трахтенберг? А что, ведь достопочтенная Сарра сама подложила свою рабыню Агарь под Авраама. А иногда на троих будем закатывать небольшие оргии для укрепления семьи. Циля, я готов.
Девица резко меняется в лице. Буря негодования, взрыв эмоций, глазки мечут молнии, губки дрожат.
- Как ты можешь такое говорить!!!
Включаю дурака:
- А что такое, так в Библии написано.
- В Торе!!
- Ну хорошо, пусть в Торе, не надо нервов, со мной легко договориться, написано в Торе, что достопочтенный Авраам трахтен жену, и прислугу. Как я помню, там даже кто-то родился, в общем, ты же только что говорила, о самом большом счастье. Цилечка, а это неплохая идея.
Не ожидая пока в меня запустят чем-нибудь тяжелым, пулей вылетаю из комнаты.
Вечером мне была прочитана лекция на тему «Как правильно разговаривать с приличными еврейскими девушками», но эта уже совсем другая история.
|
|
Решил мужик жену убить, но чтоб непременно самому безнаказанному остаться. Советуется он с другом, а тот говорит:
— А ты ее затрахай. За это судить не будут.
Ну мужик наелся впрок всяких устриц напополам с виагрой и давай жену губить. Раз десять кончил, пошел в туалет, ноги дрожат, подворачиваются. Жена глядит улыбается. Он обиделся:
— Че дура смеешься, помрешь же скоро!
|
|
Здесь вам не Париж, здесь климат иной,
На нас проблемы одна за одной,
И здесь за рублепадом идет рублепад.
И можно режиму башку свернуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как над пропастью тропа.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Завидуй,Европа -ведь нам не до Марсельез.
У вас не встретишь, как ни тянись,
За всю счастливую вашу жизнь
Десятой доли лишь нам понятных чудес.
Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что этот режим стране подарил.
И верю в ад,где .Вечным огнём
мерзавцев свора и ночью, и днем
Будет гореть за то, как мы с вами живем.
И пусть говорят, да, пусть говорят,
Что терпим все мы это зря,
На всю страну они давно уж плюют...
Но мы ни за что не сменим уют
На риск, так может пожизненный труд
Заставит нас возлюбить себя хоть чуть-чуть!
Так быть иль не быть, а ну, не зевай,
Ты здесь на их совесть не уповай,
В их лживых речах ненадежны
пустые слова.
Совсем эти суки отбились от рук,
Но им мы подарим вбитый крюк,
Помолимся , чтобы веревка не подвела.
И только так,- и ни шагу назад,
И пусть у мразей колени дрожат,
Хотим как в Париже, Нью-йорке, Австралии жить!
И даже лучше,- а кто запретит
Пусть над Парижем фанера летит
А нам пора мозги уже включить.
|
|
Как я ловил раков.
Раньше я раков вообще не воспринимал, не то что их пробовать. Как-то где-то жена купила немного раков. Приготовила, научила их правильно есть. Мне очень понравилось.
Позвал как-то знакомый нас отдохнуть на природе с компанией. Раков пожрать, порыбачить. Ловля раков тогда у меня смутно представлялась с какой-то сеткой с тухлятиной. Фиг с ним: взяли палатки, загрузили всё необходимое в машины и в путь. Приехали на тёплый канал, идущий от ГРЭС. Славка – наш знакомый, достаёт акваланг. «Ну нихренассе, круто!» - подумал я. Он надевает на себя акваланг, попутно подробно всё объясняет и показывает, надевает обычные матерчатые хозяйственные перчатки, берёт сетчатую сумку с тонким горлышком и, неспеша, плавно погружается в канал. Время мы не засекали, но не было его минут 10. Лишь в некоторых местах появлялись мелкие пузырьки. По ним мы отслеживали его перемещение и место, где потом надо было помочь ему выбраться на берег. И вот появляется водолаз. Помогаем выбраться, в руках у него сетка с, почти, ведром раков. Снимаем с него всю амуницию, а Слава обращается ко мне:
- Теперь ты давай.
- В. Смысле. Я?
- Да не ссы, всё отрегулировано, воздуха ещё полно, что непонятно поясню.
Я неплохо плаваю. Ласты, маска с трубкой мне давно уже знакомы, могу долго держаться под водой, но акваланг, так близко, видел в первый раз. Тут обращаю внимание, что мои девки, да и все гости смотрят на меня, как на Героя-подводника, которому сейчас запланирован подвиг. Обосраться в эту минуту ну никак нельзя, поэтому, стараясь выглядеть уверенно и смело, даю команду:
- Давай! Одевай!
Тут небольшое отступление. Выглядел я не как красавец качок, но довольно спортивно. А ещё: Славка знал, что я любил всякие эксперименты, авантюры и приветствовал что-то новое и необычное. Остальной компании это было абсолютно пох: все ждали, когда, наконец, мы разобьём лагерь и откроем канистру со спиртом. Поэтому, кандидатов особо и не было.
Пока на меня вешали всё это подводное оборудование, в голове почему-то мелькали детские стишки и фразы: «Я не трус, но я боюсь», «Почему я встал у стенки? У меня дрожат коленки» и т.д. Когда всё было готово, я спросил:
- Сслав, а как этих, как их, раков ловить то там?
- Усё просто: на стенках канала ищешь нору, суёшь туда руку. Как почувствуешь, что рачок за палец уцепился, хватаешь его и плавненько, а то лапа оторвётся, вытаскиваешь и в сумку его. Потом ищешь другую норку.
- А руку далеко совать?
- Ну, бывает по локоть, даже больше.
Нихьяссе! Я думал они в сумку сами залезать должны. Не буду описывать процесс погружения, но когда я оказался под водой, был приятно удивлен. Дышать оказалось заметно труднее, но за несколько вдохов привык. Тяжёлый акваланг не давил меня ко дну, а уравновешивал положение под водой. Я ощущал себя, как в космосе. Так, а зачем я здесь? Ещё какая-то сумка-сетка в руке. А, раки! Поплыл искать норы. Оказалось, их и искать не надо – их там дохера! Подплываю к первой, несколько секунд моральной подготовки. Всё равно бздушновато, но, преодолевая страх, начинаю медленно засовывать руку в нору. Ой блять! Страшно, аж жуть! А вдруг там не рачок, а какой-нибудь монстр? Рука в норе уже почти по локоть. Вдруг чувствую, как что-то пытается за перчатку уцепиться. Всё, пиздэц. В голове отрывки из фильмов ужасов, как я вынимаю из норы откушенную окровавленную, с рваными краями руку, с торчащими белыми костями. Пытаюсь вспомнить молитву. Вдруг это что-то конкретно цапает меня за палец в перчатке. Перед глазами начинают проноситься кадры из бесполезно прожитой жизни, а где-то сзади, начинают активно выделяться пузыри, но там нет акваланга. Наверное мозг отключился и передал все полномочия жопе. Побулькивая пузырями, жопа быстро и чётко отдала приказ: «Теперь быстро хватай его и аккуратно вытаскивай». Бесприкословно выполняю приказ и в руках у меня, уже перед маской, барахтается вполне зачётный рак. Сую его в сумку и вот тут снова подключается мозг. Я чуть не заорал в акваланг: «Ура! Я это сделал! И было совсем не страшно!». Второго рака, хотя и с напрягом, я вытащил более уверенно. Дальше пошло, как семечки. Наловив, примерно, штук 30, я всплыл, вытащил загубник и, хвастаясь, проорал:
- Смотрите, сколько я уже наловил! А вам слабо?
Демонстрационно вытаскиваю из воды сумку-сетку. На берегу почти все начинают ржать, а Славка спросил:
- Ты чё, дурак, сумку рукой не зажимал?
Смотрю на сумку, а там – одинокий рачок сидит! Как??? На мои оправдания смех был ещё больше. Кто-то наоборот, меня успокаивал и подбадривал. Сквозь общий хохот, Слава мне объяснил, что раки только на суше такие медленные и неповоротливые, а в воде они рыбам могут фору дать, в любую дырку протискиваются. Вот они через незажатую сумку и съебались. Я малость подустал, но обида и досада заставили меня, протерев маску, погрузился снова. Сумку, вернее её горлышко, под водой я сжимал теперь со всей злости. Раков из нор вытаскивал беспощадно, как фашистов из бункеров. Но силы дают своё, да и с головой я всегда дружу(периодически наблюдал за манометром). Когда мне помогли вылезти на берег, в сумке было 18 хороших раков, а в баллонах воздуха оставалось на 5 минут. На вопрос, типа, ну как там? Уверенно ответил:
- Да вообще фигня. Я сразу их много наловил, просто лоханулся с сумкой малость. А так - всё очень интересно было, даже совсем не страшно.
На, немного трясущиеся от адреналина, руки никто не обратил внимания.
Уже в другом месте, на озере, разбили лагерь. Столько раков я никогда в жизни не жрал. По вкусу креветки отдыхают. В озере тоже раки были, но я их там уже не ловил, ловили другие, более простыми способами, но недостатка в раках не было, даже домой много привезли, да и рыбы хорошо наловили.
А на тот канал мы с женой потом не раз ездили. Не поверите, но нырял я только в маске и ластах, а добытых раков кидал на берег, где супруга подбирала их. С пол ведра(небольшого) набирали. Эти рыбалки до сих пор с восторгом вспоминаю.
PS. История правдивая до мелочей и теперь я точно знаю, где раки зимуют.
|
|
Решил мужик жену убить, но чтоб непременно самому безнаказанному остаться. Советуется он с другом, а тот говорит: А ты ее затрахай. За это судить не будут. Ну мужик наелся впрок всяких устриц напополам с Виагрой и давай жену губить. Раз десять кончил, пошел в туалет, ноги дрожат, подворачиваются. Жена глядит улыбается. Он обиделся: Че дура смеешься, помрешь же скоро!
|
|
Один мужик очень любил горох, но скрывал свое пристрастие от молодой жены, опасаясь его последствий. Однажды он, предполагая отсутствовать целый день, позволил себе покушать супчика, полагая, что к вечеру последствия супчика перестанут беспокоить. Вечером жена встретила его, радостно щебеча:
— Дорогой, я приготовила тебе сюрприз. Позволь, я завяжу тебе глаза!
Она завязывает ему глаза, ведет в комнату, усаживает на стул. Раздается телефонный звонок, она уходит, взяв с него обещание не развязывать глаз. Мужик сидит и улыбается, предвкушая сюрприз. Вдруг его настигает страшное желание — последствия супчика все еще дают знать о себе! Прислушиваясь к голосу жены, он позволяет себе немного расслабиться и блаженно улыбается. Жены все нет, а желание остается, он позволяет себе еще раз, потом еще раз… Слыша, что жена прощается, он дает последний залп — дрожат стекла — рассчитывая списать неприятный запах на кошку. Возвращается жена, целует его, развязывает глаза, говоря:
— Сегодня ровно три месяца как мы женаты!
Мужик видит гостей, сидящих за столом, которые кричат:
— Сюрприз!
|
|
Как сделать приятное человеку.
1. Своей бывшей.
"Случайно" повстречайте ее немытым, небритым, в
грязной и рваной одежде.
Шмыгнув, попросите сигаретку и 20 рублей на пиво.
2. Знакомому на девятке.
Выходя из ауди, прокомментировать: "Стремно на чужой
ездить, боюсь всего аж руки дрожат! "
3. Маме.
При ней обращаясь к отцу: "Жаль что сейчас нет
девушек, как в твоей юности. Такие все дуры! "
4. Папе.
Грустным голосом: "Наташку домой больше не позову,
сказала, что отец у меня еще очень ничего... "
5. Таксисту.
"Не, дорогу не знаю. А с 5000 сдача будет? "
|
|
Справка о здоровье
В богом забытом году я оформляла большой пакет документов, в который входила справка о состоянии здоровья.
Нужно было доказать, что у меня нет глистов, сифилиса, туберкулеза, рака, гепатита, СПИДА, что я не страдаю наркоманией, алкоголизмом и психическими заболеваниями. Хотя последние пункты, в итоге, могли оказаться благоприобретенными в процессе оформления данной справки.
В один из дней мой путь лежал в наркологический диспансер. В кабинете - сухонькая подслеповатая бабулька-доктор, а-ля Фанни Каплан в старости. Я прошла ряд тестов и продемонстрировала отсутствие внешних признаков алкоголички и наркоманки, после чего врач скрипучим голосом поставила меня в известность: «У Вас дрожат веки!».
- Что веки?! У меня, доктор, руки и ноги дрожат! Это уже шестой диспансер и десятый врач,подпись которого я должна получить!
- Пьете?! – услышала я: то ли вопрос, то ли сразу обвинение
- Пью иногда…
- Что пьете?
- Шампанское люблю…пиво …
- Неправильный ответ! Водка и коньяк – вот ваши напитки! Коньячок – рюмочку на ночь, как лекарство, а вот в компании – нет ничего лучше ледяной тягучей водочки. И, да: закусывать не забывайте! … Идите. Пока вы – здоровы, но это – ненадолго…
Эх, про виски она тогда не знала! Старая школа – мудрые доктора, сейчас таких не делают. До сих пор стараюсь придерживаться давным-давно назначенной наркологом терапии, может и здорова поэтому, пока еще…
|
|
Живу в Ташкенте около моста. С него отведён разворот, с опасным и очень резким углом для грузовых авто.
Пару раз в неделю при развороте на нём, у фуры взрывается колесо. Кто не слышал - это очень громко, напоминает взрыв снаряда. Дрожат стёкла в квартире.
Просыпаюсь сегодня утром. На развороте УЖЕ стоит грузовик со спущеным колесом. Всем мешает.
Другая фура пыталась его объехать по бордюру... Ба-бах! Ещё один колёсный фраг. Грузовик с трудом отъехал к обочине.
Смена колеса на фуре - довольно трудоёмкое занятие. Водителю пришлось вызвать тройку других, таких же фур на помощь. Все гружёные.
Вот стоят они на обочине, пытаются сменить. С 10 утра до 4 вечера.
И вот четыре часа дня. К ним на помощь спешит очередная фура с их компании. Тоже гружёная... Трах-бабах. Третий за сегодня.
Упарившиеся фуроводилы с обочины смеются и машут своему кенту, мол: "Давай к нам, коллега!"
Часам к шести вечера, все разъехались. Зрителям, за исключением самих действующих лиц - было весело.
|
|
Я попробую познакомить общественность со своими усилиями в жанре "стихотворная пародия". Первое стихотворение написала моя дочь - ну нельзя же было оставить это безнаказанным?
Я бреду над рекой, за спиной продолжается мост
я смотрю на собор, купола перекрыты лесами
цвет воды беспокоен от ветра и вовсе не прост,
как казалось сначала. А я, продолжая глазами
неуверенный путь от собора к другим берегам,
поднимаясь на башни, считая подъезды заводов,
поднимаясь на башни и выше от них - к облакам,
поднимаясь наверх и с трудом подавляя зевоту,
заправляя ладони в карманы седого пальто,
вызывая своим невниманием жалобы чаек,
я бреду над рекой, понимая, что это не то,
для чего я оставила четверть моста за плечами.
Я бреду над рекой, представляя, что я – это тень,
что прозрачен мой шаг и на свет я не гуще тумана,
и когда все дрожит, начиная с трамвайных путей,
я, как дух, задрожу, повинуясь не бубну шамана,
но неведомой силе, несущейся прямо туда,
где кончается мост, упираясь в застроенный берег.
а потом посмотрю, как дрожат наверху провода,
половину моста от начала столбами отмерив.
Я предвижу, что мне не дано завершить этот путь.
я так тихо иду, что становится он бесконечен.
но не хочется жадному взгляду назад повернуть,
пусть дрожат от трамваев и ветра ослабшие плечи.
и не хочется снова смотреть на собор, чей остов,
словно мертвая бабочка, нежно закутанный в кокон,
из которого тянется вверх позолота крестов,
чей остов так немыслимо жалок отсутствием окон.
и не хочется думать, что это, увы – красота,
и не хочется снова выслушивать ветер и чаек.
- впереди остается всего только четверть моста, –
проходя над водой полувнятно себе замечаю.
Впереди только четверть, а я потеряю покой
обнадежив себя, что дорога моя бесконечна,
я пожалуй, останусь стоять где-то здесь, над рекой,
и смотреть: из-под брюха моста выбирается вечер,
где-то новый трамвай, разыскавший дорогу сюда,
загорелся огнями и вот уж, неистовый, мчится,
всем нам тоже когда-то придется идти по следам,
как волчатам, пытаясь угнаться за быстрой волчицей.
а теперь, завершая, автограф у края листа,
всю его равномерную искренность тем нарушая,
оставляю пожатье руки на перилах моста,
и прощаюсь
Речь шла о пешем переходе Большеохтинского моста через Неву. А собор, чей остов жалок отсутствием окон - это Смольный. Его тогда ремонтировали, и полностью задрапировали.
Ну вот, а это мой ответ на лирику -
Я бреду поутру, за спиной завершается ночь
Проведенная бурно, и, может не очень красиво
Я вполне убеждён, точно знаю, что может помочь –
Безусловно, конечно, естественно- свежее пиво
Неуверенный путь от квартиры к торговым ларькам
Проползаю уныло, считая подъезды заводов
Проползаю уныло, задравши башку к облакам –
И тихонечко вою, оно побеждает икоту
Я изрядно промёрз в несезонном своём пиджаке
Ухо режут скрипучие гнусные выкрики чаек
Я бумажник держу в постоянно дрожащей руке
Я за пивом иду – уже четверть пути за плечами
Я иду вдоль забора, и кажется я – это тень
И прозрачен мой шаг, и на свет я не гуще тумана
Со стыда и раскаянья мой начинается день –
Я не должен был пить накануне восьмого стакана
Я предвижу, что мне не дано завершить этот путь
Я с трудом, сквозь туман выхожу на заплёванный берег
Умереть мне, как Гамлету хочется, или уснуть,
Половину пути от начала шагами отмерив
Иль, как Данте, по жизни пройдя половину пути,
Суждено заблудиться под сенью нависшего леса?
Я за пивом иду, и я знаю, что надо идти –
Поправлять организм от последствий вчерашнего стресса
Пусть тошнит, и знобит, и ужасно болит голова
И от слабости мелко трясутся усталые ноги
Ты дойдёшь, я уверен, запомни вот эти слова –
Впереди остаётся всего только четверть дороги!
Только четверть осталось пройти – то, всего ничего!
Я смотрю, как встает над страной безнадежное утро,
Гениальные эти вот строчки письма моего
Лишь с такого похмелья родятся, да в творческих муках
Человек, хоть однажды сумевший пройти этот путь
Как ракета, сверкая, отныне по жизни помчится
Вот и я, всё стремлюсь не упасть, не присесть, не заснуть
Как волчонок, пытаясь угнаться за быстрой волчицей
Но куда поэтичней всего, что выводит рука
И трагичнее самых тяжелых кошмаров на свете
Та короткая строчка на запертой двери ларька –
Пива нету
|
|
Лет двадцать назад отдыхали мы в Турции. Познакомились там с семьей из России, мужа звали Валера, а жену Люда, кажется.
Валера, простой сибирский мужик, обожал сосиски, причем всех видов и в любых количествах. Вроде кажется Турция, мяса всякого навалом, а Валера на завтраке ли, обеде ли, ужине ли поковыряется для вида, и через минуту сидит довольный, с горой сосисок на тарелке.
Все вокруг сначала прикалывались, потом привыкли. Ну любит человек сосиски, что поделать, о вкусах не спорят.
Уезжали они раньше нас и уже перед самым отьездом Люда рассказала нам историю этой большой и чистой любви.
Родом Валера из какой-то сибирской деревни, где-то в Красноярской области. Когда было ему лет 12, по сибирским понятиям-уже мужик, он с приятелем пошли навестить другана из соседней деревни. Сказали родителям, встали на лыжи и пошли. Делов-то пять километров через лес, для сибирских пацанов ерунда, да и не впервой.
Как так получилось они до сих пор понять не могут, заболтались, заиграились, где-то не там свернули, но глядь...места не те, куда идти не знают, темнеет рано.
Дернулись пацаны туда-сюда, поняли что заблудились, пошли наугад, не замерзать же. Сколько бродили не помнят, ночь кругом, темнота, холод, на волков наткнуться раз плюнуть, идут, плачут.
Вдруг видят - огонек. Ломанулись туда со всех ног, вышли на вагончик, там мужики-строители, отдыхают.
Ну, понятное дело, приняли пацанов, посадили у печки, налили чаю, по двадцать грамм, чтоб в себя пришли. Те дрожат, зубы стучут, не верят что живы-здоровы.
А мужики как раз ужинать собирались, у них там хлеб, соленые огурцы, картошка вареная да сосисок тазик... .
В общем, присел Валера возле тех сосисек. И стал их есть... . Мужики сначала посмеивались, дескать оголодал пацан, потом - малой, а ты не треснешь?, потом еле оттащили. Валера говорит: жру и жру, пихаю и пихаю, даже не чувствую что ем, а оторваться не могу. Сколько сожрал сам не помнит, друган его говорит- пара сосисок остались, на донышке.
Утром мужики вывели их на дорогу, проводили (потом батяни этих мужиков отблагодарили со всем уважением). Добрались пацаны до родных стен, рассказали все родне, поклялись больше в тот лес ни ногой. Клятву, правда, не сдержали, да и жопы у них через пару дней уже зажили.
А Валера с тех самых пор подсел на сосиски по полной програме. Люда говорит, у них морозильник забит этими сосисками по самое "нихачу", куринные, телячие, свинячие, всех видов, Валера их даже морожеными ест. Достанет из холодильника и точит с пивком. Сгрызет пару пачек, теперь можно и поужинать. Свадьба ли, поминки ли, столы ломятся, но вся родня в курсе что Валере сосисек обеспечить иначе праздник не праздник. Хоть в самый крутой ресторан, кто куда, а Валера по сосискам, сарделькам, купатам и так далее.
И мужиков тех вспоминает.
Где ты сейчас, Валера, жив ли? Дай тебе бог еще много сосисочных лет... .
|
|
А вот еще в морге случай был. Привезли мужика живого. Работники его брать отказываются, говорят: убивайте его на фиг, мы живых боимся! А санитарам что, они его под дверью вывалили и уехали, даже накладную не оформили. Ну, что делать? Труженики морга подняли мужика, по щекам отхлестали, из шланга обмыли холодной водой, да и посадили с собой водку пить. Мужик оказался хороший, запойный. Воспитателем в детском саду работал. А с утра в морг устроился. И как родной всем стал. Как придет, всегда проверит, правда ли все покойники вечным сном спят, не дрожат ли у кого ресницы. И обязательно всем одеяла подоткнет, подушечки поправит, поцелует на ночь каждого
|
|
«В блокадных днях мы так и не узнали
Меж юностью и детством где черта
Нам в сорок третьем выдали медали
И только в сорок пятом паспорта»
Ю. Воронов.
Посвящается военному поколению Ленинградцев с непростыми судьбами.
Когда началась война, Игорю только исполнилось тринадцать лет. Как и все Ленинградские мальчишки его возраста, он мечтал убежать на фронт бить фашистов, тем более, что его старшие братья воевали – оба на флоте, как и все, он старался помогать взрослым – дежурил на крышах во время налётов, тушил зажигалки, помогал разбирать завалы после обстрелов, как и все, голодал.
Они били из рогаток голубей на чердаках, пытались ловить даже кошек – но и голуби и прочая живность в блокадном городе скоро пропали. Ловили рыбу на Неве, летом ухаживали за огородами – даже сквер возле Исаакиевского собора был засажен.
За всю блокаду Игорь только один раз серьёзно испугался – попал под обстрел на Литейном.
Ахнуло так, что уши заложило. Кувырнулся на землю, в башке звенит. Обвалилась часть стены дома, вылетели стёкла в доме напротив. Легковой автомобиль, проезжавший мимо, взрывной волной швырнуло на телеграфный столб. Водителя выбросило на асфальт, машина загорелась. Пассажир в салоне без сознания. В несколько ударов Игорю удалось открыть заклинившую дверцу и вытащить пассажира. Военный, звёзды на петлицах – чуть не генерал?
- Портфель, портфель – хрипит. С ушей кровь, глаза мутные, но хрипит так, будто приказ отдаёт.
Игорь бросился к двери, и в последний момент успел выхватить кожаный портфель с заднего сидения – а потом полыхнул бензобак, и к машине было уже близко не сунуться.
Шатаясь, подходит водитель.
- Товарищ комбриг, как вы? Вы целы?
- Вон, парню скажи спасибо, вытащил. И документы спас. Герой. Ты вот что пацан, скажи, как зовут тебя, и где живёшь. Шевчук, запиши. За такое одного спасибо мало.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………
Ещё Игорь мечтал стать моряком – как его братья. Кончилась война, старший брат – он был подводник- остался служить на Тихоокеанском флоте, а второй пошёл на сверхсрочную – и для него война продолжалась до начала пятидесятых – они разминировали Финский залив и Балтику.
- На флот хочешь? Что ж, дело правильное. Видать в нашей семье у всех мужиков море в душе.
Игорь поступил в Макаровское училище. С гордостью носил тельняшки и брюки клёш – когда первый раз прошёл по Невскому в форме, аж глаза закрывал от удовольствия – казалось, будто все на него смотрят и завидуют.
Учился без троек, в меру хулиганил – как и все пацаны его возраста и поколения. Однажды на спор, в конце сентября переплыл Неву – течением уволокло почти на три километра – от Финляндского железнодорожного моста до Большеохтинского.
Жизнь налаживалась, в сорок седьмом году отменили карточки на продукты, город приходил в себя после блокады, Игорь продолжал учиться.
А потом всё пошло кувырком.
Актовый зал Макаровки находится на самом верхнем этаже, и под большим красивым стеклянным куполом. Кому пришла в голову дурная идея на праздник устроить фейерверк? Компания курсантов – и Игорь в том числе, в мастерских расточили из бронзы небольшую пушку, артиллерийского пороха тогда везде было навалом – только война кончилась, забили доверху ствол конфетти, и когда начальник училища, по завершении официальной части праздника взмахнул рукой, произнеся-
- А теперь танцы!
Бахнули под потолок. БУМММ…АХХХ…
Купол рухнул на собравшихся. Заряд не рассчитали, многовато пороху положили.
Скандал гремел до небес, хулиганов с позором выгнали из училища. Всё, бля. Приехали. От мечты всей жизни остались только китель без погон, тельняшка и расклёшенные брюки.
Игорёха страшно переживал, не разговаривал ни с кем, ходил мрачный и злой. Надо было что- то делать, искать работу, устраиваться.
Однако, судьба подстерегала его с ещё одним сюрпризом. Парень он был для своего возраста здоровенный, кряжистый и очень сильный. Поэтому его участие в дворовых разборках- район на район весьма ценилось – мало кто мог устоять в драке против него.
Ну и вот, значит, происходит очередное столкновение. Игорёха лупил кулаками с лютым остервенением, а как ещё попробовать забыть, что с ним случилось? Противник его помутнел глазами, поскользнулся, упал, но поднимаясь, весь в крови, потащил нож из- за голенища. Игорь саданул мерзавцу камнем по голове. Вот теперь действительно всё, бля.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
- Подсудимый Л..н, вы признаны виновным по статье 137 Уголовного кодекса РСФСР………предумышленное убийство…………сроком на семь лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Срок он отбыл полностью, и потом никогда никому не рассказывал, какую школу ему пришлось там пройти. Послевоенные колонии – это отдельная тема. В войну уголовный мир раскололся на два лагеря – «воров» и «сук». По воровским понятиям, служить государству было не просто западло, а каралось смертью.
Поэтому те из блатных, кто пошёл воевать, защищая свою землю от фашистов, подлежали безжалостному уничтожению. Противостояние было смертельным, никакая охрана лагерей ничего с этим сделать не могла – и можно представить, какая там царила атмосфера.
Работать Игорёхе пришлось на шахте – вначале киркой, а под конец срока - уже отбойным молотком. С лёгкой руки алкоголика Стаханова по всей стране раззвонили тот объём, что он якобы осилил вырубить за смену, и нормы выработки для шахтёров были установлены конские- почти неподъёмные. Выручала природная силушка – не многие в отряде могли справляться с работой, так как Игорь.
Блатные вначале попробовали присматриваться к здоровяку, да и статья у него была уважаемая- в смысле – не принять ли его в свою кампанию, но после нескольких разборок отстали. Однако, в нескольких кровавых бойнях – барак на барак- ему пришлось поучаствовать.
К своему освобождению он был уже бригадиром, и простое имя Игорь превратилось в уважительное- «Палыч».
Выйдя на свободу, какое- то время работал вольняшкой на той же шахте, снял комнату в Кемерово- жизнь- то продолжается. Двадцать семь лет от роду, образования – школа и два с половиной курса училища, моряка из него не получилось, но шахтёрскую профессию Палыч освоил уверенно.
И если семь лет назад он считался крепким парнем, то сейчас силищей обладал просто медвежьей. Там же, в Кемерово, познакомился со своей будущей женой – симпатичной доброй барышней родом из Донецка – её семья как выехала в эвакуацию в сорок первом, так на Кузбассе и осталась.
Откуда стало известно, что зарплаты на сланцевых шахтах в Эстонии в разы больше чем здесь, а работа намного легче? Палыч долго не раздумывал, и они с супругой поехали через всю страну – устраивать жизнь по своему.
Уже в Эстонии, в пути, произошёл неприятный инцидент. Трое оболтусов- Эстонцев, лет за двадцать дуракам по возрасту, прямо в автобусе начали играть в мяч – и довольно сильно попали жене Палыча по лицу. Палыч взял мяч, установил его в углу возле входной двери, и ударом ноги превратил в блин. А потом бросил в физиономию самому наглому. Те начали орать что- то по своему, водитель остановил автобус.
- Не выходиитте с ниими, говорит одна из пассажирок по- Русски. Они вас убиить сговаариваюттся.
Эстония всего десять лет, как окончательно стала Советской республикой, и национализма там ещё вот как хватало. Многим местным поперёк горла было отвыкать от своих привычных традиций- и большинство всех Русских называли оккупантами.
Палыч-то был выйти ВОООВСЕ не против – эти щенки не знали же, с кем имеют дело? Пассажиры, однако вмешались, скандал погасили. Но запомнилось.
Зарплата на шахте действительно была намного больше, чем в Кемерово, и сланец рубить значительно легче, чем уголь. Но вот незадача – в бригаде половина Эстонцы, половина Русские, маркшейдер Эстонец, бригадный мастер Эстонец. Работают все одинаково, а платят Русским раза в два меньше. Это как же понимать? Отвели мастера в сторонку, задали вопрос.
-Ты как наряды закрываешь?
Тот вначале делал вид что по Русски вообще не понимает, потом начал пороть какую- то чушь, что на такой выгодной работе принято делиться с начальством… Палыч поднял его за воротник-
- Ну мы тебя предупредили.
Снова получка, и снова у Эстонской половины бригады она намного больше.
Так. Придётся воспитывать говнюка.
Мастер после смены обязан обойти забой. Мужики связали вместе несколько динамитных патронов, вставили бикфордов шнур подлиннее – метр с лишним. Дождались этого засранца – хорошенько врезали под дых, связали, укрепили патроны на пузе, подожгли шнур, и сделали вид, что убежали. Ногами потопали.
Метр шнура горит около полутора минут. За это время мастер выдал такой сольный концерт, что нарочно не придумаешь. Он орал, матерился, плакал, сучил ногами, визжал, катаясь по полу, под конец стал выть совершенно по звериному – уши закладывало. Шнур догорел, его развязали. Стоять не может, падает, коленки дрожат от истерики. Воняет от него жутко – штаны полные навалил. Зубы стучат.
- Ну что, научился по Русски- то разговаривать? Не обижайся, но если ещё будет такая зарплата, в следующий раз придётся ставить шнур с детонатором.
Бросили его в забое, и ушли. Мужичок хлипкий оказался, не смог больше работать, уволился. А новый мастер принялся за то же самое – не так нагло, как предыдущий, обосравшийся, но всё равно своим предпочтение отдавалось постоянно.
Палыч супруге говорит –
- Слушай, тут конечно неплохо, но дома лучше. Не станем мы тут своими никогда.
- Ну и хрен с ними, мне тоже тут не нравится. А поехали к нам, на Донбасс?
На Донбасс уезжать пришлось гораздо раньше, чем планировалось, и в срочном порядке- потому что однажды вечером в парке, Палыч случайно встретил двоих из той компании из автобуса- с мячом. Жене он об этом не сказал, однако уезжал довольный – с ооочень глубоким удовлетворением.
Обосновались в Енакиево, устроились на работу. Поначалу была комната в рабочем общежитии, потом, когда появились дети, сняли полдома у хозяев. А через несколько лет построили свой дом.
На работе Палычу все относились с уважением – за несколько лет он заработал прочный авторитет.
Бригадир на косых пластах – а это самое опасное, что вообще может быть в забое- и все в бригаде знали, что этот никогда не подведёт, что на него действительно можно положиться.
Один из случаев, который в посёлке передаётся, наверное, ещё и сегодня- как легенда памяти знаменитого бригадира-
В очередной раз ухнуло, и порода сыграла- там это постоянно случается, небольшой обвал, часть выработанного забоя засыпало, крепь пополам с каменной крошкой повалилась вниз – забой шёл примерно градусов под сорок к горизонту. Вся бригада ломанула к главному стволу – внизу остались трое – Палыч, ниже его метров на пятьдесят Ашот- мужик лет тридцати с дурацкой для его имени фамилией Иванов, и Колька – парень только после армии.
Ашот орёт-
- Палыч, бляяя, скинь шланг, мой порвало!
Когда в штреке завал, всё деревянное трещит и сыплется, выбраться можно только цепляясь за шланг от отбойника – как по верёвке.
- Колька где?
-Х-й его знает, крепью завалило! Скинь шланг, иначе мне тут сейчас пи…дец настанет! Палыч!
- Пи…дец тебе настанет, если без Кольки попробуешь выбраться! Давай, откапывай!
Порода продолжает ходить ходуном, все понимают, что ещё немного- и это будет их могила. Ашот бешено расковыривает и отбрасывает камни и доски, минут за пять, показавшимся им всем вечностью, вытаскивает пацана. Без сознания, ноги переломаны, но дышит. Палыч бросает вниз шланг.
- Привязывай его!
- А я? Ты что, меня бросить решил? Палыч! Палыыыч!
- Привязывай, говорю! Быстрей, бля, давай, скоро тут всё на хер повалится!
Вначале он бешеными рывками выволок ободранного Кольку, потом сбросил шланг Ашоту. Тот обезьяной взлетел на уровень, и без оглядки, где бегом, где на карачках, понёсся к главному стволу.
Палыч закинул Кольку на спину и тоже рванул – успели. Штрек, длиной около трёхсот метров, полностью завалило минут через пять. Всё. Только пыль летает.
Палыч с Колькой поднимаются на поверхность.
Там Ашоту разве что морду не бьют.
- Ты что оставил их там? Где напарник твой, где бригадир, бля?
- Чо орёте, бля, сами-то первыми удрали?
- Спокойно, мужики – это Палыч говорит- всё в порядке, все живы. Скорую вызывайте, с парнем плохо.
Ашот –
- Палыч, ты это, извини, забудь, психанул я – слишком страшно стало. А если бы и меня завалило, ты что бы там делать стал?
- Ты же знаешь. Полез бы вниз, вас откапывать.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Уже в восьмидесятые, когда Палычу стало всё тяжелее спускаться в шахту – сказались годы работы на Кузбассе, ноги болели, в спину стреляло- директор шахты говорит –
- Игорь Палыч, ты же в войну в Ленинграде был? Блокаду пережил? Так тебе же льготная пенсия полагается? Бери- ка ты отпуск, и поезжай оформлять документы.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Это был уже совсем другой Ленинград. Палыч долго стоял на набережной, возле Макаровского училища – когда он там учился, моста Александра Невского ещё не было. Не было тогда метро рядом, не было такого человеческого потока – отвык он от многолюдности за свою жизнь. Постоял, посмотрел печально, вздохнул, ну и пошёл собирать справки-
- Это вам надо в горвоенкомат, на Маклина (ныне -Английский проспект), в архиве запрос делать. Свидетельство о рождении у вас сохранилось? А штампы о прописке? Вот и поезжайте туда.
Палыч, особо ни на что не надеясь в общении с бюрократами, отстоял в очереди, написал заявление, заплатил за ксерокопии документов, и стал ждать. Ответ обещали дать через три дня. Скучно конечно, ну хоть по городу можно походить – посмотреть, вспомнить.
И вот срок настал. Что это у военкоматского капитана взгляд какой- то радостный?
- Уважаемый Игорь Павлович! Я искренно рад, что именно мне довелось ответить по вашему обращению!
- Позвольте поздравить вас с получением статуса ветерана- блокадника, и вручить вам заслуженные награды. Представление на вас было подано комбригом Сорокиным ещё в сорок третьем- вот тут его подпись, но согласовано только в сорок седьмом. И тут же в деле- справки об обращении к розыску – вас просто не смогли найти. Почти сорок лет прошло!
Ну не мог же Палыч ответить сияющему инспектору -
- В сорок седьмом я сидел в тюрьме.
Домой, на Донбасс Палыч ехал, рассматривая своё новенькое удостоверение ветерана войны, и две медали – «За боевые заслуги», и «За оборону Ленинграда».
|
|
Давно это было. В году 1985. Осень. Очень поздний вечер, я бьюсь над гнусной задачкой. Завтра сдавать, а у меня не готово. Раздается звонок телефона. Звонит Игорь.
- Саша, можешь помочь?
- И где у нас случилось?
- Надо Андрюшку забрать. Он на дне рождения накидался, Танька его выставила, домой он точно не доедет, менты загребут.
- Мне завтра задание сдавать, а у меня ещё конь не валялся. Извини, не могу.
- Да мы быстренько, поехали, проветришься.
- Ладно, поехали.
На метро оказалось не так далеко. Через полчаса мы уже были на месте. Андрюша мирно дремал на скамейке у подъезда. Как не странно, но он не был пьян в слюнявую сисю, как рассказывал Игорь, даже более менее ровно стоял на ногах и не падал. Можно ехать, хотя появилась проблема. В метро нас с ним не пустят, такси в том районе поймать проблемно, решили ехать троллейбусом.
Сели, пробили талоны, едем. Троллейбус, практически, пустой. Игорь сел рядом с Андреем, я через ряд. Тепло, Андрюша задремал, Игорь уставился в окно, а я а уме пытаюсь сообразить, что не так с той задачкой. Впереди меня, через пару рядов сидят двое девчонок, примерно лет шестнадцать – восемнадцать. На одной из остановок заходит молодой человек, одетый несколько странно для того времени. Тёмно-красные туфли с ярко голубыми брюками и темно-зелёной рубашкой, завершала бородёнка а-ля Дон Кихот. Парень был то-ли пьян, то-ли обкурен, то-ли просто м..дак. Сейчас бы я сказал, что он представитель ЛГБТ, но тогда подходило несколько другое слово. Оглядевшись, этот клоун не находит ничего умнее, как поприставать к девушкам. Сначала он им что-то втирал, а под конец решил перейти к активным действиям. Сначала девчонки вяло отругивались, а потом уже начали отбиваться с криком: «Отвяжись, козёл!» при слове «козёл» Андрюша проснулся. Огляделся по сторонам, увидел этого клоуна, вскочил, быстро подошёл к парню, схватил его за бороденку, резко дёрнул и заявил?
- Скажи мееее!
Я не вставая с места:
- Андрей, прекращай!
- А чего у него борода козлиная? Скажи меее!
- Игорь, убери этого идиота, нам ещё ментов не хватает.
Игорь наконец вылез в проход и встал. Клоун затрепетал, было видно, как у него дрожат ноги, видимо он подумал, что Игорь тоже по его душу. Игорь, в те времена усиленно занимался боксом и был мастером спорта в тяжелом весе. А встал он, чтобы усадить Андрея на место. Не знаю, что там у клоуна было в голове, но он начал мекать. Андрей не отставал:
- Плохо, громче !
- МЕЕЕЕЕ!!!!
- Ещё!
- МЕЕЕ!
Так продолжалось около минуты. Троллейбус ехал быстро, машину мотало и Игорь никак не мог подойти к ним. Водитель в микрофон:
- На следующей выходят?
- МЕЕЕ, выходят, МЕЕЕ.
Наконец остановка. Не успел троллейбус остановиться, как клоун оттолкнул Андрея, едва не вышибая двери выпрыгнул и скрылся в темноте. Игорь сгреб Андрея в охапку, затолкал на сиденье к окну, прижал его собой. Троллейбус тронулся, Андрюша снова задремал. А я опять погрузился в размышления над задачкой.
|
|
12 |
