Анекдоты про гордостью
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 269

252

Как-то мы с другом оказались в гостях у одного провинциального функционера. Тот жил в небольшом собственном доме. Первым делом стал показывать свой фруктовый сад.
— Это оливковое дерево из Греции, — с гордостью говорил хозяин, похлопывая по стволу. — Красавец, не так ли?
Вскоре мы прошли в дом, где для нас уже был накрыт стол.
— Угощайтесь, — призывал глава дома. — Шикарная баранина, мне её из Дагестана привезли.
После обеда хозяин предложил устроиться в креслах, чтобы за журнальным столиком попить чаю.
— Китайский чайник династии Мин, — со значением произнёс он, разливая напиток в чашки. — Шестнадцатый век.
Выпив без остатка вкусный зелёный чай, мы собрались играть в нарды. В этот момент хозяина позвали, и он вышел. Мой друг с благоговейным трепетом взял в руки антикварный чайник и стал его рассматривать. Он осторожно вертел его в руках и изучал узоры. Затем открыл крышку и, держа чайник перед собой, заглянул внутрь. Сидя напротив друга, я в этот момент заметил на внешнем дне фарфорового чайника какие-то буквы. Подавшись вперёд, я теперь уже отчётливо разглядел надпись. Это была заводская маркировка «Made in China».

253

Если бы пользователи общались с таксистами, как с сисадминами.... - Давай командир поехали опаздываю! Заводя двигатель, улыбаясь во всю харю, - « Куда едем?»..... - Ну ты че я не понял, я ж сказал опаздываю!!! - Не ну понятно что Вы опаздываете, вот только куда вы опаздываете? - ААА ну так бы и сказал, по времени опаздываю у меня обед двадцать минут назад начался, а с моим гастритом мне надо кушать вовремя, потому что врач сказал язва может начаться. - Простите меня это не волнует, это такси а не машина времени скажите улицу номер дома, и я вас довезу. - Понятно а как быстро? - Ну, это зависит как далеко. - Че, ты мне мозги паришь? - Называйте адрес и поехали ведь это просто, или вылезьте из машины. - Че ты мне сказал, ни куда я не вылезу мне гастроэнтеролог сказал на обед не опаздывать. - АДРЕССС!!!! - Млин, ты ж таксист ты и должен знать адрес!!! - Паспорт покажите! - Это еще зачем? - Там обычно регистрация пишется скорее всего это и есть ваш адрес. - Да ты что, а я не знал а где же этот паспорт? Книжечка такая красная да? - Ага. - Ой, я ее выкинул, думал зачем мне ее дали. - Ох, ты господи ну хорошо дом свой помните? - Да девятиэтажка! С гордостью. - Что на нем написано? - Где? - обычно на углу. - А табличка такая синенькая? - ДАААА - ул. Смотрителей, дом 9. - ЭТО И ЕСТЬ АДРЕСССС. - Что вы на меня кричите? Вот привязался адрес, адрес. Никогда бы не подумал что это адрес. Ну что стоишь поехали!!!

254

Забавные клички в школе и драки

Наверно у всех в школе были клички, иногда забавные, иногда обидные.
Орех – конечно от фамилии Орехов
Веник – от фамилии Виноградов
КОса – от девочки, которая буквально косила мальчишек одним лишь взглядом, красавица в старших классах, да и фамилия у нее была КосА. Я не знаю почему и как, переделали в кОса,но она этим гордилась!
Меня звали безобидно Сашкой
Потому что будучи в 5-6 классе, будучи пионером, вел шевство над третьекласниками. Это типа оставался с некоторыми на продленный день, подсказывал им как выполнить домашнее задание, иногда показывал кино, а они называли меня Сашкой. Я не обижался, скорее гордился.
Так и прилепилось ко мне до окончания школы во всех классах – Сашка-киномеханик из 5-го, 6-го, 7-го, 8-го.
Так вот о драках
Ну мальчишки деруться, это понятно. Разнимал мелких часто. За шивороты возьмешь и растащишь в стороны на расстояния длины рук . Одному подзатыльник, другому щелчок в нос – глядишь, через перемену они уже в обнимку)))
А вот девчонки дерутся – попробуй разними! Никак! Они в волосы друг другу вцепляются намертво! Визг, писк, ор!!! И такая ненависть подружка к подружке, что пацанам не понять!
- Шабло (Светка Шабалина) пиздит (бьет) Бориску!!! На помощь! САШКА!!! – ко мне на переменах прибегали кто-то из младших с верхнего этажа
Бориска это кликуха девочки, милой и хорошей. Я знаю почему ее так прозвали, но это не для всех. Главное, что она сама приняла эту кличку с гордостью!
И приходилось бежать, разнимать, иногда с силой растаскивать в стороны.
В третий раз растаскивания пощечина по лицу девочки Шабло решила проблемы. Не удар в лицо, а именно пощечина.
Да, я ударил девочку. Один раз наотмашь, ладонью по лицу, по щеке. Наверно БОЛЬНО!
Навсегда запомнил ее лицо – удивленное… Она впервые расплакалась при всех.
Но далее срочных вызовов от мелких не было, они как-то разбирались сами.
Зачем я это пишу:
Расскажите, как Вас звали в школе и почему – может кто-то вспомнит и улыбнется! )))
Вы дрались в школе за себя, за девочку, за мальчика?

255

Лавочка, на ней сидят два старичка глубокого пенсионного возраста, мимо бравой походкой проходит курсант военного училища. Один из старичков (с гордостью):
- Вот внучек мой пошел. В нашем роду все военные, и мои предки, и сын, и внук, эту традицию мы тщательно передаем по мужской линии. А вы (обращаясь к другому старичку) что передаете?
- Плоскостопие!

256

Просто так 19.
Про обоснованные претензии.
Уже 2 недели стоит невыносимая жара. На завтра вообще обещают за +40°C. Ввиду катаклизма лошадей не седлаю. Лошади тоже люди.
Заглянул к ним в леваду пообщаться. Через полчаса пошёл домой. Вся честная компания потянулась за мной. Подумал с гордостью: "Любят хозяина. Скучают без меня". Вслух сказал: "Ребята... Очень жарко. Кататься поедем, когда станет попрохладнее".
За два метра до выхода Шум перегородил мне дорогу. Я обошёл его и начал отпирать калитку. Когда открыл и собирался выйти, то почувствовал на плече чьи-то зубы. Меня приподняли за майку и основательно встряхнули. Высвободившись я обернулся. Кузя смотрел мне прямо в глаза и злобно скалился.
"Не понял? Это что такое было? Что за фокусы? Перегрелись? На колбасу захотели? Никогда такого не было. И вот опять?".
С дальнего конца левады заржала Марьяна. Ну это точно неспроста. Маруся кобыла строгая и выдержанная. Надо идти разбираться.
Оказалось всё просто. Сломалась автопоилка и мои любимые лошадки мучались от жажды. Случилось такое впервые. Кто мог подумать, что такое примитивное устройство может подвести. А вот случилось.
"Извините лошадки. Был неправ. В следующий раз буду рассматривать ваши заявления без бюрократических проволочек. И прислушиваться к мнению коллектива".
"Мы в ответе за тех, кого приручили".
P.S. Спасибо силе печатного слова. Икара (Полтергейста) нашёл его "Дедал". Легенда переписана. Нappy Еnding: "Друг спас друга". Написали в личку люди. Встретились в заранее оговоренном месте и времени. Сирота обрёл дом.
https://www.anekdot.ru/id/1404476/
N.B. Если есть ещё желающие приобрести котейку от "известного мирового производителя". Пишите в личку или в комментах. Договоримся. Встречаемся в Сысерти.
Владимир.
09.07.2023.

257

Ну вот всё хорошо было на рабалке с четверга на пятницу на Ахтубе в ближней от Волгограда Астраханке - и место с женой нашли неудобное для туриздов, а потому пустое, и рельеф дна - "самое оно", и жара уже спала, и ветерочек лёгкий кровососов отгонял...
А клевала на узко заточенные под судака донки только одна протокольная мелочь - даже забрать да показать нечего. Видать, судаки эту точку отвели под детсад. "Всё лучшее - детям", ага.
Вываживаем периодически да вздыхаем.
И тут к противоположному берегу подходит двухкилевая лодчонка с древним согбённым местным дедушкой. Он, оказывается, то ли с утра, то ли ещё с ночи замаскировал в кустах три закинутых удилища.
С двух вытащил подлещиков, а вот третье задало жару...
"Крокодилом", благо, если леска позволяет, можно и слона вытащить, но и это удило согнулось в дугу пополам.
А дедушка упорный, и руки цепкие.
"Выкачивает" прижимающегося ко дну монстра полчаса, час - и сдаваться не собирается.
Мы как заворожённые на него в бинокли смотрим.
Да что мы - чайки уже ставки начали делать на вес этого сомяры.
Бродячий шелудивый волкозавр Дружок на берегу не устаёт скандировать "Шайбу! Шайбу!"
Я жалею, что без лодки, а то бы переправился да помог.
А дедушка настырный - матерится, а всё равно то поднимает, то немного отпускает леску.
Два часа уже вываживает, третий пошёл.
"Смеркалось" (с) М.Задорнов.
Вы, конечно, уже думаете, что сейчас дело кончится обрывом или обрезом лески, дед в сердцах поломает к чёрту удилища, утопит с горя лодку и побредёт инфарктить от упущенного усатого домой.
Хренушки. Дедушка мудрый, он предусмотрел все варианты.
Кричит: "Ничо, ничо, сейчас он совсем устанет, я его руками возьму!"
И точно - минут через 10 надевает спасжилет и лезет в воду.
Долго поддевает и захватывает добычу, и выволакивает на берег... огромный чёрный пень.
Блин, ну к такому облому жизнь даже Дружка не готовила...
Только вот оказалось, что это лишь первая часть марлезонского балета.
Во второй на этот пень были намотаны две чьи-то оборванные снасти, и на одной из них сидел 3-4, а то и даже 5-килограммовый сазан (в бинокли точно не определить).
Когда гордый своей гордостью ветеран рыбацкой удачи удалялся на своём линкоре, за доставленный адреналин ему аплодировали не только чайки, а даже прибрежные кусты.
Так что решайте сами - зря мы впустую съездили на судаковый детский сад, или для дедушки в следующую поездку сюда стоит пятизвёздочный допинг захватить.
P.S. Волкозавр Дружок, конечно, был накормлен.
P.P.S. Фотки по ссылкам с ВК не вставляются. Первая публикация с фото - https://vk.com/fion34?w=wall-206882241_8704%2Fall

258

Замужем почти три месяца, дружим около 1, 5 лет. Все это время я не переставала бузить на мужа, что он стеснялся обнимать и целовать меня прилюдно. Вообще. Ну хоть бы приобнял, приятно же! И все время ему припоминала его лучшего друга: "Вон Петя, мол, свою Машу вон как целует". Петя и Маша, кстати, и правда очень мило смотрятся вместе и очень искренне любят друг друга. И тут мы как-то после гулянки их подвозим, Маша такая с новыми дредами, и Петя такой моему мужу говорит: "Глянь, какая у меня деваха с дредами! А у тебя че?))" А муж отвечает: "А у меня жена".
Блин, он с такой гордостью это сказал, пусть он вообще на людях меня никогда не обнимает!)

259

Разговор с продавцом в отделе компьютерных аксессуаров:
- Здравствуйте, а жёсткие внешние диски у вас есть?
- Это всё, что есть, - отвечает девочка, с гордостью показывая коллекцию CD разных расцветок.
- Я имею в виду внешние. Жёсткие, - робко добавляю я.
- А эти, что, по-вашему, мягкие, что ли?!

260

По ТВ чиновница с гордостью заявила, что наши белорусские пенсионеры активно занимаются туризмом.
Я аж подскочил от гордости.
А она продолжила: "... — это пешие прогулки по городу и даже виртуальные путешествия!"
Шоб она всегда так путешествовала!

261

Когда я жил в Кишиневе, я не умел торговаться. Потому что практики не было. Ведь как оно было в советских магазинах? Прейскурант! Цену на молдавскую мебель Кодры установили еще три года назад в Москве. В Госплане. Проехали! Вот если бы можно было бы изобрести машину времени, то тогда можно было бы махнуть в Москву поторговаться. Но машины времени тогда не было.
Вот. А когда я переехал в Израиль, то там меня стало сильно напрягать, что торговаться надо было везде и всегда. Скажем, ты покупаешь холодильник фирмы Тадиран. Так это надо обойти шесть магазинов, в каждом поторговаться полчаса. Получается, что три часа уходит на один Тадиран, хотя могло бы уйти и десять минут.
Помню, в Израиль переехал Яша из Сиэттла. Он там работал в Майкрософте, но решил жениться на Ане из Холона. И он купил билеты в Израиль. И репатриировался.
После Майкрософта Яша был очень продвинутым. Первым делом он захотел купить себе домой рабочее кресло. Мы-то все сидели на обычных стульях, но Яше нужно было навороченное кресло с изменяющейся высотой, углом спинки и подлокотниками. А где его взять? Мы не знали. Пошли вместе в мебельный магазин на шуке Кармель.
- Эйн бэайя, - сказал нам хозяин магазина. – Нет проблем. Заплатите, а завтра я вам ваше навороченное доставлю.
Но он не доставил ни завтра, ни послезавтра. Ни через две недели. Мы пошли к нему опять. Он повел нас вниз на склад. Склад был забит мебелью.
- Твое кресло там, - сказал хозяин и показал на дальний угол комнаты. – Я за день этот завал разберу, доберусь до твоего кресла и доставлю вам его.
Еще через две недели мы опять пошли к нему.
- Отдавай деньги, - решительно сказали мы. К нашему удивлению, он не стал спорить. Сразу отдал. Но зачем ему все это было нужно? Я думаю, это ему было просто приятно. Взять у кого-то деньги, и пусть они у тебя месяц полежат. Ему это было в кайф, я предполагаю.
Яша пошел к знакомому юристу, и тот составил ему договор о покупке кресла. Если не доставляют в течение недели – штраф 50 шекелей. Если две недели – 100 шекелей. С этим договором Яша начал ходить по мебельным магазинам, но ему теперь сразу отказывали. Договор, впрочем, читали, причмокивали от удовольствия, и смотрели на Яшу с уважением.
- Ты приехал из Арцот хА Брит? – спрашивали. – Из Америки? Тогда все понятно. Договор? Ха! Но если ты из Арцо ха Брит, то почему говоришь с акцентом Брит Гамуацот?
Наконец, на Яшиной работе, узнав о его сложностях, отдали ему кресло начальника отдела. А тот себе новое заказал по каталогу из Арцот хА Брит. Из Америки.
Я быстро привык к тому, что в Израиле, если ты покупаешь себе даже сандалии, надо торговаться. И я полюбил торговаться. Все время хотелось что-то купить, и сбить цену процентов на 20. Это всегда можно. 20 процентов – запросто.
Но это если торговаться с евреями. А с арабами это была совершенно иная торговля. Скажем, ты идешь в Иерусалиме мимо арабской лавочки. А там висит кожаная куртка. И если хозяин лавочки увидит, что ты не проскользил по ней равнодушным взглядом, а задержал его на секунду, то он вскочит, побежит за тобой, и еще квартал будет уговаривать тебя купить его куртку. За 800 шекелей. Потому что это настоящая кожа. Сделано в Италии. К концу квартала цена падала до 80 шекелей. Меня это поражало. В десять раз? Ничего себе. От торговли с арабами я получал гораздо большее удовольствие, чем от наших братьев евреев.
Вскоре я поехал на конференцию в Пизу. После лекций гулял там по городу, и мне какой-то африканец предложил купить у него африканскую шляпу. Мы с ним сразу стали торговаться. Так как он не знал английского, мы торговались с помощью калькулятора. Он печатал свою цену, а я свою.
- 25 евро, - напечатал он.
- 10 евро, - напечатал я.
- 20 евро, - напечатал он.
- 9 евро, - напечатал я.
- 15 евро, - напечатал он.
- 8 евро, - напечатал я.
Он сразу согласился. Ведь 8 евро – это лучше, чем 7.
В Израиль я возвращался с гордостью. Я открыл новый способ торговли! На понижение. Мой способ позволял резко сократить время торговли. До них же обычно все доходит после двух или трех итераций. Быстро.
А потом я переехал в Америку. Америка мне сильно не понравилась. Практически нигде невозможно было поторговаться. Нельзя в супермаркете на кассе сказать, а сделайте мне 10%-ную скидку. В аптеке тоже цены фиксированные. Словом, никакого удовольствия.
Главное, что? Ведь в процессе торговли между тобой и продавцом появляются скрепы. Вы уже не чужие друг другу люди! Вы заключаете сделку, жмете друг другу руки. С уважением. А в Америке у меня с продавцами не возникало духовных скреп. Здесь люди друг другу чужие!
Что мне особенно не нравилось в Америке, это то, что в тех немногих местах, где все же можно было торговаться, это можно было делать очень короткое время.
- 100 долларов, - говорит продавец.
- 80, - говоришь ты.
- 90, - говорит продавец.
И все! Надо соглашаться. Дальше торговаться уже невежливо. И вообще, что это за торговля? А где аргументация? Что, просто цифры называть? Да это же любой дурак сможет!
Наконец, пришла пора покупать мою первую новую машину. В дилершипе. А в дилершипах торгуются. За день до покупки машины я долго не мог заснуть. Волновался. А не разучился ли я торговаться?
В дилерше моим продавцом оказался Али, палестинский араб. Я был готов заплатить 16 тысяч, а он отдавал за 18. Он что, с дуба упал? 18 тысяч? Серьезно?
Мы с Али сели за его стол, немножко поторговались. Полчаса, для разминки. Он сбавил цену до 17900.
Али пошел к себе в комнаты и сварил нам кофе с кардамоном. По-арабски. Мы пригубили его восхитительный кофе.
- Матай ихие ха шалом? – спросил меня Али на иврите. – Когда наступит мир? Сколько можно воевать? Если можно жить в мире и согласии?
- Может 17800? – предложил Али. Мы продолжили торговлю.
Через час мы оба чувствовали, что между нами появились духовные скрепы. Мы нравились друг другу. Мы уважали друг друга. Словом, в дилершипе я оторвался за бесцельно прожитый в Америке год. Наконец! Наконец-то! После этих пустых американских улыбок я нашел родную душу!
После трех часов торговли Али сбавил цену до 17 тысяч.
- Я проголодался с тобой, - сказал мне Али. Он пошел к себе в подсобку, и принес пластиковые коробочки с принесенной из дома едой. Колбаски кюфта, дико перченные. Салат хацилим, и вообще несколько салатов. Дикой свежести! Али дал мне пластиковую тарелку, поделил свой обед на нас двоих.
- Видишь, - сказал Али, и показал на фотографию одинокого дома на горе. – До образования Израиля это был дом моей семьи. А потом пришли вы, евреи, и отобрали его у нас.
- Давай за 16900? – предложил он.
После его истории с домом мне стало очень стыдно, и стал испытывать чувство коллективной вины. И я чуть было не согласился. Но, присмотревшись к его фотографии, я узнал на ней место, на котором я был неделю назад, во время поездки в Израиль на конференцию. И там экскурсовод мне все про этот дом рассказал.
Оказывается, никто его ни у кого не забирал. Этот дом построили евреи еще лет за 20 до образования Израиля. А арабы из низины на них нападали. И вот евреи, живущие в этом доме, узнали от арабов на базаре, что ночью придет группа боевиков из Сирии с ружьями, и этот дом у них отберет. Тогда евреи тут же пустили на базаре слух, что у них есть секретное оружие, которое им прислал из Лондона Ротшильд.
Придя домой, евреи сняли с телеги колеса с осью, обернули все это паклей и просмолили. И прикрепили множество полых труб. Когда боевики из Сирии приблизились к их холму, евреи подожгли паклю, и пустили колеса вниз. Прикрепленные трубы издавали громкий свист. Это была еврейская версия органа Баха, так сказать. Сирийские боевики в страхе бежали, и холм остался за евреями.
Когда я там был неделю назад, я купил в туристическом киоске фотографию этого холма. И точная копия этой моей фотографии висела у Али на стене. Ага, дом твоей семьи, конечно.
Дешевые трюки Али и его наглое вранье укрепили меня в моей решимости торговаться до конца.
- Я не дам ни цента больше 16 тысяч! – заявил я.
После чего мы торговались еще час, и Али сбавил цену до 16100.
- Больше не могу, - сказал он.
- Ну, что ж, - произнес я, поднимаясь со стула. – Видимо, не судьба.
Али потерял ко мне интерес, и я пошел к выходу, краем глаза наблюдая за ним. Он копался в компьютере и не следил за мной. Я вышел из здания, подошел к своей припаркованной машине. Через стекло дилершипа я видел, что Али даже не смотрит в мою сторону. Я сел в машину, завел ее. И медленно поехал к выезду. Я специально ехал медленно, чтобы дать Али возможность меня перехватить. И он не выдержал. Побежал за мной. Я остановился, спустил стекло.
- И что, - с изумлением спросил меня Али. – Ты торговался пять часов, и теперь уедешь, ничего не купив?
- Да, - ответил я уверенным голосом.
- Ладно! – сказал Али. – Уговорил! 16 тысяч!
Мы вернулись в дилершип.
- Я добавлю 100 долларов из своих денег, - сказал мне Али. – Чтобы ты смог купить машину за свои 16 тысяч. Потому что я тебя за эти пять часов полюбил! Я делаю это ради мира между нашими народами!
Слух о моей удачной торговле пошел по всему Пало Алто, где мы тогда жили. И через неделю Маша сказала Сене.
- В это воскресенье ты идешь с Вадимом в дилершип. И тоже покупаешь машину за 16 тысяч!
Когда Али увидел Сеню со мной, он деланно закрыл руками лицо, потом воздел руки к небу.
- Только не это! – воскликнул Али. – Опять ты!
Впрочем, еще до торговли он побежал к себе в подсобку и сварил нам кофе с кардамоном.
- Для постоянных клиентов, - подмигнул он мне.
- Али! – сказал я. – Мы можем сидеть пять часов и торговаться. Но зачем? Отдай сразу за 16 тысяч.
- Ой, ой, ой, - запричитал Али. – Ты себе не представляешь. После тебя меня вызвал к себе начальник. И он меня так ругал. Сказал, что еще раз такое, и он меня уволит.
- Все, что я могу для вас сделать, - сказал Али. – Это отдать машину за 17800. И не просите о большем!
- Я согласен, - неожиданно и смущенно произнес Сеня, глядя куда-то в сторону.
Я не мог поверить своим ушам. 17800? Серьезно? Сеня! Твою дивизию! А зачем же тогда меня надо было приглашать? Зачем тратить мое драгоценное время? Главное, этот паразит Сеня лишил нас с Али всякого удовольствия. Торговаться пять минут? Да где это видано?
Я обиделся на Сеню. После этого мы не ходили к ним в гости месяц! Я не хотел его видеть. Но потом Маша приготовила салат хацилим и рыбу Святого Петра по иерусалимски на гриле, и пришлось идти. Рыба была очень вкусной, и я почувствовал, что моя обида на Сеню прошла.

Ольшевский Вадим

262

Я сегодня позвонил на местную радиостанцию, и ведущий, поприветствовав меня, сказал: - Поздравляю! Вы - наш первый дозвонившийся слушатель, и поэтому, чтобы выиграть главный приз, вам нужно всего лишь ответить правильно на один единственный вопрос! - Класс! - восторженно сказал я. - Вы готовы? - спросил ведущий. - Это будет математический вопрос. - Ну, у меня есть ученая степень в области математики, и я работаю учителем в школе, так что, думаю, проблем не возникнет! - с гордостью сказал я. - Хорошо! Итак, чтобы выиграть наш главный приз - 2 билета в первый ряд на концерт Шамана и встречу с ним за кулисами - скажите, сколько будет дважды два? - Семь, - уверенно ответил я.

263

Тема космонавтики очень болезненна для меня с детства. Эта тема впиталась в меня, и ею, я пронизан с мягких ногтей. Это была моя мечта - стать космонавтом.

- Откуда она появилась? - спросите вы. Я отвечу.
В моём босоного-бесштанном детстве происходило много событий на эту тему.

Недалеко от нас был военный аэродром. Практически только появилась реактивная авиация. У нас они, лётчики, и испытывали эти самые реактивные самолёты. Недаром, во времена СССР, город-корабелов Николаев был закрытым городом, совсем не случайно. Так вот. Мы мальчишками каждый день слышали "взрывы" - это самолёты переходили сверхзвуковой барьер скорости. Они красиво рассекали купол неба на две половинки шлейфом отработанных газов. За день, всё небо было испещрено белыми линиями. Тому, кто этого не видел, никогда не понять, какую мы, мальчишки, испытывали гордость за наш Советский Союз.

15 лет после войны... Разве это срок? Разрушенная, голодная страна поднялась из руин и создала это ВЫСОКОТЕХНОЛОГИЧНОЕ ЧУДО!!!
Большинство промышленного транспорта ещё было гужевым, только-только появились ГАЗ-51 и Зил 135. Но они уже были, и страна уверенно смотрела в завтрашний день. Не было ещё холодильников и газовых плит, люди одевались неброско, в основном перелицовывая поношенную военную форму. Многие ходили в сапогах и брали на работу скудные домашние"тормозки". Но глядя в небо, народ расцветал гордостью и счастьем, что он гражданин этой Великой Страны Советов!

- И что, всё было так безоблачно? - спросите вы.
Нет, конечно. Часто, очень часто самолёты падали, лётчики-испытатели погибали экипажами. Катапультирование тогда еще было не отработано. Но ни это было главное - главное, они пытались посадить, спасти машину, чтобы дать возможность конструкторам выявить неполадки.

Мы жили рядом с кладбищем. Музыка, и траурные залпы карабинов в честь погибших, звучали практически каждую неделю. Это было естественно. По свежим ранам той войны, смертью никого нельзя было удивить.
Важно было: КАК, погиб герой среди героев... И конечно же каждый из нас мечтал и готов был стать таким героем-лётчиком. А героями была вся страна победившая фашизм.

А потом началась эра космонавтики.
Полёт искусственного спутника мне не запомнился. Может был ещё мал, может ещё чего, не запомнился и всё. Следующие полетели Белка и Стрелка и все взрослые стали говорить о возможном полёте человека в космос. Космос. Космонавт, Спутник,- эти слова сейчас ни у кого не вызывают никаких эмоций. Тогда же, они были в диковинку. Ещё было не ясно: есть ли Бог и как он отнесётся к такой дерзости. Люди, выжившие в войну с молитвой на устах к Господу: "Спаси и сохрани", - опасаясь расплаты за грехи, старались не выражать открыто свой восторг и удивление всему происходящему. Все чувствовали, что должно что-то произойти, очень важное...

«ГОВОРИТ МОСКВА! ГОВОРИТ МОСКВА! РАБОТАЮТ ВСЕ РАДИОСТАНЦИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА! МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ДВЕ МИНУТЫ! ПЕРЕДАЁМ СООБЩЕНИЕ ТАСС О ПЕРВОМ В МИРЕ ПОЛЁТЕ ЧЕЛОВЕКА В КОСМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО....»…

Голос Левитана звучал размеренно и торжественно. За годы войны его с трепетом слушали во всех уголках нашей необъятной Родины. В послевоенные годы Левитан произносил важные правительственные сообщения. Первые слова: «Говорит Москва!», вызывали страх, в жилах стыла кровь от предчувствия нового горя, которое должно сейчас обрушиться на нас – весь исстрадавшийся советский народ. Тем радостней… Нет, - восторженней, воспринималось каждое новое сообщение о победе в космосе.
Каждый, кто первый слышал голос Левитана по своему радио, считал за счастье оповестить всех соседей. Все включали на полную мощность свои «Риги», «Латвии», трофейные радиоприёмники, и выходили на улицу слушать. СЛУШАТЬ!
Слушали все вместе, с замиранием сердца, ловя каждую интонацию.
Мурашки и дрожь пробирали до мозга костей от каждого чеканного слова. Осознав, что это не новая война, а победа в космосе, начиналось всеобщее ликование.

Конечно. И тогда были неудачные запуски и приземления. Долгое время люди не могли поверить, что погиб лётчик-космонавт Комаров. «Запутался в стропах парашюта…»
Из сообщения было неясно: жив он или нет. Фронтовики стали припоминать как некоторые лётчики, во время войны, оставались живы выбросившись из горящего самолёта без парашюта. Прошёл слух, что он жив, но потерялся в лесу. Его ищут. Вот-вот найдут.
«Он жив! Вы слышали? Камаров жив!», - передавалось из уст в уста взрослыми.
«Он жив!», - подслушав их разговоры, вторили им мы, дети. Но радио молчало…

Нет больше великого и могучего СССР. Мы живём в разных странах. Победы и несчастья соседей не вызывают уже у нас былого всеобщего ликования и сострадания. Люди забыли годы эвакуации в Ташкенте. Называют потомков своих спасителей из Узбекистана презренным словом гастарбайтер. Унижают тех, кому и без того сейчас тяжело. Фашисты стали скинхедами, милиция полицией… Рождённому и выросшему в СССР, теперешнему гражданину Украины… мне, на это больно смотреть.

Я далёк от идеализации прошлого. Мне нравится жить в современном мире достатка.
Но, слушая диктора телевидения на фоне разваливающейся ракеты «Протон-М»:
«Но что-то кажется идёт не так. Что-то не так…», - подумалось совсем о другом…
Совсем о не неудачном запуске.

Дай Бог, чтобы его последняя фраза: «Кажется это будет катастрофа…», - относилась только к ракете…

p.s.На одном форуме меня обвинили в пафосности. Это не пафосность, это я окунулся в то время. Некоторые фразы(штампы) можно было слышать ежеминутно из радиоточки или репродуктора, на пионерских линейках и собраниях любого уровня. Сейчас это называют советской пропагандой. Можно назвать и так, но нашу Родину мы любили беззаветно.
Родину, которой нет.
13.07.04

264

Евгений Стеблов рассказывает...
Работал в Театре Моссовета пожилой артист дядя Володя Сабуров. Он всю жизнь играл дворников и лакеев. У него была гармошка фотографий, которую он часто разворачивал и с гордостью показывал: вот он с лопатой, вот сапоги подаёт.
Однажды в театре шёл спектакль "Отелло" с Николаем Мордвиновым в главной роли. Перед выходом на сцену дядя Володя затягивался в широкий испанский пояс - почти как в корсет. Дело это нелёгкое: в ход идут даже ноги. Ему помогала костюмерша тётя Шура.
- Дядя Володя, не туго? - спрашивала она.
- Ничего, - отвечал Сабуров, - пропердимся!
И вот Отелло произносит знаменитые слова: "Ты перед сном молилась, Дездемона?" - и душит Дездемону. Входит лакей дядя Володя и... исполняет в точности, о чём говорил. Поскольку артистом он был средним, то не нашёл ничего лучше, как произнести свой текст: "Тут слова бессильны...".
После спектакля Сабуров постучался в гримёрную к Мордвинову и виновато проговорил:
- Николай Дмитрич, я тут давеча... Так ведь я не нарочно.
С этой фразой он обошёл всех актёров театра.

265

О ПОЛЬЗЕ ГЕНЕАЛОГИИ

90-е. Одна московская девушка вспомнила семейное предание, что в их роду была графиня - то ли прабабушка, то ли прапрабабушка. Расспросила старших, порылась по библиотекам и архивам, и после долгих поисков получила официальную справку, что действительно является потомицей графского рода по такой-то линии.

С гордостью показала эту справку своим родственникам и знакомым, заинтересовавшимся стала давать консультации, и вообще увлеклась этой темой. Когда у нее появился Интернет, начала бродить и по зарубежным генеалогическим сайтам. Всё это было просто хобби, но однажды она почувствовала, что хорошо бы его капитализовать. С этим была проблема - состоятельной клиентуры среди ее знакомых не было, денег на раскрутку тоже.

Навела справки и узнала, что у некоторых остепенившихся бандитов, выросших в солидных бизнесменов, появилась мода искать свои корни - у кого дворянские, у кого купеческие, с целью обнаружения каких-нибудь выдающихся или знатных предков.

У нее появился хитрый план. Заранее запаслась необходимым инвентарем, оставалось следить за новостями, когда грохнут очередного авторитета.

И вот сцена как из Крестного отца - на многолюдных похоронах появляется элегантно одетая в траур, всем незнакомая дама в черных очках, представляется графиней, знакомой покойного, предъявляет справку и паспорт. Братва несколько охренела, но пропустила. Поминки - дело долгое, разговорилась с несколькими серьезными людьми. После этого состоятельная генеалогическая клиентура к ней хлынула бурным потоком.

266

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Женщина была очень старой — ей было, по всей видимости, около 90. Я же был молод — мне было всего 17. Наша случайная встреча произошла на песчаном левом берегу Днепра, как раз напротив чудной холмистой панорамы правобережного Киева.

Был солнечный летний день 1952 года. Я играл с друзьями в футбол прямо на пляжном песке. Мы хохотали и орали что есть мочи.

Старая женщина, одетая в цветастый, до пят, сарафан, лежала, скрываясь от солнца, неподалеку, под матерчатым навесом, читая книгу. Было весьма вероятно, что наш старый потрёпанный мяч рано или поздно врежется в этот лёгкий навес, покоившийся на тонких деревянных столбиках. Но мы были беззаботными юнцами, и нас это совсем не беспокоило. И в конце концов, мяч действительно врезался в хрупкое убежище старой женщины! Мяч ударил по навесу с такой силой, что всё шаткое сооружение тут же рухнуло, почти похоронив под собой несчастную старушку.

Я был в ужасе. Я подбежал к ней, быстро убрал столбики и оттащил в сторону навес.

— Бабушка, — сказал я, помогая ей подняться на ноги, — простите.

— Я вам не бабушка, молодой человек, — сказала она со спокойным достоинством в голосе, отряхивая песок со своего сарафана.
— Пожалуйста, не называйте меня бабушкой. Для взаимного общения, юноша, существуют имена. Меня зовут Анна Николаевна Воронцова.

Хорошо помню, что я был поражён высокопарным стилем её речи. Никто из моих знакомых и близких никогда не сказал бы так: «Для взаимного общения, юноша, существуют имена...«Эта старушка явно была странной женщиной. И к тому же она имела очень громкое имя — Воронцова! Я был начитанным парнем, и я, конечно, знал, что это имя принадлежало знаменитой династии дореволюционных российских аристократов. Я никогда не слыхал о простых людях с такой изысканной фамилией.

— Простите, Анна Николаевна.
Она улыбнулась.
— Мне кажется, вы хороший юноша, — сказала она. — Как вас зовут?
— Алексей. Алёша.
— Отличное имя, — похвалила она. — У Анны Карениной был любимый человек, которого звали, как и вас, Алексей.
— Анна Николаевна подняла книгу, лежавшую в песке; это была «Анна Каренина». — Их любовь была трагической — и результатом была её смерть. Вы читали Льва Толстого?

— Конечно, — сказал я и добавил с гордостью: — Я прочёл всю русскую классику — от Пушкина до Чехова.

Она кивнула.

— Давным-давно, ещё до революции, я была знакома со многими русскими аристократами, которых Толстой сделал героями своих романов.

… Современному читателю, я думаю, трудно понять те смешанные чувства, которые я испытал, услышав эти слова. Ведь я был истинным комсомольцем, твёрдо знающим, что русские аристократы были заклятыми врагами трудового народа, презренными белогвардейцами, предателями России. А тут эта женщина, эта хрупкая симпатичная старушка, улыбаясь, бесстрашно сообщает мне, незнакомому парню, что она была знакома с этими отщепенцами! И, наверное, даже дружила с ними, угнетателями простого народа!..

Моим первым побуждением было прервать это странное — и даже, возможно, опасное! -— неожиданное знакомство и вернуться к моим футбольным друзьям, но непреодолимое любопытство, которому я никогда не мог сопротивляться, взяло верх, и я нерешительно спросил её, понизив голос:

— Анна Николаевна, Воронцовы, мне кажется, были князьями, верно?
Она засмеялась.
— Нет, Алёша. Мой отец, Николай Александрович, был графом.

— … Лёшка! — кричали мои товарищи. — Что ты там делаешь? Ты будешь играть или нет?

— Нет! — заорал я в ответ. Я был занят восстановлением разрушенного убежища моей новой знакомой — и не просто знакомой, а русской графини!-— и мне было не до моих футбольных друзей.

— Оставьте его в покое, — объявил один из моих дружков. — Он нашёл себе подружку. И они расхохотались.

Женщина тоже засмеялась.

— Я немного стара, чтобы быть чьей-либо подружкой, — сказала она, и я заметил лёгкий иностранный акцент в её произношении. — У вас есть подружка, Алёша? Вы влюблены в неё?

Я смутился.
— Нет, — сказал я. — Мне ведь только 17. И я никогда ещё не был влюблён, по правде говоря.

— Молодец! — промолвила Анна Николаевна. — Вы ещё слишком юны, чтобы понять, что такое настоящая любовь. Она может быть опасной, странной и непредсказуемой.
Когда я была в вашем возрасте, я почти влюбилась в мужчину, который был старше меня на 48 лет. Это была самая страшная встреча во всей моей жизни. Слава Богу, она длилась всего лишь 3 часа.

Я почувствовал, что эта разговорчивая старая женщина вот-вот расскажет мне какую-то удивительную и трагическую историю.

Мы уже сидели под восстановленным навесом и ели яблоки.

— Анна Николаевна, вы знаете, я заметил у вас какой-то иностранный акцент. Это французский?

Она улыбнулась.
— Да, конечно. Французский для меня такой же родной, как и русский…
Тот человек, в которого я почти влюбилась, тоже заметил мой акцент. Но мой акцент тогда был иным, и иным был мой ответ. И последствия этого ответа были ужасными! — Она помолчала несколько секунд, а затем добавила:
— Это случилось в 1877 году, в Париже. Мне было 17; ему было 65…

* * *
Вот что рассказала мне Анна Николаевна Воронцова в тот тихий летний день на песчаном берегу Днепра:

— … Он был очень красив — пожалуй, самый красивый изо всех мужчин, которых я встречала до и после него — высокий, подтянутый, широкоплечий, с копной не тронутых сединой волос. Я не знала его возраста, но он был очень моложавым и казался мне мужчиной средних лет. И с первых же минут нашего знакомства мне стало ясно, что это был умнейший, образованный и обаятельный человек.

В Париже был канун Рождества. Мой отец, граф Николай Александрович Воронцов, был в то время послом России во Франции; и было неудивительно, что его пригласили, вместе с семьёй, на празднование Рождества в здании французского Министерства Иностранных Дел.

Вы помните, Алёша, как Лев Толстой описал в «Войне и Мире» первое появление Наташи Ростовой на московском балу, когда ей было шестнадцать, — её страхи, её волнение, её предчувствия?.. Вот точно так же чувствовала себя я, ступив на паркетный пол министерства, расположенного на великолепной набережной Кэ д’Орсе.

Он пригласил меня на танец, а затем на другой, а потом на третий… Мы танцевали, раговаривали, смеялись, шутили — и с каждой минутой я ощущала, что я впервые встретила мужчину, который возбудил во мне неясное, но восхитительное предчувствие любви!

Разумеется, мы говорили по-французски. Я уже знала, что его зовут Жорж, и что он является сенатором во французском парламенте. Мы отдыхали в креслах после бешеного кружения в вальсе, когда он задал мне тот самый вопрос, который вы, Алёша, задали мне.

— Анна, — сказал он, — у вас какой-то странный акцент. Вы немка?
Я рассмеялась.
— Голландка? Шведка? — спрашивал он.
— Не угадали.
— Гречанка, полька, испанка?
— Нет, — сказала я. — Я русская.

Он резко повернулся и взглянул на меня со странным выражением широко раскрытых глаз -— растерянным и в то же время ошеломлённым.
— Русская… — еле слышно пробормотал он.
— Кстати, — сказала я, — я не знаю вашей фамилии, Жорж. Кто вы, таинственный незнакомец?

Он помолчал, явно собираясь с мыслями, а затем промолвил, понизив голос:
— Я не могу назвать вам мою фамилию, Анна.
— Почему?
— Не могу.
— Но почему? — настаивала я.
Он опять замолчал.
— Не допытывайтесь, Анна, — тихо произнёс он.

Мы спорили несколько минут. Я настаивала. Он отказывался.

— Анна, — сказал он, — не просите. Если я назову вам мою фамилию, то вы немедленно встанете, покините этот зал, и я не увижу вас больше никогда.
— Нет! Нет! — почти закричала я.
— Да, — сказал он с грустной улыбкой, взяв меня за руку. — Поверьте мне.
— Клянусь! — воскликнула я. — Что бы ни случилось, я навсегда останусь вашим другом!
— Не клянитесь, Анна. Возьмите назад свою клятву, умоляю вас.

С этими словами он полуотвернулся от меня и еле слышно произнёс:
— Меня зовут Жорж Дантес. Сорок лет тому назад я убил на дуэли Пушкина…

Он повернулся ко мне. Лицо его изменилось. Это был внезапно постаревший человек; у него обозначились тёмные круги под глазами; лоб перерезали морщины страдания; глаза были полны слёз…

Я смотрела на него в неверии и ужасе. Неужели этот человек, сидевший рядом со мной, был убийцей гения русской литературы!? Я вдруг почувствовала острую боль в сердце. Разве это мыслимо?! Разве это возможно!? Этот человек, в чьих объятьях я кружилась в беззаботном вальсе всего лишь двадцать минут тому назад, этот обаятельный мужчина безжалостно прервал жизнь легендарного Александра Пушкина, чьё имя известно каждому русскому человеку — молодому и старому, бедному и богатому, простому крестьянину и знатному аристократу…

Я вырвала свою ладонь из его руки и порывисто встала. Не произнеся ни слова, я повернулась и выбежала из зала, пронеслась вниз по лестнице, пересекла набережную и прислонилась к дереву. Мои глаза были залиты слезами.

Я явственно чувствовала его правую руку, лежавшую на моей талии, когда мы кружились с ним в стремительном вальсе…Ту самую руку, что держала пистолет, направленный на Пушкина!
Ту самую руку, что послала пулю, убившую великого поэта!

Сквозь пелену слёз я видела смертельно раненного Пушкина, с трудом приподнявшегося на локте и пытавшегося выстрелить в противника… И рухнувшего в отчаянии в снег после неудачного выстрела… И похороненного через несколько дней, не успев написать и половины того, на что он был способен…
Я безудержно рыдала.

… Несколько дней спустя я получила от Дантеса письмо. Хотели бы вы увидеть это письмо, Алёша? Приходите в понедельник, в полдень, ко мне на чашку чая, и я покажу вам это письмо. И сотни редких книг, и десятки прекрасных картин.

* * *
Через три дня я постучался в дверь её квартиры. Мне открыл мужчина лет шестидесяти.
— Вы Алёша? — спросил он.
— Да.
— Анна Николаевна находится в больнице с тяжёлой формой воспаления лёгких. Я её сын. Она просила передать вам это письмо. И он протянул мне конверт. Я пошёл в соседний парк, откуда открывалась изумительная панорама Днепра. Прямо передо мной, на противоположной стороне, раскинулся песчаный берег, где три дня тому назад я услышал невероятную историю, случившуюся с семнадцатилетней девушкой в далёком Париже семьдесят пять лет тому назад. Я открыл конверт и вынул два
листа. Один был желтоватый, почти истлевший от старости листок, заполненный непонятными строками на французском языке. Другой, на русском, был исписан колеблющимся старческим почерком. Это был перевод французского текста. Я прочёл:

Париж
30 декабря 1877-го года

Дорогая Анна!

Я не прошу прощения, ибо никакое прощение, пусть даже самое искреннее, не сможет стереть то страшное преступление, которое я совершил сорок лет тому назад, когда моей жертве, великому Александру Пушкину, было тридцать семь, а мне было двадцать пять. Сорок лет — 14600 дней и ночей! — я живу с этим невыносимым грузом. Нельзя пересчитать ночей, когда он являлся — живой или мёртвый — в моих снах.

За тридцать семь лет своей жизни он создал огромный мир стихов, поэм, сказок и драм. Великие композиторы написали оперы по его произведениям. Проживи он ещё тридцать семь лет, он бы удвоил этот великолепный мир, — но он не сделал этого, потому что я убил его самого и вместе с ним уничтожил его будущее творчество.

Мне шестьдесят пять лет, и я полностью здоров. Я убеждён, Анна, что сам Бог даровал мне долгую жизнь, чтобы я постоянно — изо дня в день — мучился страшным сознанием того, что я хладнокровный убийца гения.

Прощайте, Анна!

Жорж Дантес.

P.S. Я знаю, что для блага человечества было бы лучше, если б погиб я, а не он. Но разве возможно, стоя под дулом дуэльного пистолета и готовясь к смерти, думать о благе человечества?

Ж. Д.

Ниже его подписи стояла приписка, сделанная тем же колеблющимся старческим почерком:

Сенатор и кавалер Ордена Почётного Легиона Жорж Дантес умер в 1895-м году, мирно, в своём доме, окружённый детьми и внуками. Ему было 83 года.

* * *

Графиня Анна Николаевна Воронцова скончалась в июле 1952-го года, через 10 дней после нашей встречи. Ей было 92 года.

Автор: Александр Левковский

Красивая история, которую нам поведал Александр Левковский ...
В предисловии к этому рассказу он пишет , что в 2012 году , в поезде Киев-Москва его попутчиком оказался пожилой мужчина, который и рассказал писателю об удивительном случае, произошедшем в его детстве...

"Я пересказываю её почти дословно по моим записям, лишь опустив второстепенные детали и придав литературную форму его излишне эмоциональным высказываниям. Правдива или нет, эта история несёт, я думаю, определённый этический заряд – и, значит, может быть интересна читателям».

267

«В блокадных днях мы так и не узнали
Меж юностью и детством где черта
Нам в сорок третьем выдали медали
И только в сорок пятом паспорта»
Ю. Воронов.
Посвящается военному поколению Ленинградцев с непростыми судьбами.

Когда началась война, Игорю только исполнилось тринадцать лет. Как и все Ленинградские мальчишки его возраста, он мечтал убежать на фронт бить фашистов, тем более, что его старшие братья воевали – оба на флоте, как и все, он старался помогать взрослым – дежурил на крышах во время налётов, тушил зажигалки, помогал разбирать завалы после обстрелов, как и все, голодал.

Они били из рогаток голубей на чердаках, пытались ловить даже кошек – но и голуби и прочая живность в блокадном городе скоро пропали. Ловили рыбу на Неве, летом ухаживали за огородами – даже сквер возле Исаакиевского собора был засажен.
За всю блокаду Игорь только один раз серьёзно испугался – попал под обстрел на Литейном.

Ахнуло так, что уши заложило. Кувырнулся на землю, в башке звенит. Обвалилась часть стены дома, вылетели стёкла в доме напротив. Легковой автомобиль, проезжавший мимо, взрывной волной швырнуло на телеграфный столб. Водителя выбросило на асфальт, машина загорелась. Пассажир в салоне без сознания. В несколько ударов Игорю удалось открыть заклинившую дверцу и вытащить пассажира. Военный, звёзды на петлицах – чуть не генерал?

- Портфель, портфель – хрипит. С ушей кровь, глаза мутные, но хрипит так, будто приказ отдаёт.

Игорь бросился к двери, и в последний момент успел выхватить кожаный портфель с заднего сидения – а потом полыхнул бензобак, и к машине было уже близко не сунуться.

Шатаясь, подходит водитель.

- Товарищ комбриг, как вы? Вы целы?

- Вон, парню скажи спасибо, вытащил. И документы спас. Герой. Ты вот что пацан, скажи, как зовут тебя, и где живёшь. Шевчук, запиши. За такое одного спасибо мало.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………

Ещё Игорь мечтал стать моряком – как его братья. Кончилась война, старший брат – он был подводник- остался служить на Тихоокеанском флоте, а второй пошёл на сверхсрочную – и для него война продолжалась до начала пятидесятых – они разминировали Финский залив и Балтику.

- На флот хочешь? Что ж, дело правильное. Видать в нашей семье у всех мужиков море в душе.

Игорь поступил в Макаровское училище. С гордостью носил тельняшки и брюки клёш – когда первый раз прошёл по Невскому в форме, аж глаза закрывал от удовольствия – казалось, будто все на него смотрят и завидуют.

Учился без троек, в меру хулиганил – как и все пацаны его возраста и поколения. Однажды на спор, в конце сентября переплыл Неву – течением уволокло почти на три километра – от Финляндского железнодорожного моста до Большеохтинского.

Жизнь налаживалась, в сорок седьмом году отменили карточки на продукты, город приходил в себя после блокады, Игорь продолжал учиться.

А потом всё пошло кувырком.

Актовый зал Макаровки находится на самом верхнем этаже, и под большим красивым стеклянным куполом. Кому пришла в голову дурная идея на праздник устроить фейерверк? Компания курсантов – и Игорь в том числе, в мастерских расточили из бронзы небольшую пушку, артиллерийского пороха тогда везде было навалом – только война кончилась, забили доверху ствол конфетти, и когда начальник училища, по завершении официальной части праздника взмахнул рукой, произнеся-

- А теперь танцы!

Бахнули под потолок. БУМММ…АХХХ…

Купол рухнул на собравшихся. Заряд не рассчитали, многовато пороху положили.

Скандал гремел до небес, хулиганов с позором выгнали из училища. Всё, бля. Приехали. От мечты всей жизни остались только китель без погон, тельняшка и расклёшенные брюки.

Игорёха страшно переживал, не разговаривал ни с кем, ходил мрачный и злой. Надо было что- то делать, искать работу, устраиваться.

Однако, судьба подстерегала его с ещё одним сюрпризом. Парень он был для своего возраста здоровенный, кряжистый и очень сильный. Поэтому его участие в дворовых разборках- район на район весьма ценилось – мало кто мог устоять в драке против него.

Ну и вот, значит, происходит очередное столкновение. Игорёха лупил кулаками с лютым остервенением, а как ещё попробовать забыть, что с ним случилось? Противник его помутнел глазами, поскользнулся, упал, но поднимаясь, весь в крови, потащил нож из- за голенища. Игорь саданул мерзавцу камнем по голове. Вот теперь действительно всё, бля.

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
- Подсудимый Л..н, вы признаны виновным по статье 137 Уголовного кодекса РСФСР………предумышленное убийство…………сроком на семь лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Срок он отбыл полностью, и потом никогда никому не рассказывал, какую школу ему пришлось там пройти. Послевоенные колонии – это отдельная тема. В войну уголовный мир раскололся на два лагеря – «воров» и «сук». По воровским понятиям, служить государству было не просто западло, а каралось смертью.

Поэтому те из блатных, кто пошёл воевать, защищая свою землю от фашистов, подлежали безжалостному уничтожению. Противостояние было смертельным, никакая охрана лагерей ничего с этим сделать не могла – и можно представить, какая там царила атмосфера.

Работать Игорёхе пришлось на шахте – вначале киркой, а под конец срока - уже отбойным молотком. С лёгкой руки алкоголика Стаханова по всей стране раззвонили тот объём, что он якобы осилил вырубить за смену, и нормы выработки для шахтёров были установлены конские- почти неподъёмные. Выручала природная силушка – не многие в отряде могли справляться с работой, так как Игорь.

Блатные вначале попробовали присматриваться к здоровяку, да и статья у него была уважаемая- в смысле – не принять ли его в свою кампанию, но после нескольких разборок отстали. Однако, в нескольких кровавых бойнях – барак на барак- ему пришлось поучаствовать.

К своему освобождению он был уже бригадиром, и простое имя Игорь превратилось в уважительное- «Палыч».

Выйдя на свободу, какое- то время работал вольняшкой на той же шахте, снял комнату в Кемерово- жизнь- то продолжается. Двадцать семь лет от роду, образования – школа и два с половиной курса училища, моряка из него не получилось, но шахтёрскую профессию Палыч освоил уверенно.

И если семь лет назад он считался крепким парнем, то сейчас силищей обладал просто медвежьей. Там же, в Кемерово, познакомился со своей будущей женой – симпатичной доброй барышней родом из Донецка – её семья как выехала в эвакуацию в сорок первом, так на Кузбассе и осталась.

Откуда стало известно, что зарплаты на сланцевых шахтах в Эстонии в разы больше чем здесь, а работа намного легче? Палыч долго не раздумывал, и они с супругой поехали через всю страну – устраивать жизнь по своему.

Уже в Эстонии, в пути, произошёл неприятный инцидент. Трое оболтусов- Эстонцев, лет за двадцать дуракам по возрасту, прямо в автобусе начали играть в мяч – и довольно сильно попали жене Палыча по лицу. Палыч взял мяч, установил его в углу возле входной двери, и ударом ноги превратил в блин. А потом бросил в физиономию самому наглому. Те начали орать что- то по своему, водитель остановил автобус.

- Не выходиитте с ниими, говорит одна из пассажирок по- Русски. Они вас убиить сговаариваюттся.

Эстония всего десять лет, как окончательно стала Советской республикой, и национализма там ещё вот как хватало. Многим местным поперёк горла было отвыкать от своих привычных традиций- и большинство всех Русских называли оккупантами.

Палыч-то был выйти ВОООВСЕ не против – эти щенки не знали же, с кем имеют дело? Пассажиры, однако вмешались, скандал погасили. Но запомнилось.

Зарплата на шахте действительно была намного больше, чем в Кемерово, и сланец рубить значительно легче, чем уголь. Но вот незадача – в бригаде половина Эстонцы, половина Русские, маркшейдер Эстонец, бригадный мастер Эстонец. Работают все одинаково, а платят Русским раза в два меньше. Это как же понимать? Отвели мастера в сторонку, задали вопрос.

-Ты как наряды закрываешь?

Тот вначале делал вид что по Русски вообще не понимает, потом начал пороть какую- то чушь, что на такой выгодной работе принято делиться с начальством… Палыч поднял его за воротник-

- Ну мы тебя предупредили.

Снова получка, и снова у Эстонской половины бригады она намного больше.

Так. Придётся воспитывать говнюка.

Мастер после смены обязан обойти забой. Мужики связали вместе несколько динамитных патронов, вставили бикфордов шнур подлиннее – метр с лишним. Дождались этого засранца – хорошенько врезали под дых, связали, укрепили патроны на пузе, подожгли шнур, и сделали вид, что убежали. Ногами потопали.

Метр шнура горит около полутора минут. За это время мастер выдал такой сольный концерт, что нарочно не придумаешь. Он орал, матерился, плакал, сучил ногами, визжал, катаясь по полу, под конец стал выть совершенно по звериному – уши закладывало. Шнур догорел, его развязали. Стоять не может, падает, коленки дрожат от истерики. Воняет от него жутко – штаны полные навалил. Зубы стучат.

- Ну что, научился по Русски- то разговаривать? Не обижайся, но если ещё будет такая зарплата, в следующий раз придётся ставить шнур с детонатором.

Бросили его в забое, и ушли. Мужичок хлипкий оказался, не смог больше работать, уволился. А новый мастер принялся за то же самое – не так нагло, как предыдущий, обосравшийся, но всё равно своим предпочтение отдавалось постоянно.

Палыч супруге говорит –

- Слушай, тут конечно неплохо, но дома лучше. Не станем мы тут своими никогда.

- Ну и хрен с ними, мне тоже тут не нравится. А поехали к нам, на Донбасс?

На Донбасс уезжать пришлось гораздо раньше, чем планировалось, и в срочном порядке- потому что однажды вечером в парке, Палыч случайно встретил двоих из той компании из автобуса- с мячом. Жене он об этом не сказал, однако уезжал довольный – с ооочень глубоким удовлетворением.

Обосновались в Енакиево, устроились на работу. Поначалу была комната в рабочем общежитии, потом, когда появились дети, сняли полдома у хозяев. А через несколько лет построили свой дом.

На работе Палычу все относились с уважением – за несколько лет он заработал прочный авторитет.

Бригадир на косых пластах – а это самое опасное, что вообще может быть в забое- и все в бригаде знали, что этот никогда не подведёт, что на него действительно можно положиться.

Один из случаев, который в посёлке передаётся, наверное, ещё и сегодня- как легенда памяти знаменитого бригадира-

В очередной раз ухнуло, и порода сыграла- там это постоянно случается, небольшой обвал, часть выработанного забоя засыпало, крепь пополам с каменной крошкой повалилась вниз – забой шёл примерно градусов под сорок к горизонту. Вся бригада ломанула к главному стволу – внизу остались трое – Палыч, ниже его метров на пятьдесят Ашот- мужик лет тридцати с дурацкой для его имени фамилией Иванов, и Колька – парень только после армии.

Ашот орёт-

- Палыч, бляяя, скинь шланг, мой порвало!

Когда в штреке завал, всё деревянное трещит и сыплется, выбраться можно только цепляясь за шланг от отбойника – как по верёвке.

- Колька где?

-Х-й его знает, крепью завалило! Скинь шланг, иначе мне тут сейчас пи…дец настанет! Палыч!

- Пи…дец тебе настанет, если без Кольки попробуешь выбраться! Давай, откапывай!

Порода продолжает ходить ходуном, все понимают, что ещё немного- и это будет их могила. Ашот бешено расковыривает и отбрасывает камни и доски, минут за пять, показавшимся им всем вечностью, вытаскивает пацана. Без сознания, ноги переломаны, но дышит. Палыч бросает вниз шланг.

- Привязывай его!

- А я? Ты что, меня бросить решил? Палыч! Палыыыч!

- Привязывай, говорю! Быстрей, бля, давай, скоро тут всё на хер повалится!

Вначале он бешеными рывками выволок ободранного Кольку, потом сбросил шланг Ашоту. Тот обезьяной взлетел на уровень, и без оглядки, где бегом, где на карачках, понёсся к главному стволу.

Палыч закинул Кольку на спину и тоже рванул – успели. Штрек, длиной около трёхсот метров, полностью завалило минут через пять. Всё. Только пыль летает.

Палыч с Колькой поднимаются на поверхность.

Там Ашоту разве что морду не бьют.

- Ты что оставил их там? Где напарник твой, где бригадир, бля?

- Чо орёте, бля, сами-то первыми удрали?

- Спокойно, мужики – это Палыч говорит- всё в порядке, все живы. Скорую вызывайте, с парнем плохо.

Ашот –

- Палыч, ты это, извини, забудь, психанул я – слишком страшно стало. А если бы и меня завалило, ты что бы там делать стал?

- Ты же знаешь. Полез бы вниз, вас откапывать.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Уже в восьмидесятые, когда Палычу стало всё тяжелее спускаться в шахту – сказались годы работы на Кузбассе, ноги болели, в спину стреляло- директор шахты говорит –

- Игорь Палыч, ты же в войну в Ленинграде был? Блокаду пережил? Так тебе же льготная пенсия полагается? Бери- ка ты отпуск, и поезжай оформлять документы.
…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Это был уже совсем другой Ленинград. Палыч долго стоял на набережной, возле Макаровского училища – когда он там учился, моста Александра Невского ещё не было. Не было тогда метро рядом, не было такого человеческого потока – отвык он от многолюдности за свою жизнь. Постоял, посмотрел печально, вздохнул, ну и пошёл собирать справки-

- Это вам надо в горвоенкомат, на Маклина (ныне -Английский проспект), в архиве запрос делать. Свидетельство о рождении у вас сохранилось? А штампы о прописке? Вот и поезжайте туда.

Палыч, особо ни на что не надеясь в общении с бюрократами, отстоял в очереди, написал заявление, заплатил за ксерокопии документов, и стал ждать. Ответ обещали дать через три дня. Скучно конечно, ну хоть по городу можно походить – посмотреть, вспомнить.

И вот срок настал. Что это у военкоматского капитана взгляд какой- то радостный?

- Уважаемый Игорь Павлович! Я искренно рад, что именно мне довелось ответить по вашему обращению!

- Позвольте поздравить вас с получением статуса ветерана- блокадника, и вручить вам заслуженные награды. Представление на вас было подано комбригом Сорокиным ещё в сорок третьем- вот тут его подпись, но согласовано только в сорок седьмом. И тут же в деле- справки об обращении к розыску – вас просто не смогли найти. Почти сорок лет прошло!

Ну не мог же Палыч ответить сияющему инспектору -

- В сорок седьмом я сидел в тюрьме.

Домой, на Донбасс Палыч ехал, рассматривая своё новенькое удостоверение ветерана войны, и две медали – «За боевые заслуги», и «За оборону Ленинграда».

268

Все говорят про эпидемию выгорания и лени. Люди не хотят работать, а хотят только лежать на диване и смотреть сериалы.

Может, это не люди ленивые, а работа стала слишком ...? Может, это не выгорание, а просветление?
Подумайте сами: вы вкалываете по 10 часов в день, чтобы купить вещи, которые вам не нужны, чтобы впечатлить людей, которые вам не нравятся. А потом вы приходите домой и падаете на диван, как подстреленный лось. И в этот момент вы понимаете: а на хрена мне все это надо? Может, настоящий смысл жизни в том, чтобы лежать на диване и ничего не делать? Может, диван - это и есть путь к просветлению?

Так что не стыдитесь своей лени и выгорания, друзья. Может быть, вы не отстающие, а опередившие время. Может быть, вы не жертвы системы, а ее могильщики. Так что лежите на своих диванах с гордостью и смотрите сериалы, пока мир вокруг рушится. В конце концов, это не ваша вина, что реальность не оправдала ваших ожиданий!

269

История СССР в мартирологах. 3. Топка

Мой отец служил в Красной (затем Советской) армии в 1938-1958 гг. Воевал. Ранение и контузия при обороне Тулы. При прорыве блокады Ленинграда командир пулемётной роты: ранение в руку, была задета кость, остался в строю; тяжёлое ранение в лёгкое, отправлен в тыл на лечение. Награждён медалями "За оборону Москвы" и "За оборону Ленинграда" (участникам прорыва блокады Ленинграда полагалась эта медаль по её статуту).

Когда я был маленьким, как-то папа показал мне удостоверение к медали "За оборону Ленинграда" и с гордостью сказал: "Видишь подпись - Попков. Это первый секретарь Ленинградского обкома партии. Он всю блокаду проработал в городе. Он и Кузнецов. Их расстреляли". Кузнецова я запомнил - у меня был дружок с такой фамилией. Я не понял и спросил: "Кто расстрелял, немцы?" - я был умненький мальчик и знал, что немцев в Ленинграде не было. "Нет, не немцы" - ответил отец и разговор свернулся. Я так и не понял.

Я и сейчас не понимаю.

1949-1950 гг. "Ленинградское дело". Было осуждено более двух тысяч представителей ленинградской номенклатуры, из которых около 200 человек расстреляли. Были репрессированы практически все руководители Ленинграда военного периода вплоть до районного уровня и их родственники, прямо как тотальные зачистки 1937-1938 гг. А они были у всех на виду, выросли при советской власти, не состояли в каких-либо оппозициях, успешно поднимались по профессиональной лестнице, прекрасно проявили себя во время войны...

Сын Кузнецова вспоминал:
- Я провел рядом с ним всю блокаду и хорошо помню то время. Отец, не боясь обстрелов, ездил по городу, выступал на заводах, выезжал на фронт. Меня, пятилетнего мальчишку, возил с собой, одев в специально пошитую военную форму. На голове у меня была каска. На фронте мы жили в блиндаже, а в Ленинграде - в комнате отдыха в Смольном. Он мог отправить меня в эвакуацию, как моих сестер и бабушку, которых переправили в Челябинск. Но оставил рядом - этим он демонстрировал веру в Победу. Считал, что люди увидят и поймут: раз сын главы города остался, значит, блокаду переживем.

В 1947-м Сталин назвал Кузнецова своим преемником, ввёл в ЦК ВКП(б), поручил ему кураторство над органами госбезопасности. Это было сделано демонстративно: Сталин на отдыхе пригласил к себе пятёрку приближенных членов Политбюро – Молотова, Кагановича, Берия, Маленкова, Микояна. Пригласил и Кузнецова. Там объявил, что ему нужен энергичный молодой преемник по партии, и сказал: "Вижу преемником Кузнецова".

Какие же они совершили злодеяния, что к ним применили "высшую меру социальной защиты"? Неизвестно. Архивы то ли засекречены, то ли уничтожены. То, что есть в печати и Интернете - какой-то детский лепет, мелочи, самые разные обвинения для разных людей. За это могли бы понизить в должности, перевести на другую работу, в крайнем случае - наказать условно, с учётом их заслуг. Но убивать-то зачем? Чем они были опасны?

Есть легенда, что после смерти Сталина на хрущевской даче в камине сжигали пачки документов. Может, и материалы "Ленинградского дела" сожгли, и мы не узнаем правду. Вот так: историю СССР - в топку.

Ложь в истолковании прошлого приводит к провалам в настоящем и готовит катастрофу в будущем. (В.О.Ключевский)

На фото: Алексей Кузнецов с сыном

123456

Партнеры

Реклама