Результатов: 19

1

Тюрьма. Камера. Сидят зэки, матерые такие, в общем воры в законе. К ним сажают
молодого вора. Приносят обед. Откуда-то выскакивает здоровая такая крыса и
хватает у молодого кусок хлеба из пайки. Он недолго думая швыряет в нее башмак и
убивает. Старые говорят:
- Слушай, кореш, вот крыса, она тоже вроде как с нами срок мотает, ворует чего
повезет, значит она тоже в законе, а ты на нее руку поднял. Если до утра не
придумаешь отмазку - замочим. Утро. Молодой говорит:
- Значит так - крыса с нами на зоне - согласен, что она вроде как вор в законе -
согласен, что она хлеб сперла - согласен, а посидеть западло?

3

Зэк устроился водилой на трамвайную линию. Подъезжает трамвай к конечной и
тут через микрофон водилы голос:
- Граждане, коцайте билетики! Коцаный тянет на отмазку, некоцаный - на
гнилой базар с трамвайным "мусором"!

5

Заводят зэка в камеру в которой уже сидят два вора, приносят баланду и они
сели есть. Выбегает крыса и утаскивает кусок у новичка тот не будь дурак
бросил в нее ботинок и убил...
- Слушай, парень, ты новичок, ты кто - вор ?
- Да.
- И я вор и мой друг - тоже вор и она - вор ! Зачем друга убил ??? Тебе время
до утра - не придумаешь отмазку - хана !
Утро.
- Ну что, придумал ???
- Ты - вор ?
- Да.
- И он вор и я вор и она - вор дак что же ей в падлу было с нами посидеть ???

7

В военкомате призывник жалуется офицеру:
- Товарищ полковник, а почему за отмазку от армии вы со всех берете 500,
а с меня 1000 долларов?
- Потому что, дорогой Чмырев.. одна твоя фамилия на 800 баксов тянет!!!

suckme`s saloon - http://suckme.mcomm.ru/

8

История из середины 80-х годов. Возможные совпадения с сегодняшними
событиями - чистая случайность.
В то время милиция еще не стыдилась своего названия. Но желающих
работать в данном уважаемом учреждении постоянно не хватало. А сверху
требовали улучшать кадры. А как? Вся работа по улучшению кадров
сводилась к двум действиям: приему на работу и выпиз... (прошу прощения)
увольнению за различные нарушения. Не смотря на то что оба этих
направления вполне логичны и обоснованы, уместно предположить что оба
они - лишь очень малая область деятельности по улучшению кадров. Но на
большее фантазии не хватало.
А чтобы было с кем производить два выше указанных действия, до каждого
сотрудника, кого еще не выгнали, была доведена разнарядка, сколько
человек он должен уговорить пойти работать в милицию.
Итоговое совещение. В зале полторы сотни сотрудников отдела внутренних
дел. Начальник отдела поднимает то одного то другого и требует
отчитаться о результатах работы. Итоги не впечатляют.
Наконец очередной сотрудник в качестве довода приводит:
- Да зачем нам этот Петров (объект уговоров) нужен? Он же на учете в
инспекции по делам несовершеннолетних за кражи стоял!
Но начальник отдела непреклонен. (Разнарядку-то выполнять надо!).
- Товарищи, - обращается он с трибуны зал. - Ну что же нам на эти мелочи
внимание обращать? - И далее с возрастающим эмоциональным пафосом, - Ну
кто из нас... Кто, я вас спрашиваю, не совершал в детстве кражи, не
хулиганил, не бил стекла, не разбивал физиономии сверстникам? Кто?! Кто,
я вас спрашиваю?!
В воздухе повисла пауза. Начальник отдела вложил в свой вопрос бльшой
поток эмоций и теперь переводил дух. Сидящие в зале молчали. Не то
вспоминали свое золотое детство и бурную юность, не то лихорадочно
придумывали что сказать, когда до них очередь дойдет. Если и такие
доводы на отмазку уже не катят.
И в это время из зала раздается робкий одиночный мужской голос:
- Я!
Минут пять стены зала сотрясались от хохота.

9

Живу в Штатах и, как положено русскому, люблю быструю езду. Как положено американским полицейским, меня за это штрафуют. Отмазки здесь не работают, но и у самых строгих правил бывают исключения. Об этом и байка.

Лет десять назад я ехал по пустынному хайвею миль на двадцать быстрее положенного. Хорошо спрятавшийся полицейский выехал из-за укрытия и, засверкав разноцветной "люстрой", приказал мне остановиться. Пока он подходил к машине, я прокрутил в голове все известные мне - и любому полицейскому! - отговорки, не придумав ничего путного, понуро искал в бардачке страховой полис и регистрацию машины.

- Вы знаете, за что я вас остановил? - задал полицейский дежурный вопрос.

- Знаю, - ответил я виноватым голосом.

- И куда же вы так спешили? - спросил полицейский, забирая у меня документы.

И тут меня словно кто-то дернул за язык.

- Понимаете, - начал я, еще не зная, как закончится моя фраза, - я недавно приехал из России. А у вас такие дороги... Я про них я столько читал... В общем, они такие хорошие, что я ехал... с наслаждением! Ведь у нас таких нет.

Уверен, что глаза у меня в этот момент были честные-честные:-)

- Хм... - задумался полицейский - дороги, говорите, хорошие...

Потом случилось маленькое чудо - он ухмыльнулся и, вернув мне документы, ответил:

- Ладно, езжайте на это раз. Но если превысите лимит хоть на милю - второго шанса не будет.

И я уехал, не веря в реальность происходящего. Никогда больше не пробовал применять эту отмазку. Два раза в одно место снаряд не попадает. А гордиться американцам есть чем - даже в самой дальней глухомани дороги отменные. И честные полицейские, что здесь в порядке вещей и национальной гордостью не считается.

10

История эта произошла в период агонии совка. "Государственные" квартиры в моем родном городе еще нельзя было приватизировать и легально продавать, зато квартиру в жилищно-строительном кооперативе можно было не только вернуть кооперативу, получив обратно пай, но и продать (в отличие от советских порядков), выбрав покупателя по своему усмотрению. Правда, покупатель все еще должен был непременно прописаться в купленной квартире: даже если реально жил в совсем другом месте (например, в прежней квартире, где осталась прописана жена). Иначе квартиру на его имя просто не зарегистрировали бы.

Однокомнатную квартиру рядом с моей 3-хкомнатной купил некий мелкий "бизнесмен" из бывших комсомольских работников (назову его К.). А у моего отца-пенсионера тоже была однокомнатная, но в только что построенном кооперативном доме в "спальном" районе на самом краю города. Я предложил К. поменяться однокомнатными (с моей доплатой), но тот гордо отказался: его не устраивала окраина. А где-то через месяц-другой К. сам предложил обмен.

Оказалось, что К. использовал свою квартиру не для проживания (у него, вернее - у жены, была еще какая-то квартира), а для встреч с постоянной любовницей. Поэтому, перед покупкой соседней с моей квартиры, К. заявил о потере паспорта, получил новый и уже в нем изменил адрес прописки. А "потерянный" паспорт с прежней пропиской оставил лежать среди прочих семейных документов, чтобы у жены не возникало лишних вопросов.

Новый паспорт хранился в новой квартире, а также использовался во внешнем мире (например, при нотариальных сделках). Но как-то раз пьяный К. пришел в квартиру жены с новым паспортом в кармане пиджака и заснул. Супруга привычно обшарила карманы благоверного и обнаружила паспорт с загадочным адресом прописки. Потом был семейный скандал, жена К. начала бродить в окрестностях ставшего ей известным адреса, стучала в дверь и т.д. Явка была провалена.

Но К. придумал отмазку. Мол, очень дешево купил квартиру у некоего "деда", пообещав позволить "деду" дожить в ней свой век бесплатно, оплачивая лишь текущие коммунальные расходы. Типа удачно вложил деньги, сам в квартире не бывает и баб не водит (там же "дед" живет). Ну а новая прописка понадобилась исключительно для того, чтобы зарегистрировать покупку на свое имя.

Обмен квартир решал сразу две проблемы К. Во-первых, условием была не только некая доплата с моей стороны, но и согласие моего отца исполнить роль "деда". То есть, отец должен был согласиться (и согласился) разок встретиться с женой К. и подтвердить вранье ее мужа. Мол, именно отец был прежним владельцем, а также - прежним и нынешним жильцом, не дающим под своим кровом приют никаким прелюбодеям. Во-вторых, у К. появлялось новое место для встреч с любовницей: прежняя квартира моего отца. Естественно, отец пообещал не сообщать жене К. соответствующий адрес.

Квартиры поменяли, К. снова "потерял" паспорт (чтобы не засветить новый адрес прописки перед женой), мой отец сыграл роль мифического "деда", жена К. успокоилась и стала (видимо не сообразила) ничего проверять по официальным источникам (адресный стол, паспортистка местного РОВД, БТИ). К. оплатил ремонт прежней квартиры отца и начал встречаться в ней с любовницей.

Что касается оговоренной доплаты, то часть я выплатил сразу (сколько мог), а остаток должен был выплачивать по частям в течение нескольких месяцев. И еще до того, как я полностью выполнил свои финансовые обязательства, К. наступил на прежние грабли: пришел домой - к любящей шарить по карманам жене - вусмерть пьяным, имея в кармане пиджака паспорт с очередным "секретным" адресом прописки. Похоже, это у него вошло в привычку...

11

Мой друг работает мастером по ремонту обуви, сапожник. В 90-ых годах он работал в местном доме быта, на приемке обуви был его друг Руслан. Объясняю один момент про заплатки (которые ставятся, если кожа порвалась у подошвы). Внутренние заплатки на обувь делаются незаметные, кожаная заплата заводится внутрь между верхом и подкладом обуви, а вторая половина под подошву, в итоге заплата есть, но ее не видно. Ну и собственно Руслан очень сильно устал обьяснять дамочкам, когда выдавал им их сапожки, что работа сделана, заплатка внутри, нет, мы не просто подклеили, да, точно заплатка внутри. Ну не видят они работу, за которую заплатили тааакие деньги и начинают психовать и любить Руслану моск. Однажды на очередной вопрос очередной клиентки "а где моя заплатка?!?" Руслан не выдержал и сообщил дамочке, что мастерская перешла на современные технологии и в работе с ее обувью была использована саморассасывающаяся внутренняя заплатка, которая собственно после установки растворилась. К его удивлению, клиентка поверила, была очень довольна и в дальнейшем рекомендовала мастерскую подружкам. Данную отмазку Руслан использовал еще несколько раз. Самая мякотка в том, что в течении лет пяти, после закрытия дома быта, мастера из других мастерских жаловались, что приходят клиентки, спрашивают о таких заплатках и, пока мастер в ступоре осмысливает понятие саморассасывающаяся заплатка, они разворачиваются со словами, что типа вы работаете по отсталым технологиям, фе!

12

Две подруги, одна такая пухленькая пышка:
- Как семья, как твой гуляка?
- Ой подруга, всё такой же бабник и вот подлец нашел отмазку - ничего не могу с собой поделать,
я говорит в душе альпинист, стою на вершине и тут же хочется другую покорить...
- Да у меня тоже с высотой не в ладах, я - сверху, он снизу пищит: Ой, Зина придавила..
я говорю - давай ты сверху и слышу: Зина, не-а.. я высоты боюсь...

13

Прекрасное в автобусе:
- вдруг она будет изменять? Я же на год уезжаю!
- Бля, Саш, ей лень жопу поднять со стула и от игры оторваться чтоб пожрать себе-то приготовить. Она готова выдумать такую изощренную отмазку, что все рыдают от жалости, лишь бы не идти куда угодно, пока сама не захочет. Думаешь, у нее будут силы на левого мужика? Иди в свою армию спокойно, придешь - она будет ровно на том же месте, что и год назад.

14

Сидят зэки в камере. Все воры в авторитете. Решили пообедать. Накрывают стол, фрукты овощи, бутерброды. Только хотели за стол садиться, выбегает крыса, хвать бутик и бежать.
Cамый молодой хватает тубаретку и швыряет крыса мертва и ... тишина стоит.
Он
Пацаны вы че?
В ответ:
Слышь, мы воры, она вор, если до утра отмазку не придумаешь, мы тебя так же!
Всю ночь не спал, думал... Утром все встают
Ну че? спрашивают
Он:
Мы воры, она вор, ей что заподло было с нами посидеть??!

15

Львов,средина 80-х, трамвай №4,
голос кондуктора:
— граждане пасажиры коцайте ваши талончики,
закоцаный талончик канает за отмазку,
незакоцаный талон ведет к гнилому базару.
Народ выпадал и дружно коцал талончики.

17

Ко мне на работу пришел новый сотрудник, молодой выпускник того же ВУЗа, нынче это целый Университет, который когда-то закончил и я, правда у нас разные выпускающие кафедры были. Про текущие дела в Универе я более или менее знаю, но вот тонкости нынешней атмосферы на Военной кафедре меня позабавили. Ходят там нынче строем, в форме, зубрят устав и, собственно говоря, все. Конкурс бешенный, так как звезды на погонах нынче в цене, а офицеры почти все новые, ни одной знакомой фамилии, кроме начальника, и все из строевиков - жуть. В связи с чем вспомнил и свои молодые годы, и мое взаимоотношение с военкой.
Будучи студентами второго курса, мы все получили приглашение пройти обучение на Военной кафедре, с целью получения звания лейтенанта, и стать офицерами запаса. Пошли почти все, шли в основном чтобы получить "отмазку" от армии, да, да, знаю, "не служил - не мужик", но засуньте эту максиму в... Другая часть подавших документы лелеяла начать карьеру с офицерской должности в ментах или в налоговой, а был и один товарищ, который решил пойти служить, нынче он уже в больших чинах. Среди прочих документов, что нужно было предоставить на военную кафедру, была и справка о здоровье, которую нужно было получить в военкомате, пройдя комиссию. На комиссии выяснилось, что я не гожусь в офицеры, ибо зрение мое не очень, без очков я вижу очень сильно так себе, да и в очках не совсем идеально. В рядовые я гожусь, а вот в офицеры нет, видимо офицер должен видеть и узнавать своих рядовых, а обратное, наверное, не обязательно. В общем то ли двадцать, то ли тридцать баксов решили проблему с моей справкой. В середине девяностых все цены были в баксах, рубль вообще никому не был нужен. Да, и я опять же знаю, коррупция — это плохо, но в девятнадцать лет я на это смотрел иначе, как на своего рода элемент квеста. Придя на третьем курсе на военку, я осознал, что это полная лажа, учили нас технике, снятой с вооружение еще в восьмидесятых, и электротехнике на лампах, ну вы понимаете — это за дурь. Пять минут общение с начальником кафедры, милейший и понимающий мужик был, и я стал свободным человеком на семестр, а кафедра получила сотню баксов на "закупку канцелярии". В то время я уже работал, и время свое ценил куда больше, чем деньги. Таким вот нехитрым образом мы, я и кафедра, прекрасно провели три года - по сотне в семестр. Однако пришло время закончить наши отношения, и меня пригласили прийти на экзамен, так сказать для массовки. Одел я пиджак, повязал галстук, так требовалось правилами тогда, и встал в строй организованный после "экзамена". И вот тут появился он, жирный, на сто пятьдесят кило, полковник. Жопа, пузо, отдышка, красная потная рожа, и мат. Он сходу начал нас обкладывать матом, в стиле "..ять какие вы ..ять офицеры, с..ки, строй не держите...", ну и дальше в том же духе. Стоим, скрипим зубами, терпим. Тут эта жирная свинья заметила меня, и мои очки в сантиметр толщиной, контактные линзы с моим астигматизмом тогда еще не делали, и выдала "Ты .ять, очкарик ..уев, ты же ..ять, в сарай с пяти метров не попадешь". Ну что делать, меня очкариком с пятого класса не называли, последнему назвавшему я зубы батареей подрихтовал, после чего меня пришлось перевести в другую школу, а матом на меня вообще ни разу не орали. Об этом я и сообщил полковнику, добавив что "в его жирную задницу я точно не промахнусь, даже без очков". Ору было, руками махал, а потом ушел в кабинет начальника, куда меня дневальный и вызвал минут через пять. Ну думаю, прощайте мои лейтенантские звезды, ну черт с ними, изначально надо было не дурью страдать, а идти к военкому с пятью сотнями, так бы даже дешевле вышло, и быстрее. Начальнику кафедры, ну после того, как слегка утихла истерика у жирного полковника, я сообщил что хочу узнать, исключительно в целях самосовершенствования, какая педагогическая метода предполагает крыть матом студентов, и как он отнесется к тому, что и его будут называть очкариком, ну как минимум наш дорогой полковник. В итоге мне было велено вернуться с строй, и чуть позже всем сообщили что они отправляются на сборы, под руководством т-ща полковника, сразу после защиты диплома, а лично я остаюсь в распоряжении кафедры. Через полчаса я покинул кафедру, оставив очередную сотню на "приобретение строительных материалов", и забыл об этой истории. И все было бы ничего, но в середине августа мне предложили заехать на кафедру и забрать бумажку, которую в конечном итоге нужно было обменять на военный билет в военкомате. Эти бумажки оказывается получили все, на сборах. На кафедре меня ждала бумажка, полковник, и два милиционера. Полковник радостно потер пухлые лапки, и сообщил что прямо сейчас, все мы, в компании милиционеров отправимся в военкомат, откуда я отбуду на военную службу. Наказать так решил. Ну пока ехали до военкомата, я позвонил, о мой первый сотовый, эрикссон, тогда еще не сони, в общий отдел института, а потом и в первый, и уже в военкомате имел честь сообщить что я, в соответствии с приказом, студентом числюсь аж до тридцать первого августа, и имею на этот срок отсрочку. В общем повестку я не подписал, и был отпущен военкомом догуливать до первого сентября. Военком же был такой же строевой как и полковник, и я осознал что пять сотен тут не пройдут. За две недели я успел договорится с кафедрой, и первого сентября вышел приказ об моем зачислении в аспирантуру, которую я и закончил с защитой, и получением корочек к.т.н., и вот уже много лет числюсь доцентом родной кафедры на 0,25 ставки, читая одну лекцию по профпредмету раз в две недели. Но тут-то история не заканчивается. Лет десять назад мой научрук сообщил мне, что полковник решил стать кандидатом технических наук. Защищает диссертацию буквально через две недели, на том же совете, где защищался и я, и в который нынче входит мой научрук. Это было счастье, я как на крыльях поехал к научруку за авторефератом моего "знакомца", и в течении полутора недель мои мальчики, а среди них большая часть это мехмат и физфак, не работу работали, а разбирали по словам творчество т-ща полковника. На защиту я явился на законных основаниях, как доцент кафедры, и при мне был двухсотстраничный документ, сделанный моими сотрудниками, после прочтения которого диссертант должен бы сделать себе харакири. Это была самая убогая защита на моей памяти. После доклада я попросил слова, и сделал выжимку по своему документу, превратив в прах труд и надежду любителя орать матом, и попросил, под протокол, включить его в материалы заседания. Ученый секретарь, очень мягкий и гуманный человек, предложил полковнику снять диссертацию с защиты, но тот настоял на вопросах и голосовании, по итогу которого получил полный набор черных шаров. Все было бы ничего, но оказалось что кандидатом этот чудак стал, правда получил он к.пед.н, уж не знаю как, и нынче он начальник Военной кафедры, видимо самой "строевой" за всю историю института.

18

АКТЕРСКИЕ БАЙКИ

Новый год. Страна, которая 70 лет металась между религиозностью и атеизмом, до сих пор толком не знает – 1 января он наступает или 13 января. Наши несчастные законодатели терзаются в сомнениях о количестве новогодних выходных дней.

С одной стороны, с 1-го по 13-е многовато, но бюджетно-выгодно, с другой, население к 3 января пропивает все деньги, а порой и имущество, и до 13-го бродит бомжеобразными тенями по стране. Единственная отдушина истерзанной плоти народа – «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». Мой великий друг спасал родину от похмельного синдрома многие годы. Все близкие Эльдара всю жизнь его «худели», не понимая, что это не жир, а огромность личности. Витиеватые диеты – собственноручно нарезанный винегрет (который он строгал в таз, ибо кто-то ему сказал, что винегрет можно есть тоннами), отказ от всех злаков, сладостей и алкоголя – что в нашей тогдашней, ещё довольно свежей богемно-дружеской компании было равносильно оскоплению. Когда воли, мужества и терпения не хватало, он ложился в заведение под ёрническим названием «Институт питания», хотя, кроме воды, никакого питания там не было.

Я неоднократно навещал Элика в этом лепрозории, куда пускали выборочно, предварительно обыскав чуть ли не до раздевания – с мудрым подозрением, что визитёр может пронести страдальцу чего-нибудь куснуть или, не дай бог, выпить. К чести пациентов нужно сказать, что, вырвавшись из застенков, они с ходу нажирались и напивались так, что потерянная в муках пара килограммов восполнялась с лихвой моментально.

Очередная попытка Рязанова воспользоваться этой клиникой пришлась на конец декабря. Его выпустили перед Новым годом на несколько дней под расписку, взяв с него и близких честное слово о полной несъедобности существования. Я приехал к нему на Грузинскую, в квартиру, где он тогда проживал, поздно вечером. Он мне обрадовался и извинился за скромный приём: его родственники, не надеясь на нашу порядочность, вымели из дома всё, что хотя бы отдалённо напоминало еду. Гостеприимный Элик влез куда-то очень глубоко, извлёк бутылку 0,75 шикарного коньяка и потом, глядя голодными, но добрыми глазами, наливал мне этот божественный напиток, говоря, что хмелеет «вприглядку». Закуска была пикантная, но странная – в вазе торчал цветок под подозрительным названием калла.

За нежными и долгими разговорами я выкушал почти всю бутылку. Когда я стыдливо сказал Элику, что я за рулём и, может быть, хватит, он уверил меня, что уже ночь, гаишников мало и он даст мне японские шарики, которые напрочь уничтожают алкогольный запах. Доковыляв до руля, я двинулся в сторону зоопарка, чтобы оттуда переехать Садовое кольцо и попытаться доехать до своих Котельников. Раскурив трубку, я решил, что этого мало, и воткнул в рот ещё и сигару. Калловое послевкусие вместе с японскими шариками образовало во рту такой букет, что возникла опасность извержения, но я опытно сдержался. Подъезжая в пустой ночной Москве к Садовому кольцу, я увидел, что из «стакана», очевидно, заметив нетрезвую походку моей «Волги», степенно вылез огромных размеров лейтенант и лениво, но грациозно поднял жезл.

«Здравствуйте! — козырнул лейтенант. — Если нетрудно, выньте всё лишнее изо рта! Ой-ой-ой-ой-ой…» — участливо пропел он, засовывая мои документы себе в карман. Ни приглашения в театр, что недалеко от места его работы, ни ссылка на мою популярность, ни осторожные намёки на денежную отмазку не подействовали. «Сейчас поедем на проспект Мира на освидетельствование. Запирайте машину. Где же это вы так?!»

Когда я признался, что навещал больного Рязанова, он внимательно посмотрел на меня и, перейдя на «ты», сказал: «Врёшь!» – «Не вру!» – «Врёшь!» – «Не вру!» – «Докажи!» – «Поедем!»

Он посадил меня в люльку своего мотоцикла, и мы отправились к Рязанову. Уже полусонный, в пижаме, Элик очень радушно нас встретил, подтвердил моё алкогольное алиби и подарил лейтенанту свою книжку с трогательной надписью: «Замечательному гаишнику, простившему моего грешного друга». Мы вернулись на перекрёсток, и я на своей «Волге», эскортируемый лейтенантом на мотоцикле, дошкандыбал до дома.

Так мой незабвенный друг своей неслыханной популярностью спас меня в предновогодье от бесправного автомобилизма.

Александр Ширвиндт

19

Это было, когда я был молод, беден, неопытен и ужасно стеснителен. Мне было крайне трудно ответить отказом на какое-нибудь внешне привлекательное деловое предложение. Нет, если предлагали что-то заведомо глупое или незаконное, отказаться было легко, ведь авторов подобных предложения я не боялся расстроить. Но совсем другое дело, когда и автор приятный и обходительный человек, и предложение вполне нормальное. В общем, я был идеальной мишенью для всяких мошенников, лохотронщиков и просто наглых продавцов. Вдобавок, я тогда жил в стране недавно и был любопытен и охоч до свежих впечатлений.

Однажды меня отловили на улице две симпатичные девушки и пообещали приз, если я соглашусь поучаствовать в опросе по изучению потребительского спроса. Я согласился, и мне задали несколько вопросов, вроде "какую зубную пасту вы предпочитаете". Напоследок, они взяли мой телефон и пообещали позвонить. Я уж и забыл про эту историю, но через две недели мне действительно позвонили, сказали, что приз я всё-таки выиграл, но, чтобы его получить, мне следует прослушать небольшую презентацию. Мне это не очень понравилось - презентация была в девять вечера на другом конце города, и было это в четверг. Но любопытство пересилило, и я поехал, а по дороге изобрёл отмазку на случай, если мне что-то будут втюхивать.

Таких, как я, оказалось человек двадцать, нас завели в небольшой зал, угостили шампанским и тут же рассадили по отдельным столикам, приставив к каждому продавца. Мне досталась очень миловидная девушка. Она села рядом со мной и начала разговор издалека, спросив, люблю ли я путешествовать. Я, конечно, ответил "да", и оказалось, что она тоже любит! У неё с собой был альбом с фотографиями: вот она с молодым человеком в Париже, а вот с ним же на Большом Барьерном Рифе. Вскорости мы с ней уже непринуждённо щебетали о том, кто из нас куда ездил и что видел. Потом она печально вздохнула и сказала, что её молодого человека съела акула, и теперь она путешествует одна. Я уже было испугался, что попал в клуб знакомств или что-то подобное, но всё оказалось банальнее: она сказала, что знает, как путешествовать гораздо дешевле, чем обычно. Можно экономить на гостиницах, и средство для этого - таймшер. Я вношу какую-то сумму сейчас, потом ещё какую-то ежемесячно, мне начисляются баллы, и я потом могу поменять эти баллы на проживание в гостиницах из довольно большой сети. В принципе, то, как она всё это описывала, выглядело довольно привлекательно, компания казалась респектабельной, и я даже стал забывать, что, когда путешествую, редко живу в одном и том же месте дольше двух-трёх дней.

Увидев, что клиент "поплыл", она позвала коллегу. Это был пижонски одетый нагловатый молодой человек с хипстерской бородкой (я тогда не знал, что она хипстерская, и решил, что он педераст, коих в нашем городе немало). В отличие от девушки, он сел строго напротив и стал сверлить меня уверенным взглядом:

- Значит, так. Чтобы вступить в наш клуб, надо подписать несколько бумаг, внести две тысячи долларов сразу, а потом каждый месяц по сто двадцать. И эту сумму вы будете платить до конца своей жизни.

В этом месте он допустил ошибку: я потом понял, что он имел в виду, что сумма от года к году не растёт, но тогда показалось, что из этой схемы нет выхода, и это пожизненное рабство. На самом деле выход там, конечно, есть, можно даже продать свои баллы за какие-то деньги. Но в тот момент я очень сильно испугался, тем более что сумма, которую я здесь привожу в общепринятой валюте, для страны, где я живу, довольно велика, и начал судорожно искать выход из положения:

- А давайте я дома подумаю, и, если эта идея мне понравится, приеду к вам завтра и всё подпишу?

- Можно и так, но тогда это уже будет четыре тысячи.

- Почему?

- Ну как же, вот мы тут помещение сняли, продавцы опять же работают, то есть мы. Значит, имеются расходы. Как их возмещать? Справедливо было бы возложить это на тех, кто долго думает, а вот те, кто подписывает сразу, заслуживают поощрения в виде скидки.

- Ну да, разумно. Но сто двадцать долларов каждый месяц - это много.

- Сто двадцать вам много? (презрительно) А сколько не много? Пятьдесят? Тридцать? Я могу найти вариант за тридцать.

- А толку? Я же за это ничего не получу!

- Да это не важно! Всё равно большая выгода! И сразу платить надо всего $580!

- Вот прямо здесь и сейчас пятьсот восемьдесят баксов? Ни фига себе! Да у меня и денег таких нет.

- Так для этого есть кредитная карта! Там же 45 дней без процентов!

- А вам знакомо понятие "кредитный лимит"?

- Так есть же бюджетный счёт!

- Там тоже есть лимит, и у меня уже есть планы, как его потратить.

- Ерунда, я прямо сейчас позвоню в ваш банк и попрошу увеличить этот лимит. Мы с ними большие друзья. Разделим на тридцать шесть месяцев, будете платить по двадцатке в месяц. Двадцатка - ерунда, не правда ли?

Тут я понял, что дело тухлое, и пора применять домашнюю заготовку:

- Вы правы, двадцатка ерунда... Вообще, хорошая идея. Но увы, я не могу заплатить вам сейчас эти деньги, поскольку этим я нарушу два основных принципа моей жизни.

- (заинтересованно) Какие же?

- Я не принимаю инвестиционных решений после восьми часов вечера и не делаю этого, не посоветовавшись со своим финансовым консультантом.

Пауза если и возникла, то короткая. Мужик вывернулся быстро и, я бы сказал, изящно:

- А скажите, случается ли вам когда-нибудь посещать бар, ну там, выпить?

- Да, такое со мной случается.

- А могу я узнать, сколько раз в неделю?

- Что за странный вопрос. Конечно, семь.

- И сколько пропиваете за раз? Пятьдесят баксов пропиваете?

- Вы в своем уме? Как это можно пропить пятьдесят баксов? Это что ж такое нужно пить?

- Ну, вы ж не один, а с подругой.

- Бывает, с подругой, бывает, с друзьями... Но вы что, хотите сказать, что моя подруга может выпить на двадцать пять долларов? Это смелое предположение. Неужели ваша столько пропивает?

- Ну мало ли, почему бы и нет. Можно же пить разные вещи.

- Это можно пятнадцатилетним виски налакаться в зюзю. А сколько можно выпить пива за пятьдесят долларов?

- А, вы пьете пиво... Ну ладно, ладно, на двадцать пять выпиваете?

- Я что, лошадь?

- Ну ладно, на пятнадцать.

- Ну хрен с вами, допустим, на пятнадцать. А какое это отношение имеет к рассматриваемому вопросу?

- Это значит, что вы каждый вечер принимаете ответственное финансовое решение, причём без участия своего финансового консультанта, и, вдобавок, делаете это после восьми вечера, поскольку, если вы пьёте до восьми, то это уже алкоголизм.

- Ну вот ещё! С чего это до восьми вдруг алкоголизм, а после восьми нет?

- Ну, так считается, хоть кого спросите, вот её, хотя бы... и всё равно вы тратите пятнадцать долларов в день на выпивку!

- Конечно, трачу. И вы знаете, почему?

- Почему?

- Потому, что мне это доставляет удовольствие, вот почему. Это, чёрт возьми, приятно, пропустить рюмочку в хорошем баре в приятной компании, а я не собираюсь себя ограничивать в удовольствиях.

- Так у нас тоже удовольствие... Но ведь вы, принимая решение выпить, обходитесь без финансового советника! Причём вечером!

- Не угадали. Во-первых, я не принимаю это решение вечером, потому что у меня есть на это дело специальный бюджет. Заранее выделенный. Видите ли, я ответственный человек. А ваше предприятие, судя по всему, рассчитано на безответственных, не думающих людей. В этом я вижу большой его недостаток.

- А во-вторых?

- А во-вторых, я очень часто пью со своим финансовым советником!

- Благодарю вас за потраченное вами время. Сейчас вам принесут ваш приз.

Девушка, дрожащим голосом:

- хны-хны. Благодарю вас, хны, за потраченное время. Было, хны, приятно побеседовать. ы-ы-ы.

- До свидания. Мне тоже приятно было побеседовать.

В этот момент я почти ненавидел себя: обидел девушку. Её парня съела акула, а я, такая скотина, не купил у неё таймшер. Мне было её очень жалко, но не настолько, чтобы платить за это тридцать баксов в месяц до конца своей жизни.

Приз мне дали, это был ваучер на неделю в какой-то гостинице. Я им так и не воспользовался.