Анекдоты про рубаху
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 55

51

Тайна размороженного минтая или Ушастая история

Историю ниже высокоэмоциональные натуры могут воспринять не как бизнес-юмористическую, а скорее как трагическую.
Данный сюжет заимствован из книги «Основы предпринимательской деятельности. Тема "Демпфер, как обязательный инструмент построения успешного бизнеса"».

ДИСПОЗИЦИЯ 1. «... зарплата воспитателей детских садов при СССР была очень-очень низкой. СССР'у вообще всегда не хватало денег на Великие Прорывные Проекты: будь то построение социализма во всём мире, помощь голодающему чернокожему населению Африки или освоение космоса. Как результат — на воспитателях экономили. И родители любили их за это "подкалывать": "Вы у нас дипломированные гувернантки!" Поэтому, всегда был недостаток желающих работать воспитателями и многим из них приходилось работать в две смены ибо либо так, либо никак [по всем инструкциям утренняя воспитательница не может оставить детей ни на кого, если вечерняя не пришла]. Это называлось: "Хочешь хоть что-нибудь заработать — 'паши' в две смены"» [1]

ДИСПОЗИЦИЯ 2. Минтай в СССР начала и середины 1980-х не считался дефицитом и при этом он был относительно недорогим. Эту рыбу периодически завозили в обычные универсамы, где купить её можно было практически без очередей. И естественно, что эту рыбу очень-очень любили готовить в детских садах потому, что минтай тушёный долго с тёртой морковью и луком, превращался по сути в не стерилизованные консервы. Которые можно было хранить в холодильнике несколько дней, лишь разогревая по необходимости. И, главное, при таком рецепте приготовления рыбные косточки становились мягкими. То есть воспитательницам не надо было бегать, выпучив глаза, и следить, чтобы ими никто из детей не подавился. На секретном воспитательском языке это называлось: «Рыбное блюдо без последующего фонтанирования...» [*]

ЧАСТЬ 1. Это сейчас вся страна любит ловить коррупционеров: если украл от 1 до 6 миллиардов долларов и вывез в Лондон — это олигарх. А если украл меньше, то это — вор-коррупционер и ату его! В 1980-е советские граждане повально мечтали изловить всех, кто крадёт у народа дефицит. И в перечне мест, где такие ворюги могут находиться, почётно фигурировали детские сады.
Поэтому все проверки, приходившие в детские сады, с точки зрения кухонных работников можно было поделить на следующие типы:

- «Чистоплюи». Они приходили в кабинет заведующей или завхоза. Вместе с ними проходили непосредственно на место проверки. Осматривали его. Возвращались в кабинет заведующей, где писали акт проверки. Разворачивались и... спокойно уходили не мараясь с проверкой кухни на предмет того, не воруют ли там у советских детей продукты питания.

- «Нормальные». Они приходили к заведующей. Потом на место проверки. Потом обязательно шли на кухню, где для них специально держали стол под секретным названием «банкетный». Шли, естественно, с прицелом «отобедать». За этим столом проверяющие и писали свои акты, заодно и присматривая за кухней: не воруют ли у советских детей продукты питания?

- «Усердные». Такие были как «нормальные». Только выбирали пару детских садов поближе к своей работе. И в обеденное время (то есть в свободное от основной работы время, конечно же!) по чётным дням посещали первый детсадик, а по нечётным — второй.

Зная суровость проверяющих, когда в детсаду сидели очередные проверяющие, то заведующие бегали поблизости и цыкали на сотрудников. В результате все сотрудники «ходили ниже травы».

ЧАСТЬ 2. А наш же рассказ про день, когда никаких проверок не было. Тем более был уже вечер и закончился ужин. По коридорам громко раздавалась секретная фраза: «Сдаём свинячью еду!» [1] Она могла означать только одно: никого из детсадовского начальства на работе нет и все расслабились.
Воспитательницы при этом кучковались поближе к коридорам. Друг у друга переспрашивая: «Сколько у тебя детей?» Подразумевались, естественно, дети, которых нужно было отдать на руки родителям. В это же время из школ-с_продлёнок в детский сад приходили уже личные дети воспитательниц: ждать маму... А то если за кем из детей родители придут в 8-9 вечера, то дома в одиночестве натерпишься страху...
И вот на фоне этого всеобщего расслабона раздаётся: «Поймали! У калитки Такую-То поймали с размороженным минтаем! Ё! Ё-ё-ё!» Все шмыгают по группам, а личные дети-школьники превращаются... в ценнейших шпионов: «Идите под дверь кухни и послушайте, что там творится за "банкетным" столом». Ух, какими ушастыми становились дети под той «банкетной» дверью.
Там пойманная сотрудница детсада (как правило воспитатель, у которой детей сегодня разобрали чуть раньше, чем у других) получала нагоняй от Завкомовской комиссии:

- Ну что, Такая-То! Товарищи в твоей сумке обнаружили здоровенный кусок размороженного минтая. Сегодня, судя по табелю, ты работала с 6ч30 утра до 6ч30 вечера. Как ты нам объяснишь происхождение продуктов питания у тебя в сумке, если ближайший «Универсам» работает с 8ч00 утра, то есть закупиться в нём до работы ты не могла никак? Работаешь ты одна и без нянечки, сказать что она тебе купила ты не можешь. Будешь писать объяснительную или может быть нам милицию вызвать?

В это время рядом стоят довольные работники кухни и улыбаются от уха и до уха: они как раз неделю назад полностью размораживали холодильники. В это время за «банкетным» столом сидела очередная комиссия и видела, что в холодильниках ничегошеньки не осталось. При этом по накладным кухня никакой рыбы, а тем более минтая, с тех пор ещё ни разу не получала. ПОВЕЗЛО!!!

Вот тут нужно бы на миг прерваться и пояснить. Статус советской воспитательницы определялся не стажем или педагогическими успехами. Он определялся тем, какие родители были в её группе: будет экспедитор с мясокомбината — значит через него можешь заказать буженину, которую он возит по магазинам (какая же зав. торг. точкой ему откажет в покупке 2 кг. без очереди, если он ей привёз почти 1,5 тонны???) А будет работница стола заказов с кондитерской фабрики, то сможешь через неё заказать даже Бисквитный Торт Высшего Сорта, пропитанный коньяком и посыпанный настоящим шоколадом, какой заказывать положено исключительно тем «кому-положено» (госцена, кстати, отличалась от обычного лишь на сколько то копеек).

Но у попавшейся Завкомовской комиссии Такой-То в сумке минтай, а значит — не дефицит. И сослаться на родителей не получится никак!
В результате юные шпионы бегут по группам с новостью: «Квартальной премии лишили! Сказали, чтобы завтра даже не приходила за ней! А из табеля её вычеркнут задним числом!!! Всё. Сами оделись и ушли за калитку».

Уфф! Воспитательницы, у которых за это время разобрали детей, начинают укладывать по сумкам свой размороженный минтай и, оглядываясь не прячется ли кто в кустах у калитки, осторожно шагают по домам.

P.S. А откуда же у всех у них взялся размороженный минтай? Да чего тут не понятного. Универсам за забором. В тихий час воспитательницы оставляли детей на воспитателей из других групп (как одна может следить за двумя группами? Да, вполглаза! Хотя у многих получалось. [**]), на дворничих, на уборщиц и т. д., а сами бежали закупиться продуктами. Свою же семью надо как-то кормить! Но только на ТАКОЕ нужно было спрашивать разрешение у заведующей. А ТАКОЕ та могла разрешать только своим подругам, а не всем-всем... Так что квартальной премии в последний момент лишали совсем даже не за воровство.

Сноски
* Что такое «фонтан» объяснять не буду. Ибо не эстетично.
** Я, например, как преподаватель компьютерных курсов, как-то читал принципиально разные лекции группам разных направлений подготовки сразу в двух соседних лабораториях и ученики "впахивали" за моими инструкциями так, что я аж собой гордился... Они, кстати, тоже остались вполне довольны. Так что у преподавателей/воспитателей и не такое, как квантовый дуализм бывает получается. Просто потом рубаху, когда все ушли, я натурально выжимал. Ибо Фигаро быть очень-очень энергозатратно.

Ссылки
1. «Чужие дети». Комментарий «ДИСПОЗИЦИЯ» https://www.anekdot.ru/id/1365911/ и http://tula-it.ru/node/1389
2. «Мойва» https://www.anekdot.ru/id/734771/ или http://tula-it.ru/node/1091

52

ДВА ДОЛЛАРА

Как раз в те времена, когда еще черпали рыбаки под серпасто-молоткастым флагом красным тихоокеанскую ставриду, в открытую молясь уже на доллар зеленый, зашли мы в чудесный чилийский порт Вальпараисо. В кафе, когда пришла пора рассчитаться за сочные бифштексы и терпкое вино, Павлик, опережая всех, прошуршал зелёной купюрой:

- Я заплачу! Потом между собой разберемся.

Перекусывали мы впятером, и за все про все взяли с нас – смешно сказать! – десять долларов. Вот Павлик и расплатился. Чего он так раздухарился – неведомо. Вернее всего, из желания пустить пыль в глаза хорошенькой официантке. И получилось, был удостоен дежурной, но все равно очень приветливой и милой улыбки за наш счет.

Как будто мы в складчину не могли её сорвать!

Втроем по два доллара мы честно отдали Павлику в этот же день. А четвёртый – дюжий матрос Саша – решил малость повременить: «Посмотрим-ка на этого рубаху-парня!».

Должно быть, ему тоже жгучая сеньорита приглянулась.

Смотреть на Павлика без слез нельзя было уже через неделю. Убитый горем, заходил он, бывало, в какую-нибудь каюту, где весело гоняла чаи дружная компания (только чтоб без ненавистного должника!). Разговор, шутки, смех – кощунство какое в такой то момент! – моментально стихали, повисала гробовая тишина – все судно уже было в курсе «Дела о двух долларах». Страдалец присаживался на вмиг освобожденный стул, тяжело уперев руки в колени, угрюмо устремив взор в палубу. Выдержав значительную паузу, кто-то осмеливался участливо осведомиться:

- Ну что, Паша, отдал тебе Саня, зелёные?

- Да какой там! – подскакивая, как ужаленный, взрывался Павлик. – Сейчас! Разбежался! Дождешься от него! Уж сказал бы: «Не отдам» - и всё! Я бы уж и не думал зря!

Напрасно он так думал: отдал ему Саша деньги, как положено - до последнего доллара.

https://proza.ru/2016/04/25/683

53

Пьяный мужик в азарте забегает в свою избу и орет: - А ну, Маня, скидывай ватник! - Что ты, Федор, ведь не топлено-то! - Скидывай, тебе говорят, ну! Баба помаялась кое-как стащила ватник. - Та-ак. А теперь - скидывай ватные штаны! - Чего задумал, дурень!? Ведь в окно видно! - Скидывай, скидывай, я окно задерну! Баба помаялась, повздыхала... сняла. - А теперь, Маня, скидывай байковую рубаху! - Ты что, совсем... Ты что задумал? День на дворе! - Скидывай, говорю, дура! А то гляди у меня! Всхлипывая и причитая, баба стянула рубаху. Мужик долго и пристально, смотрит на нее, а потом говорит: - Тьфу ты черт! Не понимаю - и что люди в этом стриптизе находят!

54

Хорошо в деревне летом?
Кто-то спёр мои штиблеты.
Хорошо, что взял наваху,
С ней отбил свою рубаху.
Как хорош в деревне пляж,
Коль есть ножик и кураж.

Наваха - нож из солнечной и милой Испании

55

Памяти девяностых, отчасти в позитивном ключе. Кто помнит.

Васька Коль был по рождению этнический немец, но родился в северном Казахстане, в небольшом посёлке под Кустанаем. Посёлок делился примерно пополам – часть чистую и аккуратную занимала немецкая колония во главе со старостой- Рудольфом, а вторая половина – казахи, там погрязнее и понеряшливее. Казахскую половину возглавлял некий Карим- утверждал, что он в законе, но похоже, преувеличивал, хотя несколько ходок у него было, и мужик был жёсткий.

При СССР у них этнических конфликтов не возникало, однако в девяностые, когда Казахстан стал независим, в северных жузах (в переводе - "союз" или арабское "ветвь") появилась традиция презрительного отношения к русским.
Русские стали уезжать, посёлки пустеть, казахи постепенно опускаться к привычному, почти кочевому образу жизни.
Пастухи в сезон перетаскивали свои юрты иногда за сотни километров– степь бедная, корму скоту и воды найдёшь не везде. Средневековье, короче.

В Васькином посёлке не сразу, но распространилась, а потом и была подтверждена такая информация – в Германии этническим немцам при репатриации сразу дают гражданство и полный соцпакет – пенсии старикам, страховки, льготные ссуды на жильё и обзаведение.

Уехала одна семья, потом вторая. Информация подтвердилась. Жизнь в объединённой Германии по качеству в разы превышала возможный уровень в независимом Казахстане.

И народ потянулся в Европу. Васька упирался до последнего-

- Это мой дом! Тут мои предки двести лет жили!

Однако, за паспортом сходил, не поленился. Казахского гражданства немцы ещё не получили, и паспортистка выдавала им паспорта на бланках СССР.

- Тебя как записывать, по русски, или по немецки? В Германию едешь, давай по немецки запишу.

- Никуда я не поеду! Здесь жить буду.

- Отца как зовут? Степан вроде? Штефаниус, стало быть. А Василий как по немецки? Базилиус?

Так и записала. И стал Васька по паспорту Базилиусом Штефаниусовичем Коль. Нарочно не придумаешь.

Мужик был добрый, простоватый, по немецки почти не говорил – так получилось, не шибко образованный, зато со стальным характером – это не упрямство было, а могучий внутренний стержень. Ещё в шестнадцать лет ему довелось отбиться однажды в степи от стаи волков – ружьё было с двумя патронами и нож. Рассказывал, что километра три полз, рубаху разорвал, чтобы кровью не истечь. Добрался. Выжил.

Я видел потом эти шрамы, в бане вместе парились – производит впечатление.

Мир в посёлке перевернулся, когда какой- то родственник Керима изнасиловал дочку Рудольфа – он давно пытался к ней клинья подбивать – но Рудольф сказал, пусть не мечтает, мы с такими родниться не будем никогда. А тот напился, и напаскудил – безнаказанность почуял, когда русские стали уезжать.

За такое там убивают. Рудольф поговорил с Керимом, условились встретиться под вечер, за холмом, подальше от посёлка- разобраться.

- Эй, Руди, слушай, уезжай уже к себе в Германию, теперь наше время настало, что ты нам сделаешь?

Керим собрал своих дружков –бандитов, человек пятнадцать, приехали загодя, осмотрели всё вокруг, уселись, косячок по кругу гоняют.

А по немецким посёлкам такие новости разлетаются со скоростью света - и к назначенному часу за холм стали собираться колонисты из других диаспор.

На грузовиках, на мотоциклах – и все с оружием. Собралось больше ста человек, Керим кричит –

- Руди, выходи! Мы вдвоём подойдём, возьми кого с собой, поговорим!

Васька пошёл с Рудольфом. А рядом с Керимом этот его родственничек с блудливыми глазками. Не понимает ещё, что происходит.

- Руди, слушай. Давай договоримся…

Рудольф с двух стволов высаживает в грудь родственничку по заряду картечи, и Кериму-

- Мне с тобой говорить не о чём. Ты можешь меня убить, но тогда никто из ваших живым отсюда не уйдёт.

Васька это так рассказывал – Керим с пистолетом, у меня обрез двустволки в руках, родственничек издох сразу, ситуация- круче некуда, но Керим не на меня смотрит, а на Рудольфа. И не стал стрелять. Дрогнул.
Мы постояли ещё, глядя, как бандиты утаскивают труп, потом разъехались.

А через три дня Рудольф с семьёй уехал в Германию. Васькина родня уже месяца четыре там была, осваивалась – но он же упрямый –

- Это мой дом…

Нашёлся добрый человек из казахов – ночью, тайком постучался-

- Вась, слушай, нехорошо у нас. Керим неделю не просыхает, пьёт, молчит, но глаза волчьи. Он не в законе, просто смотрящий, а тем, что не выстрелил тогда, авторитет свой на ноль помножил. Ему сейчас, если не ответит по понятиям, блатные укорот сделают. Рудольф уехал, он тебя будет кончать. Не говори никому, что я сказал тебе – я помню, как вы с отцом моей семье помогали. Решай сам, что делать.

Васька уехал в соседний посёлок, оттуда, через знакомых продал, за сколько заплатили, дом, скрылся в Алма- Ату, дальше самолётом в Москву, и уже из Москвы- Люфтганзой в Ганновер.

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Я с ним познакомился так – у его приятеля (Эрих Эрте) был свой магазин, ориентированный на бывших русских немцев. Продавали всё – продукты, спиртное, инструменты, скобянку – стандартный сельский магазинчик с широченным ассортиментом, как это у нас принято – но для Германии это было экзотикой. Всего в Фатерланд перебрались тогда несколько миллионов русскоговорящих немцев, выросших в СССР, и обладавших тем, во многом советским ещё менталитетом.

Охренев от открывшихся возможностей и уровня жизни, они напокупали всего, что дома не могли себе позволить – «элементы сладкой жизни»- роскошную немецкую бытовую технику, цветные телевизоры, видеомагнитофоны – и прочее, о чём в Казахстане даже не мечтали.

А раз есть видеомагнитофон, хочется посмотреть фильмы, с детства любимые – что в Германии не только днём с огнём не сыщешь, а и названий таких никто никогда не слышал.

Мужики почесали в затылках, переглянулись, и поехали в Россию. Отчего они выбрали Питер, я не знаю, но получилось так, что именно я снял трубку, когда они по найденному справочнику пытались обзвонить пиратские видеостудии. Я тогда был администратором на одной из таких – вот такой забавный факт биографии.

Поговорили. Встретились. Мужики выдали мне примерный список и количество – что бы они хотели приобрести, я сформулировал примерные цены. У Васьки с Эрихом это вызвало не то, что энтузиазм, а чуть ли не эйфорию.

У нас тогда уже было так не принято, но они –избалованные вековыми традициями, и по- немецки честные и порядочные, привыкли к такому образу деловых отношений – просто отдали мне требуемую сумму, и отправились в гостиницу- расслабляться.

Дня за три я собрал по студиям их заказ – надо мной смеялись в голос– ну кто в конце девяностых купит в Питере сразу по пятьдесят кассет с фильмами- «Летят журавли», «Весна на Заречной улице», «Дело Румянцева», «Иван Бровкин на целине»?

Все были так рады, вытряхивая со складов пыльный залежавшийся неликвид, что на блокбастеры – а они тоже были в списке, мне делали максимальные скидки.

Когда я объявился в гостинице, предъявил отчётные документы и вернул почти треть денег сдачей, Васёк твёрдо сказал

– Слушай, давай к нам в долю? Эрих, ты не против?

И я стал членом такого коллектива. Немного дополнительной информации. Средняя оптовая цена видеокассеты с фильмом тогда – доллар десять. В Германии оптовые цены – от шести до восьми марок, но оптом уходила только часть, а в розницу кассеты уходили по цене до двенадцати марок. Доллар стоил по курсу около двух марок. Ребята забирали по полторы- две тысячи фильмов в месяц – и рынок было не насытить, такой был спрос- вдобавок они были ограничены размерами микроавтобуса и возможностью ездить в Питер.

Утром я помог им выбраться на Выборгское шоссе – они решили ехать не через Польшу, а через Финляндию – а из Стокгольма на пароме до Ганновера.

У Эриха уже был немецкий паспорт, а у разгильдяя Васьки – ещё Советский, со справкой на немецком языке о предоставлении вида на жительство, и номера очереди на получение гражданства.

Из Германии они ехали так – Эрих на границе с Польшей просто показал свой паспорт, и пограничник поленился даже посмотреть на Васькины документы. А на границе Польши и Белоруссии свой Советский паспорт предъявил Васька –поляку наплевать, а белорусы привыкли, что по этой трассе постоянно гоняют купленные в Европе подержанные автомобили, и тоже не стали проверять и придираться.

Но в Финляндии не прокатило. Эриха с машиной пропустили без проблем, а Ваську задержали. Вдобавок выяснилось, что срок действия его Советского паспорта истекает через два дня.

Приплыли, блин. Васька звонит мне вечером, не знает, что делать – ещё два дня, и он – бомж без гражданства, без документов со всеми вытекающими. В Финляндию не пускают, а в Кустанай ему возвращаться не просто нельзя, а нельзя от слова «совсем». Зарежут на хрен сразу.

- Ладно, говорю, ложись спать. Завтра решим, что делать.

С утра пораньше я смотался в Выборг, забрал этого охламона из гостиницы, отвёз в Пулково – у него денег не хватило, пришлось добавить на билет до Берлина- ему же оттуда ещё до Ганновера добираться на перекладных.

Отправил. Вот так я приобрёл себе доброго товарища, и делового партнёра. Так и пошло – мне присылали факсом список заказа, я собирал требуемое, мужики приезжали, дня два- три оттягивались в гостинице – в Германии таких загулов они себе позволить не могли, потом ехали домой- до следующего визита.

Эриху тоже очень нравилось. Мы несколько раз крепко выпили вместе, он жаловался, что его многочисленная родня, посмотрев на успех, пристаёт к нему, чтобы устроил всяких родственников и племянников на работу к себе.

- Отказать трудно, мы должны поддерживать своих, налоги огромные- половину прибыли съедают. А в роду у нас традиция, помогать родственникам. Мы же бароны бывшие, Остзейские- из Восточной Пруссии.

- О как. Так ты себе визитки- то закажи не с фамилией Эрте, а фон Эрте?

- Не Эрте, фон Валленсберг. И замок наш, говорят, ещё до конца не развалился. Хотелось бы съездить, посмотреть.

Бизнес этот продолжался не очень долго – примерно полтора года, пока те же бывшие русские немцы не раскусили, что фильмы на русском языке лучше писать на месте, чем таскать автобусами из России. Появились свои пиратские студии, возникла конкуренция, и тема заглохла.

Последний раз Васька с подругой, впоследствии его женой, останавливались у меня на недельку в Питере – моя жена с детьми была в отъезде, а что вы будете на гостиницу тратиться? Места достаточно.

Дальше дороги разошлись, и больше мы не виделись – но я и сейчас вспоминаю то время, как отпуск – передышку среди героических девяностых – когда смотришь, как вокруг люди выживают изо всех сил, а сам работаешь не напрягаясь три- четыре дня в месяц, но получаешь за это полторы- две тысячи баксов.

Так что я слегка лукавил, когда в прошлых рассказах о девяностых заявлял, что не люблю вспоминать ту эпоху – были там у меня и светлые странички.

12

Партнеры

Реклама