Результатов: 9

1

Одинокая женщина прочла в газете рекламу новой услуги - вызов мужчины на дом.
Предлагались мужчины самых различных видов и характеров - от интеллигента до
супермена. Поразмыслив она позвонила и заказала супермена. Явился здоровенный
мужчина. Войдя он разоблачился, поиграл мускулами, достал из портфеля
презерватив и надел его. Из того же портфельчика извлек вату, скатал два
тампона и засунул себе в ноздри. Женщина с удивлением спросила:
- Скажите, а нос вы зачем заткнули ?
- Мадам, я не люблю запах жженой резины !

2

Иванов был слаб в арифметических вычислениях. И он скатал у Петровой.
Парадокс заключается в том, что Петрова получила трояк, а Иванов пять.
Если учитывать, что речь идет о годовом бухгалтерском отчете большой фирмы, то сроки совершенно терпимы.

3

Сидоров был слаб в арифметических вычислениях. И он скатал у Петровой.
Парадокс этой ситуации заключается в том, что Петрова получила трояк, а Сидоров - пять. Если при этом принять во внимание, что речь идёт о годовом бухгалтерском отчёте солидной фирмы, то тюремные сроки совершенно терпимые.

4

В продолжение истории о медведе за 15. 03. 2014г.
Было это ещё в советские времена, самолёты АН–2 летали тогда по отдалённым посёлкам по расписанию.
Маленький посёлок в тайге, семей двадцать живёт, и километрах в пяти от посёлка аэроплощадка (так и называлась — не аэропорт, что слишком громко, а аэроплощадка). Был и начальник аэроплощадки (ну как без начальника!), у которого была связь с ближайшим аэропортом, тоже небольшим, откуда и летали самолёты. Аэроплощадка эта была основана на месте бывшего посёлка ссыльных, которых в сибирской тайге советская власть организовала немеряно. Потом население разъехалось, а на месте посёлка устроили лётное поле, с одним оставшимся домом в качестве зала ожидания. Самолёт прилетал один раз в неделю, и начальник туда приходил к прилёту самолёта вместе с пассажирами.
И вот как–то летом в один не самый прекрасный для начальника день пришли пассажиры вместе с начальником к прилёту самолёта и увидели, что на всём поле дёрн скатан в рулоны, правда, не такие аккуратные, как в магазинах или на производстве, но скатан в рулоны! Самолёту сесть негде. Начальник бегом в посёлок домой, где у него рация, чтобы сообщить о невозможности посадки, а население вместе с пассажирами начинает раскатывать рулоны по полю, чтобы самолёту было, где сесть. Часа за три раскатали, самолёт прилетел, пассажиров забрал и благополучно отбыл.
Оказалось, что местный медведь попробовал отвернуть дёрн в одном месте и с радостью обнаружил там массу съедобных личинок, червей, корней и прочих вкусностей. После этого он отвернул дёрн на всём поле, для удобства скатал его в рулоны, а обратно раскатать — ну вам надо, вы и раскатывайте.
В тот год в течение всего лета население мучилось с регулярным раскатыванием рулонов дёрна, пока осенью этого медведя, наконец, не отстреляли.
Вот такое совместное проживание бывает у людей с медведями.

5

В армии любому таланту найдётся достойное применение. К примеру если художник - добро пожаловать красить заборы. Музыкант с абсолютным слухом? Постой на шухере. Если никаких совсем талантов нету, то их в тебе непременно откроют, разовьют, и используют по назначению. Я, среди прочих своих безусловных талантов, владел плакатным пером. Нынче, в век принтеров и плоттеров, даже сложно представить, насколько востребованным в то время было умение провести прямую линию на листе ватмана черной тушью.

Освоил я этот нехитрый навык ещё в школе, на уроках физкультуры. В восьмом классе я потянул связки, и наш физрук, Николай Николаевич, пристроил меня чертить таблицы школьных спортивных рекордов. И пока весь класс прыгал, бегал, и играл в волейбол, я сидел в маленькой каморке, где остро пахло кожей и лыжной смолой, среди мячей, кубков, и вымпелов, и высунув язык переносил из толстой тетради на лист ватмана цифры спортивных результатов.

В какой момент я понял, что поменять эти цифры на своё усмотрение мне ничего не стоит? Не знаю. Я тогда как раз влюбился в девочку Олю из параллельного, и однажды, заполняя таблицу результатов по прыжкам в длину, вдруг увидел, что легко могу увеличить её результат на пару метров. «Наверное ей будет приятно» - подумал я. Подумано - сделано. Вскоре с моей лёгкой руки Олечка стала чемпионкой школы не только в прыжках, а во всех видах спорта, кроме вольной борьбы, в которой девочки участия не принимали. Погорел я на сущей ерунде. Кто-то случайно заметил, что Олечкин результат в беге на сто метров на несколько секунд лучше последнего мирового рекорда. Разразился скандал. Терзали ли меня угрызения совести? Нет. Ведь своей выходкой я добился главного. Внимания Олечки. Олечка сказала: «Вот гад!», что есть силы долбанула мне портфелем по спине, и месяц не разговаривала. Согласитесь, даже пара затрещин от Николай Николаича не слишком высокая цена за такой успех. Кстати, от него же я тогда первый раз услышал фразу, что "бабы в моей жизни сыграют не самую положительную роль". Как он был прав, наш мудрый школьный тренер Николай Николаич. Впрочем, история не о том. Короче, по итогам расследования я навсегда был отлучен от школьных рекордов, и тут же привлечен завучем школы к рисованию таблиц успеваемости. Потом, уже на заводе, я чего только не рисовал. Стенгазету, графики соцсоревнований, и планы эвакуации. Возможно где-то там, в пыли мрачных заводских цехов, до сих пор висят начертанные моей твёрдой рукой инструкции по технике безопасности, кто знает? Именно оттуда, из заводских цехов, я вскоре и был призван в ряды Советской Армии. Где мой талант тоже недолго оставался невостребованным.

Один приятель, которому я рассказывал эту историю, спросил – а каким образом там (в армии) узнают о чужих талантах? Глупый вопрос. Ответ очевиден - трудно что либо скрыть от людей, с которыми существуешь бок о бок в режиме 24/7. Сидишь ты к примеру на боевом дежурстве, и аккуратно, каллиграфическим почерком заполняешь поздравительную открытку своей маме. А через плечо за этим твоим занятием наблюдает твой товарищ. И товарищ говорит: "Оп-па! Да ты, военный, шаришь!". И вот к тебе уже выстраивается очередь сослуживцев, преимущественно из азиатских и кавказских регионов нашей необъятной родины, с просьбой сделать им "так жы пиздато". И вот уже ты пачками подписываешь открытки с днём рожденья, с новым годом, и с 8 Марта всяким Фатимам, Гюдьчатаям, и Рузаннам. Несложно же. Потом, когда ты себя зарекомендуешь, тебе можно доверить и дембельский альбом. Где тонким пером по хрустящей кальке хорошо выводить слова любимых солдатских песен про то, как медленно ракеты уплывают вдаль, и про высокую готовность.

Вот за этим ответственным занятием меня однажды и застал начальник связи полка майор Шепель.
Собственно, вся история только тут и начинается.

Ну что сказать? Это был конкретный залёт. Майор держал в руках не просто чей-то почти готовый дембельский альбом, он держал в руках мою дальнейшую судьбу. И судьба эта была незавидной. По всем правилам альбом подлежал немедленному уничтожению, а что будет со мной не хотелось даже думать.
Майор тем временем без особого интереса повертел альбом в руках, задумчиво понюхал пузырёк с тушью, и вдруг спросил:
«Плакатным пером владеете?»
«Конечно!» - ответил я.
«Зайдите ко мне в кабинет!» - сказал он, бросил альбом на стол, и вышел.

Так началось наше взаимовыгодное сотрудничество. По другому говоря, он припахал меня чертить наглядную агитацию. Сравнительные ТТХ наших и американских ракет, характеристики отдельных видов вооруженных сил, цифры вероятного ущерба при нанесении ракетно-ядерного удара, и прочая полезная информация, которая висела по стенам на посту командира дежурных сил, где я никогда в жизни не был ввиду отсутствия допуска. Поскольку почти вся информация, которую мне следовало перенести на ватман имела гриф "совершенно секретно", то происходило всё следующим образом. Когда майор заступал на сутки, он вызывал меня вечером из казармы, давал задание, и запирал до утра в своем кабинете. А сам шел спать в комнату отдыха дежурной смены.

Так было и в тот злополучный вечер. После ужина майор вызвал меня на КП, достал из сейфа нужные бумаги, спросил, всё ли у меня есть для совершения ратного подвига на благо отчизны, и ушел. Не забыв конечно запереть дверь с той стороны. А где-то через час, решив перекурить, я обнаружил, что в пачке у меня осталось всего две сигареты.
Так бывает. Бегаешь, бегаешь, в тумбочке ещё лежит запас, и вдруг оказывается – где ты, и где тумбочка? Короче, я остался без курева. Пары сигарет хватило ненадолго, к полуночи начали пухнуть ухи. Я докурил до ногтей последний обнаруженный в пепельнице бычок, и стал думать. Будь я хотя бы шнурком, проблема решилась бы одним телефонным звонком. Но я был кромешным чижиком, и в час ночи мог позвонить разве что самому себе, или господу богу. Мозг, стимулируемый никотиновым голодом, судорожно искал выход. Выходов было два, дверь и окно. Про дверь нечего было и думать, она даже не имела изнутри замочной скважины. Окно было забрано решеткой. Если б не эта чертова решетка, то от окна до заветной тумбочки по прямой через забор было каких-то пятьдесят метров.

Я подошел к окну, и подёргал решетку. Она крепилась четырьмя болтами прямо в оконный переплёт. Чистая видимость, конечно, однако болты есть болты, голыми руками не подступишься. Я облазил весь кабинет в поисках чего-нибудь подходящего. Бесполезно. «Хоть зубами блять эти болты откручивай!», - подумал я, и в отчаянии попробовал открутить болт пальцами. Внезапно тот легко поддался и пошел. Ещё не веря в свою удачу я попробовал остальные. Ура! Сегодня судьба явно благоволила незадачливым чижикам. Месяц назад окна красили. Решетки естественно снимали. Когда ставили обратно болты затягивать не стали, чтоб не попортить свежую краску, а затянуть потом просто забыли. Хорошо смазанные болты сходили со своих посадочных мест как ракета с направляющих, со свистом. Через минуту решетка стояла у стены. Путь на волю был открыт! Я полной грудью вдохнул густой майский воздух, забрался на подоконник, и уже готов был спрыгнуть наружу, но зачем-то оглянулся назад, и замешкался. Стол позади был завален бумагами. Каждая бумажка имела гриф «сов.секретно». Это было неправильно, оставлять их в таком виде. Конечно, предположить, что вот сейчас из тайги выскочит диверсант и спиздит эти бумажки, было полной паранойей. Но нас так задрочили режимом секретности, что даже не от вероятности такого исхода, а просто от самой возможности уже неприятно холодело в гениталиях. Поэтому я вернулся, аккуратно скатал все бумаги в тугой рулон, сунул подмышку, на всякий случай пристроил решетку на место, и спрыгнул в майскую ночь.

Перелетев забор аки птица, через минуту я был в казарме. Взял сигареты, сходил в туалет, поболтал с дневальным, вышел на крыльцо, и только тут наконец с наслаждением закурил. Спешить было некуда. Я стоял на крыльце, курил, слушал звуки и запахи весенней тайги, и только собрался двинуться обратно, как вдалеке, со стороны штаба, раздались шаги и приглушенные голоса. Загасив сигарету я от греха подальше спрятался за угол казармы.

Судя по всему по взлётке шли два офицера, о чем-то оживлённо переговариваясь. Вскоре они приблизились настолько, что голоса стали отчетливо различимы.
- Да успокойтесь вы, товарищ майор! Зачем паниковать раньше времени?
Этот голос принадлежал майору Шуму, начальнику командного пункта. Он сегодня дежурил по части.
- А я вам говорю, товарищ майор, - надо объявлять тревогу и поднимать полк!!!
От второго голоса у меня резко похолодело в спине. Голос имел отчетливые истеричные нотки и принадлежал майору Шепелю. Который по моей версии должен был сейчас сладко дрыхнуть в комнате отдыха.
- Ну что вам даст тревога? Только народ перебаламутим. - флегматично вещал майор Шум.
- Как что?! Надо же прочёсывать тайгу! Далеко уйти он всё равно не мог! - громким шепотом возбуждённо кричал ему в ответ Шепель.
Офицеры волей случая остановились прямо напротив меня. Обоих я уже достаточно хорошо знал. Не сказать, что они были полной противоположностью, однако и рядом их поставить было сложно. Майор Шепель, молодой, высокий, подтянутый, внешностью и манерами напоминал офицера русской армии, какими мы их знали по фильмам о гражданской войне. Майор Шум, невысокий и коренастый, был на десяток лет постарше, и относился к той категории советских офицеров, которую иногда характеризуют ёмким словом «похуист». Отношения между ними были далеки от товарищеских, поэтому даже ночью, в личной беседе, они обращались друг к другу подчеркнуто официально.
- Да вы хоть понимаете, товарищ майор, что значит прочёсывать тайгу ночью? – говорил Шум. - Да мы там вместо одного солдата половину личного состава потеряем! Половина заблудится, другая в болоте утонет! Кто бэдэ нести будет? Никуда не денется ваш солдат! В крайнем случае объявится через неделю дома, и пойдёт под трибунал.
- А документы?!
- Какие документы?!
- Я же вам говорю, товарищ майор! Он с документами ушел!!! Всё до единой бумаги с собой забрал, и ушел! Документы строгого учёта, все под грифом! Так что это не он, это я завтра под трибунал пойду!!! Давайте поднимем хотя бы ББО!!! Хозвзвод, узел связи!
- Ну погодите, товарищ майор! Давайте хоть до капэ сначала дойдём! Надо же убедиться.
И офицеры двинулись в сторону КПП командного пункта.

У меня была хорошая фора. Им - через КПП по всему периметру, мне - через забор, в три раза короче. Когда за дверью раздались шаги и ключ провернулся в замочной скважине, решетка уже стояла на месте, бумаги разложены на столе, и я даже успел провести дрожащей рукой одну свеженькую кривоватую линию. Дверь резко распахнулась, и образовалась немая сцена из трёх участников. Потом майор Шепель начал молча и как-то боком бегать от стола к сейфу и обратно, проверяя целостность документации. При этом он всё время беззвучно шевелил губами. Потом он подбежал к окну и подёргал решетку. Потом подбежал ко мне, и что есть мочи заорал:
- Вы где были, товарищ солдат?!!!
- Как где, товарищ майор!? Тут был! – стараясь сделать как можно более дураковатое лицо ответил я, следуя старой воровской заповеди, что чистосердечное признание конечно смягчает вину, но сильно увеличивает срок.
- Где «тут»?! Я полчаса назад заходил, вас не было!!! - продолжал кричать Шепель.
- Может вы, товарищ майор, просто не заметили? – промямлил я.
Это его совсем подкосило. Хватанув полную грудь воздуха, но не найдя подходящих звуков, на которые этот воздух можно было бы потратить, майор Шепель внезапно выскочил за дверь, и куда-то быстро-быстро побежал по коридору.

Шум всё это время стоял, не принимая никакого участия в нашей беседе, и невозмутимо рассматривая таблицы на столе. Когда дверь за Шепелем захлопнулась, он придвинулся поближе, и негромко, продолжая изучать стол, спросил:
- Ты куда бегал, солдат?
- За сигаретами в роту бегал, товарищ майор. – так же тихо ответил я. - Сигареты у меня кончились.
- Долбоёб. - философски заметил майор Шум. - Накуришь себе на дисбат. А документы зачем утащил?
- А как же, товарищ майор? Они же секретные, как же я их оставлю?
- Молодец. А ты в курсе, что там есть бумажки, вообще запрещённые к выносу с капэ?
- Так я ж не выносил, товарищ майор! Я их там у забора спрятал, потом забрал. Неудобно с документами через забор…
Шум покачал головой. В этот момент в комнату как вихрь ворвался майор Шепель.
- Я всё выяснил! Он через окно бегал! Там, под окном, - следы! Товарищ майор, я требую немедленно вызвать наряд и посадить этого солдата под арест!
- С какой формулировкой? – индифферентно поинтересовался Шум.
На секунду Шепель замешкался, но тут же выкрикнул:
- За измену Родине!!!
- Отлично! – сказал Шум, и спросил: - Может просто отвести его за штаб, да шлёпнуть?
Это неожиданное предложение застало Шепеля врасплох. Но по глазам было видно, как сильно оно ему нравится. И пока он мешкал с ответом, Шум спросил.
- Вот вы, товарищ майор, солдата на ночь запираете. А куда он в туалет, по вашему, ходить должен, вы подумали?
От такого резкого поворота сюжета Шепель впал в лёгкий ступор, и видимо даже не понял вопроса.
- Какой туалет? При чем тут туалет?!
- Туалет при том, что солдат должен всегда иметь возможность оправиться. - флегматично сказал Шум, и добавил. - Знаете, товарищ майор, я б на месте солдата в угол вам насрал, и вашими секретными бумажками подтёрся. Ладно, поступим так. Солдата я забираю, посидит до утра у меня в штабе, а утром пусть начальник особого отдела решает, что с ним делать.
И скомандовав «Вперёд!», он подтолкнул меня к выходу.

Мы молча миновали территорию командного пункта, за воротами КПП Шум остановился, закурил, и сказал:
- Иди спать, солдат. Мне ещё в автопарк зайти надо.
- А как же?... Эээ?!
- Забудь. И главное держи язык за зубами. А этот мудак, гм-гм… майор Шепель то есть, через полчаса прибежит и будет уговаривать, чтоб я в рапорте ничего не указывал. Ну подумай, ну какой с тебя спрос, у тебя даже допускам к этим документам нету. А вот ему начальник ОСО, если узнает, матку с большим удовольствием наизнанку вывернет, и вокруг шеи намотает. Так что всё хорошо будет, не бзди.

С этими словами майор Шум повернулся и пошел в сторону автопарка. Я закурил, сломав пару спичек. Руки слегка подрагивали. Отойдя несколько шагов, майор вдруг повернулся и окликнул:
- Эй, солдат!
- Да, товарищ майор?!
- Здорово ты это… Ну, пером в смысле. Мне бы на капэ инструкции служебные обновить. Ты как? С ротным я решу, чай и курево с меня.
- Конечно, товарищ майор!
- Вот и договорились. На ночь запирать не буду, не бойся!
- Я не боюсь.
- Ну и молодец!
Мы разом засмеялись, и пошли каждый своей дорогой. Начинало светать. «Смирррно!» - коротко и резко раздалось где-то позади. «Вольно!» - козырнул майор. Навстречу ему, чеканя шаг по бетону взлётки, шла ночная дежурная смена.

6

Увлекаемся с приятелем рыбалкой, вот только крупных рек рядом нет.
А бывает так, что нет возможности на все выходные на Оку махнуть.

Говорю ему как-то:
- Давай на милетовский пруд завтра? Проезжал недавно мимо и видел там рыбаков.

Утром собрались, накопали червей, удочки закинули... сидим, ждём.
Часа три просидели - и ни одной поклёвки.
Тут смотрю, кто-то пенопласт раскрошил на берегу, спрашивается, зачем?

И говорю приятелю:
- Давай на пенопласт может попробуем?
- Ты наверное грибочков с утра перекушал...

Скатал шарик из пенопласта, насадил на крючок и закинул.
Через пять секунд - поплавок дёрнулся и резко под воду! Подсекаю - карась!
И дело пошло. За час десятка два карасей натаскали, не то что бы очень крупных, но жирненькие, размером с ладошку.

Рыбалка удалась.
Потом собираемся уже домой и мне приятель говорит:
- До меня допёрло, почему в этом пруду такие странные караси.
- И почему?
- Посмотри наверх!

Смотрю, а прямо над нами, меж двух высоких столбов высоковольтка ЛЭП тянется.
Карасей тех я на всякий случай жарить не стал, ну хоть кота порадовал.

7

Про гуманиста и пулю «Дум-дум» из жеваной газеты

Слава – гуманист.

Сколько мы с ним спорили о политике – он меня ни разу не ударил. Хотя значительно превосходит меня по антропометрическим данным.

Я однажды вслух удивился этому, а он ответил: «Ты же, как брат мне…», и вздохнул. Хотел, значит, стукнуть.

Но, при всем своём гуманизме, как бывший деревенский житель, и как настоящий хозяин, мышей он не любит. А они каждую осень, как холода наступят, совершают организованное нашествие на его гараж.

На верстаке у Славы всегда стоит плоская одноразовая тарелка с налитым в неё противомышиным клеем и приманкой посредине. Экономя клей, Слава выбрасывает тарелку, только когда мыши заполнят её всю. Он говорит, что его рекорд был – 12 мышей на тарелке.

А ещё он рассказал о случае, когда шарик жеваной бумаги сработал, как разрывная пуля. Это было задолго до нашего знакомства, доказательств этого случая не сохранилось, и я не знаю – верить ему или нет.

Пришел он утром в гараж за машиной – ехать на работу. На тарелке в клее пищала мышь. Слава посмотрел – приклеилась плохо, только одной лапой. А это значит, что может освободиться, убежать, и тогда она будет в гараже жить, плодиться, а к клею уже никогда не подойдет. Надо добивать.

Взял отвертку за стержень, прицелился ударить мышь увесистой рукоятью. Раз качнул, два – не может. Гуманизм не позволяет! Вот так впрямую нанести физический вред живому существу – невозможно!

Взгляд упал на стоящее в углу пневматическое ружьё-переломку.

Рядом на полке стояла и банка с утяжеленными пульками.

Глядя на пищавшую мышь, Слава покатал в пальцах увесистую свинцовую пульку, и решил, что тратить такую пулю на столь ничтожное существо не только негуманно, но и нерационально.

Он оторвал полоску газеты, скомкал, пожевал, скатал тугой шарик, которым и зарядил ружье.

Посмотрел на часы – выезжать надо было уже срочно.

Выстрел по грызуну был произведен прицельно, сантиметров с двадцати.

Воздушка хлопнула – мышь с тарелки исчезла!

Но не бесследно!

Вся она оказалась на стенке, которую Слава совсем недавно обшил вагонкой.

И, что интересно – весь этот небольшой бывший живой организм был равномерно распределен по площади формата А-3. (Я бы лучше написал А-4. Но Слава настойчиво уверяет, что листочком А-4 это безобразие закрыть было невозможно.)

Он говорит: «На стенке были её глазки, носик, ушки, лапки, хвостик, внутренности…»

Настроение у него на весь день было испорчено.

«Хорошо, - говорит, - что, когда обшивал вагонкой гараж, у меня оставался лишний пенотекс, и именно этот участок я прошелся два раза. Но после работы я отмывал стенку часа три».

***

Я вам вот что скажу…

Мое дело десятое, – он рассказал, я записал. Я его не одобряю и не порицаю – он мне, как брат, а мышь – никто.

Он только очень просил вам передать, чтобы не стреляли в мышей комочком жеваной бумаги.

8

09.2021. Кот и хомяк

Тем кто любит котиков и тем, кто любит хомячков! Это про их взаимоотношения.
У нас в доме все время жили котики и хомячки, иногда вместе, иногда порознь – ведь хомячки живут, к сожалению, недолго. Зная наше умелое котовладение и хомяководство, знакомые иногда просили присмотреть за котиком или хомячком на время отпуска.

И вот однажды в бесхомячный период нам принесли хомячка с просьбой посмотреть за ним две недели. Мы приготовили ему клетку, оставшуюся от прежнего хомяка, и строго предупредили кота.

Действие первое. Хомяка принесли в дом и выпустили из банки на стол возле клетки. Хомяк деловито обнюхал клетку, погрыз яблоко, защечил орех и обернулся… О ужас! На него смотрела морда кота, который сидел на стуле возле стола. Хомяк издал визг «караул, хищники!» (я первый раз услышал, как хомяки визжат), и полез вверх по стене прямо по обоям. По голым обоям! Был пойман и водворен в клетку. С горя скатал шар из бумажной салфетки, влез в домик и заткнул вход пробкой.

Действие второе. Неделю спустя. Хомяк крутит колесо. Приходит кот и начинает смотреть на него. Театр такой у кота, типа развлечение. Хомяк покрутил колесо, вздохнул, залез в дом и показал коту язык.

Действие третье. Через две недели. Кот спит на решетчатой крыше клетки. Хомяк, воровато оглядываясь, вылезает из домика, и тихонечко поднимается наверх. Тянется лапой и начинает выщипывать из кота свисающую шерсть. Кот просыпается. Хомяк делает невинную морду и затаскивает клок кошачьей шерсти в дом. На утепление.