Результатов: 6

1

Навеяно историей "врач от бога" (https://www.anekdot.ru/id/1182678/)
В своей книге "Антирак" Д.Серван-Шрайбер рассказывал про какой-то город в Непале (или в Тибете? - неважно). Там западные благотворители построили шикарный госпиталь с современным оборудованием, местные жители с удовольствием в нём лечились. Но и местный шаман без клиентуры не остался.
Автор поинтересовался у работавшего в госпитале врача-непальца, почему оно так. Тот ответил, что хвори конкретные, типа сломанных костей или воспаления лёгких, в госпитале лечат быстро и успешно; а вот болезни хронические, затяжные - это уже к шаману, без вариантов.

2

Немного про начало коронавируса. Скажу честно, история произошла не со мной, а была рассказана знакомой, Но могла произойти со мной тоже , тому что и я поддалась той же панике, но чуть позже. Расказывать я ее буду от первого лица. Название магазина и название лекарства изменено на похожее, опять же во избежание паники и неконтролируемых покупок.

У нас тут как все уже знают был дурдом. Про вирус все в курсе, про то что продукты пропадают прямо
как во времена развитого социализма. Мы люди стрелянные, знаем, что брать надо пока есть,
завтра сметут все. Звонит мне намедни одна моя подруга и делется информацией еще не
опубликованной в официальных источниках. Как мы все знаем, ОБС ( 'одна баба сказала') еще
никто нигде не отменял. Так есть у нас одна общая подруга, которая ко всем своим
многочисленным достоинствам( ну как же иначе) так она еще и врач. Что в
наше непростое время очень удобно для нас и не очень для нее. Честь им и хвала, им сейчас
очень много досталось. Так вот она не смотря на свою страшную занятость, а работает она на
самой передовой, в госпитале. Так вот она из Госпиталя! Не смотря на занятость! Сама! написала
нам текст. Купите Tums, он пока есть в аптеках. Потом все обьясню. Некогда. Ну если Врач, в
наше время решил поделиться с друзьями такой информацией, то не зря... не зря... Что и зачем не
важно, узнаем потом. Ну купить то надо сейчас, пока есть в магазине, пока не раскупили, пока не
все знают.Завтра будет поздно.... Сколько у нас сейчас? Еще нет 6 вечера, магазины еще открыты.
Бегу. Хватаю сумку, лечу. Лечу спасать себя любимою, семью, мужа, детей, родителей и всех иже
с ними. Надо успеть! На бегу кричу мужу, что надо СРОЧТО, СРОЧНО TUMS! Есть достовеная
информация, надо успеть. Что у нас ближайшее? Таргет? Влетаю. Я бы сказала расталкивая
всех вокруг, но народу не много и все таки дистанцию надо держать. Я не про спинтерскую
дистанцию, а между людьми. Скажем так, мыленно рассталкиваю всех на своем пути. Лечу... ОНО!
Tums!!! Есть дорогой, еще не скупили! Дайте ВСЕ! Мысленно сказала я и выгребла всю полку. На
кассе на меня странно посмотрели, ну очень странно. Все таки 200 с лишним баночек TUMs не
шутка. Ну мне же не только для себя, мне же еще детям (как мы знаем все лучшее детям,
презервативы тоже), а тут TUMs. Опять же родителям, они уже старенькие, вдруг что, опять же от
вируса помогает по самым последним сведениям, родсвенникам, друзьям, сотрудникам, соседям на конец, будь они не ладны да черт знает кого надо будет спасать.. Потом решу, мир спасать надо сейчас.
Вообшем, о чем говорить, цена вопроса $680! А на кону вся жизнь. Жизнь не шутка, вот в Италии
не купили вовремя и теперь что? Купила Уф! Чувствую себа спасителем человечества, ну если не
всего, то по крайней мере части. Да, я молодец, услышала и тут же подсуетилась, семью спасаю, а
муж что? Вот он не побежал спасать, как всегда все на бедные плечи нас женщин. Не успела коня
на скаку остановить, так надо лекарства закупать, перед тем как в избу бежать. Все успеть надо. Ну
герой я, герой , памятник можно поставить когда вирус кончиться, не будем спешить.
С мыслями о свем геройстве я приехала домой и легла спать с чувством глубокого внутреннего
удовлетворения.
На следуюший день муж между прочим решил спросить, так что там вчера надо было такое
срочно закупить и почему. Я, опять же с чувством выполненного долга звоню подруге и спашиваю,
так что там по поводу Tums? Ах, говорит моя подруга... У нее есть другая подруга, а у той есть друг. Какая блин удача у человечества! Так вот друг работает в какой то медицинской
лаборатории и они, делая тесты обнаружили, активное лекарство, которое находится в Tums в
лабораторных анализах подавило вирус Короны. Так что может быть, а вдруг, никто не знает, может
Tums может помочь при короне.... Понимаете, Одна Баба Сказала....
Так...хорошо, все понятно. Моя подруга все таки хороший друг и поделилась с нами со всеми....
Сколько ты купила спрашивает между делом муж.... Я как то мычу что то неопределенное и
собираю рюкзак с лекарствами и еду в магазим. Хорошо, что все таки Таргет. У них сдать
назад без проблем, Приехала, говорю, что хочу вернуть товар. Нет проблем, все отлично до тех
пор пока я не показываю рюкзак. Немая сцена... больше 200 банок.... Тут у них наконец
прорезается голос и они мне сообщают, что сдать назад можно все, все кроме лекарств....
Лекарства назад не принимаются...... Ребята, тут немая сцена уже у меня. $680...Цена вопроса.
Конечно, если надо спасти человечество не проблема, но когда спасть его не надо? Ну вот у меня чек, я тут только вчера...Да, но у нас такой порядок. Понимаете, тяну
я, я тут немного ошиблась, муж просил взять 2 коробочки, а я перепутала и взяла немного
больше... НА меня и так смотрели как на полную идиотку, а после того... Хорошо, что нельзя
вызывать психиаторов, как пожарников, а то бы они их вызвали дла меня. И как я
понимаю, больше для моего мужа, что бы просто спасти. И тогда же они же, а не я будут
спасателями человечества, ну по крайней мере некотой его части. Можно сказать, что я как никогда была близка к провалу.
Не можем, сказали, они, неположено. Лекарстава назад не принимаем. Пожалуйста, сказала, я, ну очень прошу. Неположено. Меня муж убьет сообщила я. Просто убьет. Давайте мы вам полицию вызовем озаботились в магазине. Добрые они...добрые люди... Не надо полиции сказала я, он
меня не совсем убьет, не до конца. Как же, домашнее насилие предложили мне
взамен. Не надо домашнего насилия,полиции не надо, деньги верните, деньги. Деньги не положено. Полицию
можно, а деньги нет..... Я плакала, я умоляла. Вызвали менеджера, пошло все по новой. Муж
убьет, полиции не надо, домашнее насилие не надо... Так что же вы хотите, дама, спросили меня.
Деньги назад, хочу, мои кровные, потраченные на спасение человечеста от корона вируса. Я не
уйду отсюда пока все не сдам заявила я наконец. Буду тут у вас жить....ААААА.... Нервы у них не
выдержали. ОДИН РАЗ, в качестве исключения, сказал менеджер и вернул мне ВСЕ деньги!!!!!!
Я вышла из магазина. Солнце счастье.. другие люди и мужик, говорящий по телефону
говорящий по телефону. Как ты говоришь лекарство называется, Тums? Сколько надо взять? Много?

3

Истоки одной профанации.

Общение с читателями моих немудрёных баек — большая радость. А заодно и возможность взглянуть на историю под другим углом, через призму свежего стороннего взгляда.
Особенно полезно общение с внимательными и взыскательными читателями.
Так, например, один из самых уважаемых мною комментаторов назвала ношение служебной одежды вне госпиталя «профанацией»...
Денька два подумав — я вынужден признать её правоту, так оно и есть.
Нет, чтобы это бросалось в глаза — куртка в моём климате нужна почти всегда, особенно утром.
И не так, чтоб я был одинок в этом прегрешении — привычка эта довольно сильно распространена среди моих коллег по нашему небольшому госпиталю: хирургов, ортопедов, акушеров, анестезиологов.

Задумался... Об истоках этой моей укоренившейся привычки — носить операционную униформу, scrubs, на дежурстве и день после него, что в общем сводится к половине моей жизни.
И нашёл-таки причину, нулевую точку отсчёта моей карьеры профанатора.
Пока я работал в большом университетском центре — мне бы это и в голову не пришло, дежурства были внутри госпиталя, закончив смену мы шли домой, без малейшего шанса вернуться раньше следующего дня. Переодевались к работе и после работы.
Мой переход на работу в маленьком городке и небольшом госпитале поменял и тип дежурства — дежурили на дому, обвешанные пейджерами и мобильниками.
Травмы и роды — в основном, иногда реанимация или приёмный покой — помочь в контроле воздухоносных путей, короче — что-то неотложное.
И вот в один из дежурных вечеров я, чутко прислушиваясь к мобиле, возился по дому.
Дом был старый и требовал ухода, что я делал — за давностью лет не вспомню. Помню, что было пыльно и жарко.
Звонок. Приёмный покой, звуки криков и паники, врач приёмного орёт — анестезиолога и отоларинголога, срочно, готовьте трахеотомию!
Необходимое пояснение: врач приёмного покоя — универсал с серьёзной подготовкой и навыками, умеющий удерживать позиции до прихода тяжёлой кавалерии специалистов, если уж он паникует — ситуация действительно тяжёлая, они вот-вот потеряют больного по причине невозможности контролировать доставку кислорода в организм...
Адреналином полыхнуло — как обожгло, и я рванул машину с места в галоп — дорогу до госпиталя я преодолел вдвое быстрее обычного, влетел в приёмник и приступил к работе.
Мужик выжил, наверху решили — не время ему, выслали отряд медицинских ангелов двигать нашими руками и мозгами в направлении успеха.
Деталей я уже не вспомню, а вот что я запомнил хорошо — чувство неловкости, даже стыда...
Почему?
Сами посудите: успешно закончив реанимационные меры, я стоял перед большой семьёй пациента человек в 20 и приблизительно столько же сотрудников — в грязной майке с отвратительными пятнами всех цветов, в домашних шлёпанцах не первой молодости и не то шортах не то трусах неопределенного цвета, под которые довольно свежо задувал сквозняком наш вечный океанический бриз...
Бедные родственники аж растерялись — не доктор, а недоразумение, бомж позорный, а не врач!
Вполне возможно, что именно этот эпизод послужил началом моей многолетней профанации.
А возможно и то, что я просто морочу голову, себе и вам, скрывая свою лень — основную причину всего происходящего или не происходящего в моей жизни...кто знает, какие тараканы живут в этой седой голове! @Michael Ashnin

4

Только что минуло 23-е февраля. В этот день моему дедушке исполнилось бы 97 лет. Я думал в память о нём 23-его и забросить эту историю, которую он мне рассказал чуть более года назад, но к сожалению не успел. Посему делюсь сейчас. Напишу от первого лица, как он рассказывал. Будет длинно, извините.

Возвращение "Домой"

Эпиграф - "Шар земной мы вращаем локтями, от себя, от себя." (В.С. Высоцкий)

"К концу января 1944-го я уже был почти здоров. Лопатка и плечо правда ещё ныли, тем более, что осколки так все и не достали. Но рана затянулась, хоть и зашили её абы как, ты же сам видел. (Пояснение - в госпитале деду рану зашили очень плохо. Между лопаткой и плечом образовалась впадина размером с детский кулак). В больничке до смерти надоело, и так уже три месяца провалялся.

Начали документы на выписку готовить. Оказалось что пишет их врач, симпатичная такая девушка, Лида. Так получилось, что пока я в госпитале был, мы познакомились. Кстати землячка, тоже родом из Белорусии. Нет, никакого романа и близко не было, просто подружились, разговаривали о том, о сём.

Начала документы писать и спрашивает меня:
- Ранение у тебя тяжёлое было. Давай я напишу, что к прохождению дальнейшей службы ты не годен. Комиссуют тебя.
- Да ты что? - говорю. - Все воюют, а я в тылу отсиживаться буду. Пиши, "годен без ограничений".
- Миша, - уговаривает меня, а сама чуть не плачет, - ну зачем тебе на фронт переться? Тебе что, больше всех надо? Ты же уже 2.5 года воюешь, мало тебе что ли? Или наград ищешь? Так у тебя орден уже имеется. Сам знаешь, пошлют к чёрту в пекло, пропадёшь ни за грош. Давай хотя бы напишу, что "ограниченно годен", в армии останешься, но на фронт не попадёшь.
- Нет, - твердил я, - пиши "годен". Я на фронт хочу.
Препирались мы с ней долго. В конце концов она и написала как я просил.
- Вот упрямый баран, - в сердцах сказала. - Ты уж не забывай, черкни весточку мне хоть иногда, что да как.
Кстати, мы с ней действительно переписывались, даже после войны. Она даже ко мне на Дальний Восток приехать собиралась в 1946-м. Ну, а когда на бабушке женился, я писать перестал...

Я теперь думаю нередко, чего я упорствовал? Ведь не мальчик уже, знал, что ни хрена на войне хорошего нет. И убить могут ни за понюх табаку. Наверное, воспитывали нас тогда по другому. Как там в песне поётся "Жила бы страна родная, и нету других забот." Вся жизнь, может быть, пошла бы по-другому.

На формировании подфартило. Я вообще везучий - что есть, то есть. Там майор какой-то сидел, на меня посмотрел, на документы. Говорит:
- Вы, товарищ лейтенант, на фронте давно, с 41-го?
- Так точно, - отвечаю.
- И сейчас прямо из госпиталя?
- Так точно, - повторяю.
- Значит так. Вижу, что вы на фронт хотите, но он от вас никуда не денется. Сейчас остро нужны офицеры для маршевых рот. Пополнение большое, а опытного младшего комсостава мало. Примите маршевую роту.
Куда деваться? Принял.

Для чего маршевые роты нужны, спрашиваешь? Видишь ли, солдат после учебки или госпиталя не сразу на фронт посылали. Обычно собирали в таких подразделениях, чтобы хоть какое слаживание произошло. Формировали роты и давали пару месяцев, чтобы солдаты друг к другу притёрлись, да и командиры к солдатам пригляделись.

Состав разный, конечно. Попадались и опытные бойцы, обычно после госпиталей. Их командирами отделений ставили. Но у меня таких было мало, в основном совсем мальчишки, прямо из учебки. Мелюзга, лет им по 17, реже 18, все 26-го года рождения. У них ещё молоко на губах не обсохло, а их на фронт. Думалось - обеднела земля мужиком, совсем молодняк в армию берут.

Я им, наверное, стариком казался, ведь мне уже целых 22 года было. Да и я сам себя так чувствовал, ведь с июня 41-го на войне. А опыт - это не шутка. Вижу, что задору цыплячьего в пополнении много, но понимаю - это не солдаты. Разве за 3 месяца учебки солдата можно сделать? Да ни в жизнь. Их, по-хорошему, ещё бы с полгодика учить надо, да кто же столько времени даст? Войне люди нужны. Осознаю, что с такой подготовкой на первом же задании половина этих мальцов поляжет. Надо хоть как-то их поднатаскать.

Гонял я их нещадно, и днём и ночью. Вижу, что им тяжело, но по мне - только так и надо, ведь лишь мёртвые не потеют. Бег и стрельба это хорошо, но ещё важнее сапёру - правильно ползать, ведь часто задания ночью. От своих, по нейтралке, и до колючки. С каждого отделения - проход 10 метров. Умри, но сделай. Туда и обратно ползком, думаешь легко?

Но главное для сапёра - это минное дело. Тут я им продыху не давал, ведь хитростей десятки, если не сотни. Это же не только мину поставить и снять. Её ещё и обнаружить надо, а немцы-хитрецы своё дело туго знали. А как проволоку правильно резать? Как проход обозначить? Как снаряжение упаковать, чтобы оно ночью, пока по нейтралке ползёшь, не загремело? Тут каждая мелочь жизнь спасти может. И погубить тоже.

Мне сейчас 95. Часто думаю, сколько из них до Победы дотянуло. Может, до сих пор ещё и жив кто из тех мальчишек, что я учил. Они же меня на пяток лет моложе. Как мыслишь?

Впрочем, особо покомандовать мне ими и не пришлось, всего пару месяцев. Прибыл с пополнением на 2-й Белорусский фронт в самом конце марта 1944-го. Тут в штаб меня вызывают и приказывают роту сдать. Ладно, а делать-то что? Вот тут и огорошили меня по настоящему.

Оказывается, немцы назад откатились, но минных полей оставили за собой множество. Надо очистить, ведь земля стонет, ухода просит. А... не поймёшь ты всё равно, ты же в деревне не жил, не знаешь, что такое поле и луг. Плюс много маленьких мостов разрушено, надо восстановить. Дают мне 4 сержанта, отделение солдат, и ... целый взвод девок. Лет им от семнадцати до двадцати. Комсомолки, доброволки. Я аж ахнул:
- Товарищ подполковник, а что мне с ними делать? Они хоть мины живьём видели? Топор или пилу в руках держат умеют?
- Они через училище прошли. Остальному на месте обучите. Предупреждаем сразу, бдить зорко - за потери будете отвечать по всей строгости.

Вот это поворот. Тут самая страда и настала. И откуда этих соплюх понабрали? Тут с пацанами-желторотиками проблем не оберёшься, а это девчонки-малолетки. Не забрели бы куда, не обидел бы их кто.

В первую очередь, на минные поля строго-настрого запретил им заходить. Все мины я, сержанты и солдаты снимали. Им лишь обезвреженные мины относить дозволил. А когда мосты строили, поручил им доски, брёвна, да инструменты таскать. Приказал - в воду ни ногой. В апреле же вода ледяная, простудят там себе что.

Ох и намучился я с ними! Они же, дуры, инициативные, всё лезут куда не надо, за ними глаз да глаз. Всё им хиханьки да хаханьки. Не понимают, курицы, что коли мина рванёт, ахнуть не успеют, как их кишки на деревьях окажутся. Думал, совсем с ума сойду, хорошо, что сержанты толковые попались, помогали. Мужики, всем лет за 30, у самих дети чуть помладше есть. Надо признать, старались девчонки, хотя с большинства от них проку как свинью стричь - визгу много, шерсти мало.

Но тут-то и случай один произошёл. Девки-девками, а службу нести надо. С них толку на копейку, значить всем остальным работать много надо. Так вот, был один солдат у меня. Имя не припомню сейчас даже, мы ему кличку "Бык" дали, ибо росту он был огромного и силы немерянной. Но лентяй и волынщик, каких сроду не видал. Всё стонал да жаловался. Гоняли его, конечно, и я, и сержанты, но не так чтобы уж намного больше других. Уж коли так его природа силой наградила, грех не использовать.

Так что стервец учинил. Надыбал взрыватель, к пальцу привязал. Когда мостик восстанавливали, чем-то тюкнул. Бахнуло, два пальца оторвало, кровь хлещет. Девки с испуга орут, он тоже. Не знаю, на что он рассчитывал - ведь и дураку ясно, что самострел. А за это по головке не погладят. Такая злоба взяла - вот сукин сын, девки стараются, из жил лезут, а на нём пахать можно, и вот что учудил.

Перевязали его, конечно. Из особого отдела приехали, опросили. Рапорт приказали написать. Впрочем, особисты и без меня своё дело знали, сразу самострел увидели. Быка увезли. Не знаю, что с ним стало, думаю, шлёпнули его, в то время с такими строго было.

Для морального духа подразделения такие случаи - это очень плохо. Девки мои скисли, да и мужики хмурые стали. Дрянное дело. У самого на душе кошки скребут, вроде бы всё правильно, а не по себе. Главное, гнетёт что я в тылу баклуши бью, пока остальные воюют. Умом, конечно, понимаю, что дело нужное делаю, а всё равно муторно.

Но я, как я и говорил, везучий. Прошла неделька, потеплело, май настал. Разминируем поле одно, а через дорогу ещё поле, его другие солдаты разминируют. С ними лейтенант. Разговорились:
- С какой части? - спрашиваю.
- Первая ШИСБр. - отвечает.
- Так и я там служил до ранения. Надо же где довелось свидеться. А где штаб ваш? - обрадовался я.
- Тут недалеко, километров 10. - рассказал, как добраться.

С делом закончили, и я туда ранним вечером направился. Деревенька полусожжённая, спросил у бойцов, где командование. Захожу в хату - и нате-здрасте, Ицик Ингерман, замначштаба батальона. Не скажу, что мы дружили, он вообще меня намного старше, да штабных мы не сильно жаловали, но тут обнял как родного. Тут на шум и комбат вышел, и другие офицеры.
- Ты какими судьбами? - расспрашивают.
- Да вот после ранения. В госпитале отлежался. В маршевой роте был, сейчас разминированием занимаюсь.
- Так давай к нам. Сам знаешь, как взводные нужны.
- Да я бы с радостью. А как это устроить?
- За это не беспокойся. Сам поеду за тебя просить. - говорит комбат.
- В какую роту попаду?
- Да в твою же, третью.
- Вот здорово. К Юре Оккерту (Юрий Васильевич Оккерт - имя подлинное).
Тут мужики нахмурились.
- Нет его больше. В том бою, тебя ночью ранило, а утром он погиб.

Расстроился я жутко. Такой хороший ротный, каких поискать. Кстати, как и я, из под Ленинграда призывался. Я потом как-то пытался семью его разыскать, да не вышло. Не судьба, видно.

- А Вася и Коля как (Василий Александрович Зайцев и Николай Григорьевич Куприянюк - имена подлинные).
- Что им сделается? Как заговоренные. Коля после ранения вернулся, а Ваську пули боятся.
Тут комбат ухмыльнулся:
- Кстати, сюрприз для тебя имеется. Орден на тебя пришёл, уже полгода дожидается. Сейчас в штаб бригады ординарец сбегает, принесёт.

Вот это сюрприз так сюрприз. Оказывается, когда меня на той проклятой высоте 199.0 ранило, и меня в госпиталь увезли, комбат про меня не забыл. К Ордену Отечественной Войны II степени представил.

Ординарец вернулся скоро. Ну, как положено, орден в стакан водки положили. Выпил, разомлел. Так тепло стало на душе.

Рано утречком поехал с комбатом к своему командованию. Они меня отпускать не хотели, подполковник сначала кричал и грозился. Потом уговаривал, даже медаль выправить обещал. Но я намертво стоял, хочу к своим, и всё тут. Плюс мой комбат рядом, а он и мёртвого уговорить может. Отпустили наконец.

С девочками и солдатами попрощался и в свою бригаду уехал. Как раз на 9-ое мая попал.

Своя бригада (1-я ШИСБр), свой 3-й батальон, своя 3-ая рота. Даже взвод свой, тоже 3-й. Ротный другой, правда, но друзья-взводные те же. А Вася и Коля - мужики надёжные, я вместе с ними с 42-го. Они в тяжёлый час не подведут.

Душа пела, я снова на фронте. Снова со своими. Вместе большое дело делаем, будем Белоруссию освобождать. А до милой Гомельщины почти рукой подать.

Вернулся в свою часть. Можно смело сказать - ДОМОЙ вернулся."

5

Как рождаются легенды.
"Некоторые стесняются воровать в армии. Не надо стесняться. Надо
воровать"
А Покровский.

Воровство в армии-это давнее,уважаемое и освященное традициями занятие.Собственно и воровством-то оно называется только при поимке за руку (жопу).Грамотная кража уважительно именуется рождением:
-Где взял?
-Родил!
-Объявляю благодарность!
-Рад стараться-с! То есть,бля,Служу Советскому Союзу!
Как говорится: "В армии не пиздят,в армии проебывают"Как то само собой вышло,что в роте я занимал почетную должность главвора. Назначили меня на нее по анкетным данным. Еврей? Значит должен уметь спиздить все что угодно! На мои вялые возражения,что на гражданке
только по бакланке проходил внимания не обратили. Типа-твои трудности. И не ошиблись. Я оправдал доверие. К концу службы я представлял из себя законченного уголовника. Крадуна со стажем. Уважаемого человека.
Стащить мог все что угодно. Вплоть до Знамени Части.
Спизженное во благо роты менялось мной на увольнения. То есть на гражданке крадунов лишают свободы,в армии наоборот-выпускают погулять.Как то мне поступил приказ "родить топливный насос КАМАЗа".
Неделю я шнырял по окрестностям,пока не обнаружил на близлежащей автобазе обезглавленный грузовик. Сторож-пьянь был выведен в астрал бутылкой водки,предварительно сменянной на ерунду. ТНВД он бы мне за
пузырь не отдал.Несколько настораживала конура,но сторож поведал,что кобель оборвал цепь и уж неделю где то зажигает с телками.
Как только страж отрубился,я принялся откручивать-отвинчивать,воровато озираясь по сторонам. Немного возни-и желанная увольнительная в руках.
Тяжелая,сука...
Ой.
Метрах в тридцати позвякивал оборванной цепью блудодей-кавказец.
Вернулся с блядок,да как не вовремя. Спасло меня то,что кавказ поначалу не поверил своей удаче. Половые излишества ,как известно,пагубно сказываются на умственных способностях и рассеивают внимание.Секунды три он недоуменно разглядывал композицию "Flagrante delicto"
Потом ринулся выполнять свои прямые обязанности. Поздно. За эти мгновения я научился летать. Буквально. Не помню как-но я воспарил над остовом грузовика и огромными скачками понесся по-над свалкой МТС.
Ржавые острые железяки служили мне трамплинами,и,за 5 секунд я перелетел через забор.
Придя в себя,обнаружил,что ТНВД так из рук и не выпустил. Красава.
Обернулся назад и окабурел-преодолеть такую кучу(метров 8 высотой)? Скачками? За секунды? С ТНВД в лапах? Это как?
За горой металлолома бесновался кавказ. В его лае слышались нотки уважения.
Ладно,пора и честь знать. Уй,бля! Оказывается,ногу подвернул при
падении. Легко отделался. Шипя от боли ,поковылял в расположение.
На следующий день нога распухла и посинела. М-дя. Не до увольнительной
точно. Пора в медпункт.

Армейские медпункты-отдельная тема. Там и трупные пятна-это попытка откосить от службы. Но тогда,на удивление,я нарвался на запредельный сервис. Вокруг моей конечности запрыгало аж 3 фельдшера.
-Э? Чо за паника? Тут что,ампутацией дело пахнет?
-Да не. Ты тут не причем. Нас вчера выебли со страшной силой. Ходил тут
один сачок...все на живот жаловался. Тут таких симулянтов-через
одного..
-И?
-Досимулировался ,сука,до перитонита. Его в госпитале еле откачали. Ну а нам пистон вставили от земли до неба.Так что ща как наскипидаренные.Так,я б тебе йодную сетку сделал и нахуй бы послал,но в связи с тем,что...
-Не тяни.
-В госпиталь тебя отправлю. На рентген.
-Ну и ладно.
-Тут такое дело...
-Что?
-Понимаешь,тебе фиксирующую повязку надо,а у меня лангеты на ногу нет.
-Да и хер с ней...Так дойду.
-Что бы меня еще раз выебли? Ну уж нет.
-Что ты предлагаешь?
-Ну,для ноги у меня нет,а вот для перелома позвоночника-есть. Не
возражаешь?
-Да валяй!
Выносят реальный скафандр и начинают пеленать. За 5 минут меня
превращают в мумию.
-И как я пойду?
-Не ссы,мы тебя отвезем.
Носилки,медицинская "буханка",ехать недалеко-и мы в госпитале.Подносят к кабинету хирурга. Там очередь. У кого рука на перевязи,кто на костыликах. А тут я.В бинтах от ушей до пяток. Народ сочувственно шушукается.
-Браток,где это тебя-ТАК?
Умирающим шепотом сипло ответствую:
-Краном прищемило...
Пускают без очереди-и санитары ногами вперед затаскивают мое бренное тело в кабинет. Хирург в растерянности.
-Аааа,почему не в реанимацию?
-Сказали-к вам.
Начинает распеленовывать с головы.
-Тут болит?
-Нет. Ниже.
-Тут?
-Еще ниже.
Проходим все тело до ступни. В углу растет куча из бинтов.
-Тут?
-Да!
-А зачем они тебя замотали-то так?
-Ну,говорят,лангеты на ногу нет. Только для позвоночника...Ну и...
-АААААААА!!!! ДЕБИЛЫЫЫЫЫЫ!!!!
У врача истерика. Он всхлипывает в углу,бормоча про то,что стране нужны герои,а пизда рождает дураков...Наконец,находит силы осмотреть мою ногу.
-Обычное растяжение. Сейчас перевяжу-и шагай. Дня три поболит-перестанет. Свободен!ЭЭЭ! Куда пошел?Носилки и бинты забери!

Вываливаю из кабинета с носилками под мышкой. Народ столбенеет. Глаза у
всех-как блюдца. Сказать,что я их удивил-ничего не сказать.Докручивая репризу ору в кабинет:
-Спасибо,доктор! Вы спасли мне жизнь!!! Я назову в честь Вас своего
сына!!!
Поворачиваюсь к очереди и рявкаю:
-ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОВЕТСКАЯ МЕДИЦИНА!!!
Толпа в ужасе отшатывается от исцеленного. Слышится чей-то выдох-
"Чудо!"
Некоторые крестятся.
Радостно,вприпрыжку,скачу по коридору,размахивая носилками.
Вот так,наверное,и рождаются легенды.
Аминь.

6

САЛВАР-КАМИЗ

Марик Фарбер самый рыжий из моих приятелей. Его шевелюра похожа на солнце над Карибским морем в ясный день за пятнадцать минут до заката. Мы познакомились еще во время вступительных экзаменов в университет и с тех пор наши жизни шли параллельными курсами, но близкими друзьями мы так никогда и не стали. Может быть потому что в любом, пусть самом пустяковом, деле ему обязательно нужно быть первым и лучшим, а я соревноваться не люблю.

Однажды Марик заметил, что почти все его соперники и родственники уже находятся по ту сторону границы, и тоже решил перебираться. Выбрал для себя США как страну с самыми широкими возможностями по части конкуренции. Широко разрекламированные трудности эмиграции его не пугали за исключением английского языка. С языком была просто беда. В школе Марик учил французский, в университете – английский. Научную литературу читал естественно на английском. Помнил много терминов, но не знал как спросить где туалет. А если бы спросил, то никогда не понял бы ответ. Его жена Жанна учила в школе и институте английский, но за много лет неупотребления совершенно забыла. Нужно было принимать срочные меры, а именно найти хорошего частного преподавателя. Понятно, Марик был согласен только на лучшего и такого, который был бы и носителем языка. Но ни англичан, ни американцев, ни даже канадцев или австралийцев в нашем городе не было. Поэтому носителем языка в его версии оказалась энергичная немного за 30 дама по имени Марина, прожившая пять лет в Индии. Логика в таком выборе была: английский там, как известно, является одним из разговорных языков. Правда, если быть совсем точным, не английский, а индийский английский, что не совсем одно и то же. Но тогда Марик этого не знал.

После первого урока Марик поделился с Жанной своими сомнениями. Во-первых, ему не понравилось что весь урок изучали старые журналы “Сosmopolitan”, которые Марина привезла из Индии. Во-вторых, по мнению Марика ее произношение сильно отличалось от произношения ведущего его любимой радиопередачи «Час Джаза» Виллиса Конновера. Жанне больше всего не понравилось как Марина поглядывала на Марика. Говорить об этом она не стала, но полностью согласилась с мнением супруга. На второе занятие Марина пришла в индийском национальном наряде: очень широкие вверху и очень узкие внизу длинные брюки и свободная навыпуск блуза с невиданной отделкой. Все из умопомрачительного материала. На Жанну этот костюм или как выразилась Марина «салвар-камиз» произвел неизгладимое впечатление. Она потихоньку перерисовала в тетрадку фасон, а в перерыве утащила Марину в другую комнату чтобы ознакомиться с деталями. Во всем остальном второй урок не отличался от первого. Третьего урока не было.

В поисках нового учителя Марик двинулся по знакомым и в какой-то момент вышел на меня. Я познакомил его с Еленой Павловной. Тогда мы с женой занимались с ней уже почти два года. Марик все допытывался лучшая ли она, а я не знал. Сообщил сухие факты: преподает в университете, учит нас по американским учебникам и аудиокурсам, определенно понимает радиопередачи и песни. После полугода занятий я вполне прилично смог объяснить японцу свой стендовый доклад на конференции в Москве, а начинал с того же разговорного нуля что и он. Я бы мог добавить что по моим наблюдениям ее ученикам сопутствует удача в новой жизни, но Марик такие вещи не понимает. Поэтому я промолчал.

Елена Павловна не впечатлила Марика: слишком молодая, слишком несолидная. Правда, рыжая как и он сам. Марик подумал, что можно попробовать, и после первого же занятия решил что его все устраивает.

Через несколько месяцев Елена Павловна сказала:
- Я совершенно упустила что вам нужно работать над спеллингом. В английском спеллинг – важный аспект языка, по нему даже проводят национальные соревнования. Чтобы улучшить спеллинг я вам советую писать диктанты. Берите урок, который мы уже проходили, и диктуйте друг другу. Интересно кто из вас напишет лучше?

Марик занервничал. Он даже представить не мог что лучше напишет родная жена, но скорей всего так и должно было случиться. Недолго думая, Марик нашел подходящий текст и аккуратно его переписал на чистый лист в общей тетради, где вел записи. Тем же вечером предложил Жанне написать диктант и «случайно» открыл книгу на переписанной уже странице. Первой диктовала Жанна, а Марик писал. Когда закончили, Марик вырвал заранее подготовленный лист и отдал жене. После этого супруги поменялись ролями. Жанна тоже вырвала исписанный лист. Начали проверять. Жанна сделала двенадцать ошибок, Марик – одну. Жанна горько зарыдала.
- Какая я идиотка! – повторяла она снова и снова, - Я же учила этот проклятый английский девять лет, и через считанные месяцы ты пишешь лучше меня!
Сердце Марика дрогнуло и он повинился. Жанна жутко обиделась, но в конце концов Марик вымолил прощение.

Примерно через неделю написать диктант предложила Жанна.
- Только теперь страницу буду выбирать я, - сказала она.
- Жанночка, - ответил Марик, - как ни жаль, но мы попали в ловушку. Откуда я знаю что сегодня ты не переписала страницу заранее? Ни ты, ни я теперь страницу выбирать не можем потому что в этом выборе мы не доверяем друг другу. Выбирать должен кто-то третий.
Жанна в который раз подивилась как хорошо организованы тараканы в голове ее муженька и возмутилась:
- Какой еще третий? Может быть кошка?

Тут нужно сделать отступление и сказать что кошка для Жанны такая же привычная фигура речи, как для некоторых Пушкин. Когда другие говорят «Рассказывай это Пушкину!», Жанна говорит «Рассказывай это кошке!». Поэтому кошка не была для Марика неожиданностью.

- А почему бы и не кошка, - сказал он, - берем старое Мишкино домино с большими костями, раскладываем на полу, запускаем Муську. Подходит она сначала к четыре-два, пишем 42-ю страницу, или 24-ю.
Жанна кое-как согласилась, домино разложили, кошку запустили в комнату. Но ...
шесть-два Марик достал не из коробки, а из кармана и заранее потер кость кошачьей мятой. Поэтому Муська первым делом побежала к шесть-два. А Марик уже переписал и 62-ю страницу и 26-ю тоже. Снова слезы, снова сердце Марика дрогнуло, снова Жанна простила мужа, но работа над спеллингом между тем зашла в безнадежный тупик.

На следующем уроке Жанна не выдержала и пожаловалась Елене Павловне на коварство Марика.
- У меня студенты тоже пытались пользоваться «бомбами», но я нашла простой выход, - сказала Елена Павловна, – За день до экзамена они приносят мне стопку бумаги, я густо прокрашиваю торец каждый раз в новый цвет и на экзамене выдаю по несколько листов для подготовки. У вас бумагой может заведовать Жанна, а тексты выбирать Марк. Правильно?
Жанне идея понравилась и она перевела вопрос в практическую плоскость:
- Елена Павловна, а какой краской вы пользуетесь?
- Любой. У меня есть немного красок для ткани. Могу отсыпать и вам.
И немедленно отсыпала.

Следующий диктант написали по рецепту Елены Павловны, и его результат оказался сильным ударом по самолюбию Марика. Что делать он не знал, но и сдаваться не собирался. Решил что купит краски сейчас, а что делать придумает потом. К его удивлению ни в одном магазине обнаружить их не удалось.
- А что, красок для ткани нет? – спросил он на всякий случай у продавщицы в хозяйственном.
- А что, все остальное есть? – спросила продавщица у него и окинула взглядом абсолютно пустые полки.

Марик разозлился и решил что сделает краски собственными руками как уже три года делал вино. В конце концов, химик он или не химик? Покопался в институтской библиотеке и наткнулся на «Очерки по окраске тканей местными растениями в древней Руси» 1928 года издания. Взял домой, проштудировал и пришел к выводу что краски из растений в условиях глобального дефицита именно то что ему нужно. На дворе стоял 1991-й год. Оборудование в институте, где работал Марик, еще не растащили. После обеда в лабораториях было совершенно пусто. И он решил попробовать.

Вообще-то Марик занимался вибронными состояниями в координационных соединениях и в последний раз работал с выпаривательными чашками и колбами много лет назад в университете на лабораторных. Теперь пришлось многое вспомнить. Он сушил, толок, вымачивал, выщелачивал, фильтровал. Через полтора месяца пришел первый успех: получилась черная краска из дубовой коры. Сначала она упорно красила в грязно-темно-серый цвет, а теперь окрашенный кусок старой простыни, которую он утащил из дому для экспериментов, смотрелся как драгоценный бархат с картин старых мастеров. Потом был длительный застой, но вдруг вышла удивительно глубокая и сочная оранжевая. Другие цвета после оранжевого пошли хотя и с трудом, но легче.

Марик не узнавал себя. Он давно охладел к своей науке, а когда решил уезжать и понял что докторскую никогда не напишет, охладел совсем. А тут в нем проснулся энтузиазм, какого он не помнил и в молодые годы. Почему? По вечерам в пустом институте Марик часто думал над этим, но ответа не находил. Может дело было в свободе от начальства, отчетов, карьеры, рецензентов? Может быть потому что приготовление красок скорее не наука, а ремесло? Ремеслами Марик никогда не занимался и только теперь стал понимать чем они отличаются от науки. В науке нет тайн и любой результат должен быть воспроизводим. Ремесло – набор больших и малых секретов, а результат может быть, как и искусстве, абсолютно уникален. Поэтому хорощий студент может, например, как бы заново создать периодическую систему элементов, но никто пока что не повторил скрипки Страдивари.

Марик был так увлечен своей новой деятельностью, что частенько стал отвечать на вопросы невпопад. Убегал из дому с горящими глазами, а приходил поздно и усталый. И вообще был настолько явно счастлив, что жена заподозрила неладное.

В четверг вечером, когда Марик задержался на работе в третий раз за неделю, Жанна села на троллейбус и поехала к его институту. Больше всего она боялась что ее туда не пустят. Обычно Марик заказывал пропуск или звонил на проходную, но сейчас нужно было пробиваться самой. С одной этой мыслью в голове она даже не заметила как благополучно миновала по краю темную посадку между улицей и зданием и подошла к освещенным стеклянным дверям. Двери были закрыты. Жанна постучала. Из подсобки вышла вахтерша, сонно посмотрела на позднюю гостью, отодвинула засов и приоткрыла дверь. Вдруг глаза вахтерши округлились, а рот открылся как у вытащенной на берег рыбы. Жанна обернулась и увидела что с другого края посадки к проходной бежит высокий мужик в распахнутом длинном плаще, а под плащом ничего нет. Сердце у Жанны бешенно забилось. Она вдавила себя внутрь и закрыла засов. Вахтерша, не оборачиваясь, побежала в подсобку, Жанна за ней. Там вахтерша достала бутылку самогона, заткнутую пробкой из газеты, разрезала напополам соленый огурец и налила понемногу обеим. Выпили и только после этого заплакали.

- Уволюсь я отсюда, - жаловалась вахтерша, - сил моих нет. Вчера какой-то придурок с топором бегал, жену искал, а сегодня этот чебурашка... – и спросила, - Ты к кому?
- К Фарберу из 206-й комнаты.
- К рыжему что ли? Ты ему кто?
- Жена.
- Ну иди, - сказала вахтерша и снова налила, но на этот раз только себе.

Жанна поднялась по темной лестнице и пошла по длинному гулкому коридору вдоль закрытых дверей. Дошла до 206-й. Из комнаты через матовое стекло двери пробивался свет и доносились звуки вроде тех что женщина издает во время любви. Кровь ударила Жанне в голову, она рванула ручку... В лаборатории тихо рычала центрифуга, слегка парил темно синий раствор в колбе, на столе красовался ворох цветных лоскутов. Из Спидолы пела свой неповторимый скэт Элла Фицджералд. Ее Марик сидел в кресле и перебирал карточки с английскими словами. Больше никого в комнате не было.
- Ты не с топором? - поинтересовался Марик, глядя на возбужденную жену, - А то вчера здесь уже один бегал.
- Сегодня нет. А что ты здесь делаешь ночью? – поинтересовалась в свою очередь Жанна.
- Краски, - ответствовал Марик, - смотри какие красивые!
- Тогда зачем ты красишь тряпки? Давай покрасим что-нибудь хорошее!

В магазинах тогда не было ни хорошего ни плохого, и Жанна достала из шкафа семейную реликвию - отрез некрашенного тонкого шелка. Его подарил Жанниной бабушке какой-то местный пациент в 1944 году в Самарканде, где та работала в военном госпитале. Сначала попробовали на лосутках – краски на шелк ложились отлично! Воодушевленные успехом, покрасили «узелками» всю ткань и просто ахнули как здорово получилось. Глядя на эту красоту, Жанна стала думать что бы из нее сшить и никак не могла придумать: ни к одному из современных фасонов эта супер расцветка не подходила. В конце концов извлекла из глубин подсознания салвар-камиз и решила рискнуть. Отделку, конечно, взять было негде, хорошо хоть удалось достать цветные нитки. Но результат все равно оказался ошеломляющим. Все подруги немедленно захотели такие же, а Марик сказал что из этого можно сделать профессию. Однако вскоре пришел долгожданный вызов из посольства США. Начали собираться, распродавать вещи, почти каждый вечер с кем-нибудь прощались. И так до самого отъезда.

Никто не любит вспоминать первые пять лет эмиграции. Не будем трогать эту тему и мы. А по прошествии этих лет Фарберы жили в собственном доме в небольшом городке недалеко от Нью-Йорка. Сыновья учились в хорошей местной школе, Марик занимался поиском багов в компьютерных программах, Жанна работала на Манхеттене секретарем у дантиста. Небо над ними было голубым и казалось что таким оно будет вечно. Именно тогда и грянул гром – Марика уволили.

Те кто терял работу в США знают что первые две недели отсыпаешься и оформляешь пособие, потом, отдохнувший и полный энтузиазма, начинаешь искать новую. Но если работа не находится в течение полутора месяцев, нужно срочно искать себе занятие – иначе впадешь в черную меланхолию, которую американцы называют депрессией. Я, например, начал писать истории и постить их на anekdot.ru, но абсолютное большинство народа начинает ремонт или перестройку дома. Польза от этого двойная: и ты занят и дом повышается в цене. Марик домом заниматься не хотел. Поэтому вначале он делал вид что учит QTP, а потом по настоянию Жанны записался сдавать учительские экзамены и делал вид что к ним готовится.

А тем временем заканчивалась зима, и был на подходе самый веселый праздник в еврейском календаре – Пурим. В этот день евреи идут в синагогу в маскарадных костюмах, во время службы шумят трещотками, а после службы напиваются допьяна. Жаннин босс пригласил Фарберов на праздник в свою синагогу и подарил билеты. Деваться было некуда, и Жанна начала перебирать свой гардероб в поисках чего-либо подходящего. Единственной подходящей вещью в итоге оказался тот самый салвар-камиз, о котором она не вспоминала со дня приезда в США. По крайней мере он удовлетворял формальным требованиям: прикрывал локти и колени, не подчеркивал дразнящие выпуклости, был необычным, нарядным и праздничным.

В синагоге после чтения «Мегилы», когда народ приступил к танцам, еде и «лехаим», к Жанне подошла местная дама из тех что одеваются подчеркнуто скромно и подчеркнуто дорого. Она искренне похвалила Жаннин наряд и поинтересовалась где он куплен. Жанна сказала что сшила его сама и снова получила целый ворох комплиментов. Жанна растаяла и призналась что краски сам сделал ее муж. Дама с интересом посмотрела на Марика и заметила, что умей она делать такие краски, было бы у нее много миллионов. Подошел босс и представил стороны друг-другу. Дама оказалась сотрудницей секции «Мода и стиль» газеты «Нью-Йорк Таймс». В этот момент Марик понял что замечание насчет миллионов совсем не шутка, а будут они или их не будет зависит только от него.

На последние деньги он оборудовал самую что ни есть примитивную лабораторию в собственном гараже. Разыскал лабораторные журналы и похвалил себя что не поленился их привезти. Через два месяца разослал образцы своих 100% органических красок производителям 100% органических тканей. От пяти получил заказы. С помощью старшего сына составил бизнес-план и взял у банка заем на открытие малого бизнеса. Наодалживал сколько мог у знакомых. Заложить дом не удалось: в нем было слишком мало денег. Снял помещение, нанял рабочих. Через год расплатился со всеми долгами и расширил производство вдвое. Марику повезло: спрос на органику рос тогда экспоненциально. Но согласитесь, к своему везению он был готов.

С тех пор прошло немало лет. Марик перенес свою фабрику в Коста-Рику поближе к дешевым сырью и рабочей силе. Заодно построил большой дом на Карибском побережье и живет там большую часть года. Время от времени прилетает в Нью-Йорк, где у него тоже есть квартира. Иногда звонит мне. Тогда мы встречемся в нашем любимом ресторане в Чайна-тауне и едим утку по-пекински в рисовых блинчиках. Я знаю что Марик достанет свою кредитку первым (потому что должен быть первым во всем!) и заказываю хороший мозельский рислинг к утке и «Remy Martin Louis-XIII» в качестве финального аккорда. Судя по чаевым, счет Марика не напрягает.

Жанна большую часть года живет в нью-йоркской квартире и время от времени летает в Коста-Рику. Главное место в ее жизни делят фитнес и внуки.

Елена Павловна продолжает готовить своих учеников к максимально комфортному пересечению границ, потому что язык – самое ценное и самое легкое из того что можно взять с собой. Сейчас она это делает из Новой Зеландии и в основном по Скайпу.

Когда Марика спрашивают как случилось что он занялся красками, он говорит что его фамилия Фарбер переводится с идиш как «красильщик», а значит это ремесло у него в генах. Марик – молодец. Когда нужно, на любой вопрос он может дать точный короткий и совершенно понятный ответ. А я так не умею и скорее всего уже не научусь.

Abrp722