1.

Последний экзамен.

Тот, кто ждёт, все снесёт,
Как бы жизнь не била.
Лишь бы всё, это всё
Не напрасно было.

Знаю - это было не зря!
Всё на свете было не зря,
Не напрасно было.

Песня из фильма « Иван Васильевич меняет профессию»

Меня, как, возможно, и вас — банальности раздражают.
Особенно бесят эти заключённые в банальности неоспоримые истины.
Чеховский «Человек в футляре» явно неприятен и автору и читателям — что не отменяет факта: Волга, действительно, впадает в Каспийское море, а лошади реально кушают овёс и сено.
Так что не взыщите — очередная банальность: любой приобретённый опыт может пригодится в дальнейшей жизни.
К примеру — мой опыт сдачи устных экзаменов в советском ВУЗе.
Не знаю, как в других высших учебных заведениях — в мединституте подавляющее большинство экзаменов были экзамены устные.
И с опытом мы приобретали способность сдавать эти очень субъективные экзамены не всегда зная предметы досконально.
Приёмы и навыки были очень разными: кто-то бубнил, кто-то разыгрывал драмы, кто-то нудил.
Моими любимыми приёмами были два, для себя я их называл «мимикрия» и «демагогия».
Мимикрия, или проще, обезьянничание — попытка воспроизвести жесты, манеры и особенности речи экзаменатора. Делать это надо было аккуратно, не пережимая акценты, манеры и ужимки.
Получалось неплохо, преподавателей явно расслабляла этакая мутная зеркальность.
Демагогия — приём, требующий хорошего знания идеологических и исторических клише периода развитого социализма.
К примеру, вытащив на экзамене билет по туберкулёзу — болезни чрезвычайно сложной — до болезни мы так и не добрались: первую половину времени я посвятил истории открытия возбудителя (мой конёк, я увлекался историей медицины).
А вот вторая половина ответа была посвящена тяжёлой ситуации с чахоткой в царской России, сравнению действительно больших достижений советской фтизиатрии с ужасами чахотки 1913 года.
Со временем, однако, надобность в таких приёмах отпала — медицина из теоретической стала практической, безумно интересной и ответственной, преподаватели превратились в наставников.
Ну и совсем эти все мимикрии и демагогии потеряли смысл в американской медицине — все экзамены были письменными.
Они были объективными до жестокости, многочасовыми до изнурения и беспощадно честными.
Добрые старые времена моей медицинской молодости вспоминалась всё реже и реже, устные экзамены уходили в прошлое и занимали места в кунсткамере моей памяти…
Как вдруг (вру, не вдруг — я просто шёл к этому событию 10 лет) — устный экзамен, последний, на звание специалиста.
И очень непростой — проверяющий не только знания, но и их практическое применение, с упором на нестандартные ситуации, этакий последний пик, Эверест экзаменов, значительно возвышающийся над всеми уже сданными по специальности письменными экзаменами.
Сдают его меньше половины, повторные экзамены — меньше трети, иностранные врачи сдают его чуть хуже американских.
И готовиться к нему следует совсем по-другому — ибо он ооочень другой.
Две сессии, по 35 минут, в каждой сессии два экзаменатора, один из них профессор анестезиологии, второй — практикующий лицензированный специалист.
Тянешь билет, начинаешь отвечать практически немедленно — и так же немедленно тебя начинают засыпать вопросами, любыми.
Любыми? Да, любыми: проверяется знания в анестезиологии и общая медицинская эрудиции, поведение в необычных нестандартных ситуациях, быстрота мышления и умение сохранять спокойствие и самообладание.
Пример?
Извольте.
Тренировочный экзамен, один из сотен — инструктор внезапно меняет тему и взволнованно, с эмоциями, объявляет пожар в оперблоке, горят соседние операционные, немедленная эвакуация, ваши действия?
Прикрыть операционную рану стерильный повязкой, переложить больного на каталку, взять дыхательный мешок, кислород, лекарства и двигаться к ближайшему выходу, грузовому лифту.
Нету каталки, кто-то в суматохе прихватил вашу, ваши действия?
Хм…, сниму операционный стол с тормозов и покачу, не самое лёгкое дело, но возможное.
А в лифте перестаёт работать дыхательный мешок?
Заменю его на себя и продолжу вентилировать, используя свои лёгкие.
Сценарий на этом не закончился: лифт застрял, начались нарушения ритма, остановка сердца — ну, понятно, cluster fuck, классический — от плохого к ужасному.
Таких тренировочных сессий было много — не было бы счастья, да несчастье помогло — я переболел раком и мне дали месяц на восстановление, плюс учебный отпуск. Неделями я учился тонкостям обтекаемых ответов, распознаванию минных полей и ловушек, умению контроля за выражением лица и жестикуляцией.

День экзамена, первая половина — отстрелялся неплохо, стук в дверь — время истекло, поблагодарил экзаменаторов и вышел отдышаться.
А вот вторая половина… я с первых же секунд понял — не понравился, чем-то (акцентом?) — но не понравился.
Старший экзаменатор, судя по всему, южанин, с военной выправкой, чрезмерно вежливый и манерный.
И вот тут, инстинктивно, из глубин моего советского подсознания, как чёрт из табакерки, выскочил метод мимикрии — я принялся также громоздко и многословно обращаться к собеседнику, типа, высокоуважаемый коллега, не позволите ли вы мне дополнить мой ответ, насколько я знаю, лимит моего времени не позволяет мне полностью углубиться в глубины физиологии данного вопроса…
Поуспокоился долговязый, расслабился, да и мне выгода от такого стиля — секунда за секундой, я выгребал всё ближе к финишу, всё меньше оставалось времени на его наручных часах.
И я уже ноздрями хватал воздух победы — но не тут-то было, последний сценарий — операция на позвоночнике, я описываю подготовку к этому непростому наркозу, как вдруг он меня останавливает и задаёт безумный вопрос — а нельзя ли сделать такую операцию под спинальной анестезией?
Бровь младшего экзаменатора поползла вверх, я чуть не поперхнулся — что за бред?!?! Лежать ничком, в подвешенном состоянии, 2-3 часа, пока хирург занимается довольно грубой рихтовкой твоего хребта — да ещё в полном сознании?!? Дядь, ты, часом, не садист?!?
И тут же моя чуйка — ещё один шаг в предложенном направлении и последует подсечка, я скажу — нельзя, и он меня закопает в теоретических знаниях. Пора применить второй метод — многословную, цветастую демагогию.
Начинаю издалека:
Ни я ни мои коллеги по университету никогда не видели ничего подобного. Вполне возможно, однако, что это возможно, хотя бы теоретически. Я бы, как начинающий анестезиолог, не рискнул бы — риск потери контроля над дыханием, паника пациента, кровопотеря — всё это убедительные аргументы в пользу общего наркоза.
Но, высокоуважаемый коллега, я бы не хотел, чтобы вы меня неправильно поняли — мой ограниченный опыт не позволяет мне с уверенностью сказать — что где-то на планете найдётся смелый, до безрассудства, анестезиолог, который попытается использовать альтернативные варианты, типа спинальной анестезии.
Я же, будучи начинающим и осторожным специалистом, всё же поостерегся бы от таких решений.
Так что, сэр, я бы персонально этого делать не стал — нет, сэр, в моей тренировочной программе мы все применяли наркоз. Так что если это и теоретически возможно — персональное отсутствие опыта — самый сильный аргумент в пользу отказа от …
Стук в дверь — и Шехерезада с большим удовольствием прекратила свои дозволенные речи.
Разбежались, попрощавшись.

Послесловие.
Экзамен я сдал.
А вот насчёт того, что экзамен был последний и главный — это я соврал.
Самый важный экзамен у меня — впереди.
@Michael Ashnin

246 +

2.

Папа Римский прилетел в Нью-Йорк на конференцию... Рано утром выбегает из гостиницы и ловит такси. Поймав машину, он говорит таксисту:
Вам придется нарушать правила дорожного движения, чтобы я успел вовремя на мессу. А мне никто ничего не скажет. Давайте поведу я.
Сел Папа за руль. По дороге их останавливает полицейский и докладывает сержанту по рации:
Сэр, я арестовал важную персону...
Кто это, мэр Нью-Йорка?
Нет сэр, это круче...
Не говори мне, что это губернатор штата...
Сэр, я не знаю кто это, но у него водитель сам Папа Римский!

110 +

3.

Однажды, когда я была подростком, мы с отцом стояли в очереди, чтобы купить билеты в цирк. Между нами и билетной кассой была только одна семья. Эта семья произвела на меня большое впечатление.
Было восемь детей, всем, вероятно, младше 12 лет. По тому, как они были одеты, можно было сказать, что у них не было много денег, но их одежда была опрятной и чистой.
Дети вели себя хорошо, все стояли в очереди по два на два позади родителей, держась за руки. Они возбужденно болтали о клоунах, животных и обо всем, что им предстояло увидеть той ночью. По их волнению можно было понять, что они никогда раньше не были в цирке. Это было бы изюминкой их жизни.
Отец и мать гордо стояли во главе стаи. Мать держала мужа за руку, глядя на него, как бы говоря: «Ты мой рыцарь в сияющих доспехах». Он улыбался и наслаждался счастьем своей семьи. Продавщица по билетам спросила мужчину, сколько билетов он хочет? Он с гордостью ответил: «Я хотел бы купить восемь билетов для детей и два билета для взрослых». Продавщица по билетам сообщила цену.
Жена мужчины выпустила его руку, ее голова опустилась, губы мужчины задрожали. Затем он наклонился немного ближе и спросил: «Сколько Вы сказали?» Продавщица билетов снова назвала цену. У человека не хватило денег. Как он должен был повернуться и сказать своим восьми детям, что у него недостаточно денег, чтобы водить их в цирк?
Увидев, что происходит, мой отец полез в карман, вытащил 20-долларовую купюру и бросил ее на землю. (Мы не были богаты ни в каком смысле этого слова!) Мой отец наклонился, взял 20-долларовую купюру, похлопал человека по плечу и сказал: «Простите, сэр, это выпало из вашего кармана».
Мужчина понял, что происходит. Он не просил подачки, но определенно ценил помощь в отчаянной, душераздирающей и неловкой ситуации.
Он посмотрел прямо в глаза моему отцу, взял его обеими руками за руку, крепко сжал 20-долларовую купюру и, дрожа губами и слезы текли по его щеке, ответил; «Спасибо, спасибо, сэр. Это действительно много значит для меня и моей семьи».
Мы с отцом вернулись к машине и поехали домой. На 20 долларов, которые дал мой отец, мы собирались купить себе билеты. Хотя в ту ночь нам не удалось увидеть цирк, мы оба почувствовали внутри себя радость, которая была намного больше, чем когда-либо мог дать цирк.
В тот день я узнала ценность «Давать». Дающий больше Принимающего. Если вы хотите быть большим, большим, чем жизнь, научитесь Давать. Любовь не имеет ничего общего с тем, что вы ожидаете получить – только с тем, что вы ожидаете дать,– а это все.
Невозможно переоценить важность даяния и благословения других, потому что в даянии всегда есть радость. Научитесь делать кого-то счастливым, отдавая.
Одри Хепберн

238 +

4.

Месть Агаты Кристи мужу....

Узнав, что ее бравый полковник -муж, истинный джентльмен, охотник на тигров и соблазнитель юных дев сэр Арчибальд имеет молодую любовницу, с которой проводит время в загородном клубе для гольфа и тратит на нее большие деньги, Агата Кристи была потрясена его бравым хамством. Но после того, как достопочтенный сэр Арчибальд нагло и цинично объявил о том, что намерен развестись с женой и женится на юной деве, Агата замыслила месть.

В 1926 году Британию и весь мир облетела весть о, том, что на дороге найден пустой автомобиль с женской шубой. Через некоторое время стало известно, что пропала известная писательница Агата Кристи, а найденный автомобиль принадлежал ей. Скотленд-Ярд был поднят на ноги, и крошил преступный мир, допытываясь о судьбе пропавшей писательницы. Но, никаких следов. Самое интересное, что все знали, что Арчибальд хочет с ней развестись, и поэтому мог ... Убить! А когда стало известно, что ту самую ночь, когда пропала Агата, он провёл в загородном доме со своей любовницей, Скотленд-Ярд уже не сомневался, что это был трюк убийцы для создания алиби.

Одним словом вся Британия с отвращением взирала на негодяя - мужа и напряжённо ждала любой соломинки, любой улики, чтобы посадить его за решетку. Газеты и общество с негодованием требовали немедленного ареста преступника - мужа. Любвеобильный Арчибальд испытал сполна все муки ада от пристального внимания полиции и презрения разъярённой толпы. Любовница от стыда и напастей быстро сбежала от него. О новой свадьбе не могло быть и речи.

К следствию был привлечен сам Конан Дойль, которому вменялось по методу Шерлока Холмса найти исчезнувшую женщину. По легенде знаменитая дедукция писателя помогла её обнаружить, но более очевидна версия, утверждающая, что просто кто-то позвонил в полицию и заявил, что разыскиваемая дама в данный момент находится в фешенебельном Swan Hydropathic Hotel. Сигнал оказался верным: полиция нагрянула в отель и обнаружила замечательно выглядевшую и отдохнувшую писательницу в добром здравии и прекрасном расположении духа.

Агата, как ни в чём не бывало, очень весело проводила всё это время в танцзале и посещала очень дорогие спапроцедуры. В отеле она шла под именем "Тереза Хилл". Позже она признается, что у нее было временное помутнение рассудка от горя, поэтому она не помнит как тут оказалось, и вообще ничего не помнит. Но психологи скажут, что все это уловки, никакого помутнения быть не могло, так как дама прекрасно проводила время в ресторане, танцевала, играла на фортепиано, посещала дорогие спапроцедуры и пила великолепное дороге вино. Человек с помутнением в принципе делать это не в состоянии.

Это была месть мужу, победа над ним, его полное унижение, стирание в порошок и абсолютный разгром грядущей свадьбы. Любовницы, как и крысы, всегда сбегают с тонущего корабля первыми. Все таки добрая медсестра в ней взяла вверх, ведь Агата, зная все тонкости, как совершить преступление и выйти сухой из воды, могла бы просто отравить неверного Арчибальда. В этом ему очень и очень повезло.

С ним она разведется, и вскоре снова выйдет замуж за человека на пятнадцать лет младше нее, увлеченного археологией. Этим известием Арчибальд будет добит окончательно. А Агата по поводу разницы в возрасте произнесет сакраментальную фразу: "Прекрасно иметь мужа археолога - с каждым годом ты для него становишься всё ценнее....

272 +

5.

Нищий на улице: - Добрый вечер сэр! Не уделите ли мне минуточку внимания, сэр. Я хотел бы попросить у вас немного денег, нет, у меня нет ни дома, ни машины, ни жены, ни любовницы, нет и друзей - нет ничего кроме этого старого армейского пистолета 45 калибра...

114 +

6.

Старый граф обращается к своему дворецкому: - Бэрримор, а что теперь носят современные девушки? - Практически ничего, сэр.

207 +

7.

Старый граф обращается к своему дворецкому:
- Бэрримор, а что теперь носят современные девушки?
- Практически ничего, сэр.

138 +

8.

… Когда в доме пожар, инстинкт заставляет женщину спасать то, что ей всего дороже. Замужняя женщина бросается к ребенку, незамужняя хватает шкатулку с драгоценностями. ... Теперь мне ясно, что для нашей леди в доме нет ничего дороже того, что мы ищем. Она бросилась спасать именно это…
Артур Конан Дойл. Записки о Шерлоке Холмсе. Рассказ «Скандал в Богемии».

Благородный Сэр, Артур! Мне безумно жаль, но сегодня великий дедуктивный метод Шерлока Холмса потерпел фиаско в нашем Торговом центре.
Мы приятная пара, одеты хорошо (это для понимания ситуации).
Поднимаемся на эскалаторе. Впереди нас Леди, все дорого-богато. Дама взахлеб разговаривает по телефону. С ней девочка в модном пальто, лет трех, на которую внимания уже не хватает. Даже за ручку кроху не держит.
Перед самым выходом с эскалатора малышка упала на ступеньки!! Дама это видит и …. продолжает разговаривать по телефону.
Девочка испугалась, ударилась….
Бросаем пакеты, муж первый подхватывает ребенка и все благополучно выходим. Ты как?… Где больно?
Женщина поворачивается и орет на нас во все горло:
- Не надо хватать мою дочь за одежду, она очень дорогая!!!!
Мы только через минуту понимаем, ЧТО для нее самое дорогое.

295 +

9.

Папа Римский прилетел в Нью-Йорк на конференцию... Рано утром выбегает из гостиницы и ловит такси. Поймав машину, он говорит таксисту:
- Вам придется нарушать правила дорожного движения, чтобы я успел вовремя на мессу. А мне никто ничего не скажет. Давайте поведу я.
Сел Папа за руль. По дороге их останавливает полицейский и докладывает сержанту по рации:
- Сэр, я арестовал важную персону...
- Кто это, мэр Нью-Йорка?
- Нет сэр, это круче...
- Не говори мне, что это губернатор штата...
- Сэр, я не знаю кто это, но у него водитель сам Папа Римский!

193 +

10.

Поехал как-то один англичанин в другой город. На следующий день он звонит домой. трубку снимает слуга:

– Бэримор?

– Да, сэр.

– Скажи мне, как там моя жена.

– Сейчас узнаю, сэр.

Через некоторое время слуга возвращается к телефону.

– Сэр, она в своей спальне с каким-то джентельменом занимается любовью.

– Бэримор, пойди в мой кабинет, возьми из моего стола револьвер и застрели их обоих.

– Одну минуту, сэр.

Через некоторое время слуга возвращается.

– Сэр, я сделал так, как Вы сказали. Вашу жену я застрелил в спальне, а этого джентельмена, когда он пытался сбежать через оранжерею.

– Но, Бэримор, ведь у меня нет оранжереи.

– Значит Вы ошиблись номером, сэр.

– Извините.

– Ничего страшного, сэр.

255 +

11.

- Сэр, ваша статья о женщине, которая потерялась в горах и ничего не ела сорок дней, произвела фурор у читателей. - Неужели? - Да, мы получили около сотни запросов от холостых шотландцев, мечтающих на ней жениться.

190 +

12.

Ограбление по-английски: - Добрый вечер сэр! Уделите мне минуточку внимания, пожалуйста. Я хотел бы попросить у вас немного денег. Видите ли, у меня нет ни дома, ни машины, ни жены, ни любовницы, ни друзей - нет ничего, кроме этого старого армейского пистолета 45 калибра...

248 +

13.

Два джентльмена встречаются на палубе корабля. - Ужасная скука, сэр, - говорит один. - Не хотите ли сыграть в карты? - Я бы рад, сэр, но увы, последний раз я играл пятнадцать лет назад. - Ничего страшного, я - двадцать лет назад. Стюард, подайте колоду карт. Стюард приносит карты. Первый берет колоду, взвешивает на ладони и говорит: - Одной карты не хватает. Второй тоже прикидывает колоду на ладони и уточняет: - Да, восьмёрки пик.

266 +

14.

Скворцов и тюлень

— Это несерьёзно! — сказал фотограф Скворцов. На рекламном плакате к острову Тюленей подплывал неказистый кораблик, битком набитый толстыми туристами с дешевыми фотокамерами. Ограниченный ракурс, нет возможности выбрать правильный угол к солнцу, всеобщая толкотня, грязь и хаос, думал Скворцов. Нет, надо нанять лодку. Отельный консьерж тут же раскрыл перед ним альбом с красивыми катерами. Поглядев на цены, Скворцов подумал, что не так уж и любит тюленей.
Но выход, как всегда, нашёлся. Таксист, отвозивший вечером Скворцова в портовый ресторан, рассказал, что у рыбаков можно найти лодку на весь день, не дороже пятисот рандов. С опытным шкипером. Скворцов одобрил и дал таксисту поручение.
В порт Скворцов направился, поскольку предположил, что если где и умеют готовить рыбу, то у самого моря. Пока что в Африке кормили только невкусной рыбой. К тому же, Скворцову захотелось немного романтики: сидя в Кейптаунском порту за бокалом минералки, напевать песенку «В Кейптаунском порту». Последнее вполне удалось, хотя кроме первой строки ничего не вспомнилось. Звучал джаз, сотни лампочек отражались в темной воде, от бара к бару гуляли веселые люди. Рыба, креветки, мидии — всё, что заказал Скворцов, на вкус было одинаковым и напоминало соленую вату.
Рано утром, таксист, как и обещал, ждал у входа в отель. В багажник уже поставили заказанный Скворцовым "пикник" — большой пластмассовый ящик-холодильник, где лежали во льду бутылки с минералкой, два банана и диетический бутерброд с брокколи.
Дорога оказалось долгой. Скворцов успел вздремнуть. Проснувшись понял, что город остался далеко позади. Они ехали вдоль океана, вокруг было пустынно, изредка попадались дома и большие указатели с надписью "Пляж".
— А вот и рыбацкий порт! — наконец сказал таксист и, заметив удивление на лице Скворцова, добавил, — Старый рыбацкий порт.
Весь порт состоял из бетонного мола, длинным полукругом уходящим в море. С внутренней стороны болтались на воде лодочки, с мачтами и без. На берегу стояли ржавые контейнеры, используемые, видимо, для хранения, и высилась сооруженная из тех же контейнеров будка, с гордой надписью "Офис". От этого офиса к ним направился чёрный мускулистый парень, очень чёрный, намного чернее таксиста.
— Это ваш шкипер, — радостно объявил таксист.
Скворцов для начала уточнил расценки. Парень подтвердил, что за пятьсот рандов лодка до темна в распоряжении Скворцова, но бензин оплачивается отдельно, по факту.
— Окей! — сказал Скворцов. Он был рад, что всё удачно складывается.
Шкипер взял пикник, потянулся было за фоторюкзаком, но Скворцов понёс фоторюкзак сам.
Идти пришлось немало. Уже у самого конца мола шкипер вдруг резко повернул направо и исчез. Скворцову в первый миг показалось — прыгнул в воду, но нет, парень, как по лестнице, не останавливаясь, сошёл в небольшую моторную лодку. Скворцов устремился было за ним, но замер на бетонном краю. Ступить вниз, на качающийся нос лодки он не решался, да и высота была пугающая. Шкипер прижал борт к молу, принял у Скворцова рюкзак. Скворцов же сел на край, потом развернулся и, опираясь на руки, попытался спуститься. Шкипер поймал болтающиеся в воздухе ноги фотографа и направил их в нужное место.
Изнутри лодка показалась не такой маленькой, как снаружи. Имелся тент и непромокаемое отделение, куда Скворцов тут же запихал рюкзак. Шкипер на корме возился с мотором. Скворцов решил сказать ему что-нибудь приятное.
— А мне тут гид рассказывал, что чёрные люди боятся моря. Плохо же он знает свою страну — сказал Скворцов и посмотрел на облака. Те были не особо фотогеничны, но в целом подходили. И тут Скворцов почувствовал неладное. Наверное, парень должен был что-то ответить, но ответа не было. Скворцов перевёл взгляд на шкипера и понял, что тот побледнел. Заметить этого Скворцов никак не мог, но каким-то образом почувствовал. Выкатив глаза, парень смотрел то на Скворцова, то на воду, на Скворцова, на воду и вдруг, одним прыжком выскочив из лодки, побежал к берегу.
— Куда же... эээ, — не успел спросить Скворцов и подумал, — наверное, парень забыл что-то. Важное. Бензин, к примеру.
Скворцов обвыкся в лодке, посидел на разных скамьях, определил самую удобную. Дул лёгкий ветерок. Было приятно дышать морем, похлёбывая прохладную воду из пикника.
По молу шёл черный человек с ящиком, похожим на скворцовский, но крупнее. Вскоре стало ясно, что это не шкипер.
— Доброе утро, сэр! — сказал человек, подойдя. — Не желаете мороженого?
— Нет, не желаю, — ответил ему Скворцов. Мороженщик как будто не расслышал, он поставил ящик, открыл и стал вынимать и показывать образцы продукции.
— Очень вкусное, очень холодное, сэр! С тёмным шоколадом, с белым шоколадом. С орехами, без орехов, с кокосовой стружкой. Отличная цена, сэр!
— Я сказал уже, мне ничего не надо.
— А мороженого?
— Нет.
— Окей, сэр! Я понял вас, сэр. Я могу принести пива. Есть настоящее намибийское! Для вас шесть банок по цене пяти!
— Послушай, — с лёгким раздражением сказал Скворцов, — я ничего у тебя покупать не буду. Это понятно?
Мороженщик не ответил. Он не торопясь уложил продукцию в холодильник, присыпал льдом, и, не без труда подняв ящик, медленно зашагал к берегу.
Столько прошёл и зря, думал Скворцов, провожая его взглядом. Бизнесмен то он плохенький, не то что... я. Неожиданно пришедшее на ум сравнение пляжного мороженщика с собственным бизнесом показалось Скворцову забавным. Он рассмеялся. Затем долго наблюдал за морем, птицами, мелкими рыбками, кружившими вокруг лодки. Думал о том, как велик мир. Снова смотрел на рыбок. Прошло, однако, минут двадцать пять. Пора уже что-то предпринять. Вокруг не было ни души.
— Для рыбаков поздно, для туристов рано, — подумал Скворцов настороженно. — Если здесь вообще бывают туристы.
Посмотрел в телефон, связи не было. Да если бы даже была, позвонить Скворцов мог только в Россию. В далекую, заснеженную Россию.
Попил воды, пожевал бутерброд. Возникло ощущение, что шкипер не вернётся никогда.
Надо было вылезать из катера и топать к офису. Скворцов надел рюкзак, поднял пикник, подержал и опустил. Над лодкой возвышалась ровная бетонная стена, зацепиться не за что.
Самым высоким местом лодки был нос, но выйти на него Скворцов не решался. Волнение моря усилилось, лодку неприятно подкидывало. Чтобы хоть как-то уцепиться за мол, надо было встать на бортик, но суденышко опасно кренилось. Тяжелый рюкзак стеснял движения. В лодке его не оставишь, это же Африка. Людей вроде нет, но стоит только отойти, как тут же появятся люди и всё сопрут. Кидать рюкзак на бетон, в надежде, что не все объективы разобьются, Скворцов не собирался.
Похоже, единственный вариант сделать как шкипер — оттолкнувшись от скамьи выпрыгнуть из лодки. Но это грозит падением и гибелью всей фототехники в морской воде. Не хотелось Скворцову и акул. Он поставил ногу на скамью и тут же убрал. Скворцов не был склонен переоценивать свои прыгательные способности. Решил подождать ещё какое-то время и съесть банан. Банан Скворцову не понравился — слишком сладкий. Кожуру он положил обратно в холодильник, завернув в салфетку.
Ещё можно попытаться завести мотор и поплыть. Но куда? К берегу не подойти, там острые камни, да и волны нехорошие. Вот в порту, где вчера ужинал Скворцов, были удобные причалы и людей много. Но где тот порт, сколько туда плыть, сколько в лодке горючего? Скворцов не рискнул оценить свои мореходные способности выше прыгательных. Собственно, он даже не знал, в каком из двух океанов, Атлантическом или Индийском, сейчас находится.
И вдруг то, на что не решался Скворцов, с блеском исполнил... тюлень. Метрах в пяти от лодки из воды высоко выпрыгнул морской котик и плюхнулся на мол.
— Ух ты! — только и сказал Скворцов и осторожно полез за фотоаппаратом, боясь спугнуть. Но котик и не думал пугаться. Он преданно смотрел на Скворцова и негромко тявкал.
Скворцов защёлкал камерой. С одним объективом, с другим, с фильтрами и без, меняя параметры съемки на сколько хватало фантазии. Котик вёл себя превосходно, переворачивался с боку на бок и махал Скворцову ластами.
Сзади послышались шаги. Скворцов оглянулся — шкипер? — нет, снова мороженщик.
— Добрый день, сэр! — начал Скворцов как можно вежливее, — Я хотел вам объяснить, но не успел. У меня диабет, это такая болезнь, и я не ем ничего сладкого, никаких десертов. Вы не поможете мне вылезти из лодки?
— Но вы же ничего не купили, — как-то задумчиво произнёс мороженщик.
— Я же говорю, мне нельзя мороженого.
— Так ему можно.
— Кому ему?
— Ему, — мороженщик показал на тюленя.
— А, я понял, конечно, сейчас, — покопавшись в кармане, Скворцов протянул мятую бумажку в десять рандов.
Но мороженщик не стал за ней наклоняться. Солнце светило ему в спину, темным силуэтом возвышался он над Скворцовым.
— Сэр, — заговорил мороженщик, усиливая речь жестами, — дайте мне сразу четыреста рандов. Вынем вас из лодки, накормим тюленя, а потом мой брат отвезет вас в отель, другое такси сюда всё равно не вызвать.
Подумав пару секунд, Скворцов решил не торговаться. Он передал наверх пикник, потом, с опаской, фоторюкзак. Вцепившись в руку мороженщика, выбрался на мол и ощутил приятную твердость под ногами. Фразу про твердость Скворцов раньше где-то читал, но теперь прочувствовал и глубоко. Дал мороженщику две купюры по двести рандов. Тот принял деньги обеими руками и поблагодарил. Затем протянул Скворцову мороженое.
— Снимите обёртку и бросайте. Он поймает.
Тюлень, тем временем, аж подпрыгивал на животе от нетерпения.
— Лучше ты бросай, — распорядился Скворцов, доставая камеру, — а я фотографировать буду.
Морской котик безошибочно хватал мороженое на лету, с удивительной ловкостью вертя гибкой шеей.
На десятой порции Скворцов озаботился защитой природы.
— А ему плохо не станет? Не заболеет?
— Он привычный, — уверенно сообщил мороженщик.
Скворцов взглянул на него с подозрением.
— Так это твой тюлень? Ручной?
— Нет, сэр. Это дикий тюлень. Совсем дикий. Но мы с ним родственники через третью жену.
— Как это?
— Она тоже очень любит мороженое и такая же дикая, как он.
— А сколько у тебя жён? — уважительно спросил Скворцов.
— Четыре жены, сэр.
Скворцов подумал, что поспешил с выводом о размахе бизнеса мороженщика. Всё-таки парень содержит четырёх жен и контролирует немалую территорию на берегу неизвестно какого океана.
Поймав ещё порций пять, тюлень, похоже, наелся. Он лежал на спине и вяло похлопывал себя ластами по животу.
Скворцов собрал рюкзак. Решил высыпать лед из пикника, чтобы легче было нести. Хотел было предложить мороженщику банан, но испугался, что будет неправильно понят.
Пикник и без льда нести было тяжело. Поднявшийся ветер мешал разговору, но идти молча мороженщик, похоже, считал невежливым.
— А пиво вам тоже нельзя?
— Тоже нельзя.
— Вон за теми горами живет колдун. Могущественный колдун. Лечит от всех болезней. Мой брат много пил, а теперь не пьет, боится колдуна.
— Это тот брат, который таксист?
— Нет, сэр, другой. У меня восемь братьев. А у вас?
— Четверо, — ответил Скворцов, посчитав всех двоюродных и троюродных, включая тех, кого бы и не узнал при встрече. Отчего-то захотелось, чтобы у него тоже были братья. Между двумя порывами ветра Скворцов спросил:
— Почему шкипер убежал и не вернулся?
— А вы дали ему денег вперёд?
— Нет, не давал.
Мороженщик всем своим видом показал, что в таком случае не видит причин для беспокойства.
— Ну как же, — настаивал Скворцов, — мы же договорились, а он куда-то делся. Мог денег заработать.
— Чёрные люди, сэр. Никогда не знаешь, что у них на уме.
Скворцов отметил про себя, что чёрный мороженщик далеко не такой чёрный, как шкипер. Видимо, в этих краях это важно.
Они подошли к офису. То, что таксист оказался тем же самым, Скворцова уже не удивило. Вид у таксиста был виноватый. Опять же, мороженщик издалека начал выговаривать брату на неизвестном Скворцову языке.
— Мне так жаль, сэр, так жаль, — бормотал таксист, принимая у Скворцова пикник.
— Так что случилось со шкипером? — спросил его Скворцов.
— Не знаю, сэр, не знаю. Быть может, он на выборы побежал, у них, вроде, выборы сегодня.
— Выборы? Кого выбирают?
— Вождя.
— Всюду политика, — чертыхнулся Скворцов, — куда ни плюнь.
Он простился с мороженщиком, обещав подумать насчёт колдуна. Сел в машину. Снова замелькали пустынные пляжи. Горы то приближались, то удалялись от шоссе. Потом пошли ухоженные коттеджные поселки, пристани с множеством яхт. Вскоре начался город. Скворцов узнал набережную, где ужинал вчера.
— А я знаю, почему тюлень так мороженое любит, — сказал Скворцов.
— Почему же? — живо заинтересовался таксист.
— Рыба у вас невкусная.

©СергейОК, текст и фото
2020 г.

923 +

15.

- Добрый вечер, сэр! Не уделите ли Вы мне минуточку внимания, сэр?
- Что вам надо?
- Я хотел бы попросить у вас немного денег, потому что у меня нет ни дома, ни машины, ни жены, ни любовницы, ни друзей - нет ничего, кроме этого старого армейского кольта 45 калибра...

250 +

16.

На дурака не нужен нож!!
Ему с три короба наврёшь
И делай с ним что хошь!!!

Старые добрые времена, когда жуликам надо было постараться обмануть, как-то выкручиваться, напрягаться, применять воображение...
Всё это в прошлом, сейчас достаточно просто сесть за компьютер и ждать обитателей Страны Дураков: инфантильных нарциссов, маниакально документирующих каждый шаг своей никчёмной жизни.
Еду в ресторане уже есть можно только после Инстаграмы блюда, иначе им кусок в горло не лезет!
Великий Каньон становится подлинно великим только после селфи донельзя глупой рожи на его фоне!
Пожилую пассажирку нью-йоркского метро избивает подонок — пассажиры-дегенераты снимают это на ютюб, нет чтобы помочь...
Таким всепоглощающим нарциссизмом просто грех не воспользоваться.
Жуликам ничего не надо делать — просто ждать, когда простаки вывалят в сеть ценную информацию:
Мы купили новую машину!! Спасибо, надо бы угнать.
Мы уехали всей семьёй в отпуск!!! Надо бы хату обнести...

В этом нет ничего нового: «Болтун — находка для шпиона!»
Меня уже трудно удивить, но вот недавно соотечественники порадовали очередной новостью из жизни обманутых болванов.
Оказывается, получив заветный билет на концерты знаменитостей или финальные матчи и бои — глупые везунчики не могли преодолеть жажду поделиться со всем миром своим счастьем и удачей!
Им просто было необходимо сфоткаться с заветными билетами в руках — на зависть и восторг друзей!
И тут жуликам, что называется, попёрло — скопировать билеты не составило трудностей.
А самое главное — скопировать штрих-код.
После чего пришедшие заранее жулики проходили без малейших проблем, тогда как законным владельцам пройти не удавалось, билеты уже были недействительными...
В тех же редких случаях, когда законные владельцы были ранними пташками — максимальный риск для жуликов был невелик: Сэр, к сожалению — ваш билет недействителен.
Простенько и без затей...
Всю работу за жулика делают нарциссизм и тщеславие жертвы.
Гремучая это смесь: постоянный и легкий доступ к Интернету в сочетании с Фейсбуками и Инстаграмами.
Искрой, однако, является глупость — моя и ваша — лохотрон работает 24/7, мы предупреждены... @Michael Ashnin.

566 +

17.

"Что опьяняет сильнее вина? -
Лошади, женщины, власть и война!"
Р. Киплинг

Заметьте, Киплинг в своем стихотворении лошадей поставил впереди женщин... Ха-ха...

На ан.ру не так давно было несколько отличных историй про лошадей, свое вспомнилось, тоже решил отметиться.
Истории у меня традиционно длинные, кого это напрягает - листайте...

Из воспоминаний детства.
Летние каникулы я обычно проводил в сибирской деревне у бабушки. Дед работал скотником в совхозе. Стадо дойных коров голов 300-350, летний полевой выпас, сутки через двое. Утром и вечером привозили доярок для дойки, во главе с механиком, запускавшим дизель-генератор, а так остальное время вдвоем с напарником, пересменка во время вечерней дойки. Какая-то хитрая мотивация, зарплата напрямую зависящая от удоев, поэтому работали без дураков, стараясь использовать полностью световой день, выбирая и меняя для выпаса лучшие пастбища. В июне, например, удавалось поспать только порядка 3-х часов за полные сутки. Естественно, пасли на лошадях, по-другому не получилось бы, слишком большие расстояния и побегать бы пришлось, что в возрасте деда уже не так просто.

Мне 12 лет. С дедовой лошадью, достаточно старым мерином, отношения весьма сложные, меня, как хозяина, вообще не воспринимал. То не давал садиться на себя, то пытался укусить, да и в седле не особо слушался. Короче, я его откровенно опасался и считал коней: тупыми, злобными, неповоротливыми, непослушными и серьезно опасными животными. Да и в седле чувствовал себя весьма неуютно, и по-правде сказать, что ездить верхом и управляться с лошадью толком не умел. Ну, нет конечно, не совсем болван, и рысью, в такт бега приподнимаясь на стременах и галопом вполне, но чувствовал себя и наверняка со стороны смотрелся, скорее, мешком с отрубями, чем ловким наездником.

Но не было бы счастья... Дедов напарник серьезно покалечился, упав с крыши сеновала и дед остался один. Лето в совхозе, людей свободных нет, от слова совсем.
- Даже под кустик спокойно присесть-посрать некогда... - жаловался он бабушке, проработав одну смену в одиночку. Естественно, следующий раз я поехал вместе с ним. За сутки, сперва набегался, да так, что ноги еле двигал, а потом когда дед меня пожалел и поменявшись посадил на лошадь, то набил такие синяки на заднице и натер между ног, что вообще передвигался с трудом и в раскоряку. Бабушка ворчала, но дед был непреклонен:
- Я в этом возрасте за плугом по 16 часов пахал...

Оформил в совхозе, как подпаска (с серьезной зарплатой между прочим, не в сравнение конечно, с деревенскими пацанами, работающими летом помощниками комбайнеров), и выписал мне мерина 3-х летку со звучным именем "Прогресс".
- Давай знакомься, твой теперь... - заведя на поводу во двор. Я волновался, наверное сильнее, чем перед первым свиданием в последующем. Поэтому подготовился, заранее отрезал несколько толстых кусков хлеба и посыпал их крупной солью.
Ах, это прикосновение нежных лошадиных губ, сердце замерло, когда Прогресс, аккуратно взял подвижными губами с ладони хлеб - благодарно на меня посмотрел. Так прямо у нас любовь с первого взгляда случилась.
- Деда, я его Пронькой звать буду...
- Почему Пронькой, а не Прошкой, например?
- Да ты посмотри на него, какой он Прошка? Вылитый Проня! Гляди какой взгляд хитрый и пронырливый...
- Ладно, занимайся, в стойло определи, воды принеси и травы задай... Завтра поедешь сам, чтобы перековали, я договорился...
- Деда... Может вместе?
- Сам управишься, большой уже, тебя до свадьбы за ручку водить что-ли? И потом тоже подсказывать..., как вставлять... - дед довольно заржал.
- И еще завтра к Хохлу поедешь, Иван Михалыч тебя немного поучит. Говорит, что казак потомственный, брешет поди, но с лошадьми знатно управляется... А я не смогу, терпения не хватит... Я же не обматерить не смогу, а ты даже на "ерганный рот" обижаешься не по-детски...

Всё оказалось не так страшно, и перековали, и к Михалычу поехал, прихватив пузырь самогона и кусок копченной свинины, сунутый бабушкой.
- Пошли за околицу... - Михалыч, в моем тогдашнем понимании, глубокий старик, положил в безразмерный карман граненый стакан, луковицу, краюху хлеба, сунул за голенище сапога небольшой нож.
- Конем надо управлять только ногами...
- Это как?!
- Вот лыцари (так и говорил "лыцари"!) раньше... В одной руке щит, в другой копье или меч... Оне чо, хуем за узду дергали?
- Мы казаки, или где?

Пронька оказался очень понятливым, веселым и игривым, немного хитрым, но у нас с ним все получалось. И на свист уже прибегал и некоторые команды только голосом, выполнял, даже ложился набок, а я таскал по совету Михалыча постоянно с собой небольшой холщовый рюкзачок с мытой некрупной морковью и хлебом, фактически дрессируя его, как собаку. И сам уже в седло влетал ласточкой, вот только с управлением ногами оказалось сложнее, но после одного случая тоже поперло.

Мы на сутках, спали ночью в вагончике.
- Вставай быстрее, коровы ушли... Потрава, бля... - на улице еще темно, около 3-х ночи, только небо на востоке начало слегка светлеть. Коровы выломали символическую загородку из тонких жердей и всем стадом ушли в расположенное сзади поле с уже колосившимся овсом. Далеко ушли, дальние уже почти с километр и еще разбрелись широко. Седлать некогда, так поскакали.
Пронька воспринял такой уход стада как личную обиду, я им совсем не управлял. Он сам носился, петляя, как заяц, на поворотах наклоняясь так, что я почти касался ногами земли, кусал коров, выгоняя их с поля. При этом злорадно ржал с восторгом от собственной ловкости и свободы движения. Я вцепившись в гриву, пытался лишь просто не свалиться. Корова только в стаде ведет себя как глупое животное, почувствовав свободу, начинает проявлять недюжий интеллект. Бык-производитель, здоровый, как танк, по кличке "Гад", наклонив голову с широченным лбом и нехилыми рогами, глухо мыча, почти рыча, приготовился встретить несущегося на него Проню. А тот, как-то очень ловко вильнул перед мордой, и привстав на дыбы, неслабо двинул того копытом передней ноги в район правого уха. Всё, сопротивление сломлено, бык трусливо потрусил в сторону стойбища. Проня на мгновение остановился, я тут же спрыгнул, чтобы немного опомниться от такого ошеломительного ковбойского родео. А-а, хозяин, тебе не надо - мне значит тоже... - Пронька тут же остановился и наклонив голову, начал смачно хрумкать молодым овсом, больше не обращая внимания на коров.
- Ладно, засранец... - я полез обратно - Погнали...
- Ку-у-уда! - (громкий пастушеский крик, вполне понимаемый скотом), это я уже корове, повернувшей опять от загона.

Деда за потраву оштрафовали на нехилую сумму. Он долго возмущался:
- Чо теперь, не отдыхать совсем? - а я понял, какое конь быстрое и ловкое животное, и при том очень умное и смелое. И у нас после этого возникло полное взаимопонимание, я бы даже сказал - полное единение. Я, наконец то, без проблем научился ездить "охлюпкой" (без седла), переводя Проньку с места сразу в галоп, избегая тряской рыси. В телегу он запрягался неохотно, обижено на меня кося, но под седлом носился с удовольствием, иногда по-ребячески взбрыкивая от полноты сил и упоения от стремительного движения. Я пару раз улетал, но в детстве даже такие падения, кончаются обычно только синяками.

Дед со своим мерином управлялся трехэтажным и частенько кулаком и кнутом, а у меня Проня только лаской, в критических моментах лишь повышением голоса с осуждающей интонацией. Никогда никакого хлыста или кнута, не-е... вру, один раз пришлось все-таки одним ударом на место поставить, а вот дед свой почти из рук не выпускал. Надо отдать ему должное, управлялся он им очень ловко. Мерину в основном грозил, а коровам иногда прилетало. Хотя чаще он им просто "щелкал" (оглушительный хлопок при правильном поступательно-возвратном движении рукой). Я потом прочитал, что такой громкий звук получается, потому, что кончик кнута преодолевает звуковой барьер (скорость звука в воздухе 340 м/сек).

Про дедов кнут надо сказать отдельно. С точенной ручкой, из сыромятной кожи, длиной почти 6 метров, у деда иногда казался продолжением руки. Для меня же тогда слишком тяжелый. Несколько разных насадок для кончика, на рыболовной плетенке с карабинчиком для быстрой смены. Для щелканья кусочек распушенной на конце тонкой бечевки, для охоты - просверленный насквозь стальной шарик, чуть больше сантиметра в диаметре. Этой насадкой он рисуясь и играючи, к восторгу зрителей, колол куски доски двадцатки, прислоненные к вагончику.
- А эта тебе зачем? - спросил я, показывая насадку с тонкой стальной проволокой, примерно пяти-семи сантиметров длиной.
- Что-то курицы захотелось, поедем сегодня на смену через птицефабрику - увидишь...

Та птицефабрика разительно отличалась от современной, с птицей в тесных клетках. Та курица гуляла свободно по территории, огороженной не очень высоким забором из сетки-рабицы. Некоторые, особо активные забор перелетали, роясь в редком березовом лесочке, возвращаясь обратно только на кормление.
Едем мимо, дед воровато оглянулся, спрыгнул с телеги, крадучись подошел поближе. Короткий взмах рукой с кнутом, негромкий всвист и обезглавленная курица, пробежав несколько метров, забилась на взрытой земле, орошая ее яркой кровью. Выждав с полминуты, дед еще раз огляделся, быстро подобрал голову и тушку, сунул их в телегу под траву.
- Вечером приготовим по-полевому...

Стемнело, небо вызвездило, такого безмерного количества звезд в городе никогда не увидишь. Горит костер, в нем два кирпича положенных рядышком. Не убирая перо, дед курицу выпотрошил, сунул и растер внутри пригоршню соли, еще засунул вовнутрь очищенную луковицу и принялся тщательно, прямо по перу, обмазывать снаружи глиной, замоченной заранее в ведре. Обмазал толстым слоем, положил на кирпичи, нагреб сверху углей с горкой...
Застывшая, потрескавшаяся глина, с приготовленной курицы, снимается вместе с пропитанным ею пером... и вкуснее я птицы больше никогда не пробовал...

В магазине покупали только хлеб, с совхозной пекарни, раньше ездил на велосипеде (порядка 2 км. в одну сторону), теперь только на Проньке, красуясь по деревне. Крупной рысью, с прямой спиной, гордо поднятой головой, в такт еле заметно приподнимаясь на стременах, отчего посадка кажется влитой, небрежно левой рукой придерживаю провисшую уздечку. В правой "детский" кнут (примерно 3 метра), перехваченный метровой полупетлей указательным пальцем, чтобы не попал под задние копыта. Под восхищенными взглядами баб и девчонок, ждущих привоза хлеба, резко останавливаю, подняв на дыбы с разворотом, ловко спрыгиваю, небрежно перекидываю и привязываю уздечку к решетке.
- Ай, да прямо казак... Какого внука Василий воспитал... - делаю вид, что не слышу, и даже не смотрю в ту сторону, хотя внутри все поет от удовольствия.
- Эй, а чего у тебя конь не взнуздан?
- Он и так меня слушается... - теперь соизволил посмотреть и небрежно, как о пустяке ответить, взглядом зацепив красивую девчонку-ровесницу, во все лучащиеся, синие глаза на меня с восторгом смотревшую. Ну надо же, как это оказывается приятно...

За такую гордыню и самолюбование, наказание свыше не заставило себя долго ждать. В очередной раз поехал на Проне за хлебом. Высокое синее небо, с небольшими белоснежными облачками, легкий, теплый ветерок с полей, вкусно пахнущий цветением разнотравья, жаворонок поет... Настроение прекрасное. Вот бы та девчонка опять была...
Чувство полета, скорости, ощущение под собой послушного, откликающегося на малейшее твое желание сильного животного, собственной ловкости и умелости... Издалека разглядел у магазина знакомый цветастый сарафан и от удивительного состояния незамутненного счастья даже запел во все горло. Как сейчас помню - "Машину времени":
"Мы в такие шагали дали, что не очень то и дойдешь..."
Пока сумел выплюнуть, оса успела несколько раз укусить в язык и в губу изнутри...

Спрыгнул я сам или просто свалился - даже не понял. Упал на пыльную дорогу и от острой боли не сознавая, смог ли я эту жгучую гадость выплюнуть или все еще кусает, глаза застили слезы, язык по ощущениям горел и мгновенно распухал. Пронька подошел, несколько раз шумно меня понюхал, потом прихватил мягкими губами за ухо и тихонько потянул вверх, мол, ты чего хозяин?, вставай-давай...
От магазина на велосипедах подъехало несколько человек, видимо заметили мои кувыркания в пыли. А Пронька не подпускает, храпит, наступает на них боком, зубы скалит... Подтянулось еще несколько человек, в деревне развлечений то немного.
Сквозь слезы заметил знакомый сарафан, что сразу меня мобилизовало. Встал, вытер низом футболки грязное лицо, говорить уже не мог, поэтому жестами и мычанием показал про осу влетевшую в рот, и что эпизод исчерпан.
Я запрыгнул на Проню и поехал шагом домой, молча страдая, и морально, и физически. Язык опух, да так, что нелепо торчал наружу, нижняя губа напоминала багровую толстую сардельку, три дня с большим трудом пил только молоко, на четвертый смог съесть немного жидкой каши. Вот так, мгновенно из князя в грязи, переделывая известную поговорку. Но сейчас понимаю, что отделался больше испугом, мог и отек гортани с последующим удушьем получить.

На самом деле последний эпизод произошел уже следующим от начала повествования летом. Прошло несколько лет, я стараюсь приезжать как можно чаще и на подольше, в т.ч. зимой и осенью. Проня раздобрел, заматерел, но также с удовольствием носился со мною под седлом. Помню: давно не был, а сейчас его седлаю, и нас обоих прямо трясет от сладкого предвкушения безумных скачек по скошенным полям. Переобуваюсь на крыльце, а он в нетерпении прыгает с брыканием по скотному двору, загнав в угол испуганных овец.
Можно было бы рассказать еще несколько интересных случаев, например, про волчью нору, но чувствую - перебираю по объему, поэтому еще только один.

Мне 16 лет. Я приехал на выходные. Начало зимы, мы поехали с дедом на охоту. Я на Проньке, дед взял в совхозной конюшне молодого жеребца. Едем шагом по опушке "заячьего" леса, дед со своим раритетным кнутом, я с "детским". Он поближе к лесу, я от него метрах в десяти к полю, "на добивке". Заяц сидит до последнего, потом выскакивает буквально в паре метров и почему-то всегда в поле. Снегу еще немного, лошади идут легко, но жеребец выскакивающих зайцев пугается, дергается, дед промахивается раз-другой, а я даже близко так кнутом не владею, тоже мажу. Загонять зайца на лошади бесполезно, он петляет, да так, что его ловкая и гибкая рысь не всегда взять может, но зайцев много, третья попытка, четвертая. Дед уже строит семиэтажные, Проня тоже чувствую заметно злится, даже жеребца куснул. Наконец дед попал, заяц заверещал, как маленький раненый ребенок, так, что у меня всякое желание дальше охотиться пропало. Хорошо, что дед вторым ударом сразу его добил. Я хотел уже приотстать, но вдруг заметил далеко в поле рыжую искру.
- ЛИСА!! Но далеко... уйдет... - с сожалением дед.
- А это мы посмотрим... - Проня рванул, как мне показалось даже раньше команды. Ах, как же он пластался... я его вообще не подгонял, он словно заразился моим, всё возрастающим азартом.
- А-а-а! - Достаем!! До леса не уйдет, но в голове пусто, только первобытные инстинкты охотника, зашкаливающий азарт и хлещущий через край адреналин. Когда осталось меньше пяти метров, Проня плавно сдвинулся в сторону, словно открывая пространство для удара. Я с первого же взмаха попал шариком матерой лисе в лоб, чуть выше переносицы... Наповал.
Я обратно ехал шагом, медленно отходя от бешенной скачки и сумасшедшего сердцебиения. Вот это охота! Вот это я понимаю...
Для сравнения. Пригласили меня пару лет назад на охоту. Возложив свои пузаны на мощные снегоходы, трое охотников загнали по глубокому снегу небольшую косулю и остановившись, практически в упор расстреляли ее, изнеможенную и замершую, из крутых нарезных винтарей. Ее била крупная дрожь, обреченно смотрела, провалившись по грудь в снег, на подымавшиеся стволы, влажным черно-лиловым взглядом, пробиравшим до глубины души... А я думал: Вы, чего мужики... серьезно? Так и не снял с плеча, одолженную мне винтовку. В чем кайф то? Точно не из-за мяса, лицензия дорогая и бензина больше сожгли. Фу бля..., охотнички...

В дальнейшем я ушел в армию, а когда пришел, многое изменилось. Бабушка серьезно заболела, почти уже не вставала. Младшая дочь забрала их с дедом в город, продав дом в деревне.
- Как там Проня? - практически второй мой вопрос.
- А Проньку в совхоз обратно забрали, когда я в больницу с сердцем попал...
- Выдали его потом одному долбоёбу, тот не уследил, правое переднее копыто расковалось, охромел, на ногу наступить не мог, безуспешно лечить пытались... А потом сдали на мясокомбинат...
- Мамочка... - шепотом, у меня в душе все перевернулось, я стиснул зубы, а дед уже перешел на другую тему. Да не поняли бы меня родственнички, с их рационально-жестоким, деревенским прагматизмом, с их равнодушно-потребительским отношением к скотине. Я ушел в ванну, включил воду и разрыдался... Я - уже взрослый, двадцатилетний мужик, прошедший армию, видевший горы трупов в Ленинакане, заживо сожженных детей в Маргилане... - плакал взахлеб как маленький мальчик...
Умом понимал, что ничего изменить все равно не получилось бы. Ну, не в деревню же переезжать, бросив институт, но в душе так было гадко, словно предал или сам убил лучшего друга... Тех слез и сейчас ни капли не стесняюсь.

Много лет спустя и теперь уже давно, повез я своих детей в конно-спортивную школу. Дочке семь лет, сыну десять. Но не зашло... Вообще никакого желания, а насильно мил не будешь... Все понимаю: другое поколение - другие интересы, но мне их немного жаль. Не будет в их жизни никогда того сладкого упоения от быстрой скачки и не будет никогда такого Прони...
Как сказал Черчилль: "Ни один час жизни, проведенный в седле, не прожит зря." Прав был сэр Уинстон, прав на все сто.

1845 +

18.

Очень грустный человек заходит в бар и заказывает виски.
Бармен спрашивает у него, мол, что произошло?
Грустный человек отвечает: "Моя жена изменяет мне с другим и я ничего не смог с этим сделать. Поэтому я собираюсь напиться в этом баре до смерти".
Бармен говорит: "Сэр, извините, но я не буду помогать вам совершать самоубийство никаким образом, и, следовательно, виски вам не продам".
Человек спрашивает: "А что бы вы сделали, если бы ваша жена вам бы изменила с другим человеком?
Бармен говорит: "Да я бы просто убил этого парня!"
Грустный человек внезапно широко улыбается и выбегает из бара.
Через час он довольный возвращается в бар и садится за стойку.
Бармен спрашивает: "Так ты что, всё-таки убил того парня?"
Человек отвечает: "Нет, я только что переспал с твоей женой. А теперь виски, пожалуйста".

288 +

19.

Лорд на балу в кругу друзей (с трудом скрывая радость, но тихим голосом): - Господа, поздравьте меня: у меня родился сын. - О сэр, поздравляем, а как себя чувствует Ваша жена? Как же она смогла прийти на бал? Лорд (шёпотом): - Тише, господа, она пока об этом ничего не знает

303 +

20.

- Здравствуйте, сэр, чем могу вам помочь?
Саня поежился: сэр из него был так себе. Невзрачная куртка, шапка-треух, джинсы и видавшие виды ботинки - и не скажешь, что перед вами ведущий программист крупной американской фирмы с окладом с шестью цифрами. Маленький, тощенкий, замухрышка весь какой-то.
Не любили Саню продавцы шикарных автосалонов типа того, куда он зашел. Не видели в нем настоящего клиента. Разговаривали любезно: политика компании - но всем своим видом показывали: или бери уже что-нибудь, или проваливай.
А Сане хотелось другого: того, о чем он так много читал про вожделенную Америку, еще будучи в России. Чтоб его, клиента, носили на руках. Ну или по крайней мере добивались, чтоб он оставил деньги здесь, а не в другом месте.
Не, этот франкофон (акцент Саня научился определять уже давно) носить точно не будет. Да и не в Америке мы - а в Канаде.
- Я... хотел бы приобрести у вас автомобиль
- Пожалуйста, пройдемте к к моему столу, мы с вами по компьютеру подберем то, что вам подойдет. И всего через 6 месяцев, если, конечно, не будет никаких задержек - машина будет вам доставлена. Да, кстати, имейте ввиду: мы берем депозит тысячу долларов, который не возвращается, если вы передумаете покупать у нас.
Холеный менеджер автодилера улыбался, как казалось Сане, издевательски.
- Но у вас же перед зданием полная парковка автомобилей - я там приглядел себе один. На него еще и скидка...
- О, ну что вы: все эти машины уже распределены между другими клиентами. Ну так что, будем заказывать?
Саня ничего не ответил, повернулся и вышел за дверь, чувствуя на себе презрительный взгляд не только продавалы но и пары его коллег, и даже секретаря на ресепшене.
- Ладно, пацаны, придется все-таки воспользоваться вашей помощью.
Из припаркованного рядом с салоном трака вывалились двое. Они едва могли идти, настолько необъятны были в обхвате. Нижнюю часть лица каждого скрывала густая черная борода, а верхнюю - темные очки с зеркальными стеклами.
Эти двое, следуя за Саней, вошли в салон. Продавец еще не ушел, о чем-то воркуя с секретарем.
- Ну, пошли заказывать.
Менеджер обернулся на голос - и замер в некотором замешательстве. Вид двух огромных бородатых спутников Сани ему почему-то не понравился.
- Ээээ... конечно, пройдемте. А кто это с вами?
- Мои друзья - произнес Саня коротко. - Они мне помогут, если вдруг что-то будет непонятно... кому-то из нас.
- Ну... что вы желаете?
Саня вынул из кармана бумажку с распечаткой из интернета: все данные об авто, включая цену и инвентарный номер.
- Я же... я же вам сказал, - забормотал менеджер - это все уже забронированно....
Санины спутники, все так же молча, придвинулись чуть ближе к столу, уставившись на менеджера своими зеркальными черными стекляшками.
- Впрочем... я могу еще раз проверить... - Он защелкал по клавишам.
- Вы знаете, вам повезло! Как раз на эту модель бронь сегодня была снята!
- Я так и подумал, - спокойно ответил Саня.
- Но вам нужно будет заплатить сверх этой цены еще плату за предпродажную подготовку, оформление документов и сервисный сбор. Плюс налог.
Два амбала аккуратно взяли себе от соседних столов каждый по стулу, с грохотом поставили их рядом с рабочим местом продавца, и уселись.
- Эммм... наверное... автосалон может взять оплату этих сборов на себя? - полувопросительно пролепетал он, уже откровенно труся.
- Я был бы очень за это признателен вашей компании - бесстрастно ответил Саня.
- Вот и хорошо! Тогда я подготовлю все документы и позвоню вам на неделе.... Эммм... я хотел сказать: документы будут готовы в течение 15 минут, вы можете подождать вот здесь! Не хотите ли кофе?
- Три. Без сахара и молока. - Саня смотрел менеджеру прямо в глаза. Тот, подпрыгнув, побежал куда-то вглубь офиса.
...
Спустя какой-то час Саня уже держал в руках ключи от новенького внедорожника. Продавец долго тряс ему руку, все еще опасливо глядя на Саниных спутников.
- Ну вот это другое дело - сказал Саня, когда все трое уселись ненадолго в трак, на котором приехали. К этому моменту темные очки уже были сняты, бороды отклеены, из-под верхней одежды доставались вата и поролон - и очень скоро "амбалы" превратились в таких же, как Саня, щуплых ботанов.
- Аккуратней с реквизитом, пацаны, нам на следующей неделе нужно еще будет к Лехиному ипотечному брокеру нанести визит - Саня кивнул на одного из своих товарищей. - Что-то он динамит с ответом.
- Ага, и трак этот тоже снова позаимствуем на работе - ответил Леха. - Все равно он по выходным простаивает. А с ним как-то солиднее получается.
- Смешные они все-таки - вступил в разговор третий, которого звали Денис. - Чего они нас так боятся? Телевизора про русскую мафию пересмотрели что ли.

966 +

21.

Американец, спускающийся с трапа самолета в Хитроу, при виде тумана:
— Фи, какая мерзкая погода! И долго здесь это еще будет продолжаться, вы не
знаете? Лондонец:
— Увы, сэр, ничего не могу сказать определенного. Я живу здесь только тридцать
пять лет.

380 +

22.

Последний рабочий день.

Вот уже больше минуты Егор Василич не работал, просто стоял, задумавшись у станка, так , что даже смотрящий за ним старший помощник мастера Николай сделал ему уже два предупреждения. После третьего автоматически назначалась неделя «ночной».
А задуматься было из-за чего: завтра будет 40 дней, как его супружница, его Машенька, отправилась в лучший мир. И вроде ничего не предвещало беды, но буквально за месяц до трагедии, в течении одного дня, был принят закон «О запрете вызова «скорой помощи» с рабочего места для работников старше 58 лет». А Машеньке то было все 60, но не совсем, день рождения то у неё только через несколько месяцев. Но Егор Василич, или Егорушка, как звала его жена, уже начал потихоньку распродавать свои старые рыболовные снасти, чтоб отпраздновать юбилей как все – в ресторане, пусть и привокзальном, но ресторане. И вот сейчас, очутившись один на один с такой неприглядной стороной жизни и имея в кармане деньги на 2 бутылки водки, оставшиеся от уплаты налога «на смерть», покупки места на кладбище и пластмассового имитатора гроба (на деревянный не хватило), он думал: «А не купить ли на все деньги «боярки» и не ужраться ли в усмерть?» Мысль то была, но удерживало Егора чувство собственного божественного предназначения: ведь год назад, когда его наказали за так называемый «прогул» - разбил очки на работе и не мог вытачивать деталь – дали месяц ночной смены по 12 часов, он прямо тут на рабочем месте у станка заработал инфаркт. И, несмотря на то, что его телефон находился в запертой комнате мастера («Закон о противодействии экстремизму»), Егор, на одних руках, не зря же в далёкой, ещё советской молодости, занимался гимнастикой, дополз до телефона, а мастер открыл дверь. Мастера потом сослали на 5 лет принудительных работ на Дальний Восток, за пособничество экстремизму. И вот Егор вызвал «скорую» и она приехала, а фельдшер, которому самому было далеко за 60 и передвигался он с палочкой, решил сделать что-то невообразимое – укол, пусть даже и трясущимися руками, но ведь попал же, и дал направление в больницу. Как выяснилось фельдшеру терять было нечего – у него была 4-ая неоперабельная форма рака. И этот фельдшер и, ещё не принятый закон «О запрете вызова «скорой»…, и та врачиха, которая ночью колола ему то, что надо, а не аскорбинку под язык, спасли ему жизнь и продлили благоденствие с Машенькой ещё на несколько месяцев.
И вот стоял Егор Василич на своих опухших варикозных ногах, не слушая совсем Николая, и думал о том, принять ли предложение своих бывших товарищей по рыбалке. Ведь они уже давно готовились что-то протестно совершить, потому как все они были уже давно уволены, квартиры некоторые уже успели продать и проесть, а некоторые и не успели – банки всё прибрали к своим рукам. Дети всех уже подписали обязательный документ «Об отказе и не помощи своим родителям». Поэтому они жили в лесу в палатке и кормились рыбой а также лесной живностью, которой становилось всё меньше и меньше, даже киоск шаурмы съехал в неизвестном направлении – собаки больше здесь не встречались. Ведь после отмены пенсий денег взять было неоткуда и только старший сын одного из его друзей-рыболовов устраивал им тайно под сосной «закладки» - 40-50 тысяч рублей. Сначала они покупали на это деньги килограмм мяса, две буханки «черного» и бутылку настоящей водки. Немного поджаривали мясо на углях, но чтоб не ужарилось и устраивали себе «праздник желудка». После принятия закона «О запрете ловли рыбы частными лицами» и сбросе в реку заводом какой-то дряни, из-за которой вся рыба поплыла вверх брюхом они стали не просто браконьерами, а отравленными браконьерами и жить им оставалось несколько месяцев: волосы и зубы выпали уже у всех. А с недавних пор вместо мяса, хлеба и водки они начали прикупать бензин, по 5-6 литров. Накопилось уже полторы пластиковых канистры. С начала они хотели поджечь дом какого-либо министра или олигарха и обязательно вместе с ним. Но, во-первых, выяснилось, что никто из них в России не живёт и, во-вторых, главное, охрана имеет двойной периметр охранения с простреливаемой полосой между заборами. Поэтому пронести бензин в дом просто не представлялось возможным. Тогда план был переработан – решили поджечь лес. Но, поскольку, они в этом лесу жили, а до другого добраться они не могли просто физически, то решили, что последний оставшийся в живых подожжёт бензин и подпалит лес. И вот, после очередного обеда всплывшей рыбкой, их в живых осталось двое. Впереди было ещё несколько «обедов».
Егор Василич думал о том, что надо решаться и именно сейчас, пока ещё середина лета и можно какое-то время прожить в лесу до смерти от заморозков или от голода, или от отравления, или эти «бригады боевых путинистов» найдут их в лесу. А эти не церемонились с «людьми дожития», так теперь называли тех, кто уже не мог работать, ведь они висели на шее бюджета, и это ничего, что пенсии были уже отменены. Ведь карточки на еду и талоны на койку в ночлежку тоже денег стоят, пусть даже они и доступны не всем, а только тем, кто отработал и платил все отчисления не менее 45 лет. И вот из-за этих талонов на ЛД (люди дожития) шла охота «бригад боевых путинистов», ведь за каждый талон бюджет возвращал им 100 тыс рублей. И охота в основном велась за мужчинами, ведь женщины не могли набрать стажа в 45 лет, они и раньше выходили в возраст дожития и ещё иногда рожали, а это как минимум год потерянного стажа. Именно поэтому современные девушки начали рожать ещё в школе в 14-15 лет, тогда появлялась возможность выработать стаж 45 лет и претендовать на «талоны дожития». Хотя, если кто-то рожал потом ещё, то эти шансы катастрофически уменьшались. Егору до выхода в возраст дожития оставалось чуть более года, но из-за того, что когда-то давно ему досталась по наследству от матери однушка, в которой он прожил с Машенькой и которую он приватизировал, на талоны дожития он претендовать не мог и было всего два пути: быстро продавать квартиру бюджету за 10% от цены и претендовать на талоны или оставаться в этой квартире, питаться бродячими животными или завести на балконе голубятню и ждать прихода «боевых путинистов». Ведь они имеют привилегию сдавать квартиры в бюджет, ну не за 10% , а за 8, но за то любые, даже чужие и без вопросов и с автоматической амнистией. Так в России был решён квартирный вопрос – малогабаритных квартир для черни больше не строили.
Хотя, в голове Егор Василича бродила ещё мысль: на следующую зарплату не покупать себе еды на оптовом складе завода, а купить что-нибудь типа бензина и спалить завод к чертям, сам бензин он купить не мог, ведь в отличии от друга-рыбака, за которым числился древний мотоцикл, уже рассыпавшийся в труху, у Егора не было личного транспортного средства, поэтому покупка им бензина приравнивалась к террористическому акту и 10-летнему тюремному сроку. Можно было б купить ацетон, все подумают, что он начал производить наркоту, но как-то надо замаскировать непокупку еды – ведь не может же он работать целый месяц не кушая. Можно, конечно, сейчас начинать рассказывать, что нашёл старую газету и там есть статья о пользе лечебного голодания, хотя чем это будет отличаться от того, что транслирует ТВ? А можно накупить еды и поменяться с рыбаками на бензин, 30 литров должно хватить для завода. И тогда можно не уходить в лес, жрать дохлятину и ждать у открытой канистры со спичками в руке своего последнего часа, а решить всё единомоментно. И именно эта мысль, о скорой встрече с Машенькой, настолько согрела Егора, что его уже не волновала неделя ночной смены «выписанная» ему Николаем, ведь завтра, на 40 дней, он и отомстит им всем и соединится с любимой.

24.08.2018. © Ser Gin (Сэр Джин) Разрешено копировать со ссылкой на автора.

1382 +

23.

Поехал как-то один англичанин в другой город. На следующий день он звонит домой. трубку снимает слуга:
Бэримор?
Да, сэр.
Скажи мне, как там моя жена.
Сейчас узнаю, сэр.
Через некоторое время слуга возвращается к телефону.
Сэр, она в своей спальне с каким-то джентельменом занимается любовью.
Бэримор, пойди в мой кабинет, возьми из моего стола револьвер и застрели их обоих.
Одну минуту, сэр.
Через некоторое время слуга возвращается.
Сэр, я сделал так, как Вы сказали. Вашу жену я застрелил в спальне, а этого джентельмена, когда он пытался сбежать через оранжерею.
Но, Бэримор, ведь у меня нет оранжереи.
Значит Вы ошиблись номером, сэр.
Извините.
Ничего страшного, сэр.

627 +

24.

Навеяло недавней историей про девушек в ВУЗах. Эта взята с сайта techtales. История двадцатилетней давности. Перевод с английского.

*

История длинная.

Было это минут через десять после закрытия. Я собиралась уже выйти из компьютерного магазина, в котором работала на неполную ставку продавщицей/техподдержкой с 15-го ноября (сейчас 20-е декабря 1997). Чего только не сделаешь ради денег на ненужные рождественские подарки!

Телефон зазвенел. Следовало бы все равно выйти, но я ответила.

Я) Здравствуйте, меня зовут ______, магазин сейчас закрыт, но если вы хотите оставить сообщ…

КЛ) Мне по#%^ что закрыто. Я купил у вас этот *@#%^! Принтер, а он не работает, а мне нужно немедленно распечатать *@#%^!* важный документ!

(Однозначно в дурном настроении, так что все *@#%^!*$# я вырезаю)

Я) Что не так с вашим принтером?

КЛ) Он не печатает! Вот что не так!

Я) Все провода подключены?

Кл) Да, ДА!

Я) Принтер включен?

КЛ) Конечно включен!

Я) Я полагаю, вы следовали всем указания в инструкции, да?

КЛ) Инструкции? Я не идиот, мне не нужна инструкция чтобы подключить принтер. И вообще, чего я с тобой говорю? Я хочу поговорить с техподдержкой.

Я) Я техподдержка!

КЛ) Ничего подобного!

Я) Я техподдержка!

КЛ) Ты женщина!

Я) И женщина тоже.

КЛ) Я хочу поговорить с кем-нибудь, кто понимает в компьютерах.

Я) Я понимаю в компьютерах! (Я долго работала с компьютерами и на компьютерах, не говоря уже о том что вне магазина я разработчик программного обеспечения).

КЛ) Слазь с телефона и дай мне поговорить с мужчиной!

Мне бы следовало повесить трубку.

Я) Сэр, магазин закрыт, и другой техподдержки здесь нет.

КЛ) Ты женщина.

Разговор явно зашел в тупик, обувь жмет, мне хочется домой. Тут я обернулась, и увидела Брайана (имя изменено). Нашего уборщика!

Я) Погодите, сэр! Кажется, я могу вам позвать мужчину.

Я подозвала Брайана, и уговорила его помочь мне с этим шовинистом.

БРАЙАН) Добрый вечер, сэр, меня зовут Брайан, чем могу помочь?

Попрошу заметить, что тут шовинист материться перестал.

КЛ) Мой принтер не работает, Брайан.

Я) Спроси его, установил ли он приложенные к принтеру драйвера.

БРАЙАН) Установили ли вы приложенные к принтеру драйвера?

КЛ) К принтеру не прилагалось никаких драйверов.

БРАЙАН) К принтеру не прилагалось никаких драйверов.

Я) Хмм.

БРАЙАН) Хмм.

Я) Спроси его, какой модели принтер.

БРАЙАН) Какой модели принтер, сэр?

КЛ) Не знаю. И мне пофиг, какая модель, я хочу, чтобы эта штука работала (голос отчаявшийся).

БРАЙАН) Он не знает, он хочет, чтобы принтер работал.

Я) Спроси, как его зовут, и как звали продавца, который помог ему выбрать принтер.

БРАЙАН) Сэр, как ваше имя?

КЛ) Боб Смит (имя изменено).

БРАЙАН) Боб Смит.

Я) Окей (ввожу имя, сверить с базой данных и проверить что он в последний раз покупал).

БРАЙАН) Сэр, вы помните имя продавца, который помогал вам с вашей покупкой?

КЛ) Мне не помогали никакие продавцы. Я знал, что мне нужно, и я за это расплатился в кассе. Не доверяю продавцам!

БРАЙАН) Ему никто не помогал. Он сам выбрал принтер.

Я) Замечательно!

БРАЙАН) Замеча..!

Я) Брайан, скажи ему что сегодня мы ему ничем не можем помочь (смотрю на базу данных).

БРАЙАН) Сэр, сегодня мы ничем вам помочь не можем. Могу я вам посоветовать зайти завтра?

КЛ) Почему?

БРАЙАН) Почему?

Я) Потому, что его покупка, это никакой не принтер… это факс. И его надо подключать к телефону. А не к компьютеру.

БРАЙАН) Сэр.....

711 +

25.

Капитан корабля кричит:
— Кто там внизу?
— Билл, сэр!
— А что Вы там делаете?
— Ничего, сэр.
— А Том с Вами?
— Да, сэр.
— Что он делает?
— Он помогает мне, сэр.

298 +

26.

Инженерная история. Совсем совсем недавняя. Произошла она в маленькой региональной державе -
ржавой бочке нефти с разорванной в клочья экономикой.

Переодетые в бизнесменов представители главной страны мира решили заказать в России разработку
одной микросхемы для своих игрушек. Микросхема та под санкциями, поэтому расчет строился на то, что
разработав ее, местные инженеры засветят все свои каналы обхода санкций, взлома лицензий и пр.
Щаззз сказали в министерстве, нашли дураков. Но лишние несколько миллионов долларей совсем не лишние
и отправили этот заказ из министерства в малое инвестиционное предприятие, только что образованное
студентами Донского Уральско-дальневосточного федерального университета. На самом деле это образование
создал ректор университета, которому выкручивают руки в минобразовании требованиями показателей и индикаторов. Юридический адрес "предприятия" находился в комнате 212 общаги Донского Уральско-дальневосточного федерального университета. Учредителями были третьекурсники этого университета. Они пока еще не знали ничего в профессии и потому им было глубоко пофиг что именно делать. Тем более заказчик обещал заплатить несколько миллионов долларов. Слова только в контракте были непонятные. Но комендантом общаги был Вениамин Петрович, бывший доцент их университета. Его выгнали из преподавателей по требованию реформаторов образования, которые считают что преподаватели теорем Коши должны публиковать новости от Коши обязательно в лучших американских журналах. Доцент знал теоремы, а новостей от Коши не знал совсем, вот его и отправили выдавать матрасы в общежитие универа. Реформа бл... Повезло пацанам, дядя Веник прочитал тех. задание, почесал репу и сказал - да ребятки, вы попали. Но не ссыте, я такую хрень еще студентом делал. Используя служебное положение в личных целях (наверняка обещанных литрах боярышника по мнению либеральной общественности) дядя Веник выделил в общаге каморку в подвале, студиоусы кинули туда сетку, притащили свои компы и процесс пошел. Дядя Веник показал мальцам что и где скачать, где зарегистрироваться, как что включить, как что подсчитать. И пацаны просто закипели от энтузиазма. Днями и ночами рисовали, переписывались с кем-то, считали и моделировали. Благо дядя Веник был с ними круглосуточно и всегда мог помочь. И через полгода DHL принесла им маленькую бандерольку, где лежали несколько сделанных по их проекту микросхем. Несмотря на утверждение, что первый блин комом, все заработало сразу. Что надо включалось, что надо выключалось, а требовния ТЗ местами были в разы лучше. Звонок заказчикам и тонкий юношеский голосок предлагает заказчикам приехать и принять работу. Можете представить шок переодетых в бизнесменов заказчиков, которые вошли в комнату 212 общежития Донского Уральско-дальневосточного федерального университета и на макетике распаянном розовенькими проводочками увидели работающую микросхему. Причем работающую так как надо.

Вы думаете это и была сама история. Ошибаетесь. Это была преамбула. Амбула будет ниже.

Итак постараемся восстановить разговор переодетого Заказчика со своим руководством.
- Шефф, все пропало, шеф все пропало. Они разработали микросхему и даже сделали ее. Все работает!!!
- Джон, что за истерика. Ну сделали, а факт взлома нашего софта ты зарегистрировал?
- Шеф, они студенты, они сделали их на наших университетских серверах на нашем же софте.
- Кто позволил!!! Посадить предателей!!
- Шеф, они студенты шеф, они поступили на наши дистанционные курсы. Они стали и нашими студентами, шеф.
- Джон, ты зарегистрировал фабрику, которая сделала этот проект, кто нарушил санкции?
- Шеф, они студенты, они изготовили микросхему на нашей фабрике на студенческих сборках проектов. Шеф, мы сами им это разрешили.
- Хочешь сказать, что мы сами себе изготовили микросхему на нашем софте и наших серверах за свой счет и заплатили за это три миллиона долларов русским??? Джон, мы ебанулись???
- Так точно сэр. Но это не все, сэр.
- Джон, что еще может быть хуже??
- Сэр, у русской микросхемы нет выводов питания. Она не имеет источника питания!!
- Джон, что ты несешь. Хочешь сказать, что студенты сделали телевизор без шнура питания. А что у них есть?
- Вывод заземления есть.
- И все?
- И все!
- Она работает?
- Работает!
- И нет питания?
- Вообще нет, никакого.
- (Непереводимая игра слов).
- Шеф, они студенты. Они не знали наших обозначений. Они решили что питание там не требуется. И так и сделали.

Прервусь на созерцание ухмыляюшихся рож российских инженеров, которые знают еще пяток способов
этого фокуса, но это были студенты и дядя Веник, они придумали лишь один способ, простите их.

В общем все закончилось хорошо. Детишки на днях защищают диплом в своем универе.
Их офис в новом бизнес центре. Там работают уже с пяток выгнанных из универа за отсутствие статей в американских журналах доцентов и профессоров. Объем заказов идет под миллиард.
Пожелайте им удачной защиты диплома и долгих лет успешной работы. Первый блин не комом.

Зы. Да пожелайте всяческих неудач этим придуркам в минобразовании, пусть провалятся все их реформаторские потуги.

1391 +

27.

ХИМЕРА

Химера - в греческой мифологии чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы, хвостом в виде змеи.
Википедия

Когда-то, в классе шестом или седьмом, попался мне красиво изданный альбом под названием «Бестиарий». В нем были изображения и описания странных животных из средневековых рукописей. Собственно, все эти животных состояли из знакомых фрагментов, но в фантастических сочетаниях. Особое впечатление, уж не знаю почему, произвел на меня василиск - петух с орлиным клювом и мощным змеиным хвостом. В описании было сказано, что он убивает одним взглядом. Из предисловия к альбому я узнал, что нигде на Земле таких животных нет, что подобные изображения существуют с древнейших времен, и что по-научному эти монстры называются химерами.

Через много лет, когда у меня появилась возможность путешествовать, выяснилось, что в средневековых храмах и дворцах как Европы, так и Азии подобных чудищ полным-полно. Но только в средневековых. С окончанием Средневековья они исчезли по простой причине: пришла эпоха великих географических открытий. Стало очевидно, что химеры не существуют. Публика потеряла к ним интерес. Художники переключились на роботов и динозавров. Поэтому я и удивился, когда в гавани английского города Плимут обнаружил химеру, подобную которой мне никогда не приходилось видеть. Она расположилась на восточном пирсе рядом с историческими ступенями, от которых в 1620 году по направлению к Америке отчалил Мейфлауэр. В путеводителе этот объект был обозначен, как «памятник креветке», но с первого взгляда мне стало понятно, что ничего общего с креветкой у этого чудища нет. Я бы мог долго рассказывать почему, но, честное слово, лучше посмотрите сами на http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале.

Неподалеку я заметил человека в костюме пилигрима. Зная из опыта, что часто так одеваются гиды, подошел и вежливо спросил:
- Извините, сэр, это креветка?
- Э-э-э, - ответил сэр, - нет, это не креветка.
- Тогда что это?
- Это – левиафан
- Почему левиафан?
- Если вкратце, - пилигрим задумчиво потер переносицу, - то в 90-е несколько биологов из разных стран решили создать венец гастрономии, используя методы генной инженерии. Они задумали довольно большое существо с клешнями омара и нежнейшим мясом дорады. Назвали его левиафан. Сложные расчеты показали, что результат должен выглядеть несколько странно: лапы баклана, спинной плавник рыбы-солнечника, голова морского черта, еще чей-то хвост, ну и, конечно, клешни омара. Увы, из затеи ничего не получилось, так как генная инженерия пока на нужный уровень не вышла. Но примерно в то же время шла реконструкция гавани, и немного денег было выделено на арт-объекты, разумеется, на конкурсной основе. Жених одной из биологинь, художник и скульптор, изобразил левиафана по описанию своей избранницы и послал проект на конкурс. Сверх всех ожиданий он занял первое место и был воплощен в жизнь местным умельцем. На бронзу денег не хватило. Поэтому материалом послужило кровельное железо покрытое медной краской.

Новая скульптура вызвала бешенную ненависть у местной культурной элиты. Как только ее не называли – мерзкой, идиотской, позором гавани. Требовали отправить ее на свалку. Но мэр сказал: «Пройдет немного лет, и левиафан будет в ресторанном меню. Пусть народ привыкает!» - и арт-объект остался на месте. А прозвище «креветка» к нему прилипло, наверное, потому, что на сленге так называют девушек с хорошей фигурой и страшным лицом.

Я поблагодарил пилигрима за интересный рассказ, а сам подумал, что мэр прав. Научный прогресс остановить невозможно, и очень скоро наш мир наводнит множество химер, на этот раз совершенно реальных. Конечно, лучше, если это будут вкусные левиафаны, а не смертоносные василиски. Но, как правило, получается наоборот.

1044 +

28.

ЗЯМА

Если бы эту странную историю о вампирах и хасидах, о колдунах и книгах, о деньгах и налогах я услышал от кого-нибудь другого, я бы не поверил ни одному слову. Но рассказчиком в данном случае был Зяма Цванг, а он придумывать не умеет. Я вообще долго считал, что Б-г наградил его единственным талантом - делать деньги. И в придачу дал святую веру, что наличие этого дара компенсирует отсутствие каких-либо других.

Зяму я знаю, можно сказать, всю жизнь, так как родились мы в одном дворе, правда, в разных подъездах, и я – на четыре года позже. Наша семья жила на последнем пятом этаже, где вечно текла крыша, а родители Зямы - на престижном втором. Были они позажиточнее ИТРовской публики, которая главным образом населяла наш двор, но не настолько, чтобы на них писали доносы. Когда заходила речь о Цванге-старшем, моя мама всегда делала пренебрежительный жест рукой и произносила не очень понятное слово «гешефтмахер». Когда заходила речь о Цванге-младшем, она делала тот же жест и говорила: «оторви и брось». Ей даже в голову не приходило, что всякие там двойки в дневнике и дела с шпаной всего лишь побочные эффекты главной его страсти – зарабатывания денег.

Я, в отличие от мамы, всегда относился к Зяме с уважением: он был старше, и на его примере я познакомился с идеей свободного предпринимательства. Все вокруг работали на государство: родители, родственники, соседи. Некоторые, как я заметил еще в детстве, умели получать больше, чем им платила Советская власть. Например, врачу, который выписывал больничный, мама давала три рубля, а сантехнику из ЖЭКа за починку крана давала рубль и наливала стопку водки. Но ЖЭК и поликлиника от этого не переставали быть государственными. Двенадцатилетний Зяма был единственным, кто работал сам на себя. Когда в магазине за углом вдруг начинала выстраиваться очередь, например, за мукой, Зяма собирал человек десять малышни вроде меня и ставил их в «хвост» с интервалом в несколько человек. Примерно через час к каждому подходила незнакомая тетенька, обращалась по имени, становилась рядом. Через пару минут елейным голосом велела идти домой, а сама оставалась в очереди. На следующий день Зяма каждому покупал честно заработанное мороженое. Себя, конечно, он тоже не обижал. С той далекой поры у меня осталось единственное фото, на котором запечатлены и Зяма, и я. Вы можете увидеть эту фотографию на http://abrp722.livejournal.com/ в моем ЖЖ. Зяма – слева, я - в центре.

Когда наступал очередной месячник по сбору макулатуры, Зяма возглавлял группу младших школьников и вел их в громадное серое здание в нескольких кварталах от нашего двора. Там располагались десятки проектных контор. Он смело заходил во все кабинеты подряд, коротко, но с воодушевлением, рассказывал, как макулатура спасает леса от сплошной вырубки. Призывал внести свой вклад в это благородное дело. Веселые дяденьки и тетеньки охотно бросали в наши мешки ненужные бумаги, а Зяма оперативно выуживал из этого потока конверты с марками. Марки в то время собирали не только дети, но и взрослые. В мире без телевизора они были пусть маленькими, но окошками в мир, где есть другие страны, непохожие люди, экзотические рыбы, цветы и животные. А еще некоторые из марок были очень дорогими, но совершенно незаметными среди дешевых – качество, незаменимое, например, при обыске. Одним словом, на марки был стабильный спрос и хорошие цены. Как Зяма их сбывал я не знаю, как не знаю остальные источники его доходов. Но они несомненно были, так как первый в микрорайоне мотороллер появился именно у Зямы, и он всегда говорил, что заработал на него сам.

На мотороллере Зяма подъезжал к стайке девушек, выбирал самую симпатичную, предлагал ей прокатиться. За такие дела наша местная шпана любого другого просто убила бы. Но не Зяму. И не спрашивайте меня как это и почему. Я никогда не умел выстраивать отношения с шпаной.

Потом Цванги поменяли квартиру. Зяма надолго исчез из виду. От кого-то я слышал, что он фарцует, от кого-то другого – что занимается фотонабором. Ручаться за достоверность этих сведений было трудно, но, по крайней мере, они не были противоречивыми: он точно делал деньги. Однажды мы пересеклись. Поговорили о том о сем. Я попросил достать джинсы. Зяма смерил меня взглядом, назвал совершенно несуразную по моим понятиям сумму. На том и расстались. А снова встретились через много лет на книжном рынке, и, как это ни странно, дело снова не обошлось без макулатуры.

Я был завсегдатаем книжного рынка с тех еще далеких времен, когда он был абсолютно нелегальным и прятался от неусыпного взора милиции то в посадке поблизости от городского парка, то в овраге на далекой окраине. Собирались там ботаники-книголюбы. Неспешно обсуждали книги, ими же менялись, даже давали друг другу почитать. Кое-кто баловался самиздатом. Одним словом, разговоров там было много, а дела мало. Закончилась эта идиллия с появлением «макулатурных» книг, которые продавались в обмен на 20 килограммов старой бумаги. Конечно, можно сколько угодно смеяться над тем, что темный народ сдавал полное собрание сочинений Фейхтвангера, чтобы купить «Гойю» того же автора, но суть дела от этого не меняется. А суть была в том, что впервые за несчетное число лет были изданы не опостылевшие Шолохов и Полевой, а Дюма и Сабатини, которых открываешь и не закрываешь, пока не дочитаешь до конца. Масла в огонь подлили миллионные тиражи. Они сделали макулатурные книги такими же популярными, как телевидение – эстрадных певцов. Ну, и цены на эти книги - соответствующими. Вслед за макулатурными книгами на базаре однажды появился Зяма.

Походил, повертел книги, к некоторым приценился. Заметил меня, увидел томик «Библиотеки Поэта», который я принес для обмена, посмотел на меня, как на ребенка с отставанием в развитии, и немного сочувственно сказал:
- Поц, здесь можно делать деньги, а ты занимаешься какой-то фигней!

В следующий раз Зяма приехал на рынок на собственной белой «Волге». Неспеша залез в багажник, вытащил две упаковки по 10 штук «Королевы Марго», загрузил их в диковиннную по тем временам тележку на колесиках, добрался до поляны, уже заполненной любителями чтения, и начал, как он выразился, «дышать свежим воздухом». К полудню продал последнюю книгу и ушел с тремя моими месячными зарплатами в кармане. С тех пор он повторял эту пранаяму каждое воскресенье.

Такие люди, как Зяма, на языке того времени назывались спекулянтами. Их на базаре хватало. Но таких наглых, как он, не было. Милиция время от времени устраивала облавы на спекулянтов. Тогда весь народ дружно бежал в лес, сшибая на ходу деревья. Зяма не бежал никуда. Цепким взглядом он выделял главного загонщика, подходил к нему, брал под локоток, вел к своей машине, непрерывно шепча что-то на ухо товарищу в погонах. Затем оба усаживались в Зямину «Волгу». Вскоре товарищ в погонах покидал машину с выражением глубокого удовлетворения на лице, а Зяма уезжал домой. И не спрашивайте меня, как это и почему. Я никогда не умел выстраивать отношения с милицией.

Однажды Зяма предложил подвезти меня. Я не отказался. По пути набрался нахальства и спросил, где можно взять столько макулатуры.
- Никогда бы не подумал, что ты такой лох! - удивился он, - Какая макулатура?! У каждой книги есть выходные данные. Там указана типография и ее адрес. Я еду к директору, получаю оптовую цену. Точка! И еще. Этот, как его, которого на базаре все знают? Юра! Ты с ним часто пиздишь за жизнь. Так вот, прими к сведению, этот штымп не дышит свежим воздухом, как мы с тобой. Он – на службе, а служит он в КГБ. Понял?
Я понял.

В конце 80-х советскими евреями овладела массовая охота к перемене мест. Уезжали все вокруг, решили уезжать и мы. Это решение сразу и бесповоротно изменило привычную жизнь. Моими любимыми книгами стали «Искусство программирования» Дональда Кнута ( от Кнута недалеко и до Сохнута) и «Essential English for Foreign Students» Чарльза Эккерсли. На работе я не работал, а осваивал персональный компьютер. Записался на водительские курсы, о которых еще год назад даже не помышлял. По субботам решил праздновать субботу, но как праздновать не знал, а поэтому учил английский. По воскресеньям вместо книжного базара занимался тем же английским с молоденькой университетской преподавательницей Еленой Павловной. Жила Елена Павловна на пятом этаже без лифта. Поэтому мы с женой встречались с уходящими учениками, когда шли вверх, и с приходящими, когда шли вниз. Однажды уходящим оказался Зяма. Мы переглянулись, все поняли, разулыбались, похлопали друг друга по плечу. Зяма представил жену – статную эффектную блондинку. Договорились встретиться для обмена информацией в недавно образованном еврейском обществе «Алеф» и встретились.

Наши ответы на вопрос «Когда едем?» почти совпали: Зяма уезжал на четыре месяца раньше нас. Наши ответы на вопрос «Куда прилетаем?» совпали точно: «В Нью-Йорк». На вопрос «Чем собираемся заниматься?» я неуверенно промямлил, что попробую заняться программированием. Зяму, с его слов, ожидало куда более радужное будущее: полгода назад у него в Штатах умер дядя, которого он никогда не видел, и оставил ему в наследство электростанцию в городе Джерси-Сити. «Из Манхеттена, прямо на другой стороне Гудзона», как выразился Зяма.
Я представил себе составы с углем, паровые котлы, турбины, коллектив, которым нужно руководить на английском языке. Сразу подумал, что я бы не потянул. Зяму, судя по всему, подобные мысли даже не посещали. Если честно, я немного позавидовал, но, к счастью, вспышки зависти у меня быстро гаснут.

Тем не менее, размышления на тему, как советский человек будет справляться с ролью хозяина американской компании, настолько захватили меня, что на следующем занятии я поинтересовался у Елены Павловны, что там у Зямы с английским.
- У Зиновия Израилевича? – переспросила Елена Павловна, - Он самый способный студент, которого мне когда-либо приходилось учить. У него прекрасная память. Материал любой сложности он усваивает с первого раза и практически не забывает. У него прекрасный слух, и, как следствие, нет проблем с произношением. Его великолепное чувство языка компенсирует все еще недостаточно большой словарный запас. Я каждый раз напоминаю ему, что нужно больше читать, а он всегда жалуется, что нет времени. Но если бы читал...
Елена Павловна продолжала петь Зяме дифирамбы еще несколько минут, а я снова немного позавидовал, и снова порадовался, что это чувство у меня быстро проходит.

Провожать Зяму на вокзал пришло довольно много людей. Мне показалось, что большинство из них никуда не собиралось. Им было хорошо и дома.
– Не понимаю я Цванга, - говорил гладкий мужчина в пыжиковой шапке, - Если ему так нравятся электростанции, он что здесь купить не мог?
- Ну, не сегодня, но через пару лет вполне, - отчасти соглашался с ним собеседник в такой же шапке, - Ты Данько из обкома комсомола помнишь? Я слышал он продает свою долю в Старобешево. Просит вполне разумные бабки...

Сам я в этот день бился над неразрешимым вопросом: где к приходу гостей купить хоть какое-то спиртное и хоть какую-нибудь закуску. – Да уж, у кого суп не густ, а у кого и жемчуг мелок! – промелькнуло у меня в голове. И вдруг я впервые искренне обрадовался, что скоро покину мою странную родину, где для нормальной жизни нужно уметь выстраивать отношения со шпаной или властью, а для хорошей - и с теми, и с другими.

Следующая встреча с Зямой случилась через долгие девять лет, в которые, наверное, вместилось больше, чем в предыдущие сорок. Теплым мартовским днем в самом лучшем расположении духа я покинул офис моего бухгалтера на Брайтон-Бич в Бруклине. Совершенно неожиданно для себя очутился в русском книжном магазине. Через несколько минут вышел из него с миниатюрным изданием «Евгения Онегина» – заветной мечтой моего прошлого. Вдруг неведомо откуда возникло знакомое лицо и заговорило знакомым голосом:
- Поц, в Америке нужно делать деньги, а ты продолжаешь эту фигню!
Обнялись, соприкоснулись по американскому обычаю щеками.
- Зяма, - предложил я, - давай вместе пообедаем по такому случаю. Я угощаю, а ты выбираешь место. Идет?
Зяма хохотнул, и через несколько минут мы уже заходили в один из русских ресторанов. В зале было пусто, как это всегда бывает на Брайтоне днем. Заняли столик в дальнем углу.
- Слушай, - сказал Зяма, - давай по такому случаю выпьем!
- Давай, - согласился я, - но только немного. Мне еще ехать домой в Нью-Джерси.
- А мне на Лонг-Айленд. Не бзди, проскочим!
Официантка поставила перед нами тонкие рюмки, каких я никогда не видел в местах общественного питания, налила ледяную «Грей Гуз» только что не через край. Сказали «лехаим», чокнулись, выпили, закусили малосольной селедкой с лучком и бородинским хлебом.
– Неплохо, - подумал я, - этот ресторан нужно запомнить.

После недолгого обсуждения погоды и семейных новостей Зяма спросил:
- Чем занимаешься?
- Программирую потихоньку, а ты?
- Так, пара-тройка бизнесов. На оплату счетов вроде хватает...
- Стой, - говорю, - а электростанция?
- Электростанция? - Зяма задумчиво поводил головой, - Могу рассказать, но предупреждаю, что не поверишь. Давай по второй!
И мы выпили по второй.

- До адвокатской конторы, - начал свой рассказ Зяма, - я добрался недели через две после приезда. Вступил в наследство, подписал кучу бумаг. Они мне все время что-то втирали, но я почти ничего не понимал. Нет, с английским, спасибо Елене Павловне, было все в порядке, но они сыпали адвокатской тарабарщиной, а ее и местные не понимают. Из важного усек, что документы придется ждать не менее двух месяцев, что налог на недвижимость съел до хера денег, ну и что остались какие-то слезы наличными.

Прямо из конторы я поехал смотреть на собственную электростанцию. В Манхеттене сел на паром, пересек Гудзон, вылез в Джерси-Сити и пошел пешком по Грин стрит. На пересечении с Бэй мне бросилось в глаза монументальное обветшалое здание с трещинами в мощных кирпичных стенах. В трехэтажных пустых окнах кое-где были видны остатки стекол, на крыше, заросшей деревцами, торчали три жуткого вида черные трубы. Солнце уже село, стало быстро темнеть. Вдруг я увидел, как из трубы вылетел человек, сделал разворот, полетел к Манхеттену. Не прошло и минуты – вылетел другой. В домах вокруг завыли собаки. Я не трусливый, а тут, можно сказать, окаменел. Рот раскрыл, волосы дыбом! Кто-то окликнул меня: - Сэр! Сэр! - Обернулся, смотрю – черный, но одет вроде нормально и не пахнет.
- Hey, man, – говорю ему, - What's up? – и собираюсь слинять побыстрее. Я от таких дел всегда держусь подальше.
- Не будь дураком, – остановливает он меня, - Увидеть вампира - к деньгам. Не спеши, посмотри поближе, будет больше денег, - и протягивает бинокль.
Бинокль оказался таким сильным, что следующего летуна, казалось, можно было тронуть рукой. Это была полуголая девка с ярко-красным ртом, из которого торчали клыки. За ней появился мужик в черном плаще с красными воротником и подкладкой.
- Кто эти вампиры? – спрашиваю я моего нового приятеля, - Типа черти?
- Нет, не черти, - говорит он, - скорее, ожившие покойники. Во время Великой депрессии это здание оказалось заброшенным. Затем его купил за символичесий один доллар какой-то сумасшедший эмигрант из России. И тогда же здесь появились вампиры. День они проводят в подвале, потому что боятся света. Вечером улетают, возвращаются к утру. Видят их редко и немногие, но знает о них вся местная публика, и уж точно те, у кого есть собаки. Из-за того, что собаки на них воют. Так или иначе, считается это место гиблым, по вечерам его обходят. А я – нет! Увидеть такое зрелище, как сегодня, мне удается нечасто, но когда удается, на следующий день обязательно еду в казино...
- Обожди, - перебил я его, - они опасные или нет?
- Ну да, в принципе, опасные: пьют человеческую кровь, обладают сверхъестественными способностями, почти бессмертные... А не в принципе, тусуются в Манхеттене среди богатых и знаменитых, обычные люди вроде нас с тобой их не интересуют. Только под руку им не попадай...

Стало совсем темно. Я решил, что полюбуюсь моей собственностью завтра, и готов был уйти, как вдруг что-то стукнуло мне в голову. Я спросил:
- Слушай, а что было в этом здании перед Великой депрессией?
И услышал в ответ:
- Электростанция железнодорожной компании «Гудзон и Манхеттен».

Окончание следует. Читайте его в завтрашнем выпуске anekdot.ru

2262 +

29.

Жорж Сименон (1903-1989) был одним из самых плодовитых писателей всех времен и народов - написал более 400 книг. Наиболее известен серией детективов о полицейском комиссаре Мегрэ.
Однажды ему позвонил друг - знаменитый режисер Алфред Хичкок. Трубку поднял секретарь:
- Извините, сэр, мэтр только что сел за стол и начал работу над новым романом.
- Ничего, я подожду пока он его закончит.

331 +

30.

Владелец маленького магазина застраховал своё заведение, и в тот же день магазин сгорел. Страховщики заподозрили неладное, но доказать ничего не смогли.
Всё, что мог придумать директор страховой компании, это отправить владельцу сгоревшего магазина письмо следующего содержания:
"Дорогой сэр, вы оформили у нас страховой полис в 10:00, а пожар в вашем магазине произошёл в 12:45. Не могли бы вы объяснить причину такой задержки?"

398 +

31.

Джереми Кларксон о России

В наше время на белом свете можно повстречать немало русских, причем дела у них идут крайне хорошо. У них всегда огромные часы, большие машины и джинсы с вышивкой. У многих есть еще и футбольные клубы.

Поэтому логично было бы — будь у вас авиалиния — попытаться впечатлить этих новоиспеченных богачей, выделив под московский рейс самый распоследний, новехонький и сверкающий лайнер. Как ни странно, Британские Авиалинии решили пойти от обратного.

По собственному опыту могу судить, что БА выводят свои лучшие самолеты на трансатлантические маршруты, а потом — когда болты и гайки начинают поскрипывать — судно увольняют со службы в аэропорту JFK и используют для доставки туристов на Карибские острова. Когда они становятся слишком дряхлыми даже для этого, то начинают летать в Уганду, после чего — так я думал — их пускают на металлолом или продают в Анголу. Но нет.

Похоже, их отдают пожарным, которые проводят на них тренировки по эвакуации пассажиров, а потом спецназу, бойцы которого бегают по обугленному каркасу и отстреливают воображаемых террористов. И лишь после этого воздушные судна отправляются на московский рейс.

Недавно я летел Британскими Авиалиниями в Россию, и чтобы вы представили, насколько старым был самолет, скажу лишь, что бортовая видеосистема проигрывала VHS-кассеты. Не улучшало качество и то, что экран был меньше 2 дюймов по диагонали. А висел он на перегородке в нескольких метрах от меня. К тому же, он был поломан. Как и сиденье в туалете.

Я собирался написать письмо президенту БА и объяснить ему, что он все на свете перепутал. Использовать лучшие судна для конкуренции с американскими авиалиниями — на которых нет ничего, кроме жирных хамоватых дамочек и дерьмовой кормежки — это как выводить первый состав Челси на игру против Донкастер Роверс.

Я собирался обратить его внимание — ведь понятно, что он этого просто не знает — на то, что Берлинской Стены уже нет, и что русские больше не выстаивают по шесть лет в очереди за свеклой, и что их не расстреливают, если они скажут после этого, что она слегка шероховата.

Я также собирался пригласить его взглянуть на ГУМ — универмаг на Красной площади. Были времена, когда люди ехали сюда за тысячи километров лишь потому, что пришел завоз карандашей. Теперь же на его фоне торговые центры Westfield в Лондоне смахивают на эфиопские лавчонки. Самые маленькие наручные часы здесь больше телеэкрана, который мне так и не удалось посмотреть во время полета, а нижнее белье стоит дороже билета на рейс.

И дело не только в материальных ценностях. В России люди вольны говорить совершенно обо всем, что приходит им на ум. Попробуй рассуждать как русский в Британии — и тебя закидают камнями за расизм и оклеймят изувером. Хотите предложить, чтобы совершеннолетие наступало в 12? Да ради бога. Тебя не назовут педофилом — а с интересом выслушают, почему ты так считаешь. Они 70 лет не могли ничего обсуждать. Теперь они хотят обсуждать все.

Конечно, нельзя писать уничижительные статьи о Владимире Путине — если только не желаешь щепотки радиации к яичнице на завтрак, но говорить можно что угодно. И кому угодно. Мне это показалось чрезвычайно свободонравным.

И еще кое-что. В Британии, если Сэр Филипп Грин и Лорд Сэр Шугар проведут вечер в ресторане Wolseley в центре Лондона, обжимаясь с дюжиной длинноногих проституток, все закончится скандалом. В России же подобное считается в порядке вещей.

Один друг прислал сообщение, когда я был там: «Будь на чеку. Москва вредна для души». Он ошибается. Душе она не навредит, чего не скажешь о браке, банковском счете и мужском хозяйстве.

В Москве кипит жизнь. Обязательно стоит отведать костный мозг в «Кафе Пушкин» и провести пару минут на обочине дороги, пытаясь разглядеть хоть одну машину дешевле ?50,000 в пересчете на британскую валюту. Затем обратить внимание на тротуар и попытаться отыскать хоть одну девушку, которая была бы толстой или ниже 1,80 м ростом, или не носила бы прекрасного фасона джинсы. Понятия не имею, о чем грезит Хью Хэфнер в своих мокрых снах. Но готов поспорить, что ему снится нечто подобное.

Я побывал в Кремле и обнаружил, что его полностью отреставрировали и восстановили. Но не так, чтобы он напоминал о том, как мог выглядеть в прошлом, — а так, чтобы у иностранных дипломатов подкашивались ноги от его величия. Каждая комната — словно фантазия помешанной на золоте четырехлетней принцессы.

А затем — когда я только было решил, что Россия похожа на плод любви Монте Карло и Кувейта — кто-то наклонился ко мне и шепнул, что Лада Рива до сих пор не снята с производства. И вы уж простите, но это все равно как услышать, что король Саудовской Аравии сам занимается стиркой, используя тазик и стиральную доску.

Зачем Ладе до сих пор делать Риву? Зачем хоть кому-то из тех, с кем я повидался за время своего визита, может понадобиться такая паршивая машина? Или ее настолько усовершенствовали с тех пор, как она была основным блюдом в автомобильной диете последователей г-на Артура Скаргилла? Я должен был это выяснить. Что я и сделал. И ничего не поменялось. Более того, мне кажется, она стала хуже.

Рива начала свою жизнь в 1966-м в Турине, где была известна как Fiat 124. Fiat заключил сделку с коммунистами и помог построить в России завод, на котором старая разработка компании была запущена в производство. Она и стала Ладой Рива.

Поклонники будут утверждать, что за эти годы многое изменилось, но я могу заявить, что не поменялось вообще ничего. Ну разве что теперь Рива также производится в таких великих автомобильных державах, как Украина и Египет.

Не знаю, откуда родом машина, на которой я ездил. Или кто ее сделал. Могу лишь догадываться, что он был на что-то очень зол, потому что машина ужасна. Рулевая колонка была словно приварена к панели приборов, а потому отказывалась вращаться. Педаль тормоза заставляла машину одновременно слегка разгоняться и поворачивать влево.

Кнопки на панели, казалось, приделаны ведущей программы «Спокойной ночи, малыши!», а двигатель снят с бетономешалки, которая последние 30 лет перемалывала солдат-повстанцев в Южном Судане.

Она могла разогнаться до 100 км/ч. Но лишь в те времена, когда ее производил Fiat. Став Ладой, она вообще потеряла способность двигаться. И, бог ты мой, — какая же паршивая сборка!

Когда я, в конце концов, переехал ее на монстр-траке, она сложилась пополам. Для сравнения – когда этот самый монстр-трак недавно переехал индийский CityRover, машина была вполне еще ничего.

Так почему же Рива до сих пор не снята с производства? Почему люди в России до сих пор ее покупают? Может, причина в том, что за пределами отбеленной и позолоченной московской улыбки остальная страна — мягко говоря — слегка бедновата?

Другими словами, возможно президент БА знает то, чего я не понимал: у тех россиян, которые могут себе позволить летать, есть личные самолеты.

А те, которые не могут, — сидят в глуши, варят брюкву и не теряют надежды, что в один прекрасный день смогут позволить себе купить машину, которая устарела на 45 лет, даже не успев покинуть стены чертового автосалона.

1247 +

32.

Бородатый анекдот: Русский мужик в лондонском отеле звонит на ресепшен:
- Ту ти ту ту ту!
- Сорри?
- Ту ти ту ту ту!!!!
- Ай донт андерстенд ю.
- Тебе чо, блин, непонятно!? Два чая в двадцать второй номер!!!!

* * *

Сегодня прилетел в Лондон в командировку. Зарегистрировавшись в отеле,
слышу: «Сэр, Ваша комната № 222 находится на втором этаже». А-а-а-а! Мой
восторг был сравним со взрывом эмоций секретарши Министерства Культуры,
которая десять лет ждала, чтобы ее по телефону спросили прачечная ли
это!

В номере я бросил вещи и стал задумчиво смотреть на телефон. С одной
стороны, когда еще такое повториться: чтобы Англия и номер с двойками. И
шанс переплюнуть безвестного фолклерного героя на целый «ту»! С другой
стороны... Впрочем, черт с этой другой стороной! Потирая от волнения
руки, набираю номер рецепшена. В трубке раздается приятный голос портье
(П).

П: Hello! How can I help you? (Здравствуйте, чем я могу Вам помочь?)
Я: Э-э-э... Ту-ти ту ту-ту-ту! ... Пли-и-зз.
П: I’m sorry, could you repeat please? (Извините, не могли бы Вы
повторить?)

Ага! Повторить такую фразу - это мы всегда пожалуйста:-) Учти, сам
попросил!

Я: Тути-ту ту-ту-ту! ... ... Пли-и-зз.
П: I’m so sorry, I don’t understand you. (Извините, но я Вас не
понимаю.)

Еще бы ты меня понял - я ж не просто говорю, у меня душа поет: Ту-ти
ту-ту-ту!!! И еще раз «Ту»!

Я: I want to get two hot teas to my room two twenty two. (Я хочу два
горячих чая в комнату 222)
П: Oh, sure! It will be ready in a few minutes. (Да, конечно! Все
будет готово через несколько минут)

Через некоторое время в дверь постучали и принесли мне два горячих чая.
«Большое спасибо! Нет, мне больше ничего не надо. До свидания!»

Сегодня вечером я глупо, но совершенно искренне счастлив:-) Буду
выписываться из отеля, обязательно скажу, что я ту-ту домой!

660 +

33.

Пастор зашел в бар, чтобы воспользоваться туалетом. С улицы он слышал
громкую музыку, а тут вдруг все смолкло, все танцующие остановились
и уставились на него. Священник, немного смущаясь, подошел к бармену
и спросил,
- Извините, Я могу воспользоваться вашим туалетом?
Бармен сочувственно посмотрел на него и говорит,
- Я бы Вам не советовал.
- Почему? - спрашивает пастор, - Мне действительно невтерпеж!
- Ладно. Только учтите, что там стоит статуя голой женщины с фиговым
листком!
- Ерунда, - отвечает пастор, - я буду смотреть в другую сторону.
Бармен показал священнослужителю дверь и тот отправился в туалет. Через
несколько минут, он выходит оттуда, а в баре, опять все загрохотало
и запрыгало. Он подошел к бармену и кричит,
- Сэр, я не понимаю! Когда я вошел сюда с улицы все стихло, а когда
вернулся из туалета, то попал в вертеп! Что за неуважение к слуге
Господа!
- Порядочек! Теперь вы один из нас. - улыбаясь говорит бармен, - Что вам
налить?
- Я ничего не понимаю. Пожалуйста объясните! - кричит озадаченный пастор.
- Видите ли, - смеясь говорит бармен, - каждый раз, как кто-то
приподымает фиговый листок на статуе, над моей стойкой вспыхивает
целая гирлянда огней! Так как насчет того, чтобы выпить?

598 +

34.

Приходит к ветеринару весьма огорчённый фермер Смит.
- Сэр, у моей любимой кобылы запор. Ничего из обычных средств
не помогает.
- Успокойтесь, Смит, вот вам таблетка, но кобыла глотать её не захочет.
Вложите таблетку в трубку; трубку вставьте кобыле в зад и дуньте.
Через два дня опять, но уже еле-еле, пришёл этот Смит, на нём лица нет.
- Смит, что с вами? Что случилось?
- Сэр, я сделал как вы говорили, но кобыла дунула первой.

658 +

35.

Добрый вечер, сэр! Hе уделите ли Вы мне минуточку внимания, сэр?
Я хотел бы попросить у вас немного денег, нет у меня нет ни дома,
ни машины, ни жены, ни любовницы, нет и друзей - нет ничего, кроме
этого старого армейского пистолета 45 калибра...

419 +

36.

Два джентельмена встречаются на палубе корабля.
- Ужасная скука, сэр, - говорит один. - Не хотите ли сыграть в карты ?
- Я бы рад, сэр, но увы, последний раз я играл пятнадцать лет назад.
- Ничего страшного, я - двадцать лет назад. Стюард, подайте колоду карт.
Стюард приносит карты. Первый берет колоду, взвешивает на ладони и говорит:
- Одной карты не хватает.
Второй тоже прикидывает колоду на ладони и уточняет:
- Да, восьмерки пик.

556 +

37.

- Чем могу еще служить, сэр? - спрашивает лакей, стараясь угодить
даме и господину, только что занявшим комнату в гостинице.
- Нет, спасибо, ничего не нужно, - отвечает джентльмен.
- Может быть, что-нибудь нужно супруге?
- Хорошо, что напомнили! Принесите почтовую открытку.

431 +

38.

- Сэр! На вас села муха. Ой, сэр, на вас села еще одна муха!
Нет, нет, сэр! Я ничего не хочу сказать, но мухи редко
ошибаются...

464 +

39.

Турист:
- Что это у вас здесь, на бланке анкеты?
Служащий гостиницы:
- Клоп, сэр.
Турист (откладывая в сторону ручку):
- Я ничего не имею против того, что у вас в гостинице клопы. Но
когда они вылезают, чтобы подсмотреть, какую вы даете комнату, -
это уже слишком!

379 +

40.

- Да, сэр, я очень рекомендую вам доктора Стронга. У него такая
обширная и доходная клиентура, что он может позволить себе
сказать, что вы не больны, если у вас действительно ничего нет.

397 +

41.

При проверке несения службы часовым дежурный по части спросил его:
- Имеете ли вы боевые патроны?
- Да, сэр.
- Дайте мне их... Так, это все? Больше у вас ничего не осталось?
- Только один патрон, сэр.
- Дайте его мне.
- Не могу, сэр. Он мне нужен на случай, если вы не вернете мне
остальные.

381 +

42.

Неосторожный посетитель богатого бара заказал бокал
йоркширского виски. Официант принес заказ. Но из-за растерянности
посетитель разбил бокал. Хозяин бара предъявил счет за ущерб.
Посетитель готов был выложить стоимость разбитого бокала, цена ему
была известная - сущий пустяк, несколько центов.
- Сэр,- сказал хозяин,- вы должны доплатить еще семьдесят
центов, так как бокал небьющийся.
- Тогда я вам ничего не должен.

404 +

43.

Молодой симпатичный англичанин поздно вечером приходит во
французскую гостиницу и просит предоставить ему номер.
- У нас ничего не осталось, сэр! Разве что один номер, тесный и
неудобный, под самой крышей.
- Не ночевать же мне на улице,- говорит англичанин.- Согласен на
любой. На следующее утро хозяин гостиницы спрашивает:
- Как вы провели ночь, сэр?
- О, превосходно!
- Да, мы забыли вас предупредить, что в номере мертвая
француженка!..
- Неужели? А я-то думал, что это живая англичанка!

558 +

44.

При проверке несения службы часовым дежурный по части спросил его:
- Имеете ли вы боевые патроны?
- Да, сэр.
- Дайте мне их... Так, это все? Больше у вас ничего не осталось?
- Только один патрон, сэр.
- Дайте его мне.
- Не могу, сэр. Он мне нужен на случай, если вы не вернете мне
остальные.

440 +

45.

- Сэр! На вас села муха. Ой, сэр, на вас села еще одна муха! Нет, нет, сэр! Я
ничего не хочу сказать, но мухи редко ошибаются...

361 +

46.

Американец, спускающийся с трапа самолета в Хитроу, при виде тумана:
- Фи, какая мерзкая погода! И долго здесь это еще будет продолжаться, вы не
знаете? Лондонец:
- Увы, сэр, ничего не могу сказать определенного. Я живу здесь только тридцать
пять лет.

584 +

47.

При проверке несения службы часовым дежурный по части спросил его:
- Имеете ли вы боевые патроны?
- Да, сэр.
- Дайте мне их... Так, это все? Больше у вас ничего не осталось?
- Только один патрон, сэр.
- Дайте его мне.
- Не могу, сэр. Он мне нужен на случай, если вы не вернете мне остальные.

343 +

48.

Южный Уэльс, лето, на лугу пасется корова. Мимо проходит джентльмен, корова к
нему поворачивается и говорит:
- Доброе утро, сэр.
- Как! Не может быть! Вы умеете говорить?
- Конечно. Мы с хозяином вместе закончили Оксфорд.
- Скажите, а где ваш хозяин? Корова кивает мордой в сторону сидящего на пригорке
пастуха. Джентльмен бегом бежит к нему и спрашивает:
- Сэр, это ваша корова?
- Ну, моя, - отвечает пастух. Джентльмен:
- А правда, что вы с ней вместе Оксфорд окончили?
- Вот же брехло. Врет она все. Я ничего не заканчивал!

510 +

49.

Турист:
- Что это у вас здесь, на бланке анкеты? Служащий гостиницы:
- Клоп, сэр. Турист (откладывая в сторону ручку):
- Я ничего не имею против того, что у вас в гостинице клопы. Но когда они
вылезают, чтобы подсмотреть, какую вы даете комнату, - это уже слишком!

418 +