Результатов: 7

1

НА ХЕРА УБИЛИ ГУСЯ

Вечером, сменившись с вахты, моторист Паша «принял на грудь» положенные граммы. И захотелось ему веселья. Смело покинув командные помещения, он добрался до музыкального салона. Там дискотека, там и потанцевать можно. А при хороших раскладах: и добавить, и закадрить какую-нибудь. Со всеми вытекающими из тебя последствиями. Чего теряться, пока сокаютник на вахте?
Но в салоне Паша попал на перерыв. На сцене массовик-рукодельник веселил публику викториной «Кто последним назовёт песню со словом МОРЕ?». Засвечивать себя, конечно, не стоило. Экипажу посещать пассажирские развлечения было запрещено. Но с другой стороны: проиграть моряку в конкурсе про море – тоже, знаете, потеря престижа. Да и песен уже было названо предостаточно. Паузы затягивались, конферансье подбадривал публику.
И Паша не ударил в грязь лицом: «Ну… это… паровозы… белоснежные… летят… как журавли…». Захмелевший мозг смог вспомнить только одно правильное слово. Но окружающие песню признали, в хохоте и аплодисментах недостатка не было.
И Пашу признали: из-за одного столика приглашающее махнули рукой. Вечер продолжился…

2

В конце 60-х годов, когда Ростропович осваивал профессию дирижёра, ему дали на пробу провести в Большом театре спектакль "Евгений Онегин". Ростропович дирижировал, но формально художественным руководителем спектакля был главный дирижёр Борис Хайкин.
На аплодисментах Ростроповичу показалось, что чуть-чуть овации не добирают, он побежал в ложу и вывел за ручки Хайкина, уже пожилого человека. В зале начались такие овации, которых Хайкин никогда не слышал. "Очевидно, меня приняли за Чайковского", - подытожил он.

5

Единорос молодому ведущему:
- Я с коллегами выступлю перед 10-тысячной аудиторией. А ты как хочешь, но должен после выступления обеспечить грандиозные овации. Или тебя с работы выкинут.
Единоросы выступили, сидят на сцене. В зале тихо. Выходит ведущий и указывая на выступавших:
- Это жулики и воры.
Зал тут же разрывается в сумасшедших аплодисментах.

6

- Дважды два - шесть ! - заявляет оратор на митинге, и его слова тонут в
аплодисментах.
- Неправда, дважды два - четыре ! - кричит правдолюбец, который после этого
сразу исчезает на двадцать лет. Возвратившись из отдаленных мест, он снова
попадает на митинг, на котором оратор под бурные аплодисменты заявляет:
- Дважды два - пять !
- Неправда, дважды два - четыре ! - кричит правдолюбец, которого жизнь ничему
не научила. После митинга к нему подходит оратор, доверительно обнимает его и
тихо говорит:
- Неужели вы бы хотели, чтобы дважды два снова было шесть ?

7

- Дважды два - шесть! - заявляет оратор на митинге, и его слова тонут в
аплодисментах.
- Неправда, дважды два - четыре! - кричит правдолюбец, который после этого сразу
исчезает на двадцать лет. Возвратившись из отдаленных мест, он снова попадает на
митинг, на котором тот же оратор под бурные аплодисменты заявляет:
- Дважды два - пять!
- Неправда, дважды два - четыре! - кричит правдолюбец, которого жизнь ничему не
научила. После митинга к нему подходит оратор, доверительно обнимает его и тихо
говорит:
- Неужели вы бы хотели, чтобы дважды два снова было шесть?