251
Навеяно. Про Мавзолей.
Если у многих рассказчиков это получилось весело, то для меня второе в жизни и, я надеюсь, последнее посещение Мавзолея чуть не превратилось в трагедию. Но по порядку.
Летом далекого 1999 года к нам на кафедру приехали представители Белградского университета. Как уж они там под бомбежками выжили, я даже думать боюсь. Но вот как раз в июне месяце небольшая делегация нарисовалась у нас. За регалии остальных не скажу, но среди прочих там была Кочович Елена, автор знаменитого учебника по финансовой математике. И если все прибывшие более-менее лопотали по-русски, то один – профессор Живота – с нашим языком не дружил и привез девушку-переводчицу. А она с русского ему легко перетолмачивала, а вот его слова на русский почти никак. И тут не иначе как чудом выяснилось, что его речи почему-то, как-то, с пятого на десятое понимаю я. Вот нет бы промолчать! По итогу все возрадовались и потребовали еще и моего непременного присутствия при беседах с профессором. Что и породило все несчастья того дня, о котором пойдет речь.
В случае таких визитов оно ведь как? Делу – час, потехе – время. Всякую деловую часть насчет программ и т.д. и т.п. мы утрясли чуть не за один день, а потом пришла очередь нас, как принимающей стороны устраивать «бескультурную программу». Ну, к декану и ректору на мини-банкет их таскал завкафедрой. На балет их сопровождала замзавкафедрой. Остальным достались другие достопримечательности столицы, но вот именно мне «повезло». Раз ты его понимаешь, вот ты его и паси вместе с переводчицей, сказали старшие товарищи и подкинули мне три билета на обзор Красной площади и ее достопримечательностей.
Нет, на первый взгляд, все шоколадно: Казанский собор, Спасская башня, Собор Василия Блаженного и самая замануха: Алмазный фонд в Оружейной палате! Если бы не один момент. Дата. Аккурат на этот день пришелся день варенья моей маменьки. И та злочастная пятница была объявлена днем семейного (плюс пара близких друзей) празднования. Быть обязательно! А маменька моя не хуже родительницы С. Кобаха умела делать выражение лица «я сказала и ниипёт». Короче, в 10 утра начинаю забег с гостями, а к 15.00 изволь прибыть в отчий дом приодевшись. И я понимаю, что не успеваю переодеться! А с сундуками на КП не пущают. И пришлось шкандыбать при параде.
25 июня 1999 года звезды встали в некую фигуру. Это была не звезда и даже не фигура из трех пальцев. Это был кулак с оттопыренным средним пальцем, но я сразу этого не поняла. Поэтому в 9 утра бодро выскочила из дому при платье и на каблуках. Бодрилась я недолго, к 10 утра и началу экскурсии солнце решило перевыполнить план за все лето и температура перевалила за 30 градусов. А платье ниже колен, плюс рукав три четверти – гусю в духовке и то, наверное, было легче. Воды купить негде. Глаза слегка спасали от ярких лучей только притемненные очки. Но вот я шагнула на брусчатку и… Это не и. Это «аааааа!» Каблук 8 сантиметров! Чем я думала! А пришлось всю экскурсию терпеть, и на башню забираться и обратно слезать. Мозоли натерла. Разве только в Алмазном фонде передохнула: прохладно, никуда не надо бегать и глазу приятно.
И вот, когда все закончилось, то есть я так думала, профессор Живота бодро так сообщил, что желает он обозреть мумию в Мавзолее. И прямо бьет копытом, мол, никогда не видел, а показать ее/его немедленно. И мы пошли. «И бедный бес под кобылу подлез». Очереди не было. То ись абсолютно. И мы втроем: профессор, переводчица и я сделали шаг в тень и тишину. Тут-то все и началось. Мужчины, не факт, что вы осознаете всю глубину той… хмм… пропасти, которая меня подстерегала, а вот женщины меня поймут. Кожаная подошва и металлические набойки туфель дали очень интересный эффект: я поехала. В прямом смысле этого слова поехала по тамошнему покрытию, что уж там, мрамор, гранит, базальт, да наплевать, но я начинаю неостановимо скользить! Корова на льду, причем с напяленными коньками и та выглядела бы грациознее, чем я, цеплявшаяся за воздух! В приглушенном свете да в притемненных очках при минус восьми я не лучшим образом видела, но разглядеть не то две, не то три ступеньки вниз сумела. Попадаю и переломаюсь на хрен! А у меня билет на завтра. Меня ждут две недели солнца и моря, которые могут накрыться гипсом. Я в ужасе сказала короткое, но емкое слово, как нельзя лучше характеризовавшее сложившуюся ситуёвину. Тут же справа возник мужик. Цапнул меня за локоть (слава всем богам! Затормозил!) и шепотом потребовал соблюдать тишину. Я прошипела, что, если меня на моих ходулях не поддержать, у меня есть шанс вотпрямщас составить компанию вождю мирового пролетариата, то есть перейти в разряд условно живых. Разуваться запретили, вернуться обратно запретили, но под ручку потихоньку повлекли мимо мумии. Я снова вознадеялась, что недолго осталось, что сейчас выползем и вот она, свобода! Да щаз-с!
Пока я пыталась сделать тройной тулуп и еще какой-нибудь аксель, ушлый профессор с переводчицей дошли до торца саркофага и… остановились! Представляете, стоит немолодой такой дядечка в Мавзолее, вцепившись руками в ограждение, а горящим взглядом в мумию и старательно, буквально с наслаждением впитывает трупную эманацию. Мало бедным охранникам меня, которую пришлось волочить на буксире, тут еще один крендель, который неизвестно зачем шибко пристально интересуется их объектом охраны. На нем же не написано, что он, например, не террорист. Подскакал еще один охранник, начал шипеть, дескать, проходите отседа, а профессор-то по-русски ни бум-бум! Пришлось срочно ковылять к ним с помоганцем в виде прицепа, объяснять, что, мол, это не «приехал сумасшедший немец или только что спятил на Патриарших», это импортный гость, который вас не понимает. Вы вот попробуйте поторговаться с местной охраной в Мавзолее, сразу ощутите такой спектр ощущений! А профессор все стоит и пялится! Не иначе, блин, «принимает некробиотическую телепатему»! А представляете, что ему может передать мумия? На морды охранников начинает наползать выражение: нам плевать кто вы, вон отсюда, пока не поимели неприятностей! Переводчица, сука, молчит как рыба об лед, пока я на нее не рявкнула, чтоб перевела. Потом на меня рявкнули, чтоб не орала. Короче, скорость с которой нас выдворяли под белы рученьки из этой гробницы, заслуживает занесения в книгу рекордов Гиннесса. Спасибо, отпустили без последствий. Но в Мавзолей я больше ни ногой.
|