Шутки про мать - Свежие анекдоты

Результатов: 3680

451

КАК МЕНЯ ОБОЗВАЛИ БЛЯДЬЮ

Собственно, меня возможно обозвали другим словом. Меня же по-английски обозвали, я просто так перевела. Но обо всем по порядку.

Случилось это происшествие, когда моему сыну было 17 лет и он учился в выпускном классе обычной средней школы города Монреаля. В один прекрасный день звонит он мне на работу и взволнованно сообщает, что его выгнали из школы. Посадили в карцер до окончания уроков, а потом выгонят! Не могу больше говорить, мама, мне консьерж мобилу дал! Срочно приезжай!

Пока летела в школу, лихорадочно перебирала в голове, что же там могло случиться. Антон, конечно, парень с норовом… Но никогда никаких особых проблем с поведением не было… Разве что в двенадцатилетнем возрасте, когда мы только приехали и он в здешнюю школу пошел, его вместе со столом выставляли в коридор, где он сидел у открытой двери и так «участвовал» в уроке. Мальчик просто уже знал школьную программу. Ему было скучно и он всем подсказывал, не дожидаясь, пока учитель закончит задавать вопрос. А теперь что он натворил?!?

Приезжаю. Карцером оказалась подсобка консьержа. Антон взахлеб рассказывает, что он ее пальцем даже не тронул! Он к ней близко даже не подошел! Он ничего ей не делал! Мам, ты мне веришь? Представьте мое состояние. Ничегошеньки не понимаю в ситуации. Киваю, что верю. И тут приходит директор школы и ведет нас с Антоном в свой кабинет. Сажает меня на стул и начинает зачитывать правила поведения учеников в школе. Того нельзя,...сего нельзя…, угрозы физического насилия категорически нельзя! Карается вплоть до исключения из школы. И многозначительно на меня смотрит.

- Да обьясните мне наконец, что случилось-то?
- Я вам уже сказал. Антон совершил действие, которое я трактую как «угрозу физического насилия». Совершенно недопустимо. Мне поступил рапорт от учителя английского языка, проводившего урок в классе Антона. Вынужден его из школы исключить.

А произошло, как потом выяснилось, вот что. В класс пришла на подмену заболевшей преподавательницы молоденькая и незнакомая старшеклассникам учительница английского. Английский в школе преподавался как иностранный, все обучение велось на французском. Но многие дети, особенно из иммигрантских семей, после школы только на английском и общаются между собой, поэтому он им давным-давно не был иностранным.

И вот заходит новенькая учительница в класс, говорит «Хай, гайс» и начинает писать на доске тему урока. То есть поворачивается к классу спиной. А в это время на галерке оживленно и громко продолжается дискуссия на английском (подчеркиваю!) языке о том, как вчера вечером прошла школьная вечеринка и кто из девчонок оказался «бич», а кто — нет. В-общем, пацаны считали, что по теме урока глаголят. Они же на английском говорят! А у бедной учительницы на пяток лет их старше уши пылают… Она пыталась на них прикрикнуть, повернувшись к ним лицом. Бестолку. И тут ей на глаза попадается мой Антон. Она говорит ему выйти к доске и написать фразу на английском:

Моя мама — блядь.

Класс сразу затих. Пока учительница кричала на тему, что, мол, горазды вы девчонок блядями обзывать, а чем ваши мамы лучше, Антон поднялся, подошел к ней, повел плечами, ну знаете, как спортсмены разминаются перед ударом , и попросил повторить фразу для написания. Учительница уронила мелок и вся в слезах выбежала из класса прямиком в кабинет директора писать рапорт об угрозе физического насилия.

… - А как Антон должен был поступить, по-вашему? - спросила я директора, выслушав его версию произошедшего.

- Он должен был придти ко мне в кабинет и написать рапорт на учительницу, - последовал ответ.

Тут во мне все забурлило, как в том несчастном бесталанном педагоге.

- Антон, выйди, - приказала я. И когда за сыном закрылась дверь, сказала:

- Господин директор, представьте, что вам 17 лет. Как в вас гормоны танцуют, помните? Вот вы в 17 лет тоже дождались бы звонка на перемену и направились писать рапорт на учителя, оскорбившего вашу мать?

Тут настал черед директора играть желваками. Он помолчал-помолчал, а потом крикнул в дверь:

- Антон, иди в класс!

452

Маленький мальчик спра­ шивает мать: - Мама, каким образом вы познакомились с папой? - Однажды я упала в во­ ду. И уже начала тонуть, как вдруг какой-то молодой муж­ чина бросился в воду и спас меня. А через два месяца мы поженились. - Ага. Теперь я понимаю, почему папа не разрешает мне учиться плавать.

454

Гнев матерей.

Я почти забыл этот эпизод моего детства, больше полвека прошло.
Вспомнить пришлось, современные события напомнили.
Сначала, однако, расскажу историю.
Мне не то 6 не то 7 лет, старший брат обычно ставил меня на ворота, пока я не подрос. Двор-колодец, две дворовые команды, футбол до темноты.
Жили мы на первом этаже, окна открыты, мама готовит на кухне, отец пропадает на работе.
Обычная картина азартной дворовой игры, которая неожиданно меняется — в худшую сторону.
Во двор заваливают, пошатываясь, три хорошо выпивших мужика. Что им взбрело в голову — не знаю, мне из противоположного конца двора не видать подробностей.
То ли они хотели включиться в игру, то ли просто решили поиздеваться над ребятишками — кто знает?
Мяч отобрали, подзатыльниками наградили, один из ребятишек взвизгнул…
Вот тут всё и началось — моя мама выпрыгнула из окна кухни, схватила обломок асфальта и пошла на выручку детям — брату и его команде.
Я всё это видел со спины, её лицо я видел только на секунду — и я маму просто не узнал.
Такая была в ней ярость, решимость, убеждённость в своей силе — небольшая мама аж выросла, фельдшер уступил место бывшей трактористке.
Даже мне стало страшно — а уж пьянчуги и подавно струхнули, мгновенно повиновались её « пошли вон отсюда», бросили мяч и ретировались.
Мама откинула кусок асфальта в сторону и превратилась в заботливого фельдшера, осмотрела ребят, убедилась, что всё в порядке, пошутила с испуганными детьми, погладила старшего сына по голове и с большим трудом влезла в окно на кухне.
Игра возобновилась, этот эпизод стал просто одним из детских воспоминаний.
Но на всю мою жизнь я запомнил одну простую истину — нет ничего и никого более яростного и опасного, чем мать, защищающая своих детёнышей.
Банальная, в принципе, истина.
А вот поди ж ты — достаточно опытные люди, профессиональные политики — пренебрегли этой предельно ясной истиной.
Всё началось с эпидемии и обучению дома.
Родители столкнулись с программой обучения и возмутились индоктринациями своих детей очень спорными теориями и идеологиями.
Возникли вопросы — школьные округи отмахнулись, решив пренебречь обеспокоенностью родителей этим мусором, которым пичкали их детей.
И — понеслось!!
Родители всех цветов кожи и всех политических направлений — объединились в борьбе за обучение своих детей.
Взяли в осаду заседания округов, демонстрации, показания учителей, которых заставляли пичкать маленьких школьников вздорными спорными расовыми идеологиями и трансгендерными теориями, абсолютно никакого отношения к обучению не имеющие — промывание мозгов детишек младшего школьного возраста в чистом виде.
И всё сошлось на простом вопросе — имеют ли родители, налогоплательщики и избиратели, принимать участие в выработке программы обучения?
Недалёкие политики и школьные бюрократы решительно показали средний палец родителям, отвергнув их требования по контролю за обучением своих детей.
Дразнить медведиц, вставших на защиту своих детёнышей — большая глупость, что в лесу, что в политической жизни.
Полетели со своих постов бюрократы, гарантированные победы в местных выборах обернулись поражениями, даже абсолютно уверенный в победе губернатор проиграл, приговорив себя к поражению одной фразой :
« Выбор программы обучения — дело школьных округов, родителям нечего вмешиваться в обучение их детей!»
Есть такое выражение — выстрелить себе в ногу.
В его случае — как политик, он нанёс себе смертельную рану, отстрелив себе своё политическое будущее.
Родители, мамы в первую очередь — прокатили его на выборах.
И это только начало, родители объединились и превратились в грозную политическую силу, способную бросить вызов политическим машинам — профсоюзам, партиям, идеологиям.
Разъярили медведиц, себе на беду…
Я далёк от политических технологий — но тут я бы посоветовал — не злите матерей, себе дороже выйдет.
Простые истины… но здравый смысл — редкость в современной политике.
@Michael Ashnin

455

Ранее-при-ранее утро.
Первая электричка.
Все спят укутавшись в курточки.
Я в тамбуре встречаю старую знакомую.
За перекуром разговорились, проснулись, и, докурив а так же не прекращая беседы, пошли в салон - мест немного но есть.
И вот заходим мы с ней в полной тишине, по этому в вагоне мой зычный голос слышен всем.
Болтаю о том о сем, садимся.
Люди недовольно начинают просыпается, мол, вот молодёжь пошла, все наговорится не могут, и поспать не дают. Но помалкивают.
Зато прислушиваются к нашей беседе с удовольствием.
Всем же интересно чужая жизнь.
На каком то этапе диалога я решил потролить свою знакомую, и говорю:
- А хочешь я тебе расскажу интересный факт, от которого ты меня для начала возненавидишь, а потом твоя жизнь просто перестанет быть прежней?
Народ навострил ушки.
- Хочу. - говорит она. а кто б не захотел, когда такой провокационный вопрос поставлен?
Я продолжаю:
- Для начала один факт из жизни саванны. Львы, как известно, живут семьями, которые называют прайд.
Народ уже сам просыпается, потому что услышать - чуть ли не в "Мире Животных" в первой электричке ранним утром - это, согласитесь, что-то необычное.
- Прайд львов - продолжаю я - возглавляет один лев, который и зачинает потомство всем львицам в прайде.
Народ уже глаза открывает, поглядывают на меня с интересом, мол это внук Дроздова, или внебрачный сын Гриллса?
- Так давай же вспомним феноменально прекрасный мультфильм от студии Уолта Диснея "Король Лев"?
- О да, это потрясающая картина всех времен и народов! - говорит девочка - Каждый раз, как смотрю, то рыдаю взахлеб на десятках моментах!
Люди тоже начали улыбаться своим воспоминаниям, об этом шедевре мультипликации.
- Так вот, - продолжаю я после некоторой паузы:
- Симба и Нала, по факту, это брат и сестра!
Девочка так и застыла с глупой улыбкой и распахнутыми глазами, в вагоне воцарилось какое-то непонятное молчание.
Тишина тишинячая.
Все зависли переваривая услышанное.
И тут на весь салон раздается чей-то потрясенный до глубины души голос:
- ...Да!.... йорб!!.... твою!!!.... мать!!!!!!

456

Маленький мальчик спра­шивает мать:
- Мама, каким образом вы познакомились с папой?
- Однажды я упала в во­ду. И уже начала тонуть, как вдруг какой-то молодой муж­чина бросился в воду и спас меня. А через два месяца мы поженились.
- Ага. Теперь я понимаю, почему папа не разрешает мне учиться плавать.

458

ТРОСТЬ

В далекие советские времена был у нас в компании молодой человек по имени Роман или попросту Рома. Читал Булгакова и Саймака, слушал Beatles и Led Zeppelin, носил длинные волосы и джинсы с надписью «Kansas» на лейбле, пробовал себя в театральной студии. Одним словом, был типичным продвинутым представителем своего поколения.

Если верить Джорджу Оруэллу у каждого из нас есть та или иная фобия – неконтролируемый страх в определенной ситуации. У Ромы это был страх перед службой в Советской армии. Ради отсрочки он поступил в институт и даже окончил его, испытывая глухую ненависть к строительному делу все пять лет. Поэтому, когда пришла повестка из военкомата, у него даже не было вопроса косить или не косить. Конечно, косить! Большинство наших общих друзей решало эту задачу через психбольницу, но Роме не хотелось остаться с клеймом на всю жизнь, тем более что у него была реальная зацепка: когда-то в детстве он сломал ногу, и она не совсем правильно срослась. Именно на эту ногу Рома и решил сделать ставку.

Для призывной комиссии Рома приготовил старый рентгеновский снимок, обнаруженный в мамином архиве, и выписку из поликлиники, куда он время от времени предусмотрительно обращался с жалобой на боль в ноге при ходьбе. А ещё, для пущей убедительности, он решил явиться пред светлые очи медиков, прихрамывая, и с палочкой. Дело было за небольшим: за палочкой, но ни у кого из знакомых таковой не было. Зато она была у деда, обращаться к которому Роме ох как не нравилось. Дед был отставным полковником, участником войны, кажется, Героем Советского Союза и штатным выступающим на всякого рода мероприятиях в честь Победы. Внука он любил, но не жаловал, считал его непутёвым. Рома, в свою очередь, отзывался о деде, как о крайне ограниченном человеке, а, говоря проще, тупом солдафоне.

Палочек у деда обнаружилось целых две. С одной, простой и скромной, он ходил каждый день. Вторую ему подарила какая-то ветеранская организация, и ее трудно было назвать палочкой. Скорее, это была трость и трость серьёзная: c набалдашником под золото, шафтом из ценного дерева и гравировкой на кольце с полной информацией кому, от кого и за какие заслуги. Ею дед пользовался только в торжественных случаях. К просьбе внука одолжить ему палочку для роли Хлестакова в постановке «Ревизора» Н. В. Гоголя он отнесся с пониманием. Подумал и предложил трость. Рома решил, что он не в положении выбирать, и унес трость, не забыв, правда, сказать деду «спасибо».

Хирургом в комиссии оказался дядя Витя из соседнего подъезда, которого Рома знал с пеленок. Наверное, вы уже догадались, что Рома не выказал это знакомство ни одним движением мускулов лица. Дядя Витя – тем более. Он внимательно посмотрел снимок, прочитал выписку, подергал ногу, хмыкнул, и послал нашего соискателя белого билета на обследование к ортопеду в областную больницу. В ортопеде Рома сразу опознал Веру Федоровну, мать его одноклассника. Она сама отвела Рому на рентген, а пока проявлялись снимки, что-то долго писала. Когда, принесли снимки, положила их в конверт вместе с подготовленными бумагами, запечатала и попросила Рому отвезти в военкомат.

Уверенный, что дело на мази, Рома летел в военкомат как на крыльях. Отдал конверт, с облегчением вздохнул и, уже не торопясь, сел на лавочку в скверике рядом с военкоматом. Положил трость рядом с собой, закурил. Когда сигарета догорела, выбросил окурок в урну и пошел на троллейбус. А трость так и осталась лежать там, где лежала. Её на следующий день привез деду лично военком. То ли у них возникла взаимная симпатия, то ли они были знакомы до того, но военком пробыл у деда часа два. На улицу вышел с сильно красным лицом и немного неуверенной походкой.

Что там было в семье, нам знать не дано, но в армию Рома загремел по полной и оттарабанил год от звонка до звонка. Правда, служил он писарем в штабе округа, часто ходил в цивильном и выходные проводил дома. Демобилизовался кандидатом в члены КПСС, а через пару месяцев занял пост замначальника аффилированного с армией строительного управления. В нашей компании появляться перестал. Через год прошел слух, что Рома, а, точнее, на тот момент уже Роман Петрович, женился на дочери какого-то партийного босса. Вскоре он вообще исчез из виду. По этому поводу кто-то из наших саркастически заметил: «Кому война, а кому мать родна».

Я бы и не вспомнил о Роме, как не вспоминал много лет, но позвонил старый друг, который, пожалуй, единственный из нашей компании не поменял страну проживания. Между прочим сказал, что недавно встретил Рому. Я спросил, как он там. Друг коротко ответил: «Бухает». И, немного помолчав, добавил: «По-черному».

P.S. Когда-то нас с Ромой нарисовала углем наша общая подруга, хорошая в общем художница. Рисунок мне вывезти не удалось, но его не лучшая фотография каким-то чудом сохранилась. Лица на ней, к сожалению, почти неразличимы, зато хорошо видна печать времени. Нажмите на «Источник» и попробуйте угадать, где Рома, а где я.

459

Прихожу сегодня на оперативку. Все уже на месте сидим ждем Палыча (нашего дражайшего капитана). Залетает... Вашу мать! Кто вчера в опергруппе дежурил?! А что случилось? В чем дело? Смотрю, Палыч окончательна озверевает: Кто вчера в опергруппе дежурил?! Встает Кудряш: Я, товарищ капитан. Палыч: Ты на вызов ездил?! Кудряш: Так точно, товарищ капитан. Палыч: Покойницу забирал?! Кудряш: Забирал... (смотрю задумчивей все Кудряш становится) Палыч (с надрывом в голосе): НУ?! Кудряш: Николай Павлович, ну я ее это в морг отвез, там сторож один был, мне ее пришлось самому затаскивать. (сторожа в нашем приюте по обыкновению в умат пьяные). Палыч: Ты дальше рассказывай, лейтенант. Кудряш: Ну в морге мест не было... А она, ведь, старушка, не мог уж я ее на пол бросить Ну я ее на стул посадил около сторожа, а она сползает я веревкой ее и привязал, в одну руку ей паспорт положил, в другую постановление на вскрытие К моменту когда Кудряш закончил ржали уже все, именно ржали. Палыч: Мало того, что сторож ей всю ночь анекдоты рассказывал, так с утра пришла уборщица, тоже бабка кстати попросила твою бабку, чтобы она ноги подняла, бабка молчит... Уборщица подумала, что бабка заснула и толкнула ее ноги шваброй, когда уборщица поняла, что бабка умерла, то она сразу потеряла сознание и падая зацепила документы, которые аккурат упали на уборщицу... Санитары думая, что уборщица и есть покойник, так как документы лежали на ней. Погрузили ее на каталку и отвезли на вскрытие, где ее раздели и положили на стол для вскрытия. В это время, пришли студенты 1 курса с мед-училища, присутствовать при вскрытии, окружили уборщицу и преподаватель собираясь сделать первый надрез, повернул уборщице голову, в этот момент она открыла глаза и очнулась. В обморок упали все, даже преподаватель... После этих слов началась просто истерика, меня аж слеза со смеху прошибла

460

Доктор приходит к больному мальчику. Его младшая сестренка бегает по полу босиком. - Ну-ка, красавица - надень тапочки, а то заболеешь. Доктор уходит, а мать видит, что девочка все еще бегает босиком. - Ты слышала, что доктор сказал? - Да, он сказал, что я красавица!

461

Мысли 31 декабря

Надо бы, надо бы выспаться,
а то ведь потом не дадут,
будут рваться петарды,
нежданные гости придут,
будут кошки метаться
под звуки как будто из ада,
хрен тут уснёшь под праздничную
мать её канонаду.

Надо бы не обожраться,
а так всего по чуть-чуть,
и не упиться в дымину,
кого я хочу обмануть,
и не уснуть в салате,
ёлку не завалить,
сегодня я оторвуся
и может потом брошу пить.

И может потом стану лучше
у новой жизни на старте,
но главное не доскакаться
у ёлочки до инфаркта,
надо быть очень сдержанным,
как в телике наш президент,
его поздравление выслушать,
и не отрубиться в момент.

Надо бы, надо бы выспаться,
чтоб праздник не прошёл зря,
утро, благие намерения,
тридцать первое декабря.

462

Однажды...
Тогда тоже было 31 декабря. А я был молод, силен и умен. В анналах мировой истории это не обозначено, но я ведь об этом знал. Поэтому согласно невъебенного ума и составил план. Он был прост и поэтому гениален. Заключался он в том, что до боя курантов еще шесть часов. А все уже готово, шампанское, водка, закусь, взрыв пакеты и договоренности. Наиболее рационально это время использовать для набора сил, перед бурной ночью. Просчитав всё от и до, так чтобы никто не мог нарушить мой сладкий сон, я и приступил к исполнению. Подвела поговорка - сила есть, ума не надо. Эти два параметра и пошли вразнобой. Про силу я ведь уже писал? Так вот, их набор немного подзатянулся, поэтому проснулся я не через шесть, а в шесть. Вроде цифры одни и те же, а какая разница, блядь!
Уныло бродил по словно вымершему поселку, потыкался в закрытый клуб. На обратном пути, взорвал нахер все взрывпакеты. За что чуть не получил пиздюлей, ведь многие только легли. Но самое главное, спать-то я не хотел. Поднабрался силушки, мать ее. А ум все твердил, что план был безукоризненным.
Сейчас уже не ума ни силы. Все новые года встречаю без эксцессов. Во сколько бы не лег, раньше двух часов ночи все равно не усну. И главное планы лень строить. В особенности гениальные.

Ну и в связи с тем, что на моей малой Родине, новый год уже наступил — с Новым годом!
И так по всем часовым поясам, должен и до меня докатится. Я рисковать не стал, посмотрел в инете.

464

Генеpал в pазвалочкy идет по мостy, смотpит вокpyг ленивым взоpом и надо ж было, емy на глаза попался солдат. Солдат как обычно в самоволке и хочет пpоскочить мимо, делая вид, что не замечает генеpала. Генеpал: - Солдат, мать вашy, это что такое?! Почемy честь не отдали?! Солдат: - Согласно 147 пyнктy yстава честь на мостy не отдается! Генеpал pастеpялся, козыpнyл и сpазy домой, пpишел, полистал yстав, нашел нyжный пyнкт, читает и офигевает: П. 147. Солдат должен быть находчив и смел.

466

Моя жена, на старости лет, увлеклась восточным единоборством.
Так получилось.
Внучка гиперактивная, записали ее в спортивную секцию.
Моя жена (Лена) отводила / приводила внучку на занятия.
Тренер, абсолютный фанат своего вида спорта, заразил Лену философией единоборств, ну и, как бы сказать, спортивностью.
Занятия по возрастным группам, Лена вписалась в соответствующую.
Периодически проходят семинары, приезжают крутые сенсеи, они показывают мастерство и оценивают навыки примкнувших, присваивают пояса всех цветов радуги, ученическую степень "кю" или мастерскую степень "дан".
В этой системе я участвую в качестве домашнего партнера для отработки приемов.
И вот очередной семинар.
Лене, чтобы получить очередную степень, надо усвоить новые приемы.
Лена говорит - бей меня в лоб.
Мне, интеллигенту, с высшим техническим образованием, как-то неудобно бить мать моих детей по лбу.
До этого были более мягкие установки. Типа, я нападаю с ножом.
Я спрашиваю, бить кулаком или ребром ладони.
Она говорит, все равно.
Я бью, ну как бью, имитирую удар.
У Лены не совсем все получается, или захват кисти не тот или обхват не такой.
А виноват в этом как бы я, что неправильно бью или бью не по настоящему.
Перед шестой попыткой возникает мысль,
а может действительно треснуть ей по башке,
в том числе за прожитые вместе годы?
С этой мыслью, я наношу удар и оказываюсь в позе - стою на ногах нагнувшись,
нос около пола, правая моя рука сведена к лопатке и немного похрустывает.
Лена сверху докручивает руку.
Хриплю - сдаюсь!!!
Вечером приходит с семинара.
-Ты понимаешь, как трудно сдать экзамен на очередной "кю"?
Я, устраивая поудобней подушечку между ноющей лопаткой и спинкой дивана
- еще как понимаю.

П.С. На фотографии внучка Алиса, еще не в кимоно, в период, когда Тренер (с большой буквы) Иван Витальевич охмурял мою жену Елену. Фото и текст взяты с его странички.

467

Вышел сегодня прогулять собаку, веду её на поводке, она же у нас довольно крупная - мать овчарка, отец подлец, как говорится.
За забором свернули к кустам, я её отпускаю, там обычно никого.
Она бежит, принюхивается, потом вдруг ускорилась, залаяла.
Думаю, кошку что ли заметила.
Смотрю, за кустами стоит тётка и держит на руках крошечного дрожащего йорка в жилетке.
Ой, блин, неудобно получилось, кричу ей скорее:
— Да вы не бойтесь, она у нас не кусается!
На что тётка смерила меня строгим взглядом и сурово отчеканила:
— Зато наш кусается!
Никогда никого нельзя недооценивать.
Берегите себя.

468

- Хрущёв заявил, что те, кто не разделяет идеи коммунизма, психи, которых нужно лечить в психушках. - Получается все, кто думает не так, как кремлепахан, не стучат ботинком по трибуне, угрожая всем показать из штанов Кузькину мать- все психи, которых нужно лечить в психушках коммунизма? - Все верно, только не пойму, куда делся тот коммунизм, из за которых людей объявляли психами и закалывали всем, чем можно и нельзя, и что пришло взамен коммунизму, если люди по-прежнему живут в нужде и их по прежнему куда- то гонят в очередной светлый рай, объявляя психами тех, кто упирается и не хочет идти со всем стадом. - Никто так отчаянно и рьяно не защищает садиста, как его мазохисты. Ведь холоп без барина- сирота, а какая жизнь у сироты без хозяина. - Спасение родного пепелища- дело рук самих погорельцев, защищавших маниакально больного пиромана, который сжег свой гигантский дом от океана до океана, да еще и хотел разжечь мировой пожар по всей планете, разрушив всё до основания.

470

Ференц ликёр.

«Что венгру хорошо, то русскому смерть».
Сильно переиначенная мной фраза А. В. Суворова.

В не такие уж отдалённые времена довелось мне поработать в Венгрии на строительстве и запуске в работу одного небольшого завода. Само предприятие находилось на окраине села, километрах в сорока от Эгера с его, Эгера, крепостью, купальнями и винными погребами.
Жили мы в доме в том же селе. Мы – это три технических специалиста: инженер Андрей, специалист по всему что может самостоятельно двигаться и что-либо поднимать Серёга и я, Мишаня, в качестве технолога и программиста.
Со временем, худо-бедно, насколько позволяло знание языка, мы познакомились с нашими соседями по улице, в числе которых были Ференц и его жена Марта.
Ференцу было уже около семидесяти, но это был статный поджарый мужчина. Своей короткой стрижкой и седой бородой он чем-то напоминал Старину Хема. Марта же была невысокой женщиной с очень умными и красивыми глазами, которая постоянно что-то говорила. К сожалению, мы не понимали и четверти из её монологов.
При всём внешнем благополучии, Ференцу и Марте явно недоставало общения, особенно с детьми. У старшего сына детей не было, а младший, хоть и наградил их внуком, но сам был широко известным в узких кругах учёным и постоянно находился где-то на других полушариях Земли. Поэтому, когда в очередной приезд Серёга привёз свою семью вместе с пятилетним сыном, они были приглашены в дом Ференца. Потом ещё раз приглашены. Потом Серегин сын получил право приходить туда самостоятельно, когда ему захочется, и неизменно угощался разными домашними сладостями, которые великолепно готовила Марта. В конце концов, Серёга как-то раз пришёл из гостей и сообщил, что в следующий раз и мы с Андреем приглашены к Ференцу.
Несмотря на солидный возраст, Ференц являлся председателем местного охотничьего клуба, и его дом представлял собой этакий музей в миниатюре, где по всем стенам и углам были развешены-расставлены черепа, головы и чучела разных зверей и птиц. Позже, побывав там не один раз, мы стали замечать, что экспозиция периодически меняется. На наш вопрос о причинах миграции чучел, Ференц ответил, что местный музей периодически делает тематические выставки и берёт у него какие-нибудь экземпляры, а старые возвращает назад.
Надо сказать, что, похоже, национальными видами спорта в Венгрии являются взращивание и безудержное потребление стручкового перца (паприки) всех видов и любой степени остроты и производство местного фруктового самогона – палинки.
По-моему, паприка там везде: в хлебе, сыре, сосисках, колбасе. Лично сам видел, как один из наших рабочих-венгров обедал колбасой с паприкой и закусывал её болгарским же перцем вместо хлеба.
Палинку гонят все, даже принципиально непьющие. Гонят и из свежих фруктов и ягод, и из падалицы. Гонят крепкую – 50-60 градусов и «женскую» - 40 и ниже. Гонят яблочную, грушевую, малиновую, абрикосовую, сливовую, виноградную, ещёнепоймикакую, потому что название этих фруктов на русский язык не переводится. Лучшие рецепты хранятся под семью замками в тёмных мрачных погребах и передаются по секрету только на смертном одре.
Мы тоже пытались участвовать в этих видах спорта. Например, мы с Серёгой устраивали соревнования по количеству колечек острого перца в борще. Серёга вырвал победу у меня изо рта, съев борщ с шестью колечками, я же осилил только пять. Андрей в этой спартакиаде участия не принимал, благоразумно решив для себя, что запасным желудком и сфинктером его мать-природа не наградила. Зато Андрюха выгнал самую крутую палинку из винограда, который рос у нас во дворе.
Ференц же был непревзойдённым Мастером Палинки. Каждый раз, когда мы приходили к нему в дом, он доставал маленькие серебряные стопки и одну из бутылок из закромов. Разливал, и, под неизменное «эгишеги» - по-русски «на здоровье», мы выпивали этот нектар. У венгров не принято закусывать палинку, наоборот, следует подождать, подышать, «поплямкать», наслаждаясь послевкусием. Потому из закусок на столе был кофе, сливки и сладости, которые к нашему приходу готовила Марта. Бутылка пряталась, доставалась другая, с не менее вкусным содержимым, и всё повторялось. Так нас угощали тремя-четырьмя видами палинки, а затем мы напоследок пили кофе с плюшками от Марты.
И всё, как говорится, было хорошо, пока в один из визитов мы не попросили Ференца угостить нас своей самой крепкой палинкой. Ференц улыбнулся, что-то пробурчал себе в бороду и ушёл в закрома. Принёс он оттуда тёмно-зелёную плоскую поллитровку, до пробки набитую мелкими стручками перца. Оставшийся небольшой объём между стручками занимала жидкость. На бутылке красовалась этикетка с изображением мужика, подозрительно напоминавшего австрийского императора Франца-Иосифа и надписью «FERENC LIKER». Мы напряглись. «О! Именная!» - осторожно сказал Андрюха, и Ференц разлил по стопкам. Он сказал что-то по-венгерски, затем махнул стопку и продолжил речь. «Тю, фигня, - заулыбались мы, глядя на Ференца, - решил нас перцовкой напугать». Мы окончательно расслабились, и Серёга немедленно выпил.
Если бы Сергей в этот момент сидел за столом, то история, может, потекла бы в другом русле, но он, на свою беду, стоял. Взвизгнув и зарычав одновременно, Серёга выронил стопку из рук, два раза крутанулся вокруг себя и, фактически, исчез. Во всяком случае, я не заметил, как он убежал. Где-то что-то громко хлопнуло. Злые языки утверждали потом, мол, это была дверь, но мне кажется, что Серёга нечаянно преодолел звуковой барьер.
«Как-то странно он себя ведёт», - подумали мы с Андрюхой, и я тоже немедленно выпил. Ну что сказать… Видимо, в прошлой жизни, в средние века, я подделывал монеты, и меня тогда не поймали. А сейчас провидение вспомнило про мои грехи и, таки, решило наказать. Я никуда не побежал, не выл, не визжал. Меня просто пригвоздило к стулу, и мне казалось, что мне в рот залили расплавленный свинец, и он, свинец этот треклятый, сейчас сделает внизу меня дыру и вытечет на пол. При этом, я усиленно пытался сделать вид, что всё хорошо и, вообще, я такое каждый день перед сном пью, но у меня предательски дёргался левый глаз. На все эти телодвижения Андрей смотрел уже очень подозрительно. «Пей, не бойся, нормально всё», - сказал я ему чужим хриплым голосом, а потом зачем-то добавил: «Пей, а то из-за стола не выпустят». Андрюха обречённо вздохнул и выпил.
Ничего не сказал нам Андрей. Он,вообще, долго потом ничего не говорил, просто молча быстро выпил кофе, затем сливки, потом съел плюшки. Потом долго с надеждой смотрел на Марту, пока она не принесла ещё плюшек, и мы их быстро съели уже вдвоём. Потом пришёл Серёга выяснять что это было. И выяснил! Отсмеявшись, Ференц и Марта рассказали нам, что угостили нас перцовой настойкой, которую Марта готовит, чтобы втирать Ференцу в спину от ревматизма.

471

67-летняя певичка Любовь Успенская завершает съёмки в клипе в чём мать родила.

Люба громко раструбила,
клип развратный завершила.
Уж недолго теперь ждать,
скоро будем все блевать.
Вид раздетой старушенции,
доведёт до импотенции.
На мохнатую лохматку
ей пора пришить заплатку.
А на древнюю п...у
ей пора надеть узду.

472

Вариация на тему истории https://www.anekdot.ru/id/1276747/ : Все мы чуть-чуть мудаки, но каждый по своему.

"Из жизни идиотов.
Велика мать-Земля, и дураков в ней тоже много..." (С), из означеной выше истории

...Нет, ну не бывает так, чтоб прям всё и сразу! Вот вроде и радоваться надо, что стою я на регистрацию на московский рейс, а дальше -- Чикаго, работа в головном офисе. Так нет -- не успели со Светкой расписаться. Ну да ладно, разлука для любви, как ветер для костра -- слабый задует, сильный только разгорится. В ЗАГСе договорились, что роспись без меня перенесут на дату, когда я смогу сюда смотаться, а там и Светку как законную супругу с собой возьму... Не, нормально всё будет!
...Да, не забыть бы Игорёше в Москве бабушкины пирожки взять, а то расстроится, болезный...
...Так, регистрацию объявили, я третьим стою, Светка из гостинички отзвонилась, что номер сняла (мы решили, что успеем ещё разок-другой попрощаться, хотя и так всю ночь прощались), такси уже на парах стоит, тут пять минут лёту, сейчас посадочный талон оформим и до посадки ещё почти два часа в нашем распоряжении! Таксист оплачен, включая штрафы, простои и премию, вроде всё норм складывается.
...Светланка уже наверно в душике, ща и я ополоснусь...
...Та-ак! Не понял, это ещё что за пять тел нарисовалось?! Это что, я теперь восьмым стою?! Бля, ну почему этот чувак сразу не сказал, что с ним ещё друзья? Было бы время договориться, думаю, меня одного он бы пропустил... Бля, пять тел, это же минус пятнадцать минут из нашего со Светкой времени!
...Ну что ты заигрываешь с этой регистраторшей, она же тебе в дочки годится! И этот ещё подпрягается... Ну налакались вы кофе с коньяком, ну хорошо вам и весело, но вы моё время тратите. НАШЕ ВРЕМЯ!!!
...Извините, парни, но вы и ур-р-роды!..
...Ой, я последнюю мысль вслух сказал, что ли?! Да и хрен с ними, пусть знают...

473

Из жизни идиотов.
1. Москва, тоннель метро, до эскалатора остается еще сто метров, а путь загораживает неспешно ползущая пара Мэ и Жо, увлеченная громогласной беседой. Обладая скоростью, превышающей их где-то втрое, обгоняешь, становишься на эскалатор, и тут подползают эти: лохматый Мэ шумно возмущается рвущимися вперед "баранами"... прости, чел, но кудрявый здесь только ты))
2. Екатеринбург, аэропорт "Кольцово", регистрация на рейс. Один из друганов занимает место, другие спокойно попивают кофе в кафешке, потом присоединяются к коллеге, несколько удлинив очередь. И тут вдруг стоящий сзади кругломордый молодой парень начинает от бешенства прямо-таки кипятком писать: каааааак, меня пятеро обогнали, уродыыыыыыыы!!! Окружающие с доброжелательным сочувствием смотрят на него: должно быть, бедолаге померещилось, что эти пятеро, первыми сев НА ОДИН И ТОТ ЖЕ САМОЛЕТ, первыми и улетят... ну или сев, налакаются коньяку раньше него (что мы, собссно гря, и сделали))
Велика мать-Земля, и дураков в ней тоже много...

474

Заходит Вовочка в класс, разваливается на учительском стуле, кладет ноги на стол и закуривает сигару. Заходит в класс учительница:
Вовочка!!! Ты что себе позволяешь?!..
Марьиванна, иди в ж@пу.
Ты как со мной разговариваешь?! Я сейчас к директору пойду.
Вали к своему директору. У него тоже... ноги грязные.
Пришла Марьиванна к директору ...
Петр Сергеевич, Вовочка совсем обнаглел, в классе курит. меня в ж@пу послал, а про вас сказал, что у вас ноги грязные!!!..
Так... Сейчас разберемся. Где его личное дело? Смотрим. Отец председатель "Мосбизнесбанка", мать главный бухгалтер там же. Ну, что же, все ясно. Пойдемте, Марьиванна.
Куда?
Как куда? Вы в ж@пу, а я ноги мыть.....

477

Выгуливаю собакирена.
Подходит дама
- Не могу не удержатся от любопытства, но что означает кличка Вашей собаки?
- Порос? Вы имеете ввиду почему я назвал пса Порос?
- Да
- Ну тут все легко. Он у меня дипломированный европейский победитель, его мать родом с греческого острова Порос. Его имя по паспорту очень долгое, и в нем заключены основные повороты этого острова от древнегреческого периода до наших дней.
Поворачиваюсь к псяке и зову
- Поросятко, ко мне!

478

Собирался я на ноябрьские праздники в Москву, а тут вдруг локдаун. Всё по куар-кодам, а мне, как изменнику Родины, российский куар-код не положен. Стариков после 60, говорят, вообще заперли по домам, ловят и штрафуют, а я хоть и молодой человек, но 60 уже исполнилось. Решил не рисковать, поехал вместо Москвы в Германию навестить двоюродную сестренку, пять лет у них не был. У них там тоже куар-коды, но более-менее с человеческим лицом, меня с американской прививкой пускают.

А у сестры дома Платоша. Муж. Выдающегося ума человек. Любую мировую проблему тебе разложит по полочкам: кто, когда, почему и главное кому выгодно. Чистый Эйнштейн, только пока без нобелевки. Даже удивительно, что не таксистом работает.

В этот раз он меня просвещал про ковид и куар-коды. Что рабочему человеку никакой пользы от этих куар-кодов нет, один вред, чипирование и заговор фармацевтов. Рассказал про Меркель, Сороса, Билла мать его Гейтса и даже Обаму каким-то боком приплел.

Я, покуда не был пьян, возразил два раза я. Как же, говорю, никакой пользы? Есть, конечно, определенные неудобства и перегибы на местах. Но удаленка – это ведь хорошо. И пробок не стало. А что в самолете ни одна скотина без маски не смеет на меня чихнуть, так вообще замечательно. Я два года ОРЗ не болел.

Но Платона с мысли не собьешь. Он меня послушает, покивает и опять за свое. Уханьская лаборатория, Трамп, мирастимин, доктор Зеленко, раввинский суд, шведский вариант, дельта, омега и весь греческий алфавит справа налево. У меня без всякого ковида от одних разговоров голова кругом, апатия и потеря вкуса.

В последний день они меня повезли в аэропорт, а по дороге решили заехать в ресторанчик перекусить. Одеваемся в прихожей, и я вижу, что моей куртки нет на вешалке.
– Платон, – спрашиваю, – чего это ты мою куртку надел?
– Ой, – говорит, – перепутал. У меня точно такая же.

Смотрю, и точно куртки похожие. Фирма, правда, другая. И фасон отличается. И материал. И цвет не то чтобы идентичный. Но обе коричневые, да. И с капюшоном. Для Платона – один к одному. Он мелочами не интересуется, глобально мыслит.

У ресторана он нас с сестрой высадил и поехал парковаться. На входе какой-то – не знаю, метрдотель, швейцар? – проверил куар-коды. У сестры в телефоне, а я показал американский прививочный сертификат на бумажке. США – мировой лидер компьютеризации, у нас пока так.

Прошли мы в зал, разделись, заказали пиво, сидим ждем Платона. Он не идет. Тут слышим, что он у входа ругается с метрдотелем. Сестра пошла посмотреть, возвращается:
– Платона без куар-кода не пускают, он где-то телефон забыл. Дома, наверное. Мы съездим поищем, это пять минут. Ты пока сиди, наслаждайся пивом.

Раз велено, сижу наслаждаюсь. Только не очень получается. Какую-то музыку стремную завели. Умца-умца барабан. И мужик стонет: «Ты мой кайф, детка. Детка, ты мой кайф». Почему-то по-русски. И главное, никакого продолжения. Чуть помолчит и опять: умца-умца, ты мой кайф.

Постепенно понимаю, что это не музыка. Это рингтон. Это телефон у кого-то так звонит. И совсем рядом со мной. На вешалке под моей курткой звонит. Нет, прямо в куртке. Во внутреннем кармане. Откуда-то у меня чужой телефон взялся. Отвечаю на звонок, там какая-то тетка что-то лопочет по-немецки.

– Нихт ферштейн, – говорю.
Потом соображаю, что рингтон на русском, и добавляю:
– Давайте по-русски.
– Ой, это ты? – радуется трубка голосом моей сестры. – Где ты нашел Платошин телефон?
– У себя в кармане.
– А, понятно. Это Платон его машинально сунул в карман, когда твою куртку надел. Ну жди, сейчас приедем.

Вернулись. Заказали еду, сидим ждем. Время уже поджимает. Платон ругается:
– Проклятые куар-коды! Если бы не они, давно бы уже поели спокойно.
Я говорю:
– Зря ты так. Если бы не куар-коды, мы бы сейчас спокойно поели, вы бы меня отвезли в аэропорт, и улетел бы твой телефон в Америку. Как бы ты его назад добывал? А говоришь, никакой пользы от куар-кодов.

479

Мать моя, ярый антиваксер привилась сегодня. Сказала, шо она не обрела веру в медицину, но видишь ли мы все вакцинировались и если вакцина нас убьёт, то она останется одна и умрет с горя и печали. Поэтому укололась, чтобы мы умерли все вместе)) Так по-шекспировски...

480

Дед у своей старухи спрашивает: - Послушай, Мань. Вот умру я, как ты меня похоронишь? Уж больно ты скупа у меня. - Прямо скупая! Похороню не хуже олигарха! Костюм закажу дорогой, в церкви батюшка отпоет, все как у людей будет! Решил дед проверить бабку. Через неделю, после разговора прикинулся, что помер. Бабка одевает ему старое трико, футболку, кеды. Кладет в гроб и плача причитает: - И на кого же ты меня покинул?! Куда же ты от меня ушёл?! Дед из гроба: - На футбол, твою мать!

482

Ходили с женой и ребёнком по детским магазинам, искали ему штаны потеплее. В одном из магазинов, в примерочной кабинке слышу такой диалог:
- Мам, а какое самое главное матерное слово?
Мать, видимо немного замешкавшись, отвечает:
- Они все главные.

485

Мать известного психолога Роберта Дилтса в 1978 году заболела. Ее долго лечили, но результата не было. В 1982 году Патрисию Дилтс выписали домой с диагнозом: четвертая стадия рака груди. Роберт решил: раз уж он сумел оказать помощь стольким посторонним людям, своим клиентам, почему он не может попытаться помочь собственной матери?
Дилтс буквально заперся с матерью в доме на несколько дней и в процессе работы сделал одно из важнейших открытий в психологии. Он обнаружил причины, по которым люди сами не позволяют себе изменить свою жизнь к лучшему.
Дилтс назвал это "ограничивающими убеждениями", или "вирусами сознания". Их оказалось три.
"Сынок, - сказала Патрисия Дилтс, - Я понимаю, что ты очень ко мне привязан и не хочешь, чтобы я умерла. Но никто и никогда не вылечивался от рака 4-й стадии, тем более врачи сказали, что ничего уже сделать нельзя".
Это — первое ограничивающее убеждение, которое Дилтс назвал "безнадежность". Раз никто и никогда чего-то не смог, то и я не смогу. Есть варианты: "ни одна женщина этого не может", "никто в этой стране так не может", "ни один наш пенсионер..." и так далее.
Но Дилтс не был бы гениальным психологом, если бы не догадался, и довольно быстро, как можно справиться с безнадежностью: надо найти исключения.
Он принес матери вырезки из газет, выписки из медицинских журналов, записи телепередач о людях, которые излечились от тяжелых болезней неожиданно и необъяснимо для врачей. Такие случаи действительно есть, и они описаны.
Но дальше дело застопорилось: Дилтс столкнулся со вторым типом "вируса сознания" — беспомощностью.
"Да, конечно, - сказала его мать, - такие люди есть. Но они — особенные, это исключения. Я не такая: я обычная, старая, слабая и больная женщина. Я не смогу то, что получилось у них, у меня нет на это ресурсов".
Но и это оказалось возможным преодолеть: Роберт Дилтс, который считал, что у любого человека есть неограниченный ресурс, напомнил матери, как когда-то давно их семья жила бедно и впроголодь, но она всегда находила выход из ситуаций, казавшихся безвыходными, по принципу "глаза боятся, а руки делают".
Когда Патрисия Дилтс вспомнила один за другим эти эпизоды, она приободрилась, и ей стало лучше. Но ненадолго.
На их пути возникло последнее препятствие — третье и самое неочевидное ограничивающее убеждение.
Дилтс назвал его "никчемностью".
Его мать долго отказывалась говорить об этом, но, наконец, сказала: "Ты помнишь свою бабушку, мою мать?" — Да, помню. — "А помнишь, от чего она умерла?" — От рака груди. — "А ее сестра, моя тетя, от чего умерла она?" — От рака пищевода, кажется. — "Я очень любила и свою мать, и тетю. Я ничем не лучше их. Если они умерли от рака, почему же я должна поправиться?"
Дилтс обнаружил, что преданность семье, родителям и старшим родственникам — хорошее человеческое качество, может сыграть с человеком злую шутку.
Для его матери выздороветь в ситуации, в которой ее собственная мать умерла, было равносильно предательству. Раз так жили наши предки, а мы их любим, значит, так будем жить и мы. Короче, "не жили богато, так нечего и начинать". Знакомо?
Преодолеть это препятствие было труднее всего. Но Роберт Дилтс догадался, как это сделать, и теперь мы тоже можем воспользоваться его открытием.
"Подумай хорошенько, - сказал он матери, - А хочешь ли ты, чтобы моя сестра, твоя дочь, если она вдруг когда-нибудь заболеет раком, сказала: раз моя мать умерла от этого, то я тоже должна умереть, ведь я так ее люблю?"
— Что ты такое говоришь! - возмутилась Патрисия Дилтс.
— Ну так подай ей хороший пример. Если ты сейчас решишь поправиться, то и она, заболев, скажет себе: моя мать сумела выздороветь, и я сумею.
Ресурс для преодоления никчемности лежит в будущем. Дети копируют своих родителей.

Если сейчас мы не найдем новую модель поведения, которая позволит нам прожить еще 25 лет с удовольствием и пользой для себя и для других, а сядем на лавочки доживать и жаловаться на жизнь, демонстрируя следующему поколению безнадежность, беспомощность и никчемность, то и наши дети, которые нас очень любят, в 50 скажут себе: мы ничуть не лучше наших отцов, которые в 50 стали стариками.
А что до матери Роберта Дилтса, то она все равно умерла.
Спустя 13.5 лет и совсем от другого.

486

Ключ

Это история случалась со мной в далеком детстве. Тогда мы жили в Сормовском районе, в самой глухой его части, в неком богом забытом Военном городке, что на Федосеенко.
Было прохладное советское лето, я отправился погулять. На моей шее, на грязном засаленном бинте, висел ключ от дома (ну, у меня родители – врачи, поэтому вместо шнурка мне привязывали бинт). Я бесцельно слонялся по дворам и шарахался по нашим местным пустырям, пока мне не захотелось жутко есть. Бодро влетев на пятый этаж, перепрыгивая сразу через две ступеньки и на ходу делая большие меткие плевки на стены подъезда (ведь совсем недавно я научился мастерски плеваться сквозь щель передних зубов), я привычно потянулся за ключом, что висел на грязном засаленном бинте…
А?! Что? Ключа там не было! Ну все, теперь мне влетит – замаячили внутри тяжелые предчувствия. Виновато понурив голову, я позвонил в дверь…
Прошла минута. Другая. За дверью тишина. Никто не открывал. Я позвонил еще раз. Тишина. Постояв пару минут, я позвонил в третий раз. Никакой реакции!
Наверно, целых полчаса я трезвонил, короткими и долгими звонками, мелодиями и ритмами, вызванивая от «Ламбады» и «Собачьего вальса» до похоронного марша Шопена. Никто не открывал.
Вдоволь назвонившись, я что было сил ударил дверь. Потом еще и еще. Я пинал дверь и кричал в замочную скважину все, что я думаю о своих родных. Я нещадно молотил и избивал дверь, царапал и плевал в неё. Я катался по грязному придверному коврику, чуть не плача от бессилия и праведной детской злобы…
Обессиленный и опустошенный, вяло царапая дверь ногтями, я вдруг посмотрел вверх и увидел… ангелов… Хотя, конечно, про ангелов я наврал – я увидел лестницу! Лестницу, ведущая на крышу дома. Мы жили на пятом, последнем, этаже, и у нас, на счастье, не было козырька над балконом, а балконная дверь летом всегда была открыта. Эврика!
Мухой я взлетел по этой лестнице и оказался на крыше дома. Она вся была в проводах и антеннах. Пока я пробирался к карнизу, меня пару раз обожгло ударами электричества (видимо, там были какие-то оголенные провода под напряжением). Даже не моргнув и не изменив намерений, я смело продвигался к самому краю, туда, где был наш балкон.
План был таков: спрыгнуть с крыши прямо на наш балкон, он был в каких-то двух метрах от меня. Главное, случайно не попасть на бельевые веревки, натянутые вдоль балкона, иначе кувыркнешься и поминай как звали.
Честно скажу: я долго примерялся, смотрел и так, и эдак, то подходил к самому краю, то возвращался вглубь крыши, но прыгнуть в итоге так и не решился… Решение пришло само собой: нужно обмотаться чем-нибудь и спустится, как скалолаз! Но чем? У меня в кармане брюк, конечно, всегда лежал бинт на всякий случай, но, к счастью, я уже был не настолько глуп, чтобы привязать себя к бинту. Хорошенько порыскав по крыше, я нашел отличную стальную проволоку, длинную и крепкую. Обвязав себя одним концом проволоки, я закрепил второй конец за высокую антенну и уселся на краю крыши, свесив ноги вниз. Довольно долго я так сидел, привыкая к высоте. Настроившись, я быстро повис на руках и, держась за проволоку, словно взаправдашний альпинист, спустился на балкон.
Ура! Отвязав от себя проволоку, я вошел в квартиру, балконная дверь, как я и думал, была открыта. В коридоре я наткнулся на бредущую в сторону кухни сонную недовольную мать:
«А, Максимка, ты уже пришел?! Есть хочешь? А как ты вошел? Ты же забыл ключ».
Я ничего не ответил, просто смахнул с лица оставшуюся от приключений грязь, перемешанную со слезами, и пошел в свою комнату. Оказывается все, абсолютно все члены моей ненаглядной семьи были дома, и любимые папочка и мамочка, и два моих братика, старший Олежик и маленький Андрюшенька, они просто все заснули! Даже есть как-то расхотелось, я заперся в своей комнате и просидел так до самого вечера, ни с кем не разговаривая. Нет, я ни на кого не обиделся – просто не хотел делиться тем, что только что пережил, с людьми, которые меня, девятилетнего разочарованного во всем Печорина, никогда не поймут…

487

Битый Конь.
Летом 89го, в поезде, дембель рассказывал. Помните, тогда ещё студентов после года службы демобилизовали. Хотя это не важно совсем.
В детсаду за верандами он (тогда 5-6 летний) играл с друзьями и окликнул его мужик странный. Этож отец! Почти мгновенно узнал. У папки-то лицо родное. Как на той карточке, где они с мамкой женятся. Одет необычно, но что удивляться – папка в бегах был. Ушёл из ЛТП босиком, в одной простынке и след навсегда простыл. Такая семейная легенда. Но не в этом суть.
“ Сразу скажу, я не твой папа, пойми и запомни. Я - это ты, из будущего” это отец ему, там, за верандами, говорит. “Две тыщщи десятый”, “Купишь на все деньги”,”В долг возьми”. Короче, бред.
Мать вечером плакала – “Белая горячка” , “Ладно, хоть жив”
“А я ещё там, за верандами заревел”, - это уже дембель мне - ””Я не твой папа” меня расквасил , всё ещё снится, даже в армии. Приходит, берёт меня за плечи и всё своё твердит – Битый Конь, Битый Конь…”

488

КАЗУС ПРОКОФЬЕВА

Сергей Сергеевич Прокофьев умер в один день со Сталиным: 5 марта 1953 года. Кончина «вождя народов» затмила уход музыканта. Все, кто хотел с ним проститься, шли в Дом композиторов, где проходила гражданская панихида, с комнатными цветами в горшках: других просто не было - все «достались» Сталину. Рядом с гробом стояла печальная и смиренная Мира Мендельсон - вдова.

В то же самое время другая вдова Прокофьева - зэчка Лина Любера – привычно толкала бочку с помоями в женском лагере в поселке Абезь. И знать ничего не знала о том, что умер человек, которого она любила больше всех на свете.
Долгое время этого имени - Каролина Кодина-Любера - не было ни в одной биографии Прокофьева. Еще бы - не пристало одному из самых прославленных советских композиторов, шестикратному обладателю Сталинской премии, иметь жену-иностранку. А между тем именно с этой хрупкой испанкой, в которой бродило много «вражеской» крови - польской, французской и каталонской, - Сергей Прокофьев прожил долгих 20 счастливых лет. Но ее безжалостно вычеркнули сначала из жизни композитора, а потом - даже из воспоминаний о нем. Оставили место лишь для «образцовой» Миры Мендельсон: выпускницы литературного института, комсомолки, дочери «старого большевика» Абрама Мендельсона и - по слухам - племянницы Лазаря Кагановича.

Каролина росла в музыкальной семье: отец - испанец Хуан Кодина и мать - полька Ольга Немысская - были певцами. И потому следили за музыкальными событиями Нью-Йорка, куда они перебрались из Испании. А в 1918 году гвоздем музыкальной программы «Большого Яблока» был как раз Прокофьев. Он выступал в знаменитом Карнеги-Холле. Манера его исполнения, собственные авторские вещи привели в восторг Ольгу Немысскую, и та буквально заставила свою дочь - начинающую певицу - познакомиться с Прокофьевым после концерта.

Лина не слишком хотела идти за кулисы: да, ей понравилась его музыка, но сам долговязый 27-летний русский не слишком заинтересовал ее. Лине едва минул 21 год, но она прекрасно знала себе цену: ей, как две капли воды похожей на звезду немого кино Терезу Брукс, мужчины, проходящие мимо, подолгу смотрели вслед. Она знала пять языков, прекрасно пела.
Понятно, почему ей не хотелось являться к Прокофьеву в качестве одной из восторженных поклонниц. Но ей пришлось капитулировать под материнским натиском. Лина хотела остаться незамеченной в толпе других барышень, замерла на пороге. Однако Прокофьев сразу выделил темноволосую девушку и пригласил войти. С этого все и началось. Как он потом написал в своем дневнике, Лина «поразила меня живостью и блеском своих черных глаз и какой-то юной трепетностью. Одним словом, она представляла собой тот тип средиземноморской красоты, которая всегда меня привлекала».
Очень скоро они уже дня не проводили друг без друга. Специально для своей Пташки - как Прокофьев прозвал Лину - он написал цикл из пяти песен. Потом были другие произведения. И они концертировали вместе - русский пианист и композитор Прокофьев и испанская меццо-сопрано Любера (в качестве творческого псевдонима она взяла фамилию бабушки по материнской линии).

Между турне Каролина играючи выучила русский язык. И также между гастролями они умудрились обвенчаться - 20 сентября 1923 года в баварском городке Этталь. В феврале 1924-го в их семье появился маленький Святослав. А спустя 4 года - второй сын - Олег. Хрупкую Пташку по-прежнему провожали взглядами мужчины. С годами она лишь похорошела, приобрела лоск. За образец элегантности ее держали в музыкальных кругах Парижа и Лондона, Нью-Йорка и Милана. Бальмонт посвящал ей стихи, Пикассо, Дягилев и Матисс высоко ценили ее стиль, Стравинский и Рахманинов, несмотря на музыкальное соперничество с Прокофьевым, отдавали должное ее голосу и, главное, - таланту совмещать три должности разом: певицы, светской дамы и композиторской жены. В качестве последней она не только заботилась о быте Прокофьева, но и занималась организацией гастролей и связанных с ними частых переездов, вела переговоры, переводила: Она успевала все играючи, элегантно и красиво. По воспоминаниям сыновей Прокофьева, «мамино слово было решающим».

Когда композитор надумал после затянувшихся на долгие 18 лет гастролей вернуться в СССР, именно Пташка поставила точку во всех этих сомнениях и метаниях. На Родине Прокофьеву обещали дать возможность писать музыку. На Западе же он, как и Рахманинов, и Стравинский, вынужден был откладывать сочинительство ради исполнительской деятельности: только так он мог зарабатывать. Лина, обожавшая мужа, прекрасно понимала: творчество для него - на первом месте. Значит, надо переезжать.

В 1936 году семья Прокофьева вернулась в СССР. Дети пошли в англо-американскую школу. Лина заблистала на приемах в многочисленных посольствах - она всегда была в центре внимания. А Прокофьеву действительно позволили творить. Правда, недолго: очень скоро ему объяснили, в чем состоит задача советского композитора. И вот чуть ли не параллельно с «Ромео и Джульеттой» он пишет «Ленинскую кантату», сочиняет оперу об украинском колхозе – «Семен Котко». И видит, как редеет круг его друзей – тот арестован, этот пропал без вести, этот расстрелян, объявлен шпионом и т. д. и т. п. Видит все это и Лина. Но даже не думает меняться: почему она должна перестать общаться со своими иностранными друзьями, посещать посольства, писать матери во Францию? Что это за глупости?

В 1938-м Прокофьев уехал в Кисловодск - отдыхать. И едва ли не в первом письме отчитался: «Здесь за мной увивается очаровательная иудейка, но ты не подумай ничего плохого.» Лина и не подумала. А зря. Прокофьев не устоял перед преследованиями Миры Мендельсон. Их курортный роман перерос в роман постоянный. И в 1941 году композитор ушел из семьи. Возможно, урони Пташка хоть одну слезу, он бы остановился: Но та «держала марку». Она не любила жаловаться. И терпеть не могла нытиков. Глядя на Лину, никто и подумать не мог, какие демоны разрывают ее душу. Потому что с уходом Прокофьева она не смирилась ни на секунду, и ни на секунду не перестала его любить.

Любила композитора и Мира - правильная девушка из правильной семьи. Долгое время Лина была уверена, что их разрыв - лишь временный. Не устраивала скандалов, не обременяла просьбами. Но через несколько лет
Прокофьев заговорил о разводе. Тут уж она встала на дыбы. Чего здесь было больше - любви, уязвленной гордости или простого опасения за участь свою и детей? Она въезжала в СССР женой советского композитора. А кем она будет после развода с ним? Иностранной шпионкой? Врагом народа? В конце концов, умные люди объяснили Прокофьеву: брак с испанкой, зарегистрированный в Баварии, в СССР - недействителен. Так что он спокойно может жениться. Что композитор и сделал 15 января 1948 года. Через месяц после этой свадьбы Лину Кодину арестовали как иностранную
шпионку и приговорили к 20 годам лагерей.

Там она узнала о смерти своего мужа - случайно: одна из таких же заключенных услышала по радио, что звучит концерт, посвященный памяти Прокофьева. Сказала Лине. И тогда эта гордая женщина заплакала так, что охранники вынуждены были отпустить ее с работы в барак. Она горько оплакивала человека, который оставил ее одну с сыновьями в самый тяжелый момент, который бросил ее на произвол судьбы, и по вине которого она оказалась в лагерях. С Колымы Лина вернулась через три года после смерти Сталина и Прокофьева. И, по воспоминаниям современников, уже через два дня вновь являла собой образец элегантности. Заявила о своих правах на наследие композитора, тут-то и всплыло пикантное обстоятельство, получившее в юридической практике название «казус Прокофьева»: гений оставил после себя сразу двух вдов. Теперь, когда Сталина не стало, брак Прокофьева с Линой вновь стал законным. Лине и сыновьям досталось почти все имущество.

...Лина стремилась уехать на Запад. Она безрезультатно обращалась к Брежневу с просьбами дать ей возможность повидать престарелую мать. В 1971 году ее младший сын Олег получил разрешение выехать в Лондон на похороны своей жены-англичанки, скончавшейся в России от заражения вирусным гепатитом, и повидать свою дочь от этого брака. Олег остался жить и работать в Британии. В 1974 году на одно из писем Лины, адресованное тогдашнему председателю КГБ Юрию Андропову, с просьбой разрешить ей на месяц выехать в Великобританию, чтобы повидать сына и внучку, пришел ответ: через три месяца ей позвонили из ОВИРа и сообщили, что ей предоставлена трехмесячная виза для поездки в Великобританию. К этому времени ей было уже 77 лет. Она не вернулась. Но Лину нельзя было считать беженкой. Советские власти не хотели политического скандала, который возник бы, если бы вдова великого Прокофьева попросила политического убежища на Западе. Советское посольство в Лондоне без проблем продлевало ей визу. На Западе Лина Прокофьева делила время между Лондоном и Парижем, куда впоследствии перебрался ее старший сын с семьей. Много времени она проводила в США и Германии. В Лондоне в 1983 году она основала Фонд Сергея Прокофьева, куда передала свой обширный архив, включавший переписку с мужем. Ее без конца приглашали на прокофьевские юбилеи, фестивали, концерты. Свой последний, 91-й день рождения Лина Прокофьева отпраздновала 21 октября 1988 года в больнице в Бонне, куда прилетели ее сыновья. Она была смертельно больна, но пригубила шампанского. Ее переправили в Лондон, в клинику имени Уинстона Черчилля, где она скончалась 3 января 1989 года.

Записи с пением сопрано Лины Люберы не сохранились. Каролина Кодина-Любера прожила долгую жизнь. В 77 лет она начала жизнь сначала. Много путешествовала, растила внуков. Но главное - она занималась переизданием музыкального наследия Прокофьева, делала все, чтобы имя ее великого мужа не было забыто на Западе. И его действительно там знают, помнят и любят.

489

Яблоки

- Сынок, купи яблочки, свои, домашние, не кропленные.
Именно это «не кропленные» и заставило Александра остановиться и обернуться. Так говорила всегда его бабушка в далёком детстве: не опрыскать, а покропить.
- Не кропленные, говорите, - подошёл он к прилавку.
Старушка с кучкой яблок оживилась и быстро затараторила:
- Не кропленные, не кропленные, со своего дерева в огороде, уродила в этом году яблонька, как никогда. Ты не гляди, что не такие большие, как у перекупок, то ж привозные, бог знает, откуда, там яду больше, чем яблока. А это ж наши, местные, - её руки быстро перебирали яблоки, показывая покупателю товар со всех сторон. – Они ж яблоками пахнут, а вкусные какие, ты попробуй, попробуй. Вот, гляди, гляди, - с каким-то восторгом продолжала бабка, протягивая яблоко, на котором была маленькая буроватая отметина – видишь, их даже червячок кушает, потому, как не кропленные.
Александр невольно рассмеялся после этих слов:
- Так они у Вас все червивые?
- Да нет же, - испуганно отдёрнула руку с яблоком старушка, - смотри, все целенькие, это одно попалось, не доглядела. Ну, червячок же ест, значит, и для человека безвредное, говорю ж, не кропленные.
Александру эти яблоки были и даром не нужны, он просто, проходя через вечерний базар, срезал угол на пути к дому. Но что-то в облике этой бабки, в её манере говорить, в открытом бесхитростном взгляде, в её способе убеждения червячком в правдивости своих слов напоминало его родную бабушку. Какое-то, давно забытое, чувство тёплой волной разлилось в груди, и Сашке захотелось сделать что-нибудь хорошее для этой старушки, торговавшей на базаре. Поэтому, не торгуясь, он купил два килограмма этих яблок, сам не зная зачем, рассказав, что у него дома сынишка приболел (он вообще здоровьем слабенький), кашляет и жена в положении, и что, наверное, им будет полезно не кропленные яблочки поесть. В общем, сам не понимая почему, Александр поделился с этой незнакомкой самым сокровенным, что мучило его душу.
Бабка охала, вздыхала, качала головой, приговаривая, что сейчас старики здоровее молодых, потому как, разве в городах сейчас еда? Это ж сплошная химия, и сам воздух тут тяжёлый и больной. Он кивал и соглашался. Когда уже собрался уходить, бабка вдруг схватила его за руку:
- Слушай, приходи завтра сюда же, я тебе липы сушёной привезу да баночку малины с сахаром перетёртой, от простуды первое дело. Так я привезу, ты приходи завтра.
Александр шёл с яблоками домой и улыбался, на душе было хорошо, как в детстве, когда бабушка гладила по голове своей шершавой натруженной рукой и говорила: «Ничего, Сашок, всё будет хорошо».
***
Родителей своих Сашка не знал. Бабушка говорила, что отца его она и сама не знает, а мать… мать непутёвой была. Как привезла его однажды из города, в одеяльце завёрнутого, так и укатила обратно. Обещала забрать, как жизнь свою наладит, да так и сгинула.
Бабушку Сашка любил. Когда она, бывало, зимними вечерами тяжело вздыхала, вспоминая дочь свою пропащую, прижимала голову внука к груди, целовала в макушку, он говорил:
- Не плачь, ба. Я когда вырасту, никогда тебя не брошу, всегда с тобой жить буду. Ты мне веришь?
- Верю, Сашок, верю, - улыбалась бабушка сквозь слёзы.
А когда Сашке исполнилось двенадцать лет, бабушки не стало. Так он очутился в школе-интернате. Бабушкин дом продали какие-то родственники (это когда они вдвоём с бабушкой жили, то Сашка думал, что они одни на белом свете, а когда речь о наследстве зашла, претендентов оказалось немало).
Кто жил в детдоме, тому не надо рассказывать все «прелести» пребывания в подобных учреждениях, а кто не жил, тот до конца всё равно не поймёт. Но Сашка не сломался и по кривой дорожке не пошёл. Отслужил в армии, приобрёл профессию. Вот только с девушками ему не везло. И хотя сам Сашка был высоким, спортивного телосложения, симпатичным парнем, все его подруги, узнав о том, что он сирота, быстро исчезали с его горизонта. Поэтому, когда пять лет назад он случайно столкнулся в супермаркете со Светкой (они воспитывались в одном детдоме), то обрадовался, как самому родному и близкому человеку. Света тоже была очень рада встрече. А через полгода они поженились, родился сын, вот сейчас дочку ждут. И, в общем-то, жизнь наладилась.
***
- Свет, я тут яблок тебе с Дениской купил на базаре, домашние, не кропленные, - протянул пакет жене.
Света, выросшая с рождения в детском доме, пропустила все эти эпитеты мимо ушей. Она помыла яблоки, положила в большую тарелку и поставила на стол. А спустя полчаса в комнате уже витал яблочный аромат.
- Слушай, какие классные яблоки, а как пахнут, - говорила Света, уплетая их за обе щеки вместе с сыном.
- Так домашние же, не кропленные…
Этой ночью Александру снилась бабушка. Она гладила его по голове, улыбалась и что-то говорила. Сашка не мог разобрать слов, но это было и не важно, он и так знал, что бабушка говорила что-то хорошее, доброе, ласковое. От чего веяло покоем и счастьем, забытым счастьем детства.
Звук будильника безжалостно оборвал сон.
Весь день на работе Александр ходил сам не свой. Что-то беспокоило, какая-то непонятная тоска грызла душу, к горлу периодически поднимался ком. Возвращаясь домой, он поймал себя на мысли о том, что очень хочет опять увидеть ту бабку с яблоками на базаре.
***
Евдокия Степановна (так звали бабку, торговавшую яблоками) слонялась по двору, тяжело вздыхала, раз за разом вытирая набегавшие на глаза слёзы. Давным-давно её старший сын погиб при исполнении служебных обязанностей (пожарником был), даже жениться не успел, а младшая дочь, красавица и умница, когда училась в институте в столице, вышла замуж за африканца и укатила в жаркий климат, где растут бананы и ананасы. Муж её покойный долго бушевал и плевался по этому поводу. А она что? Она только плакала, предчувствуя, что не увидит свою девочку больше никогда. Так и вышло. Пока ещё был жив муж, держалась и она. Ну, что же делать, раз жизнь так сложилась? А как два года назад мужа не стало, померк свет в душе Евдокии Степановны. Жила больше по привычке, прося бога, чтобы забрал её побыстрее в царство покоя.
Этот молодой человек, что купил вчера яблоки, растравил ей душу. Ведь чужой совсем, а как хорошо с ней поговорил, не отмахнулся… Что-то было в его глазах… какая-то затаённая тоска, боль, она это сразу почувствовала. Её материнский инстинкт прорвался в словах: «Приходи завтра сюда же, я тебе липы сушёной привезу да баночку малины с сахаром перетёртой, от простуды первое дело. Так я привезу, ты приходи завтра».
И вот сейчас, заворачивая в газету банку с малиновым вареньем, Евдокия Степановна непроизвольно улыбалась, думая, что бы ещё такого захватить для этого парня и его семьи. Очень уж хотелось ей порадовать человека и, конечно же, ещё немного поговорить, как вчера.
***
Вчерашнее место за прилавком было занято, и Евдокия Степановна пристроилась неподалёку, в соседнем ряду. Выложив кучкой яблоки, она всё внимание сосредоточила на проходящих людях, чтобы не пропустить.
Народ массово возвращался с работы. К этому времени Евдокия Степановна окончательно разнервничалась. «Вот же дура старая, насочиняла сама себе, напридумывала… и на кой ему слушать и верить чужой бабке», - досадливо думала она, а глаза всё высматривали и высматривали знакомый силуэт в толпе.
Александр вчера не придал особого значения словам бабке о липе и малиновом варении. «Эти базарные бабушки чего хочешь наговорят, лишь бы товар свой продать», - думал он. – «А вдруг и, правда, приедет? Не похожа она на опытную, бойкую торговку. Червячка показывала… вот же придумала…», - заулыбался, вспоминая бабкино лицо, с каким жаром она о червяке говорила. – «Эх, какая разница, всё равно ведь через базар иду, гляну, вдруг стоит».
Саша свернул в ту часть базара, где вчера стояла бабка с яблоками, пошёл вдоль прилавка, не видно бабки. «Тьху, дурак, развели, как малого пацанёнка, хорошо что вчера, с дуру, Светке не похвастал обещанной малиной». Настроение мгновенно испортилось, не глядя по сторонам Саша ускорил шаг.
- Милок, я тут, тут, постой, - раздался громкий крик, и Александр увидел спешащую к нему вчерашнюю бабку.
Она радостно схватила его за локоть, потянула за собой и всё тараторила:
- Место занято было, я тут рядом пристроилась, боялась, пропущу, думала, придёшь ли? Я ж всё привезла, а думаю, вдруг не поверил бабке…
Бабка всё «тарахтела» и «тарахтела», но Александр не прислушивался к словам, он на какой-то миг душой перенёсся в детство. Эта манера разговора, отдельные слова, выражения, движения рук, взгляд, в котором затаилось желание обрадовать человека своими действиями, всё это так напоминало его родную бабушку.
Он спросил: сколько должен, Евдокия Степановна замахала руками, сказав, что это она со своих кустов для себя варила, и принимать это надо, как угощение. А ещё говорила, что малина у неё не сортовая, а ещё та, старая, не такая крупная и красивая на вид, но настоящая, душистая и очень полезная. И Сашка вспомнил бабушкину малину, её запах и вкус, а ещё ему почему-то вспомнилась картошка. Жёлтая внутри, она так аппетитно смотрелась в тарелке, а вкусная какая. После смерти бабушки он никогда больше не ел такой картошки.
- А картошка жёлтая внутри у Вас есть? – перебил он старушку.
- Есть и жёлтая, и белая, и та что разваривается хорошо, и твёрденькая для супа.
- Мне жёлтая нравится, её бабушка в детстве всегда варила, - мечтательно произнёс Александр.
- Милок, завтра суббота, выходной. А ты приезжай ко мне в деревню, сам посмотришь какая у меня картошка есть, у меня ещё много чего есть… Старая я уже, тяжело мне сумки таскать, а ты молодой, тут и ехать-то недалече, всего сорок минут на электричке. Приезжай, я не обижу…
И Сашка поехал. Не за картошкой, а за утраченным теплом из детства.
***
Прошло два года.
- Наташа, печенье точно свежее? – озабоченно вопрошала уже второй раз Евдокия Степановна.
- Да, говорю ж Вам, вчера привезли, ну, что Вы, ей богу, как дитё малое? – отвечала продавщица.
- Дети ко мне завтра приезжают с внучатами, потому и спрашиваю. Дай-ка мне одно, попробую.
- Гляди, совсем Степановна из ума выжила, - шушукались в очереди, - нашла каких-то голодранцев, в дом пускает, прошлое лето Светка с детьми всё лето на её шее сидели. Видно, понравилось, опять едут.
- Ой, и не говори. Чужие люди, оберут до нитки, а то и по башке стукнут, дом-то хороший. Василий покойный хозяином был. Говорила ей сколько раз, отмахивается.
- Взвесь мне кило, хорошее печенье.
- Ну, наконец-то, - выдохнули сзади стоящие тётки. – Не тех кормишь, Степановна.
Евдокия Степановна, не спеша, шла домой и улыбалась. Что ей разговоры? Так, сплетни всякие. Родные – не родные, какая разница. Где они эти родные? За столько лет и не вспомнили о ней. А вот Саша со Светой помогают, да и не в помощи дело…
- Саша, а чего нам до завтра ждать? Я уже все вещи сложила и гостинцы упаковала, на последнюю электричку как раз успеваем. Поехали, а? - агитировала Светлана мужа, пришедшего с работы.
- Папа, поехали к бабушке, поехали, - подхватил Дениска, - там курочки, пирожки, вареники с вишней… там хорошо.
- Баба, - запрыгала двухлетняя Леночка, - хочу к бабе.
Александр посмотрел на своё семейство, улыбнулся, махнул рукой:
- Поехали.
Они сидели в электричке, дети смотрели в окно, периодически оглашая вагон восторженными криками: «Смотри-смотри!» А Саша со Светой просто улыбались, ни о чём особо не думая. Ведь это так здорово, когда у тебя есть бабушка, которая всегда ждёт!

490

Владивостокский депутат и лидер местных коммунистов Самсонов предстал перед судом за развращение 11-летнего мальчика, от куда на скорой доставлен в больницу.

Лидер красных комуняк в Приморье
порезвился вдоволь на приволье.
Фаллоимитатор в полный ход
запускал законченный урод.

Испытал негодник сей прибор
тайно не один разок ,как вор.
Вместо конченных блядей,
он использовал детей.
Тут прохвоста прихватили,
но в тюрьму не посадили.

На суде не устоял,
там же в обморок упал.
Будет дурочку ломать,
вдруг спасёт Россия мать!
Если нет Россия скажет,
то компартия отмажет.

Вот такие нынче коммунисты,
браконьеры, педофилы - онанисты.
Наш Ильич от возмущения заткнулся,
и в гробу не раз перевернулся.

491

Во время гражданской войны будущий лауреат Нобелевской премии по физике Игорь Тамм попал в плен к одной из банд Махно. Его отвели к атаману - "бородатому мужику в высокой меховой шапке, у которого на груди сходились крест-накрест пулеметные ленты, а на поясе болталась пара ручных гранат". - Сукин ты сын, коммунистический агитатор, ты зачем подрываешь мать- Украину? Будем тебя убивать. - Вовсе нет, - ответил Тамм. - Я профессор Одесского университета и приехал сюда добыть хоть немного еды. - Брехня! - воскликнул атаман. - Какой ты профессор? - Я преподаю математику. - Математику? - переспросил атаман. - Тогда найди мне оценку приближения ряда Маклорена первыми n членами. Решишь - выйдешь на свободу, нет - расстреляю. Тамм не мог поверить своим ушам: задача относилась к довольно узкой области высшей математики. С дрожащими руками и под дулом винтовки он сумел-таки вывести решение и показал его атаману. - Верно! - произнес атаман. - Теперь я вижу, что ты и в правду профессор. Ну что ж, ступай домой. Тамм так никогда и не узнал фамилию атамана.

492

Оруэлл Джордж в своей книге трындит,
Что брат большой за тобою следит.
Утром и вечером, летом, зимой
Мама и папа следят за тобой.

Если себя от ковида привьёшь.
Мать и отца от беды сбережёшь.
Даже спросонья все помнить должны:
Больше чем им, хрен кому мы нужны.

494

У моей матери был родной брат, который на 18-летие разбился на мотоцикле, который ему и подарили. Когда мне стало 18 лет и я попросил родителей купить мне мотоцикл, мать закатила истерику, что нет, не позволит покупать мне мотоцикл, и что бы я тратил деньги на что угодно, но не на это, и баста! И добавила, что мотоцикл ее брата я и так могу забрать себе бесплатно.

495

У моей матери был родной брат, который на 18-летие разбился на мотоцикле, который ему и подарили.
Когда мне стало 18 лет и я попросил родителей купить мне мотоцикл, мать закатила истерику, что нет, не позволит покупать мне мотоцикл, и что бы я тратил деньги на что угодно, но не на это, и баста!
И добавила, что мотоцикл ее брата я и так могу забрать себе бесплатно.

496

Забыл.

Я много лет живу на временном подсосе.
Давно забыл как можно отдыхать.
Мне станет стыдно,если кто-то спросит:
«Ты как живёшь?Жива ли твоя мать?».
И я,как в прежний раз,найду причину,
Чтобы себе,а не ему солгать.
Моё лицо уже давно в морщинах,
А я всё жду.Чего?
Только бы знать...,
И ведь не в бровь,а в глаз
Ударят мне вопросом,
И буду я,как полный идиот,
Искать в других причины и запросы,
И говорить,что виноват народ!
А кто он есть?Никто так и не знает,
Толпа,арена или может сброд?
Как просто сделать тех,кто и не чает,
Во всём виновными!
И так не один год...

497

Дочь объявила матери, что ей сделали предложение, и она собирается выходить замуж. А мать ей: - Но ты смотри, до свадьбы с ним ни-ни! Не вздумай! Это как, знаешь, если бы тебе на Новый Год подарили велосипед, а кататься на нем - до лета потерпи. Поняла? - Поняла, поняла про велосипед. Но насосом-то хоть можно пока попользоваться?

499

Жила в семье слепая девочка. Когда вся семья садилась за стол, девочка ощупывала свою порцию и говорила:
Опять мне меньше всех досталось. Думаете, что если я слепая, можно меня обманывать?
Так продолжалось несколько месяцев, пока мать не пошла к врачу, чтобы спросить, что ей делать. Врач посоветовал сварить тазик пельменей и поставить девочке на стол. Мать так и сделала. И вот ощупав нехилую порцию пельменей дочка произнесла:
Блиин, представляю, сколько вы себе нахренячили

500

После экскурсии на свиноферму два городских мальчика, восхищенные увиденным, возвращаются домой. Старший говорит матери: Мама, мы на ферме видели свинью, которая намного толще и жирнее тебя! Мать в истерике, дает подзатыльник своему сыну и начинает горько плакать. Младший сын пытается успокоить ее, гладит по руке и говорит: Успокойся мама... Толще тебя нет ни одной свиньи на свете!

<< ← 56789101112131415 → дальше →

Партнеры

Реклама