Шутки про селедку - Свежие анекдоты |
Сергей Петрович пришел в ресторан
– Отварите для меня макароны. Без гарнира. Без соли без сахара. Просто макароны и вода.
- Может, спагетти с соусом ритор?
- Нет. Макароны. Без всего.
Ещё сосисек самых дешёвых.
– Шпикачки? Чевапчичи?
- Нет. Самые дешёвые сосиски. Собачьи.
И селедку пожарьте, чтобы подгорела, и запах был на весь ресторан.
И кисель в граненом стакане.
-?!!
- У меня ностальгия. Вспоминаю студенческую молодость.
|
- Ром - напиток пиратов, приключения Карибского моря, романтика путешествий, тропического зноя... Коньяк - благородный дар лозы и южного солнца, увлечение королей... Виски - благоухание шотландского вереска, аромат торфа, джентльменский вечер у камина... - Петрович, ты заипал со своими понтами! Денег осталось только на водку и селедку.
|
|
- Ром - напиток пиратов, приключения Карибского моря, романтика путешествий, тропического зноя... Коньяк - благородный дар лозы и южного солнца, увлечение королей... Виски - благоухание шотландского вереска, аромат торфа, джентльменский вечер у камина...
- Петрович, ты заипал со своими понтами! Денег осталось только на водку и селедку.
|
|
Однажды...
Я возненавидел лайфхаки из инета. А началось все обыденно и в порядке вещей.
-Ты селедку любишь? - завалившийся ко мне друган, был жизнерадостен, - вот купил на развале вашего микрорынка! - потрясая целлофановым пакетиком со здоровенной селединой, пояснил он. - Так любишь или нет?
-Вообще не откажусь, но чистить не люблю, - понимая, что здесь наверняка кроется какой-то подвох, осторожно поддержал его я.
-Не беда, я, кстати, давно хотел проверить один лайфхак. Видел в инете. Дай-ка мне доску и нож. Бля, жирненький, самец.
-Как ты определил, что это самец? - заглядывая ему через плечо, поинтересовался я.
-Самки как и девушки жирными не бывают, им не комильфо. А мужики жиреют, если их вкусно кормить, - пояснил он и сглотнул слюну. Тут вот такая хрень, вспарываешь ему брюшину, отрезаешь плавники и голову. Хвост не трогаешь, он будет нужен! - нахрена ему нужен был хвост я пока не уяснил, но делал он все довольно профессионально, а это внушало доверие. - Вот здесь у хвоста подрезаешь, немного зачищаешь по хребту. Крепко берешь за освобожденное место и как можно сильней и резче бьешь об доску... - При этом он замахнулся этим самцом откуда то из-за плеча и саданул об доску так, что проломил столешницу. Так мне показалось. И не только мне. Откуда-то из глубины комнат раздался вопрос жены, что у нас случилось?
-Э-э-э... - только и успел произнести я, еще при его замахе. А когда увидел как молоки, кишки и сукровица от удара разлетелись по стенкам гарнитура, купленного две недели назад, дар речи потерял окончательно. На этом — э-э-э, так и заклинило.
-Ааа, - протянул друган, рассматривая размозженного селедочного самца. - забыл по спинке надрезать. Ну ничего сейчас исправим. А я думаю, почему хребет с костями не отделился и не выскочил. - и он сделав надрез уже хотел замахнуться вновь, но к счастью ко мне вернулся дар речи.
-Беги, друган, беги! - успел выкрикнуть я на последнем дыхании, - сейчас сюда зайдет жена и мне придется снимать лайфхак, как спасти твой позвоночник. А она сможет выбить его с одного удара без всяких надрезов, гарнитур-то новый...
Хлопнувшая за ним дверь дала понять, что такой лайфхак ему не нужен. Да и с другими он аккуратнее будет.
|
|
НОВОГОДНИЕ ИСТОРИИ.
Наше традиционное новогоднее блюдо:
СЕЛЕДКА ПОД ШУБОЙ.
Быть может, буду
Очень грубый… –
Не раздевай селедку,
Ради шубы…
За праздничным столом,
Так может статься,
Ты на тарелке, с нею,
Можешь повстречаться!
ПРЕКРАСНО ЖИТЬ!
Прекрасно жить,
Великолепно, любо!
Хвалилась всем,
Селедочка, под шубой.
Под бой курантов
Исчезает шуба…
И вместе с ней
Дает селедка «дуба».
|
|
Сидит еврей на лавочке и ест селедку, а рядом хохол жует сало. Хохол спрашивает: - И что ты нашел в этой пустой селедке? Еврей отвечает: - В селедке фосфор, улучшает мыслительные процессы. - Давай махнем. Поменялись. Хохол говорит: - Селедка стоит дешево, а сало дорогое. Еврей отвечает, доедая сало: - Вот видишь, стал соображать.
|
|
мужик приходит в анонимный кабинет:
- "доктор вы знаете один раз было с мужчиной и что-то со мной случилось"
(Д)Доктор "Сдавайте анализы"
Мужик сдал анализы, ждет результаты.
Доктор посмотрел результаты: "Да, дело плохо, что-то у вас есть, надо принимать очень сильное лекарство, не все его выдерживают".
(М) "доктор я все выдержу, говорите"
(Д) "записывайте- утром: молокои селедку, в обед- молоко, селедку и соленый огурец, вечером- молоко и соленый огурец"
(М) "Спасибо, доктор, я все выдержу" и ушел
Медсестра смотрит результаты анализов "Доктор у него же все в порядке".
(Д) "Пусть знает для чего мужику ж...па нужна"
|
|
xxx:
А у меня по-другому. Дети выросли и разъехались из дома, стало много свободного пространства. Комнаты для грязи у меня, конечно, нет, но комната Нового года имеется. Там Новый год круглый год. Любой из наших родных в любой момент может приехать и попасть в новогоднее чудо. Елка наряжена, гирлянды мигают, антураж самый что ни на есть праздничный. Ну, а оливье настругать или селедку в шубу одеть - то дело хозяйское, враз решается. Хоть в марте, хоть в августе.
|
|
Сидит еврей на лавочке и ест селедку, а рядом хохол жует сало. Хохол спрашивает: - И что ты нашел в этой пустой селедке? Еврей отвечает: - В селедке фосфор, улучшает мыслительные процессы. - Давай махнем. Поменялись. Хохол говорит: - Селедка стоит дешево, а сало дорогое. Еврей отвечает, доедая сало: - Вот видишь, стал соображать.
|
|
Война в Хуторовке
(Рассказал Александр Васильевич Курилкин 1935 года рождения)
Вы за мной записываете, чтобы люди прочли. Так я прошу – сделайте посвящение всем детям, которые застали войну. Они голодали, сиротствовали, многие погибли, а другие просто прожили эти годы вместе со всей страной. Этот рассказ или статья пусть им посвящается – я вас прошу!
Как мы остались без коровы перед войной, и как война пришла, я вам в прошлый раз рассказал. Теперь – как мы жили. Сразу скажу, что работал в колхозе с 1943 года. Но тружеником тыла не являюсь, потому что доказать, что с 8 лет работал в кузнице, на току, на полях - не представляется возможным. Я не жалуюсь – мне жаловаться не на что – просто рассказываю о пережитом.
Как женщины и дети трудились в колхозе
Деревня наша Хуторовка была одной из девяти бригад колхоза им. Крупской в Муровлянском районе Рязанской области. В деревне было дворов пятьдесят. Мы обрабатывали порядка 150 га посевных площадей, а весь колхоз – примерно 2000 га черноземных земель. Все тягловые функции выполнялись лошадьми. До войны только-только началось обеспечение колхозов техникой. Отец это понял, оценил, как мы теперь скажем, тенденцию, и пошел тогда учиться на шофера. Но началась война, и вся техника пошла на фронт.
За первый месяц войны на фронт ушли все мужчины. Осталось человек 15 - кто старше 60 лет и инвалиды. Работали в колхозе все. Первые два военных года я не работал, а в 1943 уже приступил к работе в колхозе.
Летом мы все мальчишки работали на току. Молотили круглый год, бывало, что и ночами – при фонарях. Мальчишек назначали – вывозить мякину. Возили её на санях – на току всё соломой застелено-засыпано, потому сани и летом отлично идут. Лопатами в сани набиваем мякину, отвозим-разгружаем за пределами тока… Лугов в наших местах нет, нет и сена. Поэтому овсяная и просяная солома шла на корм лошадям. Ржаная солома жесткая – её брали печи топить. Всю тяжелую работу выполняли женщины.
В нашей деревне была одна жатка и одна лобогрейка. Это такие косилки на конной тяге. На лобогрейке стоит или сидит мужчина, а в войну, да и после войны – женщина, и вилами сбрасывает срезанные стебли с лотка. Работа не из легких, только успевай пот смахивать, потому – лобогрейка. Жатка сбрасывает сама, на ней работать легче. Жатка скашивает рожь или пшеницу. Следом женщины идут со свяслами (свясло – жгут из соломы) и вяжут снопы… Старушки в деревне заранее готовят свяслы обычно из зеленой незрелой ржи, которая помягче. Свяслы у вязальщиц заткнуты за пояс слева. Нарукавники у всех, чтобы руки не колоть стерней. В день собирали примерно по 80-90 снопов каждая. Копна – 56 снопов. Скашиваются зерновые культуры в период молочной спелости, а в копнах зерно дозревает до полной спелости. Потом копны перевозят на ток и складывают в скирды. Скирды у нас складывали до четырех метров высотой. Снопы в скирду кладутся колосьями внутрь.
Ток – место оборудованное для молотьбы. Посевных площадей много. И, чтобы не возить далеко снопы, в каждой деревне оборудуются токи.
При молотьбе на полок молотилки надо быстро подавать снопы. Это работа тяжелая, и сюда подбирались четыре женщины физически сильные. Здесь часто работала моя мама. Работали они попарно – двое подают снопы, двое отдыхают. Потом – меняются. Где зерно выходит из молотилки – ставят ящик. Зерно ссыпается в него. С зерном он весит килограмм 60-65. Ящик этот они носили по двое. Двое понесли полный ящик – следующая пара ставит свой. Те отнесли, ссыпали зерно, вернулись, второй ящик уже наполнился, снова ставят свой. Тоже тяжелая работа, и мою маму сюда тоже часто ставили.
После молотьбы зерно провеивали в ригах. Рига – длинный высокий сарай крытый соломой. Со сквозными воротами. В некоторые риги и полуторка могла заезжать. В ригах провеивали зерно и складывали солому. Провеивание – зерно с мусором сыпется в воздушный поток, который отделяет, относит полову, ость, шелуху, частички соломы… Веялку крутили вручную. Это вроде огромного вентилятора.
Зерно потом отвозили за 10 километров на станцию, сдавали в «Заготзерно». Там оно окончательно доводилось до кондиции – просушивалось.
В 10 лет мы уже пахали поля. В нашей бригаде – семь или девять двухлемешных плугов. В каждый впрягали пару лошадей. Бригадир приезжал – показывал, где пахать. Пройдешь поле… 10-летнему мальчишке поднять стрелку плуга, чтобы переехать на другой участок – не по силам. Зовешь кого-нибудь на помощь. Все лето пахали. Жаркая погода была. Пахали часов с шести до десяти, потом уезжали с лошадьми к речушке, там пережидали жару, и часа в три опять ехали пахать. Это время по часам я теперь называю. А тогда – часов не было ни у кого, смотрели на солнышко.
Работа в кузнице
Мой дед до революции был богатый. Мельница, маслобойка… В 1914 году ему, взамен призванных на войну работников, власти дали двух пленных австрийцев. В 17 году дед умер. Один австриец уехал на родину, а другой остался у нас и женился на сестре моего отца. И когда все ушли на фронт, этот Юзефан – фамилия у него уже наша была – был назначен бригадиром.
В 43-м, как мне восемь исполнилось, он пришел к нам. Говорит матери: «Давай парня – есть для него работа!» Мама говорит: «Забирай!»
Он определил меня в кузню – меха качать, чтобы горно разжигать. Уголь горит – надымишь, бывало. Самому-то дышать нечем. Кузнец был мужчина – вернулся с фронта по ранению. Классный был мастер! Ведь тогда не было ни сварки, ни слесарки, токарки… Все делалось в кузне.
Допустим - обручи к тележным колесам. Листовой металл у него был – привозили, значит. Колеса деревянные к телеге нестандартные. Обруч-шина изготавливался на конкретное колесо. Отрубит полосу нужной длины – обтянет колесо. Шатуны к жаткам нередко ломались. Варил их кузнечной сваркой. Я качаю меха - два куска металла разогреваются в горне докрасна, потом он накладывает один на другой, и молотком стучит. Так металл сваривается. Сегменты отлетали от ножей жатки и лобогрейки – клепал их, точил. Уж не знаю – какой там напильник у него был. Уже после войны привезли ему ручной наждак. А тут - привезут плуг - лемеха отвалились – ремонтирует. Тяжи к телегам… И крепеж делал - болты, гайки ковал, метчиками и лерками нарезал резьбы. Пруток какой-то железный был у него для болтов. А нет прутка подходящего – берет потолще, разогревает в горне, и молотком прогоняет через отверстие нужного диаметра – калибрует. Потом нарезает леркой резьбу. Так же и гайки делал – разогреет кусок металла, пробьет отверстие, нарезает в нем резьбу метчиком. Уникальный кузнец был! Насмотрелся я много на его работу. Давал он мне молоточком постучать для забавы, но моя работа была – качать меха.
Беженцы
В 41 году пришли к нам несколько семей беженцев из Смоленска - тоже вклад внесли в работу колхоза. Расселили их по домам – какие побольше. У нас домик маленький – к нам не подселили.
Некоторые из них так у нас и остались. Их и после войны продолжали звать беженцами. Можно было услышать – Анька-эвакуированная, Машка-эвакуированная… Но большая часть уехали, как только Смоленск освободили.
Зима 41-го и гнилая картошка
Все знают, особенно немцы, что эта зима была очень морозная. Даже колодцы замерзали. Кур держали дома в подпечке. А мы – дети, и бабушка фактически на печке жили. Зимой 41-го начался голод. Конечно, не такой голод, как в Ленинграде. Картошка была. Но хлеб пекли – пшеничной или ржаной муки не больше 50%. Добавляли чаще всего картошку. Помню – два ведра мама намоет картошки, и мы на терке трем. А она потом добавляет натертую картошку в тесто. И до 50-го года мы не пекли «чистый» хлеб. Только с наполнителем каким-то. Я в 50-м году поехал в Воскресенск в ремесленное поступать – с собой в дорогу взял такой же хлеб наполовину с картошкой.
Голодное время 42-го перешло с 41-го. И мы, и вся Россия запомнили с этого года лепешки из гнилого мороженого картофеля. Овощехранилищ, как сейчас, не было. Картошку хранили в погребах. А какая в погреб не помещалась - в ямах. Обычная яма в земле, засыпанная, сверху – шалашик. И семенную картошку тоже до весны засыпали в ямы. Но в необычно сильные морозы этой зимы картошка в ямах сверху померзла. По весне – погнила. Это и у нас в деревне, и сколько я поездил потом шофером по всей России – спрашивал иной раз – везде так. Эту гнилую картошку терли в крахмал и пекли лепешки.
Банды дезертиров
Новостей мы почти не знали – радио нет, газеты не доходят. Но в 42-м году народ как-то вдохновился. Притерпелись. Но тут появились дезертиры, стали безобразничать. Воровали у крестьян овец.
И вот через три дома от нас жил один дедушка – у него было ружьё. И с ним его взрослый сын – он на фронте не был, а был, видимо, в милиции. Помню, мы раз с мальчишками пришли к ним. А этот сын – Николай Иванович – сидел за столом, патрончики на столе стояли, баночка – с маслом, наверное. И он вот так крутил барабан нагана – мне запомнилось. И потом однажды дезертиры на них может даже специально пошли. Началась стрельба. Дезертиры снаружи, - эти из избы отстреливались. Отбились они.
Председателем сельсовета был пришедший с войны раненный офицер – Михаил Михайлович Абрамов. Дезертиры зажгли его двор. И в огонь заложили видимо, небольшие снаряды или минометные мины. Начало взрываться. Народ сбежался тушить – он разгонял, чтобы не побило осколками. Двор сгорел полностью.
Приехал начальник милиции. Двоих арестовал – видно знал, кого, и где находятся. Привел в сельсовет. А до района ехать километров 15-20 на лошади, дело к вечеру. Он их связал, посадил в угол. Он сидел за столом, на столе лампа керосиновая засвечена… А друзья тех дезертиров через окно его застрелили.
После этого пришла группа к нам в деревню – два милиционера, и еще несколько мужчин. И мой дядя к ним присоединился – он только-только пришел с фронта демобилизованный, был ранен в локоть, рука не разгибалась. Ручной пулемет у них был. Подошли к одному дому. Кто-то им сказал, что дезертиры там. Вызвали из дома девушку, что там жила, и её стариков. Они сказали, что дома больше никого нет. Прошили из пулемета соломенную крышу. Там действительно никого не оказалось. Но после этого о дезертирах у нас ничего не было слышно, и всё баловство прекратилось.
Новая корова
В 42 году получилась интересная вещь. Коровы-то у нас не было, как весной 41-го продали. И пришел к нам Василий Ильич – очень хороший старичок. Он нам много помогал. Лапти нам, да и всей деревне плел. Вся деревня в лаптях ходила. Мне двое лаптей сплел. Как пахать начали – где-то на месяц пары лаптей хватало. На пахоте – в лаптях лучше, чем в сапогах. Земля на каблуки не набивается.
И вот он пришел к нашей матери, говорит: «У тебя овцы есть? Есть! Давай трех ягнят – обменяем в соседней деревне на телочку. Через два года – с коровой будете!»
Спасибо, царствие теперь ему небесное! Ушел с ягнятами, вернулся с телочкой маленькой. Тарёнка её звали. Как мы на неё радовались! Он для нас была – как светлое будущее. А растили её – бегали к ней, со своего стола корочки и всякие очистки таскали. Любовались ею, холили, гладили – она, как кошка к нам ластилась. В 43-м огулялась, в 44-м отелилась, и мы – с молоком.
1943 год
В 43-м жизнь стала немножко улучшаться. Мы немножко подросли – стали матери помогать. Подросли – это мне восемь, младшим – шесть и четыре. Много работы было на личном огороде. 50 соток у нас было. Мы там сеяли рожь, просо, коноплю, сажали картошку, пололи огород, все делали.
Еще в 43 году мы увидели «студебеккеры». Две машины в наш колхоз прислали на уборочную – картошку возить.
Учеба и игры
У нас был сарай для хранения зерна. Всю войну он был пустой, и мы там с ребятней собирались – человек 15-20. И эвакуированные тоже. Играли там, озоровали. Сейчас дети в хоккей играют, а мы луночку выкопаем, и какую-нибудь банку консервную палками в эту лунку загоняем.
В школу пошел – дали один карандаш. Ни бумаги, ни тетради, ни книжки. Десять палочек для счета сам нарезал. Тяжелая учеба была. Мать раз где-то бумаги достала, помню. А так – на газетах писали. Торф сырой, топится плохо, - в варежках писали. Потом, когда стали чернилами писать – чернила замерзали в чернильнице. Непроливайки у нас были. Берёшь её в руку, зажмешь в кулаке, чтобы не замерзла, и пишешь.
Очень любил читать. К шестому классу прочел все книжки в школьной библиотеке, и во всей деревне – у кого были в доме книги, все прочитал.
Военнопленные и 44-й год
В 44-м году мимо Хуторовки газопровод копали «Саратов-Москва». Он до сих пор функционирует. Трубы клали 400 или 500 миллиметров. Работали там пленные прибалтийцы.
Уже взрослым я ездил-путешествовал, и побывал с экскурсиями в бывших концлагерях… В Кременчуге мы получали машины – КРАЗы. И там был мемориал - концлагерь, в котором погибли сто тысяч. Немцы не кормили. Не менее страшный - Саласпилс. Дети там погублены, взрослые… Двое воскресенских через него прошли – Тимофей Васильевич Кочуров – я с ним потом работал. И, говорят, что там же был Лев Аронович Дондыш. Они вернулись живыми. Но я видел стволы деревьев в Саласпилсе, снизу на уровне человеческого роста тоньше, чем вверху. Люди от голода грызли стволы деревьев.
А у нас недалеко от Хуторовки в 44-м году сделали лагерь военнопленных для строительства газопровода. Пригнали в него прибалтийцев. Они начали рыть траншеи, варить и укладывать трубы… Но их пускали гулять. Они приходили в деревню – меняли селедку из своих пайков на картошку и другие продукты. Просто просили покушать. Одного, помню, мама угостила пшенкой с тыквой. Он ещё спрашивал – с чем эта каша. Мама ему объясняла, что вот такая тыква у нас растет. Но дядя мой, и другие, кто вернулся с войны, ругали нас, что мы их кормим. Считали, что они не заслуживают жалости.
44 год – я уже большой, мне девять лет. Уже начал снопы возить. Поднять-то сноп я еще не могу. Мы запрягали лошадей, подъезжали к копне. Женщины нам снопы покладут – полторы копны, вроде бы, нам клали. Подвозим к скирду, здесь опять женщины вилами перекидывают на скирд.
А еще навоз вывозили с конного двора. Запрягаешь пару лошадей в большую тачку. На ней закреплен ящик-короб на оси. Ось – ниже центра тяжести. Женщины накладывают навоз – вывозим в поле. Там качнул короб, освободил путы фиксирующие. Короб поворачивается – навоз вывалился. Короб и пустой тяжелый – одному мальчишке не поднять. А то и вдвоем не поднимали. Возвращаемся – он по земле скребет. Такая работа была у мальчишек 9-10 лет.
Табак
Табаку очень много тогда сажали – табак нужен был. Отливали его, когда всходил – бочками возили воду. Только посадят – два раза в день надо поливать. Вырастет – собирали потом, сушили под потолком… Мать листву обирала, потом коренюшки резала, в ступе толкла. Через решето высевала пыль, перемешивала с мятой листвой, и мешка два-три этой махорки сдавала государству. И на станцию ходила – продавала стаканами. Махорку носила туда и семечки. А на Куйбышев санитарные поезда шли. Поезд останавливается, выходит медсестра, спрашивает: «Сколько в мешочке?» - «10 стаканов». Берет мешочек, уносит в вагон, там высыпает и возвращает мешочек и деньги – 100 рублей.
Сорок пятый и другие годы
45,46,47 годы – голод страшный. 46 год неурожайный. Картошка не уродилась. Хлеба тоже мало. Картошки нет – мать лебеду в хлеб подмешивала. Я раз наелся этой лебеды. Меня рвало этой зеленью… А отцу… мать снимала с потолка старые овечьи шкуры, опаливала их, резала мелко, как лапшу – там на коже ещё какие-то жирочки остаются – варила долго-долго в русской печке ему суп. И нам это не давала – только ему, потому что ему далеко ходить на работу. Но картошки все-таки немного было. И она нас спасала. В мундирчиках мать сварит – это второе. А воду, в которой эта картошка сварена – не выливает. Пару картофелин разомнет в ней, сметанки добавит – это супчик… Я до сих пор это люблю и иногда себе делаю.
Про одежду
Всю войну и после войны мы ходили в домотканой одежде. Растили коноплю, косили, трепали, сучили из неё нитки. Заносили в дом станок специальный, устанавливали на всю комнату. И ткали холстину - такая полоса ткани сантиметров 60 шириной. Из этого холста шили одежду. В ней и ходили. Купить готовую одежду было негде и не на что.
Осенью 45-го, помню, мать с отцом съездили в Моршанск, привезли мне обнову – резиновые сапоги. Взяли последнюю пару – оба на правую ногу. Такие, почему-то, остались в магазине, других не оказалось. Носил и радовался.
Без нытья и роптания!
И обязательно скажу – на протяжении всей войны, несмотря на голод, тяжелый труд, невероятно трудную жизнь, роптания у населения не было. Говорили только: «Когда этого фашиста убьют! Когда он там подохнет!» А жаловаться или обижаться на Советскую власть, на жизнь – такого не было. И воровства не было. Мать работала на току круглый год – за все время только раз пшеницы в кармане принесла – нам кашу сварить. Ну, тут не только сознательность, но и контроль. За килограмм зерна можно было получить три года. Сосед наш приехал с войны раненый – назначили бригадиром. Они втроем украли по шесть мешков – получили по семь лет.
Как уехал из деревни
А как я оказался в Воскресенске – кто-то из наших разнюхал про Воскресенское ремесленное училище. И с 1947 года наши ребята начали уезжать сюда. У нас в деревне ни надеть, ни обуть ничего нет. А они приезжают на каникулы в суконной форме, сатиновая рубашка голубенькая, в полуботиночках, рассказывают, как в городе в кино ходят!..
В 50-м году и я решил уехать в Воскресенск. Пришел к председателю колхоза за справкой, что отпускает. А он не дает! Но там оказался прежний председатель – Михаил Михайлович. Он этому говорит: «Твой сын уже закончил там ремесленное. Что же ты – своего отпустил, а этого не отпускаешь?»
Так в 1950 году я поступил в Воскресенское ремесленное училище.
А, как мы туда в лаптях приехали, как учился и работал потом в кислоте, как ушел в армию и служил под Ленинградом и что там узнал про бои и про блокаду, как работал всю жизнь шофёром – потом расскажу.
|
|
- Как прошли новогодние праздники?
- В Простоквашино ездил!
- Здорово! Чем занимался?
- Простоквасил...
Он очнулся от того, что его очень настойчиво трясли за плечо:
- Саша! Ну, просыпайся же наконец!
- Ммм... - в тяжелой голове, полный раздрай, обрывки неприятно неуловимых образов, медленное осознавание - кто я?, зачем я?, где я? Наконец, первая внятная мысль - дома, Таня... Ох, и чего я так вчера нажрался?
- Вставай давай! Полседьмого уже... На работу опоздаешь!
- Как на работу?! - Еле выговорив слова, шершавым как наждачка и словно чужим языком, Сашка медленно сел, борясь с подступившей тошнотой. В памяти было, что только вчера отмечали Новый год, но последнее, что помнилось - бой курантов, шампанское..., а не-е... - потом вроде салатов положил и водки рюмку выпил, закусив селедкой под шубой... - медленно восстанавливалась очередность событий.
- Фу-у... - вспомнив про шубную селедку, тут же ощутил ее вкус, казавшийся теперь просто омерзительным...
Пока обретался в туалете, совмещенном с ванной, немного оклемался, мысли потекли ровнее, но очень пугало, что дальше той рюмки и салата в памяти зияла абсолютная пустота. И еще занозой сидела фраза Таньки о том, что надо на работу, но вроде же только 9-го? Мелькнула мысль, что Танюшка его просто разыграла. Хоть и уверовав с облегчением в это, все равно выйдя, сразу схватился за смартфон. И аж глазам не поверил: 6:35 09.01.2020! Одурев окончательно от таких непоняток, немного пошатываясь, на "ватных ногах", пошел на кухню.
- Садись, я тебе кофе сварила... - хлопотала у плиты жена, а Сашка с непередаваемым ужасом смотрел на нехилую батарею пустых бутылок, среди которых одиноко возвышалась бутылка из под шампанского. Ни хрена себе!!! Это всё я?!!! Раньше никогда такого не было! То-то ничего не помню. И дальше в пустой голове билась, словно молотком стуча в висках, только одна, жутко обреченная, привязавшаяся из какого-то фильма крылатая фраза: "Значит и церковь тоже я!", "Значит и церковь..."
- Танюша прости меня дурака... - у Сашки потекли слезы - Я больше так никогда не буду, прости пожалуйста... - он сидя на табуретке, уткнулся лицом в халат подошедшей жены и дальше неразборчиво:
- Я тубя бублю... Сино-сино... - но если бы Сашка в этот момент увидел бы дьявольскую, сардоническую усмешку своей любимой Тани, гладившей его по голове, то рыдания, наверное, мгновенно бы закончились. А та улыбаясь, думала, как классно она придумала, особенно с пустыми бутылками, не без подачи Светки конечно, которая и надоумила провести такую операцию с мужьями-друзьями-собутыльниками. Теперь точно, полгода минимум, будут от спиртного шарахаться, как черти от ладана и посиделки с друзьями десятой дорогой обходить... Может дозировку не очень верно рассчитала на требуемое количество дней, и побочные эффекты жутковатые, но так еще лучше получилось...
- Ладно, всё! Я уже опаздываю! - Татьяна высвободилась и торопясь пошла переодеваться, по пути снимая домашний халат... из кармана которого, вдруг опрометчиво выпорхнул и упал прямо под ноги Сашки небольшой рекламный буклет с большими, яркими буквами:
СНОТВОРНОЕ "НОВОГОДНЕЕ"!
100%-ный залог счастливой семейной жизни в Новом году от потомственного колдуна Федула!
Р.S. Небольшая фантазийно-литературная шалость от автора, но так давайте же выпьем за... Тьфу ты черт! Короче, поздравляю всех Россиян с ОКОНЧАНИЕМ Новогодних праздников!
|
|
Мужик купил бутылку водки и селедку. Водку выпил и захотелось по нужде
сходить. А селедку он по ошибке вместо кармана в ширинку засунул.
Расстегивает ширинку, а из нее глаз торчит. Повернул другой стороной — снова
глаз.
— Ну что, будешь ссать или глазки строить ?
|
|
Читаю отзывы об туристическом сервисе на, прости Господи, Соловках. Дама пишет об одной местной забегаловке, которую до этого похвалила за дешевизну: "Вечером официанты нервные из-за постоянных, часто необоснованных претензий, два раза подряд наблюдали как они ругались с клиентами. В первый раз посетительница осталась недовольна количеством макарон, которое ей положили. Во второй раз другой клиент доказывал, что он съел не селедку, а какую-то другую рыбу."
И завершает неожиданным пассажем: "Москвичи требуют к себе особого отношения…".
Уважаемые, такие же как я, "немосквичи" ! А не надоело то дерьмо ложками хлебать во всем от отношения к нам правительства до халдеев в тошниловке ? Ау, люди ! Проснитесь !
|
|
Одесские зарисовки.
Море одиночества.
- Какое прекрасное утро.-Зина сделала ещё один глоток горького густого кофе, жмурясь от яркого солнца, прорывающегося к её глазам через щель в ветвях старинной акации, растущей возле старого кафе на Мясоедовской.
-Что?- оторвался от телефона Толик, пытаясь переключиться от соцсетей на реальность.- Что ты говоришь?
-Я говорю, что утро просто прекрасное. Посмотри какое шикарное солне, сегодня воскресенье, ещё май и впереди минимум четыре месяца тепла.
-Да, утро действительно прекрасное и солнечное,- Толик посмотрел на солнечный диск, зажмурился и улыбнулся Зине и кивнул в сторону тротуара.-Видать не только мы оценили это. Смотри сколько людей. Ты когда нибудь видела столько людей в обычное воскресное утро? Ведь даже туристический сезон не начался! Море людей.
-Одиночества...
-Что? Какого одиночества?- удивился Толик.
-Море одиночества.Миллион людей, море людей. И все одиноки. На каждом лице клеймо, печать одиночества из страха, неуверенности, груза забот, неудовлетворенности собой и окружающим. И чем больше людей, тем явственнее эта печать.В любом селе на десять хат и двадцать старух больше общности, заботы о ближнем, соседе, больше счастья и дорботы, чем в миллионном городе, где от людей не спрятаться, ни скрыться, где над тобой, под тобой и за всеми стенами живут люди. Споткнись, упади сейчас один из этой толпы- остальные пройдут мимо, не заметят, ничего в них не ёкнет, не щелкнет, просто даже не заметят.Все одиноко бегут по своим одиноким делам, чтобы обеспечить и обставить своё одиночество более комфортно.
-Глупости говоришь! Терпеть не могу тебя в такие минуты! Ты не с той ноги встала, Зина? Какое море одиночества? Вот нас возьми, у тебя есть я, Костик уже женат, внук растет. Яшка - богатырь, уже в третий класс перейдет...
-Костик? Когда у нас был Костик в последний раз? На Новый год? А ведь живет через улицу. Ты хоть помнишь как его эту новую жену зовут?
-Новую жену? Он снова разошелся ?-удивившись, Толик положил на столик телефон.
-Так он на Вале и не женат был. Жили вместе. Теперь это гражданским браком зовется. Вот и получается, что разошелся с ней даже не женившись.- усмехнулась Зина.
- Жаль. Вроде неплохая девушка была, хозяйка. Да и готовила вроде не плохо. Помню "селедка под шубой" на Новый год мне понравилась.И вдруг- разошлись! Странно.
-Селедку под шубой делала я,- уколола мужа взглядом Зина.
-Да? А то-то я смотрю, что вкусно было! Ну тогда правильно бросил Костик эту задрыгу! Даже селедку под шубой сделать не может! И с кем он сейчас живет?
-А я знаю? Он разве скажет?-пожала плечами Зина
- И не заходит даже,стервец!Вот придет- всыплю ему "по первое число"! - погрозил кулаком в пустоту Толик.
-Прекрати тут распалять себя, а то опять сердце схватит.- забеспокоилась Зина.
-А я что? Я-ничего.- пожал плечами Толик и снова потянулся к телефону.
- А Яша таки растет,- улыбнулась образу внука в голове Зина.- И если ты не достроишь дом в Приморском под Вилково, я тебе этого не прощу и буду кормить до конца дней одной ненавистной тебе манной кашей на воде и головными болями по ночам.
-И что тебе так приспичил тот дом, Зина?- нерано заерзал на стуле Толик.
-Я не хочу, чтобы Яшенька жил в этом одиночестве в толпе! Толик, я хочу Яше счастья. А его здесь скоро не будет совсем. Со склонов на город идут железо и бетон. Они уже окружили нас, давят, выталкивают нас из города. А что они могут дать человеку, кроме серого безликого холода?
-Не преувеличивай, не всё так мрачно.И к тому-же, с чего ты решила, что там, за двести километров от Одессы, на пустынном берегу моря на краю Бессарабии, где почти нет людей и мало жителей, он не будет одинок?
-Потому что там будет море, там Дунай, впадающий в него, там будет солнце, там ночью есть звезды, наконец! И людей там настолько мало, что они видят и слышат друг друга.....
Андрей Рюриков
|
|
Офис, предновогодние настроение. Клиенты и партнеры присылают курьеров с подарками - ну там конфеты-коньяки-календари. Тут приходит чувак, открывает рюкзак, молча ставит на свободный стол банку огурцов, селедку, батон и со словами "Меня просили передать" уходит. Теперь сидим думаем, что это было и из какой компании гонец.
|
|
Сын очень любит селедку, причем любую и с чем угодно, может есть каждый день в обед, ужин и полдник. Обед у нас обязательно с супом, вторым и "компотом", но 4-5 кусочков селедки у него перед этим традиционная закуска. После очередной съеденной (за неделю!) банки "Царской сельди" спрашиваю его: рыбку какую-нибудь завтра купить? Да, говорит, селедку (опять!!,,); я - может, скумбрии копченой взять или семги малосольной? Ну возьми, говорит, скумбрию, селедку заедать.
(Сыну 25 лет, работает, обеспечивает семью, но любит вот так есть?!)
|
|
Было дело на военных сборах РВСН кросс в ОЗК химзащита по полной . не сачканешь клапан через который выходит воздух не вырвешь потому как через 5 км в земляночку с газами на 5 минут.
Те кто вырвал - через минуту падали у входа. И вот остается нам недоделанным лейтенантам еще 5 км последних и очередная заминка на 10-15 минут приводят в чувство отрубившися. Снимать противогаз нельзя. Сидим думаем как бы дожить. И тут прапорщик который с нами все сборы бегал рассказал как в его службу в столовой давали горошницу и селедку на обед. А потом начальству вдруг приспичило провести марш бросок в ОЗК.
И че спрашиваем. А он ржет вы грит про то что в танке бздеть нельзя слышали - так вот тут газ который в землянку закачивали - казался земляничным нектаром после того чем пахло В ОЗК. после этого никогда после горошницы не бегали.
Подбодрил на славу - потом самые приколисты даже на озк рисовали перечеркнутый горох...
|
|
Как учить идиотов.
Есть на свете (ч)удаки, которые совершенно искренне считают себя подарком природы человечеству. Особенно если оно работает каким-то зачуханным менеджером в рогах и копытах. Одно только такие менеджеры не понимают совершенно - что тут делают все остальные, когда оно выходит в свет. Видели конечно таких чижиков и на дорогах да и по жизни их стало немало. Одним из их высокоумных поступков - как правило - является забота о себе любимом в домах многоэтажках. Привычно для себя они перекрывают остальным жильцам воду, отопление, вентиляцию, пускают в свою ванную горячую воду из соседского водопровода, подключаются к чужим сетям ну и тд.
Вот и у нас одни такие чуда интеллекта решили - кто врезаться а кто и перерезать чужую вентиляцию - а на хрена собственно им в их квартире какие-то чужие трубы да и подключить вытяжки удобнее вон в ту дырку а не в в свою личную. В результате соседи получают их вонищу и гавнищу. На справедливые замечания- какого хрена они влезли в чужую вентиляцию - смотрят удивленно - а куда надо, в свою что ли. Жилинспекцию на порог не пускают. Всех посылают. Ладно. Набить им морду что в гамно наступить.Будем действовать по закону. Идем в управляющую компанию и жилинспекцию с заявлениями. Предупреждаем, что нарушители сами придут к ним с жалобами на свое переустройство. Не верят. Хорошо. Ждите. Те кто снизу закупорили на время свои вентиляционные отверстия оставляют в трубе селедку нашатырь и собачьи какашки. А те кто сверху перекрыв на время верхний ход запускают пылесос на выдувание вместе с пакетиком цемента. Те кто ничего не рушил и не врезался знать об этом не будут так как на каждую квартиру конструкция предусматривает свою вентиляцию. Те же кто решил попользоваться чужой - бегут в управлящую компанию с жалобами. Та вместе с жилинспекцией тщательно проверяют "жалобщиков", составляют акты и направляют их с удовольствием в суд. Пусть не быстро но эффективно. Рекомендую.
|
|
В 1980-х годах академик Михаил Бронштейн покупал в магазине в центре Таллина местную селедку, очень спешил и впервые в жизни воспользовался своим правом ветерана Великой Отечественной войны не стоять в очереди. Один эстонец запротестовал:
– Я тоже ветеран!
– Ну, так и вы идите без очереди, – предложил ему Бронштейн.
– Мне такого права не дали. Я воевал с другой стороны.
– Что ж вы так плохо воевали?
|
|
СЕЛЕДКА
Моя жена Шура обожает ходить на рынок за продуктами и пробовать там всякие дизентерийные вкусности: вишенки, абрикосики, яблочки, помидорчики и все это, естественно, немытое.
Но на этот раз она особенно отличилась – уже на выходе с рынка, вручила мне свои пакетики и прямо двумя руками деловито полезла в большую селедочную бочку, видимо, чтобы проверить упругость тушек и коэффициент их скольжения в рассоле.
Вытащив руки, она недовольно хмыкнула и мокрыми растопыренными пальцами потянулась обратно к своим пакетикам. Я ловко увернулся и очень сердито сказал:
- Ну, нафига ты полезла в селедку!? Ты же теперь всю машину заляпаешь и провоняешь!
- Ой, я совсем забыла, что мы на машине, я ведь привыкла на базар ходить пешком. Ну не ругайся, я и сама недовольна.
Хоть я и так уже нес килограммов тридцать, но пришлось еще и пакеты жены на себе тащить. А жена сложила перед собой ручки как принцесска и пошла к машине.
Пришли.
Я с большим трудом перехватил все в одну руку, чтобы второй рукой «пикнуть» брелком и кое-как открыть пассажирскую дверь.
Шура стала аккуратно усаживаться, а я придерживал ее под локоток, чтобы она, не приведи Господи, ничего не задела своими селедочными руками.
Пока я пристраивал вещи на заднее сидение, мы продолжали вялые взаимные уколы:
- Только не включай радио и ремень не хватай! Я сам тебя прицеплю. Дотронешься до чего-нибудь – пешком пойдешь.
- Ага, разбежалась! Скорее – это ты пойдешь!
- Я бы с удовольствием пошел, чтобы селедку тут не нюхать, но ты даже на велике без рук не умеешь…
Вдруг, где-то за спиной послышался женский голос: - «Ой, как же приятно за вами наблюдать...»
Я оглянулся и метрах в пяти увидел сгорбленную старушку в немодной кокетливой панамке.
Она продолжала: - «Ну, вот даже со стороны сразу видно, что вы очень любите друг дружку. Хотя вроде бы и не молодожены. Как же тебе с мужем-то повезло, красавица. Все сам тащит, ничего не дает нести жене. Даже дверь в машине перед тобой открывает, усаживает. Молодец, настоящий кавалер. Береги его. Такие мужья сейчас большая редкость. Смотришь, аж душа радуется…»
Я помялся в нерешительности, потом подошел к улыбающейся Шуре, поцеловал ее в лоб и молча отправился на рынок за влажными салфетками, чтобы спасать свою селедочную жену…
|
|
У соседей дочь уехала на ПМЖ в Великобританию и, успешно выйдя замуж, родила двоих уже детей. Старшего назвали Себастьян. Счастливая бабушка раз в год навещает дочку и везет ей картошку, черный хлеб и селедку. От селедки англичане нос воротят как от жареных тараканов. Русскую бабушку дети кличут "Баба". Ну, а бабушка пыталась научить детей русскому языку, да родители не позволили, а потом спохватились, да поздно было - возраст легкого освоения языков прошел. Себастьяна бабушка ласково звала на свой манер Сэбиком, пока пятилетний внук однажды не сказал в грозной манере, глядя исподлобья: "Баба, I am not Сэбик, I am Sabby......"
|
|
Навеяло историей о двухчасовом голодании упитанных американских братьев.
Помню, дежурил я в нашей больничке лет эдак десять назад.
Зовет меня медсестра в терапевтическое отделение. Говорит, что у больной проблемы с желудком.
Прихожу, смотрю. Дама лет 45, что называется, "повышенного питания", килограммов на 90.
Говорит, чего-то съела не то, после чего стошнило ее. Удивился я, что после больничной пищи (мб не очень вкусной, но довольно диетической) ей поплохело.
- Нет, говорит, я вон селедочки еще съела, мне из дома привезли. И показывает на банку с селедкой на подоконнике (аккурат над горячей батареей, в общем, все "по уму").
- Выкидывайте селедку, говорю. - Она уже, видимо, протухла тут у вас. Один раз тошнило вас?
- Нет, три раза.
Я мысленно прикидываю, что придется инфекционистов вызывать, а там, блин, анализы будут брать у всех ее соседок по палате, всеобщая дезинфекция в отделении, в общем, мама не горюй.
А дама продолжает неспешный рассказ:
- Первый раз меня селедкой стошнило, я подождала немного, решила, что раз пища вышла из меня, надо недостаток восполнить (90-килограммовая тетенька боялась, видимо, похудеть...). А меня снова стошнило. И я еще покушала.
- Той же селедочки?
- Ну да.
- Логично. И?
- Еще раз стошнило. Потом решила уже побеспокоить Вас.
- Тоже логично.
В итоге я ей запретил есть что-либо в течение ближайших суток под страхом выписки. "Селедочку" лично выкинул в мусор.
Дело было незадолго перед ужином. Меня дама три раза спросила, не может ли она сегодня поужинать. Я ей категорически ответил "Нет!", наказал сестрам на раздатке ей ужин не давать. Пятнадцать минут я объяснял даме (аж упарился), что при ее раздраженном желудке все, что она сейчас только ни съест, выйдет обратно и только усугубит ситуацию. Вроде поняла.
В районе восьми часов вечера та дама была замечена циркулирующей вокруг моей ординаторской (в чужом для нее отделении). Пришлось выйти и спросить "А в чем проблемы?"
Дама сделала максимально жалобную физиономию и нараспев произнесла: "Доооктор, я уже два с половиной часа голодаааю! Я тааак ослабееела!"
|
|
Незабываемая сцена из фильма Рогожкина "особенности национальной охоты",говорят имела под собой вполне реальную основу...Видимо,сценарист фильма слышал ту же байку,что и я,но изменил её,добиваясь большей художественной правды,жизненности,так сказать. И действительно,история может показаться неправдоподобной,но...Судите сами:
Передаю сию байку так,как услышал,правдоподобие-на совести не автора,а моего предшественника, за что,как говорится,купил...
Итак:Северный аэродром.Где-то на Архангельском берегу Белого моря-врать не буду,не помню точно.Середина восмидеятых.
На ВПП,потихоньку раскручивает винты"корова", как в военно-транспортной авиации именовали Ан-12. Экипаж, кроме второго пилота, лениво докуривает возле опущенной кормовой аппарели. И тут "бортарь"(борт-механик) замечает пасущегося неподалёку бычка. А снабжение в армии тех лет, особенно на СеверАх, уже было далеко не таким, как во времена Папанина...Проще говоря, жрать хотелось, комсостав мяса не часто видел, да и то, не мясо-слёзы на костях
. Хохляцкая предприимчивая кровь бортаря вскипела:ХОДИТ ПАРУ ЦЕНТНЕРОВ МЯСА, А ДОМА УНАС...Идеей своей он немедленно поделился с командиром. Тот, почесав репу и оглядевшись(никого), махнул рукой-"Только быстро!" И наши доблестные летуны, вооружившись хворостинами, погнали животинку внутрь "коровы", одну,стало быть - в другую...Правда не корова то была, а бычок ,молоденький, но уже увесистый!. И,как всякий бычок, норовистый! Пока его загоняли в самолет, он, хоть и не охотно, но шёл. В самолете его привязали за рога к каким-то железякам крепёжным, и оставили в грузовом отсеке ,недобро глядящим в спину экипажа.
Ну,загнали и загнали, тут ...надцатому взлёт разрешаю, Ан-12 разбегается по полосе и взмывает в низкое северное небо. Да вот незадача, над Белым морем гулял ветерок, штормило немного.А летекли они, надо сказать куда-то на Кольский, пересекая Белое море. Так вот. Над морем шторм, болтанка ,грузовой отсек ходит ходуном, но уйти выше некуда, так как посадка не за горами. Экипаж ведёт машину, удерживая "штурвал в послушных,стосковавшихся руках", и тут до экипажа доносится загадочный нерегулярный стук , сопровождаемый периодическим мычанием!. Бортарь (его епархия!) выглядывает в грузовой : о ,ужас ! Бычок, которому болтанка настроения не улучшила ,оборвался с привязи и начал , гад, потихоньку разбирать Двенадцатого изнутри, по винтикам.
Использовал он при этом,понятно не отвертку,а рога.Экипаж,быстро (как и положено военным летчикам) принимает решение: за борт! И вот открывается аппарель, самолет резко идет на набор высоты: жизнь то подороже говядины! Да и матчасть, опять же, целее будет. Жить бычок хотел, но...Не разопрёшся в Ан-12 и не так и не этак, вышел за борт, короче. Жаль бычка,но на этом история не заканчивается.
Падая с высоты в пару километров бычок с математической точностью приходит в МРС,мирно промышлявший селедку посреди Белого моря. Штормец рыбакам не помеха, и тут судно потряс жуткий удар, в палубе дыра! Поистине Мэрфи много упустил в своей жизни не побывав в России. Ан -12,завершив столь снайперское быкометание, убывает, события разворачиваются уже в море!.
Бычок (по сути, двухсотпятидесяти килограммовая бомба!) упав с двух верст не только палубу пробил в МРС-ке, но и днище продырявил изрядно, где и застрял. Да еще изувечив помпу ,скотина-что возьмёшь! Сейнер начинает потихоньку тонуть. Принимая в трюм уже не селедку, а забортную водицу. Капитан орёт в рацию"СОС! Спасите, мол, тонем, течь, сами ликвидировать не можем!" Порт спрашивает: "А откуда течь? Под вами 700 метров, скал нет, Мины -вчера протралили, В чем, так сказать причина?"
Услышав ответ капитана, они советуют ему , сволочи такой , закусывать! хотя бы изредка! Но подмогу всё же высылают. Подошедший кораблик берет терпящих бедствие рыбачков под борт , на швартовы, и буксирует в порт. Остатки говяжьего фарша налицо! Каптин порта и директор рыбхоза начинают интересоваться: с чегой-то вдруг быки с неба стали падать? Короче звёзды полетели!
Финал этой истории достаточно скомкан, так как слушатели (и автор) страдали болями в животе, спазмами мимичкеских мышц, слезотечением и одышкой. Хорошо, что коровы не летают!
(с)Андрей Попов
|
|
ХОУМ ВИДЕО. Как подружка Танька слопала копченую скумбрию
Скумбрец сидел в водичке
Чесал свои яички
Вонюченький он был
Представьте себе, представьте себе вонял он как костер
Представьте себе, представьте и даже как пожар
Он ел одну лишь водку,
не трогал и селедку
И с мойвою дружил
Представьте себе, представьте себе не трогал он селедку
Представьте себе, представьте себе как с мойвой он дружил.
Но тут пришла Танюшка
Прожорливое брюшко
И съела скумбреца
Представьте себе, представьте себе сожрала целиком
Представьте себе, представьте себе осталась только кость
Не думал не гадал он
Никак не ожидал он
Такого вот конца
Представьте себе, представьте себе никак не ожидал он
Представьте себе, представьте себе что и конец сожрут
|
|
Быль. До сих пор не пойму, но смешно до слез было нам, солдатикам,
разгружавшим уголь в начале 80-х на станции Петушки. Перекуривая,
зашли в холодный буфет, с голодухи смотреть на закуски, селедку
с луком... и, вдруг: "Беляши из гов. залуп - 13 коп." Буфетчицы мы
так и не докричались, да и сержант окрикнул с улицы... Вот так и
мучаюсь до сих пор.
|
|
