1.

Перед дворцом шейха останавливается автобус, полный пожилых женщин.
— Опять туристы? – спрашивает шейх.
— Нет, — отвечает секретарь, — это ваши тещи приехали в гости.

256 +

2.

Александра Григорьевна. Судьба Врача.

Сашенька приехала в Санкт-Петербург 16-ти лет от роду, 154 сантиметров росту, имея:
- в душе мечту – стать врачом;
- в руках чемодан с девичьими нарядами, пошитыми матушкой;
- за пазухой – наметившиеся груди;
- в редикюле:
- золотую медаль за окончание захолустной средней школы,
- тщательно расписанный отцом бюджет на ближайшие пять лет,
- первую часть бюджета на полгода вперед,
- записку с адресом двоюродного старшего брата, студента.
Лето 1907 года предстояло хлопотливое:
- устройство на новом месте;
- поступление на Высшие Медицинские Курсы, впервые в Российской Империи принимавшие на обучение девиц;
- и…с кем-нибудь из приятелей брата – желательно и познакомиться…

На следующий же день, едва развесив свои тряпицы, не сомкнув глаз Белой Питерской ночью, Сашенька, ломая в волнении пальчики и непрерывно откидывая завитые локоны, отправилась в Приёмную Курсов.

Ректор, громадный бородач, впоследствии – обожаемый, а сейчас – ужасный, с изумлением воззрился на золотую медаль и ее обладательницу.
- И что же ты хочешь, дитятко? Уж не хирургом ли стать? – спросил он Сашеньку, с ее полными слез глазами выглядевшую едва на 12 лет.
-Я…я…- запиналась Сашенька, - я…всех кошек всегда лечила, и…и перевязки уже умею делать!...
-Кошек?! –Ха-ха-ха! – Его оскорбительный хохот, содержавший и юмор, и отрицание ветеринарии в этих стенах, и еще что-то, о чем Саша начала догадываться лишь годы спустя, резанул ее душевную мечту понятным отказом….
- Иди, девочка, подрасти, а то с тобой…греха не оберешься, - двусмысленность формулировки опять же была Саше пока не понятна, но не менее обидна.

Брат, выслушав краткое описание происшедшего события, заявил:
- Не волнуйся, у меня связи в министерстве, будем к Министру обращаться! Я сейчас занят, а на днях это сделаем.

Кипение в Сашиной душе не позволяло ни дня промедления. И утром она отправилась в Приемную Министра.
В Империи тех лет, как и в любой другой империи, не часто столь юные девицы заявляются в Высокое Учреждение, и не прождав и получаса, на всякий случай держа в руке кружевной платочек, она вошла в огромный кабинет, в котором до стола Министра было так далеко, что не гнущиеся ноги ее остановились раньше средины ковровой дорожки…

Пенсне Министра неодобрительно блеснуло на нее любопытством.
- Итак, чем обязан…столь интересному явлению? – услышала Саша, твердо помня свои выученные слова.
- Я золотой медалист, я хочу стать врачом, а он...(вспомнился ректор)… а он - предательский платочек САМ потянулся к глазам, и слезы брызнули, едкие, как дезинфицирующий раствор из груши сельского фельдшера, которому Саша помогала перевязывать ссадину соседского мальчишки.

В руках Министра зазвонил колокольчик, в кабинет вошла его секретарь – властная дама, которая перед этим пропустила Сашеньку в кабинет, сама себя загипнотизировавшая недоумением и подозрением: где же она видела эту девочку….

В последствии оказалось, это было обычное Ясновидение… потому что ровно через 30 лет она встретила Александру Григорьевну в коридоре среди запахов хлорки, болезней и толкотни, в халате и в образе Заведующей поликлиникой, полную забот и своего Горя, только что, по шепоту санитарок, потерявшую мужа (и почти потерявшую – сына) …и ТОГДА, уже не властная, и совсем не Дама, а униженная пенсионерка, она вспомнила и поняла, что именно этот образ возник пред нею в июльский день, в приемной….в совсем Другой Жизни…

А сейчас Министр попросил принести воды для рыдающей посетительницы, и воскликнул:
- Милостивая сударыня! Мадемуазель, в конце концов – ни будущим врачам, ни кому другому - здесь не допускается рыдать! Так что, как бы мы с Вами не были уверены в Вашем медицинском будущем – Вам действительно следует немного …повзрослеть!

Наиболее обидно – и одновременно, обнадёживающе – рассмеялся брат, услышав эту историю – и в красках, и в слезах, и в панталончиках, которые Саша едва прикрывала распахивающимся от гнева халатиком.

- Так в Петербурге дела не делаются, - сообщил он высокомерно и деловито.
- Садись, бери бумагу, пиши:
- Его Превосходительству, Министру….написала?...Прошу принять меня …на Высшие…в виде исключения, как не достигшую 18 лет….с Золотой Медалью…написала?...
-Так, теперь давай 25 рублей….
- Как 25 рублей? Мне папенька в бюджете расписал – в месяц по 25 рублей издерживать, и не более…
- Давай 25 рублей! Ты учиться хочешь? Папенька в Петербургских делах и ценах ничего не понимает….Прикрепляем скрепочкой к заявлению…вот так….и завтра отдашь заявление в министерство, да не Министру, дура провинциальная, а швейцару, Михаилу, скажешь – от меня.

…Через три дня на руках у Сашеньки было её заявление с косой надписью синим карандашом: ПРИНЯТЬ В ВИДЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ!
- Я же сказал тебе, у меня СВЯЗИ, а ты чуть всё не испортила…
Ехидство брата Сашенька встретила почти умудренной улыбкой…Она начинала лучше понимать столичную жизнь.

Пять лет учебы пробежали:
- в запахе аудиторий и лекарств;
- в ужасе прозекторской и анатомического театра;
- в чтении учебников и конспектов;
- в возмущении от столичных ухажеров, не видевших в Сашиных 154 сантиметрах:
- ни соблазнительности,
- ни чувств,
- ни силы воли, силы воли, крепнувшей с каждым годом…

И вот, вручение дипломов!
Опять Белая Ночь, подгонка наряда, размышления – прикалывать на плечо розу – или нет, подготовка благодарности профессорам…
Вручает дипломы Попечительница Богоугодных и Образовательных учреждений, Её Сиятельство Великая Княгиня – и что Она видит, повернувшись с очередным дипломом, зачитывая имя (и ВПЕРВЫЕ - отчество) его обладательницы:
- Александра Григорьевна….
- нет, уже не 12-летнюю, но всё же малюсенькую, совсем юную…а фотографы уже подбираются с камерами…предчувствуя…

- Милая моя, а с…сколько же Вам лет?...И Вы …ХОТИТЕ… стать …врачом?...
- Двадцать один год, Ваше Сиятельство! И я УЖЕ ВРАЧ, Ваше Сиятельство!
- Как же Вам удалось стать врачом…в 21 год?..
- У моего брата были связи …в министерстве…швейцар Михаил, Ваше Сиятельство, и он за 25 рублей всё и устроил…
Дымовые вспышки фотографов, секундное онемение зала и его же громовой хохот, крики корреспондентов (как зовут, откуда, какой Статский Советник??!!) – всё слилось в сияние успеха, много минут славы, десяток газетных статей …и сватовство красавца вице-адмирала, начальника Кронштадской электростанции.

Кронщтадт – город на острове в Финском заливе – база Российского флота, гавань флота Балтийского.
Это судостроительный, судоремонтные заводы. Это подземные казематы, бункера для боеприпасов, это центр цепочки огромных насыпных островов-фортов, вооруженных современнейшими артиллерийскими системами.

Это наконец, огромный синекупольный собор, в который должна быть готова пойти молиться жена любого моряка – «За спасение на водах», «За здравие», и – «За упокой».
Это неприступная преграда для любого иностранного флота, который вдруг пожелает подойти к Петербургу.

Через поручни адмиральского катера она всё осмотрела и восхитилась всей этой мощью. Она поняла из рассказов жениха и его друзей-офицеров, что аналогов этой крепости в мире – нет. И вся эта мощь зависит от Кронштадской электростанции, значит от него, её Жениха, её Мужа, её Бога…

- Ярославушка, внучек… Помнишь, в 1949 году соседи украли у нас комплект столового серебра?. Так это мы с моим мужем получили приз в 1913 году, в Стокгольме, на балу у Его Императорского Величества Короля Швеции, как лучшая пара вечера.
Мы тогда были в свадебном путешествии на крейсере вокруг Европы…

А для меня и Ярослава, для нас – Стокгольм, 1913 год, были примерно такими же понятиями…как … оборотная сторона Луны, которую как раз недавно сфотографировал советский космический аппарат.
Но вот она – Оборотная Сторона – сидит живая, все помнит, всё может рассказать, и утверждает, что жизнь до революции была не серая, не темная, не тяжелая, а сияющая перспективами великой страны и достижениями великих людей.
И люди эти жили весело и временами даже счастливо.

…именно, с упоминания столового серебра – я и стал изучать:
- судьбу Александры Григорьевны, рассказанную ею самой (рассказы продолжались 10 лет), дополненную документами, портретами на стенах, записными книжками, обмолвками Ярослава.
- куски времени, единственной машиной для путешествие в которое были рассказы людей и книги…книги детства, с ятями и твердыми знаками, пахнущие кожаными чемоданами эмигрантов и библиотеками питерских аристократов…
- отдельные предметы:
- старинные телефонные аппараты – в коммунальных квартирах, у меня дома…
- открытки с фотографиями шикарных курортов в Сестрорецке – до революции…
- свинцовые витражи в подъездах Каменноостровского проспекта, целые и красивые вплоть до конца 70-х годов.

- Боренька, Вы знаете, какая я была в молодости стерва?
- Александра Григорьевна, что же вы на себя-то наговариваете?
- Боренька, ведь на портретах видно, что я совсем – не красивая.
- Александра Григорьевна, да Вы и сейчас хоть куда, вот ведь я – у Вас кавалер.
- Это вы мне Боренька льстите.
- Да, Боренька, теперь об этом можно рассказать.

…Я узнала, что мой муж изменяет мне с первой красавицей Петербурга…
Оскорблена была ужасно…
Пошла к моему аптекарю.
- Фридрих, дай-ка мне склянку крепкой соляной кислоты.
Глядя в мои заплаканные глаза и твердые губы, он шевельнул седыми усами, колеблясь спросил:
- Барыня, уж не задумали ли Вы чего-либо …дурного?..
Я топнула ногой, прищурила глаза:
- Фридрих, склянку!...
…и поехала к ней… и …плеснула ей в лицо кислотой…слава Богу, промахнулась…да и кислоту видно, Фридрих разбавил …убежала, поехала в Сестрорецкий Курорт, и там прямо на пляже …отдалась первому попавшемуся корнету!

Во время Кронштадтского Бунта в 1918 году, пьяные матросы разорвали моего мужа почти на моих глазах.
И что я сделала, Боря, как Вы думаете?
Я вышла замуж за их предводителя. И он взял меня, вдову вице-адмирала, что ему тоже припомнили…в 1937году, и окончательный приговор ему был – расстрел.
Сына тоже посадили, как сына врага народа.

Жене сына сказали – откажись от мужа, тогда тебя не посадим, и дачу не конфискуем.
Она и отказалась от мужа, вообще-то, как она потом говорила – что бы спокойно вырастить своего сына, Ярославушку.
Но я ее за это не простила, украла внука Ярославушку, и уехала с ним на Урал, устроилась сначала простым врачом, но скоро стала заведующей большой больницей.
Мне нужно было уехать, потому что я ведь тоже в Ленинграде была начальником – заведующей поликлиникой, и хотя врачей не хватало, хватали и врачей.
Там меня никто не нашел – ни жена сына, ни НКВДэшники…

Правда, НКВДэшники в один момент опять стали на меня коситься – это когда я отказалась лететь на самолете, оперировать Первого Секретаря райкома партии, которого по пьянке подстрелили на охоте.
Я сказала: у меня внук, я у него одна, и на самолете не полечу, вот, снимайте хоть с работы, хоть диплом врачебный забирайте.
Косились-косились, орали-орали – и отстали.

Но с самолетом у меня все же вышла как-то история.
Ехали мы с Ярославушкой на поезде на юг, отдыхать, и было ему лет 6-7.
На станции я вышла на минутку купить пирожков, а вернувшись на перрон, обнаружила, что поезд уже ушел.
Сама не своя, бросила продукты, выбежала на площадь, там стоят какие-то машины, я к водителям, достаю пачку денег, кричу, плачу, умоляю: надо поезд догнать!
А они как один смеются:
- Ты что старуха, нам твоих денег не надо, поезд догнать невозможно, здесь и дорог нет.

А один вдруг встрепенулся, с таким простым, как сейчас помню, добрым лицом:
- Тысяч твоих не возьму, говорит, а вот за три рубля отвезу на аэродром, там вроде самолеты летают в соседний город, ты поезд и опередишь.
Примчались мы за 10 минут на аэродром, я уже там кричу:
- За любые деньги, довезите до города (уж и не помню, как его название и было).

Там народ не такой , как на вокзале, никто не смеется, уважительно так говорят:
- Мамаша, нам ЛЮБЫХ денег не надо, в советской авиации – твердые тарифы. Билет в этот город стоит…три рубля (опять три рубля!), и самолет вылетает по расписанию через 20 минут.
…Как летела – не помню, первый раз в жизни, и последний…помню зеленые поля внизу, да темную гусеницу поезда, который я обогнала.
Когда я вошла в вагон, Ярославушка и не заметил, что меня долго не было, только возмущался, что пирожков со станции так я и не принесла.

На Урале мы жили с Ярославушкой хорошо, я его всему успевала учить, да он и сам читал и учился лучше всех. Рос он крепким, сильным мужичком, всех парней поколачивал, а ещё больше – восхищал их своей рассудительностью и знаниями. И рано стали на него смотреть, и не только смотреть – девчонки.

А я любила гулять по ближним перелескам. Как то раз возвращаюсь с прогулки и говорю мужику, хозяину дома, у которого мы снимали жилье:
- Иван, там у кривой берёзы, ты знаешь, есть очень красивая полянка, вся цветами полевыми поросла, вот бы там скамеечку да поставить, а то я пока дойду до нее, уже устаю, а так бы посидела, отдохнула, и ещё бы погуляла, по такой красоте…
- Хорошо, барыня, поставлю тебе скамеечку.

Через несколько дней пошла я в ту сторону гулять, гляжу, на полянке стоит красивая, удобная скамеечка. Я села, отдохнула, пошла гулять дальше.
На следующий день говорю:
- Иван, я вчера там подальше прогулялась, и на крутом косогоре, над речкой – такая красота взору открывается! Вот там бы скамеечку поставить!
- Хорошо, барыня, сделаю.

Через несколько дней возвращаюсь я с прогулки, прекрасно отдохнула, налюбовалась на речку, дальше по берегу прошлась…
И вот подхожу к Ивану, говорю ему:
- Иван, а что если…
- Барыня – отвечает Иван, - а давай я тебе к жопе скамеечку приделаю, так ты где захочешь, там и присядешь….

После смерти Сталина нам стало можно уехать с Урала.
Ярославушка поступил в МГИМО.
Конечно, я ему помогла поступить, и репетиторов нанимала, и по-разному.
Вы же понимаете, я всегда была очень хорошим врачом, и пациенты меня передавали друг другу, и постоянно делали мне подарки…
Не все конечно, а у кого была такая возможность.
У меня, Боренька, и сейчас есть много бриллиантов, и на всякий случай, и на черный день. Но по мелочам я их не трогаю.

Однажды мне потребовалось перехватить денег, я пошла в ломбард, и принесла туда две золотых медали: одну свою, из гимназии, другую – Ярославушки – он ведь тоже с золотой медалью школу закончил.
Даю я ломбардщику эти две медали, он их потрогал, повернул с разных сторон, смотрит мне в глаза, и так по-старинному протяжно говорит:
- Эту медаль, барыня, Вам дало царское правительство, и цены ей особой нет, просто кусочек золота, так что дать я Вам за нее могу всего лишь десять рублей.
А вот этой медалью наградило Вашего внука Советское Правительство, это бесценный Знак Отличия, так что и принять-то я эту внукову медаль я не имею права.
И хитровато улыбнулся.

-Боренька, вы понимаете – почему он у меня Ярославушкину медаль отказался взять?
-Понимаю, Александра Григорьевна, они в его понимании ОЧЕНЬ разные были!
И мы смеемся – и над Советским золотом, и над чем-то еще, что понимается мною только через десятки лет: над символической разницей эпох, и над нашей духовной близостью, которой на эту разницу наплевать.

-Ну да мы с Ярославушкой (продолжает А.Г.) и на десять рублей до моей зарплаты дотянули, а потом я медаль свою выкупила.

Он заканчивал МГИМО, он всегда был отличником, и сейчас шел на красный диплом. А как раз была московская (Хрущевская) весна, ее ветром дуло ему:
- и в ширинку (связался с женщиной на пять лет старше его; уж как я ему объясняла - что у него впереди большая карьера, что он должен её бросить – он на всё отвечал: «любовь-морковь»);
- и в его разумную душу.

Их «антисоветскую» группу разоблачили в конце пятого курса, уже после многомесячной стажировки Ярославушки в Бирме, уже когда он был распределен помощником атташе в Вашингтон.
Его посадили в Лефортово.

Я уже тогда очень хорошо знала, как устроена столичная жизнь…
Я пошла к этой, к его женщине.
- Ты знаешь, что я тебя не люблю? – спросила я у нее.
- Знаю, - ответила она.
- А знаешь ли ты, почему я к тебе пришла?
- …..
- Я пришла потому, что Ярославушка в Лефортово, и мне не к кому больше пойти.
- А что я могу сделать?
- Ты можешь пойти к следователю, и упросить его освободить Ярославушку.
- Как же я смогу его упросить?
- Если бы я была хотя бы лет на тридцать моложе, уж я бы знала, КАК его упросить.
- А что бы тебе было легче его УПРАШИВАТЬ…
Я дала ей два кольца с крупными бриллиантами. Одно – для нее. Второе…для следователя…

Через неделю Ярославушку выпустили. Выпустили – много позже – и всех остальных членов их «группы».
Он спросил меня: а как так получилось, что меня выпустили, причем намного раньше, чем всех остальных?
Я ответила, как есть: что мол «твоя» ходила к следователю, а как уж она там его «упрашивала» - это ты у неё и спроси.
У них состоялся разговор, и «любовь-морковь» прошла в один день.

Нам пришлось уехать из Москвы, Ярославушка несколько лет работал на автомобильном заводе в Запорожье, пока ему не разрешили поступить в Ленинградский университет, на мехмат, и мы вернулись в Петербург.

- Вы видите, Боря, мою записную книжку?
- Больше всего Ярославушка и его жена не любят меня за нее. Знаете, почему?
- Когда я получаю пенсию, (она у меня повышенная, и я только половину отдаю им на хозяйство), я открываю книжечку на текущем месяце, у меня на каждый месяц списочек – в каком два-три, а в каком и больше человек.
Это те люди, перед которыми у меня за мою долгую, трудную, поломанную, и что говорить, не безгрешную жизнь – образовались долги.
И я высылаю им – кому крохотную посылочку, а кому и деньги, по пять – десять рублей, когда как.

Вот следователю, который Ярославушку освободил – ему по 10 рублей: на 23 февраля и на День его Рождения…
Вот ей, его «Любови-Моркови» - по 10 рублей – на 8е марта, и на День её Рождения.
И много таких людей.
А может, кто и умер уже.
- Так с этих адресов, адресов умерших людей - наверное, деньги бы вернулись?
- Так ведь я - от кого и обратный адрес – никогда не указываю.

В 85 лет Александра Григорьевна, вернувшись из больницы с профилактического месячного обследования, как всегда принесла с собой запас свежих анекдотов, и решила рассказать мне один из них, как она сочла, пригодный для моих ушей:
«Женщину восьмидесяти пяти лет спрашивают: скажите пожалуйста, в каком возрасте ЖЕНЩИНЫ перестают интересоваться мужчинами?
- Боря, вы знаете, что мне 85 лет?
- Да что же Вы на себя наговариваете, Александра Григорьевна, Вы хоть в зеркало-то на себя посмотрите, Вам никто и шестидесяти не даст!
- Нет, Боря, мне уже 85.
Она продолжает анекдот:
Так вот эта женщина отвечает:
- Не знаю-не знаю (говорит Александра Григорьевна, при этом играет героиню, кокетливо поправляя волосы)…спросите кого-нибудь по-старше.

Через полгода ее разбил тяжелый инсульт, и общаться с ней стало невозможно.
С этого момента поток «крохотных посылочек» и маленьких переводов прекратился, и постепенно несколько десятков людей должны были догадаться, что неведомый Отправитель (а для кого-то, возможно, и конкретная Александра Григорьевна) больше не живет - как личность.
Многие тысячи выздоровевших людей, их дети и внуки, сотни выученных коллег-врачей, десяток поставленных как следует на ноги больниц – все эти люди должны были почувствовать отсутствие этой воли, однажды возникшей, выросшей, окрепшей, крутившей десятки лет людьми, их жизнями и смертями – и исчезнувшей – куда?

Хоронили Александру Григорьевну через 7 лет только близкие родственники, и я, ее последний Друг.

Ярослав окончил университет, конечно, с красным дипломом, защитил диссертацию, стал разрабатывать альтернативную физическую теорию, стараясь развить, или даже опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Сейчас он Президент какой-то Международной Академии, их под тысячу человек, спонсоры, чтение лекций в американских университетах, в общем, всё как у людей, только без Эйнштейна.

У Ярослава родился сын, которого он воспитывал в полной свободе, в противовес памятным ежовым рукавицам бабушки.
Рос Григорий талантливым, энергичным и абсолютно непослушным – мальчиком и мужчиной.
Как то раз Ярослав взял его десятилетнего с собой - помочь хорошим знакомым в переезде на новую квартиру.
Григорий услужливо и с удовольствием носил мелкие вещи, всё делал быстро, весело и неуправляемо.

Энергичная хозяйка дома занимала высокий пост судьи, но и она не успевала контролировать по тетрадке коробки, проносимые мимо неё бегущим от машины вверх по лестнице Гришей, и придумала ему прозвище – Вождь Краснокожих - взятое из веселого фильма тех лет.

Но смерть его была туманная, не веселая.

А наступившим после его смерти летом, в квартиру одиноких Ярослава и его жены Алёны позвонила молодая женщина.
Открыв дверь, они увидели, что у нее на руках лежит…маленькая…Александра Григорьевна.

У них появился дополнительный, важный смысл в жизни.
Выращивали внучку все вместе. Они прекрасно понимали, что молодой маме необходимо устраивать свою жизнь, и взяли ответственность за погибшего сына – на себя.

- Сашенька, давай решим эту последнюю задачу, и сразу пойдем гулять!
- Ну, только ПОСЛЕДНЮЮ, дедушка!
- Один рабочий сделал 15 деталей, а второй – 25 деталей. Сколько деталей сделали ОБА рабочих?
- Ну, дедушка, ну я не знаю, ну, давай погуляем, и потом решим!
- Хорошо, Сашенька, давай другую задачу решим, и пойдем.
- У дедушки в кармане 15 рублей, а у бабушки 25. Сколько всего у них денег?
- Ну дедушка, ты что, совсем ничего не понимаешь? Это же так ПРОСТО: у них – СОРОК рублей!

В один, не очень удачный день, та, что подарила им самые теплые чувства, что могли быть в их жизни, чувства дедушки и бабушки – она позвонила в их дверь, покусывая губы от принятого нелегкого решения.
Сели за стол на кухне, много поняв по глазам, ожидая слов, ни о чём не спрашивая.
- Ярослав, Алёна, вы такие хорошие, а я - и они обе с Аленой заплакали от ожидаемой бесповоротной новости.
- Он, мой жених, он из Москвы.
Ярослав и Алена чуть вздохнули. С надеждой.
- Но он не москвич. Он швейцарец. И у него заканчивается контракт.
- Он…мы…скоро уезжаем.

Теперь она живет со своей мамой и отчимом в Швейцарии.
Душе Александры Григорьевны, незаслуженно настрадавшейся, наконец-то проникшей через сына, внука и правнука в девичье обличье, легко и свободно в теле ее пра-правнучки.
Они обе наслаждаются видами гор и водопадов, трогают латунные буквы на памятнике войску Суворова – покорителю Альп, рядом с Чёртовым Мостом, ловят языком на ветру капли огромного фонтана на Женевском озера, ахают от крутых поворотов серпантинов, по краю пропасти.

Приезжая к дедушке и бабушке в гости, на свою любимую, хоть и дряхлую дачу, младшая Александра Григорьевна часто хвастается, как ей завидуют тамошние подруги: ведь в ушах у нее уже сверкают прошлой, Другой Жизнью, доставшиеся от пра-пра-бабушки – лучшие друзья девушек.

Примечание 2009 года: младшая Александра Григорьевна сдала на немецком языке экзамены в математический лицей в Цюрихе, преодолев конкурс в 22 человека на место.
Мы ещё о ней услышим!

© Copyright: Борис Васильев 2
http://www.proza.ru/2011/10/19/1267

2323 +

3.

БРАТ ЗА БРАТА НЕ ОТВЕЧАЕТ
Рассказывают, что когда в 1974 году Аскара Минлиахмедовича Кунаева выдвинули на высокий пост Президента Академии наук Казахстана, его брат Динмухамед Ахмедович Кунаев, Первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР, спросил у Брежнева, а этично ли, что его брат возглавит Академию наук республики.
На что мудрый Леонид Ильич ответил:
- Ну, он же не виноват, что он твой брат!

454 +

4.

История о смутном времени.
Было это осенью 1992 года, новоявленный президент Молдавии Снегур (бывший секретарь по идеологии в сельском хозяйстве ЦК Молдавии) решил, что пора независимой стране иметь собственные деньги. Через Парламент провели закон, название денег, осталось их напечатать. В Москве не могли по принципиальным причинам, в Польше кризис, в Германии немцы после объединения печатали круглосуточно марки, остались Франция и Нидерланды. Париж согласился, но для приличия поехали и в Амстердам. В делегации был еще директор Нацбанка (бывший директор сберкассы в Ленинграде). Договорились встретиться у "Амстердам-Сентраал", жд вокзал, который рядом с "кварталом красных фонарей" и свободы "травы". Одета была делегация согласно советской номенклатурной моде, то есть кожаные плащи, шляпы, а директор, гувернатор Нацбанка еще и усы носит как у Боярского. Ну и он медленно, ожидая президента, заходит в вышеуказанный квартал. В те времена только начиналось нашествие советских и восточноевропейских гангстеров и местные сутенеры звонят в полицию. Патруль немедленно задерживает чувака в черном плаще, в шляпе, доставляют в участок и задают вопросы кто вы? что делаете здесь??
- Он честно отвечает, я - гувернатор нацбанка и жду здесь президента Молдавии.
Во-первых, никто не знал где это и что это, но выпустили из участка. Не забыв спросить, где такая трава продается.

605 +

5.

Русский и американец спорят, у кого в стране дороги лучше.

Американец:

- Садишься в ``Ford``, ставишь рюмку водки на крышу - катаешься

весь день - ни капли не разольется!

Русский:

- Садишься в ``Запорожец``, разгоняешься, привязываешь педаль

газа и всю дорогу спишь на заднем сиденье!

- А как же вы не разбиваетесь?!

- А куды она с колеи свернет?

***

Приходит мужик в ресторан. Усаживается за столик - напротив

кладет маленькую безногую собаченку. Заказывает бутылку водки,

выпивает. Подходит официант со счетом:

- А как зовут вашу собачку?

Мужик (вытирает слезы, с чувством):

- А.. какая разница - зови... не зови... Все равно не прибежит.

***

Два мужика закиряли и вот уже на дворе поздний вечер.

Тут один предлагает: ``Пошли ко мне, там дома водка есть!``

Тихонько заходят в квартиру и хозяин на ципочках отправляется

на кухню. Через минуту приходит с бутылкой.

Друг ему :``Слышь, там в спальне с твоей женой кто-то.``

- Тссс! Это его водка!

***

Лектор читает лекцию о гонке вооpyжения злобными

импеpиалистами: ``Есть такая атомная бомба, когда

взpывается - вообще ничего не остается! Есть такая

нейтpонная бомба, когда взpывается - все живое

погибает, матеpиальное остается!``

Мyжик с последнего pяда:

- А какая сейчас бомба взоpвалася?

- ???

- Мы сидим живые, а водки нетy!

***

Hашли тpое синяков бутыль без этикетки.

Пеpвый синяк откpыл бутылку:

- Это водка, уж я-то специалист!

Глотает и валится замеpтво.

Втоpой синяк недовеpчиво косится на бутыль, нюхает содеpжимое.

- Hу точно водка. Hу она это.

Делает глоток и валится меpтвым на асфальт.

Тpетий синяк понюхал, пpослезился и глотнул с воплем:

``Помогите!!!``

***

Просыпаются утром отец и сын.

- А что, сынок, неплохо бы нам с тобой сейчас принять по сто грамм.

- Дело говоришь, батя, дело.

Сбегал сын в магазин, принес водки. Посидели, выпили.

- Hу что, сынок, неплохо бы нам еще по-немногу?

- Дело говоришь, батя, дело!

Сбегал, еще принес. Выпили.

- Hу что, сынок, теперь и поработать можно?

- Hу, батя, ты как выпьешь - такую фигню нести начинаешь!

***

Почему бармены не любят сиамских близнецов?

- Потому что заказывают ОДИН стакан водки, а напиваются двое.

***

1 января. Программа "Время":

- Тревожное сообщение поступило к нам из Екатеринбурга. Как сообщил

нашему корреспонденту пресс-секретарь мэрии, водки в городе осталось

всего на два дня...

***

Приходит Василий Иванович к Петьке и говорит:

- Пошли на рыбалку!

- Так какая ж рыбалка, водки-то нету!

- А что есть?

- Анаша, - отвечает Петька

Василий Иванович удобно распологается в кресле.

- Так давай тут порыбачим!

***

Господь перед тем как окончательно выпустить людей из Рая стал раздавать

им носы (каждой нации по отдельному)

Подходит к Нему русский и говорит:

- Мне, пожалуйста, нос картошкой и маленький, чтоб водку пить не мешал.

Ну такой и получил.

Следующий подходит грузин и говорит:

- Вах! Минэ пажалуста нос такой жэ балшой как кавказские горы!

И нос у него стал как заказывал.

Доходит очередь до еврея:

- Тут носы раздают? Мне, пожалуйста, два!

2972 +

6.

Литва, лесной-грибной район (ну, ОЧЕНЬ много грибов) 1985 г. Коммунизм вот-вот наступит (по словам деятелей тогда единственной партии). По тогдашнему закону районом правит (точнее - только-только начал) 1-й секретарь райкома по фамилии Баравикас (по-русски, ясно - "боровик"), который имеет привычку, звоня кому-нибудь, не здороваться (что у нас совершенно непринято), а сразу, грубо - говорит Баравикас...
В средине первой недели "на царстве", захотел поесть настоящих боровиков, позвонил в районную заготконтору (что-бы "доставили"). Разговор, как всегда: говорит Баравикас... В ответ: отвечает Умеде (сыроежка по-литовски). Как посмели издеваться над высшей властью!!!! "Царь" бросает трубку и, полтавив на уши водителя, летит наказать-разделаться с кем-то, издевающимся над высшей властью...
Прилетает к заготовителям, в бешенстве (от морды, хоть прикуривай) пытается выявить и казнить "виновника" и тут узнаёт, что трубку поднял и ему ответил заведующий заготконторы - Умеде. "Царь" быстро "сдулся" и укатил в "палаты", а весь район и, затем, пол-Литвы хохотали. Мелочь, но приятно.
"Бамбук", он и в Африке - бамбук. Дааа, Высшая партийная школа "пекла" и хуже кадровые "пироги".
"...нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда".

909 +

7.

История произошла со знакомым знакомых (далее знакомый). Знакомый работал руководителем российского филиала европейской фирмы. Глава фирмы - афроевропеец Марк. Однажды по производственной надобности знакомому надо было срочно приехать в головной офис. Знакомый звонит Марку договориться о встрече, секретарь отвечает: у него умерла мама, не будет две недели. Знакомый выражает соболезнования и начинает судорожно ждать.
Через две недели звонит снова. Секретарь отвечает: - Марк сушит маму, когда приедет - неизвестно.
У знакомого ушла неделя и 100 евро на телефонные переговоры, чтобы выяснить: в далекой африканской стране - родине Марка - покойников принято сушить на солнце. И пока они не высохнут совсем, похоронный обряд не завершен.

565 +

8.

Приходит одна деваха в Налоговую. Хочу, говорит,
доходы задекларировать. Ну Налоговик ее спрашивает
какой, мол, у вас род деятельности. Та отвечает:
- Я путана!
Налоговик начинает махать кеглями, кричит мол не
положено такую статью бизнеса иметь. Та ему и говорит:
- Ну тогда напишите просто: Проститутка.
Тот опять, нельзя мол и проституку писать.
Баба подумала и говорит:
- Ну тогда запишите: Секретарь Компартии Москвы.
-????????
- А я в этом году приняла 1732 члена !!!

697 +

9.

Прочитавши в Ню-Йорк Таймс о том, что международные инспекторы нашли
во дворце Саддама Хуссейна 15 презервативов, Секретарь Румсфелд
вскричал: "Господин Президент, наконец-то доказательство того, что
Ирак готовится нас ебать." "Вот сукин сын," - отвечает Буш - "а еще
отпирался, что не покупал у Кучмы вазелин и кожаную упряжь. Начинайте
операцию, Румсфелд, и бомбите пока не признается, где он все это
спрятал."

586 +

10.

Иностранный корреспондент, осматривающий советский завод в сопровождении
секретаря парткома, берет интервью у подвернувшегося рабочего.
- Сколько вы получаете ?
- Сто рублей... - отвечает рабочий и осекается, заметив страшные глаза
секретаря - ...в неделю ! - добавляет он.
- Какая у вас квартира ?
- У меня одна комната... - говорит рабочий, - ...окнами на юг, одна - окнами
на восток и одна - на запад !
- А какое у вас хобби ?
- 30 сантиметров, - брякает рабочий и видит, как секретарь схватился за
голову.
- В диаметре ! - уточняет он.

583 +

11.

Встречаются русский, американец и японец, ну и начали спорить
у кого технологии круче. Американец и говорит:
- Вот у нас в Америке берем болванку, бац по болванке -
автомобиль, бац по автомобилю - болванка.
На что японец ему отвечает:
- У нас еще круче: берем болванку бац процессор, бац по
процессору - болванка.
Русский думал, думал и говорит:
- Ну ребята вы вообще по сравнению с нами в каменном веке! Мы
берем болвана - бац генеральный секретарь, бац по генеральному
секретарю - болван!

467 +

12.

Девушка признается подруге: "Джоди, я никогда не была так счастлива!
У меня двое парней, и один из них такой замечательный - красивый, чуткий,
заботливый, внимательный!.." "Тогда зачем тебе второй?" "Ох, зато второй -
НЕ ГОМИК".

Моисей довел народ израильский до Красного моря, но не знает, как им
переправиться. Вызывает инженера. "Мы можем построить понтонный мост", -
предлагает инженер.
- А можно его сделать очень быстро?
- Нет. На это понадобится несколько месяцев.
Моисей вызывает пресс-секретаря. "На Вашем месте" - говорит пресс-секре-
тарь, - "я бы забрался на утес, воздел руки к небу, воззвал к Богу, и тогда
воды бы расступились. Потом я бы провел народ через образовавшийся проход и
заставил воды снова сомкнуться перед египтянами".
- Звучит неплохо, - говорит Моисей. - И ты думаешь, что у меня получится?
- Особой уверенности нет, - отвечает пресс-секретарь, - но если Вы сделаете
это, я организую Вам публикацию в Ветхом завете.

617 +

13.

Моисей довел народ израильский до Красного моря, но не знает, как им
переправиться. Вызывает инженера. "Мы можем построить понтонный мост", -
предлагает инженер.
- А можно его сделать очень быстро?
- Нет. На это понадобится несколько месяцев. Моисей вызывает пресс-секретаря.
"На Вашем месте" - говорит пресс-секретарь, - "я бы забрался на утес, воздел
руки к небу, воззвал к Богу, и тогда воды бы расступились. Потом я бы провел
народ через образовавшийся проход и заставил воды снова сомкнуться перед
египтянами".
- Звучит неплохо, - говорит Моисей. - И ты думаешь, что у меня получится?
- Особой уверенности нет, - отвечает пресс-секретарь, - но если Вы сделаете это,
я организую Вам публикацию в Ветхом завете.

560 +

14.

Встречаются русский, американец и японец, ну и начали спорить у кого технологии
круче. Американец и говорит:
- Вот у нас в Америке берем болванку, бац по болванке - автомобиль, бац по
автомобилю - болванка. На что японец ему отвечает:
- У нас еще круче: берем болванку бац процессор, бац по процессору - болванка.
Русский думал, думал и говорит:
- Ну ребята вы вообще по сравнению с нами в каменном веке! Мы берем болвана -
бац генеральный секретарь, бац по генеральному секретарю - болван!

511 +