Результатов: 21

1

Танго в коридоре

Однажды в Чикаго меня с женой пригласили на вечер в клуб танго. Клуб оказался небольшим танцевальным залом с кирпичными стенами, в котором танцевали человек пятьдесят самого разного возраста – от двадцати до семидесяти. Из колонок раздавались мелодии, записанные – судя по треску и шуршанию – в начале прошлого века.

К жене сразу подошли несколько импозантных мужчин. «Разрешите Вас пригласить... Ах, Вы в первый раз? Что Вы, это совсем несложно. Давайте попробуем...» Буквально через несколько минут моя супруга уже кружилась в центре зала, пробуя делать какие-то gancho и cruzada.

Я стоял у стены, слушал музыку и наблюдал за окружающими. Танго танцевать я не умел, соответственно пригласить никого не мог, а присутствующие в зале дамы не обращали на меня никакого внимания.

- Что, в первый раз? - ко мне обратился пожилой мужчина, стоявший неподалеку. Я кивнул.
- Танцевать умеешь? – спросил он.
- Нет, ни разу не пробовал, - ответил я.
- Ну, не стоять же тебе здесь целый вечер. Давай я тебе покажу хоть пару движений, - сказал он, отводя меня в сторону.

Через минуту я оказался в коридоре, где новоявленный учитель обьяснял мне последовательность шагов и поворотов, терпеливо убеждая не наступать ему на ноги. Указания были несложными, но даже такая простая вещь, как хождение в ритме музыки по началу давалась с трудом. Кто-то из танцующей публики обратил внимание на этот урок и стал давать советы, после чего мне стали показывать другие движения. Какое-то время спустя я понял, что вот уже сорок минут, как я танцую в темном углу зала с разными мужиками и решил, что с этим надо завязывать!

Танцевать аргентинское танго я не умею до сих пор, но иногда я сам пишу танго, первое из которых, написанное вскоре после этого вечера, так и называется “Tango in the Dark":-) Оно есть на YouTube и у меня в ЖЖ.

2

О сессии...
Близится новый год, а за ним и зимняя сессия. Для кого-то она будет первой, для кого-то последней (не смотря на то, что зимняя).
Я вот тоже вспоминаю сессию ... для меня это всегда было самое веселое время - такая эмоциональная встряска перед экзаменом и такой заряд положительного настроения после... На каждую сессию я помню было что-то необычное, но первая запомнилась более всего.
Экзамен первый: - Химия.
Химия мне давалась, как впрочем и большинство предметов, легко и невысокие оценки объяснялись лишь паталогической ленью, поэтому, когда профессор объявил схему рассадки в аудитории, я решил, что этот экзамен и вовсе халява. Рассадка была следующей: на первом ряду большой поточной аудитории двоечники и прочие неблагонадежные элементы - за ними нужен глаз да глаз (человек 15). Отступив от них один ряд - хорошисты и те, у кого между тройкой и четверкой - основной поток (человек 100). И на задней парте - на удалении от всего, вся и друг-друга - отличники (3 человека). Я, надо сказать, справедливо рассчитывал на халяву - у меня выходило что-то чуть меньше тройки и меня должны были посадить в самую гущу народа, где человеку, который привык выезжать на своих мозгах, а не знаниях и конспектах было самое раздолье - чужие шпоры и конспекты с которыми я планировал написать экзамен как минимум на твердую четверку. Но профессор меня обломал: "Так, а у Вас, Юрий Александрович, что выходит? 3,9? Нет, я Вам не верю - это Вы нарочно подстроили - Вы у нас явный отличник - ваше место на галерке." И побрел я на галерку, где до ближайшего такого же бедолаги было метров 5 и конспектов не наблюдалось.
Впрочем, отчаиваться я не привык и, пытаясь наверстать за счет мозгов и общей неплохой базы свои 50% прогулов принялся решать. Собратья по несчастью, в основном незнакомые мне (такие люди плохо социализируются) потенциальные отличники, время от времени пытались докричаться до меня (шепотом и жестами) и расспросить об успехах, показать мне свои, написанные мелким почерком (зрение у меня уже было не очень, а очков я еще не носил) шпоры - я только разводил руками, жестами показывая, что у меня проблемы с первой и третьей задачей. (А задачи у нас шли от простого к сложному: первая - много писанины, мало химии; вторая - немного простой химии; третья - много и того и другого; 4,5 - больше химии; 6,7 - задачи, требующие творческого подхода). Они отчаивались и оставляли меня в покое. Со стороны я, наверное, представлял из себя печальное зрелище. Я почти не писал, не пытался ничего подглядеть, смотрел в потолок или прямо перед собой остановившемся взглядом, кусал губы... В общем, по их мнению, вообще не занимался экзаменом. Поэтому, когда ко мне подошел профессор и попросил посмотреть черновик, комментируя: "Так, это верно, это верно... а вот тут Вы знак забыли перенести ... это тоже верно, тут Вы правильным путем идете, а вот тут Вы зря это сделали, это тоже верно ..." они были немного удивлены. Повторились попытки коммуникаций - безуспешно - я не понимал жестов, что-то писал, перечеркивал и замирал с застывшим взглядом. Профессор подошел еще раз: "Угу... Угу... Ну, тут наверно тоже все верно... Ага ... О как ... Иии ... да! ... А это что? Переписываете на чистовик? Да не надо - здесь не чисто писание - сдавайте - я так пойму" и забрал у меня листки. Я был в ужасе! Из шести листов у меня не зачёркнутого текста выходило примерно на полтора и все в пересмешку, и небрежно, и не проверено... Вышел из аудитории я грустный. Друзья (из тех, кого выгнали из аудитории) принялись утешать:
- Что, выгнали?
- Ага.
- Да ваще жесть! За что тебя так? Еще и на заднюю парту. Списать удалось хоть что-нибудь?
- Нет.
- Нда... Вообще ничего не сдал.
- Сдал. Черновик.
- А в нем сколько?
- Все...
- ...
И тут открывается дверь и следующий удаленный объявляет, что у меня Пять. Это была единственная пятерка по химии в ту сессию. На волне бурных обсуждений и сдружились всем потоком, отличники социализировались не хуже других. А я еще долго объяснял, что я не придуривался - я действительно ничего не видел и почти ничего не знал, и подсказать не мог не вникая в задачу, т.к. реально не знал, как решали эти задачи на семинарах. А если человек смотрит в пустоту - он думает. И если ему есть о чем думать, это уже хорошо.

3

Вставлю свои 5 копеек про автодорожные истории.
В 90-е челночили с другом на Польшу в основном в Пшемышель (привет Санек). Поездки тяжелые, дорога туда полдня и ночь, день закупки, ночь и полдня дорога обратно (это если таможня быстро даст добро). Ездили сменяясь, но все равно дорога назад давалась тяжко - машина (жигуленок 4-ка) забита под завязку сиденье толком не откинешь чтобы поспать, пили кофе, ели семки, песни пели - всякое было. Однажды глубокой ночью уже после границы решили очередной глоток кофе сделать, а термос пуст. Тормознули у кафешки и я пошел заправить емкость максимально крепким кофе, а напарник остался за рулем. Через минут 10 в кафе заходит Саша с распахнутыми глазами и реально стоящими дыбом волосами в руках держит руль от нашего пепелаца. Оказалось, что когда я ушел, он моментально вырубился, в это время со встречки съехала на обочину фура и остановилась в 5 метрах перед нами, а проезжающая мимо другая фура посигналила и Санек проснувшись, увидев перед горящие фары решил, что он заснул и выехал на встречку ну и лупанул со всей дури по тормозам, при этом он так уперся в пол ногами и вцепился в руль что вырвал его "с мясом".
Удачи на дорогах парни.

4

Из старого: в одной группе со мной учились иностранцы (в универе) - китайцы, малазийцы и эфиоп. По русски кое-как говорили, устную речь понимали неплохо, но письменная не давалась совсем. Для иностранных студентов существовал факультатив - "Русский язык", они там разговаривали, письменные задания делали, подготавливались к ГОСам и диплому (потому как английский знали еще хуже, а русский среди русскоязычных учить проще). Заходим в библиотеку после пар, а там Марк (эфиоп) чуть не рыдает над тетрадью. Подошли выяснить в чем проблема, а он нам писанину свою тыкает и учебник и с акцентом спрашивает "- Воть что туть написано?". Заглядываем - "Ъ", говорим "- Твердый знак". Марк, еще печальней "Воооть, русски язык странный, вы видите два слова, а я - букву!". Так до конца обучения и не понял, что это за буквы такие, которые не звуком читаются, а двумя словами XD.

5

ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ

"Критика требует куда больше культуры, чем творчество"
(Оскар Уайльд)

Я никогда не был: ни химиком ни математиком, да и прочая тригонометрия давалась мне с титаническими усилиями, зато я всегда полагался на свой творческий склад ума и гордился системным гуманитарным образованием. Всё-таки дипломированный режиссёр, туды его в качель, а не какой-нибудь боец скота на мясокомбинате. Но, вот сегодня я почувствовал себя не то что бойцом скота, а самым настоящим тёмным Некрасовским крепостным, дожившим до «Чёрного квадрата» Малевича.
Наверняка, единственное, о чём он спросил бы художника: «А мамка-то твоя знает, чем ты тут занимаешься?»

Включил я тут телевизор на канал «Культура», там два седовласых критика с жаром обсуждали какую-то пьесу:

- …знаете, я вам больше скажу - эта пьеса ставит перед нами вопросы. То есть, в буквальном смысле, одни голые вопросы, так сказать - в лоб, но не даёт ни единого ответа. Вы обратили внимание?
- Да, тут я с вами, пожалуй, соглашусь, вопросы действительно поставлены, но не совсем безответные. Уверен, что в самом финале, мы всё же получаем ответ на главный вопрос пьесы. Вам так не показалось?
- Я бы не назвал это ответом, это скорее некоторые дополнения и уточнения к уже поставленным вопросам.
- Да, пожалуй, но в этой обновлённой формулировке вопроса, уже содержится немалая толика ответа, или, по крайней мере, попытки ответа. Разве нет?
- Хм, интересная мысль. А давайте мы сейчас вместе с нашими уважаемыми зрителями ещё раз насладимся этой великой пьесой, а после вернёмся в студию и продолжим обсуждение.
- Что ж, с превеликим удовольствием…

Мне стало любопытно, что там за пьеса такая, которая ставит кучу вопросов и не даёт ни единого ответа? Я стал смотреть и вникать: так, так, какофония настройки симфонического оркестра. Дирижёр, скрипочки, валторны, арфа, литавры, рояль. Замолкли покашливания зрительного зала. Воцарилась тишина. Заиграла музыка. Музыка, музыка, музыка, играет, играет, играет… Твою же мать! Да это ж просто пьеса для фортепиано с оркестром!!!

А интересно, матери этих седовласых, знают, чем их дети на жизнь зарабатывают…?

6

Всю неделю шли новости: "рыбалка на судака открылась", "судак идёт полным ходом и в полный рост", "судак-му.." нет, это пропустим. Этим пестрели многие фейсбучные страницы, об этом кричали многие группы по интересам, типа рыбаков- любителей этого дела и не только. И я всю неделю порывался исполнить свой мужской долг: а именно поехать и добыть, этого самого судака.

Я же не просто пацан с рогаткой. Вон папка на рыбалку таскал с малолетства, да учил уму-разуму. И крючки вязать научил затейливым узлом. Ох, и долго мне не давалась эта наука. Я смотрел как папины большие натруженные, мозолистые руки ловко делали петельку, потом семь - восемь оборотов вокруг цивья крючка потом пару раз через петельку, и потом магическим, совершенно мне непонятным образом крючок сидел на красивой вязи да так что и зубами оторвать его было трудно. Как я не старался, у меня ничего не выходило и я норовил завязать крючок попроще : пять-шесть-десять узлов для надежности и в путь, предварительно поплевав на крючок, на удачу. Да папа все не унимался.
-понимаешь, говорит, рыба она пугливая и осторожная. Вот представь ты идёшь по городу и видишь доселе невиданную хрень. Ты пойдёшь посмотреть что это, или испугаешься и убежишь?
- Конечно бать, пойду, гляну.
- Ну да, на это у тебя мозгов, придурок, хватит. Ну а рыба она пугливая. Она со дня своего рождения и по сей день выживала только лишь потому что, у неё инстинкт самосохранения развит получше чем у некоторых гомо-сапиенсов* ,что в переводе на русский означает человек разумный. Запомни это. И второе, твой узел на крючке не так надёжен как ты думаешь. Ты хоть сто узлов завяжи а все равно любая рыба, повторюсь, любая тупая рыба, которая потеряв инстинкт самосохранения у тебя клюнет, оборвёт твою снасть на раз. Леска то у нас тонкая, 0.2.
- Ага. А у тебя, можно подумать, не оборвёт?
- А вот у меня нет. Скорее всего, не оборвёт. Вот смотри, у меня уже клюёт.
И как бы подтверждая свои слова, лёгкий кивок телескопки, подсечка и на берегу трепещется неплохой карасик, грамм на 250, а может и на все триста. Алкоголикам напоминаю, что в данном случае речь не идёт о горючке. Хотя чего греха то таить, и сам выпивал по молодости на рыбалке. Да под костерок, да ушицу, да под картошечку запеченную в углях, такую с запахом костра, да под перебой двенадцатиструнки, да мы пижоны и походная гитара у нас двенадцати струнный Фендер. Под такую закусочку грех то не накатить. И глядя на последние блики солнца отражающегося от воды красно-бордовым последним бликом сегодняшнего дня, затянуть под мерный перебор струн: Все пройдёт, и печаль и радость. Все пройдёт, так устроен свет...
Да, что-то я отвлёкся.
- Вот видишь, Вовка, первый улов.
Он поправляет червя, так чтобы не было видно жало крючка.
- Рыба-то она осторожная, с базовыми инстинктами.
Говорит он и отправляет леску с поплавком обратно в реку. Вторая поклёвка не замедлила себя ждать. Опять карась. Потом ещё парочку. Тут и у меня пошло. Первая поклёвка. Есть! Неплохой линек, тоже грамм под триста. Эйвона папка, как я нос-то тебе утёр. Потом ещё один карасик, да ещё один. Вон глядишь папку то скоро догоню. А может и перегоню. Я азартный очень, заводной. А тут раз, и обрыв. Уходит рыба с моим крючком. Ладно, это я живо. Завязываю крючок. В этот раз на пятнадцать узлов, а батя смеётся
- Да хоть на тридцать, да хоть на пятьдесят, все равно оборвёт.
- Да как же так?!
воскликнул я, потеряв при следующей поклёвке ещё один крючок.
- Может щука там леску откусывает?
- Ага, щас. На червя? Да на этом болоте? Да не в жисть. Нет я не спорю, я ловил пару раз щуку на червя, но это редкость.
И я в последствии это тоже подтвердил. Хотя не такая это и редкость. Тоже несколько раз по весне ловил килограммовых да и поболе щурят на червя. Происходило это по двум причинам Первая, на крючок попадал небольшой карасик или плотвичка или уже в Канаде санфишка или рок-басик и тут же на него как на наживку попадала щука. Или второе, когда у щуки жор, она будет есть все что видит и все что блестит. Под эту категорию может попасть и крючок и леска которая при каком то движении кинула блик или даже сам поплавок или червяк. При мне было, я выматываю леску а голодная щука жадно бросается несколько раз не на наживку идущую следом, а на поплавок.
- И я тебе больше скажу, Вовка. Если щука клюнет, я с большой вероятностью смогу её вытянуть, даже без поводка*.
Вот и полдень. Жара сморила. Мы с папой наспех искупавшись бредём в сторону автобусной остановки в чуть влажных брюках и с тёплым песком в сандалях. О как я специально любил зарывать свои ноги в тёплый придорожный песок оставляя за собой шлейф пыли на пару сот метров.
- Пап, ну как же так? Вроде бы такой большой узел. Должен же крепким быть?
Мы остановились у дороги отдохнуть. Под сенью огромного дерева. Подсумок с моим уловом оттягивал плечо, но я никому не мог его доверить. Я ведь мужчина, хоть и маленький, но хозяйственный и добытчик. Да, и чтобы там мой папа не говорил про мои инстинкты, инстинкт добытчика во мне развит неплохо.
- А ты глянь сына на свою удочку, да повнимательней. Вон, потяни за крючок. Что видишь?
Я снимаю крючок с алюминиевых крючков-петелек, чем то по форме напоминающие греческую букву Омега примотанных к бамбуковой удочке и внимательно смотрю на мой узел. Вроде прочен. Потом тяну за крючок и понимаю.
- Вот я балбес, пап. Получается что узел самый слабый у его основания, там где леска продета через петлю на крючке. А дальше хоть сто пятьдесят узлов завяжи, решил я подлизаться к папе, да хоть все триста, все без разницы.
- Молодец, догадался.
- Ну а как-же. Мы ведь сами с усами.
Сказал я, важно надувая щёки.
А я думал у тебя какая-то магическая заговорка есть на рыбу. Типа там
- Ловись рыбка большая и маленькая
Или
- Клюй, клюй, клюй. На собачий х...
и тут я осекся, понимая что ничем хорошим это не кончится. И я пытаясь уйти из неловкого положения, да чего там греха таить, от хорошего ремня по заднице, продолжаю чуть ли не крича
- Хвост, хвост, хвост!!! Честно-честно! Честное октябрятское!
- Так ведь не в рифму, Вовка.
Говорит отец сквозь слезы. Тут и я начинаю ржать.
- Все это ерунда, Вовка.
Говорит папа отсмеявшись
- все ведь построено на инстинктах. А у низших организмов, эти инстинкты примитивные и базовые. Инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. Вот и все. Зная это тебе не нужны будут никакие заговоры и приговоры. Присмотрись к природе, она сама тебе подскажет что да как.
- Спасибо, пап.
Мы ещё недолго постояли под большим деревом, рассуждая что лучше поехать домой на автобусе или сэкономив на пригородном автобусе, купить вкуснючее мороженое в лимонной глазури или если повезёт то и пломбир в шоколаде. Решили в пользу мороженого. И мы поплелись по пустынной пригородной дороге в сторону нашего городка.
Ох и долго я пытался научится этому узлу. Все никак, да помог случай.
Помню, купил папа крючки, а у них на конце не кольцо а такое уплотнение. И вот придя на рыбалку, и оборвав опять мой крючок о прибережную осоку, я понял все приплыл. Дальше никак. Ну попрошу папу раз или два. А потом? Я должен сам. И вот оно, случилось чудо. После ковырнадцатой попытки получилось! Ровная вязь обвивала цивье крючка, да так, что самому было приятно смотреть.
И вот соблюдая эти нехитрые правила рыбалки, я дожив до неполных сорока пяти годков и имея за плечами огромный опыт любых, повторяю любых,морских, надводных, подводных и промысловых рыбалок всю неделю страдаю от того что где-то там, совсем недалеко, в час сорок пять езды от города идёт судак- тудак а я его никак. И вдруг появилась возможность вырваться и уехать на дачу пораньше, в четверг, но при условии: сразу спектакль дочки а потом рыбалка, хоть на всю ночь. Ладно, вариант. Нам бы только до берега добраться да поплавок увидеть а дальше будет рыба. Чувствую. Нам то бывалым поговорки не нужны, вспоминаю я умные слова уже старенького папы.
- Пап, поедем на рыбалку? Я заскочу за тобой минут через пятнадцать? Спускайся вниз.
-Не, сына. Не могу я. Хочу, да спина прихватила что-то. Если что словишь, про меня не забудь.
Или нет, не так: Про старого больного отца не забудь. Да, именно так. Его любимое выражение или жизненное кредо: постоянно прибедняться. Хотя зная его, не отказал бы он себе в удовольствии порыбачить с сыном и внучками если бы смог.
- Ладно пап, привезу. Судак идёт.
говорю я и нажимаю отбой на сотовом.
Девять вечера, я набросив куртку поплотнее и облив себя репеллентом иду на причал. Даа, фонарик тут не поможет. Темень, хоть глаз выколи. Пол десятого вечера. Звезды ещё не успели разгореться на небе. Да лунной дорожки пока нет. Практически наощупь цепляю малька, забрасываю наживку подальше от берега. Направляю в ту же сторону фонарик. Ага, а вот и он, поплавок. Еле заметен но если утонет, увижу. Лучик пробивается сквозь тьму. Причал, редкие всплески воды, жужжание комаров и отдаленные крики Луни*. И тихо. Как в раю. В воздухе стоит запах сирени. Такой знаете, до боли напоминающий весну, юность. В голове поочередно всплывает то далекая мелодия детства поющаяся мне хриплым голосом Боярского "Все пройдёт, и печаль и радость".то более поздний Атаман -Шуфутинский:
"Тихо улыбается весной
Барышня-черешня,
Вся она от счастья расцвела,
Так же как и я..."
Вокруг луча от фонарика вьются комары да мошка. Это хорошо. К этому свету потянуться не только насекомые, а ещё и те кто на них охотится. А вот на лягушку или на мелкую рыбёшку вылавливающую с поверхности воды нерасторопных комаров подтянется и хищник. Все же основано на инстинктах. Если не клюёт, то что-то не так: или наживка не та или глубина. Играюсь с глубиной, убираю по несколько десятков сантиметров. Смотрю на малька. Живее всех живых. Наживка летит в воду. Ага, вот и поклёвка. Слабенькая. Сход. Потом ещё одна. Понимаю что крючок великоват для такой рыбы, но поменять его в темноте, облепленным парой сотен комаров будет выше моих сил. Пропускаю ещё одну поклёвку и сворачиваю снасти. Суши весла. На сегодня все, Володька, говорю я себе и бреду по мосткам к дому, слушая как шумит вода при каждом моем шаге. В воздухе песни цикад и чуть сладковатый запах сирени.
Обогреваю ноги у камина, пью крепкий чай с лимоном, мёдом и мятой, пишу эти строки. Думаете расстроен? Как бы не так. Хоть я и говорил обратное, но есть и у меня своя рыбацкая поговорка: День проведённый на рыбалке в счёт жизни не идёт.

Май, 2018 года

*название честно скоммунизденно из книжки про рыбалку которой я зачитывался в далеком детстве
* набирая этот текст, а точнее слово "гомо-сапиенс" , а мне долбанный авто корректор, бегущий на платформе Эппл, разработанный под предводительством известного гомосексуалиста Тома Кука, настойчиво предлагает заменить это слово на этого самого гомосека. Нет, ну я понимаю толерантность, но не до такой же степени, чтобы впереди человека разумного ставить его сексуальные предпочтения. Куда катиться этот мир?! Дабы предупредить шибко развитых в компьютерной технике граждан про контекстную рекламу, говорю сразу: набираю этот текст не напрямую в браузере а в Notes. Сам я люблю женщин вернее одну уже последние семнадцать лет. И такая функция как "private browsing" мне по должности известна, захоти я посмотреть такую клубничку с какого-то перепугу.
* имеется ввиду железный или на сегодня композитный поводок
* Луни, канадская утка. Национальный символ. Изображён даже на банкноте. А кричит так, что кажется что волк воет.

7

Летом 2002 года во время дортмундского турнира чемпион мира по шахматам Владимир Крамник играл "показательную партию" с Виталием Кличко. "Для уравнения шансов" Крамнику на всё про всё давалась одна минута против пяти у его противника. Впрочем, это всё равно не имело значения, поскольку уже на пятом ходу последовало соглашение на ничью. Однако перед самым началом партии Кличко сделал попытку изменить регламент поединка: "А может, лучше побоксируем? На каждые десять ваших ударов я буду отвечать одним своим!".

8

Как я зекам не дал себя ограбить или Смелость города берёт.

"И даже если разбойник приставил нож к твоему горлу - даже и в этом случае есть надежда", Талмуд
"От всех учителей моих я научился", Царь Давид

Рос я обычным домашним еврейским мальчиком. Единственное, чем я отличался от других еврейских мальчиков - это абсолютным и бесконечным нежеланием учиться. Я не любил ни одного предмета в школе, включая пение, физкультуру, труд, уже не говоря о математике и прочей физике. От скрипки, фортепиано и шахмат я отказался твёрдо, да так, что мои еврейские родители не стали настаивать. Единственное моё занятие было чтение книг. Я читал всё подряд: Купера, Фейхтвангера, Азимова, Стругацких... Моя всеядность доходила до того, что я, сильно охреневая, прочёл пару медицинских учебников, оставшихся у мамы после мединститута. Так я понял, что медицина - не моё.

А учёбу в школе я саботировал по-итальянски - приходил, но нихрена там не делал. Надо ли говорить, что я там слыл абсолютно необучаемым и учителя, заламывая руки, охали моей маме, что-то вроде: "У таких родителей, а такой сын...".

Правда, в 11-м классе я решил, что пора начинать учиться: сильно помогла экскурсия в ПТУ при судостроительном заводе на Подоле - я вдруг понял, что в ПТУ я не хочу вообще никак. За пару месяцев, с помощью репетиторов я нагнал всю школьную программу. До конца школы оставалось ещё несколько месяцев и мы с репетиторами по быстрому прошли институтскую программу по вышке и физике за первый курс техвузов. Учёба мне давалась легко - тут немаловажную роль сыграли сотни книг, которые я "проглотил". Кто знает, может, от многих поколений седобородых талмудистов, чья кровь течёт в моих жилах - мне тоже ума перепало.

В институт (КИСИ) я поступил легко и на первом курсе практически ничего нового не узнал, а после него мне пришлось спешно покидать Украину, по причинам, описанным в моих предидущих историях.

Ещё одно моё отличие от обычных домашних еврейских мальчиков было то, что я не боялся вступать в драку. Нет, я не любил драться и, если честно, всё-же боялся, но я знал чётко: струсишь один раз и тебе конец: пи*дить будут каждый день, а район у нас был сильно криминальным. Несколько раз я был бит, но всегда дрался до конца, уже будучи фактически поверженным - я знал: остановлюсь до того, как нас разборонят - значит зассал, а этого я себе позволить не мог.

И это заметили. Меня зауважали, в том числе и в тогда только зарождавшихся бандах. И хоть я оставался домашним еврейским мальчиком, драться научился прилично. Ещё в нескольких драках я одержал верх. И вот парадокс: чем лучше умеешь драться - тем меньше это нужно: со временем "на районе" меня уже никто не трогал. Но я не присоединился ни к одной банде (там ведь не читали книг (гы!), шутка, конечно - просто не моё).

Но самое главное, что я вынес из того периода: у меня выработался характер, что мне помогает до сих пор, хотя со школьной скамьи я ни на кого руки не поднял.

А однажды мой характер помог мне сохранить свою жизнь. Если бы я струсил - я мог бы без преувеличения уже почти 30 лет быть "на два метра под травой".

Моя тётя жила в другом районе Киева. Однажды, когда мы с мамой были у неё в гостях, тётя попросила у меня сходить в магазин за хлебом. Сходить за хлебом не в своём районе было чревато: можно было быть битым. При чём если в своём районе били один-на-один и до первой крови, то если забредёшь в чужой - бить могли жестоко, толпой и чем это закончится - нельзя было предсказать.

Всё-же, отказать тёте было неудобно, да и какой шанс, что в субботу утром меня тут кто-то вообще заметит? И я пошёл.

То, что произошло со мной через 10 минут превзошло все самые худшие опасения.

Улицы были пусты, до магазина было рукой подать. И тут на улице ко мне подошли два бывших зека. Помню, как сейчас: серая незапоминающаяся одежда и главное: у обоих все передние зубы были золотые. А их лица имели неизгладимую печать зоны. И вот эти двое подходят ко мне: один незаметным движением становится за мной, а другой, глядя мне в глаза жестким волчьим взглядом, говорит: "Малой, деньги есть?".

Почему зеки решили с подростка деньги трусить - я не знаю до сих пор, вроде не их уровень, хотя хрен знает - мож "трубы горели", денег взять в субботу утром больше негде было - понятия не имею.

И у меня сработала моя закалённость в уличных боях: я знал, как себя вести, хотя до этого никогда не пересекался с зеками.

Отвечаю, глядя в глаза зеку спокойно, но без "геройства" - пионеры-герои это не про меня: "Есть"

"Давай сюда."

И сзади мне приставили к рёбрам нож. Сейчас, по прошествии более 30-ти лет, я отлично помню прикосновение острия ножа к моей спине. На уровне инстинкта, я чувствовал реальную угрозу. Но я знал, что если просто отдать деньги - на этом разговор может не закончится: отдал деньги - значит испугался, а это может плохо кончится. Кроме того, я понимал, что не нужно ничего из себя строить: просто быть самим собой.

Отвечаю: "Не могу".

"Почему?"

"Меня тётя послала за хлебом. Если я сейчас вернусь домой и скажу, что у меня на улице забрали деньги, она мне не поверит и подумает, что эти деньги я себе присвоил и вру ей. Мне неудобно перед ней." Сказал и спокойно смотрю ему в глаза - без нажима, но и без подхалимажа - как будто и нет ножа у моих рёбер.

Зек смотрел мне в глаза ещё секунд десять, а может мне только показалось, что так долго. И тут, снова на уровне инстинкта, я вдруг понял: мне уже ничего не угрожает, хотя нож всё ещё был у моих рёбер.

Зек перевёл взгляд на своего товарища, стоящего за мной и тот убрал нож.

А мне он сказал только одно слово: "Ясно". И я был свободен.

"Романтика" тюремной жизни чужда мне. Меня не увлекают рассказы о жизни "на зоне" и прочий мусор. Но я знаю одно: когда люди долго живут в закрытых местах с другими людьми, где нет возможности уйти, а жизнь человека стоит немного - у этих людей вырабатывается способность очень ёмко и точно выражаться.

В простом слове "Ясно", которое мне сказал зек было вложено гораздо большее, чем смысл самого слова: это было уважение на равных к человеку, который не струсил и в экстремальной, по сути, опасной для жизни ситуации - не потерял своих "понятий".

И я спокойно пошёл в магазин: не оборачиваясь и не спеша.

Страх пришёл позже, когда я, принёс хлеб домой к тёте и сел на диван. Но страх был какой-то необычный: у меня заметно задрожали руки и колени, но голова была свободна и мысли были чисты и не затуманены страхом.

Надо ли говорить, что этот случай заметно добавил мне уверенности в себе.

9

На первом курсе у нас был английский язык. Большинству он надоел еще в школе, но у нас оказалась хорошая преподавательница. Она приносила кипы бумажек на занятия. Там были ролевые беседы на разные темы. Каждому давалась бумажка, и мы по ней зачитывали друг другу вопросы и ответы. И так все занятия. Единственное изменение в сценарий было внесено для парня по имени Георгий. Он стал Джорджем. После первого же занятия с этой поправкой, он стал Джорджем для всех. Прошло черт знает сколько лет, поменялись век, экономическая и социальная формация, страна, а он так и зовется Джорджем. Единственное его мама дома называла Гогой, и на работе с годами стали звать Георгием Сергеевичем. Не говорю о друзьях, но жена, дети, теща, родственники жены и его самого, обращаются к нему как к Джорджу. На очередной встрече выпускников, возник вопрос, знает ли кто-нибудь преподавателя, сумевшего еще так же кардинально повлиять на своих учеников.

10

В нулевых, когда денег в стране было много, и бизнес у большинства рос как на дрожжах, мы с партнерами запускали множество проектов. Врать не буду - большинство из них не выстрелило, но многие по крайней мере окупились, а парочка продолжает меня кормить и поныне. Обычно старт бизнеса после написания бизнес - плана и подбора команды производился путем заноса проекта к "большому непубличному дяде", для оного в первую очередь были важны родственные связи просящего ( читайте, гарантия от кидка для этого круга) и личности самих просящих ( есть много успешных проектов, молоды, образованы, семейные,без вредных привычек и что главное - безопасник дает слово, что эти поцы НИКОГО ЕЩЕ НЕ КИНУЛИ). Срок привлечения условных 300 000 долларов был не более пары встреч на час- полтора, с минимальным комплектом документов.
Во всей этой работе было одно НО - вместе с деньгами ВСЕГДА давалась нагрузка. Без неё ни одного успешного привлечения я не помню. Варианты нагрузки были самые разные, но чаще всего - это какие то услуги, зачастую нахрен не нужные бизнесу, но к примеру, оказываемые другим стартапом, запущенным с помощью этого собственника. Или люди. Они шли в нагрузку чаще всего. Вариации тоже были самые разные.
К примеру, один очень высокопоставленный дядя поставил условием прием в команду своего сына от первого брака. Причем должность не оговаривалась - оговаривалось только 100% вовлечение в работу с полным контролем его деятельности "шоб не страдал хренью хлопец". Хлопец был пристроен на склад + принеси- помоги, где вполне неплохо освоился - работа непыльная в силу специфики бизнеса. Отношение у нему было предельно уважительное, обучали постепенно всему, что знали. НО- у хлопца была одна проблема. Сосед по дому регулярно совращал его с пути истинного, в формате "гуляй пока молодой" - алкоголь, женщины, травка и дебоши. В итоге - крупная отгрузка могла легко сорваться из за его невыхода, а уволить товарища было нельзя. В целом - классика, если бы не одно но. По приходу на работу после такого дебоша парень ИСКРЕНЕЕ страдал. Говорил, что он слабак и тряпка, что больше никогда не поддастся на провокацию со стороны соседа и тп. ( батя его нам сообщил, что алкоголизма у пацана нет, проверяли, а зашивать его нельзя в силу особенностей здоровья - в случае эксцесса может не выжить). После этого 1-3 недели парень работал за двоих и готов был на все что угодно дабы загладить свою вину. Закончилось все печально - у нас была сверхважная отгрузка в период эпидемии гриппа. Трое сотрудников болели, заменить было некем, плюс знание товара, без которого его просто не собрать. Партнер, предвидя возможности эксцесса ( прошло 3 недели с прошлого), попросил парнишу от греха переночевать на работе. Шикарный диван, центр города, закинули ему даже белье постельное.
На следующий день хлопец был обнаружен на этом самом диване, в полном невменозе в обнимку с такой же бухой шалавой, часть офиса разгромлена и заблевана, а поставка в итоге собиралась лично владельцем компании с отрывом от крайне важной сделки. Допрос показал, что наш хлопец был приглашен соседом, отнекивался, затем согласился пересечься "на его территории", дальше они нашли задний вход в офисный центр ( ключ у нас был для погрузки - разгрузки мебели) и через него запустили тусовщиков. Охрана на входе с камерами банально спала (ночь). Итог- увольнение с согласия папы.
Проект кстати не выстрелил, поэтому мужика жалко вдвойне.

Второй случай был занятнее, и его я вспоминаю со смешанными чувствами. Один весьма "знатный" нефтяник в нагрузку к проекту выделил нам мужика за 50. Хорошего мужика, но какого -то странного. В нем была просто глубокая, можно сказать "гамлетовская" грусть. В остальном - хороший середнячок. Работал мужик кем то типа операционного директора, то есть руководил всем, что связано с принеси- подай - организуй, ну и где нужно - сам подключался.
Важное замечание- людей, пришедших "в нагрузку", мы не пробивали, ибо нет смысла. С мужиком было то же самое, сам он о себе особо ничего не рассказывал, но видно было, что человек был на руководящей работе. Почему я его запомнил? Дело в том, что на пару месяцев мне пришлось самому заступать в руководство этим проектом. Выставки, производство, поставки и все что можно. Как итог- "Иваныч, принеси! Иваныч, организуй! Иваныч, ну что за херня!", при том что у нас была сильная разница в возрасте и я честно говоря неудобно себя чувствовал. Через пару месяцев, когда острая фаза была пройдена, был корпоратив, и мы с "Иванычем" разговорились. Я ему рассказал о своей родословной, с наградами и прочими заслугами перед Народом и Партией. А он рассказал, что ещё недавно был капитаном первого ранга. К нему приехал на побывку брат- не близнец, но очень похожий. Тоже моряк, но на другом флоте. Встречались редко- посидели крепко, а утром тревога- приехала какая-то очень важная внезапная проверка с большими шишками. Привести в состояние стояния "Иваныча" было невозможно, и брат решил его подменить - надел китель, предупредил пару друзей- офицеров, что бы подыграли. А в итоге - проверяющие потребовали выхода судна в море - вышли... и ВСЕ. Брата у него больше нет. "Иваныч" подал в отставку, и попросил друга семьи помочь с работой, "где не будут лезть в душу".
На этот раз пришлось уйти мне - при мысли, что вот так вот недавний выпускник ВУЗа, литеха, командует целым капитаном первого ранга- у меня в голове не укладывалась. Благо большая часть работы была закончена и было кем меня заменить. Мужик сейчас работает в руководстве какой-то федеральной сети- пришел в себя и снова стал бравым руководителем.

11

Леха- тормоз

Леха, а точнее- Алексей Владимирович, как он представился при нашей с ним первой встрече, тормозом в классическом плане этого слова не был. Скорее, он был "с задержками в развитии". Причем, весьма оригинальными.Природа в некоем роде сказала ему " не спеши жить, все ещё успеешь". Пообщавшись с ним поближе, я узнал множество интересных деталей.
Школу Алексей закончил с трудом, но все 11 классов ( дело было ещё в СССР и у Леши явно пахло 9-ти леткой). В армию не попал по плоскостопию, в университет поступил с 3 раза - учеба давалась очень сложно. Но учиться очень хотел, поэтому ушел с работы и стал студентом. Сессии - тоже с огромным трудом. В середине второго курса брал академ, снова работал и подтягивал знания, что бы не вылететь, на что были все шансы). Подтянул, снова начал учиться и в результате с горем пополам закончил ВУЗ. Пошел работать по специальности. Карьера - крайне медленно, но все же шла. Другие получали повышение раз в 3-6 лет, Леха же получил первое через 8, второе - через 9 лет. Почти все друзья -знакомые в 30 лет были уже глубоко женаты и с детьми - а Алексей только начинал активно встречаться с девушками, в институте он был просто желторотым юнцом для них. Видел его фотографии - в 40 лет он реально выглядел на 25-28, не старше, причем дело не в том, что он молодился - просто такой невероятный феномен развития. Первый брак у Алексея случился в 38 лет, когда родители даже уже и не ждали такого счастья. Своя квартира - в 45 лет. Машина - в 48, дача - в 52, в 1992 году. В новую рыночную экономику Михаил вписался вполне эффективно, хотя конечно не так, как наиболее успешные бизнесмены того времени. Зато - особо не рисковал. Двигался медленно и неспеша. Думаю что основным плюсом его было сознание парня лет 30-35, в то время как большинство людей его возраста "за 50" уже начинали активно готовиться к пенсии. За здоровьем Алексей следил очень тщательно, прибавляя "у вас его много, а мне разве что в кредит брать приходится", при этом крайне редко болел. Во время нашей встречи в 2003 году это был полный сил мужчина лет под 45, не старше, но с очень мудрыми глазами, и это при том, что в 2003 году ему исполнилось 63 года и он был уже на пенсии! В середине 90-х он успел второй раз жениться, не на молодухе, а на женщине 45 с взрослыми детьми. Работали мы вместе не так долго - стиль ведения дел был разный, ибо Алексей продолжал не спешить во всем. Его нервной системе можно было позавидовать - человек явно ощущал себя как в танке, несмотря ни на какие повороты судьбы. Не так давно мы снова встретились - уже совсем случайно. На меня смотрел солидный мужчина в возрасте, держащий под руку красивую даму моложе себя. Моя подруга, хорошо разбирающаяся в возрасте людей, дала ему "не больше 60". При том что Алексею Владимировичу было уже 79 лет. "Ты знаешь, я как то начинаю подумывать о пенсии. Все же возраст, сам понимаешь! Ещё годика 2-3 поработаю, и детям передам дела. А то я особо мир не посмотрел - все дела да дела. Теперь вот с Машенькой покатаемся, глянем, как там у них живется!"

13

Про негритянские погромы, вэлфер и прочее. 3 маленьких коротких заметки

1) В 1803 году в Российской Империи вышел закон о "Вольных хлебопашцах". По нему крепостных могли отпускать на волю, так сказать, в частном порядке, с обязательным наделением их землей, но при этом крепостные становились должниками. Всего под этот закон за 25 лет попало немного людей - около 50 тысяч мужчин, или, с членами семей - около 120-150 тысяч. По сути, крестьянам предлагалось выкупить себя, то есть это 150 тысяч работящих хозяйственников, которые, при не выполнении обязательств, попадали обратно к помещикам. От государства они не получали ничего. В 1891 году примерно на тех же условиях были освобождены все остальные крестьяне, разве что за неуплату долга они не возвращались к помещику, а ссылались в Сибирь за долги. Свобода давалась крестьянам дорогой ценой, и, хотя не все были в восторге, но хозяйствование не остановилось.

2) В 1822 году США основали свою колонию - Либерию. Ее поселенцами стали вольноотпущенники - рабы, которых было не то что много, но все-таки были, тысяч 100 наскреблось. Колония исправно снабжалась из США деньгами через "Колонизационное общество Америки". Отношения с местным же негритянским населением были плохими - ведь понаехавшие "репатрианты" были американскими гражданами и общество они строили аналогично американскому, только поставив себя на место белых в лучших традициях Юга. Провозглашение независимости в 1847 году в общем и целом ничего не изменило. Кредиты от США и эксплуатация коренного местного негритянского же населения оставались основой экономики. После раздела Африки в конце 19 века страна сохранила независимость, однако сильно усохла в размерах. Дальше - больше. В 1930х годах был большой скандал, связанный с продажей прав на вербовку рабочих правительству Великобритании на плантации в Габон - читай, продажа в рабство. Да, да, тех самых коренных местных негров. Потом было много чего интересного - и военные перевороты, и геноцид, и гражданские войны... В общем, почти через 200 лет после основания Либерия - страна с самой бедной экономикой в Западной Африке и 10ке в мире с хвоста по ВВП на душу населения

3) Нашумевший в свое время фильм Тарантино "Джанго освобожденный" в общем-то снят с оглядкой на реальность. Были негры, которых били палками, травили собаками, запихивали в шахты. Если они не работали, ведь раб, несмотря ни на что, довольно дорогое удовольствие, так его еще и кормить надо. Но были и те, которые честно, можно сказать, и с радостью, работали на хозяев и более того - не могли без них жить. И хорошо работали - становясь старшими над своими же

Так о чем я. О том, что бесплатные деньги развращают и лишают их ценности. Работать надо, иначе хватка теряется и "Юра, то есть Джанго, прости нас, мы все просрали"

15

История эта произошла год назад в одном небольшом, по столичным меркам, сибирском городке, который, тем не менее является областным центром (а до этого и губернским центром).
Как всегда "внезапно", в начале октября в городок пришла зима. Зима пришла сразу за не по сибирски теплой осенью (это важно для повествования).
Сибиряки - люди привычные, сразу расчехлили зимний гардероб. Все, кроме молодежи, поскольку как у нас говорится - форс морозу не боится.
Ну, собственно, можно переходить к самой истории...
Субботний день, еду на троллейбусе (на общественном, если что =) по делам через центр города. Пробки конечно, но далеко не московские, из разряда "минуту едем, две стоим". От нечего делать изучаю прохожих на тротуаре.
Возле почтамта вырисовывается занятная троица, которая привлекает мой взгляд: впереди идет ребенок, одетый весьма по погоде, закутанный в какой-то невообразимый шарф. Ребенок тащит за руку мужчину, как мне тогда показалось - отца ребенка,
и при этом, не прерываясь ни на минуту, о чем-то ему рассказывает. Ребенок в том самом возрасте, когда дети только начинают учиться говорить, у них не все получается и они заменяют труднопроизносимые буквы на другие.
При этом возникает ситуация, когда родственники и ближнее окружение, проводящие с ребенком много времени его понимают, а стороннему наблюдателю очень трудно понять, о чем говорит ребенок.
Например, мой племянник в этом возрасте не правильно произносил мое имя, буква "ш" (как мне тогда казалось) ему не давалась, тогда я предложил ему называть меня немного по другому.
В результате получил прозвище "дядя Каня", ибо буква "с" ему тоже тяжело было произносить. Ну да я отвлекся, извините...
Так вот этот ребенок как раз в этом возрасте. Его голос был слышен, но его речь была понятна сильно частями.
В отличие от ребенка мужчина был одет весьма легкомысленно для минус 20 по Цельсию. Кожаные куртки у нас при таких морозах только молодежь носит.
Но не этим данный гражданин привлек мое внимание - его от всех остальных пешеходов отличало выражение лица. На его лице застыло удивление категорических масштабов, просто таки вселенских.
Просто таки крайняя степень полного непонимания происходящего.
Завершала эту троицу женщина, как показал дальнейший ход событий - мать ребенка. Женщина тоже была одета весьма не по погоде, но тут все понятно - молодость, молодость...
Женщина то что-то смотрела в смартфоне, и, казалось, тайком снимала на камеру впереди идущую парочку, то просто шла за ними. При этом не переставая улыбаться. У нас улыбчивые люди - редкость.
Я, со скуки, начал строить предположения, что отец ребенка вернулся из длительной командировки, и несколько не привык что его ребенок так подрос, или что это "воскресний" папа. Или... Но тут магия рассеялась.
Женщина, ускорив шаг, догнала ребенка и произнесла: "Максим, отпусти дядю". Ребенок, повернувшись на мамин голос увидел, что он за руку держит незнакомца, но руку не отпустил.
Теперь их было двое, двое ничего не понимающих по среди города. Первым опомнился мужчина, он мягко, но настойчиво освободил руку и растворился в толпе. Женщина взяла ребенка на руки и зашла в магазин.
Пробка впереди рассосалась и мы с троллейбусом поехали дальше.

16

ГОСПОДИ! ПОЗВОЛЬ МНЕ СОВЕРШИТЬ ГЛУПОСТЬ.

В тот день Маше исполнилось тридцать пять. 35 ей казались вершиной жизни. Ну и как тебе твоя жизнь? - спрашивала себя Маша, медленно идя с работы. Все чудесно, да? Муж, дети, дом, работа… Все так, но… но как она устала быть примерной женой и гражданкой, ни на йоту не отступая от правил! Зоркий глаз внутри нее контролировал все ее действия и чувства. Это можно делать, потому что — правильно и важно, а это — нельзя, потому что… неразумно и глупо!

Маша шла мимо католической церкви. Готические расписные окна, высокая крыша с крестом и багрянец осенних листьев. В церковь Маша редко заходила. А зачем? Не так уж и важно, считала Маша. Богу можно молиться на любом месте, тем более атеистке. Помечтать, что ли? Вот что Маша могла бы у Бога попросить? Что ей не хватает? Точно! Попрошу себе подарок! Исполнит — прекрасно. Не исполнит — нестрашно, нет, значит, нет.

Маша остановилась напротив церкви, закрыла глаза и мысленно произнесла: «Господи! Я так устала жить правильно! Сегодня у меня день рождения. Разреши мне одну, всего одну глупость!» Она открыла глаза. Ничего не изменилось ни в готических стеклах, ни в багрянце листьев. - Что и следовало ожидать, - вздохнула Маша и поплелась на урок практики вождения.

Надо заметить, что теорию вождения Маша сдала с первого раза и на ура. Но вот практика Маше не давалась вовсе. Первым отказался учить ее вождению муж. Крякнув от неожиданности, когда Маша лихо, не глядя в зеркала, поменяла полосу, он сказал : »Тебе сам бог велел водить. Но машину жалко. Иди на курсы». Вторым стал инструктор. Он имел неосторожность давать Маше неправильные указания. А Маше, если вы помните, очень важно поступать правильно. А преподаватель, пусть даже и инструктор, всегда должен говорить правильные вещи. Вы следите за рассуждением? И вы, надеюсь, согласны со мной? А инструктор Машу надурил. Он велел ей повернуть налево там, где висел кирпич. Маша, ни секунды не раздумывая, налево и повернула.

- Стоп! - приказал инструктор. Маша послушно остановила машину и сразу увидела кирпич. - Ах, ты, гад, - подумала Маша. - Шутить со мною вздумал.

- Что вы видите? - спросил Машу инструктор.
- Пешеходов, - невозмутимо ответила Маша.
- А еше? - не сдавался инструктор.
- Дома вижу, - Маша протерла ноготочек, подняла глаза. - А! Вона собаку еще вижу! Тут инструктор и сдулся. Засопел, замолчал, а на следующий день Маше позвонили из школы вождения и сообщили, что инструктор отказался ее учить.

И вот она шла на урок вождения, не зная, состоится ли он. Но в школе ее уже ждали! - Да, от вас отказались, - щебетала секретарша, но вы оплатили весь курс… поэтому вас ждет другой инструктор! Берите ключи!

Маша, как полагалось, села в машину, пристегнулась, поправила зеркало, когда услышала шум открывающегося багажника. Незнакомый инструктор закинул в него большую спортивную сумку, плюхнулся рядом с нею и сказал: - Я опаздываю. Надо другу сумку закинуть. Поэтому поедем по автотрассе. Заводи. Тут Маше и поплохело. Автотрасса! Монстр, где мимо тебя катят немыслимые мастодонты на немыслимой скорости! Господи!

- Ты чего, боишься? - спросил инструктор. Маша кивнула. - Не дрейфь, шас музончик выберем и покатим. Он порылся в дисках, выбрал, включил. Из динамиков на Машу полилась знакомая до щемящей боли мелодия.

- Нравится?
- Это по-русски, - прошептала Маша.
- Серьезно? - удивился инструктор. А ты знаешь русский? Маша опять кивнула. И песню знаешь? Так в чем дело? Щас петь будем!
- Очи черныеее, - прошептала Маша, вводя ключ зажигания.
- Громче! - крикнул инструктор
- Как люблюююю я вааааас! - заорала Маша и вдавила газ.

...- Круто! - восхитился инструктор, когда Маша остановила машину возле дома его друга. Меня Майк зовут. А поехали в НЮ на выходные? Там в Художественном музее выставка импрессионистов. Ты ведь любишь импрессионизм, угадал?

Маша замерла. Сбылось! Вот она, глупость. Ей предлагают совершить глупость!
И не говорите Маше, что Бога — нету!

18

"Все мы родом из детства"

Наверное, с вероятностью, близкой в вероятности положительного теста на отцовство, каждый из проживших школьные годы в СССР, имел свой роман с пионерией. По моей маленькой пионерской жизни Хрущевско-Брежневские 60-е прошлись весьма замысловатым узором. Небезынтересным, полагаю, большинству читателей. В отличие от моих прежних историй из жизни, здесь не все так мрачно, хотя и без голимого юморного рафинада. Которого не знает природа. И от которого портятся зубы жизни.

Пропаганда хрущевской химизации всей страны как главного средства быстрого наступления коммунизма пронизывала все слои общества, от мала до велика. Лозунги "Коммунизм есть советская власть+электрификация+ химизация всей страны!" красовались по всей стране. Как-то наша классная на последнем уроке объявила нам, юным пионерам, что сегодня после обеда мы будем играть пьесу, посвященную могуществу химии. Главные действующие лица- нефть и газ. Они по ходу пьесы рассказывают, на что они как таковые годятся, и что из них еще можно приготовить. На меня, как на мальчика и хорошего ученика, выпала роль газа. На хорошую ученицу- соответственно нефти. Пьеска небольшая, после прочтения училкой я со своей отменной памятью свою роль уже запомнил. Осмысливая роль, я спросил училку, а как я должен выглядеть, ведь газ же бесцветный? (Я был очень прилежным в учении и ответственно относился к школьным заданиям. Может, отчасти из-за этого я был весьма упитанным мальчиком. Одноклассники порой обзывали жирняком, а старшеклассники, примерно 8-ой класс,- насмешливо-ласково пончиком, и как бы шутя норовили ущипнуть-пощупать. Я все это запоминал, и намеревался с ними рассчитаться, когда подрасту и поднакачаюсь. Железок со свалки натаскал, и первым делом, придя со школы и сняв школьную одежку, поднимал железки, камни. Мама порой боялась, что надорвусь. "Впрочем, это уже другая история."). Училка удивленно ответила, ну как же, когда он горит, он голубой. Вот ты оденься в голубое, а на голову сделай из ватмана голубую корону, крупными зубцами вверх, как голубые язычки пламени. А ты, нефть, оденься во все черное. (Волосы у девочки от природы были черные и кожа смуглая, как обычно в том регионе).
Успешно справившись с подготовкой, я задался вопросом, а как быть с красным пионерским галстуком, не заругают ли, что в школу без него пришел? Но он же не голубого цвета? Подумав-подумав, я решил, что галстук будет красными язычками пламени, ведь и такие у газа тоже бывают.
Играем на сцене почти пустого актового зала школы, мало кто из одноклассников пришел посмотреть. В зал заглядывает один из 8-классников, развязный раздолбай, из пощипывающих меня. Скользнув взглядом по залу с хулиганистой улыбкой, он вдруг удивленно и внимательно начинает разлядывать меня с ног до головы. Лицо его начинает расползаться теперь в как бы игриво-хулиганской улыбке. Подходят к нему еще два таких же "залихватских" другана, как бы школьных мажоров. Он им что-то-говорит, они ему, мне не слышно, но по выражению их лиц догадываюсь, что что-то типа "А пончик-то наш оказывается голубой!". С ощущением, что я сам залажу в петлю, самим сделанную, доигрываю как прилежный ученик до конца.(Когда пишу эти строки, вспоминается фраза, видать рожденная хрущевской химизацией и "химиками" (расконвоированными на многочисленных стройках большой химии тех времен): "Химия, химия, вся залупа синяя!").

Какого-либо последующего усиления этих "квазисексуальных" домогательств я не припоминаю. Возможно, "дедов" не на шутку отпугнули далее произошедшие события. В апреле, ко дню рождения Ленина классная вновь объявила, что мы будем играть пьесу, на этот раз о встрече Ленина и с простым крестьянином вблизи глухой деревушки, после охоты ("Человек с ружьем", по-моему). На этот раз на более серьезном уровне,- на торжественном собрании в районном доме культуры, на смотре разных классов. Училка дает вводную типа: "Роль Ленина мы можем доверить только ученику, который так же хорошо и прилежно учится, как Ленин. (Им оказался я.). Крестьянина должен играть только твердый хорошист, потому как союзник рабочему классу.". И указала на недавно появившегося в классе худенького, но очень дисциплинированного и очень прилежного русского мальчика. Он даже черные нарукавники на руках носил, был очень воспитанный, никогда не озорничал. Но все делал замедленно, говорил даже замедленно, но с прекрасной дикцией. Мне кажется, речь давалась ему с трудом. Когда через неск. лет услышал анекдоты про дистрофиков, в большинстве из них я легко представлял этого мальчика. Назову его Кре, как игравшего крестьянина. Ядро пьесы: Ленин с ружьем и с одной подстреленной птичкой и сумкой с харчом встречается с крестьянином. В ходе завязавшегося разговора, перешедшего в совместный перекус водой с хлебом, крестьянин интересуется у городского по виду охотника, доводилось ли ему видеть Ленина. Ленин отвечает, что да.
-А правду говорят, что Ленин за один присест семь караваев съедает?- спрашивает крестьянин.
-Да враки все это,- добродушно посмеиваясь, ответствует Ильич.
Училка волновалась, она вообще была молодая стройная симпатичная училка, но беспокойная. Отрепетировали в классе после уроков на зубок. Хлеб и ружье только мысленно изображали.
На генеральной репетиции училка наказала, чтобы и я и Кре принесли по ломтю посоленного именно серого хлеба, одного и того же заданного размера, чтобы не дай бог не получилось, что большевики крестьянство эксплуатируют. И еще одному ученику поручила выстрогать деревянный муляж ружья. Зал ДК, человек 100 с небольшим. Набит полностью взрослыми, худсамодеятельность заменяла населению телевизор, народ смотрел всегда с большим интересом, тем более что шли выступления коллективов из разных классов, целая лениниана. Зал в полусумраке, сцена освещена. Наша беспокойная училка удостоверяется в соизмеримости крестьянских и ленинских хлебов, но когда смотрит на принесенный муляж ружья, на ее красивом лице появляется отчаяние, а из теплых карих глаз, казалось, вот-вот брызнут слезы. Дедушка ученика рубанул неск. раз по грубо пиленой тарной доске и полил черной гуашью. Которая, словно темная морилка, оттенила грубый рельеф пилежки, неубранные зарубки от топора и неотрубленую рассщеперивщуюся щепу. ("Шеф, усе пропало!..."). И это ружье Ленина? Я тогда предлагаю сбегать домой за воздушкой. Училка, прикинув, когда дойдет наша очередь, и переспросив, успею ли я точно обернуться, отпускает меня. Запыхавшись, забегаю домой, в ноздри ударяют изумительные запахи свежеприготовленого обеда на кухне. Игнорируя призывы бабушки поесть, с воздушкой бегу назад. Успеваю! Но запахи обеда, свежий морозный воздух и пробежка сделали свое дело, я стал испутывать сильный голод. И я уже с нетерпением стал ждать нашего череда, чтобы хоть хлебом перекусить во время игры. Доходим до совместной трапезы. Я махом заглотил свой хлеб, а Кре крошку отщипнул, и дальше не ест. Играет, сидя на пне лицом к залу. Я стою рядом, правым боком к залу. И тут я решаю, раз он так медленно говорит, я успею за время его репризы незаметно взять и съесть его хлеб. Закончив свою репризу, я доворачиваюсь полуспиной к залу, и закрывая собой хлеб Кре, беру и начинаю его быстро-быстро жевать. А Кре в это время тянет: "А...правда,... что Ленин...за один...присест...семь...". Примерно здесь я с ужасом осознаю, что не успеваю съесть весь хлеб во рту! Распихиваю судорожно весь хлеб за щеки как хомяк, и опять становлюсь правым боком к полусумрачному залу. И после его репризы, пытаясь изобразить шутливое посмеивание, произношу: "Да враки все это!". И вдруг в полной тишине правым глазом периферически замечаю, что вроде как воздух в зале медленными волнами ходит. Ничего не понимаю! Осторожно поворачиваюсь в зал и вижу: Все сидят с очень серьезными сосредоточенными лицами, с широко открытыми глазами и плотно сжатыми губами, и всех будто бьет током (Такое я видел, когда незаметно приставляли кому-нибудь провод от магнето, которое чуть крутили). Но я ж никогда не видел проводки на сиденьях, когда ходил туда в кино! И все молчат!
После спектакля я спросил училку, а что это было? Молчит. Я еще раз. После паузы она говорит: " Ну как ты не понимаешь, ты говоришь, что враки все это, о том, что Ленин за один присест семь караваев съедает, а сам при этом воруешь хлеб у крестьянина и запихиваешь тут же себе в рот!"
Меня бросило в жар и снова как бы на сцене возникла виселица с петлей, в которую я сам просунул голову... "Чудовищное искажение святого образа вождя!" Отца в тюрьму, меня в спецшколу, у мамы сердце не выдержит...Примерно такие мысли проносились в моей пионерской голове.
К счастью и удивлению, никаких репрессий не последовало.(Хотя семья моего отца ощутимо пострадала во времена большой репрессии, а дядя его был расстрелян, могли, наверное, в принципе попытаться кадило рецидива раздуть). Может, это был один из концов хрущевской оттепели? Но какой страх у всех без исключения взрослых в зале возник! Ни единого звука! Все тряслись от смеха молча, сильно сжимая рты и выпучив глаза! Самые зады зала тонули в темноте, но примерно 2/3 глубины зала я видел. Тишина была как во всем зале, так и на сцене.
И может быть, волшебная сила моего сценического искусства, народной молвою дошедшая до "дедов", так преобразила их души, что они со щипками больше до меня не домогались. Да и я стал вытягиваться.
Продолжение истории, чувствую, выпирает за формат, на сегодня заканчиваю.

П.С. Прикрыв глаза, представляю себе ковер-самолет, на котором я , "пионар" Болтабай, и старик Хоттабыч (Из волшебного фильма моего детства "Старик Хоттабыч"), не спеша путешествуем по небу, напевая песенку со словами "Поздно мы с тобой поняли, что вдвоем вдвойне веселей, даже проплывать по небу, а не то, что жить на земле...". И муэдзин с минарета, пристроенного к ДК, ставшим мечетью сейчас, узнав нас, приветливо машет нам. И нам сверху, как и во времена моей пионерии, никаких границ не видно...
Временами в воздухе вокруг нас возникают завихрения, в которых крутятся какие-то бумажки. Это дурилки картонные, уносимые ветром на поганые болота в страну Оболванию.
Но мы летим другим путем. Не надо оваций. Милости просим к нашему ковру. Сотканному из человеколюбия.

20

В серию рассказов о наших отцах – какими они были и что мы от них унаследовали.

Мой отец работал в школе завучем. Ключевое умение на этой должности – составлять расписание уроков. Свести без компьютера базовое расписание, в котором все классы получат положенное по программе количество часов и ни один учитель не окажется одновременно в двух классах – уже нетривиальная задача. Но отец, просидев несколько дней с карандашом и ластиком над огромным листом ватмана, выдавал идеальное расписание, удовлетворявшее все запросы. Учитывал, что кто-то из учителей живет в деревне и не успевает к первому уроку, кому-то надо освободиться пораньше, чтобы покормить лежачую мать, у кого-то язва и нужен перерыв каждые три урока, чтобы перекусить, кому-то лучше не ставить первые уроки в понедельник, ибо похмелье, и так далее и так далее.

Был он человеком очень требовательным и принципиальным, не давал спуску никому от директора до последнего первоклашки. За ужином рассказывал маме, тоже учительнице:
– Прибегает сегодня мой дыр...
(Дыр – это д-р, сокращение от «директор». Из-за этого постоянно повторяющегося «мой дыр» я в детстве думал, что Мойдодыр работает в папиной школе. Извините, продолжу).

– Прибегает мой дыр, глаза на лысине: «Ты семнадцать двоек поставил на контрольной, гороно голову снимет, что делать, что делать?». Снимать штаны и бегать! Другой раз списывать не будут, а с гороно я сам поговорю.

Нам с братом тоже доставалось от его принципиальности. Помню, как я в слезах и соплях по десять раз переписывал домашку, пока не выходило ровно и без помарок. Мама пыталась говорить, что и так неплохо, но он отвечал:
– К тому, кого любишь, надо быть особенно требовательным.

После одного случая я задумался, всегда ли хороша такая принципиальность. Рассказ придется начать издалека, лет за десять до самой истории, но мы же никуда не торопимся, верно?

У родителей были близкие друзья, семья Рахлиных. Дядя Ефим – инженер-строитель, тетя Тамара – коллега отца, учительница русского и литературы. Редкие даже для того времени романтики-энтузиасты, познакомившиеся на строительстве Братской ГЭС. Очень красивая пара, которую легко было представить в фильме или на плакате «Строители коммунизма». Только плакат вышел бы небольшим: дядя Ефим был ростом где-то метр шестьдесят, а его жена – еще на полголовы ниже.

Я обожал бывать у них в гостях. Там собиралась вся городская интеллигенция, велись интереснейшие разговоры, сочиняли друг другу стихи ко дню рождения, играли в шарады, музицировали: тетя Тамара играла на пианино, кто-то из гостей – на гитаре, моя мама пела. Но главное, что влекло меня к Рахлиным – это их средняя дочь Рита, моя одноклассница, в которую я лет с пяти был тайно влюблен.

Когда мы с Ритой пошли в пятый класс, в соседнем микрорайоне построили новую школу, отец и тетя Тамара перешли туда работать. Тетя Тамара загорелась идеей перевести туда и нас: дольше идти, зато мы будем под присмотром, а главное – она возьмет в нашем классе русский и классное руководство и сделает из нас образцово-экспериментальный класс, будет преподавать не по устаревшим довоенным методикам, а по новаторским идеям Сухомлинского и Шаталова. Отец переводить меня категорически отказался: он хотел, чтобы я честно зарабатывал свои пятерки, а не пользовался льготами как сынок завуча.

Нас с Ритой оставили в старой школе. Меня это сильно расстроило, не столько из-за потери халявных пятерок или экспериментального класса, сколько потому, что из старой школы мы после уроков расходились в разные стороны, а из новой нам несколько кварталов было бы по пути, можно было бы ее провожать, нести портфель и всё такое прочее.

Экспериментально-образцовым стал класс Ритиной старшей сестры Киры. Когда она рассказывала, как у них проходят уроки литературы и какие у всего класса задушевные отношения с учительницей, у меня слюнки текли от зависти. Я таких педагогов видел только в кино.

Когда Кирин класс окончил школу, случилась та самая история. Не секрет, что кто-то кое-где у нас порой завышает ученикам оценки. Сейчас по большей части за деньги, а тогда – ради красивой отчетности, или по знакомству, или просто по доброте душевной. Отец в своей школе ничего подобного не позволял, а вот тетя Тамара решила помочь своему любимому классу.

ЕГЭ или конкурса аттестатов тогда не было, но был так называемый эксперимент: тем, кто окончил школу без троек, в вузе позволялось сдавать только два вступительных экзамена из четырех. Вот это «без троек» тетя Тамара и обеспечила. Сделать это было не просто, а очень просто: аттестат об окончании школы, включая вкладыш с оценками, заполнял классный руководитель от руки, и она просто вписала четверки вместо троек тем, кому это было нужно. Дальше аттестат, заверенный подписями завуча и директора и школьной печатью, становился официальным документом.

Не знаю, как о подлоге узнал отец. Скорее всего, проболтался кто-то из учеников или сама Тамара. Но когда узнал – воспринял это как личное оскорбление и предательство многолетней дружбы. Он ведь подписывал эти аттестаты без проверки, полностью доверяя Тамаре. Кого-то другого, может, и простил бы, ее – нет. Потребовал, чтобы она уволилась из школы и больше в педагогике не работала, если не хочет скандала и разбирательства на парткоме. Никогда больше не общался с Рахлиными, и маме запретил, и я больше никогда не был у них дома, хотя в школе по-прежнему сидел за партой позади Риты.

Мы с Ритой тем временем перешли в десятый класс. Оба шли на медаль, только я был круглый отличник, а ей плоховато давалась химия, балансировала между пятеркой и четверкой. И на итоговой четвертной контрольной забыла какую-то элементарную формулу. Повернулась и спросила у меня.

И в этот момент у меня ни с того ни с сего взыграла отцовская принципиальность, подогретая историей с аттестатами.
– Не скажу, – прошептал я. – Думай сама.

Для Риты мой отказ был полным шоком. За девять школьных лет не было случая, чтобы я кому-то не помог или не дал списать. В нашем классе даже не говорили «списать» или «скатать», а употребляли вместо этого глагол «сфилить», образованный от моего имени. И тут вдруг отказался помочь ей в самый ответственный момент. Потому что к тем, кого любишь, надо быть особенно требовательным. Вслух я эту высокопарную чушь всё же не произнес, но подумал именно это.

Сама она формулу не вспомнила, медаль накрылась. Вторым медалистом, кроме меня, стал незаметный мальчик по фамилии Русак, по удивительному совпадению сын нашей классной. До девятого класса он перебивался с четверки на тройку, а тут вдруг посыпались пятерки, хотя его вроде даже не спрашивали на уроках.

Неполученная медаль сильно сказалась на Ритиной судьбе. Она мечтала быть психологом, дважды поступала на психфак МГУ, но не прошла по конкурсу. На третий год поступила на психологический там, где это было возможно – в Ярославле. Встретив Риту еще через год, я ее еле узнал, из очаровательной стройной девушки она превратилась в колобок на ножках. Смущенно пояснила, что в Ярославле в магазинах нет ни мяса, ни рыбы, ни творога, ни овощей. Есть картошка, макароны и булочки, вот ее и разнесло, и других девчонок тоже.

Больше я с Ритой не общался. Стороной слышал, что ее взял замуж однокурсник – просто потому, что одиноких молодых специалистов распределяли в медвежьи углы, а семейные пары в более-менее крупные города, где по крайней мере было две вакансии психолога. Уехала куда-то в Архангельск или Мурманск и пропала с радаров.

Тетя Тамара, уйдя из школы, смогла устроиться только гардеробщицей. Дядя Ефим, поняв, что на зарплаты гардеробщицы и инженера семью не прокормить (у них была еще младшая дочь Маруся), завербовался куда-то на севера и больше с этих северов не вернулся, встретил там женщину. Тетя Тамара быстро стала опускаться. Не знаю, пила ли она или только ела, но ужасно располнела, получила инсульт, лет десять пролежала парализованной и умерла, не дожив до шестидесяти. Маруся после школы не стала никуда поступать, потому что надо было ухаживать за лежачей матерью.

Можно сказать, что тетя Тамара сама виновата в том, что случилось с ее семьей. А с другой стороны, все могло быть гораздо лучше, если бы не принципиальность моего отца. И уж точно никому не было бы хуже, подскажи я Рите ту злополучную формулу. Может быть, с медалью она поступила бы в МГУ. Может быть, если бы мы учились в одном городе, то в какой-то момент стали бы встречаться. Хотя это уже вряд ли.

21

В начале 1940-х годов одна американская школьница пожаловалась Эйнштейну на проблемы с математикой, которая давалась ей с большим трудом.
В ответ он со свойственной ему иронией ответил:
– Не огорчайтесь из-за ваших трудностей с математикой. Поверьте, что мои трудности еще более велики.