Анекдоты про мочи
[ Свежие анекдоты ]

Результатов: 272

251

05/01/2022 - 02:33. Автор: Анонимно Редакция: Мikе_Сh. Я писаю в раковину уже много лет и все хорошо. Нет запаха, нет признаков того, что я писаю туда. Надо просто смывать хорошо. У этого способа есть ряд преимуществ перед писанием в унитаз. 1. Нет брызг, как из унитаза от струи мочи. Мужик ссыт в унитаз с более высокого расстояния, чем женщина, соответственно, мельчайшие брызги разлетаются вокруг унитаза. Даже если попадать точно в очко или пытаться пустить тугую струю по стенке унитаза, брызги все равно будут. А следовательно, будут и запахи. В случае с раковиной всего этого не будет. 2. Бесшумно. Если гости сидят на кухне или кто-то из семьи кушает там, то писая в раковину вы не создаете шума, как Ниагарский водопад. Тихонько струйку воды включили - и писаем, рукой смывая след от мочи. 3. Экономично. При смывании мочи в унитазе за один смыв тратится от 5 до 7 литров воды, при смывании последствий мочеиспускания в раковине - от 1 до 1,5 литров максимум. В месяц по счетчику приличная экономия получается. 4. Гигиенично. Вопреки предрассудкам мочеиспускание в раковину не оставляет запаха и следов мочи, желтизны и проч. Если во время мочеиспускания правой рукой подмешивать к струе мочи струю воды, то не будет ни запаха, ни последствий. После мочеиспускания еще раз большим напором воды омыть всю раковину, проверить - не осталось ли где желтых брызг! Ибо если будут брызги, то жена запалит. Мужики! Делая сие дело будьте аккуратны и ничего не говорите своим женам! В итоге вы унесете с собой в могилу этот секрет, а так же сэкономите за всю жизнь море воды! /////// На счёт экономии воды спорить не буду, хотя сущестуют унитазы "dоublе flаsh", там такая двойная кнопочка на крышке бачка, для экономии, полюбопытствуйте. Теперь краткий ликбез для пролетариата. Для писания стоя, специально для особей мужского пола, изобретены писсуары (слыхали?). Унитаз предназначен для сидения, не зависимо от пола. Присядь, поссы, увидишь как удобно, не торопясь, и жена будет довольна, да и книжку почитать можно! ==. По поводу второго пункта. Если гости сидят на кухне, а вы хотите поссать в раковину, а там гора немытой посуды после готовки, то вынимая посуду из раковины вы не сможете не шуметь и обязательно обратите на себя внимание гостей. Разве что специально попросите их не оборачиваться.

254

В 1927 году немецкий эндокринолог Зельмар Ашгейм обнаружил интересное явление: если белым мышам ввести подкожно немного мочи беременной женщины, животные приходят в неистовое возбуждение. Это связано с действием гонадотропного гормона, который мощно влияет на половую сферу.

В СССР опыт Ашгейма повторил врач Алексей Замков, муж знаменитой Веры Мухиной. Только Замков пошел дальше: начал ставить эксперименты на более крупных животных, а затем и на себе самом. Результаты оказались просто восхитительными: "Будто выпил бутылку шампанского! Длился этот подъём дней 10. А подопытная фауна неистовствовала. Старый рысак, которого готовили к забою, после инъекции показал рекордную резвость. Всякая тварь крепла, плодилась и размножалась, как в раю", – так описал Замков действие препарата, который он назвал красивым словом "Гравидан".

Увидев, как преобразился её муж, Вера Мухина тоже потребовала укол "того же самого" – и начались счастливые дни. На волне первого энтузиазма Замков расширил эксперимент – теперь в клинических исследованиях принимали участие красноармейцы и наркоманы (эти социальные группы пересекались). И да, многие излечивались от наркотической зависимости! Правда, как выяснилось позднее, у них возникала зависимость от Гравидана – но это было, что называется, не в счет.

Однако и завистники не дремали! В 1930 году противники лженауки опубликовали в "Известиях" злую статью, где обвинили Замкова в знахарстве и противозаконных экспериментах на людях. Лабораторию, где проводились эксперименты, закрыли. Замков попытался нелегально выехать за границу, чтобы продолжить исследования вдали от большевиков, но его поймали – и обвинили в попытке продать чудодейственный секрет мочи на запад. К счастью, приговор оказался довольно мягким. Первооткрывателя Гравидана всего лишь сослали на три года в Воронеж, и Вера Мухина, тосковавшая и по мужу, и по препарату, уехала вслед за ним.

Но и ссылка продлилась недолго. Оказалось, что Гравидан уже нашел приверженцев среди "селебретис": его "распробовали" такие непростые люди, как Максим Горький и Семен Будённый, а также многие члены ЦК КПСС, остро нуждавшиеся в стимуляторах. В 1932 году Замкова срочно вернули в Москву и даже назначили директором специально созданной лаборатории. Дело было налажено с государственным размахом – мочу беременных собирали на специальной "ферме", созданной под Москвой, на окраине Хотьково. Это был особый совхоз, где выращивали экологически чистые овощи и фрукты, которыми кормили молодых и здоровых женщин на первых месяцах беременности (в основном, крестьянок, привезённых в Хотьково со всей страны).

С 1934 года совхоз и прилегающие к нему корпуса получили название "Государственный институт урогравиданотерапии", а Замков был назначен директором этого учреждения. Открытый им препарат использовался не только в медицине, но и в ветеринарии, для того чтобы животные прибавляли вес и активнее размножались. Производство набирало обороты, в стране работали сотни пунктов, где хранились пробирки с волшебной янтарной жидкостью.

Уколы мочи получали не только свиньи, коровы и жеребцы (которых никто не спрашивал), но и высокопоставленные партийные чиновники. Молотов, Калинин, Орджоникидзе и примкнувшая к ним Клара Цеткин. У последней, правда, на советскую мочу обнаружилась аллергия, унесшая ее в могилу (вернее, в урну, замурованную между кремлевских кирпичей). Нельзя было с определенностью утверждать, что немецкую коммунистку убил именно Гравидан, но на Сталине врачи решили не экспериментировать.

А вскоре выяснилось, что препарат обладает целым букетом ярчайших "побочек": расстройство сна, ухудшение общего самочувствия, сердцебиение, одышка, появление сыпи. К тому же применять его надо было очень осторожно: каждый пациент реагировал на уколы по-своему, дозы приходилось подбирать индивидуально. В довершение ко всему оказалось, что при отмене Гравидана у многих начинаются настоящие "ломки", и весь его целительный эффект сходит на нет.

То есть это была опасная "игрушка". Даже кони дохли во время экспериментов! И только кавалерист Буденный с его железным здоровьем держался молодцом, требуя новых доз Гравидана.

В 1936 году в прессе опять началась кампания против "врачей-чудотворцев", перед которой Замков оказался почти беззащитен. Благоволивший ему Горький умер, Орджоникидзе вскоре застрелился. Как ни парадоксально, единственной его защитой оказалась супруга, Вера Мухина, которая как раз получила заказ на статую для украшения советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Говорят, "Рабочий и колхозница" создавались ею "под Гравиданом", и она использовала по три дозы в день. Что ни говори, а по этой великой скульптуре видно, насколько мощным было вещество!

Тем не менее в 1938 году институт и "гравидановую ферму" закрыли, а Замков, подорвавший здоровье экспериментами с лошадиными дозами препарата, слег с инфарктом миокарда. Ему не удалось дожить даже до 60. Вера Мухина пережила супруга на десятилетие и скончалась от стенокардии в 1953 году, едва дожив до 64 лет…

Так закончилась история "русской Виагры". А впрочем, не совсем закончилась. В 60-е годы XX века СССР накрыла волна интереса к нетрадиционной медицине (мумие, иглоукалывание, лечебное голодание), и многие вспомнили об уринотерапии. Статьи Замкова, опубликованные им в 30-е годы, перепечатывались в "самиздате", переснимались на фотокарточки и расходились по стране. Уринотерапия твердо заняла свое место среди псевдомедицинских безумств, и до сих пор ее сторонники готовы с пеной у рта доказывать благотворное влияние мочи на организм и дух человека. Правда, никаких шедевров, подобных "Рабочему и колхознице", она создать больше не помогла. Похоже, это был единственный случай в истории.

255

Выехал Илья Муромец в чисто полюшко. Посреди поля высокий дуб стоит. На дубе том сидит Соловей-разбойник и свистит что есть мочи. Подъехал Илья к дубу и говорит: - Что рассвистелся, ирод поганый?! А Соловей ему и отвечает жалобным голосом: - Снимите меня отсюда, пожалуйста...

258

Из-за дороговизны анализа мочи можно себя проверить бесплатно: пописать под дерево. Если приползут муравьи - высокий сахар. Если налетят мухи - воспаление. Если быстро высыхает- много соли. Если есть запах мяса- много холестерина. Если забыл снять трусы - Альцгеймер. Если не чувствуешь запах мочи-значит Короновирус!

261

Елка Федерации бокса России.

Я одно не понял — у боксеров должна быть груша, а не елка.
По итогу, к выступлению артиста-"звездиста", город встает в глухой, трехчасовой пробке. Люди разворачиваются через две сплошные на глазах у полиции, так как стоять мочи нет.
Вишенка на торте. Местная пресса.
"Мы взяли интервью у эксперта по пробкам на концертах, стоящего в пробке, когда и как надо было начать бороться с этой пробкой, чтобы пробка не образовывалась?" Ответ эксперта: пробку надо было не создавать, не привлекать публику целый месяц бесплатными подарками, регистрировать гостей заранее и планировать парковку.

Хорошо! А вы зачем поехали? А мне концерта захотелось!

262

В недалёком будущем Умный унитаз делает анализ мочи жильца и сообщает диагноз умному дому. Тот блокирует двери, отправляя жильца на самоизоляцию. С банковского счета автоматом списывается необходимая сумма денег. Прилетает дрон и делает укол спящему. Тот от неожиданности со всей дури бьет источник боли. Дрон вызывает полицию. Умная кровать лупит электрошокером жильца, удерживая его до приезда робокопов.

263

Выехал Илья Муромец во чисто полюшко. Посреди поля высокий дуб стоит. На дубе том сидит Соловей-разбойник и свистит что есть мочи. Подъехал Илья к дубу и говорит: - Что рассвистелся, ирод поганый?! А Соловей ему и отвечает таким жалобным голосом: - Снимите, Илья, меня отсюда, пожалуйста...

264

Доброе слово и кошке приятно...

Пятница утро, настроение в предвкушении вечерней баньки и встречи с друзьями.
На работе как всегда сотрудники долбоебы немного настроение испортили, да ну ладно!
Вчера прошел медобследование все слава Богу нормально, даже давление как у космонавта 130 на 80.
Подходит к концу срок действия разрешения на оружие, надо проходить медицинскую комиссию, пять дней ни капли спиртного, что бы ни дай Бог анализы не показали ничего.
Утром побрился до блеска, оделся очень прилично ну сразу видно что алкоголик - наркоман из меня никакой, а наоборот милый интеллигентный мужчина.)
Захожу к доктору получать баночку для мочи и охреневаю!
Нет, охуеваю!
За столом сидит очаровательная миниатюрная девушка в очках, наверное чтобы добавить солидности?))
Глядя на нее непроизвольно я расплылся в улыбке, она из тех на кого смотришь и забываешь зачем пришел.
Мысли про долбоебов сотрудников мгновенно улетучились.)
- Возьмите баночку и наполните ее до половины или чуть больше. Сможете? - спросила и почему то покраснела.)
- Да конечно смогу!
- Дверь по коридору направо!
Зашел в туалет поздороваться с дружком, а он думает о другом и становится все тверже.)
Пришлось с минуту думать про работу и про долбоебов сотрудников чтобы сделать то зачем пришел, а именно наполнить баночку мочой.
Анализы показали что в моче запрещенных веществ нет! Ура!
Уходить не хотелось, в голове одна мысль, как завязать разговор?
На столе лежал тонометр, и я спросил сможет ли она мне померить давление?
- А какое у Вас давление и когда измеряли в последний раз - спросила она и опять покраснела.
- Вчера на медкомиссии, было 130 на 80!
- Да? И зачем мерять еще раз?
- Ну мне приятно будет если такая красивая девушка еще раз измерит мне давление!
Она засмущавшись неспеша выполнила эту несложную процедуру и тонометр показал тот же результат!
Настроение стало еще лучше.)
Уходя я решил ее порадовать и сказал - Очень редко такие прекрасные девушки работают в наркологических клиниках.
Она засмущалась и расплылась в улыбке, ей явно понравилось мое внимание и уже на выходе я услышал фразу которая мне сделала день!
- А сюда тоже очень редко заходят Два Метра Красоты!)
Спасибо этой красотке за прекрасное пятничное настроение.
В понедельник пойду за заключением, надеюсь познакомиться поближе....)

23.06.2023 года

265

Ностальгия по социализму – тем, кто помнит.

Лето, время отпусков… Обернулся я тут назад, и сообразил, вспоминая, что действительно полноценный отпуск был у меня только один раз. За всю рабочую биографию.

За традиционные две недели нынешнего безделья успеваешь только начинать привыкать к ничегонеделанью – поэтому так актуально звучит лозунг – «Никто так не нуждается в отпуске, как человек, только что вернувшийся из отпуска»…

Восемьдесят шестой год, я взял в профкоме путёвку в Сочи – двадцать четыре дня, пансионат, четырёхразовое питание, берег моря, самолёт туда- обратно. За всё про всё, как сейчас помню, было уплачено всего сто три рубля. А только билет на самолёт в один конец Пулково- Адлер стоил тогда рублей сорок- сорок пять, в зависимости от рейса и собственно самолёта. Почему- то Туполевские полёты стоили дешевле Ильюшинских. Мы летели на ИЛ-86. Профсоюз доплачивал остальное.

И вот он – Адлер. После Ленинградского хмурого июля с дождями и переменной облачностью, температурой 16- 18 градусов, Сочинское бездонное солнечное небо и плюс тридцать восемь полновесных Цельсиев – это производило впечатление. Пальмы, галька на пляже, и почти месяц безделья впереди –красота.

Ну, началось всё с небольшой неприятности. Это был восемьдесят шестой год- и все свободные пансионаты были отданы Чернобыльцам. То есть обещанное отдельное жильё с комфортабельными двухместными комнатами нам не досталось. Не досталось и четырёхразового питания в своём отдельном пищеблоке.

Расселили в частном секторе – по четыре- пять человек в комнате, а со жратвой решили так – договорились с местным ресторанчиком, три раза в день зал был наш – на полчаса, отсутствие полдника компенсировали усиленным завтраком и обедом, но попросили время соблюдать чётко – если опаздываешь, всё уже съедено.

Каждому выдали «книжку отдыхающего», по предъявлении которой официанты приносили тарелки с едой. К слову сказать – более чем вполне приемлемой. Ресторан всё- таки.

Примерно два- три дня требуется, чтобы полностью переключиться на новый режим. Время начинает течь иначе, отсутствие забот меняет психологию – человек становится добрым, ленивым и никуда не торопится.

Единственные из группы, кто был не просто не доволен ситуацией, а не доволен до скандала – не знаю как их звали, а за глаза мы эту парочку называли Ваня с Маней – они только поженились, и эту поездку получили в подарок на свадьбу, типа – медовый месяц. Ваня взахлёб орал, что ему обязаны предоставить отдельную комнату с женой, что заплачено было именно за это, что он не желает ничего слышать, что он намерен спать со своей женой и пошли все на хрен… Маня громко поддерживала. Не получилось. Принцип расселения по частным квартирам – мужчины отдельно, женщины отдельно. Расселились. Освоились. Переключили сознание. Всё, пошёл отдых.

Помимо пляжного безделья, в стоимость путёвки входили несколько культурных мероприятий – экскурсии в основном. Первая называлась «вечерний Сочи». От Адлера до собственно Сочи – хоть административно это одно поселение, примерно двадцать пять километров по побережью. По пути надо проехать через посёлки(?) Хоста и Мацеста, известные своими знаменитыми сероводородными источниками.

- Просто наберите в ладони немного этой воды из родника, напевно вещал экскурсовод, и умойте лицо – вы почувствуете, как кожа становится бархатной…

- А что, этим умываться надо, а не пить? – это Ваня полюбопытствовал.

Как они с Маней успели уже засадить по пол литра этой чудо- целебной водицы, никто и не заметил. Жарко было, пить должно быть хотелось.

Единственным положительным эффектом от этого поступка для группы был тот факт, что неделю их никто не видел – с горшка не слезали. Грешно злорадствовать, но они действительно достали всех своими жалобами – простоватые были ребята и скандальные.

Режим дня у меня сформировался таким образом- подъём, завтрак, и на пляж – загорать я не люблю, а вот поплавать – это с удовольствием. Причём не бултыхаться у берега, в этом густом бульоне с высоким процентным содержанием мочи, а отмахать примерно за километр от буйков – там и вода чистая, и никого рядом нет – красота. Туда- обратно, глядишь, уже и обедать пора. После обеда ещё один заплыв – а там и до ужина недалеко. После ужина можно было сходить в кино- причём забесплатно, двери в зал не закрывались от жары, фильм начался, просто входишь и садишься на свободное место.

Плавать меня научили на Финском заливе, Чёрное море гораздо солёнее, там на воде держаться значительно легче – в заливе невозможно просто раскинуть руки и лежать на поверхности – а там запросто. Я ухитрялся даже подремать, отплывши подальше.
Что крайне не нравилось местным «спасателям».

Мне несколько раз было сказано, что заплывать за буйки запрещено, причём каждый раз на всё более повышенных тонах. Горцы, горячие люди. Уходить совсем подальше в сторону, на дикие пляжи, мне было лень, я просто старался держаться у края. Но эти абреки, раз обративши на меня внимание, уже не отставали. Высматривали меня с вышки из бинокля, прыгали в катер, и всячески портили настроение. На мои уверения, что здесь утонуть вообще невозможно, реагировали болезненно. Последний раз было сформулировано примерно следующее:

– «Ищо раз увижу, я тэба спасат не буду, я тэба катером на хрен периэду!»

Разумеется, я это проигнорировал.

И вот в очередной раз гляжу – абреки побежали с вышки к катеру – значит по мою душу. Сверху- то меня хорошо видно, а с воды – нет. Пока катер движется, у меня есть примерно минута времени. Там отдыхающим предлагали в прокат такие двухместные катамараны с велосипедным приводом – я поднырнул под один из них – между поверхностью воды и отбойной пластиной, защищающей от брызг, есть расстояние примерно сантиметров десять – можно дышать, и смотрю в щёлку на спасателей.

Ну они серьёзно завелись – нет меня и всё. Пропал. Утонул? Уплыть же не мог? Куда уплывёшь вплавь от катера? Сделали несколько кругов на катере, поорали и убрались.

На следующее утро они встречали меня на пляже с выпученными глазами – глупее физиономий трудно было представить.

-Мужики, говорю, я же не со зла, ну сделайте одолжение, оставьте меня в покое, а? Оставили.

Единственный раз, когда мне пришлось раскаяться в этих далёких заплывах - недалеко пронеслась стая дельфинов. Двое самых любознательных отделились от коллектива полюбопытствовать – что это там на воде болтается. Когда на них смотришь издалека, ничего особенного, ну так себе, килечка с зубами и хвостом – а вот когда эти зверюги нарезают круги рядом – в пределах физической доступности- ощущаешь полную беспомощность – реально страшно, я же не знаю, что у них на уме? Зубы с полпальца, а скорость – мне и не снилась. Адреналинчиком плеснуло от души. Но рыбки попались неагрессивные – крутанулись, и обратно, к своим.

Культурная программа продолжалась. Была экскурсия в Новоафонские пещеры- очень сильное впечатление от громадной высоты свода – там больше ста метров, была морская прогулка с посещением парка магнолий в Сочи, были несколько поездок по известным санаториям – имени Орджоникидзе, например.

Оказывается, в начале двадцатого века вся территория нынешнего курорта была малярийным болотом – и уже при СССР из Австралии специально привозили и сажали на побережье эвкалипты, чтобы оздоровить атмосферу.

Конец восьмидесятых - это была эпоха «сухого закона», за спиртным приходилось ездить в Абхазию – ближайший посёлок – Леселидзе. Традиции алкогольной торговли в Абхазии были такие – сдачу давать не принято от слова вообще. Или давай точную сумму, или забудь о сдаче, или проваливай.

Не помню, что именно я покупал, но стоимость приобретённого была вроде десять рублей пятнадцать копеек. Даю продавцу десятку и смотрю на реакцию –

- Здэс нэ хватаит, давай ищо.
- Ну ты же тоже пятнадцать копеек сдачи не дашь?

Молча возвращает мне червонец, бросивши его на прилавок. Я вынимаю из кармана недостающую монетку и кладу её на стол. Абхаз покрывается пятнами, но бутылки отдаёт.

Распитие осуществлялось на берегу, в стороне от пляжей. Нас собралась дружная компания, человек восемь. Болтовня, анекдоты, дружеское общение. Незаметно наступил вечер, а спиртное кончилось. Кроме ресторана, купить его было негде, и пошли мы в ресторан.

На выходе стоит очередной гордый сын Кавказа в милицейской форме. Иду мимо –

- Молодой человек, подойдите сюда.
- Ваши документы?

А у меня в кармане только эта дурацкая «книжка отдыхающего» - ну, протягиваю.

- Что это? Здесь же нет фамилии? (ну поленился я её как следует заполнить)

И вот чёрт же дёрнул меня за язык –

- Дорогой, ну впиши сам, какая больше нравится…

Горцы, горячие люди. Мент что- то гортанно проорал, потом – Руки! Говорит.

У меня настроение вниз… ну, блин, попал…
Достаёт наручники – у меня настроение вверх!

И мимо толпы отдыхающих, в наручниках, как заправский бандит, под конвоем, я проследовал в милицейский УАЗик.
Сидеть долго не пришлось – полчаса, может минут сорок.

Наша компания, взявши такси, приехала в Адлерское отделение милиции и устроила там митинг с требованием меня отпустить.

Дежурный вызвал, повертел в руках эту мою книжку, ну что это такое? Говорит.

- Что есть, отвечаю. А паспорт в квартире, где ночую.
- Почему так ответили постовому?
- О что у вас, энтузиаст? Ещё бы на пляж заявился, паспорта требовать.

- Паспорт предъявить придётся.
- Да не вопрос, поехали до дому, предъявлю.

Мы всей толпой забились в этот УАЗ, и вероятно это было забавное зрелище – ментовская машина с полностью открытыми от жары стёклами, из которой доносится - а пели мы хором и во всё горло –

- Слушай Ленинград, я тебе спою задушевную песню мою…

На одном из светофоров, при остановке, я исполнил куплет на Французском- текст ещё со школы помню– даже довелось сорвать аплодисменты прохожих.

К чести милиции должен сказать, что проверивши паспорт, они извинились перед хозяйкой квартиры за беспокойство.

Приятно вспомнить. Там много было таких забавных эпизодов. Отпуск кончился, я летел домой отдохнувший и дочерна загорелый.

До конца эпохи оставалось ещё целых пять лет…

266

В телепрограмме «Жить здорово!» ведущая Елена Малышева проинструктировала по способам «долгоиграющего» секса.

Если сношаться весь день захотел,
пройди инструктаж, чтоб не быть не у дел!
«Жить здорово!» прямо с утра посмотри
и бабам любым их носик утри!

Если ты вдруг имитируешь секс,
140 калорий истратишь , подлец!
А, если, как конь на бабёнку взлетишь,
то 70 только истратишь, малыш!

Хватит калорий с утра и до ночи,
чтоб трахать и шлюх, и жену, что есть мочи!
Радостно принял новость народ,
теперь можно трахаться невпроворот!

267

Что в жизни предпринимателя является самым сложным? Кто-то подумает, что бессонные ночи. Труд до седьмого пота. Страх за вложенные деньги. И в чем-то будет прав. Пока не столкнется с чиновником. И вот тут приходит понимание, что все вышеперечисленное только «цветочки». Пришлось с этим столкнуться и мне в середине девяностых.
Чиновник, который достался мне по жребию судьбы, был не лыс, костюм его был не с пошорканными локтями и задницей. Он был весел, вежлив и опрятен. С первого взгляда в нем не было ничего бюрократического. Он даже при знакомстве протянул руку и как-то немного по-офицерски представился:
- Заместитель начальника ветеринарной инспекции, Сергей Петрович.
На этом все мои лучшие представление о нем ушли в небытие. Потому что начался обычный бюрократический процесс. С требованием каких-то бумажек, о которых я как предприниматель и слыхом не слыхивал. Но это ведь не освобождает от ответственности. И это я знал.
- К нам поступила информация, что вами получена партия мясного фарша и сейчас им активно ведется торговля?
Все было так и я в согласии кивнул головой.
- А имеется ли у вас ветеринарное свидетельство на данный продукт?
Здесь головой я кивать не стал, а глубоко задумался. Наверное потому, что свидетельства у меня не было и представить этот фарш в виде животных, которые имели отношение к ветеринарии, мне было довольно проблематично. Фарш-то прибыл из-за бугра. Где-то под Питером его сертифицировали на право торговли в России и ни о каком ветеринарном свидетельстве разговор не шел. А наверно должен был, раз целый зам. начальника приехал на него посмотреть.
- Фарш придется изъять из продажи.
- Но почему? - опешил я. - Вот же сертификат, где черным по белому написано о его безопасности и сроках реализации. У меня еще полгода на его продажу..
И тут он как настоящий чиновник достал какую-то замусоленную книжку из имеющегося у него портфеля. Настолько замусоленную, что я увидел в ней смерть, мою как предпринимателя. Он послюнявил палец и изрек: ГоСТ на фарш, срок хранения 12 часов с момента изготовления.
- Ты не охуе... - дрожащим голосом выдавил я, но быстро все исправил — вы уверены, что здесь нет ошибки?
- Здесь нет никаких ошибок, читайте сами — и протянул мне книжонку.
Написано было именно так и я сделал еще одну попытку:
- Я его не готовил. И ничего не хранил. Здесь написано охлажденный, а у меня глубокой заморозки.
- В любом случае фарш, согласно ваших же документов.
При этих словах я понурился. Потерять сорок тысяч баксов в самом начале для предпринимателя подобно смерти, тем более, что весомая часть из них кредитная. О своей смерти думать не хотелось и я прокручивал в голове картинки с Сергей Петровичем. Вот он лежит в зеленой траве растоптанный быком-производителем. В руке у него шашка или даже меч-кладенец, он же должен был чем-то обороняться. А вот здесь на него напала стая бездомных собак им кастрированных. Они разнесли куски его плоти по всей округе. А вот здесь он заварен в бочке с кошками и задыхается от их мочи. Нет, вы не подумайте, что я садист, но с моей точки зрения ветеринар должен погибнуть как-то по ветеринарски. Героически.
- Наверное убить меня хочешь — вывел он меня из раздумий. - Зря, ведь за мной государство. А я тебе еще и помочь могу!
- Нет, что вы, что вы. Я же не бандит, я предприниматель. Мое дело не с ножом бегать, а договора подписывать. А как вы мне можете помочь?
- Ну отправить твой фарш на промпереработку. Не ахти выход, но хоть какой-то. Вот где-то у меня номер телефона директора мясокомбината записан. - поковырявшись в блокноте, он произнес — Переписывай. А я пойду пока холодильники опломбирую. Дня три тебе на раздумье хватит?
Не успел он уйти, как я набрал данный им номер. Представился, выслушал ответное представление и пожаловался на судьбу злодейку.
- И много у тебя там этого фарша? - раздалось в трубке.
- Да почти сорок тонн без малого, что за день успели продать. Народ метет, но ветеринары одолели.
- Ну хорошо, если анализы качество подтвердят, тысяч десять баксов могу дать. Но не сразу, по реализации.
Это был еще один пинок ниже пояса. И я представил как он крутится в мясорубке, но на самом деле сказал:
- Хорошо, я подумаю.
Думать было о чем. За этим наверно тоже стоит государство. Завод еще не приватизировали. Вот говорили же мне друзья, иди в рэкет. Нахрен тебе этот геморрой с предпринимательством. Не послушал их тогда, а сейчас придется идти к смотрящему. Благо знакомый, бригадиром был на зоне, когда я там был вольнонаемным механиком цеха. Наверно поэтому на меня пока не было наездов.
«Фигура» встретил меня с интересом. Поинтересовался жизнью и мое предложение, что я в «общак» хочу отстегнуть тысяч восемь баксов прослушал с непониманием.
- »Крыша», что ли нужна? Ты ж вроде никогда не платил?
- Да и сейчас не собираюсь. Если у тебя какая-то левая фирма есть, передам ей по договору фарш на промпереработку и реализацию на сорок тысяч бакинских. Дам клиентуру из покупателей. Двадцать процентов от суммы будет твой навар. Остальное мне, больше не могу, кредиты.
Он хмыкнул и в согласии кивнул головой.
Остальное было дело техники. Моей, предпринимательской техники. Договор, накладные, этикетки и прочее. Все сделалось быстро и правильно.
Когда дня через три заявился Сергей Петрович, я был ему немножко рад.
- Ну как у нас дела? Вернее у вас? - поинтересовался он.
- Нормально. Вот нашел фирму, которая взяла весь фарш на промпереработку. Я им и холодильники продал вместе с этим фаршем.
- Как продал? Они же опломбированы? - ошалел он.
- Так я никакие пломбы не трогал. Они и так взяли.
- Что за компания? Пойду им выпишу предписание. - и метнулся к дверям.
Обратно его притащили за шкирку.
- Говорит, ваш человек, шарился там у холодильников. Если ваш, забирайте, а если нет, то грохнем! - произнес какой-то двухметровый менеджер новой фирмы.
- Да мой, мой! - успокоил его я. - Котлеток зашел покушать из фарша, но не знал, что фарш уже ваш.
- Ну ладно. - менеджер нехотя отпустил шкирку пиджака. - А мож, все же грохнуть, что-то его рожа мне не нравится. Про какие-то пломбы орал. Я б грохнул!
- Да ладно, сейчас все решим. Все хорошо. - успокаивал его я.
- А как же ветеринарное свидетельство? - немного успокоившись и поправив пиджак, произнес Сергей Петрович. Оглядываясь на двери.
- Твою ж медь, забыл, забыл. Подождите секундочку, сейчас я ихнего представителя вызову, вы с ним все и решите.
- Да ладно. - Сергей Петрович сделал какое-то мне неведомое движение, то ли пригнулся, то ли под стол хотел нырнуть, - вы же на промпереработку передали, так что все нормально.
- А государство не будет против? - когда он аккуратно заглянув за двери, хотел уже прощаться.
- Да нет, что вы. Разве государство такие мелочи интересуют. Это ваши дела, предпринимательские.

268

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Женщина была очень старой — ей было, по всей видимости, около 90. Я же был молод — мне было всего 17. Наша случайная встреча произошла на песчаном левом берегу Днепра, как раз напротив чудной холмистой панорамы правобережного Киева.

Был солнечный летний день 1952 года. Я играл с друзьями в футбол прямо на пляжном песке. Мы хохотали и орали что есть мочи.

Старая женщина, одетая в цветастый, до пят, сарафан, лежала, скрываясь от солнца, неподалеку, под матерчатым навесом, читая книгу. Было весьма вероятно, что наш старый потрёпанный мяч рано или поздно врежется в этот лёгкий навес, покоившийся на тонких деревянных столбиках. Но мы были беззаботными юнцами, и нас это совсем не беспокоило. И в конце концов, мяч действительно врезался в хрупкое убежище старой женщины! Мяч ударил по навесу с такой силой, что всё шаткое сооружение тут же рухнуло, почти похоронив под собой несчастную старушку.

Я был в ужасе. Я подбежал к ней, быстро убрал столбики и оттащил в сторону навес.

— Бабушка, — сказал я, помогая ей подняться на ноги, — простите.

— Я вам не бабушка, молодой человек, — сказала она со спокойным достоинством в голосе, отряхивая песок со своего сарафана.
— Пожалуйста, не называйте меня бабушкой. Для взаимного общения, юноша, существуют имена. Меня зовут Анна Николаевна Воронцова.

Хорошо помню, что я был поражён высокопарным стилем её речи. Никто из моих знакомых и близких никогда не сказал бы так: «Для взаимного общения, юноша, существуют имена...«Эта старушка явно была странной женщиной. И к тому же она имела очень громкое имя — Воронцова! Я был начитанным парнем, и я, конечно, знал, что это имя принадлежало знаменитой династии дореволюционных российских аристократов. Я никогда не слыхал о простых людях с такой изысканной фамилией.

— Простите, Анна Николаевна.
Она улыбнулась.
— Мне кажется, вы хороший юноша, — сказала она. — Как вас зовут?
— Алексей. Алёша.
— Отличное имя, — похвалила она. — У Анны Карениной был любимый человек, которого звали, как и вас, Алексей.
— Анна Николаевна подняла книгу, лежавшую в песке; это была «Анна Каренина». — Их любовь была трагической — и результатом была её смерть. Вы читали Льва Толстого?

— Конечно, — сказал я и добавил с гордостью: — Я прочёл всю русскую классику — от Пушкина до Чехова.

Она кивнула.

— Давным-давно, ещё до революции, я была знакома со многими русскими аристократами, которых Толстой сделал героями своих романов.

… Современному читателю, я думаю, трудно понять те смешанные чувства, которые я испытал, услышав эти слова. Ведь я был истинным комсомольцем, твёрдо знающим, что русские аристократы были заклятыми врагами трудового народа, презренными белогвардейцами, предателями России. А тут эта женщина, эта хрупкая симпатичная старушка, улыбаясь, бесстрашно сообщает мне, незнакомому парню, что она была знакома с этими отщепенцами! И, наверное, даже дружила с ними, угнетателями простого народа!..

Моим первым побуждением было прервать это странное — и даже, возможно, опасное! -— неожиданное знакомство и вернуться к моим футбольным друзьям, но непреодолимое любопытство, которому я никогда не мог сопротивляться, взяло верх, и я нерешительно спросил её, понизив голос:

— Анна Николаевна, Воронцовы, мне кажется, были князьями, верно?
Она засмеялась.
— Нет, Алёша. Мой отец, Николай Александрович, был графом.

— … Лёшка! — кричали мои товарищи. — Что ты там делаешь? Ты будешь играть или нет?

— Нет! — заорал я в ответ. Я был занят восстановлением разрушенного убежища моей новой знакомой — и не просто знакомой, а русской графини!-— и мне было не до моих футбольных друзей.

— Оставьте его в покое, — объявил один из моих дружков. — Он нашёл себе подружку. И они расхохотались.

Женщина тоже засмеялась.

— Я немного стара, чтобы быть чьей-либо подружкой, — сказала она, и я заметил лёгкий иностранный акцент в её произношении. — У вас есть подружка, Алёша? Вы влюблены в неё?

Я смутился.
— Нет, — сказал я. — Мне ведь только 17. И я никогда ещё не был влюблён, по правде говоря.

— Молодец! — промолвила Анна Николаевна. — Вы ещё слишком юны, чтобы понять, что такое настоящая любовь. Она может быть опасной, странной и непредсказуемой.
Когда я была в вашем возрасте, я почти влюбилась в мужчину, который был старше меня на 48 лет. Это была самая страшная встреча во всей моей жизни. Слава Богу, она длилась всего лишь 3 часа.

Я почувствовал, что эта разговорчивая старая женщина вот-вот расскажет мне какую-то удивительную и трагическую историю.

Мы уже сидели под восстановленным навесом и ели яблоки.

— Анна Николаевна, вы знаете, я заметил у вас какой-то иностранный акцент. Это французский?

Она улыбнулась.
— Да, конечно. Французский для меня такой же родной, как и русский…
Тот человек, в которого я почти влюбилась, тоже заметил мой акцент. Но мой акцент тогда был иным, и иным был мой ответ. И последствия этого ответа были ужасными! — Она помолчала несколько секунд, а затем добавила:
— Это случилось в 1877 году, в Париже. Мне было 17; ему было 65…

* * *
Вот что рассказала мне Анна Николаевна Воронцова в тот тихий летний день на песчаном берегу Днепра:

— … Он был очень красив — пожалуй, самый красивый изо всех мужчин, которых я встречала до и после него — высокий, подтянутый, широкоплечий, с копной не тронутых сединой волос. Я не знала его возраста, но он был очень моложавым и казался мне мужчиной средних лет. И с первых же минут нашего знакомства мне стало ясно, что это был умнейший, образованный и обаятельный человек.

В Париже был канун Рождества. Мой отец, граф Николай Александрович Воронцов, был в то время послом России во Франции; и было неудивительно, что его пригласили, вместе с семьёй, на празднование Рождества в здании французского Министерства Иностранных Дел.

Вы помните, Алёша, как Лев Толстой описал в «Войне и Мире» первое появление Наташи Ростовой на московском балу, когда ей было шестнадцать, — её страхи, её волнение, её предчувствия?.. Вот точно так же чувствовала себя я, ступив на паркетный пол министерства, расположенного на великолепной набережной Кэ д’Орсе.

Он пригласил меня на танец, а затем на другой, а потом на третий… Мы танцевали, раговаривали, смеялись, шутили — и с каждой минутой я ощущала, что я впервые встретила мужчину, который возбудил во мне неясное, но восхитительное предчувствие любви!

Разумеется, мы говорили по-французски. Я уже знала, что его зовут Жорж, и что он является сенатором во французском парламенте. Мы отдыхали в креслах после бешеного кружения в вальсе, когда он задал мне тот самый вопрос, который вы, Алёша, задали мне.

— Анна, — сказал он, — у вас какой-то странный акцент. Вы немка?
Я рассмеялась.
— Голландка? Шведка? — спрашивал он.
— Не угадали.
— Гречанка, полька, испанка?
— Нет, — сказала я. — Я русская.

Он резко повернулся и взглянул на меня со странным выражением широко раскрытых глаз -— растерянным и в то же время ошеломлённым.
— Русская… — еле слышно пробормотал он.
— Кстати, — сказала я, — я не знаю вашей фамилии, Жорж. Кто вы, таинственный незнакомец?

Он помолчал, явно собираясь с мыслями, а затем промолвил, понизив голос:
— Я не могу назвать вам мою фамилию, Анна.
— Почему?
— Не могу.
— Но почему? — настаивала я.
Он опять замолчал.
— Не допытывайтесь, Анна, — тихо произнёс он.

Мы спорили несколько минут. Я настаивала. Он отказывался.

— Анна, — сказал он, — не просите. Если я назову вам мою фамилию, то вы немедленно встанете, покините этот зал, и я не увижу вас больше никогда.
— Нет! Нет! — почти закричала я.
— Да, — сказал он с грустной улыбкой, взяв меня за руку. — Поверьте мне.
— Клянусь! — воскликнула я. — Что бы ни случилось, я навсегда останусь вашим другом!
— Не клянитесь, Анна. Возьмите назад свою клятву, умоляю вас.

С этими словами он полуотвернулся от меня и еле слышно произнёс:
— Меня зовут Жорж Дантес. Сорок лет тому назад я убил на дуэли Пушкина…

Он повернулся ко мне. Лицо его изменилось. Это был внезапно постаревший человек; у него обозначились тёмные круги под глазами; лоб перерезали морщины страдания; глаза были полны слёз…

Я смотрела на него в неверии и ужасе. Неужели этот человек, сидевший рядом со мной, был убийцей гения русской литературы!? Я вдруг почувствовала острую боль в сердце. Разве это мыслимо?! Разве это возможно!? Этот человек, в чьих объятьях я кружилась в беззаботном вальсе всего лишь двадцать минут тому назад, этот обаятельный мужчина безжалостно прервал жизнь легендарного Александра Пушкина, чьё имя известно каждому русскому человеку — молодому и старому, бедному и богатому, простому крестьянину и знатному аристократу…

Я вырвала свою ладонь из его руки и порывисто встала. Не произнеся ни слова, я повернулась и выбежала из зала, пронеслась вниз по лестнице, пересекла набережную и прислонилась к дереву. Мои глаза были залиты слезами.

Я явственно чувствовала его правую руку, лежавшую на моей талии, когда мы кружились с ним в стремительном вальсе…Ту самую руку, что держала пистолет, направленный на Пушкина!
Ту самую руку, что послала пулю, убившую великого поэта!

Сквозь пелену слёз я видела смертельно раненного Пушкина, с трудом приподнявшегося на локте и пытавшегося выстрелить в противника… И рухнувшего в отчаянии в снег после неудачного выстрела… И похороненного через несколько дней, не успев написать и половины того, на что он был способен…
Я безудержно рыдала.

… Несколько дней спустя я получила от Дантеса письмо. Хотели бы вы увидеть это письмо, Алёша? Приходите в понедельник, в полдень, ко мне на чашку чая, и я покажу вам это письмо. И сотни редких книг, и десятки прекрасных картин.

* * *
Через три дня я постучался в дверь её квартиры. Мне открыл мужчина лет шестидесяти.
— Вы Алёша? — спросил он.
— Да.
— Анна Николаевна находится в больнице с тяжёлой формой воспаления лёгких. Я её сын. Она просила передать вам это письмо. И он протянул мне конверт. Я пошёл в соседний парк, откуда открывалась изумительная панорама Днепра. Прямо передо мной, на противоположной стороне, раскинулся песчаный берег, где три дня тому назад я услышал невероятную историю, случившуюся с семнадцатилетней девушкой в далёком Париже семьдесят пять лет тому назад. Я открыл конверт и вынул два
листа. Один был желтоватый, почти истлевший от старости листок, заполненный непонятными строками на французском языке. Другой, на русском, был исписан колеблющимся старческим почерком. Это был перевод французского текста. Я прочёл:

Париж
30 декабря 1877-го года

Дорогая Анна!

Я не прошу прощения, ибо никакое прощение, пусть даже самое искреннее, не сможет стереть то страшное преступление, которое я совершил сорок лет тому назад, когда моей жертве, великому Александру Пушкину, было тридцать семь, а мне было двадцать пять. Сорок лет — 14600 дней и ночей! — я живу с этим невыносимым грузом. Нельзя пересчитать ночей, когда он являлся — живой или мёртвый — в моих снах.

За тридцать семь лет своей жизни он создал огромный мир стихов, поэм, сказок и драм. Великие композиторы написали оперы по его произведениям. Проживи он ещё тридцать семь лет, он бы удвоил этот великолепный мир, — но он не сделал этого, потому что я убил его самого и вместе с ним уничтожил его будущее творчество.

Мне шестьдесят пять лет, и я полностью здоров. Я убеждён, Анна, что сам Бог даровал мне долгую жизнь, чтобы я постоянно — изо дня в день — мучился страшным сознанием того, что я хладнокровный убийца гения.

Прощайте, Анна!

Жорж Дантес.

P.S. Я знаю, что для блага человечества было бы лучше, если б погиб я, а не он. Но разве возможно, стоя под дулом дуэльного пистолета и готовясь к смерти, думать о благе человечества?

Ж. Д.

Ниже его подписи стояла приписка, сделанная тем же колеблющимся старческим почерком:

Сенатор и кавалер Ордена Почётного Легиона Жорж Дантес умер в 1895-м году, мирно, в своём доме, окружённый детьми и внуками. Ему было 83 года.

* * *

Графиня Анна Николаевна Воронцова скончалась в июле 1952-го года, через 10 дней после нашей встречи. Ей было 92 года.

Автор: Александр Левковский

Красивая история, которую нам поведал Александр Левковский ...
В предисловии к этому рассказу он пишет , что в 2012 году , в поезде Киев-Москва его попутчиком оказался пожилой мужчина, который и рассказал писателю об удивительном случае, произошедшем в его детстве...

"Я пересказываю её почти дословно по моим записям, лишь опустив второстепенные детали и придав литературную форму его излишне эмоциональным высказываниям. Правдива или нет, эта история несёт, я думаю, определённый этический заряд – и, значит, может быть интересна читателям».

269

Жил-был боцман. Коренастый такой, усы торчком, грудь волосатая, весь в наколках, ноги кривые, передних зубов нет. Служил он на большом пароходе. Ходил по семи морям в дальние страны. Служба у боцмана была хорошая: днем дул в дудку, матросов по палубе гонял, ночью юнгу в гальюне пидорасил. Капитана не боялся, в бермудском треугольнике с бака в океан ссал. Чайки ему на грудь срали, портовые бляди за полцены давали. Долго ли, коротко ли, пошел однажды боцман на своем пароходе в южные моря. Шел, шел, вдруг смотрит - по правому борту остров. Посреди острова пальма растет, а под пальмой голая баба сидит. Боцман бегом к капитану: "Останавливай, - кричит, - машину на хуй! По правому борту голая баба!" Капитан машину останавливает, якорь бросает, и велит шлюпку спускать. Сели боцман с капитаном в шлюпку, на весла шестерых матросов посадили. Подплыли к острову, подошли к пальме, смотрят на бабу. А баба оказалась страшная, хуже капитановой жены: жопа вислая, ноги мохнатые, сиськи - как у спаниеля уши, глаза косые, на макушке плешь, изо рта гавном воняет, по манде тараканы бегают, из носа длинные волосы растут - все в соплях. Подошла к ним эта баба и говорит: "Здравствуйте, морячки. Три года я на этом острове сижу не ебавшись, мочи нет, как по хую соскучилась. Вы, морячки, меня выебите, а я уж вас щедро награжу, мало вам не покажется". От таких слов шесть матросов побледнели и на месте проблевались. Даже капитан, уж на что бывалый был, и тот стошнил себе прямо на белый китель. Один боцман, как ни в чём ни бывало, бабу задом к себе повернул, раком поставил, тараканов на манде разогнал, и вдул ей так, что она зубами пальму перегрызла. Кончил боцман, ширинку застегнул, беломорину закурил. А баба разогнулась, щепки пальмовые из зубов повыковыряла и говорит ему на ухо: "Спасибо тебе, морячок, славно ты меня выебал. А ведь я не простая баба. Я - бакланьего царя дочь. Подарю я тебе морячок, волшебный шанхайский триппер. Будет он жить у тебя в штанах, никак тебя беспокоить не будет и никому при ебле не передастся. Не лечи его марганцовкой, не лечи его бициллином, никому про него не говори. А как придет беда, скажи волшебные слова: "Ёб я мать твою в гроб, бога твоего в душу, хуй те в рот через уши - выходи на подмогу, мой шанхайский триппер". Тут-то он тебя и выручит". Обернулась она бакланом, взлетела в небо, серанула боцману на фуражку, да и исчезла куда-то. Опечалился боцман. "Вот, - думает, - трудился, штаны расстегивал, конец вынимал, тараканов разгонял, ебал ее, дуру мохноногую. А она мне за все дела - триппер шанхайский. Что я триппера не видал, что ли?" Однако решил он триппер не лечить, на память оставил. Так и жил шанхайский триппер у боцмана в штанах. Ссать не мешал, гноем с конца не капал, никак боцмана не беспокоил. Сколько боцман юнгу в гальюне ни пидорасил - тот триппером не заразился. Короче, боцман и забыл про подарок бакланьей царевны. Много ли, мало ли времени прошло, стоял однажды вечером боцман у левого борта, беломорину курил, да за борт плевал. Закипело вдруг море. Вынырнул из воды морской змей, лезет на палубу. Глаза, как спасательный круг, хвост в кабельтов длиной, изо рта пена течет, из жопы пузыри идут. "Пиздец тебе, боцман, - говорит морской змей, - сожру я тебя на хуй, жопа усатая, вместе с дудкой". Испугался боцман, едва не обосрался. Но вспомнил он тут про подарок бакланьей царевны. Крикнул: "Ёб я мать твою в гроб, бога твоего в душу, хуй те в рот через уши - выходи на подмогу, мой шанхайский триппер". Вылетел из боцмановых штанов шанхайский триппер, схватил змея и завязал на три морских узла. Взмолился тут змей: "Развяжи меня боцман, не губи моих малых змеёнышей. А я тебе за это Бесконечную Пачку Беломора подарю. Будешь всю жизнь беломор курить, и никогда он не кончится". "Ладно, - отвечает боцман, - будь по-твоему". Развязал шанхайский триппер морского змея и обратно к боцману в штаны забрался. А морской змей дал боцману Бесконечную Пачку Беломора, нырнул в воду, пустил жопой большой пузырь и исчез. Ходит боцман по палубе курит беломор. День курит, два курит, сам курит, капитана угощает, штурмана угощает, стармеха угощает - пачка все не кончается. Не обманул боцмана морской змей. А был на том пароходе судовой врач - редкая падла. Старый такой, сухонький, непьющий, некурящий, жадный и завистливый. Смотрит на боцмана, и думает "Какого хуя боцман каждый день беломор курит, всех им угощает и никогда у него этот беломор не кончается? Надо бы выяснить". И так и так расспрашивал он боцмана, но тот молчит, помнит, что ему бакланья царевна говорила. Затаил судовой врач на боцмана злобу, но поделать ничего не может. Много ли, мало ли времени прошло, стоял однажды вечером боцман на юте, беломорину курил, да за борт плевал. Закипело вдруг море. Вынырнул из воды огромный кальмар, лезет на палубу. Глаза, как рулевое колесо, щупальца в два кабельтова длиной, изо рта огонь вырывается, из жопы дым валит. "Пиздец тебе, боцман, - говорит огромный кальмар, - порву я тебя на хуй, сука кривоногая, как старую грелку". Побледнел боцман от неожиданности. Но вспомнил про подарок бакланьей царевны. Крикнул: "Ёб я мать твою в гроб, бога твоего в душу, хуй те в рот через уши - выходи на подмогу, мой шанхайский триппер". Вылетел из боцмановых штанов шанхайский триппер, схватил кальмара и завязал ему щупальца на пять морских узлов. Взмолился тут кальмар: "Развяжи меня боцман, не губи моих малых кальмарчиков. А я тебе за это Бесконечную Бутылку Водки подарю. Будешь всю жизнь водку бухать, и никогда она не кончится". "Ладно, - отвечает боцман, - будь по- твоему". Развязал шанхайский триппер кальмару щупальца и обратно к боцману в штаны забрался. А огромный кальмар дал боцману Бесконечную Бутылку Водки, нырнул в воду, пустил жопой клуб дыма и исчез. Сидит боцман на камбузе, бухает водку. День бухает, два бухает, сам бухает, капитану наливает, штурману наливает, стармеху наливает - водка все не кончается. Не обманул боцмана огромный кальмар. А судовой врач смотрит на боцмана и думает "Какого хуя боцман каждый день водку бухает, всех ею угощает и никогда у него эта водка не кончается? Надо бы разобраться". И так и так подкатывал он к боцману, но тот молчит, не говорит ему ничего. Еще больше злится судовой врач на боцмана, но поделать ничего не может. Много ли, мало ли времени прошло, стоял однажды вечером боцман у баке, беломорину курил, водку прихлёбывал да за борт плевал. Закипело вдруг море. Вынырнул из воды Ихтиандр, лезет на палубу. Глаза злобные, елдак с пароходную трубу, во рту зубы золотые, из жопы рыбий хвост торчит. "Пиздец тебе, боцман, - говорит Ихтиандр, - выебу я тебя в жопу, падла беззубая, и всем матросам про это расскажу". Усмехнулся боцман ему в харю и крикнул: "Ёб я мать твою в гроб, бога твоего в душу, хуй те в рот через уши - выходи на подмогу, мой шанхайский триппер". Вылетел из боцмановых штанов шанхайский триппер, схватил Ихтиандра и завязал ему елдак на семь морских узлов. Взмолился тут Ихтиандр: "Развяжи меня боцман, не губи мой мочевой пузырь. А я тебе за это Бесконечный Лопатник Башлей подарю. Будешь всю жизнь блядей снимать, и никогда у тебя башли не кончатся". "Ладно, - отвечает боцман, - будь по- твоему". Развязал шанхайский триппер Ихтиандру елдак и обратно к боцману в штаны забрался. А Ихтиандр дал боцману Бесконечный Лопатник Башлей, нырнул в воду, вильнул рыбьим хвостом и исчез. А на следующий день прибыл пароход в порт Находку. Ходит боцман по городу, блядей за башли снимет. День снимает, два снимает, себе снимает, капитану снимает, штурману снимает, стармеху снимает - а башли все не кончаются. Не обманул боцмана Ихтиандр. Ну, тут уж судовой врач не утерпел. "Какого хуя боцман каждый день блядей снимает, всем, кроме меня, их приводит и никак у него башли не кончаются?" Решил он боцмана погубить. Пришел судовой врач к Ирке-минетчице, которая у моряков тридцатью тремя разными способами конец сосала. Дал ей двести рублей и говорит: "Как придет к тебе боцман, ты у него тридцатью тремя способами отсоси, а потом расспроси его, отчего это у него беломор, водка и башли никогда не кончаются". А сам забрался в шкаф, и затаился. Вечером пришел к Ирке-минетчице боцман. Налил ей стакан водки, угостил беломориной, дал башлей. Стала она ему тридцатью тремя способами конец сосать. Долго ли, коротко ли сосала, кончил боцман, сел за стол, выпил три стакана водки, закурил папиросу. Тут его Ирка- минетчица и спрашивает: "Почему у тебя, боцман, водка, беломор и башли никогда не кончаются?" А боцман в жопу пьяный - вот и расхвастался. Все ей рассказал про подарок бакланьей царевны. А потом выпил еще три стакана водки, упал в койку и захрапел богатырским храпом. Выбрался тут из шкафа судовой врач. Бутылку, пачку и лопатник трогать не стал: побоялся, что боцман с утра проснется, найдет его, и упиздит насмерть. А достал он из своего саквояжа огромный шприц, и вкатил боцману в задницу сразу двадцать пять кубов бициллина. Заворочался боцман, но не проснулся. А шанхайский триппер от этого бициллина исчез. Проснулся боцман поутру, почесал уколотую задницу, и говорит Ирке- минетчице: "Что-то у тебя, шалава, клопы больно кусачие. Ну да хуй с тобой, дура, мне сегодня в рейс уходить". Выпил стакан водки и пошел к порту. Идет себе боцман по панели, из волшебной бутылки водку прихлебывает. И вдруг смотрит - стоит перед ним Главный Мент: морда красная, пузо здоровенное, сапоги блестят, звезды на погонах золотом сияют. "Что это ты, боцман, с утра в жопу пьяный? - говорит Главный Мент, - Привлеку-ка я тебя на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка". Рассмеялся боцман, плюнул Главному Менту в красную морду, и крикнул: "Ёб я мать твою в гроб, бога твоего в душу, хуй те в рот через уши - выходи на подмогу, мой шанхайский триппер". Не знал он, что нет у него больше бакланьей царевны подарка, что погубил его падла судовой врач. Рассвирепел Главный Мент, зенки свои поросячьи вытаращил, заорал на боцмана: "Пиздец тебе, гнида поганая! Уебу на хуй! В лагерях сгною!" Налетели тут со всех сторон менты с дубинками, бросились на боцмана всей кодлой. Долго бился боцман с ментами, но все же одолели они его: повалили на землю, стали сапогами топтать. Отбили боцману печень-селезнку, отобрали и волшебную бутылку, и папиросы, и лопатник. Упекли менты боцмана на десять лет на самую страшную зону, в самый беспредельный барак. Там его зеки отмороженные опустили. Спал боцман у параши, жрал дырявой ложкой, а потом вообще заболел туберкулезом и умер. Но и судовому врачу за его злодейство отмщение было. Смыло его волной за борт, и утонул он в студеных атлантических водах, как последняя крыса. Так ему, пидору, и надо. А Ирка-минетчица до сих пор в Находке промышляет. Встретите ее, суку драную, - наваляйте пиздюлей по полной пайке. За боцмана.

270

Помните старинный анекдот про ветерана, выступающего перед школьниками?
Там он сидит такой перед пятиклассниками и говорит:
-И вот, поймали нас немцы и говорят, либо мы вас, партизаны, расстреляем, либо мы вас в жопу в@ебем.
-И что вы выбрали, дедушка?
-А меня, деточки, расстреляли.

Так вот, получилось почти так же. Падение с пьедестала. Страх и ненависть в отделении гастроэнтерологии, бл@дь.

Как-то попал я в больницу. Причина была достаточно серьезная, чтобы вас расстраивать. Ну, или. может быть наоборот, радовать.
И вот положили меня в отделение, бедного, несчастного, бледного, как седой Харатьян. Лежал я там одинокий, жалкий и придумывал завещание. Придумывалось хуево, потому что завещать мне было нечего. Кроме двух зубных имплантов, которые теоретически можно продать и купить пару айфонов. Пизжу. Один айфон. И то б/у.

Вставили мне в руку капельницу, в жопу укол, в рот таблетку, лежу тихонечко, стало быть, болею. Рядом храпит какой-то другой больной, с другой стороны еще один мелодично выпёрдывает то ли романс про лохматого шмеля" , то ли "Танец с саблями".

Я уже засыпать начал под монотонный аккомпанемент, но тут открываются двери в палате, все затихает, и освещенная белым божественным светом, заходит медсестра. Я даже подумал, что я сдох и попал в рай.
Но потом понял, что в рай я никак попасть не могу, поэтому не сдох нихуя, а медсестра настоящая.

Понимаете, я видел немецкое кино про половую еблю, и я реально сомневался, что медсестры, которых показывают там, существуют в действительности. Я знал, что это такие порноактирисы, специально переодетые в белые халаты. Потому что в нашей районной поликлинике из медсестер была баба Маша, которая еще Котовского с поля боя выносила, и женщина трудной судьбы по фамилии Поликарпова, которая открывая процедурный кабинет, орала в толпу:
-Кучнее, кучнее стойте! Не перекрывайте задний проход! Куда прете? Снимайте крышки с анализов! Я что ли ваше говно должна раскрывать?!

И глядя на нее я понимал, что мало найдется бесшабашных смельчаков, которые отважатся перекрыть ей этот самый задний проход. Поликарпова была на редкость страшной, да еще и с бородавкой на пол-ебала.

Так вот, медсестра, которая зашла в палату была другой. Она, как будто сошла с экрана кинолент студии "Порнхаб", случайно заблудившись между эпизодов "Горячие оральные блондинки" и " Анальные приключения служанок".

Белый халатик не закрывал колен и едва застегивался на сиськах, длинные ресницы, блонд-каре и пухлые губы. Всё, как вы любите, мальчики.
Сиськи, к слову были размером с глобус. Поверьте мне, ни один географ ни за что такие глобусы бы не пропил.

Всё притихло и замерло. Храп и пердеж, как по команде прекратился, а мне даже лучше как-то стало. Я аж порозовел и покрылся испариной.Головокружение прошло и румянец на щеках появился.
-Здравствуйте, Эвелиночка!- сказал сосед-пердун- Мне опять укольчик?
-Здравствуйте- не сказала, а промурлыкала Эвелиночка- Нет, Шаповалов, вам укольчик только утром.

Шаповалов разочарованно вздохнул. Вероятно он надеялся восхитить медсестру своей исколотой волосатой жопой. Не получилось.
Медсестра подошла ко мне и сказала "мяу".

Пизжу, конечно, она сказала мне:

-Вам нужно будет анализы сдать. Вот вам баночки. Сюда мочу, сюда кал. Как соберете, сразу мне сдайте.

Понимаете, сдать анализы может каждый. Это нихуя не трудно. Тем более медсестре. Вот если бы это была баба Маша или Поликарпова, я бы принес им ведро мочи и чемодан говна, и нисколько бы не стеснялся. В конце концов, это их работа. Вот медсестра, вот чемодан говна. Все сходится. Это несложный пазл.
Но тут я себя почувствовал на краю пропасти. Я мог бы встать и сказать:

-Послушай, детка, ты просишь меня о невозможном! Такой сорви-голова и беспечный ковбой, как я, не может терять свое лицо посредством говна.

Понимаешь, говно это сокровенное, которое не должен открывать мужчина красивой женщине. Ты можешь забрать мое сердце, мою душу, можешь оседлать и обуздать меня, горячего жеребца, но никогда, слышишь, крошка, никогда не проси меня, чтобы я сдавал тебе анализ кала. Хочешь, я увезу тебя далеко из этого богом забытого места? Лучшие салуны Запада будут открывать перед нами двери! Что? Как меня зовут? Зови меня Безумный Джонни, детка.
Опять пижжу, конечно.

Ничего этого не сказал. Я малодушно сдал анализы прямо в прекрасные руки Эвелиночки и умер, как ковбой, как жеребец, как сорви-голова.
Одним словом, детки, меня расстреляли.

А потом я выздоровел и выписался. С тех пор я не боюсь выглядеть глупо и смешно, самое страшное, что со мной могло произойти уже произошло.
© Александр Гутин

271

БРАТ.
Его забрали в армию, когда я учился в 10-м классе. Отгремели проводы, и Тимоха поехал служить под Курск в инженерных войсках. Он писал бодрые письма. Мы ждали его дома, считая дни. Кровать опустела, и мне не хватало его шуток…
Пригревало солнышко, впереди маячили каникулы, и я шел после школы домой в приподнятом настроении.
Открыв дверь, я понял сразу - «Что-то не так». Мама на кухне жарила котлеты, ее плечи беззвучно вздрагивали, на столе лежал вскрытый конверт. Мама никогда не плакала. Предчувствие катастрофы сжало сердце: «Мааам?». Она лишь, молча, указала на конверт.
Это было письмо от Тимохи. В письме он буднично сообщал, что его из курской части командируют в Термез (город в Таджикистане на границе с Афганистаном). Там – 3 месяца в учебке, затем - в Афганистан.
В Душанбе жила мамина подруга по университету – тетя Алина. Она частенько бывала у нас в гостях. Мы созвонились с ней, и она вызвалась съездить в Термез, повидаться с Тимохой. В часть ее не пустили. Но разрешили поговорить через забор. Тимоха глотал слезы и счастливо улыбался – впервые за много дней он видел родное лицо из другой, мирной, привычной жизни. Тетя Алина совала ему через прутья решетки изюм, курагу и грецкие орехи, приговаривая: «Тима, на трех изюминках можно прожить целый день!»
Распределительный пункт в Термезе был жутким местом. Очередь призывников сортировали по специализации и городам. В туалете за умеренную сумму какие-то личности предлагали выпить полстакана мочи желтушника. Переболевший гепатитом автоматически переставал быть годен к службе. Были и те, кто пытался наносить себе увечья прямо перед кабинетом военкома. Тимоха попал в саперную роту, и первой точкой его дальнейшей службы стал Кандагар.
Впоследствии один знакомый сотрудник военкомата рассказал о негласном правиле забирать призывников из многодетных семей. Мол, если что – не единственный ребенок , у матери есть «запасные дети». Циничная логика имела некое основание…
Брат неожиданно быстро освоился, привык к постоянной жаре, обезвреживал минные поля, распознавал типы мин и способы минирования, сам закладывал мины. Он наладил отношения с местными, выучил их диалект, обменивал и покупал вещи. За годы службы он постепенно потерял всех друзей, сам оставаясь неуязвимым для мин и пуль. Он стал считать себя проклятым и начал верить в Аллаха.
Тимоха вернулся через два года. Без единой царапины, ни одного ранения, потеряв 15 кг веса, загоревший как араб, в полевой форме – он появился на пороге дома, словно призрак с того света.
Он был жив снаружи. Но мертв внутри. И мы учились жить по-новому. Никогда не подходить сзади, всегда быть в зоне видимости, и никаких резких звуков. Оказывается, щелчок выключателя похож на звук взведения курка. Это было непросто, в доме бегали младшие дети…
Тимоха продолжать воевать по ночам. Во сне он пробирался по афганским горам с ножом в руках, чтоб убрать моджахеда без стрельбы. Я стал реально бояться, этим моджахедом мог стать я.
Он напивался каждый вечер и обязательно затевал драку. Друзья оттаскивали его, но Тимоха провоцировал, нарывался и приставал ко всем – к прохожим, соседям, посетителям бара. Из добродушного увальня он превратился в злобного хищника, жаждавшего крови. Однажды он вернулся домой с чьим-то ножом в бедре. Он плакал пьяными слезами, рассказывая, как однажды избитый старик в арбе привез к воротам части три обезглавленных трупа. Это были пацаны из их взвода. Бойцы, рассвирепев, прыгнули в БТРы и сравняли с песком кишлак с мирными жителями…
Союз Ветеранов Афганистана тогда предоставлял воинам-интернационалистам определенные льготы для трудоустройства, обучения и решения квартирного вопроса. Брат использовал возможность и поступил в МГИМО. За его плечами была спецшкола с английским уклоном и свободный арабский за два года в Афгане. Он поступил на факультет арабских языков и начал исписывать тетрадки арабской вязью справа налево, с конца тетради.
Чуть позже Тимоха устроился ночным администратором в Интурист. Свободное знание языков открывало многие двери. Гостиничный бизнес имел немало теневых возможностей заработка. Чаевые, комиссионные проституток, концертно-гастрольные… Брат получил возможность жить на широкую ногу. Но он все еще пробирался к духам с калашом по каменистым пустыням Афганистана. И глубоко презирал гостиничную публику. Тимоха снял квартиру, и к нему переехала жить одна из его девушек, пытаясь вернуть его к мирной жизни.
Я готовился к сессии, когда мне позвонил Колян, лучший друг детства Тимохи:
- Городская больница, 10 этаж, хирургия, палата 1023. Тимоха выстрелил себе в голову из травмата.

Врачи не любят самоубийц. Ежедневно вытаскивая людей с того света, они не хотят понимать тех, кто добровольно решил подвести черту.
Через неделю Тимоху выписали, живого, здорового и улыбающегося. Через пару дней он позвонил маме и рассказал, что теперь его жизнь кардинально изменится. Он будет счастлив , несмотря ни на что, и она может больше за него не волноваться. В тот же вечер мой брат повесился. Чувство вины – вещь смертельная. И мама ушла вслед за братом в том же году…

Войска из Афганистана вывели всего через два месяца после возвращения брата домой. Война шла 10 лет. «Афганский синдром» - 80% семей ветеранов распалось, половина погибла от последствий алкоголя и наркотиков (больше, чем на поле боя), треть сели в тюрьмы, погибших от суицида даже не считали – это происходило примерно через год после возвращения. Страна ничего не знала о реабилитации, психотерапии, посттравматическом синдроме.
К чему я это?
Что мы будем делать, когда люди начнут возвращаться с войны…

272

В средние века во фландрийском Генте (ныне - Бельгия) была профессия собирателя мочи. Из мочи потом добывали аммиак, который шёл на изготовление селитры для пороха. По утрам собиратели ездили по городу с бочкой и платили деньги за мочу. Разумеется, нашлись хитрые горожане, которые стали разбавлять продукт. Тогда появилась новая профессия - дегустатор мочи, который органолептически определял качество и концентрацию драгоценного аммиака. Но пришли Новые Времена, люди научились синтезировать аммиак или добывать его другими способами, а профессия дегустатора мочи стала ненужной. И вот все эти специалисты по моче покинули Фландрию, переехали в Амстердам и основали пивоварню Хайнекен.

123456

Партнеры

Реклама