Три дня и три ночи целовал Иван Царевич спящую принцессу, а потом подумал: "Может, она действительно мертвая?"
Аналог Notcoin - TapSwap Получай Бесплатные Монеты с Телефона
|
три подумал → Результатов: 126
1.
Дважды комсомолец, дважды коммунист.
Эпиграф:
Рабиновича отправляют в разведку. Он заявляет
- "Если я погибну, считайте меня коммунистом."
- "А если нет?"
- "Ну а нет, так нет."
Мой дед просто кладезь занимательнейших истроий. Впрочем, я уверен, если детально поговорить с любым человеком которому почти 96 лет то вполне можно раскопать такие вещи о которых можно смело писать романы и снимать фильмы. Я уже перестал удивляться количеству поразительных событий в его жизни. Вот хотя бы такая штука.
Послевоенные годы, Уссурийск, один из многочисленных военных гарнизонов на 1/6 части суши. Многие офицеры уже носят погоны с дюжину лет и, учитывая что во время войны год считался за три, с нетерпением ждут 20 или 25 летнего срока службы что бы уйти на пенсию. Дед в скромном капитанском чине, правда на майорской должности начальника артиллерийской технической (арттех) службы бригады. Должность и взаправду ключевая, всё таки под его началом склады снарядов, мин, взрывчатых веществ, боеприпасов, и стрелкового оружия. А на дворе 1952-й год, уже убит Михоэлс, раскрученно "Дело Врачей", клеймят "вредителей" и "агентов Джоинта" в газетах и на партсобраниях.
Спустили сверху разнарядку "а посмотрите-ка, не проникают ли щупальца империализма в армию Советскую." Начали изучать личные дела комсостава и естественно очень скоро добрались и до деда. "Как же так?" возмутился кто-то ответственный "у вас офицер на такой должности и... не коммунист. Вы что краёв не видите? Не знаете, партия наш рулевой? Партийный, значит ответственный. Поговорите с товарищем начарттехом по поводу вступления в партию."
Парторг деда вызвал и предложил:
- "Товарищ капитан, а не хотите ли вы добровольно-принудительно примкнуть к партийным рядам?"
- "В смысле примкнуть? Вступить в партию что ли?" удивился дед.
- "Ну да, мы считаем вас достойным кандидатом. Подавайте заявление."
- "Так я уже в партии с 1945-го года..."
- "Чтоооо? Как так? У нас об этом никакой записи нет."
- "Ну таких деталей, я не знаю."
- "Тэк, тэк, тэк... А в комсомол когда вы вступили?"
- "Я дважды вступал."
- "А ну-ка, излагайте подробнее."
И дед рассказал рассказал следующее.
С весны 1942-го служил он в 1-й ШИСБр (штурмовая инженерно-саперная бригада), ещё её называли Комсомольской Бригадой (т.е. все солдаты и офицеры в ней должны были быть как минимум комсомольцами). А в сам комсомол его приняли в конце 1930-х, ещё в школе. Но вот незадачка, в декабре 1941-го, при разгроме Феодосийско-Керченского десанта он попал в плен. Плена-то было всего на один день, но документы он выбросил, уж больно неподходящая национальность для немецкого плена была в них указана.
Когда через день бежал и добрался до своих, то его отправили в Советский фильтрационный лагерь около Керчи. Таких бездокументных, из разгромленных полков и дивизий, были сотни и тысячи людей. Из всех документов лишь кубик на петлице. Впрочем, в том бардаке этого вполне хватило что бы в 19 лет его назначили бригадиром сотни, а это конечно много приятнее чем быть простым заключённым. Не знаю как там проверяли, но через пару месяцев его вызвали и сказали "Поздравляем товарищ младший лейтенант, проверку вы прошли - вас ждёт Кавказкий фронт. Вон машинистка, она направление оформит."
Стал он в длинную очередь, наконец добрался до измученной машинистки. Та спрашивает "Ваши ФИО, год рождения, тыры-пыры?" Дед подумал "Хммм, хрен его знает как ещё служба сложится. Упаси Господи опять плен попасть, второй раз может и не повезти. Вдруг попаду с документами, тогда точно грохнут за милую душу." Фамилию менять не стал, а насчёт ИО сказал "Пиши вот так." "Имена родителей и национальность?" Над этим дед тоже подумал, мать оставил как есть, а ИО и национальность отца поменял. Проверить же никак не смогут, Беларуссия под немцами, Ленинград где училище было в блокаде, документов других нет. Таким образом на свет появился ещё один беларус. Дед посчитал что эдак безопаснее, уж очень ему не хотелось в расстрельной шеренге второй раз стоять.
Когда бригаду на Кавказе формировали оказалось что очень много кавказцев о комсомоле только слышали. А так как бригада названа Комсомольской, спустили разнарядку, всех поголовно принять в комсомол. Дед и решил, "ну что же, как все так и я." И вступил ещё разок, правда уже под другим именем.
В 1943-м пришёл новый указ, "неплохо бы если бы в Комсомольской Бригаде все офицеры были бы коммунистами. Показывали бы живой пример комсомольцам." Всех офицеров в батальоне перед боем вызвали и настойчиво порекомендовали написать заявление о приёме в ВКП(б). "Нам бы до следующего дня дожить бы. Что нам кабанам, хотите напишу." прикинул дед. И стал он аж цельным кандидатом. А потом ранение, госпиталь, формирование, другая часть, поиск своих, перевод в родную Бригаду, и снова взвод, рота, Беларуссия, Польша, закрутился и забыл о "кандидатстве". Но бумага-то дело ведёт.
И в начале 1945-го опять его пред светлые очи парторга вызывают. "Вы товарищ кандидат-с у нас оказывается. Ранены, взодный, ротный, три ордена, короче, принимаем мы Вас. Поздравляем." Дед прикинул, приняли ну и ладно, хрен с вами. "А делать-то я чего должен?" "Как что? Воевать, пример другим показывать. Тем более что мы уже на немецкой земле, в Восточной Пруссии. Вот вы в эту ночь на задание идёте, так пойдёте уже как коммунист. Партия на вас смотрит. А утром мы вам торжественно и партбилет вручим." И руку крепко пожал.
С примером худо получилось. На задание (в минных полях проходы для атаки делать) документы с собой не брали. Это разумно конечно, на минных полях многие навсегда оставались, так что шансы что документы к немцам попадут были большие. Ранило его, ребята вынесли, дотащили до своих позиций. Повезло, как раз там раненых вывозили в тыл, в машине место нашли. О документах и не вспомнил, рука и нога пробиты, до бумажек ли. И снова госпиталь, формирование, и на войну с Японией. Документы личные восстановили, а насчёт партийного билета он даже и не думал, ибо его никогда в руках и не держал.
Парторг подивился, поохал, и телегу повыше накатал. Случай неординарный, вроде бы и коммунист, а с другой стороны и не коммунист. И в комсомоле дважды был. Мутная картинка. Сверху предложение идёт.
-"Так может его из партии исключить?"
-"А как исключить? У него даже партиблета нет?"
-"Хммм. Тяжёлый случай. Так может принять, а потом исключить?"
-"Идея интересная. Но как то некрасиво. Всё таки человек перед боем в партию вступил, с мыслью что он теперь коммунист на минное поле полз."
-"Хорошо, вот компромис. В партию принять уже официально, но из армии выгнать."
-"Так ему до военной пенсии всего полтора года осталось?"
-"Ну и что? Он тут нам имя, отчество, и национальность себе менять будет как захочет, да и в комсомол и в партию как в проходной двор по сто раз заходить будет, а ему ещё и пенсию. Хрена с два. Кто он там у нас по национальности получается по настоящему? Ага, вот вот... Как раз. А жена его кто? Капитан. Ну и что что военврач с 1943-го? Убийца в белом халате. Вы что газет не читаете что ли? На фиг, на фиг."
Написали деду характеристику что он "политически близорук и в моральном отношении не стабилен." И уволили из армии, не дали до пенсии дослужить. Ведь и без него есть чем заняться. Например с "безродными космополитами" бороться.
А дед что? Дед нормально. Партии той уже давно нет, а дед жив и здравствует, дай Господь ему долгие годы. И совет умный даёт "смотри куда вступаешь."
|
|
2.
Жил был мужик Петрович. Мужик был слесарем и жил сему полагающе – от аванса до зарплаты и впритык. От зарплаты до аванса тоже получалось, хотя и было труднее психологически, а вот от зарплаты до зарплаты было бы совсем скучно.
К профессиональному росту мужик Петрович не стремился, может по причине крайней близорукости, хотя благодаря ей и спрос с него был мизерный. Он и с учителем-то, будучи еще школьником, здоровался только после того как его обнюхает, а испортить себе зрение еще сильнее путем самообразования и внеклассных чтений, не мог потому что не видел букв.
Зато и зримые преимущества были. Незримое им советское телевидение он только слушал, и потому гипертрофированные яйца балетных танцоров с голубого экрана Петровичу не маячили, и как его зрячих коллег по горячему цеху не раздражали.
Две толстенные, словно от разбитого бинокля линзы, примотанные к башке, совместно с сердобольными товарищами помогали ему кое-как справляться с нехитрыми обязанностями на работе и время от времени расписываться в платежной ведомости.
После окончания очередного ссудного дня и получения аванса, трудовая ячейка вкупе с Петровичем, традиционно накатила три корпоратива на пятерых, и разбрелась по домам.
Путь к родовому гнезду Петровича лежал через разгороженный школьный стадион. Обычный стадион - футбольные ворота, трава по колено, не большой но очень уютный.
Как и положено, смеркалось.
Сумерки Петровича сгустились пуще остальных, но дойдя до футбольной штрафной он различил в створе ворот несколько сидячих фигур. Футболом как и балетом Петрович не увлекался и хотел было пройти мимо, но его окликнули:
- Эй, мужик!
- Чего, - на всякий случай прибавил ходу Петрович.
Одна из фигур встала и двинулась наперерез. Здоровый футболист, отметил Петрович, если он еще и нападающий, продолжал отмечать Петрович, то - хуй убегу.
- Купи штакетину, мужик! – Перегородил ему дорогу здоровый.
Сбоку, с товаром наперевес, приближался второй.
Нихуя себе ночной базар, снова подумал Петрович, но от навязчивого предложения отказаться не успел.
Штакетина прилетела со стороны правого углового, щелкнув по выключателю на затылке Петровича.
По причине двойной анестезии, окончание текущих суток Петрович вспоминал вяло, а в последующие выходные в ясное сознание приходить не хотелось. На пару с соседом, они не спеша врачевали напрочь заплывшую синевой физиономию пострадавшего, дегустировали спиртовые компрессы и поминали аванс.
И все бы так буднично и закончилось, если бы не чудо. В понедельник рано утром, продрав похмельные глаза, он им не поверил. Петрович испуганно поозирался, медленно осмотрел свои ладони, покрутил перед глазами пальцами – так и есть. Он видел все, даже остатки мазута под ногтями.
На звуки матерных междометий из кухни примчалась его испуганная жена, и увидев сияющую радостной синевой физиономию Петровича, испугалась еще сильнее.
- Я вижу! – заорал ей Петрович.
Ну пиздец, подумала жена, не иначе белку. С чего бы еще мужику так радоваться понедельнику?
А Петрович прозрел.
История о его чудесном исцелении быстро стала заводской сенсацией, и вызвала массу негодований других слабовидящих граждан. И какого, извините, еще раз простите ради всего святого, хуя, строят из себя все эти окулисты с офтальмологами, резонно рассуждали они. Приладить к голове две лупы и дурак-то сможет, а ты попробуй-ка штакетиной от недуга избавить да еще в сумерках. Это ж какое дьявольское мастерство надобно иметь, чтобы так филигранно диопртию навинтить? Хуяк - и с минус восемнадцати аккурат в единичку, даже в дальнозоркость не перевалило и опять же, глаза не разъехались. А учитывая размер слесарного аванса так и даром почитай получилось. Свезло - одним словом, Петровичу.
Что уж там приключилось в прежде недальнозоркой башке, доподлинно неизвестно. Мужики накидывали конечно варианты про то, что глаза от удара просто встали на место и даже предполагали где глаза были до этого. А Петрович только улыбался, да поглядывал по сторонам зорко.
Эффект оказался стойким. Через пару лет Петрович правда пожаловался мужикам на то, что зрительная острота притупляется, так они ему рецепт быстро предложили напомнить. Отказался Петрович, да и на пенсию уж пора было.
|
|
3.
Броня обкома
Еду в Москву, в кармане опять триста рублей с мелочью, проклятое число, оно так и преследует меня в командировках. Я подумал, что из меня мог бы получиться выгодный сотрудник какой-нибудь организации: мне на командировочные нужно всего триста рублей, хотя кому такой бестолковый работник нужен? Нет, скоро дела пойдут в гору, сегодня звонили из газеты «какой-то там вечерний город», какой именно - не расслышал, но точно российский, вряд ли иностранцы могли бы мною заинтересоваться, хотя, скажем, «Вечерний Берлин» звучит красиво; так вот, сказали что приличный гонорар будут платить, думаю, эдак тысячи три в месяц, если, конечно, каждый день буду писать, плюс с основной работы за мои изнурительные лекции в институте три тысячи пятьсот рублей семнадцать копеек. Итого: если курс евро немного упадет, получается целая сотня в валюте, чем тебе не Берлин. Но я в валюте не храню, сразу биткоин покупаю, на данный момент на счету уже: 0,022 биткоина, курс растет, я в плюсе, кстати, думаю продать, нужно прибыль зафиксировать: два евро пятьдесят пять центов уже имею от цены покупки. Все-таки интуиция у меня есть, я прушный.
Мои мысли о скором финансовом благополучии и счастливом обладании криптовалютой прервал голос проводника: «Как ваша нога, Галина Ивановна? В прошлый раз на перроне упали, вы подлечились?» С этими словами в моем купе оказались три больших чемодана и Галина Ивановна, выглядевшая в свои семьдесят пять лет только на семьдесят четыре. Мужчина, тащивший багаж, получив щедрое спасибо от хозяйки вещей, смахнув пот со лба, тяжело выдохнул и в тут же минуту исчез вместе с проводником. Оставшись один на один со мной, бабушка поинтересовалась: «А вы до Твери едете?» Неужели меня выдало мое провинциальное лицо, и кого я тут обманываю? Но я все равно гордо сказал: «До Москвы!» «Вот и хорошо, тогда вы и поможете мне вытряхнуться», - радостно обрисовала мое ближайшее будущее владелица тяжелых чемоданов.
Поезд тронулся, верхняя полка от вибрации застучала как пулемет, проводник принес кофе. «Я в обкоме работала - финансистом!» - торжественно объявила моя попутчица и, посмотрев на мои ботинки, удивленно воскликнула: «Ух ты! А у вас размер обуви большой. У меня тапочки есть, только я вам дать не могу…» - а ведь она обращалась к человеку почти двухметрового роста. Я учтиво поблагодарил свою попутчицу, подумав: «Вот ведь, вроде человек тебе отказал, а все равно как-то к себе сразу расположил». Войдя таким образом ко мне в доверие, заботливая бабушка не унималась: «Милок, что тут написано?» - полюбопытствовала она, с интересом изучая надпись на шведском языке, украшавшую торец ее полки (наверное, шведы в этом поезде ездят чаще, чем наши соотечественники). Я ответил, что написано на шведском языке, в изучении которого я успехов так и не добился. На что моя пытливая спутница не растерялась и в ответ на мое лингвистическое невежество похвасталась: «Я французский учила в школе, но когда это было... - после чего, разразившись живым, искренним и даже немного злорадным смехом, продолжила: - Кстати, на одни пятерки училась! А вообще все нормально будет, - потирая ближайшее к двери колено, успокоила бабуля, некогда отлично знавшая французский язык, - сегодня же вторник, а это по гороскопу мой день, я верующая!» Тут я совсем успокоился и залез на верхнюю полку.
Внизу что-то происходило, верующая в гороскоп и Павла Глобу бабушка распаковала чемодан и заботливо протянула мне почерневший склизкий банан со словами «Ешьте, а то ведь пропадет». Я человек культурный, отказать пожилому человеку не могу, да и удобства рядом, по коридору до конца и направо, ночью очереди не будет, беспокоиться особо не о чем. Банан канул в мой желудок, оставив после себя только кожуру, тут же превратившуюся в кусок размякшего на солнце детского бананового мыла. Хозяйка испорченного фрукта, краем глаза наблюдавшая за моими гастрономическими потугами, дождавшись, пока я морщась проглочу последний кусок, выудила из чемодана беляш, аккуратно завернутый в салфетку, протянула мне кулинарное изделие и, с улыбкой глядя мне прямо в глаза, сказала: «Ешьте, ешьте, я в чемодане ключи ищу». Утратив волю к сопротивлению, я взял черствый пирожок с мясом, выдавил улыбку и процедил сквозь зубы слова благодарности.
Поиски ключей продолжались. Через некоторое время я получил чудо-йогурт в количестве трех штук, не уступающий в черствости беляшу апельсин, бутерброд с колбасой, бутерброд с сыром, бутерброд с каким-то паштетом - все по одному. Все полученные продукты я покорно съел. Звякнула трехлитровая банка с грибами - под крышкой я успел разглядеть очень толстый слой плесени. В первом чемодане ключи не нашлись, и Галина Ивановна намеревалась продолжить поиски в двух оставшихся. Шансы найти заветные ключи уменьшались на глазах. Интересно, там есть еще продукты и какого они рода и качества? Но, к сожалению, мы этого уже не узнаем. Поезд подошел к станции. Моя остановка, дамы и господа.
«Не уходите, хотите, я вам свои тапочки дам?» - кричала мне вслед бабушка, ограбившая несколько лет назад продуктовый магазин. «Спасибо, бабуля, они у вас тридцать пятого размера, очень вряд ли мне подойдут! Я лучше про вас рассказ напишу».
Выдала меня моя рожа, ну здравствуй, Тверь!
|
|
4.
"Оно..."
Эпиграф - "Если друг оказался вдруг..." (В.С. Высоцкий)
Сейчас весь мир визжит от страха посмотрев фильм "Оно". Хотел бы и я поделиться одной историей, тоже про "Оно."
В 1960-х туризм был очень популярен. Может повлияли песни Визбора, Высоцкого, и Кукина, а может людям хотелось адреналина, но тысячи туристов ходили в зимние и летние пешеходные, горные, велосипедные, водные и другие походы чуть ли не по всему СССР, от Алтая до Надыма, от Архангельска до Спасска. Не стал исключением и мой отец. Он заболел туризмом всерьёз и надолго и записался в секцию при институте. Редкий месяц проходил без того что бы он не сходил в поход, пускай хоть на пару дней. Постепенно он увлёкся водными походами и стал матёрым байдарочником.
После 4-го курса, когда у него было уже немало опыта, он сформировал группу для водного похода в Карелии. Не самый сложный маршрут, но достойный, крепкая 3-я категория. Начал оформлять бумажки в секции и вдруг нарисовался некий Женя. Тот тоже занимался туризмом, но отец с ним в одном походе ни бывал, хотя в общем кругу естественно пересекался. Было это чудо активным, говорило умные слова, бурлило идеями, стреляло фактами, и блескало эрудицией. Заявил "Как славно что вы идёте в Карелию, я тоже группу создаю и как раз тоже туда хотим. Вы когда идёте?" "Вот даты когда планируем." "Ой и мы тогда же, давай-ка вместе, группы объединим и руководство общее будет."
Идти в долгий сложный поход с кем раньше не ходил очень стрёмно, но и отказать веских причин как бы нет. Не по туристски как-то. Отец подумал и сказал "Смотри расклад. Хочешь вместе, давай пойдём. Но двух командиров в походе не бывает и быть не может. Хочешь, отвечай за всю бумажно-бухглатерско-справочную волокиту, но в походе командир я. Или идём раздельно." Этот кадр головой покачал, пофыркал, но согласился.
Начался поход, и начал мой отец и ребята из его группы замечать странности. Женя этот и пару приближённых из присоединившегося отряда свой вес совсем не тянут. Как вещи нести, так они по кулёчку берут, с гордостью несут милостливо дозволяя другим тащить всё тяжёлое. Байдарки из воды вытащить - сделайте за нас. Топливо для костра - "фи", кашеварить - "у вас лучше получится", посуду помыть - "так у вас девушки в отряде есть", палатку разбить - "ой подсобите, а мы колышки забьём", а насчёт вовремя утром собраться и речи нет. А самое противное, что не смотря на пышные слова, создание это с приближёнными оказались байдарочниками совсем слабыми. Чего они в поход 3-й категории полезли, уму не постижимо. Им бы и ПВД (поход выходного дня) за глаза и за уши. Отстают на переходах, сроки сбивают, но зато по оправданиям за различные косяки - твёрдое первое место.
А главное видно без Жени было бы порядку куда больше. Открытого бунта конечно он не поднимал, но на ребят плохое влияние было. Отношения в отряде стали напряжённые, а это хуже некуда, ибо на товарища в походе полагаешься как на себя. Надо было что-то менять и на каждую байдарку отец поставил одного из опытных ребят из своей группы в качестве "капитана" (т.е. сидящего сзади), а Женю и подверженных влиянию рассадил по байдаркам матросами (спереди).
Худо бедно, дошли по реке до Выгозера. Обычно в походах делали так, доходили до озер и на берегу разбивали лагерь, приводили в порядок байдарки, проверяли всё, ужинали, отдыхали, а потом на следующий день уже тратили силы на мощный бросок по озеру до нужной реки. Подошли в хорошее время, часа 4:30-5 вечера, самое время лагерь разбить.
Пристали к берегу и вдруг Женя решил проявить самостоятельность "А давайте-ка ребята сейчас лагерь разбивать не будем. Вот наше направление. До реки конечно мы сегодня не дойдём, но вон островок. До него километра 3, туда то мы дойти успеем. Там и лагерь разобьём, а завтра и поспать подольше сможем или просто полдня выиграем." Отец поначалу возражал, не делается так, всем отдохнуть надо, но тут Женькины друзья в такт запели, "Да чего ты? Тут рукой подать. Ну чего ты командира из себя корчишь? Если не хочешь со своими ребятами идти, дай опять пересядем, мы возьмём несколько байдарок, до островка доплывём и там вас будем ждать утром." Тут отец слабину дал, надо было бунт на корню давить, да уж очень не хотел конфликтовать, ведь только группа начала слаженно работать. "Ладно. Вечереет, так что не отставать. Я пойду первым. Всем держать переднюю лодку на виду, идти в кильватер, если что - подавать голос. Ну вперёд."
Отошли с километра полтора, и осознали, островок куда далее чем прикидывали. А Выгозеро оно весьма коварное, ветер налетел, заштромило, а потом и дождик зарядил. Стало шумно, видимость пропала, да и вечер как-то быстро наступил. А островок тот чёртов ближе не становится. Гребут конечно, но вымотались до нельзя. Не зря советуют что перед броском нужен отдых. Зубы стиснули, весла сжали, и проклиная всё рвали жилы. Еле до островка дошли.
Байдарку вытащили, срочно нужен огонь и палатки надо поставить. Но перед этим надо убедиться что все пришли. Минуты тянутся как часы. Вот одна лодка подошла, потом другая, третья, четвёртая... Блин где же последняя? Кто там замыкающим шёл? Ах мать-перемать. Там же этот Женя.
На лодке той капитаном был Боря, сильный, опытный парень, но байдарки то нету. Нет минут 15, 30, час. Это плохо, очень плохо. Шторм на озере - не шутки. Плюс темень. Фонари конечно есть, но толку от них не много. Отец хватает самого опытного из своей группы и остальным говорит "Лагерь разбить, костёр поддерживать, еду готовить. Из лагеря ни ногой. Мы на поиски уходим." Сели в байдарку, фонари с собой и ушли в шторм.
Часа три плавали, ребят искали. Плавали вдоль острова, уходили чуть ли не на полпути откуда плыли, кричали, ни черта. Еле еле обратно добрались, уже без сил. Плохо дело, прямо сказать отвратительно. Прикорнули на пару часов, хотя какой там сон к чертям собачьим. Мыслей немного и все самые что ни на есть поганые. Еле-еле рассвело, шторм подутих, отец опять с товарищем в байдарку. Остальным снова наказ, "из лагеря ни ногой. Если вдруг Боря с Женей появятся, развести большой костёр, такой что бы издалека было видно."
В этот раз доплыли чуть ли не до устья реки. Ничего, даже щепки на воде. Поплыли обратно, на остров смотрят, но костра нет, а это худо. Надо что-то предпринимать. Решили так, "сейчас плывём обратно, с ребятами ситуёвину ещё раз обсудим. Здесь ненаселёнка, но пожауй какой нибудь леспромхоз найти можно. Надо спасателей и вертолёт вызывать."
Доплыли, и "здрасте я ваша тётя." Вот она пропажа, сидят вместе со всеми. "Чего вы, балбесы, костёр не разожгли, нам седых волос добавили." "Ой закрутились, забыли, извини, прости." Отец их чуть не поубивал, но на сердце отлегло. "Как же всё произошло? Куда вы девались?" Тут Женя и красивую речь выдал "шторм, дождь, потеряли из вида лодку, до острова доплыли, но в сторону снесло. Решили переночевать там, а утром уже остров обойти и вас найти. Разбили палатку, костерок разожгли, всё нормально." "Ну хорошо что всё обошлось. Сегодня отдых, день на острове проведём."
Тут отец видит что Боря хмурится, особенно когда Женю видит. Днём отошли, Боря и рассказал. "Сука этот Женя наш оказался. Ладно что волынщик, хрен с ним. Ты почему думаешь мы отстали? Он гад, как потемнело да штормить начало, струсил и вёсла бросил." "В смысле бросил?" "В прямом. Отказался на остров плыть, хоть до него уже ближе было чем обратно. Кинул вёсла, в борта вцепился, и ноёт. Я его и уговаривал, и матом крыл, сидит и всё. Тведит что "мы потонем, что зря он с нами пошёл", итд. Я в одиночку выгребал (в принципе опытный байдарочник на "капитанском месте" может выгрести, но в шторм это очень тяжело). Чуть не потонули. Пришлось его силком из лодки на берег вытаскивать. Думаешь он мне хоть помог палатку разбить или вещи из лодки достать? Хрена с два? Сидит сволочь и причитает, всех в своих бедах винит. Я сделал всё конечно, костёр разбил, палатку поставил, а с утра, этот тип начал приставать - "мол ни говори никому. Мы же вместе, мы одна команда." и так далее. А потом мы поплыли вокруг острова, и через метров 600-700 вас нашли. Убил бы гадину. Я с ним в походе быть не хочу. Это что за товарищ такой? Это не мужик, это ОНО."
Отец призадумался "вышли вместе, шли вместе, и дойти должны вместе. Говорить никому ничего не будем, дабы команду не ломать. Но как окончим поход, сразу пути врозь, а потом с этим OHO другой разговор будет." У отца и Бори настроение поганое было, но поход закончили без дальнейших инцидентов. Правда Женя сам понял что дело не так, как только поход окончился, сразу заявил что ему срочно надо в Москву и тут же умотал отдельно.
В секции туризма он больше не появлялся. Да и на встречи где после похода собираются и "бойцы вспоминают минувшие дни" тоже не приходил. До конца учебы отец его всего пару раз мельком в институте и видал. Он и Боря хотели с Женей поговорить по душам, да случай так и не выпал. После института отец и другие ребята в армию двухгодичниками пошли, а Женю тот откосил и исчез с поля зрения.
Друзья по институту разлетелись кто куда. Кое с кем остались близкие отношения, кое кого потерял из вида. Конечно списывались или созванивались когда могли, но не часто, фейсбуков да интернетов тогда не было. На встречу однокурсников что на пять лет окончания института (т.е. через 6 лет после событий) отец не попал, моя сестра родилась. И на десять лет тоже не получилось, я родился. И на пятнадцать не вышло, защита диссертации была. И на двадцать тоже не выбрался, мы уже чемоданы в эммиграцию паковали.
Прошло чуть более 26 лет (почти как в фильме ОНО) и была ещё одна встреча на 25 лет окончания института. Кое-кто не прибыть не смог, кое-то не дожил, но многие приехали, Боря тоже был. Мы уже в США жили, так что отец опять на встрече не был, но те кто были рассказали ему что видели Женьку.
Тот оказывается в 1970-ые пошёл по партийной линии, стал секретарём чего-то и где-то чем-то руководил. Сначала поменьше чин был, потом больше, потом ещё круче, а уж 90-ые он в огромных чинах встретил. Теперь он крупная фигура, с серьёзными политиками ручкается, в Думу избрался. В телевизоре изредка мелькает, правильные вещи говорит, и всё так же фактами стреляет и блещет эрудицией. Совсем большой человек стал.
А Боря сказал, "всё конечно красиво, но всё равно зря мы тогда историю замолчали, может грех на нашей душе есть. Не задушили мы ОНО в зародыше, не разобрались с ним, даже никому не рассказали. Может надо было?" Как знать, может ОНО и на нашу жизнь повлияло.
|
|
5.
Чем больше проходит времени после окончания школы, тем понятнее становятся тебе твои учителя. Хорошие и плохие. Хороших все-таки было гораздо больше, да и плохие не такими уж плохими и были. Терпели же они наши издевательства, как могли, но терпели же. (я бы себя тогдашнего чем-нибудь бы убил, честное слово). Зачем было над ними издеваться, я не понимаю. Не понимаю сейчас, когда старше большинства своих тогдашних учителей. Причем некоторых из них старше окончательно, потому что они уже стариться перестали, а у меня, я надеюсь, все впереди. Все персонажи случайны, все совпадения вымышлены. Или, как угодно, наоборот.
- Этот шестой «Б» когда-нибудь доведет меня до цугундера, - вздохнула учитель химии, Ангелина Федоровна, сразу после того, как последний ученик шестого «Б» класса покинул кабинет. Она затолкала под язык таблетку валидола, отметив таким образом завершение наполовину сорванной контрольной работы, взяла классный журнал, любимую стеклопластиковую указку и отправилась в учительскую. Впереди была большая перемена.
Приблизительно за час до этого, в ближнем к мужскому туалету углу рекреационного зала, к Кольке Зинину подвалили Илюша Мечников и Пашка Яблочков.
- Контрольная по химии сейчас… - многозначительно напомнил Пашка, - твоя очередь…
- Может не надо? – в Колькином голосе звучало сомнение, - Ангелина совсем не вредная тетка вроде? И учительница хорошая.
- А Нина по биологии плохая? – задал Пашка совершенно риторический вопрос, - Отличная даже. Но Илюха-то уговор выполнил? Выполнил. Твоя очередь.
- Ладно, - обреченно согласился Зинин, - уговор есть уговор. Но мне это не нравится.
- А на биологии значит нравилось? – сурово спросил Мечников, - иди давай, и чтоб без фокусов.
- Здравствуйте! Садитесь, - Ангелина Федоровна, вошла в класс, положила на стол журнал и указку, и села сама, окинув учеников привычным взглядом, - сегодня у нас контрольная… Чего стоим, Зинин?! Ты без отдельного приглашения не садишься уже, или у тебя вопрос, не требующий отлагательств?
- Не требующий, Ангелина Федоровна, вопрос у меня, - согласился Колька с предположением учителя и сразу затараторил, - вот везде написано, что фугасность этиленгликольдинитрата выше фугасности нитроглицерина, а на самом деле наоборот… Вот если провести эксперимент, то можно доказать.
- Прямо сейчас доказать? – с деланой невозмутимостью спросила Ангелина Федоровна, - или сначала контрольную напишем?
- А чего откладывать-то? – ответил Зинин вопросом на вопрос, - можно и сейчас.
- Так, - Ангелина Федоровна вспомнила, чем закончились наполовину успешные опыты Зинина и Яблочкова по нитрации глицерина. Наполовину. На ту самую уцелевшую половину лаборантской комнаты школьного кабинета химии, ключи от которой она неосмотрительно доверила вполне успевающему по химии Зинину. Вспомнила, несколько раз демонстративно втянула носом воздух и заявила:
- Так, мне кажется, что кабинет недостаточно проветрен после предыдущего урока. Всем выйти из класса и не шуметь в коридоре. Зинин, останешься, поможешь открыть окна. Не шуметь, я сказала! На цыпочках чтоб мне в коридоре молча! Перерыв на десять минут.
Когда Все вышли, Ангелина подошла к обреченно пыхтящему Зинину с вопросом:
- Где?
- Чего «где»?
- Ты мне дурака не строй тут, - Ангелина Федоровна внимательно осмотрела стол, за которым сидел Зинин, - показывай портфель и иди открывай окна, - сам ведь знаешь, что такие эксперименты в школе проводить нельзя. Предлагаю все выдать добровольно.
- Выдать что? – Колька продолжал валять дурака, открывая окно.
- Этиленгликольдинитрат и нитроглицерин, - осмотр портфеля к вящей тревоге учителя результатов не дал, - или ты хочешь сказать, что просто так свой вопрос задал?
- Просто так, - облегченно согласился Колька, - из чисто теоретического интереса.
- Ладно, после уроков поговорим. Прикрой окно и зови всех. – учительница вернулась на свое место, по дороге осматривая ученические столы. На всякий случай. - Контрольная не отменяется. – Заявила рассевшимся ученикам. - Просто времени вам меньше достанется и все вопросы к Зинину, если у кого будут. Всем ясно? Начали.
- Этот шестой «Б» когда-нибудь доведет меня до цугундера, - вздохнула учитель химии, Ангелина Федоровна, сразу после того, как последний ученик шестого «Б» класса покинул кабинет. Она затолкала под язык таблетку валидола, отметив таким образом завершение наполовину сорванной контрольной работы, взяла классный журнал, любимую стеклопластиковую указку и отправилась в учительскую.
- Что случилось, Ангелина Федоровна? – участливо поинтересовалась, преподаватель биологии, Нина Сергеевна, - я слышала вам пришлось прервать урок…
- Слышали уже? – улыбнулась Ангелина, досасывая валидол, - вопрос они мне задали. Как и вам на прошлой неделе. Теоретический, правда.
- Господи, - всплеснула руками Нина Сергеевна, - и вам тоже? Шестой «Б». С ними надо что-то делать.
- Опять змею в школу притащили? - опасливо поинтересовалась учительница литературы, Клавдия Ивановна, - совсем вы их распустили. Строже с ними надо, гораздо строже. Запись в дневник, двойка по предмету и поведению и родители сразу пусть к директору идут поясняться.
- Может все-таки «объясняться», - поправила учитель химии учителя литературы. Историю про змею знала вся школа. Лучший ученик шестого класса «Б» по биологии, Илья Мечников перед самостоятельной работой по отряду безпозвоночных задал Нине Сергеевне вопрос: как отличить гадюку от ужа.
- Какую гадюку? - спросила вполне себе молодая, черноволосая и красивая Нина Сергеевна.
- Обыкновенную, - уточнил Мечников, - вот у вас под столом змея «сидит». Вроде уж, а пятнышек желтых на голове нету.
- Всем влезть на парты, - спокойно, но уже сидя на своем, учительском столе, скомандовала Нина Сергеевна, - сейчас мы посмотрим, кто там ползает. Издалека желтых пятнышек можно и не заметить.
Учитель заглянула под стол. На голове живой и даже шевелящейся змеи не было никаких желтых пятен. Змею со всеми предосторожностями поймали и посадили в аквариум. А в копне черных волос еще молодой, красивой учительницы биологии на следующий день можно было заметить первые седые волосы.
Кому пришло в голову покрасить голову ужу из школьного живого уголка черной тушью, после чего выпустить его в классе, осталось неизвестным. Вполне мог и сам сбежать и выпачкаться где-нибудь под шкафом, как раз перед самостоятельной работой по беспозвоночным.
- Нет, змею мне не приносили. Меня про фугасные свойства этиленгликольдинитрата спросили. Стоит, мол, проводить эксперименты, или можно верить источникам.
- И что в этом страшного? Я в вашей химии ничего не понимаю, я и без нее в жизни нормально обхожусь, - Клавдия Ивановна достала из сумки домашние пирожки, чтоб перекусить.
- Да вы в жизни и без литературы нормально обходитесь, Клавдия Ивановна, я вас с книжкой в руках ни разу не видел, кроме как на уроке - в разговор влез самый молодой из учителей физкультуры, Сашка, - а из этиленгликольдинитрата динамит делают, я правильно помню, Ангелина Федоровна, да?
- Правильно, Саша, - благожелательно согласилась Ангелина Федоровна и по привычке добавила, - садись, пять.
Саша до поступления в институт физкультуры был учеником этой же самой школы и на «садись, пять» ничуть не обиделся. Зато на него обиделась Клавдия Ивановна.
- Наглец! - Заявила она, - я, между прочим, тебя тоже со шведской стенкой в учительской не видела. А вам, Ангелина Федоровна, не надо позволять ученикам вопросы задавать. Это они должны отвечать на наши вопросы, а не на оборот. Вот мне никаких вопросов никто не задает, только я на уроках спрашиваю.
- Ага, спрашиваете, - не успокаивался Сашка, - вот вы нас в девятом классе спрашивали, чем Владимир Ильич Ленин отличается от командира партизанского отряда из Разгрома Фадеева. Никому не знал, а вы сказали, что Владимир Ильич гораздо "здоровее" Иосифа Абрамыча. Оно, конечно, верно...
- Уймитесь, Саша, - в разговор вступил преподаватель физики Петр Васильевич, - так нельзя с женщинами разговаривать. А с шестым «Б» надо точно что-то делать. Они похоже сговорились чертенята. Вас, Нина Сергеевна, Мечников про змею спрашивал? Лучший в классе по биологии. А вас, Ангелина Федоровна, Зинин? Что у него с вашим предметом?
- Пожалуй, он не в классе, он в школе лучший по химии, хотя и в шестом классе пока - задумчиво сказала, Ангелина Федоровна, - думаете, сговорились?
- Других вариантов быть не может, - отрезал физик, - таких совпадений по теории вероятности не бывает. Это нам Анна Федоровна как учитель математики подтвердит.
- Не подтвержу, - Анна Федоровна отвлеклась от рассматривания памятника Ленину за окном, - теория вероятности говорит нам, что случится может всякое, но с разной долей вероятности. Однако, вы скорее всего правы. У кого следующая контрольная в шестом «Б». У вас, Петр Васильевич? Вот и проверите ваше предположение. Будьте готовы к вопросам. Кто там у них физику лучше всех знает?
- Яблочков! – учитель физики задумался на секунду, - или Попов. Трудно сказать. Они оба неплохо знают предмет. Но ничего – кто предупрежден, тот вооружен. Контрольную мы им сорвать не позволим.
Через три дня в кабинете физики сидевший на второй парте Яблочков поднял руку.
- Я вас слушаю, Павел, - сказал Петр Васильевич, понимающе улыбаясь, - задавайте свой вопрос.
- Можно выйти?
- Выйти? – Удивленно переспросил физик, - ну выйди, только быстро, а то не успеешь решить задачи. Скидок не будет.
Яблочков вышел, учитель облегченно вздохнул и заметил еще одну поднятую руку.
- Что случилось, Александр? Тоже выйти? Вы с Павлом перепили столовского компота перед контрольной?
- Нет, Петр Васильевич, - поднялся Саша Попов со своей третье парты, - у меня есть пара вопросов по расчету критической массы урана 238. Вот смотрите…
Он подал учителю листок, где корявым, ученическим почерком было выведено несколько строк.
- Нет, уран им точно не достать, а критическую массу четные изотопы вообще не образовывают, - подумал предупрежденный и вооруженный учитель физики, пытаясь разобрать каракули и найти ошибку - а значит вопрос чисто теоретический. И интересный. Ну и пусть, что мы по программе до этого не дошли. Будущее за ядерной физикой, а им интересно. Это хорошо. Надо объяснить.
- Ну что же, - все еще вчитываясь в листок, учитель подошел к доске, взялся было за мел, почесал испачканной рукой нос, опять взялся за мел и вывел на доске какую-то букву, - контрольную можно немного и отложить… Необходимым условием для осуществления цепной реакции является наличие достаточно большого количества делящегося вещества, например, урана 235…
Контрольную они писали на следующем уроке физики.
|
|
6.
Мистер Эндорфин.
Однажды во время дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном кафе. Приятель заказал хот–дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что хот–доги тут понимают буквально и подают разогретых собак.
"Как ты можешь это есть, — пошутил я, — зоозащитников не боишься?”
«Мистера Эндорфина на тебя нет», — ответил приятель.
«Кого — кого?» — переспросил я.
Так я узнал про Мистера Эндорфина.
Приятелю готовили его хот–дог, а он рассказывал. Хот–дог готовили довольно долго, видимо, сначала им все–таки пришлось ловить собаку.
"У меня на первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь — без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел, подумал, фу, какой плоский, неинтересный дядька. Пока однажды не услышал его тихий комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой–то бухгалтерский отчёт в экселе. И он над ним ржёт. А ты не прост, чувак, сказал я себе тогда. И ещё прикинул, а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами.
Короче, персонаж оказался, что надо. У него всегда все было превосходно. Это его фишка. Понимаешь? Всегда. И все. Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву. «Превосходно». Не «нормально». Не «хорошо». И даже не «отлично». Именно — «превосходно».
Погода у него — только прекрасная. Иду как–то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу, перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги. Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. Гляди, кричит он мне, как будто горная река, и лыбится.
Машина у него — самая лучшая. Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетум мобиле. С виду вроде «копейка», но зад подозрительно напоминает Москвич–412. Франкенштейн какой–то. Послушай, как двигатель работает, говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости — кашель и спорадические попукиванья. А он не унимается: и ведь не скажешь, что девочке тридцать лет. Узнав про возраст девочки, я попросил остановить, так как мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на каком–то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро.
Курорты у него — все как на подбор невероятные. Я как–то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из самолета нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой–то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа — три колючки и один отель (так что про космический — не обманул). До моря можно добраться только в мечтах, отель в кукуево.
Шведский стол — для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов. Там после десятка надписей на русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам», выделялась одна, размашистая, на пол–страницы: «ВОСТОРГ!!!» Не с одним, не с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками, и всеми большими буквами. И знакомое имя в подписи.
У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед. Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа, причитал он в гастрономическом полуобмороке, над тарелкой с пойлом из половой тряпки. Ну, что же это за беляш, это же чудо, а не беляш, нежнейшая телятина (каждый раз в ответ на это нежнейшая телятина внутри удивленно мяукала), тесто воздушное, сок, сок ручьями, и так далее. Послушаешь его, послушаешь, и глядь — и суп вроде уже мылом не отдаёт, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А, главное, после обедов с ним я ни разу не отравился — видимо, организм в его присутствии выделял какие–то защитные вещества.
И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов — не маска. Все естественно и органично. Его вштыривало от жизни, как годовалого ребёнка. Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Астерикс — в котёл с волшебным зельем.
Мы в конторе прозвали его «Мистер Эндорфин». В курилке часто можно было услышать: чего–то сегодня хреново, пойду с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк.
Знаешь, что самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как–то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой–то неприлично дешевый торт, вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят. Мы сели за стол, с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам и понеслась. Какое потрясающее чудо, застонал ребёнок. Какое чудесное потрясение, подхватила жена. Вот суки, издеваются, подумал я. А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали, все трое".
В этом месте приятелю принесли хот–дог, и он закончил рассказ.
«Вот ты спросил, как я это буду есть, — сказал он, — очень просто: включу Мистера Эндорфина».
Приятель взял хот–дог, поднёс его ко рту и зашептал:
«Какая румяная сосиска, с пылу с жару, с пряностями. О, да тут не только кетчуп, из отборнейших томатов, да ещё и горчица, пикантная, сладковатая. Пышная, свежайшая булочка…»
«Девушка! — крикнул я через все кафе хозяйке заведения, — можно мне тоже хот–дог!» (C)
|
|
7.
Как я научил лягушек комаров ловить.
Апрель 1998. Дочке семь лет. Гуляем возле речки.
Начало мая. Возле берега комки лягушачьей икры.
Показал дочке, объяснил, что из этого лягушки получатся.
Дочь пожелала увидеть, как это происходит.
«А почему бы и нет?»-подумал я.
Оторвал несколько икринок, положил в баночку и принёс домой.
Залил водой старый пустой аквариум и бросил туда икру.
Через три дня вылупились личинки. Они висели на остатках икры и вяло шевелили хвостиками.
У них были наружные жабры и на головастика они не были похожи.
Через неделю они уже были головастиками и активно плавали. Кормил яичным желтком и какой-то зеленью.
К середине лета из больших и толстых головастиков появились крохотные лягушата. Почему-то сильно уменьшились.
Их было 9 шт. Я им сделал плотики из пенопласта, чтоб могли из воды вылезти.
А они перестали есть из воды. Всё правильно, им же теперь надо комаров ловить. А они не умеют.
Я взял червей-трубочников зацепил за ниточку и часами тряс перед лягушачьими мордами.
Не сразу, но инстинкт сработал. Все начали бойко хватать червяков.
Дочь была в восторге. Лягушата тоже не жаловались. Как подросли немного, отнёс их в пруд, зимовать. Надеюсь, что стали достойными лягушками и не опозорили меня перед всем прудом.
А дочка давно уже взрослая, стала мамой.
|
|
8.
ПОЗВОНИТЕ РОДИТЕЛЯМ
Ещё с утра я заглянул в кабинет генерального продюсера Вадима, но Вадик, не глядя на меня, скукожил страдальческое лицо, чтобы его не тревожили, как будто я отвлекаю хирурга, делающего операцию самому себе. Хотя он просто сидел за столом и громко кричал в «блютуз» – «Окно - вперёд! Стена - назад! Дверь - вперёд! Ещё вперёд!»
Я подумал, что он по телефону командует установкой декораций, пожал плечами и вышел из кабинета.
После обеда, крики из кабинета Вадима только усилились - «Стена! Стена! Ты меня слышишь!? Стена - назад! Как уронила? Ну, твою же мать! Извини, сосредоточься, начнём сначала…»
И уже к вечеру послышалось – «Верх - вперёд! Дверь - вперёд! Низ - назад! Живот - назад! Всё!!! Должно быть всё!!! Всё!? Правда всё!? Ура!!! Мама, я тебя люблю! Ладно, давай, охрип уже с тобой и так целый день дурака проваляли. Все, целую, папе привет!»
Мне стало очень интересно, я заглянул в кабинет. Довольный Вадим метнул кубик рубика в ящик стола, дрожащей зажигалкой поджёг сигарету, и сказал:
- Х-у-у-у-у-у-у, целый день не курил. Кто молодец? Я молодец! А я, кстати, громко орал?
- Да, как будто командовал тушением пожара в школе глухонемых. А что случилось?
- Да, в общем то фигня, если разобраться, но ведь это Мама.
Далее он в красках, лицах и со смешными подробностями рассказал свою историю, но я упрощу её до обезжиренного сухого остатка:
Старенькие родители нашего генерального продюсера Вадима, живут за три тысячи километров от Москвы, в малюсенькой деревеньке у реки Чулымы. В последнее время отец забросил все хозяйские дела, пристрастился к самогоночке, валялся на диване и безуспешно пытался собрать кубик рубика. Мама все пилила его и отец, вдруг поставил матери ультиматум – «Раз ты такая тут умная, то сама собери мой кубик. Соберёшь, даю слово офицера - тут же брошу пить и в тот же день проведу свет в погребе»
А отец Вадима, если пообещал, то сделает, он у него бывший командир танкового полка…
|
|
9.
Дядя Сережа однажды поведал. В то, уже постсоветское, время он служил капитаном катера в морском, научном учреждении и жил во Владике. Работа в теплый период года была связана с постоянными отлучками на непредсказуемые периоды и приличной временной загруженностью. Даже если бы он и захотел заиметь дачу для летнего отдыха, что достаточно спорно при возможности беспрепятственно отдыхать на тогда еще диких, живописных и заповедных приморских островах у него…, короче он не захотел. Он захотел и нашел в одном из приморских поселков часовой доступности, одинокого дедка, с которым и наладил взаимовыгодное сотрудничество на долгие годы. У дедка, как и водится на селе, был дом с большим земельным участком, уйма свободного времени ну и свойственное простым пенсионерам небольшое безденежье. Широкой души дядя Сережа не нравиться деду не мог. Он приезжал в село по весне на выходные, с парой-тройкой корешей, бригадой они весело засаживали пустующие грядки чем попало и энергично отдыхали. Деда снабжал деньгами и всем необходимым и в течении сезона иногда наведывался по огурцы и помидоры. Как обычно однажды пришла осень и дед отзвонил про «пора копать картошку». Проверенной бригадой в три рыла они прибыли на уборку, ударно победили урожай и к вечеру накрыли в избе шикарный стол. Из морепродуктов на столе не было только омаров -
не водятся, ну а из водки водилось все. Далее от его лица и его низким с хрипотцой басом:
- Ну выпили, закусили. Старый быстренько раскис и на лавку завалился. А мы слово за слово и пропиздели часов до трех. Бросили на столе все как было, залезли на русскую печь - кое как утолклИсь. Проснулся ни свет ни заря – слышу, дед тапками шоркает по полу, то ковшом брякнет о ведро, то табуретку зацепит. Чувствую мужики тоже проснулись, перестали храпеть и зашевелились. Ну полежали, дед все вошкается внизу. Думаю, деду "поправиться" надо, а он старой закалки и стесняется налить, не свое ведь. Спрашиваю:
- Че, старый, бродишь?
Дед кряхтит:
- Чо, чо, напоили дурака старого, уснуть теперь не могу, да и башка болит.
Я ему:
- Ты налей стопца да похмелись, может полегчает.
Дед чего-то там набулькал, пошуршал притих. Лежим в темноте, слушаем. Кореша хихикают втихаря. Вроде притих дед. Ну полежали, уже самим не спится, спрашиваю деда:
- Ну че? Полегчало?
Дед помолчал:
- Да вроде полегчало, - говорит.
Еще подумал:
- Но чую - не надолго!
Ну мы с печки и свалились, тоже пошли похмеляться.
|
|
10.
В жизни любого американца рано или поздно наступает момент, когда его вызывают в суд для выполнения почетной обязанности – быть присяжным заседателем. У меня это первый раз произошло где-то в 2000м году.
Процедура отбора присяжных в каждом штате (а может и суде) разная, в нашем случае, вызвали человек 50, посадили в зал, из них вызвали 12 человек, которых посадили на места присяжных и потом пошла процедура отсева. Прокурор и адвокат имели право отвести по 12 человек. Замену отведенному тут же вызывали из зала.
Дело было довольно простое: мужик (мистер Смит) купил в салоне две новые машины своим сыновьям, заплатил за них чеком и они уехали. Денег у него на счету не было. Его арестовали и отдали под суд за воровство машин (Grand Theft Auto). Дело слегка осложнялось тем, что мистер Смит принадлежал одной из групп, которые вооруженные до зубов бегают по лесам и полям (в нашем случае по Скалистым Горам) и готовятся защищать себя и остальных от правительства, которые хочет отнять наши свободы. Сам мужик был довольно маленький и щупленький, а два его сына, которым он машины купил, были бритоголовыми бугаями, у которых голова плавно переходила в плечи без какого-нибудь намека на шею. Если на такого человека надеть галстук, то галстук начнет сползать вверх, пока не зацепится за нос или уши. Вторым осложняющим фактором было то, что мужик решил защищать себя сам, что говорило о его умственных способностях, поэтому суд выделил ему бесплатного помощника адвоката.
Вызвали первых 12 человек, в том числе и меня. Прокурор кратко объяснил в чем дело и что он будет доказывать, посмотрел на потенциальных присяжных и сказав, что у него отводов нет, задремал, сев на свое место. Мистер Смит приступил к делу. Он кратко попытался объяснить, что да, он выписал чек не имея денег, но он просто не знал как все это работает, он думал, что надо выписать чек, а потом в банке брать заем. После этого он сразу перешел к защите свобод и злонамеренности правительства, что он наша последняя и единственная надежда (при этом его сыновья оглядывали присяжных всем своим видом давая понять, что если кто их папу обидит, то они всех запомнили). Особенно мистеру Смиту не нравились налоги. В детали он не вдавался, но было ясно, что когда он и его единомышленники придут к власти, то сотрудники налоговой службы (IRS) проживут ровно столько времени сколько надо что бы их довести до ближайшего столба и завязать правильную петлю. Время от времени он задавал потенциальным присяжным каверзные вопросы и давал им отвод.
В результате он отвел 11 человек, у него остался еще один отвод, и слегка подумав, он отвел меня, сказав, что так как я родился в СССР, был воспитан тоталитарным режимом, то буду всегда принимать решения угодные правительству (в данном случае прокурору). Но он хотел бы поговорить со мной на тему защиты свобод после судя.
Я начал пробираться к выходу, а судья вызвал следующего кандидата. На мое место села молодая женщина, лицо которой было настолько радостно и счастливо, что я подумал: “Надо же, есть ведь люди, ей предстоит просидеть три дня на этом дурацком суде, а ей хоть бы что – побольше бы таких счастливых людей”.
Судья спросил ее, чем она занимается, она ответила, и тут вся маршрутка, то бишь, весь зал заседаний, включая судью и проснувшегося прокурора, согнулся от хохота. Он работала аудитором в налоговой службе. На мистера Смита было жалко смотреть. Он начал что-то лепетать, на тему, что его неправильно поняли, что не хотел давать отвод “этому русскому”, но было уже поздно. Я, проходя к выходу, похлопал его по плечу и, пожелав удачи, ушел. Чем дело кончилось я не знаю.
PS. Все написанное мною выше, это правда и ничего кроме правды. Даже имя подсудимого не изменено.
|
|
11.
Вонь вояж.
Я тогда торговал. Вернее мы, вдвоем с Толяном. Конец девяностых. К тому времени мы, уже порядочно подуставшие от этого бизнеса, имели две-три торговые точки, магазинчик и возили парфюм и прочую шнягу в свой городишко из Владика и Хабары. Ездили всегда в ночь, чтобы к утру быть на месте и, загрузившись, вернуться назад к следующему вечеру. В очередной раз жду Толика дома к полуночи, он задерживается часа на полтора, я психую (сотовых не было) и наконец он появляется на нашем микрике, за рулем и подшофе. Я психую сильнее и, садясь за руль, обнаруживаю в темноте салона двух человеков. Спрашиваю вежливо Толю: - Че за хуйня, мол, Толя? Толя начинает бормотать про своих друзей, которым с нами почти по пути, до Владика. Ну и чтобы стало совсем по пути, нужно заехать в какую-то деревню, которая нам совсем не по пути и забрать с собой …свинью, …блядь:
- Че, БЛЯДЬ, забрать? Свинью, говорит, ночью во Владивосток по пути за парфюмом,…пообещал. Я оторопевший от неожиданности даже не орал, воткнул рычаг и медленно осознавая происходящее, молча порулил на выезд из города. Между тем мутные тени за спиной ожили и одна из них молвит:
– Здорово Леха! Это ж я, Паха!
- Какой Паха?
- Сосед твой сверху, бля. Над родителями твоими жили с мамкой, по Пушкинской, мы ж бля даже какие-то родственники!
Паху я конечно вспомнил, встречал его несколько раз в подъезде в окружении малолетних уркаганов, лет 20 назад, когда учился в школе. Ко мне они не цеплялись, видимо из-за Пахи, который помнил какое-то наше с ним родство и сдержано со мной здоровался. Примерно тогда Паху и загребли по малолетке и на долго. Ну и так случилось, что они были корешами детства с Толиком, моим теперешним компаньоном. Паха оказался разговорчивым. Бодрым прокуренным голосом он продублировал своего негромкого спутника, представив: – Абдулла! И рукой на развилке чуть в сторону перенаправил наш маршрут.
– Ща, Леха, шесть сек, свинью заберем.
Я повернул, еду. - Куда? - спрашиваю.
- Прямо.
Еду, еду, дома заканчиваются.
- Куда? - интересуюсь.
- В Донское.
….? (8 км по грунтовке и возвращаться…)
- Ну ты, Толя, блядь!
Ночь. Начинался дождь. Доехали. Полузабытая деревенька в стороне от проходных трасс. Поздняя осень. Темень. Две улочки с убогими лачугами, во всей деревушке горит одно окно. Наше. Открыли боковую дверь, просигналили, пахнуло навозом и промозглой сыростью. Колхозники не спали. Полученный накануне свиной аванс держал их в тонусе и добром расположении духа. В темноте слышались голоса, хлопала дверь. Я, пытаясь смириться с происходящим, поторопил. Паха с Абдуллой нырнули в темноту. Минут через пятнадцать открылась задняя дверь нашего грузо-пассажира, автобус закачался, голоса, возня, пронзительный визг свиньи, маты и тишина. Выгнанный мною на погрузку Толик вернулся в кабину.
- Че там?
- Сбежала.
- Заебись! А ты хули сидишь? Иди загон строй, а то она тебе на голову насрет!
Толик свалил, где-то нарыл кусок фанеры и кое-как, и не высоко, отгородил задний ряд сидений от грузового пространства. Где и как урки с колхозниками гоняли свинью скрывала темнота, а я философски себя успокоив, настроился на бесконечную ночь. Слабая надежда на свиную смекалку и вероятность ее удачного побега рассеялась, и вскоре беспокойная деревенская жизнь визгом и матом ввалилась мне прямо за спину. Осторожно трогаюсь, прислушиваясь к поведению автобуса. Не закрепленный центнер свиньи визжит и шароебится в корме, стараясь нас перевернуть. Паха за неимением кнута и пряника, перекинув руку через спинку сиденья, херачит со всей природной смекалки по подопечному загривку полторашкой «Ласточки» и на фене убалтывает свинью заткнуться.
Из сельского тупика не спеша въехал обратно в город и повернул в нужную сторону. На часах было около двух. Свинья поутихла, Паха отдышался и уже у самого выезда трогает меня за плечо:
- Лех, здесь еще налево, шесть сек!
- Нахуя?
- Да справку для ментов на свинью нужно взять у председателя, думали со свиньей отдадут, но кресты сказали, что в деревне он днем не появлялся и «гасится» в городе у своей проститутки.
Свернули в частный сектор, и немного проехав, остановились у просторного, чуть освещенного дворика с домом в глубине. Посигналили. Долго никто не появлялся, еще посигналили наконец зажегся свет и минут через десять с крылечка, опираясь на палку, спустилась довольно рослая старушенция.
- А вот и она!- гыкнул Паша.
- Может это его мать? – равнодушно предположил я.
- Неа, - о чем-то своем подумал Паша, - Праститутка.
Паха с проституткой зашли в дом, с ксивой все получилось и вскоре мы тронулись.
Минут сорок, до ближайшего поста ДПС, Паха развернуто и с плохо скрываемым энтузиазмом, отвечал на мой вежливый вопрос, о том чем все-таки вызвана необходимость такой затейливой миграции парнокопытного.
По Пахиному раскладу все оказывалось просто, как все гениальное. Обуреваемые жаждой наживы, Паша с Абдуллой пораскинули кто чем мог и припали своим пунктом быстрого питания к артемовскому аэропорту. Из ассортимента и цен представленной на мясных рынках свинины, так необходимой к столу скучающих трансконтинентальных пассажиров, они имели обоснованные претензии. Во-первых, цена на свинину была явно и необоснованно завышена, во-вторых, отсутствие на рынке некоторых жизненно важных свиных органов наталкивало на мысли о ритейлерском сговоре. Короче весь фокус их предприятия заключался в чрезвычайно глубокой переработке нашего пятого пассажира. Паха на пальцах легко накинул пятикратный подъем от стоимости живого веса, по ходу повествования пробежавшись по широкому ассортименту ожидаемо свиных деликатесов. Не забывая о воспитании подопечной и время от времени с треском просекая темноту салона пластиковой бутылкой, Паша балагурил все первые семьдесят километров. Чушку же радужные Пашины перспективы изрядно пугали. Воняло говном. Про элегантное решение по снижению себестоимости мяса за счет похеренных транспортных расходов, он вежливо упоминать не стал. Кто-то достал черпак, они пару раз пустили его по кругу, и вскоре ебанутая голова Толика начала болтаться.
Толстый мент с палкой наперевес замаячил в свете прожектора и прервал монотонное урчание дизеля. Торможу. Стандартно-неразборчивый бубнеж, и рука потянулась к моему окну за документами. Судя по тому как мент ухватил мои права, изучать документы прямо сейчас он явно не собирался, и поэтому я попытался пояснить:
- Это мои права, вот тех. паспорт, вот хозяин машины. Кивая на Толика: - А вот его паспорт.
- Разберемся, - прошамкал толстый. - Че везем?, и посмотрел в сторону тонированных автобусных стекол. Такого поворота я не ожидал. Скорее не так; за десяток лет еженедельных командировок с товаром и без, на этот вопрос я устал отвечать, но во-первых, не в каждой поездке нас останавливали, во-вторых не всегда задавали вопросы, и в последних ни разу на заданный вопрос я отвечал…
- Свинью, - говорю, как бы между делом. Мент переварил, картинно поднял очи и сделав шаг в сторону салона поднял перст.
- Откройте.
Охотиться на чужую свинью в ночном лесу мне не хотелось, и заднюю дверь я открывать не стал. Я словно театральный занавес сдвинул боковую и показал менту двух уркаганов. Аллюзия с чертом из табакерки к этому случаю - самое то, только с двумя. Служивый от неожиданности чуть присел, словно слегонца захотел по большому. Не детские лица антагонистов ввергли его в ступор. Я напомнил про свинью, махнув рукой в темноту за спинкой сиденья: - Вон там!
- Документы, - прошептал мент. Приняв протянутые паспорта, для вида быстро их пролистнул и возвращая владельцам, уже решительнее позвал за собой.
- Пройдемте.
- Всем? – поинтересовался я, он отозвался эхом. Подмывало уточнить про свинью.
В избушке было людно, большей частью маялись водилы, остановленных на посту фур. Придорожные менты в это время года промышляли чем могли. Пока не застынут таежные зимники, лес - основное богатство здешних мест, по гиблым летним дорогам из тайги почти не вывозят. Это с наступлением холодов они, словно клещи к венам, прилипают к лесовозным трассам, ведущим от отрогов Сихотэ-алиня к большим деньгам, обкладывая данью каждую лесную машину, и по сезону с ними могут сравниться, разве только давно охуевшие от шальных денег таможенники.
За огромным бюро деловито ерзал главный счетовод. Пухляк кинул наши документы на край стола и свалил. Кассир в погонах наметанным глазом просматривал накладные, путевые и прочие, и прикидывал по ходу чем можно поживиться. В голодные месяцы они не брезговали ни чем. Понятное дело, что выгодней было бы задержать партию «паленного» алкоголя, чем запоздалую свинью, но как водится «на безрыбье» однажды, с «нечего взять» у меня отмели даже запасную автомобильную камеру. Прикинув собственные риски, я ждал своей очереди достаточно спокойно. Если не считать пассажиров и подложенной Толиком свиньи, автобус был пустой. Вероятность же «попутного» мешка маньчжурского каннабиса, (пронеслось в мозгу) подложенного внезапными пассажирами стремилась к нулю, сезон давно закончился. Разве только попробуют отжать свинью?
От нечего делать я разглядел своих попутчиков. Абдулла окромя своего имени ничем особым не выделялся и являл полную противоположность известного персонажа и заклятого врага товарища Сухова. Невысокий, щуплый парень лет тридцати с приятной улыбкой и негромким мягким голосом. Паша в отличие от своего немногословного друга, был персонажем сам по себе. Среднего роста, поджарый, с черепом обтянутым кожей традиционных чифирных тонов, заметно уставшей в складках вокруг рта, и венчавшей его снизу выраженной челюстью набитой полудрагоценными металлами, он гипнотическим взглядом оглядывал милицейские декорации. Если мужчинам его подчеркнуто зековская внешность могла внушить только потенциальную опасность, женская психика, чему позднее я бывал свидетелем, на нее сокрушительно западала. А хуле, наверно думали они, такой - по любому выебет, даже если не за что.
Очередь застыла, я немного потоптавшись повернулся к его подошедшему компаньону:
- А Абдулла это погоняло? Он улыбнувшись, протянул паспорт. Я понял почему он улыбнулся когда его открыл. Да, имя Абдулла там было. Но то что было кроме, делало его имя таким же обыденным как например Виталий, и даже для русского. Там были фамилия и отчество. По понятным причинам, даже если бы я их записал или непостижимым образом сейчас вспомнил, то в моем письменном повествовании пришлось бы долго и безуспешно выдумывать немыслимые аналогии, чтобы постараться как-то передать нахлынувшую на меня бурю эмоций от этих нескольких слов. Ну как слов, хорошо известных и филигранно исковерканных матерных сочетаний. В общем, Ракова Стояна с Ебланом Ебланычем там не стояли даже рядом. Пытаясь сдержаться чтобы не заржать, я выронил паспорт в руку Абдуллы:
- Охуенно!
Абдулла это давно знал и уже улыбался вовсю. Вернулся толстый, и почему-то решив побыстрее разобраться с неординарным случаем, а может для того чтобы не мешались, пододвинул наши документы к старшему:
- Посмотри.
Тот, повертев мои права, прочитал фамилию:
- Кто?
- Я, - протиснулся я к бюро.
Он рассмотрел тех.паспорт:
- Доверенность?
- Я с хозяином, вон паспорт, - я показал на стол.
- Где хозяин?
Толик просунул сквозь очередь свою «косую» морду:
- Я.
Мент поднял глаза, сверил Толину голову с паспортом, поморщился - пьяных перевозить пока не запрещено. Он вопрошающе посмотрел на толстого, типа – и хуле?
- Там свинья, - неразборчиво прошептал толстый.
- Че? - старший снова поморщился.
- Свинья в автобусе, - сухо повторил толстый.
Блядь, как все серьезно подумал я. Старший на мгновение «завис». Ну как на мгновение, если бы речь шла о том, чтобы обыденно поинтересоваться документами на перевозимый груз, а не о способах разделки свиной туши хватило бы малой доли того мгновения. Он взял себя в руки:
- Документы на свинью есть?
Я повернулся к Пахе и мне на мгновение показалось, что дальше была его домашняя заготовка. Он мгновенно выхватил у скучающего Абдуллы свиную справку и с нарочито-серьезной мордой протиснувшись сквозь строй, оперся на ограждение.
- Вот! - протянул ее Паха.
Скучавший до этого народ, слегка оживился. Им явно не казалось тривиальным наше ночное путешествие.
Мент, зыркнув на Паху поверх очков, уткнулся в писаное.
- Вы хозяин? - поинтересовался он дочитав.
- Да, - как-то напыщенно кивнул Паха.
- Паспорт, - откинул ладошку мент.
Паха, порывшись в нагрудном кармане, протянул.
Мент внимательно пролистал паспорт до прописки, потом назад, зачем-то снова развернул справку:
- А кто такой?..., - медленно, по слогам мент начал зачитывать загадочное арабско-русское заклинание из справки, включая «Абдулла» и по тексту далее…, и в конце изо-всех сил стараясь не рассмеяться, матерясь при исполнении, наконец выдохнул:
- Где? - добавил он, забыв где было начало предложения.
Я отвернулся – народ улыбался уже во всю. Они, пожалуй, представляли дремучего чужеземного крестьянина в чалме и бурке, выжженный солнцем скалистый аул, отару свиней… или все-таки баранов…
- Я, - неожиданно, словно в сказке про старика Хоттабыча, и еле слышно пропело сзади. Толпа качнулась, и начиная хихихать вслух, повернулась на голос. Абдулла помахал менту рукой. Мент вытянул шею, затем сдерживаясь и стараясь сосредоточится повернул голову к Пахе:
- А вы…? - он медленно придумывал вопрос.
- Я нет, товарищ майор! – Паха заразительно гыгыкнул. Тоненькая ниточка в сознании майора связывающая меня со всем происходящим порвалась.
- Вы водитель? - он обращался к Пахе.
- Не угадали! - прорвало Пашу. Народ развеселился, я заплакал. Мент, ухватывая потерянную ниточку с надеждой посмотрел на Толика. Тому же вряд ли доходил весь смысл происходящего, он скорее платил взаимностью улыбающемуся менту, и как ребенок радовался вместе с ним. Я, привлекая взгляд майора, тыкнул себя в грудь, выдавив:
- Я водитель. Моя физиономия знакомой ему не показалась, скорее случилось дежавю из которого я его вывел показав пальцем на свои документы. Он что-то вспомнил и задумчиво собрав документы в кучу, протянул мне.
Из распахнутой двери автобуса пахнуло большими деньгами, и по кругу весело забулькал черпак. Мы тронулись и под утро добрались до места. Где-то в лабиринтах, накрытых утренним туманом кооперативных гаражей, я высадил пассажиров и наверстывая время, без остановки порулил дальше. А опухший Толик, на ходу постукивая головой по бортам, мокрой тряпкой размазывал по автобусу остатки чужого богатства.
|
|
12.
Летел китайцами Москва-Пекин.
На три сидушки в экономе - два толстяка и один под 2 метра.
Как свет погасили - я пошел размять ноги, заглянул в бизнес - там пусто почти, я и прикорнул, как на коечке.
Через часа три просыпаюсь - пишут пристегнуться.
Подходит стюардесса - я ей показываю затянутый ремень, а она мне : "валите в свой салон".
Я: "зачем?".
Она: "на всякий случай, при посадке каждый должен находиться на своем месте для облегчения идентификации тела".
"Оппа", подумал я, и почесал в свой эконом, к толстяку и длинному.
|
|
13.
MYSTERY SHOPPING
Прохладным осенним днем 2007 года мой приятель Валера сидел в приемной комнате автосалона Порше на углу 11-й Авеню и Вест 51-й Стрит в Манхэттене и наслаждался крепким горячим кофе. В Старбаксе такой кофе стоил бы 4 доллара – роскошь, которую он позволить себе не мог. Шел десятый месяц, как Валера потерял работу, и к настоящему моменту он был основательно на мели. Жалких остатков личного суверенного фонда еще хватало, чтобы платить за квартиру и электричество, но со всем остальным был полный швах.
Что же он делал в автосалоне Порше, - спросите вы? И я вам отвечу: - Зарабатывал деньги. Как? А очень просто. В Соединенных Штатах есть множество компаний, которые организуют mystery shopping или секретные покупки, чтобы собирать информацию о различных продуктах и проверять качество обслуживания. Начать работать для такой компании не составляет никакого труда: создаешь счет на их вебсайте и получаешь доступ к списку работ на сегодня. Выбираешь задание, которое тебе нравится, запоминаешь сценарий, выполняешь задание, посылаешь отчет. Через две - три недели получаешь деньги. Задания бывают всякие. Например, пойти в зал для фитнеса, провести там пару часов, а потом ответить на вопросы о приветливости и профессиональности персонала. Деньги за входной билет вернут согласно квитанции, ну и заплатят долларов 20-25 за труды. Немного, конечно, но и фитнес не работа. Занимаются mystery shopping как правило домохозяйки, у которых много свободного времени. И скорее для развлечения, чем для денег.
Валера занимался секретными покупками, чтобы экономить на еде. С утра выхватывал хорошие заявки на рестораны и, таким образом, бесплатно обедал или ужинал. Первое время он пытался брать и другие поручения, но после посещения парикмахерской в Гринич Виллидж зарекся. Тем не менее как выражаются американцы, никогда не говори никогда. В последний месяц Валере на глаза все время лезла заявка на автосалон Порше. По непонятной причине ее никто не брал, несмотря на внушительное вознаграждение в 200 долларов. Валера вчитался в требования, и ему стало понятно почему. Вроде бы все просто: явиться в автосалон, сказать, что хочешь купить базовую модель Порше Бокстер и сделать пробную поездку. Загвоздка была в требованиях к исполнителю. Заявка прямо указывала, что он должен соответствовать: жить в престижном районе, быть одетым в брендовую одежду, иметь на руке дорогие часы и вообще производить впечатление богатого человека. С наиболее трудной позицией (место проживания) у Валеры все было хорошо. После развода он задешево снимал у знакомого супера* крохотную студию в Верхнем Ист-Сайде, в двух шагах от Центрального парка. «Будь что будет» - решил наш герой и подписался на Порше.
Перейдя таким образом Рубикон, Валера осмотрел свежим взглядом свой гардероб и, не найдя ничего подходящего, решил купить все новое на кредитную карту, а потом сдать обратно. Ну и проделать тот же трюк с часами. Оставалось разобраться где именно одевается богатый и солидный народ. Покопался в интернете и выяснил, что президент Буш делает это у Брукс Бразерс. Туда и пошел. У входа его мгновенно подхватили два консультанта и промурыжили почти полдня. Из магазина Валера вышел с большим пакетом и чеком почти на две с половиной тысячи долларов. После этого идти в магазин Ролекса ему расхотелось, и он ограничился качественной подделкой всего за 120 долларов. Дома побрился, причесался, надел обновки, посмотрел в зеркало, полюбовался часами и... впервые с тех пор, как потерял работу, почувствовал уважение к себе.
Итак, стильный и даже где-то шикарный Валера сидел в глубоком кожаном кресле приемной автосалона Порше и наслаждался кофе. Немного поодаль в таком же кресле сидел безукоризненно элегантный пожилой японец и ковырялся в айфоне. Свой старенький телефон Валера достать не решился, а потому смотрел на левую из двух картин на противоположной стене и думал о том, что копировать современное искусство проще, нежели классическое. Разумеется, если имеешь дело с профанами. Тем временем айфон японцу, видимо, надоел. Он перевел взгляд на нашего героя, получил ответную формальную улыбку, и извинившись, заговорил:
- Принято считать, что на абстрактных картинах каждый видит свое. Вы все время смотрите на эту картину. Что вы на ней видите?
- А что здесь видеть? – удивился Валера, - Это паршивая копия картины Пауля Клее. Колорит искажен до неузнаваемости. Оригинал висит в цюрихском Кунстхаусе, называется «Uberschach». Значит, шахматы и изображены. И вообще это не абстракция, а экспрессионизм.
Несколько ошарашенный японец показал на вторую картину:
- А на этой?
- Это тоже Клее, «Пожар при полной луне». И тоже плохая копия. А подлинник, если я не ошибаюсь, - в эссенском музее Фолкванг.
- Господи, откуда вы это знаете?
- Интересуюсь искусством, - коротко ответил Валера.
Это была правда, но не вся правда. Вообще-то в прошлой жизни Валера был искусствоведом. Родился в Харькове. Там же до армии учился в художественном училище. После армии поступил в Ленинградский институт культуры, окончил его и по распределению уехал в Нижний Новгород, который тогда был Горьким. Работал в музее, учился в заочной аспирантуре. Все вроде было хорошо, но наступили 90-е. Волна эмиграции подхватила Валеру и выбросила на берег в Нью-Йорке. Первое время он не мог даже представить, что расстанется с искусством, но скоро понял, что без имени и связей ему не пробиться даже в смотрители музея. Тогда ему стало все равно, и он, как большинство знакомых, пошел на курсы программистов. Спросил у двоюродного брата, какой язык самый легкий. Брат сказал, что COBOL. Валера выучил COBOL и к большому собственному удивлению получил работу на третьем интервью. Появились деньги, но за них приходилось платить изнуряющей работой. Еще несколько лет он тешил себя иллюзией, что произойдет чудо, и он снова будет заниматься русским авангардом. Но чуда не произошло. Поэтому он безжалостно затолкал живопись куда-то в глубину сознания, чтобы не беспокоила. Даже перестал ходить на выставки...
Итак, Валера почти допил кофе, а в это время в проеме появился консультант и позвал японца. Японец жестом попросил его обождать, подошел к Валере, протянул руку, представился Джимом Накамура и пригласил нашего героя на ланч в «Бекко», итальянский ресторан неподалеку. Валера тоже представился и принял приглашение. Договорились на час дня, обменялись бизнес карточками. У мистера Накамуры на карточке было написано «Инвестор», у Валеры – «Эксперт в живописи». Эта карточка завалялась у него с той поры, когда он еще не потерял надежду работать по специальности.
Еще через пять минут появился другой консультант и пригласил Валеру. Он говорил с немецким акцентом и был по-немецки четок и деловит. Снял копию с водительских прав, сделал экскурсию по выставочному залу, принес ключи и дал Валере погонять на новеньком Бокстере по 11-й Авеню и боковым улицам. За полтора часа, которые пролетели как одна минута наш герой впервые в жизни понял, что машина – это не только от точки А к точке Б, а еще много чего. В результате, когда, согласно сценарию, сказал консультанту, что не может принять решение прямо сейчас, неизвестно кто был разочарован больше. К «Бекко» он шагал, как влюбленный после первого свидания: счастливо улыбался и разве что не пел.
В ресторане Валеру неприятно удивил сильный шум, но на втором этаже было гораздо тише. Японец уже ждал его за угловым столиком. После нескольких слов о погоде и прочих незначительных вещах мистер Накамура предельно вежливо перешел к делу:
- Я хотел бы поинтересоваться, если вы не возражаете, какого рода экспертизу вы предлагаете Вашим клиентам.
«Блин, - подумал про себя Валера, - ну не могу же я ему сказать, что пишу коды на COBOLе. Точно же подумает, что я над ним издеваюсь.» После этого рот нашего героя открылся и как бы сам собой уверенно произнес:
- Знаете ли, в Нью-Йорке и вокруг около миллиона русских. Среди них есть довольно состоятельные люди, которые интересуются русской живописью XX-го века. Я стараюсь помочь им сделать правильный выбор. Разумеется, с учетом соотношения цена – качество.
- Судя по всему, ваши русские неплохо вам платят.
- Не жалуюсь, - почти не соврал Валера, потому что жаловаться ему действительно было не на что.
- Знаете ли, - заговорил мистер Накамура после короткой паузы, - мы совершенно незнакомы, и все-таки я хочу рискнуть и попросить вас помочь мне в довольно щепетильном деле. Вы знаете, что такое mystery shopping?
Валера чуть не подавился своим карпаччо, но кое-как справился и киванием головой подтвердил, что, да, знает.
А японец продолжал:
- Я тоже некоторым образом вкладываю деньги в искусство и недавно заинтересовался русским авангардом. Как мне подсказали компетентные друзья, цены на него в Нью-Йорке все еще сравнительно низкие. Другие знакомые подсказали мне русскую галерею в СоХо, где, по их словам, можно приобретать интересные картины по разумной цене. Я там был, но окончательного мнения так и не составил. Поэтому я прошу вас сегодня же посетить эту галерею и поделиться со мной вашими наблюдениями. Почему именно вас? Потому что я никогда не видел вас на аукционах и могу предположить, что вы – лицо незаинтересованное. Конечно, я гарантирую справедливую оплату вашего труда, но ее размер я сейчас сообщить не могу. Она зависит от ряда обстоятельств. Рискнете?
- Рискну!
Новоиспеченные партнеры скрепили договор рукопожатием. Валера получил адрес галереи и приглашение на ужин в «Сасабунэ»** для подведения итогов.
Найти галерею оказалось легко. В ее витрине был установлен здоровенный экран, на котором сменялись самые известные картины, фотографии и плакаты художников русского авангарда. На двери висела табличка: «Только по предварительной записи». Рядом с табличкой наш герой заметил кнопку звонка и позвонил. Через минуту занавеска на двери сдвинулась, и Валера увидел постаревшее лицо своего сокурсника Игоря Хребтова.
На курсе, наверное, не было ни одного человека, который бы любил Игоря. Во-первых, он был заносчив, во-вторых, никогда не отдавал долги, в том числе карточные, а в-третьих, у него водились деньги и, по общему мнению, деньги нечистые. Источник денег был ясен: Игорь продавал иностранцам старые иконы. А вот происхождение икон было темным. Некоторые говорили, что он грабит деревенские церкви, другие – что на него работают несколько художников-иконописцев, специалистов по фальшаку. Никто, однако, не исключал, что он занимается и тем и другим. После выпуска Игорь получил распределение в Москву, и с тех пор Валера ничего о нем не слышал и никогда не вспоминал. Вспомнил, правда, один раз уже в Нью-Йорке, когда увидел магазин с русскими иконами недалеко от 5-й Авеню. А вспомнив, немедленно понял, что торговать Игорь мог только в плотной спайке с КГБ. И сразу стали понятны и терпимость деканата к его бесконечным прогулам, и хорошие оценки при нулевых знаниях, и распределение в Москву...
Постаревшее лицо Игоря Хребтова скрылось за занавеской, зато открылось дверь.
- Заходи! - пригласил Игорь, - Какими судьбами?
И снова, во второй раз за день, рот Валеры открылся и сам собой заговорил:
- Я тут у дантиста на Грин Стрит был. Заодно решил по СоХо пройтись. Увидел в витрине знакомые картинки, захотелось посмотреть на оригиналы.
Игорь улыбнулся ровно настолько, чтобы показать, что шутку он понял и что шутка ему не очень понравилась. А потом повел гостя через большое, похожее на склад помещение. Картины там присутствовали, но большинство из них были прислонены к темной стене и только некоторые стояли на подставках. Валера попытался их рассмотреть, переходя от одной к другой, но уже через несколько минут его попытка была пресечена:
- Ничего ты здесь не увидишь. Здесь у меня копии и недорогие полотна. А топовые вещи хранятся в специальном сейфе. Я их выставляю только во время аукционов. Пошли ко мне в офис.
В офисе стали вспоминать однокурсников, но разговор получился безрадостный: кто-то спился, кто-то умер, в олигархи тоже не выскочил никто. Перешли на актуальные темы.
- Ты каждый день в таком прикиде ходишь? – спросил Игорь.
- Конечно, нет! – засмеялся Валера, - Я работу ищу. Завтра у меня интервью в Чейзе***. Поэтому вчера я купил новый костюм. Сегодня в нем хожу, чтобы выглядел хоть немного ношенным. А послезавтра сдам, пока не стал слишком старым.
- А чем ты конкретно занимаешься?
- Программирую на COBOLе. А ты как сюда попал?
- От скуки. Работал в Министерстве культуры. В один прекрасный день стало обидно, что пять лет учился на искусствоведа, а занимаюсь перекладыванием бумажек. А тут такой тренд сверху пошел: продвигать русскую культуру за рубежом. Ну я через знакомых ребят нашел спонсора и открыл галерею. Уже пятый год в бизнесе.
- Нравится?
- Еще бы! Живу в центре мировой культуры, знакомлюсь с интересными людьми со всего света, путешествую и, что очень важно для меня, делаю полезную для России работу. Между прочим, если хочешь, у меня и для тебя есть работа. С ксивой ЮНЕСКО будешь ездить по небольшим городам на постсоветском пространстве, заходить в местные музеи, смотреть запасники. Если найдешь что-то интересное, дашь знать нам. Выкуп, вывоз – это уже наша работа, а тебе – 10% от финальной продажи. Подходит?
«Ах ты, гнида, – подумал про себя Валера, - в наводчики меня сватает патриот сраный. Залупу тебе на воротник!» А вслух сказал:
- Спасибо! Подумаю после интервью. Как тебя найти я теперь знаю.
Распрощались. Уже на улице наш герой вспомнил, что Игорь не предложил даже воду, но не почувствовал ни удивления, ни огорчения. Впереди был ужин в «Сасабунэ», и нужно было успеть принять душ и переодеться.
В ресторан Валера приехал первым, получил от метрдотеля меню и привыкал к ценам пока не приехал мистер Накамура и не сказал волшебное слово «омакасе»****. Сразу принесли графинчик с холодным саке и крохотные стопочки. Мистер Накамура налил своему гостю, гость налил хозяину, сказали «кампай»*****, пригубили. В ожидании еды обсудили Валерины успехи.
- Вас туда пустили? – поинтересовался мистер Накамура.
- Конечно.
- Почему конечно?
- Потому что мистер Хребтов мой однокурсник, мы вместе учились в течение 5 лет.
- Вы не шутите?
Вместо ответа Валера достал предусмотрительно захваченную дома фотографию и протянул мистеру Накамура. На снимке, сделанном скорее всего во время летней практики, группа студентов стояла на парадной лестнице «Эрмитажа». Мистер Накамура внимательно посмотрел на Валеру, нашел его на фотографии, затем показал на Игоря и продолжил:
- И что же вы можете сказать о мистере Хребтове?
- Все, что вы купите у него, будет или подделкой или краденым.
- Предположим. А картины он вам показывал?
- Скорее старался, чтобы я их не видел. Все что я успел заметить – два отличных полотна туркестанского авангарда: Подковыров и Карахан. Скорее всего подлинники и очень может быть, что из какого-то провинциального музея в Узбекистане. А Филонов почти наверняка подделка. Похоже, что сфотографировали его картину из тех, что в запасниках больших музеев, и по фотографии сделали неплохую в общем-то копию.
- А цены вы с ним обсуждали?
- Нет, не обсуждали. Не станет он со мной обсуждать цены. Он же прекрасно понимает, что меня ему не облапошить...
А тем временем принесли такие суши, что продолжать деловую беседу было бы просто кощунством и она сама собой прекратилась.
По пути домой Валера вновь и вновь перебирал детали прошедшего дня. Он никак не мог поверить, что все эти чудеса произошли с ним; и страстно желал, чтобы они продолжились, и смертельно боялся, что завтра вновь наступят серые будни. Дома вспомнил, что сегодня же нужно отослать отчет по автоцентру Порше, но так и не смог заставить себя работать. Плюнул на отчет и лег спать, но заснул только к двум.
Разбудил его зуммер домофона. Звонил швейцар, сказал, что к нему нарочный. Валера спустился вниз. Нарочный, молодой парень в велосипедном шлеме, вручил ему пакет и уехал. Валера поднялся к себе, посмотрел на часы - было уже около десяти. Открыл пакет. Там оказалась довольно толстая пачка 100-долларовых купюр. Начал считать и бросил после трех тысяч, а в пачке еще оставалось по крайней мере вдвое больше. «Вот так номер шоб я помер» - подумал Валера и одной рукой включил чайник, а другой телевизор. В телевизоре канал ЭйБиСи показывал выпуск последнх нью-йоркских новостей. Вдруг на экране появилось лицо Игоря, вслед заговорила симпатичная диктор:
- Сегодня утром известный русский арт-дилер Игорь Хребтов найден мертвым в своей квартире на Парк-Авеню. Следов насильственной смерти не обнаружено, однако на голове арт-дилера был полиэтиленовый мешок, туго обвязанный галстуком вокруг шеи. Полиция выясняет обстоятельства смерти. Основная версия - самоубийство.
Еврейская мудрость гласит: «В первую очередь человек думает о себе, затем – о своих близких, а после этого – обо всех остальных.» Валера не был исключением. Он заварил кофе, отхлебнул и предался печальным размышлениям на тему зацепят ли при расследовании его и даже есть ли у него алиби. Ясности в этих вопросах не было, что не радовало. Размышления прервал телефон. Звонила рекрутер. Спросила нашел ли он работу и сообщила, что есть контракт в Сити****** на 42 доллара в час. Продолжительность – полгода с перспективой продления, сверхурочные – 50% сверху. Одним словом, все как в прошлый раз. Выходить на работу завтра, интервью сегодня в час дня. Не встретив бурного энтузиазма на другом конце провода, стала извиняться, что не могла позвонить раньше, и добавила: «Да не волнуйтесь, они вас помнят. Интервью будет чисто формальным.» Дождавшись короткого «Спасибо, понял», пожелала удачи и положила трубку.
Уже не зная, радоваться ему или печалиться, наш герой включил компьютер, чтобы распечатать свежую копию резюме, и тут же зацепился взглядом за пакет с деньгами, о котором совершенно забыл. Хотел его спрятать в ящик стола, как вдруг заметил маленькую записку. Развернул. Прочитал короткий текст: - Спасибо! Жду вас в час дня у «Бекко».
Будь у Валеры больше времени, он бы наверняка уподобился буриданову ослу, который умер от голода, выбирая между двумя одинаково зелеными лужайками. Но у нашего героя не было времени даже на то, чтобы бросить монетку, Он уже закрыл дверь квартиры, но, куда поедет, все еще не знал. И только в тесном лифте, пока тот скользил вниз, вдруг вспомнил обитый серой тканью кубикл 2 на 2 метра, вечно недовольного менеджера, бесконечные унылые совещания и его чуть не стошнило. Вышел из подъезда, остановил такси, плюхнулся на заднее сидение и сказал одно слово: «Бекко».
...
Все места в Нью-Йорке, которые упомянуты в этой истории, являются совершенно реальными, как, впрочем, и сама история. Фотографии этих мест можно посмотеть на http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале.
...
*Домоуправ, также выполняет мелкие ремонты
**Один из лучших японских ресторанов Манхэттена
***Чейз Манхэттен Банк - крупный нью-йоркский банк
****Заказ на усмотрение повара
*****Универсальный японский тост. Означает «пьем до дна».
******Ситибанк - крупный нью-йоркский банк
|
|
14.
Вот чем отличаются расейские товары народного потребления от советских?
В несколько теплых дней, которые и составляли все нынешнее лето, расплодилась в нашем дворе тьмущая тьма мух. То ли дуриан созрел у кого-то на балконе, то ли курица забытая наконец разморозилась - врать не буду. Но к нам, пользуясь распахнутыми окнами, залетали сотни каждый день. В гости к имеющимся.
Окрестный народ живо скупил все липучки в ближайших лабазах, поэтому мне пришлось чопать в гипер-пупер-маркет, там-то всё есть, от блинчиков с мясом до блинов для штанги.
Но известных всем со младенчества висюлек не оказалось и на маркете. Зато - было кое-что радикально покруче! Яркие глянцевые картинки с изображением цветка подсолнуха и разбросанных семечек. Подсолнух должен привлекать мух, трупья которых не будут возмущать взор хозяина, мимикрировавши под те самые семена. Гобелен крепится "к любой поверхности, не оставляя следов после отклеивания", посредством прилагаемых квадратиков двустороннего скотча.
Я искренне порадовался технологиям XXI века, схватил три дорогущих упаковки и помчался размещать мухобаннеры. Прилепил два на кухне и два под потолком в санузле. Лепота.
Ночью в ванной раздался грохот. Сквозь сон я подумал, что, кажется, началось, и улыбнулся.
Утром перестал. Один баннер из санузловых торчал в кошачьем горшке и, по извлечении его оттуда, имел на себе полкила намертво прилипшего наполнителя. Ночной грохот и (след из наполнителя на полу) свидетельствовал о том, что решившая покакать кошка чудом сдриснула от судьбы, постигшей махровое банное полотенце, на которое шмякнулась вторая картинка. Отделить его от картинки не получилось, пришлось выбросить купно. Зато следов на стенах и правда не было.
Восхитившись качеством клея, я спустился в кухню. Даже маникюрные ножнички прихватил, на предмет вскрытия следующей упаковки: первая должна была быть полнехонька.
Нет, кухонные картинки не отклеились. Одну я утвердил на раме окна, другую на вытяжке над плитой.
Но на них не села ни одна из роившихся в кухне сотен мух.
Очевидно, клея недостаточно - может быть, насекомым нужна не только визуальная реклама?..
Вечером возле работы купил-таки за три копейки корявые картонные рулончики с настоящей дурно пахнущей коричневой лентой, производства богами забытой Дальнезажопинской фабрики. Размотал кальку, пару раз вляпавшись в клей хаером и разок рукавом. Утром выкинул три черных мохнатых жужжащих колбаски в ведро и проблему из головы.
Но, видя общую тенденцию, - взгрустнулось.
(c).sb.
|
|
15.
Деревенька как деревенька. Много таких. Вот только в этой двое арестантов. Домашний арест у них. Гошка с Генкой. Точнее Гошка и Генка по отдельности. Гошка своей бабушкой арестован, Генка своей. И сидят под арестом они отдельно. Им еще целую неделю сидеть.
Хорошо, что арестом обошлось. Тетка Мариша настаивала, чтоб высечь «прям сейчас» и по домам отправить. Не самая злая в деревеньке тетка, только ее дом как раз ближним был к помойной яме, а она взорвалась. Тут любая тетка разозлится, если испугается.
Тем утром Гошка рассказал Генке, как классно взрываются аэрозольные баллончики, если их в костер положить. И достал из-за пазухи баллончик. У бабушки сегодня дихлофос кончился. Гошка взялся выкинуть.
Генка сам знал, что они взрываются. Долго уговаривать не пришлось. Через полчаса и бабахнуло, и даже головешки в разные стороны раскидало.
- Хорошо взорвался, - оценил Генка, - у тебя один был?
- Один, - оптимистично вздохнул Гошка, - но я знаю, где еще взять. Меня послали в яму выкинуть, что за Маришиным домом, а значит, туда все их выкидывают, и там их много.
Надо сказать, что деревенская помойка от городской сильно отличается. В деревне никто объедки выкидывать не будет, – отдаст свиньям. А из других вещей выкидывают только совсем ненужное. Совсем ненужное – это когда в хозяйстве никак применить нельзя, не горит, или в печку не лезет, или воняет, когда горит. В деревенских помойках пусто поэтому. Баллончики от дихлофоса, или еще какого спрея, пузырьки из-под Тройного или Шипра, голова от куклы, керосинка, которую починить нельзя. Все видно. Только не достанешь.
Помойная яма иван-чаем заросла, бузиной и березками. Деревья сквозь мусор выперли. Когда к яме не подойти уже было, кто-то порубил и кусты, и деревья. И в яму ветки побросал, чтоб далеко не носить. Через хворост все видно, а не достанешь – провалишься.
А взорвать чего-нибудь хочется.
- А зачем нам их доставать, - к Гошке умная мысль пришла, - давай хворост подожжём и отойдем подальше. Пусть баллончики в яме взрываются. И яма заодно освободится.
Гошка и договорить не успел, а Генка уже спичкой чиркнул. Подожгли, отбежали подальше. Сидят на небольшом пригорке возле трех березок и одной липы. Ждут. Пока баллончики нагреются.
Они ж не знали, что в яму кто-то ненужный газовый баллон спрятал. Т.е. не совсем в яму и не совсем ненужный и не совсем один. Два. Тетка Мариша из города тащила четыре газовых баллона. Баллоны тяжелые, тетка старая. Решила два в иван-чае возле ямы спрятать, потом с тележкой прийти, а две штуки она играючи донесет. Тетка вредная, чтоб не украл никто, баллон так далеко в траву запихнула, что он в яму укатился. Расстроилась. Второй рядом поставила, оставшиеся подхватила и побежала за багром и тележкой. Тетка старая, бегает не быстро, Гошка с Генкой быстрее костры разжигают. А ей еще багор пришлось к древку гвоздем прибивать и колесо у тележки налаживать. Но она успела. Метров двадцать и не дошла всего и еще думала, что это там за дым над ямой. А тут как даст. Как даст, и ветки, горящие летят. И керосинка, которую починить нельзя. И пузырьки из-под Шипра и Тройного. И голова от куклы.
- Нефига себе, - говорит Генка, - там, наверное, все баллончики сразу взорвались.
- Нефига себе, - говорит тетка Мариша и добавляет еще некоторые слова.
- Пошли отсюда, - тянет Гошка приятеля за рукав, - пошли отсюда, а то накостыляют сейчас.
Они не слышат друг друга, у них уши заложило.
А вечером Гошку с Генкой судили. - Твой это, Филипповна, - Тетка Мариша обращалась к Гошкиной бабушке, - твой это мой баллон взорвал, и яму он поджог. Больше некому.
- Так не видел никто, - говорила Гошкина бабушка, сама не веря в то, что говорит, - может, и не он.
- Он, - настаивает Мариша при молчаливой поддержке всей деревеньки, - у него голова, как дом советов, вечно каверзу какую выдумает, чтоб меня извести. Фонарь вот в прошлом году на голову уронил? Уронил. Выпори ты его ради Христа, Филипповна.
- Видать сильно, Маришка, тебе фонарем по голове попало, - вмешался бывший лесник Василь Федорыч, прозванный в деревне Куркулем за крепкое хозяйство, - если у тебя дом советов каверзы строит, антисоветская ты старушенция.
А дальше, неожиданно для Гошки и Генки, Куркуль сказал, что раз никто не видел, как Генка и Гошка яму поджигали, то наказывать их не нужно, а раз яму все равно они подожгли, пусть неделю по домам посидят, чтоб деревня от них отдохнула и успокоилась.
Так и решили единогласно, при одной несогласной тетке Марише. Тетка была возмущена до глубины души и оттуда зыркала на Куркуля, и ворчала. Какая она-де ему старушенция, если на целых пять лет его моложе? Речь Куркуля на деревенском сходе всем показалось странной. У него еще царапины на лысине не зажили, а он за Гошку с Генкой заступается. Так не бывает.
С царапинами вышла такая история. Гошка с собой на дачный отдых магазинного змея привез. Змей, конечно, воздушный, это Генка его магазинным прозвал, потому что купленный, а не самодельный. Змей был большим, красивым и с примочкой в виде трех пластмассовых парашютистов с парашютами. На леску, за которую змей в небо человека тянет, были насажены три скользящих фиговинки. Запускался змей, парашютист вешался на торчащий из фиговинки крючок, ветер заталкивал парашютиста вверх, там фиговинка билась об упор, крючок от удара освобождал парашютиста, и пластмассовая фигурка планировала, держась пластмассовыми руками за нитки строп.
Змей с парашютистами Генке понравился. Он давно вынашивал планы запустить теть Катиного котенка Пашку с парашютом. Он уже и старый зонтик присмотрел для этого дела. В городе с запуском котов на парашюте проще. Там и зонтиков больше, и дома высокие. В городе, где Генка живет, даже девятиэтажные есть. А в деревеньке нет. Деревья только. С деревьев котов запускать неудобно: ветки мешают. Поэтому Пашка, как магазинного змея увидел, у Генки из рук выкрутился и слинял. Понял, что пропал.
Гошка Генку сначала расстроил. Не потянет змей Пашку. Пашка очень упитанный котенок, хоть и полтора месяца всего.
- Но это ничего, - Гошка начинал зажигаться Генкиной идеей, - если Пашку и фигурку взвесить, то можно новый змей сделать и парашют специальный. По расчетам.
- Жди, сейчас за безменом сбегаю, - последние слова убегающего Генки было плохо слышно.
Безмен оказался пружинным.
- С такими весами на рынке хорошо торговать, Гена, - Гошка скептически оглядел безмен, - меньше, чем полкило не видит и врет наверняка. Пашек на такой безмен три штуки надо, чтоб он их заметил. - В магазине весы есть, - вспомнил Генка, - ловим Пашку, берем твоего парашютиста и идем.
- В соседнее село, ага, - подхватил Гошка, - если Пашка по дороге в лесу не сбежит, то продавщицу ты сам уговаривать будешь: Взвесьте мне, пожалуйста, полкило кошатины. Здесь чуть больше, брать будете, или хвост отрезать?
- Вечно тебе мои идеи не нравятся, - надулся Генка, - между прочим, Пашку можно и не тащить, мы там, в селе похожего кота поймаем, я попрошу пряников взвесить, они в дальнем углу лежат, продавщица отвернется, а ты кота на весы положишь.
- Еще лучше придумал, - хмыкнул Гошка, - по чужому селу за котами гоняться. А если хозяйского какого изловим, так и накостыляют еще. Да и весы в магазине тоже врут. Все говорят, что Нинка обвешивает. Нет, Гена, весы мы сами сделаем. При помощи палки и веревки. Нам же точный вес не нужен. Нам надо знать во сколько раз Пашка тяжелее парашютиста. Только палка ровная нужна, чтоб по всей длине одинаково весила.
- Скалка подойдет? - Генка вспомнил мультик про Архимеда, рычаги и римлян, - у бабушки длинная скалка есть, она ей лапшу раскатывает.
- Тащи. А я пойду Пашку поймаю.
Кот оказался тяжелее пластмассовой фигурки почти в десять раз, а во время взвешивания дружелюбно тяпнул Гошку за палец. Парашютист вел себя спокойно.
- Это что, парашют трехметровый будет? - Генка приложил линейку к игрушечному куполу, - Тридцать сантиметров. Где мы столько целлофана возьмем? И какой же тогда змей нужен с самолет размером, да?
- Не три метра, а девяносто сантиметров всего, - Гошка что-то считал в столбик, чертя числа на песке, - а змей всего в два раза больше получается, - он же трех парашютистов за раз поднимает, и запас еще есть. Старые полиэтиленовые мешки на ферме можно выпросить. Я там видел.
Четыре дня ребята делали змея и парашют. За образцы они взяли магазинные.
Полиэтиленовые пакеты, выпрошенные на ферме, резали и сваривали большущим медным паяльником, найденным у Федьки-зоотехника. Паяльник грели на газовой плитке. Швы армировали полосками, бязи. Небольшой рулончик бязи, незаметно для себя, но очень кстати одолжил тот же Федька, когда вместе с ребятами лазил на чердак за паяльником и не вовремя отвернулся. Змей был разборным, поэтому на каркас пошли колена от двух бамбуковых удочек. Леску и ползунки взяли от магазинного, а в парашют после испытаний пришлось вставить два тоненьких ивовых прутика, чтоб не «слипался».
- Запуск кота в стратосферу назначаю завтра в час дня, - сказал Гошка командирским тоном, когда они с Генкой тащили сложенный змей домой после удачных испытаний: кусок кирпича, заменяющий кота, мягко приземлился на выкошенном лугу, - главное, чтоб Пашка не волновался и не дергался, а то прутики выпадут и парашют сдуется.
- А если разобьется? – до Генки только что дошла вся опасность предприятия, - жалко ведь.
- Не разобьется, Ген, все продумано, - успокоил Гошка приятеля, - мы его над прудом запускать будем. В случае чего в воду упадет и не разобьется. А чтоб не волновался, мы ему валерьянки нальем. Бабушка всегда валерьянку пьет, чтоб не волноваться. Говорят, коты валерьянку любят.
- А если утонет?
- Не утонет. Сказал же: я все продумал. Завтра в час дня.
Наступил час полета. Змей парил над деревенским прудом. По водной глади пруда, сидя попой в надутой камере от Москвича, и легко загребая руками, курсировал водно-спасательный отряд в виде привлеченной Светки в купальнике. Пашке скормили кусок колбасы, угостили хорошей дозой валерьянки, и прицепили кота к парашюту.
- Что-то мне ветер не нравится, - поддергивая леску одной рукой, Гошка поднял обслюнявленный палец вверх, - крутит чего-то. Сколько осталось до старта?
- А ничего не осталось, - Генка кивнул на лежащий на траве будильник, - ровно час. Пускать? - Внимание! Старт! – скомандовал Гошка, начисто забыв про обратный отчет, как в кино.
Генка отпустил парашют и Пашка, увлекаемый ветром, поехал вверх по леске. Успокоенный валерьянкой котенок растопырил лапы, ошалело вертел головой и хвостом, но молчал.
Сборка из кота и парашюта быстро доехала до упорного узла рядом со змеем, в ползунке отогнулся крючок, парашют отцепился от лески и начал плавно опускаться. Светка смотрела на кота и пыталась подгрести к месту предполагаемого приводнения.
Лететь вниз Пашке понравилось гораздо меньше, чем вверх, и из-под купола донесся обиженный мяв.
Подул боковой ветер, и кота начало сносить от пруда.
- Ура! – заорал Генка, - Летит! Здорово летит! Ураа!
- Не орал бы ты, Ген, - тихо сказал Гошка, - его во двор к Куркулю сносит. Как бы забор не задел, или на крышу не приземлился.
Пашка не приземлился на крышу. И не задел за забор. Он летел, растопырив лапы, держа хвост по ветру, и орал. Василь Федорыч, прозванный в деревеньке куркулем, копался во дворе и никак не мог понять, откуда мяукает. Казалось, что откуда-то сверху. Деревьев рядом нет, а коты не летают, подумал Федорыч, разогнулся и все-таки посмотрел вверх. На всякий случай. Неизвестно откуда, прям из ясного летнего неба, на него летел кот на парашюте. И мяукал.
- Ух е… - только и успел выговорить Куркуль, как кот приземлился ему на голову. Почуяв под лапами долгожданную опору, Пашка выпустил все имеющиеся у него когти, как шасси, мертвой хваткой вцепился Куркулю в остатки волос и перестал мяукать. Теперь орал Федорыч, обещая коту и его родителям кары земные и небесные.
Гошка быстро стравил леску, посадив змея в крапиву сразу за прудом, кинул катушку с леской в воду и, помог Светке выбраться на берег. Можно было сматываться, но ребята с интересом прислушивались к происходящему во дворе у Куркуля. Там все стихло. Потом из-под забора, как ошпаренный вылетел Пашка и дунул к дому тети Кати. За ним волочилась короткая веревка с карабином.
- Ты смотри, отстегнулся, - удивился Генка, - я ж говорил, что карабин плохой.
Как ни странно, это приключение Гошке и Генке сошло с рук. Про оцарапавшего его кота на парашюте Куркуль никому рассказывать не стал и претензий к ребятам не предъявлял.
- И чего он за нас заступаться стал? – думал Гошка в первый день их с Генкой домашнего ареста, лежа на диване с книжкой, - замыслил чего, не иначе. Он же хитрый.
- Ну-ка, вставай, одевайся и бегом на улицу, - в комнату зашла Гошкина бабушка, - там тебя Василь Федорович ждет.
- А арест? – Гошка на улицу хотел, но в лапы к самому Куркулю не хотел совсем, - я ж под домашним арестом?
- Иди, арестант, - бабушка махнула на Гошку полотенцем, - ждут ведь.
Во дворе стоял Куркуль, а за его спиной Генка. Генка корчил рожи и подмигивал. В руках оба держали лопаты. Генка одну, Василь Федорович - две. На плече у куркуля висел вещмешок.
- Пошли, - Куркуль протянул Гошке лопату.
- Куда? – Гошка лопату взял.
- А вам с таким шилом в задницах не все равно куда? – Куркуль повернулся и зашагал из деревни, - все лучше, чем штаны об диван тереть.
Ребята пошли следом. Шли молча. Гошка только вопросительно посмотрел на Генку, а Генка в ответ развел руками: сам, мол, ничего не знаю.
- Может, он нас взял клад выкапывать? – мелькнула у Гошки шальная мысль, а по Генкиной довольной физиономии было видно, что такая мысль мелькнула не только у Гошки.
Куркуль привел их в небольшую, сразу за деревней, рощу. Ребята звали ее Черемушкиной. На опушке рощи Василь Федорович остановился возле старого дуба, посмотрел на солнце, встал к дубу спиной, отмерял двенадцать шагов на север и ковырнул землю лопатой. Потом отмерял прямоугольник две лопаты на три, копнув в углах и коротко сказал: - Копаем здесь. Посмотрим, что вы можете.
Копали молча. Втроем. Гошка с Генкой выдохлись через час, и стали делать небольшие перерывы. Куркуль копал не останавливаясь, только снял кепку. К обеду яма углубилась метра на полтора. А Василь Федорович объявил обед и выдал каждому по куску хлеба и сала. Потом продолжили копать. Куча выкопанной земли выросла на половину, когда Гошкина лопата звякнула обо что-то твердое. - Клад! – крикнул Генка и подскочил к Гошке, - дай посмотреть.
- Не, не клад, - Василь Федорович тоже перестал копать, выпрямился и воткнул лопату в землю, - здесь домик садовника был, когда-то. Вот камни от фундамента и попадаются.
- Садовника? – заинтересовался Гошка, - а зачем тут садовник в роще? Тут же черемуха одна растет. И яблони еще дикие.
- Так роща и есть сад, - пояснил Куркуль, снова берясь за лопату, - яблони одичали, а черемуху барыня любила очень. А клада тут нет. До нас все перерыли уже.
- А чего ж мы тут копаем тогда? – расстроился Генка, - раз клада нет и копать нечего. Зря копаем.
- А кто яму помойную взорвал и пожог? – усмехнулся Куркуль, - Мариша вон до сих пор заикается, и мусор выбрасывать некуда. Так что мы не зря копаем, а новую яму делаем. Подальше от деревни.
Вечером ребята обошли деревеньку с рассказом, куда теперь надо мусор выкидывать. А домашний арест им отменили.
|
|
16.
ПРИЗРАК ОПЕРЫ
В палисаднике на скамейке сидел призрак оперы и курил, кайфуя от своего дыма, смешанного со сладким воздухом древней Вероны.
Мимо шли карабинеры с маленькими автоматиками на пузе и конечно же не могли не обратить внимания на подозрительного человека. Подозрительным было то, что у призрака оперы, помимо большого пакета, имелись целых три легкомысленных женских сумочки. Вот если бы одна, это еще туда-сюда, Италия - страна либертовая, но тут целых три.
Подошли, представились и осторожно поинтересовались: Кто? Откуда? Кого грабанул и что в пакете?
Призрак оперы стушевался, подумал - что бы такое сказать, но ничего не придумал, ведь на итальянском он знал только одно слово - «феличита», да и то не догадывался что оно значит. Английский тоже прошел мимо нашего героя, никак его не потревожив.
Полицейские попросили паспорт, но бедолага только похлопал себя по карманам и неопределённо махнул рукой куда-то вдаль.
Начался лёгкий шмон. В дамских сумочках оказались обычные женские вещи, в большом пакете куча зонтиков, штук десять, не меньше, причём, все не новые. А вот из карманов джинсовки, карабинеры извлекли разнокалиберные ножи. Много ножей. Не холодное оружие, конечно, обычные складные, но зачем нормальному человеку таскать с собой по городу целых восемь ножей?
Неожиданно, призрак оперы показал рукой на оперную арену за деревьями и вдруг запел, срывающимся от волнения козлетоном: «Ах неужели навсегда закроются мои косые очи и не увижу я тебя моя любовь, моя морковь…?»
Тут уж карабинеры напряглись не на шутку, один взялся за автоматик, другой за наручники. Не прошло и получаса, как наш герой уже сидел в комиссариате и пытался давать показания.
Дело совсем не шло. Полицейские на русском тоже знали всего одно слово: «Горбачёв»
Но тут один вспомнил, что их боевой товарищ, хоть и ушёл в отпуск, зато жена его - украинка. Позвонили, сказали – фратэлло, выручай, позови жену к телефону.
Задержанный поговорил с полицейской женой, потом жена, когда отсмеялась, поговорила с карабинером, а когда отсмеялся весь комиссариат, мужика со всеми его ножами и женскими сумочками погрузили в полицейскую машину и с ветерком вернули на старую скамейку. И очень вовремя, из оперы уже повалил народ. Подошла и его родная русская группа, целых сорок человек, они поблагодарили товарища за неоценимую помощь, разобрали свои сумки, зонтики и ножички, выразили сожаление, что ему пришлось пожертвовать собой и не пойти, Пласидо Доминго это что-то.
Но наш герой не переживал, ну на хрена ему четыре часа слушать этого Доминго да еще за пятьдесят евро?
Уж лучше спокойно на лавочке покурить, вещи посторожить...
|
|
17.
Порвалась цепь на велике. Инстинкт советских времен подсказал - ну, хрена ли тут поделаешь. Пиздуй пешком в Сокольники. Там починят. В метро в час пик не пустят. И правильно сделают. Куда я полезу с великом в набитый вагон?
Хе - возразил во мне взрослый дядя эпохи капитализма - 50 мин пиздовать пешком до Сокольников? Москва - столица сервисов. 15 млн лбов ни хрена не производят, зато любая твоя прихоть или нужда будут удовлетворены за ближайшим углом по полной программе. ОК гугль, говорю, ремонт велосипедов. Тут же карта высветилась - охереть сколько точек готовы мне помочь в районе катастрофы. Все прямо под боком. В жопу эти Сокольники.
Звоню в ближайшую, мин 5 ходу - долгие гудки. Пока звонил, дошел. Увы, эта контора накрылась.
Звоню в следующую, до нее мин 10 в другую сторону. Там какое-то аццкое пиликанье в ответ на все три попытки. Ну ее нафиг, не пойду.
Другие отмеченные гуглем ближайшие места, где мне готовы помочь с ремонтом велика, просто изумили - там был и ремонт часов, и электротехники, и даже уютное кафе.
Наконец нашел точку явно посолиднее - условно назову "Велорай". Сеть по всей стране, 800й номер, и всего 15 мин ходу. Начинаю двигаться в этом направлении, попутно пытаюсь дозвониться через все эти "мы решим любую вашу проблему", "если вам нужно то-то, нажмите 7" в несколько итераций, и разумеется финальное "к сожалению, все наши операторы сейчас заняты, но..." Уже почти дошел до указанного гуглем места, когда мне реально ответил живой оператор. Объяснил, что их ближайший офис в Москве перенесен на Пятницкую, то есть гораздо дальше Сокольников.
Новая попытка - Спортмастер. Еще более огромная сеть магазинов со всяческим спортивным инвентарем, включая велики. Через такую же жопу изобильных опций дозваниваюсь наконец до живого оператора. Он отвечает, что понятия не имеет, делают ли замену цепи в ближайшей ко мне точке, но по крайней мере дал ее телефон. Звоню - ура, делают! Мастер на месте!
Пришел, поднялся на третий этаж - б...!!! мастер обедает. Или ужинает, хрен его знает, седьмой час вечера. Но обязательно будет уже мин через 15. Оставляю велик, иду гулять на полчаса. Возвращаюсь в наивной уверенности, что цепь заменена, и я наконец могу ехать домой.
Угу. Мастер и не начинал. Он ждал оказывается моей отмашки, что я могу себе позволить установить фирменную цепь их магазина за 350 руб. Отмашку дал, мысленно произнеся довольно замысловатое ругательство. Еще 15 мин прогулки.
Возвращаюсь - у мастера не получилось! Их магазин, оказывается, поддерживает серию стандартов комплектующих, для которой мой велик оказался вражеским. То есть цепей там хоть жопой ешь, но ни одна из них к моему велику не подходит.
Честно говоря, в этот момент у меня было острое желание просто выйти на шоссе и голоснуть любой движущийся объект, способный вместить мой драндулет. До Сокольников. Езды мин на 15 с учетом пробок. Но махать рукой у обочины как потерпевший? Шла Саша по шоссе и сосала сушку? Да ну нахрен. Это давно минувшая эпоха дикого капитализма, 90х. В наше время безусловно сформировались комфортные сервисы.
Я устроился в уютном ресторанчике, заказал себе пива, и принялся названивать в знакомые таксомоторные компании. У каждой тысячи машин, подъезжают быстро в любой точке. Увы, ни у одной из этих машин не оказалось крепления для велика на крыше, или достаточного места в багажнике, или в салоне.
ОК, включаю грузоперевозки. По куче рекламных щитов помню Грузовичкофф и Газелькин. Грузовичкофф вроде посолиднее. Нажимаю их первую ссылку в гугле и попадаю на ... Газелькин! Эти стервецы себе на Амиго сделали такую ссылку. Ну их к черту. Если даже в этом норовят наебать, наебут и в сервисе. Нахожу настоящий сайт грузовичкофф. Он восхитителен.
>От 49 руб. Вызов за 15 мин. Диспетчер на связи 24 ч! Жмите!
Что может быть легче, чем перевезти 15 кг моего велосипеда на 3 км? "От 49 руб" - как раз мой случай. Еще мин 10 - дозвонился до живого оператора и выяснил, что услуга сия мне лично будет стоить 1290 руб. В оправдание этой цены, девушка особо упирала на то, что выделенная мне газель способна перевезти аж полторы тонны. Будучи уже в курсе, что мой велик весит 15 кг. Мне забавно представить, что эта компания берется перевезти за обещанные 49 руб. Дохлую мышь на 1 м?
В результате я стал лучше думать об этих жуликах из Газелькина. Сделал и им контрольный звонок. Сравнить цены. Компания, конечно, не так крута, гарантирует доставку грузовичка за 20 мин. Но разница в 5 мин меня не смутила. А зря. Оператор Газелькина после бесконечных ожиданий "все операторы заняты" выдала мне ценник в 1590 руб. и время прибытия через 30 мин.
А грузовичкофф обещает сделать то же самое за 1290 и за 15 мин - заметил я ехидно - пожалуй, закажу у них.
Оператор среагировал молниеносно. Малопонятно, зато приятно. Типа, "поздравляю, в этой временной зоне для вас сейчас действует особое предложение, суперскидка, 1090 руб!"
Я легко согласился. К этому времени мне уже было хорошо. Я попивал пиво на свежем воздухе, на веранде хорошего ресторанчика, с горшком цветов на столе и великолепным видом на проходящих мимо полуголых от жары абитуриенток знаменитого университета. Я был не против, чтобы грузовичок немного и припоздал.
Но не до такой же степени! - подумал я, когда обещанные полчаса и пиво давно истекли. Ура, звонок от Газелькина: "а вам водитель еще не звонил?" Офигеть, они не в курсе. Еще через пять минут: "К сожалению, водитель задерживается в пробке на неопределенное время".
Тут я сообразил, что час пик в метро давно прошел. Пошел туда, объяснил кондуктору ситуацию - газелькин черт знает когда прибудет, а мастера в Сокольниках скоро разойдутся. Добрая тетка попалась, пустила.
Отзвонился водителю, отменил заказ ввиду его 20 минутного опоздания с доселе неизвестным временем прибытия. При выходе из метро обнаружил 11 пропущенных звонков от газелькина. Потом три независимые дамы долго выясняли у меня причины отказа от услуги, все три явно были не в курсе моего звонка водиле и вообще о существовании двух других.
Я успел к мастеру почти в последнюю минуту. Общий таймер - 2 часа 40 мин. Доставлен к месту советским метро, несмотря на все обилие других опций. Совок во мне просто восхитился: "а хрена ли ты в свой смартфон вообще заглядывал?! Пиздовал бы сразу пешком в Сокольники, за 50 мин бы дошел"
|
|
18.
День Победы
Довелось мне как то проходить свою срочную службу в далеком, богом забытом поселке, со странным названием Кураково, что в Тульской области, именно там один старший сержант по секрету поведал мне, что спать без трусов гораздо полезнее чем в трусах - мол резинка кровообращение нарушает, ну и вообще проветривать свое причинное место только на пользу. Поскольку сержант производил впечатление человека разносторонне эрудированного, среди товарищей по службе и командного состава пользовался авторитетом, совет его навсегда врезался в память. Во время службы каждую ночь рядом похрапывали полторы сотни молодых, здоровых сослуживцев и снимать трусы на ночь было как минимум не разумно и я решил отложить данный эксперимент до увольнения в запас из рядов вооруженных сил Российской Федерации
Десять лет спустя. Утро девятого мая.. Две тысячи то ли седьмого, то ли восьмого, не суть.. Просыпаюсь с глубокого похмелья в квартире своего хорошего друга Тимура, на непослушных ногах ковыляю до кухни, потому как со вчерашнего, предвидя свое нынешнее состояние, заначил в холодильнике пару бутылок дешевого шампанского.. Легким хлопком отправляю пробку в дальний угол кухни и делаю несколько больших жадных глотков... Холодная жидкость обжигает рот углекислым газом, скользит по пищеводу, проваливается в желудок и заполняет его приятной теплотой. За несколько минут волшебный, пузырящийся эликсир растворяет головную боль, тошноту и первые признаки послепохмельной депрессии. Сухость во рту, буквально недавно, казавшаяся невыносимой, исчезает мгновенно, туман в голове рассеивается, я начинаю различать звуки, предметы вокруг себя и легкую прохладу на теле. Внезапно приходит осознание что стою я на кухне абсолютно голый, поскольку спать нагишом уже вошло в привычку, плюс ко всему замечаю у самого себя не шуточную эрекцию. Видимо похмельный сидром мозг идентифицировал как угрозу к существованию и могучий инстинкт размножения решил подстраховаться и оставить после себя хоть какое-нибудь потомство.
Так исторически сложилось что на протяжении всей своей жизни я постоянно боролся со своими же вредными привычками и поэтому принимал, как мне казалось, важные решения дабы сделать себя и окружающий мир чуточку прекраснее. Неделю назад я принял решение не дрочить пару месяцев, поэтому возникшую в голове мысль о том, чтобы пойти в ванную и снять напряжение комсомольским онанизмом, переборола другая мысль о том, что через десять минут уважать я себя буду чуточку меньше. Нужно было как-то отвлечься, я плюхнулся в кресло и приложился к горлышку уничтожая добрую половину содержимого. Пока пил подумал о том, что было бы здорово если б вдруг в это уже чудесное утро неожиданно для всех пришла Тимуровская жена Татьяна, было бы чертовски забавно послушать его объяснения, чего делает на ихней кухни, развалившейся в хозяйском кресле, небритый, улыбающийся имбицил с недобитой бутылкой и стоящим членом. Поскольку мы до сих пор ни разу не встречались момент для знакомства по моему мнению был просто идеальным. Я даже представил как подыграл бы в этом чудесном спектакле, возмущенным, истеричным голосом Тимуру:
- Ты что, так про нас ничего не рассказал?! Сволочь! Ты же обещал!!!
И его супруге:
- Он меня любит, поняла?!
Ну, где же тебя носит, Танюша?! И в тот же самый миг, словно по волшебству, я услышал короткие, звонкие, приближающиеся удары каблучков в подъезде и сердце мое радостно забилось. Я уже представил как щелкнет замок входной двери.. Но к моему глубочайшему сожалению каблучки процокали выше и растворились в гулкой тишине подъезда. Ждать в одиночестве больше не хотелось и я пошел будить друга. Мои попытки успехом не увенчались, он никак не хотел просыпаться, не реагировал даже на угрозы прикончить шампанское в одиночку. Я немного начал скучать и вдруг неожиданно вспомнил какой сегодня знаменательный день, а следом родилась просто гениальнейшая идея. Я распахнул настежь балконную дверь, вышел на свежий, весенний воздух и громким, грудным, как мне казалось напоминающим Левитана, голосом начал свою торжественную речь
- Дорогие соотечественники!!!Поздравляю вас с днем Великой Победы. И в очередной раз хочу напомнить вам о великих подвигах, силе духа и нечеловеческой стойкости нашего народа...
Видимых зрителей у меня не было, но мне казалось что меня слушает весь город, даже веселые воробьи перестали чирикать и замерли.
"С каждым годом наших ветеранов становится все меньше и меньше..."
Но закончить мысль мне не позволила грубая нецензурная брань соседа сверху, пообещавшего мне что если я не заткнусь прямо сейчас, то он спустится и совершит со мной насильственный половой акт. На несколько секунд я потерял дар речи, что то подсказывало мне, что хозяин этого сочного, зычного баритона, является человеком сильным и слов на ветер не бросает. Но и промолчать я тоже не мог - я был уверен что в данной ситуации прав, речь моя заслуживает аплодисментов и должна войти в историю. Оскорбленный в своих лучших чувствах, сделав пару больших глотков из волшебной бутылки я вдруг почувствовал себя всесильным и бессмертным и ответил обидчику что если не заткнется он, тогда я сам поднимусь к нему и совершу с ним все то, что обещал совершить со мной он только дважды. На что он неожиданно согласился...
Пулей влетев в комнату я встретился взглядом с Тимуром, который все еще лежал, но уже приподнялся на локте и смотрел на меня с явным любопытством.. По охреневшему выражению его лица понимаю что он слегка удивлен, чтобы не отвечать на бестолковые вопросы типа чего это я голый или чего это я разорался в такую рань, начинаю первым:
- А чо там за скотина редкостная на верху живет?
Слегка помятое лицо Тимура еще шире расплывается в улыбке:
- Даа, это.. Серега-десантник. Ростом два метра, сто двадцать килограммов весом. Ага, скотина редкостная, затопил меня неделю назад, иди что ли дай ему пиздюлей!! - ответил Тимур и громко заливисто расхохотался.
Бессмертие мгновенно улетучивается, также как и всесилие и мне внезапно становится очень грустно, я за долю секунды понимаю все несовершенство нашего мира. Вот ведь блин. Ну почему там не живет например танкист Афанасий, зенитчик Андрюха, Санек из сто двенадцатой мотострелковой дивизии, пожарный Романов или выпускник педагогического университета Елисейка. И стало внезапно понятно почему он так быстро согласился на мое непристойное предложение. Шансов у меня практически не было, единственно верным, логичным решением казалось просто извиниться, желательно прямо с балкона, никуда не поднимаясь и не выходя из безопасной квартиры, но я прекрасно понимал, что в таком случае мне уже никогда не восстановить свою честь, достоинство и высокую нравственность в глазах старого товарища, а что еще страшнее и в собственных. Мое уязвленное, гордое самолюбие к хренам рвало все доводы логики и просто бесновалось - лучше смерть чем позор!!!! Мозг судорожно искал спасительное решение из этой непростой ситуации. Положение неожиданно спас Тимур, казалось бы самым логичным вопросом:
- А чо ты голый то?
За долю секунды в памяти всплыло событие месячной давности, мастер класс по боевой йоге, молодой подтянутый паренек рассказывал интересную теорию о разрыве шаблонов и о том что нестандартная манера поведения в критической ситуации может подарить спасительные три-четыре секунды. Ну вот же!!!
Десантура меня ожидает, но если подняться голым, он явно сконфузится, за это время можно и бутылкой по черепу звездануть. Мама конечно с детства твердила что кулаками никого нельзя бить, но про бутылки вроде ничего не говорила. Параллельно вспоминаю что удар полной бутылкой гораздо мягче чем пустой, давление жидкости делает свое дело, выскакиваю на кухню достаю из холодильника вторую, не початую бутылку игристого полусладкого. Прости мама, все что мог для Сереги я сделал, тем более десантник - голова натренирована должна быть. Запрыгнув в темно синие, китайские сланцы я через полминуты стоял на лестничном пролете этажом выше и скрипя сердцем нажал на дверной звонок.
Дверь распахнулась практически мгновенно и за долю секунды я сообразил как жестко ошибся в расчетах - Серега действительно был под два метра и его коротко стриженная голова почти подпирала собой верхнюю балку дверного косяка. Траектория для удара была просто не реальная. Мы оба замерли...
Мои спасительные секунды, выигранные охренеть каким не стандартным поведением, таяли прямо на глазах..
Где то далеко, в уголках своего затуманенного алкоголем разума я прекрасно понимал что нужно обязательно ударить первым, только в этом случае, у меня могли появится хоть какие то шансы на победу, но меня словно парализовало, я не мог даже моргнуть не то чтобы ударить или даже пошевелиться..
Неожиданно для самого себя моя правая рука с шампанским согнулась в локте и из пересохшего от волнения горла вылетели совершенно, казалось бы не уместное:
- Ты это.. Пить будешь?
Серега грохнулся на пол, схватился руками за живот и засмеялся так что из глаз его практически сразу брызнули слезы:
- ХааХааааХа, уааа ха, уйди, уйди не могууу.. Ха хааа ха ха, ну ты.. Ха ха хааа. Люда, Людааа иди.. Иди сюда. Не, ты чо меня правда трахнуть собирался?! Ха ха ха хааа. Дон Жоун гребаный, шампанское прихватил.. Ой не могу, уйди блять с глаз моих. Уга гааа аа
На его истерический хохот вышла молодая, красивая Люда и тоже согнулась пополам..
Мне почему то было не смешно, а жутко неудобно, я неловко попятился и прикрываясь бутылкой хотел было смыться, но уже совсем не суровый десантник прочитал мои намерения и между приступами хохота скомандовал :
- Люда держи его!
Послушная Люда нежно взяла меня под руку, завела к ним в квартиру и закрыла дверь..Тут истерический смех напал и на меня. Минут десять мы смеялись в коридоре практически не останавливаясь, Серега лежа прямо на полу, а мы с Людмилой на корточках, отсмеявшись гостеприимная хозяйка вынесла мне из ванной махровый халат, за что я был очень признателен. Шампанское мы так и не открыли - хозяин достал из морозильника запотевшую бутылку водки, и тоном, не терпящем возражений пообещал мне:
- Я с тобой сегодня напьюсь..
И обещание свое он сдержал. Минут через пять поднялся Тимур и в этой чудесной компании мы замечательно провели майский праздник. Серега оказался отличным парнем, потом не раз меня спрашивал - а помнишь как мы познакомились? Ты меня еще трахнуть хотел? Я теперь про тебя друзьям рассказываю. Спасибо дружище, я тебя тоже тебя вспоминаю. Девятого мая особенно.
|
|
19.
Порвана рубашка, подбит глаз, зуб шатается, ну и еще там по мелочам.. Я считаю, что неплохо отделался, все могло быть и хуже, все же не семнадцатилетние отморозки, а в принципе не злые сорока-сорокапятилетние мужики отделали.
В воскресный полдень выяснилось, что в холодильнике нет молока и к ужину почти не осталось хлеба. Подумав, что неплохо бы прогуляться и прикинув, что если к этому купить пару пива, то вообще все будет прекрасно, вызвался сходить в ближайший магазин. Ну что сказать?Сходил, блин, за хлебушком....
Не успел я отойти от дома, как встретил невесть откуда взявшегося Сережу, старого знакомого, которого не видел вот уже более десяти лет. Не припомню, чтобы мы были друзьями, но было ощущение, что все эти годы он только и ждал эту встречу. Он так искренне радовался и так настойчиво предлагал пойти обмыть это событие, что я подумал и согласился, спешить некуда и пиво так или иначе собирался выпить, так почему бы и не выпить с ним.
Неподалеку от дома есть летнее кафе, несколько столиков на улицу вынесено под навес, вот один из этих столиков мы и заняли. Заказали по паре чешского пива, сидим общаемся. Напротив нас за таким же столиком сидела компания из четверых мужиков, они там праздновали что-то-шашлык ели, вином запивали, иногда они смеялись громко, но в целом тихо сидели, о своем разговаривали. Ну и вот... в какой-то момент, до этого спокойный Сережа, черт его дери, говорит мне, что эти четверо уродов (которых до этого он не встречал) смеются над нами, а он весь из себя такой брутальный, что спускать им насмешки не собирается. Не успеваю я опомниться, объяснить, что они даже в сторону нашу не смотрели, как этот неадекватный кретин походит к соседнему столику и без всяких переговоров нехило так бьет в голову кулаком первому попавшемуся мужику, тот ошалев от неожиданности падает вместе со стулом на спину.
Недоумок Сережа кричит мне - "беги" и с быстротой хорошего спринтера растворяется за горизонтом (счет кстати неоплачен). Собственно за ним никто и не собирался гнаться. Зачем? Я ведь весь такой красивый оставался... На мое - "Мужики, вы ведь понимаете, что я не причем!", они ответили, что все прекрасно понимают и ничего личного нет, они просто не местные и друга моего искать долго и муторно, а у меня как не крути шансов его встретить намного больше, так вот они как бы просто передадут ему сообщения через меня... Передали мать его.... даже не сообщение, а целую посылку с люлями.
Вот сижу дома, думаю, что выходной день прожит не зря - молоко купил с хлебушком, знакомого старого встретил, пивка попил, люлей отхватил. А ведь мог с друзьями накануне на рыбалку уехать и весь праздник пропустить. Повезло можно сказать.Только три вопроса тревожат - когда ребра перестанут болеть, перестанет ли зуб шататься и самый главный - где найти этого гадского Сережу, посылку передать.
|
|
20.
РУСАЛОЧКА
За окнами мелькал чёрный лес, на столе в стальной миске остывал борщ, чай дребезжал подстаканником. Что может быть душевней вечернего вагона-ресторана? В тот день я был последним его посетителем. Ко мне за столик подсел сам директор и мы разговорились.
С политики беседа мягко съехала на воспитание детей и директор (к сожалению, я так и не узнал его имени) рассказал вот такую историю:
- Ребёнка обманывать нельзя. Кого хочешь обмани: друга, жену, начальника, но своего сына никогда.
К сожалению, мы очень поздно это понимаем. Лет двадцать назад, я встретил самого лучшего в мире отца. Во всяком случае его детям можно только позавидовать. Человечище.
Ездил я тогда в Симферополь и вот, так же вечером, ко мне в ресторан пришел мужик, в руках небольшой целлофановый пакет, в нем рыба виднеется. Мужик помялся и говорит:
- Извините, у меня к вам огромная просьба, вопрос жизни: не могли бы вы это спрятать в ваш морозильник до Симферополя?
Я ещё подумал – ну нихрена себе наглость вообще и отвечаю:
- А как вы себе это представляете? Я должен вашу неизвестную рыбу сунуть к своим свежайшим продуктам? Так что ли? Выбросьте этого леща и не морочьте мне голову, я даже сквозь пакет чувствую, его тухлячий запашок.
- Да, я все понимаю, но видите ли, это не совсем лещ, или вернее не просто лещ. Чтобы вы меня правильно поняли, расскажу с самого начала. Ещё в апреле, моей дочке исполнилось четыре годика, а она всегда мечтала получить на день рождения Русалочку и не игрушечную с тряпичным хвостом, а самую настоящую, живую. Я с дуру и пообещал, папа ведь может всё что угодно. Что было делать, пришлось купить куклу Барби, покрасить волосы в зеленый, выломать ей ноги, взял в рыбном магазине живого леща, отчекрыжил половину, выдолбил его слегка изнутри и скрепил болтом сквозь дырку от ног. Да вот, вы сами посмотрите (он достал из пакета этого зверя с кукольным туловищем, а из под плотно перевязанного резинкой платья торчал настоящий рыбий хвост)
С тех пор, вот уже три месяца, я вынужден каждые три-четыре дня менять ей протухающие хвосты на новые. Поначалу считал, потом со счёта сбился, наверное тонну рыбы на неё перевёл. Сам уже был не рад, что ввязался, но деваться некуда, дочка её просто обожает, детсадовские подружки тоже приходят в гости, завидуют. Хорошо ещё уговорили, что спать с Русалочкой нельзя, она должна жить в холодильнике. И вообще, на воздухе Русалочка всё время спит как спящая красавица, и оживёт она только у себя дома в подводном царстве. Вот, еле дотянули до отпуска, едем, наконец, отпускать страдалицу к своему папе – морскому царю. Но, боюсь до моря не дотянем, труп начинает портиться. Ну, так что, поможете с моргом? Или хотя бы кусочек льда может дадите?
Конечно же я помог, даже новый хвост из горбуши ей пристроили. Пока от Симферополя до моря доберутся, а это еще часа четыре, протухнуть вроде не должна.
Вот это настоящий отец с большой буквы, «вы, нынешние – нут-ка»…
|
|
21.
В поздние брежневские времена в старших классах вместо уроков труда мы ходили на межшкольный учебно-производственный комбинат, кажется он так назывался, там и оценки по труду ставили и корочку о рабочей профессии вместе с аттестатом выдавали. В нашей группе был один мальчик, напишу так, с особенностью мышления. Память у него была такая, что позавидуешь, мог наверно Войну и мир наизусть выучить, но в то же время не понял бы смысла даже Сказки о рыбаке и рыбке. Такие вот особенности. Отсутствие способности к анализу информации. Над ним самые говнистые из нас любили подшучивать. Естественно, что и юмора он не понимал, да и шутки над ним оригинальностью не отличались. Обычно, как только мастер выйдет, так этого мальчика обязательно кто-нибудь испугает громким криком, а он в ответ начинает кричать, что сейчас даст обидчику по голове молотком. И тут вступает хор — вся группа начинает описывать ужасы, которые за этим последуют: тело, бьющееся в агонии, лужа крови, мозги, разбрызганные по стенке. И этот мальчик представляет себе всю эту картину и начинает плакать, ему уже жалко этого своего дразнильщика. Зато всем нам, придуркам, очень весело. Почему он учился в обычной школе, а не в коррекционной, этот вопрос не ко мне. Это его родители как-то подсуетились.
Лично я его сам никогда не дразнил, наоборот, даже на перемене в буфете беляшами подкармливал (он мог запросто штук пять в один присест умять), хотя, признаюсь, тоже смеялся вместе со всеми. Такой же придурок был, как и все остальные.
Однажды, во время очередного такого прикола в класс неожиданно вошел директор УПК. Все, конечно, сразу замолчали, но мальчик-то плачет, понятно, что его только что обидели. Он оглядел класс и сказал с горечью:
- Какие ж вы все подонки!
Потом показал на меня и сказал, назвав меня по фамилии (на УПК, где минимум 15 школ района занимаются, откуда он узнал мою фамилию?):
- Собери свои вещи, убери рабочее место и зайди ко мне в кабинет, прямо сейчас.
Я конечно понимал, что бить он меня не будет, но когда тебя вызывает директор, да еще когда этот директор здоровый, как Кинг-Конг, кулак с мою голову, состояние не очень приятное. И главное, обидно, почему меня? Я что, больше всех виноват? Короче, подумал, что меня просто выбрали козлом отпущения, сейчас выгонят с УПК, а следом и из школы, чтоб другим неповадно было.
Захожу в кабинет. Он говорит, "садись", а сам разливает в две чашки чай из электрочайника, видимо вскипятил, пока я собирался. Пододвигает мне чай, печенье. У меня взрыв мозга, молчу, жду, что он скажет.
И тут он мне говорит:
- Знаешь, такого я точно от тебя не ожидал. Я был о тебе гораздо лучшего мнения,
- Так я же ничего не делал, только смеялся, как все. Хотя, конечно, тоже не прав. Но почему я больше всех виноват?
- Потому что я много лет знаю твоего отца, мы с ним старые друзья. Я и тебя маленького помню, мы на лодке катались, за грибами ходили. Не помнишь меня?
- Да, теперь вспомнил. Странно, что раньше не сообразил.
- Ладно, ты очень маленький тогда был. Понимаешь теперь, почему я не могу к тебе относиться, как к остальным? Я за тебя тоже как бы отвечаю. Если бы при твоем отце кто-то обидел человека, который не может за себя постоять, поверь, он бы этого не позволил.
Я очень удивился. Отец с нами не жил, видел я его редко (в основном тогда, когда мать звонила ему, чтоб он пришел и отругал меня за какой-нибудь косяк, или еще он изредка заходил перехватить у деда до получки на бутылку) и знал я о нем весьма мало, в основном один негатив.
- Кстати я и познакомился с ним в такой ситуации.
- Расскажите, пожалуйста, что за ситуация, как вы познакомились?
- Я тогда еще студентом был. Однажды с девушкой в ресторане сидел. Там еще компания сидела, трое, какие-то блатные или шпана, кто их разберет, и такая же девица с ними. И какой-то парень интеллигентный худенький в очках, тоже с девушкой. Так эта компания сначала вела себя весьма неприлично, выражения всякие из-за их стола слышались, а потом они еще подвыпили и один из них начал нахально подкатывать к девушке того парня, что в очках. Этот парень пытался его отшить, но тут и друзья того хама подписались. Понятно, что силы не равны, уже дошло до того, что они зовут парня выйти поговорить на улице. Понятно, что у него никаких шансов нет против троих таких морд, а ведь у них и ножи запросто могут быть. И весь зал видит это и молчит, никто не хочет связываться. Я уже собрался вмешаться, здоровьем меня бог не обидел, как вдруг, вижу, один парнишка совсем молодой раньше меня с ними разговор завел. Это твой батя и был. Он тоже с девушкой сидел, а его девушка была в очках. Так он попросил у своей девушки очки, надел себе на нос и начал, дурачась, читать хулиганам нотацию: "как же вам не стыдно, молодые люди, в общественном месте, а еще комсомольцы, наверное, вот мы на вашу работу сообщим о вашем поведении" и тому подобное. Мне очень понравилось, как он себя ведет. Весь зал смеется, все понимают, что он просто развлекается, и что ему все равно, как они это воспримут. Они могли воспринять это как шутку, и это могло снизить градус агрессивности. Однако эти хулиганы набычились и теперь уже его начали звать выйти разобраться, похоже, мозги уже совсем залили. Он им отвечает: "если хотите со мной поговорить, молодые люди, записывайтесь на прием у моего секретаря, а сюда я пришел отдыхать, так что извините, но выйти с вами не имею возможности". Эти черти кулаки сжимают, но в ресторане начать драку не решаются. Один из них, постарше, лет тридцати, руки в наколках, похоже самый авторитетный в этой компании, говорит остальным: "садимся, пацаны, все равно никуда не денется, когда кабак закроется, мы его на улице отловим."
Я вижу, что батя твой не боится, и сила в нем видна, но их же все-таки трое. Я прямо подхожу к нему и говорю: "парень, если что, можешь на меня рассчитывать". Он жмет мне руку и говорит: "спасибо, друг, все нормально, я сам разберусь, давайте отдыхать, пока музыка играет". Но я все равно решил выходить из зала вместе с ним, потому что эта шантрапа весь вечер делала в его сторону угрожающие жесты, и было понятно, что без мордобоя не обойдется, а бросать его одного я не хотел, не в моих правилах такое.
Вот уже вечер близится к концу, официантки всех рассчитали, музыканты собирают аппаратуру. Тут твой батя встает, подходит к столику, где сидит это хулиганье, наклоняется к ним и говорит что-то, что слышно только им, после чего быстро делает несколько шагов, которые отделяют их стол от двери в вестибюль и скрывается за дверью. Эти уркаганы замирают на несколько секунд, а потом дружно вскакивают, как будто под ними вдруг раскалились стулья, и расталкивая друг друга, бегут за ним, а девица визжит им вслед: "дайте ему мальчики, вломите как следует". Я решил, что тяжело ему будет одному против троих, надо обязательно поддержать парня, и тоже побежал следом. Интересно, что тот парень в очках, за кого твой отец заступился, не испугался, вскочил и тоже побежал на помощь. Открываю дверь в вестибюль, а в вестибюле был поворот направо в коридор, который ведет в туалет, и из этого коридора уже доносятся звуки нескольких ударов и падения тел. Подбегаю, стоит твой батя, дует на кулак, а рядом на полу корчатся эти трое.
Мы тогда домой вместе пошли, я, твой отец, тот парень в очках и наши дамы. Захватили с собой еще выпить в буфете, посидели в парке, познакомились, пообщались, с тех пор друзья. Кстати, оказалось, что твой отец с этим очкастым парнем невероятно кстати познакомился, тот ему очень важную услугу оказал, (об этом не буду, так как не имеет прямого отношения к основному рассказу, но поверьте, очень важную услугу, отцовского лучшего друга спас).
- Ни фига себе, никогда бы не подумал, что он так может. А кстати, что он им такое сказал, что они так подорвались за ним?
- Извини, там не совсем приличная фраза была, а я же все-таки здесь педагог, а ты учащийся. Так что лучше ты у него спроси, захочет — сам скажет.
При первой же встрече с отцом я рассказал про наш разговор с директором комбината и повторил свой вопрос, что он сказал тогда этим босякам.
- Откуда я знаю, что их так взбесило? Ничего особенного я им, вроде, не сказал. Я вообще ни с кем драться не собирался. Да и в институт я тогда документы подал, через три дня первый экзамен, как я на него со следами мордобоя на своей харе приду? Просто моя тогдашняя невеста была слишком интеллигентная дама, все ой, да ой, как же мы теперь домой пойдем, да они же нас живыми не выпустят, да давай милиционера позовем. Милиционера позвать я, как ты сам понимаешь, никак не мог, но и драться с ними при даме я не мог, она же запросто в обморок могла грохнуться. Я надеялся, может выпьют еще и отстанут. А эта шпана все угрожает и угрожает. Вот и не оставили они мне сами другого выхода. Подошел к ним и говорю, со всем уважением, конечно, что вот, господа, вы вроде бы изъявляли желание со мной выйти и поговорить? Как раз сейчас я направляюсь в туалет, если желание разговаривать у вас не пропало, можете выйти за мной следом, там и поговорим (потом батя помолчал, махнул рукой, типа ладно, чего скрывать, взрослые люди), а заодно, если вам не трудно, и подержите меня за пипиську, пока я ссать буду. Похоже, что-то в моих словах им не понравилось, вот они и бросились. Никакой, наверно, из меня дипломат.
Я, к сожалению, не обладал такими талантами, как мой отец, но все-таки нашел способ сделать так, чтобы больше никто в нашей группе этого мальчика не дразнил.
|
|
22.
Навещал ребёнка в лагере, гуляли по территории, нашли телефон. Лежит себе на тропинке, тёплый ещё, наверняка только что выпал из кармана какого нибудь оболтуса. Сперва хотели отнести на охрану, но по дороге решили, что можем и сами позвонить по какому нибудь номеру, выяснить имя владельца, и вернуть ему телефон. Так даже приятнее.
В телефонной книге было только два контакта. "Мама" и "Папа". Секунду помешкав, я нажал "Папу".
- Привет, сынок! - раздался в трубке густой приятный баритон.
- Простите, это не сынок. - сказал я. - Мы нашли телефон, хотим вернуть владельцу. Это телефон вашего сына?
- Да, сына. - немного растерянно ответил собеседник на том конце. - А как он у вас оказался?
- Говорю же - нашли. Гуляли, смотрим телефон лежит. Наверное из кармана выпал. Он у вас в каком отряде?
- Кто?
Баритон откровенно тупил. "Надо было мамаше звонить" - подумал я. С другой стороны, мне легко было понять растерянность отца, когда с номера ребёнка звонит какой-то непонятный мужик. Поэтому я терпеливо повторил.
- Сын ваш. В каком он отряде, вы знаете?
- Он ни в каком не в отряде.
- Он что, вожатый?
- Какой вожатый?! Вы где вообще этот телефон нашли?
- Тут, на территории.
- На какой территории?!
- На территории лагеря.
- Какого лагеря? Это что, розыгрыш?
- Знаете, мне не до розыгрышей. Я приехал в лагерь навестить своего ребёнка, мы нашли телефон. Лагерь "Дружба". Вы что, не знаете, где ваш ребёнок находится?
- Я отлично знаю, где находится мой ребёнок! Ни к какому лагерю это отношения не имеет. Вы или издеваетесь, или тут какая-то ошибка!
- А это мы сейчас легко выясним. - сказал я.
Мы как раз подходили к домику охраны.
- Назовите фамилию ребёнка и возраст. - попросил я баритона.
И пока один из охранников шуршал листами со списками детей, мой собеседник сопел в трубку, переваривая происходящее. Я специально держал телефон поближе к охраннику, что бы баритон мог слышать ответ из первых уст.
- Есть такой! - наконец сказал охранник, повторив фамилию и имя ребёнка. - Шестой отряд. Корпус три.
- Слышали? - спросил я в трубку. - Сейчас мы отнесём ребёнку телефон, и вы уж там дальше сами разбирайтесь, ваш это ребёнок, или не ваш.
- Хорошо. - ответил собеседник изрядно подсевшим голосом. - Спасибо. А где вы говорите этот лагерь находится?
- В Костино. Это по Ярославке.
- Блять! - неожиданно выругался баритон.
- Что? - спросил я. - Что-то не так?
- Да нет, всё так. Извините. - сказал баритон.
И секунду помолчав, вдруг зло процедил сквозь зубы:
- Всё так! Просто интересно, если ребёнок в лагере, то с кем эта сссука в Египет улетела?!
|
|
23.
В юности встречался с одной милой девушкой. Она была очень хорошо воспитана и сразу предупредила меня, что с ней не получится, как с другими, какими-то там легкомысленными девчонками, запросто добиться того, чего обычно только и хотят от таких вертихвосток похотливые парни. Потому что она совсем не такая. Она ищет в жизни только серьезных отношений, причем мужчина должен сначала доказать, что он достоин ее, прежде чем она согласится пойти навстречу его желаниям.
Пару дней мы с ней просто гуляли, держась за руки, потом дня три целовались в ее подъезде, после чего она сказала, что она вообще-то девушка строгих правил, но поскольку теперь достаточно уверена в серьезности моих намерений, то она готова сделать очень важный для нее шаг и переспать со мной. Хотя для нее это очень серьезный поступок, но при этом она так доверяет мне, что даже не боится, что это ее предложение испортит мое мнение о ней, как о приличной девушке. Но она не забыла и строго предупредить, чтоб я не ждал он нее всяких таких развратных штучек, которые позволяют себе в постели с мужчинами некоторые распущенные женщины. Какие там штучки, я был счастлив!
На следующий день после нашего первого свидания с настоящим сексом, я застал у нее в квартире тетку лет тридцати, которую за хитрожопое выражение лица и вкрадчивые манеры прозвал про себя Ушлятиной. Тетка была известной в районе спекулянткой, которая имела доступ к различным дефицитным товарам и торговала ими, разнося по знакомым, по квартирам и учреждениям. Сегодня она притаранила ворох модных импортных кофточек. Моя девушка как раз в это время мерила одну из них. Примерив и вдоволь повертевшись перед зеркалом, она с грустью сняла кофточку и сказала, что купила бы с удовольствием, но вот деньги, с деньгами у нее сейчас как раз туго, так что придется отложить покупку до более благоприятных времен. Конечно, я не смог промолчать. Чувствуя себя богатеньким буратино, только вчера получившим свои пять сольдо в виде первой зарплаты слесаря-сборщика 3го разряда, я предложил свои услуги в оплате так необходимой ей дефицитной тряпки, тем более, что кофточка была ей действительно очень к лицу. Она долго отказывалась, говорила, что брать у парня деньги - это не в ее правилах, но в конце концов мы вдвоем с Ушлятиной с трудом уговорили ее принять от меня эту кофточку в подарок.
Еще через несколько дней она вдруг сказала, что решила сегодня меня побаловать. Вот никого другого она бы так баловать, безусловно, не стала, потому что вообще-то она считает это занятие весьма неприличным. Но ко мне она испытывает настоящее чувство, так что ради этого чувства она даже готова упасть в моих глазах. И она оформила мне самый настоящий взрослый минет. Конечно же, никуда она в моих глазах после этого не упала, наоборот, я стал куда больше ценить ее за такое безграничное доверие ко мне, не забывая при этом еще и считать себя неотразимым мачо, для которого самая порядочная девушка способна на любое безрассудство.
На следующий день я снова застал у нее Ушлятину, которая принесла на этот раз шикарные югославские сапожки. История повторилась. Примерка, вздохи сожаления об отсутствии денег, мое безмозглое предложение взять на себя расходы, отнекивание, ссылка на некие принципы, уговоры, наконец, великодушное согласие. С той только разницей, что на этот раз я потратил всю свою наличность до копейки плюс залез в долг к спекулянтке еще и почти на всю свою следующую зарплату.
Еще через какое-то короткое время она заявила, что она так меня любит, что теперь ей со мной ничего в этой жизни не страшно, поэтому она даже готова в первый раз в жизни попробовать со мной такое постыдное занятие, как анальный секс, если, конечно, я ничего не имею против. Конечно, после этого у меня может сложиться мнение о ней, как о падшей женщине, кроме того, она очень боится, что ей будет при этом еще и больно, но она все равно готова пойти на это, потому что испытывает ко мне безграничное доверие и хочет вознаградить меня просто за то, что я у нее есть. Конечно, никогда и ни с кем другим она себе такого безобразия даже в мыслях не позволила бы.
Это ее предложение превратило ее моих глазах вообще в какую-то средневековую прекрасную даму, жертвующую честью ради любви к своему рыцарю. Себя же я вообще стал мнить Казановой, способным одним взглядом укладывать штабелями самых целомудренных женщин в самые непристойные позы.
Наверно, читатель уже догадался, что проиошло на следующий день. Чтобы не растягивать повествование, скажу, что на этот раз Ушлятина притаранила самые настоящие американские джинсы Монтана, с орлом и американским флагом, мечту любого молодого человека и любой девушки того времени (у меня, кстати таких не было, ну не мог я себе позволить отвалить такие деньжищи за штаны, пусть и за престижные фирменные джинсы). Стоили они гораздо больше моей месячной зарплаты, а в кредит торговать Ушлятина больше не желала, во всяком случае до тех пор, пока не погашу тот долг, который уже висит на мне за сапоги. Поэтому, чтобы получить возможность сделать своей подружке такой шикарный подарок, я по дешевке продал соседу свой мопед Верховина (убедил себя, что кататься на нем мне все равно теперь стыдно по возрасту), плюс стащил из дома несколько комплектов дефицитных в то время книг, собраний сочинений (Дюма, Джека Лондона и что-то еще, уже не помню), которые Ушлятина милостиво согласилась взять на перепродажу за половину рыночной цены, и за которые мне потом дома здорово намылили шею.
Такая вот она была прелесть, эта девушка. Представляете, как она этими своими милыми штучками поднимала мою самооценку, превращая самого обычного сопливого пацана в его воображении в настоящего неотразимого мужчину?
Я был от нее просто без ума, и хотя уже начал по ее милости падать в бездонную финансовую пропасть, никаких денег для нее мне было не жалко. Наоборот, сам же еще и уговаривал ее каждый раз их от меня принять.
Идиллия разрушилась совершенно случайно. Оказался в одной компании. Хозяин, знакомя меня с одним из присутствующих, сказал - вот мол, это бывший парень твоей подружки. Меня немного задело, что при нашем знакомстве тот парень еле заметно снисходительно усмехнулся, но я не придал этому особого значения. Выпили мы за тот вечер немало, и по-пьяни я задал этому бывшему вопрос: а как так вообще случилось, что он расстался с такой прекрасной девушкой, как мог он позволить себе ее потерять?
Он тоже был здорово пьян, поэтому в ответ он без особого стеснения поведал мне историю их недолгих отношений, которая оказалась здорово похожей на ту, которую вы только что прочитали, разве что список дефицитных вещей, на которые красавица выдуривала у него деньги, был иным. А в остальном такие же ее поэтапные грехопадения, и сразу же после каждого из них совершенно случайное предложение какой-нибудь чрезвычайно необходимой шмотки и умелая постановка ею вопроса таким образом, что ему еще и самому приходилось уговаривать принять от него деньги на оплату этой вещи. Правда он встречался с ней немного дольше, чем я, поэтому его отношения с ней дошли (дальше с его слов, так что, как говорится, за что купил, за то и продаю) до такой стадии, что она начала намекать ему, что так его любит, так доверяет и так хочет его порадовать, что готова даже организовать для него маленькую секретную групповушку со своим участием и участием одной своей симпатичной подружки. Конечно, это совсем не соответствует ее моральному кодексу, но ведь он, такой прекрасный, достоин этой жертвы с ее стороны. Но тут случилась его встреча с тем человеком, кто был его предшественником на этом посту, во время которой тот и открыл ему глаза на его возлюбленную так, как он открыл мне сегодня. Кстати, та случайная встреча, как он считал, сэкономила ему сумму, равную как минимум стоимости финской дубленки, которая тянула на годовую зарплату инженера. Ятогда еще подумал, что может быть и целых двух дубленок, если иметь в виду еще и пресловутую подружку, у той же тоже наверняка были свои высокие моральные принципы, за некоторое отступление от которых следовало немного приплатить.
Этой информацией он наповал убил мою уверенность в искренности чувств моей любимой ко мне, но, что еще важнее, он до основания разрушил внушенную мне ее стараниями иллюзию, что я не самый обычный семнадцатилетний сопляк, а необыкновенный мачо, чья невероятная мужская харизма заставляет даже такую порядочную и воспитанную в строгих правилах девушку поступиться всеми своими высокими моральными нормами, причем не только в вопросах секса, но даже и в самых щепетильных денежных вопросах.
На следующий день я расстался с ней, причем безо всякого сожаления. Кстати, она тоже не выражала при этом особой скорби, наверно еще раньше поняла, что особо много из меня уже не вытащить. Никаких отношений мы никогда после этого не поддерживали, даже не здоровались при редких случайных встречах.
С тех пор прошло почти сорок лет. Изредка встречал ее в городе с мужчинами, в последние годы вроде с одним и тем же. Я ничего не знаю ни о нем, ни о ней, ни об их жизни. Не знаю, кто он ей, есть ли у них дети, да мне это и не интересно. Что же до него, то думаю, что он даже о моем существовании вряд ли вообще подозревает.
Но если вдруг когда-нибудь жизнь сведет меня с ним, он случайно узнает, что в далекой юности я какое-то время встречался с его женщиной, и спросит: а как же ты мог с ней расстаться, она же такая замечательная? — конечно же, я отвечу ему, что все это было так давно, что я уже просто ничего не помню ни о ней, ни о наших с ней отношениях.
|
|
24.
Вороны и люди. Воспоминания детства.
Читал вчера страничку Максима в ЖЖ, рассказ, как вороны нападали то на мальчишку, то на местную склочную бабку, и вспомнил историю, тоже про ворон.
Прочитал я ещё в году вроде бы 2010 году на местном форуме отчаянный крик души. Дословно не помню, но смысл был такой: "Около нашего подъезда завелась злая ворона. Она нападает на всех входящих, выходящих, проходящих мимо, бьёт клювом; травмировала несколько детей, пробила головы, испортила одежду. Мы обращались в гор. службы, в отдел контроля за животными, звонили и писали туда, сюда, растуда и пересюда... - никаких результатов... Это продолжается уже 10 дней... Что делать?!"
А дальше была куча комментариев, штук 50, наверное; смысл их: "напишите жалобу", "потребуйте", "поставьте вопрос где-то там", "обратитесь в суд"... И ни одного! - Ни одного адекватного! Кем стали наши люди? Вдумайтесь: паршивая ворона терроризирует жильцов (не важно, почему она это делает) и никто не может с ней справиться! Офигеть!
Я сначала удивлялся, потом негодовал от человеческой тупости, а потом стал просто ржать, всё сильнее и сильнее ржать по мере прочтения очередного коммента. И одновременно вспоминать...
Мы очень много стреляли. Лет в 5 начинали с рогаток, сначала простеньких и слабеньких, потом всё более серьёзным и мощных; некоторые шли дальше - и появлялись самострелы разных конструкций, стрелы к ним были и деревянные, и проволочные, и даже камушки с пульками. Но потом, лет уже в 12, у некоторых появлялись самопалы. Порох делали сами, пули отливались из свинца или - чаще всего - лепились из глины, пропитанной канцелярским силикатным клеем. И мы стреляли! Собак никто и никогда не трогал - они были друзья; кошки были тоже неприкосновенны - они были чьи-то или личные, или дворовые, за обиженную кошку (не говоря уже об убийстве) могли нехило предъявить; голуби были медлительные и тупые - не добыча для мужчины. Объектом охоты были вороны и крысы - твари хитрые и ловкие. Ворон было довольно мало и вели они себя осторожно: летали или очень высоко, не достать даже из самопала, или очень низко, но быстро и зигзагами, прятались за стволами и вообще себя почти не проявляли. Они знали, что тем, кто засветился, долго не жить.
И вот однажды завелась у нас у подъезда одна ворона-идиотка, номинант на Премию Дарвина. Она так же пикировала с ближайшего дерева на всех проходящих, долбя клювом, попортила несколько шапок, голову кому-то пробила до крови... К этому относились относительно спокойно: знали, что с ней скоро будет. Утром она начала, а днём часа в три, когда я шёл с 6-го урока, она уже висела на заборе головой между штакетинами, и в пузе у неё было не предусмотренное природой отверстие - от стрелы. Младшенькие постарались, у них уроки в школе закончились раньше. Больше таких дур не припомню... Вот я и подумал в итоге: а что, в том случае - с форума - никого не нашлось с пневматикой? С рогаткой? Мальчишек никаких не было?! Никто даже не написал "да сбейте её на хрен!" Нет, ну всё-таки: 10 дней! 10 дней ворона на людей нападает!!! И никто её не сбил! Что за глупость? Или это я так устарел?
Не помню, чем там всё разрешилось.
|
|
25.
Деревенька как деревенька. Как все, как многие. Только в этой деревеньке электричество вдруг кончилось. Подозревали Гошку с Генкой, но на самом деле ветер провод оборвал. Хотя Генка с Гошкой все равно на подозрении первые, даже если ураган Катрина какой-нибудь в деревеньку заглянет.
Электричество в деревне не очень нужная вещь летом. Светает рано, темнеет поздно. Встают все с рассветом, ложатся с закатом. Свет не жгут, экономят. Но тут, как раз всем электричество понадобилось телевизор смотреть. Кино про Штирлица. Телевизоров в деревеньке шесть штук всего. Кто соседей домой пригласил, а кто на подоконник телевизор выставил, и с улицы смотрят, сидя на лавочках. То есть, смотрели, пока провод не оборвало.
Ветер ветром, а про Гошку с Генкой почти каждый в деревне подумал, что это они не дают Штирлица досмотреть. Но электриков вызвали. А Генка с Гошкой с чердака слезли, когда электрики сказали, что это ветер провод порвал, точно. Невиновность невиновностью, но, когда подозревают именно тебя, подозрения лучше переждать на чердаке. А так они слезли и побежали смотреть, как «электричество чинят». Так тетка Арина сказала.
Что такое электричество Гошка знал не понаслышке. Еще когда в школе не проходили, знал. Гошкин заслуженный учитель физики Петр Васильевич вполне мог подтвердить. Заслуженным Петр Васильевич был не только потому, что преподавал когда-то Гошкиным родителям физкультуру, а еще потому, что просто был хорошим учителем физики и заслуженным учителем РСФСР. Это он Гошку с электричеством познакомил, раньше, чем школьной программой положено. Так и сказал: Гоша, если ты электростатическую машину в лаборантской хоть пальцем тронешь, получишь по лбу. Гошка и не трогал. Может, кому по лбу и хочется, а Гошке нет. Поэтому, когда Петр Васильевич в лаборантскую вернулся, электростатическая машина так и стояла, пальцем не тронутая, а Гошка с еще одним любителем физики вывели тоненьким проводочком из-под клеммника кинескопа несколько тысяч вольт и наблюдали, как ионный ветер соль из одной кучки в другую перетаскивает.
Генка тоже с электричеством знаком. Он еще в школу не ходил, когда совершенно случайно, тоненькую полоску елочного дождика из фольги в розетку засунул. Одним концом в одну дырочку, другим… В общем, ему понравилось, как пыхает. А когда Генка уже в школе учился, то на перемене у них принято было классы обесточивать. Отключат электричество на перемену, а когда урок начнется учительница либо сама сходит, включит, либо пошлет кого-нибудь повыше, чтоб до щитка освещения дотянуться мог. Так вот если, пока тока нет, розетку проводком тоненьким перемкнуть, то когда ток включат, оно тоже изрядно пыхает, а все боятся. И электриков вызывают. Раза два. Потом, правда, по шее дают. И откуда учителя догадываются, кто проводки в розетки засовывает? Сквозь стенки, наверное, видят.
Электриков приехало трое: один старый и два молодых. Молодые электрики сразу полезли на столбы, а старый расстелил на осколке бетонной плиты газету и достал из машины авоську со снедью. Вскоре на газете лежали с десяток вареных яиц, крупно нарезанные хлеб, сало и лук. Электрик достал из авоськи огурцы и помидоры, огляделся и как бы заметил отсвечивающих Генку и Гошку.
- Не в службу, а в дружбу, пацаны, не сгоняете огурцы помыть? Где тут вода у вас? Вода была на ферме: триста метров всего и через некоторое время старый электрик накрыл «на стол» полностью. Натюрморт завершала бутылка белой. «Пол-литра».
- Готово, мужики, - старый любовно оглядел картину придирчивым взглядом, переложил два огурца, поправил коробок с солью, кивнул удовлетворенно: теперь совсем готово, и позвал опять, - готово! Мужики орлами слетели со столбов.
- Бескозырка, Иваныч, - один их молодых взял бутылку, - нож дай.
- Всему вас учить надо, - Иваныч отобрал пузырь, - смотри, который раз показываю. Он шлепнул по дну бутылки корявой, крепкой ладонью. Пробка осталась на месте.
- И чо? – усмехнулся молодой, - дисквалифицировался профессор? Ножик давай, - молодой тронул пробку пальцами, и она соскочила с бутылки.
- Мастер! - второй электрик подставил стакан, - лей! Гошке и Генке водки не предложили, но по бутерброду с салом выделили. После обеда молодые снова полезли на столбы, а старый электрик, прозываемый Иванычем, свернул остатки нехитрого обеда в газету, закурил и уселся на плиту.
- А знаете ли вы, что такое электричество? – спросил он Гошку и Генку и пустил дым кольцами.
- Электричество - это движение заряженных частиц в электрическом поле, - отрапортовал Гошка, - мы по физике проходили. Он немного врал. Электричество они должны были проходить только на следующий год, а про направленное движение ему Петр Васильевич рассказал, когда подзатыльниками задавал направление вон из лаборантской. Очень ему Гошкины эксперименты с ионным ветром не понравились.
- Чего? – сморщился Иваныч, как от лимона, - по физике? Ничего ваши физики в электричестве не понимают. Какие поля? Вот это поля! – он махнул рукой на поле у себя за спиной, - а там в проводе какие поля? - Нету, там никаких полей. - продолжил Иваныч, затянувшись, - электричество, ребята, - это три фазы, ноль и земля, - он притопнул ногой, подошвой показывая землю, - возьмёшься за две фазы – будет 380, а возьмёшься за фазу и ноль – будет 220. Ноль можно трогать отдельно от фазы голыми руками. Землю тоже можно. И фазу можно, если с нолем и землей контакта у тебя нет.
- Вот что такое электричество, - закончил Иваныч через полчаса свою речь.
- А ты, говоришь, «движение частиц по полю» - передразнил он Гошку, - а сейчас идите отсюда, мне работать надо.
Если бы старый мастер представлял, кому он все это рассказывал, и на какую благодатную почву упадут семена посеянных им знаний, он бы предпочел молчать. Но он не знал, а просто принял Гошку и Генку за вполне обычных, деревенских парней. С которыми можно поболтать после обеда. Впрочем, так оно и было.
Посевы знаний взошли на следующий день. Деревенька не чаяла беды и опять смотрела Штирлица, пользуясь починенным электричеством, а Гошка делился с Генкой планами на жизнь. Точнее, спрашивал.
- Ты, Генка, про электрического пастуха слышал, когда-нибудь?
- Не-а, про электрического не слышал. Про обычного слышал: тетка Мариша сегодня орала, что Юрку-Гнуса гнать из пастухов надо. Ленивый он потому что.
- Можно и гнать, - согласился Гошка, - мы электрического пастуха сделаем. Он не ленивый.
- Чего смеешься? – Гошка удивленно посмотрел на заливающегося Генку, - ничего смешного. Сказал сделаем, значит, сделаем.
- Ага, сделаем! – останавливаясь, но еще немного фыркая, согласился Генка, - я и представил, как к Гнусу электричество подвести.
- Электричество к Юрке? Нет, Ген, нас еще за взрыв в помойной яме не простили. Потом, электрический пастух - это совсем не обычный пастух с проводом, - Гошка тоже фыркнул, представив Юрку-Гнуса, из которого торчал провод со штепселем, – это просто система проводов под напряжением. Корова к проводу подходит, ее немного током бьет, и она обратно идет.
- И это все? – разочарованно протянул Генка, - а я думал, мы с тобой робота-пастуха делать будем. С руками и ногами, как в кино про волшебные спички.
- Робота делать не будем, - а вот если Борькин загон проволокой обмотать и по ней ток пустить, то он его разламывать не будет. Лидка жаловалась, что он каждый день загон разламывает.
Лидка была заведующей фермой и председателем сельсовета, а в своем загоне, уже предчувствуя неприятности, мычал совхозный бык-производитель Борька. Проволоку, чтоб обмотать жерди загона, ребята взяли из провода, оставшегося от электриков, распустив его на отдельные жилы. Электричество, а точнее, «фазу» зацепили от воздушной линии, рядышком с Борькиным загоном. Накинули крючок и все. «Фазовый» провод от нулевого их научил отличать старый мастер Иваныч, не знающий, что творит. Самый толстый столб загона был обмотан проволокой несколько раз. Борька, любивший почесать об него бок, неловким движением выворачивал столб с корнем. Столб вкапывали заново, Борька выламывал. Вкапывали, выламывал. Это надоело всем, кроме быка.
Подключив своего электрического пастуха, Гошка и Генка засели на чердаке фермы ждать, когда Борька выйдет на прогулку. Не успел Гошка в красках описать Генке момент их награждения за электрического пастуха, когда все увидят, что сегодня не выломано ни одной жердины, как в загон вышел Борька.
Здоровенный бык был в игривом настроении. Он огляделся по сторонам, мотнул головой и потрусил к любимому столбу чесаться. Раздался тихий треск, и столб несильно укусил Борьку за левый бок.
Борька недоуменно покосился на деревяшку, повернулся и прислонился к столбу правым боком. Раздался тихий треск. Борька отскочил, возмущенно мыкнул, поскреб землю копытом и попробовал столб боднуть. Раздался тихий треск. Борька расстроился совсем. Он гордость совхоза. Бык. Веса в нем тонна, все боятся, а этот нахальный столб кусается. Ни с того, ни с сего. Борька замычал от обиды.
Мимо шла Лидка. Лидия Тимофеевна – заведующая фермой и председатель сельсовета. Высокая, сильная тетка сорока пяти лет. Бывшая доярка и скотница. Вырастившая Борьку из маленького теленка и кормившая его из соски. Мимо она не прошла. Как она могла пройти мимо своего любимца, если у нее в кармане все время есть для Борьки соленый кусок хлеба, морковка или еще какое лакомство? Лидка пролезла между жердями, погладила Борькину морду и угостила его хлебом. Борька успокоился, мигом сглотнул хлеб, обнюхал Лидкину ладонь, подумал и лизнул Лидку в лицо. В благодарность. Лидка отшатнулась, и, чтоб не упасть, оперлась упитанной попой на тот самый столб. Было жарко, Лидкин халат был влажным.
Раздался тихий треск. Лидка – не бык. Весу меньше, чем тонна. Но, отскочив от столба вперед, она лихо боднула Борьку в нос и коротко выругалась.
Борька удивился. Но решил, что с ним играют и опять лизнул боднувшую его Лидку. Лидка отшатнулась, и, чтоб не упасть, оперлась темже местом на тот самый столб. Раздался тихий треск. И Борьку опять боднули в нос. И выругались. Уже не так коротко, но невнятно.
Борька удивленно посмотрел на Лидку. Порядочная ведь женщина, - читалось в его глазах, - председатель сельсовета, хлеба принесла, а бодается. Где вы видели, чтоб председатель сельсовета быка бодал? Нигде. Может, ее из председателей выгнали? Тогда ее пожалеть надо. И Борька опять лизнул Лидку в лицо. Лидка отшатнулась, и…
В загон вошел зоотехник Федька. Он давно наблюдал, как заведующая фермой и председатель сельсовета пытается забодать совхозное имущество и сильно ругается, что вообще удивительно. Потому что сильно ругается она только на него, Федьку, и то за пьянку. Федька вошел в загон, чтоб было удобней смотреть на такое представление. Удобнее смотреть сидя. Поэтому Федька присел на нижнюю жердь ограждения. Раздался тихий треск.
Федьку бросило вперед, и он боднул Борьку в бок.
Неизвестно чем бы кончилась эта коррида, но Гошка плохо соединил провода, и коррида кончилась вместе с электричеством. Видимо из-за этого плохого соединения награждение Гошки и Генки за внедрение в сельскую жизнь электрического пастуха прошло не совсем так, как они рассчитывали. Паять надо было. Паять.
|
|
26.
Эпиграфы:
Неудачник не тот, кому не везет
И о ком соседки судачат
Неудачник - тот, кому повезет
А он не сумеет схватить удачу.
В.В. Маяковский
Вот если бы у меня были три рубля...
М.М. Жванецкий
Снова из студенческой поры (филфак ЛГУ им. Аль Капоне). Не имею привычки жалеть о содеянном, но и посейчас иногда вспоминаю о двух упущенных вещах, которые были почти в руках, но выскользнули, как говорил Понтий Пилат "Безвозвратно...." Итак, мизансцена намбер уан. Время - 1983 год. Место действия - Ленинград, близ улицы Моховая, аккурат близ знаменитого пивного ларька. Некто сзади нежно берет меня под локоть и эдак вкрадчиво- "старые книги не интересуют?". Мятый серый реглан, фетровая шляпа с потёками на ленте, у ног - стопка книг в кожаных переплетах, короче - мучимый жаждой обитатель коммуналки, распродающий потихоньку имущество на пропой души. Интеллигент,пьющий, так как более других он ощущает своё тяжкое божественное предназначение. За каждую книгу - по трёшке, по всему видать, что плестись до магазина "Букинист" нет ни сил, ни желания. Не помню всех фолиантов, запомнился один - "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский" с литографиями Поля Гюстава Доре. Но нет у меня трёх рублей, билять! Получив отказ от меня и маленькую кружку мочеподобного и заботливо разбавленного торговкой мадам Стороженко "Жигулёвского", несущий культуру в массы просветитель, он же неудачливый коммерсант, жадно, в два глотка высмоктал пойло и растворился в пыльных липких сумерках, одной рукой прикрывая рот при неотчетливой икоте, во второй унося стопку никому не нужных здесь книг.
Мизансцена намбер ту. Примерно те же года, тот же город, На ходу, кто-то догоняет сзади, опять же нежно, как и выше, дотрагивается до локтя и тихо :"Парень, древняя икона не нужна?"
Кепчонка, невысок, опухшая физия-глаза щелки с хитринкой. Я, как Чичиков -"интересуюсь познанием всякого рода мест", в данном случае артефактов, соглашаюсь посмотреть, тем более иногда в Ленинграде можно в такое гавно (в хорошем смысле) влететь с разбегу, что мама не горюй. Но то, что он, таясь вынул из под полы превзошло все мои ожидания. Ошибки быть не может - это ОНА! Я впотьмах даже пересчитал пальцы на одной из рук богородицы, все шесть были на месте, как впрочем и она сама и посейчас находится в Дрезденской картинной галерее и с утра по ТВ не трубили о краже века - пропаже Сикстинской мадонны.
Если бы выбирали символ наивности, умноженной на хитрожопость и возведенной в степень наглости, несомненно - это был бы Гран-при, как первое место на конкурсе картин по теме "Голод" занимает картина "Жопа, затянутая паутиной"(холст, масло). Древняя икона выглядела так - кухонная разделочная доска, для придания коричневого старинного цвета опаленная паяльной лампой, на ней красуется несколько кособоко наклеенная открытка с изображением "Сикстинской мадонны" по самое не могу залитая лаком, завершающий штрих - лак заботливо раскоцан, видимо, молотком в умелых руках этого "кузнеца и богомаза Вакулы, что малюет важно"- это, значить, от старости потрескалось, то бишь, эти, как их - а! кракелюры -во!. Да, с тыльной стороны вбита этакая алюминиевая петелька, чтоб повесил, где хошь - и глазу приятно, и опять же -не хуже, чем у людей. Так что, не извольте сумлеваться, барин, всё на месте, без обмана, будете иметь вещь на все полновесные три рубля ассигнациями. Билять, подумал я, давясь от смеха, что ж за проклятая заветная неразменная сумма такая, что в нужный момент её не случается под рукой?! Так и живу по сю пору середь голых стен, ни тебе книжку почитать-картинки посмотреть (а может и раскрасить), помолиться, кстати тоже не на что.
"Безвозвратно....."
|
|
27.
Довелось мне как-то "пеленгами" поторговать, это российские уоки-токи такие, появившиеся на заре дикого капитализма, сразу после распада СССР. До сих пор с удовольствием об этой авантюре вспоминаю.
Дело было в 92 году. Идея спекуляций тогда просто висела в воздухе, с ней носились все. И вот как-то, прихожу на родной химфак казанского университета, ко мне подбегает наш сотрудник, и с безумными глазами рассказывает о том, как выгодно он продал пару "пеленгов" в Ленинграде.
Ееее, "с выгодой"! Посыл я получил сразу.
Пару слов о самих "пеленгах". Это были мини-радиостанции, продукция соседнего зеленодольского завода (Зеленодольск - город-сателлит Казани). Работали эти "радиостанции" метров на сто, не больше, то есть проку от них не было никакого, докричаться на таком расстоянии и так можно. Но! В Ленинграде ведь берут, мне ж сотрудник наш так сказал!
И я с этой абсолютно безумной идеей прибежал к своему другу и коллеге по фехтованию, Олегу. Олег был фарцовщик тертый, но немножко не от мира сего. На поездках по соревнованиям в Польше он уже скопил изрядный капитал, почти тысячу долларов, и собирался брать машину, но то, что имелось в предложении за эти деньги, его не устраивало. Поэтому меня он поддержал сразу и безоговорочно, и всю эту тысячу мне тут же вручил для обмена на рубли.
Барыг-валютчиков среди знакомых у меня хватало, и буквально через пару часов я завалился к Олегу уже без долларов, но с баульчиком, набитым ими, законными средствами платежа на территории Российской Федерации. По выгодному курсу поменял, то-то этот болван тогда обрадовался.
Теперь, значит, надо брать "пеленги".
Где брать? Магазинов с радиотоварами в Казани тогда было немного, обзвонили мы их быстро, договорились об имеющемся в наличии продукте, и скупили все, потратив на это примерно сотню долларов.
Отлично, сто долларов на мусор мы спустили, но куда девать оставшиеся 900?
Олег идеей разродился сразу: "а чего" - говорит, - "нам на сам завод в Зеленодольск не позвонить?" И тут же и позвонил. В запасе на заводе никаких "пеленгов" не нашлось, но пообещали, что их для нас настряпают в кратчайшие сроки. И, действительно, настряпали. Примерно треть была неработающей, о чем нас честно предупредили, но мы выкупили все - на 825 долларов. На оставшиеся 75 мы купили сигареты Данхилл с белым фильтром (где-то такой выброс случился), и со всем этим добром поперлись в Ленинград.
К нам присоединился мой однокурсник, Женька. Не по коммерческим делам, а родню проведать в Питере, там у него тетка жила, ну и вообще прошвырнуться.
И вот, приезжаем с утречка на Московский. Два придурка и один к ним присоединившийся. Точнее так, два придурка, один присоединившийся, и три чемодана размером с придурков, туго набитые "пеленгами". Осчастливливать северную столицу явились, значит.
С делами решили не затягивать, и сразу поперлись на рынок. Это мы с Олегом, в смысле, поперлись, Женька, как единственный в своем уме, к тетке поехал.
Вот, убей бог, не помню я название того рынка, наверное "Удельный", я просто не помню точно. Но выглядел этот рынок абсолютно как "поле чудес" в той самой известной стране, где из золотых монет деревья растут. То есть, это было бескрайнее унылое полуболото под таким же унылым небом. На поле хаотично колготились торгующие бог знает чем, и покупающие бог знает что. "Пеленгов" среди ассортимента барахла, правда, не наблюдалось, что нас с Олегом несколько приободрило.
Мы раскинули свои чемоданы посреди более-менее мелкой лужи, и принялись торговать.
Первые два часа дела у нас шли хорошо. В смысле, они шли хорошо как у Буратины, который только-только свои монетки посадил: нашими "пеленгами" никто не интересовался, правда какой-то грузин обратил внимание на Данхилл.
- Филтыр красний, да? - спросил он.
- Нет, белый, - с достоинством, как и положено коммивояжерам, ответили мы хором.
- Два тагда дай, - сказал грузин. - А это у вас щто? - спросил он, разглядывая как таракана "пеленг".
- А это "пеленг", - все также хором ответили мы. - Это радиостанция такая, по ней разговаривать можно.
Как по "пеленгу" разговаривать можно, мы тут же продемонстрировали, но то шипение, что нам удалось извлечь из окаянных коробочек, почему-то грузина ни в чем не убедило.
- Гаварыт далеко? - посомневался грузин.
- Да, далеко, на сто метров! - жизнерадостно сообщили мы.
- Нэт, сто метров это нэдалэко, - попрощался с нами грузин.
Становилось ясно, что без каких-то кардинальных действий торговля не задастся. Кардинальные действия были произведены: на выручку с Данхилла мы купили у какой-то тетки пива, которое тут же и выбуздыряли. Утолив жажду и несколько приободрившись, мы решили, что наши "пеленги" вовсе не на сто метров берут, а может даже на все двести, а то и триста. Олег, известный креативщик, решил этот прогресс в области радиотехники разрекламировать, и соорудил из подручных средств плакат: "Военная радиостанция Пеленг - берет на 300 метров!" Потом подумал, жирно зачеркнул цифры "300", и написал снизу словами: "На пятьсот".
После такого творческого апгрейда "пеленгов" торговля у нас пошла живее: люди стали к нам подходить, да и то, в те времена ведь идиотов парами не так часто еще показывали. Короче, к вечеру мы продали пар пять, что соотносилось с общим объемом закупленного товара примерно как чайная ложка с кастрюлей.
Олег почему-то приуныл.
Я, честно говоря, тоже. Хоть деньги были и не мои, но работали-то мы на условии, что все - и выручка, и потери пополам. А пятисот долларов у меня не было, от слова совсем.
Но ни теряться, ни подавать вида, что что-то идет не так, ни в коем было случае нельзя.
Поэтому я со всей дури ебнул Олега по плечу, и объявил:
- Да кто при такой погоде что у нас с тобой купит? Поехали в Москву, там теплее!
А тут и Женька подтянулся. Так что упаковали мы свои чемоданы, и двинули в первопрестольную.
В поезде на Москву, главным образом для того, чтобы сбить Олега с унылых мыслей, я принялся разрабатывать генеральную коммерческую стратегию: "дескать, давайте так - двое продают, а один вроде как приценивается, а заодно и товар нахваливает..."
Олег взбодрился: "А что, мысль!", - говорит. "Только антураж навести нужно, чтоб поверили."
На том и договорились. По приезду в Москву, мы с нашими чемоданами пришли к Гуму, Женьку оставили покараулить на улице, а Олегу приобрели белый пиджак с такими же белыми штанами, которые он тут же на себя и напялил.
Где и как торговать в Москве нам было неизвестно, поэтому далеко мы никуда не пошли: встали в каком-то подземном переходе за музеем Революции среди толпы таких же коммерсантов, торгующих бог знает чем.
Встали я и Женька. А Олег пошел на первый круг в роли покупателя-зазывалы.
Толкотня в том переходе была дикая, просто столпотворение. И вот этот момент надо было видеть. Мы с Женькой, разложив "пеленги" на газетке, стоим, прижатые толпой в угол, и вдруг к нам подходит ОН.
Олег был великолепен, и ничем не отличался от Остапа Бендера. Как он умудрялся идти такой вальяжной походкой в этой толкучке, я не знаю, но у него получалось.
И вот, первый заход:
- А что это вы тут такое продаете? - спрашивает Олег.
- Это, молодой человек, "пеленги", военные портативные радиостанции, улучшенный аналог западных Уоки-Токи - отвечает Женька, картавя и интеллигентно поправляя очки.
- Да, я слышал о них, - хорошо поставленным опереточным баритоном гласит Олег. - А далеко ли они работают?
- От пяти до десяти километров, - сообщаю я.
- А сколько стоит? - интересуется Олег.
- Восемьсот рублей пара, - делюсь я ценной информацией.
- Так дешево?! - изумляется Олег, - Тогда заверните парочку...
И тут толпа озверевает. Натурально, без всяких дураков. Нас обступают, начинают лапать "пеленги", кто-то под шумок пытается спиздить парочку, что немедленно пресекает бдительный Женька...
За первые полчаса мы продали двадцать пар, за вторые - сорок. Через два часа у нас не осталось ни одной работающей пары, но по-прежнему оставался один чемодан брака.
Надо сказать, что во время торговли Олег не забывал нас с Женькой снабжать пивом, поэтому дальность действия наших "пеленгов" постоянно увеличивалсь, благо, проверить их в подземном переходе было негде, а также увеличивалась и цена.
К часу дня у нас уже не было ни одного работающего аппарата, но зато был здоровый мешок денег, и оставался чемодан брака. Парочку "пеленгов" у нас все же спиздили, но мы не сильно из-за этого расстроились.
А вот с браком расставаться не хотелось, уж больно хорошо торговля шла. Олег нашел решение моментально, и прямо на месте. Он пошнырял вокруг, обнаружил какую-то контору, в которой имелось самое на тот момент для нас главное - транзисторы, паяльник, канифоль и припой.
Заплатил в той конторе пятихатку какому-то дяденьке, и получил за нее рабочее место сроком на три часа. С паяльником лучше всех из нас троих управлялся я, поэтому торговля осталась на Женьке и Олеге, а я принялся чинить.
Никогда в жизни я не паял так быстро. На одну коробку у меня уходило от силы пару минут, потом, когда приноровился, дело пошло еще быстрее.
К семи вечера мы распродали все. Пару десятков абсолютно непочинябельных "пеленгов" мы впарили какому-то барыге, который очень впечатлился нашим успехом, за полцены. Полцены в данном случае означает триста процентов того, во что они встали нам.
Заработали нехило, чистой прибыли было больше 3 тысяч долларов. Это все, за вычетом расходов на пиво, мы честно поделили на троих.
Я свои деньги грохнул на День рождения, на котором очень близко подружился со своей бывшей одноклассницей. Сейчас эта одноклассница - мать моего сына, а по совместительству - моя жена. На следующий год у нас с ней серебряная свадьба.
А вот Олег, болван, машину так и не купил. Вместо этого он все кровно заработанные потратил на собственную свадьбу с девицей, которая на тот момент являлась его ангелом, и вообще самой прекрасной женщиной на земле. Я аж даже позавидовал тогда, что он такое сокровище в этой своей Наташке разглядел.
Через два года Олег развелся, получив со сдачи дочку, в которой он, правда, души не чает.
Дочка эта, кстати, недавно сама замуж вышла.
А Женька, ну что Женька? Живет в Бостоне сейчас, профессор. Мы с ним перезваниваемся, иногда друг друга навещаем. И когда напьемся, с удовольствием вспоминаем наши "пеленги".
|
|
28.
Давно было, лет пятнадцать тому, познакомились с девушкой, совершенно случайно. Не помню, вроде я ей что-то донести помог, разговорились, так приятно поболтали, слово за слово, договорились встретиться, встретились, в кафе посидели, потом такой момент, вроде и расставаться жалко, и надо делать какой-то следующий шаг, и тут она говорит:
- А вы на машине?
- Да, - говорю, - на машине. А что?
- Да меня, - говорит, - на выходные друзья на дачу пригласили, а как туда добраться непонятно. Там такая глухомань, автобус два раза в день, может поедем вместе? Ну, если у вас конечно других планов на выходные нет.
- Планов, - говорю, - нет. Но удобно ли?
- Ой! - смеётся, - Удобно! Я им про вас рассказывала! И потом, если что, мы же всегда вернуться сможем.
Вот этим "мы сможем" она меня конечно окончательно очаровала и подкупила, даже тепло внутри разлилось.
- Конечно едем! - говорю.
Выехали в пятницу, ближе к вечеру, я её подобрал как договаривались на Октябрьской, у Дома детской книги. Был конец октября или начало ноября, но снега ещё не было, точно. Ехали где по карте, где-то она дорогу помнила, где-то как повезёт. Пару раз проскакивали нужный поворот и возвращались обратно. Но всё это весело, без нервов, с хорошей девушкой не скучно, на крайний случай можно заблудиться и в поле заночевать. Дорогу помню смутно. Сперва по Калужке, за Сосенками свернули вправо, потом полями, лесом, мимо заброшенного пионерлагеря, потом через деревню какую-то, деревню проехали, она говорит:
- Уже недалеко, километров десять осталось.
Время было к полуночи, дорога пустая, ни людей ни машин. Действительно глухомань. Подмосковье, знаете, я не раз удивлялся, смотришь, кажется каждый квадратный метр застроен и обжит, а поездишь, иногда в такие дебри попадёшь, не то что прошлый век, мезозой. И вот только мы от деревни отъехали, с километр наверное, или чуть больше, и пошел снег. Да какой снег! Я такого снегопада и не помню, по крайней мере в дороге, за рулем. Снег такой, как будто облака на землю упали. Медленный, крупный, и густой-густой. Такой густой, что фары просто упёрлись как в белую ослепительную стену, и всё. Сперва ехали как крались, потом встали совсем. Всё вокруг моментально покрылось белым, и мало того что ничего не видно, так ещё и совершенно непонятно, где дорога, где обочина, где встречка, где кювет. Чуть довернул, и в поле уехал. Полная дезориентация в пространстве. Снежная невесомость.
Стоим короче. Где встали, там и стоим. Прямо посреди дороги. Не может такой снегопад продолжаться долго. А он всё не кончается и не кончается. И тут попутчица моя прекрасная говорит:
- А знаете, давайте я выйду, и пойду вперёд. А вы за мной тихонько поедете. Тут недалеко уже. А то ведь так можно и до утра простоять!
Наверное она это в каких нибудь фильмах про войну видела. Я и сам что-то такое смутно припомнил.
- Ну, давайте, - говорю, - если хотите. Что ж сидеть, действительно.
Она вышла, и пошла вперёд, сгребая по пути перчаткой снег с крыла машины.
И вот только тут я полной мерой оценил, какой плотности этот снегопад. Она буквально один шаг от капота вперёд сделала, я на секунду глаза отвёл, передачу воткнул, и всё. Как дверь за ней закрылась.
Я ещё посидел чуть-чуть, думаю, - сейчас увидит, что я не еду следом, и вернётся. Посидел-посидел - нету. Вышел, - темень, снег, руку протянешь ладони не видно. Следы засыпает мгновенно. Машину заглушил, прислушался. Тишина. Покричал. Даже не помню, как её звали, Марина вроде. Покричал "Ма-ри-на! Ма-ри-на!". Ничего. Подумал - разыграть решила. Пошутить. Стоит поди где нибудь в паре метров и хихикает надо мной. Попробовал пойти вперёд, шел пока видел свет фар, снова покричал, постоял, покурил. Вслушивался в тишину так, что аж в ушах заломило. Вернулся, сел в машину, фары выключил, один черт ничего не видно, только слепит, оставил габариты, включил аварийку, посидел-посидел, и задремал.
Очнулся под утро. Снег кончился. Впереди на асфальте чернели следы от машины, видно как меня кто-то ночью, уже после снегопада, объезжал. Посидел, глаза протёр, чаю попил, на карту посмотрел, правда километров десять до того места, которое она называла. Поехал. Доехал, там черт ногу сломит. Дачи, стройки какие-то, коровники старые. Покружил-покружил, думаю - а что я ищу? Так и поехал обратно.
И всё. Ни фамилии, ни адреса, ни телефона, ни где работает, ни куда делась.
Вышла в снегопад.
Только запах духов в салоне дня три ещё держался.
А может мне мерещилось просто.
|
|
29.
Как надо есть черную икру.
Начну сразу с ответа на этот сакральный вопрос.
Черную икру надо есть ложками.
Теперь, когда вы всё знаете, интрига закончена, можно дальше не читать, ибо много букв.
Призыв.
В советскую армию меня забирали из города Гурьева (ныне Атырау), в устье Урала рядом с Каспием. После медкомиссии в военкомате мне сообщили, что надо будет прийти пятнадцатого мая, отправят меня служить подо Ржев.
"Ржев,"- подумал я. - "Что-то знакомое. Вспомнил! Твардовский, "Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте..." Не, не надо нам Ржева!"
И я скромно намекнул офицеру, что у меня день рождения в конце мая. Типа, рано мне еще подо Ржев, "восемнадцать мне уже" к тому времени еще не наступит. "Не хочешь в середине мая, пойдешь в середине июня".
Так я сэкономил месяц на гражданке. И вместо Ржева попал служить в Туркестанский военный округ. В стройбат.
Дело в том, что в обычные войска призыв начинался еще в апреле. А на июнь обычно оставляли самых боеспособных, самых отморозков, которых и призывать-то страшно. Поэтому их забирают в стройбат.
В общем, я уже забыл про это обещание военкома, тем более что в мае-июне на Урале самая лучшая рыбалка на осетровых была. Как обычно, в холодильнике лежал балык и несколько банок с черной икрой. И тут, как гром среди ясного неба, приносят повестку. "Вам надлежит явиться...в соответствии с Законом..." Пришел. Завтра утром, говорят, с вещами приходите, забирать вас будем. А куда, главное дело, не говорят. "Ну хоть не подо Ржев?" Нет, говорят, точно не туда. Ну и слава Богу!
Пришел я домой, собрал всех приятелей со двора. Все, говорю, накрылась медным тазом наша рыбалка, это дело надо отметить. И начали мы пить. И впервые в жизни я напился до похмелья. До жестокого похмелья. Утром 15 июня, когда нас выстроили на вокзале перед поездом, у меня была только одна мысль. Какие там речи, какое там прощание! Быстрее в вагон и лечь на полку. И еще голову чем нибудь перевязать покрепче, чтобы не треснула.
Дорога.
Наконец нас посадили в плацкартный вагон, я лег на вторую полку и закопался головой в подушку. И тут поезд тронулся. А-аааа! Он, когда едет, качается! И почему я не сдох вчера?!
Через пару часов у кого-то взял журнал "Крокодил", хотел отвлечься. До этого я никогда не обращал внимания, сколько внимания в нем уделялось алкоголю. Начал читать рассказы - пьяница на пьянице. А мне любое напоминание - как кочергой по голове. Перешел на картинки - на каждой второй персонажи с большими красными носами. Дай, думаю, стишки почитаю, может хоть там без питейной темы обойдутся. В первом же стихотворении описывался какой-то бардак, который кто-то создал. Это сейчас все знают, что если где-то в подъезде нагажено, то это Обама приходил, а тогда Обамы еще не было. Поэтому вместо Барака нашли других виновников бардака. Стихотворение заканчивалось примерно так "...прилетали винопланетяне!" И ладно бы хотя бы так написали, скромненько, но там было еще хуже: "...прилетали ВИНОпланетяне!" Вот для кого они это писали? Мне от любого напоминания душевно больно становилось, а тут большими буквами прямо в мозг без наркоза полезли. Выкинул я журнал и сутки просто лежал, мучался.
На второй день смог осмотреться по сторонам. Нас было тридцать человек, несколько городских, остальные с аулов. Везли нас капитан и сержант. Капитан, как настоящий офицер стройбата, после посадки в поезд ушел в запой. Он пропал на все время дороги и появился только после приезда. Сержант был с нами и все время по доброте душевной рассказывал, как нам там будет плохо, как все нас будут чморить и кто такие дедушки. Он был после учебки и прослужил всего год, поэтому для него это было еще актуально.
Когда я немного оклемался, я присоединился к компании из четырех человек и нас стало пятеро. Молодой организм быстро справился с интоксикацией (А то! Чай, в армию-то задохликов не призывали! Ну разве что в стройбат…), и мы продолжили отмечать призыв уже в новой компании.
Рембо. Первая кровь.
С нами ехал самый маленький боец в части, маленький казах с дальнего аула. Рост у него был 152 см, зато он был уже пожилой. Ему был двадцать один год, и он был единственным из нас кандидатом в члены партии. Ему-то и выпала тяжелая доля пролить первую кровь за Отечество.
Спал он в нашем отсеке, на третьей, багажной, полке в коридоре. Ночью я проснулся от странного звука: «Бум! Ой!» Оказалось, что он упал с третьей полки головой прямо на угол нижней полки, обшитый алюминиевым уголком. Повезло, что вскоре была остановка минут на пятнадцать, мы оттащили его в медпункт на вокзале, там ему сделали перевязки и мы притащили его обратно, сохранив тем самый для Родины бойца.
Стояние на Угре.
Через три дня нас привезли в Джамбул. Для меня до сих пор остается загадкой, как мы там оказались? Наша часть находилась в Чимкентской области, все дороги и связи были с Чимкентом, Джамбул даже территориально находился намного дальше и ехать до него на поезде было значительно дольше. Может быть, чтобы вражеских шпионов запутать? Или просто капитан, когда указывал дорогу, не протрезвел и ошибся? Как бы то ни было, наш приезд туда оказался неожиданностью для всех. И мы двое суток ждали автобуса, находясь все это время на вокзале.
Учитывая, что на пять суток нахождения в дороге мы никак не рассчитывали и активно отмечали дорогу и сидение на вокзале, на пятый день деньги и запасы продуктов закончились. Пить уже не хотелось, а вот голод появился. И вот тут-то наконец мы добрались до икры (sic!). Интересно, хоть кто-нибудь досюда дочитал? А ведь это только первая часть из еще ненаписанной истории службы. Не пугайтесь, может и последняя.
Икра и ложки.
У меня в сумке лежала литровая банка черной икры, которую я взял перед отъездом. Мы решили ее продать, а на вырученные деньги купить продуктов и поесть. Коммерсанты из нас были те еще, поэтому мы долго думали, кому бы ее предложить? Пассажирам на вокзале? Но большинство из них там черную икру в глаза не видели, а объяснять, что это действительно она, не хотелось. И мы решили продать ее в привокзальном ресторане. Женщина, которой мы предложили икру за относительно небольшую цену, согласилась ее купить, только просила подождать с часок, пока она деньги соберет. Мы прождали полчаса, потом голод взял свое, мы поскребли по всем карманов и нашли немного мелочи. Как раз на две буханки хлеба. И мы купили хлеб, достали большие ложки и прямо на виду у всего вокзала съели с хлебом всю банку. Это была вкусная икра, еще свежая, вкуснее, чем дома.
Ночью за нами приехал автобус и отвез нас в часть.
Началась новая жизнь, уже без икры.
Мамин-Сибиряк (с)
|
|
30.
Как вы думаете, когда есть знакомый травматолог и ты с ним текилу с виски мешаешь ему доверять стоит? В профессиональном плане? Мне вот средним пальцем на правой руке очень на клавиши давить удобно, потому что последняя фаланга не разгибается. Со знакомым травматологом организовали напополам. Я сухожилие порвал по пьяной лавочке, а он таким же делом пришил на место. Стальная спица двадцать дней палец прямым держала, а как только вытащили железку, стало видно, что чегото там неправильно срослось.
- Давай, - говорит травматолог, - разрежем и перепришьем.
- Ну тя, - отвечаю, - к австралийским динго. Не девушка, чай. Так доживу, с кривым пальцем. Вот за водкой сейчас сбегаю и доживу.
- Не надо за водкой бегать с виски доживать будем, у меня пара литров от благодарных пациентов осталась.
- Судя по моему пальцу, доктор, от твоих благодарных пациентов тебе только венок полагается. С ленточкой. А если виски - то отравленное.
- А ты не хочешь, не пей, - травматологи они спокойные как удавы после еды, - хотя медсестру позвать не мешает, чтоб попробовала.
Позвали медсестру. Огурчики с помидорчиками порезать, сало покромсать и стол украсить. Какая пьянка без женщин, если они все равно рядом? Разлили по стаканам, выпили по полной, как положено. Занюхали. Тут травматолог спрашивает:
- Как ты думаешь, когда есть знакомый травматолог и ты с ним текилу с виски мешаешь ему доверять стоит?
- Не-а, - я посмотрел на свой кривой палец и кинул в рот кусок сала, - не стоит. Хотя по второй налить можно и доверить, я думаю.
- Ерничаешь все? - травматолог ухмыльнулся, - ну, ну. Палец твой - фигня, Палец мы починим. А я год назад как раз в это время руку сломал. Поехал к вам в Москву квалификацию повышать в известную клинику. Повысил. Провожали три таких же как я травматолога. У них в ординаторской стол накрыли ближе к ночи. Текила с виски как раз. Хорошо посидели. Я пошел на лестницу воздухом подышать, подскользнулся на луже, уборщица там полы помыла, и на правую руку упал. Упал неудачно, но в удачном месте. Сделали рентген, определили перелом и в операционную сразу. Вместо наркоза мне еще грамм триста виски дали.
Очнулся в гостинице. На руке гипс на тумбочке снимок. Все остальное как в тумане. Но помню, что в аэропорт надо - самолет скоро, а еще чувствую, что я все это уже где-то видел. Тыркнулся: часов нет, я их на правой руке ношу, ты знаешь, хуже всего - кольца обручального нет. Жена вообще убьет. И ведь не помню ничего, что обидно. Подумал, что домой прилечу, в магазин заеду, куплю чего-нибудь похожее, вещи в сумку покидал и в аэропорт. Успел, зарегистрировался и на досмотр. Сунулся через рамку - пищит. Все карманы обшарил, ничего нету, а все равно пищит. Проверили ручным металлоискателем. Пищит в гипсе. Смотрят подозрительно. Не только смотрят. Милиционеров позвали и в большую рентген-кабину повели вместе с вещами. Знаешь, там у вас такие поставили?
Нашли чего пищало. Кольцо мое обручальное и часы. В гипсе. Часы тикают, а менты ржут: вчера только "Бриллиантовую руку" повторяли по телевизору, - сегодня уже контрабандисты пошли. Улетел я только на следующий день. Приехали коллеги выручать, связи подняли, в общем, отпустили без последствий. Я было этим троим претензии сначала: какого мол? А они: так ты сам просил. Мужики, твердил, что хотите делайте только кольцо с часами не потеряйте, жена убьет. Ну мы и прибинтовали, чтоб не потерялось. И лыбятся, - Травматолог, закончил рассказ и сам улыбнулся.
- А я вспомнил потом, - сказал он набулькивая всем по третьей, - когда пили тогда в ординаторской, телевизор работал и "Бриллиантовую руку" показывали. Так что мне на них обижаться нечего. А мы сейчас допьем и пойдем твой палец ремонтировать...
Так вот как вы думаете, когда есть знакомый травматолог и ты с ним текилу с виски мешаешь ему доверять стоит? Я думаю можно. Особенно, если весь вопрос в том, чтоб налить по второй.
|
|
31.
В армии любому таланту найдётся достойное применение. К примеру если художник - добро пожаловать красить заборы. Музыкант с абсолютным слухом? Постой на шухере. Если никаких совсем талантов нету, то их в тебе непременно откроют, разовьют, и используют по назначению. Я, среди прочих своих безусловных талантов, владел плакатным пером. Нынче, в век принтеров и плоттеров, даже сложно представить, насколько востребованным в то время было умение провести прямую линию на листе ватмана черной тушью.
Освоил я этот нехитрый навык ещё в школе, на уроках физкультуры. В восьмом классе я потянул связки, и наш физрук, Николай Николаевич, пристроил меня чертить таблицы школьных спортивных рекордов. И пока весь класс прыгал, бегал, и играл в волейбол, я сидел в маленькой каморке, где остро пахло кожей и лыжной смолой, среди мячей, кубков, и вымпелов, и высунув язык переносил из толстой тетради на лист ватмана цифры спортивных результатов.
В какой момент я понял, что поменять эти цифры на своё усмотрение мне ничего не стоит? Не знаю. Я тогда как раз влюбился в девочку Олю из параллельного, и однажды, заполняя таблицу результатов по прыжкам в длину, вдруг увидел, что легко могу увеличить её результат на пару метров. «Наверное ей будет приятно» - подумал я. Подумано - сделано. Вскоре с моей лёгкой руки Олечка стала чемпионкой школы не только в прыжках, а во всех видах спорта, кроме вольной борьбы, в которой девочки участия не принимали. Погорел я на сущей ерунде. Кто-то случайно заметил, что Олечкин результат в беге на сто метров на несколько секунд лучше последнего мирового рекорда. Разразился скандал. Терзали ли меня угрызения совести? Нет. Ведь своей выходкой я добился главного. Внимания Олечки. Олечка сказала: «Вот гад!», что есть силы долбанула мне портфелем по спине, и месяц не разговаривала. Согласитесь, даже пара затрещин от Николай Николаича не слишком высокая цена за такой успех. Кстати, от него же я тогда первый раз услышал фразу, что "бабы в моей жизни сыграют не самую положительную роль". Как он был прав, наш мудрый школьный тренер Николай Николаич. Впрочем, история не о том. Короче, по итогам расследования я навсегда был отлучен от школьных рекордов, и тут же привлечен завучем школы к рисованию таблиц успеваемости. Потом, уже на заводе, я чего только не рисовал. Стенгазету, графики соцсоревнований, и планы эвакуации. Возможно где-то там, в пыли мрачных заводских цехов, до сих пор висят начертанные моей твёрдой рукой инструкции по технике безопасности, кто знает? Именно оттуда, из заводских цехов, я вскоре и был призван в ряды Советской Армии. Где мой талант тоже недолго оставался невостребованным.
Один приятель, которому я рассказывал эту историю, спросил – а каким образом там (в армии) узнают о чужих талантах? Глупый вопрос. Ответ очевиден - трудно что либо скрыть от людей, с которыми существуешь бок о бок в режиме 24/7. Сидишь ты к примеру на боевом дежурстве, и аккуратно, каллиграфическим почерком заполняешь поздравительную открытку своей маме. А через плечо за этим твоим занятием наблюдает твой товарищ. И товарищ говорит: "Оп-па! Да ты, военный, шаришь!". И вот к тебе уже выстраивается очередь сослуживцев, преимущественно из азиатских и кавказских регионов нашей необъятной родины, с просьбой сделать им "так жы пиздато". И вот уже ты пачками подписываешь открытки с днём рожденья, с новым годом, и с 8 Марта всяким Фатимам, Гюдьчатаям, и Рузаннам. Несложно же. Потом, когда ты себя зарекомендуешь, тебе можно доверить и дембельский альбом. Где тонким пером по хрустящей кальке хорошо выводить слова любимых солдатских песен про то, как медленно ракеты уплывают вдаль, и про высокую готовность.
Вот за этим ответственным занятием меня однажды и застал начальник связи полка майор Шепель.
Собственно, вся история только тут и начинается.
Ну что сказать? Это был конкретный залёт. Майор держал в руках не просто чей-то почти готовый дембельский альбом, он держал в руках мою дальнейшую судьбу. И судьба эта была незавидной. По всем правилам альбом подлежал немедленному уничтожению, а что будет со мной не хотелось даже думать.
Майор тем временем без особого интереса повертел альбом в руках, задумчиво понюхал пузырёк с тушью, и вдруг спросил:
«Плакатным пером владеете?»
«Конечно!» - ответил я.
«Зайдите ко мне в кабинет!» - сказал он, бросил альбом на стол, и вышел.
Так началось наше взаимовыгодное сотрудничество. По другому говоря, он припахал меня чертить наглядную агитацию. Сравнительные ТТХ наших и американских ракет, характеристики отдельных видов вооруженных сил, цифры вероятного ущерба при нанесении ракетно-ядерного удара, и прочая полезная информация, которая висела по стенам на посту командира дежурных сил, где я никогда в жизни не был ввиду отсутствия допуска. Поскольку почти вся информация, которую мне следовало перенести на ватман имела гриф "совершенно секретно", то происходило всё следующим образом. Когда майор заступал на сутки, он вызывал меня вечером из казармы, давал задание, и запирал до утра в своем кабинете. А сам шел спать в комнату отдыха дежурной смены.
Так было и в тот злополучный вечер. После ужина майор вызвал меня на КП, достал из сейфа нужные бумаги, спросил, всё ли у меня есть для совершения ратного подвига на благо отчизны, и ушел. Не забыв конечно запереть дверь с той стороны. А где-то через час, решив перекурить, я обнаружил, что в пачке у меня осталось всего две сигареты.
Так бывает. Бегаешь, бегаешь, в тумбочке ещё лежит запас, и вдруг оказывается – где ты, и где тумбочка? Короче, я остался без курева. Пары сигарет хватило ненадолго, к полуночи начали пухнуть ухи. Я докурил до ногтей последний обнаруженный в пепельнице бычок, и стал думать. Будь я хотя бы шнурком, проблема решилась бы одним телефонным звонком. Но я был кромешным чижиком, и в час ночи мог позвонить разве что самому себе, или господу богу. Мозг, стимулируемый никотиновым голодом, судорожно искал выход. Выходов было два, дверь и окно. Про дверь нечего было и думать, она даже не имела изнутри замочной скважины. Окно было забрано решеткой. Если б не эта чертова решетка, то от окна до заветной тумбочки по прямой через забор было каких-то пятьдесят метров.
Я подошел к окну, и подёргал решетку. Она крепилась четырьмя болтами прямо в оконный переплёт. Чистая видимость, конечно, однако болты есть болты, голыми руками не подступишься. Я облазил весь кабинет в поисках чего-нибудь подходящего. Бесполезно. «Хоть зубами блять эти болты откручивай!», - подумал я, и в отчаянии попробовал открутить болт пальцами. Внезапно тот легко поддался и пошел. Ещё не веря в свою удачу я попробовал остальные. Ура! Сегодня судьба явно благоволила незадачливым чижикам. Месяц назад окна красили. Решетки естественно снимали. Когда ставили обратно болты затягивать не стали, чтоб не попортить свежую краску, а затянуть потом просто забыли. Хорошо смазанные болты сходили со своих посадочных мест как ракета с направляющих, со свистом. Через минуту решетка стояла у стены. Путь на волю был открыт! Я полной грудью вдохнул густой майский воздух, забрался на подоконник, и уже готов был спрыгнуть наружу, но зачем-то оглянулся назад, и замешкался. Стол позади был завален бумагами. Каждая бумажка имела гриф «сов.секретно». Это было неправильно, оставлять их в таком виде. Конечно, предположить, что вот сейчас из тайги выскочит диверсант и спиздит эти бумажки, было полной паранойей. Но нас так задрочили режимом секретности, что даже не от вероятности такого исхода, а просто от самой возможности уже неприятно холодело в гениталиях. Поэтому я вернулся, аккуратно скатал все бумаги в тугой рулон, сунул подмышку, на всякий случай пристроил решетку на место, и спрыгнул в майскую ночь.
Перелетев забор аки птица, через минуту я был в казарме. Взял сигареты, сходил в туалет, поболтал с дневальным, вышел на крыльцо, и только тут наконец с наслаждением закурил. Спешить было некуда. Я стоял на крыльце, курил, слушал звуки и запахи весенней тайги, и только собрался двинуться обратно, как вдалеке, со стороны штаба, раздались шаги и приглушенные голоса. Загасив сигарету я от греха подальше спрятался за угол казармы.
Судя по всему по взлётке шли два офицера, о чем-то оживлённо переговариваясь. Вскоре они приблизились настолько, что голоса стали отчетливо различимы.
- Да успокойтесь вы, товарищ майор! Зачем паниковать раньше времени?
Этот голос принадлежал майору Шуму, начальнику командного пункта. Он сегодня дежурил по части.
- А я вам говорю, товарищ майор, - надо объявлять тревогу и поднимать полк!!!
От второго голоса у меня резко похолодело в спине. Голос имел отчетливые истеричные нотки и принадлежал майору Шепелю. Который по моей версии должен был сейчас сладко дрыхнуть в комнате отдыха.
- Ну что вам даст тревога? Только народ перебаламутим. - флегматично вещал майор Шум.
- Как что?! Надо же прочёсывать тайгу! Далеко уйти он всё равно не мог! - громким шепотом возбуждённо кричал ему в ответ Шепель.
Офицеры волей случая остановились прямо напротив меня. Обоих я уже достаточно хорошо знал. Не сказать, что они были полной противоположностью, однако и рядом их поставить было сложно. Майор Шепель, молодой, высокий, подтянутый, внешностью и манерами напоминал офицера русской армии, какими мы их знали по фильмам о гражданской войне. Майор Шум, невысокий и коренастый, был на десяток лет постарше, и относился к той категории советских офицеров, которую иногда характеризуют ёмким словом «похуист». Отношения между ними были далеки от товарищеских, поэтому даже ночью, в личной беседе, они обращались друг к другу подчеркнуто официально.
- Да вы хоть понимаете, товарищ майор, что значит прочёсывать тайгу ночью? – говорил Шум. - Да мы там вместо одного солдата половину личного состава потеряем! Половина заблудится, другая в болоте утонет! Кто бэдэ нести будет? Никуда не денется ваш солдат! В крайнем случае объявится через неделю дома, и пойдёт под трибунал.
- А документы?!
- Какие документы?!
- Я же вам говорю, товарищ майор! Он с документами ушел!!! Всё до единой бумаги с собой забрал, и ушел! Документы строгого учёта, все под грифом! Так что это не он, это я завтра под трибунал пойду!!! Давайте поднимем хотя бы ББО!!! Хозвзвод, узел связи!
- Ну погодите, товарищ майор! Давайте хоть до капэ сначала дойдём! Надо же убедиться.
И офицеры двинулись в сторону КПП командного пункта.
У меня была хорошая фора. Им - через КПП по всему периметру, мне - через забор, в три раза короче. Когда за дверью раздались шаги и ключ провернулся в замочной скважине, решетка уже стояла на месте, бумаги разложены на столе, и я даже успел провести дрожащей рукой одну свеженькую кривоватую линию. Дверь резко распахнулась, и образовалась немая сцена из трёх участников. Потом майор Шепель начал молча и как-то боком бегать от стола к сейфу и обратно, проверяя целостность документации. При этом он всё время беззвучно шевелил губами. Потом он подбежал к окну и подёргал решетку. Потом подбежал ко мне, и что есть мочи заорал:
- Вы где были, товарищ солдат?!!!
- Как где, товарищ майор!? Тут был! – стараясь сделать как можно более дураковатое лицо ответил я, следуя старой воровской заповеди, что чистосердечное признание конечно смягчает вину, но сильно увеличивает срок.
- Где «тут»?! Я полчаса назад заходил, вас не было!!! - продолжал кричать Шепель.
- Может вы, товарищ майор, просто не заметили? – промямлил я.
Это его совсем подкосило. Хватанув полную грудь воздуха, но не найдя подходящих звуков, на которые этот воздух можно было бы потратить, майор Шепель внезапно выскочил за дверь, и куда-то быстро-быстро побежал по коридору.
Шум всё это время стоял, не принимая никакого участия в нашей беседе, и невозмутимо рассматривая таблицы на столе. Когда дверь за Шепелем захлопнулась, он придвинулся поближе, и негромко, продолжая изучать стол, спросил:
- Ты куда бегал, солдат?
- За сигаретами в роту бегал, товарищ майор. – так же тихо ответил я. - Сигареты у меня кончились.
- Долбоёб. - философски заметил майор Шум. - Накуришь себе на дисбат. А документы зачем утащил?
- А как же, товарищ майор? Они же секретные, как же я их оставлю?
- Молодец. А ты в курсе, что там есть бумажки, вообще запрещённые к выносу с капэ?
- Так я ж не выносил, товарищ майор! Я их там у забора спрятал, потом забрал. Неудобно с документами через забор…
Шум покачал головой. В этот момент в комнату как вихрь ворвался майор Шепель.
- Я всё выяснил! Он через окно бегал! Там, под окном, - следы! Товарищ майор, я требую немедленно вызвать наряд и посадить этого солдата под арест!
- С какой формулировкой? – индифферентно поинтересовался Шум.
На секунду Шепель замешкался, но тут же выкрикнул:
- За измену Родине!!!
- Отлично! – сказал Шум, и спросил: - Может просто отвести его за штаб, да шлёпнуть?
Это неожиданное предложение застало Шепеля врасплох. Но по глазам было видно, как сильно оно ему нравится. И пока он мешкал с ответом, Шум спросил.
- Вот вы, товарищ майор, солдата на ночь запираете. А куда он в туалет, по вашему, ходить должен, вы подумали?
От такого резкого поворота сюжета Шепель впал в лёгкий ступор, и видимо даже не понял вопроса.
- Какой туалет? При чем тут туалет?!
- Туалет при том, что солдат должен всегда иметь возможность оправиться. - флегматично сказал Шум, и добавил. - Знаете, товарищ майор, я б на месте солдата в угол вам насрал, и вашими секретными бумажками подтёрся. Ладно, поступим так. Солдата я забираю, посидит до утра у меня в штабе, а утром пусть начальник особого отдела решает, что с ним делать.
И скомандовав «Вперёд!», он подтолкнул меня к выходу.
Мы молча миновали территорию командного пункта, за воротами КПП Шум остановился, закурил, и сказал:
- Иди спать, солдат. Мне ещё в автопарк зайти надо.
- А как же?... Эээ?!
- Забудь. И главное держи язык за зубами. А этот мудак, гм-гм… майор Шепель то есть, через полчаса прибежит и будет уговаривать, чтоб я в рапорте ничего не указывал. Ну подумай, ну какой с тебя спрос, у тебя даже допускам к этим документам нету. А вот ему начальник ОСО, если узнает, матку с большим удовольствием наизнанку вывернет, и вокруг шеи намотает. Так что всё хорошо будет, не бзди.
С этими словами майор Шум повернулся и пошел в сторону автопарка. Я закурил, сломав пару спичек. Руки слегка подрагивали. Отойдя несколько шагов, майор вдруг повернулся и окликнул:
- Эй, солдат!
- Да, товарищ майор?!
- Здорово ты это… Ну, пером в смысле. Мне бы на капэ инструкции служебные обновить. Ты как? С ротным я решу, чай и курево с меня.
- Конечно, товарищ майор!
- Вот и договорились. На ночь запирать не буду, не бойся!
- Я не боюсь.
- Ну и молодец!
Мы разом засмеялись, и пошли каждый своей дорогой. Начинало светать. «Смирррно!» - коротко и резко раздалось где-то позади. «Вольно!» - козырнул майор. Навстречу ему, чеканя шаг по бетону взлётки, шла ночная дежурная смена.
|
|
32.
Проснулись в пятом часу утра от оглушительного шороха. "Кот, падла, опять разбудил..." - подумал я, пытаясь повернуться поудобнее, чтоб повнушительнее наорать на беспокойное животное.
Повороту что-то мешало. При ощупывании выяснилось, что мешал кот, беззаботно дрыхнущий между нами. Что же тогда шуршит?
Мышь! Специально завели мейн-куна, когда достроили дом. Это такой телёнок, производное от рыси, в три месяца обгоняющий в размерах обычную взрослую кошку. Восторженные отзывы в интернете о мейн-кунах обещали красивую жизнь без мышей и аллергии.
Аллергия - это отдельная тема. Практически с момента появления котёнка в доме не помню себя без соплей, насморка и затруднений в дыхании. Утешала мысль: зато охотник точно хороший. По крайней мере оброненный кусок мяса грызёт на лету с целофаном. А ещё генетически почти приученный к унитазу: в туалет ходит преимущественно в душевую кабину и в кухонную мойку.
Впрочем, я отвлекся: в данной ситуации, учитывая непрекращающийся шорох, решили будить кота. Кот, бесцеремонно поднятый под пузо, и поставленный на четыре лапы на кровати, рухнул обратно как подкошенный, симулируя полное моральное истощение от недосыпа. Такой поворот событий нас не устроил, и хвостатого спихнули ногами на пол. Наконец он зашевел ушами с кисточками в сторону шороха. Но, видимо, услышанное не пробудило охотничий инстинкт, спящий вместе с котом. Животное развернулось и забралось обратно на кровать, где моментально уснуло, перевесившись через мою ногу.
"Мы его кормили, поили, а он нам фигвамы рисует" - вспомнила любимая фразу из мультика.
Проворочались до утра под мышиный шорох, так и поехали на работу невыспавшиеся. "Вот поселим тебя в отдельную комнату, хоть аллергии не будет" - мстительно заявил я перед уходом.
В то, что кошки понимают слова - не верю. Возможно, понимают интонации на каком-то астральном уровне. Но с работы кот встретил нас со своей, потерянной где-то в детстве под мебелью, игрушечной мышкой в зубах. И ходит с ней пол вечера. Не знаю, что у него в башке сварилось.
Впрочем, справедливости ради и к чести породы надо заметить, что прошлую мышь, появившуюся как-то в дневное время, он поймал, причём будучи двухмесячным котёнком. Весело с ней поиграл и по-братски отпустил под холодильник.
|
|
33.
Я свой первый видик приобрел в лихие 90-е.
Таксил на батиной шахе от безнадеги. Тормозит мужик с коробкой здоровой. Коробку в багажник положили. Довез по адресу. Мужик открывает дверь и убегает как стремительная лань, догнать нереально.
"Вот сука!" -- подумал я. Расстроился и уехал.
Вечером вспомнил про коробку, открываю, а там нулевый японский SHARP. Японской же сборки, не было тогда китайцев, маде ин джапан. Стоил как пол моей машины. Вот карма.
В первый раз я в тот вечер встал в очередь для избранных в ларечек, что примостился в углу универсама с надписью "Прокат видеокассет".
Дождался, пока мужик пороется в ящике с карточками, вытащит себе кину и отдаст мне, и я начну перебирать карточки и читать аннотации к фильмам. Взял тогда аж три кассеты с шестью фильмами, и мы всей семьей полночи смотрели черно-белое кино (не было блока секам в телике), ставили на паузы, вальяжно готовили бутики и кипятили чай.
|
|
34.
ПОБЕГ
В молодости был у меня знакомый по имени Алексей, по фамилии Слезов. Он однозначно принадлежал к «поколению дворников и сторожей», но никогда не работал ни тем, ни другим. Алексей вообще никогда и нигде не работал. Он учился. Находил профессиональные курсы, где платили стипендию, электросварщиков, например, или операторов ЧПУ, учился полгода, но на работу не выходил, а начинал искать следующие курсы. В перерывах он ездил в Москву или Питер и там занимался делом своей жизни – поэзией и поэтами Серебряного века. Знакомился со стариками и старухами, которые когда-то лично знали кумиров, записывал их воспоминания. Иногда ему везло, и он находил письма или даже рукописи этих кумиров. Дружил не только с такими же, как он, фанатами, но и с известными литературоведами. Удостоился быть представленным Анне Андреевне Ахматовой и несколько раз побывал у нее в гостях (данным фактом очень гордился и никогда не упускал случая упомянуть о нем в разговоре). Так что без преувеличения можно сказать, что Алексей всей душой болел за русское культурное наследие и делал все что мог, чтобы его сохранить. Одна беда: Советская власть почему-то считала это занятие принципиально вредным. В результате у Алексея возникали неприятности административного и идеологического характера, от которых его отмазывал дядя. Дядя был большой шишкой, если я не ошибаюсь, замминистра угольной промышленности. Отмазывать Алексея никакого удовольствия ему не доставляло. Более того, замминистра был совершенно согласен с Советской властью в оценке деятельности его племянника, но и зла ему тоже не желал.
Пораскинув мозгами, дядя нашел, как ему казалось, оптимальное решение: отправить Алексея на остров Шпицберген рубить уголек. – Убежать оттуда можно только на самолете, все, что нужно человеку, там есть, платят более чем хорошо, а остальное устроится, - подумал он и сделал Алексею предложение, от которого тому не удалось отказаться.
Вообще-то Шпицберген не остров, а целый архипелаг. Формально он принадлежит Норвегии, но пользоваться его природными ресурсами может любая страна. Во второй половине прошлого века единственной такой страной был Советский Союз. Добыча угля велась на двух шахтах. Одна располагалась в поселке Пирамида, а другая – в Баренцбурге. Алексей попал в Баренцбург, который в то далекое время являл собой порообраз светлого коммунистического завтра. Начнем с того, что там было много бесплатной еды и не было очередей. Своя теплица, свои свино-, птице- и молочная фермы, своя пивоварня – и все это за полярным кругом в зоне вечной мерзлоты, где нет растений выше 10 см.! Ударно поработав, шахтер шел в столовую, где вкусная свежеприготовленная пища ждала его в любое время суток. Позаботилась Родина и о досуге горняков, предоставив широкие возможности для культурного отдыха: кино, спортивный зал, библиотека, кружок норвежского языка. Такой пережиток прошлого как деньги там еще существовал, но это были не советские деньги, а денежные знаки треста Арктикуголь. На рубли их обменивали только в Москве, но платили в таком количестве, что за два года работы можно было собрать на совершенно недоступный для большинства населения СССР автомобиль. Ну и, как должно быть при коммунизме, в Баренцбурге имело место отделение КГБ, в котором трудились три товарища чекиста. Угнездились они в здании советского консульства, все их знали и называли «три пингвина» за белые рубашки и одинаковые черные пальто. На http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале вы даже можете увидеть эту троицу на фотографии, которая попала ко мне по чистой случайности.
При всем при том Баренцбург не был раем. Полярная ночь и полярная зима и так могут вогнать в тоску кого угодно, а при норме выдачи спиртного - бутылка водки на человека в месяц - шахтеру недолго и с ума сойти. Особенно донецкому шахтеру, который привык выпивать эту бутылку после каждой смены.
Но вернемся к Алексею. Он благополучно прибыл к месту назначения, поселился в общежитии, получил бутылку водки, которая полагалась каждому новоприбывшему, и сразу записался в кружок норвежского языка. Через неделю ПГР Слезов вышел в свою первую смену. Отдадим Алексею должное: он проработал на глубине 500 метров целых полтора месяца. По истечении этого срока, проснувшись однажды после смены, увидел солнце совсем низко над горизонтом. Вдруг понял, что скоро наступит полярная ночь, и впал в панику. В голову полезли мысли о веревке и мыле, но в конце концов он пришел в себя и, чтобы развеяться, отправился в порт. Там стояло норвежское туристическое судно. Через час оно отходило в норвежский же Лонгиербюен, расположенный в каких-то 40 километрах. По слухам, там были настоящий бар и длинноногая барменша. Дальнейшее происходило без всякого определенного плана и вопреки здравому смыслу. Алексей сбегал за двумя заначенными бутылками водки, отнес их в теплицу, обменял на букет свежих гвоздик (розы выращивали только к 8 марта, а гвоздики – круглый год для возложения к памятнику Ленину), хорошо упаковал его в несколько слоев бумаги, вернулся в порт и смешался с толпой туристов. Вскоре Баренцбург растаял в морской дымке.
В Лонгиербюен пришли после полудня. Это был почти такой же неказистый поселок, как Баренцбург, но на одном из строений красовалась вывеска “BAR”. В баре было пусто, тепло и пахло хорошим табаком. На полках стояли бутылки с незнакомыми яркими этикетками, сверкало чистое стекло. Подобный бар наш герой видел только однажды - в московской гостинице «Пекин». Алексей сел за стойку, протянул симпатичой белобрысой барменше пакет и сказал:
- Это тебе.
Ничего более сложного на норвежском он выразить не мог, да и необходимости в общем-то не было. Барменша развернула пакет, понюхала цветы, посмотрела на Алексея ошалевшими глазами и спросила:
- Что тебе налить?
- Виски, пожалуйста, - попросил Алексей после недолгого раздумья. Виски он никогда не пробовал, но знал о нем из книг. Ему было интересно.
Барменша взяла стакан с толстым дном, бросила туда несколько кусочков льда, налила из бутылки пальца на три золотисто-янтарной жидкости, поставила стакан на стойку перед гостем. Потом подошла к какому-то ящику, нажала на кнопку. Боб Дилан запел о том, что времена меняются, и нужно плыть, чтобы не утонуть.
Едва Алексей успел сделать первый глоток, как где-то вблизи застрекотал вертолет. Он обернулся и минуты три отстраненно наблюдал, как вертолет приземлился на площадку, как из него выскочили «три пингвина» и побежали к бару. Потом он сказал барменше:
- Это за мной. Пожалуйста, спрячь меня!
Девушка открыла дверцу под стойкой. Алексей перекрестился и нырнул в проем. Девушка закрыла дверцу, открыла дверь за своей спиной и убрала со стойки недопитый виски. В баре снова стало пусто. Через минуту чекисты ворвались в бар. Осмотрелись, выругались по-русски и побежали назад: к их вертолету уже приближался автомобиль норвежской полиции.
Для знакомых с материка исчезновение Алексея прошло почти незамеченным. Ну, завербовался человек на Шпицберген. Ну, не появился через два года. Всякое бывает. Я бы тоже ничего не знал, не встреть я в Москве его сестру. Она-то и ввела меня в курс дела, само собой, под большим секретом. Я спросил, как у Алексея дела. Она ответила, что он преподает русскую литературу в одном из шведских колледжей. Было это много лет назад, и сейчас он, если жив, скорей всего на пенсии. Хочется думать, что все у него хорошо. А мне, когда вспоминаю об Алексее, вот что приходит на ум: после Второй мировой войны из СССР убежало довольно много людей. Большинство остались на Западе, поехав в командировку, на соревнования или на гастроли. Единицы переплыли Черное море из Батуми в Турцию. Единицы перешли через леса в Финляндию. И только один Алексей сбежал через стойку бара. Его следовало бы внести в Книгу рекордов Гинесса.
|
|
35.
ФАРШИРОВАННАЯ РЫБА
Сегодня, 2 октября, с заходом солнца наступает еврейский 5777 год. По этому поводу вспомнилась история, которая произошла, когда мне было лет 13. Страной тогда рулил Никита Хрущев.
В субботу вечером мама сказала отцу:
- Марк, во вторник начинается Рош ха-Шана, еврейский Новый год. Завтра нужно приготовить фаршированную рыбу.
Вы, мои дорогие читатели, не почувствовали бы в этой фразе никакого подвоха. Скорее всего, она бы даже вызвала приятные гастрономические ожидания. А вот для моего отца она означала, что до полудня воскресенья ему предстоит раздобыть крупную свежую пресноводную рыбу. Он попытался отвертеться, но не нашел ничего лучшего, чем сослаться на отсутствие таковой в магазинах.
- Пойдешь завтра на базар и купишь карпа. - сказала мама тоном, не терпящим возражений, - Возьмешь с собой Сашу, он поможет тебе нести.
Отец было возразил, что живем не на Волге, и свежей рыбе на базаре быть неоткуда.
- Ничего, найдешь! – ободрила его мама.
А я обрадовался, потому что этим Сашей был я.
Утром мама вручила нам сумки, список покупок и напомнила: брать карпа, а не, например, щуку. Мне показалось, что отец был твердо уверен, что мы не найдем ни того, ни другую. Правда, озвучить эту мысль он не решился. Погода стояла чудесная, и от дома до рынка мы дошли пешком. На улицах в это воскресное утро было почти пусто, но на базаре жизнь уже кипела. Прилавки открытых рядов буквально ломились от даров украинской осени. Торговля шла с размахом: сливы, яблоки, груши шли ведрами, картошка – мешками, огурцы и помидоры – ящиками, лук - вязанками. Брали все это богатство главным образом на заготовки, точно зная, что зимой полки овощных магазинов будут пустыми. Среди рядов, где продавалась живая птица, мой молодой глаз выцепил одну-единственную на всем базаре рыбу. Это была довольно большая щука. Чоловік с висячими усами и довольно красным носом просил за нее четыре рубля.
- Свежая? – начал разговор отец.
- Тю на тебе, - обиделся продавец, - звичайно, свіжа. Дивися, у неї очі блищать як у циганської дівчини. Чорт з тобою, забирай за три.*
Сейчас я догадываюсь, что продавцу очень хотелось как можно быстрее выпить. Поэтому он и отдавал щуку за более чем резонные три рубля.
- Нет, - горестно вздохнул отец, - если сказано «карп», должен быть карп. Пошли в крытый рынок!
В крытом рынке было так же интересно, как в открытых рядах, но по-другому. Смуглые маленькие люди продавали гранаты, хурму и дыни в плетенках; большие усатые мужчины – сморщенные мандарины; крупные тетки в белых халатах – творог и сметану, а краснорожие парни с топорами – мясо и сало.
- Папа, - попросил я, - давай купим дыню!
- Да, хорошо бы, - сказал отец, - но у нас остались деньги только на рыбу.
Потом выразительно посмотрел на наши полные сумки и добавил:
- Да и не дотащим мы ее.
Впереди показалась вывеска «Живая рыба». Под ней две тетки торговали бочковой сельдью. Одна торговала атлантической, другая - тихоокенской. Больше ничего живого под вывеской не было. Пока мы с отцом созерцали эту безрадостную картину, кто-то еще остановился неподалеку от нас и негромко вздохнул. Отец обернулся и узнал своего сослуживца. Мужчины внимательно посмотрели друг на друга, приподняли шляпы, вежливо поздоровались, перекинулись несколькими фразами и разошлись. Мне показалось, что эта встреча немного смутила их обоих.
Сослуживец растворился в толпе, а мы решили вернуться в ряды и купить щуку, если, конечно, ее еще не продали. Вдруг как бы ниоткуда у нас на пути возник человек и бросился к нам с такой искренней радостью, какую я не часто замечал даже у близких родственников. Я сразу подумал, что это приятель или сотрудник отца, во всяком случае, такой был у него вид: поношенный, но чистый костюм, заботливо отглаженная рубашка, шляпа, очки.
- Марк Абрамович, – чуть ли не пропел он, - какая встреча! Помните меня? Мы два дня жили в одном номере в Москве. Вы даже одолжили мне деньги, пока я ждал перевод! Что покупаете?
Люди в то время предпочитали не разговаривать с чужими, но отец мотался по работе в Москву почти каждый месяц, жил в гостиницах и, видимо, решил, что такое вполне могло быть, и что беседу можно продолжить.
- Да вот, ищу свежего карпа, - сказал он, - примерно такого, - и показал руками какого.
Человек разулыбался еще больше:
- Интересное совпадение, я здесь по той же причине! У меня родственник работает директором магазина «Мясо», вот того, напротив. Он позвонил, что у него есть карпы, что я могу приехать и взять. Слушайте, я и Вам могу купить!
- Сколько это будет стоить?
- Давайте на всякий случай рублей пять, должно хватить за глаза! Вернусь через минут десять – пятнадцать!
Человек взял деньги и исчез за дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен».
Я спросил у отца много или мало пять рублей. Он задумался и ответил примерно так:
- Пять рублей - немного больше половины моего дневного заработка. Это хорошая зарплата, а еще я получаю премии и командировочные. Мама тоже работает и тоже инженером. Но покупать, например, мясо на базаре мы себе позволить не можем. Мы стоим в очереди и покупаем на 5 рублей килограмма два. К пяти рублям можно добавить еще рубль и купить две бутылки водки. Если будешь так делать, считай, что пропал. За квартиру, воду, свет и газ мы платим рублей 15 – 20. Сшить тебе хорошее пальто - рублей 70. Чтобы купить холодильник, мы одалживали деньги под проценты. Собрать тысячи три на машину мы не сможем никогда. Но если соберем, обслуживать ее я сам не смогу, а платить нам не по карману. Машина - не наш уровень. Вот и решай, много или мало.
А тем временем прошли 15 минут, потом еще 15, и отец забеспокоился. Мы подошли к заветной двери, нерешительно открыли ее и зашли внутрь. Увидели неширокий полутемный коридор и несколько дверей вдоль него. Внезапно нам в глаза ударил яркий свет. Это открылась еще одна дверь на противоположном конце коридора. Она, несомненно, вела на улицу. В проеме появился силуэт женщины с ведром и шваброй. Заметив нас, она сходу закричала: «A ну, пошли отсюда! Шоб вы, заразы, поздыхали! Гацают с утра до вечера туда-сюда, а мне за ними мыть!» и замахнулась на отца шваброй. На шум открылась одна из боковых дверей, и из нее выкатился низенький и пузатый средних лет товарищ, однозначно наш соплеменник. Как мне показалось, он был в очень хорошем настроении. С напускной строгостью осадил уборщицу, внимательно посмотрел на отца, и спросил:
- А ид **?
- Йо ***, - ответил отец.
- Заходите! - скомандовал наш соплеменник, - Вос тут зих ****?
И отца словно прорвало. Он рассказал и про Новый год, и про рыбу, и про коварного незнакомца. Тот от души рассмеялся.
- Это Моня-сапожник!
- Почему сапожник? – удивился отец
- Потому что обувает таких лохов как ты каждый день и не по одному. Ты с кем-нибудь в рынке разговаривал?
- Да, сотрудника встретил.
- Ну вот, а он подсек и тут же обул! Ну не артист?
Отец признал, что, да, артист, и даже улыбнулся. Он никогда, нужно отдать ему должное, не зацикливался на плохом.
- Ладно, - сказал соплеменник, мне тут из совхоза рыбу подкинули, малость больше, чем нужно, - он открыл холодильник и протянул отцу большой пакет, - Забирай! Хорошая щука!
- А можно карпа? - робко пробормотал отец.
- Карпа так карпа, - не стал возражать хозяин и достал другой пакет, - я думал щука лучше.
- Сколько это стоит?
- Ничего не стоит. Не бери в голову, я тоже не платил.
Он закрыл холодильник, открыл сейф, достал оттуда початую бутылку коньяка, плеснул в стаканы отцу, мне(!) и себе. Поднял свой стакан и, слегка запинаясь, произнес:
- Лешана това! Лехаим! *****
- Лешана това у'метука! Лехаим! ****** – тоже не очень уверенно ответил ему отец.
Выпили, растроганный отец только и сказал:
- А шейнем данк! Биз хундерт ун цванцик! *******
Соплеменник пожал нам руки и вывел в рынок. Домой мы ехали на трамвае. Отец тащил сумки, а я в двух руках пакет.
Дома мама первым делом развернула пакет. Там оказался здоровенный, килограмма на 3 - 4, карп с крупной золотистой чешуей. Он был обложен льдом и аккуратно завернут в несколько слоев пергаментной бумаги. Мама немедленно проверила жабры. Они были безукоризненно красными.
- Сколько ты за это заплатил? – подозрительно спросила мама.
- Пять рублей, Саша не даст соврать, - совершенно честно ответил отец.
- Молодец! За такого карпа и десятки не жалко, - расщедрилась мама на нечастую похвалу. Потом немного помолчала и добавила:
- Но, наверное, лучше было бы купить щуку!
Всех, кто празднует еврейский Новый год, и даже тех, кто не празднует, ждет поздравительная открытка на http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале.
Лешана това у'метука!
-----
* Да ты что?! Конечно, свежая. Посмотри, у нее глаза блестят как у молодой цыганки. Черт с тобой, забирай за три.
** Еврей?
*** Да!
**** Что случилось?
***** Хорошего Нового года! Будем здоровы!
****** Хорошего и сладкого Нового года! Будем здоровы!
******* Большое спасибо! Живи до 120!
|
|
36.
ФАРШИРОВАННАЯ РЫБА
Сегодня, 2 октября, с заходом солнца наступает еврейский 5777 год. По этому поводу вспомнилась история, которая произошла, когда мне было лет 13. Страной тогда рулил Никита Хрущев.
В субботу вечером мама сказала отцу:
- Марк, во вторник начинается Рош ха-Шана, еврейский Новый год. Завтра нужно приготовить фаршированную рыбу.
Вы, мои дорогие читатели, не почувствовали бы в этой фразе никакого подвоха. Скорее всего, она бы даже вызвала приятные гастрономические ожидания. А вот для моего отца она означала, что до полудня воскресенья ему предстоит раздобыть крупную свежую пресноводную рыбу. Он попытался отвертеться, но не нашел ничего лучшего, чем сослаться на отсутствие таковой в магазинах.
- Пойдешь завтра на базар и купишь карпа. - сказала мама тоном, не терпящим возражений, - Возьмешь с собой Сашу, он поможет тебе нести.
Отец было возразил, что живем не на Волге, и свежей рыбе на базаре быть неоткуда.
- Ничего, найдешь! – ободрила его мама.
А я обрадовался, потому что этим Сашей был я.
Утром мама вручила нам сумки, список покупок и напомнила: брать карпа, а не, например, щуку. Мне показалось, что отец был твердо уверен, что мы не найдем ни того, ни другую. Правда, озвучить эту мысль он не решился. Погода стояла чудесная, и от дома до рынка мы дошли пешком. На улицах в это воскресное утро было почти пусто, но на базаре жизнь уже кипела. Прилавки открытых рядов буквально ломились от даров украинской осени. Торговля шла с размахом: сливы, яблоки, груши шли ведрами, картошка – мешками, огурцы и помидоры – ящиками, лук - вязанками. Брали все это богатство главным образом на заготовки, точно зная, что зимой полки овощных магазинов будут пустыми. Среди рядов, где продавалась живая птица, мой молодой глаз выцепил одну-единственную на всем базаре рыбу. Это была довольно большая щука. Чоловік с висячими усами и довольно красным носом просил за нее четыре рубля.
- Свежая? – начал разговор отец.
- Тю на тебе, - обиделся продавец, - звичайно, свіжа. Дивися, у неї очі блищать як у циганської дівчини. Чорт з тобою, забирай за три.*
Сейчас я догадываюсь, что продавцу очень хотелось как можно быстрее выпить. Поэтому он и отдавал щуку за более чем резонные три рубля.
- Нет, - горестно вздохнул отец, - если сказано «карп», должен быть карп. Пошли в крытый рынок!
В крытом рынке было так же интересно, как в открытых рядах, но по-другому. Смуглые маленькие люди продавали гранаты, хурму и дыни в плетенках; большие усатые мужчины – сморщенные мандарины; крупные тетки в белых халатах – творог и сметану, а краснорожие парни с топорами – мясо и сало.
- Папа, - попросил я, - давай купим дыню!
- Да, хорошо бы, - сказал отец, - но у нас остались деньги только на рыбу.
Потом выразительно посмотрел на наши полные сумки и добавил:
- Да и не дотащим мы ее.
Впереди показалась вывеска «Живая рыба». Под ней две тетки торговали бочковой сельдью. Одна торговала атлантической, другая - тихоокенской. Больше ничего живого под вывеской не было. Пока мы с отцом созерцали эту безрадостную картину, кто-то еще остановился неподалеку от нас и негромко вздохнул. Отец обернулся и узнал своего сослуживца. Мужчины внимательно посмотрели друг на друга, приподняли шляпы, вежливо поздоровались, перекинулись несколькими фразами и разошлись. Мне показалось, что эта встреча немного смутила их обоих.
Сослуживец растворился в толпе, а мы решили вернуться в ряды и купить щуку, если, конечно, ее еще не продали. Вдруг как бы ниоткуда у нас на пути возник человек и бросился к нам с такой искренней радостью, какую я не часто замечал даже у близких родственников. Я сразу подумал, что это приятель или сотрудник отца, во всяком случае, такой был у него вид: поношенный, но чистый костюм, заботливо отглаженная рубашка, шляпа, очки.
- Марк Абрамович, – чуть ли не пропел он, - какая встреча! Помните меня? Мы два дня жили в одном номере в Москве. Вы даже одолжили мне деньги, пока я ждал перевод! Что покупаете?
Люди в то время предпочитали не разговаривать с чужими, но отец мотался по работе в Москву почти каждый месяц, жил в гостиницах и, видимо, решил, что такое вполне могло быть, и что беседу можно продолжить.
- Да вот, ищу свежего карпа, - сказал он, - примерно такого, - и показал руками какого.
Человек разулыбался еще больше:
- Интересное совпадение, я здесь по той же причине! У меня родственник работает директором магазина «Мясо», вот того, напротив. Он позвонил, что у него есть карпы, что я могу приехать и взять. Слушайте, я и Вам могу купить!
- Сколько это будет стоить?
- Давайте на всякий случай рублей пять, должно хватить за глаза! Вернусь через минут десять – пятнадцать!
Человек взял деньги и исчез за дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен».
Я спросил у отца много или мало пять рублей. Он задумался и ответил примерно так:
- Пять рублей - немного больше половины моего дневного заработка. Это хорошая зарплата, а еще я получаю премии и командировочные. Мама тоже работает и тоже инженером. Но покупать, например, мясо на базаре мы себе позволить не можем. Мы стоим в очереди и покупаем на 5 рублей килограмма два. К пяти рублям можно добавить еще рубль и купить две бутылки водки. Если будешь так делать, считай, что пропал. За квартиру, воду, свет и газ мы платим рублей 15 – 20. Сшить тебе хорошее пальто - рублей 70. Чтобы купить холодильник, мы одалживали деньги под проценты. Собрать тысячи три на машину мы не сможем никогда. Но если соберем, обслуживать ее я сам не смогу, а платить нам не по карману. Машина - не наш уровень. Вот и решай, много или мало.
А тем временем прошли 15 минут, потом еще 15, и отец забеспокоился. Мы подошли к заветной двери, нерешительно открыли ее и зашли внутрь. Увидели неширокий полутемный коридор и несколько дверей вдоль него. Внезапно нам в глаза ударил яркий свет. Это открылась еще одна дверь на противоположном конце коридора. Она, несомненно, вела на улицу. В проеме появился силуэт женщины с ведром и шваброй. Заметив нас, она сходу закричала: «A ну, пошли отсюда! Шоб вы, заразы, поздыхали! Гацают с утра до вечера туда-сюда, а мне за ними мыть!» и замахнулась на отца шваброй. На шум открылась одна из боковых дверей, и из нее выкатился низенький и пузатый средних лет товарищ, однозначно наш соплеменник. Как мне показалось, он был в очень хорошем настроении. С напускной строгостью осадил уборщицу, внимательно посмотрел на отца, и спросил:
- А ид **?
- Йо ***, - ответил отец.
- Заходите! - скомандовал наш соплеменник, - Вос тут зих ****?
И отца словно прорвало. Он рассказал и про Новый год, и про рыбу, и про коварного незнакомца. Тот от души рассмеялся.
- Это Моня-сапожник!
- Почему сапожник? – удивился отец
- Потому что обувает таких лохов как ты каждый день и не по одному. Ты с кем-нибудь в рынке разговаривал?
- Да, сотрудника встретил.
- Ну вот, а он подсек и тут же обул! Ну не артист?
Отец признал, что, да, артист, и даже улыбнулся. Он никогда, нужно отдать ему должное, не зацикливался на плохом.
- Ладно, - сказал соплеменник, мне тут из совхоза рыбу подкинули, малость больше, чем нужно, - он открыл холодильник и протянул отцу большой пакет, - Забирай! Хорошая щука!
- А можно карпа? - робко пробормотал отец.
- Карпа так карпа, - не стал возражать хозяин и достал другой пакет, - я думал щука лучше.
- Сколько это стоит?
- Ничего не стоит. Не бери в голову, я тоже не платил.
Он закрыл холодильник, открыл сейф, достал оттуда початую бутылку коньяка, плеснул в стаканы отцу, мне(!) и себе. Поднял свой стакан и, слегка запинаясь, произнес:
- Лешана това! Лехаим! *****
- Лешана това у'метука! Лехаим! ****** – тоже не очень уверенно ответил ему отец.
Выпили, растроганный отец только и сказал:
- А шейнем данк! Биз хундерт ун цванцик! *******
Соплеменник пожал нам руки и вывел в рынок. Домой мы ехали на трамвае. Отец тащил сумки, а я в двух руках пакет.
Дома мама первым делом развернула пакет. Там оказался здоровенный, килограмма на 3 - 4, карп с крупной золотистой чешуей. Он был обложен льдом и аккуратно завернут в несколько слоев пергаментной бумаги. Мама немедленно проверила жабры. Они были безукоризненно красными.
- Сколько ты за это заплатил? – подозрительно спросила мама.
- Пять рублей, Саша не даст соврать, - совершенно честно ответил отец.
- Молодец! За такого карпа и десятки не жалко, - расщедрилась мама на нечастую похвалу. Потом немного помолчала и добавила:
- Но, наверное, лучше было бы купить щуку!
Всех, кто празднует еврейский Новый год, и даже тех, кто не празднует, ждет поздравительная открытка на http://abrp722.livejournal.com в моем Живом Журнале.
Лешана това у'метука!
-----
* Да ты что?! Конечно, свежая. Посмотри, у нее глаза блестят как у молодой цыганки. Черт с тобой, забирай за три.
** Еврей?
*** Да!
**** Что случилось?
***** Хорошего Нового года! Будем здоровы!
****** Хорошего и сладкого Нового года! Будем здоровы!
******* Большое спасибо! Живи до 120!
|
|
37.
Как коллекторы мозг имеют
Одна из старых историй навеяла на меня воспоминания… Стояло лето 2013 года. И у меня зазвонил телефон. В рифму получается, что говорил слон, однако это было не так. Не буду название этой шараги писать, дабы не создавать ей даже антирекламы, недостойны! Тетенька (надо отдать ей должное, что говорила вежливо в отличие от многих ее коллег), представившись одной из многочисленных микрокредитных организаций, поинтересовалась местонахождением некоего Николая Юрьевича.
Человек я осторожный и задал вопрос, относительно цели столь острой заинтересованности данной персоной (с какой целью интересуешься за этого м..ака). Ответила, что он оставил мой номер телефона (который я сам-то хрен-с-два где оставлю) в качестве контактного при получении у них кредита. У меня был один Коля знакомый, но кредит взять не мог, ибо помер от алкоголизма за пару лет до описываемых событий. Об этом я ей и сообщил. Тетенька попрощалась, но вскоре мне позвонил дяденька, обхамил и сказал, что за мной выехала бригада. «Монтажников, - поинтересовался я, - или нефтяников?». Злой дяденька обозвал меня шутником каким-то зловещим тоном, и, приказав мне сидеть дома, кинул трубку. Бригада так и не приехала, так что дяденька, ты п…бол!
Подобного рода звонки продолжались три дня и я не выдержал… Поехал в офис к ним. «Твою дивизию», подумал я при виде толпы бабок, бравших у них деньги и в чем-то понял Николая Юрьевича – кинуть таких уродов сам Бог велел! Итак – очередная тетка выслушала мою претензию, буркнула, что такое случается иногда и предложила написать заявление.
- Какое, твою гренландскую маму, заявление?! Удали мой номер из баз и вытягивай дальше из бабок последние пенсии!
- Не имею права.
- Зови начальника!
Пришла вторая тетя и, выслушав меня, выдала тоже самое:
- Не могу!
- Этой мой дедушка не может уже как лет 30, а ты молодая, удаляй! – нервы начали сдавать: работа нервная, а тут еще эти две представительницы семейства куриных…
- Пиши, говорит, заявление, а мы его рассмотрим за хрен его знает сколько рабочих дней, и если слопаете в полнолуние трех жареных шмыкодявок, то, может быть, перестанем вас теребонькать, а пока отвечай на звонки!
Ну ок, ладно, все равно заявление на них писать собрался в полицию, не придумал еще, правда, в чем именно их обвинить. А сам начал писать их заявление под диктовку. Такой текст еще пафосный был, жаль память его не сохранила! «По великому прошению челом бью не наяривать мне 2387 раз в день!» Типа того) Ну и прошу у главной тетки показать фотку мужика этого, а может знаю все-таки? Показала – не, не знаю. Ну и уехал от них.
В тот же вечер звонит мне еще одна тетка и вкрадчиво так спрашивает:
- А ты что ж, реального того м..ка не знаешь?
- Не знаю, сбережениями твоими клянусь!
Молчит, недостойная, что-то печатает, слышу как кнопками щелкает.
- Приняли мы решение твой номер удалить, не будут тебе больше звонить, радуйся, смертный!
- Ой млин спасибо, от удружила!
Опять молчит, что-то думает, зараза… и выдает:
- Предлагаю взять тебе, - говорит, - кредит у нас с продленным льготным периодом и по льготной процентной ставке.
- О как, - охреневаю я от наглости, но беру себя в руки, - не, не возьму. Все равно я его вам не верну, а вы мне будете трезвонить уже по делу, оно мне на хрен не сдалось.
- До свидания.
- Угу….
Вот такая замечательная история произошла со мной летом 2013, незабвенного, года!
А у вас как отношения с коллекторами и прочей нечистой силой?
|
|
38.
Эта история произошла со мной и моим другом в городе Каменск-Уральский Свердловской области во время так называемого путча 1991 года.
Один из моих друзей стилизовал эту историю по известный рассказ А.П.Чехова,естественно опустив много важных для повествования деталей.
Если будет интересен предложенный читателю рассказ напишу о событиях подробно.
25ой годовщине путча посвящается.
ЗЛОУМЫШЛЕННИК
(КОНЕЦ СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ)
Утро начиналось как обычно. После 12 бутылок «Советского шампанского», выпитых накануне, мучила изжога и немного болела голова. Вова покурил во дворе дома, вдыхая свежий утренний воздух вместе с горьковатым привкусом табачного дыма, посмотрел на небо с плывущими клочковатыми облаками и стал думать, что делать сегодня. Спать не хотелось. С изжогой бороться бесполезно, но можно справиться с остатками похмелья. Начнем с пива — подумал Вова, и среди бессмысленности повседневного существования забрезжил небольшой просвет. Но не пить же пиво в одиночку, и Вова решил отправиться к Ване, который был доступен для совместного времяпровождения и распития напитков в любое время суток. Сказано — сделано, Вова вскочил на свой мотоцикл и помчался в направлении столовой, где работал Ваня.
Одноэтажная столовая уже была открыта и принимала ровными дозами толпы людей, жаждущих утолить голод. Вова зашел со служебного входа, прошел по коридору к кабинету директора, где и обнаружил Ваню. Хотя они учились вместе, но после окончания института Ваня очень скоро стал директором столовой, а Вова, поработав немного в торговле, выбрал более свободную деятельность в фонде при городской администрации.
– Привет! — сказал Ваня и вяло спросил, — Куда пойдем сегодня?
– Привет! К тебе, в избушку, — ответил Вова.
«Избушкой» назывался небольшой деревянный дом, который принадлежал Ваниной семье в старой части города. В этой «избушке» Ваня и его друг часто проводили время.
– Сколько будем брать — для начала или на весь день? — поинтересовался Ваня.
– Не знаю, как пойдет, — был ответ.
– Только давай сегодня без споров, — попросил Ваня.
– Давай. Здоровье уже не то, — пошутил Вова.
Действительно, их встречи часто сопровождались спорами — на самые разные темы, но чаще всего на количество выпитого; иногда даже ставились рекорды, что было не очень полезно для здоровья — особенно когда количество выпитого пива измерялась десятками литров.
После столь непродолжительного и скупого диалога двух друг друга понимающих людей Ваня отправился на обход вверенной ему советской властью столовой, и после 20-минутной суеты и бурной имитации деятельности был полностью готов к исполнению дружеских обязанностей. Пиво было закуплено в ближайшем магазине в нужном количестве, и уже к 2 часам дня друзья были на исходной позиции, то есть за деревянным столом в полумраке старого деревянного дома.
Так начинался вполне обычный день. Никто даже не предполагал, какое странное продолжение он получит. Пиво лилось рекой, разговоры шли по обычному руслу. Закусывали сушеной рыбой. Стали вспоминать, как обходились малым, когда жили в общежитии.
– Помнишь, как несколько дней ели только жареный лук, который привезли из колхоза? — спросил Вова.
– Как не помнить. Да было время, когда ничего особенно не нужно было для удовольствия, — отозвался Ваня.
Разговор постепенно перешел на рыбалку, потом на охоту. В углу комнаты лежали некоторые вещи Вовы, включая рыболовные принадлежности и чехол с охотничьим ружьем, купленным совсем недавно. Вове очень хотелось пострелять, но до начала сезона охоты было еще далеко.
– Надо потренироваться, — заключил Вова, допив очередной стакан пива, — Есть что-нибудь для мишени?
– Сейчас поищем, — и Ваня отправился в кладовку в поисках нужной вещи.
Как назло в кладовке не нашлось ничего подходящего, кроме портрета Ленина, который ранее висел в директорском кабинете столовой и был снят Ваней, не любившего подобного официоза на рабочем месте.
Во дворе дома у стены на деревянный чурбан поставили портрет Ленина, отсчитали расстояние, Вова собрал ружье, зарядил его, занял исходную позицию и прицелился. Раздалось последовательно два выстрела. Голова Ленина на портрете разлетелась в клочья. Вова с удовлетворением посмотрел на результат стрельбы и предложил выпить за удачный выстрел. Ваня посмеялся, и они пошли обратно в дом.
Дружеские посиделки продолжались, но недолго, не больше получаса. Вскоре у ворот дома остановилась машина, через несколько минут в двери раздался стук и громкий голос скомандовал:
– Милиция! Сдать оружие! Выходить по одному!
Вова и Ваня сначала подумали, что это шутка. В недоумении они устремились к окну и увидели наряд милиции, который явно не собирался шутить. Милиционеры держали на изготовку пистолеты и были настроены явно серьезно.
– Будем сдаваться, — сказал Вова, — по крайней мере, узнаем, в чем там дело.
– Согласен, — отозвался Ваня.
Двери были открыты, и милиция стала принимать, как потом выяснилось, «особо опасных преступников». Друзей быстро погрузили в милицейскую машину, и вскоре они оказались в городском милицейском управлении. Только там, на первом допросе удалось узнать причину задержания. После выстрелов Вовы соседи позвонили в милицию и сообщили, что рядом с ними орудуют бандиты и раздаются выстрелы. В результате милиционеры были нацелены на то, чтобы схватить и раскрыть банду.
Объяснениям Вовы следователь, к которому его привели на допрос, сначала не поверил, считая, что тот его запутывает.
– Если не верите, то проверьте — ружье официально зарегистрировано на меня, я работаю в фонде при городской администрации, после окончания института несколько лет проработал директором магазина, — настаивал Вова, — если в чем виноват, то в том, что стрелял в городе, но в недоступном для людей месте и по мишени. Так у нас принято.
– У кого это «у вас»? — спросил следователь.
– У охотников. Ружье-то новое. Нужно проверить ружье, приноровиться, — Вову понесло, и он еще час рассказывал следователю про особенности охоты.
То ли сведения быстро подтвердились, то ли произвело впечатление высшее образование задержанного, то ли надоели охотничьи рассказы, но следователь быстро сменил тактику:
– Мишень мы нашли. Это портрет Ленина. Так что про охоту не ври. Ты расстрелял не просто портрет, а символ советской власти. Можно сказать, ты стрелял в советскую власть. Это уже не обычное правонарушение, тут политическое преступление. Надо тебя передавать в КГБ, пусть они тобой займутся. Может, у вас там целая антисоветская организация. Что скажешь?
Вова от такого поворота немного опешил. Меньше всего он мог представить себя политическим заключенным. Нельзя сказать, чтобы он любил советскую власть, но был достаточно равнодушен к политическим вопросам, как впрочем, и ко всему, что его лично не касалось. От неожиданности Вова опять начал плести про охоту:
– Да стрелял, да по мишени. Но так у нас, у охотников, принято. И местный егерь советовал проверять ружье перед охотой. А как без мишени-то стрелять? Что нашлось для мишени, то и взяли. По мишени видно как ружье стреляет, вверх забирает от мушки, или вниз. Ладно, если на косулю пойдем охотиться, а если на лося или на кабана — промахнешься, а он на тебя и набежит, ничего живого не оставит. Нет, без проверки нельзя. А что мишень такая попалась, то я не виноват.
- Не мешай, помолчи немного, — отмахнулся следователь, который уже почти не слушал, а составлял протокол допроса, опуская разные охотничьи подробности. Затем дал просмотреть бумагу и подписать, потом добавил:
– А теперь — в камеру. Посидишь. Может, еще чего-нибудь вспомнишь.
– За что в камеру? За так, за здорово живешь. Из своего ружья стрелял. Мишень такая попалась. Без проверки ружья невозможно. Ладно, на птицу охотиться, там дробью легко попасть, а как на зверя…
- Увести его! — крикнул следователь, чтобы не слушать новых подробностей про охоту.
В камере было сыровато и прохладно, но, видимо, сказались события прошедшего дня, и Вова почти сразу уснул на нарах. Сон его, правда, был беспокойный, снилась всякая муть. Сначала снилось Вове, что едет он в Сибирь по этапу в тюремном поезде с другими политическими заключенными, за решетчатым окном мелькают леса, греются зеки в вагоне у печки, протягивая руки к огню, и рассказывают друг другу про свои политические преступления, а некоторые из них уважительно показывают на Вову и говорят: «А он в Ленина стрелял». Потом вдруг картина меняется: политические заключенные в Сибири поднимают восстание под предводительством Вовы, идут походом на Москву, с охотничьими ружьями штурмуют на Красной площади Мавзолей, из которого выглядывает Ленин и показывает им язык.
Следующие три дня прошли довольно скучно. На допрос не вызывали. Ничего не происходило. И только на четвертый день, утром, Вову неожиданно подняли с нар, вывели из камеры, провели к выходу и отпустили. Что бы это значило? — подумал Вова. Он не знал, что за прошедшие три дня произошло много событий, которые сильно затмили его происшествие с портретом Ленина: в стране произошел путч, был смещен президент Горбачев, путчисты пытались захватить власть, Ельцин оказал им сопротивление, путч провалился. Но ничего этого не знал Вова, который три дня просидел в камере без всякой информации извне. Обо всем он узнал позднее. Вова несколько мгновений задержался на крыльце милицейского управления, посмотрел на пустынные улицы города, освещенные первыми лучами солнца, и шагнул в новую жизнь, о которой он еще не догадывался.
|
|
39.
Эту историю я наблюдал самолично, так что ответственно могу сказать: всё нижеизложенное - чистая правда. И да, много текста - Praemonitus praemunitus
Часть первая.
На дворе стоял 1993 год. Поиграв в футбол - а если менее высокопарно, то - погоняв на улице мяч, пацаны (каждому было лет 14)расходились по домам. Путь их лежал мимо переулка, где справа стояла поликлиника высотой в 3 этажа, а слева стояло общежитие высотой в 5 этажей.
Один из пацанов, видимо не наигравшийся, со словами "гляди как я могу", взял мяч, подошёл к поликлинике и нанёс удар вверх. Мяч взлетел ровно на высоту поликлиники, после чего - слава гравитации - вернулся обратно.
Вы догадались, да? Последовало сакраментальное:
- Фигня, смотри как надо, - после чего мяч был снова запущен в полёт, но уже у стен общаги.
И таки да, мяч долетел на нужную высоту. Но тут закон тяготения коварно направил мяч по дуге, и снаряд грохнулся прямо на крышу общежития. Да там и остался.
Владелец мяча почуял дыхание полярной лисички, ведь он должен был придти домой и сказать примерно следующее:
- Пап, а помнишь я у тебя мяч просил? Ну ты ещё три месяца на него откладывал по пол-зарплаты. Так вот, мяча больше нет.
Разве можно бросить друга в беде? Действовать пацаны решили совместно. Для начала - всей толпой зашли в общагу и попросили вахтёра пустить их на крышу.
"Ох, у-див-ительно" - только и подумал вахтёр, после чего сказал своё "нет". Это самое "нет" почему-то звучало долго и нецензурно.
Потерпев первую неудачу, ребята устроили мозговой штурм. Новый план состоял в том, что дождаться пересменки вахтёров и пойти на крышу, когда один с поста уже ушёл, а второй на пост ещё не заступил. Но время поджимало.
Второй план состоял в том, чтобы создать в городе паркур-движение. То есть - забраться на крышу по стене. Но добровольцев почему-то не нашлось, а Давид Белль никогда не бывает рядом, когда он нужен.
На третий план натолкнул растущий поблизости тополь. Дерево было нужной высоты, и план заключался в следующем.
1. Забросить пузырёк валерьянки на крышу.
1.1. Кто забросил мяч, тот и забросит пузырёк.
2. Пузырёк при ударе разбивается, и запах приманивает кошек.
3. Кошки по тополю залезают на крышу и дерутся за добычу.
4. По ходу драки котэ заденет мяч, мяч покатится на край крыши, остальное сделает закон Ньютона - тот который про яблоко.
5. ???
6. Profit.
Но тут одному из героев истории приходит в голову мысль о том, что где пузырёк, там и "пузырь".
Если Вы сейчас собираетесь сказать, что история выдумана - потому что детям не могли продать алкоголь - я за Вас порадуюсь, ведь у Вас дома живут розовые пони, на работу Вас возит единорог, а Ваш(а) супруг(а) какает бабочками.
Итак, добыв искомый материал, пацаны возвращаются к вахтёру с контр-предложением. На крышу полезет он.
"Ох, восхитительно" - думает на сей раз вахтёр, видя булькающий гонорар. Дело делается в считанные минуты, и происходит бартер - одна заинтересованная сторона получает спортивный инвертарь, другая сторона получает инвертарь питьевой.
Часть вторая.
Слухи о произошедшем расходятся по всему микрорайону, и дней через пять к пацанам приходит делегация (таких же пацанов) из соседнего двора, имея при себе заманчивая предложение.
Делегация даёт футбольный мяч, а виновник истории повторяет удар и закидывает мяч на крышу общаги. Сможет - энная сумма денег его. Не сможет - делегация получает в два раза больше денег, а ещё участники истории признают себя пи... любителями соврать, культурно говоря.
Предложение принято. И исходное положение повторяется: удар, и мяч на крыше. Делегация, не веря своим глазам и матерясь, отдаёт деньги, а затем идёт за мячом. Но им легче - отец одного из них работает в общежитии комендантом.
Часть третья.
20 с лишним лет спустя участники событий собираются на месте событий. Вспоминая молодость, доходят и до этого случая. Задаётся вопрос:
- А сейчас сможешь?
- Ну а как иначе, - возмущается недоверием бывший пацан, а ныне крупный мужчина с солидным пузом.
Добывается футбольный мяч. Удар... И мяч падает на землю, не долетев до второго этажа.
|
|
40.
История про котика и его пенсию :)
Несколько лет назад одна семья из далекого сибирского города приехала отдыхать на Тенерифе... и влюбилась в остров. Не устояв перед красотами Атлантики, купили виллу с четырьмя гектарами земли.
Семья переехала на остров быстро, проблема заключалась в одном: дома оставался член семьи — рыжий котик, которому на тот момент было лет восемь, за которые он ни разу не покидал квартиру. Котик любил покушать и поспать, иногда сидел на подоконнике и наблюдал за птичками, но попыток выйти даже на лестничную площадку не совершал. Котик был упитанный, 16–17 кг.
Встал вопрос перевозки члена семьи на Канары. С таким весом — только в багажном отделении. Но этот вариант даже не рассматривался: такое путешествие котик мог не перенести. Огромный стресс — не только для кота, но и для всей семьи.
Оставалось два варианта.
1. Везти кота в машине через всю Европу, а потом паромом — на остров.
2. Посадить кота на диету.
Отец семейства, Сергей, представил поездку по Европе в компании с котом и пришел в жуткий ужас от одной мысли об этом. Был выбран второй вариант.
Чтобы рыжей морде легче было переносить страшный период диеты, мужчина решил тоже перейти на легкую пищу и убрать из рациона любимые сардельки и мясо.
Кот орал, истерил, требовал еду, плакал... Сергей писал мне отчеты каждую неделю. Если бы я получала письма не по интернету, уверена, они были бы размыты слезами и написаны дрожащей рукой :)
Через месяц кот открыл холодильник и съел простой огурец. Отец семейства обнял кота и рыдал вместе с ним. Котик стал чаще сидеть на подоконнике и мечтал сожрать птичку. Каждую неделю приезжал ветеринар и проверял здоровье кота. Рыжий, не любивший гостей, стал встречать с радостью каждого, проверяя сумки на наличие еды. Если ее не оказывалось — метил обувь.
Кот решил: если метить больше и чаще, хозяин сжалится над ним. Ветеринар посоветовал кастрацию. Сергей подумал, что коту и так плохо — лучше потерпеть вонь.
И вот прошло 11 месяцев диеты. Кот весил 9 килограммов с небольшим. Сергей потерял 15 кг.
Забронировали кота на рейс, написав жалобное и подробное письмо, как он худел, чтобы осуществить поездку на борту. Просили сжалиться и разрешить провоз в салоне животного, который вместе с переноской на тот момент весил 10–10,5 кг. К письму приложили фото несчастного кота. Ответили моментально: берем! Это же такие жертвы!
В самолете коту дали кусок колбасы. Наверное, если бы кот умел говорить, он бы сказал, что это была самая вкусная колбаса в его жизни. Услышав историю кота, который 11 месяцев сидел на диете, соседи пожертвовали ему колбасу из своего обеда...
И вот кот приехал на финку. Первые три месяца он метил все четыре гектара земли. Он не мог поверить, что это все его и никто на это не претендует.
Сейчас кот охотится — почти каждый день приносит хозяевам задушенного кролика. Кролика предпочитает есть варенного, сырой надоел.
Когда я приезжаю к ним в гости, меня встречает огромный рыжий кот (18 кг), а потом провожает до самых дверей.
Каждый раз думаю: вот это пенсия у кота! Канары, тепло, четыре гектара и вилла в его распоряжении… надеюсь, он забыл тот адский период стресса.
|
|
41.
Было мне тогда лет семь-восемь. Внезапно, после дюжины прочитанных сказок, мне вдруг захотелось написАть свою собственную. Придумал действующих лиц (сплошь говорящие животные), сюжет, финал. И ведь дернул же черт сперва узнать мнение родителей, авось что дельное подскажут. Ага, подсказали, блин. Мама попросила рассказать. Я, смущаясь и краснея (всё-таки писательский дебют), изложил свое "произведение" настолько красноречиво, насколько мог. Покачивая головой, мама заверила, что сказка хорошая, а заодно поинтересовалась, мол, что это за зверюга такая - тапир, и как он попал в сказку? Пришлось нести энциклопедию про животных и показывать картинку с тапиром. Мама посмеялась и посоветовала заменить "нерусскую" зверушку на какую-нибудь лошадку или коровку, на что я с негодованием ответил, что лошадка уже есть (и не просто лошадка, а арабский скакун!), а коровке в моей мега-крутой сказке делать нечего. В итоге сошлись на свинке, хоть я их и не любил. Тут бы мне самое время взять заранее подготовленные ручку и тетрадку, залезть на подоконник и начать писАть, но нет же. Мамино мнение я услышал, теперь хотелось услышать папино. Дело было вечером, делать было нечего, и потому папа, уставший после работы, возлежал в большом кресле перед телеком в состоянии полного дзена. На мои назойливые приставания послушать сказку отмахивался как мог, но потом, видимо, почувствовав что вечер всё равно уже испорчен и хуже не будет, великодушно согласился. Выслушав сие надругательство над литературой и сказками в частности, папа, с каменным лицом, сказал, что так не годится. "В хорошей сказке, - отец назидательно поднял указательный палец, - всё просчитано до мелочей: погода, окружающая обстановка, главные герои, даже порода свинки и та должна быть указана. А у тебя что? К тому же главные герои у тебя какие-то вялые и скучные. Но ты не расстраивайся, первый блин всегда комом. Даю тебе неделю на то, чтобы сочинить хорошую сказку. Справишься?". Сейчас-то я понимаю, что он таким образом хотел занять меня чем-нибудь безвредным хотя бы на неделю, еще свежи были в памяти петарда в ванной и принесенный с улицы желтопузик, впоследствии сбежавший из коробки и до смерти напугавший маму. А тогда я был всего лишь наивным мелким пацаном, желавшим получить пряника вместо надоевшего кнута. Меня хватило на три дня, после чего я, с довольной физиономией лица, зачитал перед собравшимися (мама, папа, бабушка, дедушка) свой шедевр. Ну или мне тогда так казалось. Надо было видеть их лица: у мамы жалостно-непонимающее, отец еле сдерживался чтобы не заржать в полный голос, бабушка поблагодарила за подробный прогноз погоды, и один лишь глуховатый дедушка одобрительно покачал головой. А начиналась сказка примерно так: "Однажды одним солнечным утром, при температуре воздуха +15°C, атмосферном давлении 715 мм рт.ст., ветре 1 м/с и влажности воздуха 65% Барсик, рыжий персидский кот с откусанным ухом, вышел из дома. Он посмотрел на часы: было ровно 9:00. "Пора на рыбалку", -подумал Барсик и взял динамит". И дальше всё в таком же духе. Надо сказать, отцу очень понравилось. Особенно то место, где жадная свинка, обокрав Барсика, съедает динамит и её разносит в клочья. Я уж было хотел написАть продолжение к бестселлеру, когда мама (видимо, испугавшись, что сказка может запросто стать былью), тихо, но настойчиво попросила заняться чем-нибудь другим, посмотреть телевизор, к примеру. Тут надо сказать, что телеком меня не баловали, разрешали смотреть только утром и вечером, да и то в определенные часы. Так что я с радостным гиканьем, забросив тетрадку со своим шедевром в дальний угол, понесся наслаждаться дарами телевидения. На дворе была середина 90-х, страшное для многих время. Но для меня то время было самым счастливым в жизни.
|
|
42.
Увидел наклейку на УАЗ Патриоте - Городской Клуб "УАЗ-Патриот". Странно, подумал я, клуба любителей БМВ, Мерседес или Тойты ЛандКрузер у нас в городе нет, а вот УАЗ-Патриот - подишь ты! Чем они там занимаются? Сразу возникла такая картина - сидят кружочком любители УАЗ-Патриотов, в центре психотерапевт с блокнотиком (сам он тоже в молодости увлекался УАЗ Патриотами, но теперь - ни,ни), встает один из кружка и говорит:
- Меня зовут Алексей, я уже три года езжу на УАЗ-Патриоте...
|
|
43.
ЗЯМА
Если бы эту странную историю о вампирах и хасидах, о колдунах и книгах, о деньгах и налогах я услышал от кого-нибудь другого, я бы не поверил ни одному слову. Но рассказчиком в данном случае был Зяма Цванг, а он придумывать не умеет. Я вообще долго считал, что Б-г наградил его единственным талантом - делать деньги. И в придачу дал святую веру, что наличие этого дара компенсирует отсутствие каких-либо других.
Зяму я знаю, можно сказать, всю жизнь, так как родились мы в одном дворе, правда, в разных подъездах, и я – на четыре года позже. Наша семья жила на последнем пятом этаже, где вечно текла крыша, а родители Зямы - на престижном втором. Были они позажиточнее ИТРовской публики, которая главным образом населяла наш двор, но не настолько, чтобы на них писали доносы. Когда заходила речь о Цванге-старшем, моя мама всегда делала пренебрежительный жест рукой и произносила не очень понятное слово «гешефтмахер». Когда заходила речь о Цванге-младшем, она делала тот же жест и говорила: «оторви и брось». Ей даже в голову не приходило, что всякие там двойки в дневнике и дела с шпаной всего лишь побочные эффекты главной его страсти – зарабатывания денег.
Я, в отличие от мамы, всегда относился к Зяме с уважением: он был старше, и на его примере я познакомился с идеей свободного предпринимательства. Все вокруг работали на государство: родители, родственники, соседи. Некоторые, как я заметил еще в детстве, умели получать больше, чем им платила Советская власть. Например, врачу, который выписывал больничный, мама давала три рубля, а сантехнику из ЖЭКа за починку крана давала рубль и наливала стопку водки. Но ЖЭК и поликлиника от этого не переставали быть государственными. Двенадцатилетний Зяма был единственным, кто работал сам на себя. Когда в магазине за углом вдруг начинала выстраиваться очередь, например, за мукой, Зяма собирал человек десять малышни вроде меня и ставил их в «хвост» с интервалом в несколько человек. Примерно через час к каждому подходила незнакомая тетенька, обращалась по имени, становилась рядом. Через пару минут елейным голосом велела идти домой, а сама оставалась в очереди. На следующий день Зяма каждому покупал честно заработанное мороженое. Себя, конечно, он тоже не обижал. С той далекой поры у меня осталось единственное фото, на котором запечатлены и Зяма, и я. Вы можете увидеть эту фотографию на http://abrp722.livejournal.com/ в моем ЖЖ. Зяма – слева, я - в центре.
Когда наступал очередной месячник по сбору макулатуры, Зяма возглавлял группу младших школьников и вел их в громадное серое здание в нескольких кварталах от нашего двора. Там располагались десятки проектных контор. Он смело заходил во все кабинеты подряд, коротко, но с воодушевлением, рассказывал, как макулатура спасает леса от сплошной вырубки. Призывал внести свой вклад в это благородное дело. Веселые дяденьки и тетеньки охотно бросали в наши мешки ненужные бумаги, а Зяма оперативно выуживал из этого потока конверты с марками. Марки в то время собирали не только дети, но и взрослые. В мире без телевизора они были пусть маленькими, но окошками в мир, где есть другие страны, непохожие люди, экзотические рыбы, цветы и животные. А еще некоторые из марок были очень дорогими, но совершенно незаметными среди дешевых – качество, незаменимое, например, при обыске. Одним словом, на марки был стабильный спрос и хорошие цены. Как Зяма их сбывал я не знаю, как не знаю остальные источники его доходов. Но они несомненно были, так как первый в микрорайоне мотороллер появился именно у Зямы, и он всегда говорил, что заработал на него сам.
На мотороллере Зяма подъезжал к стайке девушек, выбирал самую симпатичную, предлагал ей прокатиться. За такие дела наша местная шпана любого другого просто убила бы. Но не Зяму. И не спрашивайте меня как это и почему. Я никогда не умел выстраивать отношения с шпаной.
Потом Цванги поменяли квартиру. Зяма надолго исчез из виду. От кого-то я слышал, что он фарцует, от кого-то другого – что занимается фотонабором. Ручаться за достоверность этих сведений было трудно, но, по крайней мере, они не были противоречивыми: он точно делал деньги. Однажды мы пересеклись. Поговорили о том о сем. Я попросил достать джинсы. Зяма смерил меня взглядом, назвал совершенно несуразную по моим понятиям сумму. На том и расстались. А снова встретились через много лет на книжном рынке, и, как это ни странно, дело снова не обошлось без макулатуры.
Я был завсегдатаем книжного рынка с тех еще далеких времен, когда он был абсолютно нелегальным и прятался от неусыпного взора милиции то в посадке поблизости от городского парка, то в овраге на далекой окраине. Собирались там ботаники-книголюбы. Неспешно обсуждали книги, ими же менялись, даже давали друг другу почитать. Кое-кто баловался самиздатом. Одним словом, разговоров там было много, а дела мало. Закончилась эта идиллия с появлением «макулатурных» книг, которые продавались в обмен на 20 килограммов старой бумаги. Конечно, можно сколько угодно смеяться над тем, что темный народ сдавал полное собрание сочинений Фейхтвангера, чтобы купить «Гойю» того же автора, но суть дела от этого не меняется. А суть была в том, что впервые за несчетное число лет были изданы не опостылевшие Шолохов и Полевой, а Дюма и Сабатини, которых открываешь и не закрываешь, пока не дочитаешь до конца. Масла в огонь подлили миллионные тиражи. Они сделали макулатурные книги такими же популярными, как телевидение – эстрадных певцов. Ну, и цены на эти книги - соответствующими. Вслед за макулатурными книгами на базаре однажды появился Зяма.
Походил, повертел книги, к некоторым приценился. Заметил меня, увидел томик «Библиотеки Поэта», который я принес для обмена, посмотел на меня, как на ребенка с отставанием в развитии, и немного сочувственно сказал:
- Поц, здесь можно делать деньги, а ты занимаешься какой-то фигней!
В следующий раз Зяма приехал на рынок на собственной белой «Волге». Неспеша залез в багажник, вытащил две упаковки по 10 штук «Королевы Марго», загрузил их в диковиннную по тем временам тележку на колесиках, добрался до поляны, уже заполненной любителями чтения, и начал, как он выразился, «дышать свежим воздухом». К полудню продал последнюю книгу и ушел с тремя моими месячными зарплатами в кармане. С тех пор он повторял эту пранаяму каждое воскресенье.
Такие люди, как Зяма, на языке того времени назывались спекулянтами. Их на базаре хватало. Но таких наглых, как он, не было. Милиция время от времени устраивала облавы на спекулянтов. Тогда весь народ дружно бежал в лес, сшибая на ходу деревья. Зяма не бежал никуда. Цепким взглядом он выделял главного загонщика, подходил к нему, брал под локоток, вел к своей машине, непрерывно шепча что-то на ухо товарищу в погонах. Затем оба усаживались в Зямину «Волгу». Вскоре товарищ в погонах покидал машину с выражением глубокого удовлетворения на лице, а Зяма уезжал домой. И не спрашивайте меня, как это и почему. Я никогда не умел выстраивать отношения с милицией.
Однажды Зяма предложил подвезти меня. Я не отказался. По пути набрался нахальства и спросил, где можно взять столько макулатуры.
- Никогда бы не подумал, что ты такой лох! - удивился он, - Какая макулатура?! У каждой книги есть выходные данные. Там указана типография и ее адрес. Я еду к директору, получаю оптовую цену. Точка! И еще. Этот, как его, которого на базаре все знают? Юра! Ты с ним часто пиздишь за жизнь. Так вот, прими к сведению, этот штымп не дышит свежим воздухом, как мы с тобой. Он – на службе, а служит он в КГБ. Понял?
Я понял.
В конце 80-х советскими евреями овладела массовая охота к перемене мест. Уезжали все вокруг, решили уезжать и мы. Это решение сразу и бесповоротно изменило привычную жизнь. Моими любимыми книгами стали «Искусство программирования» Дональда Кнута ( от Кнута недалеко и до Сохнута) и «Essential English for Foreign Students» Чарльза Эккерсли. На работе я не работал, а осваивал персональный компьютер. Записался на водительские курсы, о которых еще год назад даже не помышлял. По субботам решил праздновать субботу, но как праздновать не знал, а поэтому учил английский. По воскресеньям вместо книжного базара занимался тем же английским с молоденькой университетской преподавательницей Еленой Павловной. Жила Елена Павловна на пятом этаже без лифта. Поэтому мы с женой встречались с уходящими учениками, когда шли вверх, и с приходящими, когда шли вниз. Однажды уходящим оказался Зяма. Мы переглянулись, все поняли, разулыбались, похлопали друг друга по плечу. Зяма представил жену – статную эффектную блондинку. Договорились встретиться для обмена информацией в недавно образованном еврейском обществе «Алеф» и встретились.
Наши ответы на вопрос «Когда едем?» почти совпали: Зяма уезжал на четыре месяца раньше нас. Наши ответы на вопрос «Куда прилетаем?» совпали точно: «В Нью-Йорк». На вопрос «Чем собираемся заниматься?» я неуверенно промямлил, что попробую заняться программированием. Зяму, с его слов, ожидало куда более радужное будущее: полгода назад у него в Штатах умер дядя, которого он никогда не видел, и оставил ему в наследство электростанцию в городе Джерси-Сити. «Из Манхеттена, прямо на другой стороне Гудзона», как выразился Зяма.
Я представил себе составы с углем, паровые котлы, турбины, коллектив, которым нужно руководить на английском языке. Сразу подумал, что я бы не потянул. Зяму, судя по всему, подобные мысли даже не посещали. Если честно, я немного позавидовал, но, к счастью, вспышки зависти у меня быстро гаснут.
Тем не менее, размышления на тему, как советский человек будет справляться с ролью хозяина американской компании, настолько захватили меня, что на следующем занятии я поинтересовался у Елены Павловны, что там у Зямы с английским.
- У Зиновия Израилевича? – переспросила Елена Павловна, - Он самый способный студент, которого мне когда-либо приходилось учить. У него прекрасная память. Материал любой сложности он усваивает с первого раза и практически не забывает. У него прекрасный слух, и, как следствие, нет проблем с произношением. Его великолепное чувство языка компенсирует все еще недостаточно большой словарный запас. Я каждый раз напоминаю ему, что нужно больше читать, а он всегда жалуется, что нет времени. Но если бы читал...
Елена Павловна продолжала петь Зяме дифирамбы еще несколько минут, а я снова немного позавидовал, и снова порадовался, что это чувство у меня быстро проходит.
Провожать Зяму на вокзал пришло довольно много людей. Мне показалось, что большинство из них никуда не собиралось. Им было хорошо и дома.
– Не понимаю я Цванга, - говорил гладкий мужчина в пыжиковой шапке, - Если ему так нравятся электростанции, он что здесь купить не мог?
- Ну, не сегодня, но через пару лет вполне, - отчасти соглашался с ним собеседник в такой же шапке, - Ты Данько из обкома комсомола помнишь? Я слышал он продает свою долю в Старобешево. Просит вполне разумные бабки...
Сам я в этот день бился над неразрешимым вопросом: где к приходу гостей купить хоть какое-то спиртное и хоть какую-нибудь закуску. – Да уж, у кого суп не густ, а у кого и жемчуг мелок! – промелькнуло у меня в голове. И вдруг я впервые искренне обрадовался, что скоро покину мою странную родину, где для нормальной жизни нужно уметь выстраивать отношения со шпаной или властью, а для хорошей - и с теми, и с другими.
Следующая встреча с Зямой случилась через долгие девять лет, в которые, наверное, вместилось больше, чем в предыдущие сорок. Теплым мартовским днем в самом лучшем расположении духа я покинул офис моего бухгалтера на Брайтон-Бич в Бруклине. Совершенно неожиданно для себя очутился в русском книжном магазине. Через несколько минут вышел из него с миниатюрным изданием «Евгения Онегина» – заветной мечтой моего прошлого. Вдруг неведомо откуда возникло знакомое лицо и заговорило знакомым голосом:
- Поц, в Америке нужно делать деньги, а ты продолжаешь эту фигню!
Обнялись, соприкоснулись по американскому обычаю щеками.
- Зяма, - предложил я, - давай вместе пообедаем по такому случаю. Я угощаю, а ты выбираешь место. Идет?
Зяма хохотнул, и через несколько минут мы уже заходили в один из русских ресторанов. В зале было пусто, как это всегда бывает на Брайтоне днем. Заняли столик в дальнем углу.
- Слушай, - сказал Зяма, - давай по такому случаю выпьем!
- Давай, - согласился я, - но только немного. Мне еще ехать домой в Нью-Джерси.
- А мне на Лонг-Айленд. Не бзди, проскочим!
Официантка поставила перед нами тонкие рюмки, каких я никогда не видел в местах общественного питания, налила ледяную «Грей Гуз» только что не через край. Сказали «лехаим», чокнулись, выпили, закусили малосольной селедкой с лучком и бородинским хлебом.
– Неплохо, - подумал я, - этот ресторан нужно запомнить.
После недолгого обсуждения погоды и семейных новостей Зяма спросил:
- Чем занимаешься?
- Программирую потихоньку, а ты?
- Так, пара-тройка бизнесов. На оплату счетов вроде хватает...
- Стой, - говорю, - а электростанция?
- Электростанция? - Зяма задумчиво поводил головой, - Могу рассказать, но предупреждаю, что не поверишь. Давай по второй!
И мы выпили по второй.
- До адвокатской конторы, - начал свой рассказ Зяма, - я добрался недели через две после приезда. Вступил в наследство, подписал кучу бумаг. Они мне все время что-то втирали, но я почти ничего не понимал. Нет, с английским, спасибо Елене Павловне, было все в порядке, но они сыпали адвокатской тарабарщиной, а ее и местные не понимают. Из важного усек, что документы придется ждать не менее двух месяцев, что налог на недвижимость съел до хера денег, ну и что остались какие-то слезы наличными.
Прямо из конторы я поехал смотреть на собственную электростанцию. В Манхеттене сел на паром, пересек Гудзон, вылез в Джерси-Сити и пошел пешком по Грин стрит. На пересечении с Бэй мне бросилось в глаза монументальное обветшалое здание с трещинами в мощных кирпичных стенах. В трехэтажных пустых окнах кое-где были видны остатки стекол, на крыше, заросшей деревцами, торчали три жуткого вида черные трубы. Солнце уже село, стало быстро темнеть. Вдруг я увидел, как из трубы вылетел человек, сделал разворот, полетел к Манхеттену. Не прошло и минуты – вылетел другой. В домах вокруг завыли собаки. Я не трусливый, а тут, можно сказать, окаменел. Рот раскрыл, волосы дыбом! Кто-то окликнул меня: - Сэр! Сэр! - Обернулся, смотрю – черный, но одет вроде нормально и не пахнет.
- Hey, man, – говорю ему, - What's up? – и собираюсь слинять побыстрее. Я от таких дел всегда держусь подальше.
- Не будь дураком, – остановливает он меня, - Увидеть вампира - к деньгам. Не спеши, посмотри поближе, будет больше денег, - и протягивает бинокль.
Бинокль оказался таким сильным, что следующего летуна, казалось, можно было тронуть рукой. Это была полуголая девка с ярко-красным ртом, из которого торчали клыки. За ней появился мужик в черном плаще с красными воротником и подкладкой.
- Кто эти вампиры? – спрашиваю я моего нового приятеля, - Типа черти?
- Нет, не черти, - говорит он, - скорее, ожившие покойники. Во время Великой депрессии это здание оказалось заброшенным. Затем его купил за символичесий один доллар какой-то сумасшедший эмигрант из России. И тогда же здесь появились вампиры. День они проводят в подвале, потому что боятся света. Вечером улетают, возвращаются к утру. Видят их редко и немногие, но знает о них вся местная публика, и уж точно те, у кого есть собаки. Из-за того, что собаки на них воют. Так или иначе, считается это место гиблым, по вечерам его обходят. А я – нет! Увидеть такое зрелище, как сегодня, мне удается нечасто, но когда удается, на следующий день обязательно еду в казино...
- Обожди, - перебил я его, - они опасные или нет?
- Ну да, в принципе, опасные: пьют человеческую кровь, обладают сверхъестественными способностями, почти бессмертные... А не в принципе, тусуются в Манхеттене среди богатых и знаменитых, обычные люди вроде нас с тобой их не интересуют. Только под руку им не попадай...
Стало совсем темно. Я решил, что полюбуюсь моей собственностью завтра, и готов был уйти, как вдруг что-то стукнуло мне в голову. Я спросил:
- Слушай, а что было в этом здании перед Великой депрессией?
И услышал в ответ:
- Электростанция железнодорожной компании «Гудзон и Манхеттен».
Окончание следует. Читайте его в завтрашнем выпуске anekdot.ru
|
|
44.
Совсем-совсем перед Новым годом в семье совершенно молодых архитекторов родился сын. Так получилось. Никто специально не подгадывал, но к массе народу, родившегося 31 декабря, пять лет назад добавился еще один человек.
Человек рос и к моменту событий дорос до четырехлетнего возраста. Как у всякого вполне осознающего себя человека у него, что вполне естественно, были свои вполне осознанные и выношенные в муках хорошего поведения новогодние желания.
- Хочу, - говорит человек, - чтоб ваш, этот самый Дед Мороз, на новый год доставил мне серебристую лошадь и настоящую принцессу. Что значит «какую настоящую»? Настоящую живую принцессу хочу. На новый год. Чтоб жениться. А настоящая лошадь мне не нужна, вполне подойдет игрушечная. Но серебристая, это обязательно.
- Это твой сын, - заявила мама-архитектор папе-архитектору 30 декабря, - весь в отца. Поэтому я займусь игрушечной лошадью, а ты, будь добр, обеспечь принцессу. И не думай, что соседская Катька ему подойдет даже если переоденется. Я уже спрашивала. Ему взрослая принцесса нужна, чтоб жениться. Настоящая и живая. Отпадает Катька. И я отпадаю. На мамах жениться нельзя.
Про неожиданно отпавшую Катьку папа сразу и подумал. Тем более, что сосед уже приходил наводить мосты, потому что этой самой Катьке, как настоящей женщине, на новый год понадобился настоящий принц на настоящем коне белого цвета.
Сбросив со счетов маму и Катьку, папа занялся поисками настоящих живых принцесс. Легче легкого, - думал папа, набирая первый попавшийся номер, из первого попавшегося объявления «Дед Мороз и Снегурочка поздравят вашего ребенка и его друзей», - все Снегурочки вполне себе принцессы, если их немного переодеть и подходящим образом раскрасить.
- Ничем не можем помочь, - сказали папе, - настоящих принцесс не держим, потому что они дорогие. Переодевать Снегурочку в принцессу мы не будем - у нас и обыкновенные снегурочки нарасхват. Все заняты, но вам можем выделить. Вот в четыре часа первого января не хотите? Нет? А почему? Да дети у нас тоже есть. Но помочь ничем не можем, извините.
После того, как этот разговор в небольших вариациях повторился добрых полтора десятка раз папа немного загрустил и отправился на переговоры. К сыну. С предложениями. Может все-таки Катька сойдет? Дура? Сынок, да они все такие ведь. А Лена, Маша, Дарья и Снежана? Тоже дуры? Ну я ж говорил, что все. Нет, мама не такая. Ты просто учти, что кого-то все равно выбрать придется. Не сейчас, потом, когда повзрослеешь. Сейчас будет тебе принцесса настоящая. Может все-таки Настя? Она не настоящая? Ну это как посмотреть…
Переговоры успехом не увенчались. Папа опять сел за телефон. Телефон не помог. Все телефонные снегурочки отказывались переодеваться в принцессу. У них были графики и некуда было девать Деда Мороза, потому что мы в паре работаем. Тоже переодеть? А зачем вам бородатая принцесса с посохом? У меня борода? С чего вы взяли? Это у нашего Деда Мороза борода, причем настоящая.
Наступило тридцать первое декабря. Ребенок ждал Деда Мороза с серебристой лошадью и настоящей принцессой. Живой. Лошадь была, а принцессы пока не было.
Папа не вылезал из яндекса и гугла. На трех телефонных трубках по два раза сели аккумуляторы. А принцессы, живой, настоящей все еще не было. Как не было и выхода. Неумолимо приближался бой курантов. Ребенок в ожидании чуда вел себя идеально, чтоб предотвратить кривые отмазки Деда Мороза и родителей. Но последний раз папе отказали даже в местном ТЮЗе. И у них все принцессы разбежались по снегурочкам.
Где-то в шесть часов пополудни папа не выдержал и написал в поисковике: «Принцессы на заказ, живые, настоящие с почасовой оплатой, срочно». И тут ему повезло. Да это были именно такие принцессы. На заказ и с почасовой оплатой. Именно те, о которых вы подумали. Но они были. Живые и настоящие. В надежде, что ни сын, ни жена никогда не узнают, откуда к ним вечером придет принцесса, папа взял и позвонил.
- Принцессу живую и настоящую? Ровно в двенадцать? Нет проблем. Выбирать будете? Мы можем сразу пять подвезти. Не надо? Нужна одна? А параметры? Симпатичная и молодая? Мы других не держим, молодой человек. К ребенку четырех лет? Вы извращенец? Да у меня есть дети. Вел себя хорошо целый месяц? Обманываете, такого не бывает. Без дополнительных услуг и молчаливую. Понятно. На три часа. Мы вам, пожалуй, скидку сделаем. Да, у меня тоже есть дети. Договорились. Кстати, можете картой расплатиться. На сайте есть реквизиты. Всего доброго. Нет, она не будет рассказывать вашей жене, где работает. И сыну тоже. Она ж принцесса в конце концов, а принцессы работают принцессами и все.
И ровно в двенадцать часов. К ним пришел Дед Мороз. Принес серебристую лошадь и скрылся. А в две минуты первого пришла принцесса. Очень симпатичная живая и совсем настоящая. Принцесса выпила чаю, отказалась от торта, чтоб не растолстеть, пообещала молодому человеку выйти за него замуж, подарила свою совсем маленькую копию в наряде снегурочки и через три часа ушла.
- Откуда принцесса? - спросила мама-архитектор, папу-архитектора, - то есть я понимаю – откуда, ты мне скажи откуда у тебя такие знакомства? Из интернета? Так прям и написал? Сейчас проверим.
И они проверили, заново вбив в поисковик ту самую фразу: «Принцессы на заказ, живые, настоящие с почасовой оплатой, срочно». И ничего не нашли. Кроме платьев, кукол и тортиков. Там даже коньки были с названием «Принцесса». А «на заказ» с почасовой оплатой принцесс не было.
- У меня телефон остался, - вспомнил папа, - вот видишь? Можешь сама позвонить.
И они позвонили. Номер не существует, ответил им совершенно металлический голос.
- Может замнем? – спросил папа-архитектор маму-архитектора, - а то я уже нифига не понимаю, что-то здесь не чисто.
Замнем.., - согласилась мама, - но ты все равно смотри у меня. Она показала мужу кулак и поцеловала в щеку.
|
|
45.
Итак с чего начать? Пожалуй начну с фитнесса.
Фитнесс - это очень хорошо, но когда в меру. А ведь как бывает? Отвис живот и думаешь, бля надо срочно купить билет в фитнесс клуб! Приходишь на первое занятие и начинаешь кидаться то на тренажеры, то на штанги, то еще хрен знает на что как потерпевший. Короче убиваешь свое тело. На следующий день, просыпаясь утром и чувствуя, что телу 3.14здец думаешь, ах какой же я молодец, теперь я настоящий спортик. И идешь в этот же день опять на тренировку, чтобы окончательно убить жир.
Бухло, синька, он же алкоголь.
Тоже очень хорошая вещь, но мля тоже когда в меру... А кто знает эту меру? Мне это узнать пока не довелось(((. Синячишь до поросячего визга, на зато ты Мужик. Чтобы потом на следующий день лежать пластом. И тут вот что самое странное. Тебе начинают звонить, те, с кем ты вчера старательно старался изучить эту самую меру и предлагать немного подлечиться и дальше продолжить поиск этой неуловимой меры, благо еще суббота и завтра не надо на работу. Иногда лечение начинается с - а давай-ка засадим по кружаку? А? И вот после засаживания кружки в один присест вы откидываетесь на спинку стула и одновременно издаете - уф, полегчало.......
Иногда лечение начинается с беленькой, как настоящие мужики. Надо же клин клином вышибать.
Короче синячить и лечиться - это очень интересные занятия!
И я старательно старался заниматься и фитнесом и синькой.
И вот однажды, уже став мастером спорта по этим видам, я проснулся утром в состоянии нестояния, держась за голову, пошел на толчок. Ну как говорится для приведения себя в порядок нужно сделать три вещи: поспать, посрать и пожрать. Подумав о вечном минут так 20 я почувствовал, что что-то не так! Жопой почувствовал, в прямом и переносном смыслах! Вернее даже так - это моя жопа дала мне понять, что что то не так. Отмотав туалетной бумаги и проведя ей по своей любимой жопе я понял !!!! Бля, МОЯ ЖОПА ДИКО БОЛИТ(((. И походу кое какие кишки вылезли наружу. Оказалось это не кишки. Это вокруг шоколадного гнезда выскочили шишки, которые 3.14здец как болели. Что это такое и что делать?
О, надо сходить в душ, прогреться и отлежаться, авось пройдет.
Первый день отлеживания привел к тому, что болеть стало гораздо сильнее. Ок, подождем еще денек... Следующий день оказался еще хуже. И вот начинаешь обзванивать своих друзей и знакомых и деликатно расспрашивать, было ли у них что-то подобное. Оказывается это херня. У всех это было, но никто сука не признается. А выход проще некуда - надо купить свечи и вставить себе в пещеру. Бля, но у меня там сейчас не пещера, а улей с пчелами. Или пчелы в улье....
Соображать я уже не мог от боли, поэтому сжав всю свою волю в кулак поехал в больницу.
В больнице.
По моей походке доктор все понял. Я шел осторожно, максимально расправив булки, чтобы они не тревожили мой улей!
Как я впоследствии узнал, это типичная походка пасечника, пардон, геморройщика.
Снимайте трусы и ложитесь на бок на кушетку - сказал мне дядя в белом халате. Что он собирался делать я еще не знал. Но через мгновение все, кто находился рядом с кабинетом узнали какой у меня красивый и громкий голос. Это он попытался что-то засунуть в мой улей. Оказалось, что это типа эндоскопа, но для жопы. Когда он пошел на второй заход я начал умолять его не делать этого. Вот так я и потерял свою девственность, а заодно и родил.
Чуть позже, когда я немного пришел в себя и вытер слезы на глазах, дядя показал мне на компе как выглядит моя жопа снаружи и внутри. Святые Угодники! Такого я не видел ни в одном ужастике!
Лечить такой ужас было уже поздно. Оставалось только вырезать там все к такой-то матери. Согласился я быстро.
И вот через пару часов ,еле-еле сбрив волосы на заднице, я воссел на кресло!!!
В детстве мне уже делали операцию, поэтому я приготовился, что мне дадут маску подышать и все произойдет для меня мгновенно. Ни хера! Дядя с двумя женщинами-ассистентами собирались ткнуть шприцем прямо туда! Это была паника! Я себе не мог позволить просто дотронуться туда, не говоря про шприц.
Это был 3.14здец! Сейчас, когда все позади я думаю, что если бы я тогда знал, что меня ожидает, я бы лучше убился ап стену.
Когда мой шоколадный глаз обкололи со всех сторон, я перестал его чувствовать!!!
И процесс начался! К слову, самый прогрессивный на сегодняшний день метод резки - это резка радиоволновым устройством Сургитрон, пр-во США. Как он режет я не видел, но на слух похоже на сварочный аппарат. Первый час прошел великолепно! Боли не было, просто чувствовал, что с моей жопой что-то делают. Ну вот, снаружи мы все срезали! Теперь надо внутри полипы убрать, три штуки! - сказал дядя. И тут началось... Оказывается для того, чтобы добраться до внутренних полипов, нужно вытянуть наружу кишку, которая снаружи оканчивается моей жопой! А это так скажем не совсем приятно. Очень даже неприятно. Представьте, что вам оттягивают мошонку. Первые 10-15 секунд вы терпите, но потом терпеть становится все труднее. И это длилось еще почти час! Бля, во второй раз я бы наверное не вытерпел!
Продолжение...
Наконец-то все закончено. Я лежу в гинекологическом кресле и кайфую от того, что больше никто не оттягивает мою кишку-жопу. Это непередаваемое ощущение! Женщина- ассистент вновь измерила мое давление и спросила
- Как самочувствие, голова не кружится?
- Можете встать?
- Только не торопитесь...
А мне все пох... Я сделан из мяса...
Огромное спасибо этим людям в белых халатах за то, что они без страха и брезгливости копаются в наших жопах. И сразу после операции, сняв перчатки, садятся пить чай с печеньками!!!
А я в это время лежал, засыпая на кушетке и радовался жизни. Часа через два я проснулся, мне сделали два обезболивающих укола в булки и пригласили в кабинет к хирургу. В кабинете все дружно пили чай.... И мне налили кружечку с лимоном и сахаром. Надо заметить, что когда со мной случилась эта беда, я ничего не ел. То есть уже три дня. Потому как страх того, что с этой едой потом придется кое-что делать был сильнее голода.
Дядя хирург взял со шкафа муляж жопы в разрезе и поставил на стол передо мной. Вот смотри, вот такая жопа у нормальных людей, а у тебя она была немного не такая. Мы вот тут все посрезали и теперь у тебя она тоже нормальная и красивая, НО. Чтобы все было хорошо, она должна РАБОТАТЬ!!!
А для этого нужно кушать. Чтобы сегодня обязательно поел. А послезавтра чтобы съел манты и беш.
3.14здец!!! А как я буду все это дело .......???? А не порвется ли??? ( это мои мысли про себя). Но дядя оказался экстрасенсом, он прочитал мои мысли тут же по выражению моего лица.
-Не ссы ( на самом деле он сказал не волнуйся), не порвется. Конечно сначала будет немножко неприятно, но зато потом будет опять приятно, как раньше))).
Ну, если немножко неприятно, то почему бы и нет? У меня появилось вдохновение. Пожрать впервые за четыре дня - такая перспектива меня радовала. Я пожал руку дяде и вышел на улицу к машине.
Путь мой лежал в кафе возле дома. Манты и беш я сразу есть не решился, поэтому взял супчик и тефтельки.
А ведь не так страшен черт, как его малютки))))). Ведь у меня есть: 1) анестезирующие свечи 2) гель для жопы 3) кеторол!!!
Все было замечательно! За исключением того, что я забыл выпить таблетку кеторола перед сном, поэтому пришлось ночью проснуться в поту, глотать эту таблетку и ждать когда же она подействует.
Утром меня ждал прием у доктора!
Услышав знакомое - снимай трусы и ложись бочком на кушетку, я быстро все сделал и удобно улегся. Дядя доктор сейчас просто посмотрит на свою вчерашнюю работу и отпустит меня домо ОООЙ, БЛЯЯЯЯЯ! Я родил...
Дядя - садист раздвинул мои булки и засунул свой нихера не тонкий пальчик мне туда, где уже все успокоилось.
... Пчелы вернулись в улей...
- Ну молодец! У тебя все нормально, даже гноя нет! Дома сам делай упражнения, растягивай мышцы и не забывай кушать, особенно манты и беш.
Какой нахрен БЕШ? У меня только только все успокоилось и я подумал, что уже здоров, как он тут все разворошил.
Два укола в булки и я опять еду домой.
Заехал в кафе и взял порцию из пяти мант. Надо, Федя, надо.
Через час все плохое забылось, опять вернулся вкус жизни!!! (Кеторол действует великолепно!).
В 4 часа утра я спустился на землю... Как объяснить мое состояние? Это просто 3.14здес! Я понял, что жопа болит не просто от того, что её порезали, но еще и от того, что кто-то или что-то давит на нее, а она изо всех сил сопротивляется. Ужас. Я обратился внутрь к своему мужеству, но оно меня покинуло. И я вспомнил детство и её величество Клизму! Бля, вот мое спасение! Но где её взять в 4 утра??? Да, еще одна беда - кеторол закончился. Это паника!
-103, скорая, мне песдес, спасите. Не могу посрать, если не приедете через 15 мин, то вызывайте патологоанатомов ( он скончался от взрыва говняной бомбы).
Через 20 мин стук в дверь. Ааааа, мое спасение!!!
В комнату зашли парень и девушка ( или студенты на отработке или только закончившие).
- Братишка, клизма бар ма? (с казахского переводится как - клизма есть?)
Оказывается бригады скорой помощи не возят клизмы и слабительное...
Епть. А кеторол бар ма?
Ну это добро у них было. Но перед этим парень попросил меня лечь на бочок. Я сначала на понял, что он задумал. Но когда от открыл чемоданчик, вытащил перчатки и смачно их надел, согнув все пальцы, и оставив указательный, я сразу все понял. Сталевар .баный. Опять вспомнил детство когда ходил на экскурсию на завод. Там дырка в печи через которую выливается металл затыкают глиняной пробкой. И когда настает время, сталевар длинным ломом пробивает эту пробку и металл вырывается наружу. И этот умник решил поиграть со мной в игру печка и сталевар на глазах у своей подружки. Нихера! Не дам тебе такой развлекаловки!
Короче от них мне нужен был только укол кеторола!
Сразу после этого я полетел в аптеку за слааааабительныыыыым.
Что можно добавить в конце? Сейчас я уже практически здоров и это клёво! И хотел бы всем вам пожелать быть здоровыми и не пройти то, что пришлось мне! Берегите здоровье!
|
|
46.
Проводя по два-три часа в день в автолайнах, я невольно выдумал себе такую странную игру – считать мужиков и баб, кого сколько. Захожу, считаю: 8 женщин, 4 мужика. Это нормально: парни вымирают, вот уже который месяц их количество совершенно не растет в общественном транспорте. Я даже блокнот себе завел: вписываю в столбец дату, время, номер автолайна – и далее количество мужчин и женщин. Например: 30.11.13 – 19.38 – маршрутка № 98 – 18 Ж: 10 М.
И вот однажды 1 декабря 2013 года я влетел в автолайн и, заняв удобное для обзора место, с ходу принялся подсчитывать пассажиров по половому признаку: «Одна-две-три-четыре… пятнадцать женщин и…»
И ни одного мужика, кроме меня!
Вот тебе и раз! Я привстал, чтобы посмотреть, кто за рулем 39 автолайна. Так я и думал – на водительском месте сидела восточной внешности пожилая дама!
Никогда еще я не сталкивался с подобным соотношением пассажиров в автолайне. Я судорожно достал свой аналитический блокнотик и, борясь с волнением, записал: «01.12.13 – 10.44 –маршрутка № 39 –15 Ж:1 М», – поставив при этом три восклицательных знака напротив записи. Сунул блокнот во внутренний карман и уставился в окно. Ладно, сейчас наверняка войдут мужики, подумал я.
Остановки мутно проносились мимо нас, автолайн останавливался, некоторые женщины выходили – и входили другие женщины! Только женщины! Ни одного мужика! Ни одного! Меня начала охватывать какая-то липкая подлая паника.
И вот наконец-то я прибыл на площадь Горького, чуть ли не выкатился из дверей и бросился прочь от проклятого 39-го. Смутно помню, как я бежал по улице, судорожно разыскивая глазами лиц мужского пола, но тщетно!
Навстречу мне двигались исключительно женщины, старые и молодые, красивые и не очень, худые и полные, крашенные и натуральные, и даже седые! Тут я вдруг увидел прогуливающихся беззаботным шагом полицаев. Подбежав к ним, я взахлеб принялся рассказывать о том, что исчезли мужчины, ну совершенно исчезли из нашего города, кругом одни бабы, красивые, средние или даже страшки, но бабы, где же мужики?!
– Женщина, успокойтесь! – обратилась ко мне полицай, баба, конечно же.
– Я вам не женщина!!! И даже не девушка, – закричал я, – у меня, в отличие от вас, есть яйца!
И я ухватил себя за промежность, словно показывая им…
О боже, между ног было пусто… Я тут же ударил себя в грудь и обнаружил две титьки как минимум 4-го размера. Тут я повалился наземь, теряя сознание…
Сквозь обморок я слышал: «Уже третий случай за сегодня, что-то бабоньки сегодня плохо себя чувствуют», – сказал хрипловатый женский голос. А другой, писклявый, ответил: «Зима пришла, я сама вся не своя»…
|
|
47.
Мне всегда нравилась Германия – может, потому, что я там родился в далеком 1971 году, может, это зов крови? И когда в 18 лет я попал в то самое место, где когда-то служил мой отец, я увидел в этом знак судьбы. Причем очутился я там в наказание за повинность: однажды я серьезно подвел штаб дивизии, перепечатав с грубыми ошибками какой-то важный генеральский документ, и меня тут же согнали с секретарской должности, которую я там занимал, лишили всех привилегий и, чтобы совсем уж добить, отправили из солнечного Куйбышева в хмурую вражескую Германию.
– Алёшин, сука тупорылая, мы тебя сгноим, так и знай, – озлобленно сказал мне капитан Тужилкин, и в ближайшие дни я был распределен в ограниченный контингент российских войск в Гарделеген.
В то самое время, как я оказался в Германии, произошли легендарные события: Берлинская стена рухнула, Западная Германия объединилась с Восточной. Ой, что тут началось! Капиталистические немцы из Западной Германии никогда не видели русских солдат, это было открытием для них, настоящим шоком! Видимо, они никак не могли понять, почему мы идем с головы до пят в свином дерьме, – а шли мы после 24-часового наряда в свинарнике, где копались в этом самом, прошу прощения, дерьме. Почему мы выглядим, как отступающая морально разложившаяся армия? Немцы на «Мерседесах» и «БМВ» останавливались, фотографировали нас, давали нам какие-то сладости, пиво, а иногда даже деньги. Целыми днями ошивались мы на местной городской свалке, где оказались тонны продуктов восточно-германских производителей. Капитализм сделал эти товары неконкурентными, и их просто выбрасывали на свалку. Горы из тортов, колбас и сосисок, вяленой рыбы, фруктов выгружались на свалку, а мы, вечно голодные солдаты, собирали их и пировали! Продукты-то были нормальные, просто капитализм страшная штука!
Жить в объединенной Германии оказалось очень интересно: все офицеры занялись бизнесом, продавали все, что плохо лежит, покупали подержанные иномарки, у некоторых было по несколько машин. Даже солдатам платили 70 западных марок, кругом были редкие для нас западные товары, отличные ботинки, фантастические кроссовки, джинсы, спортивные костюмы, всякие магнитолы и видеомагнитофоны. Эта великолепная мишура манила и соблазняла, горы шоколадок на свалке делали службу в разы веселей…
Вскоре солдаты побежали. В основном это были лица с Кавказа – они просто выходили за пределы воинской части и убегали вглубь Германии. Если бы я знал, какая история ждет мою страну в 2015-м, я бы, наверное, тоже сбежал, но я и предположить ничего такого не мог, вот всякие жители пустынь и гор оказались более прозорливыми и бросились в бега. Их ловили, мы часто срывались в погоню за очередным беглецом, патрули из разведчиков стояли в дозорах, пытаясь выловить дезертиров. В один из таких дней нас по тревоге собрали. Я, лейтенант Салпогаров и Рома Ивахин, покидав какой-то мусор в вещмешки, запрыгнули в грузовик, и нас повезли на точку, где нам нужно было находиться, чтобы перехватить очередного беглеца. Завезли нас довольно далеко, в какой-то маленький западногерманский городок. Там нас выгрузили на главной площади без еды, без воды, без средств связи, просто выгрузили и сказали: стойте, пока не заберем, ловите беглеца.
Мы уселись на какие-то продуктовые ящики и стали скучать. Через несколько часов такого сидения нам всем стало невыносимо тошно. Отупение и безысходность охватили нашу команду горе-разведчиков. Казалось, город вымер, только в одном здании невдалеке горел свет и едва слышно звучала музыка.
Неожиданно из темноты показался человек в переднике, вероятно, какой-то работник общепита. Мужчина, немного нервничая, стал нам что-то говорить, показывая рукой на то самое здание, где горел свет.
– Не понимаем! – громко крикнул ему наш лейтенант Салпогаров: он подумал, что иностранец быстрее его поймет, если он будет говорить громче.
– Мы вас не понимаем, что вам надо? Мы ловим здесь дезертира, – я тоже стал объяснять немцу, что мы здесь делаем, активно подключая жестикуляцию.
– Битте, шранце рукен! Битте, битте! – не унимался товарищ в переднике. Устав убеждать нас, он попросту стал нас как бы манить в сторону здания с музыкой – идемте, идемте туда, казалось, говорил он. Мы переглянулись. «Может, там наш дезертир? – решил наш молодой командир Миша, – Давайте сходим с ним». И потом, вдруг там есть еда, мы же не ели со вчерашнего дня!
Яркий свет ослепил нас, помещение оказалось гаштетом, местным небольшим баром, доверху набитым немцами, западными немцами! Нашими недавними оппонентами по железному занавесу! Первые несколько минут все, притихнув, рассматривали наши обросшие щетиной рожи, помятую форму и голодные глаза. Мужчина, который нас привел, между тем зашел за стойку и стал наливать что-то прозрачное из большой бутыли в стоящие перед ним 3 высоких стакана. Стаканы стояли на подносе, рядом лежали какие-то навороченные бутерброды. Взяв поднос, бармен подошел к нам.
– Битте! Дринк! Битте, официрен!
Лейтенат берет стакан, нюхает и, не поворачиваясь к нам, говорит – водка, кажись!
Точно, там была водка! Миша шепотом говорит: ну давайте, мужики, им покажем! Только не напиваться!
Не говоря ни слова, мы выпиваем каждый по 250 граммов водки, грохаем стаканы на барную стойку и хватаем бутерброды! Весь бар взрывается аплодисментами и улюлюканьем! Дальше начинается братание! Все хотят с нами познакомиться, выпить и поговорить. Через пару минут все плывет под ногами, я понимаю по-немецки, все немцы понимают по-русски. Это была сильная ночь!
Утром я с трудом отклеил лицо от асфальта. Я лежал прямо на площади, рядом с остатками костра – это жгли те самые ящики, на которых мы сидели. Рядом лежали Салпогаров, Ивахин и с ними в обнимку какой-то немец. Валялись три велосипеда – кажется, катались ночью на велосипедах, что-то такое всплывало в памяти. Кругом бутылки, блевотина, куски хлеба, ящик пива, две полные бутылки водки. Ах, помню, бармен подарил нам ящик пива и потом еще вынес водки! Лейтенант еще отказывался, мы с Ивахиным его еле-еле уговорили: неудобно, говорим, отказываться, Миш, мы не должны ударить в грязь лицом, пусть дарят! Уговорили, или Миша просто вырубился. Ивахин рылся по карманам спящего немца, какой же козел, да он и в армию попал, чтобы не сесть там за что-то.
Пили мы там дня три, весь город споили, а потом за нами приехал грузовик, и нас сняли с вахты. Того восточного бегуна-дезертира мы не поймали. Почему-то запомнилось, как я пошел пить воду с утра из крана на улице.
Пью, напиться не могу, сушняк страшный после перепоя, и тут ко мне подходит тот самый немец, которого Ивахин нагрел на бумажник, и говорит: «Дас ист крант!» И что-то еще и еще, а я его отчетливо понимаю, будто он на русском говорит: вода, мол, плохая, её нельзя пить! «Да ладно, – смеюсь, – ты нашу воду не пил, которая в казармах у нас течет». Он, кстати, искал свой бумажник – вот, говорит, потерял кошелек, дурень такой. И улыбка у него при этом такая глупо-виноватая…
Эх, Ивахин, ублюдок ты сраный…
|
|
48.
Севе стукнуло сорок пять.
Ничего, вроде, особенного. Не пятьдесят же еще. Да и по внутренним ощущениям тоже мало что изменилось с момента, когда ему было 25 и 35.
Примерно все тоже самое, абсолютно одно и тоже.
И все таки, что то с этого момента внутри надломилось и пошло не так, как было.
В жизни появились раздражающие моменты. Раздражать стало многое и многие: незакрытый кухонный шкаф, немытая посуда, бестолковые водители, телевизор, громкая речь и многое еще, на что раньше он никогда бы даже не обратил своего внимания.
Появились разные привычки и распорядок вещей, нарушение которых ужасно нервировало.
Но больше всего стала раздражать жена. Это угнетало и злило больше всего.
Раздражало практически все, что она делала или не делала, говорила или молчала. Жену свою Сева любил. От этого было еще хуже. Было бы гораздо проще переносить это, если бы у него не было к ней никаких чувств. Но они были. Вернее, остались. И в сочетании с раздражением получался какой то несовместимый коктейль.
Ну и, как дополнение к этому ко всему, стало появляться полное разочарование в своем внешнем виде: появились пузо и одышка при восхождении на второй этаж в своем доме, плохой сон и ужасное состояние по утрам.
"Все-решил он-надо браться за себя"
И в один прекрасный день, вспомнив, что он ежемесячно платит за членство в спортивном клубе немалые деньги, появился там при параде: трусы, носки, часы и галстук, как говорится.
И потихоньку началось втягивание в этот режим и борьба с собственной ленью.
Лень периодически брала верх, и приходилось все начинать с начала. В итоге через месяц появились первые скромные результаты в экстерьере. По крайней мере, подъем на второй этаж проходил незамеченным для организма.
Где то примерно в это же время Сева познакомился с девочкой-инструктором в этом спортклубе.
Девушка была молодая и улыбчивая. Не красивая или сексапильная. Нет. Обычная. Но очень симпатичная и обаятельная. Лет 20-ти, 22-х.
Где то она ему что то подсказала, где то они вместе над чем то посмеялись.
С каждой их новой встречей появлялись какие то темы, которые они вместе обсуждали. Девушка оказалась с юмором и просто умницей. Но самое главное, на чем ловил себя Сева, она его ни то что не раздражала, а как раз наоборот: она говорила именно то, что он хотел услышать и смеялась именно в том месте, где надо было смеяться, не задавала никаких глупых вопросов и не подвергала его рассказы сомнением в их реальности, и не перебивала фразой:"..да ты это уже сто раз мне рассказывал.."
Они делились друг с другом историями из своей жизни и своими личными новостями. После занятий Сева задерживался, подолгу разговаривая со своей новой молодой знакомой.
Девочка всем своим видом показывала, как ему казалось, что он ей интересен и как собеседник, и как мужчина.
Она тоже ему была интересна, но только как собеседник. Никаких планов на её счет он не строил. Во-первых, при определенных обстоятельствах, у него бы уже дочь могла бы быть такого же возраста. А во-вторых, ну не его это все: седина в бороду и прочее баловство.
Хотя интерес к его персоне со стороны такой молодой особы тешил самолюбие очень даже сильно. Стоя в ванной перед зеркалом и, похлопывая себя по пузу, восклицал:"Орел! Боец-молодец! Есть еще на что посмотреть!" И даже в телефонном разговоре похвастал об этом своему армейскому другу.
Как то раз девушка ему рассказала, что лет десять назад погиб её отец и они с матерью живут вдвоем.
Так же она добавила и то, что он, Сева, и по возрасту и по внешнему виду сильно ей напоминает его отца.
"Дела..-подумал Сева-налицо явный комплекс нехватки отцовского внимания.
Однако, надо бы держать дистанцию, что ли"- решил он- а то еще приручится.
Что с ней потом делать? Или влюбится, не дай Бог. Начнутся слезы, рыдания и, никому не нужные, объяснения-выяснения".
Общения продолжались, но, как ему казалось, ситуацию он держал под контролем и ничего лишнего или фривольного не допускал.
Прошло месяца три с момента их первой встречи.
"Мне надо с тобой серьезно поговорить-сказала она в один из дней-давай после тренировки встретимся в кафе в лобби?"
"Началось"-подумал Сева с тревогой. Но виду не подал. В кафе, так в кафе. Тренировка не задалась, какие уж там мышцы, если голова совсем другим занята. В кафе он спустился пораньше и стал с нетерпением ждать. Минут через 15 появилась она. Но шла не одна. Рядом с ней шла какая то женщина неопределённого вида, формы и возраста.
Совершенно непривлекательная тетка. Именно тетка. По крайней мере, про таких так и говорят. Женщинами их никогда не называют.
Поздоровались.
"Познакомься-сказала девушка-это моя мама. Я специально попросила её сегодня сюда прийти, чтобы вы познакомились. Мне кажется из вас получится прекрасная пара".
Сева сначала не понял смысла произнесенной тирады. Но когда осознал, чего от него хотят, собрался и, напряженно улыбнувшись, сказал:" Извини, я разве тебе не говорил, что я женат и у меня в этом плане все в порядке? Ладно, мне надо идти".
Как в тумане он вышел из клуба. Весь путь домой в машине он глупо сам себе улыбался в зеркало заднего вида.
Дома, подойдя к зеркалу, еще раз похлопал себя по животу, усмехнулся:" Орел, ептать!"
Больше в спортзал он не ходил и по поводу своего внешнего вида не парился.
|
|
49.
Лежу которую неделю в больнице - в платной отдельной палате (отделение переполнено), вдобавок привязан к ноге кучей трубок с бутылками круглосуточно, потому о происходящем извне узнаю только от персонала во время процедур. В течение первых же нескольких дней почти систематически по два-три раза днём на всю больницу включается система оповещения по громкой связи - один и тот же голос с левитановским выражением призывает срочно персоналу и временным жителям покинуть больницу в связи с угрожающей всем опасностью... но, никакой паники среди населения слышно ни разу не было - никто не дернулся, в коридорах было тихо... Текст все время звучал не до конца - явно кто-то принудительно отключал вещание. "А город подумал - ученья идут" - первое, что пришло на ум - значит система безопасности на уровне! Наконец удаётся спросить у приходящих в мой номер, что происходит. "Обкурился кто-то, видать" - я тут же реально представляю себе пьяного или обкуренного человека в белом халате в радиорубке. - Отшучиваются, - подумал я. В конце концов учебные тревоги стали звучать и по ночам - но, все продолжали соблюдать спокойствие... кроме меня. Пока очередная гостья моей кульи со шприцем - не пояснила -"Над нами "Гинекология" (!) - курят девчонки (!!!)"- ...и соответственно срабатывают детекторы дыма.
|
|